Вартом всё ещё глядел сквозь овал иллюминатора, облокотившись на обшивку корабля. Полнейшая, будто бы поглощающая весь входящий свет чернота по ту сторону стекла всё так же оставалась неподвижной. Отвернувшись, он понял, что в коридоре, отделанным тускло-белым материалом, он один. Какое-то время держалась тишина, нарушаемая лишь слабым жужжанием переборок, а затем раздался звук выкачиваемого воздуха, и дверь по направлении его взгляда отъехала вбок, впустив внутрь гомон кают-компании. Она закрылась, как только вошёл его друг Спаркел, и в приветственной позе направился к нему.
“Чего не со всеми? Насмотреться не можешь? Да ты эстет”.
“Кому-то бы не помешало поучиться. Не ровен час спустят в мусоросборник и не заметят”.
“Ещё и шутник в придачу. Ну, давай, пошли внутрь”, - Спаркел повёл его за плечо.
“Я постою тут чуть-чуть, потом подойду”, - нашёл он невнятную причину.
“Как хочешь”, - Спаркел пошёл обратно в кают-компанию, и операция с дверью повторилась в обратном порядке.
Стажёры по сути своей жили в гражданском отделении корабля. В какой-то момент маленькую его часть наспех переоборудовали под тренажерные помещения, но это был скорее макет. Стилизация под рабочие рубки тут соседствовала с праздным образом жизни гражданского населения, непонятно за каким чёртом оказавшегося на корабле. Тем не менее гражданский отсек на корабле существовал, и они шныряли здесь направо и налево, своими разговорами о футболе или порезанном пальце позволяя начисто забыть о том, где ты находишься. Почему стажёров на время обучения швыряли именно сюда? – видимо ни кому особо не было дела до зелёных птенцов.
Но завтра ему предстояло заступить на настоящее, боевое дежурство. Он поднимется на две палубы выше, ему выделят каюту, и он больше никогда сюда не вернётся. За нехваткой должности планетарного навигатора ему единственному завтра предстояло стать военным, и, несмотря на то, что все здешние кадеты со временем станут действующей командой корабля и переметнуться отсюда – ему тем не менее устроили прощальные проводы. Смотря на закрытую дверь, он колебался. Ему меньше всего хотелось сейчас шумной компании, и он предпочёл бы собраться с мыслями у себя в каюте, но сбежать с праздника, где ты центральная фигура? Вздохнув, Вартом… [1] – вошёл внутрь кают-компании; [2] – отправился в свою собственную каюту.
If 1 than go start_scene1 and sparkel_mood:=1, if 2 than go start_scene2 and sparkel_mood:=0
Start_scene1.
Не успел он войти внутрь, как его тут же под громкий возглас уволокли в центр компании, где первым делом заставили выпить штрафную рюмку какого-то не особо крепкого пойла.
“Ну что, Вартом, завтра на передовую? Ой, извините, сэр Вартом, сэр!” – чья-то рука резко козырнула под общий хохот собравшихся.
“Угу, это вам не штанами стулья драить, каракатицы земноводные, Вартом нам теперь покажет кузькину мать!” - раздалось в кучке людей.
“Ещё бы, давай, не опозорь там честь мундира. Хотя тебе его один хрен не выдадут, слишком уж рожа не вхожа”, - возглас одобрения.
“И внукам не рассказывай, как завтра обделаешься при виде офицера, лучше замени на то, как спас мир, или чё-нить такое”.
Спаркел тем временем произнёс один ему понятный тост, и вечер увлёк Вартома в бедлам товарищеских посиделок. Звонкий стук десятка бокалов, встретившихся в одной точке, явил собой финальный аккорд.
Start_scene2.
Вартом направился к противоположной двери, которая вела в отсек, где находилась его каюта. Найдя её среди десятка одинаковых прямоугольников, он вошёл. Под звук выпускаемого воздуха дверь его комнаты закрылась, принося долгожданное одиночество. Вартом плюхнулся на выдвижную шконку, и, вытянув ноги и положив руки под голову, задумчиво посмотрел на потолок. Лишь только теперь ему краем глаза заприметился на прибитом к стене стуле какой-то свёрток. “Примерь форму, кадет, думаю ты этого хочешь”, – гласила записка. Конечно же он хочет. Подушечками пальцев развернул его, и аккуратно достал приятный на ощупь и запах чёрный материал. Взял костюм, подошёл к зеркалу, и стал аккуратно одевать китель: пуговица за пуговицей, крючок за крючочком. Поправил погоны, прошёлся пальцами по эмблеме у левого кармашка, осмотрел себя, крутанулся на месте, и остался полностью доволен. Аккуратно сложив в свёрток форму, Вартом выключил свет, и погрузился в свой последний сон внутри этой гражданской каюты.
Ему снился странный сон. Он шёл по планете с земной атмосферой, вокруг во всю валил снег, страшный мороз трещал под подошвами, и скафандр он снимать не решался. Он забирался на какую-то сопку, и, забравшись на вершину, стал спускаться с неё. Вошёл в хвойный подлесок у подножья, а когда вышел из него, увидел вдали огни непонятного объекта. Тогда он отправился к нему. Когда он уже подобрался поближе, и стал различать какое-то копошение внутри, путь ему вдруг преградила река. Она бежала проворно, течение несло целые водяные массивы, волны слегка вздымались и падали. Вартом стал думать, как бы ему преодолеть её, но в голову ничего не лезло. Неужели, думал он, путь к неизвестному объекту мне навсегда преградит обычная река? А потом он вдруг понял, что что-то тут не так. Что-то не состыковывалось. Стой, сказал он себе, да ведь тут же.
Enter word. If word = “зима” or “Зима” than zima:=1, or else zima:=0
Наступило утро. Вартом встал довольно рано и так и не смог уснуть. Сейчас он уже стоял в форме. Чёрный мундир довольно плотно облегал тело, и из зеркала на Вартома смотрел другой человек. Открылась дверь его каюты, там стоял провожатый в форме. Они пошли к лифту, все остальные ещё спали. Когда створки лифта распахнулись, и они вошли внутрь, провожатый провёл карточкой рядом с панелью кнопок, и лифт, закрыв двери, мягко заурчал вверх. Они вышли на следующей палубе, оказавшись в каком-то ветхом складском помещении, и десять минут шли вдоль него. Провожатый показал карточку сидевшему за обычным столом человеку в штатском, и они подошли к другому лифту, который снова поднял их на одну палубу вверх. Створки растворились.
Картина довольно разительно отличалась от того, что он видел на своей нижней палубе, где провёл все два месяца с того момента, как корабль покинул орбитальную станцию Земли. Вместо ленивого течения жизни, которым, казалось, там был пропитан сам воздух, тут вокруг деловито жужжала жизнь. Люди в схожей чёрной форме сновали вокруг, не обращая на него никакого внимания. Обшивка корабля была та же, но было чуть больше электроники. Зато сама атмосфера места отличалась. Провожатый указал на приближающего к нему офицера и сказал – это твой человек. Когда тот приблизился, и Вартом разглядел у него на погонах нашивку старшего лейтенанта, он вытянулся по струнке, отдал честь, и отрапортовал: “Младший лейтенант Вартом, для прохождения службы в качестве основного планетарного навигатора по вашему приказу прибыл”. “Хорошо”, - cказал человек, опуская вслед за ним руку и указывая ею перед собой: “Пошли”.
