Брайан Фарго: душа компании (часть 2)

Автор: ОЛЕГ ЗАЙЦЕВ

Цена свободы

Первая часть нашего рассказа о Брайане Фарго завершилась тем, что он решил превратить Interplay в издательство. Следом за Wasteland, права на которую остались у Electronic Arts, в 1988 году компания выпустила адвенчуру Neuromancer и шахматный симулятор Battle Chess. Interplay больше полагалась на Neuromancer, основанную на экранизации «Нейроманта» Уильяма Гибсона, однако фильм не увидел свет, а игра не обрела популярности.

При создании Battle Chess авторы вдохновлялись голографической игрой из четвертого эпизода «Звездных войн». Суть та же: каждый раз, когда одна фигура «съедала» другую, игроку демонстрировали потешный ролик жестокой схватки между ними (естественно, с предопределенным финалом).

Некие эксперты игровой индустрии, чьи имена Брайан снисходительно не называет, предрекали Battle Chess провал: кому нужны обычные шахматы, да еще и с повторяющейся анимацией персонажей, которая очень быстро утомит игроков? Но она неожиданно выстрелила и стала первым самостоятельным успехом Interplay.

Зато дальше начались проблемы. Еще когда Interplay работала над The Bard’s Tale 3 для EA, ее сотрудники вовсю думали о четвертой части, для которой накопилось немало интересных идей. Сбросив издательское ярмо, команда Фарго взялась за The Bard’s Tale 4, свою первую собственную RPG.

Лишь за месяц до релиза неопытные бизнесмены вспомнили, что права на торговую марку остались у EA, и срочно переименовали игру в Dragon Wars. При этом ни одного дракона в ней не было, так что Биллу Хейнеману пришлось в срочном порядке добавить в проект крылатую ящерицу. Но приличных продаж без хорошо известного названия добиться не удалось – даже полуголая девица на обложке не помогла.

Да и полной независимости у Interplay на этом этапе все же не было. Фарго пока не мог обойтись без помощи Activision/Mediagenic (так называлась Activision на рубеже 80-90-х годов): бизнес-партнер имел доступ к крупнейшим розничным сетям, что было жизненно важно в годы, когда цифровая дистрибуция еще никому даже не снилась.

При этом сама Activision, которая сейчас превратилась в титана игровой индустрии, в начале 90-х чувствовала себя неважно. Вместе с ней кануть в Лету могли и планы по дальнейшему развитию Interplay. Понимая это, в 1991 году Фарго сделал ставку на Castles, вдохновленную передачей о средневековых замках, и создал собственный отдел продаж, собираясь окончательно разорвать связи с Activision.

Пока Mediagenic балансировала на грани банкротства (дабы вскоре оправиться и вновь стать Activision), Interplay собрала в охапку свои свежие игры и отправилась предлагать их ритейлерам вроде GameStop. Тут-то Фарго и получил, наверное, самый серьезный за все десять лет своей карьеры удар. От Interplay потребовали выкупить остатки тиражей ее старых продуктов, которые в свое время распространяла Activision/Mediagenic. Брайану пришлось платить за коробки, деньги за которые уже получила Activision. К счастью, Castles стала хитом продаж. Именно ее лидер Interplay считает спасительницей своего коллектива.

В начале 90-х Interplay приобрела лицензию на разработку игр по Star Trek. Фарго как обычно слышит со всех сторон дельные советы: «не берись» и «да кому оно нужно». Но Star Trek: 25th Anniversary ждет успех как у критиков, так и у игроков. По сей день Брайан называет ее одной из важнейших работ Interplay, наряду с той же Castles и грядущей Fallout.

Спокойно расширяться корпорация, впрочем, не может. Ей зачем-то понадобилось спортивное подразделение, которое, конечно же, не принесло особой прибыли. Бюджеты пухли, сроки срывались. Команду покинул проработавший в ней одиннадцать лет Хейнеман: ему не понравилось, что уютная студия превратилась в неповоротливый механизм, который никак не может на чем-то сфокусироваться.

Пожалуй, главная собственная разработка Interplay первой половины 90-х — Stonekeep (название, кстати, придумал сам Фарго). Из недорогого проекта с бюджетом 50 тысяч долларов, который предполагалось завершить за девять месяцев, она превратилась в монстра, пожирающего деньги и время. Когда в 1995 году игра все-таки вышла, на нее уже было потрачено пять лет, пять миллионов и несчетное число трудодней команды в двести человек.

Подобное мотовство не могло не сказаться на финансах компании. Но Брайану вновь улыбается удача: в 1994-м сделка с Universal/MCA приносит Фарго десять миллионов долларов, и в следующем году Interplay покупает Shiny Entertainment. Команда Дэвида Перри к тому времени уже очень хорошо известна: ее игры про червяка Джима были хитами на приставках, а Interplay как раз собиралась серьезно взяться за консольный рынок. По иронии судьбы, Перри так больше и не работал над Earthworm Jim, а сама Shiny под руководством Interplay выпустила несколько культовых, но провальных в коммерческом плане игр, ориентированных преимущественно на PC. По оценкам экспертов, Interplay потратила на покупку Shiny $7 млн. Перри предпочел фирму Фарго другим крупным корпорациям вроде Sega of America, которые требовали перенести студию в другой город или ограничивали ее творческую свободу.  Два игрока нашли друг друга: финальные детали сделки Брайан и Дэвид обсуждали за партией в пул.

Выход дракона

Но до первого релиза Shiny оставалось еще два года, мы же отвлечемся от внутренних разработок студии и вернемся к началу издательской деятельности Interplay.

Фарго мог принимать неверные стратегические решения, но был настоящим магнитом для талантов. Спустя десятилетия многие люди, с которыми он когда-то работал, продолжают сотрудничать с ним. Так, например, в 1989 году в Interplay пришел Мэтью Финдли — нынешний президент inXile. Колин Маккомб, дизайнер легендарных Fallout 2 и Planescape: Torment, сейчас работает с Фарго над Wasteland 2 и Torment: Tides of Numenera. Тем же занимается и знаменитый композитор Марк Морган. Список можно продолжать: утверждение, что за Wasteland 2 и Torment взялись совершенно посторонние люди, мягко говоря, не соответствует истине.

Многие ключевые фигуры современной игровой индустрии когда-то начинали свою карьеру в отделе тестирования Interplay. Среди них — вице-президент Blizzard Роб Пардо; глава BIS и Obsidian Фергус Уркхарт; автор Fallout и Arcanum, сооснователь Obsidian Крис Джонс; нынешний глава разработки Wasteland 2 Крис Кинан. Конечно же, случались и другие истории.

В 9 лет Крис Авеллон увлекся настольной RPG Dungeons & Dragons. Правда, ему было непросто собрать нужное для нее количество участников. Проблема решилась сама собой, когда Крис застал своего друга за игрой в The Bard’s Tale 2 на Commodore 64 и окончательно влюбился в RPG.

Он стал писать в самые разные издательства, но везде получал отказы, пока как-то раз его не привлекли к созданию “настолок”. За свои труды фрилансер Авеллон получал мизерную оплату, но однажды попросил своего нанимателя о настоящей работе. Тот посоветовал ему обратиться к Марку О’Грину, главе внутреннего подразделения Interplay под названием Dragonplay. Так в 1995 году Крис попал в Interplay на должность дизайнера.

Хотя Фарго отрицает сходство своей фирмы начала 90-х с крупными современными издательствами, его компания очень активно работала со сторонними студиями. С 1992 по 1996 годы вышли несколько игр Silicon & Synapse (The Lost Vikings и Rock N’ Roll Racing; Blackthorne уже под вывеской Blizzard), Cyberia производства Xatrix Entertainment, успешная дилогия Descent за авторством Parallax Software. Последняя после релиза второй части была разделена основателями на две команды: до сих пор существующую Volition и десять лет как закрытую Outrage.

Особняком в этом ряду стояла молодая BioWare, которая разослала свою первую игру — Shattered Steel — десятку издателей, и получила предложения от семи из них. Итог разработки трудно назвать успехом, но Фарго всегда старался лично встречаться с представителями новых студий, и в BioWare он увидел потенциал. Возможно, тот огонек, который всегда горел и в нем — это были увлеченные люди.

Им предложили перевести следующий проект на рельсы D&D: некоторое время назад Interplay как раз приобрела лицензию у TSR. Другие бизнесмены от видеоигр смеялись над Фарго: «мелко мыслишь, плевать аудитории на твою D&D». Но Брайан чувствовал, что лицензия сама по себе неплохая, главное – правильно ее использовать. Рею Музыке и Грегу Зищуку поступали похожие сигналы: RPG мертвы, RPG не нужны. Слава богу, что Interplay и BioWare хватило сил и терпения продолжать гнуть свою линию.

Новая надежда

Однако в начале 90-х ролевые блокбастеры BioWare — дело отдаленного будущего, да и прибыль с них пойдет не только Interplay. Фарго в тот момент мечтал о разработке хитов силами внутренних студий. Сейчас он говорит, что Interplay очень помогло бы что-то вроде GTA, реслинга или какой-нибудь игры про Тони Хоука. Но тогда у его компании была лицензия от TSR. И специальная группа, призванная заниматься играми по D&D, тоже нескоро явит миру свою мощь.

В 1994 году Тимоти Кейн, приписанный к Stonekeep, в свободное от работы время начал создавать движок для новой игры. Изначально он работал один, а через несколько месяцев к нему присоединились еще двое коллег, один из которых стал рисовать траву и деревья. Никакого понимания, над чем они работают, у команды не было: сперва это была фэнтезийная RPG, потом речь пошла о путешествиях во времени. Отделу маркетинга эта ерунда не нравилась, и ее решили закрыть. Кейн умолял Фарго не убивать его детище, и тот, к удивлению Тима, согласился.

Сценарий эволюционировал до тех пор, пока Кейн не придумал сделать что-то похожее на X-COM, но в постапокалипсисе. Всю растительность, которую нарисовал художник, пришлось выбросить в мусорное ведро. Проект временно назвали Vault 13, хотя по сути это была, конечно, Wasteland 2. EA вновь отказалась передать Interplay права, которыми сама так никогда и не воспользовалась.

Не сложилось и партнерство со Steve Jackson Games. Изначально в Vault 13 должна была использоваться мощная ролевая система GURPS, но Джексон посчитал, что проект получается слишком жестоким, и разорвал контракт (особенно его возмутила сцена из вступительного ролика, аллюзия на знаменитое фото “Казнь в Сайгоне»). Тиму Кейну и Крису Тейлору дали две недели на создание собственной ролевой системы. К счастью, они уложились в срок. Правда, Фарго, лично изучившему наработки подчиненных, показалось, что в ней чего-то не хватает. Тогда Тейлор придумал “перки”.

В какой-то момент команда разрослась настолько, что Брайан решил перевести проект под крыло пока еще безымянного ролевого подразделения Фергуса Уркхарта. Тут надо отметить, что в отношении этого отдела, воспоминания бывших сотрудников Interplay и BIS расходятся. Скорее всего, тогда он еще именовался Dragonplay, но это название нигде толком не использовалось (разве что в архивах сохранилась одноименная Интернет-страница с небольшим логотипом). Black Isle Studios как торговая марка появилась где-то в 1997-1998 гг. Ее планировали использовать как своеобразный знак качества, чтобы покупатель с первого взгляда на коробку мог понять: перед ним – продукт высочайшего уровня.

Но вернемся к Vault 13. Шел 1996 год. Blizzard выпустила Diablo. Вполне естественно, что маркетологи стали требовать переделать проект в RPG в реальном времени и с сетевым режимом. Это немного задержало процесс разработки, но Кейну удалось отбиться от нападок. Последний безуспешный штурм Vault 13 «аналитики» предпримут, когда услышат мрачный эмбиент Моргана. На что Тим резонно заметит, что было бы странно, если бы в мире, где почти все умерли, играла веселая музыка. Эти и многие другие подробности Кейн рассказал на GDC в 2012 году. Видеозапись его часового выступления — настоящий подарок для всех ценителей ролевых игр.

Игра была готова и во многом действительно напоминала Wasteland. Даже завязка похожа: США и Китай уничтожают мир в ходе ядерной войны. В первую очередь это связано с отсутствием лицензии на первую постапокалиптическую RPG Interplay. Плюс, в середине 90-х Россия не выглядела опасной. Хотя никакой идеологической подоплеки не было и в конце 80-х. Часто делая акцент на своей признательности русскоязычному сообществу, Фарго отдельно подчеркивает: в Wasteland 2 он приготовил для него особую “пасхалку”.

До релиза было полгода, но у Vault 13 все еще не было нормального названия: предлагаемые альтернативы были немногим лучше рабочего варианта. На помощь вновь пришел лично глава Interplay. Поиграв на выходных в проект Кейна, Брайан пришел к Тиму и сказал: «Назови его Fallout».