160 ответов в теме

[Кошара]

Привет всем, сегодня со страшилками не очень, как и с интернетом.

Значит, я вот что хочу спросить: я недавно заинтересовался одной криппипастой. Она о девочке Салли, которую дядя-дегенерат выбросил на мороз, и теперь она ходит вся в крови по лесам с ножом и просит с ней поиграть. Судя по тем результатам, что выдает поисковик, в  русской версии этой пасты нет. Никому она в английской версии не попадалась?

    З.Ы. Только просьба, если у вас, товарищи, есть в русской версии, то валите прямо сюда (от меня - плюс). Если же в английской - кидайте в личку, ок? Пока.

Я просто камень.

Spoiler

- Какая ты необычная женщина! - выдохнул я, глядя на ее белоснежную кожу, теплые синие глаза, нежные длинные пальцы. Я пожирал ее глазами, я любил каждую ее клеточку. Каждый волосок, каждый изгиб этого совершенства. Мы знакомы всего две недели, но я уже не могу жить без нее. - Кося, не смеши, я совершенно обычная девушка. - Она улыбнулась своей особенной улыбкой. Пухлые губки не приоткрыли чудесного жемчужного ряда зубов, в который не вмешивался ни один стоматолог. И эти очаровательные ямочки... Я умираю по ней. И как она произносит мое имя - Кося... Этот зовущий и манящий голос. Началось все прозаично. Я спешил в сумрачный вечер домой с работы, как и сотни и тысячи других людей в этом сером городе. Точнее - нет, кого я обманываю. Люди уже спали, давно спали. А я шел со своей добычей - несколькими цацками, стопочкой денег и кулечком с сердцем и куском ляжки одной шикарной шлюшки. Я ее так любил, но эта тварь оскорбила меня. Теперь она будет со мной до конца. Темная подворотня, разбитые фонари окраины - это мое логово. Я живу тут - в той самой квартирке, где всегда тихо. Тот самый тихий, интеллигентный сосед, на которого никто и не смотрит, которого никто не помнит. Улыбчивый лох. Ха-ха. Из подворотни шарахнулась тень. Рефлекторно я дернулся, но вовремя сдержался - убивать у себя во дворе как минимум глупо. А так - мало ли чего я вышел погулять ночью, может на работе задержали, или мамочка приболела. Ага, то что она давно сгнила в подвале сарая под Таганрогом никто не знает. Я въехал в этот дом всего 3 года назад. Я выдохнул и глянул на тень. Это была невысокая девушка, лет 22-23, светловолосая, с толстой косой, в повязанном платочке на манер банданы. - Эй, мадам, вы меня напугали!-проблеял я фирменным голоском. - Что такая леди делает ночью на улице в этом ужасном месте, в котором я имею несчастье жить? Девушка жалась к стене. Она робко улыбнулась и переступила с ноги на ногу. - Я заблудилась. - Тихонечко шепнула она... И тут я понял что пропал. Голос, о этот голос! О эти чудные глаза! Я пригласил ее домой, напоил чаем. Кулек с мясом припрятал - не потчевать же даму таким деликатесом. Не портить же ее милое тело генным набором этой шлюхи. Утром я смотрел, как она спала, и понимал, что жить без нее не могу. Она открыла глаза и сонно улыбнулась мне. - Спаситель. Ты так и смотрел на меня всю ночь? - Нет. Я недавно встал. - Я мямлил, стеснялся. Боялся выйти из роли. До сих пор не понимаю, что она во мне нашла. Да, она может и разглядела что мое тело вовсе не тощее, как я старался показать всем, нося самые дерьмовые вещи на пару размеров больше. Да, может она и поняла, долго разглядывая меня, что идиотская прическа скрывало весьма красивое(а вы как думали?) лицо. Очки я снимал на ночь - в них были простые стекла в страшной роговой оправе. В общем как - то так я и стал жить со своей Оленькой. Мельком она рассказала, что вышла из дома и потом... провал. Она стоит в подворотне и ничего не помнит. Родом она из села под Бийском. Родных нет, дом продан. А она должна была идти к риелтору отдавать деньги за новую квартиру... В общем она так и осталась у меня. - Кося. - Она помолчала, обдумывая что-то. - Косенька, я хочу кое в чем тебе признаться. Поедем со мной кое куда? Я напрягся. Ну вот. Как всегда. На второй неделе. - Да Олик. Конечно. А в чем дело? - я изобразил полный чайник, даже со свистком. - Я... Я хочу показать тебе... Ну...- Она снова помялась. - В общем свой дом. Изображая удивление, я все решил. Эта сучка использовала меня. Она мне врала. Она! Мне! Я уже представлял хруст ее шейных позвонков в моих руках. Да, я псих. И мне это нравится. Мы шли по городу, удаляясь куда-то в трущобы. Я был покорен и шел как барашек за пастухом. Я уже знал, что она сейчас расскажет, как и все они-"милый, у меня муж-дети-мама-папа я возвращаюсь к ним. Тебе хорошо и без меня будет, спасибо за приют, чмок чмок". Ведь Ольга была уже 6-ой. Мне не везет на баб. Впереди показалось какое-то строение, вроде бетонной коробки. А я и не заметил, как мы пришли в небольшой лесмассив. Кстати, тут я ни разу не был. А местечко неплохое, тут ее и завалю. Но вот зачем мы сюда пришли? И будет ли повод убивать? - Кося, вот тут я и жила до того, как ты меня подобрал. - Грустно сказала она, глядя в землю. - Я боялась, что ты не примешь бомжиху. Я лишилась и денег и дома, и вынуждена была жить тут. О, боги! Какой я идиот. Моя Олечка не бросает меня, мое солнце. - Олюсик, ну как ты могла так подумать? - Я совершенно искренне прижался к ней, но она отстранилась. - Это не все. Пойдем. Я покажу тебе. - Она все так же глядя в землю прошла к скрытой кустами дверце в бетоне. - Зачем? - Я удивился, что еще там такое, что я должен видеть. - Идем. - Она нырнула в проем и мне пришлось следовать за ней. В помещении пахло сыростью, мхом и, немного, разложением. Вниз, в темноту, вела лестница - ржавая, скрипучая. Я достал телефон и стал светить нам под ноги. Оля вела меня вниз по винтовому спуску. Ступени качались под ногами, запахи становились сильнее. Наконец мы спустились. Под ногами булькала вода - текла подземная речка, заключенная в трубу. Вправо и влево простирался круглый коридор, метра 4 в диаметре. Оля посмотрела на меня затравленно. - Если ты не примешь - я пойму. - Она отвернулась и пошла вправо. Я шел следом, вдыхая усиливающийся запах разложения. Неужели... Тоннель расширился в подобие огромной пещеры - бетонные стены, необычные серые сталактиты на полу, поросшие мхом, черная вода, стоящая в подземном озере в центре и...трупы. Несколько скелетов людей, пара трупов, почти разложившихся на "берегах озера", темные пятна - все это выхватывал свет фонарика моего телефона. Но тут и так не было темно, свет лился непонятно откуда. - Вот Кося. - Сказала она молча стоя в сторонке. - Это мои жертвы, Кося. - Оля... Олечка, ты знаешь... Я ведь тоже убийца. - Я смотрел на нее полными слез счастья глазами. - Я ведь каннибал. Я в федеральном розыске. - Я знаю. - Просто сказала она и наконец посмотрела на меня. Из одного глаза выпало что то и я понял, что это линза. Глаза Оли были желтые, с вертикальным змеиным зрачком. Она сморгнула вторую линзу и стала снимать платок вместе с волосами. Я был парализован. Ее волосы... Нет, не волосы, змеи. Ее кожа... Боги, это же чешуя. Боги, боги! - Кося, - Прошипела она. - А ты ведь хотел меня убить. Дважды. - О-оля.- Я заикался. Это существо не было Олей. Это было что то другое, чужое. - Я ведь... Я же не знал. Я же... Я выхватил нож и с улыбкой пошел к этому существу. Она даже не дернулась, просто посмотрела на меня и я застыл. Я не мог двинуть ни рукой ни ногой. - Третий раз. Третий раз я не прощаю. Дурак ты, Кося. Как и все они. Я ведь полюбила тебя. - Существо уже не стояло на ногах, оно извивалось на кольцах змеиного хвоста. Сталактиты будто ожили. Я видел их. И я стал понимать. Но очень поздно... Я и правда дурак. - Они все были убийцами, Кося. Я искала себе самца, чтоб жить с ним свою вечность. Но третьего раза я не прощаю. Голос отдалялся, мое тело серело, пропали звуки, ее взгляд обращал меня в сталактит. Остались лишь мысли. Теперь я просто камень в ее галерее неудавшихся мужей. Я просто камень. Просто камень...

Безмолвный свидетель.

Spoiler

Вы только представьте, я видел его! Я видел настоящего убийцу! Он, и ещё один мужчина встали под мой свет. Да, я фонарь. И именно я видел всё, ведь на улице уже стояла глубокая ночь, и не было даже случайных прохожих. Двое мужчин зашли под мой свет и начали копаться в каких-то бумагах. Неожиданно один из мужчин выхватил нож из рукава и захватив второго мужчину, вонзил нож ему в сердце. Боже, лучше бы я этого не видел. Было по-настоящему страшно. Убийца же, приложил ещё хрипевшего мужчину к моему столбу и обтёр рукоятку ножа платком. Вы только представьте, насколько бесчеловечным нужно быть, чтобы вытирать нож, который торчит из груди человека, ужас! Отойдя немного назад, убийца оглядел свою «работу» и с довольной улыбкой растворился в темноте. Ох, я чувствовал себя соучастником этого жуткого преступления, ведь я освятил его и помог своим светом убить мужчине его жертву! Его кровь стекала по моему столбу, через несколько секунд мужчина затих, и стало понятно, что его уже никто не спасёт. Было страшно и даже противно, но ничего поделать с этим я не мог. Всю ночь я стоял и смотрел вдаль, было страшно смотреть вниз, было страшно увидеть мёртвого мужчину. Утром труп обнаружили ранние прохожие и сразу же сообщили в полицию. Из-за того, что нож торчал из груди мужчины, они сразу определили, что это убийство. Гении сыска, что ещё сказать. Через некоторое время тело забрали, с меня стёрли кровь, и всё как-то позабылось. У полиции не было не единой версии, кто бы это мог быть. Камер вокруг не было, свидетелей не было, жертвой был обычный, рядовой человек, который не мог иметь врагов или недоброжелателей. Единственной зацепкой были те бумаги. Но и они никак не помогли следствию. Это был обычный отчёт по работе. Самое паршивое было то, что я видел убийцу, но не мог никому ничего рассказать. Безмолвный свидетель, блин! Несколько дней всё было тихо, никто долго не задерживался под моим светом, ну разве что влюблённые парочки. А этой ночью всё было по-другому. Город словно вымер. Стояла оглушающая тишина, и я даже не слышал своего привычного гула. Было страшно, тишина пугала. Страх закрадывался сначала несмело, потом становился всё увереннее и обхватывал всё вокруг в свои мрачные объятия. Вдалеке появились два силуэта, они приближались к моему свету. Было слышно, что это были двое мужчин. Они что-то громко обсуждали и смеялись. Когда они подошли ещё ближе, я увидел, что один из мужчин и есть тот самый убийца! Мне стало очень страшно за себя, и за мужчину, и от перенапряжения я стал мигать. Я мигал с интервалами в две-три минуты, поэтому не заметить это было невозможно. - Парни, смотрите как фонарь мигает, - сказал кто-то из темноты. - Сломался, наверное, - ответили ему. Я услышал звук приближающихся шагов. Ура! Мужчина будет спасён! От счастья я засветил ярче, чем обычно. - Перебои что ли какие-то сегодня? - сказал парень и вошёл под свет. Мужчина, увидев парня, сразу бросился прочь, оставив своего собеседника в недоумении. - С вами всё в порядке? – спросил парень у несостоявшейся жертвы. - Да, - ответил мужчина. - Я Максим, а там стоят Глеб, Виталя и Андрей, - представил всех парень. - А я Артём Сергеевич, - представился мужчина. - А почему ваш собеседник так стремительно убежал? - поинтересовался Максим. - Вы знаете, я как будто попал под его влияние, он подошёл, попросил сигарету, я сказал что не курю. И так, слово за слово, мы пошли прогуляться, раз - и уже темнота, а этот фонарь миганием привёл меня в чувство, - ответил всё ещё растерянный мужчина. - Да, по поводу фонаря надо обратиться в ЖЭК, - решительно заявил парень. - Постойте, ведь пару дней назад под этим самым фонарём убили мужчину! Подозреваемых нет! Дело труба! – воскликнул Глеб. Артём Сергеевич поднял глаза полные ужаса. Его только что спасли от неминуемой смерти. Я ликовал! Они видели убийцу, они пойдут в милицию и дадут показания! Его быстро найдут! О, если бы у меня были ноги, я тот час же пустился бы в пляс. - Артём Сергеевич, идёмте же скорей в милицию, - поторопил всех Глеб. Мужчина кивнул и, сделав неуверенный шаг, чуть не упал. Парни подхватили его под руки и помогли ему идти. Я был счастлив, что помог предотвратить убийство. И теперь жил со спокойной душой. Шли дни, и ничего не происходило, как вдруг однажды утром, когда уже отключили уличные фонари, подъехала грузовая машина с другим фонарным столбом. В машине были двое рабочих, которое тут же принялись что-то делать со мной. - Да он вроде ещё ничего, - сказал один из рабочих. - Пожаловались, что не исправен, приказали заменить, - ответил второй. - Прям так и приказали? – поинтересовался первый. - Ага. Кстати, маньяка, который здесь убил человека, поймали. Оказывается, на нём уже много убийств висело, а поймать его всё никак не могли. Приговорили к смертной казни, на днях уже должны казнить, - рассказал второй. - Ну и дела, - протянул первый. Было страшно отправляться на помойку, но душу грело одно, что убийца будет наказан, а мужчина выжил. Фонарь вытащили из ямы и заменили новым, а старый отвезли на свалку. Новый фонарь был с ужасным характером и услышав историю о маньяке и предыдущем фонаре, встал на сторону маньяка. Да, он был плохим, ему нравились убийства и кровь. Брр, лучше бы оставили старый фонарь. Прошло около месяца, фонарь стоял и откровенно скучал. Он уже хотел помигать для развлечения, как увидел приближающуюся фигуру. Фонарь обрадовался, хоть кто-то скрасит его одиночество. Затем он увидел, что фигура не одна и за первой движется ещё одна. Фонарь начал вглядываться внимательней и засветил ярче. То, что он увидел, заставило его замигать от страха. Первой ускоренным шагом шла девушка, а вот то, что двигалось за ней, сложно было назвать нормальным человеком. Полуразложившийся труп, с кусками гниющего мяса по всему телу, с безумными глазами и беззубой улыбкой. Это выглядело по-настоящему омерзительно. Тогда фонарь испугался и начал мигать, девушка стала оглядываться и увидела фигуру за собой. Тогда она с громкими криками бросилась бежать. Фигура вышла на свет, и фонарь узнал маньяка, которого все так обсуждали. Фигура погрозила фонарю пальцем и скрылась в темноте. На следующий день девушка потребовала вскрыть могилу маньяка, ведь она точно видела его! После недолгих сопротивлений, полиция согласилась. Когда вскрыли могилу, все были удивлены. У трупа на лице была недобрая ухмылка, он лежал в неестественной для покойника позе. А один очень внимательный полицейский увидел надпись на внутренней крышке гроба «Этот чёртов фонарь!». Этим же вечером этот полицейский пропал и его больше не видели. А фонарь снова заменили.

Проклятый подземный переход.

Spoiler

Этот переход построили ещё до моего рождения, но все жители той улицы его не то, чтобы недолюбливали - его боялись. Я всегда старалась не идти теми путями, где надо было его миновать. Стоял он почти безлюдный, даже попрошаек там не было. Лампы горели тускло и часто гасли, говорили, что бывало не редко взрывались. Переход этот представляет из себя букву П и 4 выхода, сверху перекрёсток, где постоянно случаются нелепые аварии и несчастные случаи. Эта история произошла с моей школьной подругой Янкой. Дело в том, что её дом был рядом с переходом, остановка, на которую она приезжала с работы была на другой стороне, а значит ей неминуемо надо было преодолевать зловещее место. Но Яна была не из ленивых и во-избежании лишней траты нервов спешила на обычный наземный переход со светофором за метров примерно 150 от дома. Но однажды ей всё таки пришлось туда спускаться. Работка у Яны ненормированная, т.е. домой она может вернуться как и до обеда, так и ночью. Как раз тогда она приехала на свою остановку после 11 вечера. Была поздняя осень, темнело уже рано. Выйдя из автобуса, Яна увидела, что не подалёку от остановки стоят 2 человека, явно подвыпившие. Естественно их внимание привлекла красивая девушка, они поспешили к ней. Не понимаю ни я, ни Яна теперь, зачем она побежала в этот зловещий подземный переход, перепугалась наверное сильно. Забежав в переход, она почувствовала необычайную сырость и затхлость. Оставшиеся целыми малочисленные лампы горели одна тусклей другой, а где и вообще царил мрак. Изо всех сил Яна бросилась на своих каблучках пересекать длинный неприятный отрезок выбранного пути, ощущая непонятную дрожь. Она не оборачивалась, но отчётливо слышала топот шагов, бегущий за ней. Вот поворот, спотыкаясь о неровную старую плитку она завернула за угол и обомлела: на неё смотрела человеческим взглядом совершенно белая лошадь! Обежав её, Яна устремилась к ступеням, к выходу и тут отчётливо услышала истошный человеческий крик. В общем, не буду описывать, как моя подруга оказалась дома, вся бледная и с трясущимися руками, но только тогда она начала осознавать – откуда в городе, в подземном переходе лошадь, совершенно белая!? И почему там кто-то так кричал? В коридор вышла мама Яны и увидела в каком состоянии её дочь. Было решено вызвать милицию. После осмотра зловещего перехода кроме лужи крови ничего вообще обнаружено не было! Никакого присутствия лошади, ни следов насилия, просто забрызганная кровью плитка. Дело осталось в милиции не закрытым, проводилось ли там расследование, ни я, ни Яна не знаем. Но через какое-то время выяснилось, что без вести пропали 2 парня – местные, не работающие, постоянно выпивающие, жившие барыжничеством и обманом. Позже случился ещё один инцидент – два школьника гуляли с собаками и одному надо было идти домой на другую сторону, друг видел, как его товарищ зашёл туда, но не видел как вышел, парень как сквозь землю провалился! Так и не нашли. Власти города закрыли зловещее место стальными листами, якобы для реконструкции и по сей день уже 7й или 8й год он так и стоит закрытый. Я слышала много городских легенд про это место. Кто говорит, что при строительстве обнаружили пару могил и растревожили духи умерших, другие утверждали, что археологи там оставили до случая фрагмент некоего старинного строения и теперь люди по ошибке могут попасть туда (каким образом, правда, не понятно – стены то ровные и в них нет отверстий!), была версия и про сатанистов, и про магнитные разломы земли и про временные дыры.. Но для нас до сих пор остаётся загадкой, что же произошло в тот вечер с Яной. Откуда там взялась лошадь и куда пропали двое парней. Как- то моя соседка, старушка божий одуванчик, утверждала, что слышала, как кто-то колотил по стальным листам изнутри перехода и кричал. Я тогда подумала, что наконец то начали ремонт, но никакого ремонта там не было. Что это за такое таинственное место? Как всё объяснить? Эта история так и останется для нас загадкой.

Чтобы помнили.

Странно, я думал, что уже выкладывал эту стори.

Spoiler

Если бы эта история, превратившая мою жизнь в кошмар, не случилась со мной, я бы не поверила ни единому слову рассказчика.

Было это в 2003 году. 23 марта мне приснился сон, в котором мне явился мой умерший три года назад дедушка и сказал: «Забыли про меня, даже и не говорите обо мне». Когда я проснулась, лица на мне не было. Дедушка говорил это так, как будто ужасно обозлён на нас, но я не придала этому значения.

Утром мой муж Пётр сидел за столом и пил чай. Я попыталась заговорить с ним, но не услышала ответа. Я обиделась и ушла одеваться на работу. Тем временем Петя встал в проходе и стал смотреть на меня. Я, всем видом показывая то, что я обижена, не обращала на него никакого внимания. И тут смотрю — по стене чья-то тень ползёт. Я обомлела. Говорю: «Петя, ты это видишь?». Муж подбегает, обнимает меня и говорит: «Он пришёл за нами». Я в ужасе спрашиваю: «Кто пришел, что за шутки?». И тут произошло невероятное: его глаза залились кровью, он прижал меня к себе и начал облизывать мне шею. Я, мягко говоря, была в шоке. Хотела вырваться, но было ощущение, будто всё тело сковано.

Так я стояла и плакала. Прошла где-то минута, но мне показалось, что прошла целая вечность. Муж, наконец, отпустил меня и лёг в кровать. Я пыталась спросить у него, что с ним только что было, он не разговаривал со мной. Я решила вызвать врача, но муж, узнав об этом, меня жестоко отругал. Я совсем не узнавала Петю — он всегда был приличным мужчиной, а тут такое... Пришлось позвонить и отменить вызов.

Позже в этот же день произошло почти то же самое, только на этот раз муж сидел на диване. Его глаза вновь налились кровью, и он кричал что-то странное на непонятном языке. На этот раз я решила вызвать священника. Когда священник пришел, он меня просто шокировал. «Господи помилуй, вы что, он же не дышит!» — воскликнул он. Я была просто в ужасе — начала звонить в скорую, метаться по квартире, как сумасшедшая.

Наконец, приехала скорая, и они сказали, что мой муж мёртв уже второй день — заколот во сне кухонным ножом.

В ночь после этого мне опять приснился дедушка, который сказал: «Посмотрим, сколько ты о нём вспоминать будешь». Я проснулась в холодном поту.

Потом меня судили. Как я могла объяснить, что это была не я? В психбольницу я не хотела, поэтому я отсидела шесть с половиной лет.

Сейчас живу с новым мужем, но мы каждый день хотя бы парой слов разговариваем с ним о моём дедушке и бывшем покойном муже.

И на сегодня все. Пока.

[Кошара]

Привет всем, с вами Кошара.

Извиняюсь за долгое отсутствие: запарка в универе.

Заслонить собой.

Spoiler

Зимой 2013 я попала в самый настоящий ад, имя которому — болезнь ребенка. Меня и мою двухгодовалую дочь увезли на «скорой» в детскую больницу с предварительным диагнозом ОРВИ. Какое, к такой-то матери, ОРВИ, если моему ребенку было плохо так, как никогда не бывает при обычных заболеваниях такого рода! Врачи, чтоб им на том свете икалось, не стали меня слушать, заявляя, что им виднее, как лечить, и неуравновешенным мамашкам не следует вмешиваться.

Да, это был ад, без сомнений. Три дня моя дочь спала, практически не просыпаясь, только для того, чтоб выпить лекарство или сходить на укол. Она медленно впадала в кому. Три дня я не могла ни спать, ни есть. Я только сидела, прижимая к себе ребенка, плакала и молилась. За это время я похудела на 8 килограммов, у меня поседели оба виска; я стала похожа на не очень свежий труп. Потом случилось то, из-за чего я ворвалась в ординаторскую, отматерила всех там находящихся врачей и потребовала немедленно отвести мою дочь на рентген и наконец начать лечить ее нормально. Диагноз был неутешительным: пневмония справа в нижней доле. Самая подлая разновидность этой болезни — не прослушивается стетоскопом и практически не определяется анализом крови. Слава Богу, все обошлось — капельницы и антибиотики сделали свое дело, моя дочка пошла на поправку и через неделю уже играла в больничных коридорах с другими детьми, с аппетитом ела и неохотно шла спать.

То, что случилось тогда, на третий день нашего пребывания в больнице, стало самым страшным моим воспоминанием. Не спавшая более двух суток, я впала тогда в какое-то странное оцепенение, полусон-полуявь. В этом состоянии, лежа на краю кровати и привычно обнимая дочь, я увидела, как около нас колышется темная, уходящая под потолок тень. Странно, ведь я оставляла ночник включенным, а сейчас в палате было сумрачно. Меня пробил озноб от страха, я не могла шевельнуться, глядя на темную антропоморфную фигуру. Кажется, на ней был капюшон, по которому постоянно менялись, перетекая одно в другое, лица. Многоликая дрянь протягивала свои лапы к моей дочери! Темные, похожие на щупальца отростки шевелились в полуметре от кровати когда на смену страху пришла ярость. «Не отдам!Не трогай!» — прохрипела я, с усилием переворачиваясь и закрывая собой малышку. В голове билось только одно: укрыть, спрятать, не дать демону, пришедшему из тьмы, забрать ее у меня. Моей спины коснулось что-то холодное и жгучее, прочерчивая дорожки на лопатке. Невыносимая боль скрутила тело, я вскрикнула и дернулась...

Палату заливал мягкий свет ночника. Темная сущность ушла, растворилась. Я победила.

Через две недели нас выписали домой. Дочка полностью поправилась, а мое состояние лишь ухудшалось. Меня мучил постоянный изматывающий кашель, не помогали никакие лекарства. Я сдала кучу анализов, прошлась по всем врачам — все без толку. Осталось только одно: я отправилась к онкологу сдавать кровь на онкомаркеры. Результат должен прийти на днях, хотя я, пожалуй, и так знаю, каким он будет...

Во мне нет страха за будущее. В последнее время я все чаще разглядываю в зеркале тонкие, еле заметные полоски шрамов на лопатке, и думаю. Думаю, что в ту роковую ночь я заслонила собой моего ребенка от неведомой темной твари, спасла самого дорого для меня человека. Наверное, это стоит моей жизни.

Ставки сделаны, ставок больше нет.

Spoiler

Любимая тема многих классиков — азарт и человеческая жадность. На какие гнусные поступки способны толкнуть они смертную душу, а какую пучину зла погрузить и извратить саму природу человека? Да что там говорить, перечитайте хотя бы Достоевского или Булгакова. Хотя, если времени нет, можно попытаться извлечь урок из следующей истории. Имена изменим, дабы сохранить инкогнито участников тех событий.

В студенческие годы, задолго до того, как я остепенился, отпустил бороду, стал писать мемуары и плести макраме, моё свободное время было посвящено всевозможным развлечениям. Время было моим другом и подчинялось любому капризу. Знаете, это пьянящее чувство, когда ты искренне веришь, что беззаботные деньки никогда не закончатся. Практически каждые выходные были распланированы на полгода вперёд. Но даже в этом плотном графике я всегда находил время, чтобы пропасть дня на три у своего старинного друга Тимура. Родители моего верного товарища и брата по ночным загулам были в загранкомандировке. В нашем распоряжении была уютная «двушка» на окраине города, где мы устраивали вечеринки и культурно разлагались. Когда все гости расходились, я помогал наводить порядок, и порой уборка переходила плавно в новую вечеринку. Скучно не было. Всякий раз в тусовке появлялись новые лица.

И вот в один из моих приездов я застал у Тимура необычную гостью. Девушка лет двадцати, с огненно-рыжими волосами и томным взглядом. От одного взгляда на фигуру этой чертовки можно был напрочь забыть своё имя — такая ладная и привлекательная барышня была. Звали её Ксенией. Где и через каких знакомых она вышла на Тимура, я так и не понял. Но вцепилась в моего товарища крепче, чем питбуль в сахарную косточку. Ну, и приятель мой против такой «захватчицы» не возражал — осталась Ксения жить у него. Как выяснилось, красотка работала в одном из городских казино, сидела на кассе и меняла фишки на деньги. Рабочий график был ненормированный, но были и чаевые за красивые глазки и зарплата от щедрот руководства.

Однажды вернулась она со смены в пору моих дегустаций и коньячных бесед с Тимуром. Для нас с другом шли вторые сутки непрерывного веселья, благо поводов хватало: закончилась сессия, мой первый гонорар и Татьянин день скоро...

Зашла Ксения и рассказала с волнением и ужасом в глазах:

— Вот вы пьёте тут, а я чуть душу не отдала… — мы посмотрели на Ксению, а она какая-то странная, словно только что с работы бегом бежала, а не на метро добиралась. Измотанная больше обычного. Трясётся, как мышь в холодильнике, и глаза шальные.

— Излагайте, мон шерри, — подмигнул я.

И Ксения с рыданиями и несвойственными ей матами рассказала примерно следующее.

Дня три назад (а точнее ночи) заявился в казино странный посетитель — улыбчивый коротышка с широким, во всё окошко кассы, лицом. Лицо крупное, но невыразительное. Тонкие губы и бледная кожа. Лысый, как бильярдный шар. Ксюша его поначалу за «братка» приняла, только одетого нехарактерно для своей «касты»: вместо клубного пиджака и золотой цепи на груди мужчина был облачён в старомодную тройку и чёрный галстук-бабочку. Говорил он очень бойко и всё время посмеивался. Этакий Весельчак У из детского мультика «Тайна Третьей Планеты». Взял фишек на минимум и ушёл в зал. Только к утру он вернулся к кассе и не один. С ним шли еще трое завсегдатаев казино, уже спустившие порядком денег — пропащие игроманы, таких всегда много вьётся в злачных местечках. Они словно рыбы-прилипалы — надеются урвать кусочек чужой удачи. Идут и как завороженные слушают болтовню коротышки. А тот подваливает к кассе и начинает долго и эффектно выкладывать на стойку фишки. Такое редко случается, но вынес мужик тысяч тридцать долларов с минимальной ставки. Оставил приличные чаевые и увёл свою свиту на улицу. Бывает же такое, подумала девушка, и через час уже не вспоминала о везучем дядьке.

Но в следующую ночь он так же явился в казино. Один. В безупречном чёрном костюме с жилеткой и в бабочке. Мужчина подошёл к кассе и задорно козырнул. Взял минимальную ставку и отправился в зал. А утром уже с новыми последователями вернулся к стойке. Из обрывков разговора Ксения поняла, что Весельчак собирается преподать своим новым друзьям «урок настоящей игры» где-то в другом месте. Он забрал выигрыш, бросил несколько фишек на чай и снова исчез.

Прошлой ночью он заявился в третий раз. Охрана уже ждала везунчика на входе. Но что удивительно, коротышка сказал старшему по безопасности несколько слов и беспрепятственно прошёл к кассе. Взял минимальную ставку, улыбнулся Ксении. Всё повторилось. Наутро из зала его сопровождал один молоденький парень, из набирающих в ту пору популярность мальчиков-мажоров. Весельчак важно вышагивал к кассе, охрана второй раз пыталась к нему подойти, но в ответ последовала фраза из серии: «Не волнуйтесь, этот последний». А Ксения в силу своего авантюрного характера решила испытать удачу и спросить у толстяка то, что не давало ей покоя уже два дня.

— А может, и меня научите, как выигрывать? — девушка включила всё своё обаяние и очарование.

Но нечто увиденное заставило её осечься и испугаться. На мгновение ей показалось, что у мужчины нет глаз. Только тёмные пятна там, где до того были глазки-бусинки. Мерзкая улыбочка обнажила мелкие, как у кошки, зубы, и Весельчак, практически не шевеля губами, прошептал:

— Мне душ хватает, а тебе и чаевых достаточно.

И увёл очередную жертву прочь из казино.

Мы дослушали историю Ксении до конца и, признаюсь, сильно напряглись. Всё это можно было бы списать на переутомление, но ни до, ни после этого истерик за ней не наблюдалось. Что бы то ни было, оно сильно напугало девушку.

Жадность — страшная сила.

Работа в морге.

Spoiler

Пенсионерка Екатерина Ивановна устроилась работать в морг, поддавшись на уговоры своего соседа, который работал там санитаром-грузчиком. Жила Екатерина Ивановна одна, мужа и детей у нее не было, а родня не очень-то ей помогала. Поэтому она могла рассчитывать только на свои силы. В ее обязанности входило: обмыть покойника из шланга, обтереть его, а затем надеть на него то, что принесли родственники. В первый и во второй день Екатерину трясло при виде мертвых тел, но ее сосед наливал ей для храбрости водки или спирта. Этого добра всегда много было. «Не подумайте, что я пьяница, пила я немного и лишь для храбрости, — говорит Екатерина Ивановна. — И то не больше недели, а потом не так страшно стало смотреть на голые тела мертвых. И даже жалела их. Размышлять стала, прямо философ. Смотрю, например, на парня, которому от силы лет двадцать. Лицо у него побитое, но все равно он такой молодой и красивый. Думаю, вот умер человек, а мог бы деток нарожать, вырастить их. А теперь закопают в могилу, и на том все кончится. А каково сейчас его матери? Думаю так и плачу. А сама не из шланга поливаю его, а руками обмываю, чтобы все по-человечески было. Ведь человек же он, не собака. Стала меня ко всем мертвым телам такая жалость брать, аж беда. Сосед мой говорит: — Ну, ты прямо ненормальная. То боялась их, то теперь ревешь по ним. Вон смотри, родные-то не всегда хоронить забирают, отказ пишут. Не на что хоронить. А ты по чужим людям страдаешь. Я ему ничего не сказала, да и что говорить, у каждого своя душа. Однажды привезли к нам в морг девушку. Она долго пролежала никем не востребованная. И ее, как всегда в таких случаях, готовили хоронить за казенный счет. А это значит — похоронят в нестроганном ящике и голышом. Без покрывала и подушки, как попало. Не знаю почему, но я так сильно по ней горевала, словно по родной дочке. А она такая красивая: волосы длинные, реснички пушистые, ну чисто кукла. Ну вот я и надумала покойницу за свой счет похоронить. Пошла к начальству, а они ни в какую — не положено, и все тут. Я пригрозила им своим увольнением, без надежды, что это сработает. В общем, разрешили мне ее похоронить. Купила я ей, голубушке, все самое красивое. Похоронила и помянула. Правда, имени мы ее не знали, она ведь была из неопознанных покойников, но думаю, что Господь всех знает. Примерно через месяц я увидела сон, будто приходит ко мне девушка та, которую я похоронила, и зовет меня по имени. Через порог. Я приглашаю ее войти, а она ни в какую: — Вы здесь, а я там. Мне к вам никак нельзя. Не отпетая я, меня не пускают. Я слушаю ее и не боюсь нисколько. А она мне: — Баба Катя, ты завтра уйди из дома на целый день и всю ночь. И обязательно забери с собой все деньги. Переночуй где-нибудь всего одну ночь. Сказала и исчезла. Утром я встала. В этот день у меня был выходной. Собралась я и поехала к своей подруге, и все деньги взяла с собой. Через сутки я вернулась в квартиру, а у меня все вверх дном перерыто. Искали, видимо, что-то ценное. Искали деньги, которых и не было, так как пенсия гроши, все, что было, на похороны истратила, а остаток с собой был. Убили бы они меня, это точно. Отвела от меня гибель та, кого я, пожалев, похоронила... Я благодарна ей».

Мать.

Spoiler

Мать была несчастна.

Она похоронила Мужа и Сына, и Внуков, и Правнуков.

Она помнила их маленькими и толстощекими и седыми и сгорбленными.

Мать ощущала себя одинокой березкой среди выжженного Временем леса.

Мать молила даровать ей Смерть: любую, самую мучительную.

Ибо она устала жить.

Но приходилось жить дальше...

И единственной отрадой для Матери были Внуки ее Внуков, такие же глазастые и пухлощекие. И она нянчилась с ними и рассказывала им всю Жизнь, и Жизнь своих детей и своих внуков...

Но однажды Гигантские Слепящие Столбы выросли вокруг Матери, и она видела, как сгорали заживо ее праправнуки, и сама кричала от боли плавящейся кожи и тянула к Небу иссохшие желтые руки и проклинала его за свою Судьбу.

Но Небо ответило новым свистом разрезаемого воздуха и новыми вспышками Огненной Смерти.

И в судорогах, заволновалась Земля, и миллионы душ вспорхнули в Космос.

А Планета напряглась в ядерной апоплексии и разорвалась вдрызг...

* * *

Маленькая розовая Фея, покачиваясь на янтарной веточке, уже в который раз щебетала своим подружкам о том, как много лет назад, пролетая на другой конец Вселенной, она заметила голубовато-зеленую, сверкающую в лучах Космоса небольшую Планету.

— Ах, она так чудесна! Ах! Она так прекрасна! — ворковала Фея. — Я весь день летала над изумрудными полями! Лазурными озерами! Серебристыми реками! Мне было так хорошо, что я решила совершить какое-нибудь Доброе Дело! И я увидела Мальчика, одиноко сидящего на берегу усталого пруда, и я подлетела к нему и прошептала: «Я хочу выполнить твое Заветное Желание! Скажи мне его!» И Мальчик поднял на меня прекрасные темные глаза: «У моей Мамы сегодня день рождения. Я хочу, чтобы Она, несмотря ни на что, жила вечно!».

— Ах, какое благородное желание! Ах, какое оно искреннее! АХ, какое оно возвышенное! — пели маленькие Феи. — Ах, как счастлива эта Женщина, имеющая такого благородного сына!

* * *

В оранжевом от звезд и комет Космосе мчались раскаленные куски разорвавшейся Планеты.

И на одном из черных обломков сидела Мать, застывшая в Отчаянии и Бессмертии...

Не смотрите в окно ночью.

Spoiler

Я восемнадцатилетний парень, студент, живущий отдельно от родителей. Я хочу поведать вам историю, которая произошла со мной этим летом. Вспоминая её, я чувствую, как по моей спине пробирается холодок.

Дело было летом, в середине жаркого июля. На улице уже стоял прохладный, в отличие от дневного времени суток, вечер, а я со своим другом переписывался в социальной сети, попутно просматривая разные ролики на ютубе. Под рукой были несколько только что приготовленных бутербродов, моя «личка» разрывалась от сообщений друга, а на экране было открыто видео любимого блоггера. Единственное, чего не хватало для создания идеальной атмосферы — теплого чая. Впрочем, приготовить его была не проблема, поэтому, оповестив приятеля, что я отойду на несколько минут (в ответ получив вопрос: «Опять посрать отошел, что ли?»), я отправился на кухню.

Поставив чайник кипятиться, я уставился в окно. На улице уже было темно и прохладно, вокруг никого не было. Через несколько минут чайник оповестил меня, что вода вскипятилась. Заварив чай и кинув туда несколько кусков сахара, я поставил его на подоконник остужаться. Идти в душную комнату не хотелось, потому я решил подождать, пока остудится напиток, и в это время насладиться видом безлюдных улиц Москвы.

Прошло минуты две, и внизу показался странноватый высокий мужчина (метра два, может): высоченный, побритый налысо, в белой рубашке, заляпанной красной краской на воротнике, с огромным, видимо, старым ремнем и в широких брюках. Он шел медленным шагом, насвистывая какую-то странную песенку, затем остановился и уставился в окна первого этажа моего дома (к слову, я живу на втором). Признаюсь, мне стало немного жутко. Слишком уж странным он был. Да и зачем нормальному человеку посреди ночи смотреть в чужие окна?

Смотреть на это долго мне не хотелось, поэтому, взяв еще не остывший чай, я поспешил в комнату. В личке уже было больше 20 сообщений со словами: «Ну, где ты, ***?».

Я быстро рассказал о странном типе приятелю. Он, конечно же, не поверил, хотя попросил сфотографировать его. Я, разумеется, отказал, аргументируя тем, что он уже ушел. На самом деле, мне просто не хотелось видеть его снова.

Эта тема быстро замялась под сводом горячо обсуждаемых нами новостей. На улице уже давным-давно стемнело, часы показывали 0:42, но я и не думал покидать границы интернета, как и мой друг, который только что оповестил меня о том, что он идет в душ, а затем спать, так как завтра ему нужно было рано вставать и идти узнавать насчет работы. Конечно, сидеть одному было куда скучнее, но поскольку спать не хотелось совершенно, я решил снова глянуть каких-нибудь роликов на «YouTube». А там, может, и сон придет.

Не успел я досмотреть ролик одного блоггера, длительностью в пятнадцать минут, как мне пришло сообщение от друга.

------

ДРУГ: чувак, я сейчас такое видел! не поверишь!!! короче, включил я воду в ванной, пока она наполнялась, я решил посидеть на кухне. жарко было, хуле. открыл окно, таращусь на улицу, вдруг вижу мужика. вроде обычный мужик, а странное в нем что-то есть,даже не знаю что. идет,песню напевает какую-то.потом остановился около моего дома,смотрит в окна первого этажа. посмотрел минут пять,перевел взгляд на второй этаж. ну я подумал,мало ли, друга какого-то ждет, ладно. и тут он *** посмотрел в мои окна!!! прямо на меня!!! сразу петь перестал, а на лице ухмылка появилась. до усрачки страшная ухмылка, клянусь тебе! я уже чуть дом из кирпичей не построил, и тут он заорал. нечеловеческим голосом таким заорал, а его лицо изменилось как будто,почернело. хотя может мне это показалось,но ***, он орал так!!!потом под ногами что-то мокрое почувствовал — ванна мать его перелилась. ну я пошел выключать ее, потом иду на кухню — его нет уже. может меня глюкнуло?

Я: Кажется, я говорил тебе про него же! А ты не верил, ***. Пить меньше надо, не будет такого казаться. Хотя, мне он тоже странным показался. Но надо смотреть на мир реально: прогуляться мужик решил, может быть, бухой. Вот и смотрит на чужие окна, кто приютит его.

ДРУГ: да ***, не показалось мне это... подожди,в дверь стучат. странно,кто это в такое время может быть? ладно,пофиг,пойду открою,тебе отпишусь и в ванну.

Я: Давай.

------

Я продолжил смотреть видео, потому и не заметил, что с последнего его сообщения прошло уже сорок минут. Впрочем, меня это не сильно волновало. Ну, соседи зашли, наверняка он ванну перелил, пока на мужика пялился. А потом отписаться забыл и ушел. Никаких дурных мыслей мне тогда в голову не приходило, потому я продолжал сидеть в интернете, а через пару часов ушел спать. Завтра на учебу, как-никак.

Следующий день прошел у меня достаточно быстро. Я хотел зайти к моему другу (кстати, он живет напротив моего дома), но потом вспомнил, что он уехал по поводу работы и его наверняка нет дома. Звонить я также не стал, чтобы лишний раз не беспокоить.

До вечера он не появился в социальной сети, хотя приехать он должен был не позже пяти часов вечера. Честно говоря, я начал немного беспокоиться, но тут же успокаивал себя тем, что он, может быть, к девушке своей поехал. Мало ли что...

На часах было приблизительно 23:53. Я пошел на кухню: дико одолела жажда. Налив из графина прохладную воду, я стал пить, попутно смотря в окно. И вдруг на улице снова появился тот мужик. В той же одежде, том же виде, с той же песней, с тем же шагом, с той же остановкой возле моего дома и с тем же пристальным взглядом на первый этаж моего дома. Меня аж затрясло. Но то, что было дальше... ОН ПОСМОТРЕЛ ПРЯМО НА МЕНЯ. В МОИ ГЛАЗА. Тут на его лице появилась такая злорадная ухмылка, что я чуть не подавился водой. А дальше его рот открылся на невероятную ширину, и он заорал. Истошно, неистово, громко и яростно. Боже мой, этот крик... я не слышал ничего более ужасного. В тот момент мне показалось, что его лицо потемнело, превратилось просто в черное пятно. Его кожа при этом обвисла чуть ли не до плеч, из-за чего форма его головы напоминала черный блин.

Выронив из рук стакан, я бросился в свою комнату. Меня трясло. Прошло, наверное, минут пятнадцать после произошедшего, а я не мог прийти в себя. Уже хотел лечь спать, как вдруг в дверь постучали. Громко, с силой, словно кто-то по ту сторону двери хотел ее выломать. Я сидел в ступоре, боясь пошевелиться. Стук в дверь продолжался около получаса, затем все стихло. Я «отключился» и очнулся лишь в час следующего дня, не помня ничего. Может, это было и к лучшему.

Спустя несколько дней воспоминания из моей головы постепенно «смылись», и я свалил все на то, что мне тогда померещилось — я слишком измотался, устал, вот и причудилось...

Я так думал, пока не узнал о смерти друга. Об ужасной смерти, в которую я отказывался верить. Он был повешен в кухне, прямо перед окном. Голова была аккуратно выбрита налысо, словно хорошим парикмахером, на воротнике его рубашки, в которой он собирался ехать по поводу работу, были капли крови, упавшие с перерезанного горла... Об этом мне сообщила его мать, с которой мы были в достаточно хороших отношениях.

Как только я узнал о его смерти, я понял, кто в этом виноват. Был ли он маньяком? Был ли он какой-то потусторонней силой в облике человека? Я не знаю. Но с тех пор я больше никогда не смотрю ночью в окна и всегда их занавешиваю. Светлая память тебе, Макс.

И на сегодня все. Пока.

Привет всем!

Хлам.

Наконец-то свежая струя в замусоренной до последней возможности криппипасте.

Spoiler

Я живу в 16-этажной новостройке. Заселился туда года два назад после сдачи ключей и ремонта. Жили с сестрой, но она вышла замуж и уехала в Канаду, церемониально подарив мне свою часть квартиры. В итоге остался я один в подмосковном городишке, с неплохой работой, двухкомнатной квартирой, кошкой и периодическими приступами острого одиночества. Жителей немного, цены растут, хоть район у нас не самый удобный, так что желающих въехать и нет. Из 75 квартир жильцами заполнена лишь половина. Дом построили в 2008 году, все въехавшие люди не старше 40-50 лет, совсем старух и стариков у нас нет, а это важно. Сейчас объясню, почему.

Однажды весенним утром я спустился на лифте в парадный вход своего подъезда. Рядовой рабочий день. Но в углу небольшой по площади комнаты-парадной стояла тумбочка. Старая такая, брежневских времён, фанерная, покрытая тёмным, даже чёрным лаком, с отбитым углом тумбочка. Я улыбнулся: кто-то решил наконец-то выкинуть старый раритетный мусор. Но в течении всего дня что-то внутри меня напоминало мне о этой тумбочке снова и снова. К концу рабочих часов меня буквально бросало в дрожь от зрительного образа этой тумбочки. Я действительно боялся и беспокоился. Открывая дверь, я даже прищурился. Тумбочка была все ещё там. Я осторожно прошёл по комнате и вызвал лифт. Только закрыв глаза, я услышал скрежет. Встрепенулся — безусловно это тумбочка скрежетала по плитке парадной. Больше нечему. Я сильно трухнул и буквально вбежал в лифт. Поймите правильно: я понимаю, как это глупо — бояться старой мебели, но страх был более глубоким. Он мучил меня весь день. Я боялся не тумбочки, а чего-то, что пока ещё не знал. Инстинктивно.

Ночь прошла в кошмарах, а утром в подъезде тумбочка была не одна: старый велосипед, не ржавый, но без шин на колесах, стоял рядом, сбоку к тумбочке прислонились лыжи. А под тумбочкой лежала какая-то грязная тряпка. Сначала я подумал, что кто-то складывает вещи к выносу. Потом снова трухнул и быстро вышел на улицу. По дороге на работу я рассуждал: кто выбрасывает этот мусор, откуда он? Стариков нет, может, какая-то из семей ремонт затеяла?

Подходя к подъезду, я несколько минут набирался храбрости. Что-то отталкивало меня, внутренний голос кричал: «Беги!». Но рассудок разумно заметил, что ненормально бояться мусора, и я вошёл в подъезд.

Я был не один. Муж с женой стояли в углу и ждали лифта. Услышав меня, они дёрнулись, а затем посмотрели на меня с облегчением. Я встал рядом. Мы поняли друг друга без слов. Лифт не приезжал минуты две, а мы стояли и молчали. Войдя в лифт и уехав прочь, мужчина, наконец, сказал: «Я не знаю, чьи это вещи». Причем сказал он это так, будто говорить можно, лишь когда ты не рядом с ними. Я сказал, что тоже не в курсе. Его жена пообещала разузнать. Потом, обменявшись боязливыми взглядами, они вышли. Я вошёл домой.

Выходные решил провести дома. Заказывал еду и вроде успокоился, но кошмары все же повторились...

Утро понедельника было плохим: я дёргался на работе от любого звука. Потому что утром в парадной стояли ряды старых вещей, почти половина комнаты была завалена шкафами, коробками от телевизоров, дверцей от холодильника с какими-то банками, старой ванной... Я вскрикнул, увидев этот хлам. Теперь я начал понимать, чего боюсь: мой разум выдал теорию, что что-то сплетает гнездо в нашем доме. И я боялся хозяина.

Вечером у входа в подъезд стояла толпа, ругаясь и валя всё друг на друга. Я просто смотрел и слушал, как несколько жителей дома ищут того, кто мусорит, и того, кто убирать будет. То, что убрать мусор надо, согласились все. А вот вызваться и вынести хотя бы лыжи не решился никто. И не из-за принципа. Я бы лично выбросил всё это, если бы не боялся.

Неделю спустя, наша парадная стала похожа на джунгли: стулья, столы, коробки, какие-то тряпки, ржавые тазы и вёдра, лампы, стойки для одежды, боком стоящий диван без подушек, свернутые одеяла... Хлам. Все было захламлено. Лифт, казалось, издевался: иногда, чтобы дождаться его, приходилось простоять минут восемь. Я ждал, прижавшись спиной к дверцам. Бессмысленный страх и глупая мания исчезли. Я боялся хлама и того, что внутри него. Что в этих тёмных закоулках вещей? За этими тряпками, в этих шкафах, под ванной или в диване? Все двигалось. Все скрежетало. Кто-то из жильцов позвонил в ЖЭК, те, послав кого-то посмотреть, отказались убирать, сказав, что жильцы сами должны убрать это. Один из соседей, сорокалетний архитектор, пытался все вынести и выбросить. Он набрался смелости и попытался вытянуть из хлама стул, но там все намертво сцепилось, одно на одно. Потянув стул, ты тянешь всю груду мусора. Наконец, плюнув, он решил разбить это топором и выкинуть по частям. Я вызвался помочь выносить мусор, но не рубить. Я боялся, что тот, кто бережно все это складировал — а в его хитрости в переплетении вещей не было сомнений, — отомстит мне за разрушения. Я прекрасно понимал, насколько абсурден и комичен мой страх. Но я боялся. Мой колокольчик, нутро, неважно, как кто это называет, хоть шестым чувством — оно во мне кричало, когда я был рядом с хламом.

Так вот, Сергей, сосед-архитектор, уже было заносил топор для удара, когда дверца шкафа отломилась и слетела, упав ему прямиком на ногу. Из трещин на шкафу посыпалась труха. Из шкафа полезли тряпки. Тазы зашумели. Перелома не было, а вот ушиб он заработал, но самое страшное, что он, отпрыгивая назад ко мне, прижимая топор, залепетал: «Видишь, ты видишь, оно там, там ползает! Видишь? Бежим!». И вылетел в дверь. В общем, он уехал и стал жить у друга.

Потом у девочки маленький йоркшир сорвался и убежал в кучу хлама. Никто за ним не полез, а он не вышел. Постепенно груда уменьшалась, хлама не становилось больше. Рваные тряпки свисали с ножек стула, лампочка над углом перегорела, а заменить её никто не вызывался. Хотели даже тянуть жребий, пока никто не понял, что проигравшим оказаться может и он. На этом идея с жребиями и кончилась. Приглашали грузчиков, но один из них, перепиливая кусок трубы, тяжело поранился.

Вскоре рост прекратился. Плотной темной массой стоял хлам, парадная стала совсем крохотной. Маленькая лампа над лифтом еле-еле берегла свет. Кошмары бывали реже, но страшнее: мне виделось что-то большое, как собака, но скользкое, с зубами, как гигантская пиявка. Оно ползло по мне и грозилось укусить. Я просыпался и знал, что внизу, в темноте хлама, эта пиявка ползает среди старых вещей. Потом это чувство проходило. Я успокаивался до следующей ночи.

А потом появилась вонь, словно кто-то умер. Все говорили, что, должно быть, йоркшир застрял и, наконец, умер от голода. Но разве бы он не скулил? Меня лично эта вонь добивала. Густой, сладковатый, проникающий в ноздри запах... Я плевался, а учитывая, сколько приходилось ждать лифта, просто задыхался. Я стал брать с собой небольшой баллончик освежителя и плотной струёй обрызгивал тот клочок свободы рядом с лифтом.

Но однажды пассажирский лифт сломался, двери не открылись, и я перешёл в грузовой. Но он тоже молчал: свет горел, двери открылись, но он не ехал. Сломался или нет, но тишина стояла жуткая. Я стоял в нём, тыкая на кнопки, опасливо озираясь на хлам. И тут что-то мелькнуло внутри. Там, где белел еле видный пластмассовый поднос, мелькнуло пятно... нет, не пятно, а масса. Я машинально прижался к внутренней стенке грузового лифта. Что-то зашуршало, потом задвигалось. Звук был как от перебирания слюны во рту — не чавканье, а именно влажный липкий звук. Что-то ползло. Я заколотил по кнопкам, но лифт даже не дернулся. Он стоял на месте, свет горел. Я дрожал. В кармане нащупал зажигалку-пьезу, машинально зажал в руке. Потом что-то мелькнуло ближе — оно проползло по тазу, задев связку сросшихся из-за ржавчины гаечных ключей.

До меня дошло, что нужно бежать. Я поглядел на свою зажигалку и, поня, что она не поможет, бросил её на пол лифта. Рванул к выходу, но не успел добежать: на меня упали коробки и горшки, осыпав трухой и землёй. Я упал, и прямо перед дверью, чуть не сломав мне ноги, завалился тяжелый шкаф. Я закричал. Что-то было на нём. Я не могу сказать, сидело оно или лежало, потому что форма была аморфной. Лампочка над лифтом загудела и лопнула. Я на четвереньках заскользил по кафелю и вбежал в лифт. Оно не торопилось. Я бил по клавишам, кричал «помогите», но ничего не происходило. Никто не рвался меня спасать, лифт не двигался. В парадной ничего не было видно. Слабая оранжевая лампа лифта еле-еле освещала её. Я лепетал в углу лифта и слышал, как масса ползет по кафельному полу. Ко мне...

Нащупав на полу зажигалку, выброшенную мной, я намертво сжал её и зажёг. Почему-то мне казалось, что огонь меня спасёт. Тварь не шипела, не рычала, даже не дышала. Все, что я слышал, это звук медленного ползания, громче и чётче и ближе с каждой секундой. Я вспомнил про баллончик освежителя воздуха. Вытащив его, я направил его на проём в лифте. Выставил зажигалку и стал ждать.

Оно подползло к дверям. Я ждал. И тут оно вползло в лифт; одним или сотней движений своей массы оно оказалось внутри, и меня перекосило. Мочевой пузырь моментально выдал в джинсы всё, что в нем было. Размером со среднюю собаку, пиявка открыла рот и готовилась кинуться на меня. Мелкие зубчики непонятно из чего задвигались в такт мускулам на этой части твари. Я заверещал и, включив зажигалку, нажал на баллончик. Клубок огня влетел твари в пасть. Оно молча, без звука отскочило в парадную и исчезло, а я сидел в луже мочи и ждал.

Через десять секунд в лифт начали влетать шмотки хлама и тряпок. Куски древесины, труха... Я машинально выпустил огонь по вещам. Но твари там не было, мусор продолжал лететь в лифт, я ногой начал выталкивать горящие тряпки...

Оно снова прыгнуло мне на ногу. Я снова заверещал и вновь нажал на баллончик. Тварь снова отпрыгнула в подъезд, тряпки рядом загорелись, я вскочил и начал их выпинывать из лифта ногой. Одна из тряпок влетела в один из шкафов и, зашипев, подожгла содержимое. Я, увидев начало пожара, продолжил выталкивать горящую труху из лифта, но теперь ещё долбил по кнопкам лифта. Что-то случилось: лифт затрясся, двери начали закрыватьсяю. Огонь распространялся по хламу, что-то лопалось, шипело и трещало, я пускал струи огня в закрывавшуюся дверь. Лифт двинулся. Дым начал заполнять шахту. Я закрылся рукавом и через пару этажей вышел. До своего этажа поднялся по лестнице. Заперся в квартире и рыдал. Грязный, пыльный, в своей моче, с обгоревшими руками, плачущий человек...

Пожарные разгребли завалы, матеря нас, идиотов-жильцов. Нашли кучу костей мелких животных и даже бедняги йокшира. Кто натаскал столько вещей, так и осталось тайной, расследование ничего не дало. Вещи никому не принадлежали. Хозяина установить не удалось. Мои кошмары пропали, хотя многое изменилось: в моей квартире теперь почти нет вещей и мебели. Одежда аккуратно сложена в одном из углов. Просто на паркете. Компьютер на полу рядом с матрасом. На кухне один стул, на нем микроволновка. А в мини-холодильнике всегда есть немного полуфабрикатов. Я боюсь свалок, боюсь мусора, боюсь заставленных мебелью квартир. Меня дёргает, если в чужом подъезде я вижу много вещей. Те немногие друзья, что у меня есть, пытаются мне помочь. Я никому не рассказал, что произошло. Но когда мне кто-то говорит, что я параноик и сумасшедший, мне достаточно посмотреть на свои руки. Ожоги зажили, но шрамы от них прекрасно видны.

Пражский отель.

Spoiler

Отзыв на сайте путешествий к одному отелю (в настоящее время отель закрыт).

Мы выбрали этот отель исключительно из-за соотношения цены и местонахождения. Удивительно, что за такую цену мы могли поселиться на неделю практически в самом центре Праги. По спутниковым фотографиям в Интернете мы нашли здание отеля в одном из двориков Еврейского квартала, недалеко от знаменитого еврейского кладбища. Тихое и спокойное место и в то же время в 15 минутах ходьбы до Староместской площади.
На букинге (Прим. – сайт для бронирования отелей) было написано, что мы купили последний номер на эти даты. Других отзывов на этот отель даже в англоязычном интернете мы не нашли.
По приезду мы, тем не менее, долго кружили по району, пока не обнаружили втиснутый между двумя зданиями маленький трехэтажный домик с незаметной табличкой и дверью, более похожую на дверь подъезда. Но от двух звезд мы ожидали подобное, поэтому не особо расстроились и вошли.
На ресепшене спала полная женщина, которая не знала ни русского, ни английского. Мы представились, и она даже не посмотрела наши бумаги. Молча приняла оплату по карте и выдала нам ключи. Не электронные карты, а стальные фигурные ключи для замков с большими скважинами. Мы еще похихикали над готичностью обстановки.
Оказалось, что наш номер находится на третьем этаже, и, чтобы добраться до лестницы, нам пришлось долго идти по полутемному коридору с какими-то картинами в тяжелых рамах – кажется, там были фотографии старой Праги, но муж говорит, что рассмотрел их получше, и на фотографиях был не виды города, а фото каких-то жутковатых мероприятий, типа казни или травли.
Еще больше нас поразили лестничные пролеты: на них вместо стеклянных окон были цветные витражи, на которых изображались стилизованные морские чудовища - кальмары, осьминоги и что-то еще довольно мерзкое, название чему я не знаю. Витражи давали мало света, да к тому же их явно давно не мыли. Мы, конечно, прибалдели от местечка, но в целом атмосфера нам даже понравилась.
Номера на этаже располагались по три, и расположены они были удаленно друг от друга. Ни одного человека за это время мы не встретили, тишина стояла гробовая. Номер оказался неожиданно чистый, но потрепанный. Окошко выходило во дворик с глухой кирпичной стеной напротив, заросшей плющом. Под окном был маленький заброшенный садик. Кровать, маленькая душевая с унитазом, старинный шкаф с резьбой в виде цветов, малогабаритный телевизор – все, что мы нашли в номере.
Мы быстро освежились, переоделись и пошли гулять.

Возвращались мы относительно поздно. Дверь в отель оказалась закрыта, пришлось стучать. Потом дверь сама распахнулась, словно кто-то открыл ее изнутри, но мы никого не увидели. На ресепшене горела настольная лампа, но тоже никого не было. Мы отправились в номер по тому темному коридору (свет в нем не горел), и тут я впервые испытала неприятное чувство: эти фотографии светились в темноте, вернее люди на этих снимках еле заметно мерцали, особенно те места, где у них были глаза. Только слабое сияние лампочки у лестницы не давало мне повода закричать и выбежать из отеля.
Как только мы подошли к лестнице, лампочка стала мигать, и мне стало мерещиться, что фигуры на витражах ожили.
Короче, муж все это тоже видел, но он почему-то решил, что это такое развлечение для туристов - нагнетание атмосферы.
Опять же царила абсолютная тишина, и реально казалось, что в отеле нет ни одного живого человека.
Глубоко ночью мы проснулись от того, что кто-то мычал за дверью. Ну, то есть мычало не животное, а явно человек, но как-то тоскливо и надрывно. Муж сказал, что это слишком, но не стал ломиться напролом, а сначала позвонил на ресепшн (разумеется, никто не ответил), а затем взял стул и с ним наперевес резко открыл дверь. Там стояла кромешная тьма – свет на этаже вообще не горел. Мы услышали топот убегающих ножек, как будто убежал трехлетний ребенок.
Муж хотел пойти к администратору, но я его уговорила не идти – у нас не было фонаря, а предстояло пересечь лестницу и жуткий коридор. И я была уверена на сто процентов, что на ресепшене никого не будет.
Мы закрылись на ключ. Я направилась в ванную ополоснуть лицо. Когда шла обратно, взгляд упал на замочную скважину, вот тут я завизжала во весь голос: оттуда на меня смотрел белый глаз; я взлетела на кровать и забилась в угол. Муж тоже испугался и не стал открывать дверь, хотя вполне все можно было списать на мои нервы. Он только вставил ключ в скважину.

А дальше мы поняли, что это не мое воображение. Дверь стали дергать с той стороны и пытаться выпихнуть ключ. Из коридора за дверью послышалось какое-то мерзкое ворчание и запахло паленой шерстью. Снова раздалось мычание. Я впала в истерику. Муж стал звонить в полицию, но там с трудом понимали, что он хочет, он только кричал в трубку адрес гостиницы (люди, обязательно выучите хотя бы числительные, когда едете в чужую страну).
Затем в качестве апофеоза этой ночи кто-то постучал в окно. На третьем этаже. Муж в ярости раздернул шторы, но, так как в комнате горел свет, то мы увидели лишь свое отражение, хотя мне показалось, что нечто белое отпрыгнуло вверх. Что-то забегало над нами по крыше – мы слышали звук шагов по жестяному покрытию.

Зазвонил телефон мужа - это были из полиции, они там что-то уточняли. В итоге полицейским пришлось подняться к нам, так как мы наотрез отказались сами выходить из номера. Мы быстро собрались и покинули этот отель, на ресепшене по-прежнему никого не было.
Остаток ночи мы провели в полицейском участке, меня отпаивали кофе. Приглашенный переводчик явно не верил нам, но полицейские как-то по-деловому записали наши показания. Один из тех, кто выезжал на вызов, упомянул вскользь, что они стучались во все номера отеля, но не нашли там ни одного постояльца. Смогли ли они допросить хоть кого-то из администрации гостиницы, мы так и не поняли. Утром нас отпустили и помогли забронировать отель в малостранской части города со скидкой.
Мы не знаем, что это было. Муж считает, что мошенники пугали нас, желая обокрасть, но я помню тот глаз в замочной скважине. Я не забуду этот взгляд, он точно не был человеческим.

(из коллекции Остромира)

Тот, кто живет под кроватью.

Spoiler

Ключ вошел в замок. Коротко щелкнула личинка. Мужчина вынул ключ, убрал в карман брюк. Осторожно толкнул дверь, та, как бы нехотя, открыла небольшую щелку. Склонив голову на бок, мужчина заглянул в нее, стараясь рассмотреть, что находится за дверью. Однако ничего кроме темноты не увидел.

Он подхватил лежащий у ног рюкзак за лямки, толкнул дверь, заставляя ее распахнуться.

— Дом, милый дом, — с грустью прозвучал негромкий голос, и мужчина переступил порог.

Илья стоял в коридоре, стараясь привыкнуть к окружающей темноте. Только недавно он был на свету, и вот теперь один среди неясных контуров, размытых границ, черных теней и непонятных звуков. Он глубоко вздохнул и закашлялся от пыли.

— Надо проветрить, — решил для себя, бросил рюкзак, там что-то звякнуло, но он не обратил на это внимания.

Не разуваясь, прошел вглубь квартиры. Встал перед темным прямоугольником комнаты. Постояв несколько секунд, нащупал выключатель. Негромкий щелчок и в центре небольшой комнат вспыхнул электрический огонек, заставляя мужчину прищуриться.

— Давно я тут не был, — щека недовольно дернулась.

Илья обернулся, посмотрел на распахнутую дверь в прихожей. Быстро подошел к ней, выглянул в коридор, а потом закрыл ее, несколько раз повернул ключ в замке. Вытянул руку в сторону и щелкнул выключателем.

Мужчина прошелся по квартире, включая свет. Когда все лампы и светильники горели, он остановился посреди гостиной, осмотрелся, поворачиваясь на месте.

— Придется все тут убрать, — огляделся еще раз, отмечая толстый слой пыли на полках, телевизоре, магнитофоне. Добавил безрадостно: — Тщательно.

Илья был рад, что вернулся домой, но после долгого перелета, выматывающего переезда на поезде, и двухчасового стояния в пробке на машине, он хотел ввалиться в квартиру, принять душ, упасть на кровать и заснуть. Только не мог он спать, когда вокруг все было покрыто сантиметровым слоем пыли.

— Вода, тряпка, мыло, — скомандовал он себе и пошел в ванну.

В раскрытую форточку задувал морозный ветер, гоняя оставшуюся пыль по углам, будто пытаясь ей помочь спрятаться. Илья находил ее там, безжалостно уничтожая подручными средствами. Луна бесстрастно взирала на все это, порой скрываясь за тяжелыми тучами.

Лишь три часа спустя, мужчина устало отложил тряпку, вылил последнее ведро с грязной водой, поставил моющее средство на место.

— Вроде все, — отер вспотевший лоб. — Осталось только душ принять и спать, — он широко зевнул, посмотрел в сторону спальни и начал неторопливо раздеваться, стараясь, чтобы осевшая на нем пыль не сильно разлеталась по ванной комнате.

Свежезастеленная кровать недовольно скрипнула, матрац слегка прогнулся, принимая его вес на себя. Илья откинулся на подушки, сонными глазами посмотрел на окно, где размытыми формами отобразилась спальня и мужчина, лежащий в постели.

Он прочитал короткую молитву. Перекрестился. До подбородка натянул одеяло и, не выключая свет, наконец-то заснул.

Илья открыл глаза, когда за окном все еще царствовала луна, так же бесстрастно взирая на него сквозь толщу стекла. Ярким контрастом на темном фоне падал светло-белый снег. Некоторые снежинки, задуваемые ветром, залетали в комнату. Мужчина поежился, закутался в одеяло сильнее, вспоминая, что забыл включить термостат.

— Холодно, — пожаловался пустой квартире. Потом резко откинул одеяло, вздрогнул от накинувшегося на него мороза, бросился к батарее и вывернул ручку термостата до упора. Закрыл распахнутую форточку и так же быстро забрался под одеяло.

— Полчаса — не больше, — дал Илья себе установку, пояснил, будто уговаривая: — а-то замерзну окончательно.

Вновь он проснулся от того, что в комнате было жарко, будто из заснеженного, холодного города он переместился в тропики. Илья резко открыл глаза. Откинул одеяло. Вскочил в постели и… понял, что пропустил нужный момент.

— Черт, черт, черт! — ругал он себя. — Идиот, зачем ты заснул, ведь знал, что нельзя?!

Не спускаясь с кровати, он подполз к краю. Заглянул за него, настороженно разглядывая пол, тени на нем, отбрасываемые лампой. Так он простоял несколько минут, всматриваясь, вслушиваясь, внюхиваясь в окружающий мир. Потом, с надеждой, оглянулся на батарею, где располагался злосчастный термостат.

— Лишь бы успеть добраться, — одними губами прошептал он и осторожно спустил одну ногу на горячий пол. Замер, прислушиваясь. Так же медленно поставил вторую ногу.

До переключателя температуры было всего три шага, и протянуть руку. В обычной жизни он бы сделал это за две секунды, но сейчас все поменялось.

— Дурак, — вновь выругался он и, весь сжавшись внутри, сделал первый шаг.

Сердце готово было разорвать грудную клетку. Очень хотелось дышать, но Илья не мог себе позволить сделать вдох. Не сейчас, когда всего два шага осталось.

Второй шаг. Настолько тяжело ему давалось то, что он делал каждый день с удовольствием, а сейчас, будто, учится вновь ходить. Рука потянулась к термостату. Илья заметил, что ладонь подрагивает. Сам он вспотел.

Он медленно оторвал ногу от пола, передвинул ее вперед, осторожно, будто боясь, что находится на минном поле, поставил голую пятку, начал переносить вес тела не нее.

Ехидный смех заставил его вздрогнуть.

— Мням-мням.

Мужчина резко обернулся.

— Илюша — вкусный, — повторил ехидный голос, вновь зачмокал: — Мням-мням.

Илья бросился к переключателю. Успел дотронуться до него рукой, и тут ее сковало холодом. Резко отдернуло от батареи. В окне отразился испуганный взгляд молодого мужчины, с вздернутой рукой, которой он не мог пошевелить.

Из-под кровати раздался противный смешок.

— Илюша — вкусный.

Мужчина дернулся, пытаясь вырваться, но его крепко держали, не давая дотянуться до спасительного переключателя.

— Нет! — во вскрике было отчаянье. — Уйди!

Илья почувствовал, как его потянуло назад. Он уперся ногами в пол, пытаясь остановиться, но это не помогло. Тогда он ухватился за ручку форточки, пытаясь хоть немного приостановить движение.

— Вкусный, — утробно проурчало из-под кровати.

Мужчину отбросило назад. Он выпустил ручку из пальцев. В спину ударило мягким, и хватка тут же ослабла. Илья понял, что лежит на кровати, хотя ноги все еще свисают на пол. Он вздернул их, испуганно вскакивая на постель. Прижался к стене.

— Нет! Нет! Ты не должен был! Уходи!

— Кушать хочу, — расстроенно донеслось из-под кровати и она ощутимо вздрогнула, на миг оторвав ножки от пола.

— Уйди!!! — Илья готов был расплакаться, в голосе была истерика, а голова раскалывалась от осознания, что он наделал. Он вжимался в стену, пытаясь слиться с ней, лишь бы не находится на постели — последнем, хрупком оплоте, что отделяла его от Того, Кто Живет Под Кроватью.

Постель вновь дрогнула. На этот раз ощутимей; ноги подкосились и Илья упал на нее. Тут же схватил одеяло, натянул до подбородка.

— Ты не должен был появиться. Нет, нет, — шептал он, озираясь по сторонам.

Ехидный смешок прервал его, а голос заставил задрожать от испуга.

— Я тебя съем, — прозвучало это угрожающе.

Мужчина с разбитой надеждой посмотрел на термостат, и внутри все обрушилось, от осознания, что теперь ему не дадут добраться до него.

— Илюша долго бегал, — в голосе из-под кровати слышался укор, сменившийся противным: — Скушаю тебя.

Свой тринадцатый день рождения Илья Скобов никогда не забудет. Именно тогда он впервые услышал о Том, Кто Живет Под Кроватью. О нем болтали мальчишки во дворе, рассказывая и пересказывая одну и ту же историю в разной интерпретации по нескольку раз. Тогда это было не более чем страшилкой, пока не наступил вечер.

В тот день лето поставило температурный рекорд: термометры не опускались ниже тридцати пяти градусов, асфальт плавился от жары, воздух застыл.

Даже наступление ночи не принесло облегчения. Пришлось спать без одеяла, раскидавшись по постели. Илья несколько раз вставал среди ночи, чтобы умыться в ванной — это на короткий миг приносило облегчение, ведь даже кондиционер установленный в его комнате, не давал необходимой прохлады, лишь немного освежая тело.

После одного из таких поход, подросток решил лечь спать на полу, ведь там было чуть прохладнее. Он уже постелил одеяло, чтобы было не так жестко, бросил подушку и лег на импровизированную лежанку, как в комнате раздался противный смешок:

— Илюша вкусный, — прозвучал омерзительный голос и под кроватью вспыхнули два красно-зеленых глаза.

Парень закричал, да так, что через секунду в комнату ворвался отец с битой в руках. Илья долго объяснял ему, почему кричал, что он видел, и от чего сейчас под кроватью никого нет. Естественно отец не поверил, пригрозив тем, что выдерет, если услышит его крик еще раз.

Стоило отцу закрыть дверь, как кровать вздрогнула, и под ней зажглись глаза, раздался ехидный смешок. Подросток подавил в себе крик, с силой зажав рот. И тогда Тот, Кто Живет Под Кроватью вылез из-под нее.

Илья видел только тень, что протянула когтистые руки к его ногам. Скобов почувствовал холод, что начал сковывать, поднимаясь выше. К ужасу подросток понял, что начинает сползать с одеяло — его тянуло под кровать. Каким-то чудом ему удалось вырваться из невидимого захвата и забиться в дальний угол комнаты.

— Илюша вкусный, — вновь раздался смешок, и тень поползла к нему, наплывая на ковер прозрачно-черным пятном.

Она не дотянулась, замерев в нескольких сантиметрах, от прижатых к телу ног. Из-под кровати раздалось недовольное шипение.

— Илюшу хочу. Дай Илюшу кушать.

Мальчик дрожал, не понимая, почему Он остановился. Не понимал, пока не почувствовал, как сверху опускается морозный воздух, накрывая будто невидимым плащом, не давая Тому, Кто Живет Под Кроватью схватить его.

С тех пор прошло двадцать лет. Тот, Кто Живет Под Кроватью, объявлялся еще несколько раз, пугая его и обещая съесть. Только теперь Илья знал, как защититься: он начал спать под кондиционером, вздрагивая каждый раз от неясных звуков и голосов с улицы.

Скобов даже уехал работать на Север, чтобы быть ближе к холоду, но сегодня ему пришлось вернуться, чтобы похоронить маму. И вот теперь он сидит на кровати, сжавшись в плотный комок, натянув одеяло до носа, а тварь под кроватью издевается над ним, обещая съесть.

На часах ночь давно перевалила за середину, скоро обещал наступить рассвет, но страшно было то, что монстр под кроватью не уйдет с первыми лучами солнца. Он будет терпеливо ждать, и лишь холод мог прогнать его.

— Илю-ша.

Последние минут десять кровать дрожала не переставая, смех был настолько противным, что впивался в натянутые нервы и безжалостно рвал их.

Скобов попытался разбить окно, но под рукой ничего тяжелого, подушки лишь заставили дрожать стекло и вызвали новую бурю ехидного смеха.

— Илюша — вкусный. Хочу кушать Илюшу.

— Обойдешься, — испуганно-зло огрызнулся Скобов, заметив, что форточка немного отходит от рамы. Видимо он успел открыть ее, когда тварь потянула его. У него появилась надежда; если температура опуститься на несколько градусов, Тот, Кто Живет Под Кроватью уйдет.

Илья буквально чувствовал, как по его ногам прошелся морозный воздух, но тут же вздрогнул, когда увидел, как когтистая лапа тенью пролегла на кровать, схватив его за лодыжку. Тварь потянула мужчину к краю постели.

— Нет! Отпусти!

— Вкусный.

Скобову удалось вырваться. Он вскочил на кровать, вновь прижался к стене, бросив одеяло на пол. Ехидный смех перешел в недовольное рычание. Постель поднялась над полом и с грохотом опустилась на него, лишь несколько секунд спустя.

— Кушать хочу, — приказал грубый голос. — Илюшу кушать хочу.

Мужчина все чаще смотрел на окно, за которым неспешно начинался рассвет. Падал снег. Илья сможет с кровати прыгнуть в окно, даже сможет разбить его своим телом, но дальше была пустота десятого этажа, без балкона и надежды на удачное приземление. Однако если ему удастся зацепиться за подоконник или раму...

— Он уйдет, — вслух произнес мужчина.

— Илю-ша, — прорычали снизу и постель, вновь поднялась.

— Тебе меня не получить, тварь.

Скобов оттолкнулся от стены. Сделал шаг к краю кровати. Собрав все силы, резко бросил тело по направлению к окну. Закрыл глаза, чтобы не порезать осколками…

Холод набросился на разгоряченное тело. Сковал его ледяными руками, заставляя сердце замереть, а потом забиться в бешенном ритме. Илья расставил руки, пытаясь зацепить за что-нибудь. Опоры он не чувствовал… Как не ощущал падения. Он открыл глаза и замер, не в силах дышать.

Скобов висел над полом. До окна оставалось сантиметров пять. Илья видел, как на улице поднимается солнце. Как тяжелые тучи, постепенно освобождают для него место. Как снег из крупных хлопьев, становится мелким и почти незаметным.

Мужчину развернуло к постели. Перед ним стоял Тот, Кто Живет Под Кроватью. Стоял не призрачной тенью, а всей своей истинной сущностью.

— Илюша — вкусный, — раздался ехидный смешок.

На сегодня все. Пока.

[suicide_now]

 

 

 

А что вы знаете о себе?  (осторожно, пара матерных слов все же присутствует)

Spoiler

А что вы знаете о себе? Что знаете о том, кто сейчас в вас? Вы не можете представить и сотой доли силы и власти того, кто обладает вашим телом. Не задумывался ли ты анон, почему ты до сих пор куришь, или и вправду думаешь, что это эти маленькие х**нюшки привязывают тебя к себе? А ты задумывался над тем, как ты идешь домой на автопилоте, кто тобой управляет? Кто заливает в глотку тебе все больше и больше пойла? Не куришь и не пьешь? А почему иногда ты просто не можешь заставить себя подойти и заговорить с девушкой, хотя до этого у тебя с этим проблем не было, ты же альфа! Или почему ты не можешь ударить обидчику в нос, когда это действительно надо? Наверное, ты сейчас скажешь, что это ты управляешь ногами, руками, членом и языком, и будешь абсолютно прав! Да, всем этим заправляешь ты, но не больше. Ты всего лишь инструмент того, кто внутри тебя. А просыпался ли ты, с руками у себя на шее, от того что душишь себя? Нет? А чем можешь поклясться? Быть может ты просто спрятал это далеко в себе и предпочел забыть, после того как столкнулся с этим, и понял с (кем) чем имеешь дело? Не слушай его!

Я до сих пор не уверен анон, из чего умерла тётя, но с тех пор я боюсь себя. Было мне 14 лет. В тот день тётя ночевала у нас, так как мама уехала в деревню к моей бабушке на сутки. С тётей мы жутко поссорились из-за пустяка (я хотел идти на улицу, мама в это время свободно меня отпускала, а тётя не стала, сославшись на то, что ей за меня отвечать). Я очень хочу забыть ту ночь. Ночь, тётя спит. Я встаю, не знаю, почему беру нож и начинаю бить ее в сердце, раз 8-10, что было потом… а то, после чего я решил навсегда отречься от него. Я проснулся, не проснулась только тётя, сказать, что я высрал кирпичей, это ничего не сказать, позвонил маме, она примчалась, вызвали врачей, причина смерти - остановка сердца, никаких ран на теле н обнаружено. Я перестал слушать его, я пересилил и забыл про него.

Прошло 8 лет(сейчас). Я со своей девушкой снимаю квартиру. Жил с нами котенок, жутко избалованный, от того и жутко меня бесящий. Ночь, котенок решил сходить на горшок, бл***ь(а он еще и трусливый, боялся всяких наполнителей, поэтому срал исключительно в сам горшок) и разумеется начал скрести когтями по пластмаске(он всегда этим бесил), звук неимоверно стрёмный, я встаю, подхожу к котёнку, беру на руки и со всей дури бью об пол, просыпаюсь… (Про то, как умывались, завтракали писать не буду.) Подходим к машине(была запланирована поездка), машина стоит под балконом, а что рядом лежит вы уж наверное догадались. Он похоже возвращается…

Анон, не слушай его, очень прошу, он лишь может спросить, нужен тебе кто-то из близких, родных, и если ты, в порыве гнева отвечаешь что нет, он убивает, а вместе с ним, он потихоньку убивает и тебя. Он убивает всех тех, кого ты любишь. Не слушай его, он заговорит сильнее, но не обращай внимания, возможно он уже заговорил, возможно заговорит, как дочитаешь это, а возможно через 10 лет, но он заговорит! Когда он начнет говорить, не подходи к зеркалу, не стоит анон, то что ты увидишь, не обрадует тебя. Даже при малейших сомнениях, что кто-то с тобой говорит внутри тебя, попытайся отвлечься, но не вздумай слушать, то что ты услышишь, может до смерти напугать тебя. И старайся не смотреть себе в глаза, даже когда он молчит…

 

Источник неизвестен.

Изменено: Degash, 28 Май 2013 - 09:03

[Кошара]

Гаденыш.

Автор: Виктор Потапов.

Spoiler

Лия была первой женщиной, с которой я не мог расстаться уже полтора года. Нет, это была не любовь, а ненасытное безумие. Покойная бабушка говорила мне: это половой подбор, то, что в сказках называют второй половиной яблока. Самое, самое. Не оторвешься.

Лия, наверное, на самом деле была для меня этим половым подбором. Я дурел от нее, сильней чем от водки. Как пламенный латиноамериканец хотел ее в любое время дня и ночи. И это несмотря на то, что ей было уже за тридцать и она имела двух детей от разных мужей. Последнее, я имею в виду детей, на Лие почти не отразилось.

Как с ней было хорошо… И как стало страшно в конце.

В тот памятный день я сидел за письменным столом и вымучивал абзац за абзацем очередной кусок своей научной поденщины. Стояло лето, за окном мальчишки играли в футбол. Павлик с Вадимом — Лиины сыновья — ушли купаться да Москва реку. Лия жила на Ленинградском проспекте возле метро «Водный стадион».

Сидел я, мучился, писал рывками какие то фразы, а настоящие мысли были далеко о. То вздохну, то о чем то задумаюсь, а о чем, бог его знает. Очнусь, оказывается гляжу на диван и перед глазами мелькает еще, тая, ее тело. Хлопнет дверь лифта, прислушиваюсь. Томлюсь…

Наконец она пришла. Услышав, как поворачивается ключ в замке, я кинулся к двери. Подхватил ее на руки и понес на диван. Она смеялась. Но недолго. Я успел лишь расстегнуть блузку, как в дверь затрезвонили, заколотили так, что сразу стало ясно — случилась беда.

Я отворил дверь: за ней стоял усатый парень в желтой майке и держал на руках Вадима — младшего Лииного сына. Вадим обвис на его руках, как мокрая тряпка, запрокинув мертвенно белое лицо.

Лия вскрикнула, зажала рукой рот, ее качнуло к стене.

Парень шагнул через порог и сказал тихо:

— Мальчик ваш утонул. Качали ему искусственное, ничего не помогает… Мужики хотели бежать — скорую вызывать, да брат говорит: тут рядом… Звоните.

И понес Вадима в комнату.

Это уже было странно: почему не вызвали скорую на место?

Парень положил Вадима на пол. Рядом Павлик скулит. Они очень разные были: Павлик — черноволосый, плечистый, а Вадим — светлый, щуплый.

Все перед глазами стоит, словно сейчас только случилось.

Павлик всхлипывает:

— Дяденька, дяденька, сделайте ему еще. Он оживет.

А Вадим лежит мертвый, в серой майке почему-то, рот разинул.

Парень зыркнул на меня, на Лию — она кинулась к телефону, трясется вся, пальцем в дырки не попадает.

Парень ни слова не возразил, опустился на колени и начал делать Вадиму искусственное дыхание. Только что толку: видно — мертвее не бывает.

А Лия никак не может дозвониться — на грани истерики. Я ее оттолкнул, сам начал набирать — занято!

Павлик на колени встал возле брата, бормочет что-то сквозь слезы, не разобрать ничего. Слышу краем уха только:

— Миленький, миленький, оживи…

Миленький взял да ожил. Глаза открыл, рот захлопнул, смотрит в потолок.

И настала тишина, как в немом кино.

Меня холодной волной с макушки до пят окатило. Мертвые не оживают! Да и глаза у него были не живые, хоть и глядели.

Так мне стало жутко, что имей я силы, убежал бы, сломя голову. Но меня словно гвоздями к месту прибило. Стою и повторяю про себя: «Быть не может, быть не может…». И так это необычно и страшно: как собака, чую мертвеца, а разум поверить отказывается.

Лия с Павликом бросились Вадима обнимать, а я не смог себя пересилить. Слава богу, они обо мне и не вспомнили. Зато он вспомнил: глянул на меня своими тусклыми стекляшками, словно кобра, и отвернулся.

Лия увела Вадима в детскую, я проводил парня. И сел за стол. Взял ручку, чиркнул какую то загогулину и застыл над листом. Сидел, разбирался в своих ощущениях. Ну вот, как собака чую! Но Господи, разве можно разумом поверить в такое! При нашей жизни, имея пять лет института за плечами. Бред! Бред! Поверить в это — значит признать, что мне пора идти сдаваться в «Кащенко».

«Бежать отсюда надо», — подумал я, и в этот миг вошла Лия.

— Спят, — шепнула она и прижалась ко мне.

Я дернулся.

— Ты что?!

— Перенервничал, — я покосился на ее руки, и мне померещился на ладонях неосязаемый, мне одному заметный след мертвечины.

Лия опустилась в кресло, бессильно откинула голову.

— Господи! Господи! — зашептала она. — За что мне такие муки! Ну что, мне его теперь всю жизнь за руку водить. Ведь он теперь уйдет куда-нибудь, а я с ума буду сходить…

— Тебе надо выпить, — сказал я, быстро вставая. — А то начнется истерика. Травмировать детей после такого ни к чему.

Я достал из бара бутылку коньяку и налил полфужера Лие и целый себе.

И с этого дня началась у нас какая то призрачная жизнь. За день накопится, и совсем уже было решусь — уйду завтра, соберу манатки и тихо смоюсь. А за ночь в Лииных объятьях вся решимость растает. Не могу! Не могу-у!

И остаться не могу. Ночью сквозь закрытые двери, в самый безумный момент страсти, чувствую его змеиный взгляд. И что ужасно: под взглядом мертвеца наслаждение мое возрастало! Я вонзался в Лиино тело, насиловал яростно, душил ее в объятьях, и все время при этом думал: она мать этого мертвеца, оборотня. А-а! А-а-а! А-а…

А чего он выжидает, стал думать я. Я один знаю о нем, значит, выжидание его касается меня. Раз ждет и следит, значит, у меня есть какая-то сила, которую ему пока не одолеть. ПОКА. Потому что уж больно спокоен. Словно знает, стервец, что и когда я сделаю, как подпаду под его власть.

Надо бежать! Бежать. Надо бежать!

НЕ МОГУ!

Прошли дни, неделя. И впечатался навечно в память его образ тех последних дней — мертвенно-бледного с тусклыми глазами, всегда в серой майке, в которой его принесли, словно она приросла к телу. А что под ней?

Как только я задал себе этот вопрос, так стал замечать: его фигура меняется. День ото дня, но замечаю это лишь я один. Плоть стекала с плеч, со спины к пояснице, собираясь в жирную рыхлую складку. Дрожала при ходьбе, как студень. Это при его-то худобе! Казалось… нет! Так и было на самом деле — он разлагался заживо. Позвоночник его проступал сквозь майку, как обглоданный хребет падали. Но никто не замечал этого, кроме меня.

По ночам я обнюхивал Лию, прежде чем взять ее. Но она пахла обычно — духами, телом.

Как же мне узнать? Как же мне узнать точно? Если я буду знать точно, я разорву эти сети.

И тогда мне пришла в голову мысль: если Вадим мертвец, значит, он не должен дышать! Нужно только подкрасться к нему ночью и послушать.

Паркет тихо поскрипывал под босыми ногами, сердце колотилось в горле, пот струйками тек по бокам от страха, но не было сил более жить в неизвестности. Не убьет же он меня в конце концов. При брате, при матери. Кругом люди, тысячи людей, тысячи квартир. Крикни — сбегутся сразу.

Вадим лежал на левом боку лицом к стене. Луна освещала его тощее плечо, руку, лежавшую поверх одеяла.

Я остановился в двух шагах от постели, прислушался. Не слышно! Очень уж громко сопит Павлик. Еще шаг, ноги отказываются идти.

Склоняюсь над ним. Затаиваю дыхание…

И вдруг его руки капканом сжимаются на моем затылке. Рот оскаливается страшно — зубы, ослепительно белые в лунном свете, неестественно большие, растут на глазах, вытягиваясь кривыми клыками.

Я дико закричал. Вырвался. Одним безумным прыжком проскочил комнату и через мгновенье уже сидел на постели. Лия, часто моргая спросонок, спросила испуганно:

— Что случилось?

— Кошмар, — говорю, — приснился. — А сам слышу тихий злорадный смешок в спину. И соображаю: это он смеялся мне в спину, когда я вырвался из его рук. ГАДЕНЫШ! И тотчас мерзкий смрад бьет мне в лицо. Спазма перехватывает горло. Запах лезет в ноздри, забивает легкие, и я бегу в туалет. Меня рвет.

Умывшись и прополоскав рот, возвращаюсь и без сил падаю на постель.

Павлик заглядывает к нам. В первый миг я напрягаюсь, думая, что гаденыш пришел насладиться эффектом. Но нет, у того, что стоит в дверях, волосы темные. Лия встает, машет на сына рукой:

— Иди, иди. Ничего интересного. Спать надо. А то завтра вас в школу не добудишься.

Захлопывает дверь и ластится ко мне. Я лежу безучастный, с похолодевшими руками и ногами, только тело дрожит не переставая.

Впервые я не ответил на ее ласки, впервые не захотел. И наконец решился: завтра же уйду.

Но с утра уйти не удалось. Утром ребята не пошли в школу. Павлик закашлял, зачихал, у него поднялась температура. Померял и Вадим, и у него оказалась повышенная.

Помню: отдает матери градусник, а сам краем рта скалится на меня.

— 37 с половиной, — говорит Лия.

Это у трупа-то недельной давности! Но этим меня уже было не пронять. В уме я уже разработал план. Лию отправлю в аптеку, а сам за это время вещички соберу и дам деру. Мальчишки в одной комнате, я в другой — несложно. Крикну от двери:

— Я ненадолго! На работу вызывают!

И все.

Но не тут-то было. Лия не пошла в аптеку, а вызвала врача. Сидит, ждет. Врач не идет. Я говорю ей: ступай, я один здесь прекрасно управлюсь. Она ни в какую: как же, я уйду, а вдруг врач. Он скажет все мне, отвечаю. А она: на вас, мужчин, полагаться — и машет рукой. Я тоже махнул. Жду. А врач все не идет и не идет.

Мальчишки притащили спальный мешок в нашу комнату и разлеглись на полу — дурачились. Лия сидела, читала, покрикивала на сыновей изредка, чтобы не слишком бесились, а то, мол, еще температуру нагонят.

И тут гаденыш отмочил шутку. Подошел и встал передо мной, гнусно ухмыляясь.

— Иди, иди! — замахал я на него, а он еще ближе. Я инстинктивно выставил вперед руки, а он повернулся спиной и прижался ею к моим ладоням. Как раз той жирной складкой над поясницей. И я ощутил, что тело его под майкой мягкое, как плохо застывший студень. В глазах у меня помутилось.

Пришел в себя: они опять возятся на мешке.

Сижу совершенно очумелый. Тогда все и случилось.

Вадим подмял Павлика и, впившись ему в горло зубами, рванул по-волчьи вбок. Кровь хлестнула фонтаном из перерезанного горла. Лицо трупа почернело: только глаза белели на нем и зубы розово блестели от крови. Ногти вытянулись желтыми когтями, и гаденыш с воем стал раздирать ими грудь брату.

Больше ничего не помню. Дальше все с чужих слов.

Оказывается, через секунду в дверь позвонил врач. Он услышал нечеловеческий вой, дикие истошные вскрики, и побежал за милицией.

Дверь взломали и нашли в квартире два трупа. Один еще не успел остыть, другой был давний, порядка двух недель. Возле дивана был найден я сам в бессознательном состоянии, весь перепачканный кровью. Главное — кровь была у меня и на губах. А в кресле сидела и выла, раскачиваясь из стороны в сторону, как маятник, сумасшедшая женщина.

Времени у меня много, и я часто задумываюсь над двумя неразрешимыми загадками: откуда у меня на губах кровь Павлика — это раз: как Вадим стал упырем, ведь для этого надо, чтобы ему прокусил горло и выпил кровь другой упырь. Так просто это ведь не передается, не грипп — это два.

Может быть, я когда-нибудь выйду отсюда, а может, и нет. А вдруг я теперь тоже упырь — и только затаился и жду, когда меня выпустят? Зачем кусать идиотов? Они и так хороши: шепчутся, знаки какие-то чертят в воздухе, оглядываются. Привязанные уже к незримому миру, видят его в полуслепую, он мучит их уже теперь.

А я — кто я? Затаившаяся тварь?

Говорят, я совсем седой. Не знаю — правда ли.

Совет.

Уголок параноика.

Spoiler

Совсем недавно у меня произошел разговор с моим преподавателем по психологии. Дело в том, что несколько студентов из нашей группы углубленно изучают эту дисциплину, и частенько мы задерживаемся на кафедре после пар, чтобы обсудить некоторые вопросы. Разговор зашел о страхах, и я, любительница страшных историй, не могла обойти эту тему стороной. И вот что мне поведал мой преподаватель...
Существует поверье, что ни одно знание не дается человеку случайно, что наш интерес к какой-либо сфере рано или поздно получит отклик — что человек, интересующийся тёмным и потусторонним, обязательно навлечёт на себя, как бы это сказать... гнев божий, вселенскую справедливость или кармическое воздаяние — выбирайте, что хотите.

Вы никогда не задумывались о том, что так называемые «страшилки» во многом похожи, и сюжетов у них не более 5-6? Допустим, что схожесть сюжета — лишь дань жанру, но если смотреть на эти истории, как на творческое излияние своих потаённых страхов, то не кажется ли вам, что это отчасти выдумка, а отчасти — показания очевидцев, переживших нечто необъяснимое в своей жизни?.. Я не говорю о всяких монстрах (заимствование из массовой культуры), я говорю о более тонких материях — тенях, шорохах, стуках в дверь посреди ночи. Почему эти истории так популярны? Да потому, что они правдивы, только мы сами боимся себе в том признаться. Вот в вашем сознании при словах «нечто чернее темноты в комнате» рисуется определенная картина. А вы уверены, что это лишь игра воображения, что это не реальные воспоминания, которые ваш мозг услужливо запрятал глубоко в подсознание? А не накатывало ли на вас ощущение, что внезапно родная квартира становиться чужой и пугающей? Вы думаете, это опять игры сознания или память о чем-то? Я задал много вопросов, но ответить на них мне не под силу.

Напоследок — только факты. Давно, еще в начале 80-х, я увлекался гипнозом. Несколько людей добровольно приходили ко мне, и в состоянии транса я вел с ними беседу на отвлечённые темы. Это я делал ради опыта. Когда мне предложили «побеседовать» таким образом с несколькими детьми, страдающими ночными кошмарами, то под гипнозом они рассказывали о странных вещах — кто-то приходил к ним в комнату, пугал их, иногда мучил… Их подсознание часто выдавало довольно-таки странные картины, которые в те времена, да ещё и в том возрасте, они вряд ли бы могли выдумать. В нормальном состоянии те же дети не помнили почти ничего, смутно рассказывали о «страшных снах», не в силах вспомнить, что же с ними происходило — то ли их рациональная часть разума находила объяснение случившемуся, то ли те «ночные гости» заставляли их забыть — не знаю.

На протяжении своей врачебной деятельности я много раз встречался со схожими сюжетами кошмаров у разных людей, научился отличать их от бреда сумасшедших и от простых фантазий, и вот что я могу сказать — эти знания изменили и меня. Многие воспоминания из детства заиграли новыми красками, да и тогда, когда я впервые столкнулся с вышеуказанным феноменом, моя квартира ночью уже не казалась такой уютной и безопасной.

Вот мой совет — завязывайте с этим, интересуйтесь лучше чем-нибудь более приятным.

На сегодня всё (запарка в универе). Пока.

[Кошара]

Деревня в лесу.

Spoiler

Так уж получилось, что я хожу в походы. Когда-то, году в 2004, вступил в ролевое движение, и понеслась. Не то чтобы я был заядлым туристом, способным пройти по непролазной лесной чаще 20 километров в день и не вспотеть. Я не выживальщик-экстремал. Просто люблю иногда выбраться подальше на природу на несколько дней, обладаю необходимым набором навыков и снаряжения для комфортного пребывания вдали от цивилизации. Невзирая на это, в среде своих менее опытных друзей прослыл кем-то наподобие Беара Гриллса. Всякий раз, когда какой-нибудь приятель затевает вылазку за город и собирает компанию «детей прогресса», зовут меня. Хочу заранее попросить прощения за столь долгий рассказ, но некоторые детали просто нельзя упустить, иначе картина всего произошедшего со мной будет неполной.

Однажды летом, лет пять-шесть назад, мне позвонил мой старый знакомый, назовём его Валерой. Валера расспросил о моих планах, и я ответил, что их у меня попросту нет — девушка ушла к другому, мать в отпуск к морю укатила, дед проживал на даче. Я мог располагать своим временем, как заблагорассудится. Валерий после сказанного заметно оживился:

— Слушай, — сказал Валера. — Тут тема про тебя есть, короче. Тоха (ещё один наш общий товарищ-турист), помнишь, рассказывал под газом, что у него прадеда НКВДшники из села вывезли ночью? Ну, помнишь, он еще говорил, что приехало дохолеры машин, всех погрузили?.. Помнишь? Так вот, я эту деревню в «Google Maps» нашел! Ага. Со спутника. И Тоху уже уговорил, так что вещи пакуй. С меня экипаж. И это… Виталю тащи с собой. Ну, всё, бывай!

Стоит сказать, ремарка про Виталия меня насторожила. Дело в том, что Виталька — мой хороший товарищ, с которым мы знакомы много лет. Он прошёл службу в воздушно-десантных, имел даже какие-то там грамоты и значки за отличную службу. В общем, парень был подготовленный. Если его звали, значит, намечался мордобой с пристрастием. Но я быстро отмел беспокойство — мало ли, может, в этой деревушке бомжи расселились или наркоманы. Тем более, раньше частенько приходилось сталкиваться с неадекватными «мЭстными», которых хлебом не корми, только дай городских погонять.

В общем, сделав необходимые звонки, затарившись продуктами на себя и вверив заботу о квартире и собаке закадычной подружке, я быстро собрал необходимые вещи. Выезжать решили наутро после Валериного звонка, и в 5:15 под моим подъездом уже пыхтела и чадила его оранжевая «Нива».

Нас тогда выезжало пятеро. Я, Виталик, Антоха, одетый в до боли знакомое старое камуфло, Валера и его барышня, которую звали Женя. Женя и Валера были одеты не для похода: на нем была майка-сеточка, шорты, вьетнамки и пижонские водительские перчатки без пальцев, а на ней — короткая джинсовая юбочка, сандалики и абсолютно вырвиглазный топ с губкой Бобом. Погрузили вещи, расселись кое-как, включили музыку, тронулись.

Стоит сказать, что я плохо помнил историю с деревней, где проживали Тохины прадед и дед, тогда ещё двенадцатилетний пацан. К алкоголю, а тем более пьяным россказням, я всегда относился скептически. Разговорив по дороге Антона (не без помощи авторитетного Виталика), разузнал подробности выселения. Со слов его деда, деревенька, куда мы направлялись, находилась в соседней Кировоградской области. Жили там несколько семей — по большей части люди, приехавшие на строительство железнодорожной ветки вроде как промышленного назначения, да ещё старики, жившие тут еще с царских времен. По железной дороге должны были то ли руду возить, то ли уголь из строящейся за десяток километров шахты. Жили себе люди, никого не трогали, честно работали, по вечерам лучину жгли да песни пели — благодать, одним словом. Однажды ночью по просёлочной дороге загромыхали автомобили, из них выгрузилось много вооруженных людей, жителям деревни объявили, что у них 10 минут на сборы и, затолкав в машины, увезли в какой-то райцентр, откуда уже сами выбирались кто куда. На дворе заканчивался 1938 год.

В машине повисло молчание, нарушаемое только рекламой по радио. Антон заметно нервничал — было видно, что Валерка его заманил скорее собственным энтузиазмом и врожденной лихостью, чем обещанием показать родину предков. Первым молчание нарушил Виталик, похлопав Антона по плечу своей лапищей, пророкотав привычное: «Не ссы, братуха!». После чего обстановка несколько разрядилась.

Карта (а ехали мы по карте — навигатор тогда был роскошью) утверждала, что мы почти на месте. На дорогу ушло часа три — и это без учета того, что нам теперь надо было искать грунтовку, которой не пользовались с 40-х годов, расчищать её, чтобы проехать, а то и вообще пешком идти. Мне оба варианта не нравились.

В конце концов, пропетляв по местным дорогам ещё с полчаса, мы встретили аборигенов. Ну как аборигенов — бабку. Древняя такая старушка, сгорбленная, идет сама вдоль поля, в руке бидончик такой, желтовато-белого цвета, тряпицей накрыт. На переговоры отправили Антона — он и название деревни знал, и вроде как корни у него общие с местными. Из машины было видно, что бабушка что-то переспрашивает, а Тоха сильно волнуется, жестикулирует. Бабуся улыбнулась, закивала, махнула пару раз свободной рукой, указывая направление. Антоха вынул что-то из кармана, протянул старушке, но та поглядела, головой помотала, и дальше пошла — обиделась, видно.

— Милая бабка, даже денег не взяла, — сказал, вернувшись, Тоха. — Всё путём — за полем налево и до бурелома. Там пешком километра два-три.

Всё было именно так, как сказала старушка — и поворот был на месте, и бурелом. От бурелома шла просека, которую мы определили как старую дорогу. Вскинули на плечи рюкзаки, Валера взял спортивную сумку, а Женя — свою маленькую лакированную сумочку. Я ещё подумал, что она уж больно на заплутавшую в лесу путану похожа. Ну да ладно — дело не моё.

Пробирались мы, нещадно ломая подлесок, около часа-двух. Уже было около полудня, и цель была близка. Все как-то даже радовались. Скоро нам предстоит встреча с неизведанным, путешествие в прошлое, загадки в духе Индианы Джонса.

Первым труп деревни заметил я, потому как шёл первым. Почему-то именно с трупом у меня ассоциировалась эта картина. Среди деревьев явно выделялись рукотворные формы домов. Я предложил оставить вещи и пойти осмотреться. На том и порешили.

Рассыпавшись веером, стали рассматривать дома, которых здесь было, по моей прикидке, десятка два. Во дворах росли одичавшие плодовые деревья с мелкой завязью. Деревянные постройки время не пощадило — крыши рухнули внутрь, открыв доступ семенам деревьев, и теперь внутри рос такой же подлесок, как и снаружи. С кирпичными домами дела обстояли получше. Таких домов в деревне было пять, как сейчас помню. Кое-где поросшие мхом и лишайником низкие, угрюмые строения с маленькими окнами походили на недовольных жаб. Окна были, по большей части, выбиты, но в одном домике пару стёкол было на месте. Да и выглядел он получше и почище, чем другие, хотя, судя по высокой траве и сгнившему деревянному крыльцу, и нем ноги человека не было уже лет 50 как минимум.

Решили группой обойти все кирпичные дома по очереди, оставив самый целый напоследок. Первый же дом встретил нас очередной чудесной картиной победы природы над человеком: прямо посреди большой комнаты с остатками печи сквозь половицы пророс ясень. Дерево росло прямо сквозь крышу, его крона укрывала дом от дождя. Внутри обнаружилось несколько свидетельств прошлой эпохи: тяжелая керамическая чернильница, чугунная дверца от печки с немецким клеймом, а также перламутровая овальная пластина, которую я определил как оклад рукояти ножа, хотя это могла быть просто декоративная накладка.

Второй и третий дома мало отличались от первого. Те же ветхие полы, тот же антикварный хлам в паршивом состоянии. Хочу заметить, что в этих домах мебель, какая была, уже давно развалилась. Всё увиденное вызывало уныние и ощущение тленности бытия.

В районе трёх часов дня решено было окончить осмотр домов. Было интересно, но солнце уже медленно клонилось к закату, а лагерь мы ещё не поставили. Даже место не выбрали. Валера нехотя согласился — ему очень уж хотелось всё обсмотреть, всё обследовать. Женя во всём поддерживала Валеру, и мы с Виталей и Антоном тогда даже всерьёз задумались, не надувная ли она.

Выбрали место для стоянки в пятнадцати минутах ходу от деревни. Разбили лагерь: выкопали костровую яму, вокруг неё расставили палатки, развели костёр. Стояли тремя палатками — в одной я и Виталий, во второй — Антон, а третью, принадлежавшую всё тому же Антону, отвели Валерке и его барышне.

За ужином, уже когда порядком смерклось, неугомонный Валера достал из спортивной сумки двухлитрушку пива и предложил нам. Я в походах не пью, равно как и Антоха, а Виталя отказался из солидарности. Поэтому всю «торпеду» приговорил один Валера. Набравшись храбрости, он стал подзуживать нас пойти в деревню ночью, «пофотографировать упырей». Мы потратили почти весь вечер, успокаивая разгулявшегося приятеля, и только когда десантник Виталька пообещал его к дереву привязать, если он не угомонится, Валера затих. Ближе к полуночи все разлеглись по спальникам, а Виталька закемарил прямо у костра. Я тоже уснул, и мне даже чего-то там снилось.

Нас разбудил крик. Даже не крик, а вой какой-то. Будто человеку работающая болгарка на ногу упала. За этим воплем последовал ещё один, потоньше — кричала явно девушка. Затрещали, ломаясь, ветки. Я аж похолодел и сел в спальнике, вытянувшись по струнке. Вход моей палатки расстегнулся, и в проёме я увидел очертания головы Виталика.

— Братуха, не спи! — хрипло шепнул здоровяк, вытащил из палатки своё мачете, и, оставив вход открытым, пригнувшись, исчез за кругом света, излучаемого всё еще горящим костром. Я наспех нацепил ботинки и прихватил топор — Виталька стоял за палаткой и прислушивался. Потом он резко метнулся к костру и начал набрасывать в огонь заготовленные ветки, пока пламя не поднялось на высоту около метра. Я достал из кармана фонарь (а надо сказать, что в походе сплю я всегда одетым хотя бы в брюки) и переключил его в режим стробоскопа, направив в сторону развалин деревни. Антон так и не вышел из палатки, хотя я абсолютно точно был уверен, что он там. Я и сам порядком струхнул тогда, так что не осуждаю его.

Спустя минуту или две из леса на нашу поляну выбежало нечто, от чего я чуть не напрудил в штаны. С трудом мы узнали Валерку. За ним, сотрясаясь и падая с ног, приковыляла Женя. Мы с Виталей усадили ребят на бревно, служившее нам скамьей, начали успокаивать. Женя плакала, обхватив голову руками. Валера бормотал что-то нечленораздельное, постоянно вскакивал и оглядывался в сторону деревни. Десантник достал из палатки алюминиевую флягу с коньяком, а я — аптечку, чтобы оказать друзьям помощь.

Валерка где-то посеял вьетнамки, он был без майки и одной перчатки, его тело покрывали многочисленные ссадины, синяки и царапины. Ширинка на шортах была расстегнута, от парня пахло свежей мочой. Женя выглядела похуже. Она была без топика, в одной юбочке и сандаликах. Все ветки, которые Валера отгибал, пока бежал сквозь лес, рикошетили в девчонку. У неё было несколько глубоких царапин на груди, руках и ногах, волосы спутались, а нижняя губа была прокушена. Оба они были бледными, как магазинное молоко. Как мы с Виталей не старались их разговорить, ничего не получалось. Только прикончив Виталькину флягу, ребята отключились. До самого рассвета мы с приятелем-десантником просидели у костра, поддерживая максимально яркое пламя — он с мачете, я с топором.

Утром в палатке Антона что-то завозилось. Виталя подошел ко входу и за ногу выволок сонного приятеля на свет Божий. Здоровяк наказал Антону следить за Валеркой и его Женечкой, велел приготовить завтрак и сварить кофе, и буркнул в мою сторону, сунув Антону в руки своё мачете:

— Погнали, братуха, в село мотнёмся.

Отказывать товарищу было чревато. К тому же, не хотелось потом, как в плохом ужастике, топать в злосчастную деревню по одному, чтобы неведомому существу, напугавшему наших ребят, было легче питаться.

Деревня ничуть не изменилась. Мы шли по видимому следу ребят — поломанные ветки и смятая трава говорили сами за себя. След вёл к тому самому домику с уцелевшими оконными стеклами. Виталька предложил обойти домик по периметру, широким кругом. Мы пошли. Надо сказать, что домик этот был на видимой окраине села — за ним виднелось какое-то более-менее свободное от деревьев пространство…

И тут Виталька заметил то, что до сих пор мне иногда чудится во сне. Когда-то это была небольшая кирпичная постройка. Может, сарай, может, домик. Он стоял на границе леса и того самого свободного пространства. Мы, не сговариваясь, стали подходить ближе, забыв о домике, к которому вели следы наших друзей.

Это кирпичное строеньице стояло под небольшим углом, и половина его уходила под землю. Над этой превратившейся в груду красной кирпичной крошки частью была часть земли, удерживаемая корнями дерева. Корни эти были отчётливо видны, и походили на огромные кривые зубы. Это было похоже на то, как если бы у леса была пасть, и он пожирал этот домик, будто вафлю. Нам, двум двадцатилетним лбам, стало не по себе, аж до рвоты. Мы развернулись и быстрым шагом направились к домику.

Виталька выматерился — он обо что-то споткнулся. Я раздвинул траву, и волосы на моём затылке зашевелились. Это было литое чугунное надгробие. Такие ставили в 30-е годы. К нему была привинчена табличка с рельефными буквами и звёздочками по бокам: «Томский Николай Игнатьевич. 1876 — 1933». Мы огляделись. То тут, то там из земли торчали небольшие деревянные столбики. Мы стояли посреди кладбища. Было уже не страшно, скорее, преобладало ощущение, что мы поступаем неправильно, находясь здесь. Мы переглянулись и отправились поскорее изучить домик с окнами и, наконец, покинуть эту проклятущую деревню. Я даже буркнул что-то вроде «Извините!», и мне чуток полегчало.

Я запомню этот домик надолго. Домик был поделен на три комнаты — две маленькие, и одну большую. В углу большой комнаты была прибита полочка, на которой стояла покореженная и усохшая деревянная рамка. Либо портрет Вождя, либо икона — других вариантов быть не могло. Была тут и мебель. Всё было ветхое, покрытое толстым слоем пыли, но узнавалось: чугунная кровать с остатками гнилых железных пружин, трухлявый сервант с пожелтевшей посудой, тумбочка с деревянной ручкой на резной дверце, стол… на столе, в пыли, я увидел чёткий отпечаток задницы. На полу к столу вели две цепочки следов — вьетнамки и сандалики. Вокруг стола, особенно возле отпечатка задницы, было сильно натоптано вьетнамками. Валера-Валера! Острых ощущений захотелось. Я улыбнулся сам себе и обернулся к Витале, чтобы едко пошутить по этому поводу. Виталька был серьёзен и бледен. Он кивнул куда-то в угол комнаты, и я посмотрел туда. Лучше б не смотрел! В уголке, аккуратно сложенные, лежали вещи Валерки — вьетнамки, майка-сеточка, а сверху, словно дохлый скворец — перчатка без пальцев. В пыли вокруг не было следов. Ни Валеркиных, ни Женькиных — вообще никаких! Виталька как-то машинально схватил Валерины вещи, толкнул меня локтем под бок и буркнул: «Закрой коробочку и пошли. Задолбали, полтергейсты хреновы!».

Мы уже вышли из большой комнаты и собирались выходить из дома, как чёрт меня дернул заглянуть в одну из маленьких комнатушек, ту, что ближе к выходу. На полу посреди комнаты стоял бидончик желтовато-белого цвета. Через минуту я был уже в лагере.

* * *

Антон вел машину не так уверенно, как Валерка. Начал накрапывать дождь, в машине пахло перегаром, валидолом и немного мочой. Валера и Женя неспокойно спали на заднем сидении, между ними угрюмой громадой восседал Виталик, потягивавший водку из бутылки, купленной в первом придорожном ларьке. Большую часть дороги мы молчали. Первым заговорил Тоха:

— Вы, ребят, извините, что так вышло. Мне Валерка как-то по пьяному делу обещал ко дню рождения ту самую деревню найти. Вот и нашел. Не отказывать же ему, он же старался, искал. Ну правда, а, ребят? Извините.

— Да иди ты!.. — процедил сквозь зубы Виталька. Он смотрел куда-то в одну точку за окном.

— Слушай, Антоха, — сказал я. — А чего деревню-то выселили, дед не говорил? Ну скажи, уже как бы все равно туда вряд ли вернемся.

Антон помолчал минуту, затем вздохнул и впервые за наше путешествие достал сигарету и закурил. Его голос казался каким-то уж совсем далеким и лишенным окраски:

— Да не знаю я. Дед говорил только, что когда солдаты людей в машины грузили, одна бабулька-старожилка всё отказывалась ехать. Упиралась, руки заламывала, на колени падала. Всё говорила, что не может она уехать, что муж у нее, герой-красноармеец, там похоронен, что без нее там всё хозяйство погибнет. Так и уехали без неё, никто её и не нашел в райцентре после выселения, хотя искали. И прадед мой с прабабкой и дедушкой маленьким искали. Дед ещё говорил, что бабулька хорошая была, приветливая, детей любила. Свои-то после революции поумирали — кто от тифа, кто от голода, в тридцать третьем. Каждое утро в соседнее село ходила к подруге, с которой в воскресной школе училась — поболтать, молочка набрать. Вот возьмёт с утра бидончик, и пойдёт…

Очнулся я уже в городе.

P.S. Почти сразу прервался контакт с Валеркой. Он сначала лечился, говорят, а потом просто нас всех сторониться начал. У него же остался и плёночный фотоаппарат с фотографиями того села. Потом Антон, уверенный в том, что все ролевики — всенепременнейше гнусные сектанты, прекратил общаться со мной, а после укатил в другой город. Пару лет назад уехал на поиски работы Виталька-десантник. Сначала созванивались, да потом он то ли номер сменил, то ли за границу уехал — старый номер его вне зоны действия постоянно...

Не проси о помощи.
Автор - некий Созерцатель , который написал и предыдущую стори.

Spoiler

Думаю, сейчас я могу об этом рассказать. Прошло много лет с моего первого опыта общения с потусторонним, и я свыкся с мыслью, что никто и никогда, как бы сильно он ни старался, не будет по-настоящему одинок. В любой момент рядом с тобой может быть кто-то, кто услышит тебя, когда, казалось бы, ты разговариваешь только с самим собой. Не важно, плачешь ли ты в темноте, причитая о своей горькой судьбе, или смеешься собственной же шутке. Никто никогда не одинок. Поэтому прошу вас — думайте прежде, чем что-либо сказать просто так, в полной уверенности, что вас никто не слышит. И уж точно не стоит просить о помощи, когда тебя окружает лишь тьма.

Все началось, когда мне было 15 лет. Отец пил. Он был неплохим человеком, но когда доходило до больших количеств алкоголя, а тем более бесплатного, он не мог остановиться. Частенько устраивал «разгон» мне и матери. Я злился. Пару раз даже дрался с ним — я, малолетка в 55 килограммов весу, и он — ростом под два метра, весом в два с половиной раза больше моего.

В один из таких вот паршивых дней отец вернулся поздно и в подпитии. Начал орать, грозиться, что сначала мать убьёт, потом меня. С кулаками лез, я стал отпор давать, получил оплеуху, а отец, кажется, успокоился. Испугался, что ли.

Стоя с распухшим синим ухом в своей тёмной комнате, я дрожащей рукой кое-как вынул учебники из серванта, положил их в портфель, бормоча себе под нос, как бы я расправился с собственным отцом, если бы был чуточку сильнее, если бы у меня была хоть какая-то помощь... Голова загудела, мысли спутались... Я отчётливо помню, что тьма, заполнявшая углы комнаты, будто бы угрюмо кивнула. Не было никакого чувства всепоглощающего ужаса, оно пришло гораздо позже. Я медленно отступил на шаг от серванта, как вдруг его стеклянная дверца рассыпалась на тысячи осколков размером с гречневое зернышко. Что-то как будто рвалось из моей спины наружу, и тут понял, что стою спиной к старому дореволюционному зеркалу, висящему на противоположной стене. Кожа будто натягивалась до предела чуть выше поясницы, я понимал, что что-то теряю, теряю навсегда, и никогда не смогу вернуть. Но мне почему-то было всё равно. Комната закружилась — я обернулся. Из зеркала на меня смотрело бледное, лишенное глаз лицо. У него был рот, из-под тончайших губ выпирали тонкие, похожие на иглы зубы. Оно знало, что я здесь, и оно было будто чем-то опечалено. С той стороны зеркала показалась длинная ладонь такого же бледного цвета, как и лицо, и прикоснулась к зеркалу с той стороны. Так обычно прощаются люди на вокзалах — один кладет ладонь с одной стороны стекла купе, другой — с другой, с перрона. Наваждение медленно исчезло. Я упал на ковер.

Меньше чем через полгода отец умер. Он мучился. Выгнивал изнутри. Из здорового, крепкого мужчины он превратился в бледный, дурно пахнущий комок кожи и костей. Мне было искренне жаль его, я хотел помочь, но не знал, как. Мать ночами просиживала в больнице, а я был предоставлен сам себе — стирал отцовские вещи, перемазанные несворачивающейся кровью, похожей на желе, смотрел телевизор, выключал свет и молил кого-нибудь — кого угодно — чтобы спасли отца.

В начале марта в один из таких моментов в соседней комнате завыл мой пёс. Протяжно так, заунывно. Я вошел в родительскую спальню, откуда слышался вой, и попытался успокоить питомца. Пёс не унимался. Он выл, глядя в родительское зеркало…

Я обернулся — мой бледный безглазый «гость» стоял в тени в отражении. Он печально покачал похожей на яйцо головой, и его плечи опустились. Затем он медленно, очень медленно кивнул и исчез. Через минут двадцать пришла заплаканная мать. Отец умер. Услуга была оказана.

В следующий раз это случилось, когда мне тогда было 20 лет. История с отцом забылась и теперь казалась просто страшным совпадением. Я был гуманитарием, что называется, до мозга костей — ещё в школе не успевал по точным наукам просто катастрофически. Но в то странное для меня время я заканчивал институт, писал дипломную работу по истории английского языка, где-то подрабатывал, хотел после защиты диплома организовать семью. Не сложилось.

Всё началось с того, что однажды я заподозрил, что моя девушка мне изменяет. И всё бы ничего, но так оно и было. Опущу подробности того, как мы расстались. Я остро переживал этот момент. Гуманитарий, он и в Африке гуманитарий. В бессильной злобе уничтожил все её подарки, которые можно было уничтожить, сжёг совместные фото, а сочиненные когда-то в мальчишеском порыве стихотворения забросил в дальний угол. Пропал сон, аппетит — ну, в общем, как это обычно бывает.

Я жаловался друзьям, заводил случайные знакомства с девушками, начал прикладываться к бутылке. Ничего не помогало. Ложась в постель, я не мог уснуть. Смотрел в потолок, бывало, даже плакал от досады, разговаривал сам с собой. Доведенный до отчаяния, я в истерике шептал: «Помоги мне».

И он вернулся, чтобы помочь. Я снова стоял спиной к зеркалу и почувствовал то же ощущение натянутой чуть повыше поясницы кожи. Обернувшись, я снова увидел безглазого: он протягивал ко мне руки, будто пытаясь выдернуть меня из этого мира в свой, где всё в разы спокойней. Я невольно положил руку на зеркало и почувствовал, как будто не меня тащат куда-то, а я тащу кого-то на свою сторону. Я потерял сознание. Он сожрал мои чувства. Жизнь изменилась.

С того дня он иногда говорит со мной. На моей спине появились шрамы, как будто её каждую ночь прокалывают десятками иголок. Я стал чаще говорить в темноте, стал флегматичнее. Краем глаза я часто замечаю, что моё отражение будто смотрит на меня, когда я отвожу глаза, и улыбается как-то неуловимо отвратительно — словно сбежавший из тюрьмы заключенный, который наслаждается свободой, но осознаёт, что его скоро поймают и непременно казнят.

Почему я всё это пишу? Сегодня я заметил, что когда в моих зрачках отражается зеркало, именно в этом отражении я вижу всё то же безглазое лицо. Маленькое белесое пятнышко в отражении отражения. Я почему-то знаю, что он хочет покоя, но понимаю, что не может успокоиться, пока я жив. У нас с ним договор, который я скрепил тогда, перед смертью отца, и я обязан чтить его условия, которых не знаю. Мне не страшно, в том смысле, что за себя я спокоен. Он не тронет меня. Но те, кто рано или поздно придут за ним — другой вопрос. Их я боюсь. И он боится.

Не проси о помощи в пустой, тёмной комнате. Никогда.

СТРАХ, ЧТО ЖИВЕТ НА СВЕТУ

Spoiler

Однажды они пришли из ниоткуда. Они, живущие на свету, любящие яркий свет. С собой они принесли свои собственные солнца - странные предметы-излучатели, которые обжигали нас, причиняли боль глазам, коже. Они придумали это свое излучение, чтоб убивать нас, чтоб стать хозяевами мира. Я сидела за углом, прячась от них, от их света. Они пришли сюда, застукали меня в самый неудачный момент, когда я искала пищу. Да да, мы давно живем собирательством, снова, как когда то на заре времен. Я боялась их, с их непонятным языком, странными отростками на теле, чем то похожими на руки и ноги, маленькими злобными глазками, слишком светлой кожей. Их резкие тонкие голоса резали уши, они радовались, вероятно, ожидали, что тут есть один из нас. Как же страшно. Я стараюсь даже не дышать, чтоб эти существа огненного света не опалили меня, не изуродовали, не оглушили и не убили. У нас ходят страшные легенды о них, о том, что они делают с теми, кто попадается им, о том что их неестественный свет делает с нашими телами. Но мы стараемся прятаться. Взрослые покинули нас давно, я даже не помню уже, как выглядит моя мать. Старший наш друг говорит, что если нас заметят - пиши пропало. Мы должны прятаться. Не весь свет прекрасен и приятен, истинный страх, как оказалось, на самом ярком свету. Мы передвигаемся по узким ходам в их домах - туда они не пролезут, слишком твердые у них тела. Это нас отчасти спасает. Вчера мне исполнилось 16, и я пошла на свою первую вылазку за пищей. Мне просто сказали куда идти. До сих пор я не знала, как выглядит еда, но она должна была вкусно пахнуть. Я рыскала и рыскала, пока не набрела на это место. Тут пахло приятно, едой. Сладким запахом. И оказалось что это ловушка - пока я искала источник запаха, я задела ногой за что то и упала. Естественно выругалась шепотом, но они услышали. И они пришли. О, неужели? Они пошли в другой проход. Свет стал уходить, и я рискнула выбраться и пойти обратно, в наши логова, где раньше жили только крысы. Где когда то ходили и радовались жизни наши предки. Грустно, страшно. Я ведь совсем еще маленькая, я не хочу умирать. Я осторожно выбралась из укрытия и стала тихонечко двигаться на выход, когда услышала шорох и увидела собственную тень перед собой. Я обернулась, хотя свет слепил, причинял боль. Существо, которое держало в руках фонарь издало резкий злобный звук. Его тут же подхватили и другие существа. Мне конец! Бежать! Куда?! О нет, нет не знаю, что делать. мыли неслись в голове словно бешеные. Господи, помогите мне кто нибудь. Я метнулась в тень справа. Тупик, тут некуда идти. Свет. Он убьет меня, он настигнет меня... Чувство страха и безысходности резко пропало. Мысли выровнялись. Нет. Я не сдамся. Я буду драться. Все равно мне не жить. Я вырвалась из тени и бросилась на одно из существ в отчаянном безумном амоке, я орала, ревела и рычала. И они отступили. Они ушли. Тогда я не поняла почему. Я вернулась назад и принесла пищу, которую все-таки добыла. Усталую, падающую с ног меня приняли на руки и уложили отдыхать у костра. Мне достался хороший кусок еды и похвала друзей. А потом Старший подошел ко мне. Он долго смотрел на меня с улыбкой, от которой замирало сердце, он нежно погладил меня по голове. - Все хорошо, маленькая, ты справилась. Возможно, скоро ты, как и наши родители, тоже сможешь проникать в их дома и добывать пищу, уйдешь из общины. Возможно, однажды мы победим их, мы займем наше место, с которого они нас выгнали тысячелетия назад. Он поцеловал меня в лоб и ушел. А я сладко спала, держа когтем последний и самый нежный кусок мяса, который самолично вырвала из груди у той человеческой самки, в пропахшем их кровью подвале. Они зовут нас монстрами, чудовищами из темноты, но для нас - чудовища они, люди. Хотя, как оказалось, весьма съедобные. И я снова приду к ним из тьмы, теперь я знаю, как выглядит наша пища.

И на сегодня всё. Пока.

Привет всем.

Комфорт.

Психодел. Хотя, в 90-х и не такое могло быть.

Spoiler

У сеттера были умные карие глаза.
Инженер Пенев поманил его куском сырокопченой колбасы и схватил за загривок. Сунул в мешок, туда же положил несколько булыжников и понес к реке. Сеттер утонул, жалобно тявкнув на прощанье.
Потом Пенев подал знак жене. Она вышла из кустов, поддерживая вздутый живот. Была на седьмом месяце.
-Это тот самый дом, о котором я тебе говорил! - сказал Пенев, указывая на собачьи хоромы. - Вполне пригодно для жилья!
В доме был полный комфорт. Молодой чете Пеневых даже подобный люкс и не снился - спальня, столовая, подсобные помещения. Правда, потолки были скошеные и в туалете подтекал бачок... Но это мелочи. Главное, что у них было самостоятельное жилье...
Хибара стояла в живописной местности. В воздухе плыл аромат хвои и лесных трав, в овраге журчала река.
-Жаль собаки! - расчувствовалась Пенева. - Интересно, кто был ее хозяин?
-Во всяком случае, не простой человек... Если собаке был предоставлен такой комфорт! - ответил муж и добавил: - Пока спохватятся - поживем здесь... Может, успеем ребенка вырастить в этом чистом месте!..
Утром у калитки остановилась машина. Сонные Пеневы испуганно вскочили с постели... Из "волги" вышел человек и оставил во дворе бачки с едой.
Еда была превосходной. Отбивные, домашняя колбаса - явно, не из гастронома.
На следующий день пищу привезли снова. Тоже богатую и разнообразную.
-Словно сам господь бог заботится о нас! - сказала Пенева, устремив свой взор в небесную синь.
-Еда предназначалась собаке, - уточнил ее муж. - Как раз сэкономим...
Долгое время их никто не беспокоил. Они жили счастливо и ждали ребенка.
Но однажды утром...
- Балкан! Балкан! - раздался во дворе серьезный мужской голос.
Пенев высунулся наружу. Чья-то твердая рука надела на него поводок, и его увезли на черной машине.
Пенева испуганно наблюдала за происходящим из окна. Но звать на помощь не посмела.
Муж вернулся поздно вечером. Был на охоте. Гонялся за дичью. Проявил себя хорошо, и его похлопали по холке. Предупредили, что через недельку снова заедут.
К следующему воскресенью Пенев раздобыл где-то коричневый комбинезон. Машина забрала его рано утром и привезла обратно поздно вечером...
Вот так и текла его жизнь... Пеневых никто не беспокоил, ребенок родился здоровым, а единственной обязанностью Пенева было раз в неделю ходить на охоту. Оттуда он возвращался не с пустыми руками. Частенько приносил домой дичь - свою долю серны, зайца или парочку куропаток.
Но вот однажды от него сбежала жена. На столе в кухне лежала записка: "Дорогой, мне надоела эта собачья жизнь!.. Забираю и ребенка! Чао!"
Пенев остался один. В хорошую погоду он загорал перед домом, читал журнал "Параллели" или смотрел телевизор.
Но как-то знойным летним днем перед ним появился кусок сырокопченой колбасы. Понюхав, он только изготовился его проглотить, как сильные руки схватили его за загривок и сунули в мешок вместе с несколькими булыжниками.
Проваливаясь в мешок. Пенев успел заметить в кустах глаза многодетной семьи.
Захлебываясь, он слышал ликующие крики.
Многодетная семья радовалась самостоятельному и комфортному жилищу.

Чужая для дочери.

Типа философия, ага.

Spoiler

В 80-х годах работала я завмагом. По тем временам очень хорошая должность. Жили мы хорошо. 4-хкомнатная квартира в центре курортного городка, домик за городом, муж, дочь-красавица. Да-да, именно в таком порядке. Материальная сторона жизни меня интересовала больше всего. Всё и вся я мерила деньгами. Даже к матери своей я относилась плохо. Мама жила в деревне с мужем-пьяницей. Просила она меня забрать ее к себе, а я ей отказала. Стыдно мне было перед друзьями, что мама у меня деревенская, некультурная.

Поехали мы раз с семьей на выходные за город. Домик наш находился у леса, а в лесу колодец был, воду оттуда брали. Пошла я за водой и встретила там бабку, которая пыталась вытащить ведро из колодца. Я стою и жду, когда она ведро то вытащит. Бабка обратилась ко мне, даже не повернув головы в мою сторону.
- Ну что ж ты, Лена, стоишь-то и мне, старой женщине, не поможешь? Видишь, слаба я стала, ведро вытащить не могу.
- А ты полведра набери.
И тут до меня доходит: "Откуда она меня знает?" Бабка повернула голову, это была моя мать в старости, вся в морщинах. Матери моей тогда еще 50 лет не было. А бабке той на вид лет 90 было. Я стояла и не верила своим глазам! А бабка мне говорит:
- Полведра, говоришь? Вот теперь, Лена, ты будешь жить в полжизни!
Бабка с силой дернула за веревку и вытащила ведро, а в ведре вода какая-то мутная, серая. Я стояла как вкопанная. Бабка уходила в лес. По щекам у меня катились слезы. Я испугалась, я себя жалела в тот момент!
Не вдаваясь в подробности скажу, что через полгода я купила машину, денег на нее заняла под проценты у местных бандитов. Вскоре меня уволили с работы, и в тот же день муж попал в аварию и разбил машину. Платить бандитам было нечем, начали капать проценты. Пришлось продавать домик за городом. Но этих денег не хватило. Муж ушел от меня. Я искала приличную работу. Был 1991 год. Кто помнит то время, тот поймет, как сложно было устроиться, а мне непременно приличная работа нужна была. Короче, через полтора года я с дочкой уже жила у мамы, в деревне. Квартиру у меня отобрали бандиты. Из квартиры я ушла с дочкой в том, что было на нас и ВСЕ!
Недолго мы прожили у мамы, мой отчим по пьянке избил меня и мать и выгнал меня. Дочка осталась с ними, ее он не трогал, любил, своих детей у него не было, а он всегда о дочке мечтал. С дальнобойщиком я приехала в свой курортный городок.
Следующие 7 лет я жила на свалке. Да-да, жила на свалке, ела то, что находила в грудах свежеприготовленного мусора. С грустью вспоминая, что когда то я пользовалась только французской косметикой, носила шелковые халатики, частенько ужинала в ресторане. А теперь я ем хлеб с плесенью, хожу в выброшенном кем то нижнем белье и радуюсь, когда удается найти целые трусы моего размера, пью водку из кружки с отколотой ручкой. Я все еще жалела только себя!
Как то раз я поехала в город, там я попала под машину. В больнице я провела 1,5 месяца. Как-то раз привезли в больницу девушку , она была похожа на мою дочь. Девушке требовалась пересадка почки. От медсестер я узнала, что у нее нет близких, тех, кто мог бы отдать ей свою почку. В общем, теперь у меня одна почка.
После операции мне приснился сон, в котором я стояла на коленях у колодца в лесу . Спиной ко мне стояла бабка и пыталась вытащить ведро из колодца. Я предложила помочь ей. Она мне ответила:
- Ну что ты, сама справлюсь. Ты вот какая, посмотри на себя. Как ты мне можешь помочь? - и засмеялась.
Она с легкостью вытащила ведро. Повернулась ко мне лицом, а лицо у нее молодое. Прямо девочка совсем.

На ноги мне встать помогла Вероника (девушка, которой я отдала почку). На свалку я больше не вернулась. Жила сначала у Вероники, работала продавцом в магазине, потом сняла квартиру. Когда все наладилось, я поехала к маме в деревню. В доме моей мамы жили чужие люди, они мне рассказали, что мамы моей уже год как нет в живых, а отчим 5 лет назад умер. Дочка моя замуж вышла, дом продала и с мужем в город уехала.
Нашла я дочь 4 года назад. Пришла к ней, думала, не впустит она меня. Пустила. Посидели мы с ней, поговорили. Зла она на меня не держит. Спросила я у нее:
- Может, доченька, тебе что нужно? Так ты скажи, я все для тебя сделаю.
- Ну что ты, сама справлюсь. Ты вот какая, посмотри на себя. Как ты мне можешь помочь?
У меня аж волосы на голове зашевелились от ее ответа.

«Я его видел, чувак...»

Spoiler

Начну с того, что я ненавижу лифты. Вот просто патологически. Поэтому НИКОГДА на них не езжу, а поднимаюсь (если требуется, сам я живу в пятиэтажке без лифта) по лестнице.

Эта история случилась почти полгода назад, в начале января 2013 года. Январь, праздники, все гуляют, пьют… Ну и за мной водится такой грешок, что тут поделать. Не считаю чем-то страшным выпить с друзьями, тем более это фактически было празднование Нового года (2 или 3 января, точно дату не помню).

Мы с моим хорошим другом отправились на другой конец города к его знакомому, который снимал двухкомнатную квартиру в 14-этажном доме. Отправились сравнительно поздно (праздники же), поэтому от остановки до его дома шли довольно долго. По пути зашли в магазин и купили еще выпивки, после чего отправились к дому, благо от магазина до дома нужно было идти по прямой дороге (объясняю все тщательно, потому что некоторые любят прикапываться к каким-то мелочам, самим, видимо, не хватает ума додуматься).

Тот знакомый живет на 8-м этаже, и мой друг поехал на лифте, а я поднимался пешком. Примерно на 6-м этаже я начал улавливать какой-то странный запах, как будто сладковатая гниль — не знаю, как передать. Чем выше я поднимался, тем сильнее чувствовал этот запах, поэтому почувствовал неслыханное облегчение, когда открыл дверь на площадку с квартирами. Друг уже давно доехал и ждал меня возле нужной нам квартиры.

Про запах я очень быстро забыл — у меня на тот момент были совсем другие желания.

Так как ехали мы в гости всего на пару часов, то с алкоголем не рассчитали и только теперь осознали его нехватку. Было принято решение о покупке еще нескольких бутылок пива и, возможно, чего-то более крепкого, так как решили остаться там на ночь (благо, переночевать было где).

Сходить в магазин вызвался я (меня «пробивает» на прогулки после того, как выпью). Уже не помню, как я вышел и сходил в магазин, но когда я подходил обратно к дому, то меня, что называется, «отпустило», поэтому с этого момента я все помню отчетливо.

На этот раз запах на лестнице был еще сильнее, чем в прошлый раз (хотя бы потому он казался сильнее, что почувствовал я его на этот раз этаже на третьем). Дальше я старался подниматься как можно тише, пытаясь понять, откуда эта вонь.

На 8-м этаже вонь стала почти невыносимой, и я остановился, чтобы подумать, стоит мне подниматься выше, чтобы узнать источник вони, или нет. Я стоял перед дверью в коридор с квартирами неподвижно минуты две, поэтому привык к окружающим немногочисленным звукам, и вдруг уловил нечто, от чего мое сердце забилось гораздо быстрее.

Кто-то что-то жевал! Причем всего на пару этажей выше меня. Не понимаю, как кто-то что-то мог есть при такой вони, мне уже становилось дурно и от выпитого алкоголя, и от запаха, и от чувства отвращения (признаюсь, дурацкие мысли о мистических тварях тоже промелькнули).

Решив, что лучше все-таки не проверять, мало ли что там может быть, я через минуту был уже в квартире знакомого, где мы продолжили пить.

Проснулись мы уже после обеда. В голове была каша, сидели с минералкой и старались выжить. Слово за слово, и я рассказал о вони и о том, что на лестнице кто-то что-то ел. Ребята посмеялись, а потом было принято решение сходить на лестницу всем месте и посмотреть, кто и что там ел.

Мы обследовали все верхние этажи, но источника неприятного запаха найти не могли.

Так бы и была это недоистория забыта, если бы через месяц я не узнал, что в том доме пропал человек (старик со второго этажа вышел куда-то по своим делам и не вернулся). Вроде сравнительно обычное дело, люди часто пропадают, но в период с января по май 2013 года в том доме пропадали по человеку в месяц.

Знакомый моего друга (тот, кто снимал квартиру в том доме — теперь он уже переехал) рассказывал, что жильцы дома часто слышали, как кто-то бегает по коридорам (на каждом этаже по две площадки, на каждой площадке около 10 квартир), стучит по всем дверям подряд, воет, но в глазок ничего не видно, а выйти страшно…

На данный момент, насколько я знаю, дом практически пустует.

Сейчас я регулярно просматриваю местные новости, но о том доме никто и строчки не написал, никто ничего не говорит.

Сегодня утром я случайно встретился с тем самым знакомым друга, но я его еле узнал: он сильно похудел, взгляд стал отрешенным, разговаривает кратко.

Мы поговорили минуты две, после чего он уже пошел было по своим делам. Но вдруг остановился, обернулся и сказал полушепотом:

— Я его видел, чувак…

И на сегодня все. Пока.

Изменено: Кошара, 29 Май 2013 - 20:06

[Кошара]

Привет всем!

Меняющиеся.

Spoiler

В моем городе есть место, где люди меняются. Первый раз это случилось в октябре. Я шел с другом по городу, был вечер, солнце садилось. Изредка нам встречались прохожие, но не так часто, чтобы испортить впечатления от прогулки. Очертания улицы тем временем слегка менялись в тенях. Было достаточно необычно наблюдать это после двухмесячного самовольного заточения, когда я не видел ничего, кроме экрана своего монитора. Мы проходили по парку — это недалеко от района, где я живу, напротив стоит недавно отстроенная многоэтажка. И вот тогда-то я впервые заметил это — рука друга изменилась, стала серой (я даже сказал бы, какого-то землистого цвета). Я моргнул, протер глаза. Когда я снова посмотрел на руку, всё было в норме. Тогда я списал это на оптический обман. Мало ли что может в сумерках примерещиться.

А двумя неделями позже я проходил по тем местам со знакомой девушкой и увидел изменение отчетливо и ясно. Был день, солнце светило достаточно ярко, так что на недостаточную видимость списать это у меня не получается, как бы мне того ни хотелось. Ее кожа стала серой, волос на голове не осталось вовсе, череп вытянулся, вместо глаз остались две черные впадины, но самым жутким была её улыбка. Она смотрела на меня, смотрела и улыбалась. Хотя правильней это было бы назвать оскалом. Прошла, наверное, секунда, не больше, и всё стало прежним — е` кожа, симпатичная прическа, глаза... Я споткнулся, упал на землю. Она помогла мне подняться и спросила, в чем дело. Я же ничего не мог понять, но почему-то ее улыбка, хоть и не напоминавшая ту, другую, была мне не столь приятна, как раньше. Под каким-то надуманным предлогом я решил избавиться от ее компании и ушел домой.

Спустя неделю, которую я провел в раздумьях о том, не сошел ли я с ума, я решил снять квартиру в той самой многоэтажке напротив парка. Тут надо сказать, что у меня две квартиры — сдавая одну из них, я вполне неплохо живу, совсем не работая. Снять квартиру оказалось легче, чем я думал — благо, дом был совсем новым, и многие квартиры в нём пустовали. Вооружившись старым биноклем, я стал наблюдать. Окна моей квартиры выходили как раз на парк. Первую неделю всё прошло спокойно — я запоминал лица прохожих, гуляющих по парку, учил их привычки, время, когда они появлялись там. Некоторым начал давать имена.

И когда я уже готов был признать, что у меня случилось какое-то кратковременное помутнение сознания, я снова увидел изменение. На этот раз изменился мужчина, который выгуливал собаку в парке по утрам. Всё тот же эффект, длившийся не более нескольких секунд, возможно, чуть дольше в этот раз. По крайней мере, мне так показалось. В тот день, испугавшись, я закончил наблюдения, завесив окна в комнате шторами. А на следующий день я насчитал еще двоих «меняющихся», как я их про себя назвал. Через неделю их стало четверо, при этом менялись одни и те же люди — мужчина с собакой, какая-то школьница, девушка и парень (наверное, студенты) — они всегда появлялись вместе. Спустя еще несколько дней моих наблюдений меняться стало гораздо больше людей, чем в первое время. И так день за днем — их становилось всё больше. Сейчас я уже не уверен ни в одном из немногих оставшихся у меня друзей. Если честно, я и в родителях не уверен.

А вчера случилось еще кое-что. Была ночь. До этого случая я ни разу не наблюдал за парком по ночам, чересчур страшным мне это занятие казалось. Но в этот раз я выглянул и увидел. В парке стояло шесть человек, меняющиеся, они смотрели на окно моей квартиры (она у меня на пятом этаже), просто смотрели и молчали. Только теперь они не спешили принимать обычный вид. Будто хотели, чтобы я увидел, хотели, чтобы я знал, что они знают обо мне. Один из них поднял руку с каким-то предметом в руке (в темноте даже в бинокль было сложно разобрать детали) и поднес к своей голове, и секунду спустя в моей квартире зазвонил мобильник. Я отскочил от окна, зашторил его и подбежал к телефону. На экране высветился номер друга — того самого, чье изменение я увидел первым.

Сейчас мне очень страшно — так страшно, как не было никогда в жизни. Кто-то звонил мне на мобильный сегодня весь день, пока я не догадался его отключить. Догадываюсь, от кого эти вызовы, но не хочу думать об этом.

Хиробрин.

Оригинальна стори.

Spoiler

Думаю многие игроки игры Minecraft слышали про Хиробрина, призрака мертвого шахтера. Так вот его история словами одного из игроков, который его видел:

"Недавно я создал новый мир в сингле майнкрафта. Всё было нормально поначалу, когда я начал рубить деревья и крафтить верстак. Я заметил, как что-то движется в плотном тумане (у меня слабый комп и мне приходится играть с низкой дальностью рендера). Я подумал, что это корова, и погнался за ней в надежде собрать немного шкур для брони.

Но это оказалась не корова. На меня смотрел другой персонаж с стандартным скином, но пустыми глазами. Имени не появилось, я дважды перепроверил чтобы убедиться, что я не в мультиплеере. Он не стал долго ждать, посмотрел на меня и быстро убежал в туман. Из любопытства я погнался за ним, но он исчез.

Я продолжил играть, не зная что думать. По мере того, как я расширял мир, мне встречались вещи, необычные для генератора карт: тунели 2х2 в скалах, маленькие идеальные пирамиды из песка в океане и рощи, где на деревьях была срезана вся листва. Мне постоянно казалось, что я вижу другого «игрока» в глубине тумана, но я никогда не мог разглядеть. Я пробовал увеличить дальность изображения на Far (предельная дальность) каждый раз, когда мне казалось, что я его видел, но тщетно.

Я сохранил карту и двинул на форумы узнать не находил ли кто-то ещё псевдо-игрока. Таких не было. Я создал свою тему, рассказывая об увиденном и спрашивая, не случалось ли подобного с кем-либо ещё. Через пять минут пост был стёрт. Я пересоздал, но теперь тему удалили еще раньше. Я получил в приват письмо от пользователя «Herobrine», состоящего из одного слова: «Стой». Когда я пошёл посмотреть на профиль Хиробрина, страница 404-нулась.

Я получал письмо от другого форумного пользователя. Он сказал, что модераторы могут читать приват на форуме, так что мы будем в большей безопасности, используя почту. Он утверждал, что он тоже видел таинственного игрока, и имел небольшую «директорию» других пользователей, которые его тоже видели. По их мирам также были разбросаны фишки, определенно сделанные человеком, и они описывали, что у их таинственного игрока нет зрачков.

Почти месяц прошёл до следующего разговора с информатором. Некоторые люди, повстречавшие таинственного человека, интересовались именем Хиробрин и обнаружили, что это имя часто используется шведским игроком. После некоторого дальнейшего сбора информации, оказалось, что это брат Нотча, разработчика игрока. Я лично написал Нотчу и спросил, не было ли у него брата. Он ответил с задержкой и очень коротко: «Был, но его больше нет с нами». - Нотч

После нашей первой встречи я больше не встречал таинственного игрока и не замечал каких-либо изменений в мире, кроме своих собственных. Я был в состоянии нажать принт скрин когда впервые увидел его. Вот моё единственное свидетельство о его существовании."

Те, кто приходят из темноты.

Spoiler

ПОНЕДЕЛЬНИК

Мне приснился кошмар. В преддверии учёбы я легла спать пораньше, но посреди ночи проснулась от странного ощущения. Мне снилось, что я нахожусь под водой и мне трудно дышать, потому что на меня что-то давит. Постепенно я поняла, что просыпаюсь, но ощущение тяжести не прошло. Было такое чувство, что на груди что-то лежит. Я резко села на кровати и только тогда смогла свободно вздохнуть. Когда я снова легла, ощущение тяжести не возвратилось.

ВТОРНИК

Вечером я осталась дома одна и делала записи в своём дневнике, слушая, как всегда наушники. Громкость была достаточная, чтобы заглушить наружные шумы, но минуты через две я поняла, что меня что-то отвлекает. Шаги, лёгкий скрип досок. Вынув наушники, я прислушалась — последний тихий скрип и тишина. Я бы предположила, что это был звук из соседних квартир, но акустика дома мне давно хорошо известна — шум от соседей доносится до нашей квартиры, только когда они разговаривают на повышенных тонах (или метаются сковородками, что реже). Значит, шаги мне послышались в пустой соседней комнате...

СРЕДА

Сейчас я думаю, что стоило этому раньше придать значение. С головой уйдя в повседневные заботы, не замечала нечто странное, что творилось вокруг меня. А стоило заметить, ещё как стоило...

Ночью мне снова приснился кошмар — на этот раз со мной в главной роли. Будто меня прокляли, и теперь я повсюду чувствую уничтожающий огонь, в конце концов сгорая в нём. Когда я подскочила, то долго не могла ещё унять дрожь в теле. Родители уже ушли на работу, поэтому я постепенно успокоилась и направилась в ванную. Я встала под душ и включила холодную воду. Через секунду меня бы ошпарило, не успей я отскочить в сторону. Из холодного крана валили клубы пара, и тёк самый настоящий кипяток. Я покрутила кран горячей воды — то же самое. Холодной воды как будто вообще не существовало. Мне припомнился сон, и зубы, помимо воли, начали отбивать нервную чечётку. Через час оба крана продолжали бить кипятком. Когда пришла мама, я рассказала ей о странном поведении воды. Она, естественно, решила проверить, отрыла холодный кран и... из крана действительно потекла холодная вода. Не просто холодная — ледяная. Я сама ещё раз закрыла и открыла оба крана — всё вернулось в норму. Решив, что во всём виновата смена труб, я снова отправилась в душ. Но стоило мне опять включить холодную воду, как из крана снова забил кипяток. Злая и испуганная, я выбежала из ванной, чтобы проверить кран на кухне. Холодная. Ледяная. Мама странно посмотрела на меня и спросила, всё ли в порядке.

Это происшествие совершенно выбило меня из колеи. Я дождалась, когда родители лягут спать, и закрылась в своей комнате, надев наушники. Ближе к часу ночи из соседней комнаты снова донёсся звук шагов. Сначала я подумала, что это кто-то из родителей пошёл в ванную, но скрип становился всё явственней ближе по направлению к моей комнате. Как будто кто-то стоял у двери. Нервы не выдержали, я быстро встала и открыла дверь. Никого. В спальне родителей было тихо, следовательно, они оба спали. Вновь закрывшись, я села за компьютер и продолжила чтение по учёбе. Однако странное ощущение дискомфорта не давало мне сосредоточиться на занятии. Я выключила нетбук, погасила свет и легла спать.

Примерно около трёх ночи я проснулась от собственного крика. Мне приснился сон, такой страшный, что я на ощупь добралась до выключателя и, лишь включив свет, смогла начать соображать. Как ни странно, самого сна я никак не могла вспомнить, но, когда снова ложилась, не смогла заставить себя выключить светильник. В первый раз за всю жизнь.

ЧЕТВЕРГ

Я не пошла на учёбу, сославшись на плохое самочувствие. Когда родители ушли на работу, я отправилась в ванную и встала под душ. Опасения по поводу поведения водопровода рассеялись, когда тёплые струи ровными потоками побежали по моей коже. Минуту-другую я стояла, расслабляясь после полубессонной ночи. С утра всё происходившее вообще показалось дурным сном. Неожиданно яркий свет от лампочки начал мигать — сначала незаметно, потом всё явственнее угасая. Я ощутила прилив леденящего страха и как можно скорее выбралась из душа, обернувшись полотенцем. В тот момент, когда я почти бегом выбежала из ванной, лампочка погасла окончательно.

День прошёл, как в тумане. Даже в свете солнечных лучей я вздрагивала от любого шороха и звука. А один раз едва не вскрикнула от неожиданности, когда под окном резко завёлся грузовик. Звуки музыки, всегда успокаивающие меня, раздражали, от еды мутило, и вообще состояние моё было близко к истерическому. В конце концов, измотанная и перенервничавшая, я прилегла на минуту на диван и сразу же уснула. Когда я открыла глаза, в комнате было уже темно. Почти бессознательно я встала и подошла к выключателю, и лишь когда жёлтый электрический свет наполнил комнату, смогла вздохнуть спокойно.

Ночью я села и попыталась проанализировать все случившееся за это время. Большая часть происходивших странностей приходилась на отрезок от полуночи до трёх часов ночи, причём ближе к трём «оно» — что бы это ни было — становилось активнее.

Я стала отсчитывать минуты, боясь того, что могу услышать или… нет, эту мысль даже додумывать было страшно. Родители спали в соседней комнате, и я решила, что завтра непременно расскажу, что со мной происходит. Если раньше перспектива оказаться на приёме у психотерапевта пугала, то в свете последних событий она казалась единственным возможным спасением. Около половины третьего, несмотря на громкую музыку в наушниках, я стала засыпать, сидя за столом. Положив голову на руки и закрыв глаза, я незаметно провалилась в сон. Когда я проснулась, часы на мониторе нетбука показывали три часа ночи. И тут лампочка светильника, стоявшего на столе, взорвалась с громким треском. Я вскрикнула от испуга и почувствовала, как часто забилось сердце. Почти на грани панического ужаса, я твердила себе только одно: «Возьми себя в руки. Ты рациональный человек и можешь справиться со своим страхом». Я закрыла глаза, сжала кулаки и стала вслух как можно медленней считать до пяти. Паника постепенно отступала, но ощущение, что я не одна в комнате, только усилилось. Я закрыла уши руками, боясь, что сойду с ума, если услышу какой-либо звук рядом с собой. Так я и просидела не знаю сколько времени, подтянув колени к груди и тихо раскачиваясь вперёд-назад на стуле.

ПЯТНИЦА

Я проснулась в своей комнате на полу. Видимо, ночью я заснула в той же позе, что и сидела, поэтому не заметила, как соскользнула со стула. Шторы в комнате были задёрнуты, поэтому казалось, что ещё темно. Странно, но мне совсем не хотелось в тот момент видеть солнечный свет. Ощущение страха прошло, я села и, обхватив руками голову, стала думать, что делать дальше. Во-первых, рассказать о происходящем родителям я всё-таки не могла. Даже если меня сочтут сумасшедшей, направят к психотерапевту, а там, в свою очередь, оставят на лечение в больнице, ситуация только ухудшится. Темнота всё равно наступит, только встречать её с завязанными руками и ощущением полной беспомощности куда страшнее… Во-вторых, мне пришла в голову идея посмотреть подобные случаи в Интернете. Что бы это ни было, наверняка подобное случалось ранее и с другими. Быть может, кто-то знает, как с этим можно бороться.

Результаты поиска меня напугали сильнее, чем я могла себе представить. Во всех статьях, где описывались схожие с моей ситуации, говорилось, что это явление называется «одержимостью» и что в конечном итоге бороться с этим невозможно. Были также известны случаи, когда в дело вмешивались экзорцисты с целью изгнать «дьявола из тела одержимого», но в обоих случаях исход оказался смертельным. Хотя в моём случае расхождений с этими описаниями было много — я не чувствовала чьего-то постоянного присутствия, разве что только в темноте, не теряла аппетита, не падала в обмороки — всё равно это произвело на меня гнетущее впечатление. Кроме того, с самого пробуждения меня не оставляло странное чувство, что всё скоро должно кончиться. Мысль эта особого успокоения не приносила, скорее, мирила с какой-то обречённостью. Всё равно, рано или поздно что-то должно случиться, потому что, сколько бы это ни продолжалось, я уверена, что никогда бы не смогла привыкнуть к постоянному страху.

Весь остаток дня прошёл в каких-то мрачных раздумьях. Иногда я ловила себя на мысли, что сознательно обхожу стороной неосвещённые углы в квартире. И что оттуда за мной кто-то пристально наблюдает. Даже возвращение родителей не избавило меня от этого ощущения. В их присутствии было спокойнее, но я знала, что стоит мне вернуться в свою комнату и лечь спать, как снова начнётся это…

Когда на часах было 23.15, родители пожелали мне спокойной ночи и ушли в свою спальню. Я оставила включенной настольную лампу в зале и села на диван с книгой. Сосредоточиться на чтении не получалось, каждый нерв в теле был напряжён, а слух помимо воли стал остро реагировать на каждый звук. В конце концов, я захлопнула книгу и отправилась к себе в комнату. Погасив свет, я быстро забралась с головой под одеяло и закрыла глаза, надеясь, что мне удастся заснуть до наступления полуночи. Может, потому, что за последнюю неделю я толком не спала, а может, потому, что до наступления «опасного времени», как я стала называть его про себя, я чувствовала себя в относительной безопасности, но только сон не заставил себя долго ждать.

И вдруг как будто прямо над моей головой раздался громкий свистящий шёпот. Мгновенно проснувшись, я вынырнула из-под одеяла и осмотрелась по сторонам. От того короткого звука у меня мурашки побежали по коже… потому что ни одна человеческая глотка не смогла бы его повторить. Я попробовала произнести его, но не вышло даже хоть сколько-нибудь похоже, хотя он чётко звучал в моей памяти. Сказать, что произошедшее меня испугало — это ничего не сказать. Одно дело, когда ты чувствуешь что-то рядом, другое — когда «оно» само выдаёт своё присутствие. И это по-настоящему страшно. Я лежала с открытыми глазами и смотрела на потолок, считая минуты. Так как шторы на ночь были не задёрнуты, свет луны падал через окна комнаты и создавал причудливую игру теней на потолке. Я боялась пошевелиться, боялась даже повернуть голову… единственное, что я могла делать — повторять про себя слова всех любимых песен. Почему-то это занятие всегда успокаивало меня и возвращало способность мыслить. Так и в этот раз, я почти смогла убедить себя, что тот шёпот был лишь в моём воображении, как вдруг свет луны странным образом преломился, и на потолке вырисовались искажённые черты лица какого-то существа. Я настолько чётко увидела его, что закричала, не помня себя от ужаса. Даже когда я моргнула в следующую секунду и видение растворилось, я продолжала кричать, пока на мой крик не прибежали перепуганные родители.

Долгие пять минут я пыталась прийти в себя. Уже сидя под ярким светом, чувствуя успокаивающее поглаживание маминой руки и сжимая другой рукой папину ладонь, я едва не рассказала им о произошедшем. Но их забота и переживания заставили меня прикусить язык. Что бы это ни было, оно преследовало меня, и я не хотела, чтобы родители также стали для него уязвимы. Объяснив, что мне приснился кошмар и кивнув в ответ на их успокоительные доводы, я ещё раз вспомнила то лицо и невольно задрожала. Картинка так сильно врезалась в мою память, что, даже закрыв глаза и снова засыпая в маминых объятиях, я не могла прогнать видение того страшного изображения.

СУББОТА

Вот, собственно, почти и всё. На часах 2.55. У меня осталось чуть больше четырёх минут. Меня саму пугает та странная уверенность в том, что сегодня всё кончится, но я больше не в силах даже думать о том, что происходит. Только что в соседней комнате что-то треснуло. Судя по тёмной полоске внизу двери в мою комнату, это взорвалась последняя лампочка. С уходом родителей на ночное дежурство я включила свет во всей квартире. В полночь погасла лампа в коридоре, теперь вот это. Я просто сижу и пишу об этом, потому что у меня нет другого выхода. Ещё вечером я сняла единственное зеркало в своей комнате и поставила его в шкаф. Задёрнула шторы, включила большой свет и настольную лампу. Час назад люстра начала мигать, затем погасла. Сейчас начинает колебаться свет настольной лампы. Уверена, что через минуту погаснет и она. Я плотно заперла дверь в комнату, но уже чувствую, что это не имеет ровно никакого значения. Оно здесь.

2.58. Звук, приближающийся. Господи, я чувствую, что оно стоит сзади меня. Я не могу обернуться. Лампа погасла окончательно, остался всего лишь слабый свет от монитора.

2.59. Я не могу писать. Сейчас что-то случится.

Мне страшно.

Розыгрыш.

Spoiler

Один мужчина очень любил розыгрыши. Каждый раз, когда он кого-то разыгрывал, он испытывал наслаждение, наблюдая за выражением лица разыгранного им человека. Он любил пугать людей так, чтобы они начинали кричать от страха, чтобы от неожиданности у них душа уходила в пятки.

Жена постоянно ругала его. Она устала от его детских шалостей и считала, что ему пора вырасти и начать вести себя более ответственно. Ничего из её слов не возымело ни малейшего воздействия на мужчину — и жена, в конце концов, просто смирилась с его дурацкими шутками. Шло время, мужчине надоедали его старые розыгрыши. Его шутки становились всё боле сложными и изощрёнными. Он постоянно искал идеи, как можно кого-то оригинально разыграть.

Однажды, когда он ехал на работу, он проезжал рядом с большим универмагом. Что-то привлекло его внимание, и он остановил машину. В мусорном баке возле универмага лежал женский манекен. Он был разобран, руки и ноги у него торчали в разные стороны. Мужчине вдруг пришла в голову отличная идея для розыгрыша. Он вышел из машины, подошел к мусорному баку и вытащил голову манекена. Она была в хорошем состоянии: исключая царапину на носу и несколько вмятин, манекен выглядел почти как живой человек.

Быстро, пока его никто не заметил, мужчина достал руки, ноги и туловище манекена и загрузил их в багажник автомобиля. Остаток дня он провёл в своём кабинете, готовя следующий большой розыгрыш. Он был так взволнован, что не мог дождаться, когда сможет осуществить свою шутку. В тот же вечер он приехал домой, поужинал с женой и сыном, а затем извинился и пошёл спать, чтобы раньше встать утром.

На следующее утро в 6:00 его разбудил будильник. Он быстро отключил его, чтобы не разбудить жену и сына. В доме было абсолютно тихо. Стараясь не шуметь, он тихо вышел из дома и прошёл в гараж. Открыв багажник своей машины, он выгрузил части манекен и поставил их к стене. Потом мужчина порылся в старых коробках и достал чёрный плащ с капюшоном и маску демона.

Мужчина положил части манекена на пол и аккуратно собрал их, закрепив руки и ноги на туловище. Наконец, он закрутил голову и нацепил на манекен плащ и маску. Потом он поднял его и отнёс в дом. Стараясь двигаться как можно тише, он прошёл наверх и открыл дверь в спальню сына.

В тусклом свете он увидел, что мальчик лежит в постели и крепко спит. Мужчина осторожно поставил манекен возле кровати сына. Он сделал несколько шагов назад, чтобы полюбоваться на своё творение. Он был доволен — но манекену, казалось, чего-то не хватало. Он был не так страшен, как того ему хотелось бы. В этот момент к шутнику пришла очередная идея.

Он спустился вниз на кухню и схватил большой нож для разделки мяса. Вернувшись наверх, он вложил острый нож в руку манекена и поднял её так, словно он застыл с ножом в руке перед ударом.

Он еще раз посмотрел на свое произведение. Ему пришлось закрыть рот руками, чтобы сдержать смех. Он представил себе реакцию сына, когда тот проснётся и увидит страшного монстра, стоящего над ним и готового нанести удар. Это будет очень страшно! Довольный собой, в ожидании веселья он на цыпочках спустился вниз и сделал себе чашку кофе.

Когда мужчина сидел за кухонным столом и завтракал, к нему спустилась жена. Она сделала себе чашку кофе и тоже села за стол. Мужчина с нетерпением ждал момента пробуждения сына.

Вдруг громкий крик нарушил тишину. Жена уронила чашку кофе на пол. Она уже собиралась бежать наверх, но остановилась, когда услышала смех мужа.

— Что смешного? — спросила она сердито.

— Похоже, наш сын стал жертвой моего последнего розыгрыша, — удовлетворённо усмехнулся мужчина.

Жена устало закатила глаза и вернулась на место.

Они сидели на кухне, ожидая, когда их сын спустится вниз, но после пяти минут молчания им обоим стало не по себе.

— Не мог бы ты сходить проверить его? — спросила жена. — Он может опоздать в школу.

Мужчина пошел наверх. Он открыл дверь в спальню сына и заглянул внутрь. Самодовольная улыбка медленно сползла с его лица.

Его сын лежал на своей кровати. Кровь залила всю кровать. Горло мальчика было перерезано от уха до уха.

Окно было распахнуто, занавески развевались на ветру, а плащ и маска лежали на полу. Манекена нигде не было видно.

Если честно, я бы не поместил это сюда, если бы не были зафиксированы реальные случаи "одержимых манекенов".

И на сегодня все. Пока.

[Кошара]

Привет всем!

Любительское видео.

Файлы.

Spoiler

Эта история началась тогда, когда ещё были в моде видеомагнитофоны. Потом мода постепенно сошла на нет, а «видики», особенно пишущие, у многих стали необходимым бытовым предметом. На видеокассеты обычно скидывали недосмотренные интересные передачи, серии мыльных опер, фильмы с телевизора. Ещё на этих кассетах можно было увидеть самодельные фильмы, снятые на видеокамеру. Некоторые баловались самодеятельной порнографией в стиле «а вы знаете, что я и моя подружка вытворяли в постели этим летом?». Да не суть важно. Всё это записывалось и перезаписывалось до тех пор, пока кассета не начинала барахлить.

Однажды такая кассета попала в руки мне. Обещали самопальное порно, но, включив магнитофон, я с разочарованием увидел очередной компот из полустёртых передач, сериалов, фильмов. Кассета была в ужасном состоянии. Изображение постоянно дёргалось, прерывалось помехами — «снегом» или цветными рваными полосами. Я честно досмотрел этот «компот» до конца, перематывая. Хорошо, что кассета была полуторачасовой, я, пока смотрел, иззевался весь. Никакого порно там, конечно, не оказалось. Зато там был эпизод, наверное, из какой-то передачи, который привлёк моё внимание.

Это была статичная картинка среди общей мешанины. Показывали обычную комнату в «советском» стиле. Диван, ковры на заднем плане, какая-то старая мебель. Ничего странного. Кроме того, кто сидел на диване. Необычное существо. Белокожее, бесполое, никакой одежды на нём не было. А ещё у существа был широко открыт рот, будто оно кричит. Эта картинка застывала на экране всего несколько секунд, потом на неё наползали другие кадры из уже знакомого фильма.

Я попробовал отмотать момент назад, чтобы лучше рассмотреть, но мне не удавалось ухватить — даже на покадровом просмотре всё ускользало. Когда нажимал паузу, картинка уже исчезала, и на стоп-кадре был эпизод фильма или просто чёрный экран — пустота между записями.

Измученный любопытством, я позвонил другу и сказал, что никакого порно на кассете нет, зато есть что-то странное. Так что пусть оторвёт зад от стула и бегом ко мне.

Но где не получилось у одного, не получилось и у двоих. Когда ко мне пришла одногруппница, мы всё ещё пытались уловить кадр, но всё никак.

Не рассказывать же ей о неудачном просмотре «клубнички»? И мой друг честно сказал, что на кассете мы случайно обнаружили какой-то ужасный кадр, теперь пытаемся его поймать. Сначала девушка испугалась и захотела уйти, но любопытство оказалось сильнее. И мы уже втроём занялись «отловом пришельца». Веселились на всю катушку, помнится. Неожиданно мне удалось чётко зафиксировать кадр с существом. Мы все уставились на него.

Почти белая, с едва серым оттенком, тварь пялилась на нас с экрана. Без сомнения, она была живая: дышала и изредка моргала. Её беззубый рот, который, в общем, и привлёк внимание, был открыт. Длинные пальцы судорожно стиснули плед на диване.

Изображение подрагивало, мерцало, отчего казалось, что существо шевелится и пытается нам что-то сказать.

— Может, это какая-то секс-кукла? — неуверенно предположил друг.

— А ты бы стал с этим развлекаться? — парировал я.

Друг передёрнул плечами. И мы снова уткнулись в экран, пытаясь понять, что же это такое, чёрт возьми. Самое жуткое было в том, что необычная тварь сидела на диване с пледом в совершенно обычной квартире с коврами. Существо контрастировало с общей остановкой так сильно, что этот контраст заставил нас занервничать ещё больше.

— Господи! — заорала одногруппница. — Да оно же на нас смотрит!

Тварь действительно на нас смотрела в упор тёмными мутными глазами. Рот искривился, будто она хотело что-то нам сказать, но не могла, потому что не было языка, и зубов тоже не было. Тёмный провал рта был словно вход в ад.

— Да выключите вы это! — снова закричала одногруппница, сорвалась и убежала, оставив нас наедине с молча кричащей тварью.

Трясущимися руками я потянулся к пульту и выключил магнитофон.

— Кто тебе это дал? — я чуть с кулаками на друга не накинулся. — Клубничка, блин! Какие-то извращенцы!

Он пожал плечами.

— Давно было. В киоске дали. Я брал последнюю серию «Чужого», а эта как-то случайно в пакете оказалась. Там наклейка, ты же видел — «любительское видео». Я решил, что мне сунули порнуху, хотел посмотреть, отвлёкся, забыл и в киоск обратно не отнёс. Тебе вот потом отдал. Слушай, я был уверен, что это клубничка! Да выбрось ты её!

Мы сломали кассету, даже плёнку порвали, выбросили всё на помойку и забыли на время об этом случае.

* * *

На смену пишущим видеомагнитофонам пришли пишущие DVD-плееры. Не нужны уже были громоздкие кассеты, на диски ведь можно больше записать. Диск вообще можно было воспроизвести на компьютере, и телевизор не нужен.

Менялось время, менялись и мы. Друг увлёкся наркотиками и скончался от передозировки. На бывшую одногруппницу внезапно свалилось огромное наследство, буквально из ниоткуда, от дядюшки, которого она никогда не знала и никогда раньше о нём не слышала. Ей было всё равно на покойного, она забрала причитающееся и уехала из страны. Моя жизнь после университета постепенно превратилась в скучное болото: работа — дом, дом — работа. Ни настоящих друзей и любви, ни больших денег, ни великих свершений. В общем, так живёт много людей сейчас, и я особо не переживал. Жил себе да жил.

Компакт-диски тоже уходили в прошлое. И я решил выбросить накопленную коллекцию. Зачем-то взялся перебирать диски. Наткнулся на один — «Verbatim», на котором была полустёртая надпись чёрным маркером — «любительское видео». Я такого не помнил. Поставил диск в дисковод, стал проигрывать. И обомлел.

Сначала были куски старых телевизионных передач и ушедших в прошлое сериалов, а потом с экрана на меня уставилось бледное существо с открытым ртом. Сидящее на пледе. В квартире с коврами. Изображение дёргалось и покрывалось помехами, будто я смотрел старую видеокассету.

В панике я вытащил диск, выбросил его с балкона.

Я смотрел, как сверкает блестящая поверхность на солнце. Диск мирно покоился на зелёной травке. Всё казалось таким мирным и спокойным. Солнце светит, птички чирикают, дети смеются, а тварь осталась замурованной в диске, туда ей и дорога. Хотя за бортом было не меньше плюс тридцати, я ощущал лютый мороз. Руки дрожали, я покрылся холодной испариной, пришлось отпаивать себя горячим кофе.

Я тогда ещё подумал, что неправ — диск надо было сломать и выбросить подальше, вдруг кто подберёт… Но мне, честное слово, не хватило смелости. Да и кассету мы в тот раз уничтожили, а запись почему-то цела и невредима.

Через неделю мне пришло сообщение в «Моём мире» на Mail.Ru. Знаете, в этих социальных сетях спам иногда получаешь от друзей. И зачастую спам называется «Письмо счастья». Далёкие виртуальные друзья хотят поделиться с тобой счастьем хоть так. Мол, ты им не безразличен, вот, прочитай и разошли письмо, вдруг поможет. Алла Пугачёва прочитала это письмо, и теперь у неё Максим Галкин. А мог бы и Боря Моисеев.

«Друга» я не помнил. Просто ради игр в «Мире» френдил тех, кто стучится. Вот такая социальная сеть игроманов.

Письмо состояло из одного слова: «Благодарю» — и ссылки ниже. До сих пор не могу понять, зачем я по ней кликнул. Может, попутало любопытство — за что же меня благодарят? Я никому таких писем не высылал.

По ссылке открылся сайт с видеороликом. Над роликом написали предупреждение.

«ВНИМАНИЕ!

СЧИТАЕМ НЕОБХОДИМЫМ ВАС ПРЕДУПРЕДИТЬ. ПРЕЖДЕ ЧЕМ ВЫ ПОСМОТРИТЕ ЗАПИСЬ НИЖЕ, ВЫ ДОЛЖНЫ ПОМНИТЬ, ЧТО ПОСЛЕ ПРОСМОТРА ВАША ЖИЗНЬ ИЗМЕНИТСЯ НАВСЕГДА. ИЗМЕНЕНИЯ БУДУТ ПОСТЕПЕННЫМИ, НО ВЫ ИХ ПОЧУВСТВУЕТЕ. ВОЗМОЖНО, ВАС ОЖИДАЕТ НЕВЕРОЯТНАЯ УДАЧА. А, ВОЗМОЖНО, ВАША ЖИЗНЬ ПРЕВРАТИТСЯ В АД. НИКТО ИЗ ПРОСМОТРЕВШИХ ЭТОТ РОЛИК НЕ УМЕР, НЕ ИСЧЕЗ, НЕ ЛИШИЛ СЕБЯ ЗРЕНИЯ, НО ЖИЗНЬ ДЕВЯНОСТА ДЕВЯТИ ЧЕЛОВЕК ИЗ СТА ИЗМЕНИЛАСЬ НЕ В ЛУЧШУЮ СТОРОНУ. И ТОЛЬКО У ОДНОГО СЛУЧИЛОСЬ КРУПНОЕ ВЕЗЕНИЕ.

НИКТО НЕ ЗНАЕТ, В КАКУЮ ГРУППУ ЛЮДЕЙ ВЫ ВХОДИТЕ. МОЖЕТ, ВЫ ОДИН ИЗ ДЕВЯНОСТА ДЕВЯТИ НЕСЧАСТНЫХ, А, МОЖЕТ, И ЕСТЬ ТОТ САМЫЙ СЧАСТЛИВЧИК».

Никогда не считал себя везунчиком, но тут рука будто сама собой потянулась к застывшей на мониторе огромной кнопке «PLAY».

Замелькали знакомые обрывки старых передач и сериалов, на экране возникла белокожая кричащая тварь на диване с пледом. Ролик замер. Появилась надпись: «Продолжить? Да/Нет».

Я в страхе отдёрнул руку.

Вспомнил друга, умершего от передозировки, и счастливую богатую одногруппницу. Я не знал, в какую группу вхожу.

Я не стал рисковать своей унылой жизнью.

А вы бы рискнули?

Беспокойное дежурство.

Автор: Созерцатель.

Spoiler

Как где-то уже обещал, история из моей жизни, случившаяся в бытность мою «сторожем-консультантом» в организации, занимающейся обработкой камня. Под обработкой камня подразумевается создание ваз, чаш, несложных скульптур, заборов, плитки и, помимо всего вышеуказанного, надгробий. Пошёл я туда работать незадолго до окончания института (меня вообще по жизни тянет на приключения), так как место тихое, в частном секторе, недалеко от дома моего. Рядом трамвайные пути проходят, а за ними парк со ставком. Дежурил я там с 21:00 до 8:00, через ночь. Охранять продукцию было особо нечего — даже если подымешь плиту, далеко с ней не убежишь. Охраняли оборудование и инструмент, да ещё раз в год пьяниц и подростков гоняли.

Контора эта называется «Каменный цветок», и, к слову, существует до сих пор, представляет собой будку для охраны, будку для собаки, вагончик, где работают художники, и двор, в котором расставлены заготовки, образцы продукции попроще и готовые заказы, в основном надгробные плиты. В самые напряженные месяцы, которые летом случались чаще, чем когда-либо ещё, двор походил на кладбище: надгробия с портретами и без, вазы из чёрного гранита и мрамора ровными рядами были расставлены перед будкой охраны. Окно сторожки, внутри освещаемой только настольной лампой и монитором видеонаблюдения, выходило как раз на эту идиллию, и созерцать её всю ночь напролёт вскоре надоело. Я стал, по совету сменщика, проводить ночь в вагончике художников, где было много света и часто было с кем пообщаться.

Почти каждую ночь кто-нибудь из художников оставался работать до утра. Дело в том, что люди, как известно, имеют свойство умирать без остановки, а контора наша находилась в 300 метрах от одного из крупнейших городских моргов, да и визитки там наши лежали в регистратуре, так что недостатка в работе у художников не было. Бывало, по 3-4 надгробия за ночь выстукивали. Вечером грузчики привезут полированную плиту, сгрузят, а девочки всю ночь её обрабатывают.

В ту ночь я заступил на дежурство, как обычно. Отзвонился начальству, назвался, сказал, что смену принял. Понаблюдал в камеру закрытую калитку, совершил обход, повозился с овчаркой Джимом, своим бессменным коллегой, и пошёл в вагончик к художникам. На часах было 22:40.

В вагончике сидела Оксанка, девушка года на 4 старше меня. Обычно на ночь она не оставалась, так как у неё дома был маленький ребенок, которого она сама воспитывала. Порасспросив её, вызнал, что сынок поехал с бабушкой к морю, вот и пытается Оксана немного лишних денег заработать. Сидели мы, болтали. Она бабулю какую-то в граните запечатлевает, время от времени сверяясь с фотографией, а я в окно поглядываю, к Джиму прислушиваюсь. Оксана какой-то большой этап бабулиного портрета закончила, и мы сели чай с печеньем попить. Говорим о том, о сём, анекдоты травим.

В полночь я, как обычно, решился на обход территории. Дело в том, что до полуночи ещё случались заказчики: то заплаканные родственники окончания вскрытия ждали да засиделись, то дядька какой на дорогой машине по дороге с работы заглянет. После полуночи, как правило, забредали только пьяные и хулиганы из парка, поэтому мы всегда спускали в это время Джима с цепи. Этого хватало, чтобы остудить пыл всяких там полуночных искателей приключений.

Спустив Джима, я вернулся в вагончик. Оксана продолжала работать над портретом бабушки, а я уселся на стул у открытой двери вагончика и стал наблюдать за улицей, между делом общаясь с художницей и слушая мерное постукивание её молоточка, иногда перемежающееся с жужжанием дреммеля.

Сначала моё внимание привлёк Джим. Собака просто бегала кругами по двору, но я, не помнивший такого времени, когда у меня в доме не было собаки, знал, что здоровые, и главное, спокойные псы так себя не ведут. Джим описывал круг за кругом, и я подозвал его. Собака подошла, прижав уши и виляя хвостом, и я услышал, что наш храбрый сторожевой пёс тоненько поскуливает.

Я погладил Джима, сказал ему что-то успокаивающее, достал из кармана леденец «Дюшес» с мягкой начинкой, которые он очень любил, развернул обёртку и протянул ему. Джим понюхал конфету, открыл пасть, чтобы взять её, но внезапно, навострив уши, посмотрел в сторону тёмной громады парка через дорогу. Собака заскулила ещё громче, и, снова прижав уши, спряталась в будку.

Поднявшись со стула и пробормотав Оксане что-то вроде «я на обход», я вышел во двор, освещённый единственным фонарем, висящим на стене сторожки. Моё внимание привлекло движение в парке. Из тёмной аллеи вышел прилично одетый парень, посмотрел влево и вправо и трусцой перебежал проезжую часть. Молодой человек направлялся к нашим воротам, а я стоял посреди двора как вкопанный. Только когда он отворил нашу калитку и с приветливой улыбкой зашагал по направлению ко мне, я понял, что и дубинка, и перцовый баллончик остались в вагончике у художников.

— Здравствуйте, — протянул мне руку парень. — Это же у вас тут каменные изделия делают?

— У нас, — только и смог ответить я. Его руку я, опешив, не пожал.

— А можно, я пока посмотрю? — спросил ночной гость, и я заметил в его взгляде какую-то едва уловимую «остекленелость», которую тут же отнёс на счёт выпитого им алкоголя или употребленных веществ.

— Смотрите, пожалуйста, — ответил я. — Только руками не трогайте.

Молодой человек поднял руки ладонями ко мне в защитном, почти комичном жесте. Джим так и не высунулся из будки, и о том, что у нас собака во дворе, я парня предупреждать не стал. Странный он был какой-то, как мне показалось. И, как говорят в народе, «оказалось, не казалось».

Я осторожно прошел в вагончик, стараясь не терять этого парня из виду. Он ходил между рядами продукции, осматривая камни, надгробные плиты и вазы. Один раз даже потянулся, чтобы потрогать, но с улыбкой одёрнул руку, будто вспомнил, что я его просил не трогать ничего. Я взял дубинку и перцовку, подвесив их к поясу. В руку взял тяжёлый мощный фонарь, которым можно было и ослепить, и «приголубить», в случае чего. Оксанка была увлечена работой, и я хотел было предупредить её, чтоб милицию вызывала, если я не вернусь, но в последний момент понадеялся на свои собственные силы и вышел в ночь.

Парень сидел на корточках у двух полированных плит из красного и чёрного гранита. Услышав меня, он обернулся и, одарив меня улыбкой, спросил:

— А как вы лично думаете, какой памятник лучше? Чёрный или красный?

Вопрос застал меня врасплох. Чего-чего, а такого вопроса от молодого парня едва ли старше меня я не ожидал.

— Мне всегда нравился чёрный цвет, — наконец ответил я. — И портрет на нём чётче видно, и изображение дольше продержится. Но чёрные дороже.

При этих словах парень отмахнулся:

— Да что вы! Мне лишь бы качество было. Чтобы помнили. Чтоб как живое лицо было.

— Будет! — говорил будто бы не я. Как-то неосмысленно вырвалось.

Парень засмеялся, встал с корточек, и, достав из нагрудного кармана визитку и ручку, попросил написать на ней наш телефон. Я ответил, что сейчас нашу визитку ему принесу, но парень, взглянув на свои недешёвые часы, сказал, что времени у него мало, поэтому попросил продиктовать. Я продиктовал, он записал и сунул визитку обратно в карман. Я успел разобрать имя, напечатанное на визитке: Парамонов В. В.

Молодой человек попрощался со мной и развернулся, ещё раз взглянув на часы. Залаял Джим, да так громко, что я повернулся к его будке и прикрикнул на пса, чтоб тот не пугал клиента. Когда я повернулся снова, чтобы попрощаться с ночным гостем, его уже не было.

Я вернулся в вагончик, вскипятил чайник и налил кипятка в чашку, отправив туда же три пакетика чаю.

— Ты с кем там болтал целых три часа? Я уже думала, ты меня бросил тут совсем, — голос Оксаны звучал нарочито обиженно. — Девушка одна среди ночи сидит, а вокруг и поговорить не с кем.

Я как-то отшутился, удивившись, что отсутствовал так долго. Оксана давно закончила портрет бабульки и уже набила большую часть изображения какого-то бритоголового пухлого мужчины. Значит, я действительно долговато был в отлучке. За окном начинало светать…

Утром мы со сменщиком посмотрели запись с камеры наблюдения. Вот я выхожу из вагончика и угощаю Джима конфетой. Вот пёс убегает в будку, а я, повернувшись спиной к камере, смотрю в сторону калитки. Вот я показываю рукой на продукцию и ухожу в вагончик… С часу ночи до четырёх утра я хожу по двору один с фонарём в руке, задерживаюсь у двух пустых плит — из красного и чёрного гранита. Мои губы шевелятся, будто я с кем-то общаюсь, но никого рядом нет.

Домой я вернулся в подавленном состоянии и провалился в сон. Потом взял два отгула и всю неделю ходил как сомнамбула. В конце концов, списав всё на переутомление, вернулся на работу, заступил в смену.

Вечерний обход прошел как обычно. В вагончике трудился Дима, ещё один наш художник. Я с ним особо не общался, он был замкнутым, дотошным и неинтересным собеседником. Все темы сводились к тому, как ему плохо живется на белом свете. В общем, до утра я просидел в сторожке, а в 6:40, как обычно, заглянул в вагончик, где сидел и дремал Димон. Растолкав Дмитрия и перекинувшись с ним парой слов, я вышел во двор и пробежался взглядом по готовым плитам и вдруг обомлел: с надгробного камня на меня смотрел тот самый парень, а под его улыбчивым лицом ровными буквами была высечена надпись, гласившая: «Парамонов Вячеслав Викторович, /какое-то число, не помню уже/ 1985 — 14.07.2009».

Ноги подкосились, и я еле дошел до сторожки, тупо уставившись в настенный календарь. Ночь с 13 на 14 июля наступила как раз тогда, когда он пришёл к нам во двор. Я закатил глаза и вылил на голову полбутылки холодной минералки…

Уже позже, где-то в следующую смену, я узнал, что Парамонов этот был каким-то то ли бизнесменом, то ли кандидатом в депутаты, а в ту ночь он погиб в драке в том самом парке через дорогу. Парня ударили ножом в шею, и он перед смертью успел пробежать метров 40 дальше по аллее. Когда его жена вся в слезах пришла заказывать памятник, она спросила у наших сотрудников, какой лучше — красный или чёрный. Не дождавшись ответа, выбрала чёрный. Как он и хотел.

Коричневая дверь.

Автор: Созерцатель.

Spoiler

После окончания института решил я съехать от матери на съёмную квартиру. Работа тогда позволяла (а работал я «сторожем-консультантом» в организации, занимающейся всякими каменными штуковинами, о чём будет отдельная история). Поискал варианты, посмотрел квартирки и остановил свой выбор на однокомнатной «хрущёвке» в центре города, в получасе ходьбы от моей старой квартиры. Во-первых, цена меня устраивала, во-вторых, квартира была в достаточно хорошем состоянии, и бабуся-хозяйка догадалась провести туда кабельное телевидение и интернет. Компьютера и телевизора, естественно, не было, но я прихватил из дома свои.

Жизнь, казалось, налаживалась. Забрал из дома собаку свою, Макса, приводил подругу Дашку в гости, обеды ей и себе готовил. Потом мы с ней окончательно съехались. Странностей никаких не замечал. Разве что пёс мой скулил по вечерам и места себе не находил. Я до сих пор списываю это на то, что он просто по мамке скучал — любит ведь зверушка хозяйку. Побегает-побегает, да после полуночи успокоится, спать в ногах ложится.

Началось всё именно с того дня, когда мама попросила вернуть Макса домой. Дескать, скучно ей самой дома, да и пёс, как я уже упоминал, по маме скучал. Ну, вернул и вернул. После работы заезжал, выгуливал его, а потом брёл неспешно на квартиру. Дорога мимо парка, утренняя прохлада, на квартире барышня в халатике с завтраком дожидается — красота!

Придя на квартиру, обнаружил свою даму заплаканной и бледной. Она, как увидела, что на пороге я стою, сразу обнимать меня кинулась. Целует, плачет. Я насторожился.

— Что случилось, солнышко? — спрашиваю.

— Миленький, они там так кричат, так кричат! Дерутся, ссорятся, по лестничной клетке бегают! А он в дверь нам колотит, кричит: «Открывай, ***, а то двери вынесу!» — девушка зашлась в рыданиях.

— Подожди, не понял. Кто кричит, кто бегает? — в недоумении переспросил я.

— Сосе-е-еди-и-и!.. — сквозь рыдания протянула Даша.

Недолго думая, я вооружился выстроганной из дуба дубинкой, которую до сих пор держу у двери на всякий случай, и пошёл к соседям. На лестничной клетке было четыре квартиры. Общие стены были только с одной, и Дашка утверждала, что именно за стенкой ссорились и дрались люди, и именно их деревянная дверь хлопала, когда они бегали по лестницам. Деревянные двери были только в нашей квартире и в соседней — остальные две были железные.

И вот я стою под соседской дверью, сжимая в руке дубинку. Дверь не обита, покрыта облупившейся коричневой краской. В дверь врезаны два старых замка под большой «бородатый» ключ, прибита потёртая железная ручка-скоба. «Привет от алкоголиков 90-х!» — подумал я. Невесело улыбнувшись, я нажал кнопку звонка. Не услышав никаких звуков за дверью, постучал по ней кулаком. Из-за нашей двери слышались Дашкины всхлипы и шмыганье носом, и моё нутро наполнилось ещё большей ненавистью к нерадивым соседям. Я постучал в дверь ещё настойчивей, теперь уже ногой. Нет ответа.

Обматерив злосчастную квартиру, на чём свет стоит, я позвонил в дверь следующей квартиры. Дверь отворила молодая женщина лет тридцати, которую звали Алёна. Алёна была разведена и жила с маленьким сыном одна, когда мы въехали, она к нам в гости стабильно раз в неделю заходила. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но увидев меня, улыбнулась:

— Ой, это вы. А я думала, к этим, — женщина опасливо кивнула в сторону коричневой двери, — кто-то в гости ломится. Проходите, чего на пороге стоять! И Дарью свою зовите, я вам чаю налью.

Устроившись на кухне у Алёны, мы разговорились, проклиная нехорошую квартирку и её обитателей. Алёна рассказывала, что тоже иногда слышит, как за стеной идёт какая-то возня, слышатся крики и мат, а по утрам в окнах горит свет. Кстати, грязные побитые окна той квартирки выходили во двор, и одно из них, совсем разбитое, было завешено изнутри запачканным детским одеяльцем. В общем, картина нелицеприятная.

Проговорив так около двух часов, мы немного сбросили накопившийся негатив. Единственное, что настораживало: ни мы, ни Алёна не могли вспомнить внешности жильцов квартирки за коричневой дверью. Алёна говорила, что там живёт супружеская чета, запойные алкоголики. Когда всё тихо, они, значит, либо выезжают из квартиры, либо запой кончается. А вот когда они в развязку выходят, вот тогда песец всему! Мужика, по словам соседки, видел только её сынишка Костик, да и то в окне, когда во дворе играл. Сказал, что «дядя страшный» за ними наблюдал, а потом «спрятался». На том с Алёной мы распрощались.

Стали жить дальше. Стабильно раз или два в месяц балаган со стуком в нашу дверь повторялся, но только когда меня дома не было. Прихожу, Дарья вся в соплях, рыдает, трясётся. Каждый раз пытался достучаться до соседей — результата ноль.

Однажды меня посетила идейка. Взял на работе отгул, но вечером всё равно вышел — как бы на работу. Затем прокрался в нашу квартиру, сел у двери и давай ждать. Сидел-сидел, но так ничего и не произошло. Ну, думаю, пойду ко сну. Лежим с Дашкой, болтаем, обсуждаем общественные нравы, и как только таких алкашей земля носит.

И вот, часов в 11 вечера, за стеной начинают слышаться голоса — мужской и женский. Слышно-то в «хрущах» всегда отлично, но хозяйка как раз на той стене ковёр повесила (и, кстати, крест деревянный), так что слов не разобрать, но явно скандал назревает. Он орёт что-то, матом бабу кроет. Она огрызается, начинает пускать в ход тяжёлые предметы — слышно, как что-то падает со стуком на пол и катится. Ну, кастрюлей запустила в алконавта, ну, бывает. У меня детство с похожими соседями прошло — сверху училка-шизофреничка, справа самогонщица, слева через одну квартиру — наркоманы. Прям ностальгией повеяло.

Лежим с Дарьей, слушаем, она в плечо мне вжалась — боится. Слышно, как замок открывается в соседней квартире, а потом шаги по бетонным ступенькам — шлёп-шлёп. Будто босыми ногами кто-то бежит. Потом другие шаги — кого-то побольше и потяжелее. Значит, баба от мужика сбежала, а он догоняет. Грузные шаги удалились куда-то вверх по лестнице, потом вниз. Затем я отчётливо ощутил, что он под нашей дверью остановился. Как будто дыхание его слышу. Тишина такая повисла тягучая, и тут Дашка шепчет: «Мне страшно…» — но звучит этот шёпот как-то невыносимо громко в окружающем нас безмолвии.

И началось. В дверь почти сразу стали колотить кулаками и ногами — да мужик всем телом, наверно, напрыгивал!

— Выходи, — кричит, — ***! Зашибу к хренам! Спряталась у Надьки своей?! Да я вас к хренам там сожгу заживо, слышь?!!

Сердце бешено заколотилось, но я встал и натянул брюки. Страх перед придурком за дверью мерк по сравнению с желанием защитить свою, ставшую привычной, жизнь. Я прихватил верную дубинку и сунул босые ноги в кроссовки. Моя рука потянулась к замку, но тут я услышал, как захлопнулась дверь соседней квартиры. Посмотрев глазок, никого за дверью не увидел. Решил не снимать кроссовки и брюки, позвал Дашку, и мы сели за стол в кухне, поставив на огонь чайник.

За стеной билась посуда, что-то тяжёлое падало. Мужик сгонял злость на мебели и других предметах, попадавшихся под руку. Мы с Дашей нервно пили чай и молча слушали творившийся балаган.

Соседская дверь ещё раз хлопнула, но уже потише. Видимо, вернулась супруга алкаша. Ну, думаю, сейчас начнётся. И началось такое, от чего у меня кровь в жилах до сих пор стынет, когда вспоминаю. Почти сразу тишину пронзил женский вопль, в котором сквозили такие боль и ужас, что, казалось, барабанные перепонки готовы лопнуть добровольно, лишь бы не слышать этих звуков. Будто не женщина кричала, а работала циркулярная пила, разрезавшая живых свиней. Крик затихал лишь на секунду, чтобы вернуться ещё большим количеством жутких липких ноток.

Дашка выронила чашку, и та со звоном разлетелась на десятки осколков, обдав мои обутые в кроссовки ноги горячим чаем. Я поставил свою чашку на стол, иначе она непременно повторила бы судьбу Дашиной, потому что руки у меня тряслись так, как никогда в жизни не тряслись. Было ну очень уж не по себе. Я взял мобильный и набрал милицию. Вялый голос дежурного прозвучал в трубке, словно ангельское пение среди всего того звукового кошмара, который нас окружал:

— Дежурный, старшина Липченко, слушаю Вас.

— Приезжайте скорее, тут человека убивают! Адрес: проспект Металлургов, дом такой-то.

— Уже выехала машина десять минут назад, прекратите звонить! — раздраженно выпалил дежурный и повесил трубку.

Крики постепенно стихли, перейдя в прерывистые всхлипы. Дашка, забравшись в постель и накрыв голову подушкой, вторила звукам из соседской квартиры. В дверь позвонили. Не постучали, а именно позвонили. Я услышал звонок Алёниной квартиры и лязг железной двери. Приехала милиция. С облегчением я вышел на лестничную клетку, где толпились люди в форме. Тут был наряд обычных ППС-ников в синих рубашках и с папкой, а также трое дюжих ребят из «Беркута» (такое у нас спецподразделение милиции, улицы по ночам дополнительно патрулируют) с автоматами и кувалдой. Алёна вызвала милицию на наш адрес раньше меня.

Усатый ППСник в чине лейтенанта расспросил нас о соседях из этой квартиры, о том, кто из нас вызвал милицию, чего-то черканул в блокноте и постучал в злосчастную коричневую дверь. Как я и ожидал, ответа не последовало. Милиционер громко предупредил, что сейчас будут ломать дверь, если хозяева не откроют. Ноль реакции. «Ломайте!» — бросил усатый, и один из «беркутовцев» с силой вмазал кувалдой по двери. Замок разлетелся, и дверь, медленно открываясь, поползла на нас. Парень с кувалдой рывком открыл дверь и встал за ней, озадаченно взглянув на коллег, которые, вместо того, чтобы вломиться в квартиру, стояли на месте как вкопанные…

Я ущипнул себя за бок. Нет, это явно был не сон. За дверью проход был заложен кирпичом. Плотно так заложен, только вверху чернела щель сантиметра три шириной. Стражи порядка переглянулись, а потом зло уставились на нас: кто на меня, кто на Алёну. Мы только развели руками, и лейтенант, покрутив пальцем у виска, уже было развернулся и зашагал вниз по лестнице, как из квартиры послышался отчётливый сдавленный всхлип.

Все мы разом повернулись к кирпичной кладке. Лейтенант побелел и отдал распоряжение разбить кладку. Парень с кувалдой настойчиво колотил кирпичи минут десять, на звук сбежались заспанные, сердитые соседи, требуя немедленно прекратить шум. Большинство присутствующих в подъезде жильцов были моего возраста или чуть старше, и на расспросы лейтенанта ничего об обитателях квартиры сказать не могли. Лейтенант быстренько записал меня, Алёну, наваждением выплывшую из нашей квартирки Дашку и ещё троих ребят в понятые, и беркутовцы, направив в царящий за дверью мрак фонарики, исчезли в дверном проёме, со скрипом сдвигая берцами битый кирпич.

За ними, сжимая в руке табельного «макарыча», во тьму шагнул лейтенант. С нами остались двое угрюмых ППС-ников. Из квартиры слышались звуки шагов, клацанье снаряжения спецназовцев, в проёме мелькали лучи фонарей, выхватывая из темноты причудливые силуэты. Послышалось тихое «Всё, отбой» — и из проёма один за одним вышли рослые спцназовцы, а потом и усатый лейтенант. Его рубашка была перемазана чем-то чёрным.

— Фонарь есть? — спросил у меня усатый милиционер. Я кивнул и принёс свой мощный походный фонарь, а ещё прихватил большой фонарь кругового освещения с вмонтированным радиоприёмником. Мы с ППС-никами, понятыми и одним беркутовцем вошли в дверной проём.

— Аккуратно тут. Под ноги светите, — предупредил лейтенант, и я последовал его совету. Под ногами были обгоревшие половицы, какие-то осколки и обломки, кривые ржавые гвозди. Я огляделся по сторонам. Стены были все в саже, только под потолком остались фрагменты допотопных обоев с дурацкими цветочками. Сердце тревожно колотилось, и я обнял свободной рукой ковыляющую рядом Дашку, которая нервно грызла ноготь, озираясь широко раскрытыми глазами.

— А теперь объясните мне кто-нибудь, — начал лейтенант, повернувшись лицом к нам, — что за хрень здесь происходит?

Естественно, объяснить мы ничего не могли. ППС-ники отпустили нас по квартирам, предварительно собрав данные и опечатав квартирку с коричневой дверью. Наутро я позвонил бабушке, у которой снимал квартиру. Она согласилась приехать и рассказать всё, что знает.

Мы собрались у нас на кухне: я, Даша, Алёна с сыном Костиком, ребята, которых в понятые записывали, наш участковый и долговязый следователь, которому поручили вести дело. Все ждали бабу Надю, хозяйку нашей квартиры. Она приехала гораздо позже, чем обещала. Села за стол, накапала капель себе, выпила. Милиционеры нервно перебирали бумажки, Алёна с Костиком ушли к нам в зал поиграть. Баба Надя начала свой рассказ.

Опущу ненужные детали семейного быта и происхождения семьи Надежды Павловны, оставлю только то, что связано с квартирой. В общем, жили в той квартире её сестра с мужем. Муж на заводе трудился, а она трамвай водила. Как-то раз муж в литейном цехе травму получил — обожгло ему лицо и руку, да так, что кожа на лице сильно обгорела, и остался только один глаз. Руку вообще ампутировали. Медицина сделала всё, что могла на тот момент, но молодой мужчина был искалечен на всю жизнь, и, как говорится, «крыша уехала». Он стал пить, жену побивал, ведь она у него симпатичная была, а он в чудовище превратился. Любила его, не смотря ни на что, жалела. Когда бил, бывало, из квартиры в чём была выбегала, но возвращалась всегда.

И вот однажды, когда уж очень он разбушевался, несчастная девушка сбежала из дома и скрывалась до утра у сестры, Надежды Павловны, то есть в нашей квартире. До рассвета муж бил тарелки, ломал мебель, стучался в дверь квартиры Надежды, но та не открывала, и сестре наказала, чтоб та сидела тихо. Утром баба Надя ушла на работу, а сестра её вернулась в свой дом, к мужу. Когда Надежда пришла домой обедать, увидела возле подъезда пожарную машину, скорую и милицейский «бобик». Оказалось, что зять сначала истязал жену, резал ей ножом лицо и грудь, а потом привязал к батарее и поджёг квартиру. Оба супруга погибли.

После того случая на квартиру поставили старую коричневую дверь, пожертвованную кем-то из соседей, но вскоре жильцы на лестничной клетке стали жаловаться, что, мол, ночью она тарахтит и хлопает от сквозняка, и в разбитые окна поставили стёкла, а где не хватило стёкол — прибили к раме то самое детское одеяльце. Проход, чтоб не дуло и гарью не воняло, заложили кирпичом. В квартиру не входили уже лет двадцать.

Дослушав рассказ бабушки, молодой участковый хохотнул, а следователь с нарочито серьёзным видом сказал: «Разберёмся». Я проводил служителей правопорядка до двери, ушли и все наши гости, кроме бабы Нади. Я закрыл дверь и краем глаза увидел в кухне хозяйку квартиры, услышал, как она тихо-тихо говорит кому-то: «Ну что ты… тише, тише... Всё кончилось. Скоро и я к тебе приду…». Надежда Павловна заметила меня и грустно улыбнулась, засобиравшись домой (жила она где-то в частном секторе).

— Вы если съезжать будете в этом месяце, я платы не возьму, — сказала нам на прощанье баба Надя и поковыляла на остановку. Вернувшись в квартиру, я заметил на коврике в коридоре продолговатые черные пятна. Я присмотрелся, и понял, что это следы босых ног где-то 36го размера. Мне стало дурно.

На следующий день мы съехали с той квартиры, а в неё почти сразу же въехал мой сотоварищ по старой работе. Потом он рассказывал, что тоже слышал за дверью на лестничной клетке всхлипы, а за стеной шорохи, удары и недовольное гулкое ворчание. Только когда ему сообщили о смерти бабы Нади, всхлипы прекратились, равно как и посторонние звуки за стеной. А ту квартиру с коричневой дверью выкупили под какой-то офис…

И на сегодня все. Пока.

[Кошара]

Привет всем!

 

Полуночный разговор.

История написана неплохо, хотя джентльменский набор самых заезженных штампов присутствует.

Spoiler

Летним вечером, часов в одиннадцать, я торопился домой, чтобы поговорить со старой знакомой. Это была странная, но интересная девушка из другого города, с которой я иногда коротал вечерние часы. Я никогда не видел её фото, и сегодня мы впервые должны были говорить в «скайпе». Надо заметить, что с ней я не мог общаться, как с остальными: я будто терял над собой контроль и говорил с ней искренне, будучи закрытым человеком.

Когда я вернулся домой, на меня налетела моя кошка. Она громко мяукнула, застыла на мгновение и тут же понеслась с диким воплем в другой угол комнаты. Мои попытки взять ее на руки не увенчались успехом: она вырывалась, кусалась... Это не было на нее похоже. Но, поглощенный мыслями о предстоящем разговоре, я не придал этому значения.

Я присел за ноутбук, включил «скайп» и стал ей звонить, но связь оборвалась. Я подождал несколько минут и позвонил снова. Она приняла звонок. Веб-камера у неё оказалась не подключена. Первое, что заставило меня встревожиться — проблемы со звуком. Белый шум, сквозь него — её прерывистый голос, который менял тембр и срывался. Я пытался спросить у неё что-то, но ничего не смог расслышать из-за фонового шума.

Наконец, она подключила веб-камеру. Я увидел фон из обоев и настенных рисунков. И тут в кадре появилась её голова. Темно-серая, глазные впадины черные, рот колеблется у своего положения. Я машинально вскрикнул и ткнул на клавишу «Print Screen». Её голос стал звучать отчетливее, и я мог слышать, как она сказала, что это просто проблемы со связью. Я немного успокоился, но руки у меня тряслись, я нервничал. Решил сохранить скриншот. «Paint» не открылся с первого раза, и я в ярости кликал по ярлыку до тех пор, пока не открылось окно, затем второе, третье... Так открылось шесть копий программы, в одной из которых я сохранил скриншот.

За время моего кликанья по графическому редактору «скайп» стал показывать картину менее пугающую, но также малоприятную. Теперь её лицо было просто черным, но фон оставался тем же.

Она какое-то время говорила со мной приятным голосом, и я расслабился, но тут снова началось: фон начал плыть, менять цвет, а её лицо стало снова серым, чернели глазные впадины, волосы и приоткрытый рот. Я снова ткнул на «Print Screen», испугавшись. Её голос вновь исказился до неузнаваемости, белый шум усилился. В одно из открытых окон «Paint» я скопировал скриншот...

И так случилось ещё два раза. В четвертый раз изображение стало просто невыносимым для моих глаз, а звук резал уши. Её голос был похож на крик, а её голова скакала из одного места экрана в другое. Вскоре связь пропала совсем.

Звонок длился 38 минут и завершился в 00:01. Я вышел из «скайпа». Сердце колотилось, руки дрожали, а перед глазами стояла её странная голова. Лишь позже, успокоившись, я решил, что проблемы были вызваны плохой связью и «заглючившей» оперативной памятью.
 

Но во время следующего разговора моя подруга мне сказала, что в тот вечер она уехала в другой город на похороны родственника, а предупредить меня вовремя не смогла. Дом оставался пустым...

 

Сестры.

Пусть будет...

Spoiler

Эту историю мне поведала моя школьная учительница по алгебре. Рассказать так, как рассказала это моя учительница, я не смогу. Но хотя бы постараюсь.

Дело было во времена блокады Ленинграда. Моя учительница со своей бабушкой, мамой и двумя сестренками жила в Ленинграде во времена блокады. Ей на то время было 6 лет. Жили они в квартирном доме ближе к центру города. Поначалу было не так трудно, и еды хватало. Однако с каждым днем становилось все сложнее и сложнее, еды уже на всех не хватало, в день удавалось съесть лишь корку хлеба, и то не всегда. В городе воцарился хаос. Сначала были съедены все животные, кошки, собаки и т. д. Когда животных не осталось, начались случаи каннибализма.

На лестничной клетке, где жила моя учительница, было четыре квартиры. Все они были заселены. Однажды ночью из соседней квартиры послышались жуткие крики и мольбы о помощи, которые разбудили все семейство. Мать моей учительницы (впредь я буду назвать ее Зинаидой Васильевной) решила проверить, что там происходит, и, несмотря на все уговоры детей и бабушки, все же вышла из квартиры, предварительно велев запереть дверь и не открывать никому. Дверь соседней квартиры была слегка приоткрыта. В этой квартире жила женщина с двумя сыновьями. Зинаида Васильевна, напуганная услышанными криками, медленно подошла к двери и осторожно заглянула. Увиденное она запомнила на всю свою жизнь.

На полу лежала оторванная рука. По всему дому чувствовался запах крови. Из глубины квартиры слышались отвратительные звуки чавканья. До смерти испугавшись, женщина побежала обратно в свою квартиру. Рассказав своей матери о случившемся, она забаррикадировала дверь. На следующий день Зинаида Васильевна увидела, что соседняя дверь плотно закрыта.

Прошло несколько недель. Ситуация в городе не улучшалась. Еды становилось все меньше и меньше. Одна из сестер моей учительницы умерла от голода. Все сильно ослабли. Однажды утром Зинаида Васильевна отправилась за едой и увидела, что дверь четвертой квартиры сильно покорежена и висит на одной петле. Догадываясь, что там произошло, Зинаида Васильевна вернулась в квартиру. Она поняла, что они следующие. Из четырех квартир в двух уже никого нет. В третьей живут они сами, а это значит, что убийцы находятся в последней квартире. Там жили две сестры. Сил на то, чтобы отправится в комендатуру, уже не оставалось. Оставалось только забаррикадироваться. Но долго это продолжаться не могло — скудные запасы еды быстро закончились. Зинаиде Васильевне пришлось собраться с последними силами и выйти из квартиры.

Не успела она сделать и пару шагов, как увидела, что впереди стоит одна из сестер. Выглядела та очень даже неплохо. Все жители города очень сильно исхудали. А эта женщина была полной. Увидев Зинаиду Васильевну, женщина улыбнулась и сказала: «Добрый день». Зинаида Васильевна начала медленно пятиться. Оглянувшись, она увидела вторую сестру, у которой в руках был здоровенный топор, который та уже заносила над Зинаидой Васильевной. Из последних сил испуганная женщина рванула в сторону квартиры. Однако вторая сестра уже побежала наперерез...

Спасение пришло совершенно неожиданно. Как оказалось, мать Зинаиды Васильевны увидела в окне проходящий мимо отряд солдат и позвала тех на помощь. Солдаты, недолго думая, побежали в подъезд. Забежав на лестничную клетку, они увидели, как две женщины тащат третью в квартиру. Обезвредив их, солдаты выяснили, что эти две сестры съели обитателей двух квартир и собирались уже съесть жильцов третьей. Таким образом, солдаты спасли Зинаиду Васильевну и ее семью. А двух сестер расстреляли.

До весны.

Автор: Крипи Пастор.

Spoiler

В общем, мужики, три года назад купил я себе участок в Тверской области, недалеко от Калязина. Места там хорошие, природа красивая, леса-поля, словом, все, что хочешь, рядом река Медведица, воздух изумительный. От Москвы, правда, далековато, сотовый не везде ловит, но оно и к лучшему - никакой суеты. Участок брал без дома, но в первое же лето сборная команда славянских племен и народов выстроила мне хороший крепкий сруб. Не фанерно-щитовое дерьмо, уж простите за тавтологию, а нормальный такой деревенский дом из бревен с каменным фундаментом, баней и гаражом.
Забыл сказать, участок мой в деревне на полсотни дворов расположен. Это одна из тех полуживых деревенек, коих сейчас по всей России-матушке пруд пруди. Почти все старики уже умерли, молодежь в города подалась, остальные спились. Вот и доживают в этой деревне свой век душ двадцать, остальные дома стоят пустые, ветшают. Кто про этих людей помнит, кто за них отвечает – хрен знает. За лето, пока мне дом строили, я со всеми, считай, и перезнакомился. Так, на всякий случай, что бы потом недоразумений каких не возникло. Живут там два старичка, оба вменяемые, не особо алкаши, у одного из них внук лет двадцати пяти, тоже нормальный парень, вроде. Есть еще три пожилые семейные пары, у всех дети уже в город уехали, внуков их не видал, да и с ними не особо общался, у них свои интересы, у меня свои. Еще там живет пять или шесть мужиков неопределенного возраста, они все лето по очереди приходили и клянчили у меня деньги на водку. Я всегда стыдил их, но деньги давал, а потом часто находил их по одному или группами лежащими на земле в разных частях деревни, в зависимости от того, кого где застало опьянение.
Вообще, на какие средства вся эта братия там живет, я до сих пор не знаю. Скотину или, там птиц, никто не держит, нормально работать, похоже, они уже разучились. Я тем алкашам предлагал мне дом помочь строить, хорошие деньги заплатил бы, но они отказались. Может, сено они там заготавливают, потом другим деревням продают, не знаю… Ну, это так, проза.
А лирика в том, что еще в этой деревеньке живет девушка по имени Мария, и живет она там совершенно одна. Что она там делает, в этом захолустье – ума не приложу. Девчонка – просто бомба. Грудастая, жопастая, молодая, кровь с молоком, здоровьем так и пышет. Я справки навел – она Тверскую государственную медицинскую академию закончила, потом обратно в свою деревню вернулась. Зачем – непонятно. И ладно бы ничему не научилась. Рабочие, что мой дом строили, рассказывали – пока меня не было, у них один с лихорадкой слег, не знали что делать, в город ехать не на чем, связи нет, из лекарств только бинты да зеленка, так она пришла и за два дня парня на ноги поставила. Я тогда не женат еще был, естественно на неё сразу глаз положил. И скажу вам, мужики, и так я к ней подкатывался, и эдак, и подарки каждые выходные привозил, и в Москву забрать обещал, да и забрал бы! – ни в какую. Другой раз я бы и плюнул, но тут деваха уж очень хороша была. Красивая, что не говори, скромная, умная, да и врач в семье – это всегда хорошо. Раз как то по пьяни решил уж ва-банк сыграть, прижал её в подворотне и облапил. Пойдем, говорю, на сеновал! Хватит, мол, ломаться. Так она вырвалась, даром, что во мне девяносто килограмм, и так на меня зыркнула – я мигом протрезвел. Да и вообще, немного в себя пришел. Но, задница у неё крепкая! Такая, что не ущипнешь – очень хороша!
Ладно, думаю, черт с ней, но в чем же тут дело – то? Понимаю, был бы у неё кто – то. Мне чужого не надо, а всяких там сельских поклонничков с вилами наперевес я не боюсь, и не таких обламывал. Ладно бы планы у неё какие то свои на жизнь были. Но ведь пропадает девчонка в этой дыре. Утром в лес уходит, днем дрова рубит, вечером хозяйством занимается. И так все лето. Это я ей еще, когда приезжал, помогал, а остальное время? Может, там, конечно, пока меня нет, из помощников очереди выстраивались, а меня стеснялись просто, но я сильно сомневаюсь. Я местных про неё спрашивал – все мычат только, да глаза отводят. Поставил тем алкашам коньяк дорогой, у них язык развязался маленько. Сказали, как лет десять назад её бабка померла, так Мария одна и живет. Родители в город уехали, пока еще бабка жива была. Уезжала учится, потом вернулась, теперь в деревне живет. Все. Один еще, когда другие уже «отъехали» сказал, ты, мол, ей помогать – то помогай, но лезть к ней не стоит. А кто мне что сделает, спрашиваю. А он языком цокнул, не стоит, говорит, да и все.
Это уже осенью поздней было. Дом мне отстроили, потом дожди зарядили, дороги в раскисшее месиво превратились. У меня даром что старенький «Чероки», он где хочешь проедет, но в деревню свою ездить как – то незачем стало. А потом и некогда – работа, конец года, все дела, в личной жизни подвижки.
Короче, до весны я в деревню так и не выбрался. Зато на майские праздники приехал, что называется, всерьез и надолго. Мадам свою привез, мебель, стали дом потихонечку обживать. Сперва думал Таньку мою местная публика шокирует, но, вроде как ничего. Хотя, от визитов алкашей она, конечно, была не в восторге. Я им пригрозил, что бы не ходили, но деньги давать не перестал.
Лето то хорошо прошло - хлопоты приятные по дому, прогулки по лесу, поездки на речку, между делом, заявление в ЗАГС подали… Марию пару раз всего видел. Поздоровались, да и все.
В октябре уже окончательно в Москву вернулись. Из дома все ценное вывезли, заперли, с местными попрощались и уехали. Опять до весны.
И все своим чередом шло, свадьбу сыграли, новый год отметили, но тут в феврале у Таньки моей неприятность случилась. Что да как рассказывать не буду, там «близкие родственники хороших знакомых» и прочая «Санта-Барбара» присутствует, да и, по большому счету, ничего серьезного или интересного не произошло. Но, суть в том, что Таньке срочно понадобились какие – то там номера телефонов, которые у неё в старом ежедневнике записаны, а его она оставила в нашем деревенском доме.
Ну, что делать? С утра собрался, выехал, часок в пробках потолкался, на МКАДе полный бак залил и вперед – на север! Ехать двести пятьдесят километров, обычно часа за четыре добирался, но сейчас зима, тут и там аварии, больше восьмидесяти ехать редко получается. Оно, вообщем–то, и ничего, едешь себе в тепле, музыку слушаешь, Танька только звонит каждые пол часа, спрашивает, как чего.
До Калязина нормально добрался, а потом, как с шоссе свернул на дорогу, что к деревни ведет понял, что без приключений не обойдется. Всю дорогу снегом занесло, еле-еле колея от трактора виднеется. Ладно, думаю, хорошо, что топор с лопатой прихватил. Полный привод врубил, пополз вперед потихоньку. До деревни догреб еще минут через сорок, солнце уже садится начало. Смотрю я на деревню свою, мужики, и охреневаю. Снега навалило метра на два минимум! Только крыши из под сугробов виднеются. Да и на крышах огромные белые «шапки» лежат. Грунтовки вообще, даже не видно – просто поле снежное! А дом мой на дальнем конце деревни, с километр еще до него. Я из машины вылез, пошел на разведку. Только с дороги сошел – сразу по пояс в снегу увяз. Не, даже «Чероки» мой тут не проберется, провалится просто. Я лопату и фонарик из машины прихватил и пошел пешком. Ни тропинок, ни хрена нет – иду как бульдозер или ледокол, путь себе брюхом расчищаю. Пока до дома своего добрался, пока крыльцо откопал – уже стемнело. И снег пошел, как назло. В доме осмотрелся – вроде, все цело, никто не залазил. Ежедневник Танькин нашел, за пазуху сунул. На всякий случай еще и нужные номера в мобильник свой переписал, связи – то сейчас нет, как появится – смской скину. Ну все, можно и назад ехать.
Выхожу на улицу – а там, темнота, хоть глаз выколи. Ночь уже глубокая и снег идет. Смотрю я вокруг и понимаю, что не так что-то. Ладно, думаю, хрен с ним, разбираться некогда. Пошел по своим следам обратно. Иду, по сторонам смотрю, фонариком себе подсвечиваю. Пол пути уже прошел и тут меня как током ударило. В деревне живет два десятка человек, они так или иначе куда – то ходят, а кроме моих следов – других и нет. Сейчас, в темноте – то ладно, может, я не вижу просто, но когда я засветло шел, ведь специально тропинки высматривал! И дома снегом завалены. Все, а не только пустующие! Вот, в этом доме старик с внуком живут, явно парню куда – то выходить хоть раз в день надо. А дверь входная по самые верхние петли снегом засыпана. И видно, что не расчищали ни разу – везде ровным слоем снег лежит. И окна в доме не горят. Ни в одном доме, во всей деревне окна не горят! И дым из труб не идет. Ладно, можно без света сидеть, или спать уже все легли, но топить – то на ночь надо – не май месяц на улице! Вот тут, мужики, струхнул я. Лопату поудобней перехватил, фонарик выключил, что б внимание не привлекать и пошел к машине. Иду, башкой на 360 градусов кручу, а у самого коленки трясутся. Я во Вторую чеченскую повоевал немного – с тех пор никогда так не боялся.
Мне метров триста до машины оставалось, я как раз мимо дома Марии проходил. Естественно, глянул, как там чего. Из-за снегопада видно было плохо, но, вроде, дым из трубы идет. И во дворе, похоже, какие – то тропинки протоптаны. А окна темные. И к самому дому тропинки не ведут. Вот тут я совсем растерялся.
Что я должен был думать? Вся деревня словно вымерла, может, кстати, так и есть, а тут печь топят, по двору ходят, а света в окнах нет. Если не хотят себя выдавать – зачем тогда топить? Да и кто там может быть? Какие–нибудь зэки беглые? Бомжи? А с Марией что случилось?
В общем, решил я разобраться что там. Страшно, конечно было, но страшно оно всегда, пока думать не начнешь. Я к дому подошел, осмотрелся, что к чему. Никакого движения, никаких звуков. Тропинки от входной двери к поленнице протоптаны, и еще куда – то за дом, в сортир, наверное. Я проверять не стал, подошел к крыльцу сразу, прислушался, в доме тихо. Дверь открыл осторожненько, внутрь заглядываю – темнота. Подождал, пока глаза привыкнут, зашел. Одна комната, в центре печка. Странная только печка, окошко шестка и подпечья кирпичом заложены, но сама печь горячая и явно внизу где-то неслабый такой огонь горит. Даже ногами чувствуется, что тепло из подпола идет. Я люк туда сразу приметил, если в доме кто и есть, явно там сидят. Жаль не проверил, есть ли оттуда другие выходы. В доме стал осматриваться – все зеркала занавешены. Умер, что ли кто-то? Смотрю, что–то на красный уголок похожее. Подошел ближе – так и есть. Только все иконы тканью прикрыты. От пыли? Кровать убрана, на кухне, похоже, тоже давно ничего не готовили. Странный дом это был, очень странный.
Без оружия, конечно, очень неуютно было. Фонарик, правда, у меня был хороший, американский «Маглайт», он по форме как дубинка, железный, тяжелый – если им приложить – мало не покажется. Лопата не в счет – в доме ей и не замахнешься толком, я её у входа оставил.
Я еще немного по комнате походил, и к люку подошел. Присел, прислушался – слышно как там пламя гудит. Аккуратненько люк приподнял – внутрь заглянул. Подпол был большой – подвал целый. Я фонариком подсветил – стены каменные, пол земляной, но хорошо утоптанный. В центре действительно печка стоит, только «задом» ко мне, тени от пламени по стенам мечутся. Всюду дрова навалены. Начал спускаться потихоньку. Свечу фонариком и вижу – в стенах ниши сделаны, а в них тела лежат. Морг здесь, что ли? Присмотрелся – трупы, похоже, «свежие» совсем. К ближайшей нише подошел, смотрю на труп, а это один из тех алкашей, что у меня деньги клянчил. Я и не удивился особо. Интересно только, давно ли он тут лежит? Рядом нишу проверил – старичок тот, у которого внук. В соседней нише и сам внук лежит. Понятно стало, куда люди из деревни делись. Наверное, и Мария тоже тут. Странно, что тела совсем не разложились. Тут, в подвале, градусов двадцать, если не больше, даже если с утра лежат, уже пованивать должны были начать. Я к пареньку присмотрелся, а у него глаза под веками двигаются! Я проверил у него пульс на шее – слабый, но регулярный. Парень крепко спит или в коме. Проверил у остальных – тоже самое. Живые, значит все. Может разбудить? Решил я, что Марию сперва найду, и там видно будет. Пошел вдоль стены, в ниши вглядываюсь – точно, вся деревня здесь. Зашел за угол печки и обмер.
Мария сидела по-турецки перед печкой и смотрела на огонь. Она была закутана в какую – то толи шкуру, толи дерюгу и совсем не шевелилась. Рядом с ней лежал полупустой мешок и несколько поленьев. Я светил фонарем ей в лицо, но Мария никак не реагировала на это.
Я себя уже к тому моменту в руки взял, но тут снова оцепенение какое-то началось. Смотрю я на неё и чувствую, что ноги дрожать начинают. Хотел её позвать, а из глотки только хрип один. Стою я, и слышу как пламя в печи гудит. А за спиной у меня, в этих нишах кто – то тихо стонать начал, кто – то заворочался, кто – то задышал тяжело, а я обернуться боюсь. На Марию смотрю, чуть ли не умоляю её взглядом. В голове только одна мысль: «Пощади! Пощади!» Откуда взялась? Сам не знаю.
Тут она моргнула и на меня посмотрела. А взгляд тот же, как тогда, когда я её по – пьяни потискать решил. И понял я, мужики, что вот она и смерть моя пришла. Смотрю на неё как кролик на удава, а Мария достала из мешка порошок какой – то и в печь кинула. И сразу оттуда такой дым белый, густой повалил. Тут я словно очнулся – в один прыжок до лестницы добрался, увидел мельком как в нишах тела шевелятся, просыпаются они что ли? Вверх взлетел, из дома выскочил и в снег повалился. Смотрю, а из трубы дым белый идет и сразу к земле его прибивать начинает, он словно ко мне тянется, дым этот. Я на ноги поднялся и побежал. Бегу по следам своим, через шаг по пояс в снег проваливаюсь, дыханье уже сбил к чертовой матери, глаза на лоб лезут, а обернуться боюсь!
До машины добрался, ну, думаю, выручай, родной, всегда ведь своим ходом домой возвращался, не подведи и теперь. «Чероки» завелся с пол тычка, я развернулся прямо по снежной целине и погнал оттуда.
Более – менее в себя я пришел только в Кашине. Дорога уже нормальная пошла, хотя снегопад усилился. У меня запищал мобильник – звонила Таня. Помню, сам удивлялся, насколько спокойным был мой голос. Продиктовал ей телефоны, сказал, что назад уже еду.
- А как там соседи наши? – Танька спрашивает.
- Да черт их знает, я приехал, уже спали все. Я не стал будить…
Вот такие дела, мужики. Не знаю, что это было. Может, ведьма Мария эта, может секта у них там какая. Может, зимуют они так, типа как медведи в спячке, а она их охраняет. Хрен его знает. Зря я туда до весны сунулся, это понятно. Таньке я так ничего и не рассказал. Приближаются майские праздники, и она снова собирается в деревню. Но что - то мне не хочется туда ехать. И еще меньше мне хочется везти туда свою жену.

Легкие деньги.

Автор: Крипи Пастор.

Урезано много специфической лексики (мата, если просто), ссылка на полную версию - тут. 

Spoiler

- Не, Серый, надо решать чё - то.
- Чё решать – то? Нормально все.
Двое друзей – Серый и Паха сидели на лавочке во дворе, пили пиво и нервно курили. Пол часа назад они попытались украсть из припаркованного на улице автомобиля магнитолу и навигатор, но внезапно появился владелец, и им пришлось спасаться бегством, побросав добычу. Сегодня заработать не получилось, а деньги вырученные от продажи украденного на прошлой неделе уже заканчивались.
- Да какой, нахрен, «нормально»? Сказал же, на шухере стой! Чё ты в машину полез?
- А чё ты возился так долго?
- А чё спешить – то? Я ж думал, ты скажешь, если кто пойдет!
С минуту они молчали. Серый угрюмо рассматривал окурки, валяющиеся на земле, Паха нервно качал ногой и поглядывал по сторонам. Стояла поздняя осень. Все лето они промышляли кражами из автомобилей, но денег это приносило немного, а последняя неудача заставила задуматься о смене рода деятельности. Разумеется, устраиваться на работу они не собирались, для занятий грабежом были трусоваты, а ребята из серьезных группировок их откровенно презирали. Впрочем, Паха уже довольно давно вынашивал план, который с гордостью называл «легкие деньги». Сам он, конечно же, ничего не придумывал, а всего лишь увидел в телепередаче репортаж о новых способах мошенничества, и просто набирался смелости опробовать один из них на практике. Сделав последнею долгую затяжку он выкинул сигарету и наклонился к своему другу.
- Короче, Серый, надо решать чё - то.
- Ну? Чё решать-то?
- В *** эти мафоны, нам реальная тема нужна.
- Чё за тема?
- Короче, слушай сюда. Ты каких – нить старпёров у себя на районе знаешь? Старпёров там, ну или каких-нибудь мамаш одиноких?
- Найдется кто-нибудь, а чё за тема то?
- Реальная тема, ***! Короче, пробиваем какого – нить старика, главное номер его домашний, звоним ему и говорим: это милиция, ***, следователь Шуйкин! Такой-то такой - то ваш родственник? Да? Так он с наркотой задержан. Ща уголовное дело возбуждать будем, на хрен! Но можно его и отпустить тыщ за сто, блин. Да мы ж менты продажные. Так что, решай, на хрен!
- Ну?
- Гну! Он сразу на очко садиться и бабки нам несет, только у подъезда его встретить и все! Реальная тема, ***.
- Паха, не знаю чё – то… А в такое вообще поверят?
- Поверят, куда денутся. Телек смотришь – там каждый день про ментовской беспредел! Того приняли, этого закрыли. Говорю же, главное номер домашний узнать и про родственника какого – нибудь, внука там…
- А почему именно домашний?
- Потому! Я у мента знакомого спрашивал, он говорит городской телефон пробить нельзя. У них там в этом МГХУЭС вызовов ж каждый день до хрена, кто куда звонил им пофиг. Это ж не «Билайн» там или «МТС». У тех все четко.
- А мент твой знакомый нас не сдаст?
Тут Паха пожалел, что, желая произвести впечатление человека со связями, соврал про знакомого милиционера, которого у него, конечно же, не было. Про то, что телефонные соединения МГТС действительно нельзя отследить он узнал все в той же передаче. Так и не придумав, что ответить он сказал:
- Не, не сдаст. Точно не сдаст. У меня с ним все ровно.
Серый тяжело вздохнул.
- Не знаю я… Я много говна в жизни сделал, но у стариков деньги отнимать... Блин, не знаю…
- Блин, чё ты как девочка? У стариков, у пидаров, какая на хрен разница? Чё, до седых яиц мафоны *** будем? Сегодня вон, еле ***. Ты, кстати, виноват, если что! На фиг ты в машину полез?
- На хрен иди!..
- Да ладно, ну, Серый, чё ты? Нормально все! Соглашайся, ***! Я все продумал – это реальная тема, легкие деньги!
- Ладно, хрен с ним. Что делать-то надо?
- Во, ***! Сразу бы так!

* * *

- Ну чё, пробил там деда своего?
- Пробил, пробил…
-Ха, красава, Серый! Давай, чего там?
- Ну вот, Волков Александр Сергеевич 49 года рождения. Вот номер его домашний. Внук у него есть Волков Александр тоже.
- З***! Номер его как пробил?
- Да,, он в «Сбербанк» пришел за квартиру платить, пока он там в этот аппарат пальцам тыкал я с квитанции все срисовал. Тупо рядом встал, типа в очереди, он не догнал, походу, вообще.
- Блин, ну ты красавчик! Ваще красава, Серый!
- Да ладно, ***. Чё, как делаем теперь?
- Теперь, короче, ты звонишь ему, представляешься ментом, там кошмаришь его, разводишь на бабки, а я его у подъезда жду. Он выходит, я подваливаю, представляюсь, он передает мне бабло и все, ёпта!
- А *** тебе самое простое? Просто подойти, да бабло забрать. Давай, ты позвонишь, а?
- Говно вопрос, Серый. Только у матери мобилку возьму, а то на моей денег нет.

* * *

- Алло, Волков Александр Сергеевич?
- Да, я.
- Здравствуйте. Это с милиции звонят, следователь я.
- Да-да, слушаю Вас. Что случилось?
- Волкова Александра мы тут задержали. С наркотой… С наркотиками, нах…
- Что-что, простите?
- Внука, говорю, вашего с наркотой поймали! Ща дело возбуждать будем!
- Это что же, Сашку моего Вы поймали?
- Его самого, ***. Ща дело возбудим… Надолго Сашка уедет, короче.
- Подождите, как же так? А следствие? А адвокат? Это ошибка какая-то, мне кажется! Нужно же разобраться!
- Какой разбираться! Ща уедет твой Сашка, нах…
- Постойте, как-как Вы сказали Вас зовут? Где Вы? Я подъеду, давайте разберемся…
- Ты чё, нах? Как разобраться-то хочешь?
- А какие возможности есть? Есть какие – нибудь возможности?
- Ну, есть, почему нету. Денег много у тебя?
- Денег? Есть немного. Сколько нужно – то?
- Давай, короче, сто тыщ и мы Сашку твоего отпускаем, нах!
- Сто тысяч? У меня столько нет, может…
- Ты чё, нах? Я говорю, Сашка твой сейчас за наркоту уедет, слышишь, нет? Сколько там у тебя есть?
- Только пятьдесят… Копил, с пенсии…
- Нормально. Давай, короче, через 15 минут во двор спускайся с деньгами, нах. Там наш человек подойдет, ему бабки отдашь, понял?
- Я понял. Дайте мне с Сашкой поговорить!
- Все, нах. Через 15 минут деньги вынесешь, тогда и поговорите! Отбой, ***!.. – Криво улыбнувшись, Паха отложил мобильный телефон и глянул на Серого. – Ну чё? Нормально я его?
- Ваще красавчик, Паха! Даже я на очко подсел!
- Ну все, ёпта, идем к нему за баблом! Легкие деньги, нах, легкие деньги!

* * *

Идти им было недалеко, Александр Сергеевич Волков жил в том же районе, что и Серый. Было около 11 часов вечера, уже стемнело, накрапывал мелкий октябрьский дождик. Паха пребывал в приподнятом настроении. Дело он считал уже сделанным и самозабвенно фантазировал, о том, на что можно будет потратить свою долю. Впрочем, от этих мыслей он довольно быстро перешел к выдумыванию разных предлогов, под которыми можно будет присвоить себе и больше половины «выкупа» за Сашку. В конце – концов, это же он «развел» старика, и его голос, в случае чего, смогут опознать. А Серый всегда может прикинутся дураком, которого за сто рублей попросили конверт забрать. Паха мельком глянул на Серого. Тот шел быстрым шагом, глядя себе под ноги. Не смотря на это, лужи и грязь он не обходил, а шел прямо по ним, будто не замечая.
У дома Волкова они остановились. Паха раздал последние инструкции:
- Ну все, ***, бабло наше считай. Короче, ты у подъезда не маячь, выйдет он – тогда и подходи, нах. Я тут за машиной спрячусь, если чё.
- Угу.
- Давай, не очкуй, ***! Тебе просто бабло забрать, даже говорить ничего не надо. Все самое сложное я уже сделал, нах. Тебе ваще лафа осталась.
Паха отошел за машину. Почти сразу же там загорелся огонек сигареты, Паха погрузился в размышления о дележе денег.
Немного постояв, Серый отошел в тень дерева, росшего у подъезда. Свет от уличного фонаря сюда почти не доходил, а оставшиеся на ветвях листья неплохо укрывали от дождя. Глядя на красный огонек пахиной сигареты, Серый задумался. Курить не хотелось. Ему хотелось бросить все, и бежать куда глаза глядят. Бежать, пока у него хватит сил. Он не мог объяснить себе причины такого желания, но в одном был уверен абсолютно точно – ему до смерти страшно.
Из раздумий друзей вывел хлопок двери – из подъезда вышел пожилой, но крепкий с виду мужчина. Немного отойдя от дома, он стал осматриваться по сторонам, почти сразу заметил Серого и пошел в его сторону. Тот, хотя сразу же узнал Волкова, не шелохнулся. Ему все еще очень хотелось убежать, но теперь он не мог этого сделать чисто физически – необъяснимый страх парализовал его, ног своих он уже не чувствовал.
Паха в своем укрытии быстро затушил сигарету и с плотоядной улыбкой стал наблюдать за развитием событий.
Волков подошел к Серому почти вплотную.
- Ты что ли моего Сашку поймал? - спросил он негромким, уверенным голосом. Совсем не похожим на голос испуганного старика по телефону.
Серый прохрипел в ответ что-то нечленораздельное. А потом Волков совершил неуловимое движение, раздался тихий хлопок и Серый повалился лицом вниз прямо на мокрый асфальт.
- Ни чего себе! – выдохнул Паха. Он еще не понял, что именно произошло, не понял, что все пошло не по плану, но увиденное его впечатлило.
Волков одной рукой схватил Серого за воротник куртки, и без видимых усилий, словно тюк с тряпьем, потащил в подъезд.
Паха, открыв рот смотрел на происходящее. Когда дверь подъезда захлопнулась, он еще несколько секунд рассматривал её, а потом, закурив новую сигарету, стал лихорадочно обдумывать случившееся.
Итак, денег им Волков не принес. Более того, он вырубил Серого и затащил его в подъезд. Что все это может значит? На этот свой вопрос Паха ответить не смог, хотя и пытался. Ладно, другой вопрос. Что ему теперь делать? Паха прислушался к голосу интуиции, которая последние пять минут кричала «беги отсюда!» Не придумав ничего другого, Паха побрел в сторону автобусной остановки, решив, что будет думать на ходу. Дождь усилился, поднялся неприятный ветер. Растерянность сменилась злостью и Паха стал однообразно и с наслаждением материться.
Минут через двадцать, когда Паха перестал обзывать последними словами Серого, Волкова и погоду, к нему вернулось некое подобие конструктивного мышления. А этот Волков оказался не так прост, думал Паха. Сейчас, наверное, изобьет Серого как следует, деньги, наверняка отберет, потом оставит в подъезде… Хотя, это же его подъезд, зачем ему это. Значит, вытащит на улицу и бросит. Да, та еще сволочь, этот Волков. Бросит сейчас Серого на произвол судьбы, а сам в милицию пойдет, заявление напишет. Менты приедут, а Серый как раз у подъезда лежит, тут то его и примут. Так что, Серый, не повезло тебе сегодня…
Размышляя таким образом, Паха под дождем дошел до крытой остановки. Но стоять там тоже было не комфортно  Сильный ветер заносил капли дождя под крышу маленького павильончика и Паха уже весь промок. К счастью, из-за поворота показался автобус. Его салон светился мягким светом, обещая тепло и уют в промозглой осенней ночи.
Когда автобус подъехал к остановке, Паха забрался внутрь и уселся у окна.
- Парень, проезд – то оплачивать будем? – спросил водитель. Паха сделал вид, что не слышит. Автобус отъехал от остановки, а Паха вернулся к мыслям о судьбе Серого. Почему - то Паха был уверен, что тот еще жив.
Беднягу еще наверняка в ментовке отмутузят, думал он, потом этот Волков еще наговорит, что тот у него деньги вымогал. А Серый… А Серый будет все валить на него – Паху, и тогда…
Паха вскочил со своего места. Автобус еще недалеко отъехал от остановки, и Паха бросился к дверям.
- Стой! Открой двери, ***!
Водитель сделал вид, что не слышит, но проехав еще немного, все же остановился и выпустил Паху, опасаясь, что тот разобьет стекла.
Выпрыгнув из автобуса, Паха побежал назад, к дому Волкова. Он проклинал себя за недогадливость, а заодно Серого, который на ровном месте усложнил ему жизнь.
Сейчас надо выручать Серого, пока он меня не сдал, а свое бабло я из него потом выжму, все 50 штук, решил Паха, пусть только попробует отпираться начать, я его от ментовки отмазал, а он…
Минут через пятнадцать запыхавшийся и окончательно промокший Паха был уже у дома Волкова. За это время он так и не придумал, что ему делать, что бы спасти Серого, которого, вопреки его надеждам, нигде не было видно поэтому, постояв у подъезда он просто нерешительно зашел внутрь.
Подъезд как подъезд. Запах сырости и мочи. Тусклая лампочка под потолком, ворох мокрых газет на полу. На одной из газет он заметил капли свежей крови. Наверное, Серый нос разбил, когда упал, - догадался Паха. Присмотревшись, он увидел еще капли на ступеньках лестницы. Паха пошел по этим следам. На четвертом этаже он увидел кроссовок Серого, а дверь в холл была распахнута. Он аккуратно заглянул внутрь. Дверь в одну из квартир была неплотно закрыта и Паха прокрался к ней. За дверью слышались приглушенные голоса.
С собой у Пахи был раскладной нож. Нащупав его в кармане, он решил, что запугает им Волкова, если тот не захочет отпускать Серого. Успокоив себя таким образом, медленно, стараясь не шуметь, Паха открыл дверь и зашел в квартиру.
В нос сразу же ударил резкий химический запах. Паха осмотрелся – обычная квартира в спальном районе – вешалки с одеждой в прихожей, несколько пар обуви на полках, обои «под кирпич», в меру заставленный книжными шкафами коридор. Паха осторожно двинулся вглубь квартиры, ориентируясь на звук голосов. Сперва он хотел размахивая ножом, ворваться в квартиру с криками и угрозами, отбить Серого и убежать, прихватив с собой по - больше ценных вещей, но вся его бравада сразу куда – то ушла. Дойдя до угла коридора, ведущего, как он полагал, на кухню, Паха стал различать речь. Он узнал голос Волкова.
- …военным хирургом был, еще не в таких условиях операции делал, так что не бойся, не помрешь. И не смотри, что крови много. С анестезией, правда, худо, сам понимаешь, так что за это извини. А с другой стороны, знаешь поговорку: от дурной головы ногам покоя нет? Ну, это не про тебя, твои – то ноги уже отходились, теперь отдохнут. А насчет дурной головы… Как думаешь, умнее ты теперь стал? Или еще один урок нужен?
- Ммммыыыы!… Ыыыыыыы! - раздалось в ответ. В этих звуках Паха с трудом узнал полный боли и ужаса голос Серого.
А потом Паха свернул за угол, увидел Волкова и замер. Он стоял к нему спиной, глядя в окно. В руках у него была странного вида ножовка. Сталь тускло блестела в электрическом свете. По стеклу барабанил дождь, неприятно завывал ветер. А посреди кухни, привязанный к стулу сидел Серый. Он был очень бледный, но отчаянно мотал головой, вращал безумными глазами и мычал в тряпичный кляп, которым был заткнут его рот. Паха не сразу понял, что с ним не так, а потом опустил взгляд ниже и увидел. У Серого не было ног. Они, отрубленные на две трети выше колена лежали на полу перед Серым в небольшой пластмассовой ванночке, в которых купают детей. Культи были перетянуты жгутами, а раны уже прижгли и кровь в ванночку едва текла тоненькими струйками.
Пахе стало плохо, но он нашел в себе силы не шевелиться, что бы Волков его не заметил. А тот продолжал не обращая внимания на мычания и всхлипывания Серого.
- Ну что, хватит с тебя, пожалуй. Хотя, я уже и кислоту приготовил… Хм, ладно, потом разберемся… Господи, это что ж за времена такие сейчас настали, а? Знаешь поговорку: с волками жить – по волчьи выть? Это про меня поговорка. И про тебя. Про всех нас. Мы все – не плохие люди, а воем по – волчьи! Ты сейчас от боли, от страха. И я тоже… от боли за то, что мы потеряли, и от страха, за наше будущее… Это надо ж такое выдумать – «легкие деньги»! Кто тебе, дураку, про такое рассказал? Как ты вообще в такое поверил? Я всю жизнь трудился, жизни спасал, вот таких пацанов как ты под пулями прямо штопал, осколки из них вынимал – они, эти ребята, легких денег не искали! Как и я! Мы вообще денег не искали. А те, что у нас были – мы зарабатывали! Трудом зарабатывали, понимаешь? А посмотри, чем я сейчас занимаюсь? А чем ты занимаешься? Ты думаешь, я тебе какой-нибудь урок хочу преподать? Уму-разуму научить? Нет, я и сам в эти сказки про перемены к лучшему уже не верю. Староват. Время сейчас такое. «Человек человеку волк». Но я – уже старый, я из другого времени. Я все еще помочь тебе хочу. Знаешь эту пословицу – не давай голодному рыбу, дай ему удочку? Я понимаю, ты бы, конечно рыбу выбрал. Ладно, пусть будет так, будет тебе рыба. Ты сейчас потерпи немного, зато потом будут у тебя всю жизнь только «легкие деньги». И, кстати, - с этими словами Волков повысил голос – если твой друг сейчас из моей квартиры не уберется, я и ему помогу. Даже больше, чем тебе!
Паха с ужасом понял, что Волков видит его отражение в оконном стекле. Взгляды их встретились и Паха почувствовал как спереди по штанам расползается теплое влажное пятно. Заверещав словно женщина, он бросился вон из квартиры. Последнее что он увидел - глаза Серого, с ненавистью смотрящие ему вслед.

* * *

В этот день у Пахи было отличное настроение. О том, что произошло семь лет назад в квартире Волкова он уже почти забыл. Через две недели после того случая его поймали во время очередной кражи магнитолы. А после, во время беседы с оперативными сотрудниками, Паха, по настоятельной рекомендации последних, взял на себя еще с десяток автомобильных краж, совершенных в районе за последнее время. Справедливости ради стоит отметить, что большую часть из них действительно совершил он. Правда, еще вместе с Серым, на которого он старательно перекладывал вину на протяжении всего следствия. В суде же это почему-то вышло ему боком, Паха так и не понял почему. В итоге, он получил реальный срок, во время отбывания которого заразился гепатитом и туберкулезом. Зато, от других осужденных Паха получил и бесценный жизненный опыт, который ему не терпелось опробовать на практике, когда он выйдет на свободу. Про Волкова Паха никому не рассказывал, ни следователям, ни судье ни своим друзьям на зоне, а вскоре и сам почти забыл про него.
Сейчас Паха шел по переходу метро, уже около десяти минут преследуя молодую девушку, беспечно держащую одной рукой дорогой планшетный компьютер. Паха шел за ней, выбирая удобный момент для «рывка», одновременно выглядывая по сторонам милиционеров и камеры видеонаблюдения. Он чувствовал радостное возбуждение и уже предвкушал вечернею пьянку, а возможно и другие приятные приключения.
Вдруг, на полу у стены перехода Паха увидел безногого калеку, собирающего милостыню в жестяную кружку. Рядом с ним стояла двухлитровая бутылка с мочой, в которую была опущена резиновая трубка, другим концом уходящая куда-то под одежду калеки. Абсолютно лысая голова и лицо его были обезображены чудовищными химическими ожогами, он сидел и смотрел перед собой отсутствующим взглядом непонятно как сохранившихся глаз, и лишь слегка кивал и бормотал что – то когда прохожие подавали ему.
Повинуясь непонятному импульсу, Паха собрал горсть мелочи, скопившейся в кармане и, проходя мимо калеки высыпал монетки ему в кружку.
- Спасибо, это легкие деньги, - чуть слышно пробормотал калека.

И на сегодня все. Пока.

[Кошара]

Привет всем!

А они улыбались.

Spoiler

Детство. Вы любите воспоминания о нем, не так ли?
Милое...
Беззаботное...
Наивное...
Детство.

Чего только стоят эти чудные игры под открытым небом, эти веселые мгновенья, когда весь мир для тебя - сказка. В детстве всегда много друзей, можно делать глупости, ведь ты - ребенок. И как же прекрасно вспоминать эти мгновения, сидя за чашечкой чая и блаженно улыбаться, наслаждаясь этой ностальгией.

Но я не люблю эти воспоминания. Не потому, что оно было без этих счастливых мгновений, нет. И друзья были и родители и игрушки. Всё было. Только моя память сыграла со мной злую шутку.

Для вас уже не новость, что дети видят мир иначе. Да, они видят то, что не видим мы, взрослые. Но со временем эти воспоминания уходят глубоко-глубоко, в самый дальний угол нашего подсознания. Нам смешно от рассказов про монстра, который живет в шкафу иль под кроватью, мы не верим в вызывания гномиков и фей, глумимся над сказками о русалках и леших. Но стоит воспоминаниям из "коморки" всплыть наружу, вы почувствуете то, что чувствую я. У каждого из нас найдется странное воспоминания с того "милого" времени, от которого по телу пройдет сотни мурашек.

Я помню этот день так, словно произошло всё вчера.

Массивный свитер брата, юбка до колен и какие-то шлепанцы... да, мама с братом ушли в универмаг и одеться мне пришлось самой. Тогда мне было плевать на внешний вид, хотелось поскорее выйти во двор. Меня не остановила мрачная осенняя погода, хотя было начало сентября, но на улице было довольно таки прохладно. Небо стало бледно белым, знаете, смотря на такое небо всегда хочется поскорее прийти домой и сесть у телевизора, укутавшись в теплый плед.
А мне было восемь.
А мне было все ровно.
Я хотела веселья, хотела гулять.

Несмотря на столь юный возраст, мама мне доверяла. Она много работала, поэтому я часто приходила со школы в пустой дом (брат обычно приходил позже, он был в выпускном классе), подогревала себе еду, делала уроки, убирала в комнате. Я была весьма самостоятельна и в свои года имела ключи с забавным брелком в виде звезды. Внутри этой звезды была блестящая жижа, которую я любила разглядывать, перед этим хорошо протряся эту штуковину, дабы блестяшки хаотично "танцевали" и вновь опускались вниз. Забавно, правда?

Закрыв дверь, три раза дернув ее, проверяя, закрылась ли она, я быстро спустилась по лестнице и, перейдя небольшую тропу, оказалась в своем родном дворике.
Да, двор был весьма скуден.
Одна ржавая горка, с которой мы побаивались кататься, а вот прятаться под ней было в самый раз. Непонятное плиточное сооружение, с долей песка внутри, служило нам песочницей. А вот под большим кленом мы любили делать секретки с стеклышек от пивных бутылок.
В этот раз двор был совершенно пуст.
Совершенно.
Даже не было собаки по имени Шницель, который почти всегда лежал около забора.
Но я не хотела домой. Я надеялась, что вот-вот и двор наполнится моими друзьями, которым так же, как и мне, не сидится дома.
Но двор был пуст.
Я встала около горки, стала смотреть себе под ноги, на песок, вглядываясь в него внимательно, словно зная, что там, под ним, что-то ценное.

- П... п... фф... п... ф... п. ф. ф... фп...
Что за странные звуки я слышу? Это звуки, которые не может издавать любое существо, живущее на этой земле. Это не просто фырканье, чавканье, бормотание... Не знаю, как объяснить... просто такого нет. Нет и все. Даже я тогда это знала. Нет и все. Абсурд, да и только.
Я посмотрела прямо перед собой.
Их было пятеро.
Я не знаю, как их описать. Монстры? Ожившие игрушки? Духи? Галлюцинации?
Нет, не то.
Это просто они. Они просто есть.
Они тут.

Оно, с огромным ртом и глазами, похожее на рыбу - улыбалось мне...
Огромная толстая кукла, с тремя руками и четырьмя ногами - улыбалась мне...
Оно, с огромной мотней вместо рта и человечьими руками - улыбалось мне...
Огромный круг, с конечностями как у тряпичной марионетки - улыбалось мне...
Даже маленькое, темненькое и глазастое оно без рта, так же улыбалось мне...
Они улыбались мне.
Улыбались.
Все.

Я улыбнулась в ответ. Мне было не страшно. Наоборот, мне стало так легко, так просто, так хорошо. Подойдя к сооружению- песочнице, я небрежно села в её центр, смотря на своих "гостей". Они, не издавая ни единого звука, прошли следом.

- Меня зовут Милана, а вас?
Они улыбались. Все до единого. Мне должно быть неприятно от их пристального наблюдения, но этого не стало. Я тоже улыбалась. Мне было весело, чертовски весело! А ведь я просто сидела на холодном песке и смотрела на пять улыбающихся существ.

- Я буду копать!
Сказав это, я действительно стала интенсивно копать яму, грубо откидывая песок в сторону "гостей".
А они улыбались.
А мне было весело, чертовски весело!
Показалась лапа.
Следом ещё одна лапа.
Шея.
Зубы.
Нос.
Глаза.
Привет, Шницель!

Шницель...
И тут я поняла, что это вовсе не улыбки.
И тут я поняла, что мне не весело.

Я вскочила и мигом побежала в свой подъезд. Оглядываться было нельзя, да и не хотелось. Будучи шустрой малой, за считанные секунды оказалась уже дома. Взглянув в окно, я видела лишь пустой двор, яму, которую выкопала вместе с Шницелем, да старушку с красным пакетом, которая не спеша проходила мимо. А куда делись они я не знала. Да и знать не хотела.

Сегодня, впрочем как всегда, я сидела на кухне и наслаждалась мрачным, холодным, осенним утром. Мой стол находится рядом с окном. Поэтому, люблю сидеть за ним, поедая сушки, смотреть на двор, где играют дети. Но сегодня случилось то, что заставило меня вздрогнуть. В совершенно пустом дворе играла девочка. Она громко смеялась и что-то бурно обсуждала, смотря в пустоту. А потом подошла к песочнице и начала копать. Нет, "гостей" я там не увидела, а девочка не вытащила с песка мертвого пса. Она просто повернулась в мою сторону (а живу я на 3-ем этаже), посмотрела прямиком на меня и поманила рукой к себе, мол, присоединяйся.
И да, она улыбалась.
А эту улыбку я уже знаю.

Во, доставило. http://unomoralez.co...?cid=2&offset=8

Змеиные глаза.

Spoiler

Кто-нибудь когда-то всматривался в глаза змеи? Холодный, леденящий кровь взгляд притягивает к себе, манит. Неподвижные и глубокие змеиные глаза просто гипнотизируют...
...А вы часто смотрите в глаза незнакомцам? Они вам улыбаются? А что говорит их взгляд? И вы так уверены, что незнакомцы вам ничего не сделают?..
Как и в любой другой день Маргарита шла мимо заброшенных домов. Она проходила этот путь каждый день в одно и тоже время по одной и той же улице. Богом забытое и дьяволом покинутое место. Серые гримасы полуразваленных многоэтажек, уже давно умершие деревья, обвитые сгнившими гнездами. И только одна единственная живая душа в этой глуши - старый черный ворон, он уже давно привык к Маргарите, встречал и провожал ее, наблюдая за каждым шагом. Пожалуй, даже в самый жаркий и солнечный день на этот клочок земли не попадали солнечные лучи. Вечная сырость, грязь, запах чего-то разлагающегося и тлеющего. По этой улице редко кто-то ходил, пожалуй только одна единственная Марго была там ежедневной гостьей.
Маргарита всегда слушала музыку. В принципе, люди, которые слушают рок, ее поймут, жить без музыки слишком скучно. Так вот, с наушниками в ушах она никогда не обращала внимания на прохожих, не смотрела на них, в их глаза. Когда кто-то ее случайно толкал - она не обращала внимая, считая, что отвлекаться на это - пустая трата времени. Будучи красивой рыжеволосой девушкой с карими глазами и хорошей фигуркой, Марго часто ощущала на себе взгляды мимо проходящих мужчин, но так же не уделяла этому ни капли внимания.

Как и любой другой день, этот день не предвещал ни хорошего, ни плохого. Только одно изменилось сегодня на той улице, что полна смрадом. Маргарита шла домой, но шла она не одна, а с подругой Натальей. Девушки всю дорогу о чем-то говорили. Но как только они ступили на эту улицу Наталья замолчала. Она была слегка напугана обстановкой, испугалась ворона, который, не ожидая кого-то, кроме Марго, резко взлетел. Наташа озиралась по сторонам и отступила за спину своей подруги. Они шли не останавливаясь. Для человека, первый раз побывавшего в этом месте показалось бы, что дорога никогда не закончится и жилых домов уже не будет. Они шли молча, Марго как всегда смотрела только вперед, но...
- Гош, стой. Смотри, там кто-то стоит. - /друзья называли Маргариту Гошей/, испуганно сказала Наташа и остановилась. Марго проскользнула взглядом по окрестности.
- Ну стоит кто-то, и что? Пошли, нам еще чуть-чуть осталось.
Девушки продолжили свой путь. Немного отступлю от текста: друзья не просто так прозвали Маргариту Гошей. Хоть с виду это была красивая и обаятельная девушка, но она всегда была готова сломать нос или выбить зубы хоть за одно не понравившееся слово в ее сторону.
Марго, проходя мимо незнакомца, которого она никогда не замечала, но он всегда был там, все так же не смотрела на него, лишь немного сжала кулак и похрустела пальцами.
Наталья же, наоборот, была напугана. Она ни на секунду не отставала от подруги, но что-то внутри нее дернулось и она посмотрела на незнакомца.
С виду это был обычный парень, лет 20-ти. Темноволосый красавчик. Но его глаза были странного желтовато-коричневого цвета. Был одет в черное кожаное пальто, под ним черная рубашка и брюки. На его лице читалась легкая соблазнительная улыбка, а в его глазах... В его глазах блестел маленький огонек. Он не моргал, пристально и непрерывно смотрел в глаза Наташи. Его взгляд манил, гипнотизировал и пленил. Ей показалось, будто у него глаза не человека, а змеи: желтые и с тоненьким вертикальным зрачком. Однако, еще ей казалось, что она стоит и смотрит на него уже несколько минут, но на самом деле все это длилось не более двух секунд. От непрерывного вглядывания в глаза незнакомца Наташу отвлекло то, что она споткнулась и чуть не упала. После "небольшой заминки" она шла и смотрела только вперед. И лишь тогда, когда уже показались жилые дома, девушка обернулась: незнакомец стоял все в той же позе и смотрел им в след.
Наташа ничего не сказала подруге, да и саму Марго мало волновал тот парень. Они зашли домой к Гоше. Девушки заварили себе чай, включили ноутбук и стали просматривать разные ужастики. За интересным кино они не заметили того, как уже стемнело, и время стремительно побежало к одиннадцатому часу ночи.
- Гош, а можно мне остаться у тебя ночевать? Уже поздно и темно.
- Что, испугалась? - с явной усмешкой ответила ей подруга. - Да оставайся.
- Очень смешно. Сейчас позвоню и предупрежу родителей.
Так Наташа и сделала - она позвонила маме и сказала, что ночует сегодня у подруги. Девушки дальше принялись смотреть очередной леденящий кровь фильм.
Теперь, пожалуй, надо описать комнату Маргариты. Да, комната ее была большая. Огромное окно, почти во всю стену, подоконник которого заставлен цветами. В углу напротив окна стоял ее рабочий стол, где собственно и находился ноутбук. Рядом с окном стоял телевизор. Большой диван, на котором лежали девушка, стоял рядом со стеной, напротив него располагался небольшой журнальный стол. С другой стороны стены стоял шкаф. Так же, напротив окна висело большое зеркало.
Когда время перевалило за полночь, девушки решили лечь спать. Марго спала у стенки и, естественно, Наташа с краю. Исходя из тяжелого рабочего дня, Гоше только стоило прикоснуться к подушке, и она тут же заснула.
- Вот хорек, - промолвила Наташа. - Даже не пожелала спокойной ночи.
Время близилось к трем часам утра. Вокруг было тихо, даже громко храпящий черный кот Бегемот не сопел и мирно спал в ногах у хозяйки. Наташе не очень хорошо спалось на новом месте, и она все время переворачивалась с бока на бок, периодически открывая глаза и через секунду закрывая их.
- Пошли со мной. - Тишину нарушил чей-то соблазнительный, манящий шепот. - Я жду тебя.
- Что, Гош, ты что-то сказала? - Наташа приподнялась на локтях и пихнула подругу ногой. Ответа не последовало, Марго спала непробудным сном. Подумав о том, что это был сон, девушка закуталась под одеяло и продолжила спать.
- Пошли со мной. Я жду. Иди ко мне. - Через пару минут таинственный шепот повторился.
- Кто здесь? - Наталья проснулась окончательно. Она прикусила губу и убедилась, что это не сон.
- Иди ко мне, пошли со мной. - Продолжался шепот. Наталья огляделась по сторонам. Подруга спит, кот спит, в комнате никого. Она взглянула в зеркало.
- Что за черт!? - Ее охватил ужас. В зеркале что-то светилось. Приглядевшись получше, она поняла, что это глаза. Они светились желтым светом и манили ее к себе. Прошло не много времени и она поняла, что смотрит в зеркало и это отражение. Но как? Ее подруга живет на 9-ом этаж. "Бред!" подумала она.
- Иди ко мне. - Послышалось ей опять. Зная, что Марго проснется в любую минуту, если она закричит, то немного набравшись смелости, девушка встала с кровати. Она подошла к окну.
Под горевшем фонарем она увидела силуэт того незнакомца, которого повстречала несколько часов назад. Она поняла, что он смотрит именно на нее и ждет. Незнакомец стоял и ухмылялся. От света фонаря его кожа казалась бледной и неестественной. Хотя Наташа не обратила внимание на то, что этот "человек", стоя под фонарем, не отбрасывал тень.
Девушка все еще слышала эти сатирические слова "Иди ко мне", и была полностью уверена, что их произносит незнакомец, хотя рта при этом он не открывал. И, пожалуй, единственной ее ошибкой было то, что и сейчас она попыталась смотреть в его глаза. Как только он уловил своим немигающим взглядом ее взгляд - его рот растянулся в огромной улыбке.
- Ну что же, теперь спускайся! Иди ко мне, я устал ждать!. - шепот превратился в приказ. У Наташи закружилась голова, она отошла от окна, надела на себя одежду и вышла из комнаты. Только кот, немного надыбив холку, проводил ее взглядом и сильнее вжался в ноги хозяйки.
Девушка быстро спустилась по ступенькам вниз, вышла из подъезда и, сделав пару шагов, оказалась у фонаря, где ждал ее незнакомец. Ее взгляд застыл, она не моргала, только смотрела прямо перед собой.
Ночной город наблюдал картину: обняв за талию девушку, высокий худощавый парень удалялся вместе с ней в сторону той самой улицы, где ждал каждый день Марго, но так и не дождался и решил остановить свой взгляд на ее подруге.

С утра Маргариту разбудил Бегемот, он ходил по комнате и мяукал, в надежде на то, что хозяйка проснется и даст ему поесть. Так и вышло. Положив в миску еду, Гоша вспомнила, что у нее осталась ночевать подруга. Пройдя по комнатам, она ее не нашла.
- Половина одиннадцатого... Как всегда проспала. Наташка, наверное, уже на парах. Даже не разбудила...
Марго быстро умылась, поела, оделась и поехала на учебу, оставив кота хозяйничать.
Но на учебе Наташи не оказалось. Она позвонила ее матери - но та сказала, что дочь не приходила. По прошествии трех дней девушка не пришла, и ее объявили в розыск. Но так и не нашли.

Прошло уже пару лет. Уже справили "похороны" Натальи, без нее самой, ведь девушка так и не нашлась.
Однажды было решено снести под ноль весь тот разрушенный район и отстроить его заново. Когда строитель сносили один из домов, они жаловались на отвратительный запах, доносящийся из подвала. Когда кто-то из рабочих решил проверить что там, то не выдержав и минуты, он выбежал из подвала весь бледный и сказал, что внизу находятся десятки трупов.
Позже об этом писали в газетах. Нашли 36 тел девушек. Что странно, тела хорошо сохранились, хотя пролежали там не менее года. Среди выставленных в газете фото погибших, Марго нашла свою подругу Наталью. Как позже она узнала: все девушки были жестоко изнасилованы перед смертью, их внутренние органы были вынуты из них на живую, но при этом жертвы не оказывали сопротивления, будто были под гипнозом. Их глаза были как стеклянные фарфоровые шарики, а на лице была натянута ухмылка.

Кто знает, возможно такое отношение к людям и нежелание смотреть на них, а тем более в их глаза, и спасло Маргариту от мучительной смерти... Но она все так же не обращает внимания на людей и часто не видит тех, кто на нее смотрит. Ведь до сих пор, даже после разрушения заброшенной улицы, тот незнакомец стоит на своем прежнем месте и ждет, когда Гоша обратит на него внимание.

Короче, перекидываю ссылкой (поймете почему).

И на сегодня все. Пока.

[Кошара]

Привет всем!

 

Дачный участок.

Spoiler

Как-то я познакомился с одним парнем лет тридцати, и по ходу разговора выяснилось, что у нас дачи в одном дачном кооперативе. Парень долго ходил вокруг да около, а потом все-таки спросил меня, не замечал ли я в окрестностях что-нибудь странное. Когда я ответил отрицательно, он замолчал и попытался перевести разговор на другую тему, но я уже был заинтригован и сумел вытащить из него умопомрачительную историю, после которой мне полностью расхотелось ехать на те дачи, да и вообще ночевать за городом.

Далее рассказ буду вести от лица того парня.

* * *

Мои родители купили эту дачу за довольно приличную сумму. Отжили в ней два сезона, благоустроили по мере возможностей, разбили садик и даже выкопали небольшой бассейн под яблонями. Но потом мать умерла, и дача была заброшена не пару лет. Со временем отец оправился и снова вернулся на дачу. Однако через четыре года умер и он. Нашли его в дачном домике с остановившимся сердцем. Сердечный приступ — так сказали медики.

Я особо не интересовался дачей, но иногда наезжал туда, по мере возможности не давая ей приходить в запустение, и несколько раз проводил там ночь либо один, либо с друзьями. Ничего такого я за этой дачей и окрестностями не замечал.

Однажды после тяжелой рабочей недели я решил провести выходные на природе и уехал на дачу. Субботу я провел, валяясь на траве под яблонями и читая книги, а вечером устроил себе скромный ужин и просмотр трех с половиной каналов старенького телевизора. К моменту начала описываемого ниже кошмара стояла безветренная, но уже прохладная августовская ночь. Я выключил телевизор и раздумывал, лечь ли спать или еще немного почитать.

И вот тут посреди вселенской тишины, которую никогда не услышишь в городе, в дверь моего домика кто-то постучал. Вам станет понятен мой ужас, который скрутил мне живот и заставил похолодеть так, как никогда в жизни, когда я поясню следующее: дверь домика выходила не в переулок, а в сад. Чтобы добраться до крылечка, нужно было войти на участок через калитку, проследовать по тропинке, окруженной сливовыми деревьями и шиповником, и при этом обойти дом почти по всему периметру. Иного способа попасть к двери не имелось. Участок был окружен высокой сеткой, которую перелезть было невозможно, разве что перелететь.

Я бы мог предположить, что стучатся соседи. Но вряд ли это были они, так как, во-первых, ближайшие соседи ночевали через два дома от меня, во-вторых, нормальные соседи все-таки постучат в освещенное окошко, выходящее в переулок, или покричат с улицы, а в-третьих, калитку я собственноручно закрывал на ночь на внушительный висячий замок с внутренней стороны.

Так что, услышав стук в дверь, я испытал невыразимые ощущения и, наверное, чуть не потерял сознание от нахлынувшего страха. Пока я обо всем этом размышлял, стук настойчиво повторился. Я пересек комнату, где смотрел телевизор, зашел в комнатку, служившую прихожей, и замер у двери. На крылечке молчали — ни слова, ни шороха.

Я собрал всю силу воли и дрожащим голосом спросил: «Кто там?».

В ответ я услышал слабое неразборчивое бормотание и какое-то хихиканье. Было невыносимо страшно. Я подумал, что сплю и мне снится кошмар, в голове от страха все помутилось, в глазах стоял туман, а в ушах звенело. Через десять секунд бормотание прекратилось, и я услышал чмоканье — такой звук обычно производят при озвучке поцелуев в мультфильмах или в карикатурном кино.

Я понял, что дело нечисто, и надо как-то обороняться. Не знаю, какими доселе незамеченными у себя силами я оттащил от стены тумбочку и приставил ее к двери. На крыльце закопошились и стали непрерывно стучать в дверь вперемешку с более громким бормотанием и чмоканьем.

Я выскочил из комнатки и понял, что, в общем-то, влезть в дом через два широких окна невероятно просто — достаточно только разбить стекло. Единственным решением для меня оказалось забраться на чердак и втащить за собой лестницу, которая тоже была не легкой, и которую я тоже неожиданно для себя поднял наверх за пару мгновений. Люк на второй этаж я прикрыл и ловко придавил лестницей и какими-то мешками с хламом.

Оказавшись на чердаке и переведя дух, я осмотрелся, отчаянно думая, что делать дальше. Стук в дверь не прекращался. Остальные звуки также были прекрасно слышны — летний домик строился из легких материалов с целью проведения досуга, но не обороны.

В чердачном окошке, выходящем в сад, я увидел бледный свет и понял, что на крыльце у меня все еще включено освещение. Искушение было невыносимым. Я подпрыгнул к этому окошку, прислонился лицом к пыльному стеклу и попытался разглядеть, что происходит у порога.

Саму дверь я не видел, но того, что я разглядел, мне хватило на всю жизнь. Я стоял на коленях, но мои ноги подкосились так, что я упал на пол и заплакал. На той части крыльца, что мне удалось рассмотреть, я увидел бесформенную темную массу, отливающую черной синевой в свете фонаря. Она словно клубилась и пузырилась, из нее постоянно тянулись какие-то отростки и снова исчезали внутри. Она пульсировала и волновалась, причем казалось, что эти волны не заканчиваются на объеме, а идут дальше по воздуху, отравляя ужасом все вокруг.

Но это еще не все. Рядом с крыльцом в тени я увидел две замершие фигуры. Нечеловеческие фигуры. Длинные, тонкие, без рук, похожие на гигантские спички, они слегка качались, как будто на ветру. Я не видел их глаз, но знал, что они смотрят на меня.

Я отскочил от окна, упал на доски и заплакал. Я слышал, как стук прекратился, а дверь отчаянно заскрипела. Слышал, как что-то треснуло — видимо, сломался дверной замок — и как тумбочка загремела по полу, когда ее двигали. Бормотание раздалось прямо подо мной. Через щели в неплотно пригнанных досках пола я увидел, что в домике погас свет. Деваться было некуда.

И тут во мне появилась обреченная решимость. В два прыжка я достиг окошка напротив, которое выходило в переулок. К счастью, оно открывалось. Я плохо помню, как вылез из него, спрыгнув на землю в кусты жасмина и, вероятно, сильно поцарапался. Плохо помню, как перелез через калитку — скорее всего, перепрыгнул. Помню, что я бежал по переулку к дому соседей, в котором горел свет, и чего-то орал, ломился в калитку и боялся обернуться.

На мои вопли вышел сосед, молча, без слов, втащил меня за забор, а потом в моей памяти случился провал. По-видимому, я впал в шоковое состояние, и обрывки воспоминаний довольно трудно уложить в нормальное повествование. Проснулся, вернее сказать, очнулся я у соседа на веранде. Сосед стоял и внимательно рассматривал меня. Я вспомнил весь кошмар, и меня начало подтряхивать.

Сосед приказал мне встать и идти с ним. Вместе мы отправились к моей даче. Калитка была распахнута настежь, дверь в дом выломана, распотрошенная тумбочка плавала в бассейне в саду. В комнатах были разбиты все лампочки и электрические устройства. Люк на чердак был закрыт, но заляпан чем-то вроде высохшей слизи.

Сосед опять ничего не сказал, а достал моток медной проволоки. Эту проволоку мы стали натягивать на уровне трех сантиметров над землей по периметру участка вдоль забора. Под калиткой сосед приказал мне вырыть яму глубиной около полутора метров. Он сходил к себе домой и принес что-то в мешке. Содержимое мешка он закопал под калиткой; что именно — я так и не смог разглядеть. Я потихоньку приходил в себя и попытался получить от соседа объяснения. Тот меня оборвал:

— Лучше тебе не знать. Больше такого не случится.

Но всё же он попросил меня не выходить в полнолуние за пределы участка. Можно подумать, что у меня вообще возникло бы желание провести здесь не то что ночь, а даже день.

Кстати, проходя позже мимо дачи соседа, я разглядел потускневшую проволоку, бегущую вдоль его забора. Под воротами ничего необычного я не заметил.

С тех пор я не ночую на той даче и безуспешно пытаюсь ее продать. Несколько раз из другого города приезжал мой двоюродный брат и с моего неохотного разрешения ночевал на даче со своими друзьями. Над предупреждениями о чертовщине он только посмеялся и сказал, что я переутомился на работе. Ни о чем странном во время этих кутежей брат не упоминал. А я начинаю думать, что инфаркт отца произошел отнюдь не по естественным причинам.

Кто были эти существа, чего они хотели — чем больше я думаю об этом, тем хуже сплю по ночам.

Впрочем, по прошествии трех лет я уже начинаю сомневаться в том, что это произошло со мной. Мне кажется, что я все это выдумал — таким образом мой разум пытается защититься от шокирующих воспоминаний. Проволока в заборе в нескольких местах порвалась, и надо бы ее заменить. Только мне это кажется какой-то нелепой шуткой, и я оставляю все как есть. Мне очень хочется поверить, что ничего этого не было…

Монстры.

Spoiler

Это произошло в 1989 году в одном из самых глухих и труднопроходимых районов сибирской тайги. Наша геологоразведочная партия вела изыскательские работы на юге Якутии.

Якутское лето быстротечно, поэтому мы работали по двенадцать часов в сутки, чтобы уложиться в сезон. Тем не менее, через две недели усталость заставила группу сделать выходной. Каждый проводил его по-своему: кто рыбачил на ручьях, кто занялся стиркой, кто играл в шахматы, а я взял карабин и поутру ушел поохотиться на склонах хребта.

Я продвигался по склону, обходя стороной сплошные леса-завалы и глубокие овраги ручьев с надеждой на встречу с горной козой: за две недели всем нам изрядно надоела консервированная пища, и свежее десятикилограммовое филе пришлось бы очень кстати.

Часа через полтора моих блужданий я вышел на почти ровное пространство, поросшее густо стоящими молодыми даурскими лиственницами. Вот тогда и произошла эта встреча.

Я уже углубился в лесок, когда в тишине раздался едва слышный треск ветки — как раз впереди меня, шагах в тридцати. Я замер и стал как можно тише взводить затвор карабина. Нечто, скрытое от взора за пологом веток, двигалось мне навстречу. Судя по шуму, это было достаточно крупное животное, перемещавшееся по лесу без особой осторожности. На кабаргу или росомаху было явно не похоже. Те идут иначе.

Я уже слышал дыхание этого существа. А через минуту впереди дрогнули ветки, и показалось оно. От первого же взгляда на него у меня зашевелились волосы на голове и кровь застыла в жилах.

А что чувствовали бы вы, если бы перед вами, в двух-трех шагах, в глухом лесу, от которого до ближайшего населенного пункта тысяча километров, вдруг предстал воплотившийся в реальность монстр из фильма ужасов, жуткий упырь — желтокожий, с коричневыми трупными пятнами на лице?..

Но это был не бред, не страшный сон: я видел его голый череп, глаза, руки, одежду — серую куртку и черные брюки, чувствовал, что существо тоже настороженно разглядывает меня… Это длилось несколько мгновений. Потом оно утробно застонало и метнулось в чащу.

Опомнившись от страха и призвав на помощь весь свой здравый смысл, я стал думать: начать преследование, чтобы раскрыть эту потрясающую тайну, или рвануть назад без оглядки? Мои ноги настойчиво требовали второго. И все же победила душа геолога — я отправился по следу умчавшегося существа. Конечно, теперь я двигался крайне осторожно, останавливаясь и прислушиваясь, не спуская пальца с взведенного курка.

Примерно часа через два я увидел, что лес впереди меня обрывается обширной поляной, расположенной как бы в огромной чаше. На поляне стояли в хаотичном порядке десять — двенадцать срубов под плоскими, поросшими травой и мхом крышами. Некоторые строения напоминали бараки, другие — обычные деревенские дома.

Странный это был поселок, скажу я вам. Часть крыш и дворов были накрыты… камуфляжными сетками, а сама поляна обнесена забором из колючей проволоки…

И тут я увидел людей. Они были одеты, как и встреченное мною существо, в серые робы. Один за другим эти люди медленно выходили из большого барака и как-то сонно, опустив головы, брели в сторону строения, стоящего на другой стороне поляны. Потом они остановились у дверей, где их ждал человек в военной форме, но без погон. На поясе висела кобура.

От этой процессии меня отвлекла другая группа в робах, которая, выйдя из барака, направилась к «избе», стоявшей в двадцати шагах от моего наблюдательного пункта. Когда я посмотрел на них в бинокль, меня с головы до пят вновь окатила ледяная волна ужаса: передо мной находилась компания монстров, еще более страшных, нежели встреченный мною в лесу.

Это были ожившие творения чудовищных фантазий. Я категорически утверждаю, что это не были жертвы безжалостной проказы или физических травм. Кожа монстров была разных оттенков, но все цвета были какими-то неестественными. Таких не встретишь ни у одного из существующих на Земле народов.

Представьте себе, например, оттенок сплошного, во все тело, пятидневного синяка, с желтизной, пробивающейся сквозь побледневшую синеву. Или розовый, словно с головы до пят существо обварили кипятком. Или зеленый, будто и не кровь у монстра в жилах, а хлорофилл…

Но еще чудовищней были их тела. Повторяю, я уверен, что их уродство не является следствием травм или лепры, изгрызающей человека заживо — здесь было что-то другое. Судите сами: у одного существа, например, на обеих верхних конечностях (язык не поворачивается сказать — руках) было по три пальца. Подозреваю, что то же самое у него и на нижних — так естественно и легко они ими управлялись. Это, очевидно, были не приобретенные, а врожденные уродства.

У других существ вместо ушей были видны небольшие отверстия в туго обтягивающей череп коже, у третьих не было носов, по крайней мере, в нашем, общепринятом представлении. На месте носа лишь чуть-чуть выпирала переносица. И в подтверждение моей мысли о врожденном характере уродств навстречу этой группе из дверей «избы» вышла другая; было совершенно очевидно, что передо мной потомство. Они были субтильней и куда меньше ростом. Но их чудовищные черты и цвет кожи являлись копиями взрослых особей.

Это было страшно: монстры воспроизводили себя. Из дверей третьего барака потянулась еще одна группа в робах. Они двигались чуть дальше от меня, но рассмотреть их не составляло особого труда. Эта группа удивила меня иным: безусловно, передо мной были люди. Без каких-либо внешних уродств, глаза осмыслены, нормальный цвет кожи. Но важно было другое: их руки оказались скованы тонкими, но, видимо, крепкими цепочками, а охрана, окружившая людей в робах, была многочисленной. Похоже, подумал я, эти скованные ребята куда опасней стоящих свободно и без особого наблюдения страшных вурдалаков…

Как я понял, всех их вели на некий «медосмотр»: сначала вышедший из избы «врач» без халата, но в той же военной форме без погон, сделал каждому монстру укол, у некоторых небольшими шприцами взял кровь (или что там текло в их жилах), слил содержимое в пробирки, затем после визуального осмотра отобрал трех монстров — взрослого и двух «детей» — и завел их в избу. Да, и еще одно весьма любопытное наблюдение: «врач» обследовал каждого с помощью дозиметра. То, что это был именно дозиметр, я не сомневаюсь: геологи постоянно работают с самыми различными приборами, определяющими уровень радиоактивности.

Показательный факт, не находите? Что еще рассказать? Вокруг поселка я не заметил просек и тем более дороги. Это говорит прежде всего о том, что попадают сюда только по воздуху. Кстати, большая круглая площадка в центре поселка вполне могла служить для приема вертолета...

Я хотел подкрасться ближе, но тут меня заметили. Не люди и не монстры. Обыкновенные собаки. Такие черные, большие. Видимо, я неосторожно произвел шум, а может, ветер изменился и потянул в их сторону. Так или иначе, но до того поразительно безмолвный поселок (за все время я не услышал ни одного человеческого слова — лишь шарканье ног) вдруг огласился яростным лаем, и из-за дальнего барака выскочили собаки.

Я, не раздумывая ни мгновения, выскочил из своей засады и бросился наутек. Дорогу назад я помнил хорошо, поэтому не было необходимости размышлять о маршруте: ноги несли сами. Мне пришлось продираться через густой подлесок, перепрыгивать ручьи, нагромождения валунов и упавших деревьев. И все это сбивало дыхание, отнимало силы. Настал миг, когда мне пришлось остановиться. Я замер, стараясь дышать как можно спокойней, хотя это вряд ли получалось. Сердце с безумной частотой, как колокол, стучало, казалось, прямо в мозгу.

Я ждал собак. Но мне было уготовано куда более жуткое испытание: вместо черных теней среди деревьев на меня надвигались человеческие фигуры. Но это не были охранники — меня преследовали существа в серых робах, освобожденные от своих цепочек, и несколько желто-лиловых и розовых монстров…

Они бежали организованной цепью, почти прогулочной трусцой, не издавая ни одного звука и не глядя себе под ноги — и это было особенно страшно. Оружия при них я не заметил, но то, что намерения этих существ были для меня фатальными — это было очевидно. Жуткая тайна поселка требовала от его хозяев самых радикальных мер.

Я вновь что есть силы припустил вверх по склону, крепко держа в руках свой карабин, отчетливо понимая, что ноги уже не спасут.

Не знаю, сколько прошло времени, может, минут тридцать, а может, в три раза больше, но, в очередной раз остановившись, чтобы перевести дух, я не услышал погони. «Неужели ушел?» — мелькнуло с отчаянной надеждой.

И вдруг буквально в пятидесяти шагах из кустов показались две серые фигуры. Они дышали ровно! Той же неспешной трусцой жуткие существа направлялись в мою сторону. Их лица были по-прежнему подняты, а глаза, которые я уже видел — так близко они оказались, — смотрели равнодушно, будто сквозь меня.

И тут мои нервы не выдержали — я выстрелил. Расстояние было так мало, что, несмотря на бьющую меня дрожь, я не промахнулся. Первый преследователь напоролся на пулю, на миг замер и медленно рухнул лицом вперед. В центре спины торчали клочья окровавленной робы.

Я передернул затвор и выстрелил во второго почти в упор. Его отбросило назад. Не ожидая появления других преследователей, я стал карабкаться по ставшему уже весьма крутым склону. Пройдя вверх метров сто, оглянулся. То, что я увидел, заставило меня закричать от ужаса: «убитые» мной монстры трусцой приближались к склону, по которому только что взобрался я.

Увидев, что монстры, несмотря иа полученные ими раны, продолжают преследование, я выстрелил в их сторону еще раз и, ломая ногти, полез по каменной гряде. В этой части хребет был хоть и крут, но не столь высок, поэтому уже через полчаса я оказался на его почти плоской безлесной вершине.

Перед тем как начать спуск, оглянулся назад. Два моих преследователя были уже рядом. Но я сразу заметил, что их движения стали шаткими и куда более медленными. Причем они слабели на глазах. Прошло несколько мгновений, и вдруг один из монстров споткнулся и упал. Через несколько шагов упал и второй. Они не шевелились. Подождав минут пять, постоянно оглядываясь и прислушиваясь, нет ли рядом других, я решился подойти к ним поближе. Страха не было. Видимо, сегодня его было так много, что моя нервная система просто выключилась, оставив в душе какую-то холодную пустоту…

Монстры лежали почти рядом. Совершенно очевидно, что они были мертвы. Похоже, даже их чудовищная жизненная сила, позволившая продолжать погоню за мной после убойных выстрелов, все же не смогла победить удар карабинных пуль. Последний раз взглянув на распростертые тела, я начал спускаться по склону… Когда я увидел костер, палатки, ребят, уже смеркалось.

По глазам моих коллег я понял, что они мало поверили моему сбивчивому рассказу и тем более не вняли требованию срочно вызвать вертолет для эвакуации. Но все же было решено оставить на ночь дежурного. Но ничего не произошло. Ни на следующий день, ни после. Мы еще две недели работали в тайге. А потом без приключений партия вернулась на Большую землю.

И на сегодня все. Пока.

Изменено: Кошара, 11 Июнь 2013 - 22:30

[Кошара]

Привет всем!

Вот уже где-то вдалеке начинает виднеться конец дерьму под названием сессия. Правда там еще практика, мда... Но думаю уж совсем без страшилок я вас не оставлю. А пока - поехали!

Звездопад.

Spoiler

Тогда нас было пятеро, мы радовались жизни и ничего не боялись. Теперь я сижу в инвалидной коляске, укутывая пледом ноги, и пишу в блокноте от нечего делать. Теперь осталась только я.

Выпускной... Мы, три девчонки и двое парней, лучшие друзья, только что получившие дипломы — как мы могли это не отметить? Я не помню, кто из нас предложил покататься на катере. Скорее всего, Саня — любитель приключений. Так или иначе, мы плыли по озеру теплой, почти светлой июньской ночью.

— Смотрите, звезда падает! — радостно закричала Лиза, вскочив и сбив бутылку шампанского. Небо прочертила одна серебристая линия, потом другая, потом еще...

— Загадывай желание! — все смеялись, глядя на небо, подталкивали друг друга, а мне вдруг стало грустно.

— Они сгорают в атмосфере... — вздохнула я, чем встревожила всех остальных.

— Ты чего это? — удивилась Нина, стройная шатенка с короткой стрижкой, подруга Димы.

— Это не звезды, а метеоры, — пояснила я. — И они сгорают в атмосфере.

— Да брось ты! — Нина засмеялась и крикнула остальным. — Вике жалко метеориты!

— Я не говорила, что мне их жаль... — возразила я, но меня не слушали.

Саня подмигнул мне, указывая на очередную падающую звездочку — в ту ночь их было много.

— Я загадал, чтобы она не сгорела! Не грусти!

Я не успела ответить. Раздался оглушительный свист, потом треск, и половина палубы разлетелась на части. Кто-то из девчонок завизжал, Саня с криком столкнул меня в воду. В следующий миг катер охватила волна неестественно красного огня, жаркого, опаляющего, отраженного бурлящей водой. Катер несся, охваченный пламенем и рассыпающийся, и я слышала доносившийся от него нечеловеческий крик.

Я пыталась ухватиться за руку Сани, но водоворот от тонущих обломков подхватил меня, утягивая на глубину. Я вынырнула, задыхаясь, и тут же что-то снова с невероятной силой потянуло меня вниз. То, что я увидела, уже погружаясь в мутную воду, было очередным метеором.

В моей голове была одна единственная мысль: «Я хочу выжить!». И я, захлебнувшись грязной озерной водой, пошла ко дну.

Я очнулась в больничной палате, вся в каких-то трубках и датчиках. Прошло уже два дня с того момента, когда меня нашли на берегу. Никто не поверил, что в наш катер врезался метеорит, и со временем я сама стала в этом сомневаться.

Одна моя нога изуродована и неподвижна, а на спине след от ожога, но я все же живу и даже работаю, а мои друзья лежат где-то на дне озера вместе с упавшей звездой. Порой я думаю — упала бы она, если бы мы не пожелали этого, и погибла бы я, если бы не попросила жизни у другой звезды? Это может быть совпадением, а может — чем-то другим... Так что лучше не загадывайте желаний в звездопад.

Четырнадцатое самоубийство.

Spoiler

За последние два месяца по нашему городу пронеслась волна таинственных самоубийств. Наш захудалый городишко и сравнивать не стоит по уровню происшествий с «бандитским» Петербургом или насыщенной жизнью Москвой. Самое страшное, что может случиться у нас — перелом руки во время пьяной драки, поэтому тринадцать самоубийц за два месяца вызвали чуть ли не панику среди горожан. В этой чёртовой дюжине большинство было из молодёжи — от девятнадцати до двадцати трёх лет. Только одна женщина тридцати двух лет не подходила под общий шаблон.

Все тринадцать человек ушли из жизни одинаковым способом — спрыгнули с балкона. Способ, надо заметить, не самый удачный. Человеческий организм весьма интересная машина — может погибнуть от одного удара или спокойно жить после падения с девятого этажа. Бывали случаи, когда неудачливый самоубийца прыгал с крыши, но не погибал. Очевидно, что повреждения организма были в таком случае чудовищными — перелом позвоночника, а за ним паралич, и это как минимум. И повезёт, если человек быстро умрёт, ведь некоторые лежали в таком состоянии по несколько часов. Представь себе, дорогой читатель, всю муку, что испытывает несчастный — конечности переломаны, способность двигаться утеряна навсегда, и страшно повезёт тому, кто потеряет ещё и чувствительность. И вот лежит такой человек где-нибудь под окнами в кустах и понимает, что скоро умрёт. Но у него есть ещё несколько минут, самых ужасных в его жизни — минут, в которые он понимает, что, впрочем, оно того и не стоило, и, в принципе, не всё было так страшно. И вдруг в нём просыпается такое неистовое желание жить, такая безумная жажда жизни именно в момент, когда он стоит перед лицом смерти, и тут бедняга приходит к страшному осознанию того, что это жгучее желание уже никогда не будет исполнено.

Но, собственно, я немного отклонился от темы. Такое странное, и даже мистическое стечение обстоятельств не могло не быть всячески обсуждено и обмусолено горожанами. Кто-то говорил о наркомании, что люди прыгали с балконов из-за галлюцинаций, кто-то винил во всём западную культуру (и представить не могу, на каком основании), а кто-то, в основном скамеечные бабушки, в исступлении кричал о конце света. Так или иначе, но реальную причину этих самоубийств установить не удалось. Никакой связи между самоубийцами не было, кроме способа, каким они ушли из жизни, да и того, что у каждого в волосах проглядывала седина. Хотя это не слишком удивительно — когда падаешь с шестнадцатого этажа, недолго поседеть от страха.

Пока это всё была преамбула, а фабула начнётся сейчас. Никто из горожан ещё не знает, но самоубийств произошло уже четырнадцать. Ещё одно случилось буквально тридцать минут назад прямо напротив моего окна. Но сейчас ночь, и жители домов мирно спят в своих тёплых кроватях, не подозревая о мёртвом теле, лежащем под окнами их домов. Через семь часов наступит рассвет, город медленно начнёт просыпаться. Наступит время, когда горожане отправятся по своим работам, и тогда по нашему двору прокатится неистовый крик ужаса. Начнётся суета, кто-то вызовет скорую, полицию, пожарных, позвонит Президенту — в общем, труп во дворе поднимет на уши всех. Но пока всё тихо.

Я понимаю, что я — главный свидетель. Я видёл всё, что было до, во время и после этого жуткого события, но я не скажу ни слова — нет, ведь я сам ещё плохо понимаю, что произошло.

Всё началось сегодня… ан нет, уже вчера. Вчера в четыре часа дня на балконе шестнадцатого этажа, появилась молодая парочка — блондинка в джинсах и в лёгкой кожаной куртке и крепкого телосложения парень. Мои окна находятся прямо напротив этого балкона, и достаточно близко, чтобы отчётливо разглядеть, всё, что там происходит. Наверное, даже слишком близко.

Порой мне нравится наблюдать за людьми, но я не испытывал ни малейшего желания нарушать своим любопытным взглядом уединение этой пары. Весь день я корпел над рефератом по истории — как и водится, сдать мне его нужно будет завтра днём, а начал его писать я только вчерашним утром. Стол с компьютером стоит прямо рядом с окном, и поэтому я, когда устраивал небольшие перерывы, невольно, но обращал внимание на этих двоих. Всё, что я успел заметить вначале — несколько поцелуев, обнимашки и весьма интимные ласки. Но потом всё переменилось — кажется, они поссорились, потому что стояли они в разных концах балкона. Парень мрачно курил, а девушка, схватившись руками за голову, кажется, плакала. Тут уж я не мог совладать с любопытством и стал отрываться от своей работы чаще. Я видел, как они простояли в угрюмом молчании минут этак двадцать. Потом они начали говорить, и, судя по всему, на какую-то очень неприятную для них тему.

Вдруг раздался какой-то странный звук. Не знаю, имеет ли он отношение к тому, что произошло впоследствии, но на всякий случай я упомяну о нём. Звук был очень необычным, и я точно не могу сказать, какой природы — механической или биологической. Вот представь, дорогой читатель, три звука — скрип большого заржавевшего крана, стук по металлической трубе и волчий вой. Нечто среднее из этих трёх звуков услышал я тогда. Ссорящиеся парень с девушкой на мгновение прекратили свою перепалку и посмотрели куда-то наверх, поэтому я решил, что источник звука находится где-то на чердаке этого дома. После этого звук повторился ещё несколько раз, примерно через двадцать, тридцать и сорок минут.

Парочка появилась на балконе где-то в районе четырёх, около семи началась ссора, и примерно в восемь часов, грустный и озлобленный, парень ушёл с балкона. Девушка осталась одна. Я думал, что она уйдёт за молодым человеком, чтобы продолжить перепалку дальше, но она осталась на месте. Когда парень ушёл, она выкурила сигарету, потом ещё одну, ещё, и ещё. На секунду мне показалось, что она решила убить себя курением.

Но вот она прекратила — то ли она вдруг поняла, что творит, то ли у неё просто кончились сигареты. Затем она достала телефон. Да, сейчас она позвонит маме или лучшей подруге, и расскажет ей эпическую балладу о трагичной любви. Выльет целый ушат горьких слёз на свою собеседницу, ещё тридцать минут поплачет и уйдёт. Я был уверен, что так и будет.

Болтала по телефону она долго — впрочем, почти любая женщина долго говорит по телефону. А тут ещё такое событие — ссора с любимым, а возможно, даже окончание любовной истории! Нет, здесь обязательно нужно во всех красках описать, какой избранник её сердца нехороший человек, и это не может занять меньше, чем два часа. Примерно столько и продлился этот разговор. Как у неё язык не устал!

На свой реферат я уже давно положил большой толстый болт. Я не мог заставить себя писать эту нудятину о язычниках, когда у меня за окном происходит такая драма. Всё это время я наблюдал за изливавшей душу девушкой. Я сам не заметил, как во мне неожиданно проснулась к ней жалость. Мне вдруг захотелось сейчас же подняться к ней, обнять, успокоить, пригласить домой и напоить чаем. И как странно бы это не звучало, но мои намерения были искренними и чистыми — я хотел только пожалеть её.

Девушка простояла на балконе до одиннадцати часов. К этому времени на город уже опустилась ночь, и только свет из ближайших окон позволял мне разглядеть её. В это время и начались странные события, приведшие к такому роковому концу.

Вновь раздался странный звук. Девушка резко присела, словно опасаясь, что на неё сейчас что-то упадёт. Затем она собралась выйти на лестничную площадку, но остановилась прямо у самой двери. Вместо того, чтобы открыть её, она припала ухом к ней, что-то выслушивая. Простояв так несколько минут, она отошла от двери, прошлась из стороны в сторону, будто собираясь с силами, и, наконец, вышла с балкона. Дверь за ней закрылась, и я уже решил, что представление на сегодня окончено.

Я ошибся.

Буквально через мгновение дверь резко отворилась, и я вновь увидел эту девушку. Она сразу же захлопнула дверь и прижала её спиной. Темнота не давала различить мне очень много, но всё же я заметил, что кто-то пытается выломать дверь с другой стороны. Откуда в хрупкой девушке взялось столько сил, чтобы оказать сопротивление врывавшемуся, я не представляю.

События приняли совершенно неожиданный поворот. Сейчас мне ужасно стыдно, что я не вызвал сразу полицию. Вместо этого я лишь подсел ближе к окну и пригляделся. Тогда я сумел различить, что девушка сложила руки замком на груди. Наверное, она молилась. А потом наступил апофеоз представления — девушка в ужасе перепрыгнула через перила и полетела вниз. Дверь же, которую она так рьяно удерживала, распахнулась, но я не сумел разглядеть ничего, кроме темноты лестничной площадки. Всего мгновение дверь была открыта — скоро натянутая пружина захлопнула её.

Опешивший, я просидел с минут, вглядываясь в дом напротив. Затем я задёрнул шторы и включил свет. Не знаю, что заставило бедную девушку спрыгнуть с двенадцатого этажа, но когда я задумываюсь об этом, меня обволакивают мерзкие лапы страха.

Не удивлюсь, если в ближайших новостях я услышу о четырнадцатом самоубийце с поседевшими волосами. Наверняка то, что пряталось на лестничной площадке и погубило эту девушку, виновно в смерти и остальных тринадцати человек. Но больше всего в этой истории меня поражает, что всё это происходило так близко от квартир ничего не подозревающих жителей. Все они лежали в своих кроватях, спали или смотрели телевизор и даже не подозревали, что сейчас, в нескольких метрах от их квартир, несчастная жертва сражается с чем-то ужасным. Не знаю, что это такое было, да, впрочем, надеюсь никогда не узнать. Во мне нет ни малейшего желания развеивать мое неведение относительно того, что скрывается на лестничной площадке.

ОН.

Да-да, именно капслоком, лол.

Spoiler

Институт я закончил еще в прошлом году, но работу нашел только два месяца назад (что поделать, высшее образование ныне не дает никаких преимуществ при поиске работы). Решив, что теперь я достаточно взрослый для самостоятельной жизни, я снял однокомнатную квартиру 20 минутах от родительского дома. Зеленый и уютный (а главное — относительно тихий, за три недели я видел только одного вечно пьяного мужика с соседнего подъезда), дворик, лавочки, играющие дети — красота, да и только. И только одно портит общую идиллию: ОН.

Это довольно-таки симпатичный мужчина лет тридцати. Он постоянно стоит на одном месте напротив соседнего подъезда, опираясь на черную трость, и безразлично смотрит на проходящих мимо людей. В любую погоду (в жару и дождь) и в любое время суток (окна моей съемной квартиры выходят во двор, поэтому я постоянно вижу этого мужчину: и днем, и утром, и даже ночью пару раз удалось его разглядеть в темноте) он одет в черную рубашку с длинными рукавами и темные брюки.

Не понимаю, как он может так стоять целыми днями: мне ни разу не удалось увидеть, как он пьет, ест или хотя бы отсутствует. Складывается впечатление, что это стоит не человек, а манекен.

Но это не манекен, и в этом я смог убедиться буквально вчера.

Я поставил на плиту чайник и смотрел в окно, ожидая, когда закипит вода. На улице выл ветер, было темновато из-за туч, хотя был только полдень, и малочисленные прохожие спешили укрыться от неизбежного дождя. Но ОН все так же стоял с таким же безразличным выражением лица (я живу на втором этаже, а он стоял метрах в пятнадцати от моего окна).

Закипел чайник, и я приготовил чай. Когда я снова посмотрел в окно, то увидел, что к НЕМУ подходит мужик с подъезда, напротив которого стоит ОН. Типичный алкаш: небритый, с сигаретой в одной руке, с открытой бутылкой пива в другой, нетрезвая походка. Алкаш подошел к НЕМУ и начал орать на НЕГО. ОН опустил голову.

В комнате позвонил мобильный телефон, и я пошел к нему. Через десять минут я выглянул в окно (до этого сидел за компьютером) и удивился: ЕГО не было. Во дворе вообще никого не было! Тот, кто стоял на одном месте целыми днями в любую погоду, просто ушел. Я подумал, что он струхнул, потому что алкаш мог оказаться мужиком довольно-таки буйным.

Забавно, но я уже как-то привык к нему, и без него во дворе как будто чего-то не хватало. Больше я в окна не смотрел, а просто сел смотреть фильмы на компьютере.

Сегодня я чуть не проспал, поэтому быстро собрался, умылся и вышел из квартиры. Но, выйдя из подъезда, я остановился, и моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

Представьте себе моё состояние: напротив моего подъезда стоял алкаш. Но как он изменился! Он стоял неподвижно, опираясь на черную трость, был одет в темные брюки и черную рубашку с длинными рукавами. Абсолютно безразличное выражение лица, пустой взгляд — он стоял просто стоял и смотрел на меня, но при этом как будто меня не видел.

Я сейчас сижу в офисе, набираю этот текст и попутно подыскиваю новую квартиру — что-то мне не хочется больше жить в том доме и уж тем более видеть того алкаша: мало ли кто может стать на его место…

В крысином плену.

Как писать не надо. Кстати, эта история набрала больше лайков, чем дислайков. Кто может - исправляем.

Spoiler

Мой отец военный, поэтому мы всегда перебираемся с места на место, из города в город. В тот раз мы оказались в небольшом городке и жили на улице, где все дома были пятиэтажными. Мы жили там на первом этаже. Я очень энергичная девочка, так что, несмотря на то, что в доме было практически нечем заняться, я всегда находила способы повеселиться и интересно провести время.

Однажды, когда мама готовила еду, а отец был на работе, я носилась по дому. Случайно ударившись с разбегу о стену своей комнаты, я поняла по звуку, что за стеной есть полость. Обои на стене комнаты мы всё равно собирались на днях поменять, так что я без угрызений совести их тут же разрезала. За ними в стене действительно была дыра — судя по всему, прогрызенная крысами. Она была достаточно большая, и я могла спокойно залезть туда. Я просунула голову в проём и поняла, что оказалась в пространстве между стенами. Там были хитросплетения водопроводных труб, опираясь на которые, можно было залезать наверх. Можно было бы и вниз спускаться, в какое-то подвальное помещение, но оттуда сильно несло крысами, и я не рискнула это сделать. Вместо этого я начала лезть вверх. Было очень здорово ощущать себя «альпинисткой». Но в ещё больший восторг я пришла, когда увидела, что стены были прогрызены практически на всех этажах — правда, некоторые не до конца, но дело вполне можно было поправить, немного поковырявшись ногтями по размягчившемуся от времени и сырости бетону. Я могла осторожно проделать крохотные дырочки в обоях и незаметно наблюдать за соседями!

Проход между стенами был очень узким, но это мне не мешало — я была очень худенькой. Когда я долезла до последнего пятого этажа, то устала и присела на доску, которая торчала там. Отдохнув, я стала волноваться, что, наверное, мама меня разыскалась. Я спустилась обратно к себе, но мама даже и не заметила моё отсутствие и продолжала готовить у себя на кухне. Я приложила обои обратно к стене, чтобы она ничего не заподозрила.

В следующие несколько дней я чувствовала себя героиней мультфильма «Коралина в стране кошмаров» — тайком залезала в обнаруженный проход и наблюдала оттуда за соседями. Чего я только не видела! Женщину, которая не отрывается от телефона; соседа, который сидит часами за компьютером в мятых трусах; а больше всего мне нравилось на четвёртом этаже — там иногда девочка очень красиво танцевала, но почему-то боялась показать это своей матери. Я могла наблюдать за жизнью соседов часами, но рано или поздно мне приходилось спускаться, чтобы меня не хватились.

Но однажды случилось ужасное: я оступилась и упала вниз в проход. Ничего себе, к счастью, не сломала, но свалилась до самого низа этого провала — на уровне того самого подвала — и там крепко застряла между трубами вверх ногами. Руки мои были обездвижены, намертво прижатые между туловищем и трубами. Я долго пыталась как-то извернуться, выбраться, пока не поняла, что окончательно застряла. Тогда я стала кричать и звать на помощь, но никто не слышал мои крики — то ли я слишком глубоко внизу находилась, то ли нагромождения труб и узкий проход глушили звуки, или я слишком слабо кричала, а скорее всего, всё это вместе.

Мне не повезло ещё в одном: рядом с моей головой, находящейся почти у земли (как я сказала, я оказалась в перевернутом положении), находилась крысиная нора. Я с детства не очень боялась крыс, поэтому слишком уж безысходного ужаса это у меня не вызвало. Крысы сначала не обращали на меня внимания, а когда они позже стали подходить ко мне, я яростно мотала головой, чтобы отогнать их. Очень боялась, что они начнут поедать меня заживо, но, к счастью, они не пытались это сделать.

Так я провисела четыре дня. Не оставляла попыток выбраться из западни, кричала, извивалась, но ничего не помогало. Голод мучил меня, кровь приливала к голове и вводила меня в полубессознательное состояние, но больше всего мне хотелось пить. Волосы стали грязными, кожа иссохла, я вся пропахла крысами. С ног слетели ботинки. Ногти на ногах и на руках облезли. Поняв, что я, должно быть, сильно похудела, я втягивала живот в надежде освободиться, но это не помогло. На крысы я вообще перестала обращать внимание, да и они, кажется, ко мне попривыкли. Когда они иногда пробегали мимо, я открывала рот и пыталась их укусить в надежде раздавить во рту и съесть. Да, понимаю ваше чувство при чтении, но, уверяю вас, тогда это казалось мне желанной перспективой.

На четвёртый день я упала. Просто взяла и без всяких усилий проскользнула между трубами — должно быть, похудела до должной степени. Крысы бросились врассыпную. Я не могла поверить своему счастью. Правда, выползти наверх при остатке моих сил оказалось сущей пыткой, но я кое-как это сделала. Сил дойти до своей квартиры не было — я ввалилась в первую попавшуюся квартиру с пробитой стеной. В комнате находилась семья — женщина, мужчина и две маленькие девочки. Представьте, каково это было для них — сидите вы, пьете чай, вдруг из стены вылезает грязная полумертвая девочка!

Пока они оправлялись от шока, я доползла до крана и стала жадно глотать воду. Только потом, когда мне стало чуть лучше, я смогла им объяснить, что произошло. Они вызвали «скорую», и меня увезли в больницу.

Мои родители, которые провели ужасные четыре дня, считая, что я пропала без вести, были счастливы. Я выписалась через неделю и вернулась к себе домой. Естественно, все жильцы в доме заделали свои стены и сообща вытравили крыс из их логова.

На моих руках остались шрамы от падения и участки омертвения из-за длительного сдавливания. Ногти у меня восстанавливаются очень медленно. И к тому же я долго не могла избавиться от крысиного запашка, хотя и мылась каждый день несколько раз. Из-за этого мой класс какое-то время держался от меня подальше, даже мои близкие подруги. Не поверите, но это испытание оказалось для меня даже труднее, чем четыре дня в крысином плену.

Курилка.

Spoiler

Знаете,мой мозг сложен так,что я постоянно в чём - то сомневаюсь.Вернее я всегда всё строю по логике вещей и всему нахожу разумное объяснение,потому, что я привык так жить,я скептик и почти атеист ... я думал так до недавнего дня.
Был обычный рабочий день,я задержался по своим делам, оставшись в здании практически один,не считая несколько таких же рабочих как я, которые любят доделывать свою работу,не оставляя её на потом, и женщину охранника,мирно спавшую у себя на КПП.Работа шла нудно, голова устала и не хотела работать, я решил пойти покурить.Надо сказать,что курилка у нас находится в подвале,обычное помещение 5 на 5 метров с вытяжкой,которая периодически включается сама,работая так громко,что когда собирается несколько человек-все тупо курят молча,потому что не слышат друг друга.Спускаясь и подходя к курилке,я услышал этот самый шум,поняв,что вытяжка заработала.Всё как обычно-открываю дверь, захожу, бросаю взгляд, вижу парня, (немного удивился, всё таки после рабочее время, никогда никого не видел тут) который сидит и нервно курит...почему нервно? Потому, что делал он такие тяги, что выгорало за раз пол сигареты.Бросаю коротко "здрасьте" и не услышав ответа (вытяжка всё таки работает),сажусь напротив него. Далее всё как во сне...начали происходить удивительные вещи-парень, словно не замечая меня, медленно встаёт,подходит к углу помещения,поднимает голову и смотрит на трубу, которая служила для отопления и проходила под потолком на высоте примерно метра 2,5...затем, всё так же невозмутимо трясущимися руками, начинает снимать с себя ремень и делать из него подобие петли,закинув один конец на трубу.Тут уже я не выдерживаю, вскакиваю с криком "что ты творишь!?".. ни малейшего взгляда, ни одного движения в мою сторону,я стал орать так, что это наверное услышали все на первом этаже - та же самая реакция, он просто продолжал делать своё злополучное дело, догадаться какое, было уже не сложно. Я быстро подошёл к нему,бесцеремонно схватил его за руку,пытаясь остановить (больше мне ничего не оставалось делать)....и всё,....последнее, что я почувствовал,это жуткий холод,как будто меня резко опустили в ледяную воду (такое ощущение я испытывал когда-то на рыбалке,провалившись по неосторожности под лёд) и затем резкий ..нет не обморок, а скорее сон,да это был сон-поймёт тот, кого вводили под общий наркоз - ты просто засыпаешь, так и не успев толком ничего осознать...только всё гораздо быстрее...Очнулся от ударов по щекам,открыв глаза увидел охранницу,почему-то очень обрадовался,почувствовал тепло её рук,так старательно бивших мне по лицу...да,я лежал и радовался и я очень хотел жить.
Когда она спросила у меня, что произошло, я не знал, что ответить, просто взял и рассказал ей всё как есть, не знаю почему, просто очень хотел это кому-то рассказать, я не верил в происходящее.Я и сейчас пишу эту историю ,потом что очень хочу ей с кем-то поделиться.Надо было видеть её лицо после рассказа, она побледнела так, что уже я за неё испугался больше, чем она за меня, и так и поддерживая друг друга мы поднялись наверх.Когда она немного отошла, рассказала мне свою историю: "Федька, лихой был парень...знал и любил свою работу,..эх как давно это было, сейчас никто и не вспомнит о нём", последовало долгое молчание..."Знаешь, а я его и снимала с этой трубы...дурак молодой, с бабой своей не поделил что-то и .... Я за тебя испугалась, плохое место там, тьфу на него, что ж вы курите молодые? успокаиваете нервы свои да души разгорячённые?...эх дураки". Я уже не слушал её, я ничего не осознавал на тот момент, я просто встал и ушёл, ушёл домой и нажрался в одного. Нет,я не уволился, просто бросил курить.

[Кошара]

Привет всем! Закрыл наконец сессию и теперь могу вернуться к относительно регулярному режиму. Всем Слендер Shake-а в честь этого:

Spoiler

Сорок восьмой дом.

Spoiler

Эта история произошла на севере нашей страны в военном городке со мной и моими друзьями, когда нам было лет по одиннадцать. Отцы ходили в море на атомоходах, матери ждали их на кухнях, ну а дети по большей части были предоставлены сами себе. Городок, повторюсь, это военный гарнизон, расположенный за полярным кругом в Мурманской области. Летом «полярный день» — солнце не заходит за горизонт круглые сутки, а зимой «полярная ночь» — солнца нет вообще. Светает часов в 12 дня, а спустя пятнадцать минут уже опять темнеет. Волшебное место! Дети всегда знали, чем себя занять, все виды зимних развлечений были в нашем распоряжении: это и катание с горки, и постройка снежных крепостей (слава богу, стройматериала было навалом!), и прогулки в сопки, и лыжи, и коньки... Но больше всего на свете нам нравилось бегать во двор сорок восьмого дома.

Старая расселенная пятиэтажка с забитыми подъездами и окнами — «сорок восьмой дом». Жуткое зрелище и заманчивое место для ребятни. Взрослые смотрели на наши похождения сквозь пальцы, понимая, что запретить нам туда ходить невозможно, всё равно тайком дети будут бегать и сидеть на ступеньках у подъезда, с интересом вглядываясь в пустые окна. Бояться на первый взгляд нечего, двери плотно заколочены военными, и кое-где даже висят замки. Но дети есть дети. И конечно, однажды мы нашли именно тот подъезд, где рассохшаяся и расшатанная постоянными метелями и штормовым ветром дверь отошла ровно настолько, насколько было необходимо, чтобы ребенок мог протиснуться внутрь. Помню, в тот день мы собрали наш немногочисленный отряд добровольцев и под покровом темноты (часа в два дня, сразу после школы) цепочкой медленно и осторожно проникли в место, для нас ранее недосягаемое и оттого притягательное до крайности.

Первое впечатление, конечно, это эйфория. Но по мере того, как мы всё глубже проникали в здание, оно постепенно сменялось тревогой и даже страхом. Внутри было жутко холодно и темно, фонари мы не включали, так как свет от них могли увидеть снаружи. Никаких посторонних звуков, кроме эха от наших шагов. Абсолютная тишина, лишь завывание ветра за окнами. Мы поднялись на третий этаж и побрели по коридорам, осторожно заглядывая в квартиры. Для справки, постройка выглядела примерно так: лестничная клетка — и от неё вправо и влево два длинных коридора, по обе стороны которого расположены квартиры. Двери по большей части везде сняты, в квартирах пусто, но кое-где валяются забытые бывшими владельцами одежные вешалки, посуда, куски арматуры, сломанная мебель, тряпки и т. д.

Нагулявшись вдоволь, мы решили сделать привал и расположились в маленькой комнате одной из квартир третьего этажа. Висевшую на единственной петле дверь в квартиру прикрыли. Девочки быстро начали уборку в помещении, а мальчишки пристроились у окна и наблюдали за двором, не зовут ли кого-нибудь домой и не привлекли ли мы внимание взрослых. С подругой Наташкой мы быстро выгребли весь хлам из комнаты, после чего ребята притащили с кухни стол и несколько пустых ящиков, окно завесили старым одеялом. Теперь можно было включить фонари.

Мы все заняли места вокруг стола, на него выложили термос с чаем и бутерброды. Перекусив, решили наконец повнимательнее осмотреть наш новый «штаб». Обои в голубых васильках, покрытые инеем, почти все были в ржавых пятнах, в углу старое кресло с торчащими пружинами без единого валика. Плюшевый чебурашка на подоконнике и мятое ведро без ручки с замерзшей внутри водой рядом с тем местом, где раньше располагалась батарея — вот и всё убранство комнаты. Игрушку с окна решили не трогать — наверное, у детей есть какой-то бессознательный трепет к игрушкам, ранее принадлежавшим другим детям. Мы лишь уважительно косились на мультяшного персонажа и сочувственно вздыхали, упрекая его хозяина в крайней халатности и забывчивости. Чебурашка, в свою очередь, смотрел в сторону — что характерно, даже не в окно, видимо, зная, что за ним не вернутся. Кресло мы исследовали очень тщательно, но ни за ним, ни под ним ничегошеньки не было. В пружинах нашли старый фотоальбом, но он был пуст, и посему о нем быстро забыли. Какое-то время мы просто сидели в центре комнаты и гадали, кто жил здесь раньше, кому принадлежала игрушка, почему её забыли и как давно пустует этот огромный мертвый дом. Почти все мы родились уже после того, как «сорок восьмой» расселили, поколение сменилось, приехали служить новые отцы и привезли с собой новые семьи.

Ветер усиливался, и снег начал залетать в окно, одеяло тревожно трепетало, уже не в силах скрыть наше присутствие. Мы засобирались домой, решив, что на сегодня уже многое исследовали и продолжить наши изыскания можно завтра. Убрав в рюкзак термос, я подошла к окну и случайно в полутьме споткнулась о стоящее у подоконника ведро. Оно с характерным звуком опрокинулось и покатилось по мерзлому полу. Остановилось ведро у наташкиных ног. Подруга подозвала меня и указала на что-то, вмерзшее в воду на дне. Мы навели луч фонаря на странный предмет и смогли разглядеть черно-белую фотокарточку. На фото была изображена молодая женщина с ребенком на руках напротив «сорок восьмого». Мы все немного притихли, соображая, как же фото попало в ведро — может, это вышло случайно во время переезда? Ведь сам фотоальбом, который мы нашли в комнате, был пуст. Теперь мы могли воочию увидеть владельца плюшевой игрушки.

Все как-то сникли, ребята предложили вызволить фотографию из ледяного плена, но поразмыслив, мы поняли, что сделать это, не повредив карточку, невозможно. Нужно было придумать что-то другое. Мы все устали, замерзли, да и время уже было позднее, нас вскоре могли хватиться. Решили оставить всё как есть и вернуться завтра, поразмыслив ночью и придумав выход. Ведро бережно поставили на прежнее место, а Чебурашку посадили в ведро поближе к хозяину, выключили фонари, сняли одеяло с окна и двинулись к выходу.

Возвращаться было еще страшнее, всюду мерещились посторонние звуки, хотя наверняка они были лишь следствием усилившегося на улице ветра. Передвигались мы очень осторожно и тихо, будто боясь разбудить кого-то. Достигнув первого этажа, уже у самой входной двери мы вдруг встали, как громом пораженные — над нами в абсолютной тишине подъезда кто-то катал по полу металлический предмет.

В наших головах тут же возникла картинка, как по полу третьего этажа в комнате с ржавыми обоями катается по полу и бьется о стены ведро с безымянной фотографией на дне. Не буду описывать, как с бешеной скоростью наш смелый отряд рванул в покосившиеся двери подъезда. Снега намело прилично, он завалил дверь снаружи, и мы вдруг осознали, что выбраться самостоятельно на улицу у нас не получится. И тут мы услышали, как по ступеням с неимоверным грохотом катится прямо на нас что-то тяжелое и металлическое, катится по ступеням и по лестничным пролетам...

Дальше всё вспоминается, как во сне. Помню, как мальчишки навалились на дверь, как мы с Наташкой кричали и звали на помощь, помню, как всё более нарастал грохот на лестнице, и последнее, что я запомнила — дверь на улицу резко распахнулась, и в проеме возник мужчина в форме военного с удивленным лицом. Это был отец одного их наших мальчиков. Возвращаясь со службы, он и распахнул дверь, практически выломав её.

Дома от родителей мы получили сполна за самовольную отлучку на запретную территорию заброшенного дома. Успокоившись, мы пару дней не разговаривали друг с другом о случившемся и уж тем более не делились с родителями и учителями нашими страхами относительно того, что произошло в подъезде, и почему вдруг ведро самостоятельно выбралось из комнаты и покатилось вслед за нами. Дверь в подъезд «сорок восьмого», как нам сообщили позже, заколотили напрочь, и впредь на территории круглосуточно дежурили один или два солдата с папиной службы. Отец мне тогда сказал: «Представь, что бы было, если бы вас не нашли в тот день, ведь всю ночь вы могли провести в ледяном темном доме и, вероятно, к утру замерзли бы насмерть».

Через пару недель мы вновь собрались тем же составом во дворе «сорок восьмого». «Караульный» делал обход, и мы были вынуждены держаться на приличном расстоянии. Мальчик, чей отец спас нас, рассказал, что отец уже дома пояснил ему, что обратил внимание, проходя мимо подъезда, где мы бились в заточении, на странный металлический грохот в подъезде, а уже когда подошел ближе, услышал приглушенные голоса.

Большей частью мы молчали и вглядывались в окна. И вдруг Наташка что-то заметила. Мы подскочили как ошпаренные, когда увидели на подоконнике третьего этажа плюшевого Чебурашку.

Того самого, которого мы посадили в ведро к фотографии его бывшего хозяина.

Опустевшее село.
Атмосферная стори.

Spoiler

Я люблю это село. Почти двадцать лет я сюда езжу каждое лето. Здесь все рядом: лес, поле и речка. Село сравнительно большое, до ближайшего села по лесам и полям три километра, а до трассы около пятнадцати километров. Года три назад дома стали активно выкупать (что поделать, народ стареет и умирает) под дачные участки.

Сколько себя помню, моя бабушка всегда радовалась приезду внуков и приглашала в гости к себе, передавала гостинцы. Но буквально полгода назад все изменилось. В начале января бабушка начала нам звонить и просить, чтобы мы забрали её к нам: мол, старенькая уже, тяжело жить одной (дедушка умер два года назад), и чем быстрее, тем лучше.

«Семейный совет» в лице папы и мамы решил, что бабушка будет им не в тягость — она добрая и хорошая, хозяйственная. Я живу в отдельной съемной квартире, у родителей три комнаты — всем места хватит.

Когда папа поехал за бабушкой, то оказалось, что он опоздал — бабушка умерла...

Опущу подробности сложности похорон в новогодние праздники, скажу только, что папа с тех пор стал каким-то замкнутым.

В начале мая этого года я начал спрашивать у родителей, как насчет села в этом году: поедем или нет? Может, там уже и дом разграбили, полгода все-таки там никого не было. Папа вдруг резко и категорически начал отказываться туда ехать и уж тем более отпускать меня самого. Причину он не захотел объяснять.

Я решил ничего не говорить родителям и поехать в село с лучшим другом. Захожу я к маме с папой раз в пару недель, так что мое отсутствие они и не заметили бы, а позвонить можно и оттуда. Мы взяли с собой, как водится, выпивки, закуси, мяса на шашлык и побольше денег (благо магазин там имеется) и выехали на старом BMW друга, купленном им полгода назад.

Чтобы добраться до села, нужно свернуть на неприметную дорогу на трассе Киев — Чернигов (возможно, здесь найдутся свидетели или те, кто что-либо слышал о событиях, описанных ниже). От поворота до въезда в село, как я писал выше, около пятнадцати километров. Хотя была середина июня (мы выехали 15 июня 2013 года) и, в принципе, пора бы уже выезжать туда дачникам, отдыхающим и просто жителям села, мы не встретили ни одной машины по пути.

Не могу сказать, чтобы село выглядело заброшенным: все было как обычно. С той лишь разницей, что по дороге к дому нам не попалось ни единой живности, ни единого человека, а магазин был закрыт. Последний находился в самом начале села, а мой дом в конце, и вот после магазина мы поехали гораздо медленнее, потому что друг здесь был впервые, а дороги находились в ужасном состоянии (с детства помню все эти ямы).

Вскоре я начал замечать кое-что еще: очень много калиток и дверей, ведущих во дворы с высокими заборами и воротами, были открыты или сломаны. К счастью, у дома бабушки все было хорошо, хотя о соседских калитках такого сказать было нельзя.

Во дворе, конечно, был мрак: все заросло, трава выше пояса, комары, мошки, крыша беседки обвалилась. Ключи от дома, я знал, хранятся под навесом у сарая — они всегда там висели. То ли основные, то ли запасные — я не знал. Но ключи эти помню с самого детства. С трудом открыв входную дверь насквозь ржавым ключом, мы вошли и начали наводить порядки: все инструменты хранились в чулане в доме. К вечеру, изрядно уставшие, мы решили отдохнуть. Заодно хотелось показать другу все красоты моего любимого села.

Мы дошли до конца села (к реке), и только теперь мне стало неуютно и немного страшно: двери и калитки то здесь, то там были открыты или разломаны, по пути нам не встретились ни люди, ни коты (которых здесь действительно было много), ни ещё какое зверьё. В селе стояла тишина, как будто оно вымерло. Но как это могло случиться, если еще в прошлом году сюда приезжали дачники, мычали коровы, а по селу гуляли милые девушки в компании веселых парней?

Друг нервно закурил и спросил, всегда ли тут так мрачно. Я ответил, что сам удивлен и не понимаю, что происходит.

Мы решили вернуться домой, а вернувшись, были поражены: дверь в дом была нараспашку (хотя я её закрывал, правда, не на ключ, но все равно, она сама не могла открыться), а все наши вещи раскиданы по комнатам. Продукты были разбросаны по полу, сырое мясо для шашлыка пропало.

Даже не знаю, какое чувство во мне преобладало в тот момент — страх или злость. Я взял топор и обошел весь дом, двор, огород, даже через забор к соседям заглянул: нигде не было следов нашего посетителя.

Нельзя сказать, чтобы я сильно дружил с соседями раньше (все-таки они старенькие бабушки и дедушки, их внукам лет по десять, видел я их редко), но на этот раз было решено зайти к ним и спросить, не видел ли кто чего. Друг остался сторожить дом.

Спустя час я вернулся. Дверь оказалась запертой изнутри. Я постучал:

— Эй, это я, открывай.

Послышался звук задвижки (нужно сказать, что она у нас на входной двери достаточно мощная). Я открыл дверь и увидел друга, стоящего с табуреткой в руках, причем он держал её так, будто собирался нанести удар. Он тяжело дышал и был бледный. Впрочем, в этом плане я в этот момент мало чем от него отличался. Мы снова закрыли дверь на засов и пошли в комнату (был вечер, но свет решили не включать).

Я вздохнул и рассказал другу то, что видел. За этот час я обошел, наверное, дворов двадцать и нигде не увидел следов пребывания людей. Все дворы заросли, как будто в этом году там никого и не было, двери в некоторые дома сломаны, у некоторых построек обвалилась крыша.

Готов поспорить, что в тот момент нам обоим хотелось сразу же выехать из этого села и вернуться в город, но уже темнело, я водить не умею, а друг никогда не водит в темноте: быстро устает, и у него перед глазами все расплывается.

Он рассказал то, что видел, пока я ходил к соседям:

— Закрыл я за тобой на всякий случай дверь на замок и начал собирать разбросанные вещи. Слышу, как дверь во двор отворилась. Я удивился, подумал, чего это ты так рано. И тут вдруг сразу (а нужно сказать, что от входа во двор до входной двери в дом метров десять, и при этом дверь во двор ну ОЧЕНЬ скрипучая) кто-то попытался войти в дом. Я попятился, так как во двор кто-то зашел буквально мгновение назад, он не мог так быстро дойти до дома! В дверь не стучали, в неё просто кто-то настойчиво пытался войти, ручка скакала как бешеная. Я взял в руки табуретку, но тут снова раздался скрип двери выхода со двора, и наступила тишина. А спустя полчаса пришел ты.

— И что, ты полчаса стоял в коридоре с табуреткой в руках?

Друг только кивнул.

И тут мы услышали один громкий стук в окно в конце дома, в моей спальне. Мы с другом только переглянулись. Пойти и проверить, что там, никто из нас не рискнул.

Прошел час. На улице стемнело. Мы сидели в тишине, боясь пошевелиться. С момента того стука больше ничего не происходило, мы просто сидели и молчали, слушая тяжелое дыхание друг друга.

Мы не разговаривали. Сложно сказать, о чем думал друг, но лично я думал только о том, чтобы как можно быстрее наступило утро и мы уехали отсюда. Скорее бы утро, скорее бы рассвет, скорее бы уехать и не возвращаться…

Вдруг раздался звук сигнализации автомобиля. Авто друга стояло возле двора, но там не было деревьев, чтобы что-то случайно упало на машину. Как только сигнализация закончила выть, она тут же возобновилась, как будто кто-то стоял возле машины и только и ждал, когда к ней выйдет хозяин.

Продолжалось это где-то полчаса. Звук раздражал невероятно, хотелось выйти и отключить сигналку, а также неслабо надавать по ушам тому, кто её включал, но что-то мне подсказывало, что по ушам получили бы как раз мы.

Мы сидели в основной комнате (оттуда вело три двери в разные части дома — одна к выходу, другая к спальням, третья к чулану) возле стола у окна, и вот за этим окном услышали чьи-то шаги. Кто-то ходил под окнами, причем старался делать это тихо, но его выдавал хруст сухих веток.

Я, наверное, прямо умылся потом, хотя в доме было прохладно — все-таки дом старый, в нем не топилось полгода. Мобильная связь здесь, к моему удивлению, отсутствовала, хотя раньше с ней никаких проблем не было. Было еще только 22:22, до рассвета еще так далеко, и удастся ли нам отсюда вообще выбраться — неизвестно...

— А что будет, если оно проколет колеса?

— Что? — встрепенулся я. А ведь действительно, если тот, кто здесь бродит, проколет колеса в машине, как мы отсюда выберемся? До трассы пятнадцать километров, а до родного города вообще пятьсот...

Друг не повторил вопрос. Видимо, он понял, что я переспросил вовсе не потому, что не услышал, а потому что теперь и я над этим задумался.

Шорохи за стеной прекратились. Послышались шум ветра и стук по крыше: начинался дождь. Где-то далеко что-то громыхнуло — начиналась гроза, в этих местах это не редкость. Ветер разгуливался все сильнее, дождь перешел в ливень, гром был настолько громким, что стекла тряслись.

Ливень продолжался всю ночь, и если даже кто-то и ходил у нас под окнами или даже выл, мы этого не слышали из-за дождя и грозы. Эта ночь казалась вечностью, но она закончилась, вот только светлеть не спешило…

Мы потихоньку вышли на веранду (в той комнате, где мы сидели, окна были завешены грубыми шторами) и увидели, что на улице густой туман. Пытаться уехать в такой туман, хотя уже и утро, даже и думать было нечего.

И вдруг мы снова услышали, как кто-то ходит у дома. Причем звуки были такие, как будто кто-то ходит по лужам. До меня не сразу дошло, что это и были лужи после дождя. И вдруг как будто кто-то разбежался и ударился о входную дверь. Дверь задрожала, но она была тяжелой, дубовой, задвижка тоже не позволила двери отвориться. Еще пару таких стуков — и снова тишина... Сердце, казалось, сейчас либо лопнет, либо просто вырвется и убежит подальше от этого страшного места.

Неизвестно, маньяк это был или какая-то тварь, но пугало то, что оно не издавало ни звука, кроме естественных: никаких хрипов, стонов, завываний. Только хруст сухих веток под ногами, попытки открыть дверь и сигнализация.

Уж не помню, как наступил полдень и на улице вновь засветило солнце: после попыток твари вломиться в нашу дверь у меня звенело в ушах, в глазах все плыло, мне было тяжело дышать, болел затылок. Скорее всего, поднялось давление. Тем не менее, когда меня «отпустило», то на улице уже не было никакого тумана. Мы с другом, перед этим полчаса послушав в тишину во дворе, старались как можно тише открыть засов. Открывал дверь друг, я же в это время держал двумя руками топор, готовый в любую секунду напасть на то, что здесь хозяйничало.

Во дворе никого не было. Мы, передвигаясь тихо, подошли к выходу со двора. Дверь не скрипела после дождя, так что мы со всей силы бросились к машине. Друг завел её, и мы поехали.

О том, что мы бросили дверь открытой и что мы оставили там свои вещи, я вспомнил лишь тогда, когда мы выехали на основную трассу. Все 15 километров дороги до трассы я сидел с топором в руках. Лишь когда мы увидели десятки машин и какой-то живой населенный пункт, мы успокоились. Мы были живы, нам удалось выехать оттуда!

Дорога в город прошла в полнейшем молчании. Коротко попрощавшись, я пошел к себе и спал до понедельника.

Не прошло еще и недели с тех событий, и теперь мы с другом стали как-то… ближе, что ли. Видимся каждый день, но поездку стараемся не обсуждать.

Родителям про поездку не рассказал, только спросил у папы, поедем ли мы туда этим летом, после чего он помрачнел и сказал, что незачем туда ездить, а дом пускай стоит как память, продавать не будем.

Я не знаю, что произошло в том селе, и в Интернете не могу найти никакой информации (кроме самой общей) о нем. Я знаю лишь то, что даже если кто-то и рискнет сунуться в наш дом и взять все, что плохо лежит — это буду точно не я…

Что скрывает земля?

Автор: VoidGuard.

Spoiler

Эта история случилась несколько лет назад. Мой лучший друг Алексей тогда занимался альпинизмом и спелеологией, поэтому мы с ним частенько выбирались в горы или пещеры. Во время одного из таких походов и произошли события, о которых я хочу вам рассказать.

Не буду описывать сборы и дорогу, а начну непосредственно с прибытия на место. Всего нас было четверо: мы с Лёхой и еще два его товарища по спелеоклубу — Олег и Миха.

До входа в пещеру мы добрались изрядно промокшие, так как на полпути от места высадки до непосредственно спуска нас застала страшная гроза. Примечательно то, что небо было абсолютно безоблачным, но за каких-то 15 минут оно почернело и разразилось первобытной яростью. Пещера находится в горной местности, поэтому мы списали погодный каприз на особенности местного рельефа.

В общем, ко входу мы добрались мокрые и злые. Ну, сказав «вход», я, конечно, весьма приукрасил. Дыра, мать её! Просто дыра в земле глубиной около 30 метров с почти отвесными стенами (чтоб было понятней, это примерно высота девятиэтажного дома), поэтому, чтобы спуститься, нам пришлось закрепить на ближайшем дереве веревку. Поскольку спуститься можно было только по очереди, то Олег, как самый опытный, пошел первым, а мы остались мокнуть и материться.

Снаружи между тем уже начинало смеркаться, на часах было только 9 вечера, но в горах, несмотря на летнее время, темнеет рано. К тому же грозовые тучи усугубили и без того хреновую видимость. Проще сказать, что когда дошла моя очередь спускаться, снаружи было так же, как и внутри пещеры. Что, как вы уже догадались, совсем не добавило мне оптимизма.

Примерно на половине спуска я услышал, как пацаны о чем-то громко спорят, но барабанящий по моей каске ливень не дал мне расслышать. Уже внизу я поинтересовался, чего это они кричат посреди ночи.

— Да мы здесь, похоже, не первые сегодня будем, — пожаловался Мишка.

— С чего ты взял? — спросил я его.

— Пока мы спускались, Олег слышал, как кто-то там разговаривал.

— Чё, в натуре? А кто там? — не отставал я, надеясь, что там будут симпатичные девчонки-скалолазки, а не бородатые очкастые дядьки.

Олег ответил не сразу — мне показалось, что он немного нервничал:

— Да хрен его знает! Я покричал — никто не ответил. Может, вообще показалось.

— Ну ничего, пещера большая, всем места хватит, — разрядил обстановку Лёха.

На этой оптимистичной ноте наша мокрая компания похватала сброшенные рюкзаки и двинулась в негостеприимное чрево земли.

До места лагеря мы добрались с первыми потерями: поскользнувшись мокрой обувью, Миха слетел с двухметровового валуна, чудом не свернув себе шею, зато расхерачив новый ручной фонарь. Когда мы бросились ему на помощь, у меня внезапно оборвалась лямка рюкзака, и он весело ускакал в темноту.

— Плохой знак, — покачал головой Леха. — Не принимает нас пещера.

Мы, конечно, поухмылялись, но у меня, признаюсь, засел внутри предательский холодок.

Рюкзак мой отыскался метрах в двадцати ниже по склону (тем, кто ни разу не был в пещере, хочу сказать, что там редко гладкий пол и стены — больше похоже на постапокалиптический пипец из нагроможденных камней и валунов).

Лагерь мы разбили в относительно просторном и ровном гроте недалеко от подземного озера, который довольно часто использовался в этом качестве.

— Никого нет, — сказал Олег, задумчиво теребя веревочку капюшона. — Видимо, и правда показалось.

— Да может, они в «третьем», — возразил Лёха. — Там тоже часто лагерь разбивают.

— В «третьем» сыро, да и сквозит постоянно, — вмешался Миха, который часто тут бывал раньше. — Там лагерем встают, только если здесь занято.

— Да не ссыте вы, — проворчал я. — Если есть кто, так все равно встретимся, выход из пещеры все равно один, через наш зал.

Все согласились и занялись бытовыми вопросами.

Переодевшись в сухую одежду и перекусив батончиками, мы решили пойти на разведку. Олег и Миха пошли в левый проход к «третьему» гроту, а мы с Лёхой пошли в противоположную сторону отмечать интересные маршруты.

Через несколько минут он резко остановился:

— О, Саня, смотри! Что-то я не помню этого шкурника (так называется узкий лаз, где можно пролезть только на брюхе, лично я его называю «кишка» или «привет, глист»). Видимо, недавно открыли или обвалом вышел. Что, проверим?

Как вы уже догадались, я не очень люблю узкие замкнутые пространства, поэтому его энтузиазма я не разделил:

— Мы же вроде в «Жанну» собирались.

— Да ты чё, ***! Новый лаз, блин!

По глазам я видел, что он от этой идеи не откажется, поэтому сказал, чтоб он сам лез, только быстро. Отдав мне ручной фонарь и включив «налобник», Лёха попросил подсадить и полез в «кишку».

Лаз находился примерно на уровне глаз, поэтому все, что мне оставалось — это наблюдать за его пятками. Примерно через пять метров проход начал уводить вправо, и вскоре его пятки скрылись. Чтобы не жечь батарейки, я присел на камень и выключил фонарь.

Не прошло и десяти секунд, как Лёха что-то крикнул. Из-за тесноты прохода я ничего не разобрал и, включив фонарь, крикнул:

— Чё?

Буквально через секунду из-за поворота появились его ноги. Они как-то судорожно дергались, при этом он постоянно говорил. Но ввиду хреновой акустики я слышал только:

— Бу-бу, м-му, ба-да-ма!

— Эй, ты чего там вытворяешь?

Он настолько быстро, насколько это было возможно на брюхе задом наперед, приближался к выходу. Когда я смог до него дотянуться, то попытался вытащить его за ногу, за что незамедлительно получил пяткой в нос.

— Ты чё, сдурел, что ли... — начал я и вдруг осекся, увидев его дурные глаза и белое лицо.

— ***! Там что-то есть! — заорал он, отползая подальше от дырки.

— Чё там? Ты что-то видел?

— Ну его на***, пошли отсюда! — с этими словами он выхватил у меня фонарь и ломанулся к лагерю. Я, зная о бывалости друга, тоже неистово очканул и кинулся следом. Перспектива удирать в темноте от неведомой *** меня так напугала, что я даже не сразу вспомнил, что у меня есть свой фонарь.

На наши вопли уже спешили Олег с Михой. Я думаю, что нас было слышно даже снаружи. Сейчас это кажется смешным, но тогда нам было не до смеха.

— Что случилось? Чего орете, как ненормальные?

— Блин, пацаны, я чё-то пересрал сейчас...

Немного успокоившись, он рассказал нам, как все было:

— Прополз я метров десять — слышу, впереди шебуршится кто-то, ну, думаю, наверное, вторая группа, которую Олег слышал. Я крикнул, мол, есть кто впереди? Тишина. Ну, я думаю, может, показалось, эхо же дурацкое в этих узких норах. Не успел подумать, как впереди зашипело и звук, как будто камни друг о друга трутся. Я назад со страху как ломанулся, все руки изодрал и фонарь посеял!

Олег поднялся:

— Пошли, посмотрим. Ветер, наверное, гудел, а ты чуть не обкакался.

Напряжение улетучилось, и мы пошли доставать Лёхин фонарь.

— Да, кстати, были мы в «третьем», нет тут никакой группы, — вставил Мишка.

Надо сказать, оптимизма это не добавило.

Когда мы подошли к злополучному лазу, никто особо не горел желанием туда лезть. Поэтому, как самый «закаленный», вызвался Олег. Но, добравшись до поворота направо он надолго остановился. А потом медленно вылез обратно.

— Это точно тот лаз?

— Да, конечно, — одновременно подтвердили мы. — А что? Фонарь видел?

— Да какой, в жопу, фонарь, там за поворотом сразу тупик! Вы что-то перепутали.

— В каком смысле тупик? Я же туда лазил двадцать минут назад. Вон, Саня видел, — Лёха снова побледнел.

— Да, точно эта дыра, вот на этом камне я сидел, вот даже следы мои! — показал я.

Олег пожал плечами:

— Не знаю, Лёха, хочешь — сам проверь, тупик там.

Через пару минут мой друг, весь потный и пыхтящий, вылез из прохода:

— Блин, в натуре тупик, пацаны. Валить отсюда надо, *** какая-то творится...

Молчавший все это время Мишка обреченно заметил:

— Куда валить-то среди ночи? До ближайшего населенного пункта километров двадцать. Да и гроза снаружи, заблудимся, промокнем. Никто нас даже не найдет.

С такими невеселыми мыслями мы добрались до нашей стоянки.

— Оп-па! Миха, ты трогал мой рюкзак?

— Нет, Олег, я только фонарь взял. А что такое?

— Я его на камне оставлял. Не мог же он сам на три метра уползти.

Мы стояли, открыв рот.

Глубину момента нарушил громкий плеск волны подземного озера. Озера, где нет ветра и не бывает волн... Тут же я явственно почувствовал на себе чужой взгляд, а по позвоночнику пробежал озноб.

Мы стали шарить по поверхности лучами фонарей, но ничего не увидели. А еще через секунду то ли с противоположной стороны, то ли из глубины вод донесся низкочастотный гул, от которого у меня заныли зубы.

Не сговариваясь, похватав рюкзаки, мы бросились к выходу из пещеры.

— Эй, вы слышите? — задыхаясь, вдруг крикнул Миха.

Среди шума осыпающихся камней и нашего тяжелого дыхания мы все услышали приближающиеся со всех сторон шепотки, какое-то шипение и звук, похожий на трущиеся друг о друга огромные камни.

— Мля-я-я!!! Что за нах?!! — завопил я от ужаса. Мои товарищи тотчас же взвыли, и вперемешку с матами мы устроили такую какофонию, что я до сих пор удивляюсь, как на нас не обрушился свод пещеры. Но в тот момент я был готов на все, лишь бы не слышать этот адский шёпот.

Не помню, как мы добежали до подъёма на поверхность. Помню только, что веревку в темноте мы нашли не сразу, и ужас, когда я осознал, что выбираться придется по одному.

— Твою ***! — застонал Олег, прислонившись к стене. — Я, кажется, колено разбил.

— Держись, братан, мы тебя вытащим, — бросил Мишка, цепляя к веревке снаряжение. — Лёшка, давай ты следом, Саня, подстрахуй Олега.

В тот момент, надо признаться, я чуть не заплакал от страха. Ведь мне предстояло вылезать последним...

Миха пошёл первым, матерясь и соскальзывая с мокрых камней. Мы трое судорожно всматривались и вслушивались в темноту пещеры. Но в шуме грозы невозможно было что-либо расслышать.

Как следует привязав Олега, Лёха устремился ввысь. Готов спорить, что он прошёл расстояние до поверхности втрое быстрее, чем обычно.

Потом они вместе стали поднимать Олега. Я страховал снизу, но сам постоянно косился во тьму провала. Свет фонаря бликовал на дождевых каплях, и я едва ли мог осветить более трех метров.

Такой жути я не испытывал никогда прежде: с одной стороны спасительное небо, с другой — хищная темная пасть, и я ничем не могу помочь себе в этой ситуации...

Наконец, мне скинули веревку, и я за пару секунд взлетел на десяток метров. Как потом оказалось, они помогали мне, вытягивая наверх.

Примерно на полпути черт дернул меня оглянуться, а назло вспыхнувшая молния высветила внизу ЭТО... Ростом около полутора метров, похожее на ссутулившегося человека с бледно-розовой или даже белой кожей, с непропорционально большой головой и длинными руками. Глаз и ушей я не разглядел, так как выдал четырехэтажный мат и в два-три прыжка оказался на поверхности.

Как мне потом рассказали, между матами я орал:

— Оно там, я видел, режь веревку, оно там!!!

Со страху я не сразу сообразил, что пацаны вытащили меня вместе с веревкой.

Через пять минут, ободранные и полуживые, мы уже были на трассе. До сих пор удивляюсь, как Олег с разбитым коленом мог передвигаться с такой скоростью, даже и с помощью друзей.

Вскоре нас подобрала попутная фура, а еще через пятнадцать минут мы добрались до населенного пункта и вызвали за собой транспорт.

Сейчас, по прошествии нескольких лет, я уже не готов поклясться, что на самом деле что-то видел там. Это могли быть причудливо упавшие блики и тени от камней. Волны подземного озера и гул могли быть вызваны движением земной коры или подземными газами. Проход с потерянным фонарём... ну, мы могли действительно что-то перепутать. Зловещий шёпот мог быть нашим дыханием, искаженным эхом. А наши расшатанные нервы — катализатором призрачных ощущений.

Всё можно попытаться объяснить, но кто знает на самом деле, какие тайны хранит земля...

Легенды Японии.

Spoiler

Хотя в Японии есть множество городских легенд разного плана, начиная от военного города под Токио и заканчивая откровенными детскими страшилками вроде Бычей Головы или реальных историй о замурованных при строительстве людей, обычно выделяют несколько самых известных японских городских легенд.

Туалетная Ханако

Ханако-сан или Туалетная Ханако - призрак девушки, по поверьям живущий в школьном туалете. Ханако - самый известный так называемый "туалетный" призрак и иногда Красную Мантию и Касиму Рэйко относят к её вариациям. Согласно легенде, Ханако может появиться в третьей кабинке в туалете на третьем этаже. Чтобы узнать, есть ли она там, обычно спрашивают: "Ханако, это ты?". Если послышится утвердительный ответ или, особенно, если он будет сказан противным голосом, то легенда советует как можно быстрее убежать. Тех, кто из любопытства откроет дверь, Ханако может утопить в фекалиях.

Тэк-Тэк

Тэк-Тэк или Касима Рэйко - призрак женщины по имени Касима Рэйко, которую переехал поезд и разрубил её пополам. С тех пор она бродит по ночам, передвигаясь на локтях, издавая звук тэк-тэк. Если она увидит кого-либо, то Тэк-Тэк будет преследовать его, пока не поймает и не убьёт. Способ убийства заключается в том, что Рэйко разрубит его косой пополам и превратит в такого же монстра, как она сама. Согласно поверью, Тэк-Тэк охотится на детей, которые играют в сумерках. У Тэк-Тэк можно провести аналогии с американской детской страшилкой под названием Клэк-Клэк, которой родители пугали гуляющих допоздна детей.

Женщина с разорванным ртом

Кутисакэ-онна или женщина с разорванным ртом - популярная детская страшилка, получившая особенную известность в связи с тем, что полиция находила много похожих сообщений в СМИ и своих архивах. Согласно легенде, по улицам Японии ходит необычайно красивая женщина в марлевой повязке. Если ребёнок идёт по улице один в незнакомом месте, то она может подойти к нему и спросить "Я красивая?!". Если он как и в большинстве случаев, замешкается, то Кутисакэ-онна срывает с лица повязку и демонстрирует огромный шрам пересекающий лицо от уха до уха, гигантский рот с острыми зубами в нём и язык подобный змеиному. После чего следует вопрос "А красива ли я теперь?". Если ребёнок ответит нет, то она отрубит ножницами ему голову, а если да, то она сделает ему такой же шрам. Обычно считается что единственный способ спастись в этом случае - дать уклончивый ответ вроде "Ты выглядишь средне" или задать вопрос раньше её.

Красный Плащ

Ака Манто или Красный Плащ - ещё один "туалетный призрак", но, в отличие от Ханако, Ака Манто полностью злой дух. Он выглядит как сказочно красивый молодой человек в красном плаще. Согласно легенде, Ака Манто может в любой момент зайти в школьный женский туалет и спросить: "Какой плащ вы предпочитаете, красный или синий?". Если девушка ответит "красный", то он отрубит ей голову и кровь, текущая из раны, создаст видимость красного плаща на её теле. Если она ответит "синий", то Ака Манто задушит её и у трупа будет синее лицо. Если же жертва выберет какой-либо третий цвет или скажет, что оба цвета нравятся или не нравятся, то пол разверзнется под ней и мертвенно-бледные руки унесут её в ад.

Ханако-Сан из туалета.

Побольше информации.

Spoiler

Для школ не редкость туалет, постоянно занятый таинственной девушкой, известный в Японии, как Toire no Hanako-san - (букв. "Ханако из туалета"). Это популярнейшее привидение, слухи о котором ходят с 50-х годов, водится, наверно, во всех японских школах. Ханако-сан стала героиней 4 фильмов и нескольких аниме. Её часто можно встретить в третьей кабинке туалета на третьем этаже - как правило, комнаты для девочек - но это может варьироваться от школы к школе. Детали её внешнего вида также варьируется, но обычно ей приписывают стриженые волосы и красную юбку.
Поведение Ханако-сан также варьируется в зависимости от местоположения, но в большинстве случаев, она скрывается в ванной, пока предприимчивый студент не осмелится вызвать ее.

Как вызвать Ханако:
1. Если трижды постучать в дверь третьей кабинки женского туалета и сказать: "Ханако-сан, давай играть!", вы услышите: "Да-а...", и появится призрак девочки. У нее красная юбка и прическа "каре".
2. Один человек заходит во вторую туалетную кабинку от входа, другой стоит снаружи. Тот, кто снаружи, стучит 4 раза, тот, кто внутри, 2 раза. Потом надо, чтобы больше двух человек сказали хором:
- Ханако-сан, давай играть! Ты хочешь в резиночку или в салки?
Послышится голос:
- Хорошо. Давайте в салки.
И тогда того, кто внутри, тронет за плечо девочка в белой блузке...
3. Ханако-Сан можно вызывать стуком в дверь кабинки (обычно три раза), назвав по имени, и задав конкретный вопрос. Самый распространенный вопрос это просто: «Вы там, Ханако-сан?» Если Ханако-сан - действительно присутствует, говорит она слабым голосом: «Да, я здесь». Некоторые истории утверждают, что смельчака, решившегося открыть дверь, встречает маленькая девочка в красной юбке, а затем утаскивает в туалет.

Описание Ханако:
- Возраст: 10 лет.
- Черные прямые волосы до плеч (в другом варианте - до бедер).
- Эпоха: Вторая мировая война или период Японского экономического чуда.
- Одежда: у военной - женские штаны или красная юбка. У послевоенной - красная юбка с белой блузкой, либо синее или зеленое платье.
- Как она умерла: военная - во время налета она спряталась в ближайшей школе, туда упала зажигательная бомба, и она сгорела заживо. Послевоенная - у нее было слабое здоровье. Перед концом занятий она пошла в туалет, там у нее случился сердечный приступ, и она умерла. Тело нашли через несколько дней.
- В какую игру с ней играть: с военной - в ее любимую игру. С послевоенной - в игру, в которую она не могла играть из-за слабого сердца.

Происхождение:
1. Однажды вечером на нее напал маньяк. Она убежала и спряталась в школьном туалете, но он нашел ее и убил.
2. Это было во время войны. У Ханако было слабое здоровье, поэтому другие дети над ней издевались. Однажды ее, как обычно, заперли в туалете. В этот момент завыла сирена. Дети убежали и спаслись. Все, кроме запертой в туалете Ханако...
3. Ее отец стал изменять матери, и та от ревности сошла с ума. Она решила убить своих детей и покончить с собой. Она задушила младших брата и сестру Ханако, но сама Ханако убежала и спряталась в школьном туалете. Мать погналась за ней, но не могла найти ее в школе. Она спросила у сторожа, не видел ли тот Ханако. Тот ответил, что видел... Мать убила Ханако в туалете и там же повесилась.
4. У нее были длинные волосы, которыми она очень гордилась. Но носить длинные волосы было запрещено школьными правилами. Однажды строгий учитель отвел ее в туалет и обрезал ей волосы серпом. Ханако пришла в отчаяние и покончила с собой прямо там.
5. В некоторых случаях это призрак ученицы, с который произошел несчастный случай в школе (легенда префектуры Фукусима, например, утверждает, что она выпала из окна библиотеки).
6. Она погибла при бомбардировке школы во время игры в прятки.

Варианты легенд:
Со временем появились бесчисленные версии легенды Ханако-Сан. Вот несколько самых красочных вариаций:
По одной из легенд префектуре Ямагата с вами случится нечто ужасное, если Ханако-сан - заговорит с вами грустным голосом. Другая легенда из префектуры Ямагата гласит, что Ханако-Сан на самом деле трёхметровая ящерица с тремя головами, которая подражает голосу маленькой девочки, чтобы привлечь добычу.
В школе в городе Куросаваздири (префектура Иватэ) рассказывают, что из отверстия в полу третьей кабинки высовываются большие белые руки, если сказать «sanbanme no Hanako-san».
Также ходят рассказы о так называемых "грибах Ханако", который могут заразить любого, кто оцарапает колено на детской площадке. От инфекции на месте раны прорастают крошечные грибы.
По большей части, Ханако-Сан безвредна, и её можно избежать, если просто держаться подальше от избранного ею убежища. Но если когда-нибудь понадобится избавиться от нее, попробуйте показать ей зачетку со сданным на высший балл экзаменом. Некоторые легенды утверждают, что вид хороших оценок заставляет ее бесследно исчезнуть.

 

Да, вот это я понимаю: олдфаг криппипасты, это вам не DNIWE нубское вроде слендера какой-нибудь...

И на сегодня все. Пока!

Изменено: Кошара, 26 Июнь 2013 - 09:32

[Кошара]

Привет всем!

Сосед.

Spoiler

Я никогда не был «фанатом» сверхъестественного — что сказать, у меня на то своя причина. И имя ей — шестнадцатая квартира. Ниже я всё объясню, но сначала хочу кое о чём вас спросить. Читая все эти «крипипасты», я не мог не заметить обязательное наличие в них так называемого «соседа», ну или «соседки», которые рассказывают жертве о том, в какую нехорошую квартиру он попал. Так вот, я задаю вопрос. Серьёзно? Вы именно так это представляете?..

Я родился в Смоленске, мать моя жила в этой квартире. Потом переехала к отцу, но квартиру не продала. Я рос. Мне исполнилось 22 года, и я отправился в свободное плавание на другой конец нашего города, в родную квартиру матери. Мама меня предупредила, что квартира та «нехорошая». Считал ли я мою мать сошедшей с ума? Да — до первой ночи в своем новом доме.

Итак, давно, ещё в 30-х годах, во время первых сталинских репрессий, как ни банально, «попал под колёса» хозяин шестнадцатой квартиры. Историк-востоковед, звали его Николай Сергеевич. Кто-то ему сообщил о доносе, поэтому добрых дядь из НКВД он ждал заранее. Крики и стрельба, завывания, треснувшие стены шестнадцатой — и пять трупов сотрудников комиссариата. И тело Николая Сергеевича. Такие дела.

Всё пошло-поехало, квартирку опечатали, потом... Я не знаю, что было потом. Семья матери получила квартиру рядом после войны. В 54-м году вроде. Они жили в семнадцатой квартире. Не мое дело, как они сосуществовали с этим — как бы они ни выживали, я их не виню. Так что вернемся ко мне. Не так уж важно, через что прошёл я. Важно другое. Я — тот самый будущий «сосед» наивных идиотов, рвущихся в шестнадцатую. Если кто-то действительно рвётся туда. В остальное время мы изворачиваемся по-другому.

Официального владельца как такового нет. Есть далёкая семья, живущая в Болгарии и не особо заботящаяся об этой недвижимости. Квартира стоит в продаже. Сосед сверху, из девятнадцатой квартиры (молодой парень, как и я), регулярно обновляет данные о ней на сайтах по покупке и продаже квартир, следит за репутацией. Это его работа. Соседка с краю, напротив шестнадцатой, женщина из восемнадцатой, заботится о профилактике: электрика, вода, состояние мебели и прочие мелочи. Все нужно постоянно проверять и содержать — это её работа. Мне достались ключи. Я впускаю в шестнадцатую людей — это моя работа. Остальные жильцы тоже делают какие-либо мелочи. Но важны только мы. Эта квартира — она всегда тут. За стеной, лев в клетке. А льва нужно кормить, иначе он вырвется. А вот это — работа консьержа. По сути, он главный над нами тремя. Он рассматривает жертв. Присутствует в квартире во время осмотра. Это его работа.

Все не так уж и плохо. Девятнадцатая выставляет объявление в нужный момент (мы все сразу понимаем, что шестнадцатая голодна). Затем мы втроем — восемнадцатая, семнадцатая и консьерж — заходим внутрь. Осматриваем. Внутри неё все быстро ломается, ветшает, становится старым, а чтобы квартира приглянулась, нужно её реставрировать, ухаживать за ней. Консьерж обговаривает с девятнадцатой ремонт квартиры. Тут очень важно не оставлять бригаду строителей одну в квартире. Всякое может случиться. Затем, когда все сделано, приглашаются покупатели. Молодая семья, чужая в нашем городе — лучший вариант. Одиночка, накопивший на свою квартиру — хорошо. Остальных консьерж отклоняет.

Приходит день кормежки, и наивные счастливые покупатели со смехом и шутками входят в подъезд. Мы тоже улыбаемся, участвуем в представлении. Шутки о въезде. О квартире, о соседстве. Да, мы все тут «дружные соседи». Я открываю дверь, консьерж проводит гостей внутрь. Я стою снаружи. Я слышу голоса, обсуждение квартиры. Они восторгаются: «Как дешево и удобно, как хорошо!». Затем консьерж покидает их под предлогом чего-нибудь. Они остаются одни, и я закрываю шестнадцатую. Затем тишина. Мы не слышим ни криков, ни слёз, ни стонов, ни треска, ни воя — ничего странного, кроме тишины. Потом, спустя несколько минут, я открываю дверь. Шестнадцатая сыта. Из неё выходят две пустые оболочки и, не прощаясь с нами, покидают подъезд. Они разобьются в машине по дороге обратно, или прыгнут под поезд в метро, нарвутся на пьяниц, которые их изобьют до смерти. Всегда по-разному. До дома они не доедут. Они навсегда остались в шестнадцатой.

Нравится ли мне то, что я делаю? Не уверен. Нет. Но я вынужден это делать — и нет ни капли романтики в том, чтобы быть хранителем тайны, оберегать мир от чего-то ужасного. Я простой житель семнадцатой квартиры. Раз в два месяца меня будит нечто невообразимое. Могу ли я описать словами? Пустота, темная давящая пустота. Она сочится из стены, смежной с шестнадцатой. Я собираюсь, встаю и звоню консьержу. Минут через десять мы в сборе. А спустя неделю я улыбаюсь и киваю новым жертвам этого ужаса.

«А я ваш новый сосед, — улыбаюсь я. — Хозяева мне ключи оставили, я присматриваю...».

Вот именно, присматриваю. Все соседи присматривают друг за другом.

Страшная видеокассета.

Наверное, даже не стоит говорить, из какой кагорты эта стори? Но, кстати, годная.

Spoiler

Гуляли с друзьями в лесу. Нашли на свою голову видеокассету, лежащую не земле. Нет, там не было страшной девки, которая пророчила смерть через семь дней или чего-то подобного. Я уломал друзей отдать эту кассету мне, принес домой. Мне было любопытно, что там, так как никаких пометок на ней не было. Вечером достал старый видеомагнитофон, вставил кассету, промотал на начало и начал смотреть. То, что я там увидел, запало мне в душу надолго. До сих пор мурашки идут.

Видео, датированное 94-м годом, длилось всего около семи минут, далее записи не было. Начиналось все с интервью. В плохо освещенной комнате женщина рассказывала следующее: «Это началось еще три-четыре недели назад. Я стала замечать, что мой сын не высыпается по ночам. Однажды... (долгая пауза) Я спросила его, что с ним происходит. Он сказал, что кто-то прилетает к нему по ночам. Он хочет поиграть. Егорка очень боялся его. Очень сильно. Иногда он мог прибежать ко мне среди ночи, заплакав, забиться под одеяло. Мы вместе возвращались в его комнату, но там никого не было, хотя мне было не по себе. На восьмой день я услышала странный шорох за окном. Но мы живем на пятом этаже! (тут ее голос сорвался на крик) Это было невозможно. Я вскочила на ноги (а вот тут она стала говорить почти шепотом) и подошла к окну. Шорох начал уползать. Я уже хотела ложиться, но внезапно жутко перепугалась: я услышала этот шорох за окном в соседней комнате. В комнате Егорки. Можно мне воды?». Тут видео обрезано.

Далее женщина снова появляется в кадре, но с другого ракурса. За окном идет дождь с грозой. Она продолжает повествование, однако складывается ощущение, что часть ее рассказа пропущена: «Он приходит все чаще (тихий всхлип). Я не знаю, чего он хочет. Егорка уже три дня не спал. Иногда он видит его, пролетающего в окне, но никто его не видит. Это все галлюцинации. Они мучают его. Нас. Признаться, мне и сейчас кажется, будто он следит за нами. Простите!». Интервью обрывается, в кадре появляется обрывок какого-то советского мультфильма, звук отсутствует. Далее — белый шум.

Я много раз пересматривал это видео и в каждый раз портил себе настроение надолго. Потом показал его другу, который, кстати, и нашел эту кассету. Он обратил внимание на одну деталь, которую не заметил я. Это вселило в меня животный ужас. На словах женщины: «Они мучают его...» — за окном сверкает молния. Поставив на паузу, я поймал тот самый кадр с ударом молнии. В окне четко просматривался темный силуэт, хотя оно было занавешено. Силуэт занимал больше половины окна и напоминал человеческую фигуру. Воображение быстро дорисовало образ, и больше эту кассету я не включал. Боялся, хотя чего — сам не знаю.

И на сегодня все. Пока.

[Кошара]

Привет всем!

"Кленовое - 1км".

Spoiler

Было у нас с моим другом Сергеем раньше хобби — колесить по стране. Но колесили мы не всегда, довольно часто просто передвигались пешком. Если везло, ловили попутку и проезжали какую-то часть пути.

История эта произошла два года назад. Был декабрь, близился вечер. За день мы с Cерёгой преодолели без малого почти сотню вёрст. С утра вышли из Кирова и направились в Казань — пешком, потом автостопом, потом опять пешком. Наконец, наступил вечер, мы стояли на дороге и не знали, что делать — сумерки, холодно, ни одной проезжающей мимо машины, до ближайшего населённого пункта по карте не менее 30 километров. Ноги уже не шли, надо было где-то передохнуть.

— Смотри, — Серёга показал на что-то слева от дороги. Указатель. «Кленовое — 1 км». Отлично! Значит, до ближайшей деревеньки всего один километр!

Дороги как таковой не было. Старая колея, еле видневшаяся под насыпанным снегом, который достигал до метра в глубину. Но мы одолели это препятствие. Деревенька домов на тридцать — крепких, добротных срубов — не подавала никаких признаков жизни. В домах не было света, не было слышно ни одной собаки, на крышах возле труб снег лежал плотно, не был подтаиваний.

Пройдя по деревне из одного конца в другой, мы остановились у крайнего дома. Обошли его вокруг, постучали в дверь и окна. Стояла полная тишина. Ноги замёрзли неимоверно, хотелось в теплое помещение. Переглянувшись, мы подошли к окну, достали из рюкзаков ножи и стали потихоньку вынимать стёкла и вытаскивать их на снег.

Первым полез я. Как ни странно, в доме было чисто и прибрано — мы светили себе фонарями. Пыли не было вообще. Зеркала были занавешены. Возле печки аккуратной горкой лежали дрова.

— Надо затопить, согреемся, — предложил Серёга.

Печка стояла посредине комнаты. В двух соприкасающихся углах комнаты были две двери, которые вели в другие комнаты, но на них висели замки. Между этими дверями на одной из стен была прибита лестница, которая вела на чердак. На люке тоже был замок.

Когда мы подошли к печке, чтобы развести огонь, над потолком над нами раздались звуки, отчётливо напоминающие тяжелое передвижение ног по полу — это были чьи-то шаги.

Мы подошли к углу с дверями и лестницей на чердак. Шаги явно направлялись к этому люку над лестницей. У меня волосы под шапкой зашевелились, стало немного боязливо.

— Что здесь вообще происходит, Серёга? — тихо спросил я.

Серёжка полез в рюкзак и достал маленькую иконку, запаянную в пластик (несколько таких нам дали по дороге в монастыре, куда мы заходили по пути в Казань, чтобы передохнуть и перекусить). Он засунул иконку между крышкой люка и потолком в щель. Шаги прекратились.

— Да уж. Надо согреться и уходить на трассу, давай разжигать печь! — сказал он.

Мы опять стали возиться с дровами. Вскоре за нашими спинами послышались неторопливые глухие шаги. Мы развернулись на 180 градусов в один момент.

За одной из закрытых дверей, за стеной, кто-то явно направлялся в нашу сторону. Не только волосы, но и все ворсинки на теле попытались принять вертикальное положение. Я не мог сдвинуться с места.

— Вот так... — Серёжка воткнул за косяк двери ещё одну иконку.

Оставалась ещё одна дверь. Мы посмотрели на неё — всё было тихо и спокойно. Но только мы повернулись лицом к печке, шаги тут раздались из той комнаты, где только что было тихо.

— Быстрее! — Серёга вставил последнюю иконку за дверь и рванул к окну.

... — Что это было? — спросил я, стоя на дороге через десять минут.

— Не знаю и не хочу знать! Пошли, скорее...

Мы направились, как нам тогда казалось, в направлении Казани. Только через час-другой мы поняли, что идём обратно в Киров. К счастью, нам удалось в конце концов остановить на трассе автомобиль. В нём ехала молодая пара. Мы попросили подбросить нас до Казани, нам не отказали. К сожалению, по дороге машина внезапно встала — водитель крутил ключ зажигания, но мотор не работал. Я стал оглядываться по сторонам и вздрогнул, увидев на обочине уже знакомый дорожны указатель: «Кленовое — 1 км».

Но это было ещё не всё. Со стороны полей к трассе полз густой туман — за сто метров уже ничего не было видно. Туман наступал со всех сторон, и в нём кто-то был. Не знаю, может, у меня сработало шестое чувство, но я начал дико орать на водителя, чтобы тот делал что угодно, но завел машину немедленно. Молодая пара не понимала всей опасности ситуации. Под нашим с Серегой давлением водитель начал судорожно щелкать ключом туда-сюда. Туман между тем подобрался совсем близко. В серой дымке начали проявляться какие-то темные силуэты. Теперь это видели и хозяева машины, а не только мы с Серегой. Тем временем машина продолжала недовольно бурчать. В какой-то момент я уж и поверил в то, что нам теперь не спастись...

Наверное, в тот вечер нам помог сам Бог, потому что в самую последнюю секунду мотор заревел, и мы унеслись прочь от той страшной деревни, страшного тумана, страшных силуэтов. Те чувства, которые мы пережили, сидя в машине... это был не просто страх или паника, это был настоящий животный ужас, отчаяние и почти уже смирение. Это было воистину чудовищно. О таких моментах потом страшно просто вспоминать, их трудно передать словами или текстом.

Мы так и не узнали, что это была за деревня, что с нами тогда происходило, провалились ли мы в другое измерение или куда-то еще. Не знаю, не знаю, не знаю. Мне просто хочется забыть те два дня, стереть их из памяти. А от хобби своего мы навсегда отказались.

Пароль.

Spoiler

Моя коллега забеременела вторым ребенком. В принципе, один взрослый ребенок у нее уже был, карьера шла в гору, да и возраст не молодёжный... В итоге, решила она прервать беременность. Записалась к врачу на прием после работы.
А наш админ в офисе, через какой-то промежуток времени, принудительно менял всем пароли на вход в компьютеры. Обычно менял он их сам вечерком, пользуясь генератором случайных паролей (ну, то есть программа случайным образом подбирала комбинацию букв и цифр, а он затем выбирал более или менее запоминающиеся и распределял по сотрудникам), а под утро ты под клавиатурой находил кусочек бумажки с новым паролем.
Так вот, в тот день, когда моя коллега должна была идти на аборт, под клавиатурой она нашла свой новый пароль на компьютер: “PLZMOMNO“, что расшифровывается, как Please Mom No (Пожалуйста Мама Нет).
Такой знак только слепой не заметит. Она позвонила и отменила прием у врача. Её ребёночку сейчас уже 5-й год. Первое слово ребёночка было "спасибо".

Тень

Spoiler

История основана на реальных событиях. После подобного я стал верить в сверхъестественное. 
Итак, начну я с самого начала, то есть вернемся на 2 или 3 года назад. 
Мне 17, моему другу Андрею (имя изменено) тоже 17. 

В очередной раз я пошел гулять с друзьями и, как всегда, наша прогулка затянулась до вечера. На улице прилично потемнело, но свет луны неплохо освещал улицу. Мы гуляли на стадионе (обычный школьный стадион), как вдруг за нашими спинами стала кричать бабка в красной куртке. Кричала она только одно слово: "Андрей! Андрей!". Мы подумали, что она обращалась к "нашему" Андрею, но мы ее не узнали и не придали никакого значения, много ведь Андреев на земле. Когда мы были в километре от стадиона, перед нами примерно в 15 метрах вышла из-за угла та самая бабка. Она снова покричала и скрылась за углом, когда мы зашли за этот угол, ее уже не было. Мы не шутку испугались, ведь вряд ли человек способен так быстро уйти. После этого моему другу Андрею стал сниться кошмар, который не перестает до сих пор. 

Ему снится одна непонятная фигура, он дал ей название Тень. Все события во сне происходят именно в его квартире. Изначально ему снился его злой псих-двойник, который безумно улыбался. При чем во сне, его видел только он и его маленькая сестра. А потом появилась она. 

В очередной раз он просыпается во сне от криков своей маленькой сестры. Она кричала: "Андрей на кухне бабайка". Он хотел ее убедить, что на кухне никого нет и пошел вместе с ней посмотреть. На кухне действительно никого не оказалось, но маленькая сестра не успокаивалась и тыкала пальцем в потолок. На потолке раскинулась тощая рогатая фигура. Она была абсолютно черная, лица видно не было. 

На протяжении этих лет госпожа Тень не раз являлась моему другу во снах. И каждый раз она или что-то его будит во сне, создавая впечатление что это реальность. 

Буквально недавно ему приснилось пару снов с ней. В первом он проснулся, походил по квартире и когда решился идти в свою комнату, он оцепенел от страха. Он увидел себя, лежащего на своей кровати, а над ним склонилась Тень. Она была очень высокой и упиралась в потолок, от чего ей пришлось наклониться. Она просто стояла и смотрела на его спящее тело. Во втором сне он так же как и всегда проснулся. Андрей вышел из комнаты и сразу почувствовал кого-то сзади (неудивительно, это же го сон). Перед тем как обернуться, он включил бра (настенный светильник), толку от него мало, но все же лучше чем ничего. За его спиной стояла Она. Андрей от страха не мог шевельнуться, поэтому он просто стоял и смотрел. Тень очень быстро склонилась перед ним и стала заглядывать ему в глаза. Впервые он увидел ее лицо. На лице оказалась маска (такая же как в театре, которые символизируют драму и комедию. Кто не знает, посмотрите в интернете). На ней оказалась маска драмы. Она за 2-3 года она впервые заговорила. Она сказала: 
- Приятных сновидений! 

Андрей испугался, но с ума не сошел. Более сны ему не снились, а остальные я не помню. 
Предупреждаю Вас, будьте осторожны и не шутите с потусторонним миром.

Испугалась?

Spoiler

Иду я после смены на работе домой (часа 3 ночи) и на полпути увязалась за мной собака небольшая и всё бы ничего, только вот не по себе мне как-то! Повернулась к ней, смотрю, а она мне прямо в глаза заглядывает, а глаза-то и не собачьи вовсе, а прямо человеческие! Тут мне уже все молитвы сразу на ум пришли. Так и шла, не живая не мёртвая, а странная дворняга сзади семенила. Только перед самим домом обогнала меня и в подъезд шмыгнула. Подымаюсь я по ступенькам, а навстречу мужик молодой спускается и проходя мимо улыбнулся и сказал:
-Что, испугалась? - и пошёл дальше.
А глаза у мужика те же самые, что и у дворняги, и взгляд с усмешкой. Вот так вот ребята бывает! Взрослая женщина, в своём уме как говорится и в твёрдой памяти. Я еле уснула потом , валерьянку пила остаток ночи, а верить или нет решать вам.

Тебе нужны ноги?

Кому еще японских легенд?

Spoiler

Древняя Японская легенда, она может показаться вам смешной и комичной, однако она не просто смешная. Я нашла её в интернете и решила поделиться информации о ней.

Заключается всё в том, что к вам подходит старуха со словами: "Тебе нужны ноги?". Будьте внимательны, отвечая на этот вопрос. Источники говорят, что противная старушка не отстанет от вас, пока вы не скажете ответ на её вопрос. Она будет преследовать вас, если вы просто проигнорируете её. От её вопроса сбежать просто так нельзя, нужно ответить обязательно.

Итак, во чтобы то ни стало, нужно ответить правильно, иначе она сделает свой коронный ход.
Если вы ответите:
- Да, - она пришьёт вам третью ногу.
Так же кроме "да" в этом варианте есть и такие "Да, нужны". Или "Мне нужны ноги".
- Нет, - она отрежет ваши ноги по самые рёбра.
Тут также добавлен вариант "Мне не нужны ноги" или "Нет, не нужны".

В данном случае некоторые говорят, что можно схитрить и ответить на вопрос словами: "Мне не нужны, но можете спросить у такого-то". Вы должны сказать имя заместо "такого-то", имя того, кого вы знаете. Якобы, призрак переключит своё внимание на него, а вы останетесь целы. Так же работает способ: "Мне нужны обе мои ноги". В данном случае надо дать уклонный ответ от её вопроса.

А теперь короткая история об одной встрече со старухой.

Как-то раз один мальчик шёл домой из школы. С ним заговорила странная старуха.
- Тебе ноги не нужны? Тебе ноги не нужны?
Он не обратил на нее внимания и хотел пройти мимо, но старуха не отставала. Она всё повторяла:
- Тебе ноги не нужны? Тебе ноги не нужны?
Ему это надоело и он громким голосом ответил:
- Не нужны мне ноги!.. А-а-а!
У людей, которые сбежались на крик, перехватило дух.
Мальчик сидел на асфальте. У него были оторваны ноги.

Будьте бдительные при встрече с ней, ей нужны твои ноги. Всегда давай уклонный ответ, тогда она оставит тебя целым, не отвечай "да" или "нет", она только и ждёт этого. Будь внимателен. Удачи!

Старая лестница.

Spoiler

 В Пермской области есть один старинный дом. Дом был двухэтажным. На первом этаже расположилась кухня, ванная комната и гостиная, на втором этаже находились маленькие, ветхие комнатки. Между этажами была всего лишь одна лестница, которая имела семь ступенек. Хозяин, которому принадлежал дом, жил на первом этаже и всегда хотел сдавать комнаты на втором. Но ему было очень сложно найти арендаторов. Каждый, кто решал поселиться в этом доме, меньше чем через неделю съезжал, не объясняя причин. В один прекрасный день в дверь постучали. На пороге стоял молодой человек, студент. Он сразу признался хозяину, что денег у него совсем не много, а жить негде. Хозяин согласился поселить молодого человека на втором этаже, и даже очень обрадовался, что хоть кто-то будет ему платить. Уже через день, студент поселился в комнате на втором этаже. В первую же ночь, что студент провел в доме, произошло что-то странное. Молодого человека разбудил шум, который доносился с первого этажа. Это был детский голос. «Я поднялся на первую ступеньку», произнёс голос. То, что ребёнок ходит по дому ночью, смутило студента, но он очень устал от переезда и по этому улёгся поудобнее и вновь уснул. Следующей ночью, студента вновь разбудил тот же голос. «Я поднялся на вторую ступеньку», произнёс голос. На третий день голос закричал: «Третья ступенька!!!» Молодой человек соскочил с кровати и добежал до лестницы, но там ни кого не было. В голову пришла мысль, что именно лестница не даёт ему покоя. Но возможно ли это? Так продолжалась и на четвертый, пятый, шестой день. Каждый раз голос был всё ближе и громче. На седьмую ночь молодой человек сидел в своей постели и думал о переезде. Но юноша решил быть смелым и остался. В середине ночи раздался голос: «Я пришел!!!» На утро прибыл хозяин, что бы забрать арендную плату. Мужчина постучал в дверь, но ему ни кто не открыл. Тогда он воспользовался запасным ключом. Растянувшись поперёк, на кровати лежал арендатор. Его лицо было погружено в невообразимый страх. Полиция приехала и осмотрела тело, но ни каких следов насилия не было, казалось, что юноша просто умер от страха. Место в доме все ещё вакантно, ни кто так и не смог прожить там больше недели.

Старая лестница. Новые постояльцы.

Spoiler

Старенькая "девятка" еле как подъехала к двухэтажному дому. Из-под капота "девятки" валил черный дым.
Из машины вышли две молодые девушки.
- Я же говорила, что эта рухлядь далеко не уедет. Зря только деньги потратили.
- Не кипятись. Пойдём лучше найдем хозяина этого дома.
Девушки направились в сторону здания. Не успели они подойти к веранде, как входная дверь тут же открылась.
На пороге стоял мужчина, примерно сорока лет.
- Здравствуйте, юные дамы, чем могу помочь?
Ни чего не говоря, одна из подруг пальцем показала на машину.
- Все понятно, - мужчина улыбнулся. - Это мой дом, я могу помочь вам с вашей машиной и сдать комнату на ночь.
Выбора у подруг не было, они согласились.

Вечерело. Девушки уже давно расположились в комнате на втором этаже. Подруги очень устали за день и все чего они сейчас хотели это здоровый сон.
В дверь постучали, в комнату вошел хозяин дома.
- Ну что, устроились?
Девушки устало улыбнулись:
- Да, огромное спасибо, что приютили. Как там дела с машиной?
- Мне придется съездить в город, купить некоторые детали. Вы же оставайтесь дома, я приеду с утра и все доделаю.
- То есть, мы останемся тут одни? - Катя, девушка, которая была за рулем, сильно удивилась, тому, что хозяин оставит на ночь двух незнакомых людей.
- А что такого? Жил тут у меня один студент и тоже оставался один, - хозяин замялся, - Правда, быстро съехал. Ладно, я поеду, пока не стемнело.

Наступила ночь. Подруги решили лечь в одной кровати.
Оля долго не могла уснуть, девушка ворочалась с бока на бок и тем самым постоянно будила Катю.
- Что ты ёрзаешь? Давай спи уже.
- Не могу, может сходим покурим?
- Ладно, - Катя вздохнула, - Я теперь все равно не смогу уснуть.
Подруги вышли на веранду. На улице стояла гробовая тишина и лишь немного поскрипывал сам дом, каждый раз как его ласкал ветер.
- Жутковатое местечко, - затягиваясь, пробормотала Катя.
- Ага, особенно эти проклятые ступеньки со второго этажа, так и голову свернуть недолго.

За спинами девушке, медленно открылась дверь. В проеме мелькнул небольшой силуэт. Девушки не могли этого видеть, они продолжали стоять спиной к двери. За долю секунды, дверь, с огромным треском, закрылась обратно. Катя и Оля подпрыгнули от испуга, Ольга завизжала.
- Так, успокойся, это просто ветер! - пыталась успокоить подругу Катя.
Катя подошла к двери и попыталась открыть её, заперто. Девушка подошла к окну и заглянула в дом. На небольшом ковре, по середине гостиной, сидели маленькие дети и во что-то играли. Мальчик и девочка, примерно пяти, шести лет.
- Почему же хозяин не сказал, что в доме дети? - Катя задумалась.
- Какие дети? - с бледным лицом, прошептала Ольга.
- Ну как сама посмотри, - Катя повернулась к подруге, затем вновь посмотрела в окно, - Я не понимаю, они только что были здесь.
Девушки стояли как вкопанные, гостиная была пуста, а дверь все ещё заперта.
- Ты поиграешь со мной? - голос раздался сзади.
Подруги обернулись. В метре от них стояла маленькая девочка. Она держала в руках белого медвежонка и протягивала его к Ольге. Оля, сдерживая страх, попыталась взять медвежонка у девочки, но у неё это не получилось. Олина рука прошла сквозь игрушку.
- Ты поиграешь со мной? - с той же интонацией спросила девочка.
- Я не могу, ты же видишь? - девушка заплакала.
- Возьми мишку, - вновь произнесла девочка.
В этот момент сквозь девушек прошел маленький мальчик. Он как будто не замечал подруг. Мальчик взял игрушку и начал её рвать, девочка заплакала.
- Я не буду играть с тобой, ты мне не сестра, - мальчик со всей силы толкнул девочку и та упала, ударившись головой об камень. Девочка потеряла сознание.
В этот момент к дому подъехала машина. Из неё выбежал хозяин дома. Он поднял дочку с земли и попытался привести её в сознание, но детский организм не выдержал такого удара, девочка была мертва. Охваченный яростью мужчина схватил камень и со всей силы ударил мальчика. Все персонажи растворились в воздухе. Подруги стояли неподвижно, охваченные страхом, ужасом, шоком.

Наступила ночь. Подруги решили лечь в одной кровати. Оля долго не могла уснуть, девушка ворочалась с бока на бок и тем самым постоянно будила Катю.
- Что ты ёрзаешь? Давай спи уже.
- Я не могу уснуть, пойдем поку... - в этот момент Ольгу передернуло.
- Постой, ведь ты уже... - подруги осознали, что не так давно ходили курить. Они вспомнили все что видели, там, на улице.
- Дежавю?
- Сон?
- У обеих сразу?
Девушки вышли из комнаты и подошли к старой лестнице.
То, что они увидели на первом этаже, в гостиной, заставило их испугаться ещё больше, чем увиденное во дворе.
В гостиной, на кресле, сидел хозяин дома. Он держал на коленях обоих своих мертвых детей. Мужчина плакал как дитя. За окном послышался звук автомобиля. Дверь открылась и в гостиную вошла женщина с большими пакетами в руках. — Дорогой, ты не поможешь мне? — Да конечно, только отнесу детей в кроватки, а то они уснули прямо на моих руках. Сделав вид, что все нормально, мужчина поднял тела на верх. Силуэт прошел сквозь девушек и устремился прямо в их спальню. — Господи, мы спали там, куда он положил мертвых детей, — Оля побледнела ещё больше. - Боже мой, смотри, — Катя указала пальцем на мужчину. Хозяин старого дома, положив детей, взял со стола нож для бумаги и направился обратно в гостиную. — Что-то сегодня рано приехала. — С работы отпустили пораньше, успела даже заскочить в магазин. Мужчина подошел к жене, со спины, и обнял её. На глазах опять выступили слёзы. Он поднёс к горлу любимой тонкое лезвие ножа, но не смог совершить задуманное, нож выпал из рук. — Мне нужно тебе кое-что рассказать. Семейная пара поднялась наверх и остановилась в дверном проёме. — Какие же они милые, когда спят, — шепотом произнесла женщина. — Дорогая, они не спят, — мужчина упал на колени и рассказал, всё, что произошло этим вечером. Лицо женщины побледнело. Она отошла от мужа, до истерики и полного безумия оставалось несколько мгновений. — Ты врёшь! – проорала женщина. Она подошла к маленькой кроватке, взяла сына за руку. Голова мальчика перевернулась на другой бок. Женщина отскочила от кроватки. На правой стороне головы виднелась вмятина, все ещё стекала кровь. — Ах ты грёбаный псих! Как? – женщина в растерянности упала на колени. Держась руками за голову, женщина встала с колен, прошла мимо мужа и направилась в гостиную, спустя нескольких минут мужчина направился за ней. Женщина стояла в центре большой комнаты и смотрела в окно. — Нам нужно обо всем рассказать, — тихо сказал мужчина. — Нет! – решительно возразила бывшая мать. – Тебя посадят. — И что же мы будем делать? — Мы спрячем тела. Оля и Катя с ужасом наблюдали за происходящим. Ни кто из подруг не мог поверить в то, что родители так спокойно закопают своих детей. — Психи! – прошептала Оля. *** Наступила ночь. Подруги решили лечь в одной кровати. Оля долго не могла уснуть, девушка ворочалась с бока на бок и тем самым постоянно будила Катю. — Что ты ёрзаешь? Давай спи уже. — Не могу, может сходим покурим? — Катя резко открыла глаза, понимая, что всё это повторяется вновь. Девушка резко соскочила с кровати и увидела на своём месте тело маленького мальчика. — Твою мать! – что же это за чертовщина? Оля лежала не подвижно, с дикими, от ужаса, глазами. — Она лежит рядом со мной? — Да, черт побери! Оля так же резко соскочила с кровати и встала рядом с подругой. Дверь в спальню открылась. В комнату вошли двое, муж и жена. В руках они держали черные пакеты. Мужчина поднял с кровати тело своего сына и небрежно бросил его в пакет. То же самое произошло и с дочкой. Без каких либо эмоций, парочка вышла на улицу, прошла на задний двор, где их уже поджидала заранее выкопанная яма. Пакеты бросили на самое дно. Яма постепенно заполнялась землёй. Спустя пять минут все было кончено, все персонажи растворились в воздухе. Девушки стояли как вкопанные, но спустя секунду они осознали, что стоят на той самой земле, где захоронены маленькие тела. С громкими криками подруги забежали в дом. — Надо что-то делать! — Что? Может это просто глюки? — У обеих сразу? К дому подъехала машина. — Так, не подаём виду, тихонько пошли в комнату. Девушки поднялись к себе в спальню. — Кать, что будем делать? — Дождёмся утра и свалим в город. Там расскажем все в полиции, и черт с ним, если нам не поверят. Девушки до самого рассвета просидели у двери в спальню. С рассветом они оделись, и, пытаясь не разбудить хозяина, вышли на улицу. Пытаться «оживить» «девятку» не было смысла. Подруги подошли к машине хозяина, ключи были в зажигании.

                                                                                                                             ***

Машина лениво катилась по утреннему городу. За рулём сидела Катя. Машина подъехала к полицейскому участку. — Оля, а ты не думала о том, что мы не видели его жену? Что с ней? Где она? — А что тут думать? Этот маньяк и её убил! Подруги вошли в участок. Они долго беседовали с полицейским, после того как рассказ девушек был окончен, заговорил полицейский. — Вы издеваетесь?! – с недоумением спросил полицейский. – Я лично вёл дело этой семьи, год назад. Отец прибил своего сына, который прибил свою сестру, по неосторожности. Приехала мать, всё узнала, они в сговоре закопали тела. После того как яма была закопана, мамаша ударила мужа по голове лопатой, раз пятнадцать, раздробила ему всю башку, и пришла к нам с повинной. Её посадили, а дом тот так и пустует. Так что не отвлекайте меня своими шуточками, — полицейский пальцем указал на дверь.

                                                                                                                 ***

— Мы нормальные? — Кать, не спрашивай ни чего. Хочу свалить от сюда.

И на сегодня все. Пока!

[Кошара]

Привет всем!

Узник сарая.

Spoiler

Лет 15 назад, когда мне было десять, я гостил у бабушки в Калужской области в деревне. У нее на участке стоит сарай с пристройкой. В пристройке хранили косы-лопаты, а я — свой велосипед. Раньше в пристройке был загон для уток, так что в двери сохранилась у земли дверка где-то в 40 сантиметров высотой и такая же по ширине, запирающаяся на щеколду снаружи.

И вот как-то мы с другом играли днем и вдруг издали отчетливо увидели, как в пристройку через эту дверку кто-то шмыгнул — шел как человек, но ростом он был до колена максимум. Мы, дураки, решили его поймать и эту дверку заперли. Оно тут же начало ломиться обратно — дверка на щеколде вся ходуном ходила, щеколда тряслась, потом и вся дверь целиком начала трястись (мы ее закрыли на засов).

Испугались, побежали бабушке рассказать. Она нас наругала страшно и сказала, что если мы теперь ЕГО выпустим, он нас в покое не оставит за обиду. Мы не поняли, о чем речь. Бабушка взяла навесной замок и закрыла дверь на ручку, потом забила гвоздями нижнюю дверь (кто бы там ни был, ОН все еще отчаянно ломился наружу). После этого она взяла пучок каких-то трав, обошла сарай пару раз, положила сгоревшую траву перед дверью и ушла.

Оставшееся лето мы обходили сарай стороной — кто-то запертый там все еще ломился наружу периодически. Причем бабушка не говорила, кто это. Сказала — если назовет его имя, он услышит и вылезет. Так что это для нас осталось загадкой. Страшно было жутко, но так как мы были мелкие и верили во всяких матерных гномиков и Пиковых Дам, решили, что это вот оно что-то. Это было точно не животное, потому что иногда оно вполне четко и осмысленно стучало по двери изнутри. Жалко было только, что велосипед мой внутри остался, но лезть за ним даже в мыслях не было.

Самое удивительное, что, когда мы приехали через год на каникулы опять, он все еще был в сарае, опять стучал, скребся. Замок висел на месте вместе с цепью. Бабушка сказала, что только зимой было страшно — он там еще и выл, потому что мерз.

В итоге мы как-то даже свыклись с этим. Родители мне не верили, а сами туда не ездили, так что знали про это только мы с другом, бабушка и еще пара соседок, которые ходили мимо этого сарая, крестясь.

Прошло много лет, я окончил школу, поступил в университет. Летом стало не до деревни — пьянки-гулянки, все дела. Когда я был на 4-м курсе, бабушку забрали из деревни (здоровье уже не то), участок решили продать и купить где-то поближе к Москве. Я поехал поглядеть, что там да как, вспомнил про сарай.

Сарай был на месте, только вот дверь была открыта. Когда я заглянул туда, то обомлел от увиденного. Все стены и дверь, хоть и уже явно сильно старые, были исполосованы застарелыми следами от когтей, доски пола в некоторых местах были выдраны, но под сараем был бетонный фундамент, так что рыть там особо было некуда. Мой велосипед, ржавый донельзя, стоял все там же, хотя у него почему-то не было сидений, а колеса лежали отдельно, все погнутые. Все косы, лопаты и прочее были сняты с черенков и воткнуты в деревянные стены под потолком. Черенки сами были как-то странно обтесаны на концах, как будто кто-то пытался их заточить.

Приехали подписывать документы на землю, и пока все оформляли, я пошел к соседям. Большинство местных бабушек умерли уже, но одна, Глафира, все еще жила. Пригласила меня на чай, поболтали.

Рассказала и про наш сарай. Открыли его этой зимой, как только мою бабушку увезли. Местный алкаш решил поживиться чем-нибудь, чтоб продать и на бутылку. Увидел сарай на замке, взломал... В общем, Глафира утром встала, увидела: дверь распахнута, а на снегу от самого сарая длинный след, как будто кого-то волоком тащили, причем метров через пять на снегу стали появляться кровавые следы. След тянулся до самого оврага, где у нас стояла очень старая землянка, еще военных времен. Мужика нашли перед этой землянкой, причем от него осталась буквально «шкурка» — ни внутренностей, ни ребер, ни позвоночника не было, руки-ноги сильно поломаны, еще у него отсутствовали глаза и был «изжеван» язык, причем не сам жевал... Землянка же была тогда залита замерзшей водой почти до уровня земли, прятаться там было некуда, так что так и не нашли злоумышленника.

Без названия .

Одна из теорий гласит: существуют только люди. То есть совсем. И пока одна кучка Избранных наивно полагает что живет в материальном мире, остальные ждут своей очереди и гнусно хихикают.

Spoiler

В детстве я часто оставалась дома одна. Мама с папой работали допоздна, поэтому к самостоятельности я приучилась быстро. Пока в школе шли занятия, ещё ничего, тем более, можно было оставаться в продлёнке, но вот каникулы, особенно летние, становились проблемой. Хорошо, что была бабушка. А у бабушки была дача.

Сейчас я понимаю, что на даче лучше всего себя чувствуют дети и пенсионеры. Поэтому провести целое лето, помогая бабушке и бегая купаться, мне было только в радость. Из-за купания всё и произошло.

Дело в том, что из-за полива речка то разливалась, то мельчала. И когда она разливалась, то затапливала дорожку на пляж. В начале лета сильно, вода доходила до пояса, а потом постепенно всё меньше. На этой дорожке бабушка как-то раз поскользнулась и очень неудачно упала – на руку, сломала запястье. Конечно, делать на даче со сломанной рукой ей было нечего, поэтому мы уехали в город. Но и там от меня пользы не было, бабушке я только мешала. И меня подсубботили тёте Ларисе, двоюродной сестре папы.

Тётя Лариса была намного старше моих родителей, может, ровесница бабушки. Конечно, просить её присмотреть за мной было не очень удобно, но в крайнем случае пришлось.

Дача у тёти Ларисы оказалась меньше, чем у бабушки, поэтому грядки гнездились одна на другой, а между ними проходили узкие дорожки. Домик тоже был маленький, всего одна комнатка и кухня на веранде. Ещё на участке были туалет, душ и сарай, все в дальней части.

В первый же день тётя Лариса отправила меня пропалывать капусту. Грядки у неё были довольно ухоженные, так что это не заняло много времени. Я уже заканчивала, как вдруг почувствовала, что меня что-то укусило за руку. В принципе, проводя на даче все каникулы, я не боялась никаких насекомых. Но вот змеи – другое дело. Поэтому, заревев на всякий случай, я стала искать, кто же меня укусил. Пришла тётя, оттащила меня от грядки, посмотрела сама и сказала, что никаких змей тут нет. Меня это вполне успокоило. Укус быстро перестал болеть, и я забыла про него.

Ночью мне захотелось в туалет. Я потихоньку встала и вышла из домика. Луна светила ярко, и я отлично видела весь участок и даже соседние. Пробираясь между грядок, я пошла к деревянным строениям на другом его конце, как вдруг увидела кое-что странное. Кочаны капусты на грядке были какими-то тёмными.

Я подошла ближе, чтобы посмотреть, что с ними. И тут один из кочанов посмотрел прямо на меня. Это была человеческая голова.

Завопив, я бросилась в домик, с головой забралась под одеяло и сидела там, пока днём за мной не приехала мама. Тётя Лариса, не сумев вытащить меня оттуда – надо сказать, она и не очень пыталась – позвонила ей с мобильного телефона.

Конечно, я рассказала маме, что увидела на грядке. Конечно, мне не поверили.

Я уже сама себе перестала верить, тем более, прошло много лет. И мне бы не пришло в голову об этом рассказать, если бы не произошло кое-что ещё.

Три недели назад к нам в гости неожиданно приехала тётя Лариса. Я не видела её с того случая и не очень-то переживала по этому поводу. Но она приехала. И привезла овощей и фруктов со своей дачи, в том числе капусту. Когда я открыла пакет, в нём была мёртвая голова. И тут я увидела, что арбуз – это тоже голова, яблоки – маленькие черепа, а сливы – глаза, как будто сохранённые в формалине.

Пока я с ужасом оглядывалась, тётя Лариса поймала мой взгляд, улыбнулась и подмигнула.

С тех пор я вижу, как на самом деле выглядят круглые предметы. Мячи на физкультуре в универе – люди берут их в руки, даже не догадываясь, что они на самом деле берут. Сверкающий шар на дискотеке – это голова, радостно ухмыляясь, висит в воздухе и глядит на танцующих. Головы, которые радостные дети тащат на ниточках, думая, что это воздушные шары. И, конечно, капуста. Я стараюсь держаться от всего этого подальше, но это трудно, круглые предметы повсюду.

По ту сторону зеркала.

Spoiler

Бабушка моя неродная (Анфисия) выросла в деревушке недалеко от города. Компания друзей у нее большая была, много детишек там жило. Ей тогда было лет 10-11 не больше.
Одним летним солнечным утром вся детвора сбежалась на дорогу, увидев пару грузовиков, несущихся прямо к ним. Ну и Анфисия тоже, увидев друзей своих, решила посмотреть, что там происходит и только она сарафан надела, а ее мать на бегу практически остановила:
- Дома сиди! Нечего на соседей новых глазеть!
Ну и не пошла она. Мама строгая у нее была, чуть что, так сразу била. Нельзя ее было не послушаться.
Чуть позже, когда вся суматоха рассосалась, отпустила мать ее с друзьями побегать.
Те ей давай рассказывать, что соседи богатые приехали, да детишек у них двое, познакомиться хотят. Решили они на следующий день зайти к ним, погулять позвать, а бабушка у меня любопытная была, соседей-то новых и в глаза еще не видела и решила в тот же день к ним прибежать да посмотреть, что и как.
Дверь открыла ей женщина, со светлыми волосами и достаточно крупного телосложения, а за ней двое ребятишек тощеньких совсем, круги под глазами синие, еле передвигаются, казалось, вот-вот на глазах рассыплются.
Познакомились они: мальчика Женей звали, а девочку Леной. И как-то подружилась она с ними крепко. Другие ребята не хотели с ними общаться, ведь и не побегаешь с ними, в лесу не поиграешь, больные все время были. А бабушке они нравились, умные, говорит, такие были, всегда интересно с ними. И отделилась она от своей компании, бегать часто стала к Галине Емельяновне (к соседке), да с детьми ее играть.
Так случилось, что мама Анфисии уехала осенью на заработки в город и Галина Емельяновна нянькой ей заделалась на какое-то время. А Лена с Женей долго сопротивлялись, не хотели, чтобы бабушка жила у них дома. Ну а что дети решают? Надо, значит надо.
В ночь первую постелили ей в комнате постель с Леной и Женей на раскладушке. Лежат они, не спится никому, толком даже не стемнело еще. И тут Лена говорит:
- Зря ты к нам приехала Анфиска, страшно тут у нас.
- А что страшного-то? У нас в деревне никого плохого нет, не обворуют вас!
- Не поэтому мы, - пропищал Женька (ему тогда лет 7 было, малой еще совсем был).
- Вон видишь, зеркало то стоит возле раскладушки твоей?
- Ну и что?
- Там ночью люди ходят!
А бабушка никогда в сказки не верила, да и ничего у них в деревне такого не случалось паранормального, даже знахарей не водилось.
- Брось ты! Давай спать!
Ну и уснула она через какое-то время, обидевшись на Ленку. Думала, что просто не хочет в комнату к себе пускать, вот и пугает глупостями всякими.
Проснулась в эту ночь Анфисия от того, что Женька заплакал, да еще как заплакал! Говорит, визг стоял на весь дом!
- Вон, гляди на зеркало! - показывала Лена пальцем.
А бабушка смотрит, не видит ничего, даже отражения своего не видно. В деревнях то темно, один фонарь единственный и тот на почте.
- Молчи Женя! Не видно ничего, темно совсем, спи давай...
- А ты приглядись!
Анфисия приглядываться стала, рассматривать, что там, и, говорит, как увидела там образ женский, так сразу нырнула под одеяло с головой и не поворачивалась больше к зеркалу.
На утро стала расспрашивать друзей своих.
- А маме вы говорили?
- Говорили, слушать она нас не хочет! Мы ведь поэтому из города переехали, мама думала, что плохо нам там, вот мы и придумываем! - возмущался Женька.
Бабушка решила к Галине Емельяновне подойти да сказать, что тоже что-то вроде видела, а та отмахнулась от нее, сослалась на то, что сестра к ней приезжает и некогда ей детские глупости слушать.
Она тогда стол накрыла, все сестрицу ждала свою. И когда та приехала, все собрались, покушали и детей давай выгонять, мол, нечего разговоры взрослые слушать. А они под дверью сели и стали подслушивать.
- Представляешь, Валь, выдумали чего! Теперь и девчонка соседская ко мне пристает с этим зеркалом! Оно же еще у мамы нашей было, не могу же я его выбросить, только потому что детям оно не нравится! Я уже их из города увезла, с отцом, алкашом этим, общаться запретила, думала, что перестанут они дурковать, а они и тут меня достали.
Расхохоталась сестра Галины Емельяновны:
- Да дети же! Что с них взять! А помнишь, мы и гадали на этом зеркале, когда нам по 16 лет было! - и хохочет.
- Так я и мужа своего там увидела, и Леночку тоже! Жалко вещь хорошую выбрасывать!

Тут Анфисия сообразила, что к чему.
- Избавляться от него надо! - сказала она Лене и Жене.
А бабушка вообще была такой заводилой все время! Постоянно всех подстрекала на авантюры разные. И решили они ночью взять это зеркало, да в реку выбросить.
Прошла пара недель, а зеркало все на месте стояло - боялись Ленка с Жекой маму свою, отнекивались каждую ночь, но и в зеркало глядеть боялись тоже.
Решила Анфисия сама все сделать. Да не потому, что спать страшно, у ней то все равно мать возвращается на днях и дома спать будет, а потому что друзья ее мучаются, и Женя еще маленький совсем, ему тяжелее всех.
Встала она ночью, приподняла это зеркало и потащила еле-еле. Тяжелое все-таки. Тут, откуда ни возьмись, Лена с другой стороны подхватила его и ухмыляется.
- Хватит уже с нас! - шепчет.
Женя дома остался. Заснул наконец, решили не будить его.
В одной руке фонарь, в другой зеркало, так и тащили до леса самого. Бросили, говорит, возле реки и убежали.
Решили отдохнуть, на камень большой присесть, устали домой бежать, все равно ночь еще длинная. И тут бабушка говорит Лене:
- Я женщину там видела в платье.
- А мы с Жекой чего только не видели там. И семью за столом видели, как чай пьют, и детей маленьких видели, много чего. Только лиц их разглядеть не могла я, размытые как-будто, а Женька и кричит, потому что лица злые, угрюмые прямо на него смотрят.
Страшно стало девчонкам и опять домой они рванули.

На следующий день Галина Емельяновна как увидела, что зеркала нет, так разозлилась, так кричала. Спрашивала где оно, а они все молчали. Никто не выдал.
А мама Анфисии как узнала, что она в чужом доме себя вела плохо, била ее и косу длинную отрезала. Сильно, говорит, наказала.

Эта семья долго еще в деревне этой жила, и Анфиса с Женей и Леной тайком встречалась, потому что запретили играть им вместе. Они выздоровели, стали чувствовать себя гораздо лучше, уже на улицу гулять выходили.
Наверное, все дело было в зеркале.

И на сегодня все. Пока.

[Кошара]

Привет всем!

Вдали от всех.

Автор: Роберт Блох.

Spoiler

Поезд прибыл с опозданием, и, наверное, перевалило за девять, когда Натали поняла, что осталась одна на пустой платформе хайтауерской станции.

Здание заперли на ночь — здесь был полустанок, а не город. Натали растерялась. Она надеялась, что ее будет встречать доктор Брейсгедл. Перед тем как покинуть Лондон, Натали отправила дяде телеграмму, сообщив время прибытия. Но поезд опоздал, и возможно дядя, не дождавшись ее, ушел.

Натали неуверенно осмотрелась и, заметив телефонную будку, приняла решение. Последнее письмо доктора Брейсгедла она положила в кошелек, на конверте был указан адрес и номер телефона. Девушка покопалась в сумке, на ощупь нашла письмо и подошла к будке.

Звонок создал много проблем. Сначала оператор никак не мог наладить связь, потом пошли гудки на линии. Через мутное стекло будки она заметила темные холмы. Быстрый взгляд на них подсказал причину затруднений. Прежде всего, напомнила себе Натали, это западная провинция. Условия, должно быть, примитивные…

— Алло, алло!

Сквозь шум и треск на линии появился женский голос. Гудки оборвались. Женщина почти кричала, пробиваясь через фон, в котором сливалось несколько других голосов. Натали склонилась вперед и четко произнесла:

— Это Натали Риверс. Скажите, доктор Брейсгедл дома?

— Кто, вы говорите, звонит?

— Натали Риверс. Я его племянница.

— Кто его, мисс?

— Племянница, — повторила Натали. — Скажите, я могу с ним поговорить?

— Одну минуту.

Последовала пауза, в течение которой поток голосов в трубке усилился и заполнил все пространство. Но потом на фоне невнятной болтовни Натали услышала звучный мужской голос.

— Доктор Брейсгедл у телефона. Милая Натали, какая неожиданная радость!

— Неожиданная? Но я отправила вам сегодня телеграмму из Лондона.

Почувствовав в голосе колючие нотки раздражения, Натали глубоко вздохнула и задержала дыхание.

— Значит она не пришла?

— Боюсь, что наша почта оказалась не на высоте, — ответил доктор Брейсгедл, сопроводив заявление сдавленным извиняющимся смешком. — Твоя телеграмма не пришла. Хотя, наверное, ты ее и посылала.

Он снова тихо хохотнул.

— Где ты, моя милая?

— На станции Хайтауер.

— Ах, дорогая. Это же совсем в другой стороне.

— В другой стороне?

— От семейства Питерби. Они позвонили мне прямо перед тобой — минуты три назад. Какая-то глупая чушь об аппендиците, хотя я уверен, случай окажется простым расстройством желудка. Но я обещал отправиться к ним — знаешь, все-таки возможно обострение.

— Вы хотите сказать, что к вам по-прежнему обращаются за помощью?

— Это печальная необходимость, моя милая. В наших краях не так уж много докторов. К счастью, здесь мало и пациентов.

Доктор Брейсгедл засмеялся, но тут же успокоился.

— Теперь слушай меня. Оставайся на станции. Я сейчас отправлю к тебе мисс Пламмер, и она привезет тебя домой. У тебя много багажа?

— Только дорожная сумка. Остальное привезут с домашними вещами на корабле.

— На корабле?

— Разве я вам об этом не писала?

— Да-да, все верно, ты писала. Впрочем, какая разница. Мисс Пламмер уже отправляется к тебе.

— Я буду ждать на платформе.

— Что-что? Говори громче, я плохо тебя слышу.

— Я говорю, что буду ждать на платформе.

— Хорошо.

Доктор Брейсгедл внезапно рассмеялся.

— Тебя здесь ждет вся наша компания.

— Может быть я вам помешаю? Все-таки вы меня не ждали…

— Не беспокойся об этом. Им давно пора уходить. А ты подожди мисс Пламмер.

Телефон щелкнул, и Натали вернулась на платформу. Легковой автомобиль появился удивительно быстро, затормозив у самых рельсов. Высокая худощавая женщина с седыми волосами, одетая в мятую форменную одежду белого цвета, вышла из машины и помахала Натали.

— Поторапливайся, милая, — крикнула она. — Это я, пожалуй, положу назад.

Схватив сумку, она потащила ее к задней дверце машины.

— Теперь залезай — и поедем!

Едва дождавшись, пока Натали закроет дверь, грозная мисс Пламмер завела мотор, и машина выехала задним ходом на дорогу.

Стрелка спидометра тут же рванулась к семидесяти. Натали вздрогнула, и мисс Пламмер мгновенно заметила ее волнение.

— Ты меня извини, — сказала она. — Но доктора вызвали, а я не могу отсутствовать слишком долго.

— Ах, да. В доме гости. Он говорил мне.

— Прямо так и сказал?

Мисс Пламмер резко свернула на перекрестке, шины завизжали, и девушка испугалась по-настоящему. Чтобы заглушить страх, Натали решила продолжить беседу.

— А что за человек мой дядя? — спросила она.

— Разве ты никогда его не видела?

— Нет. Мои родители перебрались в Австралию, когда я была совсем ребенком. Это моя первая поездка в Англию. Фактически, я впервые покинула Канберру.

— А где семья?

— Два месяца назад они погибли в автокатастрофе, — ответила Натали. — Доктор не рассказывал вам?

— Боюсь, что нет. Знаешь, я долгое время была с ним в разлуке.

Мисс Пламмер закашлялась, и машина дико завиляла по дороге.

— Автокатастрофа, да? Некоторым людям нечего делать за рулем. Вот что говорит наш доктор.

Она обернулась и посмотрела на Натали.

— Я так понимаю, что ты к нам надолго, правда?

— Да, конечно. Он написал мне, когда его назначили опекуном. Поэтому я и интересуюсь, что он за человек. Об этом трудно судить по письмам.

Худощавая женщина молча кивнула, но Натали решила довериться ей.

— Честно говоря, я немного раздражительна. Я никогда раньше не общалась с врачами-психиатрами и не знаю, как себя вести.

— Не общалась? Тебе очень повезло.

Мисс Пламмер передернула плечами.

— В свое время я знавала нескольких. И если ты спросишь меня, все они немного зануды. Хотя должна сказать, доктор Брейсгедл один из лучших. Такой, знаешь, добрый. Много чего разрешает…

— Я так понимаю, он все еще практикует?

— По его профилю больных всегда хватает, — ответила мисс Пламмер. — Особенно среди состоятельных людей. Я уговорила твоего дядю немного обставиться. Дом и все прочее — да ты сама увидишь.

Автомобиль описал тошнотворную дугу и влетел в арку внушительных ворот. Широкая аллея вела к огромному дому, который одиноко стоял среди густого парка. Через жалюзи окон пробивались слабые полоски света, но даже при таком освещении Натали удалось рассмотреть витиеватый фасад дядюшкиного дома.

— Какая прелесть, — тихо прошептала она.

— Что ты говоришь?

— Гости… субботний вечер. А я совершенно грязная после поездки.

— Можешь об это не беспокоиться, — проворчала мисс Пламмер. — Здесь нет строгих правил. Так мне сказал доктор, когда я сюда попала. Этот дом вдали от всех других домов.

Она закашлялась и тут же затормозила. Автомобиль резко остановился перед внушительным черным лимузином.

— Вылезай, девочка!

Мисс Пламмер проворно достала сумку с заднего сидения и понесла ее наверх по ступеням. Кивнув Натали через плечо, она остановилась у двери и начала искать ключ.

— Стучать бесполезно, — объяснила она. — Нас никто не услышит.

Дверь открылась, и ее слова подтвердились. Шум голосов, который Натали посчитала за наводки в телефонной линии, шквалом вырвался из коридора. Она нерешительно остановилась у входа, но мисс Пламмер закричала:

— Живее, живее, милочка!

Натали покорно вошла, и когда за ней закрылась дверь, она прищурила глаза от яркого света.

Они стояли в длинной и странно пустой прихожей. Прямо перед ними начиналась лестница, в углу между перилами и стеной виднелись стол и кресло. Слева находилась темная, обшитая кожей дверь, которая, видимоб вела в приемный кабинет доктора. На ней висела небольшая латунная табличка с его именем. Окна закрывали тяжелые шторы, за которыми угадывались жалюзи, уже опущенные на ночь. Справа начиналась огромная гостиная, и оттуда неслись звуки веселой вечеринки.

Натали подошла к ступеням, ведущим в зал, и через открытую дверь окинула взглядом помещение. Около дюжины гостей толпилось у большого стола, беседуя и жестикулируя с воодушевлением близких знакомых. Это же подтверждали их отношения и огромная шеренга бутылок на столе. Внезапный взрыв смеха и визга свидетельствовал о том, что по крайне мере один из гостей злоупотребил гостеприимством доктора и перебрал спиртного.

Натали торопливо миновала дверь, стараясь остаться незамеченной, затем обернулась к мисс Пламмер, которая должна была нести ее сумку. Мисс Пламмер действительно шла за ней, но в ее руках ничего не было. Когда Натали подошла к лестнице, строгая женщина укоризненно покачала головой.

— Ты же не хочешь идти наверх прямо сейчас? — сказала она. — Войди в зал и представься.

— Мне кажется, я сначала должна принять душ и привести себя в порядок.

— Хорошо, я пойду и приготовлю для тебя комнату. Доктор не давал мне никаких указаний, ты же знаешь.

— Да, действительно, это не так важно. Но мне бы хотелось помыть…

— Доктор вернется с минуты на минуту. Так что лучше подожди его.

Мисс Пламмер схватила Натали за руку, быстро и проворно протащила ее по коридору, и испуганная девушка оказалась в освещенном зале.

— Это племянница доктора, — громко объявила мисс Пламмер. — Перед вами мисс Натали Риверс из Австралии.

Несколько голов повернулось в их сторону, хотя голос мисс Пламмер едва различался в шуме общей беседы. Низенький полупьяный толстяк поспешил к Натали, размахивая бокалом.

— Неужели прямо из Австралии?

Он протянул ей свой бокал.

— Тогда вы, наверное, томитесь от жажды. Вот, возьмите. А я себе еще налью.

Прежде чем Натали успела ответить, он повернулся к ней спиной и снова нырнул в толпу людей у стола.

— Майор Гамильтон, — шепотом сообщила мисс Пламмер. — Милейшая душа, надо сказать. Но боюсь, что он уже слегка пьян.

Мисс Пламмер отошла, и Натали неуверенно посмотрела на бокал в своей руке. Она не знала, что с ним делать.

— Позвольте мне.

К ней подошел высокий, седой и очень представительный мужчина с черными усами. Он вежливо принял бокал из ее пальцев.

— Благодарю вас.

— Не за что. Прошу извинить нашего майора. Дух вечеринки, сами понимаете.

Он кивнул, указывая на женщину с чрезмерным декольте, которая оживленно щебетала с тремя смеющимися мужчинами.

— Но так как это в некотором роде прощальное торжество…

— Ага, вот вы где!

Толстяк, которого мисс Пламмер назвала майором Гамильтоном, возник опять и вышел на орбиту вокруг Натали с новым бокалом и новой улыбкой на ярко-красном лице.

— Я вернулся, — сообщил он. — Прямо как бумеранг, правда?

Майор громко расхохотался.

— Я говорю, это же у вас в Австралии делают бумеранги? О, я достаточно насмотрелся на вас, австралийцев, в Галлиполи. Конечно, это было давно, задолго до вашего рождения, смею сказать…

— Прошу вас, майор.

Высокий мужчина улыбнулся Натали. Его присутствие успокаивало. Он казался до странности знакомым. Натали задумалась о том, где могла видеть его раньше. Он подошел к майору и забрал из его рук наполненный бокал.

— Вы только посмотрите… — брызгая слюной, закричал майор.

— Вам уже хватит, приятель. Еще немного, и надо будет уходить.

— Тогда последнюю на дорожку…

Майор осмотрелся, его руки взметнулись вверх в призыве.

— Кто еще хочет выпить?

Он сделал бросок к своему бокалу, но высокий мужчина уклонился от выпада. Еще раз одарив Натали улыбкой, он приблизился к майору и что-то серьезно зашептал ему на ухо. Майор по-пьяному преувеличенно кивал головой.

Девушка осмотрела зал. Кроме пожилой женщины, которая одиноко сидела на стуле у пианино, на нее никто не обращал внимание. Пристальный взгляд старухи заставлял чувствовать себя незванной гостьей. Натали торопливо отвернулась и перевела взор на женщину с декольте. Она снова вспомнила о своем желании сменить платье и поспешила к выходу, чтобы найти мисс Пламмер. Пройдя через зал, девушка вернулась к лестнице.

— Мисс Пламмер! — позвала она.

Никто не отозвался.

Уголком глаза она заметила полоску света в кабинете дяди. Внезапно дверь открылась нараспашку, из комнаты вышла мисс Пламмер, и в ее руках были ножницы. Натали хотела окликнуть ее, привлечь внимание, но суровая дама быстро умчалась в другом направлении.

Да, сказала себе Натали, люди здесь немного странные. Но может быть виной всему вечеринка? Она хотела догнать мисс Пламмер, но остановилась у открытой двери в кабинет доктора.

Натали с любопытством заглянула в приемную своего дяди. Это был уютный кабинет со множеством книжных шкафов. В центре комнаты располагались массивные кожаные кресла, в углу у стены находилась терапевтическая кушетка, около нее стоял большой стол из красного дерева. На нем ничего не было, кроме телефона, из-под которого змеился тонкий коричневый провод.

Провод чем-то обеспокоил Натали, и она, сама того не ожидая, вошла в кабинет, чтобы рассмотреть стол и коричневый шнур телефона.

Только потом она поняла, что встревожило ее. Конец провода был отрезан от розетки на стене.

— Мисс Пламмер! — прошептала Натали, вспомнив ножницы в руках эксцентричной дамы. Но зачем она испортила телефонный шнур?

Натали резко обернулась и увидела, что в дверях появился высокий представительный мужчина.

— Телефон больше не понадобится, — сказал он, угадав ее мысли. — Кажется, я уже говорил вам, что у нас прощальное торжество.

Он сдавленно хохотнул, как бы извиняясь. Натали опять почувствовала что-то неуловимо знакомое в этом человеке, но теперь ей удалось разобраться в своем чувстве. Она слышала этот сдавленный смех по телефону, когда звонила сюда со станции.

— Вы, наверное, решили пошутить надо мной! — догадалась она. — Вы доктор Брейсгедл, правда?

— О, нет, моя милая.

Он покачал головой и прошел мимо нее в комнату.

— Просто никто здесь вас не ждал. Мы уже хотели уходить, когда позвонили вы… И надо было что-то отвечать.

Наступило молчание.

— Где же мой дядя? — наконец спросила Натали.

— Да вот же, рядом.

Натали долго стояла и смотрела вниз на то, что лежало между кушеткой и стеной. Просто чудо, что она смогла это вынести.

— Ужасно отвратительно, — кивнув, согласился мужчина. — Все произошло очень неожиданно… Я хотел сказать, возможность появилась внезапно. К тому же, им захотелось выпить…

Его голос стал глуше, и Натали отметила, что шум вечеринки затих. Она взглянула на дверь и увидела их. Они стояли в проеме и смотрели на нее.

Их шеренга раздвинулась, и в кабинет быстро вбежала мисс Пламмер. Поверх ее измятого, не по росту большого больничного халата была нелепо наброшена меховая шаль.

— Ах, миленькая! — вздохнула она. — Ты все-таки его нашла!

Натали кивнула и шагнула вперед.

— Вы должны что-то сделать! — взмолилась она. — Пожалуйста!

— Конечно, ты же еще не видела остальных, — ответила мисс Пламмер. — Они там — наверху. Весь штат нашего доктора. О-о, это потрясающее зрелище!

Мужчины и женщины тихо входили в комнату. Они молчали, и в их глазах была печаль.

Натали повернулась к ним, протягивая руки.

— Ну почему? — закричала она. — Это могли сделать только сумасшедшие! Вам место в психиатрической лечебнице!

— Бедное дитя, — проворчала мисс Пламмер, быстро закрыв и заперев дверь, когда остальные двинулись вперед. — Это и есть психиатрическая лечебница…

История, услышанная на детской площадке.

Элементы "мяса".

Spoiler

Через час после начала прогулки Наташке надоело лепить куличики собственной лопаткой. Доча деловито засеменила к скамейке, с которой я зорко блюла за песочницей, и доверила мне на хранение свое красно-желтое орудие труда. Вернувшись под грибок, моя двухлетняя умница-разумница молча экспроприировала голубенькую лопатку у трехлетнего Пети, растерявшегося от подобной наглости настолько, что он даже не заревел на весь двор, привлекая внимание мамы, находящейся неподалеку в постоянной боевой готовности. Наташка деловито утрамбовывала песочек в формочки, не обращая внимания на лицо мальчишки, скривившееся в горестной гримасе человека, внезапно познавшего женское коварство.

Малолетние разбойники, по обыкновению, развили на площадке бурную деятельность: турники были увешены пинающимися детьми, с горки доносились радостные визги, а под деревьями девчонки расстелили на траве одеяла, подстерегая жертв для игры в дочки-матери. Детишки нежного возраста оккупировали песочницу, периодически устраивая под грибком дождик из песка и драки на лопатках, наслаждаясь истерическими воплями родительниц.

Она появилась из ниоткуда. Опустилась черной тенью на скамью рядом со мной и уставилась невидящим взглядом прямо перед собой. Изможденное лицо землистого цвета ничего не выражало, поражая отрешенностью и бесстрастием.

Пете, наконец, пришла в голову светлая мысль о мести, и он торжественно опустил ногу на ближайший куличик. Наташка не осталась в долгу и с яростным кличем команчей перешла в наступление, вооружившись лопаткой и ведерком. Мы с Петиной мамой немедленно подавили конфликт в зародыше путем педагогического внушения по попе и разошлись по своим скамейкам.

Женщина вздрогнула и оттянула тугой ворот черной водолазки, когда я плюхнулась на место, вытряхивая песок из босоножек. Ее руки белым пятном выделялись на фоне траурных одежд. Она повернулась ко мне лицом и, с трудом выговаривая слова, произнесла:

— Тетя Паня была жуткой неряхой… И такой же нелюдимой. Ее раздувшийся труп нашла полиция, когда соседи начали задыхаться от зловония разлагающейся плоти.

Она смотрела на меня спокойно, словно мы были с ней давно знакомы.

— После похорон мы вытащили из квартиры огромную кучу хлама. Можно было подумать, она специально бродила по помойкам, в поисках того, от чего другие стремятся избавиться. Старые драные пальто, заплесневевшие стопки журналов, коробки, наполненные ветхим тряпьем, прожженные одеяла и матрасы, тощие подушки и линялые обрывки меха. В этих горах мусора копошилась различная живность, чувствовавшая себя в этом дерьме, как дома. Сороконожки ныряли в щели под плинтусы, целое гнездо мерзких новорожденных крысят, голых и розовых, обтянутых полупрозрачной кожей, муж отправил прямиком в унитаз. Огромные обнаглевшие тараканы даже не пытались спрятаться. Их тушки смачно хрустели под ногами.

Женщина говорила тихо. Можно было подумать, что мы просто возобновили прерванную беседу.

— Почти три недели мы приводили квартиру в божеский вид. Выкидывали, мыли, скребли, затыкали щели, переклеивали обои и вытравливали насекомых. Я была уже на шестом месяце беременности и с удовольствием мечтала о том, как наш малыш будет жить в чистой светлой комнате, заваленной игрушками и книжками, с шуршащими занавесками на окнах. Собственной комнате. Мы с мужем были счастливы от того, что закончилось, наконец, наше бесконечное мыканье по углам и съемным квартирам. Что теперь здесь все наше.

Она опустила взгляд. Я молчала, чувствуя себя неловко.

— А потом у Юры начались приступы удушья. Он с криками просыпался среди ночи, отбиваясь от невидимых врагов, выпрыгивал из кровати и мчался в ванную, стаскивая на ходу одежду и ероша волосы. Я засыпала под журчание воды, он возвращался в постель, а через некоторое время все повторялось снова. Мы перестали выключать на ночь свет. Муж осунулся, у него начали дрожать руки, а наша жизнь превратилась в череду кошмаров. Он пачками пил снотворные, просыпаясь утром, едва дыша. Он никогда не рассказывал мне, что же ему снится, отмахиваясь от моих вопросов и осторожных советов пойти к врачу. А я с ужасом наблюдала за тем, как самый близкий мне человек превращается в угрюмое существо, постоянно прислушивающееся к самому себе, бормочущее себе под нос. Юра перестал бриться и следить за собой. Он мог остановиться прямо посреди дороги и начать всматриваться в собственные ладони, словно видит их впервые и теперь пытается разглядеть что-то под собственной кожей. Однажды я проснулась от того, что он прижался ко мне, гладя мой живот, возвышающийся под одеялом, и лихорадочно шептал: «Не позволяй им смотреть на тебя».

Женщина снова подняла взгляд: ее ввалившиеся глаза были полны такой муки и тоски, что у меня сжалось сердце.

— Я так испугалась… А потом была та ночь… — она хрустнула суставами. — Сначала я подумала, что у Юры очередной кошмар: он выгибался дугой, до крови царапая шею и грудь скрюченными пальцами. В тусклом свете ночника я видела, что лицо его побагровело, глаза с полопавшимися сосудами вылезли из орбит, а в уголке рта появилась струйка слюны. Я метнулась к нему, путаясь в простынях, трясла за плечи, пытаясь разбудить, а он лишь хрипел, закатывая глаза так, что в узкие щелочки между веками были видны одни лишь белки. Я бросилась к телефону, едва попадая пальцами по кнопкам. Не помню, какой бред я несла в трубку, чувствуя, как по ногам что-то течет. Я стояла, опираясь о стену, придерживая живот, и ревела в голос, глядя на корчившегося мужа. Когда приехала «скорая», он уже не двигался, а я ползала в луже крови и отошедших вод, кусая губы от боли, накрывающей раз за разом со все большей силой. Медики суетились вокруг, пока санитары укладывали тело мужа в черный полиэтиленовый мешок. И что-то сломалось у меня внутри, когда один из санитаров отшатнулся, тихо чертыхнувшись: из полуоткрытого рта мужа начали выползать тараканы. Они лезли и лезли — через ноздри и уши — нескончаемым потоком, шелестя хитиновыми панцирями и, в полной тишине, шурша, сыпались на пол, разбегаясь по углам. Я закричала.

Она замолчала, а я чувствовала, как тошнота подкатывает к горлу. Руки мои похолодели, и я словно вмерзла в скамейку, не смея прервать рассказ.

— Мы с малышкой вернулись из больницы через три недели. Она была моей маленькой сморщенной лысой девочкой со смешным хохолком на темечке. Моей апельсинкой. Я целовала ее крошечные пальчики, касаясь нежных складочек. Я купала ее в ванночке, вытирала розовые пяточки, а она улыбалась мне широкой беззубой улыбкой. Ее плач больше напоминал мяуканье котенка, просящего ласки, чем нормальный детский крик. На ночь я укладывала ее рядом с собой, прислушиваясь к ровному дыханию, глотая слезы нежности, разрывающей мне сердце. Теплый живой комочек, помогающий мне жить… Но потом… той ночью… я проснулась, таращась в темноту, пытаясь унять сердцебиение, не слыша ее дыхания. Всей кожей, всем своим существом я чувствовала чей-то взгляд из темноты. Протянув руку, я нащупала на стене выключатель ночника… — женщина сглотнула, и я почувствовала, как липкие щупальца страха опутали мои внутренности и скрутили их в тугой комок. — Поначалу я просто ничего не поняла. Только смотрела на ее распашонку. Окровавленную распашонку… носочек валялся рядом. У моей малышки не было глазок. Две пустые кровавые раны… и носик… изорванные щечки… В ее внутренностях копошились две огромные жирные крысы, с визгом вырывая друг у друга лакомые куски. Они обглодали ее пальчики… ее маленькие ушки… тонкие косточки… Они сожрали мою девочку…

Женщина растянула потрескавшиеся губы в жуткой улыбке, а в глубине темных провалов ее глаз лихорадочно поблескивали зрачки. Она медленно встала и пошла. До меня словно издалека доносились детские голоса. Не в силах сдвинуться с места, я смотрела вслед черной фигуре, пока она не скрылась за домом. И уже краем ускользающего сознания уловила две серые тени, шмыгнувшие следом…

Цена красоты.

Spoiler

Мне кажется, что причиной всех безумных людских поступков служит любовь. Если не довелось испытать это чувство, возможно, моя жизнь сложилась бы по-другому. Хотя именно любви мне всегда не хватало. Я была последним нежеланным ребенком в многодетной семье. Отца почти не видела, ведь он был вечно занят на работе, чтобы всех нас прокормить. От матери тоже особой ласки не было. Наоборот, она постоянно давала понять, что я только обуза для семьи.

Ситуацию усугубляло и то, что внешность моя была ужасной. Этакий гадкий утенок. Странно: родители и старшие братья и сестры отличались довольно приятной внешностью, а я будто проклятая. Слышала, будто отец поговаривал, что мама нагуляла меня на стороне. И от этого все меня еще больше ненавидели. С каждым годом я выглядела все хуже: нескладная, тощая, с некрасивым темным лицом. Маленькие глазки грязно-серого оттенка, жиденькие белесые волосы, которые никогда не отрастали ниже плеч. Такие же белесые брови и ресницы, смотревшиеся нелепо на темной коже. Уродина, что ни говори.

Повзрослев, я поступила в институт и уехала из дома. Тогда жизнь стала спокойней. Я больше не видела взглядов родных, полных презрения, не слышала шепотков и усмешек. А с внешностью своей смирилась... Пока не полюбила. Спрашивается, зачем такой уродине, как я, любовь? Но сердцу не прикажешь.

Андрей был любимцев доброй половины студенток. Высокий, красивый, улыбчивый, просто мечта! Какие были у меня шансы? Что бы я ни надела, какую бы прическу ни сделала, все равно оставалось настоящей Бабой-Ягой. Парни смотрели на меня только из интереса. Еще бы, очень интересно, откуда такая образина взялась.

Однажды наша группа собралась в лес на пикник. Меня тоже позвали из вежливости, и я не стала отказываться, все-таки лишняя возможность побыть рядом с Андреем. Парни принялись жарить шашлыки. Когда все было готово, пригласили ужинать. Не хватало только Андрея и Марины... Я, дурочка, вызвалась отыскать их и позвать к столу. Нашла на свою голову. Когда я увидела, как они обнимаются, как смотрят друг на друга, во мне разыгралась жуткая ревность. Мне-то ведь никогда не оказаться на месте красотки Марины.

— Идите есть, — сказала я.

Марина рассмеялась и заявила, глядя на парня:

— Мы любовью сыты, правда?

Я развернулась и пошла прочь, но все же успела услышать, как Марина говорит брезгливо:

— Поглядишь на нее, так и аппетит пропадает. Вот же страшилище!

В тот миг я ненавидела весь свет. Ненавидела Марину за обидные слова, ненавидела родных за издевательства, даже себя ненавидела за то, что родилась такой. Безумно хотелось умереть, ведь смысла существования я не видела.

Я бежала, захлебываясь слезами, путаясь в ветвях, не разбирая дороги. В чувство меня привел холодный дождь. Оглядевшись, поняла, что заблудилась. Впрочем, было все равно. Я бездумно брела между деревьев, пока совсем не стемнело. Неожиданно появилась поляна, а на ней небольшой деревянный домик, похожий на охотничий. Ко мне будто чувства вернулись. Я поняла, что промокла до нитки и сильно замерзла. Осторожно отворив дверь, вошла в избушку. Да уж, жил здесь явно не охотник. В комнатке стоял резкий запах каких-то пряностей. Повсюду были развешены пучки трав, горели свечи в старинных причудливых подсвечниках. Посреди комнаты стоял стол, на котором были разложены книги в потертых обложках. Единственным обитателем дома оказался старичок с длинной седой бородой. Колдун, не иначе.

Я путано объяснила ему, что замерзла и заблудилась. Старик вежливо предложил мне переждать ночь в доме, а утром обещал вывести к дороге. В обычный день происходящее показалось бы мне полнейшим абсурдом, но тогдашнее мое состояние сильно мешало трезво осознавать реальность.

— Дедушка, а вы колдун?

— Самый настоящий, — усмехнулся старик. — А тебе что не живется-то?

— В смысле?

— Зачем, говорю, смерти просишь?

— Откуда вы знаете?

— Я все знаю. Знаю, что любишь и потому душу свою погубишь!

И вдруг мне показалось, что странный старик может решить все мои проблемы.

— Дедушка, помогите, если можете! — взмолилась я. — Почему я такая некрасивая? Неужели мне всю жизнь несчастной быть? Я бы душу отдала за красоту!

— Ни к чему мне твоя душа, — отмахнулся старик. — Знаю я много тайн. Могу с мертвыми говорить, могу живого умертвить. Могу и научить, как лицом измениться. Да только страшная эта магия, темная, счастья от нее не сыщешь.

— Я согласна! — выпалила я, лишь услышав про заветный способ.

— Подумай, деточка. Не надо невинной душе с тьмой связываться. Расплата будет неизбежная, да и красоты-то всего на двенадцать лет. Какой родилась, такой и живи. Вот найдется хороший человек и такой тебя полюбит.

Но я уже не слушала предостережений. Я плакала и умоляла старика рассказать тот самый способ. И колдун сжалился.

— Ступай сейчас в лес. Иди и всякое большое дерево обнимай. Как попадется такое толстое, что не сможешь обнять, копай под ним руками, мажь землей себе лицо и тело, да так, чтобы ни одной белой точки не осталось. Утром выйдешь к реке, в ней вымоешься да и выйдешь к студентам своим. А я тут поколдую пока. Но ты подумай хорошенько, обратного пути не будет.

Даже не дослушав колдуна, выскочила за дверь. Я плохо помню, как шла, как каждое дерево обнимала, как мазала себя землей. Точнее, грязью, потому что в ту ночь дождь не прекращался. Потом наступил рассвет. Я, правда, вышла к реке, вымылась и платье выстирала. А вскоре меня нашли одногруппники, которые, как оказалось, несмотря на дождь, не прекращали поиски всю ночь. Произошедшее стало казаться мне нереальным, будто сон увидела удивительный. Я даже при всем желании не смогла бы найти дорогу к избушке старика.

С того дня я начала меняться. Лицо светлело, волосы стали длинными и блестящими, глаза приобрели ярко-голубой цвет, а невзрачная фигурка подростка постепенно округлялась. Черты лица изо дня в день облагораживались. Меня никто не узнавал, да и сама себя с трудом узнавала. От парней отбоя не было, да и Андрей за мной увивался. Конечно, я выбрала его...

Мы с Андреем прожили двенадцать лет. Все было хорошо. Муж меня любил, в деньгах нужды не было, дети радовали. Но неожиданно я стала терять привлекательность. Сначала подумала, что приболела, ведь и правда чувствовала себя неважно. Но потом поняла, в чем дело...

Через полгода я превратилась в старуху. Меня вновь никто не мог узнать. Счастливая и размеренная жизнь рухнула в одночасье. Я ведь заставила себя думать, будто избушка с колдуном и вправду лишь привиделась мне. Хотя, если честно, я не жалею, что встретила старика. И сейчас бы поступила также, ведь у меня было целых двенадцать лет счастья. Муж меня боготворил, а люди мне улыбались. Но настала пора расплаты. Что ж, мне остается только жить воспоминаниями. Вот что бывает, когда касаешься неведомого темного мира колдовства.

Татуировка.

Spoiler

Недавно я задался целью сделать себе татуировку. Что ж, перелистав пару-тройку сайтов, я наконец наткнулся на нужного мне человека. Мастер жил в моем городе, в другом микрорайоне. Ознакомившись с ценами и фотографиями работ, я принял решение колоть татуировку у него. Работы отличались невероятным реализмом, будь то цветок розы на плече девушки или, например, рукав (тату на всю руку — от плеча до запястья) у парня. Меня всегда привлекало качество. В общем, взяв нужную сумму, я созвонился с мастером и направился к нему. Полчаса на маршрутке — и я на месте назначения.

Квартира мастера меня поразила. На стенах фотографии работ, которые казались живыми. Будто бы сейчас вон та змея начнет извиваться и зашипит или кинжал действительно начнет истекать кровью, которая у него на клинке. Поразил и сам мастер, покрытый невероятно большим количеством рисунков. Сначала попили чай у него на кухне, разговаривали. Как он признался, все рисунки делал себе сам, отчего я проникся к нему еще большим уважением. Затем мы прошли в комнату, где я выбрал себе рисунок — красивую вязь из растительных и технологических мотивов. Мастер принялся за работу, и вскоре все было готово. Весьма довольный работой, я заплатил и поехал домой.

Через неделю татуировка зажила и обрела свой окончательный вид. Реализм работы явно переходил отметку в 100%. Следующие пару дней все было нормально. Но однажды, проснувшись ночью, я пошел в ванную и малость ошалел: в зеркале была видна совершенно другая татуировка — сплетение множества острых лезвий, изгибающихся под невообразимыми углами. Подумал: «Ну ладно, с утра позвоню ему, разберусь». Но утром я был занят уже другой проблемой. Я проснулся в окровавленной постели. На руке было абсолютно чисто, если не считать нескольких глубоких порезов на том месте, где края лезвий с рисунка соприкасались с кожей. Я сразу же вспомнил вчерашние мысли и начал набирать номер мастера. Но, к моему удивлению, голос оператора сообщил, что номер не обслуживается. Ладно, я обработал раны, оделся и, даже не позавтракав, поехал к нему. Каково же было мое удивление и разочарование, когда после моих получасовых стуков никто не отворил. Даже соседи, выглянувшие на мои потуги из своих квартир, попросили не ломиться, ибо тут уже давно никто не живет. Но как? Ведь я совсем недавно был там, пил чай на кухне, слушал жужжание машинки и ощущал боль от иглы!

Ничего не добившись, я уехал к себе. На пару дней я забыл о мастере, о рисунках, которые казались живыми. Жил своей обычной жизнью. Но неделю назад я проснулся в три часа ночи от жуткой боли в плече. Снова кровь. Я прошел в ванную... и здесь мне стало по-настоящему страшно. На плече был выбит страшного вида кинжал, который я, кажется, видел среди работ того самого мастера. Он пронзал мою кожу, а на месте соприкосновения с кожей уже зияла большая колотая рана, из которой текла кровь. Я покрылся холодным потом. Такого хода событий я не ожидал. Опять-таки, наскоро остановив кровь, я пошел в больницу. Врач, осмотрев мою рану, сказал, что такие действительно можно оставить холодным оружием. Выслушав мои пояснения, он посоветовал мне сходить к психиатру. Даже начал выписывать направление. Я вскочил со стула и ушел оттуда. Домой.

Теперь я живу в нескончаемой панике. Позавчера утром я обнаружил у себя на груди рисунок змеи, а ближе к вечеру в моей ванной на полу шипело это скользкое создание. Рисунок же исчез. Но по-настоящему бояться за себя я начал вчера. На моей шее начала появляться витая цепь колючей проволоки...

Вареное мясо.

Элементы "мяса".

Spoiler

Своё непутёвое детство я провёл, как говорится, в «зоне риска». Мать следила за каждым моим шагом — любое отклонение от нормы вызывало у неё истерику. Всё это из-за преждевременных родов и глупых бабских страхов.

Я не общался с другими детьми, рисовал бесформенных уродцев вместо портретов «мамы и папы», а на праздник подарил матери дохлого воробья, у которого с интересом выдёргивал спичечные лапки. Также по какой-то неведомой причине я категорически отказывался есть варёную пищу. Всё, что подвергалось варке — мясо, супы, каши — вызывало у меня настоящий припадок.

Вот так я и попал в список детишек, которым грозила шизофрения. В целях профилактики врачи навязали мне специальный режим: прогулки строго по расписанию, примитивные игрушки, книги — наглядные, разжёванные по буквам. Говорили со мной осторожно, как с пуганой собакой. Мать сильно перебарщивала: её выпученные от усердия глаза и круглый рот, которым она выделяла каждый звук, будто я был каким-то дебилом, я помню до сих пор.

Таким образом, «болезнь была побеждена», а говоря проще — задавлена, я пошёл в обычную школу, как все прочие дети, и родители вздохнули с облегчением. На протяжении восьми лет я жил своей жизнью, с её будничными неожиданностями и проблемами.

Чётко, как на записи, помню день переезда. Мы перебрались в новую квартиру: с появлением сестрёнки, нянчить которую позвали бабку, нам понадобилось больше квадратных метров. Серая высотка, запах мочи в подъезде и раздолбанные качели во дворе. Но сама квартирка была неплохой, да и пространства гораздо больше.

Затащив в квартиру последнюю коробку с вещами, я пошёл сполоснуть руки. Притом, что все помещения были отремонтированы, ванная комната казалась запущенной: грязная кафельная плитка, разводы ржавчины и замызганная ванная. Я открыл кран на полную и тут же заорал — и от боли, и от неожиданности — руку ошпарило самым настоящим кипятком. Кожа покраснела, вздулся большой водянистый волдырь. Я тогда ржал, как идиот, а потом дразнил брезгливо кривящуюся мать, грозя проткнуть волдырь большой иглой.

Сказал отцу, что стоит выяснить насчёт труб, но в последующие разы вода была уже нормальной температуры.

В первую же ночь я проснулся поздно ночью, мне приспичило отлить. Побрёл по тёмному коридору босиком, но на полпути остановился возле ванной комнаты — дверь была приоткрыта, и я с удивлением понял, что оттуда странно пахнет чем-то съедобным. Без каких-либо предположений я включил свет и зашёл внутрь.

Ванна была до краев наполнена какой-то маслянистой водой, блестящие круги жира плавали на поверхности. Прищурившись от яркого света, я склонился над этим «бульоном» и повернул голову вправо. Мы встретились взглядами.

Белые выпуклые глаза женщины были похожи на два вкрутую сваренных яйца. Бескровная кожа словно покрыта слизистой плёнкой. С головы кожа частично облезла, и на белой кости черепа пузырилась кровь.

Я не мог орать, горло словно распухло, из него вырывался только жалкий унизительный звук: «И-и-и-и», а это мерзкое нечто неожиданно раскрыло свои вздутые толстые губы и в точности повторило его за мной!

Я отшатнулся, и упал бы на спину, если бы позади не было стены. Сильно приложившись затылком, я рванул за дверь, хлопнув ею изо всех сил, и закрылся в комнате. Меня трясло, не знаю, от чего больше — отвращения, страха или дикости происходящего. Не стал никого будить. Что бы я им сказал, как?

Мне всё казалось, что если я усну, оно выберется из ванной, доползёт на своих сваренных мягких конечностях до кровати, и, стоит мне открыть глаза — надо мной окажутся омертвевшие белые глаза.

Но под утро всё же вырубило. Проснувшись, я первым делом направился в ванную. Как и любого доморощенного знатока ужасов, меня подкупал дневной свет.

Ванна была пуста — ни воды, ни жирных потёков. От матери я получил нагоняй за то, что шумел ночью. Про шишку пришлось соврать, что в потёмках ударился об дверь.

Думаю, меня деморализовало именно ощущение нелепости происходящего. Смесь отвращения и жалости, будто смотришь на лежащую посреди шоссе собаку с размозжённой головой, у которой в агонии подрагивают лапы. Что бы это ни было там, в ванной, оно казалось беспомощным, но при этом внушало страх. Памятуя о «нервном» детстве, я опасался даже пошутить на подобную тему. Ещё не хватало, чтобы меня опять упекли в лечебницу. Ну и какой выход? Не мыться, что ли? Священника вызвать? Да в «крестоносцев» я верил ещё меньше, чем в призраков.

Несколько ночей ничего не происходило, хотя пару раз я проходил мимо ванной ночью. Ни запаха, ни тихого всплеска воды. Я был уверен — хотя бы пока я за пределами той комнаты, всё будет в порядке. Поэтому, когда мы сели за стол, чтобы поужинать, а я вдруг поднял взгляд и увидел в кухонном проёме мокрый голый труп, с которого драными лохмотьями свисала кожа, я заорал. Попытался. Еда пошла вверх, и я подавился, с минуту не мог дышать.

Это не было похоже на призрак: она стояла там, как настоящая, такая же осязаемая и плотная на вид, как и я. На её теле не было ни единого волоска: голый лобок, лысая голова и ноги, отчего будто прорезиненная кожа казалась еще белее. Такую кожу я видел у белуги. Ниже коленей и локтей мяса не было вообще, только обнажившиеся кости и кожа, свисающая скрученными спиралью лоскутами. Немного сохранились ладони и ступни. И она пахла. Пахла, как мясной суп со специями. Как варёное мясо. Я начал смеяться, поняв, что от этого запаха у меня, так и не успевшего поесть, урчит и скручивает желудок.

Меня отпаивали бабкиным варевом, вкололи что-то ниже поясницы, а волчий материнский взгляд ясно передавал отцу: «Это опять началось, я уверена...» Я так и не смог объясниться.

Вот вы откуда-то приходите домой, занимаетесь своими делами, живёте со своим мнением на всё и вся, которое, конечно, и кажется вам единственно верным — а вот вашу жизнь разбивает нечто, что не укладывается ни в какие рамки и существует само по себе; как дурной сон, в котором самое страшное — нелепость происходящего, лишающая вас возможности действовать здраво, сесть за стол, с умным лицом набрать нужный номер или посоветоваться с другом.

Меня мучил стыд, но страх так и не рассосался.

Ночью я долго думал о той женщине, и предчувствие того, что я увижу её вновь, нисколько не унимало тревогу и бессильную злость. Да, я увидел её еще раз — уже утром, когда зашёл ополоснуть голову под холодной струёй воды. Она всё так же спокойно лежала в ванной, а затем её рука, наполовину оголившая кость, вдруг поднялась над водой и упёрлась размягчёнными пальцами в стенку. Словно переваренные сосиски… Думаю, она пыталась что-то накарябать на стене, но пальцы просто гнулись, а потом мясо расползлось, и остались лишь тонкие костяшки. В воде плавали роговые пластинки выпавших ногтей. Я блевал за дверью ванной.

Привет, детство. Меня вновь воротило от варёной пищи, на вареную курицу я вообще смотреть не мог — эта белая кожица в пупырышках, покрытая слизью... Если взять кусок варёного мяса и разделить его на волокна, будет похоже на то, как кожа отслаивается тонкими полосками.Тошнотворный «супный запах» преследовал меня весь день.

Теперь по ночам я ощущал, что меня словно варят заживо, но не целиком, а постепенно. Странная горячая тяжесть, будто кто-то кладёт раскалённые металлические блины штанги то на мою руку, то на живот, то на ноги. Казалось, поднеси я тогда руки к лицу, увижу только ошпаренные белые культяпки. Ванная комната находилась прямо за стенкой. Я знал, что она там. И что если ей очень захочется, она доползёт до меня куда угодно, волоча за собой остатки ног.

Я не вставал с кровати уже пять дней. Иногда сознание прояснялось, и мне хотелось куда-то бежать, тошнило от того, на что я стал похож. Еще и бабка со своими травами и рецептами. Рассказывала, что ко мне «прицепился ужас». Мол, ужас выбирает тебя по каким-то своим причинам и словно садится на шею. Пока не расправишься, донимает по-всякому. А я вроде как «в зоне риска» рос, «восприимчив», оттого оно всё… Ужас не то чтобы вездесущ, он — часть тебя, и если вы думаете, что стены родной комнаты или даже подземный бункер вас спасут — это лишь великая сила самоубеждения, как крест против вампира. Мёртвым плевать на своё прерванное прошлое, наверное, для них жизнь всё еще продолжается, и они просто заполняют образовавшиеся пустоты.

Я попросил отца узнать, кто был предыдущим владельцем квартиры, не случалось ли здесь чего, да хоть у соседей выпросить. Те, кто продал нам квартиру — жадные шавки, слова не скажут. Отец молчал некоторое время, а затем, не задав ни единого вопроса, встал и куда-то ушёл. Так мы и узнали.

Её звали Марина, ей было двадцать шесть лет. Она жила здесь с маленьким сыном, мы, кстати, тезки — он тоже Влад. Был бы. Она ушла от мужа, запойного пьяницы, отмотавшего два срока за кражи и изнасилование, а затем внезапно ударившегося в религию — какая-то секта прибрала его к рукам. Соседи говорили, он частенько сюда наведывался, пытался взломать дверь, а когда не выходило, орал про жену всякие гадости — что она проституткой работала, у шофёров сосала за сто рублей — пока женщина в слезах не открывала ему, чтобы никто не слышал. Бил её, это соседи тоже знали. «Такого никто не ожидал», — ну, вечное оправдание. Крыша у него совсем стала подтекать, и Марина, видимо, пригрозила милицией.

Говорят, сначала он ошпарил её кипятком — плеснул из чайника в лицо, и то ли в пьяный раж вошёл, то ли еще что — понравилось, может, как она визжит, но он запер женщину в ванной и поставил на большой огонь все кастрюли с водой, какие нашёл. Затем уже в ванной пустил горячую воду и начал играючи топить жену, пока не вскипела вода. Марина была еще жива, когда её обваривали, раз за разом. Притихшие соседи слышали только пьяные выкрики мужчины, что-то про «грешницу» и «кипучую смолу». Особого значения этому никто не придал, но трехлетний мальчик час заходился плачем в соседней комнате (сейчас она принадлежит мне).

Когда милиция взломала дверь и оказалась внутри, говорят, Марина прожила еще пару минут. Пояс от халата обмотал ей шею, попытались снять — и он легко слез вместе с кожей. До неё уже было не дотронуться... Одежду снимали с кожей вместе.

Люди, кто доставал труп из ванной, говорят, в перчатках вылавливали её по частям, как варёную рыбу из супа. Слезшую кожу и пучки волос, прилипших к стенкам, сгребали в мешок. Соседи спохватились, сказали про сына, бросились его искать. Нашли на кухне: в высокой эмалированной кастрюле лежал скрюченный, как эмбрион, детский труп.

Пусто было.

Не помню, чтобы об этом передавали в новостях или обсуждали между собой, даже соседи вели себя, как ни в чём ни бывало. Так острее всего понимаешь, что чужая смерть — просто статистика для еще живых. И знаете, больше, чем того *****, я ненавидел Марину. Почему ей всё неймётся, причём тут вообще я?! Её рыбьи глаза ничего не выражали, изо рта не исходили никакие просьбы, но я был ей зачем-то нужен. В последнюю свою ночь дома я лежал на кровати, закрыв глаза рукой, вторая свисала до пола. Запах мяса забился в ноздри. Влажное мягкое прикосновение к ладони, будто тычется мокрый собачий нос. Нет у нас никаких собак…

Я без споров согласился, чтобы меня забрали в клинику. «Подлечиться», как же... Мать стенала, что не уберегли, отец в глаза не смотрел, бабка всё причитала про свой «ужас», а я понятия не имел, какое отношение их страдания имеют ко мне.

И теперь, кажется, всё позади. Это было не со мной. Я сейчас просто лежу на прохладной хрустящей простыне, думаю о всякой ерунде, я даже по учебе скучаю, не то что по друзьям... Слышу тихие шаги медсестры, которая подходит проверить капельницу, потом дуновение сквозняка, потому что она склоняется надо мной, чтобы поправить подушку, и я открываю глаза.

Слепые белые глаза, облепленные тяжёлыми веками, вздувшаяся мокрая рука ласково опускается на мою щеку.

— Влад, — говорят эти расползшиеся губы, обнажив зубы, как у лошадиного черепа. Бесконечно улыбающийся рот. — Вырос...

— Да, — устало говорю я, вновь закрывая глаза. — Да... мама.

И на сегодня всё. Пока.

Изменено: Ромашка, 07 Октябрь 2013 - 14:43

[Кошара]

Всем привет!
Апокалипсис в поселке.
Тот редкий случай, когда все настолько плохо, что даже хорошо.

Spoiler

Поделюсь с вами своей историей. Так, кажется, начинаются все страшилки от первого лица? Было это год назад в поселке *** Ашинского района, в Челябинской области. Название поселка я не стану говорить, дабы любопытствующие не тревожили мертвых. На судьбу самих любопытствующих мне плевать.

Я неплохо подзаработал на путине — хватило на новый «крузак». Вдобавок насолил двадцать килограммов камчатской икры для себя любимого, вот и решил поделиться с бабушкой. При выходе из дома прямо в подъезде мне перебежал дорогу черный кот, потом начал ластиться, словно уговаривал остаться. Я погладил его, почесал за ушком. Хоть и бездомный, а все живая душа. «По приезду надо будет себе забрать, — мелькнула мысль, — а то ж помрет, бедолага».

На выходе будущая жена прогревала наш новенький автомобиль. Я вспомнил, что забыл на выходе паспорт. Бросив в просторный багажник чемодан с икрой и вещами, я вернулся в квартиру, взял документы на тумбочке, снова закрыл дверь и с легким сердцем отправился вниз.

На одном из светофоров перешла дорогу тетка с пластмассовыми ведрами красного цвета, а на следующем перед нами остановился черный «Скайлайн» с номером 666.

— То баба с пустыми ведрами, то вон тачка с таким номером, — пошутила Юля.

— Ага, а еще черный кот в подъезде, — я лениво закурил. — Ах, я ж еще возвращался. Ты, мать, больше в приметы верь.

До аэропорта добрались без приключений, тепло попрощались. Уже находясь в Уфе, я узнал, что электрички в Челябинскую область отменили давно, и добираться только на автобусе. Добравшись сначала до нужной мне станции, а потом с заводским автобусом до поселка, я вдохнул ароматы детства.

Бабушка встретила меня тепло. Вечером весь поселок собрался на икру. Бабка у меня была щедрая, не куркульничала, и если внук присылал что-нибудь с далекой Камчатки, непременно угощала всех соседей. В прошлом активная коммунистка, теперь она вела домашнее хозяйство, вечерами вязала. В ее доме не было ни единой иконы.

Я мотался на станцию или в город на старой дедовской «Ниве». Левый руль — штука непривычная, но все же привыкнуть легко. Две недели отдыха в глуши, что может быть лучше. Но...

На вторую ночь я услышал шорох в сенях. Бабушка спала в комнатке, отгороженной шкафом, дед уж года два как помер. Я взял кочергу на всякий случай и пошел проверить запоры. Все было на своих местах. Успокоившись, я вышел на крыльцо, закурил, взял ковш и зачерпнул из ведра молочка, как в детстве. Черт, скисло. Однако, странно. Я ж сам доил корову вечером по старой памяти, а молоко сцеживал именно в это ведро.

— Внучок, дай бабушке папиросок своих, фирменных, — я вздрогнул от бабкиного голоса.

— Чего не спится-то, бабуль?

— Да дед, алкаш окаянный, снился — соскучился, говорит. А я ему — че ж, мне теперича помирать, что ли, соскучился он, видите ли. Все звал за собой, упрашивал, а от самого дерьмом каким-то воняет, аж глаза режет. А ты чаво не спишь?

Я сослался на смену поясов, хотя стало слегка не по себе.

Утром я погнал Зорьку в стадо и услышал разговоры. Не у нас одних, оказывается, молоко скисло.

— Да ладно, теть Маш, ну скисло и скисло, — успокаивал я соседку, — творога наделаете. У нас вон тоже свернулось. Так я простокваши с утра напился. Во всем надо находить хорошее.

— Дурак ты, Андрюшка. Молоко скисает, когда рядом нечисть бродит. Это бабка твоя нехристь, нехристем и помрет, а у тебя ж вон крестик на груди. Просвещенный человек должен быть.

Здесь мне стало, мягко говоря, интересно. Низ живота сжало, а чуть пониже спины невыносимо засвербило.

— А на этом месте поподробней, пожалуйста. Вот, если дед покойный бабку навещает, что ж, тоже скисает?

— Если дед, то нет, а вот ежели черти сон насылают, то запросто. Мне вон нынче Тимошку, гады, подсунули. Дескать, айда ко мне. А лицо страшное, синее.

Тимофей — это внук тети Маши, утонул семь назад. Долго искали, нашли распухшего. Лицо раки обглодали, глаза выпучены...

— Ладно, теть Маш, байки травить. Вон уже Колька идет. Ща ему передадим буренок да в город ехать надо. Вам купить чего-нибудь?

Тетя Маша так и не ответила. Николай, мужичок лет сорока, был непривычно трезв, одет в новые джинсы и свежевыстиранную олимпийку «Адидас».

— Колька, ты чегой-то в стадо как жених вырядился? Аль Ночку мою, — тетя Маша указала на черную корову, — в жены приглядел?

— Да нет, — он радостно улыбнулся. — Настька моя ночью приходила. Сначала решил, что, амба, белочка, она ж повесилась у меня, ан нет, гладит по руке, успокаивает. Говорит, сегодня снова приду и уже не расстанемся. Эх, дурак я был, что к Лешке ревновал. Не было у них ничего. Токма бабу попреками загубил.

Я сделал тете Маше предостерегающий жест.

— Колюнь, пойдем в сторону, разговор есть...

Мы отошли на два метра.

— Тут ночью не тебе одному мерещилось, так что ты шибко не надейся, а лучше помолись перед сном. А то как бы реально не попасть на ковер к апостолу Петру.

— Молодой ты, Андрюха, жизни не ведаешь. Любил я ее, да вот сгубил упреками, и от чужих пересудов не спас. Теперича уже не отдам, хоть бы и сам помер.

Я не стал уговаривать пастуха. Дело его, да и скорей всего, чертовщина эта вся — бабьи домыслы.

В городе, помимо магазинов, я посетил местную церковь, от которой после советских передряг остался один этаж. Сам не зная зачем набрал святой воды две полторашки. Потом заехал на станцию, по просьбе матери забрал со школы соседскую дочку и поехал обратно. Полинка, бойкая девочка лет двенадцати всю дорогу молчала, а потом спросила:

— Дядя Андрей, а на Камчатке демоны есть?

Я малость удивился от такого вопроса.

— Демоны, Полин, в аду водятся. А существование ада научно никем не доказано, да и к нам без пентаграммы они не заходят... если верить фильмам.

— Нет, демоны есть. К нам вчера приходил, мы с мамкой думали, до утра не доживем. Ходит, гад, смеется, завтра, говорит, мясца вашего отведаю. Ты, говорит, душа невинная, а мамку твою беспутную на крючьях подвесим, вечность мучаться будет. Прямо в ад сволочем.

Я все еще надеялся на детские выдумки. Мой мозг не принимал чертей и нечисти, но чтобы успокоить девочку, я дал ей одну полторашку и сказал:

— На, вот тебе оружие против любых демонов. Как брызнешь на них, все разбегутся.

Вечером в поселке отключили свет. В свете сумерек все утренние рассказы уже не казались такими невинными. Я достал из машины бутылку, взял из кладовой гвоздик, молоток.

— Ты чего на ночь глядя чинить вздумал? Спать бы ложился.

— Я, бабуль, в войнушку хочу поиграть, водичкой побрызгаться, — я пробил в пробке от святой воды аккуратное отверстие.

С наступлением полуночи по спине пробежал холодок. Через пару минут на околице засмеялись совы. Нет, не просто заухали, именно засмеялись. Где-то зашелестел ветер. Надсадно замычала Зорька. Мне стыдно было предлагать бабушке сесть в машину и валить на станцию. Да и дом оставлять посреди ночи как-то неправильно.

В сени деликатно постучали. Мы даже не пошевелились. Стук усиливался. Я покрепче ухватился за полторашку.

В окна начали отчаянно долбить сразу в четыре кулака.

— Бабуль, а кроме деда с нашего дома здесь кто-нибудь умирал?

— А как же? Мои братовья, сестра, мать, отец токмо на войне погиб. А так все здесь лежат, на кладбище нашем.

Я вздрогнул от звона стекла. Меня удивило спокойствие бабушки — лишь через месяц я понял, что это был шок. Резко обернувшись, я нажал на бутылку, и струйка воды попала в глаз обтрепанному мужчине. Упав за окно, он зашипел:

— Что ж ты, сестрица, племяша моего не воспитала? Так гостей встречать надо?

Рухнула дубовая дверь в сени. Я схватил пожилую женщину за рукав и потащил к выходу. Будем прорываться с боем, решил я. Обильно сбрызнув святой водой в сени, я увидел отшатнувшегося деда.

— Андрюшка, ты чего? Совсем очумел? Больно же!!!

— Бежим! — мой голос сорвался на визг. — Отче наш, иже еси на небеси...

Мы выскочили во двор. В поселке открывались все двери. Слышались радостные крики тех, кто еще не понял, к чему ведет встреча с покойником, крики ужаса осознавших, где-то разбилось очередное стекло. Я кинул оцепеневшую бабушку на сиденье, облил «Ниву» святой водой, сел на соседнее сиденье и завел мотор. Все это время я отчаянно кричал «Отче наш».

В свете фар показалась соседская девочка, бежавшая к дому с бутылкой в руке.

Я выскочил с остатками воды:

— Быстро сюда, прыгай назад, — рукой указал на машину.

Пока девочка пыталась залезть на заднее сиденье, я проклинал трехдверные машины. Покойнички обступали нас со всех сторон. На дороге показался трехметровый мохнатый мужик с кучей зубов, копытами и рогами.

— Куда пошла, тварь!!! Ух-ух-ух-ух-ух. А мамка-то твоя уже у нас!!!

Так вот какие «совы» ухали за околицей. Полина завизжала, но смогла протиснуться назад. Я прыгнул за руль, и мы помчались. Черт мчался за нами, девка визжала, как поросенок, а бабка подвывала. Я пытался бибиканьем и криками «Господи, помилуй» хоть как-то остепенить усопших. У последнего дома, где жил Николай, было тихо. Сам пастух сидел в джинсах да в «Адидасе» и щекотал усами молодую женщину. Он приветливо помахал мне рукой, а Настя, молодая и красивая, какой я помнил ее до смерти, подмигнула.

Дальше мы мчались по ухабам со скоростью километров в шестьдесят, демон от нас не отставал, но прибавить я не мог. На лесной дороге я бы сел колесами в колею, и все. Да и «Нива» больше не выжмет.

Бабушка перестала выть, прикрыла глаза, а потом вцепилась ногтями мне в руку:

— Замолчи, гаденыш, не молись!

— Бабуля, милая, пусти, больно же! — я не понимал, что с ней происходит. Я бы не смог причинить вреда любимой бабушке, потому просто просил:

— Пусти, Христа ради!

Она с мерзкими матами выпустила руку и зашипела. Вдруг лицо ее разгладилось, а сама бабушка обмякла на сиденье. С ее головы стекала вода. Оглянувшись назад, я увидел Полину, выпустившую из рук пустую бутылку.

Демон постепенно отстал. Дальше мы ехали молча.

Помню, как заносил в городское отделение скорой помощи бесчувственную бабушку, как врач, осмотрев ее, сочувственно покачал головой и выписал справку о смерти. Сердечный приступ.

Я купил два стакана кофе и сел в машину. Полина посмотрела на меня стеклянным взглядом:

— Я ее не спасла, дядя Андрей, я ее не спасла. У меня была вода, я забрала воду. Я ничего не сказала маме. Я боялась, думала, засмеет. Я не ложилась спать, не раздевалась. Я не хотела засыпать, понимаете?! Я на минуту отключилась. Слышу, кричит. Выскочила, как есть, — она показала на ночнушку, — в руках бутылка, а мамы нет. И этот смеется. Мамы больше нет. Она на крючьях в аду. Я ее не спасла, Господи!!!

Когда она пошла по третьему кругу, я дал две пощечины, чтобы прекратить истерику. Потом успокаивающе гладил по голове.

В ту ночь мы спали в машине. Потом были допросы. Выяснилось, что по нашему отъезду деревня сгорела. Я сказал, что бабушке стало плохо, а Полину обнаружил в лесу в одной ночнушке. Полине я сказал, что должна говорить она. По нашей версии, она вышла вечером погулять и заблудилась, а мне некогда было везти ее домой, и мы вместе поехали в больницу. Были массовые похороны. Всего приехало человек сорок. Там, на похоронах, я узнал, что тело Коли так и не нашли, а обезображенный труп матери девочки лежал под кроватью. Еще я узнал, что мать Полины была детдомовская, а отец — «космонавт». Дав необходимые взятки для быстрого оформления документов, я забрал девочку с собой.

Юля, предупрежденная о том, что нас будет трое, встречала нас в воротах елизовского аэропорта. Она сказала, что я стал седым, но она все равно меня любит. То я, то Полина регулярно кричим во сне. Юле мы ничего не рассказывали, да она и не спрашивала. Зато с удовольствием ходит вместе с нами в храм по воскресеньям и не спорит, когда мы приносим по три полторашки святой воды.

Дом престарелых.

Spoiler

Я не видел своего друга уже давно, ещё с армии. Тут решили встретиться-посидеть, поговорить. Я сразу заметил,что он сильно исхудал. Куда-то пропала его уверенность, а ещё он постоянно зачем-то оглядывался...
Я поинтересовался его жизнью, спросил чем занимается, старался отвлечь его от напряженности. Я чувствовал, что с ним что-то не так, что он чего-то как-будто боится.
-Работаешь сейчас?
-Да, устроился охранником в один дом...
-В дом?
-Дом престарелых, но только не совсем обычный, а для особо "буйных, их всех без разбирательств к нам сгоняют. Мой друг вновь оглянулся.
-Слушай, почему ты постоянно оглядываешься? Что-то не так? Последовало молчание.
-Я могу тебе рассказать почему, и только тебе, потому что мне все равно никто не поверит.
Я молча кивнул головой, давая понять, что готов его выслушать.

- Не сложилась у меня как-то жизнь после армейки, братан. То с одной работы уволят, то с другой. А тут предложили устроиться охранником в доме престарелых, да ещё и в конце города... И люди там я тебе скажу не обычные старики да бабушки,сложные они. Вот вчера улыбается тебе дед, а сегодня уже смотрит со злостью в глазах. На обеде за вилку хватается и кричит, что убьёт, за то что я ему курить запретил выходить. Тяжело. Я сам курить начал.

Бывает мало каши положат кому, так только что спокойно сидевший человек устраивает истерику и начинает биться головой об стол. Приходится успокаивать его, а он ещё так и норовит тебя укусить да ударить. Порой мне кажется, что это психушка. При ночных обходах жутко становится, из разных комнат раздаются крики о помощи, чаще всего просто так, чтобы увидеть меня и лишний раз заглянуть мне в глаза. Я забегаю в комнату, а дед или бабка посмотрят на меня, улыбнутся и спрячутся под одеяло. Как дети...

Ты видел, как умирают люди? А умирают тут часто, методично я бы сказал. В подвале уже стоят готовые гробы, которые ждут своего часа. Слава Богу не я их забираю, есть другие люди. А недавно появилась она... (мой друг перешёл на шёпот и вновь оглянулся). Обычная маленькая девочка, приходит и играет перед домом. Я как-то выхожу со смены, закрываю дверь, оборачиваюсь и она стоит. Испугала меня. И знаешь что? Она посмотрела на меня так же, как смотрят на меня мои старики. Потом подняла голову и кинула свой взгляд на какое-то окно 2-го этажа. Я тогда не обратил внимание, подумал что девочке просто интересно... Уже когда домой шёл, понял, что для маленьких девочек время то совсем позднее, двенадцатый час шёл.

А на следующий день я выяснил, что Иван Петрович, дед, который жил кстати на втором этаже, преставился. С тех пор я вижу её каждый раз перед чьей-то смертью. Я стал наблюдать за ней. Она приходила всегда около 12-и, и всегда была в разных платьях. Я пытался выяснить у местных про неё, узнать чья она, но никто ничего не слышал... Она приходит, играет возле домика и смотрит на одни и те же окна, а на следующий день кто-то, живущий там, умирает. Я знаю, что всё это похоже на бред сумасшедшего. Посмотри на меня, посмотри каким я стал, ты сам всё видишь. Уволиться не могу, братан, деньги уж больно нужны, да и привык я к этому всему.

Только вот в последнее время на меня она стала часто смотреть. И всё тем же "старческим" взглядом. Пугает меня это очень. Знаешь, я знал, что "она" есть, что каждому суждено её увидеть, но чтоб маленькая девочка...

Друг вновь оглянулся, достал трясущимися руками сигарету и нервно закурил.

RIMRODSAPEN.AVI
Ну, вы понели, да?

Spoiler

Я села за компьютер и включила Интернет. Грузиться он отказывался напрочь, поэтому я применила дедовский способ - начала водить курсором по кругу. Вдруг появилось окно скачки. Я быстро нажала на "отменить", но файл уже загрузился. Файл назывался "rimrodsapen.avi". Как только я нажала правую кнопку мыши и навела на "удалить", появилось лицо и отчётливо произнесло "Нет". Так происходило каждый раз, когда я пыталась удалить его. Когда мне все - же удалось нажать на пресловутый значок, появилось окно перемещения в корзину. Оставалось пять часов до удаления. Но вдруг начали открываться окна программ - одно за другим. Курсор двигался с бешеной силой, я не могла ничего поделать; на мониторе начали появляться нечитабельные символы, свет в комнате погас. Через минуту я поняла, что это происходит не на моем рабочем столе. Это происходит на видео. Оно работало уже пять минут.
На видео появилось лицо девушки, искаженное гримасой ужаса. Она молчала, и ее молчание ужасно пугало меня. Только лицо, искаженное гримасой этого ужаса; в ее глазах я видела боль и что-то такое, что повергло меня в шок. Это была маленькая, почти незаметная деталь, но меня она испугала до смерти. В ее глазах была обреченность. Будто ей было все равно. Все равно, что с ней будет, все равно, какая смерть ее ждет. Плевать на все. Вдруг ее лицо пришло в норму.
- Знаешь, зачем я здесь? - спросила она.
Я промолчала.
- Чтобы не спать.
Затем она повторила эти слова еще раз, и еще раз, и еще, и еще... Я потянулась к розетке, чтобы выключить компьютер, но девушка перестала плакать. Она отчетливо сказала "нет". И будто следила за мной. Я быстро залезла под стол и выдернула шнур. Раздался короткий крик, экран погас. На часах было три часа ночи, я быстро переоделась и легла в кровать. Но сон не шел. Я поворочалась еще полчаса, но не смогла уснуть, поэтому приняла решение немного постоять у окна. Вдруг раздалось тихое постукивание в окно. Я открыла окно и огляделась - никого. Стук раздался снова. И опять никого. И вдруг - темнота.
Я не помню, что было дальше. Мои друзья рассказали мне, что они пришли ко мне в десять утра, а я лежала на кровати и не моргая смотрела в потолок.
- Знаешь, зачем я здесь? - спросила я у одного из них.
- Нет! - ответил он.
- Чтобы не спать...

И на сегодня все. Пока.


Ан нет, еще чуть-чуть уголка параноика.
Почему нельзя фотографировать спящих людей.

Spoiler

Это суеверие распространено и в обществе фотографов и среди обычных людей. Особенно трепетно к этому вопросу относятся многие молодые мамы, запрещая фотографировать своих детей во сне. Откуда произошло это суеверие и почему нельзя фотографировать спящих?

В XIX веке в Европе существовала традиция фотографировать умерших людей так, как будто они просто спали. Усопшего одевали в нарядную одежду и клали на кровать или "усаживали" на кресло и фотографировали его. Нередко можно было встретить фотографии, на которых умерший был изображен во время импровизированного семейного чаепития "сидящим" за общим столом. То, что сейчас вызывает по меньшей мере недоумение, в то время считалось привычным делом. Отсюда и происхождение суеверия - изначально с закрытыми глазами в виде спящих людей на фото запечатлевались покойники. Поэтому дабы не ассоциировать человека спящего с умершим, нельзя фотографировать спящих.

Видимо, из упомянутого обычая вытекает и следующая версия того, почему нельзя фотографировать спящих. Согласно ей, сфотографированный спящим человек не будет долго жить. Ведь, будучи запечатленным с закрытыми глазами, в образе мертвого, он тем самым как бы привлекает к себе скорую смерть.

Наиболее популярной является версия о том, что душа спящего человека покидает тело. В это время человек является абсолютно беззащитным и запечатление его в период "малой смерти" (так издавна называли время сна), это может негативно повлиять на его энергетику. Да и попросту проснувшийся от вспышки фотоаппарат человек может испугаться от неожиданности.

Ну а если фотография спящего человека попадет в руки недобросовестному человеку, злому и завистливому, то горя не избежать. Ведь издавна маги и колдуны использовали изображение человека для различных магических ритуалов. С появлением фотографий делать это стало намного проще - фото запечатлевает не только человеческий образ, но и отражает его биоэнергетику.

По фото о человеке можно узнать все: и прошлое и настоящее и будущее - а также нанести непоправимый вред (навести порчу и сглаз, приворожить, проклясть). Вот почему нельзя фотографировать спящих - ведь фото спящего человека со слабой биоэнергетикой в этом плане особо уязвимо. Поэтому если у вас уже есть фотографии спящих родных и близких людей (особенно детей), удалите их или берегите в надежном месте, не выставляя на всеобщее обозрение.

Верить в это суеверие или нет - дело каждого из нас. Кто-то доходит в этом вопросе до абсурда, удаляя даже те фотографии, на которых человек моргнул во время вспышки. Кто-то игнорирует любые предупреждения и выкладывает фотографии спящего ребенка в Интернет. Пожалуй, здесь важно соблюдать золотую середину, не бросаясь в крайности и, фотографируя спящих, хранить полученные изображения в семейном архиве. На всякий случай...

«Трое из Простоквашино» - жуткая изнанка советской классики.
Ух! Везет же мне на трэшак сегодня!

Spoiler

Эта ,совсем не детская сказка, имеет скрытый, пугающий смысл. О чем же этот мультфильм на самом деле?

Начинается история незатейливо – некий мальчик, спускается по лестнице и жует бутерброд с колбасой. Прямо на лестнице мальчик знакомится с котом, «живущим на чердаке», «который ремонтируют». Запомним эти ключевые слова, они очень важны для понимания сути происходящего, мы вернемся к ним позже.

Разговор мальчика с котом сам по себе не является чем-то необычным для мультфильмов, хотя как правило звери разговаривают в них друг с другом, а не с людьми. Но исключений полно – например русские народные сказки, в которых орудуют говорящие лягушки, зайцы и медведи. Но этот мультфильм совсем не сказка, в чем мы скоро убедимся.

Из диалога с котом выясняется забавная вещь – мальчика зовут «дядя Федор», что заставляет зрителя задуматься над вопросом – почему маленького с виду мальчика зовут так по-взрослому –«дядя»? И если он дядя, то где его племянник? Что такого яркого произошло в прошлом, что за Федором крепко закрепилась приставка «дядя»? Раньше я тоже задумывался над этим вопросом, но не был готов узнать ответ. А ведь он тут – перед глазами. Но не будем забегать вперед.

Дядя Федор живет с мамой и с папой, никаких упоминаний о других родственниках, в особенности о племяннике. Похоже, эта тема болезненна для этой семьи и ее просто обходят молчанием.

Дядя Федор приводит нового друга –кота с «ремонтирующегося чердака» домой. Родители не одобряют поведения сына, и дядя Федор немедленно пускается в бега. Таких мальчиков-беспризорников в Советском Союзе умело разыскивали правоохранительные органы и немедленно ставили на учет, иногда психиатрический. Странно, но родители дяди Федора не торопятся обращаться в милицию, что ставит перед нами новую загадку, почему они этого не делают?

Тем временем дядя Федор с новым другом котом Матроскиным прибывают в деревню «Простоквашино». Почему мальчик выбрал именно этот населенный пункт? Случайность ли это или осознанный шаг? Мы скоро получим ответ на этот вопрос, но сначала разберемся, что представляет из себя эта деревня.

«Простоквашино» является странным и я бы сказал пугающим местом. В деревне никто не живет – не слышно рева коров, кукарекания петухов и прочих присущих советским деревням звуков. Все ее жители внезапно покинули деревню, перебравшись «за реку». Взглянем на этот кадр – вот куда перебрались жители Простоквашино. Оставив теплые дома с печками «в пол-кухни», огороды, хозяйство, они собрались и в спешке покинули деревню, предпочтя частным домам сомнительное удовольствие проживания в типовых многоэтажках на островке на самой середине реки.

Видно, что кроме многоэтажек на острове нет ни магазинов, ни дорог, ни намека на развитую инфраструктуру. Нет даже моста или паромной переправы, соединяющей их новое жилье с материком. Но жители «Простоквашино» похоже пошли на этот шаг не задумываясь. Что могло согнать их с привычной земли?

Ответ очевиден – страх. Только страх мог вынудить людей, бросив все, перебраться в панельное жилье, уповая на то, что река сможет спасти их от того, от чего они бегут. Пребывая в шоке и ужасе от того, что вынудило их бросить дома, люди оставили их годными для проживания. Дома в отличном состоянии и их можно попробовать сдать в аренду дачникам из Москвы, но эта мысль почему-то не приходит простоквашинцам в голову.

Более того, один дом снабжен приветливой надписью «живите кто хотите». Люди, сделавшие эту надпись, отлично знают, от чего они спасаются. И что хуже всего, они знают, что это «Нечто», столь напугавшее их, может вернуться. Эта надпись – робкая и наивная попытка не разозлить то, что обязательно вернется назад, задобрить его, постараться сделать так, чтобы оно не пожелало перебраться через реку, которая едва ли представляется бывшим жителям «Простоквашино» надежной защитой. Сдать жилье в аренду ничего не знающим о зловещих тайнах «Простоквашино» – значит поставить их жизни под угрозу. На это простоквашинцы не могут пойти. Может быть рынок сдачи жилья в аренду не развит в этом регионе? Ответ на этот вопрос мы получим позже.

Такие деревни и городки широко описаны в литературе, особенно в произведениях Стивена Кинга и Лавкрафта. Почему «Простоквашино» никогда не ставили в один ряд с жуткими американскими городками, в которых вершилось зло? Я полагаю, что речь идет о советской цензуре, из-за которой пришлось рассказывать эту историю так, как она рассказана.

В деревне Дядя Федор обретает нового друга – пса Шарика, вот теперь их «Трое из Простоквашино». Шарик тоже разговаривает на русском языке и дядя Федор отлично его понимает. По-прежнему зритель не получает ответа – так сказка это или нет? Нормально ли животным разговаривать с людьми?

В этот момент зритель узнает, что деревня не совсем пуста. Один человек в ней все-таки живет. Это – сотрудник «Почты России», организации, которую и сейчас многие наши сограждане считают сосредоточием зла, во многом я думаю подсознательно именно из-за просмотра в детстве этого мультфильма - почтальон Печкин. Стивен Кинг может быть и удивился бы, но советский и впоследствии российский зритель видит в этом глубокий скрытый смысл. В полностью безлюдной деревне, в которой свершилось какое-то большое зло, напугавшее жителей, полностью отсутствуют органы советской власти. Нет сельсовета, нет участкового. Есть только Печкин, работающий на Почте в деревне, где почту разносить просто некому. В деревне нет подписчиков журналов и получателей писем, не осталось в ней и пенсионеров, которые могли бы прийти за пенсией.

Возникает резонный вопрос - на самом ли деле Печкин почтальон. Может быть, это скрывающийся от возмездия военный преступник или беглый уголовник, выбравший своим местом жительства этот забытый богом угол, в который и не вздумает сунуться сотрудник милиции, не говоря уж об агентах Симона Визенталя. А может быть Печкин – сексуальный извращенец? Не об этом ли говорит автор фильма, одевая на Печкина характерный плащ? Или же именно то Зло, которое многие ассоциируют с «Почтой России» выгнало жителей из деревни? Дальнейший анализ покажет, что все намного сложнее.

Печкин здоровается с дядей Федором. Вся «троица» здоровается с ним – но артикуляция губ в этом моменте показывает, что говорят все трое разные вещи, а уж никак не «спасибо». Что именно они говорят, любой интересующийся может легко узнать сам, пересмотрев этот момент несколько раз.

Но Печкин похоже не видит никого, кроме дяди Федора, не правда ли странно? Это еще один маленький штришок, приближающий нас к пониманию происходящего.

Первый вопрос от вновь прибывших в адрес Печкина очень характерен:

- Вы не из милиции случайно?

Вновь прибывшая компания взволнована исключительно этим, очевидно интерес со стороны правоохранительных органов им совсем ни к чему, хотя казалось бы – чего опасаться коту или псу. Это очень многозначительный факт, дополняющий нежелание родителей дяди Федора обращаться в милицию с заявлением о пропаже ребенка.

Успокоившийся фактом принадлежности Печкина к «Почте», дядя Федор сообщает о своем желании выписывать журнал «Мурзилка», очевидно пренебрегая перспективой получить свежий номер через несколько лет или не получить его никогда, что еще более вероятно. Дядя Федор делает то, что сделал бы любой маленький мальчик его возраста, но искренен ли он? Не пытается ли он запутать Печкина?

И тут мы возвращаемся к волнующему нас вопросу – почему дядя Федор, пустившись в бега, направился именно в «Простоквашино». Доводилось ли ему тут бывать раньше? Конечно же ответ - да. Именно его деятельность в «Простоквашино» в прошлый приезд возможно и послужила причиной того, что жители деревни предпочли покинуть привычную среду обитания. Но всем ли удалось спастись?

Несмотря на то, что кроме Печкина в деревне никто не живет, дядя Федор дожидается ночи. Вот его истинная цель и зритель конечно же не остается разочарован.

Безошибочно ориентируясь в полной темноте, дядя Федор отправляется в чащу леса и там, руководствуясь только ему приметными ориентирами и звериным чутьем, в считанные минуты откапывает здоровенный сундук. Дядя Федор придумывает этому нелепые объяснения – коту и псу он говорит, что это «клад», попавшемуся на обратном пути Печкину он заявляет, что в сундуке грибы. Даже школьнику младших классов, читавшему Тома Сойера и «Остров сокровищ» Стивенсона, известно, что клады ищут совсем не так, как это сделал дядя Федор. Дядя Федор знал, что делал и руководствовался четким и ясным расчетом.

Что же в сундуке на самом деле? Ценности, отнятые у жителей «Простоквашино» под угрозой оружия в его прошлый приезд в деревню? Или же там труп его незадачливого племянника, пошедшего с Федором в ночной лес и там встретившего свою судьбу? Уж не поэтому ли Федора стали называть «дядей»? Возможно, но это только лишь одна часть отгадки.

Как оказался Печкин ночью в лесу? Он гоняется за маленьким галчонком. Судя по разговору, галчонок серьезно болен, и Печкин предполагает его «сдать в поликлинику, для опытов». Эта фраза ничего кроме улыбки вызвать не может. Никакой поликлиники рядом нет и быть не может, хорошо, если заброшенный морг для тех, чьи тела нашли, а не оказались закопанными в сундуках.

Дядя Федор при слове «поликлиника» не удивляется и заявляет, что «вылечит галчонка и научит разговаривать». Никаких сомнений в болезни галчонка у дяди Федора нет. И в этот самый момент мы получаем неожиданный ответ на вопрос – сказка ли то, что разворачивается перед нашими глазами или нет? Конечно же, нет. Будучи в сказке, галчонок бы уже умел разговаривать, как Тотошка и ворона Кагги-Карр в Волшебной стране. Но галчонок не умеет.

Неважно, что сам Печкин делал в лесу ночью. Важно, что он после беседы с дядей Федором крутит пальцем у виска. Печкин понимает, что мальчик психически нездоров.

И мы понимаем, что подобно галчонку не умеют разговаривать и кот Матроскин и пес Шарик. Их голоса просто звучат в голове у дяди Федора, с ними он общается как с реальными друзьями. И вот тут становится по-настоящему страшно. Дядя Федор серьезно и возможно неизлечимо болен. Период ремиссии его психического заболевания завершился в самом начале фильма, когда появился кот, живущий на «чердаке». «С чердаком не в порядке», и появляется вторая личность – кот Матроскин. То ли в тот день дядя Федор забыл принять таблетки, то ли сделать укол, но он пошел в разнос. «Чердаку» требуется серьезный «ремонт», но дядя Федор в тот момент не понимает этого и бежит, бежит подальше от дома. Дядя Федор хочет обезопасить тем самым маму и папу и избавить их от судьбы племянника, а возможно и тети с дядей, которым тоже скорее всего не выпал шанс спастись на острове в панельной многоэтажке.

Дядя Федор написал в прощальной записке «я вас очень люблю». «Но и животных я очень люблю», - впрочем приписал он тогда, давая понять, что он уже не один. Писать прямо дядя Федор не хочет, хотя прекрасно знает, что в милицию родители обращаться не станут.

А родители дяди Федора не скрываясь обсуждают его наклонности и паззл понемногу обретает законченность. Папа говорит, что дядя Федор хотел бы, чтобы «приятелей дома целый мешок». Вот в чем истинные наклонности дяди Федора – прятать детей в мешок или скажем в сундук. Догадки о судьбе «племянника» уже не просто догадки. Мама Федора не считает, что надо махнуть рукой на психическое заболевание сына. Она опасается за свою жизнь и горько говорит «тогда родители пропадать начнут». И мы понимаем, что «дядя и тетя» Федора – уроженцы «Простоквашино», не добрались до нового панельного жилья, а пропали без вести, подобно «племяннику».

Мама Федора в истерике, он убеждает мужа, что мальчика надо найти, пока он не натворил дел.

Папа соглашается. Естественно, обращение в милицию не вариант - в этом случае можно сесть надолго, поэтому родители Федора решают опубликовать «заметку в газете». И ее текст рассказывает нам о многом. В заметке мы видим фотографию и рост –метр двадцать. Возраст не указан, и тут мы понимаем, что это неслучайно. Дядя Федор просто выглядит как маленький мальчик и, выписывая журнал «Мурзилка», просто маскирует свой истинный возраст. Ему минимум 18 и он вполне может нести ответственность за свои поступки, если конечно психиатрическая экспертиза не признает его невменяемым.

Обратите внимание – папа, публикуя заметку, сделал все, чтобы мальчика не нашли – ни имени с фамилией, ни возраста, ни веса. Нет и контактного телефона. Тут же мы видим ответ на уже поднимавшийся вопрос – могли ли простоквашинцы сдать свои дома дачникам? Конечно да, рубрика «Сниму» показана в газете не случайно. Предложений о съеме немало, а вот желающих сдать жилье нет.

Маленький рост и карликовость Федора – симптом целого букета неприятных заболеваний. Тут и генетические нарушения (взгляните на подбородок дяди Федора в профиль), и гормональные, из которых недостаток гормона роста –меньшая из проблем. Его сложно винить за совершенные им преступления. Осознав всю боль заточения взрослого мужика в стодвадцатисантиметровом тельце, начинаешь сопереживать дяде Федору, понимая какой груз он несет на своих плечах.

Заметка о розыске не проходит незамеченной и попадается на глаза Печкину, который естественно, просматривает во всех газетах криминальные разделы и милицейские ориентировки, поскольку сам очевидно в розыске. Увидев в газете фото, Печкин понимает, что надо «сдать» пацана. Прекрасно понимая, что в сундуке дяди Федора были не грибы, а ценности, а возможно и ужасный компромат, Печкин здраво рассуждает, что Федор слишком опасен, чтобы его шантажировать. И лучше взять велосипед, чем оказаться в мешке, а затем в сундуке.

А болезнь дяди Федора тем временем прогрессирует. Чего стоит письмо, которое он пишет своим родителям от имени всех персонажей своей тройственной личности. Начинает он трогательное письмо сам, но довольно быстро его рукой овладевает вторая личность – кот, затем пес. Начав письмо с позитива, Федор вдруг подсознательно пишет правду – «а здоровье мое…не очень». С этого момента звериное начало его мозга уже не отпускает Федора, все, что ему удается написать это «ваш сын» и все-таки концовка смазана - «дядя Шарик».

Родители Федора в шоке.

Они прекрасно понимают, чем грозит им обострение сына. Поочередно они теряют сознание от ужаса, а затем мама с надеждой спрашивает: «Может быть мы с ума сошли?». Папа не поддерживает ее, сухо отвечая, что «с ума поодиночке сходят». И в этот момент оба прекрасно знают, о ком идет речь. Теперь знаете и вы.

А Федор уже в кровати с градусником подмышкой.

Визуально кажется, что у него что-то простенькое –типа менингита , осложненного полученным от больного галчонка птичьим гриппом, но конечно же вопрос серьезней. Еще немного и жизнь мирных жителей центральной полосы Советского Союза оказалась бы под угрозой, и их пришлось бы массово вывозить на остров Русский, если бы то немногое человеческое, что осталось в мозгу дяди Федора полностью уступило бы звериному. Но угроза миновала – родители все-таки решают забрать дядю Федора домой, хотя изначально не собирались этого делать – какие еще объяснения дать тому факту, что они не указали в заметке свой домашний телефон?

Печкин получает свой велосипед, а две звериные личности сознания дяди Федора остаются в деревне и не едут с ним, отчего зритель пребывает в робкой надежде, что болезнь отступила под натиском мощных медикаментов. Вопрос надолго ли?

Мультфильм, по праву занявший место в «Золотом фонде мультипликации», к сожалению открыл пока не все тайны. Но для этого безусловно требуется специальное психиатрическое образование и глубокие медицинские познания. И кто знает, какие правки внесла в сценарий советская цензура, а о чем просто запретили рассказать создателям фильма. Возможно, мы не узнаем об этом никогда.

А личность почтальона Печкина с анализом его темной стороны еще ждет своего исследователя.

Ох уж эти детки. Жестокая правда.
Раз пошла такая пьянка...

Spoiler

На самом деле детей из "Ох уж эти детки" не существует, они продукты воображения Анжелики, она выдумала их, потому что ее мать ее игнорирует, а отношения с отцом пустые и паразитичные. В реальности Чакки умер вместе с матерью, поэтому его папа такой нервный. Томми родился мертвым, поэтому его отец целыми днями сидит в подвале, делая игрушки для сына, у которого никогда не было шанса на жизнь. ДэВилли сделали аборт. Анжелика не могла решить, был ли нерожденный ребенок девочкой или мальчиком, поэтому она просто придумала одного и того же персонажа дважды с разным полом. Мать Анжелики умерла, а отец женился на проститутке. Анжелика обманывала себя и считала её своей настоящей матерью. Когда мама не обращала на неё внимания, она придумала, что её кукла Синтия - тоже мама. В последствии она не расставалась с ней. Что касается "все выросли". Анжелика была биополярной шизофреничкой, которая, будучи подростком, стала зависима от различных наркотиков, в результате чего она полностью вернулась в детство к своим творениям и стала ими по-настоящему одержима. Но поскольку, она взаимодействовала с ними в последний раз в другой момент времени, её пришлось сделать друзей старше. Эта компания стала для неё единственной, потому что воображаемые друзья понимали её. Только Дил (брат Томми) не был вымышленным. Это был второй рождённый ребёнок, но Анжелика уже не видела разницы между воображаемыми друзьями и настоящими. Она ударила Дила, когда он отказался исполнять её команды, вследствие чего он получил травму головы и стал умственно отсталым. Она стала чувствовать себя виноватой из-за этого и стала ещё больше употреблять наркотики. Во время поездки в Париж, Чез вышел замуж за проститутку по имени Кира. Раньше у неё была дочь Кими, но мать лишили родительских прав. Она часто рассказывала Анжелике о своей дочери, и та спроектировала в воображении нового персонажа по этим рассказам. Сьюзи была фактически единственным настоящим другом Анжелики. Она развлекала мысли Анжелики тем, что тоже общалась с её творениями. Позже она получила диплом психолога и стала разрабатывать проект "Ох уж эти детки". Когда Анжелика умерла от передозировки наркотиков, она помогла организовать ее похороны. Анжелика провела последние дни своей жизни в задней части школьной столовой, воображая, что друзья вокруг нее, и сейчас они снова играют.
Анжелика умерла 5 марта 1994.

Правда о мультфильме Шрек.
Это уже не крипота, а самый настоящий адовый СПГС, написанный под наркотой, не иначе, которому, по-хорошему, место в ветке юмора, но я все же оставлю здесь, раз уж у нас сегодня такой угар пошел. Админы, если уж совсем ни в какие ворота, пожалуста перенесите в ветку юмора.
Автор:Александра Матвеева (врага надо знать в лицо).

Spoiler

В «Шреке» присутствуют все эти традиционные сказочные персонажи, но их функции прямо противоположны мировой сказочной традиции. Как в известной песне «стало чёрное – белым, белое – чёрным». Добрая фея оказывается коварной интриганкой, которая стремится из корыстных побуждений женить своего сына на принцессе; её сын – красивый принц – глупым и алчным. Кот в сапогах до знакомства с главным героем Шреком вообще работает… киллером! Зато злой дракон оказывается драконихой, к тому же весьма симпатичной и очень любвеобильной!

Очень смущает странный персонаж, которого можно увидеть во всех фильмах про Шрека – крупный мужчина-трансвестит. Вероятно, тем самым авторы хотели отразить чувство толерантности к секс-меньшинствам, которым, судя по всему, американцы очень гордятся. И эту ценную установку Голливуд хочет привить детям всего мира!

Главный герой фильма Шрек – злой и грубый великан-огр, мизантроп, ненавидящий также животных, живущий на болоте. Мотивацией его подвигов становится не зов сердца, не благородные побуждения – нет, а типичная рыночная проблема – земельный вопрос, возникший в связи с притязаниями короля на его участок.

Нельзя не сказать несколько слов и о самом монархе – карлике-садисте. Желая жениться на прекрасной принцессе, он заключает сделку с огром – последний спасает девушку из лап дракона, а в обмен получает своё болото. Всё чётко – рыночная сделка вместо подвига! И король, и Шрек считают такую систему отношений приемлемой и естественной. Таковы правила сказок эпохи современного капитализма!

Примечательно, что знакомство с королём начинается с подземелья его замка, в котором палач пытает пряничного мальчика, окуная его в горячее молоко! Но это же сказка для современных детей, поэтому, чтобы они не успели испугаться и посочувствовать несчастному мучному мученику – в ход идёт шутка. Пряничный мальчик, у которого король отломил ножки, кричит: «Только не трогайте пуговицы – они из глазури!». Эффект – смех в зрительном зале. И это был детский смех над несчастным сказочным, но живым существом, который подвергался пытке! Но это не единичный пример. Смерть отца принцессы – жабьего короля (кстати, положительного персонажа) превращается в какой-то фарс, предсмертная агония представлена в качестве смешных кривляний амфибии с выпучиванием глаз, высовыванием языка! Из фильма в фильм повторяется красочный эпизод, когда принцесса Фиона состязается в пении с птицей, берёт очень высокую ноту, под воздействием этих звуков несчастное пернатое надувается и… от него остаются только лапки и облачко дыма. Но птичку не жалко – в зрительном зале звучит детский смех! Всё снова превращено в шутку. Создатели фильма вполне осознанно программируют именно такую реакцию у аудитории на жестокость.

Теперь о принцессе Фионе. Голливуд предложил свою версию царевны-лягушки. Сделав принцессу дочерью царя-жабы, У. Стейг наложил на героиню своей книги классическое сказочное заклятие «Днём царевна, ночью – урод», то есть огр! Далее предлагается традиционный сюжет – принцесса томится в пещере дракона, её должен спасти храбрый принц (в данном случае, король), поцеловать и снять тем самым заклятие. Но в «Шреке» всё происходит диаметрально противоположно! Принцессу спасает наёмный огр, которому она впоследствии и отдаёт своё сердце.

Но за какие же качества принцесса Фиона полюбила Шрека? Не за освобождение из лап дракона, поскольку принцесса была намеренно заточена в пещеру, чтобы появился принц-герой, который пробудил бы своим подвигом в ней чувства и снял бы с несчастной злые чары. Шрек объяснил принцессе, что она – условие сделки с королём. Не за силу и доблесть. Когда на Шрека, Фиону и их спутников, Осла и Кота в Сапогах нападают в лесу разбойники, именно принцесса, прекрасно владеющая приёмами восточных единоборств, спасает всю свою мужскую компанию. Не за хорошие манеры – Шрек груб с принцессой и невоспитан.

За что же? Судя по всему, за то, что он родственная раса, он – огр! Огровские порядки гораздо ближе принцессе – она любит, как и Шрек, похрустеть запеченной крысой, надувать жаб и змей по образу воздушных шариков. Поэтому когда решается мировоззренческий выбор принцессы – быть человеком и выйти замуж за короля или остаться с грубым, неотёсанным огром – она предпочтёт последнее.

Зрители аплодируют! Уточним, огры – это страшные существа, которые наводят ужас на всё живое и не брезгуют человеческим мясом. Вспомним: излюбленный коктейль Шрека украшает в качестве вишенки человеческий глаз! Вообще, настораживает то обстоятельство, что немногочисленные человеческие персонажи в этом многосерийном мультфильме (за исключением, пожалуй, матери Фионы) даже не просто отрицательные – они – главные злодеи, угрожающие жизни всего сказочного сообщества (король, принц, Румпельштильцхен)!

Так какие же ценности воспитывает в ребёнке эта сказка? Какой жизненный выбор он должен сделать? Быть огром или человеком?

В первых трёх сериях, увы, в действиях и поступках главного героя мало чего гуманистического и созидательно-поучительного. Но в вышедшей недавно в прокат четвёртой части «Шрек навсегда» прослеживаются некоторые изменения в идейной концепции фильма. На сей раз главный герой Шрек становится перед выбором – кем быть – злым огром, которого все боятся или же принять правила человеческого общежития. После сложных испытаний, Шрек делает выбор в пользу второго. Причём этот мировоозренческий выбор не ограничивается принятием человеческих семейных ценностей и дружеских отношений, у Шрека появляется гражданская позиция! Он предстаёт в совершенно не свойственном ему ранее качестве – в роли революционера, борца за права не только своего народа – огров, но и всего сказочного сообщества, попавшего под гнёт тирана Румпельштильцхена. Причём здесь перед Шреком будет стоять ещё один выбор – личное счастье и спасение собственной жизни или же победа в борьбе с монархом-поработителем! И опять наш герой принимает благородное решение – умереть во имя спасения общего дела! Прекрасное превращение свершилось: огр стал человеком – любящим отцом и мужем, другом, гражданином своей сказочной страны!

Но всё же трудно сказать, что последний фильм анимационной эпопеи «Шрек», в корне меняет всю идейную концепцию фильма. Смысловая инверсия сказочных персонажей, а значит и традиционных ценностей, которые они выражают, так и осталась. На дне рождения детей Шрека праздничный торт готовят сказочный мужчина-трансвестит и волк в чепчике съеденной им бабушки. А главного героя выводят из состояния душевного равновесия вполне безобидные в нашем, повторюсь, традиционном представлении персонажи – три поросёнка, которые съели абсолютно всё угощение для гостей и один очень наглый мальчик, который просил своего отца заставить Шрека издать рычание огра. Причём этот ребёнок совершенно не подвергается в мультфильме никакому осуждению за своё весьма неучтивое поведение по отношению к взрослым. Отец мальчика готов любым путём удовлетворить его каприз… Такое поведение Голливуд, вероятно, считает образцовым. Может быть, это чувство толерантности к ребёнку, но если говорить с точки зрения здравого смысла, это воспевание аморальности. Ведь этот фильм предназначен для детей!

Интересен и финал фильма. Злодей Румпельштильцхен пойман и томится в клетке, а на его глазах был убит его любимец и единственный друг – гусь, который никому ничего плохого, в отличие от своего хозяина, не сделал! Казнь совершила главная положительная героиня принцесса Фиона, взяв ноту запредельной частоты, от чего несчастную птицу разорвало! Маленькие огрята, дети Фионы и Шрека, были в восторге! После чего все сказочные существа стали прыгать, валяться на радостях в грязи… Словом, «хэппи энд»!

Изменено: Кошара, 06 Июль 2013 - 00:59

[FAA]

Никогда не читаю эту ветку!
Потому, что боюсь.

И вот, представляете, купила по дороге в метро детективчик какой-то Степановой... три богини судьбы
Ну, детектив как детектив, даже интересный, когда пишет о ясновидящей Саломее, которая якобы консультировала советских генсеков в 70-х годах прошлого века, и о ее дочерях, частично унаследовавших ее дар...
А потом - бац! И начинается чертовщина, как неупокоенный дух мученически умершего банковского программера, замурованного живьем в подвале старинного особняка, вселяется в молодого мужика, превращая его зомби... Такая жуткая страшила и ужасный кошмар и кошмарный ужас...



А я никогда ничего страшного после Лафкравта уже лет десять не читаю!!!
Такая подстава...
Надо пойти почитать что-нить из социалистического реализма, где в принципе нет ничего таинственного и мистического... Нужно успокоится

Изменено: FAA, 06 Июль 2013 - 18:37

[Кошара]

Никогда не читаю эту ветку!
Потому, что боюсь.

И вот, представляете, купила по дороге в метро детективчик какой-то Степановой... три богини судьбы
Ну, детектив как детектив, даже интересный, когда пишет о ясновидящей Саломее, которая якобы консультировала советских генсеков в 70-х годах прошлого века, и о ее дочерях, частично унаследовавших ее дар...
А потом - бац! И начинается чертовщина, как неупокоенный дух мученически умершего банковского программера, замурованного живьем в подвале старинного особняка, вселяется в молодого мужика, превращая его зомби... Такая жуткая страшила и ужасный кошмар и кошмарный ужас...



А я никогда ничего страшного после Лафкравта уже лет десять не читаю!!!
Такая подстава...
Надо пойти почитать что-нить из социалистического реализма, где в принципе нет ничего таинственного и мистического... Нужно успокоится

    Ну, на самом деле особо страшного в этой ветке ничего нет: крипота уже не та... Ну или я не тот, что тоже возможно. Жаль, шапки нет. На новом сайте в шапку планирую запилить что-то типа золотого пантеона, если возможно будет.

    И плохие новости: я на какое-то время уеду, недели на три. Появляться в городе буду только на выходных. Как-то так. Все в институте этом гребаном по практикам гоняют.

З.Ы. Как детективчик-то называется?

Изменено: Кошара, 06 Июль 2013 - 19:21

[Degash]

Жаль, шапки нет.

Ну вообще, есть.

[FAA]

Я же там написала Три богини судьбы. Автор Татьяна Степанова.
...мне, чтоп испугаться, много не надо... Как только появилось "оно", выползало из подвало и стало заставлять продавца обуви мстить за свою мучительную смерть, так я и бросила читать... неприятный детектив, пытки всякие, расчлененка, уроды трехглазые...

[Кошара]

Привет всем, с вами Кошара. Последние три недели выдались для меня очень тяжёлые, и на тему банально не оставалось времени. Но теперь и отдохнуть можно. И так - погнали! Подарок из Индонезии.

Spoiler

Сколько интересных, загадочных, а подчас даже опасных вещей таится в затерянных уголках нашей планеты! Порой то, что ещё год назад существовало лишь в мифах малочисленных народов и в воспалённом воображении безумцев, сегодня вдруг приобретает бытие и становится самой простой банальностью. Стоит, к примеру, вспомнить панду — до девятнадцатого века это милое животное обитало лишь на страницах древнекитайских трактатов о географии, и о его существовании никто не догадывался. Но одно дело густые леса, растущие на загадочных китайских просторах, и совсем другое — обыкновенный район обыкновенного российского города. Неужели, скажете вы, и здесь возможно найти нечто, доселе неизвестное миру? Как оказалось, вполне возможно, если иметь правильные знакомства. Впрочем, это необычное открытие должно было совершиться в жарких лесах Индонезии. Там, как мне удалось узнать, местные жители уже давно знали о существовании этого странного создания природы и с суеверным страхом обходили те местности, где могли встретить его. Ведь не зря в легендах этих людей его называют «тысячерукий вампир». Как оно попало в наш дом, мне удалось узнать от дряхлых старушек, которые ещё не так давно сидели на скамейке возле нашего подъезда. Приходили и уходили они будто по расписанию, и порой мне казалось, что они ждут, когда же, наконец, смерть приедет за ними на чёрной карете и унесёт с собой во тьму небытия. Всего их было три — и ни одного имени я не знал. Всё, что мне было известно — кто на каком этаже живёт. Так я и называл их про себя — восьмиэтажка, шестиэтажка и живущая прямо надо мной трехэтажка. Может, я и не был осведомлён об их именах, но это не освобождало меня от обязанности здороваться с этими бабусями. Самое главное — это не сказать ничего лишнего. Ведь, как многим наверняка известно, стоит хоть чуть-чуть, из самой элементарной вежливости, уделить внимание какому-нибудь слову старика, как вдруг ты понимаешь, что только что прорвал плотину, и тебя сносит целый поток историй из глубокой древности. И ничто не может тебя спасти от этого. Разве что внезапный инсульт схватит — или старушку, или тебя. Однажды и я так опростоволосился, когда, возвращаясь домой после рабочего дня, поздоровался со старушками и согласился с одной из них, которая сказала, какая на улице хорошая погода. В ту же минуту я понял, что попал в сети паука. Примерно с час мне пришлось слушать истории о том, какая раньше была хорошая погода, какая была прошлой осенью, какая будет в следующем году... Затем тема погоды себя исчерпала, и старушки стали рассказывать наперебой истории, которые все я уже и упомнить не могу. Как я ни старался уйти от них, у меня ничего не выходило. Они всё время божились, что сейчас расскажут последнюю историю, конец которой я обязательно должен знать, но из одной законченной истории, словно птица феникс — из пепла, вырастала другая. Так я и простоял около часа, слушая эти россказни. Уйти мне удалось лишь после сплетни о девушке Кристине с девятого этажа, которая получила прекрасный подарок из Индонезии от своего бывшего ухажёра. Но эта история, как и остальные, не отложилась в моей памяти. Все они были мною забыты, стоило только мне покинуть этих древних женщин. Лишь после всего случившегося я вспомнил историю о подарке. До этого она ни разу не всплывала в моей памяти, и я не вспомнил о ней даже тогда, когда неделю спустя после устроенной старушками лекции возле нашего подъезда появилась полицейская машина, и мне стало известно, что Кристина убита. Полицию вызвали соседи — семейная пара со взрослой дочкой. Они начали чувствовать странный запах в своей квартире. Глава семейства, работавший судебно-медицинским экспертом, сразу определил смрад трупного разложения и вызвал полицию. Как выяснилось, источник запаха находился в квартире Кристины. На звонки в дверь она не отвечала, и тогда все сомнения отпали. Вскрыв замок, полицейские прошли в квартиру и обнаружили обезображенное тело молодой девушки. Если верить газетам, всё оно было превращено в разлагающуюся кучу мяса, полностью лишённую крови. Какому безумцу могла взбрести в голову идея сотворить с несчастной такое? Полиция не могла сделать предположение, которое хоть немного приближалось бы к ужасной истине. Самое интересное, что дверь не была вскрыта, но зато окно было распахнуто настежь, будто бы убийца, словно настоящий вампир, насытившись, превратился в летучую мышь и улетел. Все, кто жил на девятом этаже, подлежали допросу, однако полиции не удалось связаться с кем-то, кроме той семьи, что почуяла запах разложения. Жильцы остальных квартир отсутствовали. Через три дня после обнаружения Кристины куда-то пропала и эта семейка. Весь девятый этаж вдруг опустел. Но заявлений о пропаже никто не писал, так что не было и поисков. Около двух недель спустя после ужасной находки ко мне зашёл сосед по лестничной площадке. Он уезжал в командировку, а посему ему нужно было, чтобы кто-то следил за его квартирой — поливал цветы и кормил весьма упитанную кошку Килечку. Оставив мне ключ от квартиры, он ушёл, а я остался размышлять над этой идиотской кличкой «Килечка» — происходит ли она от слова «килька» или «killer»? Эти глупые мысли были скоро сменены другими — случайно глянув в окно, выходившее во двор, я увидел, что на скамейке (о боже!) сидят только две бабушки — шестиэтажка и трёхэтажка. Восьмиэтажка могла отлучиться в магазин, но она не появилась и позже. Я живу в этом доме уже пять лет, и каждый день, будь то будний или выходной, траур или праздник, эта троица неизменно занимала своё место в десять утра и уходила в девять вечера. И никогда не было прежде, чтобы кто-то из них отсутствовал так долго. А четыре дня спустя на скамейке сидела только одна трехэтажка. Я уже начал было думать, что смерть стала приходить за ними по очереди. Через два дня, выглянув в окно, я увидел, что скамейка пуста. Пропала даже трехэтажка. Её исчезновение, однако, отозвалось во мне гораздо сильнее, чем пропажи предыдущих двух бабушек. Всю ночь перед этим до меня доносились какие-то странные звуки сверху — грохот и шарканье, будто трехэтажка решила сделать небольшую перестановку. Ночью эти звуки не вызвали во мне никаких опасений, но утром, обнаружив пропажу последней из троицы, я забеспокоился. Очевидно, ночью в квартире старушки что-то случилось. Во мне появились смутные подозрения, и я решил проверить, всё ли у неё хорошо. Прежде я никогда к ней не заглядывал, лишь один раз помог донести продукты до дома. На моё назойливое нажимание в дверной звонок ответом была тишина. Забеспокоившись ещё сильнее, я решил позвонить в двери соседей этой старушки — может, они слышали что-нибудь. Ни одна из дверей, расположенных на третьем этаже, не открылась передо мной. Никто мне не ответил, как я ни названивал. Кто-то мог быть ещё на работе, но время шло к девяти, и большинство уже давно должно было вернуться. Моё беспокойство переросло в откровенный страх. Я отчётливо понимал, что здесь творится что-то неладное, и это мерзкое чувство окутывало меня, словно чёрный туман. Подозрения, что терзали меня, были плохо обоснованы, но ужасно мучительны. Они заставили меня подняться на этаж выше, и позвонить в дверь ближайшей квартиры. Увы! Я обошёл все этажи, располагавшиеся выше моего, второго, и ни на одном не было квартиры, где бы кто-нибудь хотя бы подошёл к двери. Все жители внезапно словно испарились. Куда они все могли подеваться? Я задавался этим вопросом, но не мог найти ответа. Вдруг из глубины памяти всплыла ужасная смерть Кристины. Странно, что я не вспомнил о ней сразу. Я предположил, что убийца методично забирал жизни всех жителей дома — квартира за квартирой, этаж за этажом. Было только два вопроса — зачем он это делает (впрочем, этот вопрос всегда идёт под руку с серийными убийцами) и почему нет запаха разложения? Во время моего обхода я не ощутил и намёка на жуткую вонь. Всем этим размышлениям я предавался, вернувшись в свою квартиру и успокаивая себя чашкой горячего чая. И вдруг меня озарила чудовищная мысль, и я почувствовал себя невероятным глупцом за то, что так мирно распиваю чай. Ведь если третий этаж уже опустошён, то мой — следующий, и любой здесь может стать новой жертвой! Часы показывали пятнадцать минут одиннадцатого. Убийца, думал я, приходит ночью, а значит, моё время истекает. Безумная мысль пришла мне в голову — я решил оповестить о том, что узнал, всех соседей, и вывести их из дома, а затем сообщить об этом в полицию. Конечно же, для меня было очевидно, что мало кто мне поверит, но я поставил себе задачу убедить их всех. Первым, кого я решил спасти, стала соседская кошка Килечка. Кто знает, чтобы мог сотворить этот псих с бедным животным, а ведь оно не может защитить себя, как человек, или вызвать полицию. Войдя в квартиру соседа, я прошёл по коридору, надеясь найти кошку в дальней комнате, где та всегда спала на мягком кресле. Но стоило мне заглянуть туда, как я сразу же замер от страха. Убийца уже был там, и, как я и опасался, кошка стала его жертвой. Но то, что убило её, вовсе не было человеком. Передо мной, посреди комнаты, распласталось скопище длинных зелёных щупальцев, покрытых белым пушком, и извивавшихся, словно омерзительный клубок червей. Несколько этих щупалец крепко обвились вокруг мёртвой кошки, с хвоста которой медленно капала кровь. А над всем этим отвратительным зрелищем, на самой вершине клубка из зелёных щупалец, цвёл огромный, кроваво-красный, бутон, между листками которого был виден причудливо завитой пестик в окружении тычинок, похожих на когтистые лапы демонов. Да, то было огромное подвижное плотоядное растение. Не знаю, сколько я наблюдал за чудовищным танцем его мерзких стеблей. Время для меня словно перестало существовать. На мгновение весь мир куда-то пропал — остались лишь ужас и омерзение. Вдруг жуткий цветок расправил все свои щупальца, и я увидел широкий стебель, в середине которого виднелось крупное отверстие, прикрытое лепестком. Он откинулся, растение бросило кошку в эту пасть, и вновь щупальца заплелись вокруг стебля. Оставшиеся свободными, щупальца потянулись ко мне. Животный инстинкт самосохранения проснулся, и заставил меня броситься с места. Я забежал в свою квартиру и запер дверь. На мгновение я ощутил себя в безопасности, но тут же подумал, что монстр может выломать дверь. Я замер в ужасе, ожидая услышать, как оно ломится в дверь. Но как я не вслушивался, грохот не начинался. Страх потихоньку начал отпускать меня, но не настолько, чтобы заглянуть в глазок. Взяв телефон, я вызвал полицию. Естественно, я не сказал, что кошку соседа съело хищное растение, а лишь сообщил о взломе. Только я повесил трубку, как до моего уха донёсся шорох из гостиной. Этот звук не пробудил во мне особого страха — ведь монстр остался за дверью. Но смело войдя в комнату, я так же трусливо оттуда сбежал, ибо увидел, что чудовищное растение вползает в мою квартиру сквозь приоткрытое окно. Увидев это, я убежал из квартиры и стал ждать приезда полиции возле подъезда. Когда я оказался на улице, то мог ещё видеть, как последние щупальца заползают в мою квартиру. На улице мне было не так страшно, как в помещении. Монстр довольно медлителен, и даже если бы он пополз за мной, я бы легко от него сбежал на открытом пространстве. Приехавшим полицейским я сказал, что в моей квартире убийца, впрочем, не указав на его истинную сущность, и стражи закона отважно отправились на встречу к огромному зелёному чудовищу. Сам я, ожидая возле квартиры, слушал отчаянные крики и звуки стрельбы, которые доносились из моей квартиры, после того, как полиция вошла туда. Мне было немного совестно за то, что я даже не намекнул полицейским на то, что их ждёт. Я чувствовал, будто запустил овец в клетку ко льву. Но, к счастью, победили овцы! Звуки стрельбы быстро закончились, и поражённые полицейские вышли из моей квартиры. Возня, что потом началась, не стоит и упоминания — долгие часы полицейские рассуждали, куда следует сообщить о том, что они пристрелили. В это время перед подъездом собралась толпа и из окон начали высовываться любопытные лица. Интересно, что чувствовали эти зеваки, когда слышали, что полицейские убили плотоядный цветок? В конце концов, дохлое растение увезли. На следующий день все газеты пестрели сообщениями о том, что чуть ли не целый дом был убит неизвестным ранее видом растений. Когда вернулся мой сосед и спросил, куда пропала его кошка, я молча дал ему одну из таких газет. Способ, каким растение попадало в квартиру, был удивительно прост. Весь этот кошмар происходил в самом начале сентября, а это время в нашем городе довольно тёплое, поэтому все держали окна открытыми круглые сутки. Даже уехавший в командировку сосед забыл закрыть окно. Как удалось узнать учёным, родина этого цветка — Индонезия. В естественных условиях его поведение мало чем отличается от того, какое довелось наблюдать мне. Ростки этого цветка вначале похожи на небольшие паукообразные растения. Они питаются одной лишь кровью, и не способны полностью поглотить тело взрослого человека, но множество острых шипов позволяют растерзать жертву чуть ли не в клочья. Со временем цветок вырастает, и становится способным не только высосать из животного кровь, но и поглотить его тело с помощью того прикрытого лепестком отверстия, как саррацении, в котором прямо на моих глазах исчезло тело несчастной Килечки. Но как же это безумное творение природы попало к нам из Индонезии? Ответ на этот вопрос знал только я, ибо все остальные — Кристина и три старушки на лавочке — были съедены цветком. Да, в конце этого безумия я вспомнил ту историю, рассказанную одной из несчастных бабушек, о подарке, сделанном Кристине её бывшим молодым человеком. Сомневаюсь, что особые свойства этого цветка остались для него тайной. Видимо, он хотел отомстить. Убийство цветком — как изящно! Жаль только, что его месть вышла столь кровавой.

[DreаmTeam]

[Кошара]

Демон во мне. Автор: Дмитрий Песчанский

Spoiler

Я поудобней уселся в кресле. Спектакль начинался через пару минут, но ещё не все зрители расселись по местам. Место рядом со мной пустовало. Мне, в принципе, было всё равно, но не хотелось, чтобы во время спектакля кто-то ходил мне по ногам. Обратив внимание на сцену, я увидел, что актеры уже готовы к началу, а обернувшись, вдруг увидел своего соседа. Это был представительный мужчина средних лет в строгом костюме, со старомодной тростью. Он вежливо извинился и попросил пропустить его на место. Я как мог убрал ноги, он прошел к своему креслу и снова заговорил: — Нечасто увидишь молодых людей в театре. — Чувство прекрасного мне не чуждо, — ответил я. — Сергей Викторович, — представился мужчина и протянул руку. — Дмитрий, — я пожал протянутую руку. — Представление начинается, давайте побеседуем после, — он указал тростью на сцену. — Я не против, — пожал плечами я и погрузился в мир театра. Время пролетело довольно быстро, и вскоре прозвучал звонок, оповещающий зрителей о том, что начался антракт. Я посмотрел по сторонам, надеясь найти Сергея Викторовича, но тот куда-то пропал. Я пожал плечами и остался на месте. Как только прозвучал третий звонок, мой сосед появился так же неожиданно, как и исчез. Он не сказал ни слова — в ответ на мой вопросительный взгляд он указал тростью на сцену и сел на своё место. Я продолжил просмотр. Сергей Викторович мне конечно показался странным, но кого только не увидишь в театре... Представление закончилось, все актеры вышли на сцену и совершили традиционный поклон. Кто-то пошел дарить цветы, я же направился к выходу. Там меня ожидал мой новый знакомый. — Вы не против, если я составляю вам компанию по дороге? — Да нет, — пожал плечами я. Бояться мне нечего, все-таки взрослый парень, да и Сергей Викторович показался мне интеллигентным человеком. Мы с ним проследовали до моего дома. Из разговора я узнал, что он является преподавателем культурологии в местном университете и больше всего его интересует оккультизм и демонология. Он давно изучал традиции и обряды по этой теме и много знал про представителей потустороннего. Это все было, несомненно, очень интересно, но все-таки я в это все не верил. — Нет, мне кажется, это все придумки людей, которые просто хотели объяснить необъяснимое, — скептически ответил я на очередную триаду Сергея Викторовича. — Ну, подождите, вот скажите, вы в Бога верите? — не унимался он. — Я, хоть и не христианин, но существование высшего разума не отрицаю, — ответил я. — Ну и как же вы можете отрицать существование Сатаны, если не отрицаете существование Бога? Вспомните теорию черного и белого. — Видите ли, существование Бога я не отрицаю, но никто ещё не доказал мне его существования. — Хочу вам напомнить, что религия — это то, что не нуждается в доказательствах. — Я в вопросах религии всегда теряюсь. Это все-таки не наука и не искусство. — Религию относят к духовной сфере, значит, это скорее искусство. — Тогда и наука — искусство? — усмехнулся я. — Можно и так сказать? — подытожил Сергей Викторович и посмотрел на часы. — Уже без пяти девять. Что-то мы заболтались. — Разве? — удивился я и посмотрел на небо. Уже было темно, проступили первые звезды и полная луна выглядывала из-за ночных облаков. — В таком случае мне пора домой. — Постойте, Дмитрий. Задержитесь на пару минут, — попросил Сергей Викторович. — Что такое? — насторожился я. — Вы точно не верите в демонов? — Ну конечно, я же объяснил. — Тогда спешу вас удивить. Демоны существуют. И один из них стоит перед вами. — Что? Это шутка какая-то? — не понял я, но договорить не успел. Виктор Сергеевич, или кто он был на самом деле, взорвался фонтаном темной густой крови, которая брызнула мне на лицо, попала на руки и начала дико жечь открытые участки кожи. Я как мог протёр глаза и увидел, что на местах, куда попала жидкость, наливаются темно-красные волдыри. Я поднял взгляд на Сергея Викторовича. На его месте стоял монстр — он был огромный, с совершенно отсутствующей кожей, весь в крови на голых, пульсирующих мышцах. Мордой он напоминал глубоководную рыбу — белые выпученные глаза, длинные тонкие клыки из пасти. На уровне ушей были рога, напоминающие коровьи, а на пальцах здоровенные острые когти. Чудовище взревело и огромным прыжком подскочило ко мне и перехватило за шею. Я уже приготовился к смерти, но монстр просто поднёс моё лицо к своему и дыхнул на меня гнилыми парами. Мне перехватило дыхание, в глазах потемнело, я закашлялся и потерял сознание... Не знаю, сколько времени я лежал на дороге, но когда я очнулся, было всё так же темно. Сергей Викторович, уже не монстр, сидел на парапете и курил. Я медленно поднялся и сел. Никаких волдырей на коже не было. Может, я упал в обморок по дороге, а все чудовища мне привиделись? — Что произошло? — севшим голосом спросил я. — Я не буду скрывать от вас правды, Дмитрий, и заранее хочу извиниться… — начал Сергей Викторович. — За что? Что это было? Мне не показалось? — перебил я. — Да, вам не показалось. Это древнее проклятье, я нарвался на него на одних раскопках в Персии. Древний демон Гильмеш поселяется в вашем теле, а когда наступает полночь, он высвобождается, чтобы убить всех родных и близких своего носителя, — вздохнул Сергей Викторович. — От проклятия нельзя избавиться никаким другим способом, кроме как передать его кому-нибудь другому. — И что, теперь эта хрень во мне? — опешил я. — Думаю, да. Если процесс прошел верно, — ответил Сергей Викторович. — У вас есть родители? Девушка? — Да, я живу с родителями, — пробормотал я. — В таком случае, вам лучше уехать отсюда. И поскорее, — Сергей Викторович затушил сигарету, поднялся с земли и побрел в неизвестном направлении. Я обхватил руками голову. Как я могу так резко сорваться с места, ничего не объясняя? Да и вообще, нужно ли это? Может, мне все привиделось, а мой собеседник решил надо мной подшутить? Я встал с асфальта, достал ключи и пошёл домой. Подъезд тускло освещался единственной лампочкой, свисающей с потолка на проводе. Я нажал кнопку вызова лифта и стал ждать. Тут появилось какое-то странное ощущение, будто меня кто-то сверлит взглядом. Я резко обернулся. Никого не было. Вдруг из-за спины раздался рев. Я вскрикнул, запнулся и упал. Это был всего лишь лифт — старые створки рычали не хуже любого чудовища. Я выдохнул, встал и поехал на свой этаж. Наверное, напряжение пережитого видения сказывается. Нужно успокоиться. Демонов не существует. Створки лифта опять раскрылись, напугав меня. Я вышел на лестничную площадку и повернулся к двери. Ощущение сверлящего взгляда опять дало о себе знать. Я не стал реагировать, а просто открыл дверь и зашел в квартиру. Постояв пару минут в коридоре, я обернулся и посмотрел в глазок. Никого. Опять моё воображение. Но теперь я дома, а значит, в безопасности. Я облегченно выдохнул и начал раздеваться. — Дима, это ты? — крикнула мама с кухни. — Ага, — пробормотал я в ответ. — Есть будешь? — Позже, — уже громче ответил я и направился в свою комнату. Ощущение слежки прошло. Я окончательно успокоился и вошел в свою комнату и тут же опешил: посреди комнаты стояла окровавленная девушка в белом саване. Она повернула ко мне лицо, и я узнал в ней свою бывшую девушку. — Алиса?! Она, ничего не отвечая, улыбнулась. Тут что-то громыхнуло, и я отвернулся. Это был кот. Он шикнул на меня и побежал по своим делам. Я повернул голову — никого не было. Мне опять показалось. Может, я схожу с ума? Завтра нужно сходить к психологу!.. Я выдохнул и зашел в комнату. По-прежнему никого. Но мне не могло показаться, я видел её! Я, обхватив голову руками, упал на диван. Вдохнул. Выдохнул. Всему есть разумное объяснение. Мы плохо расстались, вот мне и мерещится. Точно. Я встал с дивана и пошёл в ванную. Нужно освежиться — говорят, холодный душ от всякой ереси помогает. Я разделся, залез в ванную, врубил воду на полную. Полминуты наслаждался стекающими струями воды, потом появился странный привкус на губах. Я открыл глаза, посмотрел вниз. Вместо воды текла кровь, много крови. Я вскрикнул, поскользнулся, упал головой прямо на трубу и... проснулся. Я опять лежал на диване, в своей комнате. Видимо, задремал. Не в силах больше выдерживать галлюцинации, я пошел на кухню. Ужин был готов, мама смотрела телевизор. Я сел за стол и принялся есть. — Как театр? — спросила мама. — Нормально, — ответил я. — Тут тебе Алиса звонила… Я поперхнулся. Легка на помине... — Что она хотела? — спросил я. — Сказала, что хочет поговорить. Ты бы действительно поговорил с ней. Мучается ведь. — Поговорю, — пообещал я. Ужин я продолжил молча. Многовато всего произошло со мной сегодня. Когда я вернулся в свою комнату, было уже десять. Я подошёл к зеркалу. Видок у меня был ещё тот. Я приблизил лицо к зеркалу: с отражением было что-то не так. Оно не синхронизировалось со мной, что ли?.. Я повернулся — отражение повернулось. Я нахмурился. Отражение хищно улыбнулось. Мои брови поползли вверх, послышался зловещий смех. Я завертел головой. Казалось, смех идет отовсюду. Это уже были не галлюцинации — я явно слышал этот смех. Неужели во мне действительно демон? Мой взгляд упал на крестик, висящий на стене. Это должно помочь! Я схватил его и сжал в руке. В глазах потемнело, руку вдруг ощутимо ожгло. Я зашипел и бросил крестик. На руке остался ожог. Сомнений больше не было — эта дрянь действительно во мне. «Правильно мыслишь», — послышался голос у меня в голове. Я испуганно заметался. Нужно что-то делать!.. До полуночи осталось пару часов — потом демон вырвется на волю и убьёт всех моих родных! Я собрал свои деньги, взял телефон и направился к выходу. — Ты куда? — удивлённо спросила мама. — К Алисе. Ты же просила поговорить с ней, — нашёлся я. — А не поздно? — В самый раз, — протянул я. Так, стоп, я этого не говорил! В голове опять послышался смех. Черт, он становится всё сильнее! Я вихрем выбежал из квартиры. Нужно где-то перекантоваться. Может, в гостинице? Точно, закроюсь там, и ничего этот демон не сделает. А утром я придумаю, как его вытащить. Виктор Сергеевич говорил, что есть какой-то способ избавится от проклятия... Мысли не лезли в голову, и я занялся делом: выкатил скутер, завёл и поехал подальше от городской черты. Прошёл ещё час перед тем, как я решил, что расстояние достаточное. Я остановился у придорожной гостиницы, видимо, для дальнобойщиков. Но машин рядом стояло мало, поэтому особого внимания со стороны водителей можно было не бояться. Я вошел в холл. Людей здесь не было вообще, одна девушка неопределённого возраста выполняла обязанности швейцара. Я подошёл к ней и тихо спросил: — Номер на ночь сколько будет стоить? — Тысячу семьсот, — скучающим голосом сообщила девушка. Я полез в карман и тут увидел самого себя, сидящего на кресле, в углу. Второй я хищно улыбнулся: — Зачем тебе платить эти деньги? Ты можешь взять у неё даже больше! Тебе даже не придётся её убивать. Только оглуши! В горле у меня пересохло и я, пробормотав что-то невнятное, вышел из гостиницы и побрел вдоль трассы по обочине. У меня оставалось максимум полчаса. Я уже чувствовал, как демон лезет наружу, пытаясь найти в моей душе всё самое мерзкое и расшевелить эти чувства. Он желал насилия, убийства, крови. Непонятно, зачем он выбирал столь интеллигентных людей в качестве носителей... — Почему? Я отвечу тебе! В таких, как вы, всегда есть что-то такое, сокрытое за слоем напускной духовности. Неужели ты не хотел убить свою девушку за измену, в существовании которой ты и сам не уверен? Чертов демон — он уже вовсю копался в моих воспоминаниях и, похоже, нашел то, что ему нужно. — Я все прекрасно видел своими глазами и все прекрасно понял, — сказал я, глядя демону в глаза. — Видеть ты видел, но вот остальное ты сам домыслил, я не ошибаюсь? — поинтересовался демон. Он был все еще в моём обличье, но понемногу изменялся. Становился реальней. — Вряд ли это тебя касается. — Твоё право. У тебя мало времени! — напомнил демон и растворился в воздухе. Я шел вперед, еле переставляя ноги, надеясь убежать подальше от людей. В глаза ударил свет, я на секунду потерял ориентацию в пространстве, а когда глаза привыкли к яркому свету, я понял, что нахожусь на парковке загородного торгового центра. — Твою мать… — простонал я и упал на колени. Демон уже вовсю старался выйти, а противостоять ему я уже не мог… * * * Молодой милиционер прочитал дело и положил его на стол. В ответ на вопросительный взгляд следователя он начал обрисовывать картину: — В торговом центре «Сити-парк Град» было учинено массовое убийство. Неизвестный, используя колюще-режущее оружие, природа которого не была определена ни на одной экспертизе, убил 27 человек, 46 ранил, далее скрылся в неизвестном направлении. Свидетелей крайне мало, все как один описывают огромное нечто с большими когтями. Подозреваемых ничтожно мало — всего двое. Первый, некий Дмитрий Воронцов, сам признался в совершении преступления, обосновывая это тем, цитирую, что «в него вселился демон». Никакого оружия при подозреваемом найдено не было, равно как и его отпечатков в торговом центре. Также никто из свидетелей подтвердить виновность Воронцова не может. Подозреваемый направлен на экспертизу — вполне возможно, что от пережитого стресса у него могло развиться помутнение разума. Хочу от себя добавить, что причастность Дмитрия к делу крайне маловероятна. Должно быть, парень просто свихнулся и винит во всем себя. Так часто бывает. Следователь медленно кивнул: — А что со вторым? — Вот этот вариант более вероятен. Бывший заключенный Сергей Петренко, находящийся на условно-досрочном. Хочу заметить, что данный подозреваемый физически развит и вполне подходит под искажённое описание потерпевших. Орудия преступления при нём найдено не было, но я почти уверен, что это был он. — Свою вину отрицает? Молодой милиционер кивнул. — Тогда это точно он. Вяжите. А парня этого отпускайте. Незачем его в каталажке мариновать.

[Кошара]

Привет всем! Лиза и мёртвые.

Spoiler

– Серега, что творишь? – спросил я в телефон, стараясь унять волнение в голосе. – Да ничего такого. А что – есть предложения? – Давай бери бухло и двигай ко мне. Закуска есть, – предвосхитил я закономерный вопрос. – Димон, у меня денег нет, – поскучнел Сергей. – Да пофигу на коньяк, бери водки, – немного подумав, я добавил, – Литр. – Ааа, ну так бы сразу и говорил, потому как на литр водки деньги я всегда найду, а на твой коньяк у меня денег нет. А что случилось-то? – Придешь – расскажу, и без водки тут не обойтись, потому что я на измене лютой. – Жди, минут через десять буду, – очень серьезным, почти офицерским голосом, произнес Сергей и прервал связь. * * * – Девушка она очень эффектная, такая жгучая брюнетка, но, насколько я понимаю, крашеная. Зовут Лиза. Чем-то похожа на Эльвиру – повелительницу тьмы. Познакомились мы с ней лет шесть назад, когда я на работу к нам в фирму устроился. Она там главным бухгалтером работала. Ну, сначала, конечно, присматривались друг к другу, и тут праздник какой-то неожиданно произошел. То ли день рождения, то ли восьмое марта, впрочем, неважно. Ну и после того, как все подпили изрядно, пошли мы покурить, и завязалась у нас беседа: о всяких там параллельных мирах и чертовых дырах. Первый ее вопрос был о том, читал ли я Карлоса Кастанеду. Ну, я и ляпнул, что читал, хотя, на самом деле, только слышал про этого гражданина. А чем он там знаменит – даже представления не имел, да и не имею. С этого у нас и завязались отношения, но не физические, а чисто разговорно-мистические. Я-то люблю всякие непознанности и таинственности, а ее, по-видимому, никто кроме меня всерьез не воспринимал. В общем, из всех ее откровений я понял одно: что девушка явно не от мира сего. В смысле адекватности к окружающей действительности – она, конечно, в полном порядке: ребенок есть, и сама работает бухгалтером, но внутренний мир у нее более насыщенный и пропитан всякими тайными знаками и знамениями. Короче, многое она мне успела поведать, различных теорий, пока не уволилась, и лет пять мы с ней не виделись. И вот, месяца полтора, звонит у меня домофон, а я, по запаре даже не спросив – кто, открыл дверь. Потом стук в квартиру, я к глазку и не пойму нихрена, кто пришел, потому как в подъезде полумрак. Но вижу по силуэту, что девушка, и открыл, конечно. Оппаньки – на пороге Лизавета собственной персоной, ну, естественно, пустил в дом. Она с вином пришла, поговорили о том, о сём, но вижу – гнетет ее что-то. Но пока полбутылки не уговорили, главный разговор не начинался. А потом – как прорвало ее. Я, говорит, только тебе все могу рассказать, что со мной творится в последнее время. Если с кем другим поделюсь, то меня, минимум, слушать не будут, а максимум – закроют в комнате с мягкими стенами. А ты – сколько меня до этого слушал и ни разу не усомнился в моих словах. В общем, где-то с год назад, начали ко мне во сне приходить мертвецы. Причем, совершенно посторонние. Бабушки-то мои покойные каждую ночь снились, так что я привыкшая, да и никакого негатива они не несли. С ними весело, когда они не ссорятся, поговорить можно о разных вещах, кроме загробной жизни. Но новые покойнички – это уже перебор, конечно. И главное – веет от них какой-то угрозой, правда, еле-еле, но все равно неприятное чувство. Поначалу они не часто являлись, раз в неделю где-то, и ничего не говорили. Просто снится мне, что кто-то стучит ко мне домой, открываю, а там мертвец незнакомой наружности – стоит, пялится на меня и губами шевелит. Но я его не слышу. В квартиру не проходит, потому что я не хочу, но и дверь не дает закрыть. И вот мы стоим и все, но видно, что хочет он что-то, а вот чего – непонятно. Я, конечно, бабушке все это во сне рассказала, но та мне ничего не ответила, как будто и не услышала, но в конце сказала: «На все воля…» и тут я и проснулась. А через несколько дней после нашей с ней встречи, снится она мне с каким-то мужчиной, вся такая радостная и говорит, что уезжают они в Бразилию, и меня начинает с собой звать. Я ей говорю, что, мол, вы же мертвые, а я живая, и поездка по этой простой причине не может состояться. Тут она так взглянула на меня не по-бабушкиному, недобро так, и внезапно взмахнула рукой, как будто хотела что-то на меня накинуть, но я успела проснуться. Хотя, по-видимому, не успела, потому что мне так тоскливо стало на душе и еще ощущение чего-то липкого и неживого на всем теле. Как будто в паутину здоровенную вляпалась. И хоть я сразу душ приняла и терлась мочалкой чуть не до крови, ощущение не пропало, а проникло внутрь меня. Короче, мерзость. Правда, потом это чувство пропало. Но это было еще полбеды, так как через некоторое время пришел ко мне в гости очередной незнакомец мертвой наружности и обратился с просьбой. Заговорил, сволочь, все-таки. Я думаю, что тут эта паутина роль сыграла, которую лже-бабушка на меня успела накинуть – я стала их слышать, И просьба этого умертвия была достаточно странной: он попросил найти одного человека, если точнее – женщину. Но сначала он представился, сообщил, что скончался пятнадцать лет назад, назвал ее имя и фамилию. Тут я поняла, что это его бывшая жена, из-за фамилии. Потом сообщил адрес, где они проживали, попросил передать ей от него привет и обязательно прикоснуться к ней, хоть на мгновенье. А потом пропал. Тут Елизавета решила прерваться, чтобы выпить еще бокал вина и выкурить сигарету. Я же сидел с отвисшей челюстью и пережевывал историю. Я готов был услышать все, что угодно: очередную теорию возникновения вселенной, про какие-нибудь тайные дороги, как у С. Кинга, даже про то, что все сущее на земле вовсе не живое, а искусственное, и даже, что миром правят тараканы. Но повествование о мертвецах, являющихся во сне каждую ночь, причем, рассказанное довольно обыденным тоном, меня ошарашил. Я понимаю, что ко всему можно привыкнуть, да я сам к домовихе в свое время привык, когда она у меня полгода жила, но она хоть заданий мне не давала. А тут – приходят, как в справочное бюро, и просят найти кого-нибудь, и запросто так!!! Но, в общем, я во все это поверил и продолжил слушать. И Елизавета не заставила себя ждать. А дальше, Дима, их как прорвало. Каждую ночь стали приходить с такими просьбами, причем, все разные. Главное – года смерти варьировались в пределах двадцати лет. Бывало и свежие попадались. Самый молодой, по дате смерти, был, правда, всего один – трех месяцев не прошло, как Богу душу отдал, сестру свою искал, но потом я его не видела. Многие больше одного раза не являлись, но душ пятнадцать одолели просто. Я им, главное, постоянно говорила, что не буду никого искать, а им пофигу, гнут свое и все тут. Особенно двое: самый первый который и тетка одна, все сына своего ищет. Короче, не знаю, что делать. Чувствую, что скоро с ума сойду от таких визитов. Одно спасает: снотворного выпью, и они тогда, как в дымке являются, и слышно их плохо, но все равно я их вижу. А дозу увеличивать я боюсь, а то ведь можно и не проснуться. В общем, посоветуй мне что-нибудь, пожалуйста. – Тут я окончательно охренел. Просьба не хуже, чем у мертвяков. Я что – на психотерапевта похож или на медиума? Тоже мне, Константина нашла. Сначала хотел я посоветовать Лизавете к батюшке сходить, но потом прикинул, что он ее первый сдаст добрым людям в белых халатах. И тут меня посетила, как мне тогда показалось, гениальная идея. «Лиза, – говорю я ей, – да найди ты хотя бы самым настырным их родственников, и пусть подавятся, а остальным говори, что поиски не увенчались успехом, типа, люди выехали за пределы области, а у тебя работа и средств нет». И ты знаешь, что она мне ответила? «Я, – говорит, – врать им не могу. Личности они темные, и как бы потом чего не вышло». «Ну, тогда я не знаю, что тебе делать, но я бы поискал». Она посидела немного, сказала спасибо и ушла. На этом мы с ней и расстались. * * * Сергей выслушал меня очень внимательно и с сожалением посмотрел прямо в глаза, видимо, ища там блеск безумия. – Димон, вам, по ходу, обоим пора в дурку ложиться. Ты что – действительно в этот бред поверил, или твой совет чисто был на отвали? – В какой-то степени да, но если честно, я дал его в надежде, что это сработает. И перестанут они к ней приходить. И, кстати, ты-то сам же в это тоже веришь, или забыл, как домовая здесь чудила, когда карты у нас воровала, и телевизор с музыкой включала? – Да домовая твоя – это еще куда ни шло, про них многие знают, тут хоть логика присутствует, а вот про такие дела я что-то не слышал. – Серый!!! Какая, в задницу, логика в появлении домовых? Я в сонных мертвецах больше логики вижу. Типа, скучают там, хотят найти родственников или близких, а без посредника не могут это сделать. Не зря же Лизавете постоянно бабушки снились, приучали к покойникам и готовили ее к великим свершениям. А потом еще паутину на нее накинули и проапгрейдили окончательно. Так что, тут все в порядке с логикой. Тем более что все во сне. Если бы она сказала, что их в натуре, так сказать, видит, то это был бы, конечно, полный аллес капут. Хотя, в «Шестом чувстве» тоже логика была. Короче, ладно, давай накатим, и я тебе самое главное скажу, от чего ты сейчас реально кирпичей отложишь, как я. Вчера она пришла опять и сообщила, что последовала моему совету и нашла первому посетителю его жену бывшую. В принципе, с ней проблем не возникло, та вышла замуж за соседа и живет с ним до сих пор. Правда, не стала Лиза ей приветы с того света передавать, а просто сказала, что разыскивает такого-то гражданина, типа, награда нашла героя, но отчество специально другое назвала. Ну, тетенька ей сообщила, что она ошиблась. Но самое главное Лиза сделала – когда прощалась, руку ей пожала и ушла. Второго клиента, т.е. сына, разыскивала она подольше (тот сменил адрес, в нашем городе), но, в конце концов, с горем пополам нашла. Короче, наплела она ему историю по первому сценарию и также мило распрощалась. И было это все месяц назад. Мертвяки после этого как-то резко перестали приходить – в две недели один раз. Хотя, по идее, должны были валом повалить. Ну, тут схема уже у нее наработана была, поэтому труда не составило вычислять пропажи. И вот, после третьей находки, Лизавета совершенно случайно выиграла в лотерею сто пятьдесят тысяч рублей. Хотя, никогда в них не играла, а тут прямо загорелось ей судьбу за усы подергать, и хоп – сразу выигрыш. Получается, расценки – пятьдесят штук за найденыша. Довольно неплохо. – Ну и чего тут страшного? Все нормально, она им помогла, они – ей. – А то, что все, к кому она приходила, жизнь самоубийством закончили. И на Яковлевича твоего тоже она навела. Он и был тем сыном, которого мама искала. – Так он же сирота был. – И что, мамы с папой не было у него, что ли? Хотя, таких, как Яковлевич, точно в пробирке выращивают, что, в принципе, не отменяет наличия родителей. Я вообще сейчас про другое. Ты прикинь, Серега, если все сложить, что Лизавета мне поведала, то выходит – она тупо Вием работает. Придет к клиенту, дотронется до него, пометит, так сказать, и тут за него уже профи берутся, типа Гончих Апокалипсиса, после чего клиент благополучно самоликвидируется. Вот только одно непонятно – на кого она наводку дает? На всех подряд или только грешников? С Яковлевичем ясно, сколько судеб он поломал, то туда ему и дорога. А вот остальные как? – Да хрен его знает, может, там вообще банда потусторонних отморозков завелась, вот и мстят тем, кто, по их мнению, сильное зло им при жизни причинил. – Может, и так, просто Лиза перед уходом сказала мне, типа по секрету, что на меня тоже заказ поступил, и что она не знает, что со мной делать. И вот тут-то мне измена и пришла, вместе с кирпичами, примерно на небольшой коттедж. Потом сказала, что пока я буду слушать про её похождения, то мне ничего не грозит. Потому что – кто кроме меня ее выслушает? И пригласила в долю, помогать выискивать клиентуру, типа 50/50 в денежном эквиваленте. – И что дальше? – Да ничего хорошего. Прирезал я её. Свинорезом, что мне Санек из Челябы прислал. В общем, Лизаветина карьера тут прямо и пресеклась. А что мне делать оставалось? Я-то не помнил – касалась она меня или нет. – Ты что – сдурел, что ли? Где она? – В Караганде!!! За городом. Всю ночь расчленял и закапывал. Устал, как собака. Тут варианта два: если коснулась, то мне все одно – край, так хоть не обидно будет, а если метку не поставила, то и не поставит никогда. – Ты дебил!!! Мы с ней пошутить над тобой хотели. Знали, что ты любишь такие истории. Вот приколоться и решили про прикосновения, как в кино про Форзи. – Ну, вот и дошутились, – усмехнулся я, и моя рука потянулась к Златоустовскому свинорезу…

Кабинет 402.

Spoiler

- Простите, а терапевт в каком кабинете принимает? Сухонькая регистраторша с мрачным взглядом недовольно посмотрела на меня. - Молодой человек, у вас что глаз нет? Посмотрите наверх там всё написано. Я послушно задрал голову. И действительно, на стекле была прилеплена бумажка где были расписаны все врачи. Вот блин, они бы ещё её на потолок пришпигачили! Терапевт был последним в списке, и почему-то в отличии от других врачей был написан черной ручкой. Так-с, кабинет 402... Это четвертый этаж. Ладно, надо подниматься. Сдав верхнюю одежду толстенькой бабушке и получив заветный номерок, я стал подниматься по лестнице. Хм, и номерок от куртки мне попался 402... Куда им столько вешалок? Наконец добравшись до четвертого этажа я побрел по пустынному коридору... Это меня несколько удивило, поскольку на предыдущих этажах были люди, и слышались шумные голоса. Здесь же было пусто, и стояла прямо могильная тишина. Да ещё и свет очень плохо освещал коридор. 402 кабинет был в самом конце. Дойдя до двери я взялся за ручку, и тут же отдернул руку. Фу, да она была вся в какой-то слизи! Они что здесь, вообще не убираются что ли? Делать нечего, пришлось открывать дверь. В кабинете было ещё темнее, чем в коридоре. А за столом расположилась фигура в белом халате. Врач не произносила не слова. - Кхе-кхе, здравствуйте - с многозначительно умным видом произнес я. Терапевт не отвечала. Она даже не шевелилась. Словно это была восковая фигура которую водрузили на кресло, не забыв одеть белый халат. Да ещё этот проклятый сумрак, из-за которого толком ничего не было видно. Как они вообще здесь работают, в темноте? Ладно, надо отдать ей сан книжку, пусть ставит печати, и я проваливаю отсюда нахрен. Сделав один шаг по направлению к столу врача, я остановился. Под моими ногами что-то скрипело. Наклонившись я встал всматриваться в пол, и вдруг понял что это была земля. Сырая, холодная, прям как с могилы... И тут неожиданно раздался громкий щелчок, и кабинет погрузился в темноту. В полную темноту. Осознав всю тревожность ситуации я быстро выпрямился и ринулся к двери, схватился за ручку и дернул её что есть силы, но дверь не поддавалась. Я начал бить руками и ногами в дверь и кричать, но мой голос увяз в этом кабинете, потонул в черном сумраке комнаты. Внезапно я услышал как начало отодвигаться кресло, и раздались щелкающие звуки. Оно поднимается! И оно направляется ко мне! Гребаная дверь не хотела открываться. По моему лицу начали бежать слезы, ужас сковал всё моё тело, я хотел вырваться отсюда, но не мог. Шлеп... шлеп... шлеп... Оно приближалось... Шлеп... шлеп... шлеп... Словно сама смерть шла за мной... Шлеп... Шагов больше не было слышно. Но теперь я чувствовал горячее, смрадное дыхание у меня на затылке. Оно дошло до меня. Оно стояло у меня за спиной. Мелодия мобильного чуть не разорвало моё сердце от страха и испуга. Звонок... А вдруг это спасение?! Я отвечу и всё это исчезнет, и я смогу спастись? Дрожащими руками я вытащил телефон из кармана. Дыхание за спиной стало чаще. Надо торопиться. Я посмотрел на светящийся экран дисплея. Номер скрыт. Но всё равно надо ответить. Я нажал на кнопку и поднес телефон к уху. Шипение... и это щелканье... Я хотел нажать на кнопку отбоя, но не успел. К своему несчастью я услышал это слово зазвучашее в телефоне: - Обернись... Ужас который и так сковал моё тело, начал управлять им. Я почувствовал как медленно разворачиваюсь к ней лицом. Но я не хотел этого! Я не хотел этого черт возьми! К тому же в руках у меня был телефон, экран которого всё ещё горел. Я понял что я увижу её. Но я этого никак не хотел. Я закрою глаза и будь что будет. Но глаза теперь тоже не подчинялись мне. Случилось неизбежное: я развернулся полностью, и теперь смотрел на неё, на то чудовище что решило утащить меня в ад. Лучше бы я этого не делал. Эта женщина была уже давно мертва. Глаз у неё не было вовсе, а её ноздри были натянуты на пустые глазницы, нос провалился куда-то вглубь черепа. Из ушей гроздьями свисали черви. Они выбирались наружу и шлепались с отвратительным звуком на пол. Её рот был забит могильной землей, и от этого она не могла говорить. Только мычать... и щелкать... чем же она щелкала? Вдруг я увидел в её руках мой номерок, номерок 402. Как он у неё оказался? Впрочем это уже было неважно. Я понял что это конец... - Галина, пиши. Мальчик лет 14-15 седые волосы, глаза отсутствуют. В носовой и ушной полости найдены личинки червей. Грудная клетка вспорота чем-то острым. Внутренние органы отсутствуют. В желудке было найдено два килограмма земли. Сырой, предположительно с могил. При более детальном рассмотрении среди этой земли был найден номерок от гардероба. Номер на нём 402. - 402? Опять Светлана из поликлиники буянит? Уже на молодежь перешла. Сколько можно её покрывать, Модест Валентинович. - Тише, тише, Галина. Пока она нам будет поставлять такие замечательные трупы, мы будем её покрывать. Они нам нужны, для исследований. Да и "мертвую она хорошо играет". Так что она нам ещё пригодится. - Но Модест Валентинович, зачем надо было так измываться над человеком? Глаза ему выколола, земли в желудок набила... - Галина, ну не придирайся! Ну возбудилась девочка, с кем не бывает. - Наверно вы правы Модест Валентинович... - Ладно, всё заканчивай с протоколом трупа. - А как же ваша подпись? Всё-таки вы главный патологоанатом города. - Хорошо, будет тебе подпись. Так всё, труп в холодильник, пошли Галина, обедать. Тем более печень этого пацаненка должна уже быть готова...

Товарищи модеры, тут такое дело: у меня кнопка спойлера не работает и кнопка отправить не нажимается, панель ВВ-кодов куда-то исчезла. Пишу с помощью кнопки ответить вверху темы, а код спойлера я уже и так знаю. Не первый год на форумах. Так и должно быть? В случае чего сижу с Виндовс XP (сервис пак 2 или 3, не помню точно) с яндекс браузера.

Проклятый скайп. Файлы.

Spoiler

С чего это все собственно началось... Сидел я как-то в скайпе, общался с другом. Вдруг какой-то Yarr999 захотел стать моим "другом". Текст в сообщениях был примерно такой: "?DPYr¿". Сначала я подумал, что кто-то прикалывается, и просто забил на это. Но сообщений о дружбе было все больше и больше. Наконец мне это надоело, и я решил все-таки добавить его. После того как добавил, помню только какую-то картинку с чьим-то изуродованным лицом и текст: " Mbl TenePb Dpy3bR. " Когда я очнулся... Я ну очень сильно удивился. Я лежал в ванной. Не в моей ванной, причем. Когда я вылез из нее, я подошел к зеркалу. Я чуть не упал в обморок. Мое лицо было таким же, как и на картинке в скайпе. Я выбежал из ванной. Дом был не мой. Мне казалось, у меня сейчас поедет крыша. Я обошел весь дом. Кажется, тот... то существо, которое здесь жило, не сильно любило технику. Везде валялись куски металла, микросхемы, стекло, спутанные провода и прочее. Я зашел в комнату с компьютером. Он единственный был цел и, видимо, очень стар. Окно в той комнате было прикрыто ковром, и только лампочка под потолком освещала эту комнату. На компьютере был включен скайп. Я теперь был под ником Yarr999. " Какого х...ра?!" - подумал я. Надо что-то с этим делать. Я нашел старый шарф, куртку и пошел на улицу. Я абсолютно не имел понятия, где я. Но это был явно не русский город. Я (слава Богу, знаю английский) спросил, где я нахожусь. Женщина косо взглянула на меня и пошла дальше. Спросил у какого-то мужика - та же реакция. Не зная что мне делать, я вернулся в дом. Хорошо хоть еда и деньги были там, но хватит максимум на месяц. Я сел за компьютер. Было много разных файлов на рабочем столе, порнография, анимэ, американские мультики, фильмы... Ощущение такое, будто все файлы принадлежат разным людям. Я зашел в скайп. Мое тело было онлайн. Отлично, вот и поговорим. - Ты что сделал?! - напечатал я, но вместо этого была какая-то каша из букв. И так все мои сообщения. И от руки, на листке, такая же каша. Но тут я заметил тхт файл на рабочем столе. Открыл его. "Вы очередной проклятый. Прокляните другого и освободитесь от проклятья. Далее - инструкция..." Текстовый файл был огромен. Там было множество языков, в том числе и русский. В инструкции написано о том, как проклинать, но выкладывать инструкцию я не буду, ни в коем случае. Там было написано и как писать BoT Tak, с учетом того, что если просто писать, получается каша. Теперь я в новом теле. С новой жизнью. И пишу я это на новом компьютере. Я нашел кое-какого пользователя из России, он жил в Новосибирске. Жил один, как я понял. Но мне все равно плохо. ОН теперь Я. И прежней жизни у меня никогда не будет. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ДОБАВЛЯЙТЕ ТОГО ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ В ДРУЗЬЯ!!! Умоляю вас, если не хотите потерять все - откажитесь от этой мысли. Я пойду спать. Прощайте.