160 ответов в теме

[Кошара]

Привет всем, с вами Кошара. Сегодня я на новой брехне начну возрождать тему страшных историй. Я старую тему на старом АГ перелапатил ещё не всю, но могу сказать, что я решил в архив тянуть не всё подряд, а только того стоящее, потому что, как я думаю, многих уже достали истории типа:

     "Моя бабушка рассказывала такую историю моей маме, что её троюродая кузина, которая жила в неважно какой деревне, в детстве осталась как-то одна дома, и тут из печки вылез чёрт, который начал блевать, а потом - петь матерные частушки и крушить всё в доме, но на проверку это оказался её дед-пердед, который всё-таки добрался до бутылки самогона и упился до белой горячки. С тех пор троюродная кузина бабушки ОЧЕНЬ боялась печей и пьяных дедов-пердедов."

     Да, конечно, это пародия, написанная левой ногой за пять минут, но вместе с тем это и квинтэссенция большинства страшных историй, которых я читал, а уж перечитал я их, поверьте, немало. Так что я решил провести реформу своей темы: теперь я буду стараться выкладывать сюда более годные, литературные и, по возможности, нешаблонные и незаштампованные произведения. То есть постараюсь выиграть в качестве за счёт частоты и количества.

     Архив я ещё не завершил, но как только завершу - весь сюда выложу на радость новичкам.

[Кошара]

Пережди этот дождь.

Spoiler

Я вношу руки под струю воды и тщательно обрабатываю их мылом и ещё одним, особым дезинфицирующим средством. Окровавленные перчатки лежат тут же, источая неприятный запах свежей резины.
   Здесь всё не так, как многие представляют. Отведённое мне помещение - вовсе не сумрачный подвал, где потолок давит на голову, а стены норовят сомкнуться за твоей спиной. Здесь светло и просторно, множество флуоресцентных ламп под потолком, излучают приятный глазу голубоватый свет. Белый кафель, которым облицованы стены, ещё больше раздвигает ощутимое пространство.
   Только вот запах мне не нравится. Обеззараживающее средство, которым драят пол, источает едкий, сладковатый - почти цветочный аромат, от которого сразу начинает першить в горле.
   Как неимоверно долго тянется ночная смена. То, что она "ночная" не означает, что самая спокойная. Труповозка регулярно свозит сюда окоченевшие тела.
   Как, например, тот парень, после которого я только что мыл руки. Ему же и двадцати, наверное, не было.
   И уже не будет. Никогда.
   "Причина смерти - повреждение коры головного мозга"
   Не верю, что пишу эту чушь! Какое там повреждение "коры", когда кусок ржавой арматуры снёс ему полчерепа!? Хоронить будут в закрытом гробу. Не думаю, что кто-то в силах придать остаткам его черепа нормальную форму. Впрочем это уже не моё дело. Я - провожу вскрытия, а не занимаюсь косметологией по мёртвой плоти.
   Хотя выгодное, наверное, дело...
  
   Близится гроза. Я это всегда чувствую. К тому же мне всё видно в окошко, расположенное под самым потолком, и выходящее на уровень тротуара. Капельки бьются в стекло, и без того дрожащее от ударов грома. Вот сверкнула молния... Боже, какая долгая! Квадрат внутри оконной рамы вспыхнул, на секунду превратившись просто в белое полотно.
   Это сияние за моим окном, мне абсолютно не нравится. Я вижу такое же каждую осень, но всё равно надеюсь, что оно больше не повторится. Не знаю, что означает это явление. У меня только голые следствия, без причин.
   Убийства. Странные убийства.
   Такие происходят только в грозу. В период с октября по декабрь - чаще всего. Мощная ночная буря - у нас свежие трупы. И очень необычные трупы.
   Я уже ничему стараюсь не удивляться, но каждый раз эти "осенние" тела шокируют меня до глубины души.
   В прошлом году было несколько подобных случаев, и почти все в ноябре. Тогда была не моя смена, и не пришлось делать вскрытия. Зато я наблюдал всё со стороны.
   На столике для вскрытия лежал молодой парень в изодранной кожаной куртке, настолько пропитавшейся кровью, что та сочилась с подкладки, стоило надавить на неё пальцем. Рваные борозды покрывали всё тело - от макушки до пяток. Одна рука оторвана начисто, другая, вывернутая под неестественным углом, пугает торчащим обломком кости - открытый перелом. Покрытое засохшей кровью лицо перекошено.
   Не буду вдаваться в анатомические подробности, но всё названное - лишь часть от всех повреждений. Даже сложно было установить отчего конкретно наступила смерть. Определённо не от инфаркта - поскольку сердце выдрали из груди, когда оно ещё билось...
  
   Чувствую эта буря принесёт ещё несколько мрачных даров. Хоть бы не в мою смену! Пусть это будет самая обычная гроза, после которой так вольно дышится, а небо сияет чистотой и вселяет оптимизм.
   Этот ноябрь выдался особенно дождливым...
  
   Я слышу голоса. Пока они далеко, но быстро приближаются. К людским словам добавляется ещё какой-то звук - ритмичный, скрипучий. Ну конечно - резиновое колёсико каталки трётся о кафель.
   Двери распахиваются и в комнату вваливаются пьяные санитары, один из которых толкает перед собой каталку с наброшенной на неё простынёй. Она вся в крови. Абсолютно вся...
   - Принимайте, док. Первая пташка за ночь.
   Я расписываюсь в журнале и мы вместе перекладываем тело на стол для аутопсии.
   Парни уходят косясь на прикрытый простынёй труп. Что-то напугало их. А ведь сотрудников любого морга не так-то и просто напугать.
   Я приподнимаю край простыни.
   Deja vu.
   Только на этот раз - девушка. Совсем ещё юная. Выдранное сердце, искалеченное до неузнаваемости тело...
   Милочка, что же ты делала ночью, в грозу, на улице? Да ещё одна? Так нельзя. Нужно и своей головой иногда думать...
   Тело было настолько сильно изувечено, что если б убийца приложил ещё немного усилий, оно бы просто развалилось на части. Порезы такие глубокие, что многие проходят насквозь, прорывая кожу с другой стороны. Какой силой и каким оружием нужно обладать, чтобы нанести такие страшные удары? Остро заточенный топор? Меч? Нет... всё это не подходит. Оружие удивительным образом сочетало в себе остроту бритвы и пробивные качества молотка... Дубинка с забитыми в неё гвоздями? Бред, бред...
   Я достаю из шкафчика упаковку одноразовых перчаток, и с трудом натягиваю жёсткую резину. Медицинская лампа готова, скальпель искрится в синеватом свете ламп.
   К вскрытию всё готово.
   Лезвие режет останки блузки и пропитавшиеся кровью тряпки падают на пол. Сердце вырезано очень непрофессионально - может инструменты были тупые, или ещё что-то. Можно сказать что оно просто выдрано одним резким движением, но у простого человека не хватило бы силы совершить такое.
   Две борозды, разорвавшие живот на части...
   А может..? Да нет - похоже конечно, но это не мог быть хищник. Я видел следы от тигриных когтей и зубов - однажды к нам привозили истерзанного дрессировщика. Так вот, там раны были гораздо меньше - раза в три как минимум. А здесь... Коготь должен быть сантиметров тридцать в длину и десять - у основания. Иначе сломается. Ведь людские тела не такие мягкие, как может показаться. Только в данном случае - рёбра проломлены и разрез идёт дальше. Убийца даже не затратил дополнительных усилий, чтобы сломать кость. Чирк - и гигантская царапина рассекла левое лёгкое, желудок, селезёнку, встретившиеся кишки и завершила свой путь на середине бедра.
   Мерзость.
   Я чувствую себя новичком-практикантом, которому в первый раз дали в руки скальпель. Тошнота подкатывает всё ближе... Боюсь, что не смогу сдержаться.
  
   Когда тело поместили в один из холодильников я задышал свободнее. В желудке уже пусто, и он до сих пор болит от спазмов. Моя смена кончается через несколько минут. Но я не уйду отсюда. Нет. Если нужно - то просижу до утра. Но ни одна сила не сможет вытолкнуть меня под дождь...
   Там бродит что-то пострашнее промокших кошек. Я уверен. Нужно действовать так же, как голуби - забиться куда угодно, в любую щель, но не находиться под косыми и холодными струями этого затянувшегося ливня...
  
   Странные у меня предчувствия... Я уже почти дома, страх позади, а впереди - два выходных. Можно просто полежать на диване и посмотреть по телевизору что-нибудь лёгкое. Без крови и насилия. Как хочется спать... просто безумно.
   Но что-то тревожит меня всё сильнее и сильнее. И это чувство не прогнать и не вытеснить. Оно терзает душу, вонзая в неё острые шипы страха. Медленно, один за другим...
   Почему никто этого не замечает? Того, что творится в дождь. Неужели можно год за годом списывать всё на случайность? Или на совпадение?
   Нельзя, но никого это, кажется, не волнует. И никого не беспокоит. Кроме родственников убитых, получающих в деревянном ящике нечто растерзанное, в кусках...
  
   Жена сладко потягивается, вяло реагируя на моё присутствие:
   - Всё нормально, милый?
   - В норме, дорогая. Как тебе погодка?
   - Не знаю... Я спала. Такие сны видела... - она снова закрывает глаза.
   Но мне что-то не спиться. Страх мешает закрыть глаза.
   Я выхожу в коридор и отчаянно пытаюсь сообразить что меня беспокоит.
   Тим? Тимми!
   Его комната пуста. Даже постель заправлена. Чувствую, как холодный пот течёт у меня по спине.
   - Энни! Энни! Где Тим? ГДЕ ОН!?
   Она мгновенно просыпается и мой ужас тотчас отражается в её глазах:
   - Вечером пошёл гулять... Но я думала... Мне... Мне показалось, что он вернулся...

 

 

Ээээ... Товарищи модераторы, как там на счёт спойлеров? Или я просто не нашёл нужную кнопку?

Изменено: Degash, 07 Декабрь 2012 - 16:30

[Degash]

 

Ээээ... Товарищи модераторы, как там на счёт спойлеров? Или я просто не нашёл нужную кнопку?

 

Выделяешь текст, нажимешь на третью кнопку в редакторе, "BB-код", и там в выпадающем меню выбираешь Spoiler

[Кошара]

Элизабет.

Spoiler

Элизабет находилась при смерти. Ей нужны были дорогие лекарства, а деньгами на тот момент я не располагал. В отчаянии, что моя любовь может умереть, я был готов на всё. Я продал под залог всё, что можно было продать, но денег не хватало. В аптеке не хотели давать лекарства в долг, а в банке просто отказывали, без объяснения причин.

Дома не было ничего, кроме кровати, двух стульев да стола. Деньги, полученные от продажи всего остального, ушли на пропитание, так как не составляли собой и половины необходимой суммы. Вскоре иссякли и они. Также заканчивались дрова, и топить камин было нечем. Холод и голод усугубляли положение моей милой Элизабет.

Однажды я шёл домой после безуспешных попыток найти работу, и проходил мимо бакалейного лотка. Продавца не было, а хлеб лежал прямо передо мной... Я схватил несколько булочек и побежал прочь, в какую-нибудь тихую улочку. Мне чудилось, что хозяин лавки звал полицию, что пытался догнать меня... К счастью, ничего этого не было. Спрятавшись за каким-то сараем, я сидел и смотрел на эти пять сдобных, сладких булочек, при этом понимая, что я совершил кражу. Преступление. И теперь я вор. Конечно, никто кроме меня не знает об этом, но совесть начинала грызть меня изнутри. Чувство голода подавило её.

Господи, каким же вкусным бывает хлеб! Никогда не замечал ранее... Съев две булочки, я остановился, вспомнив про Элизабет. Ведь дома не было ни куска хлеба, а я сейчас держал в руках то, что могло хоть как-то продлить жизнь моей милой Элизабет.

Она была в ужасном состоянии. Постоянно кашляла, и практически не шевелилась. Изредка моргая, она видела, как я вошёл внутрь, и попыталась улыбнуться мне, но очередной приступ кашля помешал ей это сделать.

С огромным трудом она съела хлеб. Я видел, как ей тяжело, и был готов на всё, чтобы хоть сократить её муки. Ночью я не спал. Просто ворочался на кровати, и меня посещали странные мысли. То меня мучила совесть, то мой разум говорил мне, что так и должно было быть. Мне было страшно за Элизабет, за мою милую Элизабет, когда у неё начинался очередной приступ кашля, вызывающий у неё дикую боль. Несколько раз она стонала. Я не мог это выносить. В конце концов, я сел на стул около её изголовья и стал гладить её волосы, напевая колыбельную. Так прошла очередная ночь.

Утром я знал, что мне предстоит совершить, а посему сильно нервничал, и даже не пошёл на поиски работы. Вместо этого, я выломал из чьего-то забора палку, из которой торчали не менее пяти гвоздей, и ждал вечера.

Немолодой мужчина, явно среднего достатка, судя по костюму, был первой жертвой. Он обернулся, не ожидая никакого подвоха, когда я просто окликнул его. Всё, что он успел сказать, были хрипы и стоны. Счастье, что он не закричал. Удар пришёлся прямо в лоб, притом он был настолько сильный, что часть гвоздей пробила череп и застряла в его голове. Я не смог достать палку из его головы, хотя зачем я пытался это сделать, понять я не могу.

Моя первая жертва уже лежала на земле в луже крови, а мне всё казалось, будто он стоит, оцепенённый страхом и болью, и пытается позвать на помощь. После удара он стоял ещё около минуты, и лишь потом упал на спину. Стараясь не глядеть на его лицо, обезображенное настолько, что способно было вызвать приступ рвоты, я обчистил его карманы. Несколько долларов, по-моему, двадцать пять, и пригласительный билет на филармонический концерт, который состоится через месяц.

В чём мне повезло, рынок ещё не был закрыт. Первым делом, я набрал еды, купил несколько дров, и даже нанял человека, который это всё отнёс к моему жилищу. Затем я купил бритву, понимая, что остановиться я не смогу, и пару бутылок крепкого пива.

Меня всего трясло. Несколько минут назад я совершил убийство. Украл чужую жизнь. Наверняка у этого человека была семья. И они ждут его до сих пор, прислушиваясь к каждому шороху у дверей. С помощью алкоголя я смог выбить из себя эти мысли. Но передо мной всё ещё стоял этот человек, с торчащей изо лба палкой с гвоздями, истекающий кровью, и хрипел, пытаясь звать на помощь.

Состояние Элизабет не улучшалось. Впервые за несколько недель, в доме стало тепло. Я бросил в камин не менее половины дров, и снова сел у изголовья кровати. Элизабет только смогла повернуть ко мне голову, на большее её сил не хватало... Предвкушая её вопросы, я сказал:

- Я нашёл работу, моя милая Элизабет. Скоро у нас будут деньги. Я куплю все необходимые лекарства, выкуплю все наши вещи, и мы снова будем жить как раньше. Сейчас дела наши улучшаются, да и ты сама это видишь и ощущаешь.

Я говорил всё это, и из глаз моих текли слёзы. Я никогда ранее не лгал ей. Теперь же... Но я понимаю, что могу спасти её, и это единственное оправдание для себя. Я знаю, что, если меня найдут, то посадят, а Элизабет умрёт. После этих размышлений во мне поселилась злоба. На всех, ко всем.

Почему, все те, кто борются за права людей, в один голос кричат, что нужно помогать друг другу, отворачиваются в тот момент, когда их помощь нужна? Почему люди не хотят помочь, войти в положение другого человека? Например, тот аптекарь. Ведь он прекрасно знает, что она может умереть. Но он ни за что не даст лекарство, пока не увидит денег. И ему точно наплевать на тех, кто не сможет оплатить себе лечение. Зато заболей кто из его семьи, он заплачет хуже котёнка.

В кармане у меня оставалось несколько долларов. Я решил, что сейчас есть отличный шанс снова найти денег, и пошёл в местный паб. Взяв себе кружку пива, я сел в углу, имея полный обзор всего помещения и всех его посетителей. Моё внимание привлёк один человек, который был явно нетрезв, однако вёл себя с некоторой наглостью. Наверняка он имел с собой деньги, иначе бы сидел смирно и ни к кому не приставал.

Я подсел к нему, и мы познакомились. Честно, мне было наплевать на его имя, на него самого, я ждал лишь момента, когда мы уйдём отсюда. С трудом мне удалось уговорить его сделать это. Расплачиваясь, он достал несколько крупных купюр, оставил их на стойке, и мы пошли прочь из этого места. Я не боялся, что нас видели вместе.

В одной из подворотен, идя сзади него, я осторожно открыл бритву. Схватив его, я очень быстро провёл бритвой по его шее. Снова хрипы. Снова попытки закричать. Его обессиленное тело стало сползать наземь, а я старался его удерживать, чтобы он не издал лишнего шума своим падением. Не знаю зачем, я обезобразил его лицо. Видимо, пытался скрыть улики. Я плохо помню тот момент. Все мои руки были в крови, сознание затуманено. Быстро взяв деньги, я побежал прочь. Не знаю зачем, но я оглянулся, и мне почудилось на мгновение, будто он стоит и смотрит мне вслед. Но я прекрасно понимал, что этого быть не могло, да и смотреть он просто не смог бы...

Слухи очень быстро распространялись в городе. Наутро многие знали о двух жертвах ночного маньяка. Но мне, честно говоря, было наплевать. Сейчас мне хватило денег, чтобы купить Элизабет, моей милой Элизабет часть лекарств. Я помню, как аптекарь отреагировал на то, что я смог купить у него достаточно дорогую микстуру. Вероятно, он постеснялся спросить, откуда у меня ни с того ни с сего появились такие деньги, может, он даже посчитал меня за того маньяка. Честно говоря, почему-то мне захотелось, чтобы сегодня вечером я встретил именно его.

В течение нескольких ночей я убивал. Не просто убивал, а в довесок ещё и обезображивал убитых, это стало как бы моим почерком. Меня искала вся полиция. Нет, она не знала что я убийца. Но она искала маньяка, а им был я.

Я смог купить все необходимые лекарства, и Элизабет, моя милая Элизабет пошла на поправку. Я даже удивился, до чего дошла медицина в наше время. Вначале моя любовь перестала кашлять, затем стала более менее двигаться. К концу третьей недели, с того момента как я стал убийцей, Элизабет, моя милая Элизабет практически выздоровела. Деньги теперь были в достатке, и я смог выкупить все заложенные вещи. Часто я видел укоризненный взгляд Элизабет, особенно когда я держал в руках деньги, но она молчала и нечего не говорила. А я сам не решался ей сказать, каким путём мне доставались эти средства.

По ночам мне снились кошмары. Вначале все, убитые мною, приходили, и пытались заговорить со мною. Вероятно, они хотели спросить, зачем я всё это делал. Но я слышал лишь стоны и хрипы. Я видел их лица, вернее, то, что от них осталось, и мне становилось страшно. На секунду я представил, что на их месте мог быть я. Я представил себя вот таким, с перерезанным горлом и изрезанным лицом. Почему-то после этого я вспомнил себя маленьким ребёнком, беззаботно играющим на набережной...

Ещё через пару дней Элизабет выздоровела. К счастью, те самые билеты на концерт оставались у меня. В один из вечеров я пригласил её пойти со мной, и она не отказала мне.

Во время концерта я слушал чарующую музыку, и лишь смотрел на Элизабет, мою милую Элизабет. В мыслях, я уже представлял, как дома, я преподнесу ей обручальное кольцо и попрошу выйти за меня замуж. Этим я грел себе душу, этим сейчас я и жил.

Мы решили не нанимать экипаж, а пройти пешком, благо расстояние было не очень большим. На половине пути я заметил двоих человек, идущих за нами, но не предал этому значения, да и бритва до сих пор лежала в кармане моего пиджака.

Они следовали за нами несколько минут, пока один из них не окликнул нас. Элизабет, моя милая Элизабет обернулась первой. От сильного удара она упала на землю. Палка с гвоздями пробила ей череп, обезобразила лицо и намертво застряла. Другой человек полоснул мне бритвой по горлу, и, хрипя и захлёбываясь кровью, я медленно оседал наземь. Я смотрел на Элизабет, на мою милую Элизабет, и весь мой мир рушился прахом. Я не осознавал, что сейчас умру сам. Я хотел спасти её, но не мог. Я заметил, как закрывался её оставшийся целым глаз, и как она посмотрела на меня.

Практически мёртвый, практически без сознания, я несколько секунд лежал на земле ещё живым. Двое стояли надо мной. Я видел их. Мог различить пуговицу на рубашке, мог увидеть самую мелкую деталь их гардероба. Но я не видел их лиц. Их просто не было...

На сегодня всё. Пока.

[Кошара]

Привет всем.

Принц.

Spoiler

Марина бежала по вечерней сумрачной улице со всех ног, поскальзываясь, оступаясь, снова выправляясь и с ужасом оглядываясь на ходу. Эти, сзади, как будто даже не спешили совсем. Так, лениво, трусцой, перекрикиваясь о чем-то и хохоча на ходу. Им даже уступали дорогу. А вот ей никто не уступал дорогу. И еще она уже успела упасть два раза. Хорошо еще, что была не на каблуках. Это просто повезло ей, выходит.

Повезло! Ха! Вот прямо сейчас везет...

Она дышала надрывно и тяжело, раскрыв рот. Жгло уже не в горле, а в груди, в самых легких. И ныли зубы от холодного воздуха. А еще болела печень. Справа - это же печень? Она как будто раздулась и теперь не помещалась под ребра. И сердце - совсем никак...

Марина неловко переставляла ноги, прижав левую руку к груди, а правой поддерживая печень. Болело все. И наверняка потом будут болеть ноги. А еще ведь и синяки останутся!

Черт, о чем ты думаешь, дура? Какое тут тебе - потом?

Но и не бежать было нельзя. Эти, страшные, наверное, пьяные или накурившиеся чем-то - они гнали ее все дальше от людных мест. Отжимали в сторону от шумных проспектов. И не свернешь ведь никуда. Парадные заперты, дворы на решетках.

И не позовешь никого.

- По... Помогите!- тихонько крикнула она.

Именно тихонько, вполголоса. И именно крикнула. Потому что - изо всех сил. Просто уже ни голоса не было, ни тех сил, чтобы визжать, как в кино, или звать на помощь. А еще, когда кричишь, сразу бежишь хуже. Потому что - дыхалка.

- Да помогите же кто-нибудь...,- бормотала она себе под нос.- Люди вы или нет...

Вот еще пять шагов - и все. И пусть убивают. Или что там они еще делают? Страшное делают, наверное... И еще пять шагов. Все медленнее и медленнее переступают ноги. А все смотрят и улыбаются - идиоты. Это же вам не игры. Тут, вон, маньяки какие-то.

Правильно мама говорила, что нельзя заговаривать с незнакомыми людьми. Вон, все прошли молча мимо, и ничего им не было. А она, как дура последняя, приостановилась, заговорила, улыбалась вежливо - а теперь беги, беги Марина, блин, Петровна.

На перекрестке прямо перед ней, уже шагнувшей на "зебру", остановилась черная "девятка". Распахнулась дверца, из которой знакомо пахнуло сладковатым табачным перегаром, кожей и мужским парфюмом - так же точно пахло в кабинете генерального директора. Директор сам не курил, но объяснял, что уже стены пропитались за годы. Теперь проветривать и проветривать.

- Ну? Ехать будем?

Марина даже думать не стала. Сзади уже был слышен смех и разговоры тех, догоняющих. Она прыгнула на переднее сиденье, хлопнула дверью...

- А вот хлопать не надо. Не надо хлопать, слышите?- заворчал водитель.

- Туда!- махнула она рукой перл собой, другой лихорадочно застегивая ремень.- Туда, быстро!

Быстро - получилось. Рывок, поворот, рык мотора - и они уже мчатся куда-то...

- А-а-а... Куда? Вы не такси!

- Девушка, вам все-таки шашечки или будем быстро ехать?

Седоватый. Это хорошо, что не молодой. Это молодые сейчас какие-то отмороженные просто. Лыбятся, щерятся все время, и шутки у них самые дурацкие. А этот солидный, хоть машина и не из новых. Хотя, какая ей разница? Главное - машина, скорость! Вон, как рванули.

Марина задергалась в своем ремне, повернула голову, заглядывая за спинку кресла в заднее стекло.

Далеко умчались. Никого из этих не видно.

Тут-то и отпустило. Так отпустило, что чуть не потеряла сознание. Пока бежала, пока скользила и боялась лечь и остаться лежать - все было нормально. А тут просто красным по глазам, голова закружилась... Она закрыла глаза, потому что стало мутить.

- Эй, эй! Не вздумай!

Он перегнулся через нее, покрутил, приоткрыл окно. Холодный воздух резанул по мокрому виску, выбил судорожный всхлип.

- Ну-ка, ну-ка,- добродушно бурчал седоватый, таща ее под руку к лифту в сумрачном подъезда.- Сейчас мы с тобой все сделаем.

А она была - просто никакая. Как подруга говорила - "никакущая". Ноги подкашивались. И даже голоса не было, чтобы спросить, куда он ее, соственно, тащит. Тащит - и пусть. Все.

Масляный щелчок замка. Темная прихожая. Яркий свет ванной. Струя воды...

- Здесь побудь. Спокойно, спокойно, не дергайся... Я на кухне посижу пока.

И тут ее прорвало. Хорошо, что санузел у него в квартире совмещенный. Потому что даже рассказать кому... Позорище. Как там мама смеялась в таких случаях? "Из всех дыр"?

А еще слезы безостановочно. И все, к ним прилагающееся.

И сердце...

...

- Поживешь у меня три дня. Пока все успокоится. А то ведь - мало ли что. Не зря же они именно к тебе привязались. Так ведь? Мобильный есть? Отдай мне. Отдай. Никуда звонить не надо. Через три дня поедешь к своей маме. Мама у тебя умерла? Горе какое... Соболезную. Тем более - никуда звонить не надо и никому жаловаться не стоит. Сама понимаешь: не стоит. Еда в холодильнике. Полотенце банное в шкафу. Вот та комната у меня - гостевая. Диван, шкаф - все в твоем распоряжении. На кухне холодильник, плита. Вот тут аптечка - валерьянки выпей. Постирайся - падала, вижу. Приду вечером. Ключ один, только у меня, чужие тут не ходят. Дверь крепкая. Ни один на свете зверь... Ха-ха. Побудешь немного одна. Надеюсь, выть, как собаки без хозяев, не будешь? Чужих звать? Ну-ну...,- все это монотонно, усыпляющее, на одной ноте.

Уже уходя, будто случайно:

- Вот то - моя комната. Туда не ходи. Не надо.

Марина выпила валерьянки. Раньше даже запаха ее терпеть не могла. И свалилась на диван, в чем была. Очнулась от звука открываемой двери.

Потом было совместное приготовление ужина. Он четко и грамотно руководил. Сам тоже принимал участие: резал лук, чистил картошку. Потом сам жарил, пока она сидела, сложив руки на коленях. Выставил бутылку водки. Полную бутылку из холодильника. Нераспечатанную.

- Я не пью вообще-то. Но случай такой - понимаю.

Она выпила с полстакана.

Проснулась под утро в постели с этим седым. Даже имени его не знает. Докатилась, девушка. Позорище-то какое. И ничего ведь не помнится. Хорошо ли было? Плохо? И как хоть зовут-то его?

От звонка будильника дернулась в испуге.

- Тихо-тихо,- погладил он по голой спине.- Это мне - на работу. А ты отсыпайся. Отдыхай. Осталось еще два дня.

Уже уходя, улыбнулся Марине, вышедшей на порог комнаты.

- Вот. Совсем другое дело. Хорошо сегодня выглядишь! То есть, почти хорошо. Ты только в мою комнату не ходи, ладно? У меня, извини, тараканы такие - не люблю, когда ко мне ходят.

Дверь чмокнула, замок лязгнул. Хорошая дверь, крепкая. Никакой на свете зверь, ага...

Марина ходила по квартире. Смотрела из окна, потихоньку раздвигая шторы. Кажется, или тут тоже появлялись те, от кого бежала? Вон те двое - не из них? Сердце начинало стучать быстрее. Ноги опять подкашивались. Она выключала везде свет, садилась на кухне в угол и плакала потихоньку, запивая валерьянку чаем.

Вечером вернулся хозяин квартиры. Он рассказывал что-то неспешное и долгое. Тщательно мыл посуду. Марина смотрела на него, такого спокойного, уверенного, хозяйственного...

И как-то так само собой получилось, что и вторая ночь была вместе. И без всякой водки. Как-то так вышло. Она даже почти и не уговаривала себя. Потому что уговаривать было легко - все же спаситель. Да и просто, теплее вдвоем.

Он был ласков, без претензий на всякое, и не утомителен.

Утром, уходя, он улыбался ей. И подмигнул, закрывая уже дверь:

- Ты только не лазь в мою комнату, ладно? Вся квартира - твоя!

А у нее - воспитание, между прочим. И не собиралась она по чужим вещам лазить. И даже смотреть не будет, как он устроил свой быт. Может быть потом...

Она чуть не рассмеялась. Ишь, уже о "потом" задумалась? Ну, женщина - что еще говорить о себе. Все ужасы забылись. Почти. А то, что не принц вовсе... Ну, какой ей принц, в самом деле? Не девочка уже - в принцев верить. А вот же, спас. Помог. Хоть и не белом коне, а на черной машине. И, если подумать, тоже рисковал. Не ради себя - ради нее, совсем тогда незнакомой.

Марина готовила сегодня на ужин паровые котлеты и белый рис. Он же не молодой, значит, нужна хорошая здоровая пища. Полезная. Готовить ее учила мама, и готовка получалась на славу. Запахи текли по коридору, стучал нож, шумела вода. Она даже не расслышала, напевая, как он вернулся.

Встал, не разуваясь, в дверях кухни. Нахмурился:

- Я же говорил, тебе, чтобы не лазила в мою комнату!

- Ты что! Я и не думала!- она даже не обиделась, а только слегка удивилась.

- Чтобы женщина, да не заглянула? Не верю,- он был спокоен и улыбчив.- Ну, а если даже не смотрела, так сейчас, значит, и посмотришь. Берите ее, ребята!

Как-то ловко, сразу все, в кухню втекли те, странные, что гнали ее по дороге, что пугали своим спокойствием и улыбочками... Такими же улыбочками, как у седого!

Ни крикнуть, ни...

- О, смотри, смотри, обтекает... Баба, блин. В общем, так. Вы мне, ребята, натуральную блондинку обещали. А эта - крашеная. И жопа у нее толстая. Забирайте ее, нафиг, себе. Только фото, давай, сделаем. Тащи ее сюда, под свет!- скрипнула дверь той комнаты.

Темнота озарилась светом софитов.

Фотографии на стенах. Много женских фотографий.

Страшное черное кресло посередине.

[Кошара]

Чужая жизнь.

Не то чтобы выдающаяся, но правильная история.

Spoiler

В январе этого года я лежала в реанимации после операции на желудке и чувствовала себя очень паршиво. После наркоза и обезболивающих не хотелось жить, да к тому же впереди маячила перспектива потери трудоспособности. При муже-инвалиде и детях, которые еще не встали на ноги, это сулило большие трудности в будущем. Не было сил и желания поправляться, потому что ничего хорошего меня не ожидало.



Наступила ночь, а сон все не шел, потому что я целый день дремала. Свет в палату попадал из коридора, где сидела дежурная медсестра. Она непрерывно болтала по телефону, и ее жизнерадостность меня очень раздражала. Каюсь, я стала думать про эту девушку плохо — в голове рождались разные эпитеты, даже самые мягкие из которых я не могу тут привести. В общем, вы понимаете…



Незаметно я заснула и увидела во сне похороны. В открытом гробу на кладбище лежит та самая медсестра, вся в белом. Я наклоняюсь к ее лицу и целую ее в губы. В этот момент кожа покойницы начинает сморщиваться и высыхать, и труп превращается в мумию и осыпается. С ужасом я убегаю — и в этот момент просыпаюсь…



Слышу, в коридоре какая-то суета — кого-то укладывают на каталку и везут по коридору. Взволнованные голоса, женский плач… В палате все начинают возиться. Вскоре к нам заглядывает уже другая медсестра и прикрывает дверь. Я снова засыпаю, но на сердце уже легко, как будто болезнь резко пошла на спад…



Утром после обхода меня переводят в обычную палату, потому что мое состояние резко улучшилось. Там я узнаю, что этой ночью умерла медсестра из реанимации — совсем еще девчонка. Сердце остановилось. Поздно заметили и спасти не смогли. Вся больница в шоке…



А у меня какая-то эйфория — снова хочется жить, организм как будто накачан жизненной силой. И тут я вдруг вспоминаю тот сон про кладбище, и внезапно меня охватывает ужас. Мысль о том, не я ли погубила ту девочку, не дает покоя…

[Кошара]

старые смешарики.

Из раздела: как писать не надо. Орфография и пунктуация цинично сохранены.

Spoiler

Многие из вас знают смешариков. Этот мультипликационный сериал нравится всем детям нашей страны. И многие дети знают каждого смешарика в лицо: Крош, Бараш, Нюша, Ёжик, Копатыч и так далее...Но немногие знают,что до них были другие смешарики. Те смешарики,которые считаются "забракованными" . Например, Белчун и Ди-джей Робкий. Почему их удалили? Если верить создателям,то эти смешарики просто не прошли кастинг (Например Белчун не прошёл,потому что у него хвост был как ещё один шар). Но есть люди,которые знаю истинную причину их удаления. Их всего единицы. Я один из них... Почему я рассказываю вам это сейчас,а не 8 лет назад? Вы можете мне не поверить,но я всё это время сидел в психиатрической больнице города Санкт-Петербург. Но если вы,например, спросите там обо мне,то они вам скажут,что я там никогда не лежал...Почему они вам этого не скажут и почему отменили старых смешариков? Вот это я и пытаюсь вам рассказать... Сразу говорю,что данная история абсолютная правда и я абсолютно чист разумом...



Всё началось в 2002 году. Я тогда помогал в разработке проекта "Смешарики". У нас была очень интересная идея. Сделать шарообразных зверей,которые нравились и детям и взрослым. Были уже готовы эскизы и примерные характеры.Работа кипела.В конце концов,мы сняли 5 пробных серий. С первыми 4 было всё хорошо,но с 5... Я до сих пор не могу поверить,что это было на самом деле... Весь наш коллектив запустили 5 серию и стали смотреть. Вот и заставка (Кстати,заставка была очень примитивна. В ней просто стояли смешарики и их логотип,так как это были всего лишь пилотные выпуски).В этой серии Белчун и Гусений должны были построить ракету и улететь на Марс,а потом найти там робота Вжжжж (прообраз Би-Би). Всё шло по плану. Странности начались с 5 минуты серии. С того момента стали зависать анимации,хотя аниматоры всё проверяли перед началом показа. Во вторых, Белчун постоянно отводил глаза во время реплик,как будто ему казалось,что за ними следят. Мы озадаченно посмотрели друг на друга. И вот смешарики улетели в космос. Марс был всё ближе и ближе... Внезапно,ракета вышла из строя (такого в сценарии небыло)! Ракета упала на Землю. Из неё вылезают смешарики. Они очень испуганы. К ним подбегают другие смешарики. Все они очень расстроены. Аниматоры и сценаристы были в шоке. Никто не понимал, что происходит. Все начали переговариваться друг с другом. А я продолжал смотреть дальше. Мы видим Белчуна и Гусения в каком-то домике (только каком?).Гусений сказал не своим голосом,что их мечты полететь на Марс никогда не сбудутся. Мы видим,что в их окно заглядывает Белчун (Неужели он виноват в крушении?). Экран погас. Все снова смотрели в экран. Экран включился и... Самый обычный мультик! Да-да! Мультик снова стал нормальным. Вот смешарики летят на Марс и встречают Вжжжж. Вскоре начались титры. Все уже успокоились. Как вдруг, уже после титров на чёрном фоне показали всех смешариков. Все они были очень затемнёнными. Белчун подходит ближе. Он улыбнулся. Чёрт! Я никогда не забуду его улыбку! Она была такая жуткая,что я незнаю как её описать. Потом выскачила надпись: "Счастья вам,детки!".Потом серия закончилась. После долгих размышлений,мы решили отправить серию на специальную экспертизу... Позже нам стало известно,что все кто посмотрел эту серию погибли. Мы решили посмотреть её сами,но её нигде небыло. 5 серия пропала навсегда. Никто не знал,что делать. Следующие серии мы сделать не смогли. Они постоянно работали некорректно. То анимация глючила,то звук,а иногда серия вообще не запускалась. Сериал заморозили. Но вскоре,мы продолжили его. Но теперь все было переделано с нуля. Всё стало таким,как вы привыкли видеть. Крош, Ёжик, Нюша, Бараш... Все считали,что всё обошлось.Так думали все... Кроме меня. Меня постоянно мучили кошмары. Во сне я видел ту самую улыбку. Иногда я убегал от "старых" смешариков,но они всегда ловили меня.Потом я просыпался в холодном поту. Вскоре,я вообще перестал спать. Я перестал ходить на работу. От меня отвернулись все... Мне нужно было всё это кому-то рассказать... Я написал всё это и выложил... Но вскоре мой рассказ был удалён. Потом ко мне пришли и психушки и забрали меня. Я спросил у них... Кто сказал им.что я псих... Ответ меня напугал... Они сказали только одно:



-Твои старые друзья,детка!



С тех пор, я был в психушке. Меня продолжали мучить кошмары. Это было ужасно...



И вот,я вышел. На старую работу меня не взяли (Почему?). Сейчас я работаю в одной фирме. И вот я набрался смелости вам рассказать эту историю... Я не знаю страшная ли она...Но я должен был вам рассказать историю,которая не даёт мне спать по ночам.Я должен был...Должен... Если вы найдёте 5 серию старых смешариков....Не смотрите её.... Прошу вас...

На сегодня всё. Пока.

[Кошара]

Многим известен такой персонаж, как слендермэн? Вот ссыль, по которой можно узнать его историю.

Spoiler

 

 

WT... Теперь на АГ можно видео добавлять... Вау... Переезд всё-таки пошёл на пользу.

Изменено: Degash, 09 Декабрь 2012 - 18:04

[Кошара]

Цветок.

Spoiler

Если мы кого-то сильно любим, то рано или поздно мы становимся похожими на него.





1



Дети выросли, муж ушел еще в молодости. Достойной замены, так и не показалось на горизонте. Правда иногда Элен Кэмпбел и думала, что тот или иной, мог остаться рядом, но думала об этом лишь последние годы, когда рядом в действительности уже никто был и не нужен. Только бы стоял ее маленький дом, да приходили изредка письма от детей и внуков.



2



Цветник. Увлечение пришло как-то внезапно. Сначала кто-то подарил на юбилей не то в шутку, не то по ошибке набор садовника, затем как-то на рынке довелось купить готовую для высадки гардению, пару роз, орхидею.



- Сколько бывает видов орхидей? - растерянно спросила Элен торговца. - Думаю, я начну с той, что у вас на витрине, - сказала она, но увлечение окрепло, околдовало, и уже менее чем через неделю Элен шла по рынку, выбирая себе нового друга, за которым нужно будет ухаживать на заднем дворе.



3



За два с небольшим годом она узнала о цветах столько, что в письмах, особенно старшая дочь, начала настоятельно требовать, рассказать о чем-то другом, кроме хрупких стеблей, бархатистых лепестков, способах размножения и специфичных условиях, которые требуются тем или иным цветам. Конечно же, Элен обещала, что не будет. Конечно же, не обижалась на дочь. И, конечно же, забывала об обещании уже в следующем письме.



4



- Как вы говорите, называется это растение? - спросила Элен торговца-индуса, разглядывая странные семена, которые он пытался продать ей, под непонятным названием.



Индус морщился, корил свой плохой английский и пускался в объяснения при помощи жестов.



- Ладно, черт с тобой! - сдалась Элен, не желая, чтобы возле них собралась толпа. - Выращу, а там уж посмотрим, что получится.



Для верности она провела дома за книгами несколько дней, но так и не смогла определить, какому растению принадлежат купленные ею семена.



5



Любовь. Она пришла сразу, как только Элен увидела набухший лиловый бутон. Странно, но он выглядел хрупким и сильным одновременно. Элен провела в цветнике почти все утро, и ближе к полудню, ей даже начало казаться, что все насекомые слетаются в цветник ради того, чтобы взглянуть на это чудо. А что этот цветок - чудо, она не сомневалась.



Несколько дней за книгами, несколько встреч с торговцами. Она даже попросила соседского мальчишку разместить фотографию цветка в интернете, но так и не смогла узнать название, даже вид и тот остался для нее загадкой.



"Вот подождите, - обещала она своим детям в письмах. - Вы сами полюбите его, как только увидите".



6



Период цветения. Запах от незнакомого растения перекрыл собой все остальные запахи. Элен даже начало казаться, что у нее не один бутон, а целая сотня лиловых красавцев. Сотня, которая вскоре после запаха заполнила все вокруг лиловой пыльцой.



"Только бы он не умер на следующий год, - думала Элен. - А еще удалось бы получить от него потомство".



Она вернулась домой лишь когда стемнело - все сидела и смотрела, да изредка, чтобы размяться, пропалывала тот или иной цветник.



7



Порез был не глубоким, и Элен даже не сразу заметила его за слоем грязи. Струйка крови из левого пальца, лихо извиваясь, стекала в раковину и уносилась в дренаж. Элен вытерла руки, стараясь не испачкать новое полотенце, наложила пластырь. На плечах кофты все еще была лиловая ароматная пыльца, оставшегося за окном цветка и ей пришлось отправить кофту в стирку, надеясь, что не останется пятен.



Ночью у нее поднялась температура. Порез на пальце воспалился. Краснота поднялась по руке вверх. Элен выпила пару таблеток противовоспалительного, но так и не смогла заснуть.



Утром, кутаясь в халат, она вышла в цветник. Лиловый бутон поник, а к обеду от цветка осталась лишь тонкая ножка.



Вернувшись в дом, Элен проверила свою температуру, позвонила знакомому врачу и записалась на прием.



8



Доктор Йорк долго осматривал ее, затем осторожно снял повязки с порезанного пальца. Краснота спала, но рана начала гноиться. Какое-то время он задумчиво рассматривал порез, затем достал пинцетом из раны тонкий шип какого-то растения.



- Это что? - растерялась Элен.

- Не знаю, но теперь, думаю, рана начнет заживать, - пообещал ей доктор Йорк.



9



Но рана не заживала. Наоборот. Элен начинало казаться, что все становится только хуже. И эти шипы! Она не знала почему, но доктор Йорк извлек их не все. Да и не шипы это были! Крохотные отростки, которые приходилось вытаскивать из раны щипцами, и делать это с каждым разом было все больнее и больнее.



10



Страх. Он пришел, когда Элен поняла, что рана растет. Больше. Эти отростки, которые она доставала из раны. Один из них каким-то образом пробрался ей под кожу. Элен чувствовала его возле локтя.



Доктор Йорк долго изучал это твердое подкожное образование, затем сделал надрез, но так ничего и не обнаружил.



- Это просто воображение, - заверил он Элен.



Но это было не воображение. Она знала, что нет. Отросток просто спрятался. Нужно было обыскать все тело и тогда...



11



Запах. Элен не была уверена, но ей казалось, что ее волосы пахнут так же, как когда-то пах тот дивный цветок, который она купила у индуса на рынке.



- Что-то популярное, да? - спросила ее девушка в магазине. - Я имею в виду, ваши духи.



Элен не ответила, вернулась домой, приняла душ. Нет. Запах лишь усилился. Пытаясь отвлечься, она написала детям пару коротких писем, приняла успокоительного и легла спать.



12



Ростки. Первые из них появились на спине и плечах. Вместе с этим Элен нашла и множество тонких ростков на своей голове. Они извивались, заменяли ей волосы. Стоя перед зеркалом, она попыталась их вырвать. Боль обожгла тело. Элен вскрикнула, повторила попытку и потеряла сознание.



13



Она боялась выходить на улицу, боялась звонить по телефону, не зная, сохранился ли у нее голос. Да. Она все еще могла мыслить и перемещаться по дому, но... Несколько раз Элен пыталась заставить себя подойти к зеркалу, но каждый раз закрывала глаза. Знакомый почтальон принес письма и спросил все ли у нее в порядке.



- Да! - ответила Элен и сама не поняла, получился у нее ответ или нет.



14



Цветник. Сейчас это было единственное, чем хотела заниматься Элен, но с каждым днем делать это становилось все труднее. Изменялась не только ее кожа, но и все ее тело - зеленело, становилось более изящным, словно готово было вот-вот распуститься. Элен даже поборола страх и посмотрела на свое отражение в зеркале. Зрение подвело ее, и она увидела лишь диковинный цветок, который отдаленно напоминал человека. Или же так оно и было? Какое-то время Элен размышляла над этим, затем пошла в сад, туда, где была свежая земля и теплое солнце, туда, где можно было пустить корни и наслаждаться тишиной и покоем...



15



Дочь приехала два месяца спустя. Дом выглядел заброшенным и одиноким. Жил только цветник. Но вопреки ожиданиям, он не радовал Саманту, наоборот, он пугал ее, особенно странное растение в центре с крупными лиловыми бутонами, протянувшее свои стебли к вошедшим, словно живой человек.



- Мама! - позвала Саманта несколько раз для верности, затем спешно оставила внутренний двор, вышла на улицу.



Перед глазами все еще стояла картина уродливого растения. Саманта огляделась. Почтовый ящик был полон. Кто-то из соседей сказал, что давно не видел Элен Кемпбел.



- Знаете, - сказала одна из старушек, - а она ведь очень сильно увлекалась цветами. Говорила, что это ее страсть, ее любовь.

- Знаю, - сказал Саманта, как-то отрешенно, снова невольно вспоминая уродливое растение, достала телефон и позвонила в полицию, чтобы сообщить о пропавшей матери.

И кстати да, по крайней мере, кактусы могут прорастать в теле человека.

http://earth-chronicles.ru/news/2012-07-16-26842 Пруф.

[Кошара]

Группа.

Spoiler

Всю зиму мы играли в "Опознание", "Процесс" и, конечно, в "Клетку". Они быстро всему учились и уже через месяц выбегали из двух минут, минута пятьдесят две - рекорд группы, - с того момента, когда Вадик кричал: "Горим!" и до того, как последний выскакивал наружу и падал к остальным на листы фанеры, которые Сан Саныч по моей просьбе вытащил из кладовой и разложил у выхода, чтобы они не валялись на снегу. Сан Саныч - золотой мужик, очень их любит, всю группу, и всегда мне помогает. Так и в прошлый раз, когда играли в "Школу" и все хотели быть бойцами или боевиками, он сразу же согласился, и мы сидели в группе втроём - я, он и Вася Михайлов, тихий мальчик, такой тихий, всё сначала боялся, но я объяснила, что Заложником быть не страшно, надо только сидеть и молчать, не двигаться и ничего не говорить, тогда всё будет хорошо. Я говорила, сиди и молчи, пока сидишь - живёшь, пока молчишь - живёшь. Встанешь - умрёшь, слово скажешь - умрёшь. Но если прикажут перейти в другое помещение - нужно выполнять. И если прикажут говорить - говори, только смотри в глаза и не улыбайся, они этого не любят. И никогда не смейся - пристрелят. Запомни: ты никто и ничто. Но когда вас много, они могут торговаться, ваши жизни тоже чего-то стоят. И запомни ещё: тебя вытащат отсюда, через день, два или три, но обязательно вытащат, ни на секунду этого не забывай... Ему потом так понравилось, что он даже забывался и начинал смеяться и хлопать в ладоши и потом, когда играли в "Автобус" и в "Самолёт", он уже сам просился в заложники.

На Новый год мы показали "Клетку" родителям, я боялась, что они растеряются или оденутся не так, как надо, но они меня не подвели, и вся группа пришла нарядная - мальчики в костюмчиках, а девочки в вечерних платьях, на каблучках и, конечно, почти все накрасились, хотя я строго-настрого запретила, но потом решила - ладно, играть - так всерьёз, и всё прошло как по маслу, не зря мы целый месяц старались. Правда, игру пришлось немного изменить, потому, что было холодно, и я не хотела, чтобы они выбегали раздетыми на мороз, а потом подумала, что так будет даже лучше - в реальных условиях никогда все не успевают покинуть клетку, многие гибнут - половина или даже больше, спасутся только те, кто не растеряются и бросятся к выходу первыми, выживут самые сильные и смелые, а дети и старики погибнут, и ещё те, кто спасают других, - это я им объясняла уже наспех, перед самым представлением. Я говорила, беги, пока бежишь - живёшь, за тобой тоже бегут. Остановишься - пропадёшь, упадёшь - тебя затопчут, упадут перед тобой - беги по ногам, по рукам, по головам, тогда есть шанс выжить. Главное - сохранить себя. У вас две минуты на то, чтобы покинуть здание... Всё получилось очень здорово - они добежали до входной двери и свалились в тамбуре, который Сан Саныч заранее выстлал поролоновыми матами, устроили там кучу-малу, а потом лежали неподвижно минуту, как мы договаривались, и звонили мобильники, - я попросила нескольких пап позвонить им одновременно, чтобы, всё было, как тогда: они лежали у двери навалом, грудой безжизненных тел, а телефоны звонили и звонили, в общем, почти всем понравилось, только несколько бабушек куксились, и у Арсения мама сказала, что это безобразие и такие игры надо запретить, она возмущена, кукла крашеная, но в конце, когда они спели хором "Шоу маст го он", на - я особенно этим гордилась - английском, все хлопали, а потом Дед Мороз, он же Сан Саныч, раздал подарки, каждому достался подарок.

После праздников мы играли в "Процесс", Сан Саныч согласился быть Хозяином; ну, артист, - я едва сдерживалась, чтобы не смеяться, глядя на него, такие он рожи корчил за решёткой, которую сам же и смастерил из черенков для мётел, делал "честные" глаза и всё повторял, что он тут совсем ни при чём - его и в городе-то не было, а потом - они же сами пришли, никто их не заставлял, и всё просил прислать доктора - ну, прямо, бедная овечка - ему бы в театре играть, даром, что простой дворник, и ещё мне очень понравился Ваня, когда он, серьезный и бледный от волнения, звонко произносил на всю группу: "Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!", было видно, что это для него не просто игра, больше, чем игра. Однажды они так разыгрались, что когда Сан Саныча выводили из зала суда, набросились на него всей группой, повалили на пол и стали рвать, остервенело, совсем как маленькие волки, мне даже пришлось на них закричать, чтобы они его оставили, и объяснить, что Сан Саныч - это не Хозяин, а Сан Саныч, мне кажется, они так ничего и не поняли, хотя слушали очень внимательно, совсем как взрослые.

Пока Сан Саныч был на больничном - в свалке ему повредили глаз - мы две недели играли в тихие игры - "Семью", "Плохую маму" и "Злую бабушку". Мне нравилось, когда они сами видели, что игре всегда есть место в жизни, когда кто-нибудь из группы говорил: "А у нас тоже так". Когда играли в "Пьяного папу" Оленька Первушина сказала, что у них дома всё, как в игре, только наоборот - мама приходит домой пьяная и ругает папу, а потом бьет, а он никогда не защищается, только говорит, что не любит маму, не любит, не любит, никогда не любил, и мама уходит плакать в другую комнату, а однажды мама так напилась, что приезжала "скорая" и реанимация, а потом мама долго лежала в больнице, и соседка сказала, что маму "вынули из петли", но никто не знает, что такое "вынули из петли", ни бабушка, ни тётя Вера - никто, а когда маму выписали из больницы, папа ушёл "к этой ***", а мама сказала, что он сам всё разрушил своими руками, когда она вырастет, то запишется в секцию армейского рукопашного боя и сломает папе руку, правда, там берут только с двенадцати лет, но она подождёт...

Когда Сан Саныч вышел на работу, я опасалась, что он откажется играть, и мы останемся без Санитара, но он только отмахнулся от меня - подумаешь, глаз, зажило как на собаке, и мы до самого лета играли в "Опознание". Эта игра им тоже понравилась, особенно девочкам, нужно было выбрать себе Близкого, а потом узнать его, мёртвого, но сначала нужно было выбрать. Почти все выбирали Егора или Мишу, чаще Егора - иногда сразу две или три девочки хватали его за руки и каждая кричала, что она - первая, а когда первая была Марина, она всегда сразу узнавала Егора, не знаю уж, как ей это удавалось - я сама завязывала ей глаза, но она сразу же его узнавала, стоило ей только к нему прикоснуться, а потом падала ему на грудь и плакала, так плакала, что он однажды её оттолкнул и сказал: "Ты что, дура?", не знала я, что девочки умеют так плакать...

В начале лета мы ещё немного играли в "Клетку", но это было уже не то, а потом они ушли на каникулы, а я в отпуск. Я не люблю отпуска, не знаю чем себя занять, живу одна, у меня - ни родных, ни огорода, ни дачи, группа - это всё, что у меня есть, целыми днями я сижу дома и выхожу только в магазин, чтобы купить себе еды, весь день напролёт смотрю телевизор, художественные фильмы о войне и, особенно, новости. Недавно на воде погибли люди, много людей, детей и взрослых, ведутся спасательные работы.

Вечером я выхожу погулять перед сном, лето проходит, желтеют листья, я очень скучаю по группе и уже придумала новую игру, надо только будет достать надувной бассейн и длинный шланг, чтобы Сан Саныч смог наполнить его водой, - тогда мы всю осень, до самых холодов будем играть в "Теплоход". Только бы повезло с погодой.

А как проводят время ваши дети?

И на сегодня всё. Пока.

[Кошара]

Ещё кое-что из раздела: как писать не надо. Все штампы смертельных файлов в нескольких строчках, всерьёз выложенные на сайт страшных историй.

Giewma.face

Spoiler

Данный файл представляет собой видео, разрешение которого нигде не встречается. Его можно открыть в любом плеере, и он не станет вам навязываться. Его можно встретить скачав Killswitch, если немного посмотреть его "движок", на видео вы увидите следующее:

В начале показывают паспорт некого Криса Уильяма 1992 года рождения - это будет длиться 25 секунд. Позже, будет самолёт и кадры, где сняли падение самолётов в башни-близнецы. Там будет много "расчленёнки" и труп Криса. Потом Крис встаёт как зомби и сбивает камеру.

Вред после этого файла до сих пор разный. Кого-то тошнило, кто-то совершил суицид, кто-то убил своих родственников.

После того, как учёные разложили файл на кадры, стало ясно, что в видео присутствуют 25 кадры, и их 666 штук(!), и также они сопровождаются криками умирающих детей и ультразвуком.

[bomber]

А я-то думаю, куда ты подевался

[Ajir]

Кстати. Хотя гарантии никакой, но это могло быть и реально. Случаи когда человек предвидел чью-то скороую смерть или почувствовал - баян полный, но регулярно повторяются. Кстати при попадании в реанимацию и вообще проблемах с здоровьем чувствительность порой парадоксально возрастает. Если это было реально, то понятно эта девушка не забрала жизнь медсестры, но почувствовала

 

 

Чужая жизнь.

Не то чтобы выдающаяся, но правильная история.

 

 

[Кошара]

Привет всем.

Бестия.

Spoiler

Ужас пришел неожиданно и несправедливо. Все было ровно и хорошо, хотя нет, даже так: все только-только стало налаживаться. А теперь я даже не знаю, что мне делать и как себя вести. Ужас пришел. Не вежливым гостем, а нахальным, бестактным захватчиком. Пришел и остался — во мне, вокруг меня.

Расскажу свою историю. Искренне рассчитываю если и не на дельный совет, то хотя бы на поддержку.

Произошло это буквально на днях, может с недельку назад. Жена помыла посуду, приготовила ужин и тихонько засыпала перед телевизором, в то время, как мы с товарищем сидели на кухне и болтали о работе. Он пил пиво, я кофе. Мне еще нужно было отвезти его домой, так что я от алкоголя отказался. Мы засиделись и уехали только ближе к часу. Немного прокатились по городу, поболтали еще, нарезая круги по знакомым маршрутам. Короче, домой я возвратился только к трем. В квартире было тихо, телевизор выключен, а Оксана еле слышно посапывала, приобняв одеяло в том месте, где обычно лежу я.

Спать хотелось неимоверно. Я спешно разделся и юркнул под бочок к жене. Думал о чем-то, размышлял, сходил выкурил сигарету. Лежу. Помню, мысль промелькнула: «Как же все хорошо и благополучно!». Даже улыбнулся темноте! Как вдруг на грудь мне легла рука Оксаны. Все в порядке, ничего особенного, вот только рука была холодной, как лед. Я вздрогнул. В следующую секунду рука сжалась и ухожанные, налакированные ногти беспощадно впились в мою плоть. Я вскрикнул и отшатнулся, недоуменно глянув на жену. Вспоминая представшую моим глазам картину, я до сих пор начинаю дрожать мелкой дрожью.

На меня не мигая смотрело два огромных, мерцающих в темноте глаза. Они были серебристо-белыми, как жемчужины, и неестественно яркими. Это была не Оксана… То есть это была она: ее тело, ее волосы, ночнушка опять же… Но смотрела на меня не моя кроткая, преданно любящая жена, а какая-то ведьма, монстр. Пухлые, сочные губы вытянулись сейчас в две тонкие, лиловые нитки. Зубы плотно сжаты. Брови вскинуты, словно что-то привело монстра в изумление. В общем и целом, лицо, уставившееся на меня в тот миг, выражало полное безумие.

Я похолодел. От ужаса легкие скрутило в спазмах, крик так и застрял где-то в глотке, а в желудке зашевелилась гигантская, склизкая жаба.

Монстр тем временем зашевелился, отвернул лицо к стене, потом опять на меня, поводил руками по простыне, впиваясь ногтями в ткань, и зарычал. Этот звук все еще стоит у меня в голове. Ничего подобного мне не приходилось слышать ранее. Страшный, утробный рык, особо громкий и отчетливый в ночной тишине. Голос изменился особо заметно. Рычал монстр не женским голосом, и даже не мужским, а каким-то животным, ну или как минимум не человеческим. Такой низкий, хрипловатый, кожаный басок, чем-то схожий со звуком холостых оборотов восьмицилиндрового двигателя.

Я готов был потерять сознание от ужаса, но все же медленно поднялся с кровати и, не смея выдохнуть, попятился к двери. Супруга, казалось, не стремилась за мной. Она лишь неловко села на кровати и провожала меня своим мертвым, ничего не выражающим взглядом. Жуткое рычание не смолкало. Я не сводил с нее глаз. Луна освещала ее растрепанные волосы, оголившееся под спавшей ночнушкой плечо, бледную кожу и впалые щеки. У нее всегда была милая, круглая мордашка, но сейчас личико будто бы просело и сдулось. Когда я случайно зацепил ногой стул, монстр раскрыл рот и что-то рявкнул в мою сторону. Вслед за этим на пол грохнулся стул. Не знаю, как это вынесло мое сердце, в тот момент готовое выпрыгнуть из груди.

Когда я, наконец, добрался до двери, моя жена стала неуклюже подниматься с кровати, раскачивался из стороны в сторону подобно марионетке. Я вышел в коридор и тихо закрыл за собой дверь, мертвой хваткой вцепившись в ручку. Как же мне было страшно в те минуты! Я не хотел верить во все происходящее, но и не верить не мог. Долго я стоял так, сжимая ручку двери. В непроглядной темноте и полной тишине все казалось призрачным и нереальным. На смену страху пришла какая-то подавленная отрешенность. Но вот за дверью послышалось шарканье ног, и страх вернулся с удвоенной силой.

Я мучительно вслушивался в каждый звук. Вот она прошла вдоль кровати, окна, постояла немного, двинулась к двери, задев опрокинутый мною стул, снова остановилась, после чего медленно вернулась к окну. И все порыкивая, похрипывая и бормоча что-то несвязное и вряд ли словесное.

Но вот монстр замолчал, и наступила тишина. Я так и стоял, не шелохнувшись. Слышно было только, как отчаянно бьется мое сердце и больше ничего. Хотелось в туалет, хотелось пить и курить, хотелось, чтобы все было по-старому, так, как было еще полчаса назад. Можно было убежать, входная дверь совсем рядом, но я стоял, как вкопанный. Ведь это мой дом, а там за дверью шатается пусть и обезумевшая, но все же моя жена. Хотя… кого я обманываю? Просто ноги мои от страха одеревенели и словно вросли в пол.

Прошел час, а может быть только минута. Как назло, зачесался нос. Такое будничное, земное и естественное желание. Милое, хорошее… Я медленно оторвал одну руку от двери и, стараясь лишний раз не колебать воздух, поднес ее к лицу. В этот момент за дверью раздался голос. Не рычание, не хрип, а именно голос, грубый, злой, явно ожесточенный. Волосы становились дыбом, настолько он был ужасен!

Как это ни банально, но глаголила супруга не то на греческом, не то на латыни. Этакое характерное звучание, легко узнаваемое после просмотра пары-тройки трэшевых ужастиков. Вот только я находился не в фильме и изрекал нечто непонятное не какой-нибудь темный маг, а моя собственная жена.

Говорила она долго, с трудом складывая слова по слогам и, время от времени, срываясь на крик. Я находился уже в последней степени отчаяния и был готов бежать на кухню за ножом, чтобы покончить с этим ночным кошмаром.

Жена оборвала заговор на полуслове, и к своему ужасу я почувствовал, как с той стороны двери кто-то взялся за ручку. Дверь потянули, сначала не сильно. Потом еще раз, еще и еще. Не рывками, но настойчиво и сильно, так, что с каждым разом щель становилась все больше. Я сжал зубы, полностью отдавшись безмолвному противостоянию, каждый мой мускул напрягся. Но все без толку. Еще минута и в щель на меня смотрит все тот же мертвенно-белый глаз. Казалось лицо Оксаны изуродовалось еще сильнее. Ее перекосило; глаза часто и бессмысленно моргали, рот открывался и закрывался, не издавая ни звука, по подбородку струйкой стекала слюна. Монстр пытался просунуть морду в щель, но зазор был недостаточно велик. Я видел то один глаз, то другой, а иногда только нос и подбородок. В какой-то момент она замерла, отодвинулась от щели и молча уставилась на меня. Впервые в этом жутком, зверином лике появилась некоторая осмысленность.

- Бестиа…- хрипло прошептало чудовище и в тот же миг отпустило ручку двери.

Я снова остался в тишине, слушая, как то, что еще недавно было моей любимой женой, шаркая ногами по полу, двигается к кровати. Через несколько минут скрипнули пружины и все стихло. Я понимал, что дверь уже можно отпустить, но не делал этого, а только крепче сжимал ручку и тихо плакал.

- Леш?..- тихий, знакомый голос.- Леша, ты где?

Моя жена, Оксана. Это была она.

- Леша!- она зашевелилась на кровати, шумно выдохнула и причмокнула губами.- Леша?

Обратное превращение напугало меня едва ли не сильнее, чем все то, что ему предшествовало. Я нервно облизнул пересохшие губы и, не отпуская двери, отозвался:

- Я тут… на кухне…

- Опять куришь что ли?- в голосе появились недовольные нотки.

- Ага… Курю.

- Милый, принеси мне, пожалуйста, попить.

Вот оно…

- Хо… Хорошо! Сейчас докурю и принесу.

- Ладно.

Усилием воли я разжал руки и потопал на кухню. Каждый клочок темноты пугал, каждый предмет мог вот-вот обернуться какой-нибудь тварью. Будто на протезах я добрел до кухни, налил воды и вернулся к двери. Собрав всю свою решимость, вошел внутрь. В последний момент подумал: а вдруг ловушка? Вдруг демон притворился и ждет меня сейчас в свои объятия?

Но нет, на кровати лежала Оксана. Горячо любимая, нежная и бесконечно красивая. Она была бледна и выглядела больной. Еще бы!

Я замер в дверном проеме. Руки тряслись, и вода вот-вот норовила выплеснуться из стакана.

- Ты чего?- Оксана приподнялась на локте.

- Ничего.

- Дай попить.

Я прошел в комнату, машинально вернул в вертикальное положение стул, приблизился к кровати и протянул жене стакан. Она жадно выпила все до последней капли и откинулась на подушку, коротко простонав.

- Как ты себя чувствуешь?- просипел я.

- Голова болит. И живот. Как-то тянет… Неприятно.

- Таблетку надо?

- Нет. Просто давай спать.

- Давай.

Оксана закрыла глаза. Я лег рядом и натянул одеяло до самого носа. Вскоре Оксана задышала спокойно и ровно, как дышат спящие люди. Мне «отчего-то» не спалось. Минут через двадцать она повернулась на бок и приобняла меня. От ужаса я сжался в комок. Расцарапанная в кровь грудь неприятно ныла, но это было ерундой, по сравнению с тем, что творилось у меня в голове. Я решил молиться, хотя никогда этого не делал, да и вообще не верил в Бога. Я напряг память и одними губами зашептал первые строки из «Отче наш». В эту секунду рука на моей груди немного напряглась, несильно, но достаточно для того, чтобы я ощутил. Будто предупреждая.

Я оставил затею с молитвой, да так я и лежал, боясь шелохнуться.

А в голове хриплый голос раз за разом повторял: «Бестиа…».



ЗАКЛЮЧЕНИЕ



Все самое интересное в конце.

Хоть с той ночи и не произошло больше ничего мистического, жизнь моя превратилась в сущую пытку. Я боюсь. Боюсь так сильно, что вот-вот сойду с ума. Может быть, и уже сошел. Может, это случилось гораздо раньше той ночи, и все произошедшее лишь плод моей больной фантазии? Но нет. Я вынужден день за днем, и ночь за ночью уверяться в реальности всего, что творится вокруг. Хочется бежать, но бежать некуда. Все чаще приходят мысли о самоубийстве, но станет ли это утешением и не усугубит ли положение? Долго ли я еще протяну, оставаясь в своем уме?

Самое страшное случилось вчера.

Я сидел на кухне, угрюмо перелистывая откидной календарь, когда в квартиру влетела сияющая от счастья Оксана.

- Леша! Лешка!

Я поднял на нее утомленный взгляд.

- Да, милая.

- Лешенька…- девушка буквально задыхалась от счастья.- Я тебе не рассказывала… Я была в больнице, проходила обследование. Я беременна, Леша!

Я обмяк на стуле, не зная, что и думать. В голове, казалось, лопнула последняя струна, сердце упало. Беременна… Так вот.

- А ты и не рад!- засмеялась Оксана.

- Рад… Рад, как же.

На ватных ногах я поднялся со стула и обнял жену. Сил изображать радость не было. Пусть думает, что я в шоке от этой новости. Все мужчины в шоке от таких новостей.

- Милый мой, Лешенька!- она немного отпрянула и заглянула мне в глаза.- У нас будет ребенок. Наш малыш!

- Да,- как заведенный повторил я.- Наш малыш.

Бедная моя, несчастная Оксанка.

Я посмотрел на ее восторженное лицо, сияющие глаза, улыбку. Все это было родным и знакомым. Но от моего взгляда не укрылось и нечто иное: будто бы за круглым, детским личиком Оксаны скрывалось что-то чужое, незнакомое и чуждое, с тонкими, как нитки губами и мерцающими жемчужным блеском глазами.

Бестия никуда не ушла.



Скажите, как быть? Господи, помоги мне, прошу.

Я убил детей

Стихотворчество.

Spoiler

Удачная на днях была охота,

Легко нашел я логово волков.

Волчицу сразу пристрелил я дробью,

Загрыз мой пес двоих ее щенков.



Уж хвастался жене своей добычей,

Как вдалеке раздался волчий вой,

Но в этот раз какой-то необычный:

Он был пропитан горем и тоской.



А утром следующего дня,

Хоть я и сплю довольно крепко,

У дома грохот разбудил меня,

Я выбежал, в чем был, за дверку.



Картина дикая моим глазам предстала:

У дома моего стоял огромный волк.

Пес на цепи, и цепь не доставала,

Да и наверно, он бы помочь не смог.



А рядом с ним стояла моя дочь,

И весело его хвостом играла.

Ничем не мог я в этот миг помочь,

А что в опасности — она не понимала.



Мы встретились с волком глазами.

«Глава семьи той», — сразу понял я,

И только прошептал губами:

«Не трогай дочь, убей лучше меня».



Глаза мои наполнились слезами,

И дочь с вопросом: «Папа, что с тобой?» —

Оставив волчий хвост, тотчас же подбежала,

Прижал ее к себе одной рукой.



А волк ушел, оставив нас в покое.

И не принес вреда ни дочери, ни мне,

За причиненные ему мной боль и горе,

За смерть его волчицы и детей.



Он отомстил. Но отомстил без крови.

Он показал, что он сильней людей.

Он передал свое мне чувство боли

И дал понять, что я убил ДЕТЕЙ.

 

 

Последний автобус.

Сюрреализм или типа того.

Spoiler

Петр Геннадьевич был настоящим деловым человеком. Он не занимал высоких постов, не строил дач под Парижем, не катался на лыжах. У него не имелось даже сексуальной секретарши. Петр Геннадьевич был необычайно серьезен и не мог позволить себе тратить драгоценное время на такие пустяки, как дачи, посты или секретарши. Петр Геннадьевич работал и ничего на свете не ценил больше своей работы, и ничему больше не мог радоваться. Ранним утром спешил он на автобусную остановку, прижимая к груди потрепанный кожаный портфель, под завязку набитый бумагами, и душа его пела, предвкушая напряженный трудовой день. Поздним вечером он возвращался домой, вновь и вновь перебирая в голове произошедшее за день и взвешивая каждое свое действие. Он съедал ужин, выпивал чашку чая, усаживался в кресло и начинал изучать документы, готовясь к следующему рабочему дню, а ночью беспокойно ворочался в постели, мучаясь от одного и того же кошмарного сна, в котором раз за разом опаздывал на работу на целых десять минут.

По выходным Петр Геннадьевич страдал. Он мотался по квартире или близлежащему парку, не находил себе места и не мог понять, почему вдруг остановился этот прекрасный совершенный механизм, частью которого он являлся. Все его существо застывало в ужасе при мысли о том, что в стране вдруг прекратились будни, что тысячи и тысячи людей сидят без дела, а в это время на их рабочих местах впустую пылятся мониторы и лежат в ящиках столов всеми забытые бумаги.

Вредных привычек и хронических заболеваний у Петра Геннадьевича, естественно, не было - зато у него, как это ни странно, была жена. Каким образом она завелась, он не знал и вряд ли смог бы даже вспомнить ее имя, но именно наличие жены давало ему возможность не отвлекаться на приготовление пищи, мытье посуды и стирку носков. Она хлопотала вокруг него, что-то говорила, приносила свитер или очки, а он бродил по лабиринту очередного документа и не обращал на нее внимания.

Надо сказать, самой большой радостью для Петра Геннадьевича было задержаться на работе. Офис пустеет, погружается в тишину, за окнами сгущается темнота подступающей ночи. Все сослуживцы уже едут домой, только Петр Геннадьевич сидит за своим столом, прихлебывает давно остывший кофе и, подслеповато щурясь сквозь очки, что-то напряженно высчитывает. В такие мгновенья он молодел и светился изнутри. Никто и ничто не отвлекало его, и даже охранники, исполненные уважения и восхищения, не осмеливались нарушать эту идиллию. Само собой, Петр Геннадьевич задерживался на работе постоянно.

И вот однажды случилось то, что рано или поздно должно было случиться. В компании появился новый охранник и в первую свою рабочую смену он, обходя помещения, не разглядел согнувшегося над столом Петра Геннадьевича и запер офис.

Петр Геннадьевич, увлеченный составлением графиков для отчета, понял, что произошло, только парой часов позже. Однако он остался абсолютно невозмутим и, лишь закончив работать с последним графиком, встал и направился к телефону, чтобы позвонить на вахту и сообщить о возникшем недоразумении. Но судьба оказалась жестока к нему - телефон не работал. Петр Геннадьевич хмыкнул и, вернувшись на свое место, проработал еще час, а потом попробовал позвонить снова, но безрезультатно.

Петр Геннадьевич, чей привыкший к регулярному питанию желудок уже начинал возмущаться, понял, что тянуть дальше нельзя и вытащил сотовый телефон - но связи не было, и через двадцать минут, почти посадив батарейку, Петр Геннадьевич оставил попытки куда-либо дозвониться. Он очень хотел есть, еще больше хотел пить, и все читанные когда-то заявления о том, что без воды человек может прожить три дня, казались теперь полным бредом.

В половине двенадцатого Петр Геннадьевич наконец решился. Он сделал то, что не имеет права позволить себе ни один по-настоящему деловой и серьезный человек в мире - он начал стучать кулаками в дверь и звать на помощь. Поначалу он стеснялся стучать и кричать громко, но в конце концов был вынужден и орать во все горло и бить что есть силы - только тогда охранники услышали его и открыли дверь.

Петр Геннадьевич был свободен! Он вышел на улицу в промозглый октябрьский вечер. Автобусная остановка оказалась совершенно пуста. Редкие машины с шумом проносились мимо, разбрызгивая по мокрому асфальту свет фар. Афиши и объявления уныло пялились в темноту, автобусов не было, прохожих тоже, только какая-то мрачная птица копошилась рядом с опрокинутой урной.

Минут через десять Петр Геннадьевич понял, что замерз. Он уже собрался было выйти на тротуар и отправиться домой пешком, но тут из-за угла вывернул обшарпанный и грязный пазик. Петр Геннадьевич обрадовано взмахнул рукой, и автобус остановился.

Внутри было тепло и уютно. Сумрачный желтый свет заливал салон, в котором находилось лишь двое пассажиров - угрюмого вида стариков, примостившихся на заднем сиденье. Отдав водителю деньги за проезд, Петр Геннадьевич уселся у окна и, закрыв глаза, погрузился в сладкую дрему, не забывая время от времени следить за дорогой, чтобы не пропустить свою остановку.

Вам доводилось когда-нибудь ездить на последнем автобусе? Не просто на позднем, а именно на последнем оставшемся автобусе в городе, после которого до самого утра больше не будет ни одного? Если доводилось, то вы знаете - такой автобус отличается от всех остальных лишь тем, что иногда останавливается в местах, где раньше никогда не было остановок, на улицах, которых не найти на карте города.

Петра Геннадьевича, надо сказать, угораздило попасть именно в последний автобус. Он, однако, об этом не знал, а потому очень удивился, когда движение вдруг прекратилось, двери открылись и водила гаркнул:

- Приехали!

Петр Геннадьевич растерянно оглянулся. Старики мрачно смотрели на него. Водила снова крикнул:

- Вставай давай, на выход!

- Простите, - сказал Петр Геннадьевич. - Вы мне?

- Тебе! - водитель высунулся из своего закутка. - Быстрее, я тебя ждать, что ли, должен?

- Но это еще не моя остановка! - запротестовал Петр Геннадьевич.

Водила ощерился:

- Тебе-то откуда знать? Выходи по-хорошему!

Старики поднялись с заднего сиденья и, недобро улыбаясь, направились по проходу к Петру Геннадьевичу. Тот понял, что они намереваются просто вышвырнуть его наружу, поэтому встал и быстро вышел из автобуса, злобно бросив напоследок:

- Я на вас жалобу напишу!

Водитель во все горло расхохотался:

- Пиши, дружище! Почитаю с удовольствием! - и дал газу.

Глядя вслед стремительно удаляющемуся пазику, Петр Геннадьевич впервые за очень долгое время матерился - тихо и отчаянно. Он осмотрелся и не смог понять, где именно его высадили. Район выглядел как сотни других, не выделяясь ничем особенным, и был ему совершенно не знаком. Уползала в обе стороны черная лента дороги, залитая отсветами фонарей, росли в небо громады многоэтажек, расцвеченные горящими окнами, мерцали две неоновые вывески. Людей вокруг видно не было.

Петр Геннадьевич уныло побрел вдоль трассы, надеясь рано или поздно найти хотя бы один знакомый ориентир. Он хотел было позвонить жене, но мобильник настойчиво демонстрировал отсутствие сети, да и запас батарейки стремился к нулю.

Тишина действовала на нервы. Даже холодный октябрьский ветер куда-то исчез, и теперь все пространство вокруг занимал причудливый танец отсветов фонарей на черном асфальте дороги. Свет и тьма здесь оставили свое вечное противоборство и слились в долгом и страстном поцелуе. Петр Геннадьевич нервно засмеялся такой нелепой мысли и ускорил шаг. Рано или поздно он куда-нибудь придет, здесь же все-таки не лес. Злость на водителя прошла, остались только усталость, голод и жажда. И еще странное ощущение, что весь город вокруг ненастоящий. В темноте легче скрыть швы и заплаты.

На пути появился небольшой продуктовый магазин, над дверью которого горела тусклая желтая лампочка. Когда Петр Геннадьевич подошел ближе, то увидел, что на самой двери красуется странная надпись: ANTROPOPHAGIA EST MATER STUDIORUM.

Чуть выше было написано: КРУГЛОСУТОЧНО.

Петр Геннадьевич потянул ручку на себя, и дверь открылась. За прилавком стояла огромная женщина в синем переднике и вязаной шапке. Взгляд ее равнодушно скользнул по вошедшему.

- Скажите, - начал было Петр Геннадьевич. - А как мне добраться до...

- Цвет из иных миров! - низко и хрипло взревела женщина, подняв руки. Вместо ладоней у нее были окровавленные обрубки - и в каждый было забито по пять толстых ржавых гвоздей.

Петр Геннадьевич отпрянул назад и уперся спиной в дверь, но она не открывалась.

- Человек-амфибия! - ревел монстр за прилавком. - Легенда о двух городах!

Вместо зубов в ее десны тоже были забиты гвозди. Петр Геннадьевич, не в силах оторвать от чудовища взгляд, уперся спиной в дверь, а в голове его полыхала одна-единственная мысль: сейчас будет инфаркт, сейчас будет инфаркт!

Но инфаркта не случилось. Продавщица с криком:

- Мат в этюдах! - начала грузно перелезать через прилавок. Петр Геннадьевич обернулся, обеими руками со всей силы толкнул дверь - и чуть не рухнул носом в асфальт, потому что на этот раз дверь открылась без всяких проблем. Он выбежал на улицу, а вслед ему неслось:

- Огни на курганах! Что-то страшное грядет!

Петр Геннадьевич бежал долго. Продавщица не преследовала его, но он просто физически не мог остановиться. Он петлял по каким-то улицам и переулкам, нырял в какие-то арки, стучался в какие-то двери. Никто не отвечал и не показывался. Город был пуст и мертв и не обращал внимания на крохотного, насмерть перепуганного человечка.

Наконец Петр Геннадьевич без сил повалился на грязную скамейку в заваленном палой листвой скверике. Отдышавшись и придя в себя, он решил, что никуда больше не пойдет, а будет сидеть здесь до самого утра, до тех пор, пока на улицах не появятся люди. Конечно, скорее всего, он опоздает на работу, но у него, по крайней мере, есть веская причина. С этой мыслью он, похоже, заснул, потому что через некоторое время вдруг обнаружил, что просыпается.

Теперь рядом со скамьей в землю был вкопан деревянный столб с плакатом, на котором значилось: ЗДЕСЬ НЕТ ЛЮДЕЙ.

- Да уж, вашу мать, я заметил, - пробормотал сквозь зубы Петр Геннадьевич и тут услышал музыку. Играли на скрипке. Звуки стремительно приближались, обрастая шумом, топотом - и всего через несколько мгновений в скверик вошла удивительная процессия. Впереди всех шел изящный молодой человек в строгом черном костюме и красных перчатках. Он пританцовывал на ходу и искусно вертел в воздухе тоненькой тросточкой. За ним четверо дюжих парней в таких же костюмах несли огромный, окованный железом гроб - а в гробу сидел музыкант, сморщенное бесполое существо с длинными, почти до самой земли, седыми космами. Он, приложив к плечу скрипку, вдохновенно и яростно терзал ее смычком, производя резкую и грубую мелодию, похожую на военный марш. За ними шла толпа ряженых в уродливых масках и нелепых длинных одеяниях. Разглядеть что-либо подробнее Петр Геннадьевич просто не успел - процессия дошла до него, музыка разом смолкла, и все замерли.

Молодой человек с тросточкой учтиво поклонился, сказал:

- Поминки по Финнегану.

- Ага, - ответил Петр Геннадьевич, несмотря на то, что поджилки его тряслись. - Сборник задач по математике для шестых классов.

Молодой человек хитро прищурился и спросил:

- Янки при дворе короля Артура?

- Сто пятьдесят советов садоводу-любителю! - отпарировал Петр Геннадьевич.

- Идиот.

- А... хм.. Николай Васильевич Гоголь. Собрание сочинений в десяти томах!

После этого молодой человек развел руками, как бы признавая бессмысленность дальнейшего разговора, и, снова учтиво поклонившись, взмахнул тросточкой. Существо в гробу рвануло смычком по струнам, и вся эта дьявольская процессия двинулась дальше.

Петр Геннадьевич сидел на скамье, наблюдая, как они проходят мимо него: черные просторные плащи, безумные, отвратительные маски, раскрашенные в агонизирующие цвета. Они двигались и двигались почти бесшумной вереницей, появляясь из тьмы и вновь исчезая в ней. Казалось, еще немного, и весь этот кошмар должен был закончиться, но тут в толпе случилась какая-то сумятица, ряды плащей заколебались, раздвинулись, выпуская вперед чудовищную продавщицу в синем переднике.

Прежде, чем Петр Геннадьевич успел сообразить, что к чему, она указала на него одним из окровавленных своих гвоздей и прохрипела, брызгая слюной:

- Жук в муравейнике!

Музыка вновь смолкла, уступив место взволнованному ропоту, доносившемуся со всех сторон. Подошел от головы колонны обладатель тросточки, вопросительно посмотрел на продавщицу, и та, встав на цыпочки, принялась нашептывать что-то ему в ухо.

Разобрать можно было не все, но шептала она громко, и до Петра Геннадьевича долетали целые фразы:

- ...на улице Морг... Темная половина... ...бище домашних животных...

И так неприятно стало ему, так не понравился весь этот шепот (в особенности про улицу с моргом), что он решил действовать - поднялся со скамейки и, вспомнив прочитанную в далекой юности книгу, сказал как можно громче:

- Туманность Андромеды.

Несколько секунд все молча смотрели на него, потом кто-то из толпы крикнул:

- Убить пересмешника!

- Убить пересмешника! - подхватили другие голоса. - Страшная месть! Война миров!

Человек в красных перчатках вскинул тросточку, и наступила тишина.

- По ком звонит колокол? - мягко, почти дружелюбно спросил он Петра Геннадьевича.

Тот понимал, что решается его судьба, и изо всех сил напрягал память, пытаясь найти в ней хоть что-то, способное помочь в столь ответственную минуту. Несмотря на осенний холод, по лбу и вискам ползли капельки пота. Наконец Петр Геннадьевич отыскал название, которое, как ему казалось, в полной мере описывало его нынешнее состояние - "Алиса в зазеркалье". Он даже открыл было рот, собираясь произнести его, но в этот момент прекрасный свежий воздух взял свое, и Петр Геннадьевич чихнул.

Что тут началось! Громилы, несшие гроб, рванули в разные стороны, гроб с грохотом обрушился на тропу, молодой человек с тросточкой свечой взмыл в черное небо, скрипач бросил скрипку и с пронзительным визгом покатился в кусты, цепляясь за ветки своими волосами. А все остальные, взревев на разные голоса, бросились на Петра Геннадьевича, и в свете фонаря стало видно, что на них вовсе не маски.



Через секунду он уже несся прочь, перепрыгивая через скамейки и поваленные мусорные урны. Покинув сквер, выбрался на дорогу, побежал по ней, не оборачиваясь. Тянулась навстречу разделительная линия, и в такт шагам бешено колотилось сердце, заглушить которое не мог даже топот множества ног за спиной.

Силы оставляли его, дышать становилось все труднее, но Петр Геннадьевич не в силах был остановиться, в нем пробудился древний, первобытный инстинкт, о котором он давно позабыл - кроме страха, он чувствовал еще и какую-то злобную, жестокую радость, удовольствие от происходящего, от безнадежной борьбы за жизнь. Тем не менее, преследователи приближались, и Петр Геннадьевич понимал, что очень скоро умрет.

Но вместо смерти в спину ему ударил вдруг яркий желтый свет. На асфальте впереди вытянулись, заметались в панике уродливые тени. Низкий рык двигателя заглушил топот и гневные крики, и через пару секунд бегущего человека обогнал старенький пазик, тот самый, благодаря которому он и оказался здесь. Автобус притормозил, давая возможность Петру Геннадьевичу забраться внутрь. Дверь с шумом захлопнулась, взревел мотор, и пазик начал набирать скорость, увозя Петра Геннадьевича прочь от стучащих в окна серых ладоней и невероятно распахнутых ртов.

Дальнейшее он помнил плохо. Помнил смеющегося водителя: "Да успокойся, человече, не догонят! Кто ж думал, что так... Вечно вы все всерьез воспринимаете!", помнил мелькающие по сторонам знакомые вывески, помнил лифт в своем подъезде и огромные, полные слез глаза жены. Помнил, как она обнимала его, а за занавесками поднималось из-за горизонта бледное плоское солнце.

Утром Петр Геннадьевич впервые в жизни не пошел на работу.

Концовка доставила...

И на сегодня всё. Пока.

А я-то думаю, куда ты подевался

Да куда я от вас-то?

Ритуальное убийство.

Spoiler

К 15-ти годам Яков стал признанным лидером небольшого кружка сверстников. Именно он разработал первое "дело" нарождающейся шайки. Первой жертвой банды стала женщина. Она не успела понять что происходит, когда из кустов появились три фигуры и тут же огрели её по голове. Женщина потеряла сознание, а нападавшие забрали сумочку, украшения и убежали. На долю нападавших пришлось почти 23 тысячи рублей. Целое состояние для подростков!



- Череп (Яков) дал каждому по 2 штуки, а остальное забрал себе, - рассказывал Сергей (один из членов банды). - Сказал, что надо замести следы, а для этого нужны бабки. На следующий вечер мы пошли на кладбище. А там Череп вытащил из пакета живого петуха и зарезал его над могилой. Каждый из нас выпил по глотку тёплой крови, мерзость редкостная! Меня чуть не стошнило!



Это стало традицией у новой банды. После каждого "дела" они приходили на кладбище и приносили в жертву петуха, кошку или собаку. Яков убедил сверстников, что именно эти ритуалы помогают им избежать наказания. И действительно, очень долго милиция не подозревала именно этих подростков.

Так продолжалось два года. За это время, по признанию Сергея, их бандой было совершено около тридцати нападений. Но один раз они чуть было не попались. Мужик, которого "отоварили" по голове, пришел в себя слишком быстро и с криками бросился за парнями. А на его крик неожиданно откликнулся патруль полиции. Тогда пацаны избежали задержания каким-то чудом - разбежались в разные стороны.



- И тогда Череп сказал, что нашему покровителю с ТОЙ СТОРОНЫ нужна человеческая кровь, и не просто кровь, а живая сила девственницы. А иначе нас быстро поймают. Он и предложил умыкнуть Наташку. Её знали все. Она была из неблагополучной семьи, училась плохо, но одевалась чистенько и опрятно, а ещё была веселой и общительной.

Дэн пригласил Наташку в гараж, - рассказывал Сергей. - Не знаю, что он там ей наговорил, но она пошла. В гараже связал, заткнул ей рот и оставил до ночи. Ну а ночью все собрались, забрали Наташку и пошли на кладбище. Она только мычала и плакала, а потом...



Для ритуального жертвоприношения Яков выбрал свежую могилу, там даже памятника ещё не было, стоял лишь деревянный крест. Это крест парни выкопали, а потом воткнули обратно, но уже изголовьем вниз. Вокруг могилы расставили свечи, выкрашенные Яковом в чёрный цвет. Ну а когда привели Наташку... Эксперты установили, что насиловали девочку все члены банды. Прямо на холмике свежей могилы. Потом Наташу стали резать, в прямом смысле слова. Ей делали надрезы на руках, ногах, груди, животе, собирая кровь в бронзовую чашу, скорее всего бывшей когда-то церковной утварью. Из неё пили кровь Наташи. Что произошло потом, никто из парней не мог рассказать. Под гипнозом (родители дали согласие на проведение подобного допроса) Сергей рассказал, что Наталья в какой-то момент вдруг прекратила плакать и, каким-то образом вытолкнув изо рта кляп, сказала каким-то чужим голосом:

- Вы даже не подозреваете, куда суётесь. Кто вы такие, чтобы пытаться подчинить МЕНЯ?!!

После этой фразы Яков резко отшатнулся назад, поскользнулся и упал на ограду соседней могилы. Да так неудачно, что напоролся затылком на металлический штырь ограды. Он умер прямо на месте. Остальная компания бросилась врассыпную. Двое, не видя ничего перед собой, выскочили на дорогу и были сбиты проезжавшим джипом. Эту аварию видели два местных жителя, но они не смогли вспомнить ни номера, ни марки машины. Оба подростка скончались на месте ДТП. Ещё один член банды успел добежать до дома и умер прямо на пороге. Как показала СМЭ, от разрыва сердца. Самый младший, Дэн, убежал в лес. Его тело, обглоданное мелкими зверями и птицами, нашли через месяц. Причину смерти установить не удалось. В свидетельстве о смерти поставили - истощение. Но сами эксперты в приватных разговорах признавались, что причиной смерти стало что-то иное, а вот что, никто сказать не мог. Единственный оставшийся в живых, Сергей, прибежал в полицию, где рассказал о том, что они с друзьями сделали с Наташей, и попросил закрыть его в одиночку. Подростка выслушали внимательно, но с некоторой долей сомнения. Но на кладбище всё же послали опергруппу. Девочку нашли там, где и говорил Сергей. Она была уже мертва. Врачи так и не смогли понять причину её смерти. Ей не было нанесено ни одной смертельной раны, от потери крови, по заключению медиков, она тоже не могла умереть. Однако девочка умерла, навсегда запечатлев на своём лице страшную маску ужаса. Её даже хоронили в закрытом гробу, потому что ни "спецы" из ритуалки, ни патологоанатом не смогли убрать это выражение с её лица.

Сергей протянул гораздо дольше остальных членов банды сатанистов, но до суда он так и не дожил. Когда до первого судебного дня оставалось всего два дня, Сергей повесился на обрывке простыни. Хотя никогда не высказывал намерений покончить собой. Но и убийством это назвать было нельзя. Тщательное расследование Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний показало, что сокамерники Сергея не имели отношения к этому "самоубийству". В то время, когда Сергей хрипел и задыхался в петле, его сокамерники спали беспробудным сном. Экспертиза подтвердила, что в крови пятерых сокамерников Сергея были обнаружены следы серьёзного снотворного. Но откуда оно появилось? Впрочем, руководство не стало разбираться с загадочной смертью - быстренько оформили самоубийство и закрыли дело. А следователь, который вёл дело об убийстве Натальи, в разговоре с корреспондентом неожиданно заявил:

- Дай Бог, чтобы то, что выпустили эти идиоты на волю, ушло вместе с ними...

Проститутка.

Spoiler

У моего мужа друг работает следователем, он рассказывал. Жила у нас в городе проститутка, профессии своей не стеснялась. Жила одна с сыном, из родственников только сестра. Приходила на вокзал парик белый, юбка короткая, сапоги красные ботфорты и садилась на автобус, чтобы до главной трассы доехать на «работу». Назад бывало или подвезет кто-нибудь, а бывало пешком возвращалась. Город не большой, такси в то время в городе не было. Нашли ее тело изувеченное, изуродованное там же, на трассе. Стали вести следствие, опрашивать всех, правда без особого рвения, не любил ее ни кто, женщины в след плевали, мужики издевались, обидные слова в след кричали, сына ее в школе обзывали. Вызвал он эту сестру к себе по повестке, сестра отмалчивалась, говорила ничего не знаю, но потом стала рассказывать.

За два дня до смерти пришла Таня к ней лицо чистенькое, не накрашенное, платье скромное до колен. Давай, говорит, Аня мириться, знаю, из-за меня тебе стыдно по городу ходить, людям в глаза смотреть. Давай с тобой к нотариусу сходим, на тебя доверенность напишу, я ведь деньги не тратила, на книжку все копила. В беду я попала, если со мной что случиться, Димку моего не бросай там на книжке ему и на учебу, и на вещи, и на еду хватит. У него ведь кроме тебя никого нет, только в интернат не отдавай.

Рассказ: Иду я вчера ночью тихонечко от заправки, догоняет меня фура с фарами выключенными. Руку как обычно вытянула, большим пальцем вниз показываю. Останавливается возле меня, ну я в кабину, говорю весело: что ж ты фары не включаешь, через три деревни пост ГАИ и говорю, что делать могу и за сколько. К мужику присмотрелась, приборы горят, свет падает на лицо. Ужаснулась даже - лицо бледное , глаза черные, ввалившиеся и горят. Мне вдруг страшно так стало, чувствую ужас такой, надо слазить, думаю, и назад на заправку бежать. А он мне говорит: не надо твоих услуг, давай до дома довезу. У меня язык онемел, я как под гипнозом на сиденье села, дверь кабины захлопнула. Едем, он молчит и я молчу, по спине холодный пот бежит, в мозгу мысль бьется, почему не спрашивает где живу, может знает меня, нет, в городе я всех знаю, не наш и не обслуживала я его, такого бы запомнила. Надо думаю, сваливать, шальная мысль мелькнула, дверь открою и выпрыгну, а сама сижу двинуться не могу, будто парализовало. Шестым чувством чувствую опасность от него, думаю обмануть его надо, сказать, чтобы в людном месте остановил. Сама себя успокаиваю, думаю, что ж я испугалась, и не таких встречала, мужиков всегда в оборот брала, на любое обидное слово ответ найду. Доехали до поворота в наш город, он останавливает, говорит дальше сама дойдешь, а мне ехать надо. Меня как будто бы отпустило, руки ноги дрожат из машины вылезла и бегом в город, а он машину завел и дальше по трассе поехал. Иду думаю, хоть бы одна попутка попалась, сама денег дам, лишь бы домой отвезли. Иду и чувствую идет кто то за мной, шагов не слышно, сколько раз оборачивалась, никого нет. Уже до дома доходить стала обернулась резко, с фонаря свет падает , а за кругом силуэт мужской. Ну я бежать дверь открыть не могу, руки трясутся, в замок ключ не попадает, думаю если нападет кричать буду благим матом, жалко Димку разбужу, напугаю. В дом зашла, замки все закрыла, свет не включаю сразу к окну. Около часу у окна стояла, все всматривалась на улицу не появиться ли. Вдруг хлопок такой на кухне, я чуть без чувств не упала. Тихонько иду туда никого. Занавески закрыла свет включила, не могу найти причину звука. Голову поднимаю, икона упала. На табуретку встала, поправила и давай молиться. Легла, сама уснуть не могу, всю жизнь свою пересмотрела, хватит думаю этим заниматься, деньги есть устроюсь на работу, да хоть техничкой.

Аня говорит ей хватит дурака валять, какой нотариус, тебе и 30 нет. А то что завязать хочешь, это хорошо. на работу помогу устроиться, только наверно проблемы будут, тебя ведь все знают. На следующий день я ее не видела, но она сказала, что больше не поедет туда, да и сын сказал, что вечером вместе спать легли, мать ни куда не собиралась. А утром тело нашли на трассе.

Составили фото робот, запросы везде дали, думали маньяк работает, но по области похожих случаев не было. И гаишники, которые в ту ночь работали сказали, что с двенадцати до часу ночи ни одной фуры не проезжало. Еще один висяк.

И на сегодня всё. Пока.

[Кошара]

Народ, в общем, скоро зачётная неделя, и ни сил, ни времени каждый день что-то новое искать уже нет. Я ухожу в отпуск на две недели, в связи с зачётами, на праздниках появлюсь, а потом опять исчезну в связи уже с экзаменами, как-то так. Пока, короче.

[Кошара]

Привет всем и всем с Новым годом! Я задержался немного, но зато закончил архив, который сегодня, надеюсь, уже весь и выложу. Ну что, начнём-с?

Комп. Б/У.

Spoiler

Здравствуй, паранормач. Я сейчас расскажу тебе поучительную историю о том, почему компьютер нужно покупать самому и, желательно, не Б/Ушный.

 

Около двух месяцев назад у меня сломался комп. Понесли в ремонт, сказали, что насмерть убит блок питания - покупайте новый. Расстроенный, я попёрся домой. На следующее утро ко мне в комнату вломился батя и грюкнул на мой стол новый, красивый корпус с новеньким блоком питания. Попытавшись это чудо поднять, я охренел - это был не просто корпус, там внутри были все нужные для работы потроха.И вот первая вещь, которая должна бы меня была насторожить - видео карта, жёсткий диск, сам корпус - всё было явно довольно новым и очень хорошим, и где отец взял такие деньги - неизвестно. Хотя у меня неделю назад был день рождения, и может отец запоздало подарил компьютер.

 

Включив его и решив опробовать, первое время я каждый раз выключая этого монстра испытывал состояние "кончил и закурил" - такое быстродействие, такой графон, такой звук и столько памяти! Правда иногда я натыкался на личные файлы бывшего хозяина - семейные фотки с вылазок и пикничков, фото "я и моя сраная собака", довольно попсовенькая музыка, мелкие игры и прочие личные файлы, которые я по-полодински честно толком не проглядывал и удалял. Хотя хозяина компьютера я таки нашёл - паренёк 19-20 лет, примерно моего возраста, кудрявый и слегка патлатый(выглядело забавно, лол) с поразительно прыщавой мордой.

 

Примерно с две-три недели всё шло спокойно, но в какой-то момент мой комп просто...рехнулся. В самых рандомных местах во время листания картинок я иногда натыкался на очень странные пикчи. Это были джипеги, очень большого разрешения, но просто ужасного качества, будто бы снятую на телефон картину ещё и пожевали в фотошопе, уменьшая и увеличивая. Разглядеть удавалось только общие черты - на всех картинках была одна и та же обшарпаная голая стена, перед которой ровно стояли какие-то люди. Детали разглядеть невозможно было, но кирпичей я высрал немало. Сами фотографии грузить куда-либо я не смог - открывая листаемую папку я тот файл так и не находил. Так продолжалось где-то месяц, я уже даже посредством скриншота попытался их снять - однако результат внезапно оказывался ещё более говёного качества, чем оригинальное фото, однако пикретейтед да, пикрелейтеда пока нет. Сам бы зафотошопил, однако исходной подходящей картинки нет я снять успел. Enjoy your nightmares.

 

Но за это время я не переставал срать кирпичами - с каждым разом качество фотографий немного улучшалось, всё больше стали различимы детали. Теперь я уже видел, что это почти все дети, не старше 14-15. Все стоят неестественно ровно, все смотрят вперёд, и у всех...Что-то не так. То один мальчик слишком плотно закрыл глаза и сильно наклонил голову, то девочка странно завела руки за спину, то ещё одна покрыта странными чёрными пятнами. Вся эта кунсткамера выпрыгивала в совершенно случайном порядке, однако некоторых персонажей я узнавал. А в какой-то день меня занесло в папку "Мои изображения", ту самую, дефолтно-виндоузовскую - всю жизнь хранил все пикчи в отдельной папке. И вот там была всего одна папка - Models. И вот тут я действительно обосрался кирпичами - в папке лежали те самые файлы, которые мне выскакивали во время просмотра пикч. Все они были пронумерованы и подписаны - model_01a, model02_a, model03_a, model04_a,model05_a, затем model01_b и так далее. Я открыл первую пикчу, model01_a. На ней была довольно знакомая мне девочка лет 12, которая странно закинула назад руки. Фотография была на этот раз отменного качества, будто бы снята на хорошую зеркалку. Но теперь я увидел - та девочка не заводила назад руки, у неё рук просто не было. Дальше. model02_a. Эта же девочка, только чуточку младше. Она в лёгкой курточке, однако курточка закатана до локтей - а от локтей ничего. model03_a. Эта же девочка, ещё младше. На стене за ней теперь обрывки советского времени обоев, видны грязные следы от мебели. Она в лёгком летнем платьице, поднимает руки - на её кистях безжизненно висят кружевные тонкие перчаточки - ведь кисти нет, на чём им держаться? На четвёртой картинке - и снова это же дитё, ей где-то пять лет, она сидит на диванчике, сзади неё - стена с теми самыми обоями с уродским узором. С девочкой всё в порядке, она улыбается она счастлива. Следующий файл - model01_b. Мальчик, где-то 15-16 лет, опустивший голову и закрывший глаза. Теперь заметно, что стена за ним немного изменилась, она уже не бетонная, а кирпичная. У него тёмная, загорелая кожа, но теперь я вижу - то, что я принял за тень на глазах - пустые глазницы. Трясущимися руками я продолжил листать файлы дальше - model02_b, этот же мальчик, глаза плотно завязаны, губы поджаты в рыданиях. На повязке тёмные пятна. model03_b, он же, сидит, широко расркыв глаза - радужку и зрачок затянул белёсый туман, он смотрит в пространство, словно бы не замечая ничего. Дальше - тот же мальчик, почти та же обстановка - на стене теперь обрывки белой шпаклёвки, местами куски краски, сам мальчик - в небольших очках. Пятая картинка - мальчик сидит у себя за столом, в своей уютной комнате, улыбается. Почти та же картина на всех пикчах дальше - дети, полумёртвые, с пустыми глазами на первой фотографии, счастливо улыбающиеся на последней.

 

Я закрыл папку и попытался этот ужас удалить - однако компьютер заявлял, что файлы в папке не найдены, и что они, фактически, уже удалены. Ну а при попытке эту дрянь скриншотить даже фотошоп выдавал просто пустую картинку - как будто бы я открыл целиком чёрный мелкий файлик.

 

Некоторое время я спал со светом, шарахался от каждого тёмного угла и срал кирпичами от каждого шороха, но ничего не просиходило. Но вчера меня зачем-то снова занесло в ту папку, в которой я внезапно увидел файлы, которые в прошлый раз, видимо, забыл посмотреть. Через несколько минут, как я их открыл, я разобрал компьютер, вынул оттуда всё, кроме звуковой и видео карт, положил это в ящик, набил опилками, вывез на свалку и там поджёг. Я не смог вчера заснуть, а сегодня я поеду к своим родителям на квартиру, ибо спать одному в своей я не хочу. Слишком уж меня напугало то, что я увидел на том файле. Все пять картинок были из серии model0#_s,и все они были одинаковыми - на них был я, сидящий в своём уютно кресле напротив моего старого компьютера.

 

Так что кун, думай - покупать дешевое дерьмо, или дорогое нормальное.

Файл с расширением .mrz

Spoiler

Сап. Хочу поведать тебе, анон, одну правдивую историю развернувшуюся со мной месяц назад. Дело в том, что у меня есть давняя привычка: просиживать

добрые часы своего времени на темном чердаке жилого дома и курить, заодно двачевая капчу на своем стареньком кпк. Стоит отдельно рассказать о перд...

чердаке. Обычный чердак обычной хрющевки, с обычным хламом в виде временно неиспользуемых вещей жителей дома, которых они как обычно ****ят друг у

друга. Летом бывает невозможным забраться туда из-за лютой духовки, в которую она превращается. И лишь вечером, когда солнце скрывается за горизонтом,

небеса принимают светло- фиолетовый оттенок, а ветер разносит приятную свежесть - я забираюсь в свою альма- матер. И вот в один из таких вечеров, я,

как всегда, сидел на своем излюбленном самодельном табурете, одной рукой запуская жоперу на своем кпк, а другой залезая в карман за Честерфильдом.

Следующая минута была посвящена прикуриванию спичками этого самого Честерфильда. Затяжка. Хух, теперь можно и на сосач зайти. Самым первым открываю

/б/ ред, это как краткий экскурс по новостям и событиям ИТТ. Не найдя для чтения ничего интересного, я зашел на крипач. Как всегда - уныние, в котором

только после тщательного поиска можно найти годноту. Рассказы про случай в токийском метро, барели брейтинг, подъезд - пасты, пасты, причем тухлые и с

характерным запахом. Тем временем, на улице стемнело, а в одном треде, посвященном странным файлам, аном выложил ссылку на депозит, по которой

находился файл с неизвестным расширением .mrz. Он объяснил что этот файл является визуализацией ада, и настоятельно порекомендовав его не скачивать.

Нельзя сказать, что это меня заинтересовало, ведь практически каждый день на чанах постят такое и, практически каждый раз, по ссылке находится

вишмастер. Но, так как делать было нечего, и дав волю мизерной надежде что там будет кое-что окромя всеми нами любимого хакерского софта - я смело

поставил его на скачивания, решив, что зайдя домой открою на компьютере. Я курил одну сигарету за другой, а дикий страх нахлынул на меня лишь тогда,

когда позади себя, в темноте, я услышал шорох. Анон, я просто охренел. Я замер как статуя в нелепой позе, с сигаретой в зубах, дым от которой сильно

жег мои глаза, а на дисплее кпк светилось какое-то изображение. Я немного успокоился, подумал что это голуби там шумели, я страх вернулся лишь только

я успел взглянуть на экран своего кепэка. Анон, это было ужасно. Там было изображение, которое я нигде раньше не видел, это был поставленный на

закачку файл, который автоматически открылся. В общем, это было фото, и там был изображен я, фон был светлым и неразборчивым, а сзади меня, между шеей

и левым плечом, наполовину виднелась чья-то голова. Я отложил здоровенный шлакоблок, серьезно, я не мог понять откуда эта фотография, где её снимали,

я не припоминал что меня фотографировали в таком виде. ВНЕЗАПНО я обнаружил что это не фото а видеофайл, и в тот же момент сзади вновь послышался этот проклятый шорох, на этот раз более отчетливее. Анон, я заплакал, нигде больше я не пугался так, я жалел что вообще залез на этот сраный чердак, и

обещал себе бросить курить и перестать гоняться за крипипастами если вернусь живым к себе в квартирку. Я нажал на плэй и видео запустилось. Не знаю,

почему я это сделал, может быть сработал инстинкт, может быть мне было интересно увидеть что там. Но то что произошло дальше, отпечаталось в моей

жизни. Так, видео началось. Сначала были помехи как в самом сранном крипипасте, а потом собственно я увидел крупного мужчину, лежавшего на белой

кровати в белой одежде и поющего странную песню на странном языке. Рядом с ним разлеглись какие-то мужики, которые одели наушники, смотрели в айпад и

т.д . Расскажу-ка я вам о музыкальном сопровождении. Это песня которой нимфы привлекали к себе мореплавателей, по другому я не могу это описать. Такой

сладкой и чувственной мелодии я не слышал никогда, а этот голос, ах, в раю наверное такой слушаешь каждый день. А тем временем я отложил второй

приличный шлакоблок, в видео я заметил себя, представляешь, анон, я взял клубнику и начал ее есть, меня охватило неизвестное доселе чувство сладостной

неги. Потом, я начал кушать эскимо, а поющий мужчина лежал рядом со мной и наблюдал как охотник за дичью. Его волшебные глаза и томный взгляд полный

любви... Я не мог больше смотреть это видео. Я выключил его и разбил свой кпк на****. Я решил быстренько спустится по лестнице и забежать к себе, уйти

и спрятаться от этого странного загорелого мужика из видео. Но я как будто прилип к своему стулу, а сзади меня, из темноты хрющевского чердака, вживую

донесся этот сладкий голос! Он пел! Этот мужик был сзади меня и пел! Последнее что я запомнил, прежде чем провалиться в темную пучину теряющегося

сознание, это прикосновение его губ и языка к моей шее. Он нежно поцеловал меня в шею, анон! А легкое покалывание его бородой доставило дополнительное

удовольствие. Белой бородой. Он облизнул меня за левое ухо, слегка прикусив его, и сказал сокровенное слово из своей песни, от которого лечится рак.

Он сказал мне МРАЗИШ...

Не знаю, сколько времени прошло, я очнулся там же, на крыше. У меня почему-то болела задница, но я не придал этому значение. Я поспешил вернутся домой,

по пути заглядывая в журнал загрузок на ПКП и с удивлением обнаруживая его абсолютно пустым. Проходя мимо небольшого зеркала на стене, я замечаю

что-то странное... Боже... Мои волосы были абсолютно белыми, видимо, я поседел от недавнего ужаса который меня охватил. К тому же, я сейчас в том

возрасте, когда начинает расти борода. Интересно, какого цвета будет она.

Ужасы или глюк ноута.

Spoiler

Если тебе придёт в голову заснять себя спящим, подумай десять раз и выброси эту идею из головы.

Это было довольно давно. Я тогда был обычным студентом-второкурсником. Собственно, это даже и не моя история, но больше её некому рассказать.

Со мной училась девушка. Отличница, патологически честная, гордость родителей, ну вы поняли. Она была какой-то моей то ли троюродной, то ли ещё

хрен-знает-скольки-юродной сестрой. В общем, дальняя родственница из другого города.

Она сняла маленькую стрёмную квартирку в нашем городе и жила себе тихонько.

Но однажды, в выходные, случилось что-то странное, поначалу я не придал этому особого значения. Как потом понял, зря. Я помню тот день и тот час,

будто это было вчера: она прибежала часов в девять утра, размазывая сопли по лицу, дёргалась в рыданиях и не могла успокоиться. Только часа через

полтора она смогла рассказать мне, что случилось.

Как выяснилось, у неё было тайное хобби: чтение страшных историй, просмотр всяких ужасных видео, и всё в том духе.

Вечером она поставила напротив своей кровати камеру и легла спать, надеясь увидеть что-нибудь необычное.

Далее, она рассказала нечто странное. Я подумал, что, вырвавшись из-под контроля родителей, она чего-то не того употребила, но говорю же - потом я

очень жалел, что не поверил, и жалею до сих пор.

В общем, она слила видео на ноутбук и стала просматривать отснятое. Сначала она просто ворочалась. Потом, как она сказала, она только на секунду

отвернулась от монитора, чтобы муху отогнать, или что-то типа того. Взглянув на монитор снова, её, как она тогда выразилась, "на секунду пробрал

холодок": на видео она приподняла голову и уставилась в камеру "с удивлённым выражением лица" Она это описывала как "широко распахнутые глаза,

поднятые брови (но совершенно гладкий лоб) и этакая лёгкая улыбочка. "Так смотрит кошка, когда видит что-то вкусное у тебя в руках" - так она

говорила. Самое странное в этом лице было то, что зрачки были широкие, настолько широкие, что радужки почти не было видно.

Она продолжала смотреть с монитора несколько минут, не мигая и не двигаясь. Настоящая моя сестрёнка уж решила, что там что-то сломалось, и кадр

застыл, но тут её внимание привлекло то, чего просто не могло быть. У неё тогда были короткие тёмные волосы, и одна прядь сверху была окрашена в

ярко-оранжевый. Но она видела эту прядь где-то в районе шеи той себя, что смотрела с монитора, чего никак не могло быть, ведь она слишком короткая. То

есть, как будто бы её голова спокойно лежала на подушке, а в камеру смотрело что-то другое, угнездившееся поверх...

Перед тем, как продолжить, она несколько минут заикалась и дрожала, и спрашивала меня, не назову ли я её сумасшедшей, если она расскажет, и не скажу

ли я кому-нибудь ещё, чтобы никто не назвал её так.

Как только она подумала об этой пряди, случилось то, что вызвало в ней всю эту истерику.

Она клянётся, что так всё и было: её же собственное лицо, которое минут десять неподвижно смотрело в камеру огромными зрачками, буквально в пару

секунд резко вытянулось, рот открылся неестественно широко (она говорила, что туда, наверное, поместился бы кулак вертикально), и челюсть отъехала в

сторону, вместе с лицом образуя что-то типа буквы С.

Она тут же закрыла проигрыватель и (тут она продолжила рассказывать через всхлипы) увидела, что эта кошмарная перекошенная морда стоит у неё, как фон,

на рабочем столе. Она бросилась его менять и обнаружила, что все картинки были заменены этой дрянью. А вместо коллекции музыки, говорила она, было

какое-то шипение, вроде белого шума, только с нервирующим стуком на фоне. Во всех файлах.

Я сказал ей тогда, чтобы она взяла себя в руки, и собрался лично наведаться к ней и почистить её комп от вирусов. Она быстро согласилась, и мы пошли к

ней.

Она не соврала, там действительно были те картинки. Признаться, я при первом взгляде сам перетрухнул, только виду не подал - должен же был кто-то

разобраться со всей происходящей фигнёй. Я решил тогда, кто кто-то из "доброжелателей" отфотошопил её лицо и заслал ей - мало ли, завистников никто не

отменял.

В общем, я повозился с этим и убрал всю эту дрянь с её компа. Больше там, как она говорила потом, оно не появлялось. Я так и думал.

После этого прошёл год, ничего особенного не происходило. Свои эксперименты с паранормальщиной она бросила после того случая. Казалось бы, эта история

позади.

Но где-то в то время она позвонила мне, и срывающимся голосом рассказала, что это вернулось. Я не сразу понял, что она имела в виду, но она напомнила

о тех картинках.

В этот раз она была на дне рождения своего парня, который появился у неё позже той истории (иначе он бы разруливал ту ситуацию, не так ли?), и ей

показали фото с праздника. Она говорит, что на всех фотографиях, где есть она, снова появилось то лицо - удивлённое, со слабой улыбкой и огромными

чёрными зрачками, несмотря на вспышку и то, что у всех, кроме неё, в кадре зрачки красные.

Я отмахнулся тогда, решил, что у неё после того случая с нервами стало похуже, и сказал, что ничего ей эти фотографии не сделают. Да и что там, я в

тот момент как раз увлёкся одной девушкой, и мне было некогда слушать про то, что в прошлый раз и так легко исправилось. "Не нравятся фотки - удали

их, и всё" - сказал я и попрощался.

Я пишу эту историю спустя четыре года после обозначенных выше событий. Я ничего не сделал тогда и ушёл гулять с девушкой.

Понимаешь, ведь уже, что произошло?

Мою родственницу несколько дней спустя нашли мёртвой в её собственной кровати.

Она была абсолютно седая и, как говорят все, кто видел её, глаза у неё от ужаса были едва ли не круглыми, и всё лицо было в засохших слезах.

Дверь в её квартирку была приоткрыта. Все сперва подумали, что к ней кто-то влез, но везде был порядок, и следов не было. Дверь была расцарапана и

вскрыта изнутри.

Я долго обдумывал эту ситуацию, и ночами не мог уснуть. В какой-то мере я стал параноиком, мне стало казаться, что что-то может случиться и со мной

тоже.

Четыре года назад её похоронили. А вчера я с неизвестного адреса получил по почте фото с того праздника.

Она смотрела на меня огромными зрачками и ухмылялась...

Мертвые страницы.

Spoiler

Многие из нас имеют страницы в "ВКонтакте" или "Facebook" и т.д. Эта местная легенда даже можно сказать история моего района.

Была когда-то одна компания (а может и досих пор сохранилась), и в ней была одна девушка. С ней там мало кто хотел гулять, может из за того что она

сильно от них отличалась. Она была полной, не была агрессивной, грубой, не пила и не курила, но так как у нее больше не было знакомых, она гуляла с

ними. И она влюбилась в одного парня из той компании, но любовь была безответной, и она подумала что это из за ее внешности и полноты. Она начала

худеть, и когда буквально через 3-4 месяца похудела до неузнаваемости, все естественно пришли в ужас, особенно родители. Но парень так и не полюбил

ее. Она же не стала останавливатся на достигнутом. Через 2 месяца ей поставили дигноз "нервная анорексия" и хотели забирать в психдиспансер, но

родители отказались, они не могли так поступить со своей дочерью, они хотели быть с ней и помочь своей любовью и лаской. Она лишь только отвечала

грубостью и криками, хотя в душе нуждалась в любви и внимании больше всего.

Однажды когда родители уехали, девушка решила, что пока родителей нет, можно и "побаловаться" с едой, и накинулась на холодильник, наелась до отвала.

Чтобы не поправиться, она пошла в ванную вызывать рвоту, но только нагнулась, стенки ее желудка треснули, и все его содержимое попало в кровь. Она

упала и захлебнулась смесью крови и рвотных масс. Вечером приехали родители...

На похороны девушки пришли ее старые знакомые и тот парень.

Родители решили на некоторое время не трогать ее комнату. Но так как сами с техникой не очень "дружили", решили отказатся от интернета и упаковали ее

ноутбук назад в коробку. Тут все и началось.

Ночью, с 23:30, ее страница "ВКонтакте" становилась "онлайн". Вначале это начали замечать ее бывшие друзья, но побаивались ей написать. Ее аватарки

начали менятся на ужасные изображения, там где она лежит в гробу с открытыми глазами, и наподобии того. Ее друзья думали, что это кто-то ужасно шутит

над ними. На ее странице появилась старая фотография, там где они все вместе в парке. И с тем, кого она отмечала, начинали твориться непонятные вещи,

они начали видеть ее во сне, в зеркалах, даже в чашке с водой. Они начали бояться, сразу удалили ее из друзей и добавили в черный список, но она все

равно могла им писать, она писала что ей скучно, она хочет любви и понимания. С тех пор та компания, общается только вживую, они отдали свои

компьютеры, и боятся всех социальных сетей. Но та девушка на них не остановилась, говорят, что те, кого она добавляет в друзья, исчезают. Я в эту

историю не сильно верю, но все-таки в "ВКонтакте" меня нету...

The Hands Resist Him (c англ. — Руки сопротивляются ему)

Spoiler

картина, написанная калифорнийским художником из Окленда Биллом Стоунхемом (англ. Bill Stoneham) в 1972 году.

 

На ней изображены мальчик и кукла-девочка, стоящие спереди стеклянной двери, с другой стороны к которой прижаты маленькие руки.

­­

 

Началось всё в 1972, когда картина была нарисована Биллом Стоунхэмом по старой фотографии, где он был сфотографирован в пятилетнем возрасте и найденной в Чикагском доме где он жил в то время (первая фотография).

­­

 

Впервые картина была показана владельцу и искусствоведу Лос-Анжелес Таймс, которой после этого скончался. Может быть это было совпадением, а может и нет. Затем картина была приобретена актером Джоном Марли (умер в 1984 году). Далее начинается самое интересное. Картину обнаружили на свалке среди груды мусора. Семья нашедшая ее принесла домой и уже в первую ночь маленькая четырехлетняя дочка прибежала в спальню родителей с криками, что дети на картине дерутся. На следующую ночь, что дети на картине были за дверью. В следующую ночь глава семейства поставил видеокамеру на включение по движению в комнате где висела картина. Видеокамера сработала несколько раз.

 

 

Картина была выставлена на интернет-аукцион eBay. Вскоре на почтовые адреса администраторов eBay стали приходить тревожные письма с жалобами на ухудшение самочувствия, потерю сознания и даже сердечные приступы. На eBay (также как и в этом посте) стояло предупреждение, но народ как известно любопытный и многие пренебрегли предупреждением. Текст сообщения приведён на одном из изображений.

 

Картина была продана за 1025 USD, начальная цена составляла 199 USD.

Страницу с картиной посетили свыше 30000 раз, но в основном просто ради интереса. Ее купил Ким Смит, проживавший в маленьком городке недалеко от Чикаго. Он как раз подыскивал, что-нибудь для своей только-что отремонтированной художественной галереи на просторах инета. Когда он наткнулся на "Hands Resist Him" то сначала подумал, что ее нарисовали в сороковых годах и она прекрасно подойдет для него в качестве экспоната.

 

Это было бы концом истории, но письма стали приходить теперь на адрес Смита. Многие из них были как и раньше с рассказами о плохом самочувствие после просмотра картины, но были и те кто писали о зле исходившем от нее.

 

Другие требовали просто сжечь ее. Ему предложили услуги даже Эд и Лоррэйн Уоррены, известные как изгоняющие демонов в Амитвильском доме в 1979 году. Некоторые даже вспоминали известное убийство Сатилло в лесных холмах штата Калиформия. Призраки двух детей, как говорят, часто посещают дом на холмах. Экстрасенсы утверждали: "Мы видели мальчика. Он носил легкую футболку и шорты. Его сестра была всегда в тени. Он, казалось, защищал ее. Их звали Томом и Лаурой и они как две капли похожи на детей изображенных на картине.http://cs4124.vkonta.../x_5daba1f5.jpg

15 лет.

Spoiler

Однажды ты проснешься прибитый к инвалидному креслу гвоздями.

Ты абсолютно ничего не будешь понимать. Тьма. Затем появляется, Он, в маске. И не говорит ни слова. Выкатывает тебя на кухню, где ты видишь своих усыпленных родственников и, возможно, свою девушку. Он берет топор и перерубает вены, скажем твоей матери. Ты видишь как хлещет кровь, но ничего поделать не можешь, и это вызывает в тебе крайнее отчаяние. Деловито управляясь с топором, Он разделывает тела твоих родственников, на твоих глазах. Затем разогревает сковородку.

Следующие полтора месяца, ты питаешься только мясом своих родственников.

Но вот незадача, мясо твоих родных заканчивается. Что же делать? У Него есть на это ответ. Ножовка. Ведь тебе всегда мешали эти ноги? Он вкалывает тебе местное обезболивающее, что бы ты мог видеть, как Он ампутирует твои ноги. Как ножовка застревает в кости, и ему приходится напрягаясь ломать кость. Он не торопится с разделкой мяса.

Отрезает от твоих ног по равному блину, и скармливает тебе каждый день. Всеравно скелету вроде тебя, больше не нужно.

Затем наступает очередь рук.

На такой диете, Он держит тебя пару недель.

Последний кусочек твоего тела, сковорчит на сковородке. Он что-то напевает себе под нос. Ложечку за ложечкой скармливает тебе твои руки. Но что происходит? Впервые за полтора месяца тебя сдвигают с места. Он ведет тебя к твоему самому худшему врагу.

Твое отражение. Господи, как же тяжело видеть, что твое некогда прекрасное тело, теперь всего лишь мешок дерьма и мяса! Он все напевает себе этот идиотский мотив. Берет шприц с чем-то. Вкалывает тебе в лицо. Оно как-то сразу немеет. Ты видишь в его руках хорошее долото и нож. Он подносит долото к твоему носу. Приставляет. Аккуратно прицеливается. Удар! ты слышишь хруст твоих костей. В зеркало видно как он отрубает твой нос! Твой! НОС! Он хорошо поработал над тобой. Теперь у тебя нет ни ненужного носа, ни губ, ни щек, ни ушей. Твое отражение глядит на тебя с дьявольской ухмылкой, намекающей тебе что дороги обратно нет. Боже! Ведь он делал это, специально что бы ты увидел каждый момент, своего обезображивания.

Он щелкает зажигалкой, ты слышишь за спиной смутно знакомый звук горящей паяльной лампы.

Вот так! Несколько ловких движений, и вся растительность на твоем теле удалена. Портрет почти закончен!

Его руки поднимают тебя как куклу. Он выносит тебя в другую комнату. Вешает на каком-то устройстве. Перед тобой зеркало, дабы ты мог видеть себя в полный «рост». Он берет скальпель и резинку. Что же он будет делать дальше?

Ну ладно тебе, ведь член доставлял тебе одни только неприятности. Всего-то и делов, подрезать тут и там. В руках мастера не будет никакой крови.

Ах, да, видно как он спохватился! Как же так! Он забыл об этом! Ну ничего, сейчас все исправим. Надрез, вот так, по кругу. Прижечь немного. Вот и все, теперь у тебя нет и языка. Последний штришок, так, он выбивает остатки твоих зубов молотком. Ну кому они теперь нужны, подумай?

Видимо, Он хорошо подготовился. Под марлей лежат какие-то штыри и длинные иглы. Вот три шланга, а вот какие-то ремни. Тут не обошлось без тренировок. Методично, он протыкает твое тело в разных местах штырями. Хорошо дезинфицирует.

Странно, ты не умираешь. Наверное, он знает как проколоть, так, что бы ты не умер. Веселье только начинается.

Ну не надо плакать! Признайся себе, ты всегда хотел попробовать вставить что-то в свой анус. В нашем случае, это всего-то кусок шланга. Второй такой же прилажен, на место твоего члена. Третий он деловито проталкивает в твою гортань. Вот теперь-то не нужны никакие туалеты и ванные, какая красота!

Но для чего же нужны эти длинные иглы? Что? Он вводит тебе их прямо в уголки глаз. Наверное хочет добраться прямо до мозга.

Тебе все равно, ведь так хочется умереть.

Но. Ты еще жив? Что это!? Он переключает какой-то тумблер.

Как… больно…

Кажется каждая клетка твоего тела, испытывает неимоверные страдания.

Легкое движение Его пальцев и боль пропадает.

Он хлопает в ладоши. Дело сделано.

Он снимает тебя с подвески. Спускается, с тобой куда-то в подвал. Снова вешает тебя. Как темно, только тусклая лампочка горит. Присоединяет шланги к каким-то кранам. Провод, идущий из твое головы, в какое-то гнездо. Все напевает эту мелодию… Отходит чтобы осмотреть свое творение. Идет к двери. Оборачивается. И ты слышишь первые слова от Него, за последние два месяца:"Через 15 лет. Я скажу тебе почему это сделал."

Ты уже не помнишь что такое свет. Ты не знаешь какое сейчас время суток, время года. Да ты даже не знаешь какой сейчас год.

Все что ты помнишь… Боль. Она не прекращалась ни секунду, с того момента как он вышел и погасил свет. Периодически она спадала, чтобы накатить снова жуткой волной.

Тебе не нужно есть. Тебе не нужно справлять нужду.

Только Боль и Ты. Ты и Боль. И один вопрос.

Который заполонил все то, что когда-то было твоим сознанием.

ЗА ЧТО?

Но вот, внезапно, боль прекратилась. Ты умер?

Нет, вроде все еще дышишь. Если бы ты мог видеть, то ослеп бы от такого яркого света.

Он вошел. Всеми остатками мышц подаешься вперед, чтобы услышать, что Он скажет.

«Я… Я сделал это просто так… Потому что мне захотелось.»

С этими словами, ты захлопываешь дверь к Обрубку, выключаешь свет, и вкручиваешь переключатель боли на максимум.

Напевая свою любимую песню «Somethere beyond the sea», поднимаешься на второй этаж своего дома, чтобы провести ночь в компании двух проституток и вина Шардоне.

Обрубок в агонии. Ты потратил 15 лет жизни не зря.

Жизнь удалась.

Дом без конца.

Spoiler

Начнём с того, что Питер Терри сидел на героине.

Мы дружили в колледже, и продолжали дружить после того, как я выпустился. Заметьте «Я», потому, что он бросил его после того, как два года просто прогуливал его. После того, как я переехал в небольшую квартиру, я особо не видел его. Но мы много разговаривали в онлайне, тогда и сейчас (AIM тогда рулил, в дофэйсбуковые времена). Однажды, его не было в онлайне пять недель подряд. Я не переживал, ведь он был наркоман, так что я подумал, что он просто на это забил. Но в одну ночь я увидел, как он залогинился. И не успел я завязать разговор, как получил от него сообщение: «Дэвид, чувак, есть разговор.»

В тот раз он рассказал мне о ДомеБезКонца. Я так его назвал, потому что ни один человек ещё не находил оттуда окончательного выхода. Правила были предельно простыми, и даже банальными: Выйди из дома, и получи 500 баксов. В общем, там было девять комнат. Дом находился за городом, четыре тяжёлые мили от моей квартиры. Питер уже попытался выйти, и потерпел неудачу. Он сидел на героине, и фиг знает на чём ещё, так что я подумал, что он просто испугался глюков, или какой-нибудь ещё ерунды. Он сказал, что это будет слишком для любого человека. Что дом был ненормальный. Я ему, конечно, не поверил. Сказал, что поеду и проверю следующей же ночью, и неважно, насколько он тогда пытался меня разубедить. 500 баксов звучало слишком уж хорошо, чтобы оказаться правдой. Надо было идти. Я выдвинулся следующей же ночью.

Как только я приехал, я сразу ощутил, что здание какое-то странное. Вы когда нибудь видели, или читали что нибудь такое, что вообще не подразумевает под собой испуг, но мурашки по спине так и ползут? Я направился к зданию, но чувство нелёгкости задачи только усилилось, как я открыл дверь.

Сердце замедлило бег… Холл выглядел как обычный отельный, украшенный для хэллоуина. Посреди стояла табличка, которая гласила: «Комната один-сюда. Осталось восемь. Дойди до конца, и выиграй!» Я вздрогнул, и направился к первой комнате.

Первая комната была смешна. Повсюду стояли глупые хэллоуинские декорации из K-Mart-a. Полиэтиленовые привидения, нелепые роботы-зомби, которые издавали одинаковые звуки, когда ты проходил мимо. Далеко в конце была дверь. Единственная после той, в которую я вошёл. Продираясь сквозь искусственную паутину, я двинулся прямиком к ней, ко второй комнате.

Я был встречен туманом. Вторая комната явно была оборудована более «технично». Мало того, что тут была дым-машина, так ещё и заводная летучая мышь летала по комнате. Откуда то играла музыка, как раз для хэллоуина, которую можно найти в магазине «Всё по 99 центов». Страшновато... Магнитофона я не увидел. «Динамики скорее всего где то спрятаны.» - Подумал я. Переступив через пару игрушечных крыс и пройдя мимо пыльного сундука, я направился в следующую комнату.

Как только я дошёл до двери, сердце ушло в пятки. Я понял, что совершенно не желаю открывать эту дверь. Меня охватило настолько сильное чувство ужаса, что я с трудом мог думать! Наконец, я пересилил страх рассудком, и всё же открыл дверь.

Третья комната. Место, где всё стало меняться…

На первый взгляд - обычная комната. Посередине стоял стул, а в углу висела лампочка, еле-еле выполнявшая должное по освещению комнаты. Она создавала тени на стенах. Вот что не так. Тени. Несколько. Если исключить стул, который мог отбросить тень, их было ещё штуки три. Стул так не умеет. Я неосознанно направился назад, туда, откуда пришёл. Вот тогда я уже испугался, поняв: что-то и в правду не так! Не думая об этом, я попытался открыть её. Закрыто. С другой стороны.

Это меня добило. Неужели кто-то закрывал двери по мере моего продвижения? Да нет, я бы точно услышал. Что ж... Автоматический замок? Больше походит на правду... Но я был слишком напуган, чтобы думать. Я вернулся в комнату, и обнаружил, что теней больше нет. Тень стула - да, но не остальные.

Постепенно успокоившись, я медленно направился вперёд. Достигнув середины комнаты, я посмотрел под ноги, и вот тогда я как раз увидел это…

Или не увидел. Моей тени не было. У меня даже не было времени закричать. Я рванулся к двери, и бездумно ворвался внутрь, в следующую комнату.

Четвёртая комната была, пожалуй, самой страшной. Свет оттуда будто высосали, и удрали в предыдущую комнату. Я не видел абсолютно ничего. Совершенно. Я вытянул руку вперёд. Знаете, я бы никогда не смог описать это, если бы сам не ощутил. Но там также не было ни звука. Гробовая тишина. Мертвецкая… Я никогда не боялся темноты, и не боюсь сейчас, но тогда я был в ужасе. Когда находишься в звуконепроницаемой комнате, ты хотя бы слышишь своё дыхание... Слышишь, что жив...

Я не мог. Через некоторое время я всё же двинулся. Бешено колотящееся сердце – вот всё, что я ещё мог чувствовать. В поле зрения не было двери. Я не был уверен, там ли она вообще. Немного погодя, тишина была разорвана низким гулом...

Я почувствовал что-то сзади. Бешено развернувшись, я мог с трудом разглядеть даже нос, не то что... Я знал, что оно там. Взбешенный тем, что так темно, я всё же знал: там что то есть. А гул нарастал, становился ближе, будто окружал меня. Я знал: что бы ни издавало этот звук, оно приближалось. Я ступил назад. Я не могу описать настоящий страх. Дикий, животный, безумный, я не могу, но я его чувствовал. Мне не было страшно умереть. Я был в ужасе от того, что эта тварь могла мне приготовить, что ждало меня при встрече с ней… Свет на секунду блеснул, и я увидел ...

Ничего. Пусто. Я ничего не увидел, и уверен, что там ничего и не было. Комната опять погрузилась во мрак, и гул уже перестал быть им, превратившись в дикий ор. Я закричал, бросился прочь от звука, бегом, и когда наткнулся на ручку двери, ввалился без промедлений в комнату номер пять.

Но перед тем, как я опишу то, куда я попал, вам следует кое-что понять. Я не наркоман, я никогда не наблюдался в наркодиспансерах, никогда не был пойман с наркотиками или любыми иными психостимуляторами. У меня никогда в жизни не было психических отклонений, фобий, чего угодно. В ДомБезКонца я вошёл с абсолютно светлой головой и прояснённым разумом...

Вваливаясь из предыдущей комнаты, я сразу же обратил внимание на невероятно высокие деревья, которые возвышались над моей головой. Высоко. Потолки были тоже высокие… Из-за чего я подумал, что нахожусь в центре дома. Я не испугался тогда, просто очень удивился. Я встал, отряхнулся и стал оглядываться. Определённо, это была самая большая комната из всех... Я даже не видел двери, откуда пришёл. Множественные ветки и кусты, должно быть, скрыли от меня выход…

До этого момента я был уверен, что по мере продвижения комнаты становились страшнее. Эта же была раем по сравнению с четвёртой. И я уверился: что бы тут ни было, четвёртая позади… Ох, как же я ошибался…

Я продвигался вглубь комнаты... Были слышны обычные звуки, как если бы я был в лесу, скреблись жуки, иногда взлетали птицы, кричали животные... Это-то меня и обеспокоило. Я всё это слышал, но ничего не видел. Ни одного животного, которое могло бы издать такой звук… Звук, кажется, был моим единственным спутником. Посмотрев наверх, я обнаружил, что потолок скрылся за кронами. Тогда-то я и задумался, насколько велик этот дом. Снаружи, он казался обычным по размеру, но внутри был определённо сокрыт целый лес. И, насколько бы высокими ни были потолки, я был уверен, что я всё ещё в доме, потому что покрытие, по которому я шёл, представляло из себя всего лишь паркет... Обычный, домашний паркет.

Я продолжал идти, надеясь, что следующее дерево откроет мне выход. Немного походив, я почувствовал, как комар сел мне на руку. Я потряс рукой, и пошёл дальше. Через секунду я почувствовал ещё как минимум десять жучков, севших мне на руки, на ноги, на лицо. Я бешено задёргался, пытаясь снять с них, но они продолжали ползти. И тогда я посмотрел туда, где чувствовал их. И заорал. Завизжал, как девчонка. Ни одного жука не было на руках! Я их не видел. Будучи в отчаянии, я упал на землю и принялся бешено кататься, пытаясь убрать их. Брр, я ненавижу жуков, а особенно таких, которых я не могу увидеть и потрогать. Они же ползали везде, пугая и щекоча меня.

Я пополз. Просто вперёд. Казалось, минули часы, прежде чем я увидел дверь. Схватившись за ближайшее дерево, я попытался встать и побежать к двери. Какой там. Я был измучен ползанием и тем, чем бы это ни было, что было на мне. Кожа горела от укусов множества жучков-фантомов. Я просто встал, и трясясь, с подгибающимися коленями, направился к двери, бездумно молотя воздух руками, хватаясь за каждое дерево, ища поддержки, иначе бы упал.

И тогда я услышал. Тот гул, опять, из четвёртой комнаты. Он становился громче, а жучки отлипали, когда я приближался к двери. Гул был невыносимым. Он был очень глубоким, я мог почти ощущать его, как если бы стоял на рок-концерте прямо возле динамика. Я коснулся ручки, и жуки исчезли, но я не мог заставить себя открыть дверь. Я знал, что если я уйду, жуки опять нападут, и тогда я точно не смогу добраться ни до 4 комнаты, ни до 6. Но и гула я очень боялся. Я просто стоял там, дрожащей рукой теребя ручку двери, опершись головой о табличку «6». Гул за дверью заглушал мои мысли. Я не мог сделать ничего, кроме как двинуться. В дверь номер 6, синоним Ада…

Гул оглушил меня, с закрытыми глазами и звенящими ушами я вошёл в дверь, и как только щёлкнул затвор, гул исчез. Открыв глаза, я замер в изумлении. Эта комната была точной копией третьей. Тот же стул, та же лампа, только теней было верное количество. Дверь, в которую я вошёл, к моему изумлению пропала. Теперь там была просто стена. Более того, двери на другой стороне комнаты тоже не было. Как я уже говорил, у меня до этого никогда не было никаких психических отклонений, или же признаков ментальной нестабильности, но тогда я впал в состояние, теперь то я знаю, которое называется безумием. Я не закричал. Не издал ни звука.

Сначала я слегка поскрёб по стене. Там, где была дверь. Я знал, она там. Просто знал. Повернувшись, я стал скрести обеими руками, бешено, отчаянно. Ногти отрывались от пальцев, обнажая нервы. Я беззвучно упал на колени. Единственным звуком в комнате было бешеное скрежетание моих ещё оставшихся ногтей по стене. Ох, если бы мне только пробраться через эту стену, ведь там есть дверь, да есть же, есть, есть…

«Ты в порядке?»

Я резко вскочил, обернувшись одним движением. И тогда я увидел то, что говорило со мной. Ухх, как же я жалею, что повернулся тогда…

Маленькая девочка. Да, одетая в белое мягкое платьице до пят, с длинными белыми волосами, белой кожей, и голубыми глазами. Оо, до конца своих дней я не увижу ничего более пронзающе-страшного, что я тогда увидел в ней. Я тогда ещё кое-что увидел. Оно было будто там же, где она стояла. Тело как у человека, но больше, раза в два. И всё волосатое. Голое. На ногах когти, а морда волчья. Это был не дьявол, хотя тогда он выглядел подобающе.

Они были вместе. Нет, не так. Они были едины. В то же время, что я смотрел на неё – я смотрел на это. Как будто смотря на них, я видел их обоих сразу... Или же нет. Я просто стоял там, и голова отказывалась в это верить. Это понимать. Мне никогда не было так страшно до этого, и не будет никогда так страшно в жизни. Я уверен, в материальном мире просто нет такого, что я увидел тогда в них. В той комнате. Выхода не было, была лишь ловушка, в которой я был заперт с ним. Ней. И тогда оно снова заговорило: «Лучше бы ты послушал, Дэвид..»

Я слышал, как говорит эта девочка, но у меня в голове было нечто другое. Голос, который невозможно описать. Не получится. Я одновременно видел как говорит она, и слышал тот голос в голове. Он повторял это предложение снова и снова, и я соглашался с ним. Я стоял там и слушал, не в силах оторвать взгляда от девочки. Скатываясь в сумасшествие, я просто рухнул на пол. Я хотел, чтобы всё кончилось. Я лежал там с широко открытыми глазами, а это пялилось на меня сверху. Ко мне катилась заводная крыса из второй комнаты…

Не знаю, что такого было в этой крысе, но это что-то вернуло меня из глубин, в которых плавало сознание. Я знал, что эта комната – ад, и не был намерен обосновываться тут. Комната была не такой уж большой, так что я принялся оглядываться в поисках выхода. Я смотрел по сторонам, ища дверь, а этот демон всё смотрел на меня и смотрел, а голос в голове становился громче с каждой секундой. Я повернулся, чтобы осмотреть стену за спиной.

В то, что я увидел, я не смог тогда поверить. За спиной я чувствовал того демона, как он нашёптывает мне в мозг то, чего я не послушался, но я не осмелился обернуться. Перед моим взором, прямо в стене, стала прорисовываться дверь. Я увидел громадный деревянный прямоугольник с гигантской цифрой семь прямо под носом. Дверь в седьмую комнату была там, где только что была дверь из пятой.

Не знаю, что я тогда сделал… Но я уверен, что эту дверь я материализовал. Сделал сам. Где-то из глубин моего сумасшествия вырвалось то, что позволило мне построить её. Я изо всех сил упёрся руками в цифру семь. Демон уже визжал мне на ухо. Что это конец, что я буду жить там вечно, в комнате 6, страдая. Но я знал, что не буду. Я закричал, отчаянно и громко, и демон пропал. Не веря, я обернулся и увидел комнату такой, какой она была, когда я вошёл. Просто стул и лампочка. Повернувшись к стене, я обнаружил дверь с цифрой семь. Я не знал, что ждёт меня там. Если такой ужас я испытал в комнате 6… Но я просто не хотел оставаться в шестой. Не мог и не хотел. Поэтому я просто стоял и смотрел на седьмую дверь с час… когда наконец у меня хватило сил повернуть ручку и войти.

Я вышел за дверь. Физически слаб и морально измучен. Мне хотелось плакать. Я упал на колени и попробовал, но не получилось. Я осознал, что был на улице. Не как в пятой комнате, а реально, снаружи. Обернувшись, я понял, что дверь за моей спиной была входной, в которую я вошёл в этот зловещий дом. Мне было всё равно на приз, которые мне обещали, мне просто было радостно, что я выбрался из этого ада. Я направился к машине, сел и поехал домой, думая о том, как прекрасно звучит слово «Душ».

Как только я вышел из машины, я почувствовал себя нехорошо. Наслаждение от того, что я покинул ДомБезКонца пропало, сменившись тревогой. Я потряс головой, списывая всё на осадок от его посещения, и не раздумывая двинул домой. Поднявшись сразу в свою комнату, я увидел на кровати своего кота Баскервилля. Он был первым живым существом, что я увидел за сегодняшнюю ночь, и двинулся скорее приласкать его. Но он зашипел, и, оцарапав, шмыгнул под кровать. Я был несколько шокирован, потому что он никогда себя раньше так не вёл. «В конце концов, это же кот, мало ли что ему вздумается». Я побежал в душ, приготовившись таким образом поиметь, как и ожидал, бессонную ночь.

После душа я направился в кухню, чтобы приготовить себе покушать. Спустившись по лестнице, я повернул в гостиную, и увидел там своих родителей. Они лежали на полу, голые и в крови, а головы их были оторваны и лежали на грудях, смотря на меня. Больше всего меня поразило выражение их лиц. Они улыбались, будто бы были рады видеть меня. Меня вырвало, и я просто встал там, не зная, что и делать. Чёрт, они ведь даже не жили со мной в то время! Это были не мои родители, просто не могли ими быть. Выглядят как они, но нет... И тут я заметил дверь, которой раньше там не было. Дверь, с гигантской цифрой восемь, начертанной кровью.

Я был у себя в доме, стоял у себя в комнате, но не вышел, а всё ещё находился в комнате под номером семь. Оторванные головы улыбнулись шире, как только я понял это. Меня сотрясло в ужасе, и вырвало снова. Я чуть не упал в обморок. Дверь была как раз за ними, с гигантской восьмёркой. Мне нужно было бы пройти мимо них. Мимо тел. Мне не хотелось. Я стоял там, как вдруг гул снова возвратился. Он был громче, чем когда либо, сотрясал стены, и заставил меня двинуться вперёд.

Я пошёл. Медленно, стены сотрясались, и я всё ближе и ближе подходил к расчленённым телам и к двери. Их глаза следили за мной, а рты улыбались. Мне было жутко. Стены тряслись так, будто бы сейчас рухнут. Эти проклятые трупы всё смотрели вслед, мне ужасно не хотелось услышать их голоса, которые были бы похожи на голоса родителей. Меня окатило волной ужаса, я, видя, как их рты открываются, чтобы начать говорить. Нет, нет! Я ринулся к двери, распахнул, и с треском захлопнул за спиной... Дверь номер восемь...

До сих пор у меня некоторые проблемы с верой в то, что я увидел в комнате 8. Эта комната была точной копией комнаты 3 и 6, только в центре, на стуле, сидел человек. После нескольких секунд неверия, я наконец согласился, что человеком на стуле был я. Не кто-то, кто выглядит как я, а я – Дэвид Вильямс. Я подошёл ближе, чтобы лучше рассмотреть, он посмотрел на меня, и я ясно заметил слёзы в его глазах.

«Нет, пожалуйста... Не рань меня, не делай больно...»

«Что?» - Спросил я. - «Я не причиню тебе вреда, кто ты?»

«Ты меня обидишь, а я не хочу, чтобы ты так делал.» - Сказал он, и принялся качать ногами, сидя на стуле... Жалко было смотреть, особенно когда понимаешь, что это ты... в точности ты.

«Послушай, кто ты?», спросил я. Это было очень странно. Стоять и разговаривать с самим собой. Самое странное в моей жизни... Мне не было страшно, но скоро будет... «Почему ты...»

«Ты меня поранишь, ты меня поранишь, обидишь, если хочешь выйти, то да…»

«Почему ты говоришь такое? Успокойся, ладно? Давай просто попробуем разрулить ситуацию.»

Боже, да он в точности я. Даже в той же одежде… Разве что... На рубашке пришита нашивка, с цифрой «9».

«Ты меня поранишь, ты меня поранишь, пожалуйста, нет, нет, не надо…»

Я не отрывал взгляд от цифры. Первые шесть комнат были ерундой. Седьмую я сделал сам, восьмая помечена кровью родителей… А вот девятая... В человеке, который выглядит в точности как я.

«Дэвид?»- Пришлось спросить мне.

«Да… Ты меня поранишь, поранишь...» Он продолжал снова и снова, трясясь, и крича. Эта девятка… Я ходил по комнате озираясь, ища. Может быть, что то есть помимо стула. Дверь, окно...Так же как и в шестой комнате, дверь, в которую я вошёл, исчезла, и новая не появилась. Я заглянул под стул, надеясь, что там что-то есть. К сожалению, было. Нож, воткнутый в сиденье с другой стороны с бирочкой: «Дэвиду. От руководства.»

Живот скрутило, как только я прочёл бирку. В голове сразу стали возникать странные вопросы. Кто положил нож? Откуда они знают моё имя? Кто они вообще? Сразу голова наполнилась мыслями о Питере. А куда он дошёл? Встретил ли он своего двойника? И что он с ним сделал?...

Я вытащил нож, и двойник на стуле мгновенно замолчал.

«Дэвид...Что ты собираешься делать?» - Спросил он моим голосом.

«Валить отсюда.»

Двойник смотрел на меня с ухмылкой. Я не мог сказать, будет ли он смеяться надо мной. Затем он встал. Он был невероятно спокоен. Манера стоять, и его рост абсолютно соответствовали моим. Я сжал резиновую рукоятку ножа сильнее. Я не знал, что мне с ним делать, но что-то мне подсказывало, что он мне скоро понадобится.

«Теперь... Я пораню тебя, и ты тут останешься со мной». Я не ответил. Просто повалил его на землю. Он смотрел на меня в ужасе, так же как я смотрел на него. Как в зеркале. И тут снова вернулся гул. Далёкий, но я всё ещё чувствовал его в своём теле. Он становился громче и громче, и тут я вломил нож в нашивку, и рубанул вниз. Я провалился в темноту…

Темнота вокруг меня была чем-то, чего я никогда ранее не испытывал..Бесконечная горесть и печаль охватили мой разум. Я уже не был уверен, падаю ли я... Вид родителей пришёл в голову... Он был ненастоящий, но я его видел. Мне было одиноко. Я был в последней комнате ДомаБезКонца. Оказывается, у него всё же был конец, и я его достиг. Я знал, что останусь тут навсегда, наедине с мыслями и темнотой, и не будет даже гула, который поддержал бы меня в сознании...

Я сидел там. Чувства покинули меня. Я не слышал, не видел. Зрение было абсолютно бесполезно там. Я поискал вкус во рту, но не нашёл ничего. Я не осязал. Просто сидел там один. Я чувствовал себя лишённым тела... И тут случилось. Оно. Появился свет. Такой стереотипный свет в конце тоннеля. Я почувствовал, как земля приходит откуда-то снизу, возвращая меня в чувство. Я встал, и несколько мгновений собирая мысли и чувства, медленно двинулся к свету.

Приближаясь к свету, я заметил, что он обретает форму дверного проёма. Я осторожно вышел и очутился в холле, украшенном детскими хэллоуинскими декорациями. Я осмотрелся. На «ресепшене» лежал белый конверт с рукописным именем «Дэвид Вильямс». Заинтригованный, но всё же несколько опасаясь, я открыл конверт. В нём было письмо, рукописное:

«Дэвид Вильямс, Поздравляем! Ты добрался до конца ДомаБезКонца! Пожалуйста, прими этот приз, в награду за великое достижение.

Твоё навсегда, Руководство.»

Внутри прилагались пять банкнот по сто баксов каждая

Я не мог сдержать смеха. Я смеялся и смеялся. Смеялся пока дошёл до машины, смеялся по пути домой, смеялся. Смеялся, когда вышел из машины и дошёл до входной двери дома, и усмехнулся, увидев маленькую десяточку, вырезанную на ней…

Сон.

Spoiler

  Сон прояснился внезапно и, такое впечатление, что с середины. Поэтому

оставалось лишь гадать, как попали они в эту  тесную  каменную  комнату  и
почему зияет в земляном полу прямоугольная  дыра,  и  выглядывает  из  нее
темная крышка старинного сундука, а сами они (вдвоем с кем-то  незнакомым)
ползают на коленях и торопливо сгребают в яму рыхлую землю.
    Что-то они, видно, натворили  в  первой,  канувшей,  половине  сна  и
теперь заметали следы.
    Дело  продвигалось  медленно,  и   даже   забрезжила   надежда,   что
пробуждение так  и  застанет  их  за  этим  занятием,  но  тут  сон  опять
передернуло: яма вдруг оказалась засыпанной,  а  они  уже  разравнивали  и
уплотняли грунт ладонями...
    Потом оба поднялись с колен  и,  бесшумно  отступив  каждый  к  своей
стене, снабженной каменным приступочком, уселись друг напротив друга,  как
пассажиры  в  купе.  "Успели,  -  неуверенно  подумал  один.  -  Может,  и
выкрутимся..."
    Смысл происходящего был ему по-прежнему неясен, но сердце  колотилось
ликующе. От ямы не  осталось  и  следа  -  ровный,  равномерно  утоптанный
земляной пол, нигде ни бугорка, ни вмятины. Оба  сидят  с  самым  невинным
видом, руки - на коленях...  Желая  понять,  что  чувствует  сообщник,  он
всмотрелся в лицо напротив, но лицо было скрыто тенью. Вновь встревожился,
и вскоре ему стало казаться, что сообщник испуган. Значит, ничего  еще  не
кончилось, значит, что-то им еще предстоит...
    Время   шло,   и   беспокойство   сменялось   потихоньку    тоскливой
уверенностью. Вне всякого сомнения, впереди затаилось нечто  неотвратимое.
Настолько неотвратимое, что  даже  бояться  не  имело  смысла.  Оставалось
сидеть и ждать...
    И вот наконец со звуком,  похожим  на  мощный  вздох  доисторического
чудовища, весь грунт, который они так старательно сгребали и разравнивали,
взвился из ямы и  рухнул  на  потолок,  лег  опрокинутым  конусом.  Сундук
раскрылся, и со дна его поднялась и выпрямилась во  весь  рост  обнаженная
женщина...  Обнаженная?  Он  не  закричал  лишь  потому,  что   уже   ждал
чего-нибудь подобного. Женщина была без  кожи.  Голые  синеватые  мышцы  и
белые  жгуты  сухожилий.  Медленно  повернулось  сплетенное  из   мускулов
беспощадное  насмешливое  лицо,  слепые,  как  серебряные  слитки,   глаза
скользнули равнодушно (сообщники отшатнулись, вжавшись спинами в  холодный
тесаный камень), но каждому наверняка показалось, что в тот момент,  когда
литые бельма были обращены к нему, женщина едва заметно осклабилась.
    Без кожи... Как же это называется у скульпторов, когда ваяют человека
без кожи, чтобы показать рельеф мышц?.. "Картуш?.. Эскарп?.." -  понеслись
полузнакомые  с  выветрившимся  смыслом  слова.  Он  отчаянно   вспоминал,
почему-то уверенный, что стоит вынуть из памяти это слово - и вставшая  не
увидит, не тронет, а сам не сводил глаз  с  ее  тщательно  обработанных  и
покрытых свежим лаком ногтей. В остолбенелой тишине  она  шагнула  (ямы  в
земляном полу теперь почему-то не было) к ночному незастекленному  окну  и
оперлась чуть раскинутыми руками на каменный  подоконник.  Поза  человека,
наслаждающегося ночным воздухом. Сидящие ждали, не осмеливаясь  вздохнуть.
Женщина как будто прислушивалась. Затем резким движением перекинула  через
подоконник ногу, другую - и заскрипел под удаляющимися шагами гравий.
    Оба еще долго не решались пошевелиться.
    - Ушла... - Горло перехватило, голос отказывался повиноваться.
    Но тот, что напротив, расслышал.
    - Тихо!.. - шепнул он, гримасничая.
    Снова замерли, испуганно ловя почти уже не различимый  скрип  гравия.
Наконец последний звук растаял, и ночь за окном  стала  пустой  и  гулкой.
Напряжение несколько спало.
    - Храбрый, да? - сдавленно спросил тот, что напротив.  -  А  если  бы
вернулась?..
    Сил на ответ не нашлось. Незнакомец шевельнулся, смутный блик лег  на
его бледное осунувшееся лицо.
    - Я уж думал: все... - жалко скривив рот, признался он. - Как  повела
глазищами...
    - Она слепая...
    - Слепая... - обессиленно повторил тот. -  А  ощупью  бы  нашарила?..
Видал коготочки?
    - Бритвочки! Не иначе нарочно оттачивала... -  Замолчал,  со  страхом
взглянул в глаза и вдруг спросил глуховато и отрывисто:
    - Кто она тебе?
    Вопрос был настолько страшен, что смысл его проступил лишь  несколько
секунд спустя.
    - П-почему мне?..
    - А кому? Мне, что ли?
    Тот, что напротив, глядел враждебно, почти с ненавистью.
    - Сволочь ты, - устало бросил он. - Чего не проснулся?
    - Проснуться?..  Боже,  да  ведь  это  всего  лишь  сон!   И   спящий
почувствовал такое облегчение, что чуть не заплакал. Ну, конечно! Он же  в
любой момент может проснуться!.. В любой момент...
    Однако радость немедленно обернулась тревогой.
    - А... а сам чего же?.. - с запинкой спросил он.
    Лицо напротив дрогнуло, исказилось.
    - Ага! Жди! - плачуще выкрикнул незнакомец. - Как  я  тебе  проснусь?
Куда я тебе проснусь?  Меня  вообще  нет!  Приснился  я  тебе,  понимаешь,
приснился!.. - Он смолк и вновь уставился на  сообщника.  Тот,  вздрогнув,
насторожился,  но  за  окном  по-прежнему  было  тихо.  Странно...   Такое
впечатление, что незнакомец боялся сейчас именно спящего, а не  той,  что,
слепо брела в ночи, нащупывая руками пустоту...
    - Главное, я-то тут при чем?.. -  сказал  приснившийся.  -  Откуда  я
знаю, что ты там с ней наяву сделал!..
    В каменном мешке стало так же гулко, как за окном.
    - С ума сошел!.. - едва совладав  с  непослушными  губами,  выговорил
наконец спящий. - Я ее вообще впервые вижу...
    - Ага... Впервые... Тогда откуда же она такая?
    - А ты  откуда  такой?  -  огрызнулся  спящий.  Порадовался  удачному
ответу, передохнул и добавил ворчливо: - Вот и она оттуда же...
    Тот, что напротив, сразу съежился, притих, и теперь  лишь  поглядывал
боязливо.
    Люстра грунта, ранее свисавшая с каменного потолка, давно исчезла, на
стыках свода дрожала влага. "Ничего не помню... - растерянно думал спящий.
- А вдруг я и впрямь что-нибудь там  натворил...  наяву...  А  теперь  вот
кошмары..."
    Может, я видиков на ночь насмотрелся... - сам себе не веря, начал  он
- и осекся. Оба прислушались. Где-то снаружи, далеко, на грани  слышимости
снова поскрипывал гравий.
    - Сюда? - одними губами спросил спящий.
    Тот, что напротив, помотал головой - то ли отрицательно, то ли просто
отгоняя жуткую эту мысль. Дождавшись тишины за окном, бессильно  откинулся
в тень, привалился к камню спиной.
    - Ищет... - хрипло, стонуще выдохнул он. Всхлипнул и  продолжал  чуть
ли не мечтательно: - Обшарит все - и вернется... Влезет в  окошко,  пойдет
вдоль стеночки... Сначала плечо нашарит...
    Лицо его исказилось, как будто он уже терпел предстоящую муку.
    - Замолчи, - с содроганием попросил спящий.
    Тот, что напротив, дышал прерывисто и часто.  Глаза  блуждали.  Потом
вдруг спохватился и уставился снова.
    - Ну, ладно... - выдохнул он. - Нашарит - заорешь  да  проснешься.  А
если не тебя сначала? Если меня? - Он вгляделся еще раз и заговорил  почти
спокойно, чуть ли не торжествующе: - Ведь ты же, сволочь такая, пальцем не
пошевелишь! Будешь ведь сидеть и смотреть, как она меня тут... пластает...
    С  каждым  словом  он  говорил  все  уверенней  и  уверенней.   Потом
презрительно сложил губы и принялся  рассматривать  спящего  с  брезгливым
пониманием.
    - Вспоминай-вспоминай... - приказал он скрипучим мерзким  голосом.  -
Придушил, небось, или до петли довел, а?.. Ну, давай-давай,  колись,  чего
уж там, все свои...
    - Ничего не  помню,  -  в  отчаянии  признался  спящий.  -  Ничего...
Послушай! - не выдержав, взмолился он. - Если что-нибудь знаешь - скажи!..
Кто она? Почему снится?..
    После этих слов незнакомец, кажется, опять испугался.
    - А я тут при чем? - буркнул он, отводя глаза. - Я  что,  наяву  был,
что ли? Да я, кроме этого сна,  вообще  ничего  не  видел...  "Врет!  -  в
смятении думал спящий. - Знает -  и  молчит...  Да  кто  же  он  такой,  в
конце-то концов?.."
    - Ненавижу, - процедил сидящий напротив.  -  И  тебя,  и  ее,  и  сон
этот... твой! Не-на-вижу...
    - Да ладно тебе... - пробормотал  спящий.  -  Может,  она  вообще  не
вернется... Погоди-ка!.. - Он подозрительно взглянул на  незнакомца.  -  Я
проснусь, а ты куда денешься?
    - Не твое дело! - ощерился тот.
    - Ну вот видишь, - сказал спящий с облегчением. -  Давай  уж  посидим
лучше, подождем...
    Он оборвал фразу, не договорив. За окном вновь мерно хрустел гравий -
все громче и явственней. Теперь уже ошибки быть не могло: обыскав  округу,
слепая возвращалась - шла ощупью вдоль стены, с каждым шагом приближаясь к
низкому  незастекленному  окну.   Спящий   рванулся,   почувствовал,   что
бесполезно, и все-таки рванулся вновь.
    Странно, но незнакомец  молчал,  отчаянного  крика:  "Проснись!..  Да
проснись-же!.." - так и не последовало.
    - Не могу... - прохрипел спящий. - Не могу проснуться...
    Но тут он взглянул в глаза незнакомцу - и все понял.
    - Гад! - услышал он свой собственный вопль. - Так это,  значит,  твой
сон? Твой! А не мой!..
    Затравленно на него  глядя,  незнакомец  вжимался  спиной  в  тесаный
камень.
    - Сволочь, ах, сволочь!.. Но тут наконец дошло, что это-то как раз не
главное. А главное то, что шаги все ближе и ближе, и если она нашарит  его
первым...
    - Слушай, проснись!.. - взвыл тот, кто  все  это  время  считал  себя
спящим. - Ну не будь же ты скотиной!.. Проснись! Идет ведь, слышишь?..
    Сидящий напротив лишь сильнее вдавился в  стену  и  судорожно  затряс
головой.
    - Почему?!
    Лицо незнакомца дрогнуло, губы расползлись, обнажая жалкий оскал.
    - А наяву еще хуже... - упавшим голосом объяснил он.

    Гравий скрипел уже совсем рядом.

Мне понравился вкус твоих пальцев.

Одна из самых известных американских городских легенд.

Spoiler

 Девочка по имени Лиза часто оставалась дома одна, так как её родители работали в ночную смену. Чтобы Лизе не было скучно одной, родители купили ей собаку. Однажды ночью Лизу разбудил звук капающей воды. Она встала, пошла на кухню и закрутила там кран. Вернувшись в комнату, девочка засунула руку под кровать, и лежащая там собака лизнула ей руку. Через некоторое время Лиза снова проснулась от звука капающей воды. Она пошла в ванную и там до упора закрутила кран. Девочка вернулась в кровать, и собака опять лизнула ей руку. Через некоторое время капающий звук снова появился. Лиза на этот раз внимательно прислушалась и обнаружила источник звука – он шёл из шкафа в прихожей. Она открыла двери шкафа и увидела там свою собаку с перерезанным горлом, кровь капала на пол – кап-кап-кап. И на внутренней стене шкафа девочка увидела надпись, сделанную кровью её собаки: «МНЕ ПОНРАВИЛСЯ ВКУС ТВОИХ ПАЛЬЦЕВ».

Бухта Кэндл.

Spoiler

Этот текст является переводом обсуждения, которое шло на одном из крупных интернет-форумов США общей тематики. Тема называлась «Бухта Кэндл — местная детская передача?». После более чем десятка сообщений тема была закрыта администрацией форума без объяснения причин.

SKYSHALE033:

Кто-нибудь помнит эту детскую передачу? Она называлась «Бухта Кэндл», мне тогда было 6 или 7 лет. Я не нашла информации о ней нигде, так что я думаю, что она шла где-то в 1971 или 1972 году. Я тогда жила в Айронтоне. Я не помню канал, но помню, что она шла в 16:00.

MIKE_PAINTER65:

Мне почему-то это тоже кажется очень знакомым. Я вырос за пределами США, и в 1972 году мне было 9 лет. «Бухта Кэндл» — она ведь была о пиратах? Я помню марионетку-пирата в пещере, разговаривающего с девочкой.

SKYSHALE033:

Да! Отлично, значит, я не сумасшедшая. Я помню пирата Перси. Я всегда побаивалась его. Он выглядел так, как будто его сшили из остатков других кукол, весьма низкобюджетно. Его головой была голова старой фарфоровой куклы, выглядела как антиквариат и точно не была частью остального тела. Правда, я не помню, по какому каналу это показывали...

JAREN_2005:

Извините, что поднимаю эту старую тему, но я точно знаю, о каком шоу идет речь. Я думаю, что «Бухта Кэндл» шла всего пару месяцев в 1971 году. Мне было 12 лет, и я смотрела ее несколько раз со своим братом. Она шла у нас на 58-м канале. Мама разрешала мне смотреть ее после новостей. Действие происходило в бухте Кэндл, передача была про девочку, которая представляла, что ее друзья — пираты. Пиратский корабль назывался «Посмешище», и Перси был не очень бравым пиратом, потому что пугался всего подряд. Не помню, как звали девочку. Дженис, или Джейд, или как-то так.

SKYSHALE033:

Спасибо! Я тоже вспомнила, когда прочитала про «Посмешище» и 58-й канал. Я помню, что нос судна был деревянным улыбающимся лицом, и её нижняя челюсть находилась под водой. Выглядело так, как будто оно глотало море. А у корабля еще был ужасный голос и смех. Особенно мне запомнилось, как они перешли от деревянной модели к резиновой голове, которая разговаривала.

MIKE_PAINTER65:

Ха-ха, теперь я тоже вспомнил. Skyshale033, ты помнишь эту часть: «Ты должен... зайти... внутрь»?

SKYSHALE033:

Ох, по мне побежали мурашки после твоих слов. Да, я помню. Так всегда говорил корабль перед местом с привидениями, куда Перси должен был войти — например, перед пещерой или темной комнатой, где лежат сокровища. И с каждой паузой камера приближала лицо «Посмешища». ТЫ ДОЛЖЕН... ЗАЙТИ... ВНУТРЬ! С его двумя неровными глазами и хлопающей нижней челюстью это выглядело так дешево и отвратительно. А вы помните злодея? Его лицом были просто огромные усы над очень большими узкими зубами.

KEVIN_HART:

Я совершенно точно был уверен, что злодеем был Перси. Мне было 5 лет, когда эту передачу показывали. Топливо для ночных кошмаров...

JAREN_2005:

Марионетка с усами не был злодеем. Он был лишь приятелем злодея. А главным злодеем была другая марионетка, Собиратель Кожи. Я не могу поверить, что они позволяли нам смотреть это.

KEVIN_HART:

Боже мой, Собиратель Кожи! Что за такую детскую передачу мы с вами смотрели? Я, честно, не мог смотреть на экран, когда показывали Собирателя Кожи. Он просто спускался из ниоткуда на своих нитках — просто грязный скелет в коричневом цилиндре и плаще. И еще его стеклянные глаза, которые были гораздо больше, чем нужно для его черепа... Господи боже.

SKYSHALE033:

Ведь его цилиндр и плащ были сшиты из детской кожи?

MIKE_PAINTER65:

Думаю, да. Помните, его рот не открывался, а его челюсть просто скользила назад и вперед? Я помню, как маленькая девочка спросила: «Почему твой рот так двигается?», и Собиратель Кожи посмотрел не на нее, а в камеру, и сказал: «ЧТОБЫ СОДРАТЬ ТВОЮ КОЖУ!».

SKYSHALE033:

Такое облегчение, что не только я помню эту кошмарную передачу. У меня сохранилось ещё одно ужасное воспоминание, как дурной сон. В каком-то эпизоде, когда начальная заставка закончилась, сцена медленно проявилась из темноты, и все герои там были. Камера просто перескакивала с одного лица на другое, а они просто кричали — все куклы и марионетки бились в спазмах и кричали. А девочка просто стонала и плакала, как будто она уже пробыла в таком состоянии несколько часов. После этого я просыпалась много раз из-за кошмаров, когда мне это снилось, и даже писалась в кровать.

KEVIN_HART:

Не думаю, что это был сон. Я помню это. Я помню, что был такой эпизод.

SKYSHALE033:

Не может быть. В этом же нет вообще никакого смысла — подумайте сами, просто стоять на месте, плакать и кричать всю передачу.

KEVIN_HART:

Возможно, моё воображение выдумывает это после ваших слов, но я клянусь, что видел то, что вы описали. Они просто кричали, и всё.

JAREN_2005:

О боже... Да, маленькая девочка, Дженис... Я помню её плач. И Собиратель Кожи кричал сквозь свои скрежещущие зубы — его челюсть двигалась так быстро, что мне казалось, она вот-вот сорвется со своих проволочных петель. Я выключила телевизор. Это был последний раз, когда я смотрела эту передачу. Я побежала рассказать об этой жути своему брату. Нам не хватило храбрости включить ЭТО снова.

MIKE_PAINTER65:

Так, ребята, тут что-то не то. Я навещал свою маму сегодня в санатории. Спросил ее, помнит ли она детскую передачу «Бухта Кэндл», которая шла в начале 70-х, когда мне было восемь или девять лет. Она очень удивилась, что я всё ещё помню эту передачу. Я спросил, что её так удивляет, и она сказала: «Вообще, это было немного странно. Ты говорил: «Мама, я иду смотреть «Бухту Кэндл», а после этого включал телевизор на 58-й канал, где ничего не показывалось, и смотрел на экранные помехи полчаса каждый день. У тебя была богатая фантазия с твоей маленькой пиратской передачей».

ТЕМА ЗАКРЫТА МОДЕРАТОРОМ.

Ночное шествие.

Spoiler

Я даже сейчас не рассказываю об этом знакомым — боюсь оказаться непонятым.

Мне было 9 лет и я лежал в постели. Спать не хотелось, но было приказано. Я смотрел на потолок и видел на нем свет фар проезжающих машин. Так проходил час за часом. Сна не было. За стеной работал телевизор, потом умолк и он. Тишина. Было жарко, постель пропиталась потом. Машин уже не стало. И тут издалека донёсся глухой барабанный стук. Медленный, мерный, он приближался, становясь громче. Его уже нельзя было перепутать с биением сердца. К нему подключился… я не знаю, как описать этот звук… тихий стон десятков охрипших глоток, синхронный и меняющий модуляции. Я даже слов не могу подобрать, чтобы описать это. Помню, меня тогда испугала не странность ситуации, не сам этот глухой и мощный звук, а его синхронность, то, как идеально он вписывался в барабанный бой. В самом стоне не было боли или угрозы, горя или радости, он был чем-то вроде удара барабана, безжизненным инструментом.

Источник звука приближался. Помню, мне не было страшно, только любопытно. Я слез с кровати, встал на четвереньки и приподнял голову над подоконником, чтобы увидеть улицу. В темноте, освещенные только мигающим цветом желтых светофоров, шли люди. Я видел силуэты мужчин и женщин, они шли обыкновенно, словно днем вышли на прогулку. Была странность — они строго соблюдали порядок строя, несколько человек в ряд, на расстоянии около метра. Я не видел их лиц из окна. Людей было очень много, «гусеница» растянулась на всю площадь — я видел, как ее голова растворилась в темноте улицы Ленина, а хвост так и не увидел.

В соседней комнате проснулась мать. Она подбежала ко мне, стоящему у окна,схватила и повалила на пол, зажав мне рот. Именно тогда я испугался. Она лежала, шепча, обхватив меня, пока за окном стихали барабаны.

Мы так и не смогли заснуть той ночью. Утром она сходила к соседке, своей подруге. Вернулась через несколько часов и сказала, чтобы я никому не говорил о том, что видел или слышал этой ночью. Я спрашивал: «Что это было?» несколько раз, а она отделывалась от меня словами: «Вырастешь — поймешь», и сильно при этом нервничала. Когда я спросил ее об этом в последний раз, она побила меня, хотя до этого никогда не поднимала руку. Сейчас она делает вид, что ничего не было.

Я вырос. И до сих пор ничего не понял. Но с каждым годом вспоминать ту ночь мне становится все более некомфортно.

Jvk.

Spoiler

Кое-кто из заядлых игроков в Morrowind еще помнит шумиху, вызванную несколько лет одним странным модом. Файл с ним назывался jvk1166z.esp и ни разу не публиковался ни в одном из крупных сообществ игроков, изредка всплывая на мелких форумах и в ролевых группах. Я слышал, что некоторые получили его в почтовой рассылке для «избранных», но, кажется, длилась она всего несколько дней.

Шумиха была вызвана тем, что этот мод считался вирусом или, по крайней мере, походил на один из них. Если вы попытаетесь запустить с ним игру, то в течение часа будете наблюдать лишь экран загрузки, после чего приложение закроется и выбросит вас на рабочий стол, а игровой клиент и все файлы с сохранениями окажутся повреждены. Абсолютно никто не знал, что пытался сделать этот мод, поскольку открыть его в Construction Set было невозможно. Игроки предупредили друг друга, что это вирус, и всё стихло.

Около года спустя на форуме, который я почитывал, он объявился снова. Автор поста рассказал, что получил личное сообщение с модом от аккаунта Lurker, который был удалён сразу же после отправки. Также автор сообщил, что отправитель посоветовал ему запускать мод через DOSbox. По необъяснимой причине, он работал... частично. Игра заметно тормозила, а вы не могли попасть в настройки, меню загрузки или консоль — никуда, кроме самого игрового процесса. Впрочем, быстрые загрузка и сохранение работали через горячие клавиши, но файл с сохранением оставался где-то внутри клиента, из-за чего и не мог быть извлечен. Некоторые предположили, что в моде используются графические пакеты самых старых версией, без которых запустить игру вне DOSbox было невозможно. На первый взгляд, абсолютно никаких различий в графике не было.

Дальше — немного личного опыта. Вы запускаете новую игру в JVK (так на форуме решили называть этот мод), проходите обычную процедуру регистрации в офисе и попадаете на свободу. Первое, что вы видите — то самое сообщение со словами «Со смертью этого персонажа нить вашей судьбы обрывается». Причина довольно быстро становится очевидной. Все НПС, принимающие участие в основном квесте, мертвы. Единственным исключением стал Ягрум Багарн, последний из Двемеров. Их трупы никогда не пропадают, и в любой момент игры вы можете проверить их присутствие на своих местах. Таким образом, вы начинаете в мире, где начала нет.

Второе, что вы заметите — постепенная потеря здоровья. Совсем на чуть-чуть, но не так уж редко. Кажется, что очки здоровья начинают убывать быстрее, если вы стоите на месте. Если вы позволите этому убить вас, то обнаружите причину: существо, которое мы окрестили Ассасином из-за его доспеха, весьма похожего на броню Темного Братства из Трибунала, хотя ни одно дополнение и не работает в JVK. Оно полностью черное, абсолютно без текстур и выглядит, как дыра в пространстве. То, как оно передвигается... впервые я увидел ЭТО рядом со своим мертвым телом. Оно ползёт абсолютно бесчеловечно, растопырив руки и ноги, как гигантский паук. Обычно вы будете видеть его после своей смерти до того момента, как появится окно загрузки. Но иногда его фигуру можно мельком заметить за углом, ползущей по стене или даже потолку. Именно из-за него ночью играть становится гораздо сложнее.

Кроме этого, есть только одно заметное отличие игры ночью — в случайные промежутки времени все НПС выходят наружу на несколько минут. Единственное, что можно услышать от них в это время — «Посмотри на небо». Затем все они возвращаются к своим обычным занятиям.

Немногим позже один игрок на форуме обнаружил нового персонажа по имени Тиерас, мужчину-данмера в храме у Призрачных Врат. Две вещи отличают его от остальных: полностью уникальный предмет одежды, роба, на ткани которой мерцают звезды, из-за чего она похожа на вырванный кусок ночного неба. Второе отличие — все его фразы сопровождались голосом, кроме обычного текста в окошке диалога. Вы можете не обратить на это внимание, так как его голос очень похож на обычный мужской голос данмера. Кое-кто заметил, что голос совсем немного отличается, как будто это очень качественная имитация.

Не буду вдаваться в подробности, но по квестовой линии он отправляет вас в подземелье с простым названием «Цитадель». Не менее простыми были и сами задания — «откройте секреты древних». Вход в подземелье находится на мелком острове далеко к западу от самого Морровинда. В конце концов, я обнаружил, что использование Свитка Полета Икариана с крайней западной точки основной земли и прыжок ровно на запад приведут вас почти к точному местоположению островка.

Хотя подземелье и называется Цитаделью, коридоры ведут глубоко под землю. Оно превосходит все остальные подобные места по размеру и сложности. Из пещер природного происхождения сначала вы попадете в зону, похожую на древнюю гробницу, затем — в руины даэдр и двемеров. Мне удалось добраться до двемерских руин, прежде чем я вышел. Создания здесь очень сильны и опасны даже для персонажа 20 уровня, консоль недоступна, а единственные ваши инструменты — быстрое сохранение и загрузка. Здесь очень легко погибнуть, оказавшись в невозможной для выживания ситуации. После смерти у меня уже не было сил начинать всё сначала.

Те немногие, кому удалось спуститься ниже, рассказывали, что после двемерских руин вы попадаете на уровень, подобный предыдущему, но более темный. Вместе обычной бронзы все поверхности и существа приобретают черный цвет. Звуки механизмов тут гораздо громче. Также нечто вроде пара или тумана ограничивает ваше зрение на расстояние около 10 футов. Если у вас получится выжить, то вы попадете в место, которое назвали Комнатой Портретов.

Подобно огню в факелах или других эффектам из ранних 3D-игр, эта комната содержит рамки, которые всегда повернуты к вам, с какой стороны вы бы не смотрели. Изображения внутри рамок выбираются случайным образом из папки «Мои рисунки». На форуме выложили несколько забавных скриншотов Комнаты Портретов с самыми разными картинками в рамках (разумеется, чаще всего там было порно).

В конце коридора вы увидите запертую дверь. Когда все попытки открыть её провалятся и вы, признав поражение, вернетесь к Тиерасу, всё, что он скажет своим сиплым голосом — «Посмотри на небо». Более того, теперь никто в игре не скажет вам НИЧЕГО. Вы будете видеть лишь полностью пустое окошно диалога, в котором нету даже обычных приветствий. Единственное исключение — ночное время, когда НПС выходят наружу. «Посмотри на небо». И только тогда один из игроков (мой друг с форума) заметил, что над ним уже не обычное ночное небо Тамриэля. Оно заменилось изображением реального ночного неба. И меняется.

Всё, о чем я расскажу дальше, основано на словах только одного человека. В конце концов, он ушел с нашего форума, но я старался держать контакт с ним как можно дольше. По его словам, над персонажем начинает отображаться земное небо по состоянию на февраль 2005 года. Если вы погибнете, загрузитесь или вернетесь в Цитадель — цикл начнется снова. В течение дня небо выглядит абсолютно обычным, но ночью движение продолжается. За одну ночь оно изменяется примерно на два месяца.

Этот игрок предположил, что дверь откроется одновременно с каким-нибудь звездным событием. Очевидно, что для ожидания необходимо держать игру запущенной, а благодаря нашему старому другу Ассасину её нельзя оставлять без внимания. Мой друг решил провести целый день только для того, чтобы узнать, что именно произойдет. Это случилось примерно через год после начала движения неба. Вот сообщение, что он написал в конце своего эксперимента:

«Я загрузился в Сейда Нин, где все началось. Было не слишком сложно, мне просто пришлось постоянно перемещаться и залечивать раны, чтобы не погибнуть. Нужно было проверить, что же там! И ровно через 24 часа Ассасин сделал кое-что новое. ОН ГРОМКО ЗАКРИЧАЛ!!!! Я читал, когда этот сумасшедший крик чуть не заставил меня нагадить в штаны. Это было круче, чем в фильме ужасов! Я увидел, как он присел прямо передо мной. Как только я сделал движение, он убежал. Я поспешил в Комнату Портретов и увидел, что дверь все еще закрыта.»

Позже мой знакомый решил, что ждать придется три дня — три года, ведь личное сообщение с советом попробовать DOSbox пришло в феврале 2008 года.

«После первого крика Ассасин прекращает атаковать вас из ниоткуда, отнимая крохи здоровья. Теперь он кричит, и если вы не станете двигаться в течение нескольких секунд, то он атакует вас. Думаю, что создатель мода пытался таким образом помочь. Ночью я одел наушники и дремал... как только он будил меня криком, я сдвигал мышь и продолжал жить!»

Вот сообщение, которое он отправил со своего ноутбука через два дня. Когда всё уже закончилось...

«Итак, в течение трёх дней я ждал, пока Ассасин не начал кричать даже после того, как я только что переместился. Я огляделся и увидел, что все персонажи стоят снаружи и говорят „Посмотри на небо“. Не вижу ничего особенного, пока в игре не становится темно... ДЕЙСТВИТЕЛЬНО темно. Я увеличил яркость монитора до максимума, и всё равно не мог почти ничего разглядеть. Единственное, что было видно — мелкие фигуры, которые бегают на расстоянии от меня. Если я пытаюсь подойти к ним, то они отбегают. С выключенным светом и темным экраном монитора было очень жутко, но я не хотел пропустить ничего. но НИЧЕГО не менялось. В конце концов, я вернулся в Цитадель... вокруг всё еще темно, и я плыву, наблюдая. как эти парни плывут вокруг меня. Внутри Цитадели свет вернулся, и я заволновался. Ну и разумеется, Дверь Портретов ВСЕ ЕЩЕ ЗАКРЫТА. Я вышел наружу, и ВСЁ НАЧАЛОСЬ СНАЧАЛА. Хватит. Я иду спать. Конец.»

Затем произошли еще две вещи. Во-первых, некоторые игроки, добравшиеся до Комнаты Портретов, утверждали, что Ассасин начал появляться в обычном Морровинде (Поясню, что установленный в другую папку второй Морровинд позволит иметь обе версии на одном компьютере). Конечно, вероятнее всего, что на парней повлияло их собственное сверхактивное воображение, но один из них уж слишком подробно рассказывал о черной фигуре, которую видел прямо перед собой. Второй говорил, что не уверен, Ассасин ли это, потому что видел черную фигуру всегда на далеком расстоянии и в течение пары секунд, после чего она пропадала.

Тем временем, мой друг начал получать множество сообщений с угрозами, так как перестал рассказывать про JVK. Это заставило его покинуть форум и не появляться в течение некоторого времени, но через несколько недель я всё-таки написал ему на электронную почту. Вот часть его ответа:

«Я знаю, что ошибся, но вместе с каникулами у меня появилось некоторое количество свободного времени, и я заново попытался завершить JVK. Был почти 2011 год... и, кажется, я начинаю бредить от недосыпа. Но вокруг кое-что происходит! Снаружи всё еще темно и не становится светлее. Темнота все такая же гнетущая. Все жители Сейди Нина несколько месяцев назад укрылись в небольшой пещере неподалеку. Они убили всех бандитов внутри и просто стоят на одном месте. Теперь они не говорят абсолютно ничего, они даже не реагируют, если пытаться кликнуть на них. Я сохранился и убил одного — он не оказывал никакого сопротивления и стоял, пока не умер.

И теперь так повсюду. Если пытаться исследовать мир, то видно, что все города опустели, а их жители спустились в ближайшие пещеры и гробницы. Те, кто жил в Вивеке, теперь стоят в канализациях. Сейчас я отправлюсь к Призрачным Вратам... хочу увидеть Тиераса. Я напишу тебе, когда получу его ответ!»

Я ответил ему и попросил рассказать продолжение, затем еще раз — в течение суток он не отвечал. Но затем, после моего очередного напоминания, через несколько часов я получил сообщение:

«Извини, совсем забыл. Сейчас уже 2014 год, вокруг царит вечная ночь, и звезды не прекращают движения. Экран полностью черный, но еще можно разглядеть самые яркие звезды. Тиерас ушел... Ушли все, кто был в Призрачных Вратах. Понятия не имею, куда они отправились, потому что ни в одном из ближайших пещер их нет. Но кое-что изменилось... люди все еще молчат, но теперь их глаза начали кровоточить. Из-за темноты вам придется встать вплотную к ним и применить заклинание света, тогда ненадолго вы заметите темные потоки, идущие из их глаз. Думаю, нужно ждать дальше. Я понимаю, что веду себя, как идиот, и что результат может не оправдать всех сил, которые я вложил в игру, но я должен, просто должен узнать, чем всё закончится!»

Следующей ночью я получил от него очередное письмо:

«Некоторые из планет уже не движутся правильно. Это пугает меня... ведь так я могу потерять последнюю возможность следить за течением времени. Кажется, сейчас почти 2015 год. <censored>. Ты знаешь, только что я заметил, что ни одного монстра уже не осталось. Снаружи я совсем один, хотя трупы НПС от главного квеста все еще лежат на своих местах. Я специально пошел, чтобы проверить их.

Мне уже не нужны наушники, поэтому я просто снял их. Кажется, что его крики раздаются прямо над моим ухом. Наверно, это из-за того, что я могу заранее предсказать, в какой момент раздастся очередной крик. Теперь он ползает гораздо ближе ко мне. В этом его отличие от тех фигур, который начали появляться тогда, давно. Помнишь? Они всегда вокруг меня, но не везде я могу увидеть их. Должен признать, что мне становится всё страшнее. Иногда, когда я иду в туалет, краем глаза постоянно замечаю какие-то движения. Теперь свет постоянно включен по всей квартире.»

В ответе я написал ему, пошутив, что это все ему приснилось. Спустя два дня на мой ящик упало новое письмо. Это было последнее, что я получил от своего друга. После этого он уже никогда не отвечал:

«Только что мне снился полный <censored>. Я пытался отдохнуть на кровати, когда прямо у моего уха раздался крик Ассасина. Я открыл глаза и увидел его фигуру, нависшую надо мной. Его руки и ноги были еще длиннее, чем обычно, что как никогда делало его похожим на паука. Я попытался оттолкнуть его, но руки увязли в чем-то, похожем на смолу.

Я проснулся, Ассасина рядом, конечно, не было. Но, взглянув на монитор, я увидел, что нахожусь не там, где был раньше. Теперь я в Корпрусариуме, а рядом — Ягрум. Вокруг более-менее светло, и я хорошо вижу его механические конечности, так похожие на паучьи лапы. Я сел за компьютер, и он заговорил со мной. Не в игре, а со мной у монитора. Голосом Тиераса. Он знал обо мне всё. Он рассказал вещи, которые я никогда никому не говорил и начал уже забывать. Он сказал, что почти никому не удалось продвинуться так же далеко, как мне. Он сказал, что совсем скоро дверь откроется. Осталось лишь чуть-чуть подождать, и я (по его словам) стану первым, кто узнает, что скрывается за ней.

Тут я проснулся. Снова. Сидя за компьютером. И в игре я снова совсем не в том месте, где раньше. Теперь я плыл как можно дальше от Цитадели. Я постоянно слышу тихий стук. Он прямо за моим окном, слева от меня. Ноутбук лежит на диване, который справа. Из звуков только тук-тук-тук... как будто кто-то барабанит пальцами по стеклу. Кажется, я всё ещё сплю."

Это конец истории, которую я могу рассказать. Известны несколько других фактов про JVK, но только в этом я уверен. Прочитав последнее письмо друга, я удалил свою копию мода, но сейчас был бы не против найти его снова. Может быть, у кого-нибудь осталась копия того файла? Я хочу увидеть всё сам.

Лестница в зеркале.

Spoiler

Пол года назад произошёл такой случай, я возвращался домой от девушки было около двух часов ночи. Было темно и сыро. Дорога к моему дому проходит через заброшенный детский дом, услышал детский плач, был немного выпивший, поэтому было почти не страшно, хотел помочь ребёнку, узнать в чём дело.

Зашёл в здание. Там были разбросаны старые детские игрушки и разбитая мебель, которую ещё не успели растащить бомжи. Плач был отчётливо слышен. Я прошёлся по всему корпусу, никого не нашёл, но звук продолжался. Собрался уходить и заметил лестницу на второй этаж, под ней была дверь, плач усиливался, попробовал открыть дверь она не поддалась, походил по корпусу и нашёл кусок трубы и выбил замок. Там было сыро и было всё в плесени. Посветил телефоном и увидел в углу небольшое зеркало. Было ощущение, что плач доносился из него. Подошёл ближе и тут всё затихло. Посветил на зеркало телефоном. И увидел на зеркале нарисованную фигурку в виде лестницы. Решил уйти, стала жутко и не по себе. Тут неожиданно появился шёпот, я ничего не мог разобрать, я не знал, что делать и решил убежать, когда я выбегал из две рей детдома, я уже отчётливо слышал крики о помощи.

Тут с соседней улицы выехало такси, и я выбежал на дорогу и остановил его, таксист сразу спросил, о криках, которые он слышал как и я. Я сказал, что нужно срочно уезжать от сюда, что тут творится что-то нездоровое, мне было очень страшно и он это видел. Я сел в машину и мы поехали, я успокоился, закурил, проклял, что вообще пошёл в этот детский дом. А потом посмотрел в зеркало бокового вида и увидел на нём нарисованную лестницу, она была блеклая, я сразу спросил у таксиста видит ли он это, он очень перепугался, остановил машину и пытался оттереть, но не получалось. Он вёз меня домой, а пока ехали лестница становилась всё отчётливей и начал слышаться неотчётливый шёпот. Таксист резко дал по тормозам, я разбил лоб об торпеду машины, он начал дико кричать на меня, чтобы я вылез из машины, я так и сделал, я сам был в ужасе и шоке от происшедшего.

Он сразу уехал. А я побежал домой. Утром я проснулся от головной боли, сразу всплыли воспоминания прошлой ночи. Я боялся идти в ванну и смотреть в зеркало, но потом всё же решился, на зеркале ничего не оказалось, я расслабился, рассказал друзьям, они посмеялись и я сам стал воспринимать это в шуточной форме. Этим же вечером я вернулся с боулинга около часа ночи, пошёл в ванну умыться и снова услышал шёпот и увидел проявляющуюся лестницу. Я испугался и побежал переночевать к родителям, всё рассказал, они мне дали снотворного и я уснул, утром всё было нормально. Родители мне не верили, я стал очень вспыльчив и агрессивен. Так продолжалось около 3х дней, проявлялась лестница, которую видел только я. Ужасные крики о помощи, они не давали мне покоя я думал, что я сошёл с ума. Родители отвели меня к психиатру, там предложили положить меня в клинику на обследование. За это время ничего не происходило. Я стал панически бояться зеркал.

Вскоре меня выписали, с диагнозом нервное истощение. Все друзья и девушка отвернулись от меня, говорят, что я псих. Я вернулся домой и в ту же ночь услышал опять этот шёпот и уговорил отца постоять со мной возле зеркала в надежде, что он тоже что-то услышит или увидит. Мы стояли минут 15, и в отличии от меня ничего не видел и не слышал, а я наблюдал, как лестница появляется и опускается к нижнему краю зеркала. И шёпот о помощи становился всё разборчивей и чётче. Когда лестница дошла до края зеркала, зеркало лопнуло и некоторые осколки попали в отца и порезали ему лицо.

Он был в шоке и сразу мне поверил. Всё это время, он возил меня по храмам, церквям, цыганам, бабкам, гадалкам и даже заново крестил меня. Но всё продолжалось. У нас в квартире не осталось зеркал, они все полопались. Очень многие гадалки утверждают, что за мной придёт демон и говорят, что моя душа обречена, я не могу смириться с этим, я не знаю, что делать, я ищу выход, хочу жить как раньше, но пока мне никто не может помочь.

Роанок.

Spoiler

Тайна исчезновения целой колонии поселенцев с острова Роанок до сих пор остается нераскрытой. «Они не могли исчезнуть просто так, что не осталось даже следа. Их, может быть, забрал дьявол», — говорил впоследствии командир английского поискового отряда. Кое-кто загадочную пропажу более 117 человек связывает с кровавым божеством индейцев — Кроатоном.

Еще в 1585 году на острове Роанок была организована колония для того, чтобы создать первое постоянное английское поселение в Северной Америке. Но из-за неприспособленности к сложным условиям жизни и нехватки пищи люди покинули остров. Но перед этим англичане, вступив в конфликт с аборигенами с соседнего острова Кроатон, совершили фатальный поступок — группа вооруженных англичан обезглавила вождя местного племени и сожгла все поселение. Тогда никто не придал значения этому кровавому изуверству.

И вот в 1587 году на этот же остров направляется новая группа колонистов в составе 115 человек. Позже на острове появляются два младенца — первые англичане, рожденные в Новом Свете. Казалось бы, все обстояло прекрасно, тем более, казалось, и отношения с местными индейцами налажены.

В 1590 году на остров Роанок прибывает корабль с новыми колонистами. Они ждут встречи с соотечественниками. Но видят перед собой абсолютно пустой остров. При этом ничего из имущества поселенцев не тронуто, не видно никаких следов сражения, ни одного трупа. Словно 117 человек и их домашние животные просто растворились в воздухе. Во многих домах накрыты столы: приготовленная еда, свечи. Очевидно, люди собирались ужинать. Но что могло помешать вечерней трапезе, куда пропали колонисты? Возможно, ответ кроется в зловещей надписи, вырезанной на коре дерева — «КРОАТОН».

Поисковые отряды обыскали весь остров в поисках пропавшей колонии. Искали и на соседнем острове Кроатон. Но ни единого следа англичан не было найдено. Впоследствии в этих местах проводились сотни экспедиций. Даже именитое общество National Geographic в течение двух лет пыталось найти исчезнувшую в одночасье колонию, но все тщетно.

По миру ходит огромное множество версий произошедшего. Начиная с ниоткуда взявшейся страшной болезни, нападения пиратов и заканчивая «черной дырой» во времени. Также существует версия, что люди просто покинули лагерь в поисках пропитания и впоследствии смешались с местными племенами. Но возникает вопрос: почему поселенцы так спешно и внезапно покинули свою стоянку? А главное, почему они никак не пытались связаться со своими соотечественниками или оставить элементарные записи о маршруте своего похода?

Самая популярная версия исчезновения колонистов связана с индейцами острова Кроатон. Местные жители поклонялись своему главному божеству Кроатону, что в переводе означает «Жнец Душ» — отсюда и название острова. Индейцы верили, что его дух жил среди людей и свободно мог вселяться в любое тело. Их верование было наполнено мистикой. Например, существовал обряд — раз в год в «помощники» Кроатону присылался самый сильный и красивый воин. Вечером его запирали в хижину, а наутро человек бесследно исчезал.

После загадочного исчезновения второй колонии на поверхность всплыли воспоминания о варварском поступке первой. Все начали говорить о возмездии местных индейцев или даже самого жестокого Кроатона. Не зря же одно из деревьев в лагере поселенцев возвещало слово «Кроатон».

Потомки индейского племени до сих пор хранят легенду о том, как покровитель аборигенов вселился в одно из тел англичан и загипнотизировал колонистов. После чего все поселенцы беспрекословно отправились в море, чтобы навечно сгинуть в морской пучине.

Что это: жестокая правда жизни или просто индейская байка? Этого мы никогда не узнаем. Тайна исчезнувшей колонии, видимо, навсегда останется нераскрытой.

Метро.

Spoiler

Баба Соня, тетка с нашего этажа. Звали мужичка Федором. Веселый дядька был, истории разные рассказывал, умел заинтересовать. Только одинокий совсем: детей нет, жена была, да умерла, как они только в наш дом переехали. Вот любила я с ним сидеть у дома и истории его слушать.

Вот сидим с ним, болтаем, а он мне о работе своей рассказывает (а работал он в нашем московском метро).

Строилось метро первоначально, как огромное бомбоубежище. То, что мы видим на стенах вагонов, эти пересеченные разноцветные линии, всего лишь десятая часть огромного подземного мегаполиса, лежащего под Москвой. Федор говорил о множесте тонелей, о темных ответвлениях, о которых знают только работники, о том, что делает обходчик путей, ходя по подземному "городу" с карманным фанатиком, что он видит в черных дырах метро.

Говорил долго, интересно. Потом замолчал, сплюнул, закурил и говорит:"А знаешь, что люди в метро пропадают каждый месяц, по одному-два человека?"

Я вся превратилась в слух.....

Действительно, люди пропадают. Но это почти не заметно. Обычно это бомжи, которые остаются на ночь, чтобы погреться. Или сами работники - обходчики, как мой дядя Федор.

- Вы, пассажиры, не особо внимательный народ. Едете, газеты читаете, музыку слушаете, а если бы были наблюдательнее, то заметили бы их...

- Кого их? - спросила я.

- Настоящих обитателей, постоянных жителей метро. Мы же просто гости. Там своя жизнь. И тот, кто их тревожит, становиться их едой. Частенько они наблюдают за нами из черных дыр коллекторов и вентиляции. У нас, бывает, гадость всякую в тонелях находят: тряпье в крови, куски мяса равные, ссылаются на то, что это собаки забредают, или всякая другая живность, и под поезда попадают. Но, что интересно, быстро закрывают эту информацию. И не зря метрополитен держит людей большой зарплатой, а то давно уж поразбежались бы.... И еще, будь внимательнее, всякое бывает, поздно не мотайся (я тогда училась в Москве на вечернем и поздненько возвращалась домой), а если уж стоишь на пустой станции, встань как можно ближе к середине, целее будешь...

После разговора было достаточно неприятно, но я особо не приняла это в серьез. Прошло какое-то время.... Я возвращалась от мамы (неделю провела у нее), по обыкновению позвонила в квартиру Федору, поздороваться. Дверь открыла молодая женщина, я удивилась, это была племянница соседа, которая уже "сто лет" не приезжала к нему. Я спросила где Федор. Она наклонилась ко мне и сказала: "А вы что, не знаете?.... Он пропал в ночное дежурство... Ушел на работе в обход запасного тонеля и не вернулся... На рельсах позже нашли его перчатки и фонарик... Может куда провалился, мало ли там всяких дыр...надеюсь найдут тело, хоть похороним...."...и захлопнула дверь.

Мне стало так тоскливо... Я точно знала, что дядя Федор уже никогда не вернется из подземного города...

Мужик под кроватью.

Spoiler

Мы с Олькой со школы дружили. Потом поступили на высшее, замуж повыскакивали. У Оли родители богатые, когда она забеременела, подарили ей квартиру 3х комнатную, так сказать, для пинка в будущее. Родился чудный мальчишка, назвали в честь деда Ольги – Виталей, мы ласково звали его Витькой. Когда малышу исполнился годик, Оля с мужем въехали в отремонтированную новую квартиру, для счастливой жизни молодой семьи.

Но малыш сразу же стал там часто болеть, капризничать, плакать. Позже истерики доходили до такого, что ребёнок как-то перебирался через свою кроватку и прибегал к родителям в спальню. Оля жаловалась, что покоя теперь им нет от сына. Тот ни в какую не хотел оставаться в комнате. У бабушек и дедушек Витька был вполне нормальным ребёнком, а у себя дома его будто подменяли.

Однажды мать дала малышу фломастеры и бумагу, пока готовила обед, надо было развлекать сына. Когда пришла посмотреть – ужаснулась: сын нарисовал совершенно чётко человека, сидящего под кроватью, весь лист был изрисован чёрными линиями с жёлтыми и красными вперемешку. Витька толком объяснить не мог, что нарисовал, говорил слово «дядя» и показывал под кровать.

Так прошёл год. Психиатры говорили, что ребёнок насмотрелся телевизора и просто проецирует свои страхи на тёмные углы в доме. Но мальчик был беспокойным. По ночам он стабильно бежал к родителям и ложился между ними. Он начал уже разговаривать довольно не плохо и постоянно жаловался на какого то дядьку в тёмных углах. Психологи и психиатры в один голос утверждали, что мальчик видит негатив в телевизоре, от окружающего мира, но, естественно, ни специалисты, ни родители в мистику верить не желали. Матери наказали любыми силами отучать ребёнка от родительской постели.

И вот Ольга пошла на крайний шаг. Вычитала где то в интернете, что ребёнка уложили и закрыли, он плакал, а потом устал и уснул. Поговорив с ребёнком, что никакого дяди нету, что он всё придумал, она вышла за дверь, не выключая ночника и заперла мальчёнку.

Минут 20 было тихо, но потом мальчик начал плакать. Ольга мучилась, но отучать ребёнка как-то надо. Со слезами на глазах Ольга сидела и ждала, когда малыш успокоится и уснёт. Но Витька перешёл на крик. Подумав, что сейчас прибегут ругаться соседи, мать открыла комнату. Сын сидел на подоконнике, вжавшись в стекло, глазки его были мокрыми и он нервно всхлипывал. А на руках и ногах сына были свежие синяки. Заикаясь, ребёнок продолжал говорить, что из-под кровати вылезает страшный дядька, который хочет его укусить и потащить с собой. Мать, измученная фобиями сына, на завтра с утра снова побежала с мальчиком по врачам. Ничего, кроме мультиков, которые отобрали сыну родители, Витька не видел. Не смотрел он так же и на страшные картинки. Откуда в голове ребёнка поселился этот жуткий страх? Врачи уже разводили руками. Одни полагали, что родители бьют малыша, но он говорил, что мама и папа никогда его не били, соседи характеризовали семью как положительная, в общем, не было никаких доказательств, кроме синяков. Мама с малышом поехала на неделю отдохнуть в санаторий. Там мальчишка был спокоен и спал самостоятельно без криков и скандалов.

По приезду всё возобновилось снова. И тут Ольга не выдержала. Она, по совету пожилой соседки, позвала освятить квартиру. Пришедший батюшка сразу сказал, что живут они в не чистом месте и что мальчишку надо беречь.

После его ухода был спокойный вечер и ни что не предвещало беды. Ольга готовилась встречать мужа из командировки, сына положила у себя в спальне, а сама готовила еду. Время было позднее, когда она обнаружила, что не хватает муки, она выбежала к соседям. Немного разговорившись, все вдруг резко услышали нечеловеческий страшный крик и тишина. Оля с соседями быстро поднялась к себе в квартиру. То, что увидела мать, оставило глубочайший отпечаток на всю её жизнь. Её маленький сын лежал на кровати, раскинув руки в стороны, всё его тело покрывали укусы, глаза закатились в ужасе. Подбежав к ребёнку, мать обнаружила, что мальчик не дышал.

Экспертиза обнаружила множественные человеческие укусы на теле малыша. Провели экспертизу, в которой заключили, что родители полностью не виновны в его смерти, да и алиби у женщины было: мальчёнка кричал именно тогда, когда она разговаривала с соседями сверху.

Это дело поместили как не расследованное в секретные документы и до сих пор источник укусов не установили.

Потом Оля с мужем рассказали мне по большому секрету, что узнавали о квартире. В ней лет 10 назад застрелился мужик, которого обвиняли в педофилии и чтобы избежать наказания и суда, а потом и мучений в тюрьме, он решил застрелится перед самым его арестом. Оля сейчас верит в мистику, она не нашла других объяснений смерти своего ребёнка. Не нашли таковых и в милиции.

Каждый день моя подруга плачет по малышу. Зловещую квартиру они продали, причём продавали людям, у которых не было детей.»

Вот такую очень жуткую историю я недавно услышала и поняла, что к любому слову своего ребёнка буду прислушиваться, пусть даже это будет казаться бредом. Дети видят больше взрослых и если у малыша проблемы, их надо разглядеть под всеми углами, даже мистическими.

Дорожные твари.

Spoiler

Я всегда думал, что всё сверхъестественное обходит меня и мою семью стороной. Даже думал, что все страшилки – всего-лишь плод фантазий. А недавно, приезжал к отцу в гости (он в Кирове живёт, я в Москве). Засиделись допоздна, разговорились (1,5 года не виделись всё-таки). Начали вспоминать 90-е, когда ещё всей семьёй в Перми жили (мы с матерью в ДС в 98ом переехали, а он в 99м в Киров. Ну, т.е у них там не сложилось и мы слиняли). Я ещё удивлён был, чего он в Перми не остался, ведь там у него и связи были и квартира 4-х комнатная. Столько лет об этом думал и спросить не решался. Ну мало-ли, какие личные мотивы. А в этот раз решил, что в вопросе-то, в принципе нет ничего страшного, да и мы – два взрослых человека, я всё пойму. Но ответа, который я услышал, я вообще не ожидал.

 

В общем вот, то, что он мне рассказал. Он тогда работал дальнобойщиком и возил товары в основном по Уралу. А в тот раз принял заказ на доставку в Омск, тем более и оплата была неплохой. Ехал, говорит, как обычно. Зимой, потихонечку, по сторонам посматривал, пейзажем любовался. Довёз спокойно, разгрузил, поехал обратно. Правда, вот по другой дороге обратно поехал (та, по которой он приехал была завалена снегом и там неплохой затор образовался). Едет он обратно, значит, пустой уже. Деревёнки какие-то проезжает, ну и начинается лесополоса. Едет он по ней, говорит, километров 20-30 после её начала проехал, а ни навстречу, ни сзади ни одной машины. Вглядывается вдаль дороги и видит – стоит на обочине человек (сначала, говорит, не разглядел, думал, что пень большой такой). Ну, думает, мало-ли заблудился товарищ зимой в лесу (хотя какого хрена по лесам зимой ходить?). Останавливается потихоньку (а фуру-то по скользкой дороге дальше тащит). Проехал он человека этого метров на 50. Смотрит в зеркало заднего вида – стоит, не шелохнётся. Ну, он значит, из окна высунулся – кричит: «Эй, парень! Садись, подвезу!». А хрен-то этот поворачивается, медленно так, смотрит пару секунд и медленно подходит. Отец говорит, что сначала скорее почувствовал, чем увидел, что с парнем что-то не так. С виду обычный такой паренёк, вот только одет не по-зимнему: кофта серая, кепка, джинсы (и это в 90е!) и кроссовки. В общем приближается, парень, а отец-то и видит: глаза у него – нечеловеческие, крупные, раза в 3 больше обычных. А зубы верхние острые и выпирают над губой. Отец, ясное дело, кирпичей там отложил, окно закрыл, и по газам, насколько возможно. Смотрит, парень (хотя какой это парень) за ним бежит. Он быстрее, тот не отстаёт. Ехал, говорит километров 60-70 в час. Сам говорит не знает как перевернулся, а тот хрен не отстаёт. Чуть позже из леса ещё один выбежал и тоже за отцом. А потом ещё трое. Ну отец тут не на шутку струхнул. Слёзы, говорит из глаз полились. Всё думает – или перевернусь или сейчас эти твари меня догонят и сами прикончат или ещё чего сделают. В общем сам не помнит как до конца лесополосы добрался. Там-то они от него и отстали. Отец до ближайшей заправки доехал (ну те, которые с паршивыми забегаловками и ночлежками), сразу водки и хозяину этой всей хрени рассказал всё. А, тот, говорит, только посмеивается, да и говорит, чтобы отец, мол, больше не пил за рулём, а то, и не такое привидится.

 

Плюнул отец на всё это дело. Ну не верит мужик и не верит. Заплатил за стоянку и спать в машину пошёл.

 

Просыпается, говорит, от того, что в сортир нужно. Вокруг темно, нихрена не видно. Ну отец и решил фары включить, чтобы хоть как-то до гадюшника добраться. Включает, дворниками стекло чистит, и видит: те существа, что за ним всю лесополосу бежали. Штук 10 говорит. Все полукругом перед кабиной выстроились и смотрят на него своими глазищами. Отцу показалось, что у одного с уголка губ даже кровь стекала. Единственное, говорит, тогда, что в голове промелькнуло, это: «П..ц!». Он со всей дури по сигнальнику ударил, фура заревела и эти твари хаотично разбежались, а отец, так быстро, насколько это возможно выехал со двора этой заправки-забегаловки и опять погнал. Самое страшное, говорит, было то, что вокруг темно и в зеркала ничего не видно. Т.е. непонятно где эти твари и бегут ли они за ним вообще.

 

После этого, говорит нигде не останавливался и ехал до Перми не сомкнув глаз.

 

После этого случая отец начал частенько вставать по ночам и выглядывать в окно. Говорит, что боялся до жути, что эти твари его до города сопровождали и где он живут вычислили.

 

А под Новый Год в 99м, говорит, вышел на балкон покурить, ближе к вечеру, и увидел их. Они стояли в свете фонаря. Втроём. И смотрели. Опять смотрели своими ужасающими глазами. Отец заперся в квартире, закрыл все окна шторами и всю ночь проговорил по телефону с другом (тоже полуночником), чтобы создавалось ощущение того, что он не один.

 

На следующий день отец бросил всё, купил билет на поезд и поехал в Киров к родственникам. Уже оттуда продал свою квартиру в Перми, купил какую-то задрипанную двушку в центре Кирова и живёт теперь там. Зато, говорит, за всё это время, он никого из тех тварей больше не видел.

Вместо собаки.

Spoiler

Случилось это в 70-е гг. в Тюмени. Этот жуткий случай был похоронен в архивах. Волна преступлений, прокатившаяся тогда по Тюмени, вызвала массовый шок, который сначала загнал в квартиры население почти целой области, а затем вывел на улицы и чуть не привел к антикоммунистическому перевороту... За месяц из густонаселенного района города исчезли 19 детей. Розыски милиции ни к чему не привели. Последней в этом списке числилась Ирина Семенюк - 2 года, но нашлась она первой. В городе началась паника. Родители ни на шаг не отпускали детей от себя, многие дети не ходили в школы и детские сады. Сидела дома и Ирочка Семенюк. Так получилось, что однажды отец девочки на своем "Москвиче" задавил у подъезда болонку, принадлежавшую семье молодых врачей, живущих над ними. Он предлагал соседям большие деньги, но те отказались. Через месяц внезапно исчезла Ирочка.

Это был страшный удар для Семенюков, сделавших, казалось, все для защиты своей дочери. В милиции приняли заявление об исчезновении ребенка, не скрывая, однако, что найти ее - надежды мало. Тем временем по ночам, а иногда и днем Семенюкам стали слышаться странные звуки, будто скулила собака. Зоя, так звали соседку сверху, извинилась и сказала, что они завели щенка, подрезали ему хвост, вот он и скулит.

...Петр Семенюк, как обычно, приехал перекусить домой, и первое, что ему бросилось в глаза, была вода, стекавшая на дорожку из-под двери ванной. Заливало сверху. Слышно было, как изводится соседский щенок. Когда пришедшие сантехники взломали дверь и открыли ванную комнату, то на них бросилась посаженная на цепь... Нет, не собака. Это была Ирочка. Отец сначала кинулся к ней, но не совладал с собой, выбежал вон из квартиры. Потом опять появился с перекошенным лицом и стал неистово целовать девочку, вернее то, что от нее осталось: ножки - по коленки, а ручки по локти были обрезаны по всем правилам ампутации. Культи еще не совсем зажили, от бинта тянулись по полу ленточки крови и гноя. Маленькое существо рвалось в стороны на своей цепочке, поскальзывалось и, падая, ударяясь о ванну, издавало те самые звуки, которые Семенюки приняли за жалобный лай собаки. Язык у Иры тоже был вырезан. Взрослые мужчины не скрывали слез, глядя на полудевочку-полусобаку. Особая группа задержала этих врачей-садистов. Милиционеры едва сдерживали себя, чтобы не устроить самосуд. Один лейтенант, не выдержав, нанес несколько ударов преступнику в пах, и, если бы его не остановили, забил бы насмерть. Но шестеро людей, находившихся в квартире, не успели сдвинуться с места, как все было кончено. Арестованные кивнули друг другу, и в тот же миг сверкнули два тонких лезвия. Прежде чем их успели схватить за руки, скальпели, направленные мастерскими движениями, распороли животы обоим, и внутренности тяжело плюхнулись на ковер. Оба палача рухнули без признаков жизни. Врач скорой помощи констатировал смерть. Кроме Иры Семенюк, а точнее того, что от нее осталось, нашелся только Илюша Монин - 4 лет. Его обнаружили недалеко от Тюмени. По грязным одеялам по полу ползало существо, в котором не сразу можно было признать человека: голова с пустыми фиолетовыми глазницами, обрубок туловища и всего одна рука, с помощью которой Ильюша передвигался от валявшегося в углу хламья к алюминиевой миске с кислым молоком, облепленной множеством тараканов.

Материалы этого дела попали в разряд секретных. ("Версия", 1995, N 5)

Что-то не так.

Уголок параноика.

Spoiler

Всё началось в детстве. Мне нравилась одна соседская девчонка — она приезжала иногда на дачу и мы играли с ней. Мне было шесть лет, когда она перестала приезжать. В соседский дом стали приезжать какие-то другие люди. Я спросил у них, где Маша и её родители. На это они ответили мне, что они уже десять лет живут в том доме и никакой Маши не знают. Я спросил у родителей, что происходит — они сказали мне, что я фантазёр, и посмеялись. Маши я с тех пор не видел. Историю я с возрастом позабыл, списав на детские фантазии.

Когда я вырос, подобная история повторилась. На выезде из моего маленького захолустного городка была больница. Мне было двадцать, лет когда я увидел, что она заброшена, причём она выглядела так, будто заброшена уже лет тридцать. А я готов поклясться, что месяц назад проходил мимо неё, и вокруг стояли скорые и приходили посетители. На все мои расспросы люди крутили только пальцами около виска. Тогда я начал серьёзно задумываться о происходящем.

Наконец, сегодня произошло событие, которое и заставило меня всё это вспомнить и написать. Напротив моего дома росло дерево. Это был здоровый дуб — я играл под ним, когда был ребёнком. Сегодня утром я проснулся, посмотрел в окно и испытал шок: на месте дуба теперь растёт берёза...

У меня две версии об этих происшествиях, не исключаю обе — либо я схожу с ума, либо с окружающей меня реальностью действительно что-то не так.

Юный некромант.

Spoiler

У одного мальчика после долгой болезни умерла мама. Папы и других родственников у него не было, поэтому мальчика упекли в детский дом. Там, в детском доме, мальчик очень скучал. Скучал по маме, по своей квартире, по всей прежней жизни.

     И тогда он решил, что будет хорошо учиться, освоит всякие разные науки и научится как можно оживлять мертвых. Тогда он прокрадется на кладбище, отроет гроб своей матери, воскресит ее, и тогда они вместе вернутся к своей прежней жизни...

     Целый год мальчик читал разные книжки, учебники для старших классов по химии и биологии, физике и астрономии. Искал в библиотеке всё, что касалось воскрешения мертвых. Потом ему разрешили заниматься в интернет-классе, мальчик стал на сайтах читать разные статьи.

     Наконец ему показалось, что он нашел способ воскрешения своей матери. По крайней мере, этот способ казался самым правдивым. Надо было в полнолуние в полночь измазаться глиной, чтобы духи земли не отвергли тебя, выпить чайную ложку крысиной крови, чтобы обрести уверенность в себе, взять с собой что-нибудь золотое, это будет подарок князю мертвых, и идти на кладбище. Там на кладбище ровно в два часа и две минуты надо было приступать к раскопкам. Когда гроб будет открыт, надо будет через левое плечо назад бросить золото и сказать два раза: "Князь мертвых, я покупаю у тебя этот труп".

     Так мальчик и сделал. Как ни странно, самой большой трудностью оказалось найти чайную ложку, чтобы в нее налить крысиную кровь. Ни у кого из детей в их тумбочках не было чайных ложек, держать их было строго запрещено. Может быть, у кого-то и были, но они это скрывали. Чайные ложки были только в столовой, но она на ночь крепко запиралась, туда было не пробраться. Никак у мальчика не получалось стащить чайную ложку, но наконец он увидел ее в учительской, откуда ее сразу и стащил. Золотое кольцо он украл у одной учительницы, а крыс было полно в подвале...

     Вот наступило полнолуние. Мальчик сделал все как полагается. Заранее накопал глины. Ровно в полночь он прокрался во двор, там разделся и обмазался глиной, выпил ложку крысиной крови, которая на вкус оказалась соленой и приторной, а пахла при этом как духи их воспитательницы. В таком виде мальчик пошел на кладбище. Несколько раз он натыкался на прохожих, но в глине выглядел мальчик так странно, что прохожие даже не обращали на него внимание, думая, что это обман зрения.

     На кладбище мальчик долго не мог найти могилу своей мамы. Потом все же нашел, стал откапывать гроб. Но у него не было с собой лопаты, пришлось отрывать руками, а это оказалось очень неприятным занятием. Уже давно рассвело, а мальчик все рыл и рыл, рыл и рыл. Наконец он отрыл гроб, разломал гнилые доски...

     Мальчик сначала увидел красивую розовую ткань любимого мамина костюма, в котором ее похоронили. Потом увидел старые кости. Мальчик понял, что пора действовать. Он кинул золотое кольцо через левое плечо и крикнул два раза: "Князь мертвых, я покупаю у тебя этот труп!" Сначала ничего не произошло, но через пару минут по всему кладбищу разнесся крик младенца...

     Розовая тряпка зашевелилась, из под нее на белый свет вылез самый настоящий розовый младенец. Он жмурил глазки и орал во все горло. Из животика младенца торчала какая-то веревка. Мальчик много книжек прочел, и понял, что это пуповина. Он от страха сначала потерял сознание, а потом побежал за помощью.

     Младенца отвезли в больницу, где он через несколько часов опять умер. Мальчика же поместили в сумасшедший дом. Во-первых потому, что все решили, что он специально притащил бедного младенца на кладбище, где хотел его похоронить в могиле своей матери, а во-вторых потому, что мальчик и на самом деле сошел с ума. Он понял, что его мама перед смертью была беременна, что ее похоронили вместе с неродившимся ребеночком, братиком мальчика, что именно этого братика мальчик и оживил, а не маму. Из-за того, что все прошло зря, мальчик и сошел с ума.

Письмо.

Spoiler

Пару дней назад вытащил из ящика письмо следующего содержания:

«Привет, друг! Ты меня помнишь? Конечно, ты меня не помнишь. Меня предупреждали об этом, но я все же не теряю надежду. В тот летний день, когда все началось, я уезжал в деревню к бабушке. Ты провожал меня, помнишь? Сначала ты жаловался, что мама продала твой велосипед, а потом мы над чем-то хохотали и договорились пойти на рыбалку сразу же, как я приеду. Я зашел в электричку и занял свободное место в одном из пустых вагонов, надеясь почитать в тишине книгу о параллельных мирах, которую ты дал мне, чтобы я не скучал в дороге. Вскоре, электричка заехала в туннель. Я проезжал там много раз и знал, что после туннеля покажутся зеленые поля и мелкие домики с крышами, вымощенными красным кирпичом. В тот раз путешествие через туннель было долгим. Обычно оно занимало не больше пяти минут, но тогда я точно знал, что прошло не меньше пятнадцати. Когда электричка все-таки выехала из туннеля, я увидел совсем не то, что ожидал. Огромные озера, густые леса и туман, из-за которого я не смог больше ничего разглядеть. Через пару минут поезд остановился, и я вышел на станции. Сначала я подумал, что сел не на ту электричку, но в эту версию мне слабо верилось. Я попытался найти хоть кого-нибудь, но я был на станции абсолютно один. Тогда я решил поискать хоть кого-нибудь и направился в сторону города. Сквозь туман я мог разглядеть странные дома круглой формы и несколько магазинчиков очень маленького размера. Я зашел в один из них. Внутри он оказался намного больше, чем снаружи. Вокруг было полно людей, одетых в странную одежду похожую на школьную форму. У каждого на одежде была табличка с именем и датой. Я подошел к продавцу и спросил, где я нахожусь. Внезапно все замолкли и пристально посмотрели на меня, а затем разразились аплодисментами. Продавец сказал «Поздравляю, теперь ты житель Долины Туманов. Скоро тебе выдадут твою форму». Я не помню, что я на это ответил. Я был жутко напуган и не понимал, что происходит. Вскоре я уже разговаривал с мэром этого «города». Он говорил, что немногие люди попадают сюда, только особенные. А еще сказал, что никому нельзя отсюда уйти, потому что некуда, никто нас не помнит и не ждет. Мне тут дали новое имя и нашли для меня работу. Сначала все было очень даже неплохо, знаешь, все как мы мечтали в детстве: время идет медленно, полки магазинов полны вкуснейшей еды и все очень дешево. Люди милые и доброжелательные. Но Лео (мой друг) сказал, что я должен забыть о своей старой жизни и во всем подчиняться, иначе государство избавится от меня. Он сказал, что его родители замышляли план побега, а потом бесследно исчезли. Он поведал мне о том, что в тумане живут ОНИ. И они очень голодные. Если я вздумаю пойти против системы, то государство отдаст меня ИМ. Я живу по расписанию, на все выделено своё время, определенное количество часов. Один раз я не успел закончить работу вовремя. Я опоздал на три секунды. Я надеюсь, что никто не заметил этого, ведь они следят за мной. Они дали мне лучшую жизнь, забрав свободу. Однажды Лео сказал, что я смогу вернуться домой, если кто-нибудь меня вспомнит. Тогда я решил написать тебе письмо, в надежде, что ты сможешь вспомнить меня. Ты должен это сделать. Мне страшно. Мне очень страшно. Тут нет почты, поэтому мне придется что-то придумать, но я найду способ отправить тебе письмо. Лео обещал мне помочь, но с тех пор я его не видел. Я знаю, что ОНИ забрали его. Пожалуйста, вспомни меня. Я хочу домой»

Сначала я подумал, что это просто чья-то глупая шутка. Но у меня действительно была книга о параллельных мирах, которую я потерял, когда мне было двенадцать. В тот же год мама продала мой велосипед, и я был очень зол. Но я никому не говорил об этом. Я пытался вспомнить своих друзей в этом возрасте, но я никак не могу вспомнить этого парня. Я спрашивал у всех родственников и друзей, но никто ничего о нем не знает. Завтра я поеду на ту станцию и попытаюсь узнать хоть что-нибудь. Пожелайте мне удачи.

Петрович.

Spoiler

Эта история, анон, произошла со мной два месяца назад, и, по-моему, еще не закончилась. Не знаю, с чего начать.

На окончание школы мне подарили котенка. Обычного, беспородного, белого с черными лапками и черным пятном на спине. Каждый в семье звал его по-своему - Васька, Мурзик, Барсик, - а отзываться он почему-то начал на "Петровича". Отец обратился в разговоре к приятелю, а котенок прибежал и стал тереться об ноги.

Мы живем на первом этаже. Когда Петрович подрос, он время от времени начал выбираться на улицу через форточку. Кастрировать его мы не стали, и каждую весну он пропадал невесть где, один раз убежал аж на месяц - вернулся грязным, как чума, и с оторванным ухом. Этой весной я взяла отпуск и уехала на сессию в другой город, а родители, сразу после нее, должны были месяц провести в санатории. Мы договорились, что вернусь я ровно в день их отъезда. Пока я была на сессии, мы созванивались, и в очередном разговоре мать между делом сообщила, что Петрович опять сбежал. К следующему разговору он не вернулся, к следующему - тоже, а потом экзамены кончились и мне пришла пора возвращаться.

Петрович, заметно потрепанный, ждал меня на лестничной площадке, на коврике. Я позвала его, он подошел, потерся, и я открыла дверь. - Заходи, будь как дома, - сказала я коту (он с чего-то замешкался, обнюхивая порог) и легонько подтолкнула его под зад. Он вбежал домой, сразу бросился к своей миске - там даже было немного корма, потом к лотку, в общем, все как всегда. Я решила, что надо бы отнести его к ветеринару - мало ли, чего он нахватался, но я жутко хотела спать и меня начинало тошнить - накануне, а потом и по дороге, в поезде, я и моя подруга отмечали сданную сессию.

Я проснулась к вечеру, и мне было предсказуемо плохо. Лучше мне не стало и на следующий день, и через день - вроде ничего не болит, но голова кружится и мутит. Я даже сделала тест, прости господи, на беременность - всегда предохранялась, но чем черт не шутит. А потом позвонила...мне страшно писать дальше.

Потом позвонила из санатория мать, и выронила трубку, когда я рассказала ей, что Петрович пришел домой. Петрович умер, сказала она, а мы решили тебе соврать. В подвале травили крыс без предупреждения, он наелся приманки с зоокумарином и прожил после этого сутки. К тебе, наверное, явился какой-то бродячий кот, похожий на него.

Я расстроилась и растерялась. Как - умер? Как - бродячий? Быть не может, я что, не узнаю Петровича?

Разговаривала я, стоя посреди кухни, и дверь в коридор была закрыта. С самого начала разговора кот скребся в дверь. Услышав о том, что кот не может быть Петровичем, я сказала матери "сейчас проверю" и решила впустить его и осмотреть повнимательней, но когда я потянулась к дверной ручке, кот скрестись перестал и до меня донесся, как мне показалось, смешок.

Я отдернула руку. Неожиданно стало очень тихо.

- Ирра...- детским голосом сказало нечто за дверью. - Ирра - дурра.

Ручка повернулась сама.

Я не помню, что было дальше. Я пришла в себя в психиатрическом отделении местной больницы, глубокой ночью, привязаная к кровати. Перепуганные родители примчались из санатория - мать слышала мои вопли по телефону.

Никакого кота они не нашли.

Пережитое списали на стресс от сессии, усталость и плохой алкоголь. Мне назначили курс успокоительных и психотерапию. Психотерапевту я рассказываю про все подряд - парень, родители, подруги...

Проблемы со здоровьем - головокружение и прочее - исчезли, как не было.

В последнее время, выходя из дому я то и дело утыкаюсь взглядом в покойников. Лежит мертвец, над ним - господа полицейские, иногда вокруг зачем-то вертится судмедэксперт. Умирают бомжи, жившие в окрестных подвалах - мало ли, от чего, может, у них эпидемия... Они бездомные, бомжи. А в свой дом я ту тварь пригласила.

Бесы.

Spoiler

Карусель закруживала до потери сознания, но Максим только смеялся весело и кричал невидимому карусельщику: «Быстрее, быстрее!!», но вдруг всё остановилось, Макс зажмурился и открыл глаза…

Утро встретило хмурым настроением и поганым вкусом во рту.

Макс опять закрыл глаза надеясь нас спасительную полудрёму, но сон не шёл, и, собравшись с мыслями, он вскочил с кровати. Голова тут же закружилась, затошнило, отдышавшись, он прошлёпал на кухню.

Пол приятно холодил ступни, слегка даже полегчало. За грязным кухонным столом сидел сосед по квартире и дядя Макса – Андрей. Буркнув приветственное: «Здоров…», Макс с надеждой потянул на себя дверцу холодильника: на полке одиноко лежал пучок зелёного лука, банка майонеза и, о чудо, стояла банка помидор в рассоле. Обхватив банку обеими руками Макс с наслаждением выпил половину спасительного напитка и сел на стул, прижав холодную банку ко лбу.

- Вот смеха-то… - проговорил дядька, и почему-то рассмеялся неприятным скрипучим смехом. Макс поставил банку на стол и пошарил глазами по столу в надежде закурить; пачка сигарет лежала тут же на столе. Затянувшись, Макс, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Просидев так около минуты, он вдруг почувствовал….страх, сердце стало биться часто-часто, ладони вспотели, тело покрылось мурашками, но самое странное – ему захотелось бежать далеко далеко от дома.

- Вот, блин, - Макс мотнул головой, стараясь убрать наваждение. Потёр ладонью лоб и встал:

- Пойду ополоснусь что ли, чё-то не отпускает, башка ваще глупая, - Макс посмотрел на дядьку и спросил удивлённо:

- Дядь Андрей, а чё это у тебя с глазами? Странные какие-то..

Дядька усмехнулся, но промолчал, продолжая смотреть на племянника немигающим пристальным взглядом. Зрачки завораживали зияющей чёрной пустотой, глаза были очень тёмного почти чёрного цвета, выпуклые, почти круглые, как у собаки, и смотрели на Макса как на животное в вольере – с неприятным любопытством.

- Чё вылупился, не видел что ли никогда? – дядька говорил странным скрипучим голосом. Макс смутился и отвёл взгляд:

- Ну, я это, пойду ополоснусь, - Макс направился в сторону ванной.

- Не ходи, потом посмотришь, - раздался голос за спиной.

- А? – Макс повернулся. Дядя стоял около стола и пристально смотрел на него. Макс опять смутно отметил, что что-то с ним не то, и снова внимательно всматривался, пытаясь сообразить что именно, но всё стало как-то ускользать от него, мысли путались, потянуло в сон, всё закружилось перед глазами, он прислонился спиной к двери ванной, пытаясь придти в себя, вдруг почувствовал будто кто-то пытается выйти оттуда, как бывает когда на дверь наваливаются силой. Максим испуганно отскочил от двери. Его родственник в это время двумя широкими шагами преодолел расстояние до двери в ванную и с илой стукнул по ней, потом обращаясь к кому-то со злостью прошипел: «Сидеть, куда полез!», Макс с ужасом заметил, что на двери осталась вмятина от ладони дяди. У него опять закружилась голова, стало тяжело дышать, Макс сполз по стене на пол и судорожно хватал воздух ртом. Дядька присел рядом с ним на корточки и внимательно посмотрел племяннику в глаза:

- Вот смеха-то! – опять не к месту произнёс он и засмеялся скрипучим противным смехом.

Максом вновь овладело желание бежать куда подальше из квартиры, сам не ведая что делает, он вытянул трясущуюся руку перед собой и сложив пальцы в троеперстие, перекрестился…

Невероятным для человека прыжком дядя отскочил назад и встал на четвереньки . его глаза сверкали страшным блеском, став ещё больше.

Макс, несмотря на охватившее оцепенение, кое-как встал опираясь спиной о стену и вновь перекрестился, его пересохшие губы шептали: «Господи помоги…Господи помоги…» - он не знал никаких молитв.

Дядька продолжал стоять на четвереньках около кухонного стола выгнув спину, как кошка перед прыжком. Почти теряя сознание от ужаса Макс как заворожённый смотрел на извивающийся на полу около дядькиных ног чёрный, похожий на толстый шнур хвост с кисточкой.

Дядька страшно оскалился, зашипел, всё его лицо выражало ненависть и злобу.

- Дядь Андрей, чё с тобой, а? Чё с тобой, а? – Макс как заведённый повторял вопрос, понимая, что никто не ответит на него.

Кое-как преступая ставшими ватными ногами Макс пытался отойти ближе к входной двери.

Тот, от кого пытался бежать Макс, понял его намерение, не спеша поднялся и сел на табурет возле стола. Под брюками вместо ног обнаружились козлиные копыта. Дядька спокойно наблюдал за Максом :

- Вот смеха-то! А ключик – куда дел? – и засмеялся противным смехом, смех становился всё громче и скоро вся квартира наполнилась мерзким свиным повизгиванием и хрюканьем.

Макс едва не заплакал от огорчения – свой ключ потерял он неделю назад, а дверь открывалась и закрывалась только ключом. А дядькин ключ где может быть - непонятно…. Судорожно пытаясь сообразить, что же ему делать Макс неотрывно смотрел на того, кого называл своим дядей до недавнего времени. Лицо сидевшего существа принимало странные метаморфозы – то оскаливалось будто волчья пасть, то расширялось будто свиное рыло.

Макса опять стало тянуть в какой-то водоворот, тело становилось безвольным, ноги и руки как вата, тряхнув головой, он немного собрался с мыслями, руки его тем временем нащупали что-то на стене. Не понимая ещё зачем, он схватил предмет в руку и спрятал за спину. Дядя его тем временем (или кем он стал) поднялся и стал меделенно двигаться в сторону Макса.

Как в страшном сне Маск наблюдал за существом приближавшемся к нему. У него всё ещё оставалась надежда, что это не явь, сон, или страшный фильм, но громкий стук копыт раздавашийся по квартире не оставлял никакой надежды. Тем более жутко было, что лицо у существа было его родного дядьки Андрея, и никак Макс не мог до конца убедить себя, что это не он, а что-то страшное…

Приблизившись вплотную к Максу существо обдало его таким смрадом, что он едва не упал в обморок от вони. Закричав от ужаса, Макс размахнулся и с силой вонзил предмет, находящийся в руке в глаз существа – это оказался рожок для обуви с искусно выделанной под конскую голову ручкой, тварь со страшным грохотом упала на пол. Перепрыгнув через катающееся по полу, визжащее будто резаная свинья, существо, Макс рванул с силой дверь в ванную и закрылся на щеколду. Прижался ухом к двери – в квартире вдруг стало очень тихо, ни единого шороха, ни звука.

Ноги не держали его, он сел на кафельный пол и взялся трясущимися руками за голову.

«Что, что…что…что……» - в голове металась загнанной птицей одна мысль – куда? Что? И совсем не было ответов…

Ещё раз прислушавшись к странной тишине в квартире, Макс попытался встать. Еле стоя на ногах он опёрся рукой о ванную, поднял глаза и едва не завизжал от ужаса.

В ванне стоял дядька. Его тело было покрыто синими пятнами, сам весь белый почти в цвет ванной, он был в одних трико, босиком, Макс машинально глянул на ступни – обычные человеческие, только очень белые и ногти синие. Дядька стоял странно вытянув руки перед собой, лицо без единой кровиночки, а глаз…не было вовсе, вместо них, страшно зияли пустые глазницы…

Макс замычал, упал на пол, заёрзал ногами и только теперь понял, что весь пол был в крови, зеркало над раковиной вымазано кровью будто краской. Мак закусил кулак, чтобы не кричать и смотрел на нечто в ванной:

«Дядька Андрей, а там кто…а там кто же….» - Макса колотило в истерике, мозг отказывался что-либо понимать, как-то сложить в единую понятную схему происходящее, но тщётно… Всё закружилось перед глазами, он потерял сознание…

Страшня темнота вонзилась в глаза, как только Макс открыл их. Пытаясь хоть что-то нащупать вокруг, он наткнулся на бортик ванной, его память тут же услужливо воспроизвела всё, что было. Трясущимися руками Макс пошарил по карманам..зажигалка..маленький дрожащий огонёк рассеял тьму, дрожа от страха он навёл его на ванную – дядька сидел в ванне и пустыми глазницами смотрел на Макса, его лицо было растянуто в страшной улыбке, было впечатление будто рот ратсягвали специально – губ почти не было видно – только зубы и дёсны.

Макс зажал ладонью рот едва сдерживая крик, прислушался, тишина была мёртвая. Кое-как держась за стены одной рукой, Макс встал, посветил зажигалкой и открыл щеколду. Перекрестился и шагнул в кромешную тьму квартиры.

Коридор до входной двери показался ему страшно длинным, тени на стенах, казалось бы, откуда такие тени от одной маленькой зажигалки, изгилялись и принимали ужасные очертания, казалось что-то шептали,

стараясь никуда не смотреть Макс шептал: «Господи помоги…господи помоги…» - и благодарил Всевышнего, что вспомнил про запасной ключ над притолкой входной двери. Ему казалось, что кто-то идёт следом за ним, дышит в затылок смрадным страшным воздухом, но обернуться его не заставила бы даже угроза расстрела..

Дрожа и молясь, Макс нащупал ключ и вставил его в замок. Повернул два раза, не сдержавишись, посмотрел вбок и уидел краем глаза страшное свиное рыло, рыло приблизилось совсем близко и шепнуло в ухо свистящим хрюкающим шёпотом:

- Вот смеха-то, а?

Не помня себя Макс выбежал из квартиры, упал на лестнице, не умея даже кричать от ужаса он вылетел на улицу, упал на лавочку и впал в спасительное небытие…

Пришёл в себя только на скамейке в окружении соседей и зевак, пришёдших посмотреть на пожар в квартире, где он раньше жил. Он смутно помнил, как его держали, а он кричал кому-то и «Изыди!», кто в дыму и огне валившему из окна кухни его горевшей квартиры корчил страшные рожи и ухмылялся ему свиным рылом.

Его успокоили, дали валерьянки, укрыли тёплым одеялом, милые незнающие люди думали, что у него травматический бред и гладили его по дрожащей руке, говорили ненужные ободряющие слова и сожалели, что дядька погиб в огне.

Немного успокоившись, Макс всё оглядывался по сторонам, его онемевшие пальцы отказывались выпускать зажигалку, он бредил и шептал всё: «Господи спаси…».

Рядом сел сосед с первого этажа, дал ему закурить, предложил водки, затянулся, долго говорил о чём-то Максу, странно, но ему стало чуть легче даже.

- Андрюху жалко, хороший был мужик – толковый, - грустно произнёс сосед.

Макс только мотнул головой.

- Да-а, жизнь… - сосед хлебнул ещё водки из фляжки, посмотрел на Макса чёрными глазами и, ухмыльнувшись, произнёс:

- Вот смеха-то, а Макс?
 

Доmом000.avi

Файлы.

Spoiler

Я видел файл «Доmом000.avi» два года назад. Тогда я не придал ему особого значения, хоть он и произвёл на меня тогда неприятное впечатление. Не знаю, как это описать… Дело в том, что случаи с «проклятыми файлами», как их принято называть, у нас в Центре не так редки, как это может показаться. Но этот был особенным.

 

При просмотре я ещё не был знаком с его предысторией, а потому смотрел на него чисто из любопытства. В комнате со мной были ещё как минимум человек десять – группа, ведущая это дело: следователи, психологи и криминалисты. Но, если быть честным, это было уже вовсе не их дело, и после просмотра все они поняли, что оно безоговорочно переходит нашему Центру. Видео, в общем, было не таким, каким его ожидали видеть. Даже не искушённый в наших делах человек может себе представить, как выглядит стандартное «проклятое видео» — все их виды уже представлены в широком ассортименте в Сетях. Но этот файл был немного другим.

 

Первое его явное отличие состояло в том, что в первых кадрах был использован фрагмент картины Босха, где в окружении гигантских птиц голый человек закрывал себе уши руками. (в дальнейшим было установлено, что фрагмент был повёрнут на 1410, но этот факт так и не был объяснён). Использование известных изображений не характерно для такого рода файлов, однако, вполне возможно, что оно было вставлено намеренно. Далее следовал видеоряд, на первый взгляд ничего не значащий – внутренность движущегося трамвая (людей нет), небо с качающимися деревьями, бетонная стена с дверью справой стороны, ещё что-то… Это уже было более похоже на ранее виденное, однако не внушало никакого ужаса или, по крайней мере, испуга. Это больше всего было похоже на простую нарезку ничего не значащих изображений.

 

Однако потом всё поменялось. Постепенно между подобными кадрами начало мелькать что-то жуткое. Сначала это была небольшая вставка с исковерканным лицом (позже оно мне даже приснилось – это вовсе не был скример, это было дрожащее изображение в низу экрана – жуткое, нечеловеческое лицо, с осмысленно смотрящими животными глазами). Затем пошли кадры с откровенным «мясом» — были показаны сцены расчленения, выпотрашивания и подобных невероятно реалистичных вещей. И всё это вперемешку со спокойными кадрами, подобными виденным ранее. Музыка при этом оставалась неизменной, однородной, но отчего-то пугающей – особенно пугала её неизменность в сценах, откровенно изображающих жесткость. Циничный натурализм этой записи поверг в сомнения даже братьев наших меньших – ведущую первую группу. Неосведомлённые, даже они сказали, что ни разу не видели подобных видеозаписей. И рассказали историю файла.

 

Первое появление файла связывается с 4 июнем 2008 года. Он был найден у 16-ти летней девочки – он был каким-то образом записан на домашнюю камеру. Девочка (имя не подлежит разглашению), по версии первой следственной группы, посмотрела вместе со своей подругой видеозапись, найденную той на улице – это была дискета непонятного старого образца, но после просмотра собственноручно уничтожила её. Далее начала происходить мистика (на этом все наши сотрудники Центра в голос усмехнулись). Девочка начала вести дневник, из которого следовало, что она слышала непонятные звуки из угла своей комнаты, похожие на вздохи, и поэтому перебралась в комнату родителей (они вместе с младшей сестрой находились в то время на даче). Звуками дело не закончилось – она описывала странные происшествия в квартире. Утром она обнаружила входную дверь открытой, висевшей только на цепочке. Она видела непонятные тени в коридоре и даже пыталась снять их на камеру. Так продолжалось в течение четырёх дней, после чего, доведённая до истерики, она зарезала кухонным ножом подругу, пришедшую к ней. Она отнесла тело подруги в свою комнату и заперла его там, потому что боялась, что труп может ожить. Ночью она не могла уснуть и вела записи, что, якобы, видит в щель под дверью окровавленные босые ноги – что это оно стоит в коридоре, стоит рядом, но ждёт и не заходит. Дальнейших записей не было, поэтому группа описала так, как они видели – девочку нашла её семья через шесть дней после её смерти. У девочки был вспорот живот, она обмазалась кровью и перерезала себе горло.

 

Подруга же, как уверяла группа, заколола отвёрткой своего младшего брата, после чего рассчитывала сделать подобное с девочкой, с которой они вместе посмотрели видеозапись – но та опередила её. К делу были приобщены, помимо явных орудий убийства, также дневник девочки и видеозапись, каким-то образом записанная на домашнюю камеру, которой пользовалась девочка в попытке заснять чертовщину, происходящую с ней в квартире (было высказано предположение, что девочка перекинула файл на накопитель камеры прежде, чем собственно уничтожила странного вида дискету). Первая группа пыталась расследовать это дело, но их попытки упирались лишь в «трагическое стечение обстоятельств», обусловленное одновременным схождением с ума двоих подростков, но, как понимаете, дальнейшие попытки как-то свести концы с концами приводили их в тупик. До тех пор, пока один из следователей, влекомый какими-то только ему понятными соображениями, не додумался забрать из вещдоков домашнюю камеру к себе домой, оставив в архиве только электронную версию. На следующий день выяснилось, что в его квартире был совершён поджог, в результате которого погиб и следователь, и оригинал записи. Группа уточнила, что и здесь было не всё гладко – обгоревший труп следователя нашли сидящим посередине комнаты у компьютера, в позе, не выражающей никаких предсмертных мучений. Было ясно, что это был именно поджог, но как удалось парню сжечь всё квартиру, а самому преспокойно сесть за компьютер и продолжить смотреть на экран, до тех пор, пока сам он не превратился в угли….

 

В этом следственное разбирательство первой группы зашло в тупик, и они передали дело нам.

 

Скажу только, что обнародование этого дела ещё не произошло на официальном уровне, но я беру на себя эту ответственность, даже исходя из того, что файл всё же был утерян. И поэтому я считаю своим долгом рассказать про него прежде, чем вы сами сделаете это.

 

 

Разбор видео шёл два месяца. Были разобраны фразы, мелькавшие в самом начале видеозаписи и далее в её ходе. Это были:

 

«Ты уверен, что дверь в твою комнату закрыта?»

 

«ЗАКРЫТО?»

 

И чуть далее, между кадров с «мясом»:

 

«Я СДЕЛАЮ ЭТО»

 

Это было достаточно необычно – мешать сплошной видеоряд со смысловыми вставками. Также необычным было использование натуралистичных сцен. Ведь до этого весь упор в подобных видеозаписях был на условность – лейтмотивом таких видео был страх смерти, но показанный условно, не на прямую. (непосвящённым – вспомните, хотя бы, видео из фильма «Звонок») Так было и есть во всех настоящих файлах, это их основное отличие. Если нет страха смерти – это пустышка, пародия, в нём нет ничего, за что можно было бы зацепиться. Но в этом файле условностей не было. Я говорил, что впечатление от первого просмотра у меня было очень сильное, смешанное – я ни разу не видел подобных вещей. Здесь не было страха смерти, тут смерть была чем-то естественным, равным всему предыдущему. Возможно, это был страх «обнуления» смерти, признания её не столько важной, каковой она является в общепланетарном масштабе. Возможно, это был страх неизбежности. Но у всех, с кем я говорил после, было очень тревожное, противное ощущение ожидания – даже у нас, повидавших виды. Как будто мы лишились чего-то важного.

 

Разбирательство шло два месяца. Явных результатов оно не дало, кроме невероятной спутанной кодировки видеофайла, что не мешало ему, однако, проигрываться, копироваться и удаляться. Нам в руки, как считали многие, попала «пустышка». Однако были и другие версии.

 

Говорят, чтобы запустить механизм «Доmом000.avi», нужно сохранить его на носитель, более того, сохранить как-то по хитрому – поместить в несколько папок и дать одной из них определённое название (об этом упоминалось в дневниковых записях девочки). Возможно, таким образом запускается какой-нибудь файл «.ехе», содержащийся в видео. Правильный порядок сохранения остался неизвестным, так как была утеряна единственная правильно сохранённая копия. В таком случае можно расценивать весь видеоряд как потенциальный шифр к названию и количеству папок. Из-за того, что девочка в своих записях часто без причины упоминала цифру «6», было высказано предположение, что она несознательно называла количество папок, в которые был помещён файл, но эта информация остаётся непроверенной.

 

Считается, что тот мифический файл «.ехе» открывает при просмотре скрытые картинки или видеофрагменты, хотя это не подтверждено. Если это действительно так, то в руки нам попало видео «обезвреженное», хотя и полностью подготовленное для реального просмотра.

 

Остаётся гадать, что это может быть.

 

Само видео не представляет опасности, это подтверждено. Как и говориться, «здесь нет ничего страшного». Видеофайлы, как, впрочем, и изображения, не стоит рассматривать как нечто «потустороннее», хотя в большинстве случаев под них подходит только такое описание. Такие файлы являются хорошо продуманным психологическим ходом, действующим на глубинные слои бессознательного и пробуждающим в человеке необъяснимую тревогу и страх. В случаях, связанных с этим файлом, эти чувства приводили человека к безумию и даже самоубийству.

 

Факт смерти безусловен. Но официально в файле «Доmом000» не было найдено ничего потустороннего. Сейчас единственная копия, хранящаяся в архиве, записана на жёсткий диск главного компьютера. Выполнять какие-либо манипуляции с файлом было запрещено в целях безопасности сотрудников.

 

Однако история, связанная с файлом, продолжала развиваться. Когда один из наших самых лучших людей с разрешения начальства сделал единственную копию «Доmом000.avi», помещённую на носитель, и отнёс её домой для более детального изучения, файл был утерян. Он говорил, что, похоже, знает, с чем имеет дело и знает, как найти «его исток». Возможно, ему удалось самостоятельно подобрать ключи к видеозаписи и активировать её, и уже после этого он, в состоянии полного безрассудства, попытался выложить файл в Интернет, отправив его по почте своему другу, гражданскому лицу. После чего он уничтожил все находящиеся у него записи о файле и исчез.

 

Через полгода его нашли в замёрзшей прорубе на подступах к Москве, недалеко от Яропольца, то есть за несколько сотен километров от нашего Центра. С собой у него не было ничего, кроме сумки со сменной одеждой и доисторического плёночного фотоаппарата. Как показала проверка, на нём так и не было сделано ни одного снимка.

 

История самого файла остаётся неизвестной. Носитель, на который был сохранён полученный вариант видеозаписи, был уничтожен нашим сотрудником, а версия, якобы отправленная по электронной почте его другу, не могла представлять для него опасности, только если не сопровождалась инструкцией по сохранению. Естественно, мы обратились ко всем поисковым Сетям с просьбой о немедленном удалении этого файла. Нам было дано согласие, с естественным условием, что все записи они удалить не смогут из-за большого количества архивных серверов. Тем не менее, это принесло свои плоды. На два года об этой истории забыли.

 

Однако совсем недавно я видел в Интернете упоминание об аудиофайле с таким же названием. Значит ли это, что «Доmом000» возвращается? Не хотелось бы верить в это.

 

Потому что именно из-за большого желания докопаться до истины люди могут заново запустить это файл. И самое страшное, что происходить это будет индивидуально. Они будут сталкиваться с кошмаром один на один, и их переживания от этого будут доведены до предела. Результат вам известен. Только представьте – скачиваемые на компьютер и копируемые на носители, эти файлы будут самыми настоящими капканами, в которые люди будут попадать из-за своего же любопытства, и погибать от собственных мучений…

 

Вот сейчас, набирая этот текст, я подумал: что может содержаться в записи такого, что могло бы вынудить человека покончить с собой? Чтобы абсолютно добровольно и как можно быстрее и мучительнее уйти из жизни? Нет, это не страх, в этом-то всё и дело! В записях девочки мелькало слово «искупление» — всего один раз, в одних из последних строк. Подумайте ещё секунду, и вы поймёте, о чём я говорю. Как жаль, что я понял это только сейчас! Они все были так близко, но не понимали очевидного… Нет, это не страх, хотя может сперва так показаться.

 

Грядёт катастрофа. Если то, что я сейчас понял – правда, то в скором времени это поймут и остальные, а тогда не избежать массовых самоубийств. Нужно ещё раз отправить запрос в Центр, к начальству, чтобы они ещё раз добились полной очистки Сети. А сейчас мне нужно ещё раз посмотреть на видеозапись. Мне кажется, я что-то упустил.

Трудный ребёнок.

Spoiler

Я психиатр, работаю в центре адаптации и социализации детей, переживших насилие в семье. Мои случаи — это не просто забитые дети алкашей и наркоманов. Это дети и подростки, так или иначе вовлеченные в насилие, совершаемое их родственниками, в качестве соучастников или безмолвных свидетелей. Вернуть к нормальной жизни ребенка, который несколько лет наблюдал, как его отец насилует и душит молодых девушек, или ребенка, который знает, где во дворе закопан труп его матери, ничуть не легче, чем если бы он сам был жертвой преступления.

Хотите статистику? Пожалуйста: из 100 таких детей примерно 45 совершают тяжкие преступления еще до своего тридцатилетия. И это с учетом проводимого лечения.

Мальчика, о котором я хочу написать, зовут Пашка. Или Генка. Или Женька. Свидетельства о его рождении мы не нашли, записей о нем в ЗАГСе нет. Кто его мать — неизвестно. Известно только, что он действительно является биологическим сыном людоеда Н. Виртоносова. Публикаций в СМИ о его задержании и суде вы не найдете, потому что не было ни задержания, ни суда. Милиционеры, выследившие его «пряничный домик», забили его до смерти, и дело разбирали в строго закрытом порядке. Мальчика передали нам.

Ели они только женщин. Женщина, оказавшаяся в сумерках одна на улице, встречала на своем пути не незнакомого мужчину, от которого следовало бы бежать и кричать, а красивого пятилетнего ребенка, испуганного и заплаканного. Мальчик представлялся Пашкой (или любым другим именем на выбор), жался к женщине и просил отвести его домой. Редкие свидетели видели женщину, шедшую куда-то со светловолосым мальчиком, без конца благодарившим добрую тетю Надю, Свету, Таню (как потом выяснилось, он всегда спрашивал их имена, интуитивно чувствуя, что так еще больше расположит их к себе). Встретившийся им взволнованный отец потерявшегося ребенка также вызывал у женщины только положительные чувства. Вскоре после этой встречи отец с сыном грузили труп в багажник и возвращались домой — готовить еду. Ни один гаишник ни разу не осмотрел автомобиль — ведь в салоне был ребенок, у которого «сильно болели зубы».

Мальчик присутствовал при всем процессе «готовки», при разделке, консервации. И все это время продолжал называть то, что разделывал на куски его отец, тетей Надей, Светой и так далее. Более того — так же он называл замороженные брикеты и банки с консервированным человеческим мясом. Следователь (мужчина) упал в обморок, когда ребенок начал перечислять, указывая на стеклянные банки — «это тетя Василина, она хромала, а это тетя Оля, она все время спрашивала, не хочу ли я есть». Возможно этой тетей Олей была пропавшая за семь месяцев до того Оля Бычаренко, старшеклассница.

Когда ребенка определили к нам, ему было примерно 8 лет. Он был худым и мелким для своего возраста. Отзывался сразу на десяток имен, не отдавая предпочтение ни одному из них. Умел читать и писать, не отставал от сверстников по всем школьным предметам — с ним занимался отец. Одно его умение особо бросалась в глаза — он умел расположить к себе людей. Вызывал симпатию, бил на жалость, давал почувствовать твою значимость в его судьбе. Сперва был признан «перспективным». Уже через десять дней работать с ним отказались все женщины центра, от психологов до санитарок. Женщин он воспринимал исключительно как еду. Осматривал. Прижимался. Нюхал. Ничего конкретного, но во всем поведении проскальзывало такое, что находиться рядом было невозможно. Вскоре он это понял сам, понял, чем это ему грозит, и изменил свое поведение. О, не сразу. Постепенно он начал «плакать по ночам», «метаться в кошмарах», звать маму и закатывать истерики. Только знаете что? Его пульс при этом практически не учащался.

Но на пульс обращал внимание только я. Как и на то, что он не ел мяса. Напротив, консилиум врачей счел последнее признаком глубокого подсознательного раскаяния. И бесполезно было говорить, что предложенное ему мясо он обнюхивал и пробовал на вкус, прежде чем с негодованием отвергнуть.

А потом меня начали неявно, но ощутимо отстранять от работы с ним. В его карте появлялись справки других врачей (хотя он был моим «пациентом») — куда более оптимистичные, чем мои. В итоге состоялся скандал с директором центра. Я повел себя неправильно, я решил, что дело лишь во внутренней кадровой политике. Я повелся на подначку директора и отказался от пациента.

Через три месяца приглашенный со стороны психиатр засвидетельствовал, что отклонений в психике нет. Рекомендация психологов центра звучала странно и нелепо: «вовлечение в физический труд на свежем воздухе, традиционные семейные отношения». А еще через месяц после помещения мальчика в специнтернат нашлась семья фермеров, пожелавшая его усыновить. Людей этих подыскал по программе усыновления проблемных детей сам мэр нашего города. Павел (так назвали) стал их третьим усыновленным «проблемным» ребенком.

Уже три года я тайком собираю информацию об этой семье. Фермерское хозяйство все время растет. Если три года назад они поставляли мясо только в дома самых богатых жителей города (включая директора нашего центра и мэра), то теперь отправляют мясо и в Москву. В розницу приобрести его нельзя — только эксклюзивные поставки избранным клиентам. Все дети, включая Павла, активно трудятся на ферме. Семья дружная. Я сам неоднократно видел в бинокль, как они жарят шашлыки у себя во дворе. И Павел их ест — видимо, ЭТО мясо его вполне устраивает.

Стоит ли говорить, что из всех коров и свиней в их хозяйстве за эти три года не было забито ни одной?

Стонущая щель.

Spoiler

Когда я была маленькой, лето мы с братом проводили в деревне у бабушки. Детей там было два десятка — и городских, и местных, в общем, весело было.

В лес тоже ходили, там было несколько мест, куда деревенские ребята водили городских «на экскурсию» — старая медвежья берлога, расщепленное молнией дерево и стонущая щель.

Стонущая щель — это небольшая трещина в гранитном валуне метров пять высотой (а сколько под землей еще — неизвестно) и столько же в поперечнике. Эдакое закопанное в землю яйцо. Внутри, видимо, была полость, потому что, если крикнуть в эту щель, возвращалось эхо. Вот только голос искажался, хотя и оставался похожим на твой, но уже был не звонким детским криком, а стоном. Тогда это казалось смешным.

Щель была невелика — руку можно было бы засунуть, но нога бы уже не всякая прошла. Свет в нее проникал неглубоко, в двадцати сантиметрах от входа уже не было видно ни одного солнечного блика.

И чем еще эта щель была забавна — возвращала все, что в нее ни кинь. Кинешь камушек — через секунду обратно вылетает. Кинешь шишку — тоже обратно. Брат объяснил мне, что там, наверное, склон — вот и выкатывается все.

А если подуть туда изо всех сил — воздух тоже возвращался, только пах... неприятно.

Нам, городским, мало было камней и шишек — хотелось «выпендриться» перед деревенскими, кинуть в щель что-то необычное. Я рискнула кинуть свое сокровище — стеклянный шарик из аквариума. Шарик вернулся, но тем же вечером рассыпался в крошку. Бабушка сказала — наверное, треснул, ударившись о гранит. В следующий раз кинула вареное яйцо, что мне бабушка дала. Яйцо вернулось, только не сразу — секунд пять я его ждала... И так и не съела его в тот день — тухлое оказалось.

Котенок, которого засунул в щель деревенский пацан Вовка, вылезать не хотел долго — шуршал там чем-то, но не отзывался. Через несколько минут вылез, как ни в чем не бывало. А через несколько дней его утопили — он вцепился в лицо младенцу, вовкиному брату, изодрал кожу в клочья.

И больше мы в то лето к щели не ходили. Не обсуждали между собой, просто как будто сговорились забыть про нее.

А в конце августа мой брат предложил перед отъездом в город пройтись по всем местам, где мы играли — на память. И к щели пошли.

— Смотри, Татка, щель больше стала, я смогу ногу засунуть! — я его остановить не успела.

Щель была на уровне его живота. Он засунул ногу до колена — а вытащить не может, застряла. И сам тянул, и я его тянула, потом заревели оба от страха — он меня всего на год старше, ребенок совсем. А потом вместе потянули ногу — и она легко вышла из щели. Наступить на нее брат не мог, больно было. Так, опираясь на меня, и доковылял до деревни. Там его осмотрели, и в городе уже врачи осмотрели — ни перелома, ни вывиха, ни ссадины, ни синяка. А наступить до сих пор не может. Двадцать два года прошло.

Прошлой весной бабушка, жившая последние годы с нами в городе, умерла, и мы решили дом ее в деревне продать. Поехали туда летом с мужем и дочерью, осмотрели заброшенный дом. Ника моя с деревенскими ребятами познакомилась.

Стала звать ее на обед — нет нигде. Говорят — ушла с ребятами. Я всю деревню обежала, смотрю — идут навстречу ребята ватагой, и Ника среди них. Лица какие-то испуганные. Я подлетела, схватила ее, спрашиваю — как посмели уйти без предупреждения, где были? Они мне все хором говорят — недалеко, в саду гуляли, а я по глазам вижу — врут. В лес, спрашиваю, ходили? Нет, говорят. И глаза отводят.

Принесла дочь домой — цела, невредима, улыбается. Тоже говорит, в саду гуляли. Оставила ее на мужа, а сама — в лес, к стонущей щели. Господи помилуй, она раз в пять больше стала, чем в моем детстве была! Ребенок целиком пролезть сможет, хоть и с трудом. Возле нее, как обычно, камни, шишки. А на самом граните — два длинных рыжих волоса колышутся. Моей Ники волосы!

Пришла домой, расспрашиваю ее — и такими она на меня честными глазами смотрит, так удивляется, так на меня обижается, что чуть не поверила. Ну не умеет моя дочь врать!

Все же побежала к соседям, трясу их сына, говорю — признавайся! Он и признался, что показали Нике щель, и даже подсадили, чтоб залезла. И перетрухнули все, когда почти час ее не было. И когда она вылезла — все равно решили взрослым не говорить.

Муж меня истеричкой назвал, мол, жива же дочь, что еще надо? А я не знаю — жива ли моя дочь. Ника ли вернулась из щели, или за тот час, что ее не было, щель смастерила что-то похожее? Потому что этот ребенок... я ее не узнаю. Она другая. Испорченная. Собаку нашу мы в приют отдали, после того как ЭТО «случайно» воткнуло ей горящую спичку в глаз. А после крысёныша Карла я ни одно животное в дом ни за что не возьму — не хочу еще раз увидеть кого-то, пытающегося ползти без лап.

Что она мужу говорит, я не знаю, но муж меня уже считает ненормальной. А на меня она смотрит. Днем, в спину, смотрит, не моргая, пока я повернусь. Я в зеркало вижу ее, и оборачиваться мне страшно. И ночью. Подходит к кровати и смотрит, и я не нахожу сил открыть глаза, даже чтобы это прекратить.

Сейчас апрель, и сегодня ЭТО спросило, когда мы снова поедем в деревню. Говорит: «Папа, я хочу тебе кое-что показать». И муж меня не слушает, передумал дом в деревне продавать, мол, ребенку нужна природа. Я его не удержу...

Хочу подать на развод и оставить ребенка мужу. Пусть меня проклянет семья, я хочу жить подальше от этого и в одиночестве оплакивать свою Нику.

Прятки.

Spoiler

Я знаю, что эта тварь следит за мной.

С самого детства я играю с ней в прятки. Когда я ложусь спать, она начинает что-то шептать мне на ухо. А я боюсь открыть глаза. Она всегда говорит, что если мы посмотрим друг другу в глаза, я стану её обедом. И она делает всё, чтобы я посмотрел.

Сегодня, например, когда я часа в четыре утра пошёл в туалет, её холодная рука схватила меня за щиколотку, оцарапав её. Я хотел посмотреть вниз, туда, где валялось тело этой твари. Хотел. Но понимал, что меня ждёт после этого.

Иногда ночью эта тварь забирается на потолок прямо над моей кроватью. Я держу глаза закрытыми, но чувствую, как она пристально смотрит, слышу отвратительное лязганье зубов, слышу, как она как будто принюхивается, слышу её тихие спокойные рассказы о том, какими вкусными были её предыдущие жертвы, о том, что они тоже не хотели смотреть. Когда я слышу ночью шум воды, топот чьих-то мокрых ног, чьё-то хрипящее дыхание, я знаю, что это пришла тварь. Всё это не случайно, я — её ужин; вопрос лишь только в том, когда это случится.

Вчера ночью она опять приходила. Своим противным шепотом она рассказала, что я, возможно, проживу чуть-чуть дольше — она нашла кого-то повкуснее меня. Потом я услышал чавкающие звуки её шагов. За стенкой в соседней квартире раздался крик — судя по всему, кричала соседская девочка. Я слышал, что ей недавно исполнилось 10 лет. Через несколько секунд всё стихло, и я опять услышал чавкающие звуки и затем шёпот твари — довольный, даже радостный. От неё тошнотворно пахло железом. Она сказала, что, даже если я не открою глаза, она найдёт, кем поужинать.

Мне же всё больше кажется, что есть выход. Ведь если я выколю себе глаза, игра потеряет смысл?..

Смерть Лунтика.

ИМХО, апофеоз деградации историй, подражающих смерти Сквидварда (если не знаете - довольно известная страшилка, очень легко находится в инете по соответствующему запросу).

Spoiler

Один раз мне наскучило лазить по форумам, на которых я зарегистрирован и я решил посмотреть мультики, которые я уже смотрел (может звучит тупо, но от скуки я иногда это делаю). Вдруг когда я запустил серию смешариков "аноним", мне вдруг на комп попало какое- то видео, про Лунтика. Называлось оно СЛ.

-Хм...- промелькнуло у меня в голове- это что-то интересное!
Я запустил видео.
Как и во всех сериях в начале, знаменитая фраза: "А что было дальше, мы сейчас и узнаем!". Только почему-то у пескаря были красные белки глаз.
Это меня уже насторожило.
И дальше последовало название серии : "Смерть Лунтика" и озвучка соответственно (что тоже мне показалось странным (озвучка даже этого?)). Я подумал что "опять-двадцать пять", Лунтик будет плакать кровью и смотреть на меня. Но этого не произошло.
Так вот, друзья фиолетово лунатика (Кузя, Мила и Пчеленок) пошли будить ГГ, который спал в своем шалаше.
"Лунтик, вставай! Мы идем на озеро." - сказал Кузя (и снова обычная озвучка из сериала!).
"ИДИТЕ К ЧЕРТУ!! Дайте мне поспать!" - послышалось бурчание из шалаша.
Друзья конечно же не на шутку обиженны.
"Ну и иди ты!" - сказал пчеленок, и все ушли к пруду. Тут камера начинает снимать в самом шалаше. Лунтик услышав это начинает тосковать. Тут камера приближается к его голове. Остаются видны только плечи и Лунтик начал яростно смотреть на меня (как в MMG) . Затем он стал улыбаться, и все это 22 секунды. Дальше пришелец стал изображать Вайомингский Инцидент:

-МЫ ПРЕДСТАВЛЯЕМ СПЕЦИАЛЬНУЮ ПРЕЗЕНТАЦИЮ! (ОПЯТЬ ОЗВУЧКА) Ты увидишь прелестные вещи- и т.д. Причем он хорошо изображал бошки.

Затем началось то, от чего у меня началось быстро бить сердце. Лунтик начал плакать кровью и истерически смеяться. Периодически были фотографии трупов животных. В конце он листом перерезает себе вены и умирает. Дальше титры, но у всех персонажей не было глаз!

После всего этого я чуть не потерял сознание. Видео я удалил к черту.

02:13.

Spoiler

Прежде чем читать эту историю плюньте через левое плечо три раза (хотя еще вчера я бы усмехнулся, прочитав подобный совет). Поверьте всего одна ночь, пережитая несколько раз, сможет изменить, возможно, не только ваши принципы, а всю жизнь.

 

 

Сегодня 19 апреля 2012 года, на часах 09:22. Я ужасно устал. Хочется спать. Пишу только потому, что рассказать некому (сочтут сумасшедшим или тихо обсмеют), а держать охвативший меня ужас в себе не могу. Закончив свое повествование, я поднимусь в комнату отдыха на третьем этаже нашего офиса и, надеюсь, крепко, усну. Почему я буду спать на работе? Потому что появляться в своей съемной квартире я больше не решусь, а ехать в гостиницу и остаться в одиночестве – тоже. Ну, обо всем по порядку.

 

 

Мне 32 года. Зовут меня Дмитрий. Работаю я техническим руководителей очень успешного предприятия, но вдали от своего дома и семью вижу, обычно, только в выходные дни. В рабочие дни я живу в снимаемой двухкомнатной квартире на пятом этаже пятиэтажного дома (на лестничной площадке красной плиткой значится 1989 год) – довольно бедной, но достаточно просторной и не загроможденной всякой ненужной мебелью. Комфорт меня мало заботит, в сравнении с экономией за аренду – обходится квартира почти даром. Правда, был один щепетильный момент. Въезжая восемь лет назад в квартиру, будучи рядовым инженером, я знал, что хозяйка квартиры, старая одинокая женщина, умерла. Квартира была в плачевном состоянии: грязь, неприятный запах и, повсюду, то ли волосы, то ли какая-то шерсть. Повторюсь, стоимость аренды была для меня приоритетной, и, вооружившись моющими средствами, несмотря на некоторое отвращение, я все вычистил и уже следующую ночь я провел в квартире. Так прошло восемь лет и, хотя моё финансовое состояние изменилось в лучшую сторону, с квартиры я все равно не съехал. Наверное, это все, что вам нужно знать про меня.

 

 

Вчера ночью проснулся я от мучительной жажды. Язык был, словно, дешевое махровое полотенце. Нащупав на подлокотнике раскладного дивана сотовый телефон и, сквозь сон, проверив время, на часах было 02:13, я встал с постели, чтобы пойти на кухню и налить стакан воды. Открыв дверь из комнаты в коридор, я увидел Нечто, мгновенно проснувшись и подняв глаза вверх, я встретился с этим существом взглядом.

 

 

Проснулся я от какого-то кошмара. Протянув руку к телефону, я посмотрел на часы, было 02:13. Хотелось пить. Я лежал и вспоминал жуткий сон, от которого проснулся. Так и не вспомнив, я решил пойти на кухню за стаканом воды. Открыв дверь в коридор, я оторопел. На красном табурете, закинув ногу на ногу, сидел черт и ухмылялся. Я посмотрел ему в глаза.

 

 

Я вскочил с постели, дрожа от страха. Телефон показывал 02:13. В деталях я помнил произошедшее со мной во сне. Нет – это был сон! Страшный, но очень реалистичный сон! Я встал с постели и, подойдя к двери, приложил к ней ухо. Было тихо, но открывать дверь не хотелось. Я лег в постель и уставился в потолок. Очень хотелось пить. Пытаясь уснуть, я пролежал в оцепенении практически до рассвета. Язык распух от жажды. Я усмехнулся и подошел к двери. Еще раз внимательно прислушался – тишина. Зачем-то немного пригнувшись, я буквально на пару сантиметров приоткрыл дверь и, заглянув в щель, увидел в упор, смотрящий на меня, с другой стороны двери глаз черта.

 

 

02:13. Я проснулся. Четко осознавая, что все происходящее со мной – не сон, я начал обдумывать план. Факт №1: за дверью находится существо серого цвета с рогами козлиной бородой, безобразным носом и глазами от которых пробивает в пот. Черт! Я сплюнул трижды через левое плечо. Факт №2: я просыпаюсь ровно в 02:13. Факт №3: каждый раз я смотрел ему в глаза. В следующую секунду я встал, резко открыл дверь и, смотря под ноги, сделал несколько шагов по коридору. Уткнувшись во что-то, мгновенно нанес удар, в область головы. Удар в пустоту! По инерции меня закрутило, и я рухнул на пол лицом вверх. «Не смотреть! Не открывать глаза! Не смотреть! Не открывать глаза!» - проносилось у меня в голове, хотя, скорее всего я простонал это вслух. Я перевернулся на живот и пополз в сторону кухни. Приоткрыв глаза, я увидел, что он лежит в той же позе, что и я, и смотрит, ухмыляясь и корчась, на меня в упор.

 

 

На часах 02:13. Это не сон. Зачем я пошел на кухню? Где ключи от квартиры? Ключи на кухне. Я почти задыхался от жажды или страха. Я оделся. Сел на кровать. Нужно позвонить. Кому звонить – третий час ночи? Что я скажу? Почему-то вспомнив бурсака Хому Брута, я решил дождаться рассвета. Не раздеваясь, я лег в постель. Прошло несколько часов, но телефон показывал всего 02:29. Я взял пульт от телевизора – телевизор не работал. Пощелкав выключателем освещения, я понял, что в квартире нет электричества, хотя фонарь за окном, как обычно, тускло, освещал комнату. Я начал вспоминать молитвы и бормоча что-то под нос, спокойно открыл дверь в коридор, дошел до кухни, взял с холодильника ключи от квартиры и машины, не открывая глаз, дошел до входной двери, открыл замок, вышел в подъезд и, потянув дверь на себя, закрыл её на ключ. Выдохнув полной грудью, я повернулся – чёрт снова смотрел на меня в упор и ухмылялся.

 

 

На часах снова было 02:13. Голова просто раскалывалась. Это реально. Это происходит со мной. Почему со мной? Я начал вспоминать события последних дней. Что я сделал?

 

 

Вчера ночью я по-настоящему задумался об относительности времени. Наверное, прошла целая вечность до рассвета. Я был изможден. 06:30. Я взял телефон и набрал телефон своего помощника с просьбой незамедлительно приехать ко мне домой. То ли он был сонный, то ли мой язык уже не мог членораздельно выговаривать слова. Но прождав его около тридцати минут, так и решившись открыть дверь, я уснул. Проснулся я от звонка в дверь. Быстро набрав его номер и, скомкано объяснив, что у меня заклинило дверь, я почти умолял выбить входную дверь и войти в квартиру. Через минуту он был в комнате. В его глазах, при взгляде на меня, я прочел испуг: «Что с Вами произошло?!» Я промычал что-то про тяжёлую ночь и, пройдя в кухню начал жадно, пить воду из пятилитровой пластиковой бутылки. Принял душ (дверь в ванной оставил открытой), переодевшись и закрыв дверь на второй, не сломанный замок, мы приехали вместе на работу.

 

 

На этом я заканчиваю свой рассказ и ухожу, как и планировал, спать. Что со мной произошло и почему? Надеюсь, что ответы на все свои вопросы я все-таки найду, если, конечно, проснувшись, стрелки часов не будут показывать 02:13.

Изменено: Кошара, 02 Январь 2013 - 18:17

[mild]

Доставь историю про Андрея, который несколько дней назад умер и за спиной сейчас стоит.

[Кошара]

Привет, народ! И опять раздел: "Как НЕ НАДО писать страшилки". Сегодня я покажу как не надо писать "мясные" истории. Знаю, знаю, что вы сейчас подумали:  Барсик ты облезлый, шаурма недорезання, нахрена мне читать плохую мясную историю, я лучше "15 лет" перечитаю, и ладно бы еще вместе с годнотой выложил... . Да окей, всё понимаю, поэтому и снабдил стори петросянскими авторскими каментами. И кстати, если вы откроете спойлер, и завтрак/обед/ужин попросится назад - вы предупреждены, даже моими каментами это - не для слабонервных.

больная любовь. (Название уже пишем с маленькой буквы: реформа образования продолжается )

Spoiler

не судите строго)))))))))))))))Холодно. Ты встал с липкого пола, кишащего насекомыми и покрытого тонкой коркой льда(и понял, что от зарплаты осталось ровно нихрена и даже нет бабла на опохмел) грубо встряхнул меня за плечо, толкнул на скрюченный металлический каркас давно сгоревшего кресла(давно же у тебя запой, братюнь, коли ты всю мебель пропил), выпустил струйку дыма в потолок и усмехнулся (того стоило), обнажив острые как бритвы клыки. Сейчас я похожа на полуобглоданного сурка(вампир-алкаш и жертва липосакции, наш ответ "Сумеркам") - ты снял с меня кожу на лице, на плечах и на левой руке (не, сестрюнь, я не мог, хотя бы потому что уже жопой к стулу прирос и бегаю от компа только до туалета о обратно), удалил сухожилия и мышцы с правой руки - теперь там болтается только кость, обтянутая кожей(слышь, бро, у меня кореш - чучельник, не поделишься с ним секретом, а), вырезал половину печени и снял часть пресса - видны внутренности: горячие и пахнущие кровью. Плоть давно удалена с грудной клетки, к ребрам прилегает тонкая пленка, смазанная спиртом(да харэ на мужика валить, надо было нормальную клинику для липосакции выбирать, а не шарашкину канторку ).

Каждый раз, когда капли огненной жидкости попадают на открытую плевру я захожусь в беззвучном крике - мои голосовые связки клюют вороны на городской свалке(да нет, вороны их продали хитрожопым китайцам на органы и клюют они сейчас первосортную говядину и твой алконавт мог бы так же, но ведь он давно свой головной мозг пропил(?)). Ты обходишь меня, ухмыляясь своей фирменной зловещей усмешкой (да нет, сестрюнь, ухмылку он скорастил у какого-нибудь злодея из пиндоского боевичка, ) достаешь из-за пояса кинжал, подходишь ко мне ((Нюрка, дрянь, куда полтинник заныкала))... Наклоняешься надо мной, смотришь в пустые зрачки - ведь радужка уже почти растворилась под действием кислоты. (Ээээ... дак ведь наш русский Паттинсон только проснулся, когда он успел)Твой голос бьет по барабанной перепонке, выступающей из развороченного хряща (у меня даже нет слов, прото перечитайте это):

- Ну, с чем мы поиграем сегодня?(с машинками)..

Прикосновение... Ты знаешь, что я люблю абсент - иногда ты взбиваешь его со сливками и заливаешь мне прямо в желудок. (да ладна, небось суррогат с усилителем вкуса, абсент ему самому нужен) Поэтому твои пальцы сегодня смочены именно напитком зеленых фей... Я извиваюсь, пытаясь кричать, но звука нет... Ты смеешься, запрокинув голову. Твои длинные черные волосы падают на лицо... (где же мясо, где же расчленёнка, уже два предложения не было, позор тебе, автор)

Свист лезвия... От моей груди отделяется кусочек живого кровоточащего мяса... Медленно, кружась как лепесток сакуры на ветру, падает на пол... (можно я насчёт законов физики промолчу) Его сейчас же облепляют насекомые (вот гады, совсем насекомых голодом заморили). Им тоже нужно что-то есть (вспомнили, мерзавцы, куда PETA вообще смотрит(!))... Ты отгоняешь от моего лица жирную муху... А вчера ты снял с моей селезенки трех тараканов - они бегали по ней, причиняя боль(тараканы-садисты, что-то новое)...

Размеренные взмахи лезвий... Еще немного плоти падает к твоим ногам... Тебе это нравится. Я знаю. Потом ты достанешь кожаную плеть и будешь бить меня ей по самым болезненным точкам (окей, автор в какой-то момент решил это выложить на сайт для онанистов)... Все стены будут усеяны кровавыми брызгами...

Потом ты отнесешь меня на кровать. Роскошную, с высоким балдахином, покрытую белоснежными шелковыми простынями с кровавыми потеками, следами желчи и разводами высохшего спиртного, по котором ползают жирные черви(когда ты тут вообще в последний раз убиралась, женщина)... Наденешь на меня атласную ночную рубашку, пропитанную... чем? Ах да, сегодня коньяк... И будешь осыпать меня лепестками белых лилий вперемешку с иглами...(я один на этом месте представил, как наш русский Паттинсон тёмной ночью выдёргивает розы из клумб, а потом бежит на склад тырить иглы(?). А ведь потом хомячки на форумах будут орать, что и этот склад Путин разворовал...) Ты будешь продолжать, пока не достигнешь блаженства... Я, как обычно, достигну его первой... Я так нетерпелива...А потом ты лизнешь мое сердце, которое выступает из-под ребер. И снова возьмешься за кинжал...Ты закончил.(не, автор точно какими-нибудь сайтами для онанистов вдохновлялся)...  Я стала еще меньше...(неужто диета Малышевой помогла) Поцелуй... Ты касаешься губами того места, где должны быть мои губы... но там только уродливый шрам( пластический хЕрург определённо перед операцией бухал с твоим Паттинсоном)... Твой шепот:

Я люблю тебя (тогда прекрати бухать каждый день)...

Я знаю... знаю... Я тоже люблю тебя(так ПРИБЕРИСЬ, женщина, и покорми тараканов наконец, одна-то рука у тебя цела)... Эта наша с тобой маленькая тайна... Мы никому не доверим наш секрет... Секрет больной Любви (больная любовь, значит... здесь может быть ваша шутка про Пугачёву и Галкина, потому что я не знаю, как это обыграть оригинально)...

 

Что в конце сказать про наш ответ "Сумеркам"?

    15 лет знают, наверное, все, кто хоть чуть-чуть увлекается крипи стори. Почему эта история так известна? Да потому, что авторы сквозь мясо и расчленёнку доносят до нас одну простую мысль: читатель, никаких гарантий нет, что ты однажды не окажешься на месте жертвы. А это... Расчленёнка более или менее детализованная, ничего более.

Доставь историю про Андрея, который несколько дней назад умер и за спиной сейчас стоит.

Какую историю? Я что-то таких не припомню.

ВЗГЛЯД В НИКУДА.

Файлы.

Spoiler

Вот, собрался с духом. Расскажу один страшный случай, переломивший мою жизнь на «до» и «после». Не в лучшую сторону переломил, скажу я вам, хотя… время покажет (сразу извиняюсь за многоточия, курсив и большой объем текста, так уж получается у меня писать, мне ведь не пофиг, что я пишу). И если вы ожидаете увидеть здесь детскую историю про призраков и вампиров – закройте страницу. Здесь будет только моя психическая болезнь с элементами криппи-глюков.

Я не то что бы хикки, и, вроде, не полный задрот, хотя некоторое компьютерное задротство мне не чуждо. Был я всегда тихим и скромным; в школе, бывало, страдал за это, хотя и не в духе «эпических копипаст» про школьников-лошков. Всегда находились одноклассники, которые меня уважали, хотя бы за ум. Ситуация немного изменилась в старших классах, поскольку попал я в элитный класс (не путать с «илитным»), куда брали только самых умных и перспективных учеников. Но и там я оставался немного изгоем, человеком «в себе». Девушки не то, что бы мной не интересовались… Нашлась даже одна тян, которая лишила меня девственности, и была она вовсе не общедоступной шмарой.

С поступлением в универ у меня были связаны особые надежды. Это и возможность уехать в столицу, и новые перспективы, впечатления, дружная студенческая братия. Спецуха у меня не то, что бы престижная, но и не полная жопа. Группа попалась не очень дружная, но ребята сами по себе нормальные. С кем-то немного дружил, более-менее наладились отношения с девушками. Хотя вот в плане секса не очень-то и везло. Попросту негде. Домой (за город) возить девок – no way. Далековато, да и дома все время кто-нибудь был, а я ведь уже говорил, что я стеснительный. У тян, на которых у меня были виды, тоже как-то не очень с квартирным вопросом, а трахаться в общаге я не мог по вышеуказанной причине.

Плюс к этому, то что во мне было от хикки, этого тошнотворного социофобства, разрасталось, шаг за шагом проникало в душу. И я стал страстно желать одиночества. Конечно, я и так был достаточно одинок, но постоянно вокруг была семья, которая меня раздражала. Хотелось свободы. Вот я и решил снять квартиру. На протяжении первого курса я подрабатывал веб-дизайнером и немного программистом. Это было довольно напряжно, ведь своего компьютера у меня не было и почти не было времени. Но в конце лета я собрал прилично денег, купил себе ноутбук (как я был рад! Дети так радоваться не умеют игрушке!) и снял однокомнатную квартирку у метро. Квартира была после ремонта, хозяева съехали в новую четырехкомнатную и забрали почти всю мебель. Остался только стол и пара стульев на кухне. Но мне было пох.

Я немного не успел с привозом мебели из дома, но очень уж хотелось провести ночь на новом месте, пусть и на полу на одеялах. Вечером первого сентября, зажав подмышкой одеяло и ноутбук, я направился к своему новому дому, заглянув по дороге в магазин и купив сигарет и двушку пива.

Пригласить однокурсников на новоселье как-то не пришло в голову, да и хотелось отметить данное событие в одиночестве, ведь ради него я все и затеял.

Я как мог удобно расположился на полу, подключил ноут к сети, налил первый стакан пива и закурил. Было тихо, непривычно тихо и это было здорово. Вместе с сигаретным дымом я, казалось, втягивал в себя неземное спокойствие. Впервые за долгое время раздражение прошло и я почувствовал себя… хм… счастливым? Нет – в своей тарелке. Я вышел на балкон и закурил вторую сигарету. В сумерках район был очень красивым, даже быдло не шумело, что, как я запомнил, меня несколько удивило. Вернувшись в комнату, я решил поискать интернет. Надежды было мало, но, к своему удивлению, я нашел незапароленную точку доступа Wi-fi. В сгущающихся сумерках, в свете экрана я потягивал пиво и лазил по сети, пуская струи дыма прямо в экран. Хмель и сигаретный дым окутывали меня теплой, мягкой завесой, пока я читал башорг и новости. Очнулся я от этого сладкого дурмана во втором часу ночи, почувствовав давление в районе живота. Еще бы – почти два литра пива. Оправившись (хорошо хоть унитаз оставили), я вернулся в комнату допивать пиво. Хмель уже прошел, и я жалел, что не взял чего покрепче. Через полчаса ленивого шатанья по сети я наткнулся на интересную ссылку – подборку фотографий, «которые шокировали мир». Черт меня дернул скачать этот архив. Там оказались фотографии известных фотографов с полей сражений, с мест техногенных катастроф и все в этаком роде. Настроение испортилось, когда я открыл фотографию, сделанную в Индии после аварии на химическом заводе. Там была изображена разрытая могилка, а в ней – мертвый ребенок. Я не специалист в этом вопросе, но, кажется, он был мертв уже неделю. Лицо опухло, рот был открыт. Я понял, почему людей пугают мертвецы. Человек – это не только тело. Когда человек умирает, что-то осмысленное, делающее его человеком, уходит из него, оставляя только труп, в котором уже нет ничего человеческого, кроме очертаний, да и те искажаются, потому что теряют функциональный смысл. Эта страшная похожесть на живое и пугает.

Самое ужасное в этой фотографии - глаза мертвого, белесые, заплывшие, как у дохлой рыбы. И все же они смотрели, смотрели на что-то извне, смотрели сквозь наш мир, как через оконное стекло. И я срал кирпичами, ребята, потому что тьма за границей монитора сгущалась, а эти глаза, казалось, росли, заполняя все поле зрения, а я не мог отвести взгляда, не мог прикоснуться к клавиатуре. И я уже жалел, что рядом никого нет. Так я просидел четверть часа, пока пиво не запросилось наружу. Стряхнув наваждение, я закрыл фотографию. Ссать хотелось зверски, но я еще не пришел в норму. Вряд ли стоило сейчас выходить в темный коридор. Появилась даже мысль поссать с балкона, но я с гневом ее отверг – не так я воспитан. Терпеть я еще мог, поэтому решил сначала восстановить душевное равновесие, почитав It-happens. Первые пару историй я еще играл очком, но постепенно успокоился. Вдоволь насмеявшись над тупыми юзверями, я встал и пошел к двери.

Блин… ребята. Я не помню, закрывал ли я за собой дверь, когда возвращался из толчка в первый раз. Конечно, не закрывал, от кого мне прятаться, если я один в квартире? Но точно я не помнил (чертово пиво!), и вид приоткрытой двери снова вызвал тревогу. Щель шириной в десять сантиметров была абсолютно черной, по ту сторону двери был мрак, чернильно-черный, совершенно потусторонний, без единого лучика света. Как назло, в комнате не было верхнего света, чертовы жлобы выкрутили лампочки.

Подавив нервный смешок, я достал из кармана телефон и включил встроенный фонарик. Еще раз блин, ребята. Кто ж знал, что его мертвенно-бледный свет напугает меня еще больше. Потому что свет уходил в черную щель безвозвратно. Мрак глотал его и хотел проглотить и меня. Все что ему мешало ворваться в комнату – это яркий свет экрана ноутбука и отсветы фонарей с улицы. Внезапно (без капслока), я разозлился. Никогда не боялся темноты, а тут вдруг засцал! Просто эти глаза… Я физически ощущал из-за двери этот взгляд мертвеца в никуда. И это было хуже темноты.

А пиво, между тем, как взбесилось, я уже еле терпел. Физиологическая потребность перекрыла страх. Я решил, что если не буду смотреть в темноту собственными глазами, то мне будет легче. В телефоне, само собой, была камера, и я включил ее в режим поиска (то есть, изображение показывается на экране, но в память не пишется). Протянув руку с телефоном перед собой и глядя на экран, я приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Луч света из фонарика осветил пустую прихожую и отразился в двери ванной. Страх прошел, мне даже стыдно стало. Я оторвал взгляд от экрана, открыл дверь и сделал шаг в прихожую, повернувшись при этом к кухне и толчку. Не было здесь никакого «чернильного мрака» и мертвых глаз я не увидел. В мягком полусвете не было ничего опасного. Я собрался выключить камеру и опустил взгляд на телефон. БЛИН ПИСЕЦ!!! Я не помню, как оказался в комнате и как захлопнул дверь. Нет, ребята, вы ошиблись. Я вовсе не высрал тонну кирпичей, как в таких историях принято писать. Я обосцался, реально, прямо в штаны. Я стоял, привалившись плечом к двери, и слушал, как моча вытекает из штанин, и смотрел в экран телефона; волосы на голове стояли дыбом, а по телу бегали мурашки. Я стоял так до утра, не пошевелившись даже тогда, когда затекли и потеряли чувствительность ноги. Я лишь мелко дрожал. Потому что в ту самую страшную секунду в моей жизни, когда я смотрел сквозь камеру телефона на темный коридор, я видел, что я не один. В память впечатался силуэт человека на фоне оранжевого отблеска фонарей из окна кухни. Силуэт, который я видел только на экране, но не собственными глазами. И я видел его достаточно долго, что бы понять, что это не обман зрения.

Мне пофиг, что это было. Скорее всего, глюк. Или крыша поехала. Насрать. Просто теперь моя жизнь перевернулась. Больше всего на свете я хотел быть подальше от людей, и теперь я не могу себе это позволить, потому что до смерти боюсь темноты, одиночества, замкнутых пространств. К сожалению, я внес предоплату за квартиру на полгода, а хозяева были не из тех, кто вернет деньги. Пришлось жить в этой чертовой квартире. Я стал больше времени проводить с друзьями, при первой возможности привожу их побухать к себе; переселил к себе одну симпатичную тян – я делаю все, что бы не остаться один на один со своей больной психикой, особенно ночью. Я привык потихоньку. По прошествии семестра пришлось продлить аренду квартиры, ведь теперь нас двое и общага как-то не катит.

Что я хочу сказать, теперь я сам не знаю, чего хочу. Я все также не люблю людей, но теперь я не могу позволить себе от них отдаляться. Ведь тогда я останусь один на один с этим, где бы я ни был. Может это и к лучшему? А, ребята? Но в глубине души я знаю, что рано или поздно мне придется лечиться галоперидолом и прочими веществами.

Мой демон.

Spoiler

В 13-14 лет я узнал, что мой прадед был шаманом вуду. Это ничего мне не дало, кроме более высокого статуса среди таких же «повернутых» на мистике детишек, как и я. Когда мать рассказывала мне об этом, она была абсолютно серьезна, да и про наши игры с призыванием «Пиковых дам» и «мертвых карликов» она не знала. Стоит ли говорить, что предупреждение об опасности шаманства и прочей мистической дряни звучало в тот вечер очень много раз? В общем, потенциал для исследования потустороннего мира я имел, хотя сам тогда в это не слишком верил.

Потом я попал в психушку. Банальная попытка суицида на депрессивной почве. Именно там все и началось.

Так как мест в отделении для «более-менее нормальных» не было, я, 15-летний юнец без жажды жизни, был отправлен в отделение для «тяжелых». Там не было изоляторов (хотя психушка — сама по себе изолятор), лишь общие камеры. Так получилось, что я попал в самую маленькую камеру, единственную с решеткой вместо двери. Она использовалась для маньяков и прочих лиц с ярко выраженной агрессией или аутоагрессией, которых, помимо меня, в палате было трое. О них стоит рассказать чуть подробнее.

Здоровенный детина, который интересовался только сигаретами и стоянием на голове. Он мог часами стоять на голове и курить в грязном туалете лечебницы. Он постоянно выпрашивал у меня сигареты, так как я был единственным в отделении, кто смог пронести их через младшего брата. У остальных ситуация была настолько безнадежной, что родственники или друзья навещали их не чаще раза в месяца, а то и более. Детина был настолько похож на маньяка, что я не сомневался в его диагнозе, но позже оказалось, что он попал сюда, чтобы откосить от армии, а врач перепутал (или нет?) и прописал ему два месяца галоперидола. Кто хочет — найдёт информацию об этом препарате в Сети. В общем, детина из вполне обычного парня превратился в «овощ».

Вторым моим соседом был парень лет двадцати. Может, меньше, может, больше, но это неважно. Его развитие остановилось в четырехлетнем возрасте, и все, что он мог делать — ходить, писать под себя и раскачиваться на кровати весь день. Он качался, как будто это было единственной радостью в его жизни. Хотя, по сути, так оно и было. Новое утро — Ваня (парень-даун) садится на свою койку, свешивает ноги вниз, иногда попадая в больничные тапки, хватается руками за край кровати и начинает методично раскачиваться взад-вперед с высокой амплитудой, постоянно издавая звуки типа «дыун-ды, ге-ге-ге, дыун-ды, ге-ге-ге». Если обратить внимание на него, он обрадуется и начнет качаться еще энергичней.

И последний, а главное, адекватный разговороспособный человек в моей палате был мужчиной лет сорока — сорока двух. Он постоянно ходил в своей любимой клетчатой рубашке, и не упускал случая похвастаться мастерством своей дочери, которая ему его сшила. Я немного побаивался его, потому что спать его укладывали не как положено, в смирительной рубашке, а просто закрывали нашу палату на ключ. Боялся я потому, что он убил свою жену, сына-младенца и мать-старушку. Его дочь отправили в приют, а его — сюда.

Именно в психушке я начал читать Лавкрафта. Врачи не запрещали литературу, совершенно любую. Тогда и началась моя игра с воображением. Кто читал уважаемого Говарда Филлипса, знает, что тот много ставил на возможность того, что человек просто придумывает свои страхи, хотя и редко. Я придумывал различных монстров, от которых меня защищала (или не защищала) моя маленькая клетка, которую я делю с дауном, овощем и маньяком. Я «слышал» голоса за стеной, «видел» силуэты, проходящие мимо моей камеры, «просыпался» в совершенно незнакомом месте...

Но однажды я проснулся от приглушенного мата, возни и других шумов рядом со мной. Оказывается, маньяку надоело полуночное завывание парня-дауна, и он его задушил подушкой. Тогда я и увидел труп первый раз в жизни. Он был похож на обычного человека, только не шевелился. Совсем. Тогда я придумал, что он приподнял голову и посмотрел на меня с ухмылкой. И он сделал это. Либо я поверил своему воображению, либо чертовщина уже начала окружать меня, либо всё вместе. Но факт оставался фактом — я видел, как даун поднял голову и буквально буравил меня взглядом своих остекленевших, будто заплывших туманом, глаз.

Этой ночью меня мучили кошмары. Мне снилось то, что я представлял вечерами — стоны из-за стены, крики замурованных в потолке девушек, кровь и ошметки мяса на решетке. Все было таким реальным, что я испугался не на шутку и проснулся. А когда проснулся, увидел над собой лицо маньяка. Он внимательно смотрел на меня, будто изучая, как снайпер замеряет ветер, выбирает лучшую огневую точку и терпеливо ждет — так же и маньяк присматривался ко мне. Увидев, что я открыл глаза, он вежливо поинтереосовался:

— Тебе приснился кошмар?

— Да... Ты почему не спишь?

— Ты меня разбудил своими криками.

И тут я похолодел. Еще пара минут сна, и он вполне мог оказаться вечным. Я отлично помню, что стало с дауном. Сев на кровать, я протер глаза, и на меня обрушилось потрясение куда сильнее страха быть задушенным.

Дело в том, что маньяка в палате не было. Его увели сразу после задержания. И он никак не мог вернуться.

Так оно и было. Половина коек пустовала, а на другой половине спали я и детина.

Я решил, что это был все еще сон, и маньяка не было.

После двух недель меня выписали из психушки, признав шизофреником, но мирным и почти без ограничений.

Прошёл год. И вот, летом началось то, чего я боялся. Мое воображение снова стало материализовывать предметы моих страхов.

Дело было ночью. Я играл в онлайн-игру в своем углу комнаты, отгороженном занавеской, и захотел кофе. Выглянув в комнату, я обнаружил нечто черное рядом с моими красными занавесками. Оно стояло, а когда «заметило» меня, повернулось и стало смотреть взглядом, который невозможно забыть. Взглядом кругло-треугольных глаз — такой неправильной формы они были, такого слова нет ни в одном языке. Они были белые. Ярко-белые. Его тело было темнее самой тьмы. Точнее, оно и было тьмой. Тьма струилась сверху вниз, как туман, вырисовывая неясный силуэт. Ни рук, ни ног, ни головы не было у этого существа. Только тело и глаза. Оно смотрело на меня, я смотрел на него. Так и продолжалось до четырех часов утра, пока не настал рассвет. Я, не выключая свою лампу, лег спать.

На следующую ночь оно снова пришло. И снова играло в гляделки до рассвета. А вот на третью ночь, когда я немного привык к существу, оно приблизилось к кровати с моей спящей матерью (которой,кстати,я не рассказывал ничего) и исчезло. В тот же момент мать начала считать во сне. Она досчитала до семнадцати, затем произнесла несколько фраз, которые я не разобрал полностью. Вот отрывки: «Мы единственные», «Помни», «Опять проснулся», «Не надо слез». Потом мать прекратила говорить, и больше ничего не происходило.

На следующую ночь я показал существу пару простых действий, таких, как «наклонить голову» и «поднять руку». Кажется, оно училось с меня. Это было ужасно и в то же время интересно — созданный моим воображением монстр, который еще и учится. Тогда я начал читать в Интернете страшные истории из жизни, но подобных случаев не нашел. Посоветовался с друзьями и на следующую ночь осторожно по полу подтолкнул к существу книгу — все книги серии «Хроники Нарнии» в одном сборнике, коллекционное издание. Я гордился этой книгой — она была подарена мне отцом. Существо подошло к книге и поглотило ее. Больше оно не появлялось.

Прошло два года. Я живу один в новой квартире, но в том же доме. Раздаю всем советы по магии, рунам, демонологии и прочей ерунде, которой напичкался больше, чем авианосец топливом. И вот существо пришло снова. Теперь оно не боится света, имеет человеческий силуэт и может говорить. Оно говорило со мной обо мне, о людях. О том, что мы такое. Что мы едим, куда ходим, что такое «магазин» и «деньги». Я отвечал ему (а это уже точно был силуэт парня лет двадцати, среднего роста и телосложения), рассказывал новости, но боялся спросить, что такое он. До сих пор боюсь.

Однажды я напоил его чаем. Он долго и пристально булькал, пока не понял, что в нем что-то не так. Он спросил, что у меня внутри. Пришлось показать ему в Интернете картинку с анатомией человека. Он плохо понял. На следующий день какого-то бомжа далеко от моего района нашли расчлененным и выпотрошенным, а мой демон пришел и попросил чаю. С холодом по телу я налил ему чашку. Да,несомненно, он выпил ее. Он глотал, обжигал язык. Наслаждался запахом и вкусом. Поблагодарил меня.

Примерно неделю он не появлялся, а затем пришел, позвонив в дверь, как человек, а не появившись из темного угла, как демон. Теперь он уже был одет в костюм, имел черты лица и кожу, хоть и очень бледную. Глядя на него, мне стало как-то не по себе: а что, если не я один «учу» демона? Что, если кто-то из моих друзей тоже когда-то был сгустком тьмы? Что, если не пара человек, а тысяча? Сто тысяч? Миллион? Три миллиарда?

Я отогнал эту мысль, потому что «мой» демон все еще имел белый цвет глаз. Даже не цвет, а просто субстанция из чистейшего тумана в глазницах.

Одно радовало — он меня не тронет, пока не узнает все, что знаю я. И я учил его.

Я научил его играть в карты. Смотреть фильмы и отличать их от аниме. Запоминать названия песен и различать жанры. Всему, что умеет нормальный подросток 16 лет в наше время. Но его глаза не менялись, хотя я уже привык.

Однажды он спросил — а что такое Сеть? Я рассказал ему про Интернет, онлайн-игры, скайп, аську, «ВКонтакте», форумы, имиджборды, чаты, анонимность и регистрацию, админов и юзеров... И ему понравилось. Кажется, это было единственным, что ему понравилось настолько, что он улыбнулся.

Он исчез на месяц и появился сегодня. Мы выпили кофе, поговорили о политике. Закончив пить, он сказал:

— Спасибо за кофе. Теперь ты должен мне помочь.

— Что случилось?

— Я хочу знать больше. Мне нужно в сеть.

— Хорошо, можешь взять мой старый ноутбук.

— Ты не понял. Я могу учиться, только запоминая действия людей.

— Посмотри видео на YouTube.

— Нет. Ты откроешь мне доступ к другим людям. Я пойду к ним через сеть.

— Что ты хочешь?

— Расскажи им обо мне. Тогда я появлюсь и в их воображении. И впитаю их воспоминания. Чувства. Все, что они знают. Всех, кого они знают.

— Что о тебе рассказать?

— Все. Начиная с зародыша — подскажу, я родился в тебе, когда ты решил умереть.

— С психушки, что ли?

— Да. Расскажи им все.

* * *

Рост — 175 см.

Вес — 68 кг.

Комплекция — нормальная.

Черты лица — славянские.

Волосы — черные с синим отливом.

Прическа — немного длинный ежик.

Цвет кожи — бледный.

Постоянно носит черный пиджак нараспашку, черную рубашку, черные джинсы, черные туфли с квадратными носами.

На нагрудный карман прикреплена металлическая цепочка под серебро — на них висят карманные часы.

Левая штанина всегда задирается. Правую руку держит на кармане джинсов, засунув большой палец.

Иногда играется с маленькой квадратной черной бензиновой зажигалкой без эмблемы.

Ненавидит мат, ибо редко понимает смысл фразы. Иногда цитирует Байрона и Диккенса.

Часто спрашивает про библиотеку.

Это его основные приметы.

* * *

Поймите меня. Он стал моим другом. Я не могу его подвести.

Отдай.

Spoiler

Холодный ветер сдул с тополей грязно-золотую листву. И в городе наступил серый октябрь. Скоро зима. Скоро я опять впаду в зимнюю спячку. Но пока я ещё не превратился в невесомую серую мумию, покрытую паутиной и пылью, мне нужна еда.

Такие промозглые дни совсем не годятся для охоты. Но вдруг повезёт? Неважно, кто это будет, мальчик или девочка — мне сгодится любой ребёнок. И, подняв воротник пальто, пряча глаза под козырьком кепки, я опять выхожу на улицы моего города.

Вот одинокая девчушка. Она, улыбаясь своим мыслям, идёт навстречу мне по аллейке, глядя себе под ноги, и пинает носочком сапожка палую листву. Я оглядываюсь — не следит ли кто за мной. И заговариваю с ней. Просто, буднично. Как всегда. За многие годы я научился чувствовать и понимать детей.

Несколько незначащих фраз. Лёгкая шуточка. Вопрос про школу, учёбу. И вот уже она сама непринуждённо болтает со мной. Улыбчивая. Милая. Живая. Какие же они, в сущности, доверчивые — эти дети!

Как бы невзначай, кладу ладонь ей на плечико. Поглаживаю. Потом присаживаюсь на корточки, и внимательно, пристально, смотрю ей в глаза. Она осекается на полуслове. Замолкает. Зрачки её расширяются, расширяются, и глаза её вдруг становятся бездонно-чёрными. И я осторожно погружаюсь в эту чёрную бездну. Там то, что мне нужно.

Проходит вечность.

Вечность.

А может быть, всего несколько секунд.

Я — снова я.

И я снова в этом мире.

Сижу на корточках перед молчаливым ребёнком и разглядываю внезапно посеревшее личико. Она стоит как истукан. Её черты неподвижны. Рот полуоткрыт. С губ стекает полоска слюны. Она ещё не видит меня.

Встаю и неторопливо ухожу прочь. Дело сделано. Она придёт в себя минут через пять. И понуро побредёт домой. А на мамины расспросы, отчего она грустна и молчалива сегодня, ничего не ответит. Лишь вдохнёт тяжко, усядется у окна и будет бессмысленно глядеть на проезжающие внизу машины. Меня она даже не вспомнит.

Такой она и останется. Навсегда. Грустной, одинокой, неспособной радоваться и любить. В её душе поселится вечный холодный октябрь. А мысли её будут сухими и ломкими — как опавшие листья. Что ждёт её в будущем? Не знаю. Мне, в сущности, всё равно. Она всего лишь еда. Как и многие, многие до неё. Надо же! Я даже не помню, когда же я разучился их жалеть…

Неторопливо бреду домой. Моё лето закончилось на этом милом созданьице. Я сейчас поднимусь к себе на последний этаж. Позвоню в дверь к соседке и скажу ей, что уезжаю надолго. Перекрою вентили и отключу электричество — тепло и вода мне ещё долго не понадобятся.

Потом я задёрну шторы, полностью разденусь и, усевшись посреди комнаты, закрою глаза… И внезапно пустота внутри меня взорвётся калейдоскопом ярких видений, наполнится радостью смехом, весельем. Ах, эти детские сны! Мне хватит их до весны.

В марте, а может, в апреле, когда комната моя прогреется от весеннего солнца, моё счастье окончится. Я очнусь. Как огромный, уродливый паук, доползу до ванной. Включу воду и буду долго-долго отмокать, впитывая всем своим иссохшим телом живительную влагу. Затем, исхудавший, страшный, я начну тайком выбираться на улицу. Сперва по ночам. Жизни одного случайного прохожего мне достаточно, чтобы прийти в себя. И вот я снова готов к охоте.

Серый, неприметный, я опять пойду по улицам моего города, мельком оглядывая встречных детей. Иди ко мне. Не бойся дяди. Посмотри мне в глаза. Мы с тобой просто немного поговорим — и всё. Мне ведь нужно от тебя совсем немного — твоя радость, твой смех, твоё детство. Твоя душа. Не упрямься, отдай мне это. Отдай. И тогда, обещаю, я сохраню тебе жизнь…

Шкаф.

Spoiler

— Белье постельное возьмите из шкафа.

— У нас свое, не беспокойтесь.

Хозяйка помрачнела, пожевала губы.

— Полотенца тоже все в шкафу...

— Хорошо, возьмем.

Илья с Мариной уже согласны были достать из шкафа все, что угодно, лишь бы хозяйка ушла.

У Марины заболела мама, и уезжать в отпуск за границу Марина отказалась — случись что, обратная дорога не меньше суток займет, а то и больше. А от Шира можно за три часа до дома добраться на машине. Приехали они «на авось», в сумерках, и тут же у автовокзала встретили женщину, сдающую квартиру — и дешево. А им говорили, будет трудно.

Женщина, правда, чуть не передумала, когда увидела, что они с ребенком (Светка спала на заднем сиденье), но все же согласилась.

Светка так и не проснулась, даже когда ее заносили в квартиру.Марина тоже спала на ходу, а хозяйка все не уходила, каждую минуту поминая этот проклятый шкаф. Больше, впрочем, квартире похвастаться было и нечем — не было даже кровати, только два потертых дивана.

Выпроводив хозяйку и уложив поудобнее дочь (белье на диван Марина постелила свое), уснули вповалку. А утром оказалось, что забыли полотенца. Брали же, точно — а в сумке нет.

Логично было бы воспользоваться предложением хозяйки, но мысль о том, чтобы вытираться чужими тряпками, Марине претила, да и хозяйка не вызывала приязни. Полотенца купили по дороге на пляж.

Вечером, когда Илья кормил клюющую носом Свету, Марина зашла на кухню бледная, кусая ноготь:

— Светка, допей молоко сама. Илья, идем со мной, спокойно.

Из по-прежнему закрытой дверцы шкафа выглядывал уголок полотенца. Их домашнего полотенца.

— Не ты?

— Нет...

— Значит — хозяйка? У нее же ключ.

Илья бросился искать сотовый телефон, чтобы позвонить хозяйке, но того нигде не было. Перетряхивая по второму разу карманы брюк, он замер и перевел взгляд на шкаф. Какая-то мутная мысль мелькнула в голове, и Илья двинулся к темным дверцам.

Перехватила его взвизгнувшая Марина:

— Не надо!

— Но телефон...

— Ты на пляже потерял!

— Дай я только проверю.

— Не трогай чужое!

Илья согласился с каким-то облегчением. Телефон так и не нашли. Спали втроем на одном диване, неспокойно. Утром, впрочем, вчерашнее показалось глупыми выдумками. Марина старалась не обращать внимания на уголок полотенца, торчащий из-за дверцы, наводила марафет. Светка, собираясь на пляж, играла с надувным мячом. Стукнув мячом по шкафу, она завопила от восторга: дверца от удара приоткрылась и на пол выпало что-то яркое, блескучее, игрушечное. Марина перехватила дочь уже у самого шкафа. Та захныкала — законная добыча была близка, но Марина коротко сказала — «чужое!» — и отправила дочь обувать шлепки. Илья подошел к жене, посмотрел на лежащую у ее ног игрушку и, обняв за плечи, повел в прихожую. Плечи жены мелко дрожали.

Илья выходил из квартиры последним, поэтому тихий скрип услышал только он: из чуть приоткрытой дверцы шкафа на пол упали две пятитысячные купюры...

Вечером ни игрушки, ни денег на полу не оказалось. Илья позвонил хозяйке с нового сотового телефона и в бешенстве заявил, что они не будут жить в квартире, по которой ходят посторонние. Пусть им вернут деньги. Хозяйка ответила только:

— Деньги в шкафу. Возьмите, сколько нужно.

После этого положила трубку и больше ее не брала. Выслушав серию длинных гудков, Илья сжал в руке телефон, и в этот момент раздался звонок. Высветившийся номер был ему знаком — его собственный прежний номер. Он смотрел на мигающий экран до тех пор, пока звонок не прервался. А потом нажал обратный дозвон. Знакомая мелодия донеслась из шкафа.

— Нашел телефон? — прибежала с кухни Марина. Муж с женой уставились на шкаф, а потом попятились от него — одновременно. И бросились собирать свои вещи.

Света капризничала, не хотела уезжать, но Марина одела ее, сдерживаясь, чтобы не накричать. Наконец сумка была собрана, Илья вынес ее в машину и вернулся за семьей. Марина вышла из ванной с зубными щетками. Они переглянулись, холодея...

— Мамочка, угадай, где я спряталась!
 

Аннелиза Михель.

Spoiler

Аннелиза Михель родилась в маленьком баварском городке Лейблфинге в 1952 году. Её семья была очень религиозна, родители дали девочке строгое католическое воспитание. Насколько известно, никаких проблем в семье или в общении со сверстниками у Аннелизы не возникало. Она была обычной жизнерадостной школьницей, ничем особенным не отличавшейся от окружающих детей. Так продолжалось до шестнадцатилетия Аннелизы.

Однажды девушка оказалась в больнице с непонятными симптомами: она говорила о том, что слышит "голоса", "корчила рожи", кричала и хрипела. Когда приступы проходили, Аннелиза умоляла медперсонал помочь ей. Был поставлен диагноз "эпилепсия", хотя электроэнцефалограмма не показала никакой патологии. Опытные врачи с трудом справлялись с приступами и оказались совершенно бессильны вернуть девушку в нормальное состояние.

Отчаявшиеся родители Аннелизы в 1973 году обратились к католической церкви, поскольку предполагали одержимость - симптомы их дочери были вовсе не типичны для эпилепсии. Однако священнослужители не решились взяться за изгнание дьявола, мотивировав это тем, что Аннелиза принимала сильнодействующие психотропные вещества, прописанные в больнице. Один священник готов был провести сеанс экзорцизма, однако церковные власти запретили ему это совершать.

С каждым днём Аннелиза Михель страдала от своего недуга всё сильнее. Она оскорбляла своих родственников, дралась, кусалась, рычала и хрипела, спала только на полу, не употребляла обычную пищу (по её словам, сатана запрещал ей это), а ела пауков и мух, уничтожала иконы и кресты, находившиеся в её комнате.

В 1975 году в конце концов было решено провести ритуал экзорцизма по романскому обряду. Во время одной из молитв девушка сказала, что ею владеют несколько бесов, среди которых Каин, Люцифер, Нерон, Гитлер, Иуда Искариот и Флейшман (монах 16 века, оказавшийся под властью сатаны).

Целый год Аннелиза Михель переживала сеансы изгнания дьявола 1-2 раза в неделю. На некоторое время это помогало ей вести спокойное существование, но полного исцеления сеансы не принесли. Когда начинались приступы болезни, трое мужчин едва могли удержать её, настолько сильной она становилась. Аннелиза наносила себе телесные повреждения, билась в судорогах, которые в итоге привели к параличу ног.

Последний приступ начался 30 июня 1976 года. Больная пневмонией девушка умерла в мучениях, в полном сознании, от судорог. По факту её смерти было возбуждено уголовное дело. Несмотря на то, что вскрытие показало отсутствие признаков эпилепсии в мозге, после расследования два священника и родители Аннелизы получили по шесть месяцев тюремного заключения (их обвинили в том, что они препятствовали медикаментозному лечению девушки).

Более сорока кассет с сеансами изгнания дьявола были записаны родственниками Аннелизы. В процессе изучения этих кассет священниками-экзорцистами было установлено, что запись представляет собой спор двух демонов по поводу того, кто первый покинет тело девушки.

По мотивам истории Аннелизы Михель был снят фильм "Шесть демонов Эмили Роуз".

Маленькая Девочка.

Spoiler

Это произошло не так давно в Питере, я гостил у тети с дядей во время празднования их юбилея свадьбы. Было уже поздно, они пошли провожать гостей, а я собирался ложится спать. Периодически мои родственники рассказывали что их квартирка "с приветом", но я естественно не верил - думал что полная чушь, пока сам в этом не убедился.

Небольшой экскурс в историю. Моя тетка рассказала, что до того как они с дядей заселились в эту квартиру, здесь в 50 годах у семьи Егоровых пропал ребенок. Четырехлетняя дочка исчезла посреди ночи, пока ее родители спокойно спали. Они услышали её крик, побежали к ней в комнату, дверь была закрыта, хотя они никогда её не запирали. Отец услышал шепот из-за двери и закричал чтобы его девочку не трогали, в ответ - тишина. Мать выбежала в коридор звать помощь. Виктор Егоров резким ударом ноги выбил дверь; окна были зашторены и стоял странный запах. Уловив какое-то движение, он включил свет и чуть не свалился в обморок - на полу и стенах кровью были тщательно выведены какие-то знаки, вокруг царил бардак. Он подошел к кроватке на негнущихся ногах - вся она была измазана кровью, но дочери в ней не было. В комнате вообще никого не было, окна были крепко заперты. Девочку так и не нашли, хотя каких только теорий на счет её исчезновения не строили. Следствие ничего не обнаружило, и не смогло характеризовать символы на стенах. Позднее супруга Егорова покончила с собой, а он спился. Я считал эту историю выдумкой, до недавних пор.

Все началось со странного шума из ванной - какое-то громыхание, я решил глянуть что там, тем более что я там был минуту назад - умывался. Захожу и вижу: все банки с шампунями и гелями свалены в ванную кучей. Честно сказать я чуть не заорал с перепугу, особенно если учесть, что недавно все было на своих местах и в квартире больше никого нету. Я со страху попятился в свою комнату, забежал, запер дверь и лег в кровать, накрывшись одеялом с головой. И тут стало совсем хреново - погас свет, который я предусмотрительно не стал выключать, по спине у меня поползли мурашки - в комнате кромешный мрак. Я стал себя успокаивать что это всего лишь совпадение. Дальше произошло то, что я запомнил на всю свою жизнь - я услышал детский смех. Тихий смех девочки в своей запертой комнате. И по направлению ко мне услышал нечто напоминающее шажки ребенка. Я заорал. Вскочил с кровати и побежал в темноте по направлению к двери. Но не тут-то было - я нащупал на месте двери зеркальную поверхность, так - это старый трельяж, но он должен стоять напротив двери, я развернулся и побежал в другую сторону. Я снова наткнулся на прохладу стекла, в панике я побежал вдоль стен и начал ощупывать все подряд - везде меня встречал холод зеркал. Теперь мне стало страшно как никогда в жизни, меня просто затрясло. Смех усилился. Я начал биться об стеклянную стену в припадке животного страха. Не знаю сколько это продолжалось, но вот послышался звон стекла.

Светом резануло глаза. Каким-то образом мне удалось вывалился в коридор. Не оглядываясь побежал к входной двери, но тут замок щелкнул и в квартиру вошли дядя с тетей. Чуть не сбив их с ног, я бросившись к ним свалился в обморок. С тех я плохо сплю, и мне всюду мерещится та самая девочка.

Но сегодня особая ночь и я наконец смогу выспаться, спасибо что прочитал мою историю, анон. Ведь сейчас эта маленькая стерва позади тебя. Обернись, поприветствуй её.

Доставь историю про Андрея, который несколько дней назад умер и за спиной сейчас стоит.

Не одна из вариаций той, что выше, часом?

Трансвестит поневоле.

Или эротический рассказ "Похождения Мразиша 2."!

Spoiler

Привет, меня зовут Денис. Не буду долго ходить вокруг да около, сразу перейду к делу. Мне 23 года, месяц назад я, закончив универ, строился на работу. Ездить до неё очень далеко, и я решил снять квартиру. Нашёл одинокую женщину и поселился в двухкомнатной квартире. Мебель я менять не стал, так и оставил стоять эту рухлядь, в том числе и огромный шкаф. Вот, собственно начало истории.

Накатило на меня что-то меланхоличное настроение, и принялся я разгребать заваленный шкаф. Доставал старые вещи, наткнулся на альбомы с фотографиями. На фотках были изображены та женщина, которая сдала мне квартиру, и молодой парень, примерно моего возраста, явно её сын. Он был очень тоненьким и женоподобным. Я просмотрел все фотографии и вновь принялся разбирать шкаф. Когда я оперся рукой на дно шкафа, оно с треском провалилось, обнажив тайник. Я отодрал остальные доски и увидел там старое женское белье. Оно было всё кружевное и эротичное, но за давностью лет совершенно негодное. В общем, старые вещи я выкинул, а альбомы с фотографиями сложил отдельно. Спал я как-то тревожно. На следующий день я получил свою первую зарплату. Решил это дело отметить, заодно и избавится от нехороших ощущений. Созвал кучу своих знакомых, ну все как положено, универ недавно только окончили, помним ещё, как гулять надо) Помню, что в пьяном угаре снился мне тот парень с фотографий. Проснулся я с тяжелого бодуна, понял, что день в разгаре, начал будить друзей, трое из которых, кстати, спали вместе со мной. Они все завидев мою рожу дико ржали и падали обратно. Я метнулся к зеркалу, и понял, что все моё лицо разукрашено косметикой. Губы ярко-красные, синие тени в тон глаз, стрелки, румяна и бог знает ещё что. Спросил этих гадов, кто так поиздевался, они говорят, что не знают. Ну, в общем, поржали мы, я все это смыл и день пошел своим чередом. Этой ночью мне снова снился тот парень. Проснувшись, ничего странного я не заметил и спокойно пошел на работу. Прихожу, открываю сумку, а оттуда вываливается женское кружевное бельё. Сослуживцы ехидно спрашивали, как я провел ночь, и довольна ли она, а я сидел в полной прострации. Ладно, списал все на неудачную шутку. Всё идет своим чередом, я прихожу домой, посидел в инете, но довольно сильно устал и поэтому рано уснул. И снова этот юноша. Просыпаюсь я вроде все ок. пытаюсь встать, и тут оп! на мне лежит довольно таки поношенное женское белье. Оно прислонено ко мне, причем немного съехало, будто я ворочался. У меня началась легкая паника. Но делать нечего, пошел на работу, кое-как просидел день, вернулся домой сразу лег спать. Я уже даже не удивился, увидев во сне парня с фотографий. Удивление пришло когда встав, я обнаружил комнату заваленной фотками. На каждой карточке был изображен парень, их было очень много, они застилали весь пол и частично закрывали все горизонтальные поверхности, включая кровать. Я их сгреб в кучу и побежал на работу, но все равно слегка опоздал. Пришел я очень поздно, сил идти к хозяйке квартиры не было никаких и я просто отрубился, еле успев доползти до кровати. Думаю не стоит уточнять, что мне снилось. С утра не обнаружив в комнате ничего странного даже удивился и обрадовался. Не тут-то было. Зайдя в ванную, я обнаружил, что все зеркало изрисовано красной помадой. Вот тут я окончательно разозлился. Позвонил на работу, выпросил отгул и пошел к женщине, сдавшей мне квартиру. Рассказал ей все, что со мной происходило в последнее время. И она мне поведала такую историю. Типа был у неё любимый сын. Парень был со странностями, но она все равно его любила. Он часто одевался в женскую одежду, брал её косметику. Мать терпела. Но однажды соседка увидела, как сын этой женщины, в юбке и кружевном лифчике красит себе губы. Она разболтала об этом на весь двор. Сын поссорился с матерью и ушел из дома. Через некоторое время мама позвонила своему чаду, заверила его в своей горячей любви предложила вернутся обратно. Сын предложение принял. Но так получилось, что когда он уже зашел в свой подъезд, местная гопота поджидала парня. Избили его до смерти. Потом был суд, гопников посадили, а мать сдаёт квартиру, потому что больше не может жить в ней. Я почесал в затылке, допил чай и ушел домой. Тупо просидел весь день в нете, лег спать. Парень себе не изменил, пришел во сне. Наутро я проснулся в женской одежде. Переоделся, пошел на работу. На следующий день тоже самое, только я уже в красном вечернем платье. На следующий - юбка и светлая майка. Я не понимаю, откуда эта одежда!! Вот я сижу и думаю, что мне делать. Выехать я отсюда не могу, родители доканают. Звать священника как-то не с руки. Ну типа, так и так, у меня тут призрак трансвестита шалит. Я пишу сюда в надежде, что кто-то подскажет какой-нибудь действенный способ избавится от призрака. Люди, ау, помогите!

Фаза кошмара.

Spoiler

Водитель автобуса затормозил, подъезжая к остановке.

Женя устало поднялась с места и пристроилась у задней двери, держась за поручень. В открытую форточку ворвался холодный сквозняк. Не весна, а сплошное недоразумение.

Сквозь забрызганные стекла был виден квартал — однотипные восьмиэтажки, такие же серые и угрюмые, как нынешний апрель. За свои двадцать два года Женя так и не привыкла к этому ландшафту — хуже того, он раздражал ее всё сильнее. А в последние дни ей просто не хотелось возвращаться домой.

Ей было страшно.

Путь, который она проделывала в двух направлениях — утром и вечером — лежал через две детских площадки, мимо расселенного одноподъездного дома, вдоль безобразно разросшихся кустов. По утрам еще ничего — Женя не успевала проснуться настолько, чтобы на нее подействовала гнетущая атмосфера. И то… казалось, что ночующий во дворах кошмар медленно расползается с первыми лучами рассвета, оставляя не видимые глазом, но осязаемые «седьмым чувством» следы. А вот вечером… вечером было попросту жутко. Что-то приближалось к восьмиэтажкам издалека.

Кошмар возвращался к ночи.

Автобус уже уехал, а Женя всё не решалась войти в квартал. Комкая в ладони магнитную карточку «на одну поездку», она думала о том, что карточка сейчас напоминает лицо Сергея Павлишина, когда он приезжает с работы. Человек он неплохой, но бизнес — не его стихия. Ему бы сидеть в проектном бюро с чертежами, а не крутиться по двенадцать часов в сутки, как белка в колесе: налоговая, санинспекция, клиенты, сотрудники, «крыша»… Вот что бывает, если жертвуешь собой во благо семьи. Вернее, во благо двоих детей — с женой Павлишин развёлся несколько лет назад. Открыл фирму, выворачивается там наизнанку, зато у детей всё есть, даже няня, которая целый день крутится вокруг них не хуже, чем Павлишин со своим бизнесом.

Если ты закончила школу с отличием, но не поступила в институт, потому что места там раскуплены заранее, и заработать на жизнь можно только присматривая за чужими детьми (всё лучше, чем торговать на рынке), что ты будешь делать? Писать жалобы в министерство образования, мэру и президенту заодно? Правильно. Будешь присматривать за детьми. Когда по характеру ты — флегматичная реалистка — твоя психика при этом особо не пострадает.

Почему же весь ее флегматичный реализм мигом улетучивается, стоит только выйти вечером из автобуса?

Женя торопливо шла к дому, безуспешно пытаясь определить природу своего страха. Она ТОЧНО не боялась местных алкашей, хулиганов, агрессивных кавказцев, с недавних пор обосновавшихся по соседству. Местных она почти всех знала с детства, на кавказцев не обращала внимания — после Юрочки и Танечки Павлишиных те были просто пай-мальчиками. Нет, здесь что-то другое… Неясное и необъяснимое, но от этого не менее зловещее.

Как же сегодня холодно на улице.

* * *

В маленькой квартире закипающий чайник побулькивает по-особенному уютно.

Женя переоделась в теплый халат и уже предвкушала чашку горячего чая. Она не могла согреться с того момента, как в форточку автобуса задуло сквозняком. По телевизору шла очередная серия «мыльной оперы» — в качестве фона сойдет.

В дверь позвонили, а затем, словно сомневаясь в эффективности звонка, застучали кулаком. Вздрогнув, Женя подошла к двери и заглянула в глазок.

На лестничной площадке виднелась Ксюха Коваленко из соседней квартиры.

— Женя, Женюсик, киса-а-а-а! — позвала Ксюха. При этом она приблизилась вплотную к глазку со своей стороны. Стекло сразу же запотело. Ксюха всегда так делала — почему-то ей казалось, что, если говорить в глазок, будет лучше слышно. — Женьк, ну открой, ну дело до тебя есть.

Женя приоткрыла дверь.

— Привет, Ксень. Чего хотела?

— Котёнок, одолжи старой больной женщине стольник на лекарство, будь умничкой!

С этой просьбой Коваленко являлась к Жене регулярно раз в три-четыре дня. Под «лекарством» подразумевалось, как правило, пиво — других лекарств Ксюха не признавала, разве когда ее принудительно выводили из запоев. Когда Женя еще училась в десятом классе, Ксюха приехала в Москву из Мариуполя и устроилась на работу в ресторан — петь блатные песни. Потом ее выгнали за пьянство, и Ксюха пела теперь в квартире, доводя до белого каления всех жильцов. Источником ее доходов служили бесчисленные мужчины, которых она по очереди селила у себя на неделю-полторы. Мужики попадались разные — кто покупал выпивку с закуской, кто подкидывал Ксюхе денег на шмотки, а один сделал просто космически дорогой подарок — установил ей на кухне электрическую плиту. Правда, Женя, в отличие от подавляющего большинства, проституткой Ксюху не считала — мужской пол был ее страстью, второй по счету (на первом месте — алкоголь).

Видя, что Женя колеблется, Ксюха усилила нажим:

— Ну, Женюсечка, ну ладно тебе, ну я отдам — ты ж знаешь!

Женя знала. Не отдаст. Доказано опытом неоднократно.

Экс-певичка дышала таким перегаром, что Женя сама чуть не захмелела. Отделаться тут можно только одним беспроигрышным способом — стольником. Достав из сумочки кошелек, Женя молча вручила Коваленко «пособие».

— От спасибочки! — Ксюха схватила купюру и быстро сунула ее в карман. — Добрая ты девочка, Женька, вот шоб у тебя всё было и тебе за это ничего не было! Всё, Ксеня пошла за лекарствами… — Ксюха пошатнулась и уперлась о стену.

— Ага, выпей и за моё здоровье тоже.

— Женюси-и-и-и-к, — с укоризной протянула Ксюха, сложив губки бантиком. — О, слушай, хотела спросить…

— Тысячу взаймы не дам, — быстро сказала Женя.

— Да не, я не про то… Женьк, а у тебя чё — мальчик появился? Да такой понтовый еще, как зовут хоть?

— Что за мальчик? — Женя нахмурилась.

С «мальчиком» она в последний раз встречалась года полтора назад — не до них.

— Ну, эт-та-а, от остановки с тобой шел. Ну, не с тобой, а сзади чуть. Но за тобой. Я еще подумала — опаньки, Женька с ухажером поругалась…

— Ксень, глюки у тебя очередные! Мальчика — не было.

— Да как не было, он во дворе до сих пор торчит. Тебя, небось, дожидается… Ну ладно, лапуська, пока-пока!

Женя поспешно захлопнула дверь и повернула ключ в замке. Выключив чайник, подошла к окну, отдернула занавеску и выглянула вниз.

Во дворе, прислонившись к гаражу-«ракушке», стоял незнакомый мужчина. Скрестив на груди мускулистые руки, он бесстрастно смотрел прямо перед собой. Одет он был как-то очень уж по-летнему: широкие клетчатые брюки и кроссовки дополняла рубашка с коротким рукавом. Черты лица скрадывала тень, отбрасываемая козырьком надвинутой на лоб серой кепки.

Женя пожала плечами. Она была точно уверена, что этот человек не шел вместе с ней от остановки. По дороге она несколько раз оборачивалась и никого сзади не видела. Ксюха просто заметила чужого мужика, а всё остальное придумала. Она вообще из тех людей, которые, узнав о наступлении конца света, посвятят этой новости минуту-другую, а потом вернутся к самому актуальному, при этом безбожно фантазируя: кто, когда, с кем и в какой позе.

Луч заходящего солнца скользнул по затененному лицу незнакомца, и его глаза блеснули мраморно-белым. Тихо вскрикнув, девушка попятилась от окна.

* * *

… Самый первый страшный сон Женя увидела, когда ей было пять лет. Ей снилось, что она выходит в узкий коридор их квартиры, а в другом его конце — всего-то в четырех шагах! — виднеется фигура в белой простыне. Сначала Женя думает, что это кто-то из родителей решил ее попугать, но по контурам простыни вдруг понимает — она наброшена на безголовое тело. В следующий миг Женю захлестнула волна холодного ужаса — она находится ОДНА дома, и кроме нее здесь только труп без головы в наброшенной на плечи простыне. Девочка проснулась с криком.

Проснулись и родители, и бабушка. Женя плакала навзрыд; мама гладила ее по голове и утешала, говорила, что никакой фигуры в белой простыне не было, но Женя не сомневалась — она БЫЛА, она спряталась на кухне. Лишь когда отец прошелся по квартире, включая везде свет, девочка немного успокоилась.

— Мамочка, но если ее не было, почему она мне приснилась? — всхлипывая, спросила Женя.

— Понимаешь, милая, сны — это всего лишь сны. То, что ты видишь во сне — это не по-настоящему. На самом деле этого нет. Ты просто устала за день, вот тебе и мерещится всякая бяка. А мы ее прогоним!

— Уже прогнали, — подтвердил отец. И только бабушка, сурово поджав губы, изрекла:

— Если видишь страшный сон, это значит — где-то рядом происходит что-то страшное.

От этих слов Женя снова расплакалась.

— Зачем ты такое говоришь ребенку?! — воскликнула мама.

— Она должна знать, — отрезала бабушка. — Пусть она не думает, что сны — не по-настоящему. Пусть поймет это, пока маленькая — потом поздно будет.

Родители тогда здорово ругались на бабушку, но та была непреклонна. Правда, Женя так и не поняла «это» — впрочем, даже став старше, она не всегда понимала, о чем говорит бабушка. Но на следующий день из разговоров родителей она узнала, что ночью, примерно в то самое время, когда она увидела свой кошмар, неподалеку от дома их сосед — сильно пьяный — пересекая железнодорожную насыпь, попал под электричку. Безголовый труп упал по одну сторону насыпи, а голову долго искали в репейнике с другой стороны (соседи перешептывались, что ее так и не нашли).

…Женя готовила ужин для своих подопечных, пытаясь при этом следить за резвящимися вовсю Танечкой и Юрочкой — аттракцион, против которого ее истрепанные нервы возражали чуть ли не в голос. Когда через полчаса появился Павлишин-старший, Женя уже изнемогала от их «невинных» шалостей.

— Как у вас тут сегодня, Евгения? — спросил Сергей.

— Да нормально вроде… Танюха что-то с утра закапризничала, есть не хотела. Но обедала с аппетитом.

— Вот и славно, — судя по всему, мыслями Сергей был еще в офисе. — Ужин вы сделали? Я покормлю их сам. Можете двигать домой, а завтра будет денежка. Я вам, наверное, тысячи две накину, а то совсем вы с нами замучались…

— Да ладно, — вздохнула Женя. — Подумаешь… Хотя, нет, две тысячи — это хорошо. Это приятно. Накидывайте, я не против.

— В июне я их на юга повезу, — сообщил Сергей, стягивая с себя пиджак, — отдохнете пару неделек. А к осени у меня вакансия может появиться… черт, придется тогда вам на замену кого-то искать.

— Ну, до осени еще далеко, — обнадежила его Женя. — Ладно, спокойной ночи. Поеду домой.

— Езжайте. Что-то вы бледная какая сегодня. Не болеете?

— Спала плохо, — пробормотала Женя. — Таня, Юрик! Пока-пока! Ведите себя хорошо.

— А мы всегда себя хорошо ведем с папой, — отозвалась вредина Танюха.

* * *

От станции метро до Жениной остановки автобус едет почти полчаса, а если не повезёт с пробками — то и все сорок минут. Но по мере удаления от метро светофоров всё меньше, а дорога всё свободнее. Пассажиров обычно по пальцам пересчитать можно — будто маршрут проходит через такую глушь, где никто и не живет. Одно хорошо — сидячих мест сколько угодно.

Поставив на колени сумочку, Женя смотрела в окно и пыталась считать повороты, но вскоре мысли ее сами собой вернулись к бабушке.

… После того случая родители старались не оставлять Женю с бабушкой одну. Но чем больше старались, тем хуже это у них получалось. Как по закону подлости, оба не вылезали из авралов на работе, и Женя частенько проводила с бабушкой сутки напролет. Бабушку она здорово побаивалась, а мама и папа испытывали, видимо, похожие чувства — во всяком случае, они относились к суровой пожилой женщине довольно насторожено. Ради справедливости надо сказать, что, заполучая в свои руки внучку, бабушка была именно бабушкой — собирала Женю в детский садик, потом — в школу, ворчала, что надо застегиваться и «шею-то, шею шарфом обмотай!». Правда, за пятерки не хвалила, но и за двойки не ругала, лишь однажды обронила вскользь: «Кто не хочет учиться, тот живет недолго, а умирает страшно». Только через несколько лет Женя догадалась, что бабушка, должно быть, имела в виду кого-то из своих знакомых, но в тот момент эта тяжелая фраза возымела магическое действие… к концу четверти Женя получала только «хорошо» и «отлично».

Строго говоря, бабушка сумела привить Жене лучшие качества своего характера: уверенность в собственных силах и готовность справляться с проблемами. Но спокойствие и собранность — не единственное, чем поделилась с ней бабушка.

Однажды, когда она уложила Женю спать, кто-то позвонил в дверь. Была уже ночь; родители за час до этого по очереди сообщили, что остаются на переработку. Услышав звонок, Женя вскочила с постели и бросилась открывать, надеясь, что всё-таки они вернулись. Но до двери добежать не успела: бабушка совершенно бесшумно догнала ее и положила ей руку на плечо. Поднесла палец к губам и сказала:

— Тихо.

Женя застыла — глядя на бабушку, на ее сосредоточенное лицо, она вдруг поняла: что-то может случиться. Всё также бесшумно бабушка подошла к двери и прижалась к ней ухом. Звонок не повторился, потом послышались удаляющиеся шаги. Лишь тогда бабушка жестом велела внучке возвращаться в постель, а через пару минут зашла проверить, легла ли та спать.

— Бабуль, а кто это был? — дрожащим голосом спросила Женя.

— Кто бы это ни был, — сказала бабушка, — запомни раз и навсегда: нельзя открывать дверь тем, кто звонит ночью. Мать с отцом на дежурстве, и тебе это известно. Откроешь — а за дверью…

— Кто? — глаза внучки расширились от ужаса, она сразу пожалела, что задала этот вопрос.

— Мясорубщик, — коротко ответила бабушка. Секунду-другую она, видимо, решала, стоит ли посвящать внучку в подробности, но потом продолжила. — Он приходит по ночам к тем, кто готов открыть свою дверь чужому. Если его впускают, он съедает хозяев живыми. — Бабушка помолчала еще немного и добавила: — Делает так, чтобы они не могли двигаться, вырезает куски мяса и ест, — Женя уже тихо скулила, зарывшись под одеяло, но бабушка вдруг с несвойственной нежностью коснулась ее плеча. — Обещай мне, что никогда не откроешь дверь Мясорубщику.

— Никогда, бабушка, — ответила Женя, не высовываясь из-под одеяла. — Никогда, я тебе обещаю.

— Хорошо. А теперь спи.

На следующий день бабушка, не упоминая о ночном визите, потребовала, чтобы отец вызвал мастера — врезать в дверь глазок. Отец выполнил требование, не спрашивая объяснений, но вечером Женя услышала, как он перешептывается с мамой: «Забеспокоилась бабка-то… видать, кто-то ночью приходил»… «Да мало ли, кто тут ночью ходит». Но сейчас, задним числом, Женя понимала — ночное посещение было каким-то странным. Райончик у них довольно маргинальный, в двери здесь ломятся часто: пьяные соседи, местная шпана, не знающая, куда приложить свои силы… Только в том-то всё и дело, что никто к ним в дверь не ломился. Один звонок… безмолвное ожидание… и звук удаляющихся шагов.

Кто же это был и зачем он пришел?

Женя подозревала, что бабушке было известно, КТО и ЗАЧЕМ. Бабушка вообще знала что-то такое, чего не знали другие. Но она никогда не говорила об этом прямо, ограничивалась мрачными намеками и зловещими недомолвками. Она вовсе не была жестокой и не находила удовольствия в том, чтобы запугивать внучку, определив для нее лишь необходимый минимум… некой информации.

* * *

Женя так ушла в свои воспоминания, что перестала следить за дорогой. Встряхнув головой, она снова взглянула в окно; сбрасывая скорость, автобус катился вдоль длинного пригорка, возвышавшегося над дорогой. Зимой мальчишки, невзирая на запреты взрослых, катались здесь на санках, и дело не обходилось без двух-трех смертных случаев за сезон. До остановки оставалось метров триста, когда Женя заметила на обочине у подножья склона странно знакомую фигуру.

Фигура осталась далеко сзади, а Женя ощутила, как по коже пробежал озноб. Это был тот самый мужчина в кепке, которого она видела вчера в окно. Что он здесь, черт возьми, забыл?

Может быть, он просто недавно переехал в одну из восьмиэтажек… допустим, снял квартиру? И теперь просто гуляет по окрестностям для вечернего моциона?

Возможно, но маловероятно. В таком случае Ксюха уже должна была знать, кто это такой и как его зовут. Нет. Что-то подсказывало Жене, что мужчина — не местный.

Соскочив с подножки, Женя почти бегом бросилась в квартал. Добравшись до расселенного дома, она остановилась, переводя дыхание. В школе она получала пятерки по физкультуре, но после выпускных экзаменов не тренировалась — времени не хватало. Женя оглянулась — позади на дороге никого не было. Что и неудивительно — даже если мужчина в серой кепке идет сюда, их разделяет почти полкилометра. Уже спокойнее Женя двинулась дальше.

Идя через двор, она миновала стол, за которым компания работяг «забивала козла». На земле валялись пустые бутылки из-под дешевого пива. Один из игроков громко выругался матом; Женя вздрогнула от звука его голоса. «Дьявол, совсем нервы никакие стали!», подумала она. Невольно ей вспомнилось, что, когда бабушка проходила мимо тусующихся с магнитофонами и выпивкой старшеклассников, громкие разговоры и дебильный хохот мигом смолкали, а взгляды опускались к асфальту.

Из подъезда навстречу Жене походкой подгулявшей примадонны выплыла Коваленко.

— Привет, — уныло кивнула ей Женя.

— Привет, Женькин! — Ксюха изловчилась и чмокнула ее в щеку, чего Женя органически не переваривала, и громким шепотом осведомилась — На пиво есть?

— Нет.

— Вот никогда у тебя нет на пиво, — возмутилась Ксюха. Вчерашняя субсидия, видимо, успела вылететь у нее из головы.

Задев Женю локтем, она направилась к ларьку. Стирая со щеки вульгарную красную помаду, Женя вошла в подъезд и вызвала лифт. Неожиданно ей захотелось выкурить пару сигарет. Обычно Женя курила только под настроение, так вот сейчас настроение у нее было как раз то.

Потянув на себя подъездную дверь, девушка натолкнулась на порыв ледяного ветра, растрепавший ее волосы. Пытаясь привести челку в нормальное состояние, Женя, не глядя по сторонам, шагнула на улицу, но тут же остановилась, услышав рядом чьи-то голоса.

Это предупреждение, мелькнула у нее мысль. Вчера было то же самое. Холодный сквозняк в форточку автобуса — а потом появился этот человек. Даже не поворачивая головы, Женя уже заранее знала — неподалеку от нее стоит Ксюха Коваленко. За спиной Ксюхи того, с кем она разговаривает, не видно: Ксюха — барышня в теле. Но если пройти чуть вперед — Женя так и сделала — можно увидеть короткий рукав летней рубашки, клетчатую брючину и…

Вот и лицо. Оно снова в тени — наверное, мужчина специально надвигает так низко свою кепку. Ксюха не замечает Женю, а вот незнакомец слегка подается вбок, бросая взгляд над плечом Коваленко. Он понял, что за ним наблюдают. Глаза его жутко вспыхивают мраморно-белым.

«Господи, неужели она ЭТОГО не видит?!» — подумала Женя, быстро отворачиваясь.

* * *

Она провела на улице еще целый час, выкурив вместо двух сигарет почти половину пачки. Когда она подходила к подъезду, Ксюхи и ее странного нового знакомого там не было. Но, выходя из лифта, Женя увидела, что дверь Ксюхиной квартиры чуть приоткрыта. Значит, Ксюха там — и, скорее всего, не одна. Видимо, они только что вошли — или, наоборот, собираются уходить. Женя поспешно юркнула к себе, всей душой не желая столкнуться лицом к лицу с незнакомцем в серой кепке. И только заперев замок и накинув цепочку, девушка поняла — он совсем рядом. За стенкой.

И, не исключено, пробудет там всю следующую ночь. Если не дольше.

Потом Ксюхина дверь захлопнулась. Женя заглянула в глазок, но на площадке никого не оказалось. Она прислушалась, но и за стеной было тихо. А ведь обычно, когда Ксюха приводит «гостей», все базары можно слышать, даже заткнув уши. Если она сейчас дома вместе с этим мужиком… то они, похоже, вообще не разговаривают.

* * *

На следующий день, получив обещанную прибавку к жалованию (дети у Павлишина, конечно, те еще «цветочки жизни», но своё слово он держит железно), Женя решила отметить это событие скромным дружеским ужином сама с собой.

Возле метро она заняла очередь в палатку и прикидывала, что бы ей такого взять к курице гриль… может, бутылочку вина и расслабиться, благо, повод есть? Ночь прошла спокойно, Ксюха, видать, прихватила своего кавалера и подалась в кафе «Балтика». Дети вели себя, как и всегда, паршиво, но они умеют и хуже. Женя уже выискивала глазами магазин с винным отделом, когда сзади ее окликнули:

— Женечка, это ты?

Женя обернулась. Она не сразу узнала в немолодой женщине заведующую районной библиотекой — заведением, побившим в последние годы все рекорды непосещаемости. Раньше бабушка частенько заходила туда вместе с Женей, и, пока внучка копошилась у высоких стеллажей, о чем-то негромко разговаривала с этой… Элеонорой Викторовной. Надо думать, они были подругами, хотя Элеонора лет на двадцать моложе. Скорее, знакомыми.

— Это я, — кивнула Женя. — Здравствуйте, Элеонора Викторовна.

— Как у тебя дела?

— Да вроде пока ничего. У вас как?

— Так, по-старому. Сижу целый день со своими книжками, небось, уже все забыли, что у нас библиотека есть, — Элеонора грустно улыбнулась. — Ты домой сейчас едешь?

— Ага. Премию сегодня получила, вот, думаю, не накрыть ли себе поляну на радостях.

Элеонора переложила из руки в руку пакет.

— Может, зайдешь ко мне ненадолго? Чайку попьем, поболтаем… Надо же, сто лет тебя не видела, ты и не изменилась почти.

— А что, идея, — легко согласилась Женя. — Мне… я как раз хочу вас кое о чем поспрашивать. Автобус только минут через десять будет, давайте пока купим себе коробку конфет.

* * *

Элеонора Викторовна налила в чашки дымящийся чай.

— Тебе с сахаром, Женя?

— Пожалуй… нет, — отказалась Женя. С таким количеством сладкого недолго всю стройность растерять. Хотя младшие Павлишины и поддерживают ее в тонусе, но всё же злоупотреблять не следует.

Окна библиотекарши выходили во двор; напротив виднелся Женин дом. Во дворе было безлюдно, «забивальщики козла» куда-то ушли.

— Так ты хотела со мной о чем-то поговорить? — напомнила Элеонора. В автобусе они общались на отвлеченные темы: цены, погода.

Женя кивнула.

— Элеонора Викторовна, а вы хорошо знали мою бабушку?

— Ну… ее вообще мало кто знал хорошо, дама она была своеобразная, царствие ей небесное. Просто она считала меня своей подругой и почему-то мне доверяла. Впрочем, я никогда не подводила ее.

Жене показалось, что во дворе возникло какое-то движение, но, когда она посмотрела туда, там по-прежнему никого не было.

— Вот как… — сказала Женя, дуя в свою чашку. — Своеобразная? А в чем это выражалось? — и, прежде чем Элеонора успела ответить, выпалила: — Она когда-нибудь рассказывала вам о… Мясорубщике?

Элеонора сложила руки под подбородком и некоторое время молчала, прикрыв глаза.

— Это… какой-то секрет? — смутилась Женя.

— Да нет, какие теперь секреты, — произнесла Элеонора. — Но, знаешь… темная это история с Мясорубщиком. Сразу скажу: я никогда не думала, что у твоей бабушки… не всё в порядке с головой. Но одно время она придерживалась очень странной теории, и, расскажи она об этом кому-то, кроме меня, ее запросто могли упечь в сумасшедший дом.

— Что, бабушка изучала аномальные явления?

— Нет, бабушка… Людмила Ильинична… была следователем прокуратуры. Просто однажды она сама столкнулась с аномальным. Но задолго до этого ей поручили установить личность неизвестного, задержанного ночью на окраине Люберец — патрульный принял его за пьяного и доставил в отделение, и только там стало ясно, что этот человек — сумасшедший. При обыске в кармане его пальто обнаружили потрепанную книгу — настолько старую, что она, судя по всему, стоила немалых денег и, возможно, была украдена из какого-то музея. Человека этого поместили в психиатрическую больницу, а твоя бабушка — тогда только начинавшая работать в прокуратуре — выясняла, кто это такой, что с ним случилось, и откуда у него эта книга. Книгу показали эксперту, и он подтвердил, что издание раритетное и очень дорогое, особенно, если найти покупателя из числа зарубежных коллекционеров. Довольно быстро Людмила Ильинична выяснила, что неизвестный — профессор истории Хаткевич, до недавнего времени работавший в одном из московских вузов. Его единственная родственница — двоюродная сестра — показала, что около месяца назад Хаткевич отправился в командировку в Норильск, и на тот момент был совершенно вменяем.

Позже в милицию поступило заявление от женщины, сдававшей приезжим комнату в коммуналке — у нее пропал жилец. Получалось, что Хаткевич приехал в Люберцы пригородным автобусом, с чемоданом, собранным для командировки и снял комнату на длительный период. Но вот что он делал в городе и почему соврал своей сестре…

— А сам он хоть что-нибудь говорил?

— Самое связное, что услышала от него твоя бабушка: «Нельзя на них смотреть! Нельзя мешать, когда они готовят себе пищу!». Понять это можно было так, что речь идет о живых мертвецах, причем Хаткевич уверен, что видел их. По заключению психиатра, причиной его сумасшествия стал сильный испуг. «Если они приходят во сне, — говорил Хаткевич, — нельзя стоять к ним лицом! Нельзя, чтобы они запомнили в лицо, потому что тогда они придут! Только в кошмарах мы видим их, а они видят нас, и тогда им известно, куда идти!».

— И что с ним стало потом?

— Ну, потом Хаткевич умер, и дело закрыли, поскольку заявлений о пропаже раритетной книги не поступало. А книгу сдали в спецхран библиотеки МВД, где я, кстати, работала.

— Элеонора Викторовна, так что же это была за книжка? — спросила Женя, беря конфету.

— Она называлась «О природе каннибализма», автор — барон Шварцкап, то есть, как ты понимаешь, напечатана она еще до революции. Мне удалось найти короткую справку: Шварцкап — состоятельный дворянин, много путешествовал, увлекался оккультными науками. Опубликовал сборник собственных статей, но тираж был уничтожен с санкции начальника Охранного отделения — усмотрели крамолу, хотя и не понятно, какую.

Должно быть, Хаткевич где-то достал уцелевший или авторский экземпляр. Шварцкап рассматривает обычаи и ритуалы людоедства у диких народов, в том числе и тех, что обитают в северных районах России. Похоже на попытку вычленить из ряда этнических групп некоторые, обладающие, скажем… сверхъестественными способностями, и объяснить такие способности поеданием себе подобных. По просьбе Людмилы Ильиничны я сделала ксерокопии нескольких страниц, посмотри дома, возможно, ты их найдешь.

— Я поищу. Но вы сказали — бабушка сама с чем-то подобным столкнулась. Как это произошло?

В квартире вдруг погас свет. Вздрогнул и замолчал старый холодильник.

— Пробки, что ли? — Женя приподнялась.

Выглянув в окно, Элеонора качнула головой.

— Да нет, похоже, это что-то на подстанции. В соседних домах тоже света нет. Ничего, пока еще не так уж и темно.

— Ладно.

— Так вот, слушай. В декабре восьмидесятого года из Люберец поступило сообщение о жутком двойном убийстве.

Жертвами стали двое пожилых супругов, проживавших на окраине города, невдалеке от промзоны. Оба имели судимости и состояли на учете в милиции. Производя плановый обход, участковый позвонил им в дверь, никто не открыл, и он решил зайти позже. Придя через два часа, он столкнулся на лестнице с соседкой поднадзорных, которая пожаловалась на ужасный запах из их квартиры — «будто бы что-то сгорело» и «кажется, у них газ потёк». На звонки опять никто не ответил, и тогда участковый решил взломать дверь. Мужа и жену он нашел внутри мертвыми: у обоих была вырезана часть внутренних органов, в том числе селезенка и печень… кажется, еще поджелудочная железа. Но дальше начались разногласия между участковым и бригадой медэкспертизы. Эксперты утверждали, что смерть наступила задолго до того, как участковый вскрыл квартиру, с небольшим интервалом: первым погиб муж, примерно через двадцать минут — жена. Однако, по словам участкового и привлеченных им понятых, взломав дверь, они обнаружили, что супруги еще ДВИГАЛИСЬ — бессмысленно, бесцельно бродили по малогабаритке, держась за стены и не обращая внимания на появившихся в квартире людей. От этого зрелища одна из понятых упала в обморок. Обои были перепачканы кровавыми отпечатками ладоней.

Источником отвратительного запаха были сковородка и две кастрюли, стоявшие на плите и содержавшие остатки мелко нарубленного и тщательно приготовленного мяса — это и были грубо удаленные у жертв органы. Рядом на столе лежал окровавленный кухонный нож. В квартире также ощутимо пахло газом.

Оперативники быстро опросили жильцов и узнали, что около полудня возле дома был замечен незнакомый человек; двое из опрошенных видели, как он входил в подъезд. По составленному фотороботу был опознан рабочий текстильной фабрики, некто Раскроев; незадолго до убийства он не вышел на смену и с тех пор отсутствовал. Раскроева объявили во всесоюзный розыск, но, как показали дальнейшие события, он находился в Люберцах либо где-то совсем рядом. Потому что в течение следующих двух недель произошло еще восемь таких же убийств — там же, в пределах промышленной зоны. Всякий раз у погибших была вскрыта брюшная полость, отсутствовала часть органов, а на кухнях обнаруживались признаки того, что органы подвергались «готовке», после чего убийца употреблял их в пищу.

Странно, что убийства продолжались, несмотря на интенсивные оперативно-розыскные мероприятия при существенном усилении личного состава. Сотрудники милиции между собой называли убийцу-каннибала «Мясорубщик».

— Какая… какой кошмар! — вырвалось у Жени. Ее передернуло.

— Да, все считали это кошмаром. Людмилу Ильиничну серьезно беспокоило, при каких обстоятельствах убийца пристрастился к поеданию человеческого мяса, и — здесь ее просто отказывались понимать — не привело ли это к морфологическим изменениям организма. Она не очень-то распространялась по поводу своих соображений, но как-то упомянула, что изменения могли пойти не только на уровне биологии. Похоже, она здорово запуталась с этим расследованием. Формально она курировала розыски Раскроева, но неоднократно докладывала начальству, что ищут они, возможно, кого-то совсем другого. В конце концов, ей дали добро на отработку других версий, но она тут же потребовала, чтобы по Раскроеву было заведено отдельное дело.

— Что такого необычного в этом Раскроеве? — спросила Женя, отхлебнув остывший чай.

— Да всё необычно. Он служил в армии, в танковых войсках. Во время штабных учений танк его взорвался. Экипаж сгорел до… прости меня, до головешек. Что осталось, собрали в цинковые коробки и отправили родителям с припиской: ваш сын, дескать, погиб при исполнении воинского долга. На этом всё как будто должно было закончиться, если бы вскоре Раскроев не появился дома, в Люберцах — день в день, когда должен был вернуться из армии.

— Как это? — изумилась Женя.

— Ну, как — я не знаю. Родители его успели умереть — не выдержали горя — но якобы его видели бывшие друзья. Своё «воскресение» он всем объяснял по-разному. Кому-то сказал, что на самом деле его перепутали с другим человеком, и в танке погиб не он. Кому-то — что травмы и ожоги оказались не такими уж серьезными. В общем, даже если собрать вместе всё, что он наплёл, всё равно непонятно, что же там было в действительности.

Людмила Ильинична запросила документы в отделе кадров текстильной фабрики. Трудовую книжку завели на имя Андрея Раскроева, причем на основании военного билета — паспорта у Раскроева не было. Он его потерял, но из-за нехватки работников директор в виде исключения дал ему время восстановить паспорт. Но сам военный билет был явно поддельным.

— Явно поддельным? — переспросила Женя. — Как же тогда его приняли в отделе кадров?

— Явно и неявно… — поправилась Элеонора Викторовна. — На первый взгляд, билет был подлинный. Людмила Ильинична мне потом говорила — рассматриваю его и понять не могу, что ж в нём не так?! И вдруг увидела — текст на печати отражен зеркально, задом наперед.

— Кому и зачем понадобилось таким образом документ подделывать?

— Именно. Кому и зачем? В голове не укладывается — зачем? Людмила Ильинична была человеком с сильной интуицией. Она уже тогда для себя решила — тут не афера, не просто подделка документов. Что-то похуже.

Дальше всё стало еще непонятнее. В военкомате, естественно, военного билета за таким номером никогда не выдавали, кроме того, там имелись совершенно точные данные, что Андрей Раскроев на самом деле погиб во время маневров. Но Людмила Ильинична добралась до командира части, где проходил службу Раскроев, и он в конце концов нехотя признался: может быть, не наверняка, но ВОЗМОЖНО, что сержанта Раскроева во взорвавшемся танке не было. Почему он так считает, командир не сказал. ЧП расследовали особисты, результаты они засекретили, а всем свидетелям, включая, кстати, и представителей генштаба, было строго-настрого предписано факт инцидента не разглашать.

Всё это Людмила Ильинична изложила начальству, но ей поставили на вид, что она слишком свободно интерпретирует простые факты, и предупредили о служебном несоответствии. Тогда она продемонстрировала военный билет Раскроева с «зеркальной» печатью, и ее чуть не обвинили в фальсификации…

— Выглядит так, — задумчиво сказала Женя, — словно кто-то очень не хотел, чтобы Раскроевым занимались вплотную. Кому-то УЖЕ что-то было о нем известно…

— Вот-вот, — закивала Элеонора. — Твоя бабушка говорила то же самое. Когда ее всё-таки отстранили от следствия, она впервые сказала мне, что Мясорубщик, по ее мнению, не человек. И еще — что все его жертвы страдали расстройством сна и нередко будили своих соседей, потому что во сне кричали. К этим крикам успели настолько привыкнуть, что просто не обратили на них внимания в моменты совершения убийств. Кроме того, во сне они видели одно и то же…

— Очень похоже на бабушку! — не сдержалась Женя. — Это — так, потому что вот это — вот так. И без объяснений.

— Верно, но ей ведь приходилось осторожничать — даже те, кто будто бы наблюдал НЛО, порой оказывались на лечении под присмотром комитетчиков, а Людмила Ильинична ударилась в полнейшую мистику. Откуда она всё это взяла, боюсь даже представить; оказалось, она по собственной инициативе доследовала дело Хаткевича, уже когда официально его сдали в архив. И обнаружила что-то такое, во что сама вряд ли верила до конца.

Она говорила, что в местах, заселенных людьми, обитают некие сущности… или субстанции, или фантомы. Они рядом с нами, но мы их не видим, а они не видят нас. Но они нас ищут. Когда-то они были людьми, однако что-то изменилось для них в законах природы… или же сами они слишком грубо эти законы нарушили. Вот и превратились в невидимые и невидящие… пустые места. Но иногда мы можем столкнуться с ними в страшных снах — тогда они следуют за нами, ведь их терзает голод, а у нас есть то, чем этот голод утолить…

Извини, Женечка, кажется, я совсем тебя заболтала. Хорошо, что электричество включили. Не хотелось бы весь вечер просидеть в темноте…

* * *

Уйдя от Элеоноры Викторовны, Женя умудрилась растянуть трехминутный путь через двор до своего подъезда на полчаса. Она никак не могла собраться с мыслями.

Ей трудно было представить, что бабушка работала следователем по особо важным делам. Оглядываясь назад, Женя признавала: да, бабушка сохранила в себе много черт, свойственных людям, долгие годы прослужившим в органах охраны правопорядка — властная решительность, жесткость, проницательность, умение видеть собеседника насквозь. Но это еще не всё.

За внешней твердостью скрывался страх — не просто за свою жизнь.

Следователям нередко приходится опасаться, что один из посаженных в тюрьму преступников, выйдя на свободу, однажды выберет момент и отомстит. Страх, который бабушка никому и никогда не показывала, был совершенно другого рода. О своём последнем «клиенте» она знала что-то такое, что выводило его из ряда обычных бандитов.

Может быть, следствие, которое вела бабушка, каким-то образом всё же нарушило планы Мясорубщика, и нарушило серьезно. И потом, после увольнения из прокуратуры, после переезда в этот район бабушка днем и ночью ждала, что Мясорубщик придет к ней. Бабушкина тревога была настолько сильной, что однажды, когда ночью раздался звонок в дверь, она не выдержала и проговорилась внучке, кто это мог быть.

Женя, стоявшая посреди детской площадки, невольно попятилась, глядя на дверь подъезда. Неужели именно ОН тогда молча ждал на лестничной клетке???

Присев на каруселях, Женя механически достала сигарету и закурила.

Отсюда до Люберец — всего полтора часа пешком. При условии, что Мясорубщик оставался там и знал, где поселилась его главная противница (разгадавшая или почти разгадавшая его тайну), ему не составило бы труда наведаться в этот район. И той ночью, когда Женины родители остались на переработку, он, кажется, именно это и сделал.

Кем бы ни был Мясорубщик — человеком во плоти или, как выразилась Элеонора — «субстанцией» — он, вероятно, не способен выйти за определенный ему ареал активности. Люберцы. Город, где совершались зверские убийства, сопровождавшиеся явлениями аномального порядка. Люберцы и ближайшая к ним местность. Именно рядом с Люберцами милиция задержала профессора Хаткевича, который:

А. Имел при себе старую книгу «О природе каннибализма»;
Б. Нёс бессвязную чушь о живых мертвецах и о ком-то, кто готовит себе пищу и не терпит при этом помех;
В. Сошел с ума от страха.

Дома Женя долго не решалась снять куртку и сбросить туфли. Где-то глубоко в подсознании зрело ощущение, что рядом происходит ЧТО-ТО УЖАСНОЕ, как тогда, в ее детском кошмаре. Ей казалось — переодевшись в домашнее, она станет чересчур уязвимой. Длинный теплый халат помешает ей бежать, если возникнет необходимость в бегстве.

Промедлив достаточно, чтобы устать стоять в прихожей, Женя прошла в бабушкину — «маленькую» — комнату. Она редко заходила сюда — только подметала пол и вытирала пыль. Жене не требовалось слишком много жизненного пространства, к тому же, здесь ей всегда становилось не по себе, словно вот-вот откроется дверь, и войдет бабушка. В комнате почти ничего не изменилось за три года — с того дня, когда рухнувший поперек улицы подъемный кран раздавил Жениных родителей; бабушка умерла двумя неделями раньше.

— Надеюсь, бабуль, ты не будешь сильно против, — пробормотала Женя, открывая книжный шкаф. Здесь бабушка хранила какие-то документы, вроде личного архива.

Полки шкафа были плотно уставлены старыми книгами. В последний раз Женя открывала его, еще когда училась в десятом классе — ей срочно понадобилось найти какой-то роман Шолохова, и бабушка сказала, что у нее должен быть. Верхняя полка имела дополнительное отделение сбоку; там лежала нетолстая стопка тетрадей. Женя осторожно достала их и перенесла на тахту.

Просматривая тетради, она убедилась, что это были планы и конспекты лекций по криминалистике. «Ничего интересного», с некоторым разочарованием подумала Женя, открывая последнюю тетрадь, и тут же поняла, что держит в руках бабушкин дневник.

Вернее, не совсем дневник — скорее, журнал. Записи были не датированы, лишь на обложке выведено крупными цифрами «1981».

Первые же строки как будто вернули Женю обратно на кухню Элеоноры Викторовны, только теперь с ними рядом стояла покойная бабушка, дополнявшая рассказ ей одной известными деталями.

«Кто такой Раскроев?

Точно не установлено, был ли именно он Мясорубщиком. Однако я потратила достаточно много времени, копаясь в его прошлом, и могу лишь сказать, кем он не был. Он не был нормальным человеком. Я вычислила эпизод, когда он впервые проявил свою ненормальность — это случилось еще в школе. На уроке труда одноклассник Раскроева по неосторожности отсёк себе палец; пострадавшего перевязали и вызвали «скорую помощь», однако отсеченный палец найти ТАК И НЕ УДАЛОСЬ. Учитель труда видел, как Раскроев подобрал его, выскочил в коридор и съел. Прожевал и проглотил так быстро, что трудовик не успел ничего сделать. Единственный, кто узнал об этом — директор школы, но он, понимая, какие последствия повлечет за собой огласка, вступил в преступный сговор молчания с учителем труда.

Согласно воспоминаниям его бывших школьных учителей, Раскроев был гиперсенситивен. Мне рассказали, что в седьмом классе погибла девочка, сидевшая с ним за одной партой, и он первым откуда-то знал, что она утонула — причем в тот момент об этом не знали даже ее родители».

В следующей записи бабушка ушла в сторону от темы Раскроева.

«Незрячие, о которых пишет Шв-п — вовсе не племя дикарей-каннибалов. Это — обособленные в пространстве и времени (посмертно) личности, чье состояние вызвано ошибками в некоем ритуале, включающем в себя поедание человеческих органов».

Женя несколько раз перечитала этот абзац. Всё-таки бабушка даже наедине с собственным журналом-дневником упорно не желала изъясняться напрямик.

Написанное далее привело Женю в полное недоумение.

«Под большим секретом и буквально на полминуты мне показали выдержку из внутреннего документа КГБ. Это ни много ни мало ориентировка на «имитированных людей». Там указывается: могут иметь при себе удостоверения личности, соответствующие стандартному образцу, не слишком новые; при этом номер удостоверения, одна из аббревиатур и т.д. обязательно содержат посторонний символ или дробную цифру. Ни одна организация выдачу такого удостоверения не подтвердит.

Неизвестные науке силы вселенной при определенных обстоятельствах создают и внедряют в мир «свои варианты людей». Либо путём «прямого копирования» — замена человека его точной копией (предшествует уничтожение оригинала), либо — генерацией абсолютно нового существа. Для второго случая характерна полная невозможность отследить какую-либо биографию субъекта.

Как «имитированные люди» классифицированы некоторые серийные убийцы, маньяки-некрофилы, людоеды».

Последнее предложение дважды подчеркнуто.

Опять о Раскроеве.

«Я считаю, что выход патологии Раскроева на пиковую стадию совпал во времени с призывом в вооруженные силы, причем знаковая перемена наступила в те несколько дней, когда Раскроев вместе с другими призывниками направлялся к месту службы.

Из-за технической неполадки поезд задержался в пути, точное место стоянки — станция Почаево. Это малонаселенный район; живут здесь только сотрудники станции и их семьи. Далее в радиусе восьмидесяти-ста (по примерным оценкам) километров в лесах можно не встретить ни одного человека. В Почаево произошел инцидент, впоследствии скрытый командованием в/ч: один из призывников пропал из поезда и отсутствовал почти трое суток. Это был Раскроев. Он вернулся буквально за час до отхода поезда. Из его объяснений следовало, что он заблудился в лесу, отойдя от станции на совсем небольшое расстояние.

Возможно, это совпадение, но в книге Шварцкапа Почаево указано как одно из первых мест, где были встречены Незрячие.

По прибытии в часть сопровождающий офицер доложил о случившемся, но Раскроев в дальнейшем нареканий не вызывал, и самовольная отлучка осталась без последствий.

Выяснить подробности службы Раскроева мне не удалось за исключением того, что он быстро получил звание сержанта за успехи в боевой подготовке. Какие именно обстоятельства предшествовали событиям на маневрах, мне также неизвестно.

(Не слишком ли часто с именем Раскроева связаны замалчивания и сокрытие фактов?)».

«По результатам беседы с комчасти.

Явно что-то не договаривает.

Через знакомых вышла на офицера особого отдела, возглавлявшего расследование. Он согласился встретиться со мной при условии, что его показания не пойдут в дело. С его слов экипаж, в который входил Раскроев, открыл огонь на поражение по другим танкам. Это объясняет возникшую на полигоне сумятицу, неявно, но отраженную в следственных документах. После первых залпов вряд ли вообще кто-то понял, что творится. И только через минуту или две из штаба отдали команду стрелять по машине Раскроева. Особист непроизвольно делает акцент на фамилии Раскроева, словно именно он записан в виновники. Но тут всё не так просто. Раскроев был всего лишь механик-водитель, он не мог одновременно вести танк и при этом стрелять. Вывод: Раскроева ликвидировали по заранее разработанному плану, причем — пожертвовав остальными членами экипажа».

Женя растерянно опустила тетрадь на колени. Раскроев. Почему его решили убить, причем способом, не оставляющим шансов на выживание — взорвав танк? Какая информация о нем разошлась по закрытым каналам спецслужб? Чем вызван резкий отказ бабушкиных начальников разрешить отдельное расследование по Раскроеву?

Когда этот человек был заявлен главным подозреваемым в люберецких убийствах, никто не возражал. Были уверены, что всё равно его не найдут, и поэтому не беспокоились? Повод для беспокойства мог появиться в случае, если бы кто-то начал разбираться с Раскроевым подробно и безотносительно актов каннибализма в промзоне. Тем более, если следователь, взявший на себя эту задачу, осознает, в ЧЕМ ИМЕННО должен разобраться — а бабушка наверняка дала понять, что уж она-то осознает это четко.

Тетрадь чуть не соскользнула на пол, Женя едва успела подхватить ее — откуда-то из середины выпал листок бумаги. Подняв его, Женя решила, что это одна из тех ксерокопий, которые Элеонора Викторовна делала для бабушки. Текст был набран крупным, явно не современным шрифтом и пестрел «ятями».

«… и печень, равно как селезенка и большинство органов, в животе расположенных, черпают жизненное начало из Первоисточника. Они — Носящие Жизнь. Вынутые из тела, выпаренные и прогретые в течение Особого времени, они очищаются от грязи телесной, и жизнь первоисточная, что в них содержится, войдет в поглотившего их беспрепятственно и мгновенно; к годам его прибавится вчетверо, ибо то — Чистое начало.

Но следует блюсти осторожность, пока приготовление не завершено и готовое не съедено. Оболочка органа истончается, и Жизненное неустойчиво в нем, может наружу выплеснуться и уйти, как из пробитого шара воздух. А может и обратно вернуться, туда, откуда орган Носящий отделен был».

Если это отрывок из книги «О природе каннибализма», барон Шварцкап излагал свои мысли вычурным, утрированно-архаичным языком, напуская слишком много таинственности. Жене хотелось надеяться, что пропечатанные с большой буквы определения (Жизненное. Орган Носящий) призваны скрыть ту печальную истину, что результаты исследований барона больше надуманы, чем основаны на реальных фактах. Но почему-то от прочитанного у Жени зашевелились волосы на голове.

Каким-то образом снятый на ксероксе текст перекликался с сегодняшним днем.

Женя посмотрела на часы — кстати, день уже почти закончился. Завтра ей присматривать за младшими Павлишинами, изредка всерьез жалея о том, что она не может своими руками сдать их в интернат для трудных детей.

Она долго не могла заснуть. Ей казалось, что она слышит какие-то звуки, не то из-за двери, не то из-за стены. Потом усталость всё же взяла своё, и Женя забылась некрепким, тревожным сном.

* * *

Во сне она видела площадку перед дверями своей и Ксюхиной квартиры. Но самой Жени на площадке нет — она спит в своей постели. За дверью Коваленко царит безмолвие. Но Женя точно знает — Ксюха там, у себя. Вопрос — одна ли?

Нет, Ксюха не одна. Этот человек в серой кепке — он вместе с Ксюхой. И они провели наедине двое суток. Чем занимались? Вульгарный и совершенно простой ответ кажется вопиюще неверным — какая-то чужая атмосфера повисла над площадкой. Не похоже, что у Коваленко веселье и развлекуха.

Воображение подсказывает возможные сцены в квартире. Может быть, Ксюха пытается разговаривать с новым знакомым. Она щебечет всякие глупости, задает дурацкие вопросы… он не реагирует. Он просто молчит и смотрит на Ксюху. Для него она всего лишь глупая женщина, готовая впустить к себе в дом… постороннего.

Но ведь так не могло продолжаться два дня и две ночи. Даже бывшая ресторанная певичка, при всей своей недалекости должна была в конце концов заметить: новый знакомый ведет себя не так, как положено. Так что к этому моменту события уже приняли другой оборот. Какой именно? Может быть, Ксюха просто психанула, может быть… догадалась, что обращается не к человеку… что тот, с кем она пытается разговаривать, не слушает ее… а просто ждёт.

В квартире Коваленко раздается звонок. Он глухим эхом разносится по углам, разбивая на осколки мёртвую тишину. Но эхо смолкает, и тишина вновь собирается в единое целое…

Женя открыла глаза и с ужасом поняла — в ЕЁ дверь звонят уже не первый раз.

Она отбросила одеяло, медленно поднялась на ноги. На цыпочках, осторожно обходя скрипящие паркетины и ступая лишь на те, что не отзывались писклявым протестующим звуком (характер своего паркета Женя знала наизусть), она вышла в коридор. Дыхание в груди замерло само собой.

Прильнула к глазку.

На площадке стояла Ксюха. В тот момент, когда Женя разглядела ее, она находилась у противоположной — дальней — квартиры, но, словно зная, что соседка проснулась и смотрит на нее в глазок, вдруг в три быстрых шага оказалась прямо перед Жениной дверью.

— Ксю… Ксюха… — пролепетала Женя. Но горло ее наотрез отказалось воспроизводить звуки, и она сама не услышала своего голоса.

— Женька, — сказала Ксюха.

Женя едва не закричала. Ксюха ЗНАЕТ, что она ее видит.

Но ведь она подошла так ТИХО!

Не в силах оторваться от глазка, не в состоянии сделать ни единого движения, девушка была уже невольным наблюдателем. Ксюха, не торопясь, наклонилась — глазок был врезан на высоте чуть больше метра — и линзу словно накрыла черная дыра. Это был Ксюхин рот — она ведь всегда говорила «в глазок», касаясь его губами.

Она всегда так делала. Но… Женя была уверена — за дверью стоит какая-то другая Ксюха. С ней что-то произошло за то время, что она провела в своей квартире с тем человеком.

Ксюхе нельзя открывать. Что-то запредельное, несущее с собой смерть… находится совсем рядом с ней. Может быть, это Он, тот человек в надвинутой на глаза кепке — отправил ее, чтобы выманить Женю из квартиры.

Где-то в обшивке двери есть щель. Это совершенно точно. Ксюха обращается к Жене, и свистящий шепот ледяным потоком просачивается в прихожую.

— Женька, впусти меня. Ты же слышишь. Впусти меня, Женька. Мне плохо. Мне надо где-то пересидеть ночь. Потом меня заберут. Я должна пересидеть ночь.

Чёрная дыра смыкается, отдаляется от линзы глазка. Женя снова отчетливо видит Ксюху. Она стоит неподвижно, пристально глядя на Женину дверь. Глаза Ксюхи тускло мерцают в свете лампы на потолке.

— Уходи, Ксюха, — прошептала Женя.

Преодолев оцепенение, она повернулась, и, также на цыпочках, пошла в комнату. Села на кровать и закуталась в одеяло. Ее трясло от страха, а в голове еще слышались Ксюхины слова: «Мне надо пересидеть ночь. Потом меня заберут».

В этих фразах — какое-то послание, подумала Женя. В другой ситуации они звучали бы совсем иначе. Но сейчас — ночью, произнесенные странной, словно чужой женщиной на лестничной площадке — они обрели зловещий смысл.

Что-то ударилось об оконное стекло. Женя подскочила, ее расширенные от испуга глаза метнулись к окну. Она не сомневалась, что сейчас увидит Ксюху. Ксюха прошла по карнизу и теперь стоит за ее окном, водя пальцами по стеклу.

Но та Ксюха, которую знала Женя, ни за что не пошла бы по карнизу. Да и пройти там нереально — слишком узко.

За окном никого не было. Никого и ничего — только чернильная ночная тьма, скудно разбавленная светом уличных фонарей. Женя коснулась прохладного стекла горячим лбом, задержалась, слушая, как колотится сердце. Стекло замутнело от дыхания.

ЗАПОТЕЛО.

Не веря собственной догадке, Женя отшатнулась от окна.

Ксюха говорила с ней, и рот ее накрывал глазок. Но глазок НЕ ЗАПОТЕЛ.

С этой деталью послание расшифровывалось легко, четко и…

… и настолько понятно, что кровь стыла в жилах.

Ксюха разговаривала, НЕ ДЫША. Вот почему ее шипение в глазок напоминало шелест прорезиненного плаща. Словно кто-то медленно дул в пластмассовую трубку.

Но живой человек не может говорить, не дыша. По крайней мере, Ксюхе это точно не пришло бы в голову.

Она вышла на лестничную площадку мёртвая.

* * *

Остаток ночи Женя провела, забившись в самый дальний от окна угол, за кроватью, сидя на корточках и сжимая в руках молоток. Как будто молоток мог чем-то помочь, если бы мёртвая Ксюха сама или при помощи человека с мраморными глазами открыла ее дверь и вошла в квартиру…

А потом наступил рассвет, и ночная жуть начала, как обычно, уходить, рассеиваться. Но Женя понимала: ее страшное видение не было просто ночной галлюцинацией, плодом не в меру разыгравшейся от чтения бабушкиного журнала фантазии. Ксюха Коваленко на самом деле разговаривала с ней, касаясь губами дверного глазка.

Женя не видела и не слышала, как Ксюха, подождав еще немного на площадке, зашла к себе. Но там она провела не больше минуты или двух. Вскоре она вновь покинула свою квартиру и медленно, словно нащупывая ногами ступеньки, пошла вниз по лестнице. Если бы кто-нибудь в этот момент двигался навстречу и взглянул ей в лицо… смерть от разрыва сердца была бы для этого человека лучшим выходом. Всё что угодно лучше, чем всю оставшуюся жизнь помнить увиденное и знать, что однажды, войдя поздней ночью в свой подъезд, ты разминулся с трупом. Обостренный слух сжавшейся в комочек Жени уловил лишь глухое поцокивание каблуков-шпилек, когда Ксюха спускалась к первому этажу. Но Женя даже не обратила на это внимания.

…Пора было собираться на работу. По-прежнему леденея от страха и впадая в панику при мысли о том, что скоро придется выйти на лестничную клетку, Женя через силу умылась, почистила зубы. Выпила кофе и докурила оставшиеся сигареты. Она уже здорово опаздывала, но сейчас это просто не имело для нее значения. Прочитав придуманную на ходу молитву — «Господи, боже, избавь меня увидеть то, что видеть мне не положено, ибо я слабый человек» — Женя собралась с духом и выглянула наружу.

Но там не было абсолютно ничего интересного. Или страшного. Поворачивая ключ в замке, Женя искоса глянула на обитую коричневым кожзаменителем Ксюхину дверь — дверь была плотно закрыта, но заперта или нет — так не скажешь, а проверять Женя, естественно, не решилась. И только на первом лестничном марше она увидела один из тех следов ночного кошмара, который не рассеялся и не растворился с наступлением утра.

На ступеньках виднелись пятна накапавшей, уже свернувшейся крови.

Держась за перила, Женя вышла на улицу, надеясь на то, что встретит по дороге живую Ксюху, и та попросит у нее денег на пиво. Это будет лучшим и единственным доказательством того, что в фазе кошмара Женин мозг не перехватывал образы из реального времени, а просто их порождал внутри себя.

Но Ксюху встретили несколько раньше, и совсем другие люди. Когда Женя завернула за угол ближайшего к автобусной остановке дома, навстречу ей медленно выехала милицейская машина…

Вечером к Жене пришел участковый инспектор, которого она раньше не видела; вместе с ним был мужчина, предъявивший удостоверение следователя. От них Женя узнала, что в пять утра ее соседку («Когда вы видели ее в последний раз, она показалась вам… нормальной?») заметил патруль из местного отделения. Ксюха медленно брела вдоль задней стены расселенного дома, неуверенной походкой, сильно шатаясь. Ее приняли за пьяную и остановили для проверки документов; впрочем, Ксюха на голос не среагировала, и пришлось ее взять за локоть. Ее остекленевшие, пустые глаза смотрели в куда-то в одну точку, мимо патрульных. В лучах восходящего солнца лицо Ксюхи быстро становилось мертвенно-синим. Она покачнулась и упала, ударившись головой о низкую железную ограду. Пока один из патрулей вызывал по рации «скорую помощь», второй обнаружил, что тело Ксюхи полностью остыло, а пульс не прощупывается, зато на коже отчетливо видны трупные пятна. Прибывшая бригада «скорой» констатировала смерть, наступившую не менее трёх часов назад. У патрульных возникли серьезные проблемы с объяснением того факта, что они обратились с просьбой предъявить паспорт к МЁРТВОЙ женщине, причем умершей где-то в другом месте, не там, за расселенным домом. Обоих временно отстранили от работы, но вскоре нашлись и другие свидетели, видевшие Коваленко идущей куда-то задворками за несколько минут до поступления на пульт диспетчера «скорой помощи» вызова.

Женя подозревала, что именно случилось с Ксюхой, но ей не с кем было поделиться своими подозрениями.

Мясорубщик сделал Ксюху своим донором. Выпотрошив несчастную женщину, он — на ее кухне, в ее посуде, на ее плите — приступил к готовке. В эти минуты Ксюха уже умирала, но случилось непредвиденное — поломка на подстанции. Прервалась подача электричества.

А у Ксюхи — наверное, у единственной в квартале — электрическая плита вместо газовой.

Конфорки остыли, и процесс извлечения жизненного начала был нарушен и пошел в обратном направлении. Вытянутая из Ксюхиного тела энергия устремилась назад. Но умирающее тело было уже не способно нормально принять и использовать ее. В результате Ксюха ненадолго обрела способность двигаться, и даже ее мозг — лишенный кислородного притока, но «включившийся» от притока энергетического — какое-то время еще выполнял свои функции. Это была, конечно, уже не жизнь — это был короткий отпуск с того света.

(Однажды такое уже случилось — там, в Люберцах. Окно кухни, в которой Мясорубщик готовил своё адское блюдо, было открыто, и задувший ветер погасил огонь на плите. Ведь запах жареного мяса в квартире перемешался с запахом газа, словно где-то была утечка).

Ксюха, наверное, осознавала, что с ней произошло. И — почти наверняка — ей было страшно и одиноко. Вот почему она вышла на лестничную площадку и позвонила в дверь соседки, просила ее впустить.

Но Женя не могла выполнить ее просьбу.

Тогда Ксюха — выпотрошенная, с искромсанным животом, никому больше не нужная — словно поломанная кукла — в конце концов отправилась на улицу, а на ступеньки лестницы из-под ее пошловато-яркой кофточки сочилась кровь.

…Женя не решилась пойти на похороны. Она боялась, что увидит растерзанный живот покойницы. Правда, Ксюхина соседка снизу — пенсионерка, собиравшая деньги на венок — уверяла, что гроб закроют. Она же сказала Жене, что Ксюха, должно быть, предчувствовала, что с ней случится беда. В последние ночи она громко кричала во сне. Когда соседка, встретив Ксюху на улице, спросила, всё ли у нее в порядке, та вяло отмахнулась и объяснила, что ей снятся кошмары.

А еще Женя боялась, что среди провожающих окажется человек с белыми, как мрамор, глазами под козырьком низко надвинутой кепке. Или, что еще страшнее — она заметит его где-нибудь в стороне, между могилами.

Впрочем, сейчас он, наверное, поблизости, думала Женя, глядя вечером в окно. Ведь у него так ничего и не получилось… Что бы ни привело его в этот район, именно здесь он нашел очередную жертву. Сейчас он затаился — в одной из квартир расселенной пятиэтажки или в глубине разросшихся кустов. Ждёт нового донора.

Женя хотела выпить на ночь снотворное, но за ним надо было идти в аптеку. Да и утром она может проспать.

После всех пережитых страхов фаза кошмара наступит очень быстро. Накрывшись с головой одеялом, Женя долго молилась — как умела, своими словами, много раз повторяя одну и ту же фразу:

«Боже, всемогущий господи, если во сне я увижу Его — сделай так, чтобы я успела отвернуться».

Зеленые глаза.

Как писать не надо. Эталон из палаты мер и весов.

Spoiler

В одном городе жила девочка. У нее была бабушка. Когда бабушка умирала, она сказала девочке:

- Не включайте старую зеленую пластинку.

Она закрыла глаза и умерла, и ее похоронили. Мама тоже говорила девочке:
- Смотри, не включай зеленую пластинку.

А девочке не терпелось, и она все-таки включила пластинку, когда дома никого не было. И страшный голос запел:

Бегут, бегут по стенке
Зеленые Глаза...
Сейчас девочку задушат
Да, да, да...

Девочка услышала звонок в дверь и выключила пластинку. В квартиру вошла мать девочки. У матери не было одной руки. На следующий день девочка снова поставила пластинку, и ее мама вошла без двух рук.

Потом мама пришла без одной ноги. А затем и без двух ног. Когда она пришла последний раз, то она сказала:
- Ты меня погубила, и сама тоже погибнешь. Не ставь пластинку.

Но девочка не послушала мать и снова завела пластинку. Не успела пластинка пропеть несколько слов, как раздался звонок в дверь. Девочка заглянула в глазок, но никого не увидела. Девочка все же открыла дверь, прямо перед ней стояли огромные от пола до потолка Зеленые Глаза. Они сказали:
- Ты не послушала мать и погибнешь сама.

И Глаза задушили девочку.

Жили-были мать и дочка. Пошли они в магазин. Девочка говорит:
- Купи пластинку! - мать и купила.
Потом она уходит на работу и говорит дочке:
- Не включай без меня пластинки!
А девочка включила. Они поют:

Бегут, бегут пластинки,
Зеленые Глаза!
Хотят они Аленку
Зарезать навсегда!

А мать приходит домой без руки. А потом снова уходит на работу и говорит:
- Не включай пластинки!
А она включила. А там опять поют:

Бегут, бегут...

А мать пришла без второй руки. Потом собирается уходить на работу и говорит:
- Не включай пластинки!
Девочка побежала к подруге и говорит ей:
- Пошли ко мне, есть у меня страшная пластинка!
Они пришли и включили, а там поют:

Бегут, бегут пластинки,
Зеленые Глаза!
Хотят они Маринку
Зарезать навсегда!

А мать приходит без ноги. На следующий день мать уходит и потом пришла без ног и задушила дочку.

Жили дети: мальчик и девочка. У них умерла мама. И наказала им, чтобы они не включали одну пластинку. Они подумали: "А почему бы не включить?" И включили. А там поют:

Бегут, бегут по стенке
Зеленые глаза!
Сейчас они задушат
Тебя, тебя, тебя!

Потом дети видят: бегут над девочкиной кроватью зеленые глаза. И они задушили девочку. Мальчик испугался и вызвал милицию. Включили пластинку, и там опять запели то же. Милиционер выстрелил и попал в один глаз. Милиционеры ушли: думали, что больше ничего не будет.

Потом мальчик услышал, что кто-то звонит. Он думал, что вернулась милиция. Открыл, а там его мать с одним глазом. Мальчик испугался и умер.

Философия жертвы.

Уголок параноика.

Spoiler

Знаете ли вы почему мы боимся темноты? Почему нам страшно засыпать с выключенным светом? А зачем, оставшись в одиночестве дома, мы частенько оглядываемся? Почему, когда наше воображение нарисует что-нибудь необычное вон в том темном углу комнаты, на нас сразу же обрушивается ужас? Ужас, который сковывает наше тело и мы с трудом можем пошевелиться. Мы готовы сдаться, отдать себя на растерзание тому, что сидит в углу. Мы лишь не хотим знать, готовы умереть, но лишь бы не увидеть. Пусть эта тварь убьет нас до того, как мы увидим и поймем что это. До того, как нам удастся разглядеть ее мерзкую физиономию.

 

Что же заставляет нас впадать в такой ужас? Что заставляет нас полностью потерять контроль над собой и мы, вместо того, чтобы активно действовать, зажимаемся в угол и ждем когда эта тварь доберется до нас. Ведь мы не дрожим от страха, представив себе выходящего из-за угла маньяка? Ведь каждый из нас будет до последнего защищаться от него и бороться за свою жизнь? Так ведь? Так почему же мы не боремся с тварью, сидящей в темноте?

 

Ответ прост: мы не знаем. Мы не знаем, что это или кто это. Мы до последнего стараемся найти любое, пусть даже самое бредовое, но “реальное”, объяснение происходящего. Звук шагов ночью? Да это просто спросонья всякое мерещится. Тихий шепот сзади? Да, это же сквозняк шуршит шторами. Темный силуэт прямо передо мной? Да это просто причудливая тень. Что дальше? Насколько далеко мы готовы сбежать от реальности прежде чем поймем, что происходит? Что должно случиться, чтобы мы начали защищать себя от неизведанного?

 

И все же, мы боимся, потому, что не знаем. Мы не знаем и не верим. Нам с детства твердят, что тварей не бывает, что в шкафу никто не прячется, а под кроватью не живет монстр. Стоит лишь нам что-то заметить и тут же тебе найдут любое объяснение, лишь бы скрыть правду. Ту самую, что мы не одни. Даже, когда мы в одиночестве, в своей квартире за нами следят. На нас охотятся. Нас запугивают и загоняют в угол, как зайца, за которым гонится свора собак.

 

Но мы можем биться, мы можем спасти себя. Мы можем дать отпор и смело взглянуть в темный угол с тварью. Даже если он окажется пуст, даже если шепот действительно окажется шелестом штор, даже если силуэт перед нами — лишь тень, мы уже победили. Мы победили страх, который делает из нас жертв, и заставляет мыслить и рассуждать как жертва. Смотреть на окружающий нас мир глазами загнанной и не готовой сражаться жертвы. Боритесь за свою жизнь и не давайте страху взять вас в свои когтистые лапы.

 

И еще. Каждый раз, когда кто-то будет говорить вам, что в темноте никого нет, что за вами никто не следит, а под кроватью нет никакого монстра... Задумайтесь, зачем ему это нужно? Может быть он хочет, чтобы вы нашли другое объяснение произошедшему, перестали верить и не узнали? Чтобы в следующий раз, когда из угла донесется еле различимый шорох, вы не ринулись туда с ножом, полные решительности защитить свою жизнь, а забились в угол, плача и всхлипывая ждали, когда они доберутся до вас? Так зачем же это кому-то нужно? Подумайте об этом. И не бойтесь. Боритесь за свою жизнь. До конца.

 

Я знаю.

Spoiler

Здравствуйте, господа. Помимо основной работы я увлекаюсь писательством, поэтому рассказывать свою историю буду в привычном для меня стиле. Кое-что я додумал, кое-что утаил. Так будет лучше как для вас, так и для меня. Особенно для меня. На этом разрешите окончить своё краткое предисловие и перейти к самой истории.

 

------

 

Аромат горячего черного кофе приятно щекотал ноздри. Хорошо-то как. Я откинулся на спинку неудобного стула и сделал большой глоток горького напитка. Блаженство. И пусть только попробуют...

 

— Сергеич! — визгливый женский голос прервал благостный поток моих мыслей самым беспардонным образом.

 

— Ну чего орешь, Люд?! Умер у вас, что ли, кто-то? — вопрос чисто риторический. Если зовут меня, значит, все-таки умер. Подождет покойничек, некуда ему спешить. Отспешил свое уже.

 

Ворча уже чисто для порядка, я накинул халат и, аккуратным пинком распахнув дверь, поплелся смотреть на мертвеца.

 

— Ну Виталий Сергеич же! — в голосе нашей медсестры, Людмилы Геннадьевны, будь она неладна, слышались какие-то истерические нотки. — Вы посмотрите только!

 

— Люда, чего я там не видел? — я вошел в наше царство вивисекции и осекся.

 

— Не видел, Сергеич, — медсестра юркнула ко мне за спину, бросая из-за плеча любопытные взгляды на металлический стол, где лежал... гм... труп.

 

Люда была права — такого я еще не видел. Ну почему всегда самый леденящий душу ужас случается в мое дежурство?

 

На давно уже не блестящем металлическом столе лежал, в общем-то, обычный юноша. Тощий «ботаник», каких сотни. Вот только выглядел этот «ботаник» так, будто последние несколько дней он провел на дыбе где-нибудь в подвале святой инквизиции. Его конечности были деформированы самым чудовищным образом. Вряд ли хотя бы один сустав остался на своем месте, из-за чего труп выглядел каким-то несуразно долговязым и особенно тощим. Рот был широко распахнут, а глаза выпучены так, что едва не вываливались из орбит.

 

— Вот, полюбуйся, Сергеич, — Люда суетилась вокруг. — Привезли сейчас — говорят, срочно. Серьезные такие дяди. Скинули и уехали, а нам отдувайся...

 

— Раз серьезные, так чего сами не вскрыли? — я был настроен скептически. — И отдуваться, Люда, придется мне...

 

— Ты золото! — медсестра подхватила сумочку и крикнула уже из коридора. — Не скучай.

 

— Спасибо, мать твою так, — процедил я в пустоту. — Заскучаешь тут.

 

Вздохнув и еще раз помянув медсестру по матушке, я приступил к внешнему осмотру.

 

Да, у кого-то явно не все в порядке с головой. Локтевые и коленные суставы были не выломаны, а аккуратно разъединены, что заставило меня с сожалением отвергнуть версию о дыбе. Более того, были разъединены даже суставы пальцев. Будто кто-то сидел и планомерно и бережно выбивал парню сустав за суставом. Ни одного разрыва на коже, ни одной небрежно сломанной косточки. Меня передернуло.

 

Перевернув труп, я задумчиво уставился на след от укуса у парня на шее сзади, в районе четвертого-пятого позвонков. Вот те раз. Педантичный маньяк-извращенец.

 

След, в общем-то, человеческой челюсти, если бы не одно «но». Я несколько раз пересчитал отчетливые отметины и мог с уверенностью заявить, что не видел еще человека с полусотней острых зубов вместо положенных тридцати двух.

 

Ну ладно, тем лучше — вряд ли по городу шатается много типов с таким интересным отклонением. Решив не особенно задумываться по поводу укуса, я приготовился провести трепанацию черепа, когда случилось то, что сделало меня заикой на всю оставшуюся жизнь.

 

Парень дернулся.

 

Это была не простая посмертная судорога. Живым, впрочем, парень тоже не был. Я повидал на своем веку достаточно покойничков, и сомнений быть не могло — парень был необратимо мертв, но тем не менее дергался на столе, как краб, которого хулиганы перевернули на спину. Его изуродованные конечности, которые просто физически не могли двигаться, скребли по столу, пытаясь нащупать опору. Я отшатнулся к стене, вжимаясь лопатками в холодный кафель и мечтая оказаться как можно дальше отсюда, когда ЭТО подняло голову. На меня взглянули мутные глаза покойника, и существо заскребло руками активнее, уже с явным намерением добраться до меня.

 

Меня же тем временем будто парализовало. Широко распахнутыми глазами я смотрел, как оно медленно и неловко сползает со стола и перебирает пальцами по полу все ближе и ближе ко мне. Я был в ловушке — единственное окно в зале находилось по другую сторону стола, а существо медленно, но целенаправленно ползло ко мне.

 

— Здравствуйте, — низкий мужской баритон будто вывел меня из оцепенения.

 

Я повернулся на звук и увидел высокого человека в сером костюме. Он стоял в дверях и со скучающим видом смотрел на гротескную картину, развернувшуюся в морге. Обычный мужчина со следами недосыпа на лице. Обычный усталый человек, если бы не его глаза — золотые радужки и пурпурные точки зрачков.

 

— Здравствуйте, — повторил он. — Я пришел забрать свою вещь.

 

Он недвусмысленно кивнул на замершее на полу существо и виновато улыбнулся. Тогда мне поплохело окончательно. Я еще ни у кого не видел такой улыбки. Улыбки в полсотни острых зубов.

 

Уже в полуобморочном состоянии, оседая на пол, я видел, как человек подошел к существу и без видимых усилий взвалил его на плечо. Уже скрываясь в дверях, он обернулся:

 

— Извините за беспокойство, — и исчез в коридоре.

 

До утра я просидел в углу морга, нервно вздрагивая от каждого шороха. Последнее, о чем я думал — как буду объяснять «серьезным дядям» пропажу трупа. Впрочем, ни наутро, ни на следующий день за трупом никто не пришел.

 

Утром меня, уже немного оклемавшегося, но бледного, как смерть, нашла Люда.

 

— Сергеич, ты чего? А труп где? — засуетилась медсестра.

 

— Забрали его.

 

— Кто?

 

— Кому нужен, те и забрали.

 

Люда еще немного повертелась вокруг и, бросив пару обиженных реплик, ушла. Ну и пусть.

 

На следующий день я ехал в метро, устало прислонившись к поручню, когда почувствовал легкий толчок в спину. У моего уха недвусмысленно клацнули зубы, и я увидел удаляющуюся спину человека в сером костюме. Уже в дверях вагона он обернулся, сверкнув золотом глаз из-под солнцезащитных очков, и вышел на станцию.

 

Приехав домой, я весь извертелся перед зеркалом, пытаясь найти след от укуса, а тем же вечером собрал вещи и уехал из города. Я понял этот прозрачный намек. Я знаю. Но никому не расскажу, потому что не хочу однажды обнаружить у себя сзади на шее след от укуса. И не хочу узнать, что будет потом.

 

Ловец снов.

Spoiler

Пробуждение было резким и неприятным, как нырок в ледяную воду. Тяжело дыша, он сел на кровати и дрожащей рукой вытер пот со лба. Опять кошмары. Он протянул руку и взял со стола мобильник. Цифры в углу дисплея показывали половину четвертого утра. Встав с кровати и шлепая босыми ногами по полу, он прошел в кухню. Там, не зажигая света, он достал из холодильника банку холодного напитка и вышел в коридор. Несмотря на то, что он проспал всего около четырех часов, спать ему уже не хотелось. Вернее, хотелось, но он не мог заставить себя пойти лечь спать. Боялся.

Кошмары являлись к нему все чаще, становились все более странными и пугающими, но в то же время были ужасающе реальными.

Это началось около года назад. Сначала кошмары были редкими, размытыми и не страшными, как страшилки, которые рассказывают школьники, пугая друг друга. Они чередовались с казавшимися в то время более пугающими «двойными» снами. В них он отчетливо видел то, что происходило позже — спустя примерно неделю-полторы.

Он боялся своих снов и никому никогда о них не рассказывал. Потом кошмары стали являться все чаще. «Хорошие» сны ему уже не снились. Чтобы как-то отвлечься и не сойти с ума, он стал записывать свои сны в небольшие рассказы, которые публиковал в сети. Многие, читавшие эти рассказы, говорили, что они необычные, но очень реальные. Спрашивали, как ему удается писать так. Они не знали. Он никогда, никому не говорил, что это не его фантазии, а его сны. Сны, неподвластные ему. Не те сны, которыми он мог управлять, но те, которые управляли им.

Вскоре кошмары стали ежедневными. Они являлись, когда бы он не уснул, и лишь изредка прерывались «двойными» снами, которые, впрочем, не приносили облегчения. Он почти перестал нормально спать. По утрам он по несколько минут стоял под холодным душем, прогоняя дрему. Несколько чашек кофе за завтраком. После — потертые джинсы и не менее потертые кроссовки. Выходя из дома, он включал плеер на полную катушку. Дилан и Клептон покинули его. Они успокаивали и усыпляли, а ему нельзя было спать. Альтернатива стала вечным его спутником. На парах — долгая борьба со сном. Он рисовал, чтобы не окунуться в кошмары. Во многих рисунках он с ужасом узнавал порождения своих снов. Эти рисунки тут же летели в мусорное ведро. Досидев до конца пар, он провожал ЕЁ до дома и потом ехал к себе, где допоздна, оттягивая момент, когда придется погрузиться в кошмары, сидел за компьютером. А утром... Утром все начиналось заново.

Она. Она была единственной радостью в его жизни. Она спасала его. Пока он был с ней, кошмары не смели приближаться к нему. Он приходил к ней. Она всегда была рада его видеть. Она любила его. Он любил её. Им было хорошо вместе. Они были прекрасной парой. Сидели на кухне. Пили чай. Говорили обо всем на свете. Она смеялась его шуткам. Он улыбался. Он обожал ее смех. Ее улыбку. Сам он улыбался, только будучи с ней. Потом они смотрели телевизор. Он полулежа садился на диван, а она садилась рядом и клала свою голову ему на грудь. Они могли сидеть так бесконечно долго. Она смотрела телевизор, а он... Он очень быстро засыпал. Его не мучили кошмары, когда она была рядом. Он спал. Спал сном младенца. Она смотрела на его спящее лицо. Улыбалась. Поправляла ему челку. Стягивала с него кофту. Джинсы. Укрывала его одеялом. И ложилась рядом. Иногда она лежала, обняв его, и думала о чем-то. Иногда гладила его. Его шею. Грудь. Она любила его. Никто не знал, почему. Возможно, она сама не знала, за что его полюбила. Но она любила его. И она была его спасением.

А совсем недавно... Недавно он опять проснулся посреди ночи. В комнате было шумно. Он открыл глаза и увидел в комнате девочку с разноцветным мячиком. С ужасом он понял, что уже видел ее раньше. Там. Во сне. Девочка повернулась к нему, засмеялась и исчезла. Позже, проснувшись среди ночи, он часто видел порождения своих снов или места, в которых они обитали.

Все становилось понятным. «Двойные» сны не были вещими. Они были дверями. Коридорами. Они давали «течь», и события его снов перебирались в реальность. Понемногу. Ненадолго. Но все дольше они оставались в его комнате. «Течь» росла. Он стал избегать её. Она не понимала. Злилась. Плакала. Умоляла. А он боялся. Боялся что его сны могут с ней что-то сделать. Он не мог позволить им этого. Он дорожил ей больше всего на свете. И он решил, что нельзя это так оставлять. Что так продолжаться не может.

Теперь у него было решение. В потаенном месте у него лежит пистолет и потертая тетрадь. В тетради он описывает события, которые с ним творились и творятся по сей день. А пистолет — он купил его на черном рынке, продав какому-то издательству свои рассказы. В него он вставил всего один патрон. Он готов. Готов к действиям. Если сны будут «протекать» дальше, то он сможет приставить пистолет к виску и спустить курок.

Твой ход.

Spoiler

Всем когда-либо доводилось играть в пошаговые игры — будь то настольные, вроде шахмат, или компьютерные, вроде старого доброго «Fallout» или «Героев». Как их можно охарактеризовать? Здесь нужен определённый набор навыков. Скажем так, умение выбирать наилучший путь, умение продумывать ходы наперед; умение придерживаться одной стратегии, но импровизировать, сохраняя последовательность адекватных ответов на ходы противника. Всего не счесть. К сожалению, нужен ещё один навык для такой игры — терпение. У современных людей с терпением нелады: все куда-то спешат, все стараются всё попробовать, везде оставить свой след, «Мы живем один раз» и т. д.

А что, если бы вам представилась возможность сыграть в идеальную пошаговую игру? Игру, которая происходит в реальности, игру, в которой на кону стоит ваша жизнь? Интересно будет играть на свою жизнь? Ещё бы. Чистый азарт, чистый адреналин.

Меня зовут Илья. Мне 21 год, я безработный и нигде не учусь. Я вынужден был бросить учебу в престижном ВУЗе, потому что игра важнее. Впрочем, я добровольно не подписывался на нее.

Это началось полгода назад и продолжается до сих пор — каждый раз, когда я смыкаю глаза. Когда я засыпаю, просыпается Он. Не знаю, каким образом я могу видеть Его глазами, смотреть, как он снует по моей квартире, видеть себя, тихо спящего в постели. Я знаю только то, что это не сон, и что Он — это не я. Я никогда не смотрел вниз с высоты двух метров. А ещё у меня никогда не было по шесть пальцев на каждой руке. Все выглядит, как самая настоящая игра. Когда я засыпаю, я как будто бы завершаю свой ход, и тогда мой мир переносится в параллельную реальность, где это существо свободно ходит по дому…

Вынужден заметить, что Он играет честно. Он дал о себе знать ещё с самого начала.

«ТЫ НЕ ОДИН».

«ИГРАЙ ИЛИ УМРЁШЬ».

Такие ёмкие послания Игрок выцарапывает на стенах. Отчетливо помню, что было тогда, еще полгода назад: я впал в истерику, как маленькая девочка, бегал по дому с фонариком и ломом, осматривал углы, шарахался от каждого звука. Моей паранойе не было предела — я задолбал соседей, друзей, милицию… Это была пустая трата времени и сил, которые были мне очень нужны. Сейчас я уже вник в суть игры, и мы оба играем на равных.

Я живу в своей квартире, и у меня есть ключ. Он же — опытный взломщик.

Я могу забаррикадироваться, заколотить двери и окна. Он же достаточно силён, чтобы преодолеть эти преграды.

У меня есть счёт в банке на круглую сумму, и я могу себе позволить все нужные вещи. Он же невозбранно берёт то, что ему надо.

У меня есть машина, на которой я могу попытаться от Него бежать. Он же очень быстр и вынослив. Он настигнет меня в два счёта.

Разница лишь в одном: Он — охотник, расставляющий на меня ловушки, а я — жертва. Я не могу видеть, как Он это делает, но я должен выживать. Все, что я могу — ограничить Его время хода, не давая себе заснуть.

Хорошо, когда у тебя есть покойный богатый дедушка, который завещал тебе немаленькую сумму денег. Можно не работать за копейки и не приходить домой, валясь в кровать от усталости, делая себя беззащитным перед Игроком. И не вините меня в бесчеловечности — вы не пережили того, что пережил я.

Естественно, кое-чему я научился в этой игре.

Нужно быть внимательным к мелочам. Когда ты просыпаешься, встаешь и идешь по своим делам, смотри внимательнее. Может быть, ты не заметишь, что пол смазан чем-то скользким, но когда ты поскользнешься и врежешься головой в острый угол, игра будет окончена.

Нужно быть готовым ко всему и адекватно реагировать. Когда ты просыпаешься и видишь нож, подвешенный на тонкой ниточке, которая вот-вот порвётся — лучше не лежать с широко открытыми глазами, а уйти в сторону от угрозы.

Нужно быть осторожней и не давать воли привычкам — автоматизм в таком деле не на руку. Когда ты просыпаешься, встаешь и идёшь на кухню, чтобы покурить, лучше остановись и спроси себя: «Чем это воняет? Газом?».

Не надо быть наивным. Не думай, что ты можешь скрыться, выйти из игры, как ни в чем не бывало. Я как-то раз пробовал убежать от всего этого безумия — уехал на машине пожить недельку-другую в селе. И знаете что? Он до меня добрался. Он проколол мне шины и исцарапал капот, а потом я полдня ловил попутку.

«ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ».

Я сплю по три часа в день, встаю по будильнику, пью крепкий горячий кофе; в моей комнате, сотрясая стены, играет громкая музыка. Я давно уже раскусил Его попытки подсыпать мне транквилизаторы в еду и напитки — но даже это меня не спасает. Он стал напористей. И до этого он был очень быстр, умён и расчетлив, а теперь он ещё больше активизировался и не гнушается даже самых радикальных методов.

«ТЫ БУДЕШЬ УМИРАТЬ ДОЛГО».

И знаете, я Ему верю. В моей квартире свежие следы пожара. И я не столько боюсь жалоб разозлённых соседей в свой адрес, сколько того факта, что я начал проигрывать. Я сдаю позиции.

Ну что ж. Пожелайте мне удачи — она тоже нужна. А я, в свою очередь, пожелаю вам иметь все качества, нужные для выживания в чрезвычайных ситуациях. Невозможно знать, когда ты станешь пешкой в чей-то игре. Счастливо!..

Дом на холме.

Spoiler

В 80-х годах, в России, жилье строилось быстрыми темпами, зачастую некачественное. Ладно, некачественное, пол беды, но когда дом строится на неведомых территориях, никто не дает никаких гарантий…

В 1983 (насколько я смог узнать точный год), в городе Горнозаводске (тот, что на Сахалине), построили пятиэтажный дом на холме, который был рассчитан на заселение семей шахтеров, занимающихся угольной промышленностью. Дом сдали в кратчайшие сроки, он поражал прекрасным видом и дизайном, несвойственным для СССР.

Никто не интересовался местом, которое отныне занимало это жилище. Все были рады и счастливы.

За два месяца дом был полностью заселен. Молодые семьи шахтеров с женами и детьми. Осенью этого же года начали происходить странные вещи, которым первое время приписывали статус "случайность", но я, как человек знающий уже все события с 1983 года и до наших дней, могу сказать, что это далеко не случайность.

Первый несчастный случай произошел с семьей моей одноклассницы. Их семья отпраздновала новоселье, все разошлись поздно, а счастливая семья легла спать. Отец семейства поднялся ночью, чтобы покурить. Открыл окно и начал свой процесс саморазрушения...

На утро его нашли под окном дома. Он упал с пятого этажа. Ни криков, ничего. Просто выпал. Милиция, узнав факт того, что было новоселье и, следовательно, спиртное, записала факт несчастного случая. Он курил, пошатнулся и упал в окно.

Хм... ну да, очень похоже на несчастный случай, если не брать в факт то, что конструкция окон не позволяла этому случиться. Окна находились выше стандартного уровня. То есть, при моем росте чуть больше 180, подходя к окну, оно мне по пояс и плюс ко всему этому, длина подоконника составляет почти 40 см. Мужчина был среднего роста, то есть около 180, если бы он пошатнулся, он бы узнал телом на подоконник, который бы дал ему в запасе еще 40 см. Простая логика. Это невозможно.

1985 год. На первом этаже поселилась молодая семья из родителей, бабушки и двух детей, мальчика и девочки. Отец работал на шахте в ночную, мать в магазине в ночную, с детьми осталась бабушка.

Бабушка уснула, а на утро, когда вернулись родители, детей не было дома. Подняли на уши весь небольшой город. С маньяками педофилами в то время было туго. Их вообще не водилось. О факте изнасилования или похищения никто и не думал. Милиция выдвинула теорию, что дети вышли ночью на улицу и заблудились. Искали целый день, пока участковый не приказал проверить подвал.

А теперь представьте реакцию людей, которые за столько лет трупов то не видели, в виду очень тихого городка, а тут просто какой-то ад...

Тела детей были повешены на веревках прямо под их квартирой, их тела были изувечены сотнями... тысячами порезов. Я не видел этого, но могу представить, насколько это было ужасное зрелище.

Жизнь продолжалась, но дом медленно пустел. Еще один, очень интересный факт, в доме не уживалось ни одно животное. Они все сбегали. Кошки, попадая в дом, вели себя просто неадекватно. Они бросались на хозяев, шипели, постоянно орали и в конце концов их отдавали или они сами сбегали. Были зафиксированы случаи, когда кошки даже прыгали с верхних этажей (3-й, 4-й), хотя сами по себе, без экстремальной ситуации, они на такое не пойдут.

В 1986 году, дом опустел полностью. Люди болели и умирали в нем слишком часто, что вызвало паническое бегство, как с утопающего корабля.

В середине 90-х, это пустое, устрашающее здание (его видно с любой точки города, как возвышающееся, мрачное белое здание), породило легенды. Почти все дети и подростки были уверены в существовании духа(ов), обитающих там. Нет, дети не сами пришли к этому. Была у нас в городе одна старая гадалка, которая любила пугать детей. Она рассказала, что в доме дух зла, который очень любит играть. Чтобы с ним поиграть, нужно в дождь, сорвать полынь возле церкви, зайти в это здание в одиночку, подняться на самый верхний этаж и произнося определенное заклинание, размахивая травой, то дух придет к тебе. После этого нужно завязать глаза и начать двигаться. Таким образом, ты будешь играть с ним в «слепые догонялки». Самое интересное, что появилось огромное число желающих.

Был у нас оторванный парень, который решил это сделать. Я знаю только то, что его нашли мертвым. Он упал с третьего этажа. Все думали, что он оступился во время «веселой» игры, но повязка была снята…

Потом этот дом превратился в притон для аморальных людей, которые разрисовали все внутри жуткими картинками, исписали числами «666» и прочей дьяволопоклонической чушью.

По сей день, этот дом излучает какую-то зловещую энергетику, как и прежде смотрит на всех гордо стоя на высоте и так маня новое поколение детей…

Китайская люстра.

Spoiler

В Китае, как многим из вас известно, действует законодательство, ограничивающее рождаемость, тем не менее, жители часто нарушают навязанные правила и рожают более 1-го ребёнка.

Чтобы не нести ответственности, детей не регистрируют в государственных органах, они не ходят в школы, их как бы нет. Работу таким детям найти трудно, а на заработок их часто отправляют очень рано — лет с 10. Немногочисленные вакансии для них, это полузаконные предприятия. Например, фабрика по производству стеклянных деталей для хрустальных люстр. Заглянем туда?

Игра света, изящные фигурки, радующие глаз — рождаются в неопрятном помещении, где воздух насыщен стеклянной пылью. Здесь работают дети. Те, которых нет. Без респираторов и прочих составляющих техники безопасности. От того и умирают. Очень быстро. Лёгкие не выдерживают нагрузки. Кто их помнит?

В магазины всего мира разлетаются аккуратные коробки с надписями о том, что внутри стекло. Потом эти люстры зажигаются в миллионах домов. Но под окнами тёплых квартир, на холоде тёмных ночей дрожа стоят маленькие люди. Они смотрят завороженные на то, как играет свет в фигурках, созданных их маленькими ручкам. Они смотрят в ваши окна.
И знаете, на этом сайте над и под текстом истории - две рекламы. И вот их текст.
Первая: "Подвесные Светильники. Современное Освещение для Бизнеса Обращайтесь Прямо Сейчас!".
Ну а вторая меня добила: "Все люстры - у нас. Все еще ищешь люстру? Не мучайся! У нас огромный выбор и низкие цены.".

Такие дела.

Город смерти.

Spoiler

Произошло это в небольшом городке порядка лет двадцати тому назад. Город этот и без того имел дурную славу - тут очень часто пропадали люди. Хотя существовала тут одна легенда, говорить о которой было не принято. Легенду эту одному парню рассказала одна его знакомая из этого города.

Легенда эта звучала так: однажды ночью уже изрядно нетрезвые парень и девушка решили вызвать демона. Подготовив всё, что необходимо она начали ритуал. Неизвестно, что произошло тогда, но их тела, разорванные на части долго собирали по этой квартире. Следователь, который вёл дело об этом убийстве интересовался эзотерикой и демонологией, что привело к ужасающим последствиям. Этот следователь сразу догадался, КАК и ЧТО убило эту пару. Сам себе он поклялся молчать, но было поздно. Он уже узнал причину, а значит подлежал уничтожению со стороны этого демона. Следователь был мёртв, был убит так же жестоко, как и эти парень и девушка.

Об этой легенде забыли. Многие и вовсе боялись говорить об этом или и вовсе предпочли забыть об этом ужасе, но некоторые знали эту легенду и охотно её распространяли. В один прекрасный день местные газеты написали о пропаже одного человека. Мэр города был очень напуган произошедшим и пытался не вспоминать эту легенду. Он приказал начальнику местного отделения милиции приставить к этому делу следователя, который не верит в мистику или вообще, от греха подальше, забыть об этом исчезновении и жить дальше.

Так и получилось. Расследовать исчезновение не стали, мэр и многие другие жители города вздохнули с облегчением. Но вскоре исчез ещё один человек - местный священник. Как бы мэр не пытался это дело замять, но расследование всё равно начали. Следователь, который вёл это дело, был крайне болтлив. Он рассказал эту историю своей семье, посмеялся вместе со своими родными и забыл об этом. В итоге по делу исчезновения этих людей был обвинён мэр города, следователь не верил в мистику, а значит мэр и был первым подозреваемым - ведь он замял первое исчезновение и попытался замять и второе. В итоге в очередной раз заглянув в камеру в которой должен находится мэр, тюремщика вырвало прямо на пол. Голова убитого и кусок его шеи были привязаны к подобию люстры - свисающей с потолка лампочке на проводе. В луже крови на полу нашлась нога. Рядом с ней лежало несколько пальцев. Прямо у двери лежала левая рука убитого с одним-единственным целым мизинцем, ноготь из которого был вырван. Болтливый следователь, узнав об этом, решил установить от греха подальше в своей квартире скрытые камеры, чтобы, если что, доказать существование этого демона. После такого убийства прямо за запертой решёткой одиночной камеры любой в эту легенду поверит. Смерть скрыли, во избежание того, чтобы журналисты и жители не стали совать свой нос куда попало. Однако следователь, поверивший в демона вскоре пожалел об этом.
На скрытую камеру был записан последний монолог семнадцатилетней девушки, дочери следователя:
"-Оно идёт за мной. Только что я слышала крики мамы и папы - говорила она, заливаясь слезами - Теперь и я умру." Вскоре после этого в запертую дверь комнаты девушки начало стучаться нечто невообразимо сильное. После первого же удара раздался жуткий треск, а второй удар и вовсе выбил дверь.
После этого запись прекратилась.

Эту запись тоже скрыли. Также в отделение милиции попало видео, в котором было снято как демон убивал следователя и его жену. Оно заставило вздрогнуть даже патологоанатома. Чудовище представлялось жуткой чёрной сущностью, видимо, оно так выглядело из-за качества сьёмки. На видео было видно, как эта тварь извлекает из какого-то мешка ножовку, нож, топор и верёвку. Сначала демон занялся следователем - он извивался и кричал, однако демон схватил его руку и взял нож. Чудовище поднесла остриё ножа к пальцу мужчины и стало методично разрезать кожу. Чудовище разрезало кожу от среднего пальца до плеча, а затем просунуло свою лапу в порез и начало постепенно разрывать кожу и вырывать мышцы.
-Почему мы должны умереть? Что мы тебе сделалаи? - кричала женщина
-Все, кто знают обо мне и верят в меня должны умереть. Хотя скоро ваша вера мне будет уже не нужна - хрипло, едва разборчиво, отозвался монстр - Если бы ты не был столь болтлив, твоя жена осталась бы жива. А теперь я убью и твою жену, и твою дочь.
Монстр продолжил кровавую вакханалию. Но после этого видео было выключено. Чудовище реагировало быстро. Следующей же ночью были убиты начальник отделения полиции и патологоанатом, смотревшие эту запись. Новый начальник отделения милиции знал о произошедшем и знал эту легенду, хотя и не верил в потусторонние силы. Остатки его тела были найдены у него в кабинете. Вскоре запись и много информации чуть не оказались в местных газетных издательствах и информация о смертях чуть не просочилась в газеты. Заместитель мэра города на деньги из городского бюджета выкупил все газеты из оборота. Однако после этого он уволился и сбежал из города. Его тело было найдено в посёлке неподалёку и жители уже этого посёлка узнали легенду о демоне.

Все газеты, выкупленные в городе были сожжены. Прокатилась череда смертей среди жителей посёлка. Вскоре легенда, благодаря болтливым деревенским бабулькам, пошла ещё дальше и смерти стали происходить и в соседних населённых пунктах. В этом посёлке жила ведьма, которая и посоветовалоа рассказать о демоне как можно большему количеству людей. Она говорила так: "Отвести беса вы можете, только отправив его к кому-то другому. Расскажите кому-либо о демоне и этот кто-то умрёт. Чудовище очень сильно. Теперь верить в эту тварь необязательно и достаточно лишь услышать легенду, где бы ты не находился. Но помните, уничтожению подлежит весь род того, кого собралась убить эта тварь. Когда вы спасётесь, отдав вашу участь кому-то другому, забудьте легенду, иначе он вернётся".

И вот теперь эта девушка из того города рассказала ему легенду, очевидно желая отвести от себя смерть - он был единственным, находившимся онлайн из её друзей в социальной сети - навела эту тварь на него.

Вскоре был прочитан блог этого парня. Последнее сообщение там было таким: "Эта сволочь теперь убьёт меня из-за какой-то дуры и из-за того, что я засиделся допоздна. Мне не кому отдать свою участь, онлайн никого нет. Мой телефон сел. Может, кто-то прочитает это и монстр отстанет от меня и моей семьи. Он уже убил моих родителей и ломится в мою дверь. Я приставил к ней кровать, но это мало помогает. Прощайте, мне конец". Это было первым убийством двадцать лет спустя после этой трагедии. Больше этот демон с тех пор не проявлялся, но эта женщина-ведьма, которой уже давно должно было быть за восемьдесят, очевидно сделала что-то. Говорили, что последний раз этот демон появлялся в её квартире, однако после этого она выжила и умерла лишь через несколько дней по неизвестным причинам. Возможно, она умерла, запечатав эту тварь. Возможно...

Звонок из ада.

Spoiler

Был вечер пятницы, и я уже засобиралась домой с работы. Тут раздался звонок мобильного телефона, номер был засекречен.

- Алло - Мне нужна помощь помогите, помогите прошу вас!!! - закричала в трубку плачущая женщина.

- Хорошо. Что у вас случилось?

- Умоляю помогите мне, мне нужно вам кое что рассказать… это очень важно!

Подумав, что у меня еще найдется минут десять, я решила выслушать странную женщину.

- У меня есть очень мало времени, чтобы выжить… они дали мне три дня… сегодня ночью в 00.00 я умру…

- Я ничем не могу вам помочь, извините, позвоните своим родным или сразу в психушку! - жестко выпалила я. Меня раздражали такие звонки! Звоните, если что-то случилось в милицию или скорою, сегодня вечер пятницы, имейте совесть! Я знаю таких шутников, наверное это тот самый шутник. Я бросила трубку. Через пять минут, когда я уже одевала пальто, позвонил тот самый "засекреченый номер”. Ну, сейчас ты получишь! Будешь знать, как доставать!

- Алло! - чуть не прокричала я. На удивление, молчали. Потом послышались голоса и крики, я подумала, что зря я накричала на ту женщину, видно действительно она попала в беду.

- Алло… прошу вас…

- У вас пять минут! - Началось все с того, что мне позвонили на мобильный три дня назад в 00.00, когда я уже спала. Номер был засекречен. Когда я взяла трубку, послышалось шипение, а потом голос… мужской голос, хрипящий и сиплый: "Хочешь купить желанное заценное?”, когда я стала распрашивать кто это, неизвестный мне человек ответил: "Это из ада. Ну так как: желанное за ценное?” Я бросила трубку, так как подумала, что кто-то шутит. Посмотрела во входящие на мобильном, оказалось что мы говорили пять минут, но я точно знаю, что прошло не больше двадцати секкунд. Не успела я выключить свет и продолжить смотреть цветные сны, как опять позвонили. На мое "алло” мне опять предложили купить желанное за ценное, ну я думаю сейчас я с тобой пошучу.

- Да, конечно, хочу!

- Ну, тогда проси, что хочешь.

Ну, я подумала: может напился мужик и предлагает мне что-то купить, и вот воспользуюсь моментом.

- Так значит мне серьги из золота с бриллиантами!

- Как скажешь… завтра будут… через три дня заплатишь…

- И чем же мне платить, долларами или евро? - чудак даже адреса не спросил, видно сильно пьян.

- Желанное за ценное… серьги за душу…

Трубку положили. Я думаю: ага давай, давай и легла спать. Утром в дверь позвонили, я открыла: на пороге лежала маленькая коробочка, а в ней серьги… но как? Ведь он даже адреса не спросил!!! С того дня все и началось… серьги будто перемещались с места на место. Я положила их на стол, вечером нашла на полу в спальне. Звонили постоянно в двери, смотрела в глазок, а там никого. Вещи лежали не на своих местах, билась посуда, каждый день мне звонили на мобильный и говорили: "Скоро… очень скоро…” - я не знала, что это такое и решила не обращать внимание, но тут.. на третий день я проснулась привязаной к кровати, в ногах у меня сидело нечто. То ли кошка со свинным рылом, то ли свинья с кошачьим телом.. оно было все черное я испугалась. А оно говорит:

- Желанное за ценное… я пришел… до 00.00 ты останешься жива но ты должна позвонить и рассказать кому-то об этом иначе твои близкие умрут, а ты будешь умирать очень медленно и мучительно! Тварь исчезла. Сейчас я лежу все еще на кровати, связана, это нечто держит мне трубку у уха, а другой рукой скальпель. На столе лежат еще нажовка, зажим, пилка и огромные гвозди. Один из гвоздей оно вбило мне в пятку за то что ты положила трубку. Я рассказала тебе об этом сегодня ровно в 00.00 оно тебе позвонит… прости…

Выслушав весь этот бред, я пошла домой. Устроившись перед телевизором, я уснула. Я проснулась ночью от телефонного звонка, мельком взглянув на время было 00.00, звонили на мобильный.

- Алло

- Желанное за ценное? Тут мне вспомнилась та женщина я прокричала в телефон:

- Нет! Нет! Мне нечего от тебя ненадо!

- Желанное за ценное… Нечего не надо за душу. Как скажешь… три дня… Оно положило трубку. Я дописываю свой рассказ... руки трясутся, вся клавиатура залита слезами… страх… мне хочется жить, но прийдется повеситься, чтобы оно не убивало меня в муках… я схожу с ума
 

Дом и я.

Spoiler

Начну издалека. Я родился в Москве. Мы жили там три года, а потом по особым обстоятельствам переехали в Питер. В Питерской квартире мы жили пять лет. Последние два года жизни там у мамы начались проблемы со здоровьем. У нее была астма и нам посоветовали переехать в какую-нибудь деревню или пригород. С восьми лет я жил в пригороде города Казань. Все было хорошо, пока мы не переехали от бабушки в новый огромный 2-х этажный дом с подвалом.

 

Через год после переезда у меня родилась сестренка, но во время родов у мамы случился приступ и она умерла. Папа всегда был на работе и поэтому сестренку воспитывал я сам. Она выросла достаточно милой девочкой и сейчас ходит в первый класс. К сожалению, мы все же переехали обратно в Питер через девять лет проживания в загородном доме.Но эти девять лет я не забуду никогда.

 

Утром в пол восьмого я уходил в школу, заодно отводил сестренку в садик. Моя учеба в младших классах в первую смену длилась не долго, всего год. Потом нам сказали ходить во вторую смену. Я как всегда отводил сестренку в садик, потом возвращался домой и в полной тишине делал уроки. У вас никогда не было ощущения что вы не одни дома?Даже когда все разошлись по своим делам, а вы остались? Такое ощущение у меня было всегда, когда я действительно оставался один. Идти в школу мне нужно было к двум и поэтому я мог свободно заниматься своими делами пока не прозвенит будильник, я ставил его, чтобы просто не проворонить нужное время.

 

 

Итак. Я оставался один и делал уроки. Первое время я не обращал внимания на шаги, доносившиеся из подвала, которые постепенно поднимались на второй этаж и захлопывали дверь в комнату моего отца. Шаги были не громкие, нет, скорее это было похоже на капающую из крана воду. Я проверял все раковины, но они все были сухими. Продолжалось мое терпение несколько недель.Пока шаги не сменили свой путь в сторону кухни, где сидел я.

Шаги приближались. И звук воды превращался в настоящие шаги, и меньше были похожи на что-то нормальное. Я громко крикнул в сторону двери:

- Ты хочешь узнать кто я?!

Шаги остановились и будто прислушались ко мне. Но на кухню дверь не отворилась.

- Так ты хочешь узнать кто я?!

На этот раз шаги стали быстрее. Но уходили в сторону подвала. И все утихло. В этот момент включился телевизор, по которому шли мультфильмы. Я сегодня еще не раз пожалел о том, что говорил с "Домом" только через дверь.

На следующий день все было как никогда тихо и спокойно. Никаких шагов не было. Просто тихо скрипели чуланные двери.

Через неделю шаги целенаправленно шли к кухне. Дверь открылась и с грохотом захлопнулась. Я мог его видеть, но я не видел. Для меня это был просто ветер, но ветер с запахом сирени и свежих фруктов. Я опять спросил "Дом":

- Если ты не хочешь узнать кто я, то это значит, что ты меня знаешь ведь так?

Ответа не было. Да и какого ответа можно ожидать от ветра? Я вспомнил про пластмассовые буквы, с которыми моя сестренка училась составлять слова на холодильнике.

- Кто же тогда ты? - Указав на них, я обратился к "Дому".

И этим я все порушил. Ответа не было.Но ветер был тут, на кухне. Зазвенел будильник. Почему так рано? Я только сел за уроки...

В этот же день, ночью я не спал. Я сел у входа в подвал и начал говорить.

"Почему ты мне не отвечаешь? Я не боюсь тебя. Я больше ничего не боюсь. Я тебя не знаю, но меня знаешь ты..."

Мои разговоры с "Домом" продолжались. Я начал слышать шепот. Повторялись только одни слова: "Нет, нет, беги".

Я просто воспринимал это, как воображение.

Стук в дверь не давал мне покоя. Он становился все сильней и сильней. Пока просто не начал стучать по барабанным перепонкам. Я просто начал говорить:

 

- Ты делаешь мне больно, чтобы я от тебя отстал? - стук начал становиться меньше.

 

- Ты от меня не отвяжешься. Ты заявил о себе шесть лет назад,и, что думаешь ты мне надоел? Нееет, теперь ты перестал меня мучить кошмарами и начал причинять физическую боль? Ты плохой стратегист. Мы переедем отсюда. Но не скоро. Я оставлю тебя, но не сейчас. Дай мне уснуть. У тебя еще все утро впереди.

 

 

Стук прекратился. И ко мне пришла сестренка. Без слов мы просто заснули в обнимку.

Утром ничего не было. Я не просыпался до школы.

Последние коробки были погружены в машины. Газель тронулась, а мы остались собирать последние вещи. Я в последний раз решил поговорить с "Домом".

"Я ухожу. Ты доволен? Я надеюсь теперь тебе будет здесь весело. И ты перестанешь мучить меня. Забудь про то, что я тебе говорил. Это мои последние слова тебе. Последние годы ты меня совсем достал. Этот дом будут сносить. Оставшись тут, ты навсегда будешь похоронен в подвале. Я не буду жалостлив к тебе. Ты слишком плохой для того, чтобы тебя жалеть. Ты так и не сказал кто ты. А мне уже не важно."

Когда я выходил из дома, я в последний раз услышал шаги в сторону входной двери. Это не были обычные медленные шаги. Это были ужасно быстрые и громкие шаги. Они остановились, когда я закрыл дверь, будто прямо перед его носом. Обернувшись увидел на двери надпись: "Ад-твой дом".

Посчитал за шутку соседских придурков и сел в машину.

Сейчас у меня все хорошо. Сижу и слышу те самые адские шаги. Они все ближе.

 

Скрип детской коляски.

Spoiler

- Фигня какая-то.

Илья недовольно сплюнул в костер. Небольшие языки пламени угрожающе зашипели, бросив в сторону подростка скудный сноп искр, и тут же вернулись к своим прямым обязанностям – жадно и со вкусом пожирать поленья.

- Плита прав – ты не умеешь рассказывать страшные истории, - поддержал друга Стеблов.

На защиту понурого Сашки выступила Лена Копылова:

- Вань, ну чего ты к нему привязался? – положила маленькую ладошку на острую коленку парня. В свете костра было видно, как вспыхнули румянцем его щеки – Лена нравилась Иванченко с пятого класса. Копылова посмотрела на него: - Ты хорошо рассказываешь, - произнесла ободряюще, но тут же добавила, будто извиняясь: - Только не всегда страшно.

Сашка понимающе вздохнул. Сейчас ему было важнее, что девочка не убирает свою ладонь с его ноги, он даже дышать боялся. И пусть он не умеет так вещать как Илья Плиточкин, пусть его за это в очередной раз ругают, зато Лена прикоснулась к нему и жалеет. Ради этого он готов пересказать еще десяток скучных и не ужасных историй, которые в большинстве своем основаны на фильмах. 

Ребята сидели возле догорающего костра, над которым недавно возвышался мангал. Подростки изредка подкармливали его небольшими веточками, чтобы он совсем не потух – крупные поленья почти превратились в угли. Недалеко от костра возвышался большой двухэтажный дом: яркие проемы окон манили теплом, дверь распахнута, но вход прикрыт противомоскитной сеткой, слышится негромкая музыка. 

Александр Иванченко, Илья Плиточкин и Иван Копылов дружили с первого класса. Сестра Ивана – Лена присоединилась к их группе два года спустя, когда пошла в первый класс. Она быстро понравилась остальным ребятам и у нее появилась тройка защитников, которые заступались за нее, как за родную сестру. 

Дружба ребят вылилась в дружбу их родителей и теперь, когда на дворе июль месяц, а впереди еще два с половиной месяца каникул, они собирались на даче у Копыловых на выходные.

- Вы там не замерзли?

- Нет, мам. Не мешай, - отмахнулся Иван от миловидной женщины, что выглянула из дома. 

- Не буду, не буду. Только долго не засиживаетесь, а то комары сожрут. 

- Хорошо! – хором ответили брат с сестрой. Ванька покачал головой: - Мама. 

- Она беспокоится за нас. 

Подросток вновь отмахнулся рукой, теперь от сестры, но увидев, что та немного расстроилась его поведением, обнял ее и произнес примиряющее: 

- Знаю. Но мы давно не маленькие и уж как-нибудь справимся с комарами. Правда, Илюх? – подмигнул другу. 

- Это точно… Так, кто еще не пытался нас напугать? – Плита оглядел ребят. 

Прежде чем кто-то ответил, в свет костра вошел высокий мужчина, в шортах и сандалиях на босу ногу.

- Привет, архаровцы. Чем занимаетесь? – присев возле Иванченко, подкинул в костер несколько веточек.

Лена пожала хрупкими плечами.

- Да так – ничем. Страшные истории рассказываем, костром любуемся. 

Мужчина посмотрел на ребят, подмигнул Илье.

- И о чем же ваши истории? Наверняка про монстров обитающих в лесу и о маньяках, что живут в подвале дома.

Мужчина усмехнулся, поняв по глазам ребят, что догадался.

- Это все детский лепет на лужайке, который в каждом фильме можно увидеть.

Плиточкин посмотрел на сидящего напротив мужчину, спросил заинтересованно:

- А ты знаешь другие страшилки?

- Знаю, сын, знаю. Только не страшилки – это у вас они для детского сада, вижу же, что ни капельки не напуганы. – Владимир Сергеевич вновь подмигнул сыну: - Мы в свое время не знали таких ужастиков, что сейчас по ТВ показывают. Для нас «Дикая охота короля Стаха» и «Вий» были верхом ужаса.

Саша удивленно посмотрел на дядю Вову.

- Как же вы тогда играли?

Плиточкин-старший улыбнулся.

- Эх, молодежь, мы сами придумывали страшилки и, поверьте, вашим голливудским Фредди Крюгерам и прочим монстрам, что из телевизора после телефонного звонка вылезают, далеко до наших историй. 

Владимир Сергеевич ностальгически смотрел на потрескивающий огонь.

- Помню один пацан – Ленька Ветров, даже описался от страха. 

Илья с сомнением посмотрел на отца.

- Да ладно, - в голосе прозвучало недоверие. – Может, расскажешь? – вот это уже был вызов и дядя Вова принял его.

В костер плюхнулось полено, огонь с жадностью набросился на него, как шакал, что голодал неделю. Тут же начал вгрызаться в деревянное тело, обволакивая его красно-желтыми руками.

- Уверены?

Ребята дружно кивнули, даже Лена, что не так любила, когда ребята бахвалились друг перед другом, кто знает более страшную, а значит более кровавую историю. 

Плиточкин-старший довольно потер ладони, в отблеске костра блеснули его глаза.

- Хорошо, сами напросились. Только, чур, не перебивать, а то не буду рассказывать, - предупредил он.

Молодежь вновь хором кивнула.

- Давно это произошло, мне тогда не больше вашего было... Вот таким же летом, в каникулы. У нас своя компания была, человек пять. Бывало на велосипеды сядем, нас родители только и видели, что под вечер, когда сил крутить педали не было. По-моему, мы тогда весь город объездили вдоль и поперек, и соседние захватили… Да, интересно было. Не то что сейчас, когда вас из дома не выгонишь, привыкли в сети общаться, да по телефонам эсэмэсками бросаться. 

- Папа, - прервал воспоминания Илья. – Ты хотел страшную историю поведать, а не рассказывать как прикольно было в ваше время.

Владимир Сергеевич укоризненно посмотрел на сына, вздохнул тяжело – как же он быстро подрос, а ведь только недавно слюни до земли пускал и научился ходить. 

- Ладно, торопыга, - потрепал Сашку по волосам, бросил еще одно полено в костер. – В то лето мы жили у твоей бабушки…

- Бабы Веры?

- Да, - кивнул отец и тут же напомнил, чтобы его не перебивали. Остальные ребята строго посмотрели на Плиту, а Лена даже пальцем пригрозила. 

- Частенько у нее бывали, что там было езды от дома до деревни полтора часа на велосипеде, вот мы и наведовались к ней, нередко оставаясь на ночь, а то и на насколько дней.

Илюха знает, а вам скажу, что замечательные там места: речка недалеко, лес рядом, вот с такими грибами, - дядя Вова показал ладонями широкую шляпку, что больше походила на тарелку, а как там птицы поют – заслушаться.

Плита согласно кивнул, но промолчал. Лена Копылова немного завистливо вздохнула, она любила природу, лес, речку, в огороде с мамой копаться. 

- И все бы прекрасно было, - тем временам продолжал Владимир Сергеевич, - но жила в той деревне старуха одна. Сейчас, конечно, понимаю, что она больной человек и ничего в ней такого не было, но тогда она казалась… - замолк, подбирая слово.

- Ненормальной, - услужливо подсказал Иван.

- Да. И страшной казалась. Зимой и летом ходила она в одной и той же старой юбке и затертой до дыр телогрейке, из которой вата торчала. Да платок на голове, непонятного цвета. Только не это в ней пугало. Всюду она возила с собой старую детскую коляску, с жутко скрипучими колесами. Ощущение такое, будто одновременно кто-то несмазанную дверь открывает, пенопластом по стеклу водит, и кот мартовский орет, - Владимир Сергеевич поежился. – Если кто-то слышал это, сразу знал, что старуха идет. 

- А что в коляске было? – не удержалась от вопроса Лена, уж больно интересно было.

Дядя Вова задумался на какое-то время, потом дернул плечом.

- Бог его знает – я туда не заглядывал и ее не спрашивал, а она не предлагала. Она вообще сторонилась людей… точнее они ее. Знаю только, что разговаривала она с коляской, будто там кто-то живой лежал… - он вновь задумался, тревожа красные угли костра длинной веткой. – Нет – вру, один раз я все-таки увидел, что она возит в коляске. 

Мы с пацанами возвращались с речки, где весь день провели, купаясь и загорая, а чтобы попасть на нашу улицу надо дорогу перейти; машины, конечно там не часто ездят и все же случается. 

Старуха как раз собиралась пройти, когда из-за поворота выскочил жигуль и, не снижая скорости, промчался точно рядом с ней. До сих пор не понимаю, как он ее не сбил, хотя коляску задел. Да так, что она подлетела в воздух и рухнула в нескольких метрах.

Вот тогда мы и увидели, что прятала старушенция и с кем разговаривала…

- Вы там не замерзли? Может, домой пойдете?

- Мама! – возмущенно возопили Копыловы, и их поддержали остальные ребята.

- Хорошо, хорошо, - женщина, защищаясь, подняла ладони и скрылась в недрах дома.

- Так на чем я остановился?

- Жигуль. Коляска перевернулась. Старуха, - наперебой выпалила молодежь.

Если вначале они скептически отнеслись к рассказу Плиточкина-старшего, то сейчас внимательно слушали его, ловя каждое слово. Было не страшно – интересно.

- Правильно. Так вот мы увидели, что храниться в коляске. Там было… - дядя Вова взял театральную паузу, специально нагнетая обстановку.

Где-то прокаркала ворона, но ребята ее не услышали, они замерли в ожидании следующих слов. Владимир Сергеевич бросил обгоревшую ветку в костер. Почесал затылок.

- Признаться, не то мы думали увидеть. Оказывается, эта безумная возила в коляске какой-то мусор. 

Возле костра раздался разочарованный выдох.

- Я-то думал, там ребенок как-то… мертвый, - Сашка был обескуражен больше остальных. Все его подростковое воображение, основанное на сотне фильмов ужасов, говорило, что в старой детской коляске обязан быть мертвый ребенок, который должен выходить по ночам и терроризировать соседей, убивая их одного за другим. 

- Нет – точно мусор: какие-то банки, тряпки, по-моему, подушка даже была – я не всматривался особо. Но точно помню, как она на нас смотрела, когда проехали мимо нее: с такой злобой, что я чуть с велосипеда не упал. И она что-то говорила, тихо так, будто заклинание какое читала, - Владимир Сергеевич вновь поежился, хотя возле догорающего костра было еще тепло.

На несколько минут в летней ночи наступила тишина, лишь было слышно, как негромко играет музыка в теплом и уютном доме, как недовольно каркает ворона, да из последних сил потрескивает костер, которому, словно отощавшему псу, бросили сухую ветку.

- Знаете, что странно? Мы ведь знали, кто сидели за рулем того жигуленка, и старуха знала. Единственный в деревне, кто ездил на ядовито-зеленой автомобиле с битым бампером был Колька Никифоров – та еще заноза для всех деревенских. С ним предпочитали не связываться, он как выпьет так за нож хватается, а бухой он часто ходил. Да и за руль садился глубоко под шафе. 

Мало кто не любил ту старуху, за ее… - Владимир Сергеевич повертел пальцем у виска, - а кто-то боялся. Колька тоже боялся, а оттого люто ненавидел. Пытался ее как-то задеть, подколоть, но только издалека или за спиной. Сейчас я думаю, что он специально так близко проехал, чтобы напугать ее… - замолчал, а потом добавил вмиг севшим голосом: - С тех пор никто не видел Никифорова. Говорят, что совсем спился, да угодил на машине в овраг, но что-то я в это слабо верю. Колька даже пьяным водил жигуль так, как некоторые по-трезвому никогда ездить не будут. Нет, тут что-то не чистое было. 

Дядя Вова замолчал. Когда молчание стало слишком долгим, Илья спросил недоуменно:

- И что тут страшного? Пап, ты придумал какую-то историю, которую в детском саду никто не испугается. 

Плиточников-старший удивленно посмотрел на сына, хотя в подступившей темноте, трудно было разглядеть его лицо, да и потухший костер не помогал.

- А кто сказал, что я это придумал?

С этими словами он резко встал и быстрым шагом направился к дому. Уже возле него обернулся:

- Эту старуху тоже никто больше не видел. Говорят, что она подалась в другую деревню… По-моему, я видел ее в этих краях, - откинул сетку в сторону и исчез в светлом проеме двери, оставив ребят одних в темноте и тишине.

Скоро молчание стало гнетущим, давящим, словно огромный валун разом свалился всем на плечи, грозясь придавить своей массой. Молодежь понимала, что самой историей напугать нельзя, сейчас по телевизору идут фильмы и передачи куда более ужасные… но почему так хочется поскорее вернуться в дом.

Ребята искоса поглядывали друг на друга, не решаясь вставать, ведь каждый считал, что первый окажется трусом, поэтому сидели погруженные в темноту и ночные звуки. 

- Какая-то не страшная история, - попытался непринужденно произнести Сашка, но голос предательски отдал хрипотцой. 

- Ага, - поддакнули остальные, - ничего ужасного. 

- Плита, твой отец не умеет…

Что именно не умеет отец Ильи, Иван так и не сказал. Где-то за воротами раздался противный скрип и молодежь испуганно вздрогнула.

- Да ну вас, дураки, - обиделась Лена, встала и быстро пошла к дому.

Иванченко проводил ее взглядом, бросил напряженный взгляд на высокий забор.

- Холодно что-то стало, - поежился, и тоже пошел к теплому и светлому дому. 

Илья и Ваня, не сговариваясь, вскочили со своих мест и, стараясь не сорваться на бег, устремились вслед за другом. 

 

Хорошо проводить время на даче, когда вокруг родные и близкие люди. Недалеко от дома выситься лес, в котором так приятно гулять днем, а вечером вдыхать его хвойный аромат. И речка почти рядом, и рыба там водится, на которую так приятно охотится с удочкой. Разве может быть что-то прекрасней, шашлыков над мангалом и жаренных сосисек над костром. 

Все это радовало Ивана до сегодняшнего дня. Теперь он лежал в своей комнате и сон не шел к нему, будто потерял дорогу. На соседней кровати легко посапывал Илья, раскидавшись на постели и подмяв под себя подушку. 

Копылов, с завистью поглядывая на друга, и сам пытался несколько раз заснуть, но только промаялся с закрытыми глазами. Наконец, ему надоело просто так валяться, он решил спустится в кухню, попить сока.

Встал, стараясь не разбудить друга, хотя почему-то именно сейчас ему хотелось, чтобы Плита не спал, а рассказывал очередной анекдот, над которыми они будут смеяться до утра. Или чтобы они играли в карты. 

Свет из холодильника осветил кухонный стол, отразился от висящих сковородок и выхватил сжавшуюся на стуле одинокую фигуру. Иван обернулся, дернулся и пачка сока выпала из рук. 

- Не шевелись, - прошептали испуганно. Ваня с трудом узнал голос Иванченко.

- Сань, ты чего?

Дрожащий палец указал за спину Копылова.;- Там.

Иван повернулся... и обомлел. В горле встал комок, заставляя парня жадно глотать воздух и пытаться что-то произнести.

В небольшое кухонное окно, прикрытое прозрачной занавеской, кто-то заглядывал. Не трудно было разглядеть темное пятно вместо лица, закутанное в платок, тем более что ночной гость подсвечивал себя фонариком, от чего казался еще страшнее и мрачнее. 

Неожиданно раздался противный скрип, будто кто-то провел пенопластом по стеклу. У ребят одновременно по спинам пробежал морозящий холод и застрял где-то в пояснице. Словно издеваясь за окном раздался противный смешок, от которого хотелось закричать, но ребята только разевали рты, будто рыбы выброшенные на берег.

- Хотите прокатиться в моей коляске? – приглушенный окном голос, наконец, прорвал застрявший комок в горле и по дому разнесся ребячий крик.

Фигура на улице нервно заметалась. Фонарик в руках запрыгал, упал на землю, закатился под ступеньки, обиженно освещая небольшой кусок дорожки перед домом. 

Первым на кухню ворвался Николай Дмитриевич: в трусах, с всклокоченными волосами и автоматом в руках. По взглядам ребят он понял, что произошло что-то страшное и, не разбираясь что именно, направил оружие на окно, за которым угадывалась фигура с высоко поднятыми руками. 

Секунду спустя на кухне стояли все обитатели дома. Женщины бросились к ребятам. Мужчины схватили все, что могло послужить оружием. Молодежь распласталась вдоль стены, стараясь не мешать взрослым. 

Не выпуская замерзшую фигуры из поля зрения, Копылов-старший протянул руку к выключателю и на крыльце зажегся мощный фонарь, выхватывая фигуру ночного пришельца. 

- Это старуха… Старуха, - испуганно шептали Иван и Саша, губы у ребят тряслись, руки дрожали, даже объятия матерей не могло успокоить это.

- Сейчас проверим, что это за старуха, - зло произнес Николай Дмитриевич, передергивая затвор.

- Это старуха… Старуха. 

Остальные ребята были напряжены, ведь все помнили, что рассказывал дядя Володя. 

- Наташ, дверь открой.

Женщина распахнула дверь и Копылов-старший медленно вышел на улицу. Его не было несколько секунд, но испуганным ребятам показалось, что прошли часы, прежде чем Николай Дмитриевич вновь вошел в дом. За ним шла старуха.

Однако только сейчас молодежь разглядела то, что не смогла в темноте ночи: на старухе был только старый платок, который прятал лицо. Ниже была футболка с коротким рукавом, шорты и сандалии на босу ногу. 

- Папа, ты… ты… - Плита не мог найти слов, чтобы выразить негодование, страх и облегчение одновременно. В голову приходил только мат.

Плиточкин-старший снял с головы платок, виновато улыбнулся.

- Я же тебя пристрелить мог! Ты головой думал или чем? – Николай Дмитриевич поставил автомат на предохранитель.

Со всех сторон посыпались обвинения, особенно со стороны женщин. Владимир Сергеевич вновь виновато растянул губы, попытался объяснить свое поведение:

- Я курить вышел, а чтобы свет не включать, взял фонарик с собой. Тут Сашка на кухню спустился и меня как торкнуло. Молодой, ты извини, но не удержался я, - обратился он к Иванченко. – Схватил тряпку какую-то, да надел как платок, а уж воображение и фонарик сыграли свою роль. 

Александр зло посмотрел на семейство Плиточкиных, будто обвиняя в своем испуге не только дядю Володю, но и его жену, и Илью. И ничего не говоря, направился к себе в комнату, оттолкнув материнские объятия.

Конфликт исчерпал себя с уходом Иванченко, хотя женщины еще поругали мужчину, больше для острастки. 

Час спустя дом вновь погрузился в благодатный сон.

 

И все же не спалось, что-то тревожило, но он не мог понять, что именно. Илюха опять сопит, будто ничего не произошло, а он вновь ему завидует. Свет опустившийся луны, проникает в комнату, раскинувшись широкой полосой на полу и подоконнике открытого окна. Ночь свежа, ветер слегка качает верхушки яблонь, головки цветов.

Ваня повернулся на другой бок, полежал, надеясь, что заснет, но скоро понял, что и на этот раз не получится. Лег на спину, положил руки под голову, посмотрел на потолок. Широко зевнул и вконец понял, что сегодня точно не заснет. Тут еще и в туалет захотелось. 

Копылов выбрался из кровати, нащупал кроссовки, надел и пошел вниз. Ступеньки дубовой лестницы слегка поскрипывали под его ногами… Звук смываемой воды приглушила закрытая дверь. В темном коридоре возник светлый прямоугольник, но уже через пару секунд погас, возвращая дом в сонное состояние. 

Подросток постоял, решая, отправится ему вновь в кровать или пойти попить соку. Сок – решил он про себя и, слегка шаркая ногами, направился на кухню… На этот раз холодильник не осветил скрючившуюся фигуру на стуле – здесь он был один. Холодный напиток заставил узкий стакан покрыться испариной. Кадык дернулся в ожидании, когда руку слегка обожгло приятным холодом стекла. 

Неожиданно стакан в руке дернулся, и остатки сока пролились на футболку. Ваня выругался, поставил стакан на стол, схватил тряпку и попытался оттереть пятно. 

Он не заметил, как за окном мелькнула темная фигура. Как заглянула в дом. Наклонилась и подобрала фонарик. Заинтересованно покрутила его в руках и направила через окно на подростка. 

Копылов зажмурился, прикрыл глаза рукой.

- Очень смешно, - проворчал. – Дядя Володя, второй раз уже не страшно.

В окно заглянула голова в платке, убеждая молодого, что его вновь пытаются напугать. Но он не Сашка Иванченко – он не боится. 

Фигура стояла, не шевелясь, будто всматриваясь в подростка и светила фонариком в лицо.

- Да пошли вы, - показал средний палец, отвернулся к столу, не собираясь участвовать в очередной глупой шутке.

За окном раздался звук, ударивший по нервам: будто кто-то пенопластом провел по стеклу, где-то заорал мартовский кот и дверь несмазанную открыли. 

- Ну все, - разозлился Копылов, бросил тряпку и направился к двери.

Однако когда он открыл ее, возле окна никого не оказалось, лишь брошенный фонарик катался из стороны в сторону. Ванька схватил его, посветил в разные стороны, но возле дома он был один.

Скрип послышался со стороны огорода, следом раздался звук открываемых ворот. Иван бросился туда и успел увидеть, как фигура выходит на улицу. 

- Удрать решили – не выйдет.

Парня обуревала решимость догнать Владимира Сергеевича и сказать ему, что шутки у него не смешные, а истории не страшные.

Фонарик освещал дорогу. Луна взирала бесстрашно на то, как Иван Копылов вышел на улицу и устремился за темной фигурой, что неспешно шла в сторону ворот, за которыми начиналась дорога. 

Дядя Володя шел чуть прихрамывая, обходя небольшие участки освещенные фонарями. Однако, не смотря на неспешный шаг, Иван не мог догнать его, хотя почти бежал; возле ворот фигура оказалась раньше. Остановилась, будто что-то ожидая, потом слегка приоткрыла их и скользнула в образовавшуюся щель. 

Копылов ударился о ворота, не сумев вовремя остановиться. Навалившись всем телом распахнул их, посветил фонариком, пытаясь найти Владимира Сергеевича и обнаружил того стоящим возле кромки, что разделяла обочину и асфальтированную дорогу. 

Подросток посмотрел по сторонам, справа, вдалеке, маленькими огоньками показались фары приближающейся машины. Иван посветил в спину мужчины и только сейчас заметил, что тот странно одет. Куда-то исчезли шорты и сандалии, их заменили юбка и рванный тулуп с вылезающими из него кусками ваты. На голове был старый платок, больше напоминающий тряпку. 

- Дядя Володя? - в голосе послышалась неуверенность и зарождающийся страх. 

- Маленький мой, изголодался весь. Сейчас я тебя покормлю. Ты пока поспи, поспи, родной. 

- Что? Что вы сейчас сказали? Дядя Володя, это уже ни черта не смешно.

Фигура медленно повернулась к подростку и тот захлебнулся криком. Он не видел лица, его надежно скрывал платок, но испуганным сознанием Иван понимал, что перед ним стоит та самая старуха, а рядом детская коляска, в которой кто-то копошится. 

Копылову бы убежать, но он будто прирос к земле, не в силах смотреть на живое воплощение не страшной в начале истории и в тоже время не в силах отвести взгляда. Луч фонарика медленно начал подниматься по старушечьему телу, пока не осветил лицо. 

Сердце подростка остановилось, когда он встретился с взглядом полным ненависти и с сжатыми в нитку губами. Старуха смотрела на Ивана, а ему хотелось только одно - проснуться. Это ведь не правда, страшные истории не могут оживать, они не должны быть реальностью. 

Не отрывая взгляда от Копылова, старуха взялась за ручку коляски и принялась медленно покачивать ее. 

- Потерпи, родной, скоро будешь кушать, - она говорила тихо, еле различимо, при этом очень нежно, будто с маленьким ребенком. Вновь в коляске кто-то зашевелился, послышалось невнятное мычание. - Да, маленький, кушать будешь. Скоро, - старуха взглянула на подростка, в голосе послышалась угроза: - Очень скоро. 

Старуха перестала качать коляску, долгим, пронизывающим взглядом, посмотрела на Копылова. Тот почувствовал как ноги стали деревянными, фонарик в руках стал весить тонну, пришлось его сначала опустить, потом бросить. Тело будто ватным стало, хотелось лечь на асфальт, но мешали одеревеневшие ноги и отяжелевшие руки. 

Огни фар приближались, водитель явно торопился, хотя сейчас перед ним опасный участок дороги, на котором всего несколько работающих фонарей. 

- Потерпи, родной, скоро будешь кушать. Совсем немного осталось. 

Мрачный взгляд, вновь, пронзил Ивана и он не смог оказать сопротивления, когда губы самопроизвольно открылись и он спросил:

- Кто там? - указывая непослушной рукой на коляску. 

Старуха словно бы ожидала такого вопроса. Она вновь взялась за коляску и к ужасу подростка, пошла к нему. Копылов пытался сдвинуться с места, но не мог, приклеенный то ли невидимой силой, то ли страхом. 

Чем ближе была старуха, тем сильнее Иван понимал, что в коляске точно кто-то лежит и мычит. Старуха вплотную подошла к застывшему подростку, уперлась коляской ему в живот. 

- Хочешь посмотреть на моего маленького? 

Иван хотел замотать головой, зажмурить глаза, закрыть уши, лишь бы не видеть того, что находится в коляске. Хотел, но не мог, не имея возможности пошевелиться. 

Старуха положила руку на коляску, взглянула на Копылова и сложила защитный козырек, полностью обнажая люльку. Комок встал посреди горла, когда подросток увидел, кто в коляске. 

Там был не младенец, как он думал. В коляске лежал сам Иван: без рук и ног - мычащий обрубок с испуганными глазами. 

Копылов задергался и вдруг почувствовал, что может двигаться. Он побежал не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого кошмара. 

- Осторожно, малыш, - услышал за спиной встревоженный голос. 

В эту же секунду по глазам резануло ярким. Раздался визг тормозов. Тело Копылова потряс удар. Сильной рукой отбросил на обочину. Иван потерял сознание. 

 

Он медленно приходил в себя. Голова болела, перед глазами все расплывалось, тело стонало от боли. Иван хотел пошевелить рукой и не смог, как не смог двинуть ногой. Он вообще не чувствовал их. 

Перед затуманенным взором показалась фигура. Копылов с трудом сфокусировал взгляд. Дернулся, когда понял, что это старуха склонилась над ним. Но вместо злого взгляда он увидел нежный, добрый, так мать смотрит на свое дитя. Иван попытался встать, убежать, но смог только повернуться на бок. 

Перед глазами была старая, местами порванная ткань непонятно-грязного цвета. Над головой вдруг поднялся козырек и мир слегка покачался. Раздался скрип старой детской коляски. Иван открыл рот и... испуганно замычал. 

 

- Потерпи, маленький, скоро будешь кушать. Поспи пока.

Fallout 3 Numbers Station.

Вброс... я думаю.

Spoiler

В Fallout 3 есть несколько игровых радиостанций. Самые выделяющаяся и важная радиостанция -это Новости Галактики(НГ). Многие игроки, которые выбрали путь "плохого" героя знают, что вы можете убить Три Дога и он будет заменён техничкой Маргарет. Она не такая харизматичная персона как Три Дог и малословная, видимо недовольная своей работой. Так же она никогда не появляется на людях, более того, её нельзя убить. Как только Три Дог будет мёртв, вы останетесь с Маргарет.

Что большинство игроков НЕ знает, это то, что при некоторых обстоятельствах, НГ станет Числовой радиостанцией. Числовые радиостанции - это радиостанции которые передают необычное закодированное послание. Множество таких станций существует в реальной жизни. Просто зайдите на Википедию и там вы найдёте больше информации об этих странных передачах и то, для чего они предназначены в реальном мире. Вернёмся в Fallout 3...
Никто точно не знает какие действия надо выполнить, чтобы услышать числовую радиостанцию в Fallout 3. Получается что вам нужно убить Три Дога, потому что никто еще не рассказывал что слышал числовую радиостанцию пока он жив. Так же выяснили, что вам нужно не выполнять квест "Новости Галактики" где вам надо будет усилить
сигнал, чтобы радиостанция могла вещать дальше Округа Колубмия.Это довольно просто выполнить, можно даже использовать FallotWiki, чтобы узнать куда пойти дальше и продвинуться по основному сюжету. Ну и наконец вам нужно уничтожить Raven Rock. Это текущий способ активировать НГ как числовую радиостанцию и она останется такой
до конца игры. Хотя большая часть игроков, кто выполнил все вышеописанные действия, продолжают слышать стандартное вещание НГ, так что видимо есть еще какие-то действия необходимые для этого, но их еще не выявили.
Если вам повезёт и обстоятельства сложатся так, как надо, сразу после уничтожения Raven Rock, вы получите сообщение "радиосигнал потерян" и через пару секунд,"Радиосигнал найден". Хоть вы и не можете слышать НГ, потому что вы не усилили сигнал и находитесь вне зоны вещания станции при выходе из Raven Rock. К счастью, Raven Rock
находится в горах и неподалёку от мест где вы можете забраться достаточно высоко, чтобы поймать сигнал. Подходящие места для того, чтобы услышать НГ числовой сигнал это:
1. Ну, естественно в Округе Колумбия...
2. На вершине колеса обозрения в "backwater redneck island" (посоны не весь фолл облазил ещё, так что незнаю как локация по-русски называется)*
3. На самом верху одной из спутниковых тарелок, они расположены в северной части карты.
4. На крыше Тенпенни Таувер, хотя она возможно она и так будет на достаточном расстоянии что бы поймать сигнал.(воможно, на крышу лезть не придётся)
5. На самой высшей точке разбитого моста вокруг Арефу... хотя так же может быть в пределах досягаемости сигнала.
6. На одной из самых высших точек на вершинах гор в вокруг Raven Rock. Это скорее всего самый простой способ услышать числовую радиостанцию.
Когда вы поймаете радио сигнал, вы услышите старый знакомый голос... Три Дог, несмотря на тот факт что вы его убили ранее. Хотя вы сразу же приметите, что это не совсем так. Я думаю это уже не голос "героя Три Дога", а просто голос актёра который его озвучивал, голос Эрика Делламса. Он читает серию чисел монотонным, депрессивно звучащим голосом. Он раз за разом повторяет список простых однозначных чисел количеством от 9 до 12 чисел. Например, "девять-три-семь-девать-один-семь-два-ноль-три-честыре". Он никогда не будет использовать многозначных чисел вроде "одиннадцать" или "сорок". Эти номера сопровождаются посланиями на языке Морзе различной длины.
После этого все сопровождается песней "I don't want to set the world on fire". Вся остальная музыка похоже отключается в числовой радостанции.
Расшифровать послания на языке Морзе было самой простой частью для разгадки этой загадки, т.к. азбуку многие люди знают наизусть. Мы быстро обнаружили большое количество посланий на английском языке. Некоторые были совершенно обывательскими и даже комичными, как например: "Помыл сегодня свою машину, наверное буду етсь китайскую еду на ужин".
Или: "Уже видели моё видео на Ютубе, на нём я пинаю этого жиробаса по яйцам?".
Тут вы наверное скажете: "Стоп погодите, но Ютуба на сушествует во вселенной Fallout!" - и вы будете правы. Насколько мы можем сказать, все прозвучавшие сообщения основаны на реальности, приблизительно в наши дни.
Хотя, некоторые сообщения выглядят довольно зловеще, как вот это: "Королева умерла сегодня. Мир оплакивает эту утрату, в такие дни мы все чувствуем себя Британцами" - или: "Я не могу поверить что они действительно сделали это. Им недолго осталось. Я больше не могу выносить этот шум. На чердаке у меня есть пистолет".
Совсем недавно, один игрок который часто посещал wiki форумы, заметил сообщение которое пролило свет на значение остальных сообщений. Он читал тред в котором были собраны все найденные послания, переведённые с Морзе на Английский, и увидел линию "1-2-0-5-5-2-8-2-0-1-0. О чём ты говоришь? Ты потерпишь неудачу". Он понял что это относится к
недавней смерти Гэри Коулмана, и быстро понял что эти номера это время и дата смерти. Он тут же стал просматривать другие сообщения что бы найти больше примеров очевидных предсказываний будущего игрой, которой чуть более года. Следующее сообщение которое он прочитал шокировало его и заставило привлечь других людей для расшифровки кодов.
В сообщении было сказано "9-4-5-4-2-0-2-0-1-0. Происшествие в заливе, несколько смертей. Разлив нефти очевидно предовтращён. Он понял, что это был Взрыв нефтяной платформы Deepwater Horizon и даже дата совпадала с эти событием.
С этого времени все номера стали понимать как время и даты. Все указанные часы были даны в игре в военном формате и так их и оставили в этом документе.
Многочисленные посетители борды с посланиями на FalloutWiki стали исследывать другие сообщения, чтобы найти, что мы еще можем от из них узнать. Мы быстро обнаружили что все даты в игре были про настоящее время, хотя изредка некоторые были из прошлого. "22:15. 15 апреля, 1865. Он мёртв и в его смерти скорее всего обвинят актёра, балаган... Джонсону
лучше не дурить меня и заплатить как положено". Это добавляет сомнений насчёт официальной версии заказного убийства Линкольна.
Так как общество быстро засорялось различными интерпретированиями сообщений, модераторы забанили всех, кто там что-либо постил или даже просто читал тред. Всё что касается "числовых радиостанций" было удалено с FalloutWiki и они поставили софт для фильтрации постов чтобы больше подобной информации там не появлялось. Хотя несоклько человек
продолжили поиски и переписываясь по электронной почте, медленно заканчивали переводы оставшихся посланий и сопоставляли даты с теми, которые уже существуют.
"Королева умерла сегодня. Мир оплакивает эту утрату, в такие дни мы все чувствуем себя Британцами" 4:02. 19 марта, 2014.
"Уже видели моё видео на Ютубе, на нём я пинаю этого жиробаса по яйцам?" 00:16 24 декабря, 2012.
"Я не могу поверить, что Бритни действительно получила Оскара!" 21:33 27 Февраля, 2023.
"Я не могу поверить, что они действительно сделали это. Недолго им осталось. Они были предупреждены, но они всё продолжают раздвигать границы науки. Я больше не могу выносить этот шум. И свет, Господи Боже! Вселенная медленно распутывается вокруг нас. Я не собираюсь ждать смерти. На чердаке у меня есть пистолет".
Это пока что единственное сообщение которому не предшествовал ряд чисел.
Это может конечно ничего и не значит, но последняя дата среди всех сообшений это 1:27 6 Июля, 2027.

The SimsawnKTA Mod.

Spoiler

Меня нельзя назвать заядлым геймером – поиграть я люблю, но лишь в старые игры – года до 2006. Некоторые считают это странным при сегодняшнем обилии массовых хитов типа “Black Ops”, но я продолжаю играть в свои любимые игры, вызывающие ностальгию. Эту историю я узнал, когда искал в Интернете игру “The Sims: Makin’ Magic” (поясню, почему именно эту – она включает в себя все дополнения из предыдущих частей). Долго я скитался по сайтам, и случайно наткнулся на электронный дневник одного парня. Он рассказывал про некий “DawnKTA” мод для The Sims, якобы являющийся еще одним неофициальным дополнением. Интереса ради я решил почитать. Вот что он писал.

«Я решил поиграть в первых Симов и полез в сеть. Антивирус у меня слабый, поэтому я не заходил на все сайты подряд, а искал какой-нибудь неизвестный. В итоге, на глаза мне попался (странице в поисковике этак на 100-й – я очень упорен) сайт, который не содержал ни одной рекламы, да и вообще ни одного изображения. Посередине была надпись “Enjoy The Sims: DawnKTA Mod” и ниже – ссылка на скачивание. Подумав, я нажал. Как ни странно, при маленькой скорости Интернета (дело было часа в 4 дня) файл скачался быстро. Занимал он 1,22 Гб. Прикинув, что из этих цифр можно получить великое число 23, я не обратил на это внимание – подумаешь, совпадение. Файл не был установщиком – это и был весь “DawnKTA Mod”. Но я не стал его включать, так как надо было делать домашние уроки.
На следующий день я опять включил компьютер и, после недолгой переписки в Интернете, решил все-таки запустить игру.
Сначала экран потемнел. Затем, без всякой заставки и выбора домика из общего города, началась игра. У меня в подчинении оказался один-единственный сим. Я чуть расстроился, потому что раньше никогда не делал лишь одного, но продолжил играть. Перед ним уже стоял готовый, но не обустроенный дом, в котором было 4 небольшие комнаты. Денег было мало – 1022 доллара. Я обратил внимание, что и это число похоже на 23, и уже подумал, что это такой прикол разработчиков. На эти деньги я кое-как купил своему Симу самое необходимое (кровать, туалет, холодильник и тп.) и вернулся в режим игры. Первое на что я обратил внимание – полное отсутствие у Сима имени. Также в «Настроении» полностью пустовал показатель голод – хотя, обычно, Симы умирали от этого. Но, несмотря на это, настроение у моего Сима было отличным – об этом свидетельствовал ярко-зеленый кристаллик у него над головой. Пока я изучал все его потребности, он сам, включенный в автоматический режим, направился к холодильнику. Достал оттуда пачку чипсов и поел (кнопка «Перекусить»). Бросил пустую пачку на пол. Что странно, после того, как на полу образовался мусор, комната стала нравится ему только больше.
Вдруг Сим опять направился к холодильнику с тем же заданием – «Перекусить». Я заинтересованно наблюдал. Сим открыл холодильник, начал всматриваться… и холодильник захлопнулся прямо перед ним. Сим опять выпрямился, потом издал какой-то короткий рычащий звук (никогда не слышал такого, хотя раньше часто играл в The Sims). После этого он повернулся и посмотрел прямо на меня. В этот момент я как раз потянулся за чаем, и, могу поклясться, он взглядом проследил за направлением моей руки! Меня пробила дрожь. Чтобы как-то заставить его перестать стоять на месте, я приказал ему использовать туалет. Еще несколько секунд он постоял, вперив взгляд в меня, потом отправился выполнять задание. У самых дверей туалета он вдруг остановился и пожал плечами, как обычно бывает у Симов, когда они затрудняются выполнить порученную им задачу. Я не понимал, в чем дело, и вдруг увидел – у комнаты с туалетом не было двери! Но я отчетливо помнил, как установил там дверь! Быстро переключившись в режим строительства, я попытался установить в этой комнате дверь, но безрезультатно – игра писала, что в этом месте не может быть установлена дверь. Я пытался просто удалить стену, но ничего не получалось. Перетащить предметы из той комнаты в другую удалось, но как только я ставил их на выбранное место, они опять возвращались в ту комнату. Что самое странное – все время, пока я пытался делать ремонт, мой Сим спокойно расхаживал по дому, хотя игра была поставлена на паузу. Я в очередной раз удивился, зачем разработчики моды все так странно сделали. Когда я вернулся в «живой» режим, в дверь Симу позвонили. Это был какой-то мужчина по имени BnHll, одетый в старомодную одежду. Я направил Сима поздороваться с ним. Сим послушно вышел и пожал руку гостю. Сразу после этого гость быстрыми шагами ушел. Я с удивлением смотрел на своего Сима. Зеленый кристаллик над его головой почему-то стал темно-синим. Как будто поняв, что я смотрю на него, Сим перевел свой взгляд на меня. То же самое, что и в прошлый раз – теперь я даже специально помахал перед экраном рукой, и Сим следил за её движением, поворачивая голову то влево, то вправо. Его взгляд уже стал невыносимым – как будто он смотрел прямо в душу. Я сохранил игру и выключил компьютер до завтрашнего дня – решил показать игру другу.
К сожалению, друг прийти не смог – был слишком занят, и поэтому он дал мне флешку и попросил записать ему игру. Сначала мой компьютер упорно отказывался читать флешку, выдавая раз за разом сообщение об ошибке, но минут через пять все же открыл её, после чего я перекинул файл и вернул другу флешку. На следующий день он сказал, что у него игра вообще не запустилась, так как отсутствовали какие-то системные файлы. Я удивился – почему же на моем компьютере, который гораздо слабее, игра нормально работала (если это можно было назвать нормальным)?
В очередной раз я запустил игру через три дня, ровно в 23:00 – уроков было много, и освободился я поздно. В игре была ночь, хотя я отчетливо помнил, что сохранился днем. С удивлением заметил, что в доме появилась еще одна комната, стены в ней были не покрашены, и единственное, что в ней было – один стул, стоящий посередине. Мой Сим тем временем стоял на месте, ожидая от меня команд, но, на этот раз, не пронизывая меня своим странным взглядом. Кристаллик над ним все еще был синим, но теперь я заметил, что на одной из его сторон появились тонкие красные полоски. Когда я начал рассматривать эти полоски, Сим вдруг начал беспокойно оглядываться по сторонам. Я быстро понял, в чем причина – с края карты к дому очень быстро двигался все тот же BnHll, мужчина в старомодной одежде. На этот раз он, не дожидаясь приглашения, вошел в дом, остановился у моего Сима, и они начали разговор. Достаточно долгое время я наблюдал за тем, как повышается отношение моего Сима к мистеру BnHll, хотя я и не видел, о чем они говорят. Потом начали мелькать и темы разговора. Первый раз в диалоговом «облачке» появилось изображение черепа, второй раз – свастики, третий раз – пентаграммы. В четвертый раз я неожиданно увидел собственную фотографию, которая на компьютере хранилась в папке «Мои рисунки». Сразу после того, как появилась фотография, мой Сим и BnHll радостно расхохотались. Я весь побледнел. Зачем кому-то делать такой мод? Тем временем Сим попрощался с BnHll’ом, после чего гость спокойно ПРОШЕЛ СКВОЗЬ СТЕНУ дома, проигнорировав дверь. Сим же смотрел ему вслед, пока тот не скрылся с карты, потом опять издал тот рычащий звук (даже при включенных на минимум колонках его можно было услышать из соседней комнаты), который я уже слышал в свой первый день игры, и снова посмотрел на меня. Кристалл над его головой еще больше потемнел, что-то изменилось и в его лице – оно как будто чуть вытянулось и стало темнее. Мне стало не по себе и я выключил игру.

весь следующий день в школе я никак не мог сосредоточится на уроках – спал я плохо, так как постоянно думал об игре. хотелось знать, что же будет, если я снова запущу её. к счастью, один из учителей заболел, и последнего урока не было, так что я вернулся домой раньше родителей. наспех пообедав, я сразу же сел перед монитором и запустил игру.

все было еще загадочнее, чем вчера. первое, что меня удивило – я не смог найти своего сима. ни в доме, ни за его пределами его не было. пытался щелкать на его изображение – безрезультатно. единственное, что я заметил в доме – странная лужа темно-красного цвета в комнате со стулом. хочу заметить, что в игре было светло, хотя вчера я сохранялся ночью. игровые часы показывали время: 12:40. я посмотрел на время у себя на телефоне – тоже 12:40! недолго думая, я открыл статистику игры. в ней было указано, что с момента вселения сима в дом прошло пять дней. но ведь именно пять дней назад я впервые включил игру! значит, в ней действовало реальное время?! «но это невозможно!» - подумал я. я же абсолютно точно выключал компьютер! пока я размышлял над этим, вдруг на экране появился мой сим. он вернулся по дорожке с края экрана, как будто уходил куда-то по делам. я нажал на него. кристаллик над головой уже был больше черным чем синим, и, казалось, слегка пульсировал. сим же время от времени беспокойно оглядывался, не реагировал на мои команды «пойти туда-то», «сделать то-то». тут я заметил, что у него появилась работа. заинтересовавшись, я открыл соответствующую вкладку. внутри не было ни одной надписи, только… моя фотография, очень затемненная, но различимая. сим как будто бы понял, что я делаю, и опять посмотрел на меня. но на этот раз он не просто посмотрел, а поднял руку и указал точно на меня. его лицо потемнело еще больше, чем вчера, теперь он уже был почти негром. сим стоял и смотрел, указывая на меня, а рот его беззвучно шевелился, как будто он что-то говорил. по спине у меня пробежали мурашки. в этот момент в соседней комнате зазвонил телефон. я вышел из комнаты, пытаясь краем глаза следить за симом, который продолжал смотреть прямо на меня…

я снял трубку. тишина. я спросил: «алло?». с облегчением повесил трубку, когда услышал, что это кто-то просто ошибся номером. с другой стороны, я очень хотел, чтобы это был кто-то из знакомых – меньше всего мне сейчас хотелось возвращаться в комнату с компьютером. но любопытство пересилило страх, и я вернулся. сима снова не было. я нажал на кнопку «уменьшить масштаб», и вдруг увидел сима. он стоял на самом краю карты и смотрел за её пределы, в то серое бесконечное пространство. он как будто что-то высматривал там, внизу, и я догадывался, что именно. а точнее – кого. вдруг мой сим отошел от края и направился к своему почтовому ящику. на тот же ящик с другого конца карты держал курс уже начавший по-настоящему меня пугать мистер bnhll. они достаточно быстро встретились с моим симом, обменялись рукопожатиями. потом встали возле почтового ящика и стали ждать. но чего?

с другого конца карты возник еще один сим – небезызвестная девочка-почтальон в желтой куртке, разносящая газеты. она шла, как всегда беззаботно насвистывая какую-то веселую мелодию. мой сим и bnhll явно следили за ней. они дождались, пока она дойдет до дома, положит газеты, и вдруг…

монитор погас. я думал, что случайно ногой задел провод, но это было не так – лампочка на мониторе все еще горела. я решил подождать. а зря. через минуту экран вновь заработал, и я увидел странную картину. девочка-почтальон сидела на стуле в той самой комнате, которая появилась позже всех. ей это явно не нравилось – судя по всему, она даже была привязана к этому стулу, пусть в игре такой функции никогда и не было. за ней зорко следил bnhll, находящийся в той же комнате. мой сим тем временем направлялся к холодильнику. я попытался узнать, что он собирается сделать, но не смог – команда была описана какими-то непонятными символами. сим открыл холодильник, всмотрелся в него, потом выпрямился и достал… нож. на этом моменте монитор снова погас. я только сейчас понял, что весь вспотел. еще бы – я больше не контролировал ход игры! а игра ли это вообще была? на этот раз я ждал долго – монитор не работал минут десять-пятнадцать. зато когда вновь включился… bnhll стоял у почтового ящика, как будто ждал моего сима. комната со стулом была пуста. точнее, почти пуста – на полу появилось еще несколько темно-красных луж (неужели… кровь?!), а также неизвестно откуда взявшийся мешок для мусора, только чуть длиннее, чем обычный. мой сим тем временем спокойно мыл руки в раковине. потом он, не спеша, и насвистывая какую-то мелодию (кажется, ту же, что и девочка-почтальон), отправился в комнату со стулом. сам он взял мешок и поволок на улицу, а подоспевший bnhll тем временем отмывал лужи с пола. как ни странно, но сим и не остановился у мусорного бака, а поволок мешок еще дальше. теперь я уже понял, куда. он дотащил его до края карты, а потом… сбросил вниз, в пустое пространство. у меня закружилась голова. сим тем временем преспокойно попрощался с bnhll’ом, который незамедлительно покинул дом так же, как и в прошлый раз, а потом просто стал на месте, ожидая команд.

в этот момент в комнату зашла мама. не сказав ни слова, она выключила компьютер, и на мои вопросы заявила, что скоро контрольная, и я должен готовиться к ней, а не играть. я не возражал – теперь я уже не хотел знать, что же произошло с девочкой-почтальоном…

прошла уже неделя с того момента, как я последний раз запускал игру. не было ни времени, ни желания – исчезло даже то элементарное любопытство, из-за которого я включал игру раньше. контрольные я написал неплохо, начались летние каникулы – три месяца отдыха, но все же я не решался возвращаться к игре. когда я включал компьютер, чтобы послушать музыку или полазить в интернете, я пытался даже не смотреть на ярлык с игрой, висевший на рабочем столе. и вот, однажды ночью, я сидел на кухне и смотрел телевизор. было уже поздно, и громкость телевизора была минимальной, чтобы не разбудить родителей. вдруг я услышал какой-то шум из своей комнаты. но наша соседка разводила котов, и поэтому я сразу не придал шуму никакого значения – думал, просто они скребут стенку. шум повторился. я совсем отключил звук у телевизора и прислушался. все стихло. только я собрался снова включить звук, как услышал из своей комнаты какой-то стон. он был протяжный, но очень близкий, в нем была слышна боль. я весь сжался от ужаса, и вдруг стон начал усиливаться, переходя в низкий, нечеловеческий крик. в коридоре включился свет – проснулись родители. я до сих пор не мог пошевелиться от страха. в кухню вбежала мама и задала вопрос, от которого волосы на голове встали дыбом: - почему ты не выключил свой компьютер? он мешает мне спать, - сказав это, она опять ушла, и свет в коридоре погас. я так и застыл с отвисшей челюстью. еще бы – вот уже три дня, как я не включал компьютер! собрав всю волю в кулак, я медленно пошел по коридору к своей комнате. крика больше не было (он исчез сразу же, как только включился свет). я решился и зашел в свою комнату. компьютер действительно работал. и я уже не удивился, увидев на экране включенный «the sims: dawnkta mod». в игре многое изменилось. Зарегистрируйтесь, чтобы увидеть ссылкитеперь царила полная темнота. мой сим ходил по дому с фонариком – все лампы в доме почему-то не работали. по дому так же бродил еще один фонарик – как я и думал, им оказался верный соратник моего сима, bnhll. сим тащил к краю карты такой же мешок, какой я видел у него и прошлый раз, я bnhll так же отмывал лужи на полу комнаты со стулом. наблюдая за всем этим, я не сразу заметил, что у моего сима исчез кристаллик над головой. сначала я посчитал, что в комнате слишком темно, и поэтому я не вижу его. я включил настольную лампу. как ни странно, через несколько секунд лампочка в ней перегорела, хотя я менял её всего пару месяцев назад. а ведь настольная лампа была подключена к той же розетке, что и компьютер! приглядевшись, я понял, что был прав – кристаллика над головой сима не было. «значит, я больше не контролирую его» - с ужасом подумал я. только сейчас я осознал всю нереальность ситуации. «а ну, к черту!» - подумал я и быстро выключил игру. я залез в диск «с», быстро бегая глазами по монитору, пытаясь найти системную папку игры. она отсутствовала. я набрал название игры в «проводнике» - запрос не дал результатов. в конце концов я просто-напросто попытался удалить ярлык игры – он благополучно отправлялся в корзину, но при этом никуда не исчезал с рабочего стола. у меня уже началась паника. «это какой-то вирус!» - думал я. и вдруг игра вновь включилась, как будто все это время просто стояла на паузе. мой (точнее, уже не мой) сим смотрел на меня с монитора, вновь показывая пальцем. то же самое делал и bnhll. постояв так несколько секунд, они вдруг захохотали жутким смехом. я больше не мог терпеть этого и надавил на кнопку выключения компьютера. он не реагировал. тогда я быстро, рывком выдернул блок питания из розетки. на этот раз все получилось – монитор тут же погас. заснуть в эту ночь я не смог – так и слышал рядом с собой леденящий душу смех электронных человечков…

на следующий день после последней игры я обратился к знакомому – андрею. андрей очень неплохо «шарил» в компьютерах, и поэтому согласился помочь мне. вместе с ним на его компьютере мы вошли в интернет и стали искать «dawnkta mod» снова. я уже думал, что поиски не дадут результатов, как вдруг, через час, переходя по вечным ссылкам мы вновь наткнулись на тот самый сайт. в браузере он вообще никак не высвечивался – просто «http:/www.net», что уже ввело андрея в замешательство – он сразу сказал, что это невозможно, и, скорее всего, это либо глюк, либо шутка модераторов. я уже сомневался, что это обычная шутка, вспоминая зловещий смех сима. на сайте с ссылкой на скачивание он открыл исходный код страницы. там было много непонятных символов, как будто просто нарисованных от руки, и, как ни старались переводчик и «microsoft word» , перевести нам эту белиберду не удалось. все это тянулось вниз еще на добрую сотню страниц, и, пролистывая, мы нечаянно наткнулись на имя – brandon rovin. андрей высказал предположение, что это и был модератор сайта, а возможно и сам создатель «dawnkta mod». также он решил скачать игру на свой компьютер – я пытался отговорить его, но любопытство одержало верх, и он, не послушав меня, скачал игру. запустил. все было почти так же, как и в начале моей – но отличались дом сима, да и сам сим, которого мы решили называть сим-2. это было странно – неужели игра менялась в зависимости от игрока. поначалу сим-2 послушно выполнял все команды андрея – поесть, помыть руки, и т.д. и т.п. а потом с края карты появился… bnhll. я чуть не закричал, увидев его снова. bnhll спокойно подошел и поздоровался с новоприбывшим. сим-2 охотно пожал ему руку, и они продолжили разговор. потом, минут через десять, bnhll ушел. еще примерно полчаса мы с андреем следили за симом-2, но так ничего странного и не обнаружили. я пошел домой, а андрей пообещал, что попробует разыскать в интернете информацию об брендоне ровине. дома я до вечера старался не заходить в свою комнату. потом подумал: «да чего бояться-то? это всего-навсего игра». я включил компьютер. ни приветствия, ни рабочего стола – «dawnkta mod» запустился сразу. было темно, как и на улице. сим говорил с кем-то по телефону, что было странно, так как телефон я ему не покупал. вдруг телефон зазвонил и у меня. я снял трубку – это был андрей. - ты сейчас играешь? – спросил он. по голосу я понимал, что он очень удивлен. - да, - ответил я, - сим говорит с кем-то по телефону. - открой список его друзей, - сказал андрей. я открыл. как ни странно, в списке было уже двое людей: bnhll и… сим-2. но ведь я не подключался сегодня к интернету, наши с андреем компьютеры ничем не были связаны! тут меня осенило. - андрей, что делает сейчас твой сим? – спросил я. - говорит с кем-то по телефону, как и твой. хочешь сказать… они говорят друг с другом? именно это я и хотел сказать. - bnhll случайно не в доме твоего сима? – спросил я у андрея. - да, он здесь… стой, он выходит из дома… идет по тротуару… все, исчез. как только андрей сказал: «исчез», с края моей карты появился bnhll. он шел, насвистывая мелодию девочки-почтальона, направляясь к моему симу. в телефоне что-то загудело. до меня не сразу дошло, что почему-то отключилась связь. на экране тем временем сим повесил трубку, а потом поднял опять, набрал номер и прижал её к голове. кому он звонит? мой телефон опять зазвонил. «ничего хорошего» - подумал я. снял трубку. смех, который я услышал, был громким и зловещим, как никогда. сим прямо-таки хохотал прямо в трубку, позвонил мне и теперь хохотал, как и присоединившийся к нему bnhll. я повесил трубку, весь в холодном поту. то же самое сделал и сим. потом посмотрел прямо на экран, и он потух. игра выключилась, оставив меня одного в темной комнате и с жутким смехом в голове.

в эту ночь я, с разрешения родителей, спал в гостиной – не было ни малейшего желания заходить в свою комнату. проснулся я рано – сна не было ни в одном глазу. несмотря на ранний час, я быстро позвонил андрею. как выяснилось, не сразу смог заснуть и он – потому что его сим, по его мнению, убил соседку, пришедшую поздороваться. он заявил, что игра – просто прикол разработчиков, но услышав мою историю изменил свое мнение. утром он долго просидел в интернете и нашел электронный дневник брэндона ровина. как выяснилось, его во время сокращения уволили из «maxis» - компании, выпускающей серию «the sims», и таким образом он решил напоследок «пошутить» над ними – сделал отдельный мод, в котором не было выбора сима, города, и так далее, и когда он уже завершал работу, в компьютер ударила молния. он уже проверял игру и решил, не делая окончательной проверки, побыстрее закачать её в сеть. уже после того, как он создал сайт, на котором располагался файл с игрой, он решил поиграть сам – исключительно из интереса. на этом месте его дневник обрывается еще на месяц. потом он оставляет сообщение: «dawn kill them all», то есть «рассвет убьет их всех». на этом связь с брэндоном обрывается, но в титрах «the sims» его имя помещено в рамочку – Зарегистрируйтесь, чтобы увидеть ссылкизначит, он погиб. «неужели его довела игра?» - думал я, слушая андрея. вдруг телефон снова отключился. я написал андрею смс-ку, и мы встретились через час. мы поговорили о странном моде и попытались понять, при чем тут «рассвет». потом андрея осенило. - это же очевидно! – заговорил он, - мы включали игру только ночью, потому что при рассвете на монитор падают лучи солнца. может, они опасны для этих существ? я посчитал, что это дельная мысль, и помчался к своему дому, а андрей – к своему. первым делом я попытался включить компьютер. но он… не включался. «что же делать?» - думал я, хотя прекрасно понимал, что оставался только один вариант – просидеть перед монитором всю ночь, до рассвета, пока игра не исчезнет. мысль больше походила на бред, но были ли у меня варианты? весь остаток дня мы гуляли с андреем, который поддержал мою идею, и вечером я вернулся домой. как только компьютер включился, перед глазами возникла знакомая уже картина – сим и bnhll беседуют в доме, у стула пара темных луж, экран невыносимо темный. сим и bnhll, сразу после включения мной монитора, отреагировали – перестали говорить, вдруг издали непонятный рык и повернули головы в мою сторону. в правом верхнем углу экрана возник синий квадратик подсказки. я щелкнул на него. сообщение было странного содержания: «чт0 ты пыт-шься n3менnть???». сим и bnhll при этом яростно жестикулировали, как будто это говорили они. возникла новая подсказка: «ты след-щnn». я уже начал сомневаться, просижу ли я перед этой игрой всю ночь. сим направился к телефону. bnhll остался стоять на месте. телефон зазвонил – но у меня в комнате. я не подходил к нему, продолжая смотреть на bhhll’а. он звонил примерно сорок секунд. появилась подсказка. я щелкнул. она гласила: «в03ьмn тр-бку». я проигнорировал это сообщение. телефон продолжал звонить. через минуту сообщение пришло вновь, такое же, и с припиской: «не пыт-сr чт0-т0 n3менnть». мне это все очень напомнило знаменитое видео «безногnм», а трубку я так и не взял. еще через минуту «для меня она длилась вечность» телефон выключился. bnhll смотрел на меня еще несколько секунд, а потом спокойно направился к краю карты. как только он исчез, я вдруг услышал шаги на лестничной площадке. потом – стук в дверь. я весь покрылся ледяным потом, но выбора не оставалось – надо было посмотреть, кто за дверью – ведь не факт, что там стоял bnhll, электронный человечек из игры. стук повторился. я осторожно подошел к двери и выглянул в глазок. так я и думал – никого. у двери валялся какой-то клочок бумаги. я осторожно открыл дверь и поднял его. он выглядел как старый, но на ощупь был такой, будто его только что напечатали. на нем было написано: «выкл-чn к0мп-тер nлn я верн-сь». вдруг я услышал очередной стук – на этот раз из своей спальни. как будто стучали пальцем по окну, что было странно – я живу на третьем этаже. заходя в спальню могу поклясться, что заметил, как в окне промелькнул старомодный плащ, но больше ничего не было. с края дорожки в игре тем временем появился bnhll. теперь его было не узнать – плащ куда-то исчез, сам он уже был ненормальной формы – как будто просто сгусток текстур, причем очень темных. он шел, и при этом громко рычал, хотя динамики были включены на минимум – к счастью, родители уехали в командировку, и не были против этого громкого рычания. потом из колонок я услышал еще один звук – громкое мяуканье кошек, которое быстро сменилось их же воплями. следующим звуком была какая-то старая песенка, от которой по коже пошли мурашки: «tip-toe, through the window, by the window…», но скоро смолкла и она. к этому времени сим и bnhll просто стояли на улице и смотрели на меня, издавая нечеловеческие звуки. возникла подсказка: «ты буд-шь в аду». я посмотрел на часы – было два часа ночи. «еще четыре часа…» - утешал я себя. зазвонил телефон. я убедился, что в это время сим стоит на месте и взял трубку. звонил андрей. мы решили, что так и проговорим до шести утра, и неважно, сколько денег на это уйдет. андрей сказал, что включил игру и пытался поспать, но тогда его сим начинал бешено орать на всю квартиру, и он сразу же просыпался. - я просто хочу быстрее покончить с этим, - сказал мне андрей. а уж как я-то этого хотел! мы говорили еще часа два, не отрывая взгляда от монитора. потом у телефона андрея села батарейка, и мы завершили разговор. если интернет не врал, то рассвет наступит в 5:47 – довольно рано даже для лета, а на часах у меня было 4:20. значит, ждать оставалось не очень долго. глаза у меня начали закрываться, и как только я закрыл их, услышал то самое, о чем говорил мне андрей – зловещий вопля из динамиков. я попытался выключить их, но они как будто зависли. так продолжалось довольно долго. потом сим опять подошел к телефону, и снова звонок раздался у меня дома. я посмотрел на часы – 5:30! осталось совсем чуть-чуть! вдруг в дверь опять постучали. я посмотрел на экран – bnhll’а не было. вдруг, совсем рядом, под моим окном, раздался такой знакомый, и теперь такой близкий рык. в дверь в это время кто-то уже не стучал, а скреб – как будто когти у этого существа были огромными. и он собирался при встрече разорвать ими меня на части… я быстро закрыл дверь в свою комнату и закрыл шторы занавесками. рычание усилилось, как и скреб. не передать словами, каково это – сидеть одному в темной комнате, слушая эти звуки. но вот – да! 5:16! звуки резко прекратились. на экране вновь появились сим и bnhll. появилась и подсказка: «ты не посме-шь». в этом я сильно сомневался. 5:18. рассвет. и… ничего. я чуть не закричал от досады, но тут быстро сообразил, в чем дело и открыл шторы. прямо на монитор упали первые лучи солнечного света. в игре у сима в доме загорелись все вещи, а потом и он сам вместе с bnhll’ом. они еще недолго кричали в предсмертных муках – внезапно windows выдал ошибку и игра закрылась. я увидел рабочий стол – без малейшего признака ярлыка игры. не было ей и в «корзине». вздохнув с облегчением, я выключил компьютер, оделся и вышел на улицу. солнце светило мне прямо в глаза, и никогда я еще так не радовался этому. а потом я заметил кое-что еще – на ветке дерева, рядом с моим окном, кто-то обронил свой длинный старомодный плащ…

я подошел к дереву, несколько рывков – и плащ оказался у меня в руках. я оглядел его со всех сторон. неужели он – настоящий? во внутреннем кармане плаща лежал какой-то листок. я достал его и аккуратно развернул. неужели последнее послание сима. надпись была странной: «дума-шь чт0 ты выnг-ал?». я лишь улыбнулся – для меня все события последней недели были как плохой сон. плащ я зачем-то принес себе домой, как трофей. я позвонил андрею, чтобы узнать, как он – ведь в ту ночь он так же, как и я, пытался «изгнать» игру со своего компьютера. андрей кашлял в трубку, сказав, что кажется заболел, но мы договорились встретится через неделю. неделя прошла быстро – шли летние каникулы, я отдыхал, гулял и купался, в общем, не терял времени зря. как и договаривались, ко мне пришел андрей. он был неразговорчивым и время от времени подкашливал. мы сидели в моей комнате. я спросил его, не принести ли воды. он ответил кивком. я уже собрался выйти из комнаты, как вдруг краем глаза заметил руки андрея. пальцы были словно… склеены. но я решил, что мне показалось, и вернулся в кухню. я просто застыл от ужаса на месте, когда вновь услышал этот зловещий смех из своей спальни. не медля ни секунды, я рванул в свою комнату. окно было распахнуто настежь. андрея нигде не было… и плаща тоже. на кровати валялся смятый листок. дрожащими руками я развернул его. «неуж-n ты дум-л чт0 все так пр0ст0? bnhll.» Больше я никогда не видел андрея.

Истинный вакуум.

Уголок параноика.

Spoiler

А знаете ли вы, что, согласно одной из концепций современной физики, нынешнее состояние и тонкое строение вакуума является так называемым «ложным» или «мнимым» вакуумом («false vacuum»). Это состояние неустойчиво и может перейти в «истинный вакуум» с меньшей энергией. Тогда наша Вселенная пропадёт за одно мгновение.

Таким образом, если эта теория верна, длительное умирание и яркие апокалипсисы нашему мирозданию не светят. Не будет никаких признаков приближения конца, не будет времени, чтобы к нему подготовиться.

Просто однажды мир исчезнет. В одно мгновение. Как будто оборвётся плёнка в киноаппарате.

И, может быть, никто не прочитает это моё сообщение, потому что я не успею его отправить.

Мы живём с мыслями о будущем, с какими-то планами и надеждами.

Но представь: однажды (может быть, прямо сейчас) ты моргнёшь — и больше не откроешь глаза. Потому что больше не будет ни глаз, ни век, ни тебя самого, ни мира, в котором ты жил.

Дети.

Spoiler

Я недолюбливаю детей. Этих маленьких хныкающих личинок человека. Думаю, многие относятся к ним со смесью брезгливости и равнодушия, как я. Это чувство усугубляется тем, что буквально под окнами моего дома расположился старый детский садик, круглый год наполненный сотней орущих, беснующихся коротышек. Каждый божий день приходится проходить через их загон.

Лето в этом году было очень жарким для нашего региона, и зачастую я сидел часами на подоконнике вместе со своим псом, нежась на солнцепеке. Так мы и сидели в начале июля — собака радостно упиралась лапами в стекло, а я попивал сок. Поганых сопляков потащили на прогулку, а я приготовился скривить лицо от их визжания на игровой площадке, но этого не случилось. Мой обычно жизнерадостный пес вдруг заскулил и сиганул на пол с полутораметровой высоты подоконника, что, впрочем, не помешало ему тут же убежать подальше из моей комнатушки. Никогда его таким не видел: здоровенный кобель испугался детей. Я почесал голову и пригляделся к запущенной площадке. Дети стояли неподвижно, все мальчики и девочки просто кучковались рядом с металлической стенкой для лазанья. Холодок пробежал по спине. Такого просто не бывает! Пятилетки стоят, как статуи, молча — на игру «замри» не очень-то похоже. С высоты я не мог разглядеть точно, но казалось, что они даже не шепчут ничего, только пялятся в одну точку, словно восковые фигуры. Я не стал накручивать нервы и отошел подальше от окна.

С того момента прошла неделя, я почти позабыл странное явление. В тот день пришлось идти дорогой мимо детского сада — выбрасывать мусор по дороге к другу. Настроение было поганое, дурные сны одолевали в последнее время, и я ковылял с мешком мимо заборчика, где дети, как обычно, играли, шумели и всячески оправдывали звание малолетних дурил.

Что-то легонько ударило меня в затылок. Я готов был накричать на этих паразитов, но… Дети стояли вплотную к забору, внимательно глядя на меня, притихли все, словно двигатель заглох. Они слишком пристально глядели — так смотрят следователи на подозреваемого или волки на добычу. Не мигая. Я увидел полосатый надувной мяч, он лежал у моих ног.

— Дядя, дай мячик, — без эмоций сказала малютка с двумя косичками в пестром платьице.

Внезапно я почувствовал в себе злость, всю ту ярость, накопленную годами раздражения детьми. Я схватил мяч и пинком отправил подальше в кусты. Дети не шелохнулись и продолжали меня сверлить своими маленькими острыми глазками.

Я уже разворачивался от этой банды безэмоциональных существ, когда услышал:

— Хочешь поиграть?

Я дернулся, как на льду, и посмотрел на девчонку. Ее губы растянулись в тонкой улыбке, но глаза оставались ледяными.

Пытаясь справится с дрожью, я проковылял подальше от этого жуткого места. По дороге я обдумывал всю странность и неправильность случая.

Вернулся я поздно — засиделся у друга и залил сорокоградусной тревоги дня. Стало легко, последние события растворились в алкогольном угаре. В пустой квартире я рухнул на кровать и заснул беспокойным сном перепившего.

Раздался звонок в дверь. Красные цифры настольных часов показывали 02:58. Я буквально вывалился из-под одеяла и пополз открывать дверь родителям, которые как раз должны были возвращаться с ночного рейса после курорта. Продолжительная трель звонка поторопила меня. Раскрыв дверь, я увидел, что у порога стоят двое детей. Пухловатый мальчик в полосатой футоболке и та самая девочка с косичками. Оба неподвижны и улыбаются жутковатыми улыбочками — и снова этот проклятый пронизывающий взгляд.

— Мы пришли играть, дядя, пусти нас, — обнажая белые зубки, сказало что-то под личиной девочки.

Инстинкт самосохранения, возможно, спас меня: я отпрянул назад и захлопнул тяжелую дверь, закрыл на все возможные замки и засовы. Из-за двери послышался смешок, не такой заливистый, как у нормальных детей — это был глумливый смех на высоких тонах, я даже не мог представить до того момента, что такой может быть. Взглянув в глазок, я увидел этих инфернальных созданий. Их лица расплывались, текли как глазурь на торте и перекашивались, а части тела то вытягивались, то сокращались. Я трясущимися руками повключал везде свет и забился в угол на кухне с битой.

Маленькие ладошки стучали в толстую дверь: тук-тук-тук, тук-тук-тук...

Утром меня подняли родные и повезли в больницу. Я был рад этому. Лишь бы дальше от чудовищных существ в образе детей. Я восстанавливался пару недель после пережитого.

Все было хорошо, но как-то странно на меня смотрел малыш, вышедший за ручку с мамашей из педиатрии. Не мигая. Не спуская глаз.

Безумие.

Spoiler

- Ты когда-нибудь такое видел? – спросил меня Дима и я, не в состоянии закрыть рот от удивления, просто отрицательно помахал головой.

Мы, с моим младшим братом, бродили по лесу не далеко от дома. Я отправился туда просто прогуляться и более всего хотел побыть наедине с самим собой, но Дима как всегда увязался со мной. У вас есть младший брат? Если нет, то не приведи Господь вам заиметь его. Это мука, когда у тебя появляется такой вот хвостик. Едва он перестает быть маленьким забавным ребенком, как вас тут же приковывают к нему и прощай свобода, не удастся и шагу ступить, не услышав глупого вопроса или не почувствовав надоедливого подражания. Не знаю, многие пляшут от радости, что у них есть такой вот близкий родственник, а я молю о пощаде. Может просто вам с братом повезло больше?
Тем не менее, Господь не слышал моих молитв, и я в свои шестнадцать всюду таскался с этим иродом. У меня не было возможности побыть в своей компании, он постоянно прибегал ко мне и приходилось краснеть за то, что по нашим венам течет одна и та же кровь. Хотя Дима и был младше меня всего на три с половиной года, но иногда и это слишком большая разница.
Выхода не оставалось и мне приходилось быть с ним, иначе можно было схлопотать от отца хорошенький пинок.
И в тот день мы были вместе. Мне не удалось избавиться от него, и Дима пошел со мной в лес, где братья Грим (так нас называла мама) бродили меж деревьев и кидались шишками по белкам…
Пока вдруг не услышали этот свистящий звук. Звук, более всего похожий на свист падающего с большой высоты предмета. Он все приближался и приближался, пока, наконец, этот «падающий предмет» не упал, от чего породил громкий шум и, казалось, небольшое землетрясение.
Мы, конечно же, рванули к месту падения, несясь сквозь заросли низкорослых деревьев и то и дело наступая на муравейники. Но внимание на такие мелочи, как царапина от ветки, или ползущий по штанине муравей, мы особо не обращали. Нами двигал здоровый, мальчишеский интерес к НУО – неопознанному упавшему объекту.
НУО находился в дымящемся кратере, который, вероятнее всего, образовался в результате падения. Сам же объект был размером с мой кулак, идеальной круглой формы, из какого-то гладкого светлого метала, напоминающего серебро. От него тоже исходил дым.
- А что это? – спросил Дима.
Обычно, на подобные вопросы я отвечал какой-нибудь шуткой, но сейчас мной овладело слишком сильное удивление, чтобы я смог сказать: «это, Дима, «чупачупс» без палочки, грызи», поэтому я промолчал.
В невиданной доселе смеси чувств я уловил одно, которого ожидал меньше всего. Это чувство восхищения. Словно передо мной лежало кольцо Фродо. Мне ужасно захотелось дотронуться до этого шара, ощутить тепло и гладкость удивительного металла. Но здравый смысл, или что-то очень на него похожее, не позволил мне это сделать. Я боролся с желанием и все же победил.
А вот Дима этому желанию противиться был явно не намерен. Он сделал шаг вперед, направляясь к кратеру.
- Стой! – задержал его я, словно увидел табличку с надписью «минное поле». – Не стоит подходить к этому.
- Почему? Я хочу потрогать его. Хочу…
- Нет, – твердо сказал я, с уверенностью, что Дима меня послушает. Он всегда меня слушал.
Но не в этот раз. Хотя (я не могу поклясться, но все же мне так показалось) в тот момент двенадцатилетний парень, что стоял возле меня, вовсе не казался мне моим братом. Он словно был под воздействием чего-то. Какого-то наркотика: глаза сверкали, зрачки расширились, лицо стало злобным…
Он ухмыльнулся мне и присел на корточки, протягивая руку к шару. Но я схватил его за шиворот рубахи и резко потянул назад, отчего Дима распластался на земле лицом вверх.
Казалось, он пришел в себя. Тряхнул головой, опомнился и с извинением в глазах уставился на меня, вопрошая: что же нам тогда делать?
Если б я знал…
- Нам надо рассказать об этом отцу, – единственное, что пришло мне в голову в тот момент.
Теперь брат не спорил со мной. Я подал ему руку, чтобы он поднялся, и мы быстрой походкой направились к дому.

Мой отец был самым, что ни наесть любящим. Любящим выпивку, любящим «очко», любящим футбол. Но вот на нас с матерью и братом ему было слегка наплевать. В общем-то, в том, что из его сперматозоидов получились я и Дима он видел свою миссию на этой земле выполненной, и убедить его в обратном было невозможно. Именно по этому, когда мы зашли в дом и увидели лежащего на диване перед телевизором отца, на которого давил вес огромного пивного пуза, решили ничего ему не говорить про НУО в лесу. Толку не будет, а вод психами он нас обозвать может. Лучше не испытывать судьбу, тем более, что в тот момент «Динамо Киев» проигрывало «Шахтеру» в Суперкубке Украины.
Мать мы тоже решили не трогать. Она как всегда суетилась на кухне и явно получала удовольствие оттого, что братья Грим не мешали ей своими ссорами.
И серебряными шарам, падающими с неба.
И мы решили вернуться без «подкрепления». Хотя точной дороги мы не помнили, но были на триста процентов уверенны, что желание выведет нас к цели.
Так и получилось, уже через сорок минут мы стояли на том самом месте и лицезрели… кратер. И только. Серебряный шар словно сквозь землю провалился.
- Где же он? – обеспокоено спросил Дима.
- Не знаю. Скорее всего, кто-то забрал его.
- Кто? Ведь мы ушли всего на каких-то…
- Полтора часа, – напомнил ему я. – Тут могло пройти сколько угодно народу. Даже баба Зина могла собирать здесь ягоды и найти эту… штуку.
- Надо сходить к ней, – решительно сказал Дима, и какая-то непонятная злоба мелькнула на его лице.
- Эй! Ты что, совсем дурак! Я ведь не сказал, что это точно она! Все село могло пройтись по этому месту, пока нас не было! И потом, на кой черт тебе эта штука? Ну, забрал ее кто-то и пес с ней. Что проку от какого-то металлического шара?
Дима одарил меня злобным взглядом. Очень редко (практически никогда) он смотрел на меня так. Обычно, если мы ссорились, то причина была в том, что он меня доставал своими детскими рассказами или расспросами. Это я первый повышал голос, легко бил его в плече. Но еще никогда он не пер на меня, как тепловоз, отстаивая свою точку зрения или решение.
- Ты ничего не понимаешь! Мне нужна эта вещь! Она невероятна, она делает что-то великое… она нужна мне!!!
Я в растерянности посмотрел на него. Казалось, язык не хотел двигаться, но на самом деле я просто не знал что сказать.
- Что случилось? – наконец спросил я. – В тот момент, когда ты присел и хотел притронуться к шару, что тогда случилось?
Он присел на корточки и тяжело выдохнул. По-видимому, собирался с мыслями и искал нужные слова в небогатом словаре «умных выражений Дмитрия Чижика».
- Меня что-то влекло, – сказал он. – Этот шар. Он будто звал меня, говорил, чтобы я забрал его, забрал и не отдавал никому. Он – что-то внеземное, посланное на землю не просто так, понимаешь? Как по телику, во всяких фильмах про инопланетян. Он специально упал здесь.
В тот момент я вспомнил мое недавнее сравнение этого шара с кольцом Фродо и оно показалось мне еще более точным. Но более правдивым объяснением было другое – мой брат помешался. И, чтобы поверить в это мне не требовалось особых усилий. Не удивительно, я-то не чувствовал к шару такого сильного влечения. Хотя, скрывать не стану, что-то я все же чувствовал. Но это чувство было во много раз меньше, чем у брата.
- По-моему, ты просто хочешь заполучить еще одну игрушку, – сказал я, и сказал правду.
- Нет! Нет!!! Это не игрушка!
В этот момент Дима сорвался с места и понесся по тропинке в город.

Я не стал гнаться за ним, отчасти потому, что хотелось курить (при Диме я не курил, не хотелось прививать ему дурные привычки), а отчасти потому, что все равно не догнал бы. Но еще, где-то в глубинках души, я просто боялся. Не знаю чего. Быть может того, что произойдет, когда Дима найдет шар. А быть может чего-то еще, более существенного.
Факт остается фактом: я не направился за ним, а закурил и пошел домой.
Дома его не было. Мать тут же налетела на меня с расспросами, где, мол, брата подевал? Отец, которому, на самом деле не было дела ни до меня, ни до Димы, тоже занервничал и принялся искренне орать на меня. Мне показалось, он делал это просто потому что так заведено.
Я, как мог, отбивался от их атак, рассказав только то, что считал нужным – мы гуляли в лесу, и Дима, ни с того ни с сего дернул в город, ничего не сказав. Но отца это не устраивало, а мать не верила в «все будет хорошо, к десяти Дима будет дома». Поэтому я вынужден был пойти искать его. Иначе, как заверил меня отец, всю ночь я простою в углу на горохе.
Вечер уже переходил в ночь, прохладный воздух пропитала влага, и было понятно, что скоро пойдет дождь.
Я брел по сельской дороге, меж домами своих односельчан. Я знал всех из них. Кого-то знал больше, кого-то меньше, но самую важную информацию знал обо всех. В этом и кроится специфика села – здесь все знают все и про всех. И все эти люди, жители Темной Горы, были самыми обычными. Никто из них не отличался чем-то особенным… хотя, например, Васька, столяр, знал столько матов, что мог бы написать орфографический словарь в четырех томах; а коваль Сергей Николаевич мог рукой вколотить гвоздь в дерево. Но, тем не менее, с общепринятой точки зрения, они, все же, были вполне нормальными людьми.
А вот мой брат, кажется, свихнулся.
Моя вечерняя прогулка уже переросла в ночную. В голову не приходило ни одного варианта, где же мог находиться Дима. Но перспектива ночевки коленками на горохе не очень-то грела душу.
Вновь я услышал свистящий звук и поднял глаза к небу.
На этот раз ничего не падало на землю. Напротив, откуда-то неподалеку в небо летело что-то оставляющее по себе длинный серебристый хвост, как комета. Это «что-то» овальной дугой поднялось над селом и вдруг, с приглушенным «БАХ», разлетелось на пылинки серебра. Уже через несколько десятков секунд на землю стал падать этот «прах кометы». Он был похож на снег, мелкий-мелкий снег, который, не смотря на июнь месяц, решил потешить селян новогодним настроением.
Но когда эта пыль посыпалась на плечи, это вовсе не доставило мне радости. От ее прикосновения к моему лицу, рукам, и даже к одежде, я чувствовал дискомфорт, тяжесть, мне казалось, что вместе с этой пылью на меня попало еще что-то, и оно проникало внутрь меня.
Этот внезапный, невероятный и омерзительный снегопад продолжался всего несколько минут. Когда я огляделся по сторонам, то увидел картину, вызвавшую во мне два противоположных чувства. Чувство восхищения (как в тот раз, когда на землю упал НУО) и чувство страха. Почему восхищения? Потому что все вокруг стало прекрасным. Неописуемо прекрасным. Земля, деревья, крыши домов, все было притрушено сверкающей серебром пылью, сердце билось чаще при виде всего этого. Но оно билось еще чаще от страха. Да, я боялся и не собираюсь этого скрывать. Возможно это страх перед неизведанным. Разве нормально видеть все это? Но для себя я охарактеризовал его по-другому: страх перед ужасом. Нелепая тавтология, неправда ли? Но более точная из всех. Все потому, что на инстинктивном уровне я был уверен, – все это предвещает ужас, и именно этого боялся. Отсюда и «страх перед ужасом».
В голове пронеслась цельная картина событий: на землю падает идеальной формы серебряный шар, размером с кулак, который способен завлекать людей; мой брат подчиняется этому шару (или сходит с катушек); в небо поднимается «комета» (мне кажется, это и был тот самый серебряный шар); взрывается; село посыпает серебряная пыль; я начинаю бояться и, постепенно, этот страх перерастает в еще более опасное чувство – в панику… В общем, все плохо, но может быть и хуже.
Но где, черт возьми, Димка?!!
После «снегопада» все перестало быть нормально. Все стало НЕ нормально. Чертова серебряная пыль шуршала под ногами, вокруг ни одной живой души, и этот засранец куда-то запропастился! Это начинало меня раздражать. Я поклялся себе, что если этот маленький гаденыш не появиться дома в ближайшее время я уж точно найду его. И тогда ему мало не покажется. Значит, я из-за него проведу ночь в углу на горохе, а он, как ни в чем не бывало, будет шляться по улицам?!! Черта с два! Я ему устрою…
Но не успел я толком разозлиться, как вдруг из темноты, несясь по серебряной пыли, выбежал Дима. У него явно не оставалось больше сил бежать, дыхание сбилось до хриплых стонов, а лицо, насколько я мог его разглядеть в бликах сверкающей лунным светом пыли, искажала гримаса ужаса, паники. Он налетел на меня и обхватил в крепкие объятья.
- Коля! Коля! Оно… оно убило… Гриша взял его, это он… а оно убило его! Убило! А потом… потом…
Но он зарыдал и не смог договорить. Им овладела истерика, и мне пришлось дать ему пощечину, чтобы вернуть к реальности.
- Что случилось Дима? – спросил я – Расскажи спокойно, по порядку.
Он неровно выдохнул.
- Я нашел шар у Гриши. Он разглядывал его прямо во дворе, а я спрятался в кустах и наблюдал, поджидая лучшего момента, чтобы стащить его. – Дима сморгнул носом, и утер глаза. – Но такого момента не настало. Когда Гриша вертел шар в руках, тот вдруг начал сиять. Все ярче и ярче. Гриша испуганно смотрел на шар, а потом… потом…
- Что? Что потом, Дима?
- Потом он начал стареть. Сначала руки покрылись морщинами, потом шея, лицо, волосы поседели… он превратился в старика за каких-то несколько секунд! А потом и вовсе сотлел…
- А шар, Дима, что шар?
- Это он, – Дима кивнул на пыль. – Когда он высосал жизнь из Гриши, просто взметнулся вверх и разорвался.
Я посмотрел в напуганные глаза брата и понял, что он не врет.
- И ты убежал оттуда.
- Нет… то есть да, я убежал, но не по этому.
- А почему же? – спросил я.
- Пока я был та, собака дяди Миши не переставала гавкать, она уже всех достала своим лаем. А после того, как землю покрыл этот парашек, на улицу вышел сосед дяди Миши – дядя Коля. В его руках был топор. Он подошел к собаке и двумя ударами срубил ей голову… Просто так, будто так и надо… А потом он посмотрел на меня и в его глазах что-то было… что-то не то. Я удрал оттуда подальше. Побоялся, что он и мне тоже… ну, как собаке.
Рассказы Димы туго доходили до моего ума. Я понял, что серебряный шар, упавший с небес высосал жизнь из Гриши, что Коля убил собаку дяди Миши… но вся эта мозаика не складывалась в моей голове в одну цельную картинку. Что и говорить, я не находил ответа на простые школьные арифметические задачки, а вся эта чепуха, казалось, и вовсе не имела логического объяснения.
Но Дима был слишком переутомлен и находился в панике, поэтому я не стал добиваться от него объяснений.
Честно говоря, наш дом вовсе не был крепостью, наша семья не была дружной, но в такие моменты более всего хочется оказаться в привычной обстановке. Ощутить то, что тебе родное. Именно по этой причине мы направились домой. Вовсе не из-за угроз отца, они страшили меня еще минут пять назад, но теперь казались детской шалостью.
Идти по серебряной пыли взорвавшегося шара было неприятно, пыль прилипала к ботинкам и низу штанин, она шуршала и переливалась лунным светом. Омерзительно. Дима, по всей видимости, ощущал то же самое, он пытался отвести взгляд от этой пыли, но она была повсюду.
В тот момент, когда до дома оставалось пять минут ходьбы, наш слух потревожил громкий выстрел. Он раздался неподалеку, в одном из окружавших нас домов. Ружья в Темной Горе были едва не в каждой семье, неподалеку находился лес и многие ходили туда поохотится. Поэтому невозможно было предугадать, в каком именно доме прозвучал выстрел.
- Это из-за шара, – задумчиво произнес Дима.
- Что из-за шара? – не понял я.
- Люди взбесились. Они не контролируют себя, как я в лесу, помнишь? Я ведь не по собственной воле убежал от тебя. Это все шар. Он звал меня.
Я все равно не мог до конца вникнуть в сказанное. Каким образом шар мог изменить людей? И что он вообще с ними сделал?
- Понимаешь, он высосал жизнь из Гриши, чтобы взлететь и разорваться. Теперь он по всему селу. Каждый человек в его власти. И он заставляет их делать такое. Дядя Коля убил собаку, теперь кто-то выстрелил…
Наконец я уловил его мысль. Значит, серебряная пыль влияет на психику людей. Точно! Колю раздражало гавканье собаки и он убил ее. Он всегда хотел это сделать, но его удерживал здравый смысл… но теперь нет здравого смысла.
Я посмотрел на брата, удивляясь, как он первый до этого дошел. Но потом вспомнил совсем другое. Вспомнил про отца, про мать. Как они часто ссорились и какими ужасными словами кидались… как часто они хотели смерти друг друга.
- Нам надо идти быстрее, – сказал я Диме, и мне не пришлось объясняться. Он все понял.
Мы понеслись по гадкой пыли, которая вздымалась в воздух у нас за спинами. Домчавшись до дома, я с облегчением увидел в окно, что отец все так же лежит на диване, уткнувшись в телевизор.
На порог мы вступили вместе, и Дима тут же помчался на кухню, к маме. А я направился в зал, к отцу.
- Я привел Диму, – сказал я. – Ты видел, что творится снаружи?
Отец оторвался от телевизора и посмотрел на меня. По телу прошлась дрожь, меня обкидала гусиная кожа, а сердце бешено заколотило, пробивая грудную клетку.
Его лицо стало другим, оно уже не было похоже на человеческое. Зрачки не расширились, они, скорее, просто заполнили глазницы, превратив глаза в два темных бездонных колодца, ухмылка на лице выражала злобу и предвкушение. Предвкушение убийства. Но самым страшным было то, что руки его уже багровели от запекшейся крови. Мне не хотелось и думать о том, чья это кровь.
- Дима!!! – закричал я во всю глотку. – Беги! Беги отсюда и спрячься!
Я надеялся, что брат еще не нашел на кухне безжизненное тело, жертву моего отца, хотя предполагал, что уже нашел.
Отец встал с дивана и неспешной угрожающей походкой, двинулся ко мне. Его необъятное тело нависало надо мной и паника не давала мне сдвинутся с места. Мозг вопил, чтобы я убирался отсюда, убежал как можно дальше, не оборачиваясь и не сбавляя скорость. Но я не мог. Мышцы задубели. Я был словно каменная статуя с живым разумом.
- А, гаденыш, пришел прощения просить? – голос отца походил на шипение кобры. – Но уже поздно. Нет. Раньше надо было думать, засранец. А сейчас я буду учить тебя манерам.
Он продолжал двигаться ко мне, а звериный взгляд его черных глаз словно гипнотизировал меня, не позволяя рвануть к выходу. Я знал, знал, что он не догонит меня, его туша была слишком тяжелой. Он не догонит. Не догонит! Но догонять и не придется, если я так и буду стоять на месте.
Отец протянул руку и его пальцы уже практически сомкнулись на моем горле… Но я смог. Я сорвался с места и побежал к выходу, надеясь, что Дима уже был далеко.
Едва я выбежал в коридор, как увидел в дверях нашего соседа с ружьем в руках. Он, с той же яростью, и тем же взглядом двух бездонных колодцев, нацелился на меня и нажал на курок…
- Ага! – весело приговорил он, словно я был его долгожданной добычей.
Но в этот момент из зала выбежал отец. Он, поневоле, закрыл меня своей спиной, и куча дробинок ворвалась в его тело.
Отец испустил звериный рык. Он повернулся к соседу и теперь направился к нему, не обращая внимание на сочащуюся из многочисленных ран кровь.
Я побежал на кухню. Дима сидел на полу, склонившись над изуродованным телом матери. Я изо всех сил пытался не смотреть на нее, боясь потерять то самообладание, что еще билось в моем разуме с паникой.
- Пошли! – сказал я брату. – Слышишь, пошли быстрее!
Я одной рукой поднял его на ноги, другой запустил стул в окно. Стекло разбилось и посыпалось в разные стороны. Мы вылезли на улицу и побежали. Сначала рыдал только Дима, но потом и я не смог сдержатся. Слезы полились с глаз сами собой.
Когда я огляделся жуткое чувство бессилия овладело мной. Со всех сторон доносились выстрелы, куда не глянь – убийства, жуткий смех обезумевших людей. Серебро злосчастной пыли окропляла кровь…
Но мы бежали. Нельзя было останавливаться.
Темная Гора превратилась в дикое место смерти и безрассудства. Бежать, бежать, бежать…
Мы очутились на трассе. Село осталось в нескольких километрах позади нас. Когда я обернулся, увидел, как ночной небосвод освещается серебряным сиянием с примесью кроваво красного цвета именно там, где находилось родное нам место.
Темной Горы больше нет.
Мы сели рядом, возле лесополосы и обнялись. Почему на нас не подействовала магия этой дьявольской пыли? Не знаю. Может, потому что мы дети? Мне было не интересно, я лишь благодарил Бога за то, что мы с братом не стали частью этого безумства. Все остальное не важно.
Так мы и седели. Братья Грим. Не зная, что творится там, в Темное Горе. Не зная, что будет утром. Что нам делать.

Мы стали близки в тот момент. Невероятно близки, и впервые я искренне сказал Господу: «спасибо, что Ты подарил мне брата, сам бы я не выжил».

зеленая дверь.

Spoiler

Разумеется, он был пьян в стельку. Только очень пьяный человек станет рассказывать подобные вещи случайному собутыльнику в грязном темном баре, где играет отвратительная музыка, подают не первой свежести пиво по цене втрое выше, чем в магазине и вдесятеро выше цены, которой оно заслуживает, где тараканы спокойно беседуют, шевеля усами, на липкой стойке, за которой дремлет потасканного вида девица, которая обращает на окружающий ее мир внимания не больше, чем на следы чьего-то перепоя в углу. Таких вещей не рассказывают порой даже самым близким людям - из боязни показаться сумасшедшим. Но на дне его глаз, красных от выпивки и слезящихся от табачного дыма, столь густого, что его можно было зачерпнуть стаканом, не светился - сиял желтым огнем столь неподдельный ужас, что понимание пришло сразу - он страстно желал бы, чтобы выслушавший его человек воскликнул: "Да ты совсем сумасшедший! Такого быть просто не может!". Тогда он, вздохнув облегченно, пошел бы к врачу, рассказал о кошмаре, который преследует его, и врач, человек с добрым и всепонимающим взором, сделал бы ему укол и отправил отдохнуть пару месяцев в тихое место, где в палате на четыре койки живут такие же, как он, сумасшедшие - каждый со своим кошмаром, который никогда не был явью. Знать, что это была галлюцинация, бред, страшный сон - вот была бы награда для него. Но его придавливало к земле осознание одного факта - это было, было в реальности, и это не только его кошмар. Кто знает, сколько еще людей были там? Сколько вернулось? И сколько сейчас сидит всю ночь в грязных барах, лишь бы не заснуть, смотрят на мир сквозь красную пелену бессонницы, ходят на работу, как сонные мухи лишь потому, что не смогли побороть любопытство?

- Ты в детстве любила читать? - повернулся ко мне прилично одетый мужчина лет тридцати восьми, а может, сорока, только что залпом засосавший стакан водки и, судя по его виду, далеко не первый в этот вечер. Глаза его слезились, разило от него, как от старого алкаша, но щеки были гладко выбриты.

Я не люблю общаться с пьянчугами, особенно в таких местах, где следующим предложением будет "пошли ко мне, выпьем и все такое". Я вообще случайно забрела в этот бар в чужом городе, но до поезда оставалось еще три часа, и сидеть на вокзале с бомжами в обнимку мне не особенно хотелось. Я открыла рот, чтобы, как обычно в таких случаях, вежливо объяснить, что ценю тишину и покой, за чем обычно грубо посылаю, а если и это не помогает - то следует удар, но его лицо, а особенно - взгляд, остановили меня. Я поняла, что этот человек не намерен ни приставать ко мне, ни тем более нарываться. Он просто отчаянно хочет выговориться, а я, как незнакомый человек, который через три часа растворится в ночи, чтобы никогда больше в его жизни не появиться, являюсь идеальным объектом для этого.

- Да, любила, - ответила я, выжидающе глядя на него. Скорее всего, сейчас последует вопрос, любила ли я любовные романы и слезливая история о покинутом и одиноком печальном мужчине. Или нет?

- Я тоже. Особенно я любил Уэллса. Сначала меня очаровала и напугала "Война миров", больше у нас дома ничего не было, но после я взял в библиотеке сборник рассказов. Пожалуй, это единственная вещь, которую я за свою жизнь украл. Я не вернул ее, потому что не смог с ней расстаться, понимаешь?

Я кивнула. Сама-то я за свою жизнь зачитала в библиотеках огромное количество книг. Тем не менее, беседа начала меня занимать, я отчаянно надеялась, что его рассказ меня не разочарует. Судя по всему, этот человек интересен, и хотя он едва ворочал языком, мыслил он ясно и излагал не хуже.

- Знаешь, от какого рассказа я не мог оторваться и перечитал его раз пятьдесят? "Зеленая дверь". Господи, как я хотел когда-нибудь найти эту дверь! Чтобы там было ясное небо, красивые дома, доброжелательно настроенные дети, которые не прогонят меня, а сразу позовут играть. И та леди, которая накормила его вкусным обедом... Я говорил себе, что если бы нашел такую дверь, остался бы за ней навсегда. Ч-черт, если б я знал... Как же теперь я ненавижу этот рассказ! Эй, налей-ка мне еще! - крикнул он девице за стойкой. Та вздрогнула, подняв голову и разлепив веки. Затем она посмотрела на него так, словно он был собачьим экскрементом, прилипшим к туфле.

- У тебя деньги-то есть? Сидишь тут весь вечер, алкаш. Плати давай, с тебя восемьдесят три рубля сорок копеек. Он безропотно полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда потертый бумажник, в котором нашлась единственная пятидесятирублевка.

- Слушай, я тебе в среду принесу, - моляще обратился он к девице. - У меня получка в среду.

- Не ври, не принесешь ты ничего. Давай деньги, или сейчас мента позову, - у разбуженной девицы в глазах вспыхнуло пламя непримиримой борьбы. А у моего собеседника был вид одновременно униженный и полный того странного достоинства, которое присуще некогда уважаемым, но теперь опустившимся людям.

- Да будь же ты человеком! - с отчаянием воскликнул он, но тут я достала из кошелька две сотни и протянула девице.

- Пожалуйста, наливайте, пока хватает, - попросила я. Девица взяла деньги, смерив меня уничтожающим взглядом, но налила два стакана водки. Придвинув свой к себе, я принялась крутить его по стойке. Собеседник же выпил свой залпом, поморщился, занюхал рукавом.

- Спасибо, - сказал он и протянул руку. - Сергей.

Я пожала его руку и представилась, но он замахал на меня руками.

- Не надо, не говори мне, как тебя зовут. Я хочу тебе рассказать одну историю, а если мы будем знакомы, то я ничего тебе не расскажу.

Я пожала плечами, отхлебнула из стакана, запила кока-колой.

- Так на чем я остановился? Ах, да, на мечте найти зеленую дверь в белой стене. Честно говоря, я удивлялся, как она могла оказаться в Лондоне. Потому что мне не нужно было ее искать, я точно знал, где она находится. Только у Уэллса она исчезала, а моя-то всегда на месте была. Но я мечтал ее найти, потому что у меня никогда не хватало духу просто открыть ее и заглянуть вовнутрь. Не то, чтобы я боялся. То есть я, конечно, боялся. Боялся увидеть за ней то, что там и должно быть - сырой грязный подвал, почуять вонь затхлой воды. А я хотел, чтобы все, как в рассказе.

- Ты так туда и не пошел? - спросила я, потому что он замолчал, обхватив стакан ладонями и глядя в него, как в колодец.

- Да нет, пошел. И не один раз. Но ты не торопи меня. Мне об этом трудно говорить.

- Почему?

- Потому что мне страшно.

Тут замолчала я. Страшно?

- Мне было лет пятнадцать тогда. Я даже ребенком в чудеса не верил. Ужасно хотел верить, заставлял себя, но даже в Деда Мороза не верил никогда, да и с аистом мне все было ясно. Бывало, сижу, мечтаю, зажмурю глаза, потому что ожидание чуда было очень сильно, думал - открою их, и увижу чудо. Но когда уже был готов, внутри говорил голос - да не будет там ничего, ерунда это все. И никаких чудес не происходило. А вот в тот вечер случилось поверить. Я был у друга на дне рождения, там впервые в жизни попробовал спиртного и напился в стельку. Сейчас я еще трезвый, а тогда "мама" сказать не мог. Я приполз домой на карачках, в дверь постучал, мать открыла да и говорит мне: "Иди-ка сперва протрезвей, свинья, потом домой иди". Я даже просить ее не стал, мамочка у меня была кремень-баба, покойница. И я вышел на улицу, была осень, конец октября. Ливень холоднющий, ветер жуткий, я промок до нитки, хоть выжимай. А тут смотрю - тот самый дом. Был у нас дом один, белый такой, никто в нем не жил. Он на снос шел, но все никак его не сносили. А рядом с подъездом, знаешь, такие двери, где мусоропровод? Вот в том доме был мусоропровод, хоть он и старый был. А тамошняя дверь была зеленая. Облупленная, грязная, но все же зеленая дверь в белой стене. И я как раз мимо того дома и шел. Дверь в подъезд заколочена была, да и та тоже, но тут смотрю - открыта. А у меня знаешь, какое настроение было! Мне плохо, я перепил, мне холодно, мать выгнала, да я еще на днях с девчонкой своей рассорился, ну, думаю, будь что будет! Зайду сейчас в зеленую дверь, а там солнце, тепло и все меня любят. Там и останусь. Ну и зашел.

- И что? - я подалась вперед. Рассказ захватил меня целиком. Может, он и врет, но до чего же складно врет, собака! Можно слушать весь вечер.

- Водки налей, красавица! - он снова потревожил девицу. Та налила, не открывая глаз. Сергей выдохнул, зажмурился и заглотнул водку, как жидкое пламя. Я забеспокоилась было, что он отрубится раньше, чем доскажет, что же увидел за дверью, но его, похоже, не брало. Он протянул руку и откусил от бутерброда, который растягивал на весь вечер, малюсенький кусочек и уставился на меня.

- А ты чего не пьешь? Ночь долгая, а я долго говорить буду. Ты лучше выпей, я-то уж малость поуспокоился, а тебе первый раз слушать. Я знаю, о чем говорю. Я посмотрела еще раз на его красные глаза, на его черные волосы, тут и там пронизанные сединой. Что же там было? Я послушно хлебнула еще водки и вновь обратилась в слух.

- Открыл я дверь. Смотрю - паутина, лопата старая в углу стоит, пустая пачка сигаретная смятая лежит. Только вот одно необычно - в таких каморках и повернуться-то негде, а эта здоровущая такая. Но я думаю - дом-то старый, там все помещения большие, почему бы и этому здоровенным не быть? Ничего-то здесь нет, думаю, но хоть дождь не каплет. Сижу на каком-то ящике, вдруг слышу - откуда-то из угла смех доносится, девичий смех, звонкий такой! И мне тут в голову приходит - Маринка! Башка-то пьяная, не соображаю, откуда Маринке взяться в пол-второго ночи в каморке мусорной! Я встаю, говорю: Марин, это ты? А сам вижу, Маринка в углу стоит. Голая совсем, волосы по плечам рассыпались, улыбается, смеется, рукой манит. Я как сумасшедший стал, мальчишка совсем, девки голой отродясь не видал. В глазах потемнело, бросился я к ней, бегу, а сам раздеваюсь на ходу. Пиджак сбросил, рубаху содрал вместе с пуговицами, из ботинок просто выпрыгнул. Вот только я шаги делаю, а она ближе не становится. Главное, бегу-то уже минуту, не меньше. Таких помещений быть не может, чтоб вот так за минуту не пробежать! Вот бегу без ботинок, в носках да брюках, тут Маринка остановилась. Смотрю, а стою я на траве, как в рассказе. Только там день был ясный, а тут ночь, да какая! Луна полная, огромная, в полнеба, как на Марсе каком-нибудь, красная как кровь, но похоже, как будто на небе нарисованная, потому что вокруг кроме этой самой луны да Маринки не видно ничего. А вот Маринка светится, таким светом голубоватым, как привидение в фильме. Стоит она, смотрит на меня, а я остановился. У меня весь хмель из башки вылетел. И тут понимаю, что это не Маринка. Но повторяю, а голос-то дрожит: "Марин, это ты?". И тут она ко мне подходит, обняла меня, прижимается, у меня все торчком, но сам понимаю - не хочу я это, чем бы оно ни было. Но с собой ничего поделать не могу. Тут чувствую - боль дикая в спине, где ее руки. Я ее было от себя оторвал, отпихнул подальше, да только без толку. У меня руки через нее прошли. А она улыбается, по мне руками водит, спереди, по груди. Смотрю, а там, где она провела, кровища ручьем стекает. Тут я заорал во всю мочь и обратно бежать бросился. Бегу, а она за мной плывет, смеется этим своим смешком развратным и время от времени меня рукой - рраз, раз, я ору, а она за мной. Так вот, туда я с минуту бежал, а оттуда - полчаса. Никогда бегать не умел, а тут лечу, как птица. Я думаю, я в ту ночь олимпийский рекорд поставил. А все равно выбирался дольше, чем забирался.

Он без слов толкнул стакан через стойку. Стакан задержался на самом краю, покачался там, но падать не стал. Девица, очнувшись, вновь налила. Его била крупная дрожь, как всегда бывает, когда что-то рассказываешь, что давно мучает. Я поняла, что мы с девицей - первые слушатели этой истории. Возможно, что и последние.

- Я оттуда удрал тогда. Вылетел, как ошпаренный. Приполз домой. Матери сказал, что меня избили и ограбили - я ж в одних штанах да носках домой приполз. И вот, веришь или нет, с того вечера и до прошлой недели я не выпивал больше трех рюмок вина, и то по праздникам. Не, еще один раз был. На следующий день мне казалось все это просто кошмаром. Чего в бреду не привидится. Да и память мне подсунула каких-то четверых пьяных парней, которые меня отколошматили за то, что в чужой район спьяну влез. Смотри!

Он расстегнул рубаху. На его груди росла густая шерсть. Везде, кроме двух мест. Длинные полосы шрамов тянулись по его груди, начинаясь наверху как отпечатки ладоней. Семипалых ладоней. Меня как током ударило. Я смотрела на эти шрамы, не в силах поверить в то, что вижу. Я в шрамах толк знаю, и могу точно сказать - такие шрамы остаются, когда с какого-либо места срезается кожа. Не вся, но очень толстый верхний слой.

- Господи, как ты сознание тогда не потерял? - прошептала я, протягивая руку, чтобы дотронуться. Но он внезапно взволнованно воскликнул:

- Ты мне веришь? Ты веришь? Это было, я не псих, это было! Или не было? Скажи-ка мне, было или нет?

- Судя по шрамам, было, - сказала я.

- У меня еще на спине таких несколько. Ты ладони видишь, отпечатались? Могут такие ладони быть, ты мне скажи?

Я покачала головой. Ужас, пылающий в его глазах, казался мне теперь отражением моего собственного. Я отхлебнула добрых полстакана, чтобы унять дрожь.

- Хочешь слушать дальше? - спросил он, пристально глядя на меня. - Ты скажи, если не хочешь, я пойму. Я и сам бы не хотел такое слушать.

- Да, хочу, - ответила я, но не была уверена в этом. Но теперь, после того, что он уже рассказал, я не чувствовала себя вправе оставить человека наедине с его кошмаром.

- Марина умерла через три дня, - продолжал Сергей, уставившись на свои руки, сложенные на коленях. - Я был на ее похоронах, хотя меня трясло, когда я туда шел. Все вместе на меня обрушилось, я любил ее безумно, а тут мне звонит ее мать и говорит: "Мариночку током ударило, в ванной. Она умерла сегодня в три часа ночи". Она говорит сквозь рыдания, а я сам стою, как пришибленный. Потом чувствую - задыхаюсь. Я от горя онемел, что сказать, не знаю, и тут как молнией - смех ее в этой каморке, руки, которы с меня заживо кожу сдирали. И словно сон наяву - все вижу, вот стена, телефон, окно, но все вижу как будто через нее, она напротив меня стоит, улыбается, смеется. Ее мать слышу, а ее смех в ушах звенит. Потом все пропало. Когда ее хоронили, я сзади всех шел, плакать стеснялся, да и родственников впереди уж больно много было. Потом, когда прощаться стали, все прошли мимо, в лоб ее поцеловали по разу, я подошел. Не знаю, поцеловать мне ее или нет, а она в гробу, как живая лежит. Решил - поцелую. Наклонился к ней, хотел поцеловать в щеку, вот лицо опускаю, вдруг вижу - а она глаза открывает, на меня смотрит и улыбается. А во рту у нее полно зубов, острые, как пики, кровь сквозь них течет, а она меня взглядом сверлит. Я чуть было не заорал, но сморгнул - и все пропало. Она опять мертвая, и вовсе не улыбается, и никаких зубов. Но мне показалось тогда, что уголки губ у нее все же приподняты. Она как будто приготовилась улыбнуться, как будто говорила: "Подожди, дружок, сегодня ночью я к тебе приду, малыш". Но никто тогда не заметил ничего.

Он замолчал. Тут я подняла голову и заметила, что девица смотрит на нас во все глаза. Выражение ее лица не сулило ничего хорошего. Она решительным шагом направилась к нам, уперла руки в бока и заявила:

- Так, ну-ка, выметайся! Нечего тут пугать приличных людей! Вот сдача, мне не надо! Чтоб духу твоего здесь не было! Через минуту чтоб ушел! По ее лицу я поняла, что она напугана до полусмерти. Я ждала, что сейчас Сергей замкнется и я больше ни слова не услышу. Я почти надеялась на это. Но он встал, посмотрел на меня и сказал:

- Если хочешь дослушать, пойдем, тут недалеко детская площадка есть, там домики - грибочки, можно посидеть.

- Да, пожалуй, - согласилась я.

- Эй, девушка, можно вас! - окликнула меня девица. Я подошла к ней.

- Ну ты че, в своем уме, нет? Это же маньяк, точно тебе говорю! - театральным шепотом возвестила она, косясь на моего собеседника. - Зарежет тебя, и поминай, как звали. Сиди здесь, будет приставать, я милицию позову, тут милиция через дом. Не ходи с ним никуда!

- Спасибо вам, - сказала я, оценив заботу. - Но я не думаю, что он маньяк. Я позабочусь о себе, не волнуйтесь.

- Ну и иди, дурища! - неожиданно рассердилась девица. - Мне-то что, о тебе забочусь. Иди, пусть он тебе кишки выпустит!

Я пожала плечами и вышла вслед за Сергеем, который стоял, ссутулившись, и прикуривал, прикрывая слабый огонек зажигалки от порывистого ветра. Закурила и я. По дороге мы взяли еще бутылку, зашли в темный, пропахший кошками двор, немного помолчали.

- Я с тех пор плохо понимаю, сплю я или бодрствую. Мне сейчас тридцать четыре, а я уже весь седой. С тех пор девятнадцать лет прошло, но если бы все кончилось тогда, я бы, может, и забыл обо всем. Через четыре года дом наконец-то снесли, и я надеялся, что смогу про все это забыть. Четыре года я ходил в обход, делая полтора квартала крюка, лишь бы не проходить рядом с этим проклятым домом. Однажды мне приснилось, что я стою перед этой дверью, держу ее обеими руками, но она все равно открывается, медленно, неторопливо, но верно. Она открывается, и в щель между косяком и дверью высовывается рука, вся гнилая, с червяками. И смех, все тот же смех. Я тогда воплем весь дом перебудил, мать прибежала, а я лежу, смотрю на свои руки и ору. Она ничего не заметила, но я тебя скажу: у меня между пальцами застряли кусочки облупившейся зеленой краски. Я тогда кровать намочил, но ничуть этого не стесняюсь.

Любой бы на моем месте намочил. Скажи, могло это быть, а? Могла эта проклятущая краска, которая где-то далеко на свалке валяется вместе с дверью, попасть мне на руки из сна? Может, эту дверь кто-то на дрова взял, в печке ее сжег. Но я надеюсь, что никто к ней не притрагивался, никому я этого не желаю.

Сергей говорил, уже не глядя на меня. Я поняла, что если сейчас, например, уйду куда-нибудь, он будет продолжать говорить. И я не перебивала его. Мне было страшно даже просто смотреть на человека, с которым случилось такое.

- Я был там еще дважды, - неожиданно сообщил он. - Не веришь? Через шесть лет после того случая, через два года после того, как дом снесли. Я слонялся взад и вперед, не знал, чем бы заняться. Был день, вполне ясный и обыкновенный. Я шел куда глаза глядят. Куда-то сворачивал, не смотрел ни на кого. Потом подумал, а не зайти ли к другу в гости, как раз мимо его дома проходил. Панельный дом, плиткой белой отделанный. Маляры возятся с соседним подъездом, красят дверную коробку. Если б я посмотрел, что делаю, в жизни бы не пошел туда. Но как-то не подумал, идиот. Ну, ты представь себе, день ясный, солнышко светит, птички поют, люди кругом ходят. Какая разница, что дверь покрасили зеленой краской?

Я задохнулась в ожидании.

- Я зашел в подъезд, вызвал лифт, доехал до последнего этажа, где жил мой друг. Он мне открыл, но вид у него был какой-то обескураженный, словно у него, скажем, девушка и я в неподходящий момент пришел. Но он провел меня в кухню, поставил чайник. Мы с ним немного побеседовали, а потом он извинился, сказал, что ненадолго выйдет и пошел зачем-то в ванную. Через некоторое время, а друг все не шел, я прислушался и услышал, что из ванной доносятся какие-то странные удары. Как будто по матрасу чем-то лупят, плеск воды и чертыхание Витьки. Я зашел в ванную и остолбенел. Витька стоял, голый по пояс, вся ванная заляпана кровью, она была везде, на полу, на стенах, на потолке, в руке у него топор, а в ванной женский труп, без рук, без ног. А в раковине лежит голова. Я пригляделся, а это Витькина мать, я с трудом ее узнал. Витька повернулся ко мне, ухмыляется во весь рот да и говорит:

- Ну, раз ты видел, помог бы!

Я, как рыба на берегу, рот разеваю, а слова не проходят, воздух не идет. Наконец я справился и говорю:

- Ты что наделал, идиот!

А он мне:

- Будет знать, как не давать мне денег, старая сука!

Потом он повернулся к раковине и плюнул ей на лицо. А она открыла глаза и скрипит таким голосом, знаешь, как будто дверь несмазанная, такой пронзительный визг:

- И не дам, и не проси! Я не денежный мешок!

Потом посмотрела на меня, засмеялась и говорит:

- Что ж ты стоишь, Сереженька, помоги другу, раз пришел!

Я вылетел из квартиры, как пробка. Выбегаю на лестницу и вижу - это не Витькин подъезд. Старая такая лестница, с широким пролетом, и марши по обеим сторонам от него. Я бегу вниз, перепрыгиваю через ступеньки - смотрю, а прибежал-то наверх! Обратно прибежал! И обе лестницы ведут только вверх. А вниз нет маршей. То есть они есть, но этажом ниже, а туда прыгать - метра три, только ноги ломать. А тут хлопает дверь и Витька выходит, в одной руке топор, в другой - голова. И оба на меня смотрят и орут, орут так, что уши закладывает, визжат истошно, особенно башка старается. Я через перила ноги перебросил, а они орать перестали, Витька мне в глаза смотрит и говорит:

- Ты думаешь, что сможешь от нас убежать? Зеленые двери - они везде. С сегодняшнего дня даже твоя сортирная дверь - зеленая.

Тут-то я про высоту и позабыл, в пролет прыгнул. С тех пор хромаю слегка. И знаешь, что дальше было?

Я покачала головой.

- Я выбежал из подъезда. И это не был Витькин дом! Я стоял посреди стройки, на том месте, где был тот старый дом. Я выбежал на площадку, и возле меня вообще не было ни одной двери - ни зеленой, ни любой другой. Сергей хотел выпить, но, встряхнув бутылку и посмотрев на нее с отвращением, не стал. Зато я стала. Чуть-чуть полегчало, и я вновь уставилась на него.

- Я болел долго. Меня лечили, думали, это стрессы на работе. Ясное дело, я никому про дверь не рассказывал, боялся, с одной стороны, на всю жизнь загреметь в психушку, а с другой, боялся, что у меня не найдут никакого психического заболевания. Вот чего я боялся. Надо ли говорить, что через неделю ни Витьки, ни его матери не стало. Пожар среди ночи, выгорело все. Хоронили их в закрытых гробах, но на похороны я не пошел. Я вообще не выходил из дому.

Я снял все двери в квартире, даже в туалете снял, благо жил один. Моя боязнь дверей переросла в манию. Я уволился с работы, причем сделал это по телефону. Слава богу, что на свете есть друзья! Я не пошел бы даже в магазин. Я позвонил другу, объяснил, что сломал ногу, не могу ходить, и он привез мне мешок картошки и ящик тушенки. На этом я прожил месяц, но потом страх не то, чтобы ослабел, он отодвинулся куда-то на задний план. Я жил с ним, дышал им, но он уже не маячил у меня перед глазами. Я нашел в себе силы, нет, я заставил себя, открыть свою белую дверь и выйти на улицу. Если бы дверь в подъезде перекрасили в зеленый цвет, думаю, я спустился бы из окна по веревке, так сильно я хотел выйти на улицу. Спустя полгода я понял, что смогу избежать беды, если буду внимательно осматривать дверь, перед тем как войти. Мне даже пришло в голову, что нужно носить с собой бутылочку с краской, и если мне будет очень нужно зайти в зеленую дверь, я вымажу ее краской. и она уже будет не зеленая, а полосатая. Тогда-де она станет безопасна. Сергей посмотрел на небо. Луна в третьей четверти сияла очень ярко, фонари не светили, но света хватало. В этом свете я разглядела две мокрые дорожки, прочерченные на его лице. Отчаяние, ужас и тоска были в его глазах. Я протянула ему бутылку, он кивнул, и в один глоток прикончил ее содержимое.

- Я счастливо избегал проклятой двери тринадцать лет. Я переходил на другую строну улицы, даже если оттенок был чуть-чуть близок к зеленому. Я уяснил, что любой другой цвет не опасен. Я уходил от беды, ловчил и петлял, как заяц. Моя фирма потеряла солидную сумму денег, только потому, что я не смог заставить себя открыть дверь офиса одного возможного партнера, но я об этом не жалею. Я-то знаю, что за ней оказался бы не он и сделки все равно не случилось бы. Но теперь я проиграл, и проиграл по-крупному. Я именно поэтому все тебе и рассказываю.

- Ты опять вляпался? - спросила я.

- Вроде того. И вляпался по-глупому. Глупее не придумаешь. Ничего особенного в этот раз не было. Я съел что-то весьма несвежее и мчался к туалету очертя голову. Какой цвет, какая дверь! Я просто влетел туда и распахнул дверцу кабинки. На толчке кто-то сидел, я хотел извиниться и выйти, но тот, кто сидел на нем, поднял голову и посмотрел на меня. Я сперва не мог понять, где же я видел его. А он смотрел и начал смеяться, просто громко хохотать, держась за живот. Он смеялся до слез, но вместо слез текла кровь, у него отовсюду текла кровь, он ею сочился. Он поднял руку и показал на меня пальцем, перестав смеяться так же внезапно, как и начал.

- Ты! - громко крикнул он. - Теперь ты! Попался! Попался!

Я захлопнул дверь, прижав ее спиной. Из-за нее доносились гневные крики, звон бьющегося фаянса, смех и брань. Но мне не было до этого дела. Потому что там, внутри, был я! Это я сидел на том толчке и показывал на себя пальцем, и сочился кровью и бушевал там, внутри - я!

Подавленная, я смотрела на него. Он вцепился себе в волосы, тряся головой, словно силясь отогнать кошмар.

- Слушай, а почему бы тебе куда-нибудь не уехать? - сказала я, просто чтобы подать ему хоть какую-то надежду.

- Глупости! Куда мне уезжать? Куда можно уехать от этого проклятия? А кроме того, у поездов зеленые двери...

- Но должен же быть выход! Просто веди себя осторожно! Избегай всего!

- Я не смогу избежать ничего. Уверен, все случится просто и естественно. Я могу сидеть дома и умереть от инфаркта, когда дверь какого-нибудь шкафа окрасится зеленым и из нее вылезет рука. Нет! Я пропал, это уже свершившийся факт. Я просто хотел кому-нибудь рассказать свою грустную историю, вот тебе и рассказал. А теперь - прощай. Спасибо тебе, что дослушала до конца. Пойду-ка я домой. Ты хорошая девушка.

Он пожал мне руку и побрел в глубь двора. Я смотрела ему вслед до тех пор, пока он не перестал быть виден, а затем, терзаемая переживанием за этого человека, повернулась и пошла к вокзалу. Время поджимало, поезд уходил через полчаса. По пути я завернула в тот самый бар, чтобы купить себе чего-нибудь в дорогу, точно зная, что не смогу уснуть. Девицы в баре уже не было, там бойко суетилась другая, вероятно, ее сменщица. Купив бутылку пива и пяток бутербродов, я вышла.

Я уже направилась к вокзалу, когда сзади донесся скрежет и вой тормозов, удар, а следом - короткий крик. Я оглянулась. На асфальте кто-то лежал ничком. Возле головы растекалось темное пятно. Машина, сбившая его, умчалась в ночь, не оказав помощи. Поняв, кого именно сбило, я даже не попыталась оказать помощи. Я знала, что Сергей мертв. Вместо того, чтобы смотреть на тело, я посмотрела на бар. Вернее, на его вывеску. Не знаю, почему, но я ожидала того, что увидела.

Переливаясь блеклыми неоновыми трубками, часть из которых не горела, над входом в бар светилось его название. "Зеленая дверь".

Красная Шапочка.

Оригинал сказочки до обработки.

Spoiler

Однажды мать велела своей маленькой дочке отнести бабушке хлеба с молоком.

В лесу к девочке подошел  волк  и спросил, куда она идет.

— К бабушке, — ответила та.

— А по какой тропинке ты пойдешь — по той, что с иголками, или той, что с колючками?

— По той, что с иголками.

И тогда  волк  побежал по тропе с колючками и первым добрался до бабушкиного дома. Он убил бабушку, сцедил её кровь в бутыль, а тело разрезал на куски и разложил их на блюде. Потом он надел бабушкину ночную рубашку и залез ждать в кровать.

Тук-тук.

— Заходи, милая.

— Здравствуйте, бабушка. Я вам принесла хлеба с молоком.

— Поешь и сама, милая. В кладовке стоит мясо и вино.

Пока девочка ела мясо, кошка зашипела на неё и сказала:

— Не ешь плоть своей бабушки!

Волк  кинул в кошку туфлёй, но не попал. Когда девочка стала пить &#8242;вино&#8242; и пожаловалась, что оно слишком солёное, кошка зашипела ещё громче и закричала:

— Перестань пить кровь своей бабушки!

Вторая туфля (а они были велики размером и выточены из дерева), брошенная  волком , попала в кошку и убила её.

После этого  волк  сказал:

— Раздевайся и ложись рядом со мной.

— А куда мне деть фартук?

— Брось его в огонь, он тебе больше не понадобится.

Девочка задавала тот же вопрос обо всех своих одёжках: о юбке, кофте, нижней юбке и чулках, —  волк  каждый раз отвечал:

— Брось в огонь, они тебе больше не понадобятся.

Когда девочка залезла в постель, она сказала:

— Ой, бабушка, какая вы волосатая!

— Это чтоб мне было теплее, дитя мое.

— Ой, бабушка, какие у вас широкие плечи!

— Это чтобы было легче носить хворост, дитя мое!

— Ой, бабушка, какие у вас длинные ногти!

— Это чтобы было удобнее чесаться дитя мое!!

— Ой, бабушка, какие у вас больше зубы!

— Это чтобы поскорее съесть тебя, дитя мое!

И он взял и съел её.

 

Концовка Золушки.

Тоже оригинал.

Spoiler

И вот они добрались до Золушкиного дома. Но кроме самой бедняжки там ещё жили две мачехины дочери! Сначала туфельку примеряла старшая дочь - запершись в спальне, она натягивала туфельку, но тщетно - мешал большой палец. Тогда её мать сказала ей: "Возьми нож и отруби палец. Когда ты станешь королевой, тебе уже не нужно будет много ходить!" Девушка послушалась - туфелька налезла.

Обрадованный принц тут же посадил красавицу на коня и поскакал во дворец - готовиться к свадьбе. Но не тут-то было! Когда они проезжали мимо могилы Золушкиной матери, сидящие на деревьях птицы громко запели:

"Посмотри назад, посмотри назад!
С туфельки капает кровь,
Туфелька была мала, и сзади
Сидит не твоя невеста!"

Принц посмотрел назад и действительно увидел кровь, стекающую с туфельки девушки. Тогда он вернулся и дал туфельку второй мачехиной дочери. А у той оказалась слишком толстая пятка - и туфелька вновь не налезла. Мать дала второй дочери тот же совет. Девушка взяла острый нож, отрезала часть пятки и, скрывая боль, втиснула ногу в туфельку. Радостный принц усадил очередную невесту на лошадь и поскакал в замок. Но... птицы были на страже!

Наконец принц, вернувшись в тот же дом, нашёл-таки свою Золушку, женился на ней и зажил себе в полном счастии. А завистливых девиц ослепили и подвергли порке - чтобы не зарились на чужое.

Спящая красавица.

Ну... Вы поняли, да?

Spoiler

Когда она родилась, колдунья предсказала ей страшную смерть - она погибнет от укола отравленного веретена. Её отец приказал унести из дворца все веретена, но красавица - её звали Талией - всё-таки укололась веретеном и упала замертво. Король, её безутешный отец, посадил безжизненное тело дочери на обитый бархатом трон и приказал отнести Талию в их небольшой домик в лесу.

Домик заперли и ушли, чтобы никогда не возвращаться.

Однажды в тех лесах охотился чужеземный король. В какой-то момент его сокол вырвался из рук и улетел. Король поскакал за ним и наткнулся на маленький домик. Решив, что сокол мог влететь внутрь, кавалер влез в окно домика.
Сокола там не было. Зато он нашёл сидящую на троне принцессу.
Решив, что девушка уснула, король принялся будить её, но ни похлопывания по щекам, ни крики не пробудили спящую красавицу. Будучи воспламенённым красотой девицы, король перенёс её на постель и собрал цветы любви. А потом, оставив красавицу на постели, он вернулся в своё королевство и надолго забыл об инциденте. Прошло девять месяцев. В один прекрасный день принцесса родила двойню - мальчика и девочку, которые лежали рядом с ней и сосали её грудь. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы однажды мальчик не потерял материнскую грудь и не принялся бы сосать её палец - тот самый, уколотый веретеном.
Отравленный шип выскочил, и принцесса очнулась, обнаружив себя в заброшенном домике в полном одиночестве, если не считать откуда ни возьмись взявшихся прелестных младенцев.

А тем временем чужеземный король, вдруг вспомнив о спящей девушке и "приключении", снова собрался на охоту в те края. Заглянув в заброшенный домик, он нашёл там прекрасную троицу. Раскаявшись, король обо всём рассказал прекрасной принцессе и даже задержался там на несколько дней. Впрочем, потом он всё же уехал, правда, пообещав красавице вскоре послать за ней и детьми - за эти несколько дней они успели полюбить друг друга.

Вернувшись домой, король не мог забыть о встрече с принцессой. Каждую ночь он покидал своё царственное ложе, уходил в сад и вспоминал о прекрасной Талии и её детях - мальчике по имени Солнце и девочке по имени Луна.
А его жена - то есть королева, которой он как-то не нашёл времени рассказать о новорождённых, - что-то заподозрила. Сначала она допросила одного из королевских сокольничих, а потом перехватила гонца с письмом короля к Талии.

Тем временем ни о чём не подозревающая Талия быстренько собрала близнецов и отправилась в гости к своему возлюбленному. Она не знала, что королева приказала схватить всех троих, малышей убить, приготовить из них несколько блюд и подать их королю на обед.

За обедом, когда король нахваливал мясные пироги, королева всё время бормотала: "Мангия, Мангия, ты ешь своё!" Королю надоело слушать бормотания супруги, и он резко оборвал её: "Конечно, я ем свое - ведь твоё приданое стоило копейки!"
Но злобной королеве этого было мало. Ослеплённая жаждой мести, она приказала привести к ней и саму принцессу. "Ты мерзкая тварь! - сказала королева. - И я убью тебя!" Принцесса рыдала и кричала, что она не виновата - ведь король "сломал ее форт", пока она спала. Но королева была непреклонна. "Разожгите огонь и бросьте её туда!" - приказала она слугам.
Отчаявшаяся принцесса, стеная, попросила исполнить её последнее желание - она хотела раздеться перед смертью. Её одежды были расшиты золотом и украшены драгоценными каменьями, поэтому жадная королева, подумав, согласилась.

Принцесса раздевалась очень медленно. Снимая каждый предмет своего туалета, она испускала громкий и жалобный крик. И король услышал её. Он ворвался в подземелье, сбил королеву с ног и потребовал вернуть близнецов.
"Но ты же их сам съел!" - сказала злобная королева. Король зарыдал. Он приказал сжечь королеву в уже разведённом огне. Тут как раз пришёл повар и признался, что не подчинился приказу королевы и оставил близнецов в живых, заменив их ягнёнком. Радости родителей не было предела! Расцеловав повара и друг друга, стали они поживать да добра наживать.

Медсестра.

Spoiler

Работала я однажды медсестрой в психбольнице. Продлилось это не так долго, и я вскоре ушла оттуда. Само собой, понятно, почему: психбольница — не самое жизнерадостное место. Не буду здесь описывать все те «прелести», на которые я насмотрелась, не об этом я здесь хочу рассказать. А рассказать я собираюсь об одном пациенте. Из уважения я не стану здесь раскрывать его настоящего имени. Пусть его будут звать Аркадий.

Аркадий привлёк моё внимание ещё в мой первый рабочий день. Он не был похож на остальных пациентов — ни на зэков, косивших под умалишённых, ни на шизофреников, бормотавших себе под нос бессвязный бред, ни уж тем более на доведённых до состояния растений бедных больных, которые могут лишь целыми днями смотреть опустошёнными взглядами на белую стену. Аркадий выглядел обыкновенным человеком, измученным, но сохранившим рассудок. В медкарте значилось, что ему всего двадцать девять лет, но выглядел он скорее на тридцать девять.

Его речь, поступки, взгляд не выказывали признаков психической патологии. Мне стало интересно, за что его могли упрятать сюда, и от медсестёр я узнала, что Аркадий когда-то убил троих человек, включая свою собственную сестру, причём весьма изощрёнными способами, за что был признан невменяемым, и отправлен сюда на веки вечные влачить жалкое существование среди полуживых оболочек, некогда бывших людьми.

Я была поражена — как такой абсолютно разумный на вид человек мог быть кровавым убийцей? Увидев Аркадия на улице, я бы не могла и мысли допустить о таком.

Несмотря на то, что я знала о прошлом Аркадия, я не могла избавиться от чувства жалости к нему. Я никогда не была наивной, но всё равно моё подсознание не могло допустить мысли о том, что Аркадий прервал жизни троих человек.

Однажды у меня завязался с Аркадием диалог, о котором я до сих пор вспоминаю с содроганием. Тогда я пришла к нему в палату, чтобы сделать укол.

— Здравствуйте, — сказала я с порога. — Аркадий, оголите ваше плечо, доктор назначил укол.

Аркадий молча повиновался.

Это было довольно странно, если взять в расчёт, что Аркадий, по крайней мере формально, сумасшедший. Обычно другие пациенты часто закатывали дикие истерики, и без помощи двух санитаров с бицепсами, подобными размерам талии слона, никакой процедуры провести было нельзя. Однако с Аркадием никогда ничего такого не было, и я даже заходила к нему одна со шприцом, при этом не боясь, что шприц окажется у меня в горле.

Когда я закончила, Аркадий сказал:

— Спасибо. И спасибо за ваше обращение.

— О чём вы? — удивилась я.

— Вы называете меня по имени и обращаетесь ко мне на «вы». Другие работники обычно обращаются ко мне: «Эй, ты!», а между собой называют не иначе, как «живодёр» и «мясник».

Голос его был усталым и полным безразличия. Казалось, ему было совершенно всё равно на всё то, о чём он сейчас рассказал.

На меня накатил приступ жалости. Несмотря на мой десятилетний стаж работы медсестры, я ещё не растратила окончательно крупицы человеколюбия. Я присела на край кровати Аркадия и задала ему вопрос, терзавший меня долгое время:

— Вы действительно убили четырёх человек?

Аркадий помолчал, а затем сказал:

— Я уже точно не знаю.

— Понятно, — разочарованно сказала я. В тот момент я решила, что ошиблась, и Аркадий действительно умалишённый.

— Я знаю, что вы подумали. Собственно, этого и следовало ожидать, если учесть, где мы находимся. Быть может, вы и правы, но я всё ещё хочу верить, что вы, и доктора, и даже я, не знаем, что именно тогда случилось…

Аркадий смотрел в сторону, произнося эти слова, и даже не смотрел в мою сторону.

— А как вы думаете? — спросила я.

— Я и не знаю, что думать, — Аркадий грустно улыбнулся и пожал плечами.

Я боялась, что мой интерес может вызвать у Аркадия приступ агрессии. Всё-таки разум требовал, чтобы я была осторожна с пациентом психбольницы, но интуиция настойчиво мне говорила, что с Аркадием-то всё в порядке.

Доверившись интуиции, я задала Аркадию вопрос:

— А что случилось тогда?

— Я не могу рассказать об этом человеку, с которым я на «вы», — Аркадий впервые посмотрел на меня и улыбнулся.

— Хорошо. Теперь ты мне расскажешь, что произошло тогда?

— Я буду только рад рассказать об этом кому-нибудь. Я не жду, что ты поверишь в эту историю, вероятно, ты решишь, что здесь мне самое место. Но знаешь… что-то внутри мне подсказывает, что тебе я могу рассказать об этом. По-моему, ты хороший человек и не станешь судить обо мне так, как судят остальные. В общем, слушай...

У меня была младшая сестра. Наши родители умерли, когда мне только-только исполнилось восемнадцать, а ей восемь. Не буду вдаваться в подробности этой грустной истории, важно тут только то, что мы остались одни. Из беззаботного детства я резко попал в суровый мир взрослых, абсолютно один, обременённый маленькой сестрой. Но нет, я не жалуюсь на неё. После смерти родителей она стала для меня единственным близким человеком, она стала для меня всем.

Приходилось учиться жить по-взрослому. Следующие пять лет я не жалел себя. Днём я учился, а вечером работал, чтобы иметь хоть какой-то минимум денег на жизнь. Приходилось экономить на всём, особенно я экономил на себе, и делал это в пользу сестры. Однажды я просидел неделю без еды, лишь бы иметь возможность подарить сестрёнке плитку шоколада на день рождения. Сестра не могла помочь мне, но мне было достаточно лишь её детской улыбки.

Думаю, ты и сама понимаешь, что тогда со мной творилось. Нервы были на пределе, спать приходилось лишь в редкие свободные минуты. Минуты! Да, понимаю, ты как медик удивляешься, как я не сошёл с ума ещё тогда. Лишь несгибаемая воля и счастье моей сестры спасли меня тогда.

Рассказ Аркадия прервался его коротким смешком, а затем он продолжил:

— Так мы и жили, пока я не нашёл достойную работу после окончания института. Казалось, теперь мы заживём нормальной жизнью. Я уже строил планы на будущее и не подозревал, что всему моему иллюзорному счастью грозит катастрофа. А пришла эта катастрофа в виде небольшой листовки, висевшей на столбе. Моя сестра заметила её, когда мы с ней шли с покупками из магазина.

«Ой, смотри! В наш город приехал цирк!» — сказала она тогда.

Я удивился так же, как и ты сейчас. Мне всегда казалось, что бродячие цирки бывают только в зарубежных фильмах, а не на просторах нашей России-матушки.

Аркадий вновь прервал свой рассказ, и закрыл глаза руками, но я успела заметить тяжёлую слезу, текущую по его щеке.

— Извини, — произнёс он, всхлипывая, — я не могу спокойно вспоминать её голос. Знаешь, она ещё так ласково ко мне обращалась «братик», даже когда стала постарше.

— Не надо рассказывать, если это доставляет тебе страдания, — как можно мягче сказала я.

— Нет, прошу, выслушай! Я должен выговориться, умоляю.

Я не стала усугублять его муки отказом и согласилась продолжить слушать.

— Я тогда спросил у неё: «Хочешь сходить?» — и она тут же согласилась. На самом деле, когда я спрашивал её, то надеялся, что она откажется, потому что я страшно не люблю цирки. Они всегда на меня наводили какой-то ужас, но ради сестры я пересилил себя и согласился пойти.

Цирк расположился за городом, в лесном массиве. Вначале мы доехали на электричке, а потом прошлись по лесу пешком. Тогда было лето, погода стояла замечательная, был вечер, и поэтому мы испытали только удовольствие от лесной прогулки.

У цирка мне пришлось приложить немалую силу воли, чтобы подавить все негативные эмоции, которые вызывал у меня один вид шапито. Сестрёнка же, напротив, была полна радости. Сколько ей лет тогда было? А, шестнадцать. Да, шестнадцатилетняя девчонка, любящая цирки.

Мы прошли внутрь, сели на скамейку и стали ждать начала шоу. За несколько минут до начала всем пришедшим выдали небольшие красные бумажки, где была написана какая-то цифра. У меня и у сестры цифра была одинаковой — четыре.

Представление началось, и на сцену вышел конферансье, напомнивший мне чем-то Джокера из комиксов. Забавно, не правда ли? — улыбнулся Аркадий. — Всё шоу длилось около двух часов. В конце на сцену вновь вышел этот недоджокер и сказал, что цирк проводит конкурс, и все должны сейчас посмотреть на свои бумажки, которые получили до начала представления. Затем конферансье сказал, что все те, на чьих бумажках написана цифра четыре, являются победителями в отборочном туре и должны немедленно выйти на сцену для участия в конкурсе.

Мне это сразу не понравилось, и я хотел уйти, но сестра была так рада и так хотела поучаствовать, что я вновь подавил весь свой негатив и даже улыбнулся, выходя на сцену. Кроме нас, вышли ещё два человека.

Нас построили в ряд, и конферансье объявил, что для каждого участника придуман свой конкурс. Конферансье подошёл к первому из нашего ряда — то был мужчина лет тридцати, — и объявил, что для него конкурс — поедание пирожных на время. Под аплодисменты несколько клоунов вынесли на сцену стол, стул и огромную тарелку со множеством кремовых пирожных. Конкурсант тут же принялся поедать пирожные, а конферансье перешёл к следующему участнику — молодой девушке, чей конкурс заключался в том, что ей завязывают глаза и поочерёдно подводят разных животных, чтобы они лизнули её руки. Девушка должна угадывать этих животных.

Всё это зрелище раздражало меня сильнее и сильнее с каждым мгновением. Я совершенно не хотел участвовать в этих конкурсах и вообще там находиться.

Аркадий вздохнул и продолжил:

— Возможно, стоило тогда просто схватить сестру и бежать оттуда.

После девушки настал черёд моей сестры. Она должна была танцевать в кругу девушек, танцующих с лентами, при этом она должна была не запутаться в этих лентах. Затем этот чёртов конферансье подошёл ко мне, но не успел он открыть рта, как я тут же сказал ему, практически прорычал: «Отойди от меня, ублюдок!». Ведущий не растерялся, а лишь пошутил, что мне надо вымыть рот с мылом — это и будет мой конкурс. Ко мне подошли два клоуна и хотели взять меня за плечи, но я вырвался. Моя злость вышла из-под контроля. Я захотел выйти на воздух, чтобы успокоиться, но клоуны загораживали мне путь. Они пытались поймать меня и выполнить поручение конферансье, но я яростно растолкал их и выбежал из-под шапито, споткнулся и упал прямо на землю.

Представление начиналось в шесть вечера, а закончиться должно было в восемь, но, оказавшись на улице, я понял, что уже глубокая ночь. Время пролетело совершенно незаметно! Мы с сестрой могли не успеть на электричку, поэтому я развернулся, чтобы вернуться в шапито, но его там уже не было!

Аркадий больше не мог сдерживать слёзы. Он опустил голову в ладони, и палату заполнили его всхлипы. Лишь после того, как я вколола ему успокоительное, он сумел остановить рыдания.

Я решила, что непрофессионально с моей стороны так мучить человека, и сказала ему лечь спать, но Аркадий практически молил меня дослушать его, и, сама не зная почему, я согласилась.

— Шапито пропало, а на его месте я увидел лишь несколько больших факелов, освещавших… о, Господи, — Аркадий вновь закрыл руками лицо. — Я знаю, ты не поверишь, что такое вообще возможно, но тогда там, среди факелов, я увидел толпу полуразложившихся трупов вместо цирковых актёров. Кости торчали из их гнилой плоти, в которой роились черви.

Теперь я увидел, что мужчину, который ел пирожные на время, кормили вовсе не пирожными. Эти… трупы отрывали куски плоти от самих себя и засовывали в рот тому человеку, а он с жадностью проглатывал отвратительные куски.

С девушкой всё обстояло наоборот — живые полускелетированные останки сами поедали её, а она лишь смеялась и говорила: «Ой, вот это вроде собачка! Ха-ха-ха, а это, наверно, козочка!».

Вначале я испытал лишь шок, но когда взгляд мой добрался до сестры, то холодные лапы страха сжали моё истово бьющееся сердце и бросили его в чёрные воды отчаяния. Моя сестра, любимая, единственная, ради которой я жил последние восемь лет, лежала мёртвая на земле, а эти твари полосовали её тело огромными ножами. Когда я увидел это, мой разум растворился, взор затуманился и, не ощущая собственного тела, я свалился на землю. Очнувшись утром, я сразу же побежал сообщать о случившемся в полицию. Я рассказал им всё, как видел.

Каким же я был глупцом! Я не мог даже подумать о том, как мои слова воспримут полицейские. Представляю, как это выглядело со стороны: какой-то ошалелый парень приводит полицейских к трём трупам и говорит, что этих людей убила труппа гнилых циркачей! Надо ли рассказывать, что убийцей признали меня, да ещё и невменяемым, хотя, наверно, это только и к лучшему — говорят, здесь лучше, чем на зоне.

Аркадий посмотрел своими усталыми глазами в мои, и сказал:

— Вот теперь ты и знаешь, как я здесь оказался.

Я не нашла, что ему сказать, поэтому лишь ласково погладила его по плечу и предложила отдохнуть. Когда я вышла из его палаты, ко мне подошла главная медсестра и спросила, почему я так долго возилась с Аркадием.

— Да мы с ним немного разговорились, — ответила я.

— О чём это? — подозрительно спросила старшая медсестра.

— Да так, о всяком… — туманно сказала я.

— Странно… Видимо, понравилась ты ему, ни с кем он обычно не говорит.

Я не стала узнавать что-либо ещё об Аркадии ни у него самого, ни у кого-то другого. Я проработала в той больнице ещё несколько месяцев, и на протяжении этого времени мы с Аркадием почти подружились.

Прошло уже несколько месяцев после того, как я сменила больницу. Больше я не имею дела с пациентами психиатрических лечебниц, но я всё ещё возвращаюсь в своей памяти к Аркадию и размышляю над его историей — бред ли это сумасшедшего? Мой разум не может в это поверить, но, если не считать этой истории, то у Аркадия больше нет симптомов сумасшествия. Не знаю, правда это или нет, но с тех пор я стараюсь избегать цирков. Так, на всякий случай…

Ладно, на сегодня всё, остальное выложу в ближайшее время, пока.

[Кошара]

Привет всем!

Spoiler

Ту субботу моя подруга Таня проводила в домашних хлопотах, попутно развлекая дочь Дашу двух с половиной лет. В очередной раз выйдя на балкон, чтобы развесить белье, Таня услышала, как дочка зовет ее из комнаты. «Иду-иду», — прокричала она в ответ, продолжая бодро цеплять прищепки. С полминуты ребенка не было слышно, и вот снова призывный голосок: «Мама!» — но только уже издалека. «На кухню, что ли, побежала, а там духовка включена», — Таня, оставив белье, помчалась на зов. Но в кухне дочки не оказалось. Не было ее и в большой комнате, и в спальне.

«Дашуня, где ты? Ку-ку!» — заглядывая по очереди в санузел и шкаф, звала подруга, думая, что ребенок затеял игру в прятки. И откуда-то услышала тихое «мам», но источник звука определить не смогла. Таня принялась методично обходить квартиру, заглядывая везде, куда только можно. Проверила входную дверь — заперта, да и не дотянуться малышке до верхнего замка. Балконная дверь — закрыта на шпингалеты. «Даша, Даша, выходи», — уже повысив голос, звала подруга. В ответ — тишина. Взволнованная, она обшарила все углы: заглянула за все шторы, под столы и кровати, вывернула вещи из шкафов, включая кухонные, даже посветила телефоном в узкую щель под ванной. Дочки нигде не было.

Уже серьезно нервничая, Таня еще раз обежала квартиру и позвонила мужу. Услышав взволнованный голос жены, он отпросился с работы и через полчаса был дома. Осмотрев всю квартиру, муж бросился по соседям. Вдруг каким-то непостижимым образом ребенку удалось выбраться из квартиры? Но никто из жильцов не видел маленькой девочки в розовых колготках и пижамной кофте с утятами. На помощь были вызваны друзья, тоже семейная пара. Женщины остались в квартире, а мужчины принялись обшаривать подъезд, двор и ближайшие окрестности.

Вечерело. Новостей никаких не было. Таня, не в силах сдерживать слезы, сидела, сжавшись в комок на диване, подруга была рядом. И тут... в комнату влетела заплаканная Дашка! Обе женщины бросились к ней, а девочка начала реветь в голос, судорожно цепляясь за маму.

Когда вернулись мужчины и все более или менее пришли в себя, а малышка успокоилась и даже развеселилась, Таня, естественно, попыталась выяснить, где же ее чадо находилось все это время. Вот что удалось понять из рассказа двухлетнего ребенка:

«Я играла с «лего» на полу, а мама пошла на балкон. Вдруг стало темно, но не как ночь, а как будто дождь идет. Я позвала маму, она сказала, что идет, но не пришла. Я еще ее позвала, но она всё рвно не пришла. Я посмотрела на балкон — мамы не было. Я стала ее искать, но мамы нигде не было. И никого не было. Я была одна дома и было темно. Я хотела включить свет, но света не было. Я плакала, плакала и звала маму, но она не пришла. Я взяла Тузю (это её любимая игрушечная собака) и легла на мамину кровать. Закрыла глаза и стала спать. Потом проснулась. Вижу — свет, побежала туда. А там мама и тетя Яна».

Что произошло? Возможно ли было не заметить ребенка в хрущевской «двушке»? И если Даши в квартире не было, то где она была почти 7 часов? У родителей пока нет ответа. Но самый главный вопрос они задать боятся... Может ли это повториться?

 

 

В гробу.

 

 

"15 лет" напомнило.

Spoiler

Знаете какая самая страшная смерть на свете? Оказаться живым в гробу и понимать, что тебе конец. Всё. Не выберешься..Над тобой тонна земли, щедро утрамбованная, чтобы ты не вылез. И кроме того, что дышать тебе нечем, и ты задыхаешься, становится невероятно жарко, от чего муки увеличиваются многократно и нестерпимо. Отчаянный крик всё снова и снова вырывается из груди, но кто его услышит? Может другие мертвецы по соседству? Скоро ты успокоишься и уснёшь так же, как они. Тебе приходит мысль в голову, что может кто-то засомневается, не поверит в твою смерть, потребует эксгумацию. Как за спасательную соломинку, ты цепляешься за это. Мозг не хочет умирать, тело ещё проживёт очень долго, только дайте ему простора и свет, но солнце где-то в другом конце вселенной и первый раз ты начинаешь понимать, как оно ценно для тебя. Пробейся через толщу земли!!! Я не хочу темноту! Но темнота, липкая и страшная, не хочет уходить. Как осязаемая и живая, она поглотит тебя и будет с тобой вечно.

Насекомые и личинки уже приготовились пировать. Горбатая муха уже спешит через толщу земли, и скоро настойчиво начнёт искать щели в твоём гробу. Слышишь? Здесь ты не один. Враньё, что на кладбище всегда тихо. Это для глухих. Стоит прислушаться и ты услышишь звуки пира глубоко под землёй.
Как несправедливо устроен мир, что нужно умирать именно так. Ведь есть же другая смерть, более милосердная и не такая мучительная!
А зачем ты притворился мёртвым, а? Но это не ты виноват! Врач не захотел тебя смотреть, справка легла на стол быстро и без проблем, и даже в морге ты не пробыл и дня.
Всё это история твоей последней жизни. Никчёмной. А ты думал, что в ней есть смысл. Как смешно! Да тебя просто кинули в землю, как бродячего пса, и скули теперь на здоровье. Скули и вой на луну. Плач мёртвого, одетого в дорогой с галстуком костюм.
А может это всё затянувшийся сон? Ну бывает же так: долго и мучительно ты стремишься вырваться из его липких объятий, наконец открываешь глаза, и на смену ужасу приходит внезапное облегчение, это только приснилось, а реальность другая: нет никакого гроба, мёртвых по соседству и голодной горбатой мухи, ползущей через толщу земли.
Конечно, хотелось бы так. Но почемуто ни в этот раз. Сон затянулся и никак не проходит, и он удивительно реален. Никто не толкает тебя и не будит, и не спрашивает тревожно: "Что тебе снилось?" Ничего этого нет. Но всё-таки ты надеешься, хотя понимаешь: сны такими не бывают.
Ты думаешь о тех кто закончил так же. Ты вспоминаешь жертв землетрясений, придавленных бетонной плитой. Но там можно ждать спасателей и их проворных собак - здесь ждать некого. Всё. Наверху наверно стоит деревянный крест, водружённый на холме земли. Скоро его уберут и поставят памятник. Может из мрамора. Ты будешь смотреть с фотографии и улыбаться. Смотрите, вот какой покойный был, когда был жив и полон сил. Не правда-а-а!!! Там лицо должно быть искаженно мукой и страданием - это больше похоже на правду!
А может помолиться Богу? Но вот незадача: Ты не знаешь ни одной молитвы. Да и помогут ли они? Ты что думаешь, произойдёт чудо и с неба спустится ангел, и разверзнется земля?
Но должен же ведь кто-то услышать! Всегда есть надежда! Так говорят в любом отчаянье. И что-то делают. Но что можно сделать, чтобы разбить крепкие доски, придавленные сверху?
Мёртвых так запирают, словно опасаются, что они вновь заявятся домой. Надёжно, чтобы не выбрались. Но бывают же могилы не глубоко? Надейся, надейся. Может, тебя и вовсе не закапывали, а закрыли крышкой и ты стоишь где-нибудь в тихой комнате, а думаешь, что под землёй. Сейчас ты услышишь шаги, гулкие голоса, надо будет только закричать, стукнуть вверх и темнота отпустит, сменится светом - добро пожаловать обратно в мир живых.. Но никого нет. Они ушли, оставив тебя одного. Сходить с ума и орать до хрипоты, смешивая пот со слезами, изорвать дурацкий галстук и рубашку в клочья и разбить все руки в кровь. Боли нет, хотя возможно все суставы уже выбиты. Жаль, что нельзя вцепиться в доски зубами, искрошить их, лишь бы вернуться назад. Кто сильней: темница или ты? Твои руки и воля или прочная дверь и надёжный замок? Вот теперь это и есть борьба. Самая настоящая. Возможно, если бы ты всегда так отчаянно боролся в жизни, ты стал бы королём мира и желать тебе было бы уже нечего!
Победить смерть. Вырвать у неё из жадного рта свою жизнь, из её гнилых зубов. Старухи с косой.

Никто не думает о том, что сегодня возможно он умрёт. Его последний час пробил и развязка близка. Тело, полное жизни и сил, внезапно погаснет, как свеча при резком порыве ветра: был свет и внезапно его не стало.Те, кого ты любил, исчезли в этой темноте. Их плач и слёзы ты не услышишь. Холодный и безчувственный будешь лежать, и нет никого, кто бы мог тебя разбудить и сказать твоим родным: он вернулся к жизни...

 

 

Мусорка.

 

 

Spoiler

Сидел я, наворачивал тушёнку прямо из банки вилкой. Холостяк, что с меня взять. Открыл шкафчик под раковиной, где у меня располагается мусорка, чтобы выкинуть банку, и обнаружил, что ведро переполнено. Со вздохом решился пойти выбросить мусор.

 

Погружённый в философские размышления, почему такое высокоразвитое существо, как человек, обязано выполнять такие низменные обязательства, как таскание вонючего ведра, я добрался до помойки. Из за стенок П-образного бетонного ограждения ещё не было видно, что происходит на территории помойки, но я услышал, что там кто-то копошится. «Бомжи», — подумал я.

 

Когда я обошёл ограждение, выяснилось, что ворошилось в мусоре некое карликовое существо. Высотой существо было не больше 130 сантиметров, одето в поношенные грязные детские одеяния. Тщедушное тело было повёрнуто ко мне спиной. На душе мне вдруг стало невыносимо мерзко, что в нашем мире происходят такие вещи. Я огляделся, но взрослых вокруг не обнаружил. По отчаянным копаниям в мусоре и дико изношенной одежде было понятно, что ребёнок находится в крайней нужде.

 

Зрелище копошащегося в мусоре ребёнка одновременно разрывало сердце и при этом завораживало. Я застыл в оцепенении. Я не знал, что делать. Вызвать органы опеки?.. Да, определённо — нужно вернуться домой и позвонить в органы опеки...

 

Тут копошащийся ребёнок прекратил свою деятельность и замер — jн понял, что за ним наблюдают. Мне отчего-то стало страшно. Мне представилось, что сейчас ребёнок обернётся абсолютным злом и набросится на меня, как хищник. Моё сердце заколотилось в бешеном ритме, дыхание стало горячим и частым.

 

И тут это существо обернулось.

 

Это действительно был ребёнок. Но лицо его было столь безобразным, что, казалось, человек в принципе не может быть таким безобразным. Асимметричное лицо с абсолютно нелепыми чертами. Одно веко было приопущено. Ребёнок был жутко истощён, на лице были следы сильных побоев. Он посмотрел на меня с таким жалостливым выражением, что я увидел в его глазах только один вопрос: «За что? За что мир так жестоко со мной обошёлся?».

 

На меня накатила тошнота. Ведро выпало у меня из рук, и я в спешке удалился домой. Дома мне стало невыносимо мерзко, в памяти постоянно всплывал образ безобразного детского лица с нескончаемой тоской и отчаянием в глазах.

 

Мне стало жутко стыдно и плохо на душе. Я тогда напился, пытаясь выкинуть из головы этот образ. Вспоминал доброту собственной матери, уют и заботу, которыми я был окружён в детстве — но тут же лишь ещё ярче представлял, каково это быть обездоленным жалким уродцем без единого шанса на нормальную жизнь. Без малейшей надежды.

 

Я смотрю в окно — на серое, уродливое, заполоненное людьми здание. На изгаженную, грязную холодную улицу. И мне страшно.

 

Просто страшно.

 

 

Между пятым и шестым.

Spoiler

До тридцати четырех лет Лена жила с маленьким сыном и своими родителями в двухкомнатной "хрущевке" на первом этаже. Что такое подобная квартира - словами не передашь, это надо пожить самому (а лучше - не надо!). Пар из-под пола зимой, косметический ремонт просто не держится, в санузле иногда появляются крысы, ну и прочие прелести...

 

 

Поэтому Лена все-таки собралась с силами, взяла ипотеку и приобрела совершенно новенькую "двушку" в новостройке - симпатичный район с разноцветными многоэтажками, прекрасный вид на Енисей и лес. Квартиру свою Лена просто обожала, все деньги, которые оставались у нее после выплаты ипотеки, тратила на ремонт, разные интерьерные штучки. Дома она поддерживала, конечно, образцовый порядок. Она откровенно наслаждалась своей квартирой, такой долгожданной. А надо сказать, что жила она на седьмом этаже.
У Лены появилась привычка: иногда, когда она выносила мусор, то шла пешком по лестнице с седьмого этажа, по пути собирая в пакет фантики, билетики, окурки, оставляя лестницу идеально чистой, забирала мусор возле почтовых ящиков внизу - всякие буклеты, рекламки и прочие излишки бесплатной полиграфии. Ей хотелось, чтобы подъезд был тоже чистым и аккуратным. Мне кажется, она была бы готова даже мыть там везде пол.
Однажды на площадке между пятым и шестым этажом она увидела две стеклянные закрытые банки с какими-то консервами типа томатов. Банки магазинные, с этикеткой. Лена задумалась - прихватить их как мусор, или кто-то их забыл здесь и после заберет. Решила все же не трогать. Но кто мог там их забыть, на полу? Выбросили испорченные? Почему на лестничный пролет между этажами?

Через пару недель она опять выносила мусор своим способом. На той же площадке лежал пакет с логотипом ближайшего супермаркета "Командор", полный продуктов. Было такое впечатление, что пакет выпал из рук человека, а тот пошел себе дальше. Пакет не разорвался, ручки были целы, просто часть продуктов вывалилась на цементный пол. Все покупки были явно только что из магазина - упаковки молока, завернутый в целлофан кусок сыра со штрих-кодом, еще что-то. Лена прошла мимо.
По своим делам она ходила около трех часов, а когда вернулась домой, то из любопытства вышла из лифта на пятом этаже и стала подниматься дальше пешком. Пакет лежал все так же, никто за ним не вернулся и не подобрал, что было странно.
По всем непонятным или нехорошим ситуациям Лена звонит мне. Я когда-то по молодости лет работала в милиции, и многие мои знакомые, в том числе и Лена, думают, что я могу многое объяснить и разрулить. Совершенно безосновательно думают, между прочим! Она рассказала мне про продукты, периодически появляющиеся на лестничном пролете, где вроде бы никто и не ходит (жители верхних этажей пользуются лифтами, как правило. Это же не между первым и вторым). Лена поинтересовалась, что бы это могло быть, по моему мнению.
- Мне-то откуда знать?!! Может, у вас там портал... Пользуйся уже лифтом и не лезь к чужим пакетам и банкам! Оставляют - значит, так надо!

А дальше случилось вот что. Прошло где-то около месяца. Лена часто ночевала одна, отправляла сына к бабушке с дедушкой. В эту ночь она уже готовилась спать и когда выходила из ванной, то услышала стук в дверь, не звонок, а именно стук. Вот в одном мы с ней полностью солидарны - для нас нет ничего страшнее ночного осторожного стука в дверь. Почему-то пугает очень сильно. Для меня, например, самые страшные истории на этом сайте о том, как некая сущность ломится к тебе с той стороны закрытой двери и ждет, когда откроют.
Лена на цыпочках подошла к двери, в глазок смотреть она боялась. Ей казалось, что с другой стороны к глазку кто-то тоже приник и ждет ее. Лена решила сделать вид, что дома никого нет. Стук повторился, настойчивее, громче, как будто ночной визитер прекрасно знал, что хозяйка - вот она, в десяти сантиметрах от него. Лена не выдержала и тихонько спросила: "Кто?". В ответ - молчание, затем снова настойчивый неприятный стук. И тут до Лены дошло, да так, что она похолодела - стучали в нижнюю часть двери, то есть не на уровне обычного человеческого роста. Гость был или с двухлетнего ребенка, или лежал на полу, или зачем-то сильно нагнулся возле двери. Или подполз. Лена четко различала, что стучали не ногой, а именно рукой - тук, тук-тук. Было около часу ночи.
Медленно, спиной, попятилась она в комнату, осторожно выключая свет в коридоре. Около получаса Лена напряженно сидела в спальне, боясь пошевелиться и все время прислушиваясь, потом осторожно подошла к входной двери и все-таки посмотрела в глазок. На площадке никого не было. Она включила потихоньку телевизор, чтобы было не так страшно, и улеглась в постель.

А утром была суматоха. Около семи утра на той самой площадке между пятым и шестым этажами обнаружили труп. Был шум, и Лена вышла из квартиры посмотреть что случилось.
Труп как бы полусидел (полулежал?) в углу, облокотясь на стену и раздвинув ноги. Это была женщина средних лет, лицо восточного типа, похожа на хакаску, довольно прилично одетая, совершенно не подходящая под категорию так называемых бомжей. Потом я специально по своим каналам узнавала - ее так никто и не опознал, откуда она взялась там - загадка. Подъезд закрывается, есть домофон, но это, конечно, не является непреодолимым препятствием. Одиннадцать колотых ножевых ранений, смерть на месте. Криков и шума ночью никто не слышал. Я, каюсь, цинично спросила у Лены, помыла ли она там пол от крови, на что та впала в истерику. Чистота в подъезде стала ей с тех пор глубоко безразлична. Про стук в час ночи я Лене рассказывать полиции отсоветовала, так как следствию это явно бы не помогло. Убийцу так и не нашли. Отработали на причастность жителей подъезда, никаких следов. Дело ушло в "висяки".

Я прекрасно понимаю, что появление продуктов на той самой площадке выглядит притянутым за уши к истории про ночного визитера и про убитую женщину. Я не могу проследить логику событий, и все же... появление неких предметов там, где они появляться вроде бы не должны. Почему неизвестную женщину убили именно на этой площадке? И интересно, кто приходил ночью к Лене?..
Да, логику проследить не могу, но чисто на уровне интуиции мне кажется, что-то здесь кроется, какая-то чертовщинка... И вопросов куда больше, чем ответов.

 

 

Голодная, мертвая прабабушка.

 

 

Потустронний троллинг.

Spoiler

У меня был друг и он мне рассказывал одну историю. Было это в Мариуполе. Есть такой город в Украине. Значит на окраине Мариуполя в частном секторе жила-была у него пробабушка и бабушка.
Так вот, пробабушка долго и мучительно умирала. Уже все устали провожать её в другой мир и ждали скорей бы отошла. Ну старенькая уже пробабушка, лет стодесять. Одуванчик. И никак не умрёт. Сидит значит бабушка у изголовья и ждёт, вздыхает, а пробабушка открывает глаза и молвит ей:

-Навари борща! Ага, так и говорит отчётливо, навари борща. Бабушка ошарашенная спрашивает:

-Кудаж тебе борща то, с минуты на минуту богу душу отдашь, уже дышишь редко и пульс слабый, доктор сказал уже не кормить, дать отойти тебе натощак, зачем тебе борща?

-Борща хочу и баста,- отвечает пробабушка и сердито смотрит на бабушку. Рука поднялась с кровати и указательный палец показал вверх,- навари борща. А бабушка своё твердит, не идёт варить борща.

Пробабушку силы вскоре покинули и она отошла в мир иной. А лицо у ней так и осталось сердитым и палец указательный оттапыреным остался. Так и похоронили. Поплакали, помянули, как полагается и спать легли. На дворе стояла тихая украинская ночь. Где-то вдали выли собаки и за печкой сверчал сверчок.

Вдруг, стук в окно, костяжками пальцев. Тук-тук. Сначала бабушка подумала,что показалось, кто же ночью во дворе с собакой может стучать в окно? Но стук повторился и раз и два и три. Бабушка встала и подошла к окну. То, что она увидела, сделало её волосы полностью седыми. За окном, как ни вчём не бывало, стояла пробабушка в погребном белом саване и грозила пальцем:

-Наварила борща?-спрашивает-Дай, не то я тебя съем.

Бабушка едва не теряя от страх и ужаса сознание, прошептала:

- Возьми борща на летней кухне, там целая кострюля,- и сказав это она упала на пол без сознания.

Очнулась бабушка на полу от крика петуха. В окно светили солнце и ночное происшествие казалось страшным сном. Но когда она пришла на летнюю кухню, ужас вернулся к ней снова. Кастрюля с борщом, с вечера наваренным, была пуста. ТОлько обглоданная говяжья кость лежала в кострюле. Собака оказалась тоже седая в будке скукожилась и жалобно скулила.

Собаке больше всего не повезло. Она наблюдала воочию процесс поедания борща мёртвой старухой.

 

 

Подвал и зеркало.

 

 

Spoiler

«В темноте НЕТ ничего страшного. Только твоё воображение» - говорил отец, прежде чем захлопнуть тяжёлую дверь, оставив меня наедине с темнотой подвала. Я кричал, просил, умолял выпустить меня, вопил до хрипоты, срывая голос, но тщетно. Он оставлял меня в полной беспомощности, одного в беспросветной тьме, потому что знал, что я боюсь этого больше всего на свете. Я часами сидел у двери подвала, зажмурившись и обхватив себя руками, слабо раскачиваясь, пока отчаяние не овладевало моими мыслями полностью.
И тогда я действительно слышал звуки. Шорох, постукивание и скрипы – они сводили меня с ума. Но даже не они были для меня самым страшным.
Когда мне было четыре года, и мама была ещё жива, мы часто с ней играли в ванной в «монстриков» - она намыливала мне голову и делала из волос всякие смешные рожки. Я смотрел на себя в зеркало, корчил «страшную мину» и буквально падал от смеха вместе с мамой.
Однажды во время мытья мама вышла на секунду из ванной – ответить на звонок – а я заглянул в зеркало и увидел, как моё отражение злобно ухмыльнулось и вдруг начало меняться. Лоб вытянулся, рога удлинились, кожа побледнела, а глаза приняли совершенно безумное выражение. Я заорал не своим голосом, поскользнулся, бухнулся в воду и едва не утонул, если бы прибежавшая на мой крик мама вовремя не вытащила меня из воды. Насмерть перепуганный, я прижался к ней и заплакал, умоляя убрать это плохое зеркало. Вечером папа отнёс его в подвал, и больше в ванной никогда не было зеркал.
И теперь, сидя в темноте и зная, как близко оно от меня, я чувствовал, что кто-то смотрит на меня. Час, другой – я не помню, сколько времени проходило, прежде чем подвальная дверь открывалась, впуская спасительный свет. Один раз мне пришлось просидеть там до утра – наверное, меня спас от безумия только обморок.
Со смертью мамы отец стал беспробудно пить. Мне было восемь, и он решил сделать из меня настоящего мужчину.
- Самое главное, сынок, - говорил он, обдавая меня тёплой алкогольной волной. – Мужчина не должен ничего боятся. Ты слабак, но я вдолблю тебе эту простую истину.
С тех пор моя жизнь превратилась в пытку. Страх идти домой, сделать что-то не так, не угодить отцу – всё это рассматривалось им как слабость. Он вставал с кресла, хватал меня за руку и волок в подвал, орущего и вырывающегося. И каждый раз он закрывал дверь с неизменной заботливой улыбкой.
«Это всё ради твоего же блага. Будь настоящим мужчиной и победи свой страх!»
Скрежет ключа в замочной скважине, удаляющиеся шаги – и я вновь чувствовал себя кроликом, запертым в ловушке.
Пока однажды не нашёл другого выхода как начать спускаться по ступенькам вниз. В кромешной темноте, я пробирался на ощупь, ориентируясь лишь по полкам, идущим вдоль стен подвала. Я высчитал количество шагов, ведущих до старого генератора, и принял его за точку отсчёта, двигаясь в предполагаемом направлении маленького окошка. Если только удастся, думал я, приоткрыть его, что бы впустить свет. Но мои руки наткнулись только на сплошную стену. Тогда я стал продвигаться вдоль неё, пока вдруг не врезался во что-то, достававшее мне до пояса.
Зеркало. То самое зеркало.
Я рванул к генератору, по пути споткнувшись о какой-то кабель и едва не растянувшись на полу. На четвереньках я вскарабкался по лестнице и стал яростно тарабанить в дверь. Безрезультатно. Отец, должно быть, в эту минуту крепко спал. Я опустился в изнеможении на ступеньку и несколько раз глубоко вздохнул, прислушавшись к тому, что творилось внизу.
Тишину нарушали лишь мои собственные удары сердца. И всё же мне показалось, что я различаю какой-то негромкий звук – вроде того, как когтями проводят по стеклу.
Через несколько часов дверь открылась, я пробрался к себе в комнату и достал из ящика небольшой фонарик. Затем открыл шкаф и вытащил из стопки старое покрывало. Завернув в него фонарик, я отнёс это снаряжение вниз и положил у самой двери подвала. Ключа на месте не было – отец всегда хранил его при себе, наверное, опасался, что я сделаю дубликат. Я достал фонарик и запихал его в задний карман джинсов, а одеяло затолкал носком ботинка под шкаф, стоящий рядом. В следующий раз, выходя из подвала, я намеревался протащить его внутрь.
Теперь оставалось дождаться следующего раза и проверить мою теорию.
Отец оправдал мои ожидания, напившись в драбадан через неделю и свалив вину за подгоревший омлет на меня. Первый раз в жизни я ощутил предвкушение своего «наказания».
Оказавшись в темноте, я немедленно вынул из передних карманов припасённые заранее батарейки и сложил их на полку слева – про запас. Затем включил фонарь и осмотрел стены – в некоторых местах известь отвалилась целыми кусками, трещины, широкие и толстые как змеи, уходили куда-то вверх. Полки, по которым я ориентировался, оказались завалены всякими мелкими вещами. Порывшись в них хорошенько, я отыскал коробку с порохом, восковые свечки и небольшую гильзу. Спичек так и не нашлось, да и наверняка они давно бы отсырели здесь. А вот порох навёл меня на мысль.
Спустившись к основанию лестницы, я осмотрел сам подвал. Потолки здесь были низкие, но всё же выше моего роста. А вот насчёт окошка я ошибся – оно было совсем с другой стороны, нежели я предполагал. Залепленное грязью ровно настолько, что бы сквозь него не проходил ни единый солнечный луч. Я бы подумал, что отец сделал это нарочно, что бы не дать мне ни единой возможности зацепиться за спасение, если бы не был уверен, что на такое у него не хватило бы воображения.
Вдруг из противоположного угла послышался какой-то треск. Я немедленно направил луч туда и увидел, что зеркало повёрнуто в мою сторону. Стараясь не поддаваться панике, я подошёл к нему и присел на корточки, рассматривая красивую оправу. В нижнем углу даже застыло несколько капель зубной пасты с тех пор, как кто-то – наверное отец – последний раз чистил зубы перед ним.
Но что-то было не так, и я понял, что только когда провёл по полу рукой. На всём, что стояло в подвале, лежал толстый слой пыли. А на блестящей поверхности не было ни пылинки, словно его принесли сюда только что.
По гладкому стеклу вдруг пробежала рябь, и я отпрыгнул, ища какую-нибудь тряпку или ветошь, что бы закрыть зеркало. Луч фонарика теперь заметно дрожал у меня в руках, пока я лихорадочно шарил в каких-то больших мешках, а за спиной тем временем ясно послышался скрежет.
Словно оно приветствовало меня.
Наконец, мне удалось извлечь из мешка какое-то драное тряпьё, и, обернувшись, быстро накинуть его на зеркало. Луч фонарика смотрел теперь куда-то в стену, пока я медленно приближался к кусочку отражения, видимому через дырку в материи. Свет неожиданно дрогнул и вместо моего зрачка из отражения на меня смотрел уже чёрный, полный безумия глаз. Громко завопив, я пополз назад, отталкиваясь руками и ногами, пока не наткнулся спиной на основание лестницы. Ступенька врезалась мне в плечо, но я даже не почувствовал боли, взбираясь наверх. Добравшись до двери, я быстро обернулся, готовый увидеть вползающего на лестницу монстра, но у её подножья никого не было.
Остался только звук, оттуда, из глубины подвала – какое-то нечеловеческое бормотанье и скрежет. Фонарь светил по-прежнему ровно, и свет его успокаивал. Мне даже удалось прикорнуть на несколько минут. Когда отец выпускал меня, я на секунду отвлёк его внимание пустым вопросом, быстро нащупав край одеяла и втащив его в щель между стеной подвала и дверью.
Вернувшись в комнату, я сел за стол и начал рисовать. Когда картинка была готова, я сделал ещё одну, и ещё – пока образ, отражённый на каждой из них, не приобрёл чёткие и до ужаса точные черты. Картинку я спрятал в ящик, а сам отправился в торговый комплекс на соседней улице. Там я купил двенадцать пачек пороха той же фирмы, что порох в подвале. Можно сказать, мне повезло, что кассирша была настолько уставшей, что практически не замечала, кого и как она обслуживает. Если бы она меня запомнила, это могло бы принести мне большие неприятности.
Дома я сложил коробочки под шкаф возле подвала. Оставалась последняя часть плана, на которую я делал весь расчёт.
Окошко с внешней стороны дома было столь же неприглядным, что и со стороны подвала. Пришлось повозиться, что бы смочь приоткрыть его, но в конечном счёте мне это удалось. Лишь вернув всё в прежнее положение, я, наконец, облегчённо вздохнул. Отвёртка в заднем кармане джинсов придавала мне какую-то мрачную решимость. Уже забываясь беспокойным сном, я неожиданно понял, НАСКОЛЬКО сложная задача стоит передо мной.
Но с наступлением утра, я почувствовал, что всё получится. Это же был мой день рождения, чёрт возьми, в такие дни просто ДОЛЖНО везти.
Отец надрался, похоже, ещё с ночи, но каким-то чудом всё ещё держался на ногах. Уж он-то точно не забыл, какой день наступил, поэтому после долгой заплетающейся речи вместо подарка заявил, что я теперь, как настоящий мужчина, должен доказать свою смелость. Иными словами, он собирался запереть меня в подвале на сутки.
Старый извращенец знал, что там стоит зеркало. Он никогда об этом не забывал. И, глядя в его сальное и жирное лицо, пока он вёл меня в знакомую сторону, я почувствовал ненависть, смешанную с удовлетворением. Через несколько минут он получит замечательный сюрприз. Ему такой и не снился.
Вода из крана, подкрученного мной с утра, похоже, уже перелилась через край раковины. Я почти подгонял отца, пока он отпирал подвал.
Оказавшись в темноте, я включил фонарик, спустился к генератору и проверил бак. Он оказался полным – начало было положено. Я снова поднялся, схватил пачку пороха, разорвал её и сделал ровную пороховую дорожку от третьей ступеньки к баку генератора. Когда я вытряхивал оставшиеся крупинки, со стороны зеркала послышался настоящий рёв. Мой монстр просыпался.
Я вынул отвёртку из кармана и, бегом миновав зеркало, очутился у водопроводной трубы. Сжав рукоятку, я насколько мог сильно нанёс несколько ударов по металлической поверхности. Ржавый металл поддался, и из дыры побежал поток, слабый, но наверняка заметный.
Оглянувшись в последний раз на зеркало, я увидел, что ткань сползла уже наполовину, а часть отражения заполнило знакомое лицо с моей картинки. Он знал, что я задумал, и улыбался длинными острыми зубами.
Я снова кинулся к двери и заорал, что есть мочи – все мои манипуляции заняли не больше пяти минут, отец наверняка ещё в кухне. Я знал, что больше всего отец боится воды – его собственный отец утонул, когда тот был ещё ребёнком.
На слово «потоп» он среагировал немедленно. Я слышал, как его тяжёлая поступь прошлёпала в направлении ванной, где, судя по вскрику, он увидел именно то, чего больше всего опасался, и метнулся вниз, как только шаги повернули в мою сторону. За секунду я сорвал ткань с зеркала, почувствовав, как задрожал пол под ногами – демон в отражении просто возликовал. Щелчок, торопливые шаги на лестнице, долгожданный окрик:
- Где эта проклятая труба?
Я запомнил свой маршрут до того, как погасил фонарь. Отец не догадался взять с собой ничего, освещая путь вдоль лестницы открытой дверью. Однако, оказавшись внизу, он несколько поубавил шаг.
- Сынок? Где ты?
- Здесь, - отозвался я со стороны, где текла пробитая труба. Звук капающей воды сориентировал отца, дав мне время проскользнуть возле него и броситься к выходу. Захлопнув за собой дверь, я услышал, как отец, выругавшись, поднимается по лестнице. Через секунду он всем весом обрушился на дверь и если бы не одеяло, которое я использовал как замок, плотно подоткнув его под дверной косяк, моей затее пришёл бы конец. Отец продолжал стучать изнутри и требовать, что бы его выпустили.
Вдруг внизу раздался громкий треск. Удары прекратились, и из-за двери послышался испуганный голос отца:
- Что это?
- Не знаю, - я сам удивился, до чего спокойно звучит мой голос. – Спустись и посмотри.
- Ах ты, паршивец…
- Забыл, чему сам учил меня? – я слышал, как отец стал медленно спускаться. Когда он увидел… не знаю, может он это и не увидел, но почувствовал точно. Два вопля раздались в гробовой тишине дома – отчаянный и торжествующий.
- В темноте НЕТ ничего страшного. Только моё воображение, - закончил я и рассмеялся. Схватив приготовленные пачки пороха, я вынул зажигалку и крутанул колёсико. Самодельный фитиль зажёгся с первой же попытки – у меня оставалось всего несколько секунд. Дёрнув ручку двери, я почувствовал, как содралась кожа на ладони. Дверь раскрылась, жуткие звуки раздираемой плоти внизу показались мне оглушительными. Я кинул пачки в сторону генератора, оставив единственную с фитилем на третьей ступеньке. Вода, по моим расчётам, должна уже была подступать к основанию зеркала. Закрыв дверь, я кинулся прочь из дома и слетел со ступенек вниз головой, когда прогремел взрыв. На коленях я подполз к слуховому окошку и двинул по нему несколько раз ногой. Струя воздуха ворвалась внутрь, усиливая огонь, и в тот момент, когда я уже отползал назад, из огненного пламени вырвались красные, покрытые струпьями руки и схватили меня за лодыжку. Я закричал, пытаясь стряхнуть их, а тем временем в проёме мелькнули жёлтые глаза. Безумное выражение будто гипнотизировало меня, и я понял – это конец. Но неожиданно прогремело ещё несколько негромких взрывов – наверное, мои коробочки с порохом – и мне удалось вырваться. Я отполз на большое расстояние и обернулся ещё раз – в окно были видны лишь всполохи огня.
К дому со всех сторон уже сбегались соседи, где-то вдалеке слышалась пожарная сирена, а быть может, мне только казалось так. Я закрыл глаза и провалился в обморок.
Очнулся я в больнице, на следующий день. Смутно помню, как какие-то люди расспрашивали меня о пожаре, об отце – я сказал им, что был на кухне, когда прогремел взрыв, и быстро выбежал из дома. Не знаю, поверили они мне или нет… но, в конце концов, все оставили в покое бедного тринадцатилетнего мальчика.
А через неделю пришёл юрист. Он показал мне завещание матери, по которому все деньги, которые она откладывала для меня, ждали момента, когда я стану совершеннолетнем. Если бы я не дожил до этого дня, объяснил мне адвокат, деньги бы достались моему отцу.
Я навестил развалины бывшего дома много месяцев спустя. И даже смог спуститься в подвал. Он совсем выгорел и теперь не таил для меня ничего страшного.
Только зеркало исчезло. Не сгорело, не разбилось – оно просто исчезло. Не удивлюсь, если оно сейчас висит в доме одного из экспертов, занимавшегося этим делом. В красивой раме, чистое и серебряное.
Может, оно убьёт своего нового владельца. А может, как и мне, поможет спастись. Мне всё равно.
Просто я больше не хочу знать, что это такое. Темнота, подвал и зеркало.

 

 

Долги.

 

 

Spoiler

Вы когда-нибудь были кому-то должны? Раньше я сидел в долгах по уши. И да — у меня не было этого гадкого гнетущего чувства, что я кому-то должен. Правилом моей жизни было: «Бери все, не отдавай ничего!». Ну, или по крайней мере: «Кому должен — всем прощаю». Все началось с детства, брал тогда я, конечно, не деньгами, а конфетами и игрушками — вроде бы как поменяться, а сам исчезал. Эти игрушки, наверное, до сих пор пылятся где-то в подвале. Потом была школа с ее деньгами на школьные завтраки, в старших классах — сигареты и так далее. В принципе, не гнушался я и услугами вроде: «Дай списать, а я тебе потом помогу». Потом такие услуги были уже далеко не детскими, и сколько девушек было со мной из-за моих лживых обещаний жениться на них! А как-то раз мне не удалось вернуть кредитный долг. Вышел я тогда буквально сухим из воды. Но особенно этим не горжусь — денег много был не должен. Зато у меня был адреналин и чувство полной безнаказанности.
Ну да, был у меня страх кредиторов. И был страх, что какой-нибудь обманутый мной человек решит мне отомстить. Но этот страх, скажу я вам, был такой мизерный и минимальный, что я практически его не замечал.
Я не знаю, с чего именно началась моя история. Сами видите, что недоброжелателей у меня была целая куча. Но скорее всего, началось все с другого...
Прошлым летом я со своим, можно сказать, единственным и лучшим другом путешествовал по России. Деньги были, а еще было желание уйти куда-нибудь подальше от насиженного места, пока на этом месте все не уляжется.
Сперва путешествовали поездом, потом автостопом. Было дело, и пешком преодолевали некоторые расстояния. Так добрались до Урала. Здесь остановились в небольшом городе, название не важно. Мы забронировали место в местной гостинице с аналогичным городу названием и решили пошляться по городу.
Достопримечательностей тут было не ахти. Небольшой парк, дом культуры с колоннами — закос под московские Большой и Малый театры, небольшое озеро на краю города и поля с лесами убегавшие за горизонт. Скучно до смерти, в общем.
Конечно, был тут и кинотеатр, и клуб, и кафешки, но разве кино смотреть мы сюда ехали? Хотелось чего-то такого, чего в нашем городе не найдешь. И тут видим — объявление об услуге гадалки. Такое блеклое объявленьице, без блеска и лишнего пафоса, нарисованное грубо на куске простой фанеры. Дай, думаю, зайдем мы с другом — погадают нам на дорогу дальнюю, все равно завтра в путь.
Гадалка принимала не в каком-нибудь салоне, офисе или другом украшенном под стиль «посмотрите, какое все мистичное — свечи, хрустальные шары, палки-вонялки, загадочные катушки Тесла», а в своей квартире. На пороге нас ожидала женщина лет пятидесяти, с лицом, поеденным морщинами, с огромной копной полуседых выцветших волос. Вообще, она была похожа на цыганку, а может, и на татарку. Мне это было не очень важно — зачем мне нужна была ее родословная? Мы сказали, что по объявлению, и она лишь кивнула, приглашая к себе домой, на кухню. В общем, сперва гадала она моему другу, а мне сказала удалиться во время этого процесса в комнату. Когда же сеанс был завершен, мы с другом поменялись местами. Когда я вышел, то увидел, что гадалка мыла небольшую кофейную чашку. Видимо, гадала ему на кофе. Я сразу понял, что сейчас попью кофейку и еще наслушаюсь всякой ерунды про меня.
Но не так-то быстро... Когда друг вышел, а я занял место «пациента», гадалка налетела на меня, как коршун с неба. Ее морщинистые руки остановились в двадцати сантиметрах от моего лба и принялись выписывать пассы и подергивать пальцами, как это принято у магов из газет. Но вот лицо гадалки в этот момент искривилось в самой жуткой форме, что я когда-либо видел. Она начала издавать какой-то странный гортанный звук, нечто между шипением и гулом. Глаза ее закатились за морщинистые веки, и сейчас я наблюдал на себе белесый взгляд, словно очутился в фильме ужасов. Это было как-то внезапно, отчего я, по своей натуре ничего не страшащийся, был вынужден вжаться в деревянный стул, словно пытаясь его продавить. Но все закончилось так же неожиданно, как и началось. Старуха рухнула на стул рядом со мной и, достав дешевую сигарету, закурила, заполнив дымом всю кухню.
— Вот что, — сказала она мне, — за тобой идут трое. Всем троим от тебя что-то нужно. Первая — женщина, волосы рыжие. Хочет твою руку и сердце. А точнее, твой член, отделенный от тебя.
Я сглотнул, автоматически вспоминая всех тех дам, с коими имел счастье переспать по схеме «ты мне секс — а я тебе детей и свадьбу». Рыжих вроде бы не было, и на тот момент моя уверенность в правдивости и силе этой эзотерички пошатнулась и рухнула, и я продолжил быть скептиком.
— Второй, — продолжила она, — это мужчина. Крови и жизни твоей хочет. Наверное, убить тебя. Кому ты там дорогу перешел?
При этом она улыбнулась. Почему-то мне показалось, что улыбнулась недобро.
— Да вроде бы никому, — сказал я. — А кто третий?
— А третий... Ну, третий вот как раз самый опасный. Хочешь, помогу?
Я кивнул.
— Хорошо.
Она достала яйцо, иглу, банку с водой и небольшое блюдце. Некоторое время она над этим всем колдовала. Потом она очень быстро проткнула яйцо, оттуда закапала кровь. Наверное, яйцо с зародышем, подумал тогда я. Отдала она в конце своих стараний мне какие-то странные три узелка, которые при мне же и сплела. Сказала, что узелки нужно сжигать по одному раз в месяц, тогда и проблемы мои рассосутся.
— А когда проблемы исчезнут, ты ко мне возвращайся, я тут кое-что доделаю. Ну, естественно, и заплатишь...
— Хорошо, — сказал я, однозначно зная, что через такое долгое время я уже буду очень далеко отсюда.
В общем, закончив наши сеансы с гадалкой, мы расплатились. Гадалка взяла деньги только с моего друга. Мне только сказала, что через четыре месяца деньги отдам. Ну мне-то и хорошо! А узелки я машинально закинул себе во внутренний карман куртки, да так их там благополучно и забыл.
Через некоторое время, после продолжительного путешествия по стране, мы вернулись домой. Тут вроде бы все поутихло, и мы зажили, как жили раньше.
Наверное, уже через полгода по возвращению я стоял на балконе и курил. Было прохладно, на дворе осень, посему я достал свою куртку. Из любопытства пробежался по карманам, и тут обнаружил те самые узелки. Один из них, скажу сразу, весьма разболтался, стерся и превратился невесть во что. Я улыбнулся, вспоминая ту самую историю, и решил в шутку поджечь один из узелков. Поджёг прямо тут, на балконе, а зажженную нитку отправил вниз.
Тут-то и начали происходить странные случаи. Где-то через неделю-вторую мне сообщили по сарафанному радио, что одна моя бывшая, Галя, пропала без вести. Ездила она куда-то на экскурсию и пропала. Ни экскурсовод, ни другие туристы не видели, когда и как она пропала. Потом ее не нашли спасатели, прочесавшие все возможные места по маршруту следования этой экскурсии. А нашли ее еще через две недели, где-то в окрестностях отдаленного от нашего города села. Смерть, как выяснилось позже, наступила от удушья. Причем ее никто не душил, никаких насильственных следов. Только вот на ногах были какие-то следы, словно кто-то ее за эти ноги тащил, уже мертвую. Как она оказалась так далеко от этой экскурсии, почему умерла от удушья, хотя астмой и прочей задыхательной хворью она не страдала, осталось загадкой. Но меня это касалось. Аж два раза касалось! Во-первых, эта девушка была одной из обманутых мною. Встречались с ней когда-то почти год, и я, имея на стороне еще парочку девушек для удовлетворения моих потребностей, откровенно врал ей, что женюсь. Потом я исчез из ее жизни и старался в нее не лезть. А во-вторых, на теле Гали был обнаружен телефон, который, конечно же, разрядился, но после зарядки данного устройства было установлено, что в последние минуты своей жизни она вызывала одного человека — меня. Но у нее ничего не вышло, ибо номер был мой старый, и дозвониться по нему она бы не смогла никогда.
Но вот из-за этого номера в ее телефоне меня вызвали к следователю, где подробно опросили. Пока следователь листал дело передо мной, я краем глаза увидел фотографии — судя по всему, еще предсмертные фото Галины. И, как ни странно, там она красовалась с рыжими волосами. Конечно, в том, что перекрасить волосы нет ничего необычного, но это напомнило мне слова гадалки.
К следователю меня вызывали еще пару раз. Оказалось, что обманутая мной девушка тосковала по мне все это время и не на шутку поехала крышей. В ее доме было обнаружено много моих фотографий, некоторые фотографии без глаз, некоторые разрезаны на части, а также парочка «кукол вуду» с моим изображением на лице и кучей иголок, воткнутых между ног.
А гадалка не врала, подумал тогда я. Конечно, может быть, все просто совпадение. Но от происшествия пахло мистикой. Смерть у Галины была страшной, плюс куча невыясненных фактов, плюс ее рыжие волосы, плюс мои фотографии и куклы. Да, это заставило меня нервничать. Но если гадалка права, значит, есть еще двое «идущих по мою душу». Не знаю, что там за последний безликий монстр, коего нагадала мне гадалка, я как-то этого не боялся. Этот самый опасный мне сейчас вырисовывался не «хтоническим ужасом», а вполне себе реальным юридическим лицом. Банк, или же коллекторская контора. Боялся я все-таки того «мужчину, который крови и жизни моей хочет». Не забывайте, я тогда еще не до конца был уверен в слова старухи.
Медлить я тогда не стал и в тот же вечер на балконе сжег второй узелок.
Вот тут-то долго ждать не пришлось. Буквально через три дня местная уличная «братва» поникла головой. Оказалось, что в тот же вечер скончался их «дружище» — тот, кому я задолжал некоторое количество деревянных в моих старых махинациях за автомобиль. Кто-то из этих парней, кои были знакомы мне с детства, предлагали мне хлебнуть «жигуля» в память о погибшем «как брате». Настаивали даже принять на грудь беленькой, потому что «так принято». Вот от них и узнал, что этот «брат» все это время болел ангиной. А в ту ночь у него ни с того ни с сего начался приступ, и он начал задыхаться, и за пять минут с пеной у рта задохнулся. Если честно, я впервые слышал, что от ангины можно вот так помереть. Но особенно вдаваться в происходящее не стал. Если же Галину мне было немного жаль, то вот этого морального недоделанного урода мне жаль не было.
Итак, узелок остался один. Мне даже стало интересно. Два узелка — две смерти. Сейчас я чувствовал себя человеком с пистолетом, с которого можно стрелять безнаказанно. И я его сжег. Теперь я жалею об этом. А тогда, когда я его достал, снова на балконе — последний узелок уже не выглядел нормально: он практически развязался и был словно подрезанным с трех сторон. Но сгорел он, так же, как и все, только копоти от него больше было, и потрескивал он немножко.
Сначала ничего не произошло. Я не услышал никаких вестей о сгоревшем или обанкротившемся банке. Да и вообще никаких «грустных» слухов до меня не доходило. Но вот через полтора месяца в моей квартире зазвонил телефон. Старый телефон звонил длинным непрерывным гудком — значит, звонили по межгороду. Я даже думать не хотел, кто бы это мог быть, в три часа ночи-то! Но по привычке я пошел в коридор и снял трубку. На мое «алло» никто не отвечал. В трубке молчали. Причем молчание было не каким-то там невероятным молчанием ужасного собеседника. Было ощущение, что на линии ошибка, или был разорван кабель. Молчал сам телефон. Ни потрескиваний, ни гудков, ни характерного для связи гула. Я положил трубку. Но уже через пятнадцать минут звонок повторился. Я снова поднял трубку — та же песня. Вот тут я случайно посмотрел в зеркало, висевшее тут же в коридоре. На мгновение мне показалось, что отражение мое не двигалось, а просто смотрело на меня, какие бы телодвижения я не производил. Но было темно, мне могло показаться. Даже взгляд моего зеркального двойника был не моим. Наверное, в три часа ночи люди все-таки должны спать, а не смотреть в потемках в свое отражение...
В ту ночь телефон звонил еще два раза. Я уже не брал, и когда второй звонок прекратился, я пошел и вырвал из розетки телефонный кабель. Потом уже я попытался уснуть.
Я уже почти спал, когда услышал тихий скрежет. Нет, это был не скрежет об обои или копошение в углу/шкафу/на кухне. Это был звук «гвоздя о стекло». Мерзкий звук был несколько заглушенным и не столь резким, чтобы свести с ума. Он был продолжительный, словно кто-то очень долго ленивой рукой вел по стеклу ногтями. Я уже подумал, что мне показалось, когда звук прекратился и появилась длительная мертвая пауза. Но звук продолжился спустя некоторое время. А главное, я не понимал, откуда он доносится. Было ощущение, что это кто-то скребется по моему окну. Но, оглянувшись, я не увидел на окне ничего. Ночной ветер колыхал занавески, а свет ночного города освещал пол комнаты безжизненным голубоватым светом. Решив, что это такой своеобразный гул в трубах или что-то не так у соседей, я все же заснул.
Утром я не обнаружил в своей квартире ничего особенного. Все было на своих местах, ничего не пропало, ничего не было повреждено. Только вот зеркало, в которое я смотрелся ночью, было каким-то не таким. Потемневшим, что ли.
Пару ночей после этого я спал нормально, но вот на третий день все повторилось так же — скрип стекла, телефонные звонки. Теперь к ним добавилось еще и ощущение, что в подъезде по лестничной клетке кто-то бродит. Я слышал эти гулкие редкие шаги! Я мог поклясться в этом.
А утром я нашел иглу. Обычная швейная игла, воткнутая мне в дверь. Она вызывала у меня не столько чувство страха, сколько неприязни. Ну, какие еще возникают ассоциации при виде иглы, испачканной в красно-буром веществе? Лично у меня это ассоциировалось с наркоманом. Я понимал, что я так и не вернул долг гадалке за ее услуги. Конечно, поехать туда к ней и вернуть долг я теоретически мог. Но, черт подери! Ехать в далекий-предалекий город, названия которого я даже уже не помнил, и не помнил, где именно он находится? Я даже позвонил своему другу, но тот оказался в больнице. Вроде бы ничего особого у него не стряслось, попал в несерьезную аварию, где не получил никаких травм, но у него был психический срыв. Лежал он в неврологическом отделении. На мои вопросы, что с ним случилось и что за город, где мы с ним тогда были, он безумным голосом сказал: «ТЫ!», а затем начал рыдать, рыдать как-то не по-человечески.
Когда снова наступила ночь, я был во всеоружии. Я думал, что купленная мною днем в церкви библия и бутыль святой воды — это все, что мне надо. Вы, наверное, правильно поняли, если подумали, что я ошибся. Я старался не спать, сидел в кресле, курил, пил кофе. Но к трем часам глаза стали слипаться. И вот когда глаза мои почти закрылись и я стал медленно погружаться в сон, я услышал шаги. Отчетливые шаги в подъезде. Или они были в коридоре? Я не понимал. Включив заготовленный изначально фонарик, я направил его свет в коридор, но там было пусто. Медленно я прокрался к двери. Небольшая кожаная книжица библии была у меня в кармане, в руке я сжимал бутыль со святой водой. Я был уже у самой двери, когда странные шумы за ней внезапно прекратились. Выглянув в глазок, я ничего не увидел — в подъезде было пусто. Но стоило мне отойти от двери на один шаг, как дверь и весь коридор содрогнулся от серии сильнейших ударов. Было ощущение, что кто-то бьет в мою дверь ногой, пытаясь сорвать ее с петель. Я попятился назад, машинально поливая все перед собой водой из пузыря. Стук прекратился, все погрузилось в мертвую тишину — и вот тут я услышал скрип по стеклу.
Меня объял ледяной ужас, сковавший мое движение — звук шел справа от меня, совсем близко. Я не хотел оборачиваться. Не хотел — но что-то внутри меня словно манипулировало моим телом, моя голова сама стала разворачиваться в ту сторону. Я чуть не опорожнился прямо на месте. Мое отражение было уже далеко не моим отражением, оно выглядело совсем не как я и стояло ко мне лицом, а не боком, как в данный момент стоял я. Руки моего зеркального двойника лежали на зеркальной поверхности, медленно опускаясь и поднимаясь, ощупывая стекло. Оно то ли смотрело на меня, то ли смотрело в пустоту. Я не видел ЕГО глаз, они сочились длинными темными струйками. стекающими по зеркалу вниз, на пол. При всем этом зеркало потрескивало, словно кто-то с силой на него давит. Это могло продолжаться вечность. Я уже и не помню, когда я нашел в себе силы и, подняв бутыль, плеснул остаток святой воды в отражение. Нет, дикого рева и взрывов не было. Просто у меня в ушах стало дико звенеть, а голова наполнилась гулом, как при изменении давления. Отражение мое поплыло — а может, поплыло у меня перед глазами? Последнее, что я увидел, было то, как мой близнец из зазеркалья поднял руки — плавно, расплывчато, как во сне, а затем всем своим «телом» налег на зеркало изнутри. Раздался хлопок и звон стекла.
Сейчас я лежу в больнице. В психиатрии. Никто мне не верит. Мой рассказ о зеркальном двойнике легко объясняют «бредовым психозом». Но я многое понял. Главный закон Вселенной — за все нужно платить. И если что-то дается вам в дар, то не думайте, что это безвозмездный подарок. Любой, кто однажды вам помог или что-то дал, рано или поздно может вызвать ЕГО. Тот, кто придет забрать долг. Он так похож на тебя — тот, кто читает сейчас этот текст, который я набираю на своем старом планшетнике, что ты не сразу поймешь, что он перед тобой. Что это ОН, а не твое отражение. Сейчас я понимаю, что именно он убивал моих старых «кредиторов», чтобы в конце концов добраться до меня. Ведь тот третий и был я. Видимо, я сам себе задолжал — жил неправильно и задолжал. И он забрал мой правый глаз.

 

 

Съемка.

 

 

Spoiler

Это история произошла со мной и моими друзьями полтора месяца назад. Родом мы из маленького подмосковного города под названием Кашира.
Это весьма отдаленный от больших городов, можно даже сказать забытый Богом городишко, но тем не менее имеющий место быть со своей достаточно долгой историей.
Итак, я и два моих друга- Влад и Кирилл, любители разнообразных страшных историй, мы пересмотрели множество видеозаписей и различных рассказов, посвящённых приведениям, духам, смертельным файлам на компьютеры и т.д. Но мы всегда тешили себя мыслью, что это не более чем бред какого-нибудь шутника, решившего поразвлечься,
Видя как другие люди боятся созданной им истории. Но когда с нами случилось "Это", лично я перестал так думать. Одним летним днем мы сидели у меня дома, попивая прохладительные напитки, и смотрели очередные видео с изображениями приведений и духов, и всё шло как обычно, пока Кирюха не произнес- "Да ладно вам, бред это всё, такое видео и я наклепать могу. Смонтируем видео, придумаем легенду и народ в инете кипятком будет ссать. Влад, иди за камерой, в кинотеатр пойдем, где наркоманы с бомжами по ночам обитают, а раньше еще кое-кто".
Он говорил про заброшенный кинотеатр в лесочке, который пустеет уже лет 40 (он даже не был достроен, видимо из-за недостатка финансов), являющийся притоном для бездомных, которые в холодные дни прячутся в подвалах. А под кое-кем
он подразумевал маньяка, который орудовал в том районе, когда нам с друзьями было лет по 5. Моя бабушка тогда еще работала в милиции и она рассказывала, что при допросе этот урод рассказывал, как он заводил парами детей именно в этот кинотеатр и заставлял их убивать друг друга. Выжившего, по его словам, он убивал быстро, без мучений.
"Влад, может ну его?"- спросил я. Но Влад уже прибежал с камерой и был явно в предвкушении веселья. Ну не мог же я их оставить. Для придания большего эффекта мы пошли на закате. На подходе к этому зданию мне становилось все страшнее и страшнее, возможно я просто очень впечатлительный, но тот страх не шёл ни в какое сравнение с тем, что произошло потом.
Мы зашли внутрь. Перед нами виднелись огромные своды колонн обмотанные какими-то тряпками и полуразрушенные стены с облупившейся краской. "Начнем? Кто-нибудь изображает сценку смерти или испуга, потом бежим на выход,
а на компе Влад всё сделает"- сказал я (Влад профессионально работал в графических редакторах, поэтому создать эффект чьего-то присутствия для него не составило бы труда).
"Нее, так не правдоподобно, пошли в подвал, там самый смак"- возразил Кирилл. После долгих споров мы решили спуститься (Влад тоже явно не горел спускаться туда, где были жестоко убиты дети).
Мы зашли в подвал. Несмотря на название, подвалом его назвать сложно. Там было весьма просторно, но атмосфера там была явно не уютная. Стоило мне представить, что творилось в этом месте, меня начинало тошнить.
Максимальный эффект придавало то, что света там почти не было, лишь лучи заката проходили через люк в подвал, который мы оставили открытым, да фонарик, который я предусмотрительно взял с собой.
"Давайте реще"- сказал я. Находиться там не хотелось ни минуты скажу я вам (очень насторожило то, что не было ни картонок, ни тряпок, которые бомжи могли бы принести сюда .Что же там было, что даже бездомные, постоянно заливающие горло водкой, не ходят сюда). "Ага, начинаем съемки"- прокричал Кирилл. "Так, Влад, ты будешь оператором,а ты, Андрюх, через минуту после начала съемки нападай на меня, только фейсом не свети в камеру, а то потом тяжело затемнять будет."- продолжал командовать Кирилл. Влад открыл камеру, я встал с ним рядом, ожидая своего выхода, Кирилл уже начал свою роль: ходил вдоль стен, бубня что-то под нос, больше я ничего не помню, потому что наши с Владом взгляды были устремлены в экран видеокамеры.
На заднем плане вырисовывались фигуры, фигуры людей, судя по росту дети. Там было тяжело определить, так как эти силуэты сливались со стеной плюс необузданный страх, которому мы поддались. Влада невероятно трясло, ровно как и меня. И тут через мгновение крышка подвала захлопнулась."AAAAA"- я слышал крики, я не понимал кричал ли это Влад, Кирилл или я сам. Опомнился я лишь на улице, сидя на земле, рядом со мной лежал Влад, его глаза безумно бегали в беспорядке, а я не понимал что случилось с нами в этом подвале и как мы оказались на улице. "Кирилл, ГДЕ КИРИЛЛ?"-Заорал я трясущимся голосом.
Влад молчал."Чего вы как бабы!"- проговорил Кирилл, спокойной походкой выходя из кинотеатра. Но это был не тот человек, которого мы знали, его глаза будто бы опустели, а на лице не было абсолютно никаких эмоций. "Я пошел домой, вы как хотите!"- с этими словами он ушел. Мы с Владом побежали ко мне домой, и я предложил ему остаться у меня (так как оставаться одному было явно страшно).
На утро, когда мы вернулись в нормальное состояние, мы пытались восстановить картину действий: что это были за силуэты детей, как мы оказались на улице и что произошло с Кириллом? Ни на один вопрос мы так и не смогли дать ответ. Когда мы зашли за Кириллом, то его родители (не смотря на 19 тилетний возраст, он жил с родителями) сказали, что он спит. А через неделю узнали, что они всей семьей якобы уехали в санаторий, до сих пор мы ждем его приезда. А видеокамера осталась в подвале, но возвращаться за ней мы ни за что не будем. Да и вообще это место теперь мы обходим стороной...

Скорей закапывай, а то опять начнется.

Spoiler

Рассказывает мой знакомый: "Дело было в начале 50-х. Брат моей бабушки, электрик по образованию, вернувшись с войны был просто нарасхват - людей не хватало, страну отстраивали из руин. Так что, поселившись в одном селе, он фактически работал в трех - благо, находились населенные пункты близко друг от друга, ходить-то в основном приходилось пешком... Торопясь, идя из одного села в другое, он часто срезал дорогу через небольшой лесок, скорее даже посадку, особенно приятно это было делать весной и летом, когда расцветала зелень, и природа просыпалась. Парень, порядком уставший за день, замедлял шаг, и с удовольствием вдыхал запахи жимолости, мечтал о будущем...

Однажды, было это утром, он шел через вышеописанную лесополосу. Стояла удивительно хорошая погода, солнце светило вовсю, поэтому молодой человек ничуть не удивился, увидев, что на опушке играют дети.
Их было человек семь - мальчики и девочки в возрастном диапазоне, где-то от пяти до десяти лет. Сгрудившись в кучу, они склонили над чем-то головы, только одна девочка, отойдя чуть в сторону, аккуратно и медленно собирала цветы. Она первая подняла от земли глаза, внимательно посмотрела на внезапного пришельца и, ни сказав ни слова, продолжила свое дело.
В принципе, ничего странного в этом зрелище совершенно не было, и парень хотел уже пройти мимо, но что-то все же заставило его приблизиться к молчаливым ребятишкам поближе. В своем рассказе он говорил позже, что насторожила его именно эта странная, не свойственная для большого скопища детей, тишина. Увиденное он не сразу понял - только минут через пять до него дошло, что дети "играют в похороны"! На траве перед ними лежала большая и не новая пластмассовая кукла в грязном белом платье, аккуратненько так расположенная на большом квадратном пестром платке. По всему "телу" кукла была убрана цветами, голову тоже украшал венок из цветов, в головах догорала настоящая церковная (!) тоненькая свечка, на глазах лежали два древесных листочка... Рядом, с совершенно аналогичным подходом был расположен пупс. Дети молча смотрели на эту картину, временами почему-то дружно вздергивая головы к небу, тщательно в него всматриваясь... Поодаль зияли в земле две вырытые ямки, долженствовавшие обозначать, видимо, могилы.
Совершенно обалдевший, парень молча наблюдал, как девочка, что собирала цветы в стороне, подошла к пупсу, принялась украшать его. Потом, наконец, обретя дар речи, молодой человек почувствовал, что как взрослый должен вмешаться, как минимум попытаться спросить, кто подсказал такую странную игру...
- Ребята, вы откуда? И что это вы делаете?
"Ребята" все так же молча уставились на него. В лесу щебетали птицы. Парень внезапно почувствовал, что ему, фронтовику, прошедшему войну, очень страшно. Необъяснимый страх взялся из ниоткуда, и грозил совершенно овладеть его сознанием...
- Вы чего молчите, а? - храбрясь произнес он, - Вы из той деревни, что ли? Это что за игры такие? Вот я учительнице...
Договорить он не успел - девочка, собиравшая цветы, посмотрела на небо, а потом, внезапно повернувшись спиной, проговорила низким неестественным голосом, обращаясь к остальным:
- Скорей закапывай, а то опять начнется!
Остальные дети тут же медленно и абсолютно игнорируя пришедшего, подхватили подстилку с убранной цветами куклой и торжественно поволокли ее к вырытой ямке. Молодой человек, проводив их взглядом, заметил несколько симметричных холмиков, расположенных за этой ямкой. На некоторых из них лежали цветы...
Уже отдаляясь от опушки, он продолжал недоуменно оглядываться - страх все еще не отпускал. Добравшись до деревни и починяя проводку в продмаге, он решил прояснить ситуацию, и невзначай спросил у немолодой продавщицы:
- А что это у вас за место на опушке? Как выйдешь из посадки? Там какие-то...
Он искренне радовался потом, что его перебили, не дали договорить, а то бы ходил всю жизнь "в сумасшедших".
- Ой, вы там ходите да? Кладбище там, уважаемый! - охотно откликнулась местная женщина, пережившая всю войну в родном селе.
Детей похоронили... Не местных, не наших... Получается - шел в начале войны эшелон по нашей ветке... Там - полон вагон детей, видно, пионерлагерь или детдом перевозили. Документов так и не нашлось... Разбомбили его, конечно, бомбежки тогда круглосуточно почти были... Ну, нашли их на путях, в основном - каша сплошная, не разберешь, где руки-ноги... Но, кого можно было еще вытащить - повытаскивали, похоронили по-людски. Ой, такой ужас! Что война проклятая наделала! Да вам ли не знать!
Она помолчала и добавила:
- Ой, вы знаете, никак не забуду - у некоторых в руках игрушки были, так и хоронили, пальцы-то не разжать... А до своего кладбища донести - страшно было, и так, бабы, которые могилки рыли и тела переносили, все время боялись, что опять бомбить начнут. Так и орали друг другу все время: "Скорей закапывай - а то опять начнется!"

 

 

«Кто ты?»

Spoiler

Привет всем. Особый привет я хочу передать молодым выпускникам, которые, не устроившись по специальности, пополнили собой ряды курьеров, продавцов-консультантов, менеджеров низшего звена и т. п. Ребята, я был точно таким же. Никаких перспектив и никакого самоуважения после нескольких проваленных собеседований в крупных фирмах. Но, надо же было как-то зарабатывать трудовую копейку — и я устроился менеджером по продажам водных счетчиков.

 

Суть работы заключалась в том, что я организовывал собрания жильцов подъездов многоквартирных домов и «впаривал» гражданам наши самые лучшие в мире приборы учета расхода воды. Стоит ли говорить, что работа была специфическая — ругательства с пенсионерами, споры с идиотами, унижения, стресс — для меня, человека, мягко говоря, нелюдимого, это было сущей пыткой. Последней каплей в чашу страданий был случай, о котором я хочу вам рассказать.

 

В один мрачный октябрьский день я, как обычно, поднялся на 9-й этаж панельного дома на улице Норвежской. Я должен был обзвонить все квартиры и пригласить жильцов на собрание, которое должно было пройти на первом этаже. Как и всякий раз, кто-то обещал прийти, кто-то отнекивался, кто-то подходил к двери, смотрел в глазок и не открывал.

 

Вскоре я добрался до второго или третьего этажа — точно не помню — и позвонил в квартиру №57. Из-за деревянной обшарпанной двери послышался голос: «Кто ты?». Я, в свою очередь бодро и громко начал объяснять, что сейчас в подъезде будет проведено собрание, что я представитель лучшей во Вселенной фирмы и всю прочую лабуду. Тот же голос вновь спросил: «Кто ты?» (я не мог определить, кому он принадлежит — мужчине или женщине, но было понятно, что со мной разговаривал старый, выживший из ума человек). Я немного растерялся, но вновь представился — Сергей Максимов, менеджер фирмы «Скамтек». После третьего вопроса: «Кто ты?» — я понял, что говорить бесполезно, и пошел дальше, вот только за злополучной дверью всё чаще, громче и злее раздавался этот вопрос. В связи с тем, что на лестничной площадке шум нарастал, я отправился вниз, на первый этаж. Там уже собрались три старушки, с которыми я еще раз поздоровался, раздал визитки и начал развлекать своими сказками о фантастической экономии на квартплате. Всё поначалу шло хорошо, но минуты через три шум из 57-й квартиры стал слышен и внизу — стало неудобно разговаривать. Вниз спустилась женщина с 4-го этажа и сказала одной из старушек: «Валентина Павловна, там эта проснулась, идите домой…». Старушки всей гурьбой забрались в лифт и умчались в свои квартиры. Мне же спустившаяся женщина сказала: «А вы уходите, сегодня не придёт никто уж, давайте-давайте».

 

Да, рабочий вечер начался неудачно. Я вышел из подъезда на промозглый уличный воздух. Уже темнело, в окнах домов горел свет. Я отошел от дома на пару метров и взглядом нашел окна квартиры №57. Свет не горел, но занавеска дернулась, едва я поднял на нее глаза.

 

Нужно было работать дальше. В следующем подъезде всё прошло гораздо лучше. Людей пришло больше, все взяли мои визитки, дали мне предварительное согласие на заключение договора, да и собрание проводили на улице, а не в вонючем подъезде. Вдруг в свете фонаря, освещавшего соседний подъезд, появилась комичная фигура старухи в зелёном пальто, надетом поверх какого-то немыслимого халата, больше похожего на тряпку. На голове этого пугала была надета драная ушанка, а на ногах — шерстяные носки, в которых старуха вышагивала по асфальту. «Короста идёт, — сказала женщина в годах, пряча мою визитку в карман. — До свидания, Сергей».

 

Остальные жильцы дома тоже начали клонить разговор к концу, и чем ближе старуха подходила к нам, тем больше жильцов исчезали в подъезде. Когда бабка подошла к подъезду, со мной остались только двое мужчин, которые решили покурить, присев на лавочку у подъезда.

 

Я хотел уже было уйти прочь, чтобы купить пива и забыть этот день, как за моей спиной раздался порядком надоевший мне вопрос: «Ты кто?». Я срифмовал ответ, и один из мужиков, тот, что помоложе, тихо засмеялся. Я развернулся и пошел подальше от дома. Никогда не любил спорить с пенсионерами, а уж тем более с умалишенными старухами.

 

На следующий день я работал по другому адресу, ибо мне не хотелось снова появляться у того дома. Я понимал, что это глупо, но мне не хотелось вновь попадаться на глаза людям, которые видели мой разговор с той старухой. Когда уже все дома в округе были мной изучены на предмет установки нашей продукции, я, скрепя сердце, решил «добить» и 4-й дом, где мне оставалось еще провести еще три собрания.

 

Проходя мимо подъездов, где я был, я обратил внимание на крышку гроба, стоящую у двери. Я посмотрел на фотографию покойного и неприятно удивился — на фото был изображен тот самый мужик, посмеявшийся над старухой — и прическа та же, и нос картошкой… Очередной раз я удивился нашей жизни — вот пару дней назад человек сидит, курит на скамейке после рабочего дня, молодой еще (и 50 лет ему не было), а вот внезапно и конец…

 

На душе было противно — не хотелось входить в эту многоэтажку, тревожить её жителей, но работа есть работа — моя заключалась в том, чтобы «доставать» жильцов, чем я и занялся.

 

Вечером я вернулся домой, разогрел ужин, уселся перед телевизором. Вскоре с работы вернулась моя мать. Вместо того, чтобы пройти в квартиру, она судорожно захлопнула дверь и как завороженная прильнула к дверному глазку. «Мам, что случилось?» — спросил я, удивленный её поведением. «Отстань!» — сказала она шепотом, отмахнувшись. Я начал волноваться, но мама стояла еще 15 минут, вглядываясь в дверной глазок.

 

Только после ужина она рассказала, как у трамвайной остановки к ней подошла какая-то старуха, схватила её за руку и не отпускала. Мать пыталась вырваться, но костлявая рука вцепилась в нее мертвой хваткой. Всё это длилось недолго, но пока мать пыталась вырваться, старуха шипящим голосом говорила какую-то ерунду, которая, однако, очень испугала мою маму. Наконец, когда ей удалось вырваться из цепких лап старухи и броситься наутёк, злобная ведьма побежала вслед за ней и даже попала в подъезд. Потом старуха звонила в дверь каждой квартиры и дребезжащим голосом спрашивала удивленных жильцов: «Кто ты?».

 

И в нашей квартире несколько раз раздавался дверной звонок, но мы просто сидели в тишине и ждали, когда всё закончится. Старуху выгнал наш сосед, дядя Паша. Он чуть ли не пинками вытолкал нарушительницу спокойствия из подъезда и только на улице вызвал скорую, чтобы те забрали потерявшуюся сумасшедшую старуху.

 

Посреди ночи мы снова услышали звонок в дверь. На пороге стояла заплаканная соседка. Мать спросила, что случилось. Оказалось, что ночью у дяди Паши разболелась голова, подскочило давление. Сейчас нужно было помочь вытащить его из квартиры в машину «скорой».

 

Сосед скончался в больнице через несколько дней — кровоизлияние в мозг. На мать прошедшее тоже подействовало негативно — она будто бы постарела. В волосах показалась седина, глаза помутнели. «Мама, что тебе наговорила та старуха?» — спросил я, но вместо ответа услышал какую-то дребедень: «Знаю-ведаю, кто меня разбудил, сыночек твой Серёженька, и у меня сыночек был, только я его съела. Съела, да косточки-то его не схоронила. Вот и твоего сыночка съем…» — при этих словах глаза её были безумными, она еще долго говорила, описывая процесс приготовления человеческого мяса вперемешку с какими-то языческими заклинаниями, но я сначала тихо, потом всё громче умолял её прекратить. Когда я закричал на неё, она вдруг изменилась в лице, посмотрела на меня, будто не узнав, и спросила: «Кто ты?».

 

 

Темные уровни.

Познавательная статья. Правда не могу утверждать, что это не бред или троллинг очередного школьника.

Spoiler

Темные уровни - раскиданные кусочки реальности, почти неотличимой от нашей. Когда мы попадаем в них (обычно буквально на 5-10 минут) - такой день мы вообще долго не можем вспомнить, а когда вспоминаем - то он весь состоит из траты сил впустую, каких-то отрывков с попытками куда-то успеть, пониманием что сил почти нет, когда пытаешься бежать или быстро идти - а идешь медленно-медленно, каждый шаг - подвиг, тебя обгоняет бесцветная смазанная толпа, в которой нельзя выделить отдельных людей, и в итоге просто падаешь, потому что ноги подгибаются. И ты до конца не можешь понять, сон это был или "потерянный день" - просто не веришь, что такое происходило с тобой. Но потом восстанавливая картинку - все-таки доходит, что это было на самом деле. Обычно в таких воспоминаниях пропавших дней идет дождь, ярких цветов вокруг вообще нет, все сине-серое, и вокруг - грязь (даже в городе).

 

Иногда - на самом краю - мы понимаем что за всей этой толпой есть какая-то опасность, и что все силы утекли то ли в попытках убежать, то ли выпиты источником этой опасности.

 

Кто-то попадает на темные уровни еще глубже - но они уже ничего вспомнить и написать не могут.

 

По идее, поняв что попал на темный уровень (хотя не уверен что так можно, память приходит нескоро, иногда видишь во сне куски такого дня и потом вспоминаешь его), можно просто идти куда шел преодолевая дикую усталость - через пару минут попадешь в привычную реальность. Еще можно, наверное, "сломать" привычный маршрут - по идее, получится увидеть что-то интересное. Но я не пробовал и другим бы не советовал.

Хозяин дома.

 

 

Spoiler

Приветливо щекочет усы яркое летнее солнышко. Свежий утренний ветерок обдувает шерстку. Весело заливаются птицы: щебечут воробьи, клокочут чайки, ухают где-то под крышей голуби. Вот бы поймать и съесть кого-нибудь из них!
Когда на большой, двуспальной кровати послышалось шевеление и сонная возня, Кузя лениво повел ухом и приоткрыл один глаз. Вовсю верещал будильник. Молодые мужчина и женщина медленно и неохотно просыпались, что-то недовольно ворча в адрес друг друга. Кузя сегодня спал на подоконнике, рядом с открытым окном. Он и сейчас лежал там, сонно наблюдая за пробуждением хозяев.
Когда они, наконец, окончательно проснулись и отправились исполнять свой утренний моцион, Кузя соскочил на пол и шустро засеменил следом. Котам гораздо проще просыпаться, чем людям. Вбежав в кухню с готовностью комсомольца, Кузя разочарованно остановился в дверях. Миска еще пуста. Значит могут и забыть про кота, а жрать хотелось безбожно. Его и так забыли накормить с вечера.
Кузя старательно потянулся, почесал сначала за одним ухом, потом за другим, после чего уселся в дальнем углу кухни и принялся вылизывать лапу, краем глаза наблюдая, как женщина умывается и чистит зубы. Хозяева всегда так делали: он умывался в ванной, а она на кухне, или наоборот. И куда они так спешили каждое утро?
Через несколько минут люди уже торопливо завтракали. Они обжигались горячим кофе, откусывали по пол бутерброда за раз и при этом ухитрялись буквально на ходу натягивать одежду.
- Опять ты вчера до двух сидел,- ворчала женщина.- Сам не высыпаешься, и мне не даешь.
- Да прекрати ты!- раздраженно отмахнулся мужчина.- Спи себе и спи, кто тебе мешает...
- Ты!
- И чем же, позволь узнать? Музыку я не слушаю, в игры не играю...
- Он шумит.
- Твою ж мать...
Кузе было непривычно слушать, как ругаются хозяева. Но сейчас его это мало заботило. Он еще некоторое время терпеливо и смиренно ждал, но вскоре понял, что это бесполезно, и стал требовать кормежки в открытую. Он терся вокруг людей, то и дело запрыгивал на колени, жалобно мяукал и всякими другими способами напоминал о себе. Но вот прошло каких-то десять минут, и хозяева, закончив завтрак, спешно покинули дом, лишь хлопнув на прощанье входной дверью.
Оскорбленный и разочарованный до глубины души кот смотрел им вслед, и никак не мог поверить, что про него таки забыли. С робкой надеждой он подошел к мисочке и тщательно ее обнюхал. Пахло вкусно. Пахло сосисками, вискасом, вареными яйцами и свежей рыбой. Но то были лишь запахи. Кузьма жадно повел носом, еще раз обиженно посмотрел на дверь и, от нечего делать, пошел проверять свои владения.
Первым делом он зашел в туалет, где находился и его лоток тоже. Там он вяло поскреб по полу когтями (когда один можно особо не стараться), после чего наделал огромную лужу немного поодаль от своего ящика, так, чтобы растекшись, она непременно подмочила ворсистый туалетный коврик... Маленькая месть за большую обиду.
Подергивая пушистым хвостом, Кузьма прошествовал по коридору в кухню. От холодильника исходила сладостная и ароматная благость, цвета хорошо прожаренного мяса. За плитой, как и всегда, чавкал чем-то один из невидимых для людей обитателей дома. Хорошо бы чуть-чуть обделить прожору, да только вот как - он хоть и старый, но шустрый. Кузя жадно облизнулся и двинулся дальше.
Войдя в единственную комнату он долго и пристально вглядывался в ковер, висевший на стене. Нет ли чего подозрительного за ним? Это была очень нехорошая стена, а жилище, что находилось за ней, так и вовсе представлялось коту сущим адом. Там всегда звучали пьяные голоса и непонятные вопли. Кузя не любил эту стену, потому что видел то, что недоступно человеческому глазу - внушительных размеров затемнение, что-то вроде дымки повисшей под потолком сразу слева от входа. Аккурат у этой стены. не знал, что по соседтву находится притон, но зато он прекрасно ощущал гнетущую ауру того места. В каждой квартире и каждом доме есть такой "нехороший" угол.
Вообще Кузьме с углами не везло категорически. В том, что находился у окошка, напротив "черного пятна", хозяйка устроила домашний иконостас, так как была человеком глубоко верующим. На двухъярусном киоте, украшенном узорчатой резьбой, располагалось с полдюжины свечей, Псалтырь и пять икон разной величины. Кузя не чувствовал от иконостаса ни добра, ни зла, но сила и энергетика, что исходила от него не давала коту приблизиться к святыням ближе, чем на метр. Этот угол в прямом и переносном смысле излучал не земную, но скорее небесную силу: аура его искрилась золотом и источала настолько яркий свет, что невозможно было даже смотреть на нее, не прищурившись.
В третьем углу жил домовой. Дряхлый карлик с густой гривой нечесанных волос и длиннющей спутанной бородой вечно сидел у батареи и, бурча что-то себе под нос, день за днем старался эту самую бороду распутать. Кузя относился к старейшине дома снисходительно, даже с долей почтения, а потому старался лишний раз не соваться на его территорию.
И только четвертый угол в комнате был свободен. Там хозяева к великой радости кота поставили кровать, где Кузьма и проводил большую часть своего свободного времени, зорко приглядывая, чтобы никто из обитателей дома не безобразничал. Здесь было хорошо и уютно, а стены мерцали приятным зеленоватым свечением.
Минут пять Кузьма бесцельно побродил по квартире, тоскливо выглянул в кухонное окно и уже собрался было завалиться на боковую, как вдруг услышал звук открываемой двери. Кот встрепенулся, повел мордочкой в нужном направлении и, не веря своему счастью, вприпрыжку кинулся в коридор. Хозяин!
- Черт, черт, черт...- мужчина, не снимая кроссовок, проскакал на одной ноге к холодильнику.- Совсем же про тебя забыли, дружок...
Кузьма радостно задрал хвост и со всей своей кошачьей любовью мешался под ногами. Только каким-то чудом мужчине удавалось устоять на одной ноге, при этом не отдавив домашнему любимцу лапу или хвост. Он достал из холодильника банку вискаса, привычным движением сдернул крышку и вывалил половину лакомства в кошачью миску, после чего так же спешно покинул квартиру.
"А за ушком почесать?.."
Кузя секунду размышлял, стот ли обижаться, решил, что не стоит и с довольным урчанием принялся за трапезу.
Вот так вот - хозяева хорошие! Только с туалетом как-то неудобно получилось...

2.
Кузя ошалело носился за проклятым огоньком. Лапы его беспощадно проскальзывали по паркету, тело извивалось дугой, собственный хвост щекотал по носу, но бестелесная красная точка неизменно ускользала от лап и зубов маленького хищника. За свои два года Кузя поймал несчетное число мух, трех мышей и не меньше дюжины разных темных сущностей, проникающих в дом то из канализации, то через вентиляционное отверстие, а иногда и просто просачивающихся сквозь стены и входную дверь. Все это не составляло для него труда, в отличии от красного огонька, который по-прежнему оставался непобедимым. Вот и сейчас Кузя обессиленно плюхнулся на пол, не в силах больше твердо стоять на лапах после тридцати бешенных кругов. Опять ушел. Он всегда уходит, но когда-нибудь Кузя его непременно поймает!
Мужчина отложил в сторону лазерную указку, взял питомца на руки и добродушно засмеялся.
- Дурачок ты, дурачок,- проговорил он, поглаживая кота.- Охотник, как никак. Только глупый. Дурачок...
Кузя не понимал, почему хозяин всегда так хохотал, наблюдая за потугами любимца изловить красного злодея. Что здесь смешного? Разве хозяин не хочет так же сильно, чтобы его кот поймал назойливого гостя? А может быть они были как-то связаны между собой? Стоит подумать об этом на досуге.
Вскоре вернулась хозяйка, и Кузя поприветствовал ее, потершись о ноги сначала одним, потом другим боком. Та в ответ улыбнулась и почесала ему шейку и брюшко. Приятно так, что аж мурашки по шкуре! Вообще-то, если посудить справедливо, хозяйка относилась к нему более нежно и ласково. У нее не было привычки носиться за ним по всему дому с дикими воплями, вытирать об него жирные руки после еды, тихо подкрадываться к спящему и неожиданно пугать, да так, что кот со всех четырех лап подпрыгивал едва ли не на метр. Но хозяин оставался хозяином - так молвила кошачья душа.
Вечер прошел привычно, спокойно и чрезвычайно приятно. Хозяйка готовила ужин, хозяин бездельничал за компьютером, кот в полудреме наслаждался тихим вечерком. Поужинали все вместе, расположившись напротив телевизора. Кузе выделили целую куриную ножку, чему он был несказанно рад.
Наступила ночь. Хозяева выключили телевизор, потушили свет и в обнимку легли спать, а Кузя, еще на раз проверив, все ли в порядке в доме, устроился поудобнее между ними и с пол часа мурлыкал нараспев свои кошачьи сказки. После чего уснул и сам.

3.
Он проснулся посреди ночи, но даже не шелохнулся, а лишь приоткрыл наполовину один глаз. Интуиция и чутье у кошек являются такими же нормальными инструментами восприятия реальности, как слух или, к примеру, зрение. Именно шестое чувство и разбудило Кузю. Что-то было не так. Кот поднял голову, но не увидел ничего необычного. Все те же предметы, мебель, техника. В ближнем углу чернеет маслянистая дымка, в дальнем золотится ослепительно-яркой аурой иконостас, домовой никак не справится с бородой и недовольно кряхтит. Все, как всегда.
Кузя неслышно спрыгнул с кровати и вышел в центр комнаты. Внешнее спокойствие этой ночи не могло обмануть его. Это как если бы вы дома размышляли над тем, случилось ли что-то подозрительное, получив за минуту до этого по голове табуреткой. Тревожное чувство усилилось. Кузя изо всех сил напряг свой острый слух и чутье. За нехорошей стеной, как и всегда, звучала музыка, раскатистый хохот и чья-то ругань, которая мало по малу переростала в настоящий скандал.
- За каким чертом ты это сделал? Твою мать, наркоман ты чертов!..
Кузьма был настолько обеспокоен, что даже и не подумал прилечь. Он так и сидел в центре комнаты несколько часов. В какой-то момент робко заверещал в своем углу домовой. Его тоже терзала непонятная тревога. Кузя уже явно ощущал, что творится недоброе; словно тени и призраки вдруг разом принялись бесноваться, готовить какую-то пакость, а до него еще просто не успели добраться. Так чувствовал бы себя человек, находясь в центре пожара.
Минуты длились невыносимо долго, напряжение становилось все сильнее и сильнее. Хотелось спать, но Кузя не мог, не имел права этого делать. Он прошелся взад и вперед, не отрывая при этом взгляда от проклятой стены. Вдруг он заметил, как темнота в "нехорошем" углу заметно сгустилась. Дымка уже не просто чернела на стене и потолке, а откровенно коптила, вот-вот готовая полыхнуть языками пламени. Струйки черного дыма потекли на пол, сначала всего несколько, затем все больше и больше, стекаясь постепенно в некое подобие фигуры. Кузьма в шоке наблюдал за происходящим. Тень разрасталась, с каждой секундой становясь все больше, и вскоре перед котом возникла невиданных до селе размеров темная сущность, величиной почти с человека.
Вообще-то Кузя никогда не боялся ни призраков, ни разного рода сущностей. Он был котом и котом храбрым, пусть и молодым. Ему уже не раз приходилось защищать свой дом и своих хозяев. Как-то весной из соседнего притона к ним в квартиру прямо через стену просочился призрак умершей девушки. Кузя в тот момент занимался своими делами под диваном и обнаружил гостью не сразу. Почуяв неладное, он тут же бесстрашно выскочил ей на встречу. Бесчувственное и отрешенное лицо призрака в тот же миг исказилось, превратившись в отвратительную и злобную гримассу. Девушка зашипела, но это ни коим образом не напугало Кузю. Он зашипел в ответ, изогнул дугой спину, распушил хвост и решительно двинулся навстречу незванному гостю. Приведение сжалось едва ли не вдвое, заметалось из стороны в сторону и, поняв, что кот не отступит, отправилось восвояси. В тот день Кузя как никогда был горд собой и потребовал на ужин от хозяев двойную добавку.
Про темных же сущностей не стоило и говорить: этих маленьких тварей Кузьма гонял едва ли не с удовольствием. Мелкие выплевки злобы, сгустки отрицательной энергии не могли напугать кота. Но только не в этот раз...
Кузя опешил. Такой громадины ему видеть еще не приходилось. Он испугался так, будто снова оказался месячным котенком в зубах ротвейлера. В ужасе кот кинулся под диван и, приглушенно рыча, стал наблюдать за действиями ночного гостя. Тень еще несколько минут бездвижно парила в воздухе, набирась сил от последних струек дыма, после чего неспеша двинулась вглубь комнаты. Это чертовски не понравилось коту, но ему хватало решимости только на угрожающее рычание. Страх, охвативший животное, не мог сравниться ни с чем, даже с огнем.
Сущность тем временем пересекла комнату и приблизилась к углу, где утопали в золотом блеске иконы, свечи и Святое Писание. Она протянула в сторону святынь что-то вроде руки, не то желая прикоснуться к ним, не то норовя пронзить своей злобой прекрасное сияние ауры. Но ни того, ни другого ей сделать не удалось: когда "рука" приблизилась на слишком опасное расстояние, послышался неприятный свист, громкое шипение, а затем звук, более всего напоминающий глухой удар. Вы можете верить в Бога, а можете не верить, но так или иначе вещи, которым люди отдают частичку своей души, волей неволей обретают силу. Христианские святыни, гордо покоившиеся на своей полке, как раз были такими вещами, и их золотое сияние от встречи со злым духом не померкло даже на полтона.
Тень с недовольным и болезненным стоном отпрянула назад. Еще с минуту она кружила вокруг иконостаса на почтительном расстоянии, но вновь приблизиться не решалась. Скорее всего она пришла за ним, а даже если и нет, то ненавистные иконы в любом случае мешали ее планам. Наконец, сущность остановилась и снова бездвижно повисла в воздухе, словно размышляя над своими дальнейшими действиями. Тьма разливалась от нее в разные стороны, приглушая свет уличного фонаря; повеяло замогильным холодком.
Домовой, до этого не проронивший от ужаса ни звука, жалобно заскулил. Бездомная собака на улице залилась отчаянным лаем, будто желая прогнать прочь неожиданно разгулявшийся ветер. Хозяин пробормотал во сне какую-то бессмыслицу и перевернулся на другой бок. Как раз на последнее тень обратила особое внимание. Когда хозяин лопотал что-то в духе: "Олокла-молокла... пусуть-мутусуть...", тень вздрогнула и немного подалась вперед. Не смотря на то, что у нее не было ни рук, ни ног, ни лица, по ее виду можно было понять, что выход из сложившейся ситуации найден.
Наблюдая за ее передвижениями, Кузя перестал даже рычать. Только время от времени облизывался и дрожжал всем телом. Чувствовал он себя оскорбленно, как самая распоследняя шавка, загнанная под кровать бесцеремонным гостем. Он - гордый и смелый кот,- униженно забился под диван, дрожжал всем телом и безропотно наблюдал, как в его доме хозяйничает какая-то тварь! Это чувство довлело над всеми остальными, даже страхом.
Но и страх был силен. Когда тень вновь стала перемещаться к центру комнаты, Кузя запуганно попятился назад. Еще глубже, как можно глубже, лишь бы подальше от этой твари! Он снова зарычал, но на этот раз рычание скорее походило на хриплое скуление. Грешным делом Кузьма уже подумывал сбежать на кухню, или в ванную комнату, пока еще не поздно. Он прижался к стене и развернулся к опасности боком: коты и кошки всегда так делают, когда боятся. С одной стороны это позволяет не видеть всего того, что их напугало, с другой они могут отмечать боковым зрением все движения, а с третьей это дает возможность в нужный момент что есть сил рвануть вперед и уйти от атаки. Кузя на секунду закрыл глаза и снова облизнулся. Сейчас он с радостью предпочел бы побегать от стаи голодных собак, нежели находиться в одной комнате с этим жутким созданием.
Открыв глаза, он к своему еще большему ужасу не обнаружил тени на прежнем месте. Может быть это боковое зрение дало сбой? Он повернул морду в сторону комнаты, но тени не увидел, хотя Кузя по-прежнему ощущал ее каждой своей шерстинкой и каждым усом. Снова беспокойно заворочался хозяин.
"Нет! Только не это!.."
Кузя в долю секунды понял РЯДОМ С КЕМ сейчас находился зловещий гость. Ну уж нет, этого не случится! Страх отпал, в голову ударила глухая безотчетная ярость. Шесть встала дыбом, хвост распушился и сейчас скорее напоминал не кошачий, а белечий, вдоль спины вырос заостроенный кверху гребень, пасть раскрылась в хищном оскале.
Никто не тронет хозяев!
Кузя подобрался, напрягся и, издав короткий рык, метнулся к краю дивана. Не думая о последствиях, он выскочил наружу и в тот же миг понял, что не ошибся: тень низко зависла над хозяином, словно готовясь сделать что-то ужасное. Ярость переполняла Кузю, затуманивала разум, кружила голову.
Он вскочил на подлокотник дивана, изогнулся даже не дугой, а крюком, протяжно взвыл и зашипел. От испуга и неожиданности тень сжалась, приняв более или менее схожие с овалом очертания, и предусмотрительно переместилась обратно в центр. Зависнув прямиком под люстрой, она, казалось, внимательно изучала взявшегося из ниоткуда противника. Кузя тем временем переступал с лапы на лапу, намеренно цепляя обивку дивана, и терпеливо ждал от врага следущего шага. Тень не заставила себя ждать. Увидев, что ее планы нарушил какой-то кот, она негодующе раздулась и двинулась вперед. Но Кузя был готов к этому. Он соскочил с подлокотника на пол, широко расставил лапы и мелкими, но невероятно быстрыми шажками ринулся в атаку.
И снова тень отпрянула, оказавшись теперь у окна. На этот раз Кузя не собирался давать ей времени на передышку. Не останавливаясь, он стремительно обошел тень сбоку, вскочин на подоконник и двинулся прямиком на нее. Кот шипел так, что ярость вырывалась из него резкими плевками. Сейчас он уже не был просто котом, превратившись в единый комок праведной ненависти и негодования. Тень явно не ожидала такого напора и растерялась. Она уменьшилась в размерах сильнее прежнего, осторожно отодвинулась от окна и принялась шататься из стороны в сторону, подобно маятнику. Кузя видел, он прекрасно видел, что хитрая сущность понемногу отдаляется от него в сторону дивана. Одним прыжком кот преодолел разделявшее их растояние и отрезал врагу все пути к отступлению. Окончательно сбитая с толку, тень замерла. Ее в прямом смысле зажали в угол, сущность оказалась в ловушке: сзади продолжал блистать ужасной, убийственно яркой аурой гадкий иконостас, а спереди, захлебываясь в своей неистовой злобе, расхаживал кругами кот. Он намеренно не завершал полный круг, оставив врагу один единственный выход - обратно, к себе. Ведь Кузя и сам все еще не представлял, чем может навредить проклятой тени. Оставалось только блефовать.
И он выиграл.
Тень уменьшилась до размеров воздушного шарика и осторожно, по стеночке поползла к своему углу. Кузя проявил вежливость, проводив незванного гостя до выхода, а когда сущность убралась обратно в сумрачную дымку на потолке, он взгромоздился на подоконник и гордо выдохнул. Сейчас ему как-никогда хотелось победно зарычать, да так, чтобы вся округа слышала этот рев. Но он не был львом, он был всего лишь домашним котом.
- Кузя! Кузьма, ты чего?
- Взбесился, что ли?
Только сейчас кот обратил внимание, что хозяева уже не спят, а оба сидят на диване и изумленно наблюдают за своим маленьким питомцем. Разумеется они не видели тени, как не видят домового, цветовой игры аур, темных сущностей, призраков и всего того, что доступно глазу кошки. Кузя не винил их в этом. Уже спокойнее и грациознее он спрыгнул на пол и забрался в ноги к людям.
- Малыш, ты чего?- женщина ласково принялась гладить его по шерстке.- Привиделось что-то?
- Надо бы поменьше его кормить,- проворчал хозяин, забираясь обратно под одеяло.- Совсем сдурел, весь дом на ноги поднял.
- Может быть, у нас мышь?
- Не знаю... Может и мышь... Спокойной ночи.
- Спокойной.
Хозяйка еще долго гладила Кузю и чесала за ушком. Он отдышался, устроился поудобнее и едва слышно замурлыкал. Кузя знал, что тень, потерпев сразу два унизительных поражения, но получив при этом необходимую информацию, непременно пожелает взять реванш. Он чувствовал ее близость, ее невероятную силу, коварство и злобу. Реванш будет, но уже не сегодня. Близился рассвет и приключения этой ночи были позади. Враг бежал, дом в безопасности. Кот молодец.
4.
Наступившее утро огорчило Кузю новыми чувствами. Вернулся ночной страх. Ощущение постоянной опасности и тревоги засело внутри, как изрядно подгнившая заноза. Вместе со сном из головы вывестрились и недавняя ярость хищника, и бесстрашие последнего защитника, и желание самого крупного самца рычать на всю округу и знать, что тебя слышат. Именно такой самец засыпал вчера в ногах у хозяев, милостиво подставив брюшко для почесывания, а утром, на том же месте, опять проснулся Кузя - маленький домашний кот, беззаветно любящий своих хозяев, домашний комфорт и вкусно покушать. Разумеется, вздумай тень сейчас вторгнуться на его территорию, тот самец вернулся бы и прогнал врага немедля. Но так хотелось просто быть Кузей!
Окончательно проснувшись, он поднялся на четыре лапы, хорошенько потянулся и принялся тщательно вылизывать шкуру. Кузя делал это долго, основательно, так, будто это заботило его сейчас сильнее всего на свете. На кухне хозяева гремели посудой и коротко переругивались друг с другом. Вскоре это вылилось в откровенную перепалку.
- Хватит!- недовольно воскликнул мужчина на очередную колкость жены.- В конце-концов не тебе одной чертов кот выспаться помешал!
- Да при чем тут кот?
- При том! Ты когда не высыпаешься, вечно начинаешь срывать на мне свое раздражение! Кому это понравится?
- Я не срываю, просто ты сам еще раньше говорил...
Кузя с недовльством выслушивал подобные прения. Что-то в последнее время хозяева частенько стали ругаться. Раньше такого не было. А ведь это сказывается не только на их отношениях, но и на общей атмосфере в доме и без того изрядно подпорченной минувшей ночью. Кот поразмышлял с минуту и не пошел на кухню. Есть не хотелось совершенно.
Когда хозяева ушли, он еще долго лежал на своем месте, хмуро переводя взгляд с одного угла на другой, с иконостаса на черноту и обратно. За стеной, судя по звукам, шумно протекала очередная попойка. Домовой все еще жалобно поскуливал и беспокойно ворочался. Его можно было понять. Кузьма и сам шкурой ощущал близость врага. Нет, тень не ушла. Она только временно отступила и уже сейчас готовила какой-то коварный план.
Прошло несколько часов, прежде чем Кузя поднялся с незаправленной кровати, встряхнулся и решительно спрыгнул на пол. Нельзя сказать, что у него возник некий план действий (кошачий мозг, что ни говори, не ровня человеческому), скорее сформировалась определенная логика поведения во вновь сложившихся обстоятельствах.
Первым делом кот отправился на кухню и, без особого желания, позавтракал, съев все, что оставили ему хозяева. Нужно поддерживать себя в тонусе и сытости, какие бы неприятности с тобой не происходили. Затем он проверил свои владения, разогнал прочь всех темных сущностей, тщательно пометил углы и хоть сколько-нибудь заметные потемнения. Да, от хозяев влетит по полной, но эта мера казалась коту необходимой, как необходимо воинам в бою установить свое знамя над удерживаемой крепостью, будто сказав тем самым - это мое! А ведь Кузя тоже был сейчас в крепости. В крепости с единственным укреплением в лице иконостаса, и одним... Кузя оценивающе глянул на дряхлого домового... одним защитником.

5.
Поздним вечером того же дня произошло еще одно неприятное событие - их дом посетил призрак. Это был призрак кота: слабый, зыбкий, готовый вот-вот окончательно раствориться в свете электрической лампочки. Он вынырнул из стены, граничащей с притоном, и, едва добравшись до противоположного края комнаты, расплатался на полу. Кузя не сразу почувствовал и увидел его, до такой степени был избит и ослаблен горемыка. Кот опастливо приблизился к гостю. Тот с трудом поднял голову, измученно посмотрел в глаза собрату и улегся вновь, сгорая в мучительной даже для призрака агонии. Соседский кот, а точнее то, что от него осталось, был беспощадно изранен и искалечен. Кузя сразу понял, что осталось бедолаге совсем недолго. Он скорбно сел рядом, не зная, чем помочь, а когда призрак окончательно исчез, медленно повернул голову на злосчастную стену.
Так вот, что произошло там.
Кузя сразу понял, что это предостережение. Еще недавно соседский кот был жив. И жил. И любил своего хозяина, как и положено любому коту. Любил, не смотря ни на что. А теперь от него не осталось даже призрачной сущности. Что тут может быть неясного?
Кузя взобрался на подоконник и задумчиво посмотрел на Луну. Сейчас он отчаянно жалел, что вырос дома, а не на улице. Будь он дворовым сорвиголовой, откормленным на помойках, закаленным в драках и забывшим, что такое боль и саможалость, он сейчас вообще бы не задумывался, а просто спокойно ждал нового визита проклятой тени. Но он вырос дома, хотя и был родом с улицы. Иногда в голове мелькали какие-то обрывки памяти: холодный сарай, гигантские крысы, рев моторов, собаки. Но все это стерлось, осталось позади. Кузя был воспитан в атмосфере любви и сытости, этакая холеная домашняя зверушка. А теперь этой зверушке предстояла война с опасным и коварным врагом.
Кузя как мог давил в себе чувство собственной ничтожности, подспудно оплакивая горькими слезами свой нарушенный покой. А тем временем из подъезда вышел человек с небольшим свертком в руках. Он закурил и, покачиваясь из стороны в сторону, двинулся в сторону помойки. Дойдя до баков, он положил сверток чуть поодаль, торопливо докурил, похлопал по свертку ладонью и снова зашел в подъезд. Все это время Кузя наблюдал за ним, а потом, когда незнакомец скрылся из виду, уловил своим острым кошачьим слухом пьяное ворчание, доносящееся с лестничной клетки.
- Сволочи... Вот ведь сволочи... Чего натворили... Гады...
Вскоре пьяный голос стих за хлопнувшей дверью. Кузя снова уставился в окно. К свертку, что покоился у мусорного бака, уже подбирались бездомные собаки, жадно принюхиваясь и облизываясь. Они умели ловить голубей, охотиться на крыс, питаться помоями и отходами - не побрезгуют и этим. Кузе не хотелось смотреть, что произойдет дальше. Он спрыгнул с подоконника и уселся неподалеку от домового. Если бы он умел говорить, хотя бы даже мысленно, он обязательно произнес несколько прощальных слов.

6.
Наступившей ночью тень явилась снова. Явилась нагло и не таясь, уверенная, что жуткое предостережение подействует на единственного защитника дома должным образом. Но не тут-то было. Кузя уже ждал. Этой ночью он не пошел спать к хозяевам, а выжидательно сел прямо на компьютерном столе, под самым пятном, так, что тень, едва оказавшись в комнате, нос к носу столкнулась с проклятым котом. На этот раз Кузя даже не шелохнулся, хотя ужас мгновенно прокатился по его тельцу, от сердца и до кончика последней шерстинки на хвосте. Он не стал рычать, гнуть спину и выпускать когти, как бы показывая всем своим видом: двинешься с места - знаешь, что будет.
Тень замерла в нерешительности. В ее облике не было как такового страха. Скорее это походило на удивление смешанное с испугом, как пугается человек, которого неожиданно хлопнули сзади по спине. Кот сидел не просто близко, а экстремально близко, не оставив ни единого лишнего сантиметра на маневр.
- Дорогая... Дорогая...
Голос прозвучал с кровати. Хозяин для чего-то будил хозяйку.
- Дорогая!
- Что?
- Погляди на Кузю.
- Что с ним?
- Погляди...
Какое-то шевелиние, секундная пауза и лаконичное "Угу".
- Странный он в последние дни,- резюмировал хозяин и перевернулся на другой бок.
Кузя, отвлекшийся было от немой дуэли, снова уставился на противника. Тень провисела на одном месте еще несколько минут. Потом сжалась и медленно-медленно убралась прочь, намеренно демонстрируя свою неспешность и словно говоря: "Ничего-ничего, я все равно доберусь до вас". Кузя проводил ее суровым взглядом, рыкнув все же на прощанье.
Словно отвечая: "Еще посмотрим".

7.
Шло время. День сменялся ночью, ночь утром, а утро одиночеством и бесконечными часами размышлений над тем, что же делать. Он лежал и угрюмо переводил взгляд с одного угла на другой. До конца не было ясно, какая же конечная цель у врага. Иконостас? Хозяева? Территория? Или же сам Кузя? Иконостаса тень боялась, Кузю - тоже, а вот хозяев нет. Она всегда являлась из одного и того же угла. Что-то это значило, но что? Кузя не мог понять.
Вечерами и ночами Кузя ответственно заступал на "вахту". Но тень, по всей видимости, избрала новую тактику. Она выжидала. Ночь за ночью Кузя, уже весьма изможденный, ждал появления врага на боевой позиции. Но враг все не приходил. Чего он ждал? Неясно.
Хозяева заметили изменения в поведении кота. По ночам то один, то другая просыпались, что-то говорили ему, иногда даже насильно переносили на кровать, но он с завидным упорством перебирался на свой пост. Не смотря на то, что это многого ему стоило: бессоница и постоянная тревога изматывали несчастного кота, оставляя все меньше и меньше сил на предстоящее сражение.
А он знал точно, что это сражение будет.
8.
Кузя, ощеперившись и вздушись, словно воздушный пузырь, забился под диван. Вот и явился тот негодяй, что время от времени портил ему жизнь до появления проклятой тени. Он выл, как адский демон, гудел громче всякого мотора, но что хуже всего, командовал им не кто-нибудь, а любимый хозяин. Кузя с испугом и злобой смотрел на дьвольскую машину, в то время, как хозяин, насвистывая себе под нос что-то непринужденное, спокойно пылесосил...
Наконец, ужасное гудение стихло, хозяин убрал монстра в кладовку, и Кузя выбрался из укрытия. Хозяева что-то обсуждали на кухне:
- ...ну, не ленись. Мужчина ты, в конце-концов?
- Эва, как началось!.. "Мужчина"! Там сервант забитый книгами и шмотками. Как я это один сделаю?
- Блин, хочешь я тебе помогу?..
- Ага, сейчас же... Хрен с тобой, готовь ужин, что-нибудь придумаю.
- Давай я помогу?
- Ну, хватит уже! Каким образом ты поможешь мне двигать сервант?
- ...
- То-то и оно. Готовь, давай. Справлюсь.
Хозяин задумчиво прошел в комнату, почесывая затылок. Подошел к шкафу с одной стороны, затем с другой, снова почесался. Встал между шкафом и стеной, уперся ногами в деревянную стенку и, отчаянно кряхтя, передвинул сервант ближе к кровати. Посмотрел на результат, недовольно выругался и повторил процедуру, передвинув сервант еще на несколько сантиметров. Оставшись доволен, хозяин примерился к небольшой тумбе и одним рывком переставил ее на освободившееся место. Побеспокоенный домовой что-то недовольно проворчал, но человек, разумеется, этого не слышал.
Кузя без особого любопытства наблюдал за действиями хозяина со спинки кресла. Раньше он любил подобную суету: мешаться под ногами, изучать и обнюхивать новые пространства, а то и просто носиться по всей квартире. Сейчас он был слишком утомлен. Но эта домашняя суета успокаивала, отвлекала и как-то убаюкивала. Кузя ненадолго задремал, закрыв один глаз, а другим уже по привычке наблюдая за иконостасом и черным пятном.
- Эй, старик, не хочешь помочь?- хмыкнул хозяин, не отвлекаясь от перестановки.
Кузя приоткрыл второй глаз. И в этот момент его как молнией поразило. Он еще раз посмотрел на иконостас, на пятно и на хозяина, заканчивающего делать перестановку. Ну, конечно! Это и есть выход! Решение всех проблем!
Взволнованный собственным открытием Кузя соскочил с места и прошелся взад-вперед. Вот оно! Гигантская сущность оба раза проникала в дом через темное пятно в углу. Ни разу Кузьме не удалось найти ее следы где-то в другом месте, например, на кухне. Означать это могло только одно: темное пятно над компьютером есть ни что иное как ее единственный путь в дом Кузи. При этом он хорошо помнил, как эта тварь пыталась приблизиться к церковной утвари и что из этого вышло. А значит необходимо перевесить иконостас в другой угол и темная тварь уже никак не сможет проникнуть к ним. Только и всего...
Но как?
- Эй, Кузьма! Ну не мешай!- воскликнул мужчина, в то время, как Кузя отчаянно терся об его ноги.- Чего ты? Проклятье, разбудил на свою голову!
Кузьма не унимался и, наконец, ему удалось привлечь к себе внимание. Хозяин плюхнул на кровать огромную груду верхней одежды и сел рядом с любимцем на корточки.
- Ну, и что же ты хочешь?
Радостный Кузя отмахнулся от руки, тянущейся к его ушку, и пулей метнулся в нужный угол. Там он принялся отчаянно мяукать и извиваться юлой, разве что пальцем не показывая на иконы.
- Ох, безобразник,- хозяин поднялся и снова взялся за работу.- Некогда мне с тобой играть.
Да какие могут быть игры! Кузя снова подбежал к мужчине, не раздумывая укусил за большой палец и буквально повис когтями на штанине.
"Ну же! Ну! Включи мозги!"
- Кузя, мать ***! Не мешай!
С этими словами хозяин бесцеремонно отбросил кота в сторону. Тот не унимался еще несколько минут, но, поняв тщетность своих стараний, разочарованно улегся на кровати. Пятно в углу едва заметно пульсировало, будто насмехаясь над неудачей Кузи.
Надо подумать.

9.
Закончив с уборкой, хозяева уселись перед телевизором. Они пили чай, ели конфеты и печенья, что-то неспешно обсуждали, а Кузя в это время обдумывал дальнейший план действий. Сдаваться он не собирался, хотя несообразительность хозяина нимало огорчила кота.
Для начала он решил показать, что угол над компьютером нехороший. Показать по-своему, по-кошачьи. Кузя воровато пробрался за кресло, оказавшись ровнехонько под пятном, и, когда в комнате наступила относительная тишина, стал отчаянно скрести когтями по голому паркету.
Реакция последовала немедленно.
- Чего это он...
- Кузя, шельма ты такая, ты что творишь?
Взбешенный хозяин тут же подскочил к столу и заглянул за кресло.
- Убью!
- Вот-вот, милый,- смеялась тем временем женщина,- сколько раз я тебе говорила, чтобы ты почаще убирал возле компьютера! Теперь кот считает это туалетом.
- Очень смешно!- буркнул в ответ мужчина.
Кузя вышел из укрытия и призывно посмотрел хозяину в глаза.
"Теперь ясно?"
- Надо будет там водой с уксусом промыть...
- Для чего?
- Чтобы отвадить. Кошки этого не любят.
С этими словами хозяин уселся обратно к жене. Недовольный Кузьма выждал несколько минут, после чего повторил трюк.
- Слушай сюда, кот,- говорил не на шутку разозлившийся мужчина, уже самостоятельно вытаскивая Кузю из-за кресла,- если ты еще раз так сделаешь, я тебе ухо откушу!
Кузя сделал вид что понял. Он честно затаился почти на час и накак не давал о себе знать. В его планы не входило злить хозяев, хотя это, как показала практика, было неизбежно. Он хотел всего лишь показать им, что перестановка еше не закончена, что нужно продолжить, для их же в первую очередь блага.
Но хозяева, как ни в чем не бывало, продолжали смотреть телевизор и обсуждать какие-то глупости. Кузя вернулся с кухни, где за пять минут до этого почти полностью осушил свою миску с водой, непринужденно прошел через всю комнату, прицелился и напрудил огромную лужу аккурат под иконостасом. И только после этого снова стал активно работать лапами.
- Опять начинаешь!?
- Ах! Ты посмотри, что он наделал!- воскликнула хозяйка, относившаяся до этого к проказам любимца с долей юмора.
- Какой подлец! Иди скорее за тряпкой!
Кузьма тем временем юркнул под диван и забился в дальний угол. Как ни странно, вытерев лужу, хозяева не стали ругать кота, а вместо этого разругались между собой.
"Еще не лучше!"
После очередной неудачной попытки, Кузя запаниковал. Неужели из его затеи ничего не выйдет? Ведь вот же оно решение всех его бед, совсем рядом, ан-нет - близок локоток, да не укусишь!
Он опять задумался над своим положением.

10.
В мрачном настроении Кузя просидел под диваном больше часа, краем уха прислушиваясь сначала к тому, как хозяева ругаются, а потом как мирятся. Вскоре они стали готовиться ко сну. Женщина расправляла кровать, стелила простыни, взбивала подушки и меняла пододеяльники, в то время как мужчина разделся до одних трусов и, прихватив с собой кружку остывшего чая, плюхнулся за компьютер.
- А где Кузя?
- Бог его знает, гуляет где-то.
- Кузя, Кузя, Кузя! Ты куда спрятался, безобразник?
Коту совсем не хотелось выползать наружу. Интонации хозяев говорили об одном - они уже напрочь забыли о его проделках. А нужно, чтобы не забывали! Нужно чтобы это вертелось у них в голове: где и что сделал их кот! Тем не менее, Кузя вяло выполз из под дивана и вскочил на подоконник, являя себя миру.
- Вот он, маленький.
- Ага.
Кузя с тоской выглянул в окно. Он вспомнил призрак несчастного кота, приползшего к нему из притона, вспомнил сверток на помойке и пронзительной холодок, что появляется при одном только воспоминании о темной сущности. Он повернул голову назад и прищурился: в дальнем углу коптит черное марево, в ближнем сияет иконостас, аура которого одинаково чужда и опасна, как для ночного гостя, так и для самого Кузи. Кот медленно развернулся в сторону комнаты. Отчаянная, совершенно безумная идея пронеслась в его голове, но решиться ее испольнить мог только... Да, никто!
От страха и волнения Кузя поджался и жалобно заурчал. Потом облизнулся, несколько раз моргнул и, наконец, подобрался, готовясь, возможно, к последнему в своей жизни прыжку. Несколько секунд он смотрел на болезненно яркое свечение икон, хотя для него это было равносильно долгому взгляду на полуденное солнце, после чего изо всех сил оттолкнулся задними лапами от подоконника.
Уже в следующее мгновение иконы и свечи с грохотом посыпались на пол. Вслед за ними полетел и ошеломленный Кузя. Все, что происходило вокруг в следующие несколько минут, слилось для него в единый клубок звуков и ощущений. Он потерял счет времени и чувство собственного тела. Удар, именно удар пришелся не по спине (хотя и по спине кот тоже получил упавшей последней иконой), не по голове, а прямиком в душу. Все, что было в нем духовного, не материального и невидимого для человека, пронзило сотней раскаленных игл, сдуло прочь обжигающим ветром, прошибло насквозь безупречно ярким светом. Это действительно походило на мощный удар, только гораздо более страшный, нежели те шлепки тапочком, что посыпались на кота вскоре от хозяев.
Звуки смешались в одну громкоголосую, кричащую катавасию, безжалостно давившую на уши. С трудом соображая, что вообще происходит, Кузя вырвался из рук разгневанной хозяйки и снова забился под диван. Там он, чуть живой, просидел всю ночь, то и дело погружаясь в тяжелую, больше похожую на бред, дрему.

11.
Утро не принесло особого облегчения. Когда Кузьма выбрался из своего укрытия, дома был только хозяин. Кота все еще мутило и бросало из стороны в сторону, но больше всего его беспокоили провалы в сознании: вот он сидит у дивана, а вот бредет по коридору в сторону кухни. И все это мгновенно, незаметно для самого Кузи. Как продолжать бороться в таком состоянии?
- А, вот и ты, задница,- усмехнулся мужчина, закуривая прямо на кухне.- Ты хоть знаешь, чего мне вчера стоило ее успокоить? Сам под диван, а хозяин расхлебывай, да?
Кузьма сел у дверей и стал сонно клевать носом.
- Ладно, что с тобой делать... Давай хоть накормлю тебя.
Мужчина достал из холодильника ливерную колбасу, порезал ее на кусочки и наложил питомцу полную миску. Потом взял кувшин и налил воды. Есть Кузьме не хотелось совершенно, а вот жажда замучила его еще с ночи. Он подошел к миске и уже склонился к ней, как вдруг его передняя лапа подогнулась и он неуклюже ткнулся мордой прямо в воду.
- Эй, старик, что с тобой?- обеспокоенно спросил хозяин.- Не заболел ли ты часом?
Водная процедура немного взбодрила Кузю. Он встряхнулся, слизнул капли с усов и, собравшись с силами, приветливо потерся об ноги хозяина. Дескать, все в порядке - с каждым бывает.
- Ну, ты артист,- засмеялся мужчина.
Со второй попытки Кузьма вдоволь напился и не без труда перебрался обратно в комнату. Там он удостоверился в своих худших опасениях: иконы вновь стояли на своих старых местах. У Кузи не было ни сил, ни желания расстраиваться по этому поводу. Вместо этого он принял единственно верное решение - хорошенько выспаться, отдохнуть и, насколько это возможно, привести себя в порядок после вчерашнего подвига. Хотя ощущения подсказывали, что полностью восстановиться после встречи с иконостасом он не сможет никогда.
12.
Кузя проснулся ближе к темноте. Сумерки за окном уже сгустились и, хотя звезд и Луны еще не было видно, все говорило о приближающейся ночи. Кот слабо перевел взгляд на хозяина. О, нет! Опять... Каждый раз, когда хозяйка ночевала вне дома происходило одно и то же. Хозяин уходил ненадолго, возвращался с полным пакетом каких-то бутылок, садился за компьютер и пил их содержимое до полного изнеможения. Об этом изнеможении говорило все: и его поведение, и его взгляд, и даже голос, но, в первую очередь его аура - что с ней творилось в моменты употребления таинственной жидкости смог бы описать только кот, да и то, если б умел говорить.
Кузя чувствовал себя немного лучше, но только немного. По крайней мере он снова стал ощущать собственное тело, а мутило уже не до потемнения в глазах. Он сполз с дивана и вяло поплелся на кухню. Там в миске лежала уже изрядно подсохшая по краям колбаса. Стоило отдать должное хоязину: он заметил, что кот вылакал всю воду утром, и вновь наполнил миску. Первым делом Кузя утолил жажду и уже после принялся за еду. Без особой охоты поедая куски колбасы, он отметил для себя вдруг, что со времени появления тени в его квартире не было ни одной темной сущности, и ни одного доброго духа, кроме домового, разумеется. Вот и сейчас обжора за плитой, обычно бесстыдно чавкающий своим ужином или завтраком, молчал и вообще не издавал ни звука, равно как и вчера, и позавчера. Вообще весь дом словно бы разделился на полюса. Вот хорошие, светлые углы и места, а вот тень в углу. И только Кузя, казалось, находился между ними. Раньше и добрые духи, и злые сгустки шныряли то тут, то там. Пестрота эта была привычной и даже забавной для тех, кто мог ее видеть, и в первую очередь для хозяина дома - для Кузи. Что же было теперь? Тишина. Затишье.
Кузя ел кусочек за кусочком, подозрительно озираясь по сторонам. Ему не нравилось, чертовски не нравилось то, что мелкие темные твари спрятались по углам, будто бы им дали распоряжение не мешать. Кот ощущал себя бойцом, вышедшим на ринг первым и ожидающим появления второго и, несомненно, более сильного бойца. Когда все, и зрители, и тренерский состав, и просто случайные свидетели застыли в ожидании. Весь дом застыл в ожидании.
Кузя неторопливо доел и постарался собраться с мыслями. Атмосфера была нарушена напрочь. Неожиданная перестановка в твоей собственной квартире - вот, на что это более всего походит, если переводить на человеческий язык. Когда ночью, отправляясь в туалет, отбиваешь ногу о любимое кресло, стоявшее прежде двумя метрами правее.
Кузя стоял так несколько минут. Потом выпустил когти и беспощадно впил их в жесткий линолиум, злясь, как никогда. И злоба эта была ни на себя, ни на глупых хозяев и даже не на врага. Это была просто злость. Злость в чистом виде. Эссенция злобы. Злость голодного хищника, злость от достоинства, злость последнего спартанца, подставившего свою грудь под отравленную стрелу перса.
"Это мой дом. Мой. Мой! МОЙ!!!"
Тяжело дыша от застрявшей в глотке ненависти, Кузя буквально влетел в комнату.
С хозяином уже творилось что-то невообразимое. Его аура, обычно нежно-салатового оттенка, представляла сейчас из себя мутно-бордовый сумбур, до такой степени неприятный и уродливый, что кот невольно отвел взгляд в сторону. Сам же мужчина, даже сидя на месте, шатался из стороны в сторону и что-то бурчал себе под нос пьяным, сиплым голосом. Еще немного времени, и он окончательно отрубится. Это кот знал наверняка.
Вот, чего ждала коварная тень.
Кузя сел неподалеку. Сумерки мало по малу сменились темнотой. Наступила ночь. Вскоре хозяин перестал ворчать и кряхтеть, а захрапел ровным, неприятным храпом. Рядом гудел компьютер. Удостоверившись, что хозяин окончательно уснул, Кузя вскочил на стол и уселся прямо на клавиатуру, перед мерцающим в темноте монитором. Он хмуро и сурово ожидал начала битвы, математически точно зная, что сегодня она случится.
Прошел час. Другой. Третий. Хозяин что-то бубунил во сне, а один раз даже проснулся и с минуту удивленно смотрел на своего кота. После чего уснул вновь. Кузю тоже клонило в сон. Зная, что непременно проснется при появлении противника, кот позволял себе дремать по несколько минут. Усталость предыдущих дней давала о себе знать. Он резко засыпал, так же резко просыпался, и темнота медленно рассасывалась вокруг него в свете невыключенного компьютера. Но в один из моментов темнота не исчезла...

14.
Кузя проснулся и подождал несколько секунд. Моргнул раз. Другой. Третий. Все вокруг словно померкло. Кот оглянулся и в ужасе сжался. Он не видел окна, не видел углов, не видел дверного проема, ведущего из комнаты в коридор. Все поглотила абсолютная тьма.
Началось.
Только слабое, приглушенное мерцание монитора едва-едва освещало кота, да безупречное сияние иконостаса пробивалось сквозь густой, словно смоль, мрак. В мгновение ока Кузя проснулся и выпрямил осанку, как офицер перед расстрелом. Со всей ненавистью он вонзил взгляд в пятно, что сгущалось сейчас над головой хозяина, и приготовился к драке.
В какой-то момент пятно расплылось. Кузе уже приходилось видеть это, хотя ужас вновь пронзил его насквозь. Не прошло и минуты, как перед котом предстала тень. Кузя зашипел, выпустил когти, но тень даже не шелохнулась. Казалось, что с момента предыдущей встречи она несколько уменьшилась в размерах, хотя по ощущениям и не стала слабее. Кузя почувствовал что-то неладное и, тревожно щурясь и облизываясь, переступил с лапы на лапу.
Действо тем временем не остановилось. Пятно снова расплылось, завибрировало и уже через несколько секунд выплюнуло наружу... вторую тень! В мгновение опешивший Кузя отступил назад. Этого он никак не мог ожидать. Он был готов к схватке с сильным и безжалостным противником. Но не с двумя!
Тем временем тень снова дрогнула. Она сжалась в совсем небольшой комок, задрожжала, как закипающий на костре чайник и, к ужасу кота, превратилась в третью тварь.
Кузя попятился назад. Он ожидал чего угодно, но не этого. За прошедший месяц он научился отпугивать и контролировать навязчивого гостя, так, чтобы тот не проник в дом. Но что делать с тремя противниками?! Этому кот еще не успел научиться.
В какой-то момент Кузя уперся спиной в монитор. Тени продолжали наступать, явно чувствуя свою силу и беззащитность кота. Он не знал, что делать, а потому спрыгнул вниз, в темноту и интуитивно побежал через сгустившийся мрак к подоконнику. Маленькому хищнику всегда важно быть на высоте, пусть это даже всего лишь подоконник. Единственное, чего сейчас хотел Кузя, это выманить врага на себя, не дать ему сделать что-нибудь плохое с хозяином. Но случилось страшное.
Кузя сел у окна, готовый к последнему бою. Он ждал, когда из мрака на него выплывут тени, одна за другой. Но вот появилась первая тень, за ней вторая, а третьей... не появилось.
Вот он план гадкой твари!
Кузя зашипел. Он знал, чувствовал, что его шипение болезненно и неприятно для врага. А потому, когда две тени сжались от нерпиятного для них звука, кот что было сил рванул обратно, к хозяину. Открывшаяся для него картина, напугала Кузю сильнее, чем все что ему приходилось видеть ранее. Даже встреча с иконостасом. Отвратительная тень склонилась над хозяином и медленно, будто через трубочку всасывалась внутрь спящего мужчины. Кузя не мог медлить. Он рванул вперед и прыгнул прямиком в черноту, исходящую от тени.
В тот же миг все тело его пронзила боль. Не та, что была после встречи с иконостасом. Гораздо сильнее и страшнее. Он потерялся, но лишь на миг, хотя миг этот показался целой вечностью. И вот он один стоит рядом с хозяином, светит монитор, а вокруг плавают в дьявольском хороводе сумрачные духи. Вот один возник совсем рядом, вот другой, вот третий. Обезумевший от боли и злобы Кузя метался из стороны в сторону, шипел, падал, поднимался, снова поднимался и снова шипел. Но тени, проклятые тени, лишь приближались. Он кинулся на одну из них. Она отдернулась и ошиперилась, как еж. Им тоже было больно, но что сейчас могло сравниться с болью Кузи? Ничто.
Кузя прыгал то влево, то вправо, свирепо бросался то на одного врага, то на другого. Но сил оставалось все меньше и меньше. В какой-то момент Кузя окончательно ослаб. Битва, да и война в целом, были проигранны. Враг взял свое.
В последнем порыве, Кузя вскочил на грудь спящего хозяина, прижался к нему всем телом и... замурлыкал. Он прощался. Прощался со своей хорошей жизнью, прощался с домовым, так и не распутавшим бороды, с миской, всегда полной еды, с хозяйкой, которой не было сейчас рядом, со всем, что окружало его эти годы. Он прижал уши, чтобы не слышать, подогнул хвост, чтобы не чувствовать, и мурлыкал. Мурлыкал, безжалостно впивая когти в мерно вздымающуюся грудь любимого существа. А тени вокруг все приближались и приближались, в безмолвном торжестве отмечая свою безоговорочную победу.
Кузя уткнулся носом в одну из пуговиц хозяйской рубашки и, будто бы извиняясь, замурлыкал еще громче. Это все, что он мог сделать. От многочисленных столкновений с темными сущностями он не мог встать, не мог поднять головы или хотя бы даже повести ухом. Он мог только мурлыкать, нежно и испуганно прижимаясь к груди человека, которому так и не смог помочь.

15.
Утреннее солнце озарило сначала кухню, а затем и комнату. В приветливом и ярком свете кружатся столбы пыли. Привычный шум моторов с улицы и заливистый лай бездомных собак беспрепятственно проникают сквозь открытые форточки. Где-то играет радио. Звук льющейся воды. Вкусно тянет жаренными котлетами и грибным супом. Нескончаемая болтовня домового.
Кузя повел ухом, как локатором, поправил хвост, затерявшийся где-то в складках одеяла и облизнулся.
"Котлеты..."
Хотелось дальше спать. А почему бы и нет? Он же не человек, а кот, и ему не нужно стремлав мчаться на работу. Можно спать сколько вздумается.
Воспоминания о вчерашних событиях нахлынули разом.
Еще не успев открыть глаза, Кузя вскочил на все четыре лапы. О, лучше бы он не менял положения! Его тело не просто пронзила боль: казалось, что каждая конечность, каждая шерстинка и отдельно взятый ус болят отдельно и по своему. В тот же миг Кузя завалился обратно, тяжело и мучительно выдохнул, и только после этого открыл глаза.
На первый взгляд все выглядело по старому. Все вплоть до деталей. За исключением изрядно порушенной ауры, разумеется. Домовой в углу, чуть заметно гудит компьютер с потухшим экраном, в комнате бардак, какой бывает только если хозяйка не ночует дома. Сам Кузя лежит на кровати, на привычном для себя месте.
Так неужели пронесло? Неужели тени так и не смогли подобраться к хозяину и убрались восвояси? В это сложно было поверить, но искорка радости уже промелькнула в душе измученного кота.
"Так, стоп! А где хозяин?"
Кот прислушался, а когда из ванной комнаты донесся болезненный стон, облегченно выдохнул. Мужчина в душе, пытается привести себя в порядок после вчерашней пьянки. Значит все в порядке.
Кузя положил голову на одеяло. Не было сил ни радоваться, ни торжествовать. Что уж и говорить - сколько кот ни пытался подняться в последущие десять минут, сделать это ему так и не удалось. Он просто поставил для себя отметку об еще одной отбитой атаке. О том, что делать дальше он подумает после.
В комнату вошел изрядно помятый хозяин. Как же радостно было видеть его целым и невридимым в это утро! Мужчина сел на диван рядом с Кузей, икнул и пустым, неосмысленным взглядом уставился в окно. Кузя не без труда перебрался поближе и ткнулся головой во влажное полотенце, обернутое вокруг бедер мужчины. Все, что нужно было сейчас коту, это немного ласки.
- А, вот ты, полосатый безобразник,- мужчина взял кота и переложил к себе на колени.- Иди сюда, мой хороший.
Кузя даже не пискнул, когда его перекладывали, хотя ощущения при этом были не из приятных.
- Чего-то мне не очень, приятель,- усмехнулся хозяин, гладя питомца по голове.- Башка раскалывается, хоть в петлю лезь. Уснули вчера с тобой, как два тюленя на солнышке. Холостяцкий быт... Да, старик, и ничего здесь не попишешь.
Кузя слабо замурлыкал. Он не слушал, да и не понимал, что ему говорят. Вполне хватало интонаций - ласковых, убаюкивающих.
- Небось голодный? Ничего, скоро вернется мама и всех нас накормит. Извини уж, я до магазина не дойду,- мужчина помолчал, задумчиво водя ладонью по голове кота. Примерно с минуту он сидел, прикрыв глаза, после чего заговорил вновь.- Маленький, храбрый малыш. Защитник дома. Помню, как ты поймал мышь, приволок ее к нам, да так и не съел. И даже не убил. Глупый. Да... глупый.
Кузя понемногу засыпал. Он бы все отдал сейчас, только бы не кончался этот момент, только бы спать на коленях хозяина и не думать ни о чем.
- Ты у нас, как ребенок и мы тебя любим. Мальчик наш... Ну-ну, аж заходится!- хозяин засмеялся.- Сегодня тебя надо хорошо накормить. Ты заслужил. Защищал свой дом, дрался, рычал. Жаль только... что победить тебе было не суждено.
Неожиданно левая рука мужчины сжала горло кота, да так, что у того полезли из орбит глаза. Домовой испуганно заверещал, солнечный свет будто бы померк, все ауры в доме разом дернулись.
- Маленький, храбрый защитник дома. Глупый, но до того отважный.
Ошеломленный Кузя уперся задними лапами в диван и попытался вырваться, но рука лишь сильнее сжимала его горло. Язык выпал из пасти, в глазах потемнело.
- Как удивительно: такая мелочь и так долго мешала. Но, всему приходит конец. Можно было просто отступить, но ты этого не сделал. Стоит отдать тебе должное.
Кот отчаянно пытался сделать хоть глоток воздуха, но ничего не выходило. Сознание улетало прочь.
- Знал бы ты, маленький гаденыш, как давно мы мечтали это сделать. Как долго мы ждали этого мгновения.
В этот момент правая рука обхватила голову кота и резко рванула в сторону. Еще через секунду бездыханное тельце Кузи сползло на пол.
Хозяин с холодной улыбкой поднялся с дивана и, неспеша, двинулся к ближнему от окна углу. Туда, где поблескивали в свете солнца иконы жены.

Заключение.

Призрак незаметно пробрался в некогда родной дом. Он оказался в коридоре. У входной двери одиноко лежал небольшой сверток. Призрак бесстрастно прошествовал мимо него в комнату.
- Ты пил вчера! Опять пил! А потом... потом ты убил его...- билась в истерике женщина.- Убил. Свернул шею нашему котенку.
Подавленный мужчина сидел рядом, потупившись в пол. Он пришел в себя на полу, всего несколько часов назад. Иконостас опустел, на нем стояла лишь единственная уцелевшая икона. Остальные были изрубленны топором.
- Это не так. Сегодня утром он был жив. А потом... потом я ничего не помню.
- Ты мерзавец! Мерзавец! Ничтожество!- жена упала на колени посреди комнаты и закрыла лицо ладонями.- Наш котенок... Наш милый котенок...
- Я не знаю... Я...
- Убирайся прочь!
А тем временем вокруг них бесновались тени. Десятки, сотни теней крушили все, что накопилось хорошего в этом доме, жрали, купались в злобе людей. Уже никому и никогда не будет хорошо в этом доме.
Злое пиршество замерло, когда в комнате появился призрак. Он не стал медлить и кинулся на первого же подвернувшегося врага. Тварь зашипела, рванулась в сторону, но не успела и в считанные секунды была сожрана светлой сущностью. Та же участь постигла и вторую тень, а за ней третью и четвертую. Призрак поймал и сожрал их всех и успокоился только тогда, когда дом опустел.
Теперь все зло было в нем, в призраке.
- Я правда не знаю, что произошло,- проговорил сквозь слезы мужчина.- Правда. Я люблю тебя, люблю Кузю и нашу маленькую, веселую семью.
Женщина села рядом и, помедлив, обняла разбитого мужа.
- Наша семья осиротела сегодня.
- Это так.
- Похороним его хорошо. Не на помойке.
- Нет. В парке. Где много птиц и детей.
Наступила тишина.

Призрак посидел в ногах сначала у него, потом у нее и слабо двинулся к окну. Там еще раз обернулся, будто прощаясь, и, не медля больше не секунды, прыгнул прямиком на уцелевшую икону. Раздался хлопок, икона разломилась пополам и призрак исчез навсегда. Вместе с собой он унес и всех теней.

 

 

Гадюшник.

 

 

Spoiler

Всё случилось из-за того, что я стал долбаным извращенцем, так что это будет история с моралью. Что-то вроде «Не буди лихо, пока оно тебя не касается» или «Не вмешивайся в частную жизнь сверхъестественного существа».

Ну и, конечно, из-за баб. Уверен, половина хрени в мире происходит именно благодаря им. В моём случае баба была одна, звали её Светка, и всё у нас было хорошо. Настолько хорошо, что на день Святого Валентина она приволокла мне телескоп — будем, мол, вдвоём смотреть на звёзды. Но со звёздами не сложилось, потому что ровно через две недели она ушла к кому-то хмырю — сынку родительских друзей, а я остался в компании разбитого сердца и гребаного телескопа.

Честно говоря, первым моим желанием было хорошенько долбануть его об стенку и выбросить вместе со своими горестными воспоминаниями, но я не оставлял надежды, что Светка опомнится и вернётся ко мне. Я её, конечно, благородно прощу, как бы случайно намекнув, что сберёг нашу мечту о звёздах и всей остальной сопливой романтике. Ага, щас...

Никто ко мне, само собой, не вернулся, и как-то так получилось, что очередной унылый, полный жалости к самому себе вечер я решил посвятить освоению телескопа. Последовательные люди в таких случаях читают инструкцию, но я был не из таких, поэтому никаких звёзд не увидел, зато увидел кувыркающуюся в постели парочку в многоэтажке напротив. А несколькими этажами ниже — весьма недурную девчонку, которая рассекала по квартире в одних трусах. Короче, телескоп оказался просто кладезем развлечений, и я «подсел» очень быстро.

Скоро я, как заправский сталкер-извращенец, уже знал, чем живут соседи по двору. Знал, что тётка на «Ауди» водит к себе любовника, пока дети в школе. Что добродушный дворник поколачивает свою благоверную, а симпатичная студенточка коротает вечера за просмотром хардкорного хентая (порнографические аниме-мультфильмы). Хорошо, что я когда-то отказался от идеи к ней «подкатить», а то кто знает, какими травмами для здоровья и потенции это могло обернуться.

Чувствовать себя незримым наблюдателем было, конечноЮ лестно, но, во-первых, меня всё это время азартно пилила совесть, отчего я почти растерял последние остатки самоуважения, а во-вторых (и это главное) — жизнь ближних оказалась на редкость однообразной, и мой пыл как-то поутих.

Но на моё счастье в радиусе обзора, помимо чинных новостроек, находился Гадюшник. Печально знаменитое местечко — убогая панельная пятиэтажка, где обитали сплошь алкаши, сумасшедшие старухи, бывшие зеки и просто психи. В общем, весь бомонд нашего района. Ясное дело нормальные люди старались этого дома избегать — оттуда круглые сутки доносился смачный мат, летели прямо из окон бутылки и окурки, и каждую неделю из Гадюшника кого-нибудь увозили на скорой — как правило, с парочкой ножевых, впрочем, были и попытки суицида.

Не удивительно, что Гадюшник обеспечил мне множество ярких эмоций — «Криминальная Россия» в любое удобное время. Любимыми моими персонажами стали полоумная бабка, которая волокла в свою берлогу весь хлам с окрестных свалок, мрачный мужик, каждый вечер напивавшийся до бесчувствия в обществе самого себя, и весёлая семейка, в чьей квартире дым коромыслом стоял непрерывно. Особенно весело было наблюдать за тем, как жена уводила в спальню очередного случайного гостя, а её муженёк в это время исследовал содержимое его кошелька.

Забыты были не только телевизор и компьютер, но и Светка с её новым хахалем. В конце концов, у меня тоже всё било ключом, и ничего мне за это не было. Даже совесть наконец заткнулась, потому что одно дело — подсматривать за приличными обывателями, и совсем другое — за всяким сбродом.

Через некоторое время я заметил очень странную особенность Гадюшника — после двух ночи все его обитатели, даже самые отпетые, буквально вырубались, как будто их кто-то отключал. Сначала это совпадение казалось мне очень забавным, ну ещё бы — грёбаный час Быка, и весь сброд отправляется на очную ставку со своими личными демонами. Но чем больше я за этим наблюдал, тем более неестественным казалось мне всё происходящее.

Особенно после того, как я начал замечать тени, снующие по Гадюшнику после «отбоя».

Но это странным образом только усиливало моё любопытство, и оно в конце концов было вознаграждено — мне удалось рассмотреть обладателей этих теней. Они передвигались на четвереньках и больше всего были похожи на скелеты, обтянутые плотной черной кожей. Сначала я не понимал, какого чёрта они вообще делают — казалось, они просто подползают к спящим обитателям Гадюшника и замирают возле них на несколько часов, словно впадают в какой-то ступор, но потом, разобравшись, наконец, с долбаными настройками телескопа, я смог приблизить картинку и увидел, что воздух вокруг спящих как будто колышется — вроде как марево над нагретым асфальтом. Вот только это марево, наплевав на все законы физики, утекало туда, где у черного уродца, по моим прикидкам, находился рот.

Я понятия не имел, что делать с этой потрясающей информацией, но на всякий случай решил продолжать наблюдения, уж очень мне было интересно, откуда появляются черные хреновины и куда потом деваются. А любопытство, как известно, наказуемо. Но я же был далеко, меня-то в моей уютненькой квартирке никто не мог достать...

В итоге я выяснил, что тварей было не так и много, штук пять, и посещают они квартиры в совершенно произвольном порядке. С местной гопотой после их визитов ничего особенного не происходило — они, как обычно, просыпались утром и шли бухать и спускать свою жизнь в трубу.

Я очень жалел, что никак не удаётся рассмотреть тварей во всех подробностях, но тут мне снова «подфартило» — как-то ночью одна из них решила нанести визит моему любимому персонажу — алкашу-одиночке, который вырубился прямо за кухонным столом, не успев поднести ко рту очередную рюмку.

Сначала черный уродец просто стоял в своём обычном ступоре, а потом повёл головой, как будто что-то услышал, и уставился прямо на меня. И, твою мать, у него не было ни глаз, ни рта, ни ушей, ничего вообще, просто черный шар на тонкой шее, но при этом я всем нутром почувствовал, что он меня видит. Что эта хрень смотрит прямо на меня и прекрасно знает, что я тоже её вижу. В ушах зашумело — я готов был поклясться, что, несмотря на приличное расстояние, слышал какой-то мерзкий клокот и визг, но меня как будто что-то удерживало от того, чтобы оторвать взгляд, как можно быстрее задернуть шторы и притвориться, что меня никогда тут не было. Уродец всё смотрел и смотрел на меня своей безглазой мордой, а я стоял столбом и боялся, что сейчас моя черепушка взорвётся, как гнилая тыква.

А потом линза телескопа с треском лопнула, я отпрянул назад, зацепился обо что-то и грохнулся на пол, напоследок приложившись головой о подлокотник кресла.

Когда я пришел в себя, за окном по-прежнему было темно, и я решил, что прошло всего несколько секунд, но компьютер услужливо подсказал, что в отрубе я провалялся ровно сутки. И за это время ни одна сволочь не удосужилась позвонить и узнать, что же со мной случилось. И так мне стало паршиво и одиноко, что я от души пнул бесполезный телескоп ногой, а потом достал оставшуюся с Нового года водку и всю её выпил.

Утром я, кое-как поспав и протрезвев, двинул на работу, но внезапно обнаружил себя у ларька покупающим бухло — такое ощущение, что я сделал это под гипнозом. Но выпить хотелось дико, да ещё алкаш-обитатель Гадюшника, стоявший возле меня, так понимающе улыбнулся, обнажив догнивающие пеньки зубов, что меня аж замутило. В общем, нормально я себя почувствовал только дома, после третьей рюмки.

Кажется, я бухал дней десять — видимо, страдания по Светке нашли способ самовыражения. Просыпался утром совершенно разбитый, натягивал куртку и шел за водкой. Иногда в компании соседа, но чаще один. Сосед, кстати, оказался классным чуваком — я-то думал, он унылый задрот-компьютерщик, но после того, как мы вместе раскурили пару косяков и пару раз нажрались до бесчувствия… короче мы теперь не разлей вода.

Блин, о чем это я? В последнее время с памятью творится что-то странное.

А, да!

Что до черных уродцев, я о них иногда вспоминаю, особенно когда в более-менее вменяемом состоянии тащусь по лестнице к двери в подъезд — звуки ругани и блатного шансона, а также неведомо откуда появившиеся на когда-то чистых ступеньках мусор и лужицы мочи, очень располагают к воспоминаниям о Гадюшнике. Я даже решил купить новый телескоп. Нужно уже узнать, что это всё было. Вот завтра же и куплю.

Я же не какой-нибудь алкаш.

Могу бросить в любой момент.

 

 

Лабиринт.

 

 

Spoiler

В разделе факты. Вроде как даже и село это существует...
Село Власовка Грибановского района издавна славилось своими колдунами. Отсюда родом главный колдун России, президент Российского Ордена колдунов Юрий Тарасов. В межвузовском сборнике научных трудов по лингвокраеведению, выпущенном к 300-летию Богучара, на 243 странице лингвист В.Ф. Филатова опубликовала статью с весьма сенсационным названием «Магическая лексика с. Власовка Грибановского района», где предоставлено слово местным колдуньям и чародеям.
Но главное — во Власовке есть магический лабиринт, тайна которого до сих пор не раскрыта, а попытка приподнять над нею завесу закончилась настоящей трагедией.
В Грибановку я прибыл под вечер. Большое село изнывало от жары. Гостиница в райцентре приказала долго жить — туда переселили отдел администрации. Так что я сразу направился в местный краеведческий музей. Там подтвердили, что о Власовке, действительно, ходят слухи как о селе колдунов, причем, как выяснилось, промышляют чародейством местные жители издавна. И показали фотографии раскопок магического лабиринта и некоторых находок — магических обрядовых украшений жрецов…
Ловлю машину и еду во Власовку. Водитель-толстячок, напоминающий лицом Евгения Леонова, привез меня к курганам, где разворачивались события…

Власовский лабиринт
В 1985 году сюда из Воронежа на археологические раскопки прибыли специалисты. Курган, располагавшийся в зоне Второго Власовского могильника, ничем особым не отличался. Что там можно было найти? Погребения эпохи бронзы, сарматские погребения, в крайнем случае – захоронения средневековых кочевников. Здесь, в Донской лесостепи, подобных курганов – сотни.
Но, как выяснилось, древний Власовский курган нес в себе громадную тайну! Мало того, что по местной легенде Власовка раньше носила название Велесовка (по имени славянского бога Велеса), и здесь еще в VIII веке жили маги и жрецы, чьи обрядовые артефакты найдены и исследуются учеными. Так, еще под слоем кургана археологи внезапно натолкнулись на подземный лабиринт ветвистых, взаимопереплетающихся ходов с ровными полами и прямыми стенами.
– Не может быть! – удивлялись археологи. Ибо это был первый лабиринт, обнаруженный в центре России, да еще явно мистического, магического характера! С глубокими рукотворными колодцами, капканами и тупиками…
Мало того – стало ясно, что ходы в лабиринте сделаны, скорее всего, племенем карликов! Участница экспедиции, студентка пятого курса Воронежского госуниверситета Ирина Писарева при росте 1 метр 48 сантиметров и весе 42 килограмма хоть и могла передвигаться по этим ходам, но только ползком.
Позднее была создана модель человека, который мог прокладывать такие подземные ходы. Вот его габариты: рост – до 80 сантиметров, вес – около 25 килограммов. Получалось, что здесь проживали «хоббиты», люди-карлики из подземного мира. Для освещения древними землекопами использовались факелы, на что указывают многочисленные вкрапления угольков на всем протяжении ходов. А еще в центре Власовского лабиринта был найден череп человека со следами трепанации – ровным треугольником с гладкими краями. Ровные края треугольной раны свидетельствовали о том, что после операции человек жил еще продолжительное время.
Сегодня стараниями варваров или прежних, еще советских властей, лабиринт укрыт от взора. Его фактически распахали, и земля опять схоронила тайны тысячелетней давности!

В плену у карликов
В августе 1945 года воронежского летчика-истребителя Василия Егорова сбили над территорией Внутренней Монголии в двухстах километрах от линии фронта.
Василий сумел покинуть горящий истребитель и опуститься на парашюте в небольшой рощице, что само по себе было удачей: значительную часть Внутренней Монголии составляют пустыни, где и воды-то не найти. В роще он обнаружил ручеек, выбегающий из-под небольшого холмика, что обещало по крайней мере избавление от жажды.
Судя по всему, пилот получил легкую контузию, у него кружилась голова, подташнивало. Василий лег в зарослях кустарника отдохнуть и заснул. Проснулся Егоров со странным ощущением – руки и ноги не повиновались. Приподняв голову, он увидел, что туловище его обмотано полупрозрачной лентой шириной с палец, словно огромный паук спеленал неосторожную муху. Звуки, которые он при этом услышал, напоминали птичий щебет. Но издавали их существа, которых можно было бы принять за небольших обезьянок, если бы не одежда и ножи в руках. Это были люди, но очень маленькие. Позже, познакомившись с сотнями человечков племени ханяньги – так они себя называли, – Василий убедился, что их рост не превышал 45 сантиметров.
Летчик не помнил, сколько лет он провел в подземном лабиринте у людей-карликов… Однажды после грозы он оказался снаружи, и на него натолкнулись араты, монголы-скотоводы. Распознав в Егорове русского, они отвезли его к геологам, проводившим изыскания в братском тогда Китае. Геологи переправили Егорова в Советский Союз, где и была установлена его личность.
Оказалось, что летчика считали погибшим. И лишь после проведения ряда экспертиз удостоверились, что перед ними действительно Василий Егоров, кавалер ордена Боевого Красного знамени, летчик-истребитель, на счету которого шесть сбитых вражеских самолетов. Сразу Василия опознать не смогли еще и потому, что со времени советско-японской войны прошло 14 лет! Егоров оказался у людей весной 1959 года!
Проведенное следствие результатов не дало – всерьез воспринимать рассказы Егорова о карликах никто не хотел. Но при рентгенографии черепа у страдавшего от приступообразных головных болей летчика в затылочной части обнаружили плотное образование. Стало ясно, что Егоров подвергался трепанации черепа около 15 лет тому назад. Но главное: треугольное отверстие было такой же формы, как на черепе, обнаруженном во Власовском лабиринте!

Странные находки
Подземные галереи, судя по увиденному мною в грибановском музее плану лабиринта, сходились к центру, к обширной прямоугольной яме. Посреди ямы имелось столбовое углубление, наполненное щебнем. По профилю насыпи археологам удалось проследить, что яма представляла собой остатки конструкции с земляным купольным сводом, в центре которого располагался некий каменный или деревянный объект, возможно, идол.
Раскопки показали, что идолу приносились жертвы – в частности, был обнаружен скелет человека практически обыкновенных размеров (рост 160 сантиметров), у которого в теменной области черепа определялось то же, что и у летчика Егорова, –треугольное отверстие с гладкими краями. Кстати, Егоров, окончивший жизнь на воронежской земле, долгое время был лучшим строителем колодцев на юге области – умел находить воду там, где остальные терпели неудачу за неудачей.
Кроме того, по всей площади лабиринта были также выявлены многочисленные жертвенники племени карликов. Там располагались останки животных, преимущественно головы лошадей. На одной из голов прекрасно сохранились железные удила, относящиеся к VIII веку нашей эры.

Попытка Прохорова
Феномен Власовского лабиринта до сих пор не разгадан. Но сами жители Власовки всерьез считают, что ворошить курганы очень опасно.
Один из участников раскопок, Николай Прохоров, выдвигал свою теорию возникновения капища, мол, его построили… дети! Сделали это в подражание взрослым, и где-то неподалеку существует, а может, и не один, лабиринт для взрослых, которые проводили в нем тайные, магические ритуалы! Пытливый исследователь даже достал фотографии интересующего его района с воздуха и из космоса и передал их эксперту, который в указанном радиусе выявил три «полых холма» – места, где вероятность подземных сооружений была максимальной.
А дальше было все, как в плохом фильме ужасов: предупреждения жителей, тайные знаки, отрубленная голова животного…
… В экспедицию Прохоров позвал бывших однокурсников, с которыми когда-то учился в университете. В июле 2001 года исследователи прибыли в район раскопок. Вот оно – первое указанное место, представлявшееся небольшой возвышенностью, расположенной в лесном массиве.
Так как до ближайшей деревни Большие Сопельцы было около девяти километров, археологи разбили палаточный лагерь тут же. Прохоров сразу отправился в село подрядить чернорабочих, но вернулся ни с чем. Несмотря на то что «живых денег» в деревне почти не видели, сельчане, прослышав, что городские надумали разрыть холм в лесу, от работы отказались категорически.
Но это не смутило Прохорова. Рабочих археолог решил нанять позже, в другой деревне, а пока стал проводить разведку объекта. Увы, приборы железа не фиксировали.
Но рано утром у своей постели Прохоров обнаружил конскую голову. И, судя по всему, совсем недавно голова эта была еще на шее лошади.
Что это? Предупреждение? Колдовская метка магов из Власовки? Начали расследовать ситуацию. Дежурный по лагерю ничего подозрительного ночью не видел. Да и сам Прохоров, обычно спавший очень чутко, ничего не слыхал.
Пока суть да дело, другая загадка – разрядились аккумуляторы «Нивы» и грузовичка УАЗ, а также разом сели все батарейки в фонариках, транзисторном приемнике, сотовом телефоне и электронных часах. Это уже походило на чертовщину или описываемые уфологами аномалии…
Народ возроптал, испугались все! Лагерь срочно свернули, кое-как завели старый УАЗ, подцепили тросом «Ниву» и отправились восвояси.
В шесть часов вечера археологи въехали в Воронеж. А ночью пятеро из семи участников неудавшейся экспедиции оказались в токсикологическом отделении больницы, да еще и с признаками сильнейшего отравления. Реанимационные мероприятия спасли жизнь только двоим – самому руководителю экспедиции Николаю Прохорову и Ирине Писаревой. Трое остальных скончались.
Однако цепь загадочных смертей продолжилась: еще двое членов экспедиции умерли дома, они жили в квартирах без телефонов и вызвать «скорую» было просто некому. Причиной смерти людей посчитали отравление грибами, хотя Прохоров утверждал, что никаких грибов ни он, никто другой не ел.
Так закончилась попытка обнаружения еще одного колдовского лабиринта. Возможно, что холм в лесу действительно был тайным храмом. Хотя, быть может, слово «БЫЛ» здесь неуместно. Прохоров полагал, что случившееся с ним и его товарищами – не что иное, как ответное действие жрецов всего лишь на попытку вторжения на их территорию.

… Я еще долго бродил по землям Второго Власовского могильника и меня не покидало ощущение, что за мною кто-то пристально следит. Водитель не выдержал первым:
-Знаешь, давай отсюда уматывать! Голова разболелась и тошнит, как отравы наелся…
Мы сели в запыленные «Жигули» и покатили прочь, в Грибановку. И пока я не оказался в воронежском автобусе, мне все казалось, что мою спину буравит чей-то колючий взгляд…

 

 

Дневник отшельника.

 

 

Spoiler

Начну с небольшого вступения. Живу в Санкт-Петербурге, и три года назад окончил Горный Институт по специальности инженер-геолог. Поступил на работу в группу компаний "ТОМС" в качестве стажера, и вскоре отправили меня на Камчатку - там как раз начали разрабатывать золотоносную руду, и меня отправили в командировку на оценку местности. Там я быстро закончил задание и отправился погулять по лесу, прихватив с собой навигатор. Положившись на него, ушел довольно далеко от участка разработки - леса там еще неведанные, нехоженые. Благодать. И, через часок шляния, набрел на избу - что-то удивило меня, и лишь потом увидел - на крыльце висел электрический фонарь. Посреди леса не то что электричества, даже дороги не было - потому выглядел он попросту нелепо. И именно поэтому я зашел внутрь. Осмотревшись, заметил на столе компьютер - старый, весь в пыли. Лет ему наверное уже с десяток - питания не было, что вполне логично. На столе лежала дискета - я их уж года с 2003 не видел. Прихватив ее с собой и осмотрев остальное - небольшая кровать, стул, холодильник - опять же... электроприбор. Хотя, может, генератор?- подумал я, выходя из дома.

Вернувшись на базу разработки, выяснил, что дискетный привод есть на одном компьютере в архиве. Выпросив у Сергеича, тамошнего работника, разрешения поработать, вставил дискету и начал читать. Там лежал один-единственный файл. Вордовский. Названия не было - просто "Новый документ". Открыв его, я нашел то, что приведу ниже.




Дневник.
День первый, 15.06.1999.


Наконец-то. Я готовил это место уже три месяца - сначала нашел рабочих, которые построили избу - пришлось водить их по запутанному пути, чтобы мое нынешнее убежище никто не раскрыл. Потом, дотащил по частям генератор и собрал его, потом разместил небольшой ветряк на крыше. Технику пришлось разобрать на детали, дабы принести сюда - дороги нет, даже тропинки. Но зато теперь мои труды окупятся. За всю свою жизнь в цивилизованном мире на меня сыпались только проблемы - но теперь, когда я продал все имущество и перебрался сюда, все будет спокойно и хорошо. Дневник решил вести, дабы не было ощущения одиночества. Знакомый психолог посоветовал. Но пока нет никаких проблем.

День третий, 17.06.1999
Втягиваюсь в сельскую жизнь отшельника. Хм... немного сложно. Но скучать времени нет - то дров нарубить, то печь растопить, то грядку прополоть...топлива хоть и много, но экономить надо. Уже жалею ,что припер холодильник - погреба хватает. Но вот что заметил - сплю я здесь похуже. Ночью порой просыпаюсь, заснуть не могу.

День седьмой, 21.06.1999
Впервые решил сходить по ягоды. набрал черники ведро - а ее все равно пруд пруди. Заготовлю, наверное, на зиму. Сходить, что ли, на охоту?

День восьмой, 22.06.1999
Видимо, галлюцинации начались. Был на охоте. Выследил оленя на водопое, тот, услышав щелчок затвора, ломанулся в кусты - подстрелил его. Копыта торчали. Точно помню. А пока с дерева спускался, да пока до зарослей шел, тело куда-то делось. Лишь кровавая лужица осталась. Да мох примятый - сначала подумал на волка, или медведя, но потом...да не мог ни волк, ни медведь ТАК БЫСТРО утащить труп взрослого оленя. Да и не таскают они трупы. Если и едят падаль, то на месте. Сейчас вообще сомневаюсь, был ли олень ,или причудилось мне все это?

День пятнадцатый, 07.07.1999
Давно не писал...целую неделю. Но теперь обязан. Три дня после той охоты все было тихо. Все текло своим чередом - никаких проблем. На четвертый день заметил, что грядку вытоптали. Забор - не сломан, не обвален. калитка не сорвана. Тем не менее, грядка стоптана. Не сороки же ее умяли. Решил ночью не спать, посмотреть, кто топтать мог. В руках ружье сжал, на крышу залез и ждал. И уж в сон клонить начало, но никого, хоть убей. Уж слезать собрался, как прямо за спиной как хлопнет - я с испугу дернулся да с крыши гребанулся. Все ,что заметить успел - темный силуэт на крыше. Очнулся наутро - нога распухла, вывих. Вправил кое-как, перевязал, теперь хромаю. Шестой день тихо прошел. А ночью, сегодня, проснулся от стука. В окно. Сунулся глянуть - никого. Зажег свет. Спал при нем.

День семнацатый, 09.07.1999
Последние две ночи слышу поскребывания по стене. Из окон ничего не видно, выходить боюсь. Может, воспользоваться рацией?

День двадцатый, 12.07.1999
Черт. Антенну на крыше сломали. Точнее, он сломал. Я уже точно уверен - кто-то разумный шляется вокруг. И чего-то от меня хочет. Пытался оставлять еду - без толку, не берет. Сплю теперь с ружьем под рукой.

День двацать первый. 13.07.1999
Тварь. Иначе назвать не могу. Сегодня ночью забросила мне в окно разодранную в клочья тушку зайца. Намек? Преупреждение? Кто его знает. Заколотил окна. Надо завтра с утра направиться в деревню, и дождаться. пока эта тварь уйдет. -
-
Вечер двадцать первого дня
Теперь еще и днем. Что от меня нужно! Я ничего плохого не сделал...я НИЧЕГО ей не сделал. Боюсь выходить, завалил вход. Сцщество ходит снаружи, слышу тихое шуршание листьев снаружи.

Двадцать второй день.
Все. Мне все стало понятно.
Прощай, дневник. Я уверен, это - последняя запись.


Я закончил читать. Чувство легкого смятения осталось в душе. Розыгрыш? Хм...непохоже. Когда я в доме был, дверь не была завалена. Насчет окон - не посмотрел. А возвращаться туда ради того, чтобы посмотреть, не хотелось - ведь если и вправду там такая тварь ходит, могу и не вернуться.

Еще пару дней я мучал себя подобными мыслями, но потом новая работа отвлекла от этого и как-то забылось. Еще две недели я работал в составе группы, а перед отъездом попойку устроили. Ну и рассказал геолог местный. Уже лет сорок тут лешего примечали - краем глаза, ибо двигался он слишком быстро. С людьми не контактировал, периодически находили изъеденных животных. И с тех пор геологи если ночью остаются в лесу, обязательно тушку животного кладут. Как правило, наутро она исчезает. Но лет десять-двенадцать назад стали поговаривать, что второй леший появился. Вроде как парой ходят. Кто-то даже говорил, что семья у них. И с тех пор геологи уже по две тушки оставляют. И обе исчезают. Но тем, кто леших угостил, и волки, и медведи не встречаются. Да и прочие твари не тревожат.

 

 

Беспокойный унитаз.

 

 

Доставивило. Потусторонний троллинг.

Spoiler

Одна светская дама, назовём её Лариской, внезапно овдовела. Её супруг, назовём его Борис Борисович, одним совершенно обычным вечером пришёл с работы, как всегда посидел в сортире час-полтора с газетами и журналами (была у него такая привычка), а выйдя оттуда, уселся перед телевизором в ожидании ужина и - умер. Заходит жена в комнату с подносом, а он там посередине дивана сидит (как всегда), на Горбачёва в "ящике" пялится. А глаза как оледенели.
Дама сперва даже не поверила, скорую вызвала. Но, увы, супруг её скончался, так и не поевши. Сердце. Ожирение, нервная руководящая должность, "Перестройка"...
Похоронили Бориса Борисовича с подобающей пышностью. Многочисленные друзья, сослуживцы и просто благодарные люди сказали над гробом много тёплых слов, съели-выпили на поминках припасов на всю имевшуюся у Лариски на руках наличность и как будто забыли, что был такой солидный товарищ, царство ему небесное. Хотя, какое там царство - коммунисты же все. Лариска, поносивши траур положенные сорок дней, активно принялась за поиски второй половины.Тоже можно понять - не молодка уже, а жить привыкла семейно.
И её поиски вскоре увенчались успехом. Мужчина, назовём его Стасом, высоко ценил свою Ларисочку и её многочисленные домохозяйственные таланты. К тому же, это был Мужчина, в отличие от покойного муженька, которого "хронический нестоит" одолел ещё раньше, чем была зачата их младшая дочь. Лариска ухватилась за этот шанс изо всех сил и упускать не собиралась. Стас тоже был рад переселиться от соседей на подселении в благоустроенную "трёшку"...
Но вот беда - в квартире стало неспокойно. Слышались грузные шаги в коридоре, скрипел и как будто проваливался посередине диван, сама собою открывалась дверца бара... Но самые выразительны звуки раздавались из туалета, и по большей части как раз тогда, когда любовники начинали миловаться. Стаса это очень отвлекало. Лариска страшно злилась, плохо поминала Бориса Борисовича (а кому ещё там быть?) и , как последняя дурочка, бегала за "этим делом" к Стасу в строительный вагончик. Сил и дальше делать вид, что ничего особенного не происходит, больше не было, и дама приступила к решительным мерам по устранению ревнивого не-покойника. То есть, обратилась за помощью к самому известному в её кругах экстрасенсу Люсеньке. Уж не знаю, были ли у этой дамочки какой паранормальный талант, но среди подружек она числилась специалистом.
Помедитировав, Люсенька обошла квартиру с рамками и вынесла вердикт: дух облюбовал в качестве основного пристанища унитаз. И по уму бы от него (в смысле, от унитаза) стоило бы избавиться.
Но, во-первых, второго такого голубого импортного компакта на замену не было, а простой советский агригат с трубой до потолка - это сами понимаете... Во-вторых, а вдруг это не поможет, а хорошая вещь пропадёт? Решили оздоравливать астральное поле без ущерба для имущества. Дамы провели "мозговой штурм" на тему "что его тут задержало" и пришли к выводу, что Борис Борисович, человек крепких привычек, не успел в тот трагический вечер поужинать. Лариска приготовила то же самое блюдо, что и тогда, до полноты поставила на поднос ещё и чарку водки с хлебушком сверху (для покойника ведь) и установила всё это пиршество на табуретке в сортире. Люсенька расставила по углам свечки и ароматические палочки, прочла заклинания. Дамы закрыли помещение и отправились на кухню лечить нервы коньяком. Лечились до полного умиления, и совсем было сочли свою миссию успешно выполненной, как сама собой открылась запертая на щеколду дверь туалета, а на кухне стало вдруг очень холодно (это летом-то, в Средней Азии). Мигом протрезвевшие подружки отправились ночевать к Люсеньке только что не бегом.
В общем, в квартире у Лариски стало совсем плохо. Упорная Люсенька старалась как могла: и молитвы читала по книжке с ятями, и ароматы меняла, и серебром воду "там" ионизировала... Результат не наступал. А тут и Ларискины дочки вернулись из пионерского лагеря. Лариска ничего им не говорила, да и себя стала уже уже убеждать, что дело в её голове, и начала подыскивать платного психиатра. Но, когда старшая дочка заявила, что сходит в туалет к соседке потому, что "в нашем опять папа засел", бросила эту дурь и стала искать попа. Но ни одного священника в Ларискином окружении не было. Хотела она уже сама за попом в Ташкент ехать, да знающие женщины объяснили, что "батюшки" некрещённых не обслуживают. Дочки стали часто ночевать у подруг и знакомых, что плохо сказывалось на успеваемости. Волей-неволей, пришлось бедной женщине решать проблему самостоятельно.
С оказией была доставлена фляга святой воды аж из самой Москвы. Лариска взяла ту самую мужнину одежду, в которой он приставился, и этим здороенным комом трижды вымыла всю квартиру со святой водой. При этом она такие "заклинания" читала, что притихшие дочери внимали, открывши рты. Никогда с мужем при его жизни не скандалила, а тут высказала бедняге всё, что было не так за без малого двадцать лет идеального брака! И что вы думаете? Когда Лариска сливала последний таз с грязной водой, унитаз лопнул! Вместе с трубой! Потоп, конечно, случился грандиозный. После Лариске даже пришлось оплачивать ремонт соседям с обоих нижних этажей. Но беспокойный дух пропал.
А что же Стас? Он бросил Лариску, и вскоре уехал в Россию. Говорят, он стал священником.

 

 

 

Попутчики в электричке.

 

 

Spoiler

Я задержался в Туле, но опоздать я не хотел, поэтому вместо привычной маршрутки до юга Москвы я выбрал электричку. Был ноябрьский вечер, причем будничный. И народу в вагоне, на удивление, было мало. Я сел в восьмой вагон, на одну из свободных скамеек, ближе к окну. Лицом в сторону движения. До Москвы из Тулы ехать примерно три с половиной часа, мне до этого приходилось кататься на такой электричке. Я уже не маленький мальчик, поэтому насчёт длинного пути не расстраивался, воткнул наушники и закутавшись в куртку начал дремать. Мерный стук колёс, тёплый свет. Вечеряющая Россия за окном и мягкие мелодии медленно убаюкивали меня. Альбом, что я включил и слушал, состоит из 10 песен, в среднем по четыре минуты. Когда я почувствовал «это» шла восьмая песня. В полудреме я узнал песню и приоткрыл глаза. Свет из тускловато желтого стал белым, как у ламп дневного света. Я не придал этому значения и лишь поёжился холодку, который забирался за шиворот. Я, как и прежде сидел один на своей лавке, попутчиков было немного, и я обратил внимание, что не все из них были со мной с отправления, часть «туляков» что сели со мной куда-то ушла. Новые попутчики, казалось, не придавали необычной пустоте вагона никакого значении. Я поковырялся в плеере и поставил в список воспроизведения следующий альбом. Он в целом длиться минут пятьдесят. Вновь укутавшись и расслабившись, я попытался задремать. Дальше периодические просыпаясь, я замечал, как из вагона в тамбур уходят испуганные «туляки». Несколько раз меня будил шум хлопающих дверей, и я замечал обеспокоенные лица моих «оригинальных» попутчиков, убегающих в соседний вагон. Но музыка играла, куртка грела, и я вновь впадал в сладкую дрёму. Пока на окончании последней песни второго альбома, через полтора часа, после посадки в электричку, я проснулся. Причём, как ни банально, резко. Дремота и зыбкость восприятия исчезли в секунду. Я поёжился, продираемый сильным холодом. За окном темно. Свет, не греющий, а такой же холодный как и сквозняк в вагоне, освещал вагон хорошо. И только теперь, по цыплячьи вытянув шею, я осмотрелся вокруг.

Первое что я заметил: в вагоне ни одного оригинального попутчика, что сели со мной в Туле. Лишь пришлые. Я легко их отличил, потому что туляки были одеты как подобает жителям крупного самодостаточного областного центра. Окружающие попутчики сели явно на промежуточных остановках. И мужчины и женщины были одеты в тёмных цветов одежды, без каких либо лейблов или опознавательных знаков, абсолютно. Второе: все они улыбались. Неестественно, не как обычные люди. Улыбка была странной, не обычной. Ни после хорошей шутки, ни тёплые воспоминания, где то в уме. Нет. Даже не хитрая ухмылка. Создавалось впечатление, будто весь вагон. Я насчитал 11 человек. Будто весь вагон решил улыбаться, без всякой причины. Просто корчит улыбающееся лицо. Я поёжился. Странно. Очень странно, я выключил плеер и несколько минут вглядывался в окно. Глухой лес, хотя периодически на такой оживленной линии должны встречаться селения. Я вглядывался на протяжении десяти минут. Ничего. Лес. Глухой. А когда была последняя остановка? Я не могу вспомнить, когда мы останавливались в последний раз. И уж тем более, когда вошли все те люди, с которыми я сидел в этом вагоне? Белый свет неприятно резал глаза, я вытер выступившие слёзы. Обернулся и понял что сижу не один напротив меня на краю противоположной скамьи сидел парень и улыбался. Всё бы ничего, но смотрел он прямо на меня, прямо мне в глаза. Мне сперва, как скептику показалось, что это очередной сельский бык, которому захотелось попугать городского. Я громко хмыкнул и, расправившись на скамье, вылупился на него в ответ. Но это не сработало, и очень скоро от страха ежился я. Парень не среагировал на меня. Он также, не мигая, улыбался и смотрел. Я хмыкал, грозно морщил брови, подмигивал, но это не работало. Вообще. Он смотрел и улыбался. Я спросил «Что надо?» Парень смотрел на меня. Я поднял голову и заметил, что все, кто был в вагоне стягивались к нам. Ко мне. Толпа попутчиков в тёмном собиралась ближе. Причём их перемещения и не видел. Отвлекаясь на смотрящего в упор парня, я не успевал заметить движения. Вот женщина в очках за три ряда позади меня. А вот за два ряда. А теперь за один. Я испугался, вновь смахнул набежавшие из-за яркого света слёзы. Стряхнув влагу с глаз, я огляделся и вскрикнул. Вокруг нас сидели все тёмные пассажиры. А парень. Парень улыбался сильнее. Я видел его зубы и мне они не понравились. Я дрожал. Это были острые клыки, причём все зубы были клыками. Они составляли идеальный прикус, один клык на один. Вокруг сидели остальные, я, почему то подумал, что они вместе. Что они заодно. Вдруг в дверь впереди, громко свистя в свисток, вошёл контролёр. Попутчики резко обернулись и, как мне показалось, сузили глаза. Контроллёр крикнул «Сюда парень, ты в красной куртке, да вставай уже и беги сюда!» Я, не раздумывая, побежал к нему. Он стоял в тамбуре, придерживая дверь. Свет слепил глаза. Но я почти наощупь добежал до тамбура, оббежав его, я ужаснулся. Вся компания стояла позади скользящих дверей. А парень уже не улыбался. Он зло шевелил челюстью, будто грызя самого себя за зубы. Компания позади него, казалось, жутко злилась, их брови искривились, а губы сжались в ненавистном оскале. Контролёр снова дёрнул меня и втащил в переход между вагонами. Попав туда, мне внезапно поплохело, голова закружилась, а на виски начало давить.

«Всё в порядке, успокойся. На вот, воды выпей» поднимая меня с пола, сказал мой спаситель. Я осмотрелся, я уже был в другом вагоне. Рядом стояло несколько курильщиков, и удивленно смотрели на меня, поднимающегося с пола. Контроллёр вручил мне бутылку воды и велел идти за ним. Я, радуясь спасению, не понятно, отчего шёл по вагонам следом за ним. Обычные люди, кое-где толкучка. Блики деревень и крупных городов за окнами. Тёплый жёлтый свет. Дойдя до головы поезда, мы прошли в небольшую комнату, в которой он мне попытался всё разъяснить.

"Ты сам-то как? А то бывает те, кого успеваем вытащить того, умом трогаются. Нормально, скажи хоть что-то! Вопросы, всегда вопросы. А вот и чай. Я на этой линии уже пять лет, и раз в полгода кого-то затягивает, чаще всего тех, кто засыпает и не обращает внимание на вагон. На всё вокруг. Обычно-то люди сами понимают, что дело другой оборот принимает. Не знаю я парень. Просто так бывает. Я когда пришёл сюда тоже думал, что надо мной подшучивают, а потом сам наткнулся, иду по поезду и вдруг вагон, какой- то не такой. Тогда меня самого чуть не затянуло. А чёрт его знает... Потом вроде получалось спасти таких забытых. Умные то сами в другой вагон уходят, как увидят этих попутчиков. Да не видно когда они появляются, и вагон этот, странная история с ним. Вроде есть, а вроде и нет. Как из ниоткуда. Лишний восьмой. А потом пропадает с такими как ты внутри. В прошлом году не успел. Сидел молодой парень, как ты, за ноутбуком. Работал, что ли? Не заметил, как окружили. Ты то ещё цел оказался. А он на одной скамье с этим, что зубы скалит. Прямо в толпе. Я и крикнуть не успел, как всё исчезло, вместе с парнем и этими людьми. И вагон обычный без этого света, пассажиры, селения за окнами, а не лес. Спрашивай не спрашивай, не знаю что это. Ты главное парень шум не поднимай, нам и без шума хлопот хватает. Сейчас они чаще появляются."

Примерно так звучал полумонолог контроллёра. Я выслушал, но больше ответов не получил, да и сам он немного знал. Выходит, что где-то на путях в поезде вклинивается лишний вагон с попутчиками, причём появляются они не сразу. А медленно, словно из ниоткуда. Постепенно большая часть людей со страхом сбегает в соседние, пока в вагоне не остаётся попутчики и жертва, а затем щёлк и нет вагона. Вместе с жертвой. Я был напуган, но прошло время, позже я начал искать ответ на этот вопрос. В свободные дни я регулярно в одно и тоже время начал ездить на электричке по этому пути, туда и обратно. А позже когда зародились первые подозрения, в любое время. На всех рейсах.

А теперь читай внимательно: Никогда не спи в электричках. Никогда не отвлекайся ни на что. И если свет стал бледно белым, если за окнами густой лес, беги из вагона. Уходи, если рядом с тобой сел улыбающийся незнакомец. Уходи туда, где люди. Они делаю так каждый раз. Каждый раз. Контролер ошибается. Такое случается каждый рейс. Иногда они остаются ни с чем. Но они выходят на охоту всегда. Всегда. Когда-нибудь, ты почувствуешь неладное, взглянув на сидящую рядом с тобой странно улыбающуюся женщину. Прошу тебя, убегая из вагона, захвати с собой тех, кто не замечает, спаси их.

Я встречаюсь с ними почти всегда. Иногда я под предлогом вывожу кого-нибудь, иногда мне приходится силой вытаскивать тех, кто не видит происходящего, иногда я не успеваю. Но я устал, я пробовал предпринять что-то, но ничего не работает. Если стрелять в них всё мигает, а вагон становится обычным. Очень сложно объяснить, почему ты стоишь в тамбуре с дымящимся пистолетом в руке. Молитвы не работают, святая вода тоже. Я устал кататься туда-сюда, стараясь понять что это. Пропавшие люди, их просто не находят нигде. Я пробовал фотографировать вагон, но на фото он обычный, я пробовал заговорить с ними, но они лишь улыбаются. Я пробовал ждать, следить за ними, но сладкая дремота, несмотря на литры кофе, чуть не убила меня. Я снова оказался в ситуации подобной первому разу. Но в этот раз я сам успел сбежать. Прежде чем они появились поближе. Я не могу продолжать. У меня есть работа, должна быть личная жизнь, а я трачу свободное время, катаясь из Тулы в Москву и обратно. Я перерыл всю историю и вагонов, и линии, и мест, и пассажиров, ничего! Пусто. Ни намёка. Я просто не знаю, что это, кто они. И я сдаюсь, я пишу это чтобы ты. Конкретно ты, смог что-то сделать. Я устал. Не знаю, происходит ли это на других линиях. Но, но самое страшное, что недавно, их стало больше, у одной из попутчиц я увидел на руках годовалого ребёнка. Он ещё только учится улыбаться.

 

 

Девушка.

 

 

Spoiler

Эта история началась больше трех недель назад и до сих пор не закончилась. У меня не так уж много знакомых, а друзей и вовсе нет, кроме одного — мы дружим еще со школы. После окончания школы наши пути разошлись, но мы до сих пор встречаемся раз в месяц, чтобы выпить пива и пообщаться, обсудить последние новости.
И вот, около месяца назад, мы в очередной раз встретились в баре. За кружкой пива друг рассказал мне, что познакомился с удивительной девушкой. У друга и раньше никогда не было проблем с противоположным полом (в отличие от меня), но таким восхищенным я его раньше не видел.

— Понимаешь, у меня такого раньше никогда не было, — рассказывал он мне. — Это судьба!

Я успокаивал его с долей скепсиса — мол, погоди, влюбленность пройдет, и взглянешь на нее другими глазами.

Прошло некоторое время, и четыре дня назад вечером мой друг завалился ко мне домой, попросив распечатать ему пару фотографий. На них были изображены он и та самая девушка — блондинка и действительно красавица — в обнимку где-то в парке. Он скопировал изображения мне на компьютер, я распечатал их и друг убежал к себе.

Я программист и в данный момент работаю над новой системой распознавания изображений. Уже сейчас написанная мной программа умеет выделять на изображениях лица людей и характерные признаки этих лиц (форма носа, ушей, родинки и прочее), потом сравнивать их с другими, хранящимися в базе изображений, и находить сходства и различия. От нечего делать тем вечером я засунул их фотографии в свою программу.

Через тридцать секунд я удивленно наблюдал за результатом. Программа успешно выделила на всех фотографиях только одно лицо — лицо моего друга. Лицо его девушки определить не удалось. Я не придал этому значение — подобные алгоритмы никогда не гарантируют стопроцентной уверенности. Вместо того, чтобы обеспокоиться, я углубился в поиск и исправление ошибок в моей программе.

Но три дня спустя ситуация была ровно такой же. На всех остальных фотографиях программа успешно выделяла лица людей, а на этих — только моего друга. В отчаянии я принялся «прогонять» ее по шагам.

Я корпел над одной из фотографий уже несколько часов, разбирая ее попиксельно, когда заметил, что цвета пикселей с фотографии не совпадают с тем, что я вижу. Цвета, которые программа забирала из изображения — на 80% это были красный и черный — не были похожи на те, которые располагались там — ведь там было лицо этой девушки, она блондинка с зелеными глазами — там просто негде было разместить такое количество черных и красных пикселей.

Я скопировал часть изображения, соответствующую ее лицу, в другой файл. Открыв его, я увидел то, чего и следовало ожидать — улыбчивое лицо девушки. Но я уже знал, что что-то не так. Волосы на затылке шевелились уже второй час, когда я решил выделить только часть ее лица и перенести ее в отдельный файл, инвертировав цвета. Я выделил ее глаз, скопировал координаты в программу и запустил ее.

Открыв файл и увеличив изображение, я едва не упал со стула. Полностью черный глаз с вертикальным, ярко-красным зрачком, окруженный бледно-красной кожей — вот что я увидел на экране. Собрав всю свою волю в кулак, я продолжил восстанавливать исходное изображение по частям.

Когда я присоединил к имеющейся части вторую, с приплюснутым нечеловеческим носом, и посмотрел на получившийся результат, я увидел обычный человеческий глаз и нос. Опытным путем я выяснил, что только очень малая часть изображения показывает мне то, что есть на самом деле, когда накапливается «критическая масса» ее истинной внешности — эта тварь мимикрирует под человека.

На часах было уже три часа ночи, но я, тем не менее, бросился к телефону. Друг ответил через десяток-другой гудков.

— Алло? — его голос был сонным.

— Она с тобой? — спросил его я.

— Кто? Ты что, пьяный?

— Твоя. Девушка. С тобой? — я старался не выдавать голосом свое волнение.

— Да, она рядом, и ты ее разбудил. Чего хотел?

— Она не та, кем кажется. Беги оттуда.

— Ты рехнулся? Иди проспись, — ответил он и положил трубку.

Я пытался перезвонить ему, но телефон оказался вне зоны доступа — выключен, видимо.

На следующий день я узнал плохие новости. Моего друга с утра нашли с разорванным горлом на собственной кровати...

Люди, которые окружают нас с тобой, могут оказаться вовсе не людьми. Будьте осторожны — возможно, вы каждый день общаетесь с одним из них.

 

 

Манекен и попугай.

 

 

Spoiler

В последнее время всё чаще и чаще начинаю прислушиваться к различным рассказам и историям родственников и друзей, связанным с мистикой или необъяснимыми явлениями. Вот одна из них.

Семья из трех человек, окраина Москвы, панельная девятиэтажка с лоджией. Проживали они на 7-м этаже в двухкомнатной квартире. Галина — швея, Игорь — музейный работник, дочь Мариша пяти лет от роду ходила в садик и часто гуляла по вечерам с мамой на детской площадке во дворе.

Ничего необычного в семье не происходило, разве что сестра отца семейства после переезда попросила приютить на некоторое время их попугая породы «ожереловый» до окончания ремонта в новой квартире. Яша, как звали нового питомца, был стар и очень сообразителен. Самостоятельно гулял по дому, спать залезал в огромную клетку, питался скромно и знал порядка 40 слов и фраз вроде «Хочешь кушать — жарь котлеты», «Истина где-то рядом», «Яша хороший», «Хочу в Крым», «Чужие на пороге», «Птица в доме — кошке смерть!», «Не тронь руками, откушу уши» и много еще других забавных выражений. С пятилетним ребенком у птицы и вовсе сложились очень теплые, можно даже сказать, трепетные отношения: Яша что-то нежно курлыкал девочке по вечерам, позволял себя гладить, трогать за хвост и при включенном на полную громкость радио выплясывал, как профессиональный танцор, прямо на спинке детской кроватки. В общем, семья приняла Яшу, как родного, и на референдуме за ужином признала его почетным членом их скромной ячейки общества.

Идиллия закончилась после того, как отец принес с работы огромного пластикового манекена, пояснив, что в музее проводилась выставка, на которой были представлены костюмы различных народов мира, и по ее окончании именно этот экспонат оказался не совсем исправен, и его решили утилизировать. Вспомнив, что жена часто сетовала на отсутствие модели для шитья, заботливый супруг попросил отдать манекена ему. Так в их двухкомнатной квартире появилась огромная кукла с разрисованным в стиле японского самурая лицом, но при этом голая, так как костюм, конечно же, в музее не отдали. «Япошка», как назвала куклу девочка, жил на застекленной лоджии, прилегающей к детской. Яша принял самурая холодно, лишь скептически бросил взгляд в его сторону.

Как я уже упоминала ранее, мать девочки занималась кройкой и шитьем, и вот настал день, когда ей, наконец, потребовалась модель. Зайдя вечером в детскую, Галина на мгновение застыла, охваченная суеверным ужасом. Из окна прямо на неё смотрело суровое, искаженное ненавистью, бледное лицо — оно как будто всматривалось в уютную комнату, где мирно играла её дочь. Из ступора Галину вывел голос Маришы: «Мамочка, не бойся! Япошка добрый!».

Через несколько дней история повторилась, но теперь уже это выглядело поистине странно, так как Галя точно помнила, что оставила манекена в углу лоджии головой к уличному окну. Каким образом лицо куклы вновь было обращено к окну детской, оставалось загадкой, ведь для этого кукле потребовалось бы самостоятельно развернуть корпус на 180 градусов. Япошку вновь развернули к улице и прикрыли голову со страшным лицом тазом для стирки белья.

Ночью Игоря разбудил грохот, доносящийся из детской и сопровождающийся плачем дочери и криком Яши. Бросившись на шум, он увидел такую картину: Марина сидела на кровати, закрыв лицо руками, и плакала, таз, которым накрыли манекена, валялся на полу лоджии, а голова куклы вновь всматривалась в окно детской. Но больше всех родителей напугал попугай, который вылез из клетки и дурным голосом орал: «Чужие! Чужие! Чужие на пороге!».

На следующий день собрали семейный совет. Девочка отказалась что-либо объяснять, сказав, что проснулась от ужасного грохота. Попугай, напротив, весь день без перерыва повторял и повторял как заведенный одну и ту же фразу: «Чужие! Чужие!», отказывался принимать пищу и выходить из клетки. В конце концов, родители решили, что дочь, вероятнее всего, сама вышла на лоджию и уронила таз, а попугай перепугался на старости лет и теперь переживает стресс. Марине прочитали нотацию и строго-настрого запретили одной выходить на лоджию и трогать манекена.

Через пару дней девочка попросила папу увезти страшную куклу из дома, так как Яша и она боятся манекена, он ходит по ночам по лоджии и стучит пластиковым пальцев в окно детской, и приходится держать шторы задернутыми, чтобы не видеть бледное перекошенное лицо. Видя, как взволнована девочка, отец принял решение утром увезти куклу обратно в музей. Марину уложили спать, но уже через несколько часов родители вновь побежали в детскую на шум и крики ребенка. На этот раз картина выглядела совсем уж дико: балконная дверь распахнута, Мариша стоит на кровати, обхватив руками подушку, как щит, а на полу лежит манекен, на голове которого попугай ожесточенно бьет клювом разрисованное лицо.

Выяснить, что именно произошло в комнате, так никто и не смог, ребенка успокоили и отвели спать к родителям, попугая еле-еле оттащили от куклы и посадили в клетку, где он еще долго орал и пытался выбраться, орудуя клювом. Манекена Игорь той же ночью вынес на помойку, так как лицо и голова куклы были изуродованы птицей до неузнаваемости.

Покой вернулся в семью только через некоторое время. Страх забылся, Марина снова переехала спать в детскую, а Яшу выпустили из клетки. Отношения девочки и попугая стали еще теплее — теперь птица спала исключительно на спинке детской кроватки, как на страже, не покидая пост до самого утра. А когда сестра Игоря вернулась после окончания ремонта за питомцем, Марина устроила настоящий скандал, забаррикадировалась в детской с попугаем и сказала, что не отдаст Яшу или сама уйдет вслед за ним жить к тетке. В итоге птицу оставили девочке, а сестре Игорь пообещал компенсировать утрату, оплатив летний отпуск.

 

 

Дом, в котором ты живёшь.

 

 

Уголок параноика.

Spoiler

Ты хорошо знаешь дом, в котором живёшь? Часто ли ты встречаешься с соседями? Не замечал ли ты такого, что двери некоторых квартир никогда не открываются? Что из них не выходят и в них не входят люди? Не замечал ли ты в своём доме окон, которые всегда темны по ночам? Ведь, быть может, ты живёшь себе спокойно, а за стеной, у которой стоит твой уютный диван — именно такая квартира. Что там, за стеной?

Что чувствуют люди, когда милиция вскрывает дверь соседской квартиры, которая не открывалась уже очень давно — и спустя какое-то время оттуда выносят длинный мешок или накрытые плотной тканью носилки?.. Бывает, что мумии умерших хозяев лежат в квартирах годами. И ладно, если это труп старушки или пенсионера-алкоголика. Но частенько находят останки совсем молодых людей. Таких же, как ты.

Ты живёшь один? Ты не знаешь, кто живёт по соседству — и живёт ли там кто-то вообще? Ты можешь говорить, что тебе всё равно, что там, за стеной. Но помни — так же «всё равно» и твоим соседям.

Что порой происходит с людьми в их уютных убежищах? Обычно этого никто не хочет знать. Потому что правда может быть слишком страшной...

 

 

 

 

 

 

 

Глаза.

 

 

Spoiler

Не люблю долго ездить на транспорте после тяжёлого дня. Очень клонит в сон. И сейчас автобус мерно ехал по пустой дороге в сгущающейся темноте. За окном мелькали деревья, дом, одинокие машины и редкие люди на остановках, стремящиеся рабочего дня домой.


Я прислонилась лбом к окну и сразу ощутила лёгкую вибрацию стекла. Это немного отрезвило. Подавив сильное желание широко зевнуть, я посмотрела на людей в автобусе. И почувствовала, как леденящий страх прошёлся по спине. Дышать стало тяжело, я снова устремила взгляд в окно.


На другой стороне автобуса сидел человек без глаз. Точнее, они у него были, но полностью чёрные, с тёмным ореолом, словно чёрный туман, скопившийся в глазнице. Глаза эти были безжизненными и безумно пугающими. Они не блестели от света фонарей за окном или ламп в автобусе, словно вакуум, засасывающий свет. Потому на первый взгляд и казалось, что глаз нет.


Этот человек обречён на смерть. Я уже не удивляюсь, когда порой вижу людей с такими глазами Я просто пугаюсь. Ведь это не только внешне страшно… но ещё и знание того, что смотришь в глаза человека, который в скором времени умрёт, вселяет ещё больший ужас.


Я осторожно покосилась на человека и с огорчением увидела, что это молодой парень. Возможно, мой ровесник. Он сидел в наушниках время от времени, пританцовывая ногой в такт музыке. Парень повернул голову в мою сторону, и я быстро снова уткнулась в окно. Это безумно страшно – встретиться со взглядом такого человека. Видеть, как душа готова покинуть тело через эти черные тоннели… Все говорят, что глаза – зеркало души. Но мало кто знает, что они ещё и её ворота.


Я с давних пор вижу умирающих людей. Когда я в первый раз заметила в себе такую способность, я думала, что умру от страха. Я просто не поняла, почему у человека, переходившего дорогу, были такие глаза. Был такой же зимний вечер, я убедила себя, что это всего лишь тень у этой женщины. И тут на моих глазах её сбила машина. Я долго приходила в себя после этого случая. А потом стала замечать, что вижу такие глаза и дальше.


Люди, которые в скором времени умирают, носят такое страшное клеймо. Я уже не знаю, что страшнее – участь этих людей или то, что вижу их незавидную судьбу. Но в основном это были пожилые люди, прожившие свой срок. Тогда почему у этого молодого человека такие страшные глаза?


Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. И посмотрела в глаза своему отражению. Мне захотелось закричать, но крик застрял в горле. Я почувствовала, как от ужаса у меня спёрло дыхание. У моего отражения были чёрные глаза. И это была не тень – клубящийся мрак в глазницах красноречиво подтверждал это.


Я в панике обернулась, начиная всматриваться в пассажиров автобуса. И страх стал только сильнее. Ни у кого из людей не было нормальных глаз. Только черные тоннели в шевелящейся тьме. Дышать стало почти невозможно, сердце ощутимо билось о рёбра с большой скоростью.


Что же это? В чём дело?


Я порывисто встала с сидения, направляясь к дверям. Безумно-сильное желание выйти из автобуса, полного практически мёртвых людей, не давало покоя. До следующей остановки было не долго. Я отказывалась верить в то, что тоже была обречена.


Почему?


Внезапно раздался чей-то крик. Я мигом оглянулась назад, увидев, как одна женщина указывает в лобовое стекло. Хватило всего мгновения, чтобы я посмотрела туда. И поняла, от чего мы все обречены. Перед тем, как грузовик, заскользивший по обледенелой дороге навстречу нашему автобусу, с жутким шумом, в котором смешался дикий скрежет металла, звон бьющегося стекла, человеческие крики, врезался в наш автобус, я со странной обречённостью подумала о том, что ненавижу эту способность. Знать, когда кто-то умрёт…

 

 

 

Как тут тесно!

 

 

Spoiler

Многие твёрдо верят в фразу «мой дом- моя крепость». Но чем уютнее и надёжнее эта крепость, тем сильнее шок, когда в ней происходит что-то за гранью разума.
Вера, женщина лет пятидесяти, разведена с мужем, детей от брака нет. В период с 1996 по 2001 жила в деревне Ногинского района (помимо обычных домиков, в этой деревне стоят две блочных пятиэтажки). Жила себе, жила, всегда была своей в любой компании, но вдруг неожиданно переехала. Соседи и друзья удивились- как так, Вера даже не попрощалась толком, очень на неё это не похоже. Ну, вскоре её практически забыли. Забыла и я её, тогда ещё малолетка, приезжавшая к бабушке на каникулы.

Но вот, буквально полгода назад, на другом конце города увидела знакомое добродушное лицо и не удержавшись подошла к старой знакомой. После тёплых приветствий Вера пригласила к себе в гости, в маленький ухоженный домик. Уже обсудив все насущные проблемы, перешли к событиям прошлых лет. Естественно, я поинтересовалась столь скорым и непонятным отъездом соседки. Она промямлила что-то насчёт кварплаты и плохих условий. Но не успела я утолить своё любопытство таким скучным, но повседневным ответом, как Вера выдала что-то несуразное:
- Вот знаешь что хорошего в этом доме? Нет труб и канализации.
- Странный повод радоваться, для многих это серьёзный недостаток.
- Для многих, но не для меня. Больше мне таких удобство не надо.

Дальнейшее с её слов.

«Приехала я в спокойное место, людей немного, все друг у друга на ладони. Купила на четвертом этаже квартиру, небольшая и светлая, живи да радуйся. Радовалась год, радовалась два, три, четыре. И вот на пятом году это началось…

Я вообще шумная, хожу громко, ничего странного в квартире не замечала, пока во время мытья посуды не услышала детский шепот. Дома кроме меня никого, обернулась на телевизор, радио- всё выключено. Пожала плечами и продолжила мыть тарелки. Опять какой-то голос и он отчетливо идёт из стока раковины. Выключила воду, наклонила голову и прислушалась. Вначале было лишь непонятное бормотание, как будто ребенок с осипшим голосом что-то сказать пытается. И звук этот медленно, но верно приближается. Подумала на соседей снизу, но только отвернулась от раковины, как голос сразу набрал силу и четко произнёс «Как здесь тесно. Как здесь темно, не смогу пройти дальше.» У меня душа в пятки ушла, версия с соседями рухнула в секунду. Голос замолчал, причём такое ощущение, что застыл буквально под раковиной. Дрожащими руками сняла сетку со стока и заглянула в трубу. Ничего нет, вот только возникло ощущение, будто на меня пристально смотрят. Наскоро домыла посуду и ушла на улицу.

С неделю ничего не происходило, полностью успокоилась, пока не проснулась ночью. Лежу и понимаю, что с кухни (двери я не закрывала, при жаре хоть какая-то вентиляция в квартире) слышится то самое бормотание и тихое постукивание, будто чем-то по дну раковины стучат. Ногтём например. У меня от ужаса ноги отнялись, буквально доползла до двери и захлопнула. Прислушиваться к звукам из кухни не было ни малейшего желания, в голове только одна мысль билась как пульс «Не хочу, уберите, умоляю!..» Остаток ночи на балконе пробыла, почти не моргая смотрела на дверь- если ручка хоть чуток дёрнется, то сразу к соседям на балкон перелезу, уже не страшно ненормальной выглядеть, вот ЭТО на кухне много страшнее. К счастью больше ничего ночью не происходило.

На следующий день пошла на разведку к старожилам, узнать про странные вещи в доме и во всей деревне. Из всего сказанного только один вариант более-менее подошел: сатанист- самоучка, живущий через подъезд. Он якобы призывал всякую нечисть, пока не просыхающие и напуганные мужики не надавали ему по ушам. Но вот чувствую- не тот это случай.

Время лечит, через месяц всё казалось дурным сном, до того момента, когда я кинула в эту злополучную раковину кусок замороженного мяса. Ушла на час, вернулась готовить себе обед. Кусок мяса подозрительно уменьшился, но это не обеспокоило, а возмутило (опять воды накачали). Раздраженная попыталась взять его, но часть мяса в стоке застряла (куда только сеточка делась…) Дёргаю раз- плотно сидит, дёрнула второй, сильнее, вылетел кусок. Обкусанный снизу. А следом всхлип и глухой крик «Отдай!». И треск трубы, будто что-то наверх рвётся. Это было последней каплей, кинулась вон, собрала все нужные вещи, документы и бегом на автобус, к сестре. Отсюда уже нашла покупателей, продала квартиру, а у самой кошки на душе- нужно было сказать им! Да вот кто поверит, скажут, что напилась и привиделось.

Уже больше пяти лет прошло, а я всё гадаю. Что это могло быть? Что же такое мается в темноте и так жаждет сырой плоти?...»

 

 

Гадюшник.

 

 

Spoiler

Всё случилось из-за того, что я стал долбаным извращенцем, так что это будет история с моралью. Что-то вроде «Не буди лихо, пока оно тебя не касается» или «Не вмешивайся в частную жизнь сверхъестественного существа».

Ну и, конечно, из-за баб. Уверен, половина хрени в мире происходит именно благодаря им. В моём случае баба была одна, звали её Светка, и всё у нас было хорошо. Настолько хорошо, что на день Святого Валентина она приволокла мне телескоп — будем, мол, вдвоём смотреть на звёзды. Но со звёздами не сложилось, потому что ровно через две недели она ушла к кому-то хмырю — сынку родительских друзей, а я остался в компании разбитого сердца и гребаного телескопа.

Честно говоря, первым моим желанием было хорошенько долбануть его об стенку и выбросить вместе со своими горестными воспоминаниями, но я не оставлял надежды, что Светка опомнится и вернётся ко мне. Я её, конечно, благородно прощу, как бы случайно намекнув, что сберёг нашу мечту о звёздах и всей остальной сопливой романтике. Ага, щас...

Никто ко мне, само собой, не вернулся, и как-то так получилось, что очередной унылый, полный жалости к самому себе вечер я решил посвятить освоению телескопа. Последовательные люди в таких случаях читают инструкцию, но я был не из таких, поэтому никаких звёзд не увидел, зато увидел кувыркающуюся в постели парочку в многоэтажке напротив. А несколькими этажами ниже — весьма недурную девчонку, которая рассекала по квартире в одних трусах. Короче, телескоп оказался просто кладезем развлечений, и я «подсел» очень быстро.

Скоро я, как заправский сталкер-извращенец, уже знал, чем живут соседи по двору. Знал, что тётка на «Ауди» водит к себе любовника, пока дети в школе. Что добродушный дворник поколачивает свою благоверную, а симпатичная студенточка коротает вечера за просмотром хардкорного хентая (порнографические аниме-мультфильмы). Хорошо, что я когда-то отказался от идеи к ней «подкатить», а то кто знает, какими травмами для здоровья и потенции это могло обернуться.

Чувствовать себя незримым наблюдателем было, конечноЮ лестно, но, во-первых, меня всё это время азартно пилила совесть, отчего я почти растерял последние остатки самоуважения, а во-вторых (и это главное) — жизнь ближних оказалась на редкость однообразной, и мой пыл как-то поутих.

Но на моё счастье в радиусе обзора, помимо чинных новостроек, находился Гадюшник. Печально знаменитое местечко — убогая панельная пятиэтажка, где обитали сплошь алкаши, сумасшедшие старухи, бывшие зеки и просто психи. В общем, весь бомонд нашего района. Ясное дело нормальные люди старались этого дома избегать — оттуда круглые сутки доносился смачный мат, летели прямо из окон бутылки и окурки, и каждую неделю из Гадюшника кого-нибудь увозили на скорой — как правило, с парочкой ножевых, впрочем, были и попытки суицида.

Не удивительно, что Гадюшник обеспечил мне множество ярких эмоций — «Криминальная Россия» в любое удобное время. Любимыми моими персонажами стали полоумная бабка, которая волокла в свою берлогу весь хлам с окрестных свалок, мрачный мужик, каждый вечер напивавшийся до бесчувствия в обществе самого себя, и весёлая семейка, в чьей квартире дым коромыслом стоял непрерывно. Особенно весело было наблюдать за тем, как жена уводила в спальню очередного случайного гостя, а её муженёк в это время исследовал содержимое его кошелька.

Забыты были не только телевизор и компьютер, но и Светка с её новым хахалем. В конце концов, у меня тоже всё било ключом, и ничего мне за это не было. Даже совесть наконец заткнулась, потому что одно дело — подсматривать за приличными обывателями, и совсем другое — за всяким сбродом.

Через некоторое время я заметил очень странную особенность Гадюшника — после двух ночи все его обитатели, даже самые отпетые, буквально вырубались, как будто их кто-то отключал. Сначала это совпадение казалось мне очень забавным, ну ещё бы — грёбаный час Быка, и весь сброд отправляется на очную ставку со своими личными демонами. Но чем больше я за этим наблюдал, тем более неестественным казалось мне всё происходящее.

Особенно после того, как я начал замечать тени, снующие по Гадюшнику после «отбоя».

Но это странным образом только усиливало моё любопытство, и оно в конце концов было вознаграждено — мне удалось рассмотреть обладателей этих теней. Они передвигались на четвереньках и больше всего были похожи на скелеты, обтянутые плотной черной кожей. Сначала я не понимал, какого чёрта они вообще делают — казалось, они просто подползают к спящим обитателям Гадюшника и замирают возле них на несколько часов, словно впадают в какой-то ступор, но потом, разобравшись, наконец, с долбаными настройками телескопа, я смог приблизить картинку и увидел, что воздух вокруг спящих как будто колышется — вроде как марево над нагретым асфальтом. Вот только это марево, наплевав на все законы физики, утекало туда, где у черного уродца, по моим прикидкам, находился рот.

Я понятия не имел, что делать с этой потрясающей информацией, но на всякий случай решил продолжать наблюдения, уж очень мне было интересно, откуда появляются черные хреновины и куда потом деваются. А любопытство, как известно, наказуемо. Но я же был далеко, меня-то в моей уютненькой квартирке никто не мог достать...

В итоге я выяснил, что тварей было не так и много, штук пять, и посещают они квартиры в совершенно произвольном порядке. С местной гопотой после их визитов ничего особенного не происходило — они, как обычно, просыпались утром и шли бухать и спускать свою жизнь в трубу.

Я очень жалел, что никак не удаётся рассмотреть тварей во всех подробностях, но тут мне снова «подфартило» — как-то ночью одна из них решила нанести визит моему любимому персонажу — алкашу-одиночке, который вырубился прямо за кухонным столом, не успев поднести ко рту очередную рюмку.

Сначала черный уродец просто стоял в своём обычном ступоре, а потом повёл головой, как будто что-то услышал, и уставился прямо на меня. И, твою мать, у него не было ни глаз, ни рта, ни ушей, ничего вообще, просто черный шар на тонкой шее, но при этом я всем нутром почувствовал, что он меня видит. Что эта хрень смотрит прямо на меня и прекрасно знает, что я тоже её вижу. В ушах зашумело — я готов был поклясться, что, несмотря на приличное расстояние, слышал какой-то мерзкий клокот и визг, но меня как будто что-то удерживало от того, чтобы оторвать взгляд, как можно быстрее задернуть шторы и притвориться, что меня никогда тут не было. Уродец всё смотрел и смотрел на меня своей безглазой мордой, а я стоял столбом и боялся, что сейчас моя черепушка взорвётся, как гнилая тыква.

А потом линза телескопа с треском лопнула, я отпрянул назад, зацепился обо что-то и грохнулся на пол, напоследок приложившись головой о подлокотник кресла.

Когда я пришел в себя, за окном по-прежнему было темно, и я решил, что прошло всего несколько секунд, но компьютер услужливо подсказал, что в отрубе я провалялся ровно сутки. И за это время ни одна сволочь не удосужилась позвонить и узнать, что же со мной случилось. И так мне стало паршиво и одиноко, что я от души пнул бесполезный телескоп ногой, а потом достал оставшуюся с Нового года водку и всю её выпил.

Утром я, кое-как поспав и протрезвев, двинул на работу, но внезапно обнаружил себя у ларька покупающим бухло — такое ощущение, что я сделал это под гипнозом. Но выпить хотелось дико, да ещё алкаш-обитатель Гадюшника, стоявший возле меня, так понимающе улыбнулся, обнажив догнивающие пеньки зубов, что меня аж замутило. В общем, нормально я себя почувствовал только дома, после третьей рюмки.

Кажется, я бухал дней десять — видимо, страдания по Светке нашли способ самовыражения. Просыпался утром совершенно разбитый, натягивал куртку и шел за водкой. Иногда в компании соседа, но чаще один. Сосед, кстати, оказался классным чуваком — я-то думал, он унылый задрот-компьютерщик, но после того, как мы вместе раскурили пару косяков и пару раз нажрались до бесчувствия… короче мы теперь не разлей вода.

Блин, о чем это я? В последнее время с памятью творится что-то странное.

А, да!

Что до черных уродцев, я о них иногда вспоминаю, особенно когда в более-менее вменяемом состоянии тащусь по лестнице к двери в подъезд — звуки ругани и блатного шансона, а также неведомо откуда появившиеся на когда-то чистых ступеньках мусор и лужицы мочи, очень располагают к воспоминаниям о Гадюшнике. Я даже решил купить новый телескоп. Нужно уже узнать, что это всё было. Вот завтра же и куплю.

Я же не какой-нибудь алкаш.

Могу бросить в любой момент.

 

 

Лабиринт.

 

 

Spoiler

В разделе факты. Вроде как даже и село это существует...
Село Власовка Грибановского района издавна славилось своими колдунами. Отсюда родом главный колдун России, президент Российского Ордена колдунов Юрий Тарасов. В межвузовском сборнике научных трудов по лингвокраеведению, выпущенном к 300-летию Богучара, на 243 странице лингвист В.Ф. Филатова опубликовала статью с весьма сенсационным названием «Магическая лексика с. Власовка Грибановского района», где предоставлено слово местным колдуньям и чародеям.
Но главное — во Власовке есть магический лабиринт, тайна которого до сих пор не раскрыта, а попытка приподнять над нею завесу закончилась настоящей трагедией.
В Грибановку я прибыл под вечер. Большое село изнывало от жары. Гостиница в райцентре приказала долго жить — туда переселили отдел администрации. Так что я сразу направился в местный краеведческий музей. Там подтвердили, что о Власовке, действительно, ходят слухи как о селе колдунов, причем, как выяснилось, промышляют чародейством местные жители издавна. И показали фотографии раскопок магического лабиринта и некоторых находок — магических обрядовых украшений жрецов…
Ловлю машину и еду во Власовку. Водитель-толстячок, напоминающий лицом Евгения Леонова, привез меня к курганам, где разворачивались события…

Власовский лабиринт
В 1985 году сюда из Воронежа на археологические раскопки прибыли специалисты. Курган, располагавшийся в зоне Второго Власовского могильника, ничем особым не отличался. Что там можно было найти? Погребения эпохи бронзы, сарматские погребения, в крайнем случае – захоронения средневековых кочевников. Здесь, в Донской лесостепи, подобных курганов – сотни.
Но, как выяснилось, древний Власовский курган нес в себе громадную тайну! Мало того, что по местной легенде Власовка раньше носила название Велесовка (по имени славянского бога Велеса), и здесь еще в VIII веке жили маги и жрецы, чьи обрядовые артефакты найдены и исследуются учеными. Так, еще под слоем кургана археологи внезапно натолкнулись на подземный лабиринт ветвистых, взаимопереплетающихся ходов с ровными полами и прямыми стенами.
– Не может быть! – удивлялись археологи. Ибо это был первый лабиринт, обнаруженный в центре России, да еще явно мистического, магического характера! С глубокими рукотворными колодцами, капканами и тупиками…
Мало того – стало ясно, что ходы в лабиринте сделаны, скорее всего, племенем карликов! Участница экспедиции, студентка пятого курса Воронежского госуниверситета Ирина Писарева при росте 1 метр 48 сантиметров и весе 42 килограмма хоть и могла передвигаться по этим ходам, но только ползком.
Позднее была создана модель человека, который мог прокладывать такие подземные ходы. Вот его габариты: рост – до 80 сантиметров, вес – около 25 килограммов. Получалось, что здесь проживали «хоббиты», люди-карлики из подземного мира. Для освещения древними землекопами использовались факелы, на что указывают многочисленные вкрапления угольков на всем протяжении ходов. А еще в центре Власовского лабиринта был найден череп человека со следами трепанации – ровным треугольником с гладкими краями. Ровные края треугольной раны свидетельствовали о том, что после операции человек жил еще продолжительное время.
Сегодня стараниями варваров или прежних, еще советских властей, лабиринт укрыт от взора. Его фактически распахали, и земля опять схоронила тайны тысячелетней давности!

В плену у карликов
В августе 1945 года воронежского летчика-истребителя Василия Егорова сбили над территорией Внутренней Монголии в двухстах километрах от линии фронта.
Василий сумел покинуть горящий истребитель и опуститься на парашюте в небольшой рощице, что само по себе было удачей: значительную часть Внутренней Монголии составляют пустыни, где и воды-то не найти. В роще он обнаружил ручеек, выбегающий из-под небольшого холмика, что обещало по крайней мере избавление от жажды.
Судя по всему, пилот получил легкую контузию, у него кружилась голова, подташнивало. Василий лег в зарослях кустарника отдохнуть и заснул. Проснулся Егоров со странным ощущением – руки и ноги не повиновались. Приподняв голову, он увидел, что туловище его обмотано полупрозрачной лентой шириной с палец, словно огромный паук спеленал неосторожную муху. Звуки, которые он при этом услышал, напоминали птичий щебет. Но издавали их существа, которых можно было бы принять за небольших обезьянок, если бы не одежда и ножи в руках. Это были люди, но очень маленькие. Позже, познакомившись с сотнями человечков племени ханяньги – так они себя называли, – Василий убедился, что их рост не превышал 45 сантиметров.
Летчик не помнил, сколько лет он провел в подземном лабиринте у людей-карликов… Однажды после грозы он оказался снаружи, и на него натолкнулись араты, монголы-скотоводы. Распознав в Егорове русского, они отвезли его к геологам, проводившим изыскания в братском тогда Китае. Геологи переправили Егорова в Советский Союз, где и была установлена его личность.
Оказалось, что летчика считали погибшим. И лишь после проведения ряда экспертиз удостоверились, что перед ними действительно Василий Егоров, кавалер ордена Боевого Красного знамени, летчик-истребитель, на счету которого шесть сбитых вражеских самолетов. Сразу Василия опознать не смогли еще и потому, что со времени советско-японской войны прошло 14 лет! Егоров оказался у людей весной 1959 года!
Проведенное следствие результатов не дало – всерьез воспринимать рассказы Егорова о карликах никто не хотел. Но при рентгенографии черепа у страдавшего от приступообразных головных болей летчика в затылочной части обнаружили плотное образование. Стало ясно, что Егоров подвергался трепанации черепа около 15 лет тому назад. Но главное: треугольное отверстие было такой же формы, как на черепе, обнаруженном во Власовском лабиринте!

Странные находки
Подземные галереи, судя по увиденному мною в грибановском музее плану лабиринта, сходились к центру, к обширной прямоугольной яме. Посреди ямы имелось столбовое углубление, наполненное щебнем. По профилю насыпи археологам удалось проследить, что яма представляла собой остатки конструкции с земляным купольным сводом, в центре которого располагался некий каменный или деревянный объект, возможно, идол.
Раскопки показали, что идолу приносились жертвы – в частности, был обнаружен скелет человека практически обыкновенных размеров (рост 160 сантиметров), у которого в теменной области черепа определялось то же, что и у летчика Егорова, –треугольное отверстие с гладкими краями. Кстати, Егоров, окончивший жизнь на воронежской земле, долгое время был лучшим строителем колодцев на юге области – умел находить воду там, где остальные терпели неудачу за неудачей.
Кроме того, по всей площади лабиринта были также выявлены многочисленные жертвенники племени карликов. Там располагались останки животных, преимущественно головы лошадей. На одной из голов прекрасно сохранились железные удила, относящиеся к VIII веку нашей эры.

Попытка Прохорова
Феномен Власовского лабиринта до сих пор не разгадан. Но сами жители Власовки всерьез считают, что ворошить курганы очень опасно.
Один из участников раскопок, Николай Прохоров, выдвигал свою теорию возникновения капища, мол, его построили… дети! Сделали это в подражание взрослым, и где-то неподалеку существует, а может, и не один, лабиринт для взрослых, которые проводили в нем тайные, магические ритуалы! Пытливый исследователь даже достал фотографии интересующего его района с воздуха и из космоса и передал их эксперту, который в указанном радиусе выявил три «полых холма» – места, где вероятность подземных сооружений была максимальной.
А дальше было все, как в плохом фильме ужасов: предупреждения жителей, тайные знаки, отрубленная голова животного…
… В экспедицию Прохоров позвал бывших однокурсников, с которыми когда-то учился в университете. В июле 2001 года исследователи прибыли в район раскопок. Вот оно – первое указанное место, представлявшееся небольшой возвышенностью, расположенной в лесном массиве.
Так как до ближайшей деревни Большие Сопельцы было около девяти километров, археологи разбили палаточный лагерь тут же. Прохоров сразу отправился в село подрядить чернорабочих, но вернулся ни с чем. Несмотря на то что «живых денег» в деревне почти не видели, сельчане, прослышав, что городские надумали разрыть холм в лесу, от работы отказались категорически.
Но это не смутило Прохорова. Рабочих археолог решил нанять позже, в другой деревне, а пока стал проводить разведку объекта. Увы, приборы железа не фиксировали.
Но рано утром у своей постели Прохоров обнаружил конскую голову. И, судя по всему, совсем недавно голова эта была еще на шее лошади.
Что это? Предупреждение? Колдовская метка магов из Власовки? Начали расследовать ситуацию. Дежурный по лагерю ничего подозрительного ночью не видел. Да и сам Прохоров, обычно спавший очень чутко, ничего не слыхал.
Пока суть да дело, другая загадка – разрядились аккумуляторы «Нивы» и грузовичка УАЗ, а также разом сели все батарейки в фонариках, транзисторном приемнике, сотовом телефоне и электронных часах. Это уже походило на чертовщину или описываемые уфологами аномалии…
Народ возроптал, испугались все! Лагерь срочно свернули, кое-как завели старый УАЗ, подцепили тросом «Ниву» и отправились восвояси.
В шесть часов вечера археологи въехали в Воронеж. А ночью пятеро из семи участников неудавшейся экспедиции оказались в токсикологическом отделении больницы, да еще и с признаками сильнейшего отравления. Реанимационные мероприятия спасли жизнь только двоим – самому руководителю экспедиции Николаю Прохорову и Ирине Писаревой. Трое остальных скончались.
Однако цепь загадочных смертей продолжилась: еще двое членов экспедиции умерли дома, они жили в квартирах без телефонов и вызвать «скорую» было просто некому. Причиной смерти людей посчитали отравление грибами, хотя Прохоров утверждал, что никаких грибов ни он, никто другой не ел.
Так закончилась попытка обнаружения еще одного колдовского лабиринта. Возможно, что холм в лесу действительно был тайным храмом. Хотя, быть может, слово «БЫЛ» здесь неуместно. Прохоров полагал, что случившееся с ним и его товарищами – не что иное, как ответное действие жрецов всего лишь на попытку вторжения на их территорию.

… Я еще долго бродил по землям Второго Власовского могильника и меня не покидало ощущение, что за мною кто-то пристально следит. Водитель не выдержал первым:
-Знаешь, давай отсюда уматывать! Голова разболелась и тошнит, как отравы наелся…
Мы сели в запыленные «Жигули» и покатили прочь, в Грибановку. И пока я не оказался в воронежском автобусе, мне все казалось, что мою спину буравит чей-то колючий взгляд…

 

 

Дневник отшельника.

 

 

Spoiler

Начну с небольшого вступения. Живу в Санкт-Петербурге, и три года назад окончил Горный Институт по специальности инженер-геолог. Поступил на работу в группу компаний "ТОМС" в качестве стажера, и вскоре отправили меня на Камчатку - там как раз начали разрабатывать золотоносную руду, и меня отправили в командировку на оценку местности. Там я быстро закончил задание и отправился погулять по лесу, прихватив с собой навигатор. Положившись на него, ушел довольно далеко от участка разработки - леса там еще неведанные, нехоженые. Благодать. И, через часок шляния, набрел на избу - что-то удивило меня, и лишь потом увидел - на крыльце висел электрический фонарь. Посреди леса не то что электричества, даже дороги не было - потому выглядел он попросту нелепо. И именно поэтому я зашел внутрь. Осмотревшись, заметил на столе компьютер - старый, весь в пыли. Лет ему наверное уже с десяток - питания не было, что вполне логично. На столе лежала дискета - я их уж года с 2003 не видел. Прихватив ее с собой и осмотрев остальное - небольшая кровать, стул, холодильник - опять же... электроприбор. Хотя, может, генератор?- подумал я, выходя из дома.

Вернувшись на базу разработки, выяснил, что дискетный привод есть на одном компьютере в архиве. Выпросив у Сергеича, тамошнего работника, разрешения поработать, вставил дискету и начал читать. Там лежал один-единственный файл. Вордовский. Названия не было - просто "Новый документ". Открыв его, я нашел то, что приведу ниже.




Дневник.
День первый, 15.06.1999.


Наконец-то. Я готовил это место уже три месяца - сначала нашел рабочих, которые построили избу - пришлось водить их по запутанному пути, чтобы мое нынешнее убежище никто не раскрыл. Потом, дотащил по частям генератор и собрал его, потом разместил небольшой ветряк на крыше. Технику пришлось разобрать на детали, дабы принести сюда - дороги нет, даже тропинки. Но зато теперь мои труды окупятся. За всю свою жизнь в цивилизованном мире на меня сыпались только проблемы - но теперь, когда я продал все имущество и перебрался сюда, все будет спокойно и хорошо. Дневник решил вести, дабы не было ощущения одиночества. Знакомый психолог посоветовал. Но пока нет никаких проблем.

День третий, 17.06.1999
Втягиваюсь в сельскую жизнь отшельника. Хм... немного сложно. Но скучать времени нет - то дров нарубить, то печь растопить, то грядку прополоть...топлива хоть и много, но экономить надо. Уже жалею ,что припер холодильник - погреба хватает. Но вот что заметил - сплю я здесь похуже. Ночью порой просыпаюсь, заснуть не могу.

День седьмой, 21.06.1999
Впервые решил сходить по ягоды. набрал черники ведро - а ее все равно пруд пруди. Заготовлю, наверное, на зиму. Сходить, что ли, на охоту?

День восьмой, 22.06.1999
Видимо, галлюцинации начались. Был на охоте. Выследил оленя на водопое, тот, услышав щелчок затвора, ломанулся в кусты - подстрелил его. Копыта торчали. Точно помню. А пока с дерева спускался, да пока до зарослей шел, тело куда-то делось. Лишь кровавая лужица осталась. Да мох примятый - сначала подумал на волка, или медведя, но потом...да не мог ни волк, ни медведь ТАК БЫСТРО утащить труп взрослого оленя. Да и не таскают они трупы. Если и едят падаль, то на месте. Сейчас вообще сомневаюсь, был ли олень ,или причудилось мне все это?

День пятнадцатый, 07.07.1999
Давно не писал...целую неделю. Но теперь обязан. Три дня после той охоты все было тихо. Все текло своим чередом - никаких проблем. На четвертый день заметил, что грядку вытоптали. Забор - не сломан, не обвален. калитка не сорвана. Тем не менее, грядка стоптана. Не сороки же ее умяли. Решил ночью не спать, посмотреть, кто топтать мог. В руках ружье сжал, на крышу залез и ждал. И уж в сон клонить начало, но никого, хоть убей. Уж слезать собрался, как прямо за спиной как хлопнет - я с испугу дернулся да с крыши гребанулся. Все ,что заметить успел - темный силуэт на крыше. Очнулся наутро - нога распухла, вывих. Вправил кое-как, перевязал, теперь хромаю. Шестой день тихо прошел. А ночью, сегодня, проснулся от стука. В окно. Сунулся глянуть - никого. Зажег свет. Спал при нем.

День семнацатый, 09.07.1999
Последние две ночи слышу поскребывания по стене. Из окон ничего не видно, выходить боюсь. Может, воспользоваться рацией?

День двадцатый, 12.07.1999
Черт. Антенну на крыше сломали. Точнее, он сломал. Я уже точно уверен - кто-то разумный шляется вокруг. И чего-то от меня хочет. Пытался оставлять еду - без толку, не берет. Сплю теперь с ружьем под рукой.

День двацать первый. 13.07.1999
Тварь. Иначе назвать не могу. Сегодня ночью забросила мне в окно разодранную в клочья тушку зайца. Намек? Преупреждение? Кто его знает. Заколотил окна. Надо завтра с утра направиться в деревню, и дождаться. пока эта тварь уйдет. -
-
Вечер двадцать первого дня
Теперь еще и днем. Что от меня нужно! Я ничего плохого не сделал...я НИЧЕГО ей не сделал. Боюсь выходить, завалил вход. Сцщество ходит снаружи, слышу тихое шуршание листьев снаружи.

Двадцать второй день.
Все. Мне все стало понятно.
Прощай, дневник. Я уверен, это - последняя запись.


Я закончил читать. Чувство легкого смятения осталось в душе. Розыгрыш? Хм...непохоже. Когда я в доме был, дверь не была завалена. Насчет окон - не посмотрел. А возвращаться туда ради того, чтобы посмотреть, не хотелось - ведь если и вправду там такая тварь ходит, могу и не вернуться.

Еще пару дней я мучал себя подобными мыслями, но потом новая работа отвлекла от этого и как-то забылось. Еще две недели я работал в составе группы, а перед отъездом попойку устроили. Ну и рассказал геолог местный. Уже лет сорок тут лешего примечали - краем глаза, ибо двигался он слишком быстро. С людьми не контактировал, периодически находили изъеденных животных. И с тех пор геологи если ночью остаются в лесу, обязательно тушку животного кладут. Как правило, наутро она исчезает. Но лет десять-двенадцать назад стали поговаривать, что второй леший появился. Вроде как парой ходят. Кто-то даже говорил, что семья у них. И с тех пор геологи уже по две тушки оставляют. И обе исчезают. Но тем, кто леших угостил, и волки, и медведи не встречаются. Да и прочие твари не тревожат.

 

 

Беспокойный унитаз.

 

 

Доставивило. Потусторонний троллинг.

Spoiler

Одна светская дама, назовём её Лариской, внезапно овдовела. Её супруг, назовём его Борис Борисович, одним совершенно обычным вечером пришёл с работы, как всегда посидел в сортире час-полтора с газетами и журналами (была у него такая привычка), а выйдя оттуда, уселся перед телевизором в ожидании ужина и - умер. Заходит жена в комнату с подносом, а он там посередине дивана сидит (как всегда), на Горбачёва в "ящике" пялится. А глаза как оледенели.
Дама сперва даже не поверила, скорую вызвала. Но, увы, супруг её скончался, так и не поевши. Сердце. Ожирение, нервная руководящая должность, "Перестройка"...
Похоронили Бориса Борисовича с подобающей пышностью. Многочисленные друзья, сослуживцы и просто благодарные люди сказали над гробом много тёплых слов, съели-выпили на поминках припасов на всю имевшуюся у Лариски на руках наличность и как будто забыли, что был такой солидный товарищ, царство ему небесное. Хотя, какое там царство - коммунисты же все. Лариска, поносивши траур положенные сорок дней, активно принялась за поиски второй половины.Тоже можно понять - не молодка уже, а жить привыкла семейно.
И её поиски вскоре увенчались успехом. Мужчина, назовём его Стасом, высоко ценил свою Ларисочку и её многочисленные домохозяйственные таланты. К тому же, это был Мужчина, в отличие от покойного муженька, которого "хронический нестоит" одолел ещё раньше, чем была зачата их младшая дочь. Лариска ухватилась за этот шанс изо всех сил и упускать не собиралась. Стас тоже был рад переселиться от соседей на подселении в благоустроенную "трёшку"...
Но вот беда - в квартире стало неспокойно. Слышались грузные шаги в коридоре, скрипел и как будто проваливался посередине диван, сама собою открывалась дверца бара... Но самые выразительны звуки раздавались из туалета, и по большей части как раз тогда, когда любовники начинали миловаться. Стаса это очень отвлекало. Лариска страшно злилась, плохо поминала Бориса Борисовича (а кому ещё там быть?) и , как последняя дурочка, бегала за "этим делом" к Стасу в строительный вагончик. Сил и дальше делать вид, что ничего особенного не происходит, больше не было, и дама приступила к решительным мерам по устранению ревнивого не-покойника. То есть, обратилась за помощью к самому известному в её кругах экстрасенсу Люсеньке. Уж не знаю, были ли у этой дамочки какой паранормальный талант, но среди подружек она числилась специалистом.
Помедитировав, Люсенька обошла квартиру с рамками и вынесла вердикт: дух облюбовал в качестве основного пристанища унитаз. И по уму бы от него (в смысле, от унитаза) стоило бы избавиться.
Но, во-первых, второго такого голубого импортного компакта на замену не было, а простой советский агригат с трубой до потолка - это сами понимаете... Во-вторых, а вдруг это не поможет, а хорошая вещь пропадёт? Решили оздоравливать астральное поле без ущерба для имущества. Дамы провели "мозговой штурм" на тему "что его тут задержало" и пришли к выводу, что Борис Борисович, человек крепких привычек, не успел в тот трагический вечер поужинать. Лариска приготовила то же самое блюдо, что и тогда, до полноты поставила на поднос ещё и чарку водки с хлебушком сверху (для покойника ведь) и установила всё это пиршество на табуретке в сортире. Люсенька расставила по углам свечки и ароматические палочки, прочла заклинания. Дамы закрыли помещение и отправились на кухню лечить нервы коньяком. Лечились до полного умиления, и совсем было сочли свою миссию успешно выполненной, как сама собой открылась запертая на щеколду дверь туалета, а на кухне стало вдруг очень холодно (это летом-то, в Средней Азии). Мигом протрезвевшие подружки отправились ночевать к Люсеньке только что не бегом.
В общем, в квартире у Лариски стало совсем плохо. Упорная Люсенька старалась как могла: и молитвы читала по книжке с ятями, и ароматы меняла, и серебром воду "там" ионизировала... Результат не наступал. А тут и Ларискины дочки вернулись из пионерского лагеря. Лариска ничего им не говорила, да и себя стала уже уже убеждать, что дело в её голове, и начала подыскивать платного психиатра. Но, когда старшая дочка заявила, что сходит в туалет к соседке потому, что "в нашем опять папа засел", бросила эту дурь и стала искать попа. Но ни одного священника в Ларискином окружении не было. Хотела она уже сама за попом в Ташкент ехать, да знающие женщины объяснили, что "батюшки" некрещённых не обслуживают. Дочки стали часто ночевать у подруг и знакомых, что плохо сказывалось на успеваемости. Волей-неволей, пришлось бедной женщине решать проблему самостоятельно.
С оказией была доставлена фляга святой воды аж из самой Москвы. Лариска взяла ту самую мужнину одежду, в которой он приставился, и этим здороенным комом трижды вымыла всю квартиру со святой водой. При этом она такие "заклинания" читала, что притихшие дочери внимали, открывши рты. Никогда с мужем при его жизни не скандалила, а тут высказала бедняге всё, что было не так за без малого двадцать лет идеального брака! И что вы думаете? Когда Лариска сливала последний таз с грязной водой, унитаз лопнул! Вместе с трубой! Потоп, конечно, случился грандиозный. После Лариске даже пришлось оплачивать ремонт соседям с обоих нижних этажей. Но беспокойный дух пропал.
А что же Стас? Он бросил Лариску, и вскоре уехал в Россию. Говорят, он стал священником.

 

 

Попутчики в электричке.

 

 

Spoiler

Я задержался в Туле, но опоздать я не хотел, поэтому вместо привычной маршрутки до юга Москвы я выбрал электричку. Был ноябрьский вечер, причем будничный. И народу в вагоне, на удивление, было мало. Я сел в восьмой вагон, на одну из свободных скамеек, ближе к окну. Лицом в сторону движения. До Москвы из Тулы ехать примерно три с половиной часа, мне до этого приходилось кататься на такой электричке. Я уже не маленький мальчик, поэтому насчёт длинного пути не расстраивался, воткнул наушники и закутавшись в куртку начал дремать. Мерный стук колёс, тёплый свет. Вечеряющая Россия за окном и мягкие мелодии медленно убаюкивали меня. Альбом, что я включил и слушал, состоит из 10 песен, в среднем по четыре минуты. Когда я почувствовал «это» шла восьмая песня. В полудреме я узнал песню и приоткрыл глаза. Свет из тускловато желтого стал белым, как у ламп дневного света. Я не придал этому значения и лишь поёжился холодку, который забирался за шиворот. Я, как и прежде сидел один на своей лавке, попутчиков было немного, и я обратил внимание, что не все из них были со мной с отправления, часть «туляков» что сели со мной куда-то ушла. Новые попутчики, казалось, не придавали необычной пустоте вагона никакого значении. Я поковырялся в плеере и поставил в список воспроизведения следующий альбом. Он в целом длиться минут пятьдесят. Вновь укутавшись и расслабившись, я попытался задремать. Дальше периодические просыпаясь, я замечал, как из вагона в тамбур уходят испуганные «туляки». Несколько раз меня будил шум хлопающих дверей, и я замечал обеспокоенные лица моих «оригинальных» попутчиков, убегающих в соседний вагон. Но музыка играла, куртка грела, и я вновь впадал в сладкую дрёму. Пока на окончании последней песни второго альбома, через полтора часа, после посадки в электричку, я проснулся. Причём, как ни банально, резко. Дремота и зыбкость восприятия исчезли в секунду. Я поёжился, продираемый сильным холодом. За окном темно. Свет, не греющий, а такой же холодный как и сквозняк в вагоне, освещал вагон хорошо. И только теперь, по цыплячьи вытянув шею, я осмотрелся вокруг.

Первое что я заметил: в вагоне ни одного оригинального попутчика, что сели со мной в Туле. Лишь пришлые. Я легко их отличил, потому что туляки были одеты как подобает жителям крупного самодостаточного областного центра. Окружающие попутчики сели явно на промежуточных остановках. И мужчины и женщины были одеты в тёмных цветов одежды, без каких либо лейблов или опознавательных знаков, абсолютно. Второе: все они улыбались. Неестественно, не как обычные люди. Улыбка была странной, не обычной. Ни после хорошей шутки, ни тёплые воспоминания, где то в уме. Нет. Даже не хитрая ухмылка. Создавалось впечатление, будто весь вагон. Я насчитал 11 человек. Будто весь вагон решил улыбаться, без всякой причины. Просто корчит улыбающееся лицо. Я поёжился. Странно. Очень странно, я выключил плеер и несколько минут вглядывался в окно. Глухой лес, хотя периодически на такой оживленной линии должны встречаться селения. Я вглядывался на протяжении десяти минут. Ничего. Лес. Глухой. А когда была последняя остановка? Я не могу вспомнить, когда мы останавливались в последний раз. И уж тем более, когда вошли все те люди, с которыми я сидел в этом вагоне? Белый свет неприятно резал глаза, я вытер выступившие слёзы. Обернулся и понял что сижу не один напротив меня на краю противоположной скамьи сидел парень и улыбался. Всё бы ничего, но смотрел он прямо на меня, прямо мне в глаза. Мне сперва, как скептику показалось, что это очередной сельский бык, которому захотелось попугать городского. Я громко хмыкнул и, расправившись на скамье, вылупился на него в ответ. Но это не сработало, и очень скоро от страха ежился я. Парень не среагировал на меня. Он также, не мигая, улыбался и смотрел. Я хмыкал, грозно морщил брови, подмигивал, но это не работало. Вообще. Он смотрел и улыбался. Я спросил «Что надо?» Парень смотрел на меня. Я поднял голову и заметил, что все, кто был в вагоне стягивались к нам. Ко мне. Толпа попутчиков в тёмном собиралась ближе. Причём их перемещения и не видел. Отвлекаясь на смотрящего в упор парня, я не успевал заметить движения. Вот женщина в очках за три ряда позади меня. А вот за два ряда. А теперь за один. Я испугался, вновь смахнул набежавшие из-за яркого света слёзы. Стряхнув влагу с глаз, я огляделся и вскрикнул. Вокруг нас сидели все тёмные пассажиры. А парень. Парень улыбался сильнее. Я видел его зубы и мне они не понравились. Я дрожал. Это были острые клыки, причём все зубы были клыками. Они составляли идеальный прикус, один клык на один. Вокруг сидели остальные, я, почему то подумал, что они вместе. Что они заодно. Вдруг в дверь впереди, громко свистя в свисток, вошёл контролёр. Попутчики резко обернулись и, как мне показалось, сузили глаза. Контроллёр крикнул «Сюда парень, ты в красной куртке, да вставай уже и беги сюда!» Я, не раздумывая, побежал к нему. Он стоял в тамбуре, придерживая дверь. Свет слепил глаза. Но я почти наощупь добежал до тамбура, оббежав его, я ужаснулся. Вся компания стояла позади скользящих дверей. А парень уже не улыбался. Он зло шевелил челюстью, будто грызя самого себя за зубы. Компания позади него, казалось, жутко злилась, их брови искривились, а губы сжались в ненавистном оскале. Контролёр снова дёрнул меня и втащил в переход между вагонами. Попав туда, мне внезапно поплохело, голова закружилась, а на виски начало давить.

«Всё в порядке, успокойся. На вот, воды выпей» поднимая меня с пола, сказал мой спаситель. Я осмотрелся, я уже был в другом вагоне. Рядом стояло несколько курильщиков, и удивленно смотрели на меня, поднимающегося с пола. Контроллёр вручил мне бутылку воды и велел идти за ним. Я, радуясь спасению, не понятно, отчего шёл по вагонам следом за ним. Обычные люди, кое-где толкучка. Блики деревень и крупных городов за окнами. Тёплый жёлтый свет. Дойдя до головы поезда, мы прошли в небольшую комнату, в которой он мне попытался всё разъяснить.

"Ты сам-то как? А то бывает те, кого успеваем вытащить того, умом трогаются. Нормально, скажи хоть что-то! Вопросы, всегда вопросы. А вот и чай. Я на этой линии уже пять лет, и раз в полгода кого-то затягивает, чаще всего тех, кто засыпает и не обращает внимание на вагон. На всё вокруг. Обычно-то люди сами понимают, что дело другой оборот принимает. Не знаю я парень. Просто так бывает. Я когда пришёл сюда тоже думал, что надо мной подшучивают, а потом сам наткнулся, иду по поезду и вдруг вагон, какой- то не такой. Тогда меня самого чуть не затянуло. А чёрт его знает... Потом вроде получалось спасти таких забытых. Умные то сами в другой вагон уходят, как увидят этих попутчиков. Да не видно когда они появляются, и вагон этот, странная история с ним. Вроде есть, а вроде и нет. Как из ниоткуда. Лишний восьмой. А потом пропадает с такими как ты внутри. В прошлом году не успел. Сидел молодой парень, как ты, за ноутбуком. Работал, что ли? Не заметил, как окружили. Ты то ещё цел оказался. А он на одной скамье с этим, что зубы скалит. Прямо в толпе. Я и крикнуть не успел, как всё исчезло, вместе с парнем и этими людьми. И вагон обычный без этого света, пассажиры, селения за окнами, а не лес. Спрашивай не спрашивай, не знаю что это. Ты главное парень шум не поднимай, нам и без шума хлопот хватает. Сейчас они чаще появляются."

Примерно так звучал полумонолог контроллёра. Я выслушал, но больше ответов не получил, да и сам он немного знал. Выходит, что где-то на путях в поезде вклинивается лишний вагон с попутчиками, причём появляются они не сразу. А медленно, словно из ниоткуда. Постепенно большая часть людей со страхом сбегает в соседние, пока в вагоне не остаётся попутчики и жертва, а затем щёлк и нет вагона. Вместе с жертвой. Я был напуган, но прошло время, позже я начал искать ответ на этот вопрос. В свободные дни я регулярно в одно и тоже время начал ездить на электричке по этому пути, туда и обратно. А позже когда зародились первые подозрения, в любое время. На всех рейсах.

А теперь читай внимательно: Никогда не спи в электричках. Никогда не отвлекайся ни на что. И если свет стал бледно белым, если за окнами густой лес, беги из вагона. Уходи, если рядом с тобой сел улыбающийся незнакомец. Уходи туда, где люди. Они делаю так каждый раз. Каждый раз. Контролер ошибается. Такое случается каждый рейс. Иногда они остаются ни с чем. Но они выходят на охоту всегда. Всегда. Когда-нибудь, ты почувствуешь неладное, взглянув на сидящую рядом с тобой странно улыбающуюся женщину. Прошу тебя, убегая из вагона, захвати с собой тех, кто не замечает, спаси их.

Я встречаюсь с ними почти всегда. Иногда я под предлогом вывожу кого-нибудь, иногда мне приходится силой вытаскивать тех, кто не видит происходящего, иногда я не успеваю. Но я устал, я пробовал предпринять что-то, но ничего не работает. Если стрелять в них всё мигает, а вагон становится обычным. Очень сложно объяснить, почему ты стоишь в тамбуре с дымящимся пистолетом в руке. Молитвы не работают, святая вода тоже. Я устал кататься туда-сюда, стараясь понять что это. Пропавшие люди, их просто не находят нигде. Я пробовал фотографировать вагон, но на фото он обычный, я пробовал заговорить с ними, но они лишь улыбаются. Я пробовал ждать, следить за ними, но сладкая дремота, несмотря на литры кофе, чуть не убила меня. Я снова оказался в ситуации подобной первому разу. Но в этот раз я сам успел сбежать. Прежде чем они появились поближе. Я не могу продолжать. У меня есть работа, должна быть личная жизнь, а я трачу свободное время, катаясь из Тулы в Москву и обратно. Я перерыл всю историю и вагонов, и линии, и мест, и пассажиров, ничего! Пусто. Ни намёка. Я просто не знаю, что это, кто они. И я сдаюсь, я пишу это чтобы ты. Конкретно ты, смог что-то сделать. Я устал. Не знаю, происходит ли это на других линиях. Но, но самое страшное, что недавно, их стало больше, у одной из попутчиц я увидел на руках годовалого ребёнка. Он ещё только учится улыбаться.

 

 

Девушка.

 

 

Spoiler

Эта история началась больше трех недель назад и до сих пор не закончилась. У меня не так уж много знакомых, а друзей и вовсе нет, кроме одного — мы дружим еще со школы. После окончания школы наши пути разошлись, но мы до сих пор встречаемся раз в месяц, чтобы выпить пива и пообщаться, обсудить последние новости.
И вот, около месяца назад, мы в очередной раз встретились в баре. За кружкой пива друг рассказал мне, что познакомился с удивительной девушкой. У друга и раньше никогда не было проблем с противоположным полом (в отличие от меня), но таким восхищенным я его раньше не видел.

— Понимаешь, у меня такого раньше никогда не было, — рассказывал он мне. — Это судьба!

Я успокаивал его с долей скепсиса — мол, погоди, влюбленность пройдет, и взглянешь на нее другими глазами.

Прошло некоторое время, и четыре дня назад вечером мой друг завалился ко мне домой, попросив распечатать ему пару фотографий. На них были изображены он и та самая девушка — блондинка и действительно красавица — в обнимку где-то в парке. Он скопировал изображения мне на компьютер, я распечатал их и друг убежал к себе.

Я программист и в данный момент работаю над новой системой распознавания изображений. Уже сейчас написанная мной программа умеет выделять на изображениях лица людей и характерные признаки этих лиц (форма носа, ушей, родинки и прочее), потом сравнивать их с другими, хранящимися в базе изображений, и находить сходства и различия. От нечего делать тем вечером я засунул их фотографии в свою программу.

Через тридцать секунд я удивленно наблюдал за результатом. Программа успешно выделила на всех фотографиях только одно лицо — лицо моего друга. Лицо его девушки определить не удалось. Я не придал этому значение — подобные алгоритмы никогда не гарантируют стопроцентной уверенности. Вместо того, чтобы обеспокоиться, я углубился в поиск и исправление ошибок в моей программе.

Но три дня спустя ситуация была ровно такой же. На всех остальных фотографиях программа успешно выделяла лица людей, а на этих — только моего друга. В отчаянии я принялся «прогонять» ее по шагам.

Я корпел над одной из фотографий уже несколько часов, разбирая ее попиксельно, когда заметил, что цвета пикселей с фотографии не совпадают с тем, что я вижу. Цвета, которые программа забирала из изображения — на 80% это были красный и черный — не были похожи на те, которые располагались там — ведь там было лицо этой девушки, она блондинка с зелеными глазами — там просто негде было разместить такое количество черных и красных пикселей.

Я скопировал часть изображения, соответствующую ее лицу, в другой файл. Открыв его, я увидел то, чего и следовало ожидать — улыбчивое лицо девушки. Но я уже знал, что что-то не так. Волосы на затылке шевелились уже второй час, когда я решил выделить только часть ее лица и перенести ее в отдельный файл, инвертировав цвета. Я выделил ее глаз, скопировал координаты в программу и запустил ее.

Открыв файл и увеличив изображение, я едва не упал со стула. Полностью черный глаз с вертикальным, ярко-красным зрачком, окруженный бледно-красной кожей — вот что я увидел на экране. Собрав всю свою волю в кулак, я продолжил восстанавливать исходное изображение по частям.

Когда я присоединил к имеющейся части вторую, с приплюснутым нечеловеческим носом, и посмотрел на получившийся результат, я увидел обычный человеческий глаз и нос. Опытным путем я выяснил, что только очень малая часть изображения показывает мне то, что есть на самом деле, когда накапливается «критическая масса» ее истинной внешности — эта тварь мимикрирует под человека.

На часах было уже три часа ночи, но я, тем не менее, бросился к телефону. Друг ответил через десяток-другой гудков.

— Алло? — его голос был сонным.

— Она с тобой? — спросил его я.

— Кто? Ты что, пьяный?

— Твоя. Девушка. С тобой? — я старался не выдавать голосом свое волнение.

— Да, она рядом, и ты ее разбудил. Чего хотел?

— Она не та, кем кажется. Беги оттуда.

— Ты рехнулся? Иди проспись, — ответил он и положил трубку.

Я пытался перезвонить ему, но телефон оказался вне зоны доступа — выключен, видимо.

На следующий день я узнал плохие новости. Моего друга с утра нашли с разорванным горлом на собственной кровати...

Люди, которые окружают нас с тобой, могут оказаться вовсе не людьми. Будьте осторожны — возможно, вы каждый день общаетесь с одним из них.

 

 

Манекен и попугай.

 

 

Spoiler

В последнее время всё чаще и чаще начинаю прислушиваться к различным рассказам и историям родственников и друзей, связанным с мистикой или необъяснимыми явлениями. Вот одна из них.

Семья из трех человек, окраина Москвы, панельная девятиэтажка с лоджией. Проживали они на 7-м этаже в двухкомнатной квартире. Галина — швея, Игорь — музейный работник, дочь Мариша пяти лет от роду ходила в садик и часто гуляла по вечерам с мамой на детской площадке во дворе.

Ничего необычного в семье не происходило, разве что сестра отца семейства после переезда попросила приютить на некоторое время их попугая породы «ожереловый» до окончания ремонта в новой квартире. Яша, как звали нового питомца, был стар и очень сообразителен. Самостоятельно гулял по дому, спать залезал в огромную клетку, питался скромно и знал порядка 40 слов и фраз вроде «Хочешь кушать — жарь котлеты», «Истина где-то рядом», «Яша хороший», «Хочу в Крым», «Чужие на пороге», «Птица в доме — кошке смерть!», «Не тронь руками, откушу уши» и много еще других забавных выражений. С пятилетним ребенком у птицы и вовсе сложились очень теплые, можно даже сказать, трепетные отношения: Яша что-то нежно курлыкал девочке по вечерам, позволял себя гладить, трогать за хвост и при включенном на полную громкость радио выплясывал, как профессиональный танцор, прямо на спинке детской кроватки. В общем, семья приняла Яшу, как родного, и на референдуме за ужином признала его почетным членом их скромной ячейки общества.

Идиллия закончилась после того, как отец принес с работы огромного пластикового манекена, пояснив, что в музее проводилась выставка, на которой были представлены костюмы различных народов мира, и по ее окончании именно этот экспонат оказался не совсем исправен, и его решили утилизировать. Вспомнив, что жена часто сетовала на отсутствие модели для шитья, заботливый супруг попросил отдать манекена ему. Так в их двухкомнатной квартире появилась огромная кукла с разрисованным в стиле японского самурая лицом, но при этом голая, так как костюм, конечно же, в музее не отдали. «Япошка», как назвала куклу девочка, жил на застекленной лоджии, прилегающей к детской. Яша принял самурая холодно, лишь скептически бросил взгляд в его сторону.

Как я уже упоминала ранее, мать девочки занималась кройкой и шитьем, и вот настал день, когда ей, наконец, потребовалась модель. Зайдя вечером в детскую, Галина на мгновение застыла, охваченная суеверным ужасом. Из окна прямо на неё смотрело суровое, искаженное ненавистью, бледное лицо — оно как будто всматривалось в уютную комнату, где мирно играла её дочь. Из ступора Галину вывел голос Маришы: «Мамочка, не бойся! Япошка добрый!».

Через несколько дней история повторилась, но теперь уже это выглядело поистине странно, так как Галя точно помнила, что оставила манекена в углу лоджии головой к уличному окну. Каким образом лицо куклы вновь было обращено к окну детской, оставалось загадкой, ведь для этого кукле потребовалось бы самостоятельно развернуть корпус на 180 градусов. Япошку вновь развернули к улице и прикрыли голову со страшным лицом тазом для стирки белья.

Ночью Игоря разбудил грохот, доносящийся из детской и сопровождающийся плачем дочери и криком Яши. Бросившись на шум, он увидел такую картину: Марина сидела на кровати, закрыв лицо руками, и плакала, таз, которым накрыли манекена, валялся на полу лоджии, а голова куклы вновь всматривалась в окно детской. Но больше всех родителей напугал попугай, который вылез из клетки и дурным голосом орал: «Чужие! Чужие! Чужие на пороге!».

На следующий день собрали семейный совет. Девочка отказалась что-либо объяснять, сказав, что проснулась от ужасного грохота. Попугай, напротив, весь день без перерыва повторял и повторял как заведенный одну и ту же фразу: «Чужие! Чужие!», отказывался принимать пищу и выходить из клетки. В конце концов, родители решили, что дочь, вероятнее всего, сама вышла на лоджию и уронила таз, а попугай перепугался на старости лет и теперь переживает стресс. Марине прочитали нотацию и строго-настрого запретили одной выходить на лоджию и трогать манекена.

Через пару дней девочка попросила папу увезти страшную куклу из дома, так как Яша и она боятся манекена, он ходит по ночам по лоджии и стучит пластиковым пальцев в окно детской, и приходится держать шторы задернутыми, чтобы не видеть бледное перекошенное лицо. Видя, как взволнована девочка, отец принял решение утром увезти куклу обратно в музей. Марину уложили спать, но уже через несколько часов родители вновь побежали в детскую на шум и крики ребенка. На этот раз картина выглядела совсем уж дико: балконная дверь распахнута, Мариша стоит на кровати, обхватив руками подушку, как щит, а на полу лежит манекен, на голове которого попугай ожесточенно бьет клювом разрисованное лицо.

Выяснить, что именно произошло в комнате, так никто и не смог, ребенка успокоили и отвели спать к родителям, попугая еле-еле оттащили от куклы и посадили в клетку, где он еще долго орал и пытался выбраться, орудуя клювом. Манекена Игорь той же ночью вынес на помойку, так как лицо и голова куклы были изуродованы птицей до неузнаваемости.

Покой вернулся в семью только через некоторое время. Страх забылся, Марина снова переехала спать в детскую, а Яшу выпустили из клетки. Отношения девочки и попугая стали еще теплее — теперь птица спала исключительно на спинке детской кроватки, как на страже, не покидая пост до самого утра. А когда сестра Игоря вернулась после окончания ремонта за питомцем, Марина устроила настоящий скандал, забаррикадировалась в детской с попугаем и сказала, что не отдаст Яшу или сама уйдет вслед за ним жить к тетке. В итоге птицу оставили девочке, а сестре Игорь пообещал компенсировать утрату, оплатив летний отпуск.

 

 

Дом, в котором ты живёшь.

 

 

Уголок параноика.

Spoiler

Ты хорошо знаешь дом, в котором живёшь? Часто ли ты встречаешься с соседями? Не замечал ли ты такого, что двери некоторых квартир никогда не открываются? Что из них не выходят и в них не входят люди? Не замечал ли ты в своём доме окон, которые всегда темны по ночам? Ведь, быть может, ты живёшь себе спокойно, а за стеной, у которой стоит твой уютный диван — именно такая квартира. Что там, за стеной?

Что чувствуют люди, когда милиция вскрывает дверь соседской квартиры, которая не открывалась уже очень давно — и спустя какое-то время оттуда выносят длинный мешок или накрытые плотной тканью носилки?.. Бывает, что мумии умерших хозяев лежат в квартирах годами. И ладно, если это труп старушки или пенсионера-алкоголика. Но частенько находят останки совсем молодых людей. Таких же, как ты.

Ты живёшь один? Ты не знаешь, кто живёт по соседству — и живёт ли там кто-то вообще? Ты можешь говорить, что тебе всё равно, что там, за стеной. Но помни — так же «всё равно» и твоим соседям.

Что порой происходит с людьми в их уютных убежищах? Обычно этого никто не хочет знать. Потому что правда может быть слишком страшной...

 

 

Глаза.

 

 

Spoiler

Не люблю долго ездить на транспорте после тяжёлого дня. Очень клонит в сон. И сейчас автобус мерно ехал по пустой дороге в сгущающейся темноте. За окном мелькали деревья, дом, одинокие машины и редкие люди на остановках, стремящиеся рабочего дня домой.


Я прислонилась лбом к окну и сразу ощутила лёгкую вибрацию стекла. Это немного отрезвило. Подавив сильное желание широко зевнуть, я посмотрела на людей в автобусе. И почувствовала, как леденящий страх прошёлся по спине. Дышать стало тяжело, я снова устремила взгляд в окно.


На другой стороне автобуса сидел человек без глаз. Точнее, они у него были, но полностью чёрные, с тёмным ореолом, словно чёрный туман, скопившийся в глазнице. Глаза эти были безжизненными и безумно пугающими. Они не блестели от света фонарей за окном или ламп в автобусе, словно вакуум, засасывающий свет. Потому на первый взгляд и казалось, что глаз нет.


Этот человек обречён на смерть. Я уже не удивляюсь, когда порой вижу людей с такими глазами Я просто пугаюсь. Ведь это не только внешне страшно… но ещё и знание того, что смотришь в глаза человека, который в скором времени умрёт, вселяет ещё больший ужас.


Я осторожно покосилась на человека и с огорчением увидела, что это молодой парень. Возможно, мой ровесник. Он сидел в наушниках время от времени, пританцовывая ногой в такт музыке. Парень повернул голову в мою сторону, и я быстро снова уткнулась в окно. Это безумно страшно – встретиться со взглядом такого человека. Видеть, как душа готова покинуть тело через эти черные тоннели… Все говорят, что глаза – зеркало души. Но мало кто знает, что они ещё и её ворота.


Я с давних пор вижу умирающих людей. Когда я в первый раз заметила в себе такую способность, я думала, что умру от страха. Я просто не поняла, почему у человека, переходившего дорогу, были такие глаза. Был такой же зимний вечер, я убедила себя, что это всего лишь тень у этой женщины. И тут на моих глазах её сбила машина. Я долго приходила в себя после этого случая. А потом стала замечать, что вижу такие глаза и дальше.


Люди, которые в скором времени умирают, носят такое страшное клеймо. Я уже не знаю, что страшнее – участь этих людей или то, что вижу их незавидную судьбу. Но в основном это были пожилые люди, прожившие свой срок. Тогда почему у этого молодого человека такие страшные глаза?


Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. И посмотрела в глаза своему отражению. Мне захотелось закричать, но крик застрял в горле. Я почувствовала, как от ужаса у меня спёрло дыхание. У моего отражения были чёрные глаза. И это была не тень – клубящийся мрак в глазницах красноречиво подтверждал это.


Я в панике обернулась, начиная всматриваться в пассажиров автобуса. И страх стал только сильнее. Ни у кого из людей не было нормальных глаз. Только черные тоннели в шевелящейся тьме. Дышать стало почти невозможно, сердце ощутимо билось о рёбра с большой скоростью.


Что же это? В чём дело?


Я порывисто встала с сидения, направляясь к дверям. Безумно-сильное желание выйти из автобуса, полного практически мёртвых людей, не давало покоя. До следующей остановки было не долго. Я отказывалась верить в то, что тоже была обречена.


Почему?


Внезапно раздался чей-то крик. Я мигом оглянулась назад, увидев, как одна женщина указывает в лобовое стекло. Хватило всего мгновения, чтобы я посмотрела туда. И поняла, от чего мы все обречены. Перед тем, как грузовик, заскользивший по обледенелой дороге навстречу нашему автобусу, с жутким шумом, в котором смешался дикий скрежет металла, звон бьющегося стекла, человеческие крики, врезался в наш автобус, я со странной обречённостью подумала о том, что ненавижу эту способность. Знать, когда кто-то умрёт…

 

 

Как тут тесно!

 

 

Spoiler

Многие твёрдо верят в фразу «мой дом- моя крепость». Но чем уютнее и надёжнее эта крепость, тем сильнее шок, когда в ней происходит что-то за гранью разума.
Вера, женщина лет пятидесяти, разведена с мужем, детей от брака нет. В период с 1996 по 2001 жила в деревне Ногинского района (помимо обычных домиков, в этой деревне стоят две блочных пятиэтажки). Жила себе, жила, всегда была своей в любой компании, но вдруг неожиданно переехала. Соседи и друзья удивились- как так, Вера даже не попрощалась толком, очень на неё это не похоже. Ну, вскоре её практически забыли. Забыла и я её, тогда ещё малолетка, приезжавшая к бабушке на каникулы.

Но вот, буквально полгода назад, на другом конце города увидела знакомое добродушное лицо и не удержавшись подошла к старой знакомой. После тёплых приветствий Вера пригласила к себе в гости, в маленький ухоженный домик. Уже обсудив все насущные проблемы, перешли к событиям прошлых лет. Естественно, я поинтересовалась столь скорым и непонятным отъездом соседки. Она промямлила что-то насчёт кварплаты и плохих условий. Но не успела я утолить своё любопытство таким скучным, но повседневным ответом, как Вера выдала что-то несуразное:
- Вот знаешь что хорошего в этом доме? Нет труб и канализации.
- Странный повод радоваться, для многих это серьёзный недостаток.
- Для многих, но не для меня. Больше мне таких удобство не надо.

Дальнейшее с её слов.

«Приехала я в спокойное место, людей немного, все друг у друга на ладони. Купила на четвертом этаже квартиру, небольшая и светлая, живи да радуйся. Радовалась год, радовалась два, три, четыре. И вот на пятом году это началось…

Я вообще шумная, хожу громко, ничего странного в квартире не замечала, пока во время мытья посуды не услышала детский шепот. Дома кроме меня никого, обернулась на телевизор, радио- всё выключено. Пожала плечами и продолжила мыть тарелки. Опять какой-то голос и он отчетливо идёт из стока раковины. Выключила воду, наклонила голову и прислушалась. Вначале было лишь непонятное бормотание, как будто ребенок с осипшим голосом что-то сказать пытается. И звук этот медленно, но верно приближается. Подумала на соседей снизу, но только отвернулась от раковины, как голос сразу набрал силу и четко произнёс «Как здесь тесно. Как здесь темно, не смогу пройти дальше.» У меня душа в пятки ушла, версия с соседями рухнула в секунду. Голос замолчал, причём такое ощущение, что застыл буквально под раковиной. Дрожащими руками сняла сетку со стока и заглянула в трубу. Ничего нет, вот только возникло ощущение, будто на меня пристально смотрят. Наскоро домыла посуду и ушла на улицу.

С неделю ничего не происходило, полностью успокоилась, пока не проснулась ночью. Лежу и понимаю, что с кухни (двери я не закрывала, при жаре хоть какая-то вентиляция в квартире) слышится то самое бормотание и тихое постукивание, будто чем-то по дну раковины стучат. Ногтём например. У меня от ужаса ноги отнялись, буквально доползла до двери и захлопнула. Прислушиваться к звукам из кухни не было ни малейшего желания, в голове только одна мысль билась как пульс «Не хочу, уберите, умоляю!..» Остаток ночи на балконе пробыла, почти не моргая смотрела на дверь- если ручка хоть чуток дёрнется, то сразу к соседям на балкон перелезу, уже не страшно ненормальной выглядеть, вот ЭТО на кухне много страшнее. К счастью больше ничего ночью не происходило.

На следующий день пошла на разведку к старожилам, узнать про странные вещи в доме и во всей деревне. Из всего сказанного только один вариант более-менее подошел: сатанист- самоучка, живущий через подъезд. Он якобы призывал всякую нечисть, пока не просыхающие и напуганные мужики не надавали ему по ушам. Но вот чувствую- не тот это случай.

Время лечит, через месяц всё казалось дурным сном, до того момента, когда я кинула в эту злополучную раковину кусок замороженного мяса. Ушла на час, вернулась готовить себе обед. Кусок мяса подозрительно уменьшился, но это не обеспокоило, а возмутило (опять воды накачали). Раздраженная попыталась взять его, но часть мяса в стоке застряла (куда только сеточка делась…) Дёргаю раз- плотно сидит, дёрнула второй, сильнее, вылетел кусок. Обкусанный снизу. А следом всхлип и глухой крик «Отдай!». И треск трубы, будто что-то наверх рвётся. Это было последней каплей, кинулась вон, собрала все нужные вещи, документы и бегом на автобус, к сестре. Отсюда уже нашла покупателей, продала квартиру, а у самой кошки на душе- нужно было сказать им! Да вот кто поверит, скажут, что напилась и привиделось.

Уже больше пяти лет прошло, а я всё гадаю. Что это могло быть? Что же такое мается в темноте и так жаждет сырой плоти?...»

Тайна затопленной колокольни.

Spoiler

История о большом колоколе, который, якобы, лежит в затопленном подвале колокольни. Вроде бы дело было так. Все строения в зоне затопления должны были быть либо разрушены, либо перенесены в незатопляемое место. Перенести каменный собор невозможно, и его, как и все каменные строения, начали рушить. Однако, один из энтузиастов-архитекторов (к сожалению, не могу вспомнить его фамилию) встал грудью на пути ломателей, даже в Москву ездил, но уговорил оставить колокольню собора как маяк, ведь Волга в этом месте делает крутой поворот, почти под острым углом. Есть, правда, версия, что колокольню не взорвали потому, что просто не успели до весеннего паводка, но она не выдерживает никакой критики, ведь снос контролировал всемогущий НКВД - не взорвали в этом году, взорвали бы в следующем. Так же несостоятельна версия о нехватке взрывчатки, по той же самой причине.

Другое дело - колокол, который висел на самом верхнем ярусе колокольни. Его нужно было снять. Все мы видели кадры кинохроники, где колокол выталкивают сквозь арочный проём какой-то колокольни, и он падает, разбиваясь о землю. Так же должно было произойти и в Калязине. Колокол сняли с подвеса и опустили на брёвна, уложенные в проём арки. И тут оказалось, что колокол просто не проходит в этот проём, не то выше, не то шире его. Поскольку уже имелось высочайшее указание не взрывать колокольню, ярус не стали сносить, а растёсывать арочный проём долго (а весенний паводок уже не за горами), надо было опустить колокол ярусом ниже, где проём шире. При опускании временный подвес не выдержал, и колокол рухнул на подготовленные ниже лаги. Многотонная (501 пуд) махина легко проломила их, как и все перекрытия нижних ярусов. Так получилось, что колокол падал ровно и не стремительно, задерживаясь на каждом перекрытии, и, в конце концов, стал на свод подвала колокольни, который подумал-подумал, да и проломился тоже. Из открытых створок ворот нижнего яруса вынесло клубы кирпичной пыли, какие-то бумажки, щепки, раздался гул, дрогнула земля. В результате колокол оказался в глубоком подвале.
Понятно, что к такому повороту событий товарищи оказались не готовы. Всё было подготовлено к тому, чтобы опускать колокол, а не поднимать его. Было понятно, что до паводка просто не управиться, и на колокол просто махнули рукой. К началу лета, когда паводок спал, оказалось, что подвал залит водой. И на колокол снова махнули рукой, теперь уже надолго (казалось бы - навсегда, но - нет).

Война


К началу войны уровень водохранилища достиг проектной отметки, и колокольня оказалась отдалена от берега на добрых 200 метров. Основание колокольни ушло под семиметровый слой воды, почти полтора яруса. Белоснежная игла посреди голубых волн, это красиво, но местные жители не радовались, для них, тех, кто остался жить в Калязине, а не переехал в другой город, колокольня стала символом убийства города. И они её не жаловали. Кроме, разумеется, вездесущих мальчишек, которые с открытием купального сезона немедленно поплыли на колокольню. Именно они принесли первый слух о том, что колокол, лежащий в затопленном подвале колокольни, гудит. "Сказки это, - говорили взрослые, - Этого не может быть". Однако, может. В ясную лунную ночь, в начале июня 1941-го года, колокол ударил в первый раз. На следующую ночь город уже не спал. Колокол начал бить. Не часто, раз в несколько минут, но зато до самого утра.
Старики сказали, что это набат, что - к войне. И в ночь на 22 июня колокол уже бил всю ночь часто и сильно. Низкий гул разносился водами на многие километры, набат слышали во всех прибрежных деревнях, даже некоторые кашинцы (от Калязина до Кашина по прямой около 20 км) говорили, что слышали его. Известие о начале войны все восприняли уже как ожидаемое событие...
После июня колокол затих вроде, а в начале зимы, прямо из подо льда, снова раздался набат... Это было аккурат перед началом контрнаступления под Москвой. Заметили калязинцы, что колокол начинает бить перед началом больших сражений, перед Сталинградской битвой, перед Курской. В конце апреля 45-го звонил долго, предвещая битву за Берлин.

Предупреждение


Долгое время было загадкой, с чего это он бил в ночь на 6-е августа и 9-е в 45-м году, пока не было объявлено об атомных бомбардировках японских городов. Но именно после августовского набата местное партийное руководство предприняло первые шаги по решению вопроса о том, как надо реагировать на такие "предупреждения". Было написано секретное письмо в тверской обком партии. Реакции долго не было, однако летом 46-го года из полусекретной конторы ЭПРОН (экспедиция подводных работ особого назначения) пришёл водолазный бот. Причалив непосредственно к колокольне, с него спустились в воду два водолаза. Одному из них удалось просунуть руку под колокол, нащупать его язык и прикрепить проволокой, исключив, таким образом, возможность боя. И колокол затих... ненадолго.

Надежда


Особой надежды на то, что колокол умолк навсегда, у местных жителей и не было. Но старики считали, что скоро проблема решится сама собой. Что колокольня просто разрушится весенними ледоходами, как разрушили они всего за пять лет несколько храмов на Рыбинском море. Здесь, у Калязина, водохранилище поменьше, и ветра не такие, но шум ледохода по весне, когда полуметровой толщины льдины с оглушительным треском разламываются об остов колокольни, казалось, полностью подтверждают такие предположения. Однако шли годы, но колокольня стояла как ни в чём не бывало.

Землетрясение


В следующий раз колокол зазвонил промозглым октябрьским (пятого октября) вечером 1948-го года, ещё засветло. Такого прежде не было, чтобы он бил при свете дня. В это время года, да ещё в такую погоду, жизнь в городе затихает рано, и набатный звон слышал весь город. По Калязину прокатилась паника - завтра, мол, начнётся атомная война. Но колокол предвестил совсем другое событие: шестого октября в 4:14 по Москве, или в 1:14 по местному времени, разрушительное землетрясение стёрло с лица земли город Ашхабад.

Пятеро


Второй раз эпроновцы появились у колокольни летом 1950-го года. Настроены они были куда более решительно. У колокольни бросила якорь большая баржа, к ней самой пришвартовалось два водолазных бота. На одном из ботов была группа учёных, специализировавшихся на, как теперь говорят, аномальных явлениях. Прежде обеззвучивания колокола, было решено провести исследования. Водолазы сделали несколько погружений, провели обмеры колокола и подвала. Однако, на третий день все работы были спешно свёрнуты, а вся команда, не поставив в известность местную власть, быстро покинула место работ и убыла восвояси. Дело в том, что из пятнадцати членов экспедиции сразу пятеро оказались недееспособны. У двух водолазов из четырёх случилась кессонная болезнь (а декомпрессионной камеры на боте де было, ведь ожидались работы на малой глубине, до 12 метров). Моторист одного из ботов свалился от инсульта, капитан того же бота слёг от сильнейшего расстройства пищеварения, а у капитана баржи обнаружилась... тропическая лихорадка. Один человек из состава научной группы был ещё и врачом, потому все выжили и даже быстро поправились, стоило только отойти, удалиться от колокольни на приличное расстояние. И больше никаких попыток исследовать колокол не предпринималось. А он продолжал изредка звонить. Обычно его редкие удары предвещали несчастья. Но некоторые говорили, что можно проплыть на лодке под сводом арки колокольни и прислушаться. Если он не стукнет тихонько, значит, будешь жить ещё долго. А если стукнет... И некоторые смельчаки испытывали судьбу, приезжали в Калязин, брали лодку на время, и отправлялись к колокольне.

Новые предупреждения


В период до конца 70-х колокол ещё несколько раз предвещал большие и малые трагедии, но всё чаще местные, локальные. Люди в основном перестали так остро реагировать на подводный звон, колокол звонил редко и по разу-два. Всё изменилось летом 1979-го года. В начале июля, в предрассветной тьме колокол выдал длинную серию глухих ударов и снова затих. И вдруг в середине зимы, из-подо льда снова раздались глухие удары. Люди рассказывали, что било с такой силой, что дрожь бежала по льду. В тот год зима была малоснежная и лёд был практически чистым. От ударов и последующего гула на поверхности льда редкие снежинки собирались в сложные загадочные рисунки. Некоторые даже утверждали. что видели непонятные слова похожие на арабскую вязь. В тогдашнюю эпоху застоя и относительного благополучия войны никто не ждал. Но она случилась: в ночь с 27 на 28 декабря колонны советской армии пересекли границу Афганистана, положив начало десятилетней войне, унесшей тысячи и тысячи жизней.

Колокольня на островке


Не считаться с таким проявлением колокола было уже нельзя. Местное руководство доложило в Тверь о творящемся, о настроениях среди жителей. Областному начальству в преддверии больших забот по призыву, грядущей Олимпиаде и планировавшемся тогда переезде столицы РСФСР из Москвы в Тверь, для полного удовольствия не хватало только смуты от мистического колокола полузатопленной колокольни. Были выделены деньги, определён подрядчик, проведена проектно-сметная работа, и к открытию навигации к колокольне прибыл земснаряд. С одной стороны он проводил работы по очистке и углублению фарватера, с другой - намыл вокруг колокольни приличных размеров мель. На эту-то мель и выложили позднее целую баржу щебня и бутового камня. С тех пор колокольня стоит на островке, пряча под землёй треть своей высоты. Официальная версия обваловки - защита памятника истории и архитектуры от разрушения волнами и льдом. Но мы-то теперь знаем истинную причину.
Вот уже почти тридцать лет никто не слышал колокола, и всё реже можно услышать о нём. Калязинцы и раньше не слишком любили говорить на эту тему, а теперь, когда многих из тех, кто слышал звук из-под воды, уже нет в живых, вопрос о нём вообще может озадачить местного жителя...


Колокольня среди воды - это красиво и грустно. Ведь когда-то здесь были улицы и площади, кипела жизнь. Калязин распался. Расширившееся в результате строительства Угличской ГЭС устье реки Жабни оторвало от основной части города заречную Свистуху, еле видную вдали. Третья часть Калязина - та, что окружала древний монастырь, исчезла под водой.

Изменено: Кошара, 04 Январь 2013 - 01:07

[Кошара]

Привет всем.

Мы будем ждать.

Spoiler

Вам, должно быть, доводилось слышать, что купаться после Ильина дня — грех. Слышали вы, конечно, и научные объяснения — мол, ночи становятся холоднее, и вода не успевает прогреваться. Тёмные ночи и холодная вода. Именно так всё и есть. Но едва ли вы знаете истинный источник происхождения этого поверья. А вот я знаю. Просто в августе наступает их время.

Сначала они совсем слабые, сонные, и всё, что они могут — прикасаться к тебе узкими ледяными ладонями в воде, да щекотать жёсткими запутанными прядями волос, похожих на старые водоросли. Они не выносят света и ненавидят тепло. Вы никогда не встретите их в прозрачной воде, не увидите ни в мелких речных заводях, хорошо прогреваемых солнцем, ни в быстрых звонких ручьях, скачущих по камням. Они любят маленькие лесные озёра, тёмные, торфяные, питаемые холодными ключами, те самые, про которые рассказывают, что у них двойное дно, и что каждый год в них тонет несколько человек — и даже тел потом не находят, тела так и остаются там, на глубине, под зыбким слоем ила и корней. Ещё они любят сонные речные плёсы, глубокие омуты с почти неподвижной мутной водой. Некоторые называют их речным народцем, я могла бы сказать«русалки». Моя сестра зовёт их плаченками. Она говорит, что может слышать их голоса даже зимой, сквозь надёжный ледяной панцирь.

По-настоящему опасными они становятся после осеннего равноденствия, тогда они поднимаются к самой поверхности. В ясный день можно их не бояться, но как только начинают сгущаться быстрые осенние сумерки, а от воды подымается туман, они начинают петь. Их тонкие рыдающие голоса похожи на липкие нити сентябрьской паутины — да-да, именно паутина. Сестра так и говорит — «песня-паутинка» — и смеётся, страшно, чуждо, невесело. Или начинает кружиться по комнате, неловко взмахивая руками, словно пытаясь поймать что-то невидимое в воздухе. Потом, позже, она замирает, уставившись в одну точку. Мать приносит таблетки, и она послушно проглатывает их и долго, очень долго сидит, раскачиваясь, беззвучно шевеля губами. Но я знаю, что она говорит. Только я знаю.

Ей тогда было восемь лет. Мне — тринадцать. Кажется, были каникулы, а может быть, просто выходные — уже не помню. Осень выдалась на удивление мягкая, и мы приехали на дачу под Лосево за грибами — в последний раз перед заморозками. Крепкие осенние опята на толстых ножках, пушистые волнушки, едко пахнущие горьким млечным соком чёрные грузди… До нашего любимого места надо было идти километра четыре: сначала вдоль бетонки, потом по лесным тропинкам до реки с медлительным течением и непрозрачной коричневой, почти чёрной водой, по какой-то иронии называвшейся Светлой. Берега её заросли густым ельником, ближе к воде сменявшемся молодыми берёзами и осинками — их круглые листья почти все уже облетели и теперь лежали на земле грязно-жёлтым в мелкую чёрную крапинку ковром, чем-то похожим на тот, что висел в нашей с сестрой спальне, только на том, приглядевшись, ещё можно было угадать вытертое изображение: несколько оленей и оранжево-красная полоса у горизонта — то ли осенний лес, то ли пожар, то ли закат. Сразу за осинником начинался крутой глинистый спуск. Река в этом месте резко изгибалась, словно вдруг решила вернуться вспять.

В то утро дед — он тогда ещё был жив — поднял нас до рассвета. Было холодно, на ветвях повисали тяжёлые капли, а снизу, от излучины, тянулись волглые белёсые пряди тумана. Мы разбрелись довольно далеко, изредка перекрикиваясь, мне ужасно хотелось спать, и я не сразу поняла, что слишком давно не слышу голоса сестры…

Она лежала на берегу, по пояс в воде. Мокрые волосы облепили лицо, такое бледное, что казалось восковым, глаза широко открыты, и только зрачки пульсировали, расширяясь и сужаясь. Откуда-то появилось много людей, мне что-то говорили — я не помню. Потому что я слышала: они звали. Они не хотели отпускать. «Мы будем ждать», — говорили они.

Мы будем ждать.

Мы будем ждать.

Мы будем ждать.

Музыка океана.

Spoiler

За последние несколько лет я заметил, что в нашем городе стали часто пропадать люди. Раньше я практически не замечал объявлений о розыске, но теперь их нельзя было не заметить. На каждой доске объявлений висело по несколько листовок с фотографией человека и ярко-красной подписью «Пропал человек!». Ещё несколько месяцев назад эти объявления не вызывали у меня никаких чувств — ну, может быть, небольшое сочувствие, — но теперь страх и скорбь овладевают мной при виде этих листовок. Я знаю причину всех этих пропаж и, к моей великой скорби, я знаю, что никто из этих людей уже никогда не вернётся назад.

Сейчас, возвращаясь в своей памяти на несколько месяцев назад, я начинаю видеть связь между, казалось бы, несвязанными событиями. Началось это всё со странного поведения некоторых людей. Часто я стал замечать, что люди стали напевать какую-то мелодию с весёлым выражением на своих лицах. Конечно, в этом, на первый взгляд, ничего особо странного нет — людям весело, они счастливы, вот и ходят, припеваючи. Но тут надо указать на два важных факта: во-первых, со счастливыми лицами в нашем городе мало кто ходит. В нашем проклятом городе обычно царит унылая атмосфера — солнце появляется раз в году, дожди бывают по несколько раз на неделю, да ещё к тому же город стоит на берегу залива, что впадает в океан, поэтому нередки туманы. Такой климат убьёт веселье в любом счастливчике. Для нас, жителей, было уже негласным стандартом ходить по улицам с грустной миной, а весёлость на лицах воспринималась чуть ли не как нарушение приличий.

Ещё одна странность — все люди напевали всегда одну и ту же мелодию. Сначала я решил, что это какой-то новый хит, но нигде — ни по радио, ни по телевизору, ни в интернете — я не услышал этой мелодии. Я не слышал её нигде, кроме улиц, где её напевали горожане.

Именно с этой мелодией и связаны все те пропажи людей. Однажды мне довелось стать свидетелем одной из таких пропаж, хотя тогда я ещё не знал реальной причины случившегося.

Тогда я шёл вдоль набережной, возвращаясь с работы домой. Погода, как всегда, была печальная, но, к счастью, не было дождя. Я уже собирался свернуть с набережной, как вдруг услышал нежный женский голос, напевавший ту самую мелодию. Я бросил взгляд в сторону, откуда шёл звук, и увидел, что недалеко от ограждения молодая девушка танцует в такт мелодии, которую сама и напевает. Вокруг нее столпились зеваки и бросали ей под ноги деньги — видимо, девушка своими танцами зарабатывала себе на жизнь. Этот танец не показался мне достойным внимания, и я пошёл домой. Вечером, а вернее уже ночью, я бесцельно сидел в интернете, попивая чай. Спать не хотелось вовсе, а чем занять себя, я не знал. Часто меня беспокоила бессонница, и в эту ночь она, видимо, решила вновь нанести мне визит.

Я глянул на часы — три часа ночи. Мысленно поблагодарив всех богов за то, что сегодня пятница, я решил, что нужно лечь спать, но сначала пойти проветриться, чтобы легче заснуть. Я оделся и двинулся к набережной — той самой, где этим вечером танцевала девушка.

Как же я удивился, увидев, что она всё ещё танцует! За её танцем уже никто давно не наблюдал, а она всё ещё плясала, напевая эту мелодию, но танец её стал быстрее и безумнее, а мелодия яростнее и громче. Я подошёл к ней поближе и увидел, что блаженная улыбка сошла с её лица, уступив место гримасе ужаса. Её конечности тряслись от усталости — видимо, девушка танцевала без остановки весь день. Я подошёл к ней и спросил, нужна ли ей помощь, но она не ответила, а лишь продолжила свой сумасшедший танец, который всё ускорялся. Я не понимал, как она ещё не свалилась от усталости.

Движения девушки становились сложнее и стали походить на гимнастические трюки. Она сгибалась пополам, становилась на мостик, запрокидывала ногу за голову — и при каждом таком движении я различал резкий крик боли сквозь напеваемую мелодию. Решив, что если я её не остановлю, то она переломает себе кости и умрёт от боли и истощения, я протянул руки, чтобы схватить её, но она вывернулась и, подобно рыбе, выскальзывающей из рук поймавшего её рыбака, перепрыгнула через ограждение и скрылась в чёрных водах. Всё произошло так быстро, что я не сразу осознал, что случилось. Когда я перегнулся через ограждение и попытался вглядеться в воду, то не увидел там ничего — девушка пропала.

Я пребывал после этого в небольшом шоке, но быстро оправился и решил, что это просто городская сумасшедшая. Я не стал заявлять о случившемся в полицию, потому что боялся, что меня превратят в главного подозреваемого и, в конце концов, осудят за убийство.

После этого случая каждый раз, когда я слышал вновь ту самую мелодию, в моей голове всплывал опять образ той девушки, танцующей свой безумный танец, и небольшой холодок пробегал по моей спине.

Вскоре произошёл следующий случай, связанный с этой странной музыкой. Я и один мой хороший приятель прогуливались по городу, как вдруг он начал мычать себе под нос эту мелодию. Я немного испугался, но во мне заиграл интерес, и я спросил:

— Что за мелодия?

— Не знаю, — ответил он.

— Да ладно? Я её сейчас часто слышу — много кто напевает. Но я никак не могу узнать, откуда эта мелодия.

— Я тоже не знаю. Прицепилась, отделаться от неё не могу, а где слышал — не помню.

Его ответ показался мне странным, не более того. Но то, что он сказал через несколько дней, меня испугало. Тогда мы сидели на скамейке на пляже. Обычно пляж в это время года бывает пустым, но сейчас тут было человек двадцать. Все они сидели на песке и смотрели куда-то вдаль.

Пока я что-то рассказывал, мой друг молчал и смотрел куда-то за горизонт.

— Что ты там высматриваешь? — спросил я его.

— Любуюсь… — ответил он, и голос его звучал так, будто он говорит о предмете невиданной красоты.

— Чем?

— Океаном…

Я посмотрел на залив — волны накатывали на берег и разбивались на множество мелких капелек. На фоне серого неба летали чайки.

— Ничего особенного, на мой взгляд, — сказал я.

— Нет, ты не видишь… не слышишь…

— Не слышу что?

— Музыку… музыку океана… Это… это прекрасно. Я никогда не слышал ничего более изящного, тонкого, чувственного, эта музыка будоражит меня всего… это прекраснее, чем пение соловьёв тёплой июньской ночью, это прекраснее, чем вся музыка мира… Ни один композитор никогда не сумел бы создать мелодию, которая обладала бы десятой частью красоты той, что я слышу…

Я сидел, мягко говоря, в удивлении. Мой друг никогда не был склонен к такой поэтичности. Да и вид его меня немного напугал — его взгляд был направлен в сторону залива, но его глаза были пустыми. Его лицо выражало полное умиротворение и блаженство — казалось, что если сейчас рядом взорвётся ядерная бомба, он этого даже не заметит.

Неожиданно он подскочил, подбежал к воде и опустился на колени. Я подошёл к нему и увидел, как он нежно гладит воду, словно прикасается к любовнице, и затем он сказал:

— Когда-нибудь ты тоже это услышишь, и тогда ты поймёшь, как прекрасно звучит вода.

Он замолчал и начал напевать надоевшую мне мелодию.

Смотря тогда на него, гладящего с безумным взглядом воду, я вовсе не хотел понимать музыку воды.

Тогда я видел его в последний раз. В тот день он отказался уходить, и я решил его оставить. Думал, замёрзнет и вернётся домой. Но домой он так и не вернулся. Он не отвечал на звонки, не появлялся в сети. Спустя несколько дней после нашей с ним последней встречи, мне позвонила его девушка, и спросила, не знаю ли я, где он. Я ответил, что нет, но где-то в глубине моего сознания я понимал, что знаю.

Я хотел разубедиться в своих опасениях, поэтому стал присматриваться к тем, кто напевал эту жуткую мелодию. Я запоминал лица этих людей и всеми фибрами своей души желал не увидеть их на розыскных плакатах. Какой же ужас я испытывал, когда, вопреки моему желанию, я видел фотографии этих людей и кроваво-красную подпись под ними: «Пропал человек!».

Я решил, что, если я не хочу в один день оказаться среди этих несчастных, то я должен уехать из города. Моя ближайшая родня — моя сестра, которая вместе с мужем уехали из нашего родного города. Теперь они жили в сутках езды на поезде. Я хотел переехать в тот город и временно пожить у сестры, пока не найду работу и отдельную квартиру. Когда я собирался набрать её номер, телефон в моей руке зазвонил. Нехорошее чувство появилось у меня, когда на дисплее высветился номер моей сестры.

— Да? — ответил я.

— Привет, братишка!

Я давно не слышал её голоса. Он звучал ярко и весело. Люди всегда становятся веселее, когда уезжают из нашего города.

Мы поболтали с ней немного о наших делах, а затем она перешла к сути своего звонка:

— Слушай, я тут решила к тебе наведаться, ты не против?

Я был ошарашен, ведь я сам хотел приехать к ней.

— Э-э… ты уверена, что хочешь? Ведь ты помнишь, какая в этом городе погода.

— Помню, помню. Но ведь это наш родной город! Мы давно не виделись, да и я соскучилась по нашему городу. Особенно я скучаю по заливу, что-то захотелось вновь погулять по его берегам, полюбоваться его водами.

Мне стало страшно. Голос, которым она произнесла последние слова, был похож по интонации на голос моего друга, что грезил о музыке воды.

— Знаешь, а я как раз хотел сам к тебе приехать… Мне в твоём городе предложили работу, — соврал я.

— Тогда давай сначала я к тебе приеду, а потом мы вместе приедем ко мне! У меня есть машина, так что не нужно будет тебе трястись в вагоне с кучей народа.

— Но…

— И не пытайся меня отговорить! Я хочу повидать этот город и послушать музыку океана. Всё, до встречи, позвоню перед выездом.

Короткие гудки отдавались эхом в моей голове. «Музыка океана…». Самые ужасные слова, которые я мог услышать. После этого звонка я понял, что океан меня не отпустит. Он не отпустит никого из жителей нашего города. Эта музыка, что напевают люди, манит их в воду. Они уходят в залив и пропадают в его водах навсегда. Что странно, я ни разу не слышал сообщений об утопленниках. Люди просто уходят в воду и будто растворяются.

Звонок сестры дал мне понять, что океану нужен каждый житель этого города. Никто и никогда не сможет укрыться от его музыки. Только мягкие стены палаты психбольницы спасут меня от ужасного влияния этой музыки. Теперь каждый день моей оставшейся жизни я буду жить в мучительном ожидании момента, когда я услышу эту дьявольскую музыку, и она сведёт меня с ума, и я захочу слиться с бескрайними водами океана.

Сейчас я любуюсь им из окна… как прекрасен он этим вечером…

Бомж и череп.

Spoiler

В конце 80-х я работал журналистом в областной газете. Был в хороших отношениях с милицией, там мне часто подкидывали интересный материал — криминальные истории и любопытные происшествия. Особенно хорошие отношения у меня сложились с немолодым майором Алексеем Михайловичем. Мне было немного за двадцать, так что я звал его по имени-отчеству (а когда выпивали, то переходил на «Михалыч»). Он и рассказал мне историю про бомжа с черепом.

Как-то раз поступила в милицию жалоба — мол, человек бродяжничает, а в мешке таскает человеческий череп. Ну, ясно — бомж, и хоть особо заниматься ими было тогда не с руки, но проверить надо. Передали по рации: кто увидит — задержать. К вечеру привезли деда. Грязный, пахнет от него сильно — ну, бомж и есть бомж. Трезвый, но вроде как тронутый немного. В мешке действительно оказался череп. Стали расспрашивать, откуда — несет околесицу. Имя свое не помнит, откуда сам — не знает. Ну, дело такое, что с черепом может быть какой-то криминал. Его, естественно, решили изъять. Упаковывали в мешок, описывали — бомж молчал, а хотели забрать — он стал в истерике биться, орет: «Не забирайте, умру!».

Алексей Михайлович решил, что если человек тронулся, так изводить не стоит, и пригласил эксперта в кабинет. А сам снова спрашивает бедолагу, в чем же дело?

Тот опять объясняет, и снова ясно, что помешанный. Говорит, что череп этот — его. Не в том смысле, что как вещь его, а это его собственный череп, как часть скелета. Ну, Михалыч, человек терпеливый, спрашивает, как может быть, что голова у него на месте — а значит, и череп там же, — а он утверждает, что он вот на столе? Бомж объяснить не может, но твердит, что это так.

Пришел эксперт, местный доктор-криминалист. Поглядел, повертел, говорит, что череп вроде старый совсем. Но чтобы точно сказать, надо проверить. Дай, говорит, хоть соскоб возьму. Взял со стола лист бумаги, достал скальпель и стал соскребать образец с кости. Тут бомж за голову хватается и вопит, как от боли. Ясно, что не в своем уме человек. Доктор головой покачал — мол, диагноз. Скрести прекратил, а что набралось, в бумажку сложил и в карман сунул. Бомж успокоился.

В общем, решили по-быстрому проверить то, что можно, а бомжа в психлечебницу определить.

Алексей Михайлович обзвонил участки с вопросом, не было ли где заявления о вскрытии могил — не было. Стал искать больницу, куда можно было бы пристроить психа — никто не хочет брать, мол, нет условий, больница переполнена, мало персонала и все такое — хоть в Москву везите, а мы не примем. Понял майор, что придется через начальство действовать, а время вечернее — зачем руководство лишний раз беспокоить? Решил задержать деда до утра. Сказал дежурному так его разместить, чтобы череп у того был на виду, а то орать будет. Распорядился и домой ушел.

Утром приходит, а бомж на лавочке лежит возле участка. Пошел выяснять, в чем дело — оказалось все просто. Запах от него был такой, что дежурные не выдержали и выгнали деда на улицу. Он плакал и обратно просился, череп сторожить, но потом угомонился и заснул. А еще, говорят, когда назад просился, втирал им историю про колдуна или злого духа, так что и окрестили они его между собой «злой дух», имея в виду невыносимую вонь.

К полудню пришел доктор, сделавший предварительный анализ по соскобу. Кость старая, но не похоже, что в земле была. Но возраст находки более ста лет, точнее он сказать не мог.

Алексей Михайлович позвонил в краеведческий музей — не пропадали ли там какие останки? Не пропадали. Стал звонить еще туда-сюда — все впустую. Потом пошел на совещание, потом на вызов поехал, закрутился... Вечером подъезжает к участку, а бомж все там же. Жалко его стало, принес ему поесть. Ну и домой пора, а определить бомжа некуда. Решил на следующий день разобраться. Только велел дежурному утром подкормить деда.

В общем, так прошло три или четыре дня. А бомж так и жил на лавочке. Михалыч с ним разговаривал, и кое-какая история прояснялась. История, надо сказать, складная, но невероятная, и это майор списал на бред больного человека.

Бомж утверждал, что некогда жил хорошей, зажиточной жизнью, и все у него было. Но где жил и что делал, не помнит. Жена была, дети. Но имена их он забыл. А помнит он, что очень боялся смерти. Так боялся, что мучился бессонницей. И помнит он черного человека, который всё о нем знал. Где и как повстречал его — не вспомнил. И лица в памяти не осталось, а только глаза — темные и без белков, как у зверя. А еще отблеск в зрачках красноватый. И зачем-то он спросил этого человека — как я умру? А тот ответил — оттого, что череп тебе раздробят. И тогда он снова спросил, а как уберечься от этого? А тот сказал, носи свой череп всегда с собой и береги — проживешь, сколько захочешь. Хочешь так, спрашивает? Хочу. Тогда бери — протягивает ему череп. И как только взял он череп, то забыл свое имя, дорогу домой и все прочее.

Алексей Михайлович бомжу посочувствовал, но дел было много, а его рапорт у начальника отделения все еще лежал без движения. Тогда пошел майор с ним поговорить. Так случилось, что в то время по области искали маньяка, дело было громкое — газеты писали, руководство каждый день докладов требовало. В общем, не до бомжа было.

Разозлился начальник. Обругал майора, мол, сами решить ничего не можете, я за всех отдуваюсь! Выскочил из кабинета, пошел разбираться по горячности. Дела нет, череп не улика, а останки невостребованные, а значит, их следует уничтожить. А что бомж не уходит без черепа, то сейчас он его получит.

Схватил молоток, взял пакет с черепом и прямо по пакету «бац-бац», разбил на куски. На, говорит, и отдай ему. Выскочил Михалыч на улицу, а бомж лежит у скамейки. Голова деформирована до невообразимости, мертвый...

Позвали того же доктора, тот руками развел — такой травмы он в жизни не встречал, крови нет, своды черепа сломаны.

Дело решили замять. Тело и осколки черепа из пакета кремировали. Что было из документов — уничтожили от греха подальше.

И да, маньяка вскоре поймали.

Другой.

Spoiler

Недавно у нас случилось несчастье. Старший сын играл с друзьями во дворе и упал с крыши гаража. Врачи поставили диагноз черепно-мозговая травма. Ребенок пролежал без сознания почти пять дней. Все это время я надеялась что все обойдется, но надежды себя не оправдали. Когда ребенок пришел в себя полностью, то он перестал реагировать на окружающий мир, он ест спит ходит, но ему нет дела к остальным людям, говорить он тоже или не хочет или не может.

Врачи не дают ни какой гарантии на улучшение.
Ради него я уволилась с работы и полностью посвятила себя дому и его лечению.
Дома у сына улучшения не последовало-полное отсутствие реакции на что либо, да еще добавилась одна беда - мой младший Коленка начал страшно боятся брата. Первые дни вообще не выходил из детской, боялся столкнутся с ним в коридоре. Мои уговоры только усиливали истерику, Коля заявил, что это не его брат, это чужой дядя, и он хочет его съесть – младшему всего четыре года, так что мы с мужем решили что это просто стресс на случившееся.

Спустя некоторое время когда обстановка в доме немного поутихла, я начала замечать за старшим странные вещи: иногда мне кажется, что он пристально за нами наблюдает, у него появилась эта жуткая ухмылка, просто звериный оскал. Причем он начинает улыбаться только, когда Коля рядом. Меньший вроде успокоился – но стал нервным и дерганым, шарахается от каждого звука в доме. А вчера пришла соседка, у которой Коля часто играет дома с ее сыном и рассказала мне вот что:
Вчера твой Коля странно себя вел и кушать у нас не захотел. Потом подошел ко мне и сказал, что больше к нам прийти не сможет. На мой вопрос: почему? Ответил: что его скоро дядя заберет. Дальше со слов подруги:
- Какой дядя?
- Тот что пришел вместе с братиком..
- Дядя приходит к вам в гости?
- Нет. Дядя всегда дома.
- Коля ты что то наверно перепутал у вас нету чужих дома
- Нет есть тот дядя с красными глазами. Он всегда смотрит на меня, когда братик спит.
От услышанного я пришла в ужас и сейчас просто не знаю, что мне делать. Я сама начала побаиваться старшего, ведь теперь я начинаю сомневаться что это мой сын. С каждым днем мне все больше кажется, что в этом теле поселился кто то другой, кто то взрослый и достаточно умный что бы себя не выдать. Он чего то ждет и всегда следит за всей семьей.

На остановке.

Потусторонний троллинг.

Spoiler

На летние каникулы поехал к другу в Рязанскую область. Не доезжая до пункта назначения километров десять, шофёр, с которым я ехал, высадил меня у автобусной остановки — сказал, что через полчаса проедет автобус, на нём я и смогу уехать. Делать нечего, стал ждать. На остановке, кроме меня, был ещё мужик в праздничном костюме. От нечего делать я стал смотреть по сторонам и увидел, что примерно в километре от остановки были кладбище и дорога, ведущая к нему. По этой дороге двигалась похоронная процессия — катафалк, за ним люди, машины и почему-то огромный фургон. Я любовался этим зрелищем минут пять, а потом... процессия начала таять в воздухе! Обернулся к мужику в костюме и понимаю что он тоже видит это, но реагирует спокойно. Будучи в шоке, я просто сел на землю, и тут мужик сказал:

— Пару лет назад здесь авария была, фура протаранила процессию. Все погибли. Их тут частенько видят...

— А покойник? — почему то спросил я.

— А что покойник? — мужик поправил галстук. — Как видишь, почти здоровый и почти живой...

Орешник.

Spoiler

Лет мне было тогда около 10 — 11. Я и два моих друга, Олег и Пашка, пошли гулять в парк. Фактически раньше это был лес, но со временем город обстраивал его и наконец разъединил на две части — парк и лес, — а к тому времени, когда я поселился там, и совсем отрезал на большое расстояние. В парке нашли братскую могилу, поэтому застраивать его не решились. Так и оставили «Парком Победы». Памятник, Дом культуры, старые развлекательные аттракционы, советские скульптуры — всё это к моему появлению уже не работало, кроме фонарей.

Было лето, и мы, как я помню, шныряли по той части парка, где рос орешник. Начало двухтысячных, а мы только впервые посмотрели Звёздные Войны. В орешник мы пошли за палками, чтобы из них сделать «лазерные мечи». Днём в парке куча народу, мамаши с детьми, всякие подростки постарше на велосипедах — в общем, жизнь кипела. Мы зашли вглубь. Тропинок в парке предосточно, и неисследованных мест нет. То есть вообще нет. Мы тоже так думали...

Ярко светило солнце, мы втроём ползали по «джунглям», пока не вышли на поляну. А теперь представьте заросли орешника. Глухого, непролазного. А затем всё расступается, и мы выходим на солнечную поляну метров 30 диаметром. В центре — гигантский развалившийся от тяжести веток орешник. Он не был высоким, как остальные, ветки были тяжелы и просто не могли расти вверх, поэтому они спускались по краям на землю, ну, как волосы. Поляна была зелёная и вполне здоровая, если бы не одно «но». Раньше, видимо, здесь росли другие деревья, но они все высохли и сухими сучьями валялись по всей поляне. Просто высохшие старые деревья. Мы тогда не обратили на это внимание — увидели, как ложатся ветки орешника на землю, и подумали о шалаше — как круто будет сделать здесь свою базу. Заодно присматриваясь к веткам, из которых можно сделать меч, мы лазали по орешнику и по высохшим деревьям вокруг. Для нас это место стало поляной чудес.

В центре орешника была арка. Пустота. То место, из которого росли все эти толстые ветви, пустой круг. Я первым залез туда. Просто облокотился на спину и оказался в уютном солнечном месте. Не знаю, как это назвать — круг, что ли. Клетка, но без потолка и с входом внутрь. Паша и Олег залезли на соседние ветви вверх. Мы болтали, планировали шалаш. Спустя некоторое время я почуствовал гудение. Сравнить можно с потоком, который проносится сквозь тебя. Позже, лет через пять, я стоял под мощным водопадом и почуствовал что-то подобное. Тогда я лишь крикнул что-то вроде: «Встаньте на моё место, тут так классно!». Мы по очереди вставали в эту клетку и стояли, «кайфуя» — не пойму до сих пор, от чего именно. И Олег, и Паша помнят это чувство. Потом, когда снова была моя очередь, я, наконец, огляделся и увидел палку, торчащую из выемки между ветвей. Я потянул — это оказалась трость. Кустарно вырезанная коротенькая тросточка, совсем короткая. Кончик был вырезан, как нам показалось, в форме грубой змейки. Сучок был глазом, а выбитая прорезь на конце была ртом. Тут-то нас, помню, и «вставило». Это было замечательно. Я не хотел отдавать палку никому. Вообще, мы матерились и по очереди брали в руки эту трость и «кайфовали». Я решил забрать её себе, и тут что-то снова нас накрыло — на этот раз нас затрясло от страха. Все трое, не сговариваясь (пишу, а до сих пор мурашки), повернулись в сторону края поляны — там стояла, сгорбившись, старушка.

Старушка была в платке и в свитере и юбке. Лето на дворе, а она как в чёрной робе вся. Лицо никто из нас троих не помнит, хотя у нас тогда было хорошее зрение. Так вот. Мы стоим в страхе, и парни, не сговориваясь, говорят мне: «Верни ей палку, положи и уходим». Я удивляюсь своему ответу до сих пор — скулю что-то вроде: «Нет, она моя!» — и, едва не описавшись, даю деру в сторону центральной парковой дороги, там, где люди. Парни несутся вместе со мной. Мы бежим минуты четыре, выбегаем на главную парковую, и тут я замечаю, что палка стала длиннее. Я останавливаюсь и показываю парням. Олег, который всегда был трусишкой, скулит: «Верни палку, пожалуйста, мне страшно». Пашка, кажись, тогда собрался и вместе со мной рассматривал выросшую палку. Раньше это была короткая тросточка, теперь — средней длины трость. Она выросла сантиметров на пятнадцать! Тут я сломался, заныл вместе с Олегом. Но продолжал бежать. И тут Паша кричит: «Глянь!». Я поварачиваюсь в сторону глухой части парка — тополя, липы, клён, — и она, эта старушка, в тени деревьев. Всё это время она бежала параллельно нам сквозь все эти заросли. Старая бабушка. Тут уж все трое остановились.

Представьте ситуацию: парк, дети, подростки, крик, шум, веселье — и три зареванных мальчика ноют на дороге, держа в руках палку. Парни уговаривали меня вернуть, но я стоял и ныл: «Нет, моя». В конце концов, я всё-таки понёс палку этой тени. Дойдя до середины пути, я положил трость на землю и вернулся к парням. Мы стояли, она тоже. Я потихоньку пришёл в себя, тут бабушка вроде медленно двинулась к трости. Было чувство, что она боится показываться в людном месте.

Тут я, образно говоря, превратился в Голлума. Серьёзно. До сих пор не помню, чтобы так же сильно жадничал. Да и до того случая, даже в глубоком детстве, не было такого. Я настолько разозлился, что твёрдым шагом пошёл навстречу ей. Она остановилась. Я поднял палку и проорал: «Она моя!». А потом побежал со всей силы к выходу из парка. Разревелся, когда увидел, что палка снова стала маленькой, но продолжал бежать. Паша и Олег бежали за мной. Когда мы покинули пределы парка, за нами, низко паря, вылетела стая воронов.

Мы сразу пошли к Пашкиному старшему брату. Он увлекался «магией» и всем прочим. Олег пошёл домой, а мы к Пашке. Там мы рассказали историю его брату, он весь вечер успокаивал нас, показывая разные фильмы. А потом мы разошлись. Вся ненависть и алчность ушла, палку я отдал брату Пашки — ему тогда было около 20 лет.

На следующий день мы уже ничего не боялись. Гуляли и вновь искали палки, чтобы сделать мечи. Но именно туда не возвращались.

Со временем я обратил внимание, что за мной следят вороны. Я сижу дома — на ветке за окном ворон, иду в магазин — ворон перемещается за мной, перелетает с фонаря на фонарь.

Осенью мы пошли в школу, и я снова был у Пашки. Мы о чём-то болтали, и тут он, спохватившись, сказал: «Смотри!». И вытащил из-подкровати брата длинную трость. До сих пор помню, она стала очень длинной, под стать брату Пашки.

Закончив 7-й класс, я уехал из города. Иногда возвращался и всегда приходил посмотреть на то место. Даже один. Теперь поляны почти нет. Он заросла молодым орешником, а вот тот могучий центральный орешник высох и ослабел. Протоптали новые тропинки, можно увидеть кучу мусора. Больше место никаких ощущений не вызывает — просто ещё одно местечко, где есть куча бутылок и брёвна. Я вспоминаю об этом случае и думаю — что это было? Дух леса? Ведьма? Или что-то ещё?.. С Пашкой мы уже не дружим, и где палка, я не знаю, а вот Олег до сих пор не любит ходить туда.

Попобава.

Spoiler

Эта история случилась три года назад с моим хорошим другом — назовём его Иван (он просил не указывать настоящее имя, если буду где-то пересказывать историю; почему — будет понятно из самой истории). По образованию он инженер-электротехник, но в начале нулевых подался в бизнес и теперь держит в нашем северном городке сеть из нескольких торговых точек. Живёт, не бедствует и частенько ездит на путешествия по всему миру. Мечта у него с советского детства была такая — посмотреть как можно больше разных стран. За несколько лет он объездил почти все страны Европы и Северной Америки и перешёл к более экзотическим странам. В 2009 году Ваня заинтересовался Африкой и летом уехал в турне по нескольким странам. В каждой стране он проводил не больше недели, в течение которой старался узнать побольше о быте местного населения. Зачастую при этом он выезжал из крупных населённых пунктов и якшался с обычными жителями в местных деревнях и селах. Конечно, это бывало небезопасно, и он пару раз попадал в переделки, но душа жаждет впечатлений —что тут поделаешь...

Вернувшись из путешествия в тот раз, он, как обычно, позвонил мне, и мы встретились, погуляли: выпили, сходили в баньку (девиц приглашал Ваня за свой счёт — мы оба холостые, так что нам не возбраняется), он рассказал мне о свежих впечатлениях. Побывал он в тот раз, кажется, в пяти странах Африки. Точно помню, как он говорил о пребывании в Мозамбике и Кении (Ваня улыбается и говорит, что доконал своего гида отвести его к родственникам американского президента Барака Обамы, ведь он-то родом как раз из Кении). А ещё он посетил Танзанию — небольшое государство на восточном побережье Африки. Там и произошёл с ним этот примечательный случай, о котором он рассказал только мне, как своему лучшему другу, и строго наказал никому из знакомых не говорить, а если буду выкладывать в Сеть, то постараться, чтобы обеспечить полную анонимность.

Итак, Ваня прилетел в Танзанию, в столицу под названием Дар-эс-Салам. Интересно, что в этой стране сейчас две столицы, из которых Дар-эс-Салам является более крупным и исторически первым. Погуляв три-четыре дня по городу и окрестностям, Ваня решил на денёк-другой махнуть в одну из деревушек поблизости, чтобы, так сказать, посмотреть на жизнь страны не только сверху, но и снизу. Гид свёл его со своим знакомым, который ещё недавно жил в небольшом поселении не очень далеко от столицы — тот согласился за деньги поехать с Ваней на день в родные места и позволить ему переночевать в своём доме, угостить местной кухней, ну и так далее.

Поехали на джипе-внедорожнике этого человека (звали его Джакая, он был, как и почти всё население страны, стопроцентным негром). Сезон дождей ещё не начался, поэтому дороги были хорошие, и до места доехали быстро. Вообще, как климат, так и население, говорит Ваня, оставили у него скорее положительное впечатление, в отличие от стран-соседей, где он чувствовал себя неуютно. Деревня располагась на низменности. Было там максимум пятьдесят хижин, весьма компактно расположенных. Ваня быстро вошёл в контакт с семьей своего проводника, угостил их гостинцами, чему они обрадовались, как дети, немного выпил (несмотря на нищету и почти нулевой уровень цивилизованности семейки, пили они весьма сдержанно). Перед сном пошатался неподалеку на улице, не уходя далеко (был у него в предыдущие годы печальный опыт, когда его грабили прямо на улице деревушки).

Тем временем наступила ночь, и все стали ложиться спать. Ване отвели почётное место справа от входа в хижинку. Ночь была жаркой, поэтому он не стал доставать из машины спальные вещи, а лег просто так, в лёгкой одежде, в которой приехал. Заснул он, как обычно, быстро — сказалась усталость и перегруженность впечатлениями. Только сны снились плохие, мутные, из-за которых он несколько раз за ночь просыпался. Во время одного из таких пробуждений ему померещилось, будто у изголовья кровати кто-то стоит. Он присмотрелся — никого. Заснул дальше. И опять что-то неприятное приснилось, проснулся в поту. Заметил, что рубашка сверху расстегнута — а он вроде не расстегивал пуговицы, не помнил такого. Впрочем, так было даже лучше из-за духоты, и Ваня особо не обратил внимания на эту странность.

Он не помнил, сколько раз ещё просыпался и засыпал, но в конце концов вдруг отчётливо почувствовал чужое присутствие, будто на кровати рядом с ним ещё кто-то есть. Нет, никакого прикосновения, дыхания или жара — просто внутреннее ощущение было такое. Ваня попробовал шевельнуться — пусто, он один на кровати. Почти успокоился, как вдруг какая-то лапа схватила его за горло и прижала к кровати. Ваня говорит, что он явно ощутил шерстистость и мохнатость лапы. Он попытался закричать, но лапа сжимала горло, и он смог издать лишь писк. Все остальные в доме спали. Ваня ещё подумал тогда, что проводник сговорился со своими родственниками, решил его убить и ограбить. Пытался столкнуть того, кто находился над ним, но руки каждый раз находили только пустоту. А в хижине было темно — хоть глаз выколи, и он ровным счётом ничего не видел. Лапа всё давила, Ваня хрипел, постепенно теряя сознание...

Спас его сам Джакая, который проснулся и почувствовал неладное, услышав звуки, издаваемые гостем. Он встал и включил электрический фонарик, который был среди его вещей. Вот тут-то Ваня едва не умер со страху: когда луч фонаря, направленный на него, прорезал африканскую темноту, он увидел, что его мучитель вовсе не человек. На нём восседало какое-то существо где-то в метр ростом, с колючей чёрной шерстью на всём теле. Напоминало оно дикую обезьяну, но глаз у него был единственный, в районе лба — это Ваня запомнил очень хорошо, потому что глаз ярко отражал электрический свет. Попав под свет, оно издало какой-то тихий звук, нечто среднее между писком и придыханием, и метнулось в сторону выхода (в хижинках в той деревне как класс отсутствовало понятие замков и засовов на дверях). Прежде чем оно исчезло во мгле, Ваня успел увидеть, как существо раскрывает большие перепончатые крылья, как у летучей мыши, за спиной. Дверь скрипнула, Джакая бросился к Ивану и стал расспрашивать, всё ли с ним в порядке. Ваня был в шоке. Когда он осмотрел себя, то обнаружил чёрные волоски, прилипшие к груди, синяки и царапины на горле. Кроме того, выяснилось, что рубашка расстегнута полностью, причём нижние пуговицы были просто оторваны.

Более оставаться в этой дыре Ваня не пожелал и прямо посреди ночи заставил проводника завести машину и ехать с ним обратно в город (пришлось, конечно, немало доплатить). Джакая что-то пытался ему объяснить, но по-русски и по-английски он говорил весьма посредственно, так что Ваня смог понять, о чём он говорит, уже Дар-эс-Саламе, в присутствии своего настоящего гида. Как оказалось, Джакая сам был до смерти напуган появлением твари. Он называл её «попобава» — мол, этой попобавой его пугали братья в детстве, но сам он считал её выдумкой. Оказалось, что это местная фолькорная нечисть вроде нашей бабайки, которая имеет весьма экстравагантную особенность —она залезает в постель мужчин глубокой ночью и насилует их...

Нетрудно представить себе реакцию русского мужика, коим является Ваня, на подобное известие. Гид и Джакая едва успокоили его, сказав, что раз попобава не довёл своё чёрное дело до конца, то ничего страшного и не произошло. К слову, сам гид, услышав о нападении попобавы, весьма удивился, ибо байки об этой твари больше распространены не на материковой Танзании, а на острове Занзибар, где даже взрослые аборигены действительно боятся визита этого существа, в то время как на материке она предстаёт скорее в образе нелепой страшилки.

Так или иначе, Ваня более не собирается возвращаться в экваториальную Африку, особенно в Танзанию (теперь он переключился на страны Латинской Америки). Его история, конечно, кажется невероятной, но Ваня не склонен привирать, несмотря на то, что бывает в таких уголках земли, что мог бы без труда городить небылицы. Во всяком случае, мне ни разу не выдавалось обличить его во лжи или приукрашивании. Да и с чего бы ему выдумывать подобное, мягко говоря, сомнительное приключение?.. Так что я склонен верить рассказанному.

Деревня уродцев.

Spoiler

Конечно, сейчас это покажется выдумкой, но 30 лет назад на Нижегородщине существовали уголки, не тронутые цивилизацией. Я имею в виду глухие деревни, до которых очень трудно добраться. Моя мать была родом из одной такой деревни и летом часто «подкидывала» меня туда к бабушке с дедушкой. Электричества в деревне не было, воду брали из колодцев, а о магазинах и речи не было. Кормились тем, что подарят земля и лес. По грибы и ягоды ходили всей деревней.

Но было в лесу одно место, куда не ходил никто. Сразу за деревней, с северной ее стороны, на самых высоких деревьях, висели белые куски тканей. И, насколько я помню, ни разу никто не ступил за этот периметр. Мне было строго-настрого запрещено даже подходить к этой кромке леса.

Я спросил однажды бабушку, что там, но она отмахнулась, сказав, что там находится заброшенная деревня с множеством старых ям и колодцев. Если упаду в один такой, то разобьюсь насмерть.

Лучше бы она этого не говорила. После ее слов я понял, что не успокоюсь, пока не побываю в заброшенной деревне. Дождавшись, когда дед с бабкой уйдут к соседям, я собрался и пошел в запретный лес.

Сначала мне не попадалось ничего, кроме деревьев, но потом вдали показались стены старых деревянных построек. Через минуту я уже стоял рядом с ближайшим обвалившемся домиком. Хотел было двинуться дальше, но что-то скрипнуло — то ли старое дерево, то ли дверца одного из домов. Мне было всего восемь, поэтому я сильно испугался и побежал домой. Неожиданно земля подо мной провалилась, и я упал вниз. Помню, что-то кричал, но знал, что это бесполезно, так как вокруг никого не было.

Вдруг чьи-то руки вцепились мне в куртку и потащили наверх. Через секунду я уже стоял рядом с ямой, в которую упал, и увидел своих спасателей. Крик застыл у меня в горле.

Их было трое — мужчина, женщина и ребенок. Они выглядели, как чудовища из сказок. Страшные, перекошенные лица, чудовищно деформированные тела, прикрытые лохмотьями… У женщины совсем не было рук, зато прямо из плеч у неё росли невероятной длины подобия пальцев. У мужчины спереди и сзади было по горбу, отчего он не мог стоять прямо, а его череп был сильно скособочен. Ребенок выглядел настолько кошмарно, что я даже не знаю, как его описать.

Вся эта троица просто стояла и смотрела на меня. Кажется, они пытались что-то сказать, но вместо речи из их горла доносились хриплые звуки. У меня в конце концов сдали нервы, и я сломя голову помчался прочь.

Не буду упоминать, какую порку я получил от деда в тот день. На следующее утро меня отвезли в город к маме и сказали больше никогда в деревню не привозить. Я засыпал маму вопросами, кого я видел — ведь она выросла в тех местах и должна была знать. Мама сдалась и рассказала мне, что слышала сама.

Когда-то существовала лишь одна деревня — та самая, заброшенная. Все в ней было весьма обычным, пока в один год женщины не начали рожать уродливых детей. Они были настолько жуткими, что многие и на людей-то не походили. Они даже разговаривать не могли. Сначала деревенские хотели их убить, но ни у кого рука не поднялась на детей, пусть даже таких жутких. Причем уродливыми дети были лишь с виду, в душе они были вполне обычными. Любили своих родителей и сильно плакали, если те смотрели на них с отвращением. К тому же все эти дети умудрялись общаться между собой без слов.

Чем старше становились дети, тем больше их начинали бояться деревенские. В итоге жители решили, что эти дети должны жить отдельно от них. Их решили оставить в той деревне, а для себя невдалеке построили новую — ту самую, в которой родилась моя мама.

Вскоре старую деревню поглотил лес, а дети тем временем росли, рожали своих детей, старели, умирали, но никогда больше не попадались на глаза деревенским. Те, в свою очередь, старались забыть о своих ужасных соседях.

Деревня моего детства уже давно развалилась. Молодежь уехала, а старики умерли. Возможно, до сих пор потомки тех несчастных детей живут в чаще леса — но я уже не знаю, где их искать.

Revenge.

Spoiler

Люди всегда слыли из покон веков существами безответственными и жестокими. Увы, печальная человеческая история никак не научит само человечество поменять свои взгляды. Но как долго мы еще будем жить спокойно, загубив жизни других людей? Когда настанет расплата? Очень скоро. Раньше, чем Вы думаете… Намного раньше. Она, наверное, будет очень жестокой, поскольку мы действительно не думаем о том, какую боль мы приносим другим.

Из за сильно нестабильной ситуации в стране стало появляться все больше не благополучных семей, которые в свою очередь не могли подарить обществу нормальных, стремящихся к лучшему детей. На одном из совещаний, мэрией города Новосибирска было принято решение о создании спецшколы для таких трудных подростков, дабы дать им образование, хотя бы в 9 классов для возможности продолжения своей жизни самостоятельно. Но проект за глаза называли провальным, так как с теми, кого набирали в эту школу, работать было фактически невозможно. Учителя увольнялись один за другим, так как слышать в свой адрес оскорбления, всевозможные унижения просто не хватало с сил. С 2011 по 2012 год в школе было зафиксировано 6 случаев проявления насилия. В 4 из них пострадали учителя. Последний случай повлек за собой волну перемен…

Солнце светило очень ярко, как обычно бывает в первые числа сентября. Где то стоял перед зеркалом первоклассник, разглядывал новую форму, что купили ему родители, чувствовал, что в жизни его наступил новый этап. Он радовался своему внешнему виду, и ему хотелось скорее бежать домой, чтобы рассказать о своих впечатлениях папе, ведь папа его работает учителем в школе, он так много рассказывал про школу, что первоклассник торопился домой как никогда, ведь душа его была полна впечатлений. Маленький мальчик шагал по дороге, обходя грязные мутные лужи, потому что туфли были новые и красиво блестели на солнце. Он еще не знал, что папа его мертв, и больше никогда не встретит его после школы и не сможет разделить с ним радость его впечатлений…

- Черепно-мозговая…Бедняга умер, не приходя в сознание. Мать твою, вот это школа – Полицейский эксперт говорил холодно, но все же с долей сочувствия, разглядывая окровавленную рану на голове учителя истории, 38 летнего Николая Шорохова.

- Коль, а мне что прикажешь сделать? Эти маленькие ублюдки будут молчать как могила, не сдадут. Так что не известно кто держал это – сказал следователь Андрей Киров, кивнув головой в сторону окровавленного булыжника, лежащего рядом с трупом – Такие юные, и среди них уже есть убийца – Вздохнул он, не подозревая, как он преуменьшает реальность…

А убийца был, и не один. Многие из них познали вкус крови и ничтожность человеческой жизни. А влекла их одна лишь мысль - безнаказанность. Надо было лишь соблюдать определенные рамки и все – кровавый раж давал о себе знать. Но и среди такого безнадежного стада нашелся лидер. Виктор Андреев. Он убил учителя, потому что тот, чтобы пристыдить Виктора в незнании исторических дат попросил назвать дату рождения матери Виктора. И тот не смог. Учитель не знал, что он Виктор забыл и про дату ее смерти, в которой был виновен. Он смотрел на учителя истории глазами убийцы, и пропитанный радостью дозволенности, без малейшего колебания нанес смертельный удар.

Дни сменяли друг друга. Место историка пустовало почти месяц. Но кандидат нашелся. 9 октября по дороге к школе шагал человек, опрятно одетый, высокого роста, с дипломатом в правой руке и красивой улыбкой на лице. День был солнечным и теплым, мягкий южный ветер позволил маленьким детишкам весело резвиться во дворе. Одна девочка лет пяти увидела этого большого дядю и вежливо с ним поздоровалась:

-Здрасти, а вы Дядя Степа?- она вопросительно посмотрела на него.

-Привет, нет, я дядя Миша - Сказал он, широко улыбаясь, и продолжив свой путь.

Директор школы, добрый и измученный человек, Андрей Павлович сидел в своем кабинете, потирая платком очки, и думая о разговоре с новым кандидатом. «Боже мой, да как только он переступит порог и увидит все это безобразие, он просто развернется и уйдет. И правильно сделает. Какой нормальный человек будет работать в этом гадюшнике?!»- такие мысли бегали в голове директора туда и назад. От неожиданного стука в дверь он даже дернулся.

-Войдите.

-Добрый день - произнес Человек.

Андрей Павлович был весьма удивлен (Приятно удивлен), когда увидел настолько крепкого и высокого мужчину, вместо очередного очкастого хлюпика.

-Михаил Романович, я полагаю?

-Да - с широкой улыбкой ответил Михаил

-Вот в принципе и наша школа, думаю успели оглядеться?

-Да, успел, весьма милое местечко. - Михаил не показал ни капли смущения.

-Ну да, «милое», так вы готовы преступить к работе?

-Абсолютно готов.

- Прежде чем вы преступите, я хотел бы рассказать вам о всех деталях…Школа специализированна на трудных детей, как вы успели заметить. И знаете, к ним фактически невозможно найти подход. Я дам вам два класса. 8 Б и 9 Б. Учатся там второгодники, те кто пошел поздно, ну в общем ребята, которые старше, чем должны быть девятиклассники. И 9 Б…Вы знаете, что случилось с вашим предшественником?

- Да, знаю –Михаил даже не сменил тона.

- Я рад, что вы так преданны своей профессии, что даже такой фактор не заставляет вас смутиться и пасть духом. Если выдержите эти два класса, то остальные вас не удивят.

-Не беспокойтесь, у меня весьма богатый опыт работы, я справлюсь - лицо Михаила внушало лишь доверие

-Отлично, завтра жду вас к 10, не опаздывайте – на легкой шутке окончил разговор директор.

Учителя много перешептывались между собой в тот день. Никто не знал Михаила, и всем он был интересен. Но заметили его не только преподаватели…

-Серый, видал нашего нового – спросил Андреев одного из своих «корешей».

-Видал. Здоровый такой дядя. Как думаешь, долго он протянет?- Сергей произнес это с улыбкой, затянув полные легкие табачного дыма.

-Неделя. Две максимум. Или ему череп тоже пробью.

День первый.

Двери 8 Б класса распахнулись , в класс вошел новый учитель истории. Ребята были сорванцами, но быстро затихли, увидев этого большого и сильного мужчину.

-Здравствуйте ребята, садитесь.

Он провел перекличку, после чего встал и написал на доске тему «Юлий Цезарь – Его роль в существовании Рима».

-Итак, кто нибудь из вас знает, кто такой Юлий цезарь?

Класс смиренно молчал.

-Понятно. Что ж , это был великий правитель и человек. Благодаря ему Римская Империя смогла стать столь великой…

Урок шел своим чередом, только после двадцатой минуты дети начали расслабляться и дурачиться. На задней парте сидели два друга, один из которых был младшим братом Виктора Андреева. Они перестали слушать, сначала попросту рисовали на парте всякий идиотизм, но потом Андреев – младший , Саша Андреев решил сдерзить. Он достал сигарету, зажег ее и несколько раз затянул ее под партой. Когда он поднял глаза, над ним стоял Михаил Романович.

- Что? - чуть ли не смеясь спросил Саша.

Прошло десять секунд, двадцать…Наконец учитель обронил.

- Ничего. Ты знаешь, что курить вредно?

- Жить вообще вредно, от этого умирают - малец еле сдерживал издевательский смех, растягивая улыбку и обнажая пожелтевшие кривые зубы.

-Ты не представляешь как ты сейчас прав - Сказал Михаил и двумя пальцами сжал кончик сигареты, затушив ее.

После того, как сигарета погасла, ухмылка с лица Сашули моментально испарилась. В следующее мгновение сильная и крепкая мужская рука сдавила его нижнюю челюсть так, что она невольно открылась. Михаил взял сигарету и положил ему в рот, после чего вновь надавил на челюсть.

-Жуй и глотай, Саш.

-Пожалуйста, не надо. - Еле произнес Саша.

-Жуй скорее, не трать время от урока - Лицо Михаила не высказывало ни одной эмоции, и говорил он так, словно спрашивал « Сколько время»?

Саша Андреев начал медленно жевать, по его щекам текли слезы. После того как он наконец- то проглотил, комок в горле не выдержал, и он начал реветь.

- Что же ты, такой грозный хулиган, а плачешь? - издевательски успокаивающим голосом спросил учитель.

В классе все сидели, боясь издать хоть малейший звук. Когда прозвенел звонок, учитель широко улыбнулся.

- Чудесный день, просто чудесный.

Саша шел домой обиженный и униженный, понимая, что ему не поверят.

- Сигарету заставил сожрать?! - С большим удивлением спросил его старший брат. На его лице проступили капли пота.

- Да - всхлипывая произнес Саша.

- Не ной, щенок вонючий. Завтра он у нас, я ему устрою. Недоносок чертов, крутым себя возомнил.

Весь вечер Витя обзванивал друзей и рассказывал о новом «крутом преподе». Они решили «устроить новенькому Ад», не понимая, что ад уже пришел к ним сам.

Было весьма солнечное утро, Около школы девочки из третьего класса весело прыгали через скакалку, считая « 45,46,47», дворник про себя бранил школьников за очередные банки пива на газоне, оставленные с вечера, а школьный звонок громко звенел, созывая всех учеников на урок.

Все начали неохотно разбредаться по классам, только Сергей Шестов, из 9 Б, решил, что выкурить еще одну сигарету перед уроком не помешает. Он зашел в туалет, выбрал свою любимую третью кабинку или как ее называли между собой - «курилку», сел на унитаз и начал наслаждаться ароматом сигаретного дыма, наполнившим его легкие. В этот момент дверь в туалет распахнулась, и вошел новенький учитель. У кабинки Сергея не было ручки, на ее месте красовалась только дыра. Он отчетливо видел, кто вошел. Учитель стал напротив зеркала и замер. Он не поправлял галстук, ни прическу и даже не ополоснул лицо водой. Он лишь стоял и смотрел. « Какого хрена» - подумал про себя Сергей. Что-то в учителе заставило его испугаться, но понял он спустя лишь секунд десять. Михаил не моргал. Он смотрел в зеркало и не моргал. Неожиданно Михаил улыбнулся, сначала лишь уголками губ, потом все шире и шире… «ЧТО ЗА?!» - кричало сознание Сергея. Улыбка Учителя уже не была человеческой, она растянулась фактически от уха до уха, обнажая длинные и острые зубы. Учитель засмеялся, только смех его словно принадлежал сразу пяти людям. Словно смеялись сразу пять человек.

- Они решили со мной поиграть? - все тем же огромным ртом и пятью голосами произнес Михаил в зеркало – Прекрасно! - и вновь смех.

Сигарета Сергея давно прогорела и жгла пальцы. Только он это не чувствовал, как и не чувствовал, как теплая струя мочи стекает по его ногам…

В 9 Б шла математика, после нее история. Учительница математики, Елена Петровна, добрая и пожилая женщина, планировала работать последний год, после чего успешно уйти на пенсию. Она не любила этот класс, и даже боялась некоторых его личностей, особенно Виктора Андреева. Год назад, еще тогда в 8 Б она поставила ему двойку за контрольную после чего нашла свою кошку Афродиту перед порогом квартиры. Бедное животное еще дышало… Дышало распоротым брюхом, и пыталось пошевелить хоть одной из переломанных лап. На следующий день, когда Виктор выходил из класса, он тихо, но достаточно громко, чтобы Елена Петровна услышала, произнес «Я же предупреждал». С тех пор она мечтала о том дне, когда ей наконец-то не надо будет заходить в этот класс.

- Ты, тупая идиотка, ты видела, что это я сделал?! - Визг Виктора было слышно из соседних классов.

Когда Елена Петровна писала очередное уравнение на доске, Виктор подошел сзади и надел ей мусорное ведро на голову. Предварительно ведро передавали по классу, и каждый в него плюнул.

- Успокойся, Вить, зачем ты так кричишь? Просто нельзя же ко взрослым людям так относиться. - Пыталась она успокоить Андреева, но все было тщетно. Он разошелся не на шутку.

- Тупая с***, да что ты о себе возомнила?!! Да я тебе вспорю брюхо так же, как твоей долбаной кошке!!!

-Вон… - Елена Петровна произнесла это тихо и очень дрожащим голосом, еле сдерживая слезы. - Вон из класса…

Лицо Виктора сначала стало удивленным, но потом скривилось в отвратительной улыбке.

- «Вон» говоришь мне, мразь тупая? Хорошо, сегодня буду учить тебя, учить тому, как надо правильно разговаривать с людьми - на лице его сияла довольная улыбка. - Игорь, Сиплый, подержите-ка ее

Двое недоносков подошли к учительнице. Она хотела закричать, но один закрыл ей рот ладошкой, в итоге получилось лишь мычание.

-Ребята, хватит ! - крикнула Анастасия Демидова. Не самая прилежная ученица, но даже она понимала, что они перешли все рамки.

-Заткнись шалава тупая, или окажешься на ее месте! - прорычал Андреев.

Он подошел к Елене Петровне и со всей силы ударил ее в живот. Преподаватель упала бы на землю, но уроды, что держали ее, не позволили упасть. Следующий удар пришелся в челюсть.

-Пожалуйста, не надо. - Еле слышным голосом сказала Елена Петровна.

Но эти слова не вызывали жалости у ублюдка, а только добавили масла в огонь. Удары начали сыпаться градом, в лицо, живот, голову… Елену Петровну отпустили, и она упала на пол. Собрав последние силы, она, истекая кровью, поползла к двери. «Сиплый, звонка еще не было. Куда это учитель уходит? Задержи-ка ее» - услышала Елена Петровна сзади. Она подползла к двери, когда Сиплый догнал ее, схватил за ногу и начал тянуть обратно.



«Малыши, зря вы так.»

И месть к тебе стучит в окно,
И словно гаснет свет свечи…
Пойми, теперь уж все равно,
Кричи или не кричи….

Тот день словно был знамением. На крыше небольшого сарая, в котором лежали принадлежности для уроков труда, сидел черный как ночь кот. Он не понимал людских идей и просто грелся на солнце. Он был как знак перемен, знак чего-то нового. И он ласково мурлыкал, когда могучая рука Михаила гладила его. Они наблюдали за тем, что происходило в классе.

- Ну что дружок, начнем? – улыбнулся Михаил коту.

Кот вытянул лапы и сложился калачиком, словно дав знак согласия.

Дверь в класс открылась, и вошел Михаил. На нем не было пиджака, только ослепительная рубашка и черный галстук. Рукава были завернуты по локоть.

- Малыши, зря вы так - Улыбнулся Михаил. Его лицо было добродушным и спокойным, словно он зашел в 1 класс и ругал детей за то, что те рисовали в учебниках.

Ближе всего к нему оказался Сиплый, который в тот момент еще держал ногу учительницы. Его глаза широко расширились, и рот открылся от удивления. Михаил схватил его за горло, подтянул к себе и приподнял над землей. Сиплый захрипел и попытался вцепиться в руку учителя, чтобы ее разжать, только все было бесполезно - пальцы Михаила стальной хваткой сжимали его глотку.

- Урок начался - сказал Михаил, широко улыбнувшись.

В классе была полная тишина. Немой страх начал постепенно сковывать каждого, пробираясь в мозг, и словно шепча: «Расплата». Первый раз они увидели такой жестокий отпор, первый раз взглянули в глаза тому, кто заставит (явно заставит) их расплачиваться.

Тем временем погода на улице начала ухудшаться, с востока потянулись грозовые тучи, и их первые капли начали разбиваться об окно. Михаил все так же стоял, широко улыбаясь и не отпуская Сиплого. Парень в его руке почти перестал сопротивляться.

- Отпусти его - уверенным, но слегка дрожащим голосом произнес Виктор.

- Отпустить? Хм, неплохая идея - с этими Словами учитель швырнул с невероятной силой Сиплого в сторону Виктора и Игоря. Он врезался в них, сшибив их с ног, и разбив нос Игорю.

Небо заволокло черными грозовыми тучами, ветер гонял редкую упавшую листву, где то вдалеке сверкали молнии. Когда вспышки молнии озаряли лицо Михаила, его улыбка становилась еще более зловещей.

-Итак, урок истории начался. Только сегодня мы будем проходить не просто историю, а ВАШУ историю. Я знаю, как вы жили, и какая будет ваша жизнь в дальнейшем - Михаил посмотрел на каждого в классе во время этих слов, некоторым показалось, что последние два произнесли словно несколько человек хором… - Возьмите это тело и сядьте за последнюю парту - обратился он к Игорю и Виктору.

Они подняли Сиплого, тот в свою очередь потерял сознание, и направились к задней парте. Учитель стоял посреди класса. После небольшой паузы он начал тихо ходить между рядов.

- Начнем по алфавиту… - Все знали, что в журнале первым был Андреев, и были уверены, что начнет с него - Алехин! - это была фамилия Игоря – Начнем с твоего прошлого. Ты был послушным ребенком, однако, слишком завистливым. В 6 лет от зависти к твоему другу, малышу Никите, ты убил его щенка. Помнишь, как он скулил, когда ты давил его ногой? А ведь животное ни в чем не виновато. Игорь, зависть это большой грех, поверь, из за него люди страдают… А как в 15 лет из - за зависти к Сиплому, ты солгал ему, что Мария Шимова, его подружка, и ТВОЯ двоюродная сестра, с тобой переспала, помнишь? А ведь ей было уготовлено изменить его судьбу, она помогла бы ему стать примерным отцом и заботливым мужем. А теперь он лежит без сознания, из за тебя, мразь, из за тебя.

- Откуда вы знае... - Наконец попытался выдавить Игорь, на глазах у него застыли слезы.

- Заткнись идиот…. Твое счастье, что тебя можно исправить. Но ты заплатишь за все содеянное - Михаил подошел к нему - Встань.

Игорь еле поднялся на дрожащих ногах. Его губы дрожали, а из глаз текли слезы, показывая его полную беспомощность. Михаил посмотрел ему прямо в глаза, после чего схватил его левое запястье и сжал с чудовищной силой. Кости не выдержали и захрустели, в некоторых местах лопнула кожа, открыв путь струйкам крови… Игорь закричал от чудовищной боли и рухнул обратно на стул. В этот момент девочка, которая сидела ближе всего к двери, Наталья Сизова, вскочила и побежала в сторону двери. Но дверная ручка не поворачивалась, словно ее держали с другой стороны.

- ПОМОГИТЕ! - завизжала она истеричным визгом.

Дверь была непреступной, Наташа стучалась в нее плечом, но все было бесполезно. Она продолжала кричать, но в какой-то миг горло ее окутала неистовая жажда, последний крик раздался лишь жалким хрипом.

- Посмотри в окно, Наташ - спокойным тоном произнес учитель.

Не стоит говорить. Что при этих словах весь класс повернул головы и взглянул в окно. Наталья была в шоке от увиденного. Слезы беззвучно капали с ее щек. Она не хотела верить своим глазам, мечтая проснуться в своей постели и забыть весь этот ужасный сон. За окном черные тучи покрыли небо от края о края, с них падали большие капли дождя и где-то совсем недалеко в землю била молния. Только она застыла, словно это было фото. Ветвь молнии просто соединяющая небо с землей, замерла, как и капли дождя и поднятые ветром листья…

-Видишь, это все в моей власти, Наташ. Еще раз начнешь кричать и лишишься языка. Вас никто не услышит, как не слышали вы ее - Михаил указал на Елену Петровну, лежащую без сознания - Итак, с первым не прилежным учеником разобрались. Следующий у нас… Владимир Васкаев – Громко и четко произнес Михаил и повернулся к Владимиру.

- Пожалуйста, не надо, прошу вас, не надо. - Дрожащим голосом залепетал он.

- Пожалуйста, не надо? - Михаил вновь улыбнулся - А ты помнишь, мразь, кому принадлежали эти слова?

- Нет, вы не можете знать, Боже… - Володя побледнел. Он понял, о ком говорил его учитель.

- Пожалуйста, не надо Вов, умоляю, прекрати, нет, прошу тебя! - произносил Михаил. Только не свои голосом, а голосом Насти Разиной, той милой тринадцатилетней девочки, которой Володя нравился и которую они с соседом по парте, его лучшим другом, Валерием Кировым хладнокровно изнасиловали и убили полтора года назад.

Володя закрыл уши и что - то мычал, а сосед по парте вскочил и начал пятиться назад.

- Простите ребята, но такого я простить не могу. Она бы стала бизнес-аналитиком и прекрасной заботливой мамой. Ее будущий муж кстати, тоже пострадал от вас ублюдки, вы избили его два года назад, а ему было всего 11… Сломали три ребра и два пальца на правой руке, из-за чего мальчишку перевели. И он не сдал вас, потому что всю жизнь он будет мужчиной - Учитель медленно подошел к Владимиру – Я бы забрал твою жизнь, ничтожество, но если я сделаю это, вместе с твоей уйдет жизнь твоей матери. А это будет несправедливо. Но на этом свете ты не будешь нормально существовать. Через семь лет, когда ты будешь успешным молодым коммерсантом, у тебя найдут опухоль головного мозга. Ты будешь дохнуть медленно и мучительно, боль будет такая, словно у тебя в голове бомба. Твою женушку будет успешно трахать твой друг, а детей у тебя не будет, и не мечтай. Ты умрешь никому не нужным и жалким. И знай, об этом дне ты не вспомнишь ничего, как и обо мне. Пусть для тебя все будет сюрпризом.

Больше Володя не произнес ни слова, он просто сидел, смотрел перед собой, иногда моргая, словно показывая, что он не умер.

-Валер, а ты уж прости, ты единственный здесь мажор. Тебя судьба не калечила, а баловала. А Настя хотела жить, как сейчас хочешь ты. Нет, сволочь, она хотела сильнее. Ее мама до сих пор перечитывает дневник с ее мечтами, несбывшимися мечтами мертвой дочери… Ты получишь то, что заслужил.

Валера все шагал назад к стене, но в какой - то момент молния за окном вновь ожила и озарила класс яркой вспышкой света. Эта вспышка на миг ослепила Валеру, но он все продолжал шагать. Глаза заболели от яркого света, и он почувствовал, как капли дождя бьют по лицу. « Какого…» подумал Валера, но в этот момент его глаза прозрели, и он увидел, что находится уже не в классе, а на крыше 15-тиэтыжного дома напротив школы. Его последний шаг назад стал роковым – шаг с края крыши, и он сорвался вниз. Дети из класса видели, как стремительно он падает на землю. Удар был сильнейший. Валера дышал еще минуты две, его грудь вздымалась, с торчащими из нее ребрами…

-Наташа, ты следующая… - Впервые Михаил произнес слова с долей скорби.

-Нет! Господи пожалуйста, умоляю Вас, нет! - Она вопила, но на последних словах голос ее вновь начал пропадать.

-Наташ, ты всегда была умной девочкой, и я знаю, как вам с матерью было тяжело после смерти отца. Почему, ответь мне, почему ты так с ним поступила?

Два месяца назад она из сильной ревности к парню, который ей нравился, но встречался с ее подругой, подговорила местную шпану, и они жестоко избили ее подругу. А заодно и его. Молодой человек лишился голоса, а она возможности ходить.

-Я, я, я… - Голос Натальи вернулся, но она сильно запиналась. Я не хотела этого, пожалуйста, простите, умоляю вас…

Михаил долго смотрел на нее, словно выбирая ей вердикт.

-В тебе есть продолжение. Твой ребенок зачат месяц назад. Это девочка. Она будет любить тебя всей душой и сердцем. У нее будет достойный муж, и она родит тебе замечательных внуков. Только поэтому я дарю тебе сегодня жизнь. Посмеешь оступиться, хотя бы один раз и загубить жизнь своей будущей дочери, и я убью тебя с такой же хладнокровностью, с которой ребенок убивает муху, отрывая ей крылья, поняла?

Наталья залилась слезами, она хотела сказать « Да» , но вместо этого лишь покивала головой.

Молнии за окном начали бить с огромной частотой. Ветер был на пороге урагана, но голос Михаила слышали все. Кто - то молился, кто - то закрыв голову руками, умолял, чтоб его не убивали. Страх пронзил их с ног до головы, они понимали, что ничего не скрыть, этот человек (Человек ли?) знает все. И они за это заплатят, каждый справедливую цену. Свою цену.
Михаил назвал тайные грехи всех. И каждый платил: кто- то сломанными пальцами, кто- то потерянным зрением, а кто- то бесплодностью. Остался лишь Виктор Андреев. Он знал, что его приберегли напоследок, потому что он был особенным. Он никогда в своей жизни не знал жалости и сожаления… Даже перед собственной матерью.

-Виктор, ты все сам понимаешь. – Михаил очень медленно шел к нему, на каждый его шаг на улице ударяла молния, и раскаты грома заставляли дребезжать стекла окон – Ты жалкий, Виктор, очень жалкий. Твою жестокость никто не провоцировал. Только ты сам. Знаешь, тебе это все просто нравилось… Нравилось отлавливать дворняг, чтобы пытать их в подвале и слушать, как они скулят. Нравилось издеваться над своей пожилой бабулей, когда никого не было дома, и говоря матери, что она просто сошла с ума. Тот бездомный, которого ты поджег в свои 13, не был виноват в своей беспомощности, он просто ждал куска хлеба. Мальчик, которого ты изнасиловал в Самаре, когда ездил в гости к дяде, покончил жизнь самоубийством. Он должен был стать тем, кто победит рак. Он был бы великим врачом. Ты можешь представить теперь ублюдок, сколько жизней ты загубил?- он подошел вплотную к прижимающемуся к стене Виктору - Твоя мама любила тебя. Каким бы ты поддонком не был, она тебя принимала любым. Она упрекла тебя лишь раз. Ты пришел домой пьяным, и она просто переживала за тебя, собачье дерьмо…А ты столкнул ее с лестницы. Она умерла с сердцем, полным страданий, поскольку понимала, что убило ее собственное чадо. Ее последней мыслью было «За что…?»- Последние слова он говорил, когда его лицо находилось лишь сантиметрах в пяти от лица Виктора- Перед тем как все случится… Ответь мне, за что?

В глазах Виктора не было не раскаяний, ни сожалений. Был простой человеческий страх, но не больше. Перед его глазами летели лица всех тех, кого он, не смотря на свою молодость, успел загубить.

-Ты бомба, которая будет и дальше калечить людей. Если бы не сегодняшний особый день, ты бы и ее добил – Михаил кивнул в сторону Елены Петровны – Как убил Николая Шорохова. В универе твоей жертвой стала бы однокурсница, которая тебе отказала. После ты работал бы простым механиком, но раз в месяц бы убивал человека, тебя бы прозвали « Вестник». Но этого не будет. Я остановлю тебя. Сегодня. Сейчас. – Последние слова Михаил сказал своим настоящим пятьюголосым голосом. На лице его вновь появилась широкая нечеловеческая улыбка, которая обнажила острые ряды зубов.


«Собственная боль стихает ночью. Причиненная боль никогда не даст спать»

Джон Гелли.

За окном вновь сверкнула сильнейшая молния, ослепив всех в классе. У всех болели глаза, и никто ничего не видел. Только вот все слышали, слышали душераздирающие вопли Виктора Андреева, слышали животный рык какого то существа, которое его убивало, слышали, как рвется его плоть, как трещат кости и сухожилия, слышали, как кровь его брызжет по стенам класса и попадает на них. Наконец вспышка света отпустила глаза. Не было ни одного из учеников, кто об этом не пожалел. Кто-то на первом ряду очень сильно застонал. Стена, у которой стоял Виктор, словно превратилась в мерзкую картину сумасшедшего художника, написанного кровью. Кровь покрывала всю ее поверхность и медленно стекала вниз. Виктор был разодран в клочья, словно у него в руках взорвалась противотанковая граната. Около останков, тяжело дыша, стоя Михаил. Кровь текла с его рта по подбородку на рубашку, некогда белоснежную, но теперь ставшую алой… Он медленно дошагал до доски, после чего повернулся к классу.

-Запомните этот урок на всю жизнь, ибо я теперь часть вашей жизни. Каждый заплатил свою цену. Но есть еще то, чем вы поплатитесь в полной мере все - никто из вас не сойдет с ума. Вы все будете помнить этот день и жить с вашими воспоминаниями. Расплата - есть неотъемлемое составляющее жизни, как вода, пища и свет. Вы ее познали в полной мере. И запомните, я всегда рядом, я буду всегда видеть каждого из вас, и вы будете ощущать меня до конца своих дней.

Ударила очередная молния, и после секундной ослепительной вспышки Михаил исчез. Прозвенел звонок, где то за стеной малышня радостно побежала по коридорам на перемену, а учителя направились в столовую. Ребята 9 Б сидели неподвижно. Для всех навсегда останется тайной, куда пропали Валерий и Виктор, так как тела обоих не были найденными. Люди лишь видели размытое водой кровавое пятно на асфальте и несколько засохших капель крови на стенах класса. Все остальное исчезло. Много допросов прошли ребята, но никто ничего не рассказал.

Спустя школьный год, на выпускном балу, когда немного пьяная Наталья Сизова садилась в лимузин, ей с другой стороны улице помахал рукой высокий опрятный мужчина. Она узнала Его. Узнала сразу.

Спустя 11 лет.

Наталья Сизова ехала домой, как всегда болтая по телефону. В углу лобового стекла была вставлена фотография ее дочери, Алисы Сизовой, чудесной умной девочки, которая в свои 10 лет писала чудесные стихи. Наталья разговаривала с одноклассницей, Женей Назаровой. В тот день, когда Михаил навестил их класс, она получила в наказание бесплодность за совершенный ею аборт.

- Наташ, кстати, помнишь Олега Меньшова?

- Да конечно помню. Мы с ним просидели с 5 по 7 класс за одной партой, что?

- Наташ, в тот день - голос Жени сильно задрожал - ты помнишь, в тот день Он сломал ему четыре пальца за то, что Олег намазал ступеньки подъезда маслом, и какой-то ветеран поскользнулся и сломал себе шею…

-Помню… « Ты не хотел, чтобы шутка твоя окончилась так жестоко, но смерть человека я тебе просто так не прощу» - были Его слова.

-Да…Я слышала, что Олег работал на химстанции. И как - то раз пошутил над сотрудником, позвонив по телефону и сказав, что умерла его жена. В итоге тот торопился домой и попал в аварию…А Олега нашли мертвым через два дня. Он был в подсобке станции…Говорят в него вкачали три литра хлора. Как ты думаешь – это Он сделал?

Сердце Натальи забилось, подобно крыльям колибри. Она ничего не ответила, просто бросила трубку. Через два дня в местном читательском клубе состоялась презентация стихов юной и талантливой поэтессы Алисы Сизовой. Зал рукоплескал, а Наталья сгорала от гордости за успехи дочери. Когда презентация окончилась, и люди начали расходиться, к Алисе подошел мужчина, очень высокий, в ослепительно белой рубашке.

- Привет Алиса - улыбнулся тот - какие замечательные стихи пишешь, я прямо заслушался

-Здравствуйте, а вы кто? - спросила девочка, глядя на незнакомого мужчину своими большими голубыми глазами.

- Это мой учитель, Солнышко - сказала Наталья, подойдя сзади – Михаил Романович.

- У вас чудесный ребенок Наталья- с доброй (человеческой) улыбкой сказал Учитель.

- Я старалась, Михаил, все эти годы старалась дать ей всю любовь и не допустить, чтобы она повторяла моих ошибок.

Алиса решила не слушать разговор взрослых и пошла поболтать с ребятами.

- Я знаю Наталья, вы хорошо справляетесь. Иначе бы я исполнил свое обещание. Но я рад, что этого не случилось

- Спасибо вам. Я знаю, что это звучит глупо, но спасибо… А Олег, он не справился, да? - Она не хотела выдавать страха, но голос ее подвел и начал дрожать.

- Увы, я двух шансов не даю.

- Я это знаю…Михаил, а меня за что вы наказали?

- Вас? - в его глазах промелькнуло удивление – Что вы, Вас я ничем не наказывал.

- У Алисы две недели назад обнаружили лейкоз… Это вы?

- Нет, это простой жизненный фактор, или отголосок вашей судьбы. Я этого не делал.

- Но…

- Можете не таскать ее больше по врачам - резко прервал он ее - Она чудесный ребенок, и я дарю ей жизнь. Достойную жизнь. Лейкоза не было никогда. Можете забыть об этом

- Спасибо - сквозь проступившие на глазах слезы сказала Наталья.

Я медленно гнию в твоем шкафу.

Ву-ху! Как только увидел название, я понял; быть этой стори в разделе: "Как писать не надо." Орфография и пунктуация сохранены.

Spoiler

По улице ехал фургон. На его боках красовалась надпись: "Teleport Company". Вот грузовик медленно подъехал к солидного вида зданию. Погода в тот день была ужасной. Весь день поливал дождь. Небо заволокли темные тучи, лишь вдалеке виднелся маленький кусочек солнечного света, но вскоре и он будет погребен под трупами туч.
Из фургона вышли 3 человека. 2 грузчика и один жилец, вновь прибывший на место, где он провел свое беззаботное детство. 2 человека стали вытаскивать из машины мебель. Они переносили ее в дом. Вскоре жилец вошел в это старое, красивое здание. На местах его поджидали вещи. Он придвинул новое, кожаное кресло к стене и сел на него. Тут же на него нахлынули старые воспоминания. Мужчина помнил, как он с братом и сестрой проводил здесь время. На том месте, где скоро будет кухня, дети играли в прятки. Тогда там было много лишних вещей: шкафов, тумбочек, ящиков, кроватей. Но больше всего парень помнил их большой, дубовый шкаф в детской комнате. В него детишки прятали свои игрушки: машинки, медведей, настольные игры, куколки и многие другие предметы. Также парень помнил свой дневник, в черной обложке. В него он записывал свои самые замечательные, потрясающие впечатления и события, которые происходили с ним. Вспоминая все это, мужчина вздыхал, тоскуя по былым, далеким временам. И тут, он решил заняться уборкой и расстановкой предметов интерьера. Парень встал с кресла и направился на бывшую кухню. Только сейчас он увидел забытый всеми, детский письменный столик. На мужчину снова нахлынули воспоминания. Дети сидели за этим столом и рисовали, рисовали. И тут, он вспомнил одну странную вещь, обстоятельство, которое напугало его до глубины души, в те времена...

-Ди! Ди! Скорее смотри, что я нарисовала! - кричала маленькая сестренка.
К ней, до этого стоявший спиной, повернулся парнишка, лет 12.
-Ну, что тебе надо? Я думаю. Что ты там нарисовала?
Ди подошел к столику, за которым сидела его маленькая сестренка. Оперся о него рукой и стал смотреть на картинку сестры. Тут же он пошатнулся и упал на пол. Затем он быстро пополз в противоположную стену от стола.
-Господи...
-Ну, что ты? Тебе не нравится мой рисунок? Чего в нем плохого? Видишь, кролик жует морковку.
Но испугало Ди совсем не это. Под столом у сестры сидело странное существо. Вместо лица у него были одни ошметки, вместо рук у него были сломанные протезы, а вместо ног корявые обрубки.
Неожиданно, оно схватило сестренку за ногу и потащило под стол. В страхе, Ди убежал из дома. Он слышал предсмертные вопли сестры и ее милый, тонкий голосок, говорящий одни и те же слова: "Не бойся его, он живет у нас в шкафу. Гнилой Джек. Он хочет дружить".
Волна, прервавшая мысленный поток Ди, быстро спала. Он так и не мог забыть все то, что тревожило его всю его жизнь. Момент из детства. Именно тогда Гнилой Джек стал приходить к нему в кошмарах. Он хотел забрать Ди к себе в шкаф, в мир, в котором он жил, храня детские игрушки...
Мужчина решил разыскать тот самый шкаф. Спустя 4 минуты, он нашел его. Шкаф находился на чердаке дома. В самом конце прохода. Парню стоило больших усилий, чтобы вытащить его оттуда. После долгого, трудного времени, Ди смог достать его с чердака. После всего, он поставил его к стенке. Не долго думая, Ди открыл старый, покрытый паутиной шкаф. На него, изнутри, смотрели пустые глаза чудища, которое в руках сжимало мумию маленькой сестренки Ди. Отскочив от шкафа, Ди быстро побежал в ванную. Забежав туда, он быстро закрыл дверь на замок и придвинул к ней коробку. Внутри было очень темно. С большими усилиями Ди мог различить свои пальцы и силуэты унитаза и раковины. Парень подошел к раковине и взглянул в зеркало. За ним стоял Гнилой Джек. Он быстро схватил за шею Ди и провел по ней тонким лезвием ножа...

Дочки-матери.

Или презентация последних достижений в области некромантии.

Spoiler

Была ли Люська долгожданным ребёнком? - скорее нет... В свои тридцать девять лет Зоя Ивановна уже не думала о детях... У неё был любимый муж Боря и шестнадцати летняя дочь Вера , хорошая работа , налаженный быт. Но когда она обнаружила , что уже на третьем месяце беременности, Борис Аркадьевич без всяких рассуждений заявил - рожать, милая , — рожать!...

Борис , будучи старше жены на шесть лет, что называется, крепко стоял на ногах. Квартира в элитном доме, машина представительского класса, умница дочь, красавица жена — дом — полная чаша... Работа была стабильна, да и в любом случае специалист его уровня едва ли сядет на мель... Он даже мог себе позволить верить в Бога, и поэтому последнее время был против абортов.

Боря любил крошечную Люську, жадно прижимающуюся к груди Зои Ивановны... Вера, несмотря на выпускной класс, чем могла помогала матери.

Гром, как говорится, грянул среди ясного неба... Люське был всего один месяц, когда любимую Зою, выбежавшую на пять минут в соседний магазин за пачкой памперсов, просто размазал по асфальту упившийся ублюдок на дешёвой иномарке...

Три дня , отпущенных на похороны, Борис совсем не помнил. Он пил. Пил горькую так, как не пил уже последние пятнадцать лет... В моменты просветления он понимал , что Зои нет — и снова пил, погружаясь в пучину алкогольного забытья...

Двухнедельный запой прошёл бесследно. Борис Аркадьевич, чисто выбритый, сидел во главе Т-образного стола, слушая в пол-уха очередную презентацию, очередного неудачника... Он думал о Люське. Уже третья нянька отказывалась сидеть с ребёнком... Борис платил неплохие деньги, и совершенно не понимал от чего это происходит... Все женщины выглядели испуганными, но ничего вразумительного от них не возможно было добиться. Было понятно только одно — ребёнок совершенно не хочет есть и ещё какой-то не понятный лепет насчёт того, что в доме кто-то есть... Бред. Дом на сигнализации, а Люська не выглядела худышкой, наоборот Вера вычитала в интернете, что девочка набирает вес быстрее, чем её ровесники...

Сегодня Борис остался один сидеть с малышкой... Завтра утром агентство пришлёт новую (что-то подсказывало — скорее очередную) няньку. Но только завтра — какой-то там форсмажёр у них. Вера, тяжело переживавшая смерть матери, отпросилась переночевать у подруги. Отказать дочери Борис не мог — слишком уж многое свалилось на её плечи...

Люська вела себя спокойно. Борис Аркадьевич попробовал накормить её, но ребёнок выталкивал соску языком и отворачивал головку... Сыта, автоматически отметил мужчина. Перепеленал, вспомнил как Зоя его учила пеленать Веру... Ещё в хрущёвской однушке... Глаза резануло и выступили слёзы. Борис налил рюмку коньяка, затем вторую...

Малышка сопела в кроватке, Борис Аркадьевич забылся тяжёлым хмельным сном в кресле напротив. Заполночь его разбудил какой-то звук... В комнате ощущалось ещё чьё-то присутствие. Наверное Люська наконец проголодалась и причмокивает во сне — ухватился за спасительную мысль Борис, но волосы на его седеющей голове уже вставали дыбом — в темноте спальни он различал человеческий силуэт... Рефлекторно рука метнулась к выключателю ночника...

Вспыхнул слепой, приглушённый свет... Резкая боль пронзила сердце — острый инфаркт миокарда просто разорвал его. Последним, что увидел умирающий Борис Аркадьевич, был гордый профиль его покойной жены и Люська , со смачным чавканьем сосущая мёртвую грудь...

Статуэтка.

Spoiler

Мой отец привез из Африки, куда он ездил на командировку, отвратительную статуэтку. Уж не знаю, откуда он достал эту гадость — должно быть, продали прямо на улице как «сувенирчик». Статуэтка была покрыта бурыми пятнами и отвратительно пахла. Фигурка была сделана из странного дерева, которое легко было разбить, и представляла собой худого, странного человека; как я поняла, это был старик с впавшими глазами, тонкими конечностями и выступающими ребрами. Он стоял на пьедестале, на котором были выцарапаны какие-то письмена. Немного поиска в Интернете, я узнала, что на языке страны, которую посещал отец, это значит «третий». Будто назло, мой отец поставил ее в моей комнате. Мой разум, и без того переполненный подсознательными страхами и ужасающими образами из-за множества просмотренных фильмов ужасов, перенёс плохо присутствие жутковатого «третьего» в моей комнате. Сон, и без того беспокойный, покинул меня почти совсем. По ночам меня стало рвать, из носа часто шла кровь. Стали отслаиваться ногти, сама я сильно похудела.

До поры до времени я связывала свои недуги со статуэткой лишь в шутку, но когда меня в очередной раз вырвало, мой взгляд упал на неё, и эта мысль показалась мне не такой уж невероятной. Пришла идея найти какую-нибудь информацию про «третьего» в Интернете.

Нужные сведения я нашла довольно быстро. Оказывается, была расхожая легенда в той стране, которая гласила, что у одного вождя, чье имя я не в силах переложить на русский язык, было три сына. Но он не дал им имен при рождении, поэтому их называли Первый, Второй и Третий. Первый умер в детстве, Второй был здоровым и богатым, а Третий мучился разными болезнями. Легенда породила традицию, связанную с фигурками, изображающими этих сыновей: тому, кому желают смерти, дарят фигурку Первого (конечно, тайно от самого человека), а кому богатства и здоровья — фигурку Второго. А если вы желаете болезни своему недругу, то ему нужно каким-то образом подарить Третьего. Для того, чтобы снять проклятье, надо лишь избавиться от фигурки...

Я возликовала, не дочитывая статью (тем более что она была на английском, и я читала его медленно, пользуясь словарём). Схватив статуэтку, я с силой кинула её на пол. По поверхности Третьего побежали трещины, из которых начала течь дурно пахнущая жижа, напоминающая кровь. Преодолев отвращение, я подняла фигурку и переломила ее пополам. Из нее вывалился большой кусок тухлого мяса. Я всё убрала и выкинула в мусорку, успокоилась и стала читать статью дальше. К моему ужасу, я обнаружила, что дальше чёрным по белому говорилось: «Согласно поверьям, статуэтку нужно именно выкинуть, а не разбить. Если получатель разобьет её, то проклятье будет преследовать его всю жизнь».

Я сидела перед компьютером в прострации, не зная, что и думать. И тут раздался звонок в дверь — должно быть, вернулся кто-то из домашних. Как во сне, я встала и машинально пошла открывать дверь.

За дверью никого не было, но за порогом лежал кусок тухлого мяса.

Дом под звёздным небом.

Spoiler

Я живу на севере. Провинциальный городок, находящийся почти за полярным кругом. Мы с отцом переехали сюда четырнадцать лет назад, сразу после смерти матери. Отец - кадровый офицер, и назначение на новое место службы он принял беспрекословно. Я же был совсем маленьким, и поэтому совсем ничего не помню о жизни до переезда, словно всю жизнь прожил именно здесь.

Итак, как я уже упоминал, город находится едва ли не за полярным кругом. Очень короткое, по-северному суровое лето, девять месяцев зимы, и снег, снег везде. И тишина - вот что въелось в мозг особенно сильно. Почти каждый день я выходил на прогулку и наслаждался этими странными ощущениями - тишина, чуть кисловатый запах свежего снега, почти безлюдные улицы, и стойкое чувство какой-то иррациональной грусти.
Отец служил в части связи. "Важный стратегический узел", необходимый для правильной проводки наших подлодок в студеных водах Ледовитого океана. Океан, кстати, не так далеко, километрах в десяти на север, вот только делать там совершенно нечего. Берег безжизнен и уныл, только редкие гагары иногда тоскливо кричат где-то вдалеке.
Я спокойно жил, ходил в школу, заводил друзей, врагов, встречался с девочками. Ближе всего я познакомился с пареньком по имени Захар. Мы сошлись благодаря общему интересу - страстью к изучению всяких паранормальных явлений. В воинской части была довольно неплохая библиотека, солдаты туда почти не ходили, а вот мне были рады, как хоть какому-то посетителю. После школы я бегом устремлялся на второй этаж невысокого кирпичного здания, бросал портфель на пол и буквально с ушами уходил во чтение. Старые, пожелтевшие от времени советские газеты, в которых рассказывалось о странных необъяснимых случаях в тайге, о тайне гибели экипажа Леваневского, о разных дальних африканских странах (когда был маленьким, не мог понять - как это, страна, в которой никогда не идет снег), и прочие интересности. Потом я брал с собой самые лучшие материалы и тащил домой к Захару. Мы сидели, укутавшись в теплые синие солдатские одеяла, и блуждали по закоулкам Интернета - редкое удовольствие для наших мест, очень медленная и глючная связь, когда одна картинка, например, грузится по пятнадцать минут. В итоге к своим семнадцати годам мы уже прекрасно знали всё о повадках оборотней, о вызове духов, о таинственных антарктических нингенах и прочих неопознанных вещах.
Вот только знание знанием, а на практике ничего подобного не встречалось. Вообще ничего интересного. Вы не представляете, насколько скучна жизнь в таких оторванных от основной части страны местах. Из всех развлечений - кинотеатр на двести мест, невероятно медленный интернет, да еще, пожалуй, гуляния вокруг новогодней ёлки. И всё. "Блин, ну случилось бы хоть что-нибудь неординарное", - думал я, сидя по вечерам около окна, поглаживая кота, и глядя в холодное звездное небо.
***
И вот однажды я сидел в каптерке. Отец пил чай и разговаривал с однополчанином. Попутно он что-то чертил на топографической карте. Минут через десять он отложил карту в сторону. От нечего делать, я взял эту карту и принялся тщательно её изучать. И вот что интересно: в паре километров к югу от нашего города был обозначен новый, неизвестный мне населенный пункт. Небольшой, буквально девять-десять строений. На официальной карте города, висевшей в школе, его не было.

- Папа, а что это?

- А? - отец оторвался от разговора и посмотрел на карту. - А, это. Кажется, просто старый заброшенный военный городок. Много таких осталось после развала СССР, вон, сам посмотри - и действительно, я заметил на карте еще несколько похожих точек, разбросанных вокруг города на приличной дистанции.
Потом отец забыл об этом разговоре. Еще бы, дел невпроворот, да и к чему ему помнить о всех мелочах? А вот меня задело за живое: неисследованная новая территория! Хоть какое-то разнообразие в постылой повседневной жизни. Да ведь там может быть столько всего интересного, а может быть, удастся найти что-нибудь редкое - пустой магазин от АК-74, аптечку, да мало ли что! Короче, уже вечером я сидел у Захара дома и рассказывал о заброшенном поселке.

- Зашибись, - Захар явно был доволен. - Махнем на выходных?
- Да без вопросов.

***

Итак, наступила суббота. Я, Захар, Никита и Пашок собрали рюкзак с припасами - тушенка, чай, шоколад, хлеб - и на лыжах отправились на юг. По нашим расчетам, через час-другой мы должны были достичь места назначения.
Шли быстро, практически летели. Потом, насколько я помнил, по карте надо было свернуть. Тут было посложнее, мы, матерясь, кое-как пробирались сквозь здоровенные сугробы. Наконец, заносы кончились, и мы очутились на окраине того самого южного городка.
Выглядел он, конечно, эффектно. Внутренний двор, плац, занесенный снегом, вокруг - несколько трехэтажных зданий, одно из них с провалившейся внутрь крышей. Довольно опрятно выглядящих, кстати, видимо, покинули их относительно недавно. Пашок сразу же достал из кармана свой фотоаппарат и принялся кружить на лыжах, выбирая наиболее удачные ракурсы для съемки. Я с Никитой и Захаром пошел к одному из зданий. Надо же было проверить, вдруг там что-нибудь интересное.
Внутри, естественно, не было ни души. Стандартная военная казарма. Я снял лыжи и пошел посмотреть, что там на втором этаже.
Ничего интересного. Остовы коек, тумбочки пустые, окна надежно заколочены изнутри. На третьем этаже та же самая картина. Когда я спустился вниз, Захар проинформировал, что Никита пошел сфоткаться на фоне городка вместе с Пашкой. Мы решили проверить на предмет ценностей другие дома. "Вот мародеры, блин", - усмехался я про себя, проходя по плацу.
- Пацаны, вы там долго? - крикнул я Никите.
- Да нет, сейчас еще парочку кадров, и всё! Гляньте, какая тут беседка прикольная стоит! - Пашок всё не мог расстаться с фотоаппаратом. На беседку смотреть я не пошел. Ну что я, беседок не видел, в самом деле.
Второй дом также был обычной казармой, а вот третий сразу же привлек наше внимание, стоило только туда войти. Он был как-то... более чистый, что ли. Не такой тронутый временем. Внутри пахло старостью - так пахнут, например, древние книги, или раритетные вещи. И, кроме этого, был еще один, очень слабый аромат, но я никак не мог понять, какой именно.
Что интересно, планировка здания отличалась от других. На первом этаже была лестница и дверь в общие помещения, и эта дверь была надежно закрыта на большой висячий замок.
- Серьезная штука, - Захар подергал замок.
- Чё, ломать будем? - полушутя предложил я.
- Да нафига, пошли лучше наверх, - друг махнул рукой. Мы поднялись по лестнице.
А вот тут мы остановились, как вкопанные.
На койках были одеяла. И подушки. И выглядели они новенькими.

- Нифига себе... Это что, тут кто-то живет? - спросил Захар. Я подошел к койке и пощупал одеяло. Да нет, вроде, не такое уж и новое, ткань даже слегка подгнила. На синем казенном сукне налёт инея, его очень долго никто не трогал.

- Гляди, - Захар отогнул угол подушки. На ней выцветшими чернилами было написано: "Пол.пс.леч.1956.Акт.текст.зав.". Маркировка, едва видная, круг, ромб и черные полоски.
- Пятьдесят шестой год, надо же.
Что-то не давало мне покоя. Захар, похоже, тоже взволновался, притом безо всякой видимой причины.
- Может, пойдем уже отсюда?
- Ладно, давай быстренько проверим третий этаж, и всё.
На третьем этаже была ровно такая же картина. Ряды двухъярусных коек, уходящие далеко вперед и теряющиеся во тьме - окна были добротно забиты большими кусками фанеры. Только тут вещи были еще старее - я прикоснулся к одеялу и оно буквально расползлось у меня под рукой.
Странный запах, до этого едва заметный, стал сильнее. Он явно шел откуда-то с конца общего коридора.
Захар пожал плечами, но не сказал ничего. Мы двинулись вперед. По мере приближения аромат усиливался и усиливался, и я, наконец, его разобрал. Это был запах антисептика, как в больнице. Кроме того, явно слышалось капанье воды.
- Слушай, мне тут как-то не по себе. Может, все-таки вернемся назад? - Захар нервно потирал подбородок. - Ты не подумай, я не боюсь... но эти койки, странный запах, чистота... тебе не кажется, что тут есть кто-то кроме нас?
- Может, бомжи живут? - предположил я и тут же понял, что спорол глупость. Будь тут бомжи, обязательно развели бы где-нибудь костер. Койки, хотя и аккуратные, явно не использовались лет десять. Да и вообще, какой бомж поселится в заброшенном военном городке, где и пожрать-то нечего найти, да еще и холодно.
- Нет, тут что-то не то, - Захар осторожно заглянул внутрь дверного проема, откуда доносился аромат. Я заглянул следом.
Обычный санузел, какой бывает в воинских частях. Ряд умывальников, проход к туалетам. Но сразу же бросалась в глаза чистота кафеля. Я дотронулся до белого квадратика, понюхал пальцы. Пахло антисептиком. Кафель кто-то чистил, притом недавно. Из крана прямо на пол капала вода.
Зеркал не было - вместо них зияли неаккуратные черные дырки. Унитазы тоже отсутствовали - только глухие зевы труб. И тут я увидел на подоконнике странный белый комочек.
- Ого! - я аккуратно развернул его. Перчатки. Обычные белые хирургические перчатки. Влажные, гладкие на ощупь, холодные. Кончики пальцев заполнены замерзшей водой.
КЛАЦ!
Я замер от ужаса. Резкий звук донесся откуда-то снизу.
- Это ты сделал? - Захар сдавленным шепотом спросил сзади. Я молча помотал головой. Мы замерли. Однако звук не повторился, только вода капала из крана: кап-кап-кап...
- Всё, уходим, - мы тихо вышли в коридор. Пока мы шли, меня не покидало жуткое чувство, что там, внизу, в тени забитых окон, среди лабиринта железных остовов, кто-то неслышно стоит и напряженно вслушивается. А потом так же неслышно крадется параллельно нам, по коридору, и на лестнице мы встретимся лицом к лицу.
Но на лестнице никого не было. Как, впрочем, и на улице. Мы быстренько надели лыжи.
- Эй, пацаны, всё! - я крикнул слегка неуверенным голосом. Нет ответа.
- Пацаны-ы! - никто не отзывается. И вот тут нам стало страшно.
- Эй, да хватит вам! Не смешно уже!
Тишина. Белый снег искрится на плацу.
- Пошли по следу от лыж, найдем их, - Захар подкинул хорошую идею. Действительно, след был очень хорошо виден. Так, они поехали направо, завернули за дом, ага, вот беседка, а дальше...
А дальше след обрывался, потому что весь снег за беседкой был разворошен. Но не это привлекло мое внимание.
- Ой б**... - выдохнул Захар. Снег был красный. Рядом с разбитым фотоаппаратом лежали сломанные лыжи, притом сломанные сразу в нескольких местах, целенаправленно.
Не веря своим глазам, я подошел к фотоаппарату. Машинально его поднял. Не только экран был разбит - пленка внутри отсутствовала, крышечка буквально вырвана с мясом.
- ПОМОГИТЕ!!! - крик разорвал тишину. Кричал Никита. Я обернулся и увидел, как он выбегает к нам из-за угла дальнего здания. Он бежал без лыж, спотыкаясь и увязая в снегу, а на лицо его было страшно смотреть: жуткая рубленая рана, щека свисала, обнажая белую кость. Сам Никита, казалось, совсем не чувствовал боли. Был ли это шок, не знаю. Вот у нас с Захаром шок точно был. Мы стояли, как вкопанные, и смотрели, как Никита приближается.
- Захар! Семен! Пацаны! Помогите! Тут...
Раздался сухой щелчок. Никиту бросило вперед, он неуверенно сделал шаг и остановился. Я запоздало понял, что это был выстрел, а потом раздался еще один щелчок, и парень упал навзничь.
- Бежим! Скорее! - я, на секунду оправившись от ужаса, схватил Захара за рукав. Мы, не оглядываясь, рванули напрямик через лес. Пот заливал глаза, сердце стучало так, словно вот-вот готово было вырваться из груди, горло пересохло.
- Пацаны! Куда? Помогите! - раздавались крики, а потом резко затихли, оборвавшись на полуслове. Мы гнали, как бешеные, даже вырвавшись на дорогу. Пришли в себя уже на подходе к городу.

***

После того, как мы добрались до окраин города, Захар молча пошел к себе. Я же, чтобы успокоиться, направился в заводскую столовую, купил горячий обед, да так с ним и просидел, даже не притронувшись к еде, часа три. Домой я пришел поздно, к счастью, отец все еще был в гарнизоне. Я, не раздеваясь, рухнул на кровать. Сон, естественно, не шел. Господи, да что же это получается? Пашок пропал, судя по кровавому снегу и фотоаппарату, ничего хорошего с ним не случилось. Никиту расстреляли прямо у нас на глазах - а мы, вместо того, чтобы остаться и помочь, свалили поскорее, дрожа от страха. Глубоко внутри я понимал, что ничем мы помочь бы не смогли, но поганое ощущение от этого не пропадало.
Ладно. Заброшенный военный пост - а заброшенный ли? С другой стороны, отец в курсе всех местных новостей, касающихся армии, и он никогда не упоминал ни о каких военных, расквартированных на юге. К тому же, обеспечение солдат едой, необходимыми припасами - к городку давно бы протоптали колею. А тут - полная заброшенность, даже крышу не починили. Значит, не военные. Но кто?
Черт, что же сказать родителям Никиты и Пашки?
А ведь нас с Захаром вполне могли засечь. И запомнить.
Я всё еще лежал на кровати, когда пришел отец. Он сбросил бушлат, повесил его в прихожей и ушел на кухню, очевидно, поужинал еще в части. Я, нерешительно ломая пальцы, встал и пошел к нему.
- Слушай, папа...
- Да, боец? - пошутил он и взъерошил мне волосы рукой. - А чего это ты в куртке?
- Да ничего, сейчас переоденусь. Вот ты помнишь, военный городок на карте, на юге?
- Нет, - наморщил лоб отец. - Какой еще городок?
- Ну как? Я в среду когда в каптерке сидел, на карте его нашел.
- Ты что-то путаешь, сынок. Нет у нас на юге никаких военных городков, и не было никогда, - папа аккуратно нарезал помидоры в салат. У меня внутри что-то похолодело.
- Но я же на карте... Да как...
- Да вон, у меня в бушлате карту поищи, посмотрим. Может, я что-то путаю, но на юге... Нету там ничего, сплошной лес.
Я вышел в прихожую. Руки тряслись. Как это, нет ничего? Где же мы тогда были? Как мы туда добрались, если не по маршруту, который я запомнил? Куда делись мои друзья? Я достал из кармана бушлата аккуратно сложенную вчетверо топографическую карту и, щурясь от света, принес ее на кухню. Расстелил на столе.
- Ну, где там твой город-призрак? - несерьезно спросил отец. Я ошеломленно молчал. На карте никаких знаков, указывающих на поселение, не было. Может, не та карта? Но нет, вот карандашные линии, которые отец чертил при мне. Но...
- Давай уже спать ложись, время позднее, - с этими словами отец, держа в руках миску с салатом, прошел к себе в комнату. Я посидел еще чуть-чуть на кухне, потом на ватных ногах вернулся к себе и кое-как заснул.

***

Наутро ко мне пришел мрачный Захар.
- Ну что? - спросил он сразу с порога. - Рассказал отцу?
Я в общих чертах поведал ему о том, что узнал. Захар молчал и кусал губу.
- То есть как это нет? Просто пустое место? - он явно хотел что-то сказать, но пока сдерживался.
- Да, лес.
Тут Захара прорвало. Он говорил быстро, сбивчиво:
- Я себя последней тварью чувствую. Бросили ребят, сбежали. Не знаю, как ты, а я туда пойду. Пойду и найду их, чего бы это не стоило. Ты со мной?
Я замешкался, и Захар это заметил.
- Как хочешь. Я пошел.
С этими словами он выскочил за дверь. Я запоздало бросился за ним, крича: "Стой! Подожди меня!", но друг уже исчез из виду. Я пробежал по улице, надеясь хотя бы понять, в какую сторону он направился, но быстро запыхался и замерз - я был в тапочках и без куртки. Пришлось вернуться домой.
По пути я заметил, что за мной очень внимательно наблюдает молодой парень, до этого бесцельно ошивавшийся около витрины магазина. Он, заложив руки в карманы, смотрел на меня с какой-то хитрой полуухмылкой. Потом зашел в магазин и больше оттуда не выходил.
На стене магазина было странное граффити: круг и заштрихованный ромб.

***

Ночью в окно кто-то постучал.
Я, услышав стук сквозь сон, сначала не обратил на это внимания. Ну стук, ну подумаешь, мало ли, кто-то решил похулиганить. Секундой позже, вспомнив, что я живу на третьем этаже, а никаких высоких деревьев рядом не растет, я уже лежал в холодном поту, боясь пошевелиться.
Опять тихий стук, потом скрип чего-то по стеклу. Смотреть на окно было попросту страшно, мало ли кто - или что - сейчас смотрит, довольный, упивается моим страхом. Я нашел в себе силы встать и повернуться лицом к окну - но тут гулко звякнула оконная рама, раздался звук прыжка и тихие удаляющиеся шаги.
Совладав с нервной дрожью, я включил свет и осмотрел окно. Снег на внешнем подоконнике был разворошен. Внизу, на оконных решетках второго этажа, снега не было вообще, а под окнами сугробы довольно-таки сильно примяты.
Я позвал отца, но он крепко спал. После того, как я титаническими усилиями его разбудил, отец, зевая, подошел к окну, посмотрел, сказал, что, наверное, кто-то из моих друзей неудачно решил меня попугать, и пошел спать дальше.
Тогда я попытался заснуть сам. Настенные часы громко тикали. Мурчал кот. Слышно было каждый шорох. Потихоньку звуки заглушались, сон приходил... как вдруг - едва слышный хруст снега под окнами.
Я замер и затаил дыхание.
Шорох ткани. Лязг решетки, потом громкий шлепок. Опять легкий хруст снега, потом тишина.
Больше этой ночью я не спал.

***

Наутро я обнаружил на внешнем подоконнике конверт. Обычный такой почтовый конверт. А внутри - как в рассказе про Шерлока Холмса - ухо.
Человеческое ухо, слегка пожелтевшее и пересыпанное крупной кормовой солью. Запекшаяся кровь на месте отреза. Судя по размеру - ухо человека примерно моего возраста. Судя по запекшейся крови - в момент ампутации еще живого.
Я быстрыми шагами направился в ванную. Склонился над раковиной. Меня обильно вырвало.
В отделении милиции меня сразу же пропустили к полковнику, стоило только показать конверт со страшной находкой. Полковник, мужик лет пятидесяти, крепкий, без седины, пил крепкий чай и внимательно слушал мой несколько бессвязный рассказ.
- Значит, говоришь, на юге? Примерно три-четыре километра? Но там же ничего нет.
- Господи, но ведь куда-то они пропали! Не может быть такого, чтобы... нет, ну ведь...
- Дай-ка сюда, - он взял конверт с ухом, аккуратно засунул его в карман. - Подожди, я сейчас вернусь. Попей пока чаю, - он налил ароматную жидкость из термоса, протянул мне кружку, и вышел из комнаты. Я сидел в одиночестве, тупо пялясь на стену.
Здорово. Просто класс. Хотел чего-нибудь паранормального - получите, распишитесь. Несуществующий объект. Пропажа трех друзей. Странный ночной гость. Посылочка от него же. Просто прелестно.
Я подул на горячий чай, поднес было кружку к губам, но потом поставил ее на стол и задумался. Как мог человек влезть на решетку второго этажа, ночью, да еще абсолютно незаметно для владельцев квартиры?
Тут я заметил, что полковник, уходя, забыл на столе листок бумаги и ручку - он что-то писал во время моего рассказа. Любопытство оказалось сильнее чувства тактичности, и я посмотрел.
Обычные каракули, которые частенько чертят чисто машинально. В углу бумажки начерчен странный символ - круг, в который вписан ромбик, заштрихованный наискось слева направо. Такой же символ нарисован на полях.
Раздались шаги. Я быстро вернул бумажку на место и сделал вид, будто занимаюсь своими делами. Вошел полковник.
- Можешь не беспокоиться, - сказал он. - Это не настоящее ухо.
- Чего??? - я не мог поверить своим ушам.
- Я показал ухо экспертам. Это обычная гуттаперчевая подделка, просто очень высокого качества. Твои друзья просто решили тебя разыграть, и, наверное, сейчас прячутся у кого-нибудь из них дома.
- Но... выстрелы, а кровь на снегу? А рана на голове?
- Петарды, клюквенный сок - мало ли способов. У страха глаза велики, - полковник положил конверт и начал копаться в шкафу, доставая кипы бумажных дел. - Ты пей чай, пей. Потом отдохнешь, придешь в себя, вы еще вместе над этим смеяться будете.
Голова шла кругом. Розыгрыш? Всего лишь розыгрыш? Признаюсь, некоторые вещи были нелогичны. Но Захар был так расстроен и серьезен... С другой стороны, он мог просто очень хорошо играть свою роль. Ну конечно, он же знает мою слабость ко всему неопознанному и странному...
Я облегченно вздохнул. По крайней мере, закончилось все хорошо. Но... что-то все равно не давало мне покоя. Что-то-то-то-то...
Полковник выкладывал папки, изредка посматривая на меня. Точнее... мимо меня. На кружку с чаем. Я поднес чашку к губам.
Внутри, вытесняя появившееся было чувство облегчения, все сильнее нарастала острая тревога. Полковник теперь вообще не мигал, СМОТРЕЛ на меня, ловил взглядом каждое движение руки.
Я медленно поставил чашку обратно на стол. Откуда в обычном отделении милиции взяться экспертам? Как можно определить за одну минуту подделку? Где я раньше видел этот символ? И главное - почему чай мне, в отличии от себя, он налил из отдельного термоса?
- Извините, а где здесь туалет? - я сделал вид, что ничего не заподозрил.
- По коридору прямо, потом налево. Ты поторопись, надо еще потом протокол заполнить.
- Да, да, я быстро... - я вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Какой протокол, если всё это - "розыгрыш"? Я, пытаясь сохранять уверенный вид, прошел по коридору, но свернул не налево, а направо, прошел мимо скучающего дежурного и вышел на улицу. Обернулся, убедившись, что за мной никто не следит, и бегом припустил по направлению к воинской части. Единственный человек, которому я могу полностью доверять - отец.
И надо же такому случиться - по дороге как раз ехала машина Петра Алексеевича - старого папиного знакомого, продавца.
- Петр Алексеевич, стойте! - я замахал руками и выбежал на проезжую часть. Слава богу, он успел вовремя затормозить.
- Семён, да ты что? Я ж тебя чуть не сбил! - Петр Алексеевич вылез из машины и поспешил ко мне. - Ты с ума сошел? Всё в порядке, цел?
- Да цел, цел, отвезите меня скорее к отцу!
- Ну, садись. Странно, к чему такая спешка? Ты из-за этого на дорогу выскочил, что ли?
- Я вам потом все объясню, давайте скорее?

***

- Алло? Андрюха, ты? Да, здорово, слушай, тут твой сын очень хочет тебя видеть. Нет, не говорит, хочет сам тебе сказать. Нет, не знаю. А, ясно. Бывай, - Петр Алексеевич опустил руку с мобильным телефоном. - Твой отец сейчас сильно занят, освободится где-то через полчаса. Давай пока ко мне заедешь, дома подождешь.
- Давайте, - я с радостью согласился. Хоть где-то я буду в безопасности.
Машина затормозила напротив небольшого частного одноэтажного домика. Мы прошли внутрь. Дом у Петра Алексеевича был не ахти какой богатый, но все же уютный. Вскоре мы сидели за деревянным столиком и пили чай - нормальный чай - с вареньем.
- Ну так что ты там от папы хотел? Суетишься тут, отрываешь его от работы, - Петр Алексеевич намазывал вареньем здоровый ломоть белого хлеба.
- Да так, там ерунда одна.
- Ничего себе, ерунда, под колеса бросаться из-за нее... - тут зазвонил телефон. - Я сейчас, отвечу.
Петр Алексеевич пошел в гостиную, а я, держа в руке хлеб, сидел и аккуратно слизывал подтекающее варенье.
- Алло! - Петр Алексеевич разговаривал по телефону. - Да, здравствуйте. Да, знаю. Эм... ну да. Подождите минутку.
Он встал и направился к двери. Я услышал щелчок, запиралась входная дверь. А потом... еще один щелчок - дополнительный замок, ключом.
Опять шаги, обратно в гостиную.
- Да, закрыл. Здесь он. Ага. Ага. Нет. Понял, все сделаю. Слушайте, а...
Я попятился к окну. По пути схватил со стола первый попавшийся предмет - сахарницу. Она едва заметно пахла антисептиком.
- Эй, Семё-ён! - Петр Алексеевич громко крикнул из гостиной. - Ты там всё не съедай, я сейчас приду!
В коридоре мелькнула его тень.
Я вскочил на подоконник, ногой разбил стекло и выпрыгнул наружу.

***

Я, задыхаясь, бежал домой. Очень болела рука - порезал осколком стекла, когда прыгал, еще один осколок, помельче, застрял прямо в плече. Я выдернул его, бросил на снег. Сразу потекла кровь. Люди на улице начали останавливаться и смотреть, но мне было все равно - я добежал до дома и, не чувствуя усталости, буквально влетел к себе в квартиру.
Отца еще не было дома. Я подбежал к шкафу. Черт, где тут у нас аптечка... Ага, вот она. Я аккуратно, как мог, обработал рану перекисью водорода и перевязал ее. Потом пошел в комнату отца - нужно было срочно с ним связаться, телефон казался единственным возможным способом.
Прежде чем схватить телефонную трубку, я заметил, что письменный стол, до того всегда закрытый на ключ, сегодня был открыт. Я заглянул внутрь. Ага, понятно почему отец держал содержимое стола в тайне от меня - пистолет Макарова, видимо, личное табельное оружие. Так, а это что?
Я достал блокнот из стола, открыл на первой странице.
"3.4 Ю-В. 01. 4.4.16 С-В. Апр. 98"
"Орбитокласт. 11 шт. Май 98"
"3.4 Ю-В. Нов. Май 98"
"Орб. 14. Н-ч. в/ч 23841. Окт."
И символ. Круг, с ромбом внутри. Закрашенный черточками слева направо.
Я, словно робот, машинально запихнул себе за пазуху блокнот. Вытащил из ящика стола пистолет. Проверил - обойма на месте. В магазине все патроны, пистолет на предохранителе. В ящике был запасной магазин, его я тоже взял. Все эмоции куда-то улетучились.
Вот мой старый надежный рюкзак. Я положил туда запасной магазин, взял с кухни упаковку галет и банку тушенки - всё остальное было скоропортящимся. Небольшой топорик для рубки мяса. Швейцарский нож. Взял ноутбук со стола, вроде полностью заряжен.
И тут, как гром среди ясного неба, раздался щелчок ключей, проворачиваемых в замочной скважине. Отец вернулся.
- Сёма! Сынок, ты уже дома? Мне звонил Петруха, он... - отец осекся, ошеломленно смотря на пистолет в моей руке. Пистолет был нацелен прямо на него.
- Ты чего? Семён...
- Папа, подними руки.
- Постой, это же мой пистолет? Ты что, его украл? Прекрати немедленно...
- Подними руки! - я наконец сорвался на крик. - Быстро! Подними!
Отец молча поднял руки, повернув их ладонями в мою сторону. Он нервно облизнул губу.
- Сын, - холодно ответил он, - когда ты успокоишься и придешь в себя, у нас будет очень, слышишь, очень серьезный разговор. Ты взрослый парень, ты должен понимать ответственность...
- Ответственность? - я не мог удержаться и просто орал на отца, рука с пистолетом дрожала. - Три друга гибнут черт знает где, а ты говоришь об ответственности?
- Про что ты говоришь... - начал было он, но я оборвал фразу на полуслове.
- Орбитокласт! Я знаю, что это за вещь! Какого черта, папа?
- Что? Какой еще орбитокласт? Сынок, тебе надо успокоиться...
Переезд на север. С насиженного местечка. Почему? Зачем? Смерть матери - случайно? Орбитокласт. Смерть ли? Карта. Городок - есть или нет. А чья была карта? 3.4 Ю.В. Юго-восток? 3.4 - километры?
Отец, воспользовавшись ситуацией, попытался сделать рывок в мою сторону, но я пришел в себя и взял прицел повыше, в голову.
- Папа, - мой голос дрогнул, - не говори ничего. Ни слова. Иди в ванную, и сиди там тихо. Слышишь? Быстро!
Это выглядело очень странно: долговязый сгорбившийся пацан с рюкзаком за спиной, направивший пистолет на рослого мужчину в черном военном кителе с капитанскими погонами. Отец молча прошел по коридору, открыл дверь ванной и зашел внутрь. Я, не теряя ни секунды, закрыл щеколду со своей стороны двери, тут же метнулся на кухню, схватил стул и забаррикадировал им дверь.
- Семён, ты совершаешь ошибку, - голос отца слышался немного глухо. Я ничего не ответил, попятился спиной к входной двери, держа дверь ванной на прицеле - на всякий случай. Уже выйдя из квартиры, посмотрел на лестничную клетку - вроде никого нет. Я изо всех сил бросился вниз по лестнице.

У вас никогда не было ощущения, что мир вокруг вас рушится и ничто уже никогда не будет прежним?

***

Три-четыре. Юго-запад. Три-четыре. Юго-запад.
Я повторял про себя эти нехитрые координаты, пробираясь сквозь гигантские сугробы. По понятным причинам я не выходил на дорогу. Темнело. Еловые ветки больно хлестали по лицу, из прокушенной губы сочилась кровь, но я упорно продвигался на три целых четыре десятых километра в сторону юго-запада.
Из этого района невозможно уйти. Невозможно бежать. Сюда не ходят поезда, самолеты появляются раз в месяц, а трасса всего одна, и блокпостов на ней хватает. Тихий снежный лабиринт на отшибе цивилизации, естественная тюрьма. О да, прекрасная перспектива.
Остается лишь идти туда, где всё началось. Получить ответ хоть на какие-то вопросы. Понять - или пропасть бесследно. Тундра заметет следы. Интересно, а случайно ли я тогда увидел эту карту?
И ухо - они не хотят держаться в тайне, о нет. Они издеваются, играют, словно подначивают: ну давай, ну покажи, чего ты стоишь. Ты же любишь неопознанное? Вот, лови, но только будь добр, пройди этот путь до конца. Ты ведь сделаешь это, правда?
Всё, финишная прямая. Закончим это.
Кажется, я схожу с ума. Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша. Хи-хи, отличная шутка.
Уже смеркалось. Лес преобразился: теперь он не был похож на красивое место из новогодней сказки, не видно шикарных припорошенных инеем еловых лап. Теперь лес - темные силуэты деревьев, уходящие верхушками в ослепительно синее небо с россыпями звезд. Таинственные шорохи и потрескивания. Оголенные нервы любого, кто посмеет сюда прийти.
А, вот оно: сломанный шлагбаум, уже знакомая композиция из девяти небольших зданий.
Я не ощущал страха. Странно, но я просто слишком сильно устал. Не терпелось войти внутрь, но осторожность прежде всего: глупо будет проиграть, не дойдя шага до финала. Я вытащил пистолет, снял его с предохранителя и медленно, тихо пошел вперед, в полуразрушенный дом.
Дом под звездным небом.

***

На этот раз я был вооружен и готов ко всему: к нападению, засаде, какому-нибудь страшному зрелищу. Напротив, казарма встретила меня все той же холодной пустотой. Я поднялся на второй этаж.
Все тот же бесконечный ряд коек, аккуратно заправленных синими одеялами. На самой ближней к выходу лежит зеленая тряпочка. Я поднял ее. Марлевая повязка на нос. Пахнет антисептиком. Я усмехнулся. Всё, как я и предполагал.
Больничный запах был сильнее, чем в прошлый раз. Шел он опять из туалета не третьем этаже.
А вот в туалете накладочка вышла - слишком темно, пришлось освещать себе путь при помощи мобильного телефона. На первый взгляд, ничего вроде бы не изменилось, но если присмотреться, можно было различить едва заметные разводы на внутренней стороне раковины.
Я положил пистолет на кафельный пол, достал из рюкзака топорик и, собравшись с силами, пробил трубу умывальника аккурат рядом с сифоном. Сразу завоняло - очень сильно и очень неприятно. Я посветил экраном телефона в черный зев сифона, взял в руку нож и подцепил непонятную массу. Спутанные в плотный комок волосы, какая-то непонятная мутная слизь - и нечто белое, липкая тянущаяся нить, покрытая мелкими кровяными сгустками. Я с отвращением стряс мерзкую массу на пол, от звука её шлепка по мокрому кафелю меня аж передернуло. Нож пришлось вытереть о куртку.
В тусклом свечении телефона был виден непрерывный след, ведущий к отсутствующим унитазам и обратно, словно туда тащили что-то тяжелое. Однако около труб ничего не было. Поковырявшись ножом в трубе, я наконец выудил обрывок бинта с неприятным запахом. Труба давно не функционировала, бинт был скомкан явно наспех. К плотной марлевой ткани присохла белая корочка гноя.
Больше в санузле ничего не было, как я ни искал. Отправляться на второй этаж - нет уж, отчего-то вид бесконечных коек внушал мне страх. Мало ли кто может там таиться. Так что выход был один: вскрыть дверь на первом этаже и посмотреть, что там.
Большой навесной замок долго сопротивлялся моему топору. Я уже подумывал сделать, как в дешевом боевике, выстрелив прямо в замок. Потом, правда, отказался от такой мысли: патронов, считая запасной магазин, всего лишь шестнадцать.
Но сбить замок в конце концов получилось. Ощущая ноющую боль ссадин на ладонях, я поудобнее, двумя руками перехватил пистолет и пинком распахнул дверь.

***

В глаза мне ударил ослепительный свет.
Это была подвальная, широкая, ярко освещенная комната. Окон не было вообще. Свет шел из десятка галогенных ламп, развешанных под потолком.
Большую часть комнаты занимал хромированный стол, рядом стоял автоклав, еще теплый на ощупь. Около противоположной стены в полу была видна крышка люка, закрытая на механический кодовый замок.
Я закрыл за собой дверь. Прошел вперед, к столу.
Под столом, в эмалированном тазу, накрытом теплой марлей, поблескивали инструменты. Несколько кюреток, какие-то изогнутые стальные ножницы. Поверх всего этого великолепия скромно устроился орбитокласт.
- Вот ты какой, - прошептал я. Скинул марлю, взял инструмент в руки, потрогал. Острый. Видно, недавно наточенный.

***

Люк открыть я не смог.
Сначала я попытался подобрать нужную комбинацию путем простого перебора. Нажимал по три кнопки в случайном порядке. Однако время шло, количество возможных комбинаций подошло к концу, а замок так и не открывался. Видимо, механизм тут настолько хитроумный, что кнопки надо нажимать в определенной последовательности. Гадай, не гадай, нужен знающий человек.
Я обессиленно лег рядом с люком. Из крохотной щели между люком и полом пахло сыростью, плесенью и нечистотами. Слух уловил какой-то тихий шорох по другую сторону.
Мне хотелось крикнуть "Эй! Есть там кто?", но я вовремя сдержался и лишь прильнул ухом к гладкому металлу. Секунды тишины, казавшиеся вечностью, и едва слышный звук. Кто-то или что-то с другой стороны словно провел по поверхности люка подушечками пальцев. Потом еще раз, и звук прекратился. Я встал, отошел подальше, но никакого движения не последовало, невидимый незнакомец просто пропал.
Ах да, едва не забыл. Люк был маркирован - круг, ромбик внутри, штриховка слева направо.

***

Я сижу на полу в ярко освещенной операционной комнате, где очень сильно пахнет антисептиком. Дверь прикрыта, однако замка на ней нет, потому что я сам же его и сломал, и войти внутрь может любой желающий. Ноутбук не работает, поэтому я набираю эту историю на телефоне. Надо ведь как-то коротать время, а его у меня оооочень много.
Экран телефона тусклый, заряда осталось на считанные минуты. Ну ничего, надеюсь, мне удастся скинуть в интернет всё, что я написал. Бежать некуда, но мне не страшно - у меня есть пистолет. И шестнадцать патронов. По крайней мере, я стараюсь уверить самого себя, что мне не страшно.
Несмотря на свет, здесь холодно. Пальцы коченеют. Допишу и пойду на улицу, разомнусь, заодно проверю, не появились ли нежданные гости. А они появятся, рано или поздно, я уверен в этом. Там, неподалеку от беседки, я заметил неплохую занесенную снегом канаву, словно созданную для засады. Как только кого-нибудь замечу, приставлю пистолет ему к голове и заставлю открыть люк в операционной. И будь, что будет.
Индикатор мерцает, "телефон разряжен". Ну вот и всё. Я иду на улицу - прятаться в кромешной тьме, в тишине, сжимая рукоятку пистолета в руке, вдыхать аромат свежего чистого снега. И ждать того, кто первым пройдет туда, в заброшенный дом на отшибе цивилизации. В дом под звездным небом.

Из погреба.

Spoiler

Когда я был маленький, мне часто снился один и тот же сон. Я на даче сплю в комнате на первом этаже и вдруг слышу стук из столовой. «Тук-тук, тук-тук», — так стучит крышка погреба, когда ее пытаются открыть. Кому же взбрело в голову лезть в погреб среди ночи?

— Пап, это ты? — кричу я из постели, не решаясь пойти проверить.

«Тук-тук, тук-тук», — стучит крышка в столовой. Никто туда не залезает, приходит мне в голову, кто-то хочет выбраться оттуда. Будто в подтверждение моих слов крышка ударяется об пол: «Хлоп!». В нос ударяет запах подземелья — холодный запах сырости, земли и гниющей картошки. Я вгрызаюсь зубами в одеяло. За моей дверью раздаются крадущиеся шаги. Он уже рядом, думаю я. И просыпаюсь. После пробуждения я неизменно плакал и бежал к маме, повторяя: «Мамочка, он уже рядом, он уже рядом...».

На даче я всегда спал на втором этаже и прислушивался — не стучит ли в столовой крышка погреба. Но я рос, и сон посещал меня все реже. В подростковом возрасте я вообще забыл об этом, но, приезжая на дачу, внизу все равно не спал. В той комнате из сна спала моя младшая сестра Вика — там стоял телевизор и хорошо ловил мобильный Интернет, что она считала предметом моей большой зависти. Конечно, она знала про сон и часто подшучивала надо мной. Ее шутки из разряда: «Мне тут из погреба передали, что ты их давно не навещал», или: «Тут чувак из погреба заходил, тебя спрашивал», — порой выводили меня из себя. Но однажды она решила надо мной подшутить всерьез.

Одной июньской ночью во время страшной грозы в нашем дачном домике раздался жуткий крик. Я подскочил на постели, думая, что мне это просто приснилось, но тут вопль повторился, еще громче и страшнее, чем прежде. Я собрал волю в кулак и решил спуститься и посмотреть. Мы с Викой ночевали одни — родители еще не вышли в отпуск. Я сунул ноги в тапки и поплелся по лестнице. Я рассчитывал на то, что Вика просто смотрит «ужастик» (она была фанаткой всякого голливудского мусора), поэтому спокойно прошаркал по лестнице, как вдруг услышал: «Тук-тук». Я замер на предпоследней ступеньке, как вкопанный. «Тук-тук», — повторилось снизу. Недалеко от лестницы располагался погреб. Я хотел позвать Вику, но в горле пересохло. С улицы послышались раскаты грома. Я сплю, думал я, это снова мой давний сон, сейчас крышка откроется, и я проснусь...

«Хлоп!» — услышал я. И следом: «Бу-у-у-у!» — громкий крик Вики и ее хохот на всю столовую. Я не знаю, какая сила удержала мочу в моем мочевом пузыре, но я был ей тогда донельзя благодарен. Я на автопилоте включил свет и уставился на выходящую из погреба сестру. Какая дура среди ночи будет вопить не своим голосом, а затем залезет темный погреб, только чтобы напугать брата? Она смеялась и что-то говорила про мое выражение лица, а я не замечал ничего, кроме того, что что-то темное шевельнулось рядом с ее ногой, пока она вылезала. Может, просто тень?

Я обозвал ее дурой и вышел на улицу. Списал все на стресс и больное воображение, но при мыслях о погребе у меня дрожали колени. Я по-быстрому справил нужду в соседские кусты (мне лень было ползти к туалету, который стоял на краю участка, тем более под дождем, а соседские кусты так заманчиво растут прямо рядом с калиткой) и вернулся в дом, стараясь не думать о погребе. И услышал Викин испуганный голос. Она звала меня по имени. Я посчитал, что купиться два раза на одну и ту же шутку (а потом опять бежать облегчаться) будет уже перебором, и проигнорировал ее зов. Подойдя к лестнице, я обнаружил, что на месте крышки погреба (я честно старался туда не смотреть, но не смог) зияет зловещая дыра, и отшатнулся.

— Ты опять? — закричал я каким-то позорно тонким голосом. Но мне никто не ответил. Я уже потянулся к выключателю, когда позади меня скрипнула половица. Крадущиеся шаги... В нос ударил запах подземелья. Мамочка, думал я, он рядом, он уже рядом...

И тут я вдруг осознал, что это вовсе был не сон. Это был не сон! Он приходил ко мне, когда я был маленький и спал на первом этаже! Я слышал стук погреба и крадущиеся шаги, я чувствовал запах гнилой картошки, я лежал в темноте и грыз одеяло. И он подошел к двери. Он был рядом...

Однажды, когда я был в классе восьмом, мой сосед по даче, который угощал меня сигаретами и разрешал курить у него на крыльце, рассказал мне одну странную вещь:

— На прошлой неделе меня кто-то позвал из вашего домика, — сказал он, смущенно улыбаясь, будто понимал, что несет бред, и заранее извиняется. — Я знал, что тебя там нет — у вас на калитке висел замок, — и я подумал, что мне послышалось, но меня опять позвали. Несколько раз. Странно, да? Если бы моя бабка была жива, она бы сказала, что у вас домовой.

— Домовой, — эхом повторил я, а он как ни в чем ни бывало заговорил о позорном поражении «Динамо». Вроде ничего особенного, но я часто вспоминал этот разговор. Тем более, что соседа своего я после этого ни разу не видел. Он продал свой участок.

— Домового испугался, — шутил папа, когда я рассказал ему эту историю. Я смеялся вместе с ним, но теперь мне это не показалось смешным. Может, он просто откликнулся на зов?..

Теперь, стоя перед выключателем той, слушая раскаты грома за окном и шорох шагов за спиной, я думал только об одном — не откликаться на зов. И он позвал. Снова, как тогда в раннем детстве — я вдруг все вспомнил — я лежал в своей кровати и жевал одеяло, а странная тварь из погреба, воняющая сырой землей, звала меня из-за двери голосом мамочки. Но дети не такие идиоты — их не проведешь глупой имитацией голоса. Я не откликнулся тогда. Не откликнулся я и теперь — ровно через десять лет — услышав за спиной голос Вики. Он был сначала настойчив, потом жалобен, а затем презрительно шипел, коверкая мое имя до полной неузнаваемости. Я слушал пятящиеся шаги, глядя, как за окном светлеет на глазах. Раздался странный скрип, и крышка погреба плюхнулась на место. На наш дом обрушилась пугающая тишина. Гроза за окном стихла, постепенно наступало утро. Я громко выдохнул и включил все-таки свет.

И вот тут меня посетила самая страшная мысль — Вики дома нет! Мне не нужно было входить в ее комнату, чтобы понять, что ее там тоже нет. Ее нет ни в одной комнате в доме, ее вообще больше нигде нет, как и того соседа. Я выбежал из домика и до полудня просидел на остановке, ежась от холода и подозрительных взгядов бабулек. Когда вернулись родители, они искали Вику (в домового они не поверили, как и в то, что я той ночью был дома), потом полиция искала Вику, поисковые собаки искали Вику, даже местные садоводы искали Вику. Они даже проверили погреб, но ничего, кроме мешков с картошкой, не обнаружили.

Мы уже продали домик. Когда мы уезжали оттуда в последний раз — мама, убитая горем, на переднем сидении, хмурое лицо папы в зеркале заднего вида, — я увидел, что миловидная рыжеволосая женщина, купившая наш участок, стояла у нашей (теперь уже ее) калитки, держа за руку своего маленького сыночка. У мальчика было серьезное лицо, он смотрел прямо на меня. «Не откликайся на зов», — шепотом сказал я. Наша машина задним ходом выехала с аллеи.

Игра без названия.

Начинается, как обычная история про файлы, но там не про это.

Spoiler

Я, как обычно, пришёл домой после пар, поел макарон, выпил чаю и лёг поспать. Вечером я проснулся, было около 19 часов и необходимо было делать курсовую работу. Я поднял с пола сумку и быстрым движением достал оттуда методички и, уже собравшись положить её куда-нибудь, заметил что-то, лежащее в сумке помимо тетрадей. В сумке лежал какой-то CD-диск. Я достал его и осмотрел - на нём не было надписей, коробочка была без обложки, а сама поверхность была в плохом состоянии - множество царапин и потёртостей. Было непонятно, откуда там взялся этот диск, все материалы мы обычно передаём на флешках. Сумка всегда висит у меня на плече, кто-то довольно ловко подложил этот диск туда. Я включил комп, зашёл в скайп и спросил у пары друзей, кто был в онлайне, не закинули ли они мне диск в сумку, была мысль, что это чья-то шутка. Мне ответили, что никто ничего не подкладывал, и их тоже одолело любопытство, что же там на диске. Я сказал, что если будет что-то интересное, то я сообщу. Обновив на всякий случай базу антивируса, я вставил диск в дисковод. Но он отказывался читать его, видимо, повреждения были слишком серьёзны. Я вынул диск и почистил его поверхность, но даже после этого он не читался. Я попытался ещё пару раз, но безрезультатно. С некоторой разочарованностью я извлёк диск, положил его обратно в коробочку и забросил на полку. Впереди меня ждала куча расчётов и чертежей.

По обыкновению, ночью поспал я очень мало - около трёх часов. В университете я больше не стал никому говорить о странной находке, об этом знали лишь пара друзей, кто были тогда в скайпе, но они не посчитали это достойным внимания. У меня тоже он на время вышел из головы, было много других забот. Придя из университета, я, как обычно, лёг в кровать, проснулся я на этот раз чуть позже - часы показывали пол-десятого. Я чертил до ночи, в 2 часа я собрался спать, пошёл в ванную, почистил зубы, а когда пришёл обратно в комнату, взгляд случайно упал на полку. Тот самый диск лежал, казалось, в чуть другом положении, отдельно от других. Хотя меня немного клонило в сон, я зачем-то решил снова попробовать его запустить. Я вставил его в дисковод и, немного погодя, открылось окно автозапуска. На обычном белом фоне была опция "Установить" и больше ничего. Даже закрыть это окно было нельзя, вероятно можно было через диспетчер задач, но я не пробовал. Я ткнул на установку. Она продлилась не очень долго. По умолчанию папка была названа просто "Game". По небольшому размеру папки можно было подумать, что это какая-то старая игрушка, я ожидал какой-нибудь годноты. Значок с exe-файлом тоже не имел уникальной иконки. Ну ладно, посмотрим, что там такое - я запустил этот файл. Запустилась игра, главное меню которой представляло из себя картинку в низком разрешении, на которой был изображён коридор, в конце которого приоткрытая дверь. Довольно банальный ракурс. Сами пункты меню располагались как бы в виде надписей на стене: "Начало", "Правда", "Сбежать". Названия самой игры я так нигде и не нашёл. Пункт "Правда" был заблокирован и не нажимался. Я нажал кнопку "Начало". Быстро загрузился уровень - я наконец-то увидел, что из себя представляет игра. Было похоже, что это какой-то квест со статичными задними картинками и трёхмерным главным персонажем, то есть вид как в первых "резидент ивелах". Никакой заставки или вступительной истории не было, на экране просто появилась обычная комната и герой, которым можно было управлять - парниша, на вид которому 7-8 лет. В комнате никого не было, кроме него, был включен свет и телевизор. Модель мальчика была очень низкополигональная. Управляя им, я подошёл к телевизору и попробовал понажимать кнопки на клавиатуре, которые обычно отвечают за взаимодействие с объектами. Когда я нажал на нужную клавишу, весь экран занял телевизор, и можно было переключать каналы. Я обратил внимание на то, что многие логотипы на них - довольно старого образца. На одном из каналов в углу были часы, и я с удивлением обнаружил, что время в них совпадает с моим настоящим - 2:40. Но это, конечно, сделать несложно. Где-то шли неизвестные мне фильмы, на других показывали какие-то передачи. Я пролистал все каналы - их было около двадцати, и пошёл по второму кругу. Выйти из экрана с телевизором почему-то можно было только на последнем канале, а переключать можно было только в одну сторону. Поэтому я быстро начал переключать по второму кругу, не задерживаясь ни на одном канале, тут-то и оказалось, что игра эта не обычный квест, а какой-то ужастик. Примерно на середине, на каком-то канале неожиданно мелькнуло страшное лицо, смотрящее из темноты с широко раскрытыми глазами. Я от неожиданности чуть не произвёл на свет кирпич, но по инерции переключил дальше. А назад-то переключать нельзя. Из интереса я решил сделать ещё один круг, но все каналы стали показывать лишь белую рябь. Надо сказать, что тот момент не сопровождался громким звуком, криком, так что можно было ожидать, что игра не окажется наполнена дешёвенькими скримерами. Я посчитал, что пора бы мне ложиться спать, но не нашёл, как сохранять игру. Ну, я почти ничего не прошёл, так что было нечего терять и я выбрал "Сбежать" в меню.

На следующий день, придя домой, я сразу попытался запустить эту игру, но, к сожалению, вместо этого было сообщение об ошибке. Я закрыл его и попытался снова. Игра не запускалась. Тогда я обратил внимание на текст сообщения:"This application cannot run...",ещё пара строк каких-то программистских терминов, а в самом конце "Wrong time". Очевидно, что игра считывает время с компьютера, и, возможно, была настроена на запуск только в определённое время - я перевёл часы на то время, в которое я играл в неё вчера, и попробовал запустить снова, но снова вышла та же ошибка. Странновато, но делать было нечего, я, как обычно, лёг спать до вечера. Вечером я не мог заставить себя ничего делать, я всё пытался запустить эту игру, во мне горел неподдельный интерес. Игра запустилась только после полуночи. Хороший ход, чтобы сделать игру ещё страшнее - заставить играть игроков только ночью, хотя по-любому должны были быть способы обойти это. Я запустил игру и она началась с того момента, где я из неё вышел. Управляемый мной персонаж подошёл к окну. Оно развернулось на весь экран, но ничего интересного я в виде из окна не нашёл. На память пришёл момент из четвёртого Сайлент Хилла, когда за окном пролетела голова, но ничего такого здесь не было. Слева стояло другое здание-пятиэтажка, справа ничего не было, кроме деревьев. Судя по всему, квартира, из которой я смотрел, находилась на четвёртом этаже. Внезапно я заметил самый настоящий майндфак - во дворе за автомобилем, в тени от деревьев стоял тёмный силуэт и пялился прямо на меня. Я закрыл этот экран и вернулся в комнату. Осмотрев её, я нашёл небольшие часы - несмотря на то, что все текстуры были низкого качества, можно было разглядеть время - снова оно совпадало с реальным, хотя на компе я переставить обратно не удосужился, а модем был выключен. Я попробовал выйти из комнаты, но внизу появилась надпись "Мама сказала, что мне уже пора спать." Я подошёл к кровати и нажал клавишу взаимодействия, после чего мальчик залез под одеяло и экран потихоньку потух. Спустя пару секунд раздался глухой стук. Он всё нарастал, мне пришлось даже сделать звук потише. Экран вновь стал показывать комнату, а мальчик встал с кровати. Кажется, это кто-то стучался в дверь комнаты. Стучался явно не по-человечески. Мне стало реально стрёмно открывать дверь, создатели игры очень уж точно определили самые сильные детские страхи, которые всегда могут вылезти наружу в любом возрасте. Я медленно подошёл к двери. Неуверенно нажал на "Е", и дверь открылась. Я ожидал, что, по-стандартному, из-за двери вылезет какая-нибудь НЁХ. Однако, в это время камера переместилась с обычной позиции за дверь - я видел напуганное лицо ребёнка, вглядывающееся прямо в меня, и вдруг он закричал "Оно прямо за тобой!", я чуть в штаны не наложил, обернулся и, конечно же, никого не увидел. Видимо, самовнушение, подумал я, но такого страха я не испытывал ещё никогда. Хватит пока для меня этих страшилок, так и до инфаркта недалеко - я, поиграв совсем немного, выключил комп и лёг спать. Завтра выходной.

В субботу вечером ко мне ночевать пришёл друг (не глиномес), мы взяли пива, посмотрели фильм, поиграли в героев, и время приблизилось к часу ночи. Я, немного в подпитии, сказал:"Помнишь, я про диск говорил? Там одна кирпичная игруха, но название неизвестно, может ты видел когда-нибудь?", и попытался запустить игру. И, хотя время было подходящее, снова вылетела ошибка. На этот раз вместо сообщения о времени, в конце было написано "Not alone". Но как? Как можно это определить? Друг-то не особо вчитывался, и ничего не понял, а я замял эту тему, не запускается, мол, ну и ладно.

Через день снова пришло время запускать странную игру. На этот раз я вышел из комнаты и походил по квартире - обычная квартира в хрущёвке, коридор, комнаты не проходные, санузел совмещённый, маленькая кухня. Никаких заданий не было, можно было просто ходить по квартире и взаимодействовать с разными объектами, и, конечно, море кирпичей. Я пошёл по коридору в кухню, а сзади из комнаты выглядывает какая-то НЁХ, выходит, и пробегает в другую комнату. Я потом не мог собраться с духом и зайти в неё. Можно долго описывать всё происходящее на экране, но всё равно это не передаст того страха, который я испытывал. Интересные события начали происходить в эту ночь. Получив очередную порцию адреналина, я лёг спать. И вот мне снится сон - я находился в той самой квартире из игры. Но это само по себе не странно, сильные впечатления дали о себе знать. Я зачем-то зашёл в туалет и стал наливать воду. Тут из коридора стал доноситься жалобный плач, не очень сильный, своеобразные всхлипывания. По звуку было понятно, что издающий плач человек приближается к туалету. Я запер дверь на щеколду. Этот кто-то, проходя мимо двери, выключил свет и побрёл дальше, на кухню. Мне стало немного страшно. Подождав ещё некоторое время, я открыл дверь и пробежал в комнату. В комнате было темно, но у окна можно было заметить высокого человека, что-то высматривающего на улице. Я захотел закричать, но, как это часто бывает, смог выдавить лишь какой-то невнятный хрип. Этот человек повернулся в мою сторону, но я в этот момент проснулся. Дальше - интереснее. Когда я ночью снова запустил игру, графика стала чуть лучше - на моделях прибавилось полигонов, анимация стала больше похожей на реальность. И вот, что происходило - впервые появился ещё один персонаж - мужчина лет тридцати, довольно тощий, но высокий. Он сказал мальчику:"Сегодня твои родители не смогут быть дома ночью, я посижу с тобой". "А ты не боишься, что здесь кроме нас ещё кто-то есть?" - ответил пацан. "Нет, здесь никого нету, а у тебя очень сильная фантазия." После этого мужчина остался в комнате, а паренёк ушёл в другую. Затем я, управляя им, снова начал изучать квартиру. Через пару минут из зеркала в трюмо медленно вышел силуэт и побрёл на выход из комнаты. Это произошло не после какого-то действия, а просто так, в случайный момент. Я был ошарашен, а главный герой начал тихо плакать, а я направил его вслед за "призраком". Я прошёл до ванной комнаты, после чего появился ролик: пацан говорит "Дядя забыл выключить свет", после чего щёлкает выключателем и проходит дальше, на кухню. Я просто не мог поверить своим глазам. Та же ситуация из сна! После этого камера показывала таким образом, что из кухни была видна только часть коридора. И, чего и следовало ожидать, там промелькнула тень. Мальчик вышел из-под моего контроля и выбежал из кухни. Затем я стал управлять тем мужчиной. Вначале я подошёл к столу и взял, а затем осмотрел газету. Не было видно, какой номер и год выпуска, но это была одна из тех газет, что прекратили своё существование ещё в начале 2000-ых. Я положил её обратно на стол. Не найдя ничего интересного, я подошёл к окну и заплакал и открылся вид с другой стороны здания, не как в прошлый раз - квартира, судя по всему, была угловая. С этой стороны напротив был просто ещё один дом, а слева от него вдалеке - какая-то фабрика. Что-то именно в этой фабрике привлекло моё внимание - кажется, я где-то видел похожее здание. Я сделал принтскрин и закрыл экран вида из окна. Тут же камера показала стоящий сзади мужчины силуэт, он был довольно близко, но всё равно, невозможно было рассмотреть его обличье, только 2 глаза ярко горели, но в то же время были какие-то печальные. Этот призрак издал неприятный звук, но в этот момент включился свет - его включил вбежавший в комнату мальчишка. "Ты видел?" - спросил он. "Что я должен был увидеть?" - ответил мужчина с испуганным голосом."Не ври!" - сказал пацан и убежал в комнату. После этого мужчина пробормотал себе под нос:"Мерещится всякое." Я ощущал скорее не страх, а сильное удивление от совпадения сна с произошедшим в игре. Я закрыл её и стал рассматривать тот снимок экрана - эта самая фабрика не давала мне покоя, я стал уверен, что где-то уже видел её. Внезапно что-то перемкнуло у меня в голове, и я выглянул за окно в уверенности, что сейчас увижу её. Но нет, там был привычный пейзаж. Ладно, на этом впечатлений на сегодня хватит. Я ожидал снова во сне попасть в ту квартиру, я был полностью поглощён любопытством. Но вместо этого я увидел другой сон. В нём я с родителями собирал вещи, как будто мы собирались переехать. После него я почувствовал тоску по дому, хотя я не был там всего-то две с половиной недели, а город, где я и снимаю квартиру, очень близко.

В этот раз в игре я услышал мелодию, которую играл кто-то на пианино, а звук доносился из какой-то другой, соседней квартиры. Поначалу она была достаточно мелодичной и приятной, но постепенно превратилась в какой-то невыносимый шум. Он становился всё громче, даже несмотря на то, что я убавлял громкость звука, в итоге я не смог его терпеть и вышел из игры. Но я снова слышал это пианино, уже вне игры. Я подумал, не кажется ли мне это всё. Я прильнул ушами к батарее - так слышно было лучше - да, именно эту дьявольскую мелодию я и слышал несколько минут назад. Кому придёт в голову играть на пианино посреди ночи? Я решил, что больше не буду запускать эту игру - слишком уж она негативно влияет на мою психику. Я лёг спать, но долго не мог заснуть. После того, как прекратился звук от пианино, наступила полнейшая тишина, и я боялся каждого шороха. Моя впечатлительность и самовнушение сыграли злую шутку со мной - я боялся даже открыть глаза, так как ощущал чьё-то присутствие в комнате. В общем, до выходных я больше игру не запускал.

В пятницу вечером я приехал домой. На следующий день мне предстояло идти в деревню к бабушке за огурчиками, помидорчиками и прочими соленьями.

Я дал понять, что мне не очень хочется туда тащиться, а мама сказал:"Так ты иди через короткую дорогу, и быстрее намного получится." Я не знал, где эта дорога находится, и мама начала мне втолковывать, где и куда надо сворачивать. Я услышал, что сворачивать надо где-то "у старой заброшенной фабрики", и это меня заинтересовало. Появилась небольшая надежда, что это и есть та фабрика со скрина. Спустя некоторое время я взял пакет и побрёл. Я шёл по указаниям матери и через некоторое время увидел вдалеке знакомое здание. да, я нашёл этот завод - именно он был в виде из окна в игре. Я ускорил шаг, сделал все нужные дела в деревне, принёс всё, что нужно, домой, и сразу же отправился обратно к заводу - по этому ориентиру я хотел найти и сам дом, а потом и подъезд, квартиру. На заводе этом раньше производили цемент и другие строительные материалы, но несколько лет назад предприятие разорилось. Понять, в какую сторону мне надо идти, было довольно легко. Но найти нужный подъезд должно было быть труднее. Однако, когда я пришёл во двор предполагаемого дома, на меня нахлынула мощная волна воспоминаний. Всё новые и новые эпизоды из прошлого прокручивались у меня в голове. Этот двор стал на время для меня словно родным. Я ощутил себя малолетним дошкольником, идущим домой. Даже не по своей воле я направился в сторону одной из железных подъездных дверей. Везде уже успели поставить домофоны, а я, стеснительный тип, не стал звонить в первую попавшуюся квартиру и просить открыть дверь. Пришлось подождать, пока кто-нибудь не выйдет из подъезда. Наконец, какой-то дед вышел выносить мусор. Я прошёл в подъезд и поднялся на четвёртый этаж. Да, я стоял перед знакомой дверью. Что делать дальше? Я боялся, что это какое-то невероятное совпадение, а за этой дверью живёт обычная семья, а я закончу свой единственный адвенчур в жизни. Я собрал всю волю в кулак и постучал в дверь. Никто не открывал. Подождав немного, я постучал ещё раз, посильнее. Опять никого нет. Что ж, надеюсь, соседи будут дома. Я позвонил в соседнюю дверь. Через дверь мужской голос спросил, кто я такой. Я ответил, что мне необходимо передать в соседнюю квартиру извещение, а их нет дома и поинтересовался, когда можно застать жителей этой квартиры. "Не знаю!" - грубо бросил голос за дверью. Опечалившись, я спустился на площадку. Я смотрел в окно и думал: откуда такие чёткие воспоминания? Но открывшаяся дверь быстро нарушила моё раздумие - из соседней двери выглянула старушка и сказала:"Что там у тебя за извещение?" Я замялся и ответил первое пришедшее в голову:"Там заплатить надо, у них долг уже...". Старуха сказала: "Да здесь и не живёт никто уже как 10 лет, ошибся ты, наверно." Она была настроена более дружелюбно, поэтому я решил не упускать шанс. "А не расскажете, кто тут жил?" - "Зачем тебе, сынок?" Я сказал, что просто интересуюсь, но это выглядело так глупо, что даже старуха, наверное, смогла различить ложь. Но тем не менее, она пригласила меня к себе. Я немножко боялся живущего с ней мужика, но он, пока мы говорили на кухне, тихо сидел в комнате и смотрел телевизор. Бабка запилила мне следующую кулстори:"В этой квартире сначала жил один учитель. Хороший мужик был, сначала жил один, потом женился, двое детей было. не пил, мне даже помогал по дому часто. А как-то раз сказал мне, что он разговаривает со своим отражением из зеркала. Он утверждал, что в зеркале отражается его будущее - и оно очень туманное. Этот учитель рассказывал мне, что отражение предсказало ему, как он потеряет работу, сопьётся и будет бомжевать. Я его успокоить пыталась, но он серъёзно повернулся на этой теме. Ближе к концу своей жизни он мне говорил, что уже не может выдержать - каждый день в зеркале видит себя в роли спившегося бродяги. Вот и сошёл он с ума, наложил на себя руки, да и семью с собой захватил - всех пререзал. Год никто не заселялся в эту квартиру, а когда все эти события подзабылись, приехал молодой человек, красивый, энергичный - он у нас редактором газеты был. А как на пианино умел играть! Я к нему частенько послушать приходила. А через несколько лет стал каким-то замкнутым, всё время хмурый ходил. И музыка у него стала какая-то плохая - страшная даже. Так и пропал куда-то - пришёл домой с работы, и исчез. Как испарился - никаких следов, никто не видел ни его, ни трупа. Последние жильцы - семья снимала квартиру эту, но короткое время. Я предупреждала их, что квартира нехорошая, но не слушали они меня. Но эти вовремя всё поняли и уехали отсюда, пока беда не пришла. Ой, там у них мальчик так кричал иногда, так плакал! Я им всё говорила, чтобы не оставляли мальчишку дома одного, даже днём."

Вот оно что, значит, я и был тем самым мальчиком. Я попросил бабку рассказать ещё какие-нибудь подробности, потому что я интересуюсь подобными мистическими случаями. Бабка сказала, что соседи давали ей ключ на всякий случай и предложила открыть дверь в "нехорошую" квартиру. Я с радостью согласился. Мужчина, живущий с ней, скорее всего, её сын, сказал: "Вы что, в ту квартиру, собрались? Что, делать, что ли нечего? Шёл бы ты отсюда куда подальше." Бабка пожурила его за негостеприимство и попросила не беспокоиться. Мы проследовали в соседнюю дверь. Я вошёл и сразу же узнал эти комнаты, кухню, туалет - одного их вида в игре было недостаточно, необходимо было самому снова попасть сюда. Вид из окон был в точности таким же. Я походил по квартире и вспомнил, как, будучи ребёнком, жил здесь с родителями, потому что нам пришлось снимать квартиру во время того, как в основном месте жительства на некоторое время поселились мои бабушка с дедом - мы продали дом в деревне, а новый, тот, в котором они живут сейчас, ещё не купили. Самое плохое, ко мне вернулись те чувства, которые я испытывал - как я боялся ночью идти через тёмный коридор на кухню или в туалет; как мне всегда казалось, что в соседней комнате кто-то есть, когда родители на работе; как ко мне всё время кто-то стучался в окно, хотя это был четвёртый этаж. Я поблагодарил эту дружелюбную бабку и пошёл домой. Пока я шёл, я раздумывал - стоит ли говорить родителям, что я узнал о своём прошлом. Они правильно делали, что дали мне забыть обо всём этом, и не стоило бы их расстраивать. В общем, я промолчал. После такой эмоциональной встряски я снова стал бояться находиться дома один. После выходных я приехал обратно к себе на съёмную квартиру и всегда сижу с запертой дверью у себя в комнате. Свет в коридоре горит всегда, чтобы можно было сходить в туалет. Я разворошил гнездо детских страхов и жалею об этом. Всё из-за этого диска с игрой. Я снова запустил её, только для того, чтобы проверить, можно ли нажать кнопку "Правда". Оказалось, что можно. Графика стала почти фотореалистичной и почти всех персонажей можно было узнать. На кухне сидели двое мужчин - один из них мой батя, другой - тот самый высокий мужик, это, вроде бы, какой-то дальний родственник, я о нём почти ничего не знаю. Они сидят и разговаривают. Батя рассказывает о том, что будут уезжать из этой проклятой квартиры из-за того, что я постоянно рассказываю ему и маме о всех паранормальных явлениях, происходящих в этих стенах. Дядя признаётся ему, что и сам видел что-то. Затем из моей комнаты доносится крик. Они оба метнулись туда, но камера осталась на кухне. Через некоторое время стали слышны ещё два мужских крика. Следующая сцена:Мама беседует с каким-то врачом. Он говорит, что после таких событий мозг ребёнка способен вычеркнуть воспоминания, главное, чтобы в будущем ничто не напоминало ему о пережитом ужасе. Это психологическая травма, способная дать метастазы в виде, например, галлюцинаций. Последняя сцена: опять та квартира, но в кадре мужчина с женой и детьми смотрят фотографии. Видимо, это тот учитель, о котором говорила старушка. потом родители куда-то отходят. В комнату входит женщина с большим кухонным ножом, и режет одному ребёнку горло, а второму втыкает в спину, а потом уходит. Затем в комнату входит учитель с женой - увидев это зрелище, его жена теряет сознание, а он бросается к детям. В этот момент к нему сзади подпрыгивает женщина с ножом и протыкает ножом шею спереди, после чего несколько раз пыряет лежащую без сознания девушку. Экран потухает, но затем возобновляется показ этого же места - в комнате немного по-другому стоят вещи, в углу стоит пианино. В комнату входит молодой человек, садится и играет. Вдруг рядом с ним материализуются четыре фигуры. Он в ужасе вскакивает и убегает из комнаты. Потом показывают его же, но вместе с ним в комнате сидит женщина. В ней легко узнать ту же самую женщину, убившую всю семью в предыдущей сцене. потом она подсаживается поближе, приобнимает пианиста, а потом выхватывает нож из кармана и вонзает его прямо парню в сердце. Потом переход к камере, которая установлена в подъезде - эта женщина выходит с мешком из квартиры и проходит с ним в соседскую дверь - ту самую, в которую меня приглашала добрая, на первый взгляд, бабушка.

Зомби.

Орфография и пунктуация сохранены, маты запиканы.

Spoiler

Поговорим сегодня о якутских зомби. Да-да, в якутских верованиях даже им местечко нашлось, причём зомби в Якутии даже бывают двух видов — юёр и деретник. В местных жёлтых газетках время от времени (особенно во время святок) появляются статейки типа «Юёр — якутский зомби!!!11», поэтому первый вид намного более известен, хотя под описание классического америкосовского зомби больше подходит деретник.

Итак, юёр — это по сути не живой мертвец, а неупокоенный дух мертвеца. Считается, что на каком-то этапе после смерти человека спрашивают: «Ну как, отправишься дальше, или хочешь в срединном мире ещё потусоваться?». 99 % соглашаются уходить, но некоторые особо горящие желанием не покидать этот мир личности отвечают отрицательно. Тогда с них сдирают всю кожу с лица (не спрашивайте, как это с духа можно кожу содрать — я ХЗ), разворачивают голову на 180 градусов и отправляют обратно на Землю-матушку. Кстати, в случае с самоубийцами такой фокус могут проделать и не спрашивая, ибо *** (к самоубийцам у якутской религии вообще отношение крайне отрицательное). Там этот изуродованный дух ютится по всяким абаддонам недалеко от места своей смерти. Света он боится, ему постоянно холодно и вообще хреново, и очень скоро он начинает желать о своём выборе и озлобляться. Как только его градус его злости дойдёт до такой точки, что готов будет набрасываться на любого несчастного путника, пришедшего в обиталище, то всё — юёр готов. Но на зомби из фильмов он всё же не слишком похож, скорее это вполне обычный абасы — правда, юёру приписывают способность иногда чисто физически мочить человека, что с рядовыми злым духами нечасто бывает. Помните пасту про святки и балаган? Вполне возможно, что страшего брата там выпилил именно юёр, обстоятельства, по крайней мере, подходят.

Юёр не вечен. По прошествии довольно длительного времени (не меньше несколько десятилетий, а то и веков) он как бы «рассеивается», теряет силу и всё-таки покидает планетку. Что происходит с заблудшей душой в дальнейшем, не совсем понятно — мифология в этом вопросе даёт невнятные ответы.

Деретник — это совсем другое. Это реально оживший труп, одержимый злыми духами. Деретником могут стать злые шаманы после, которые завещали своё тело всяким демонам на использование, некоторые самоубийцы и простые люди, пожранные особо мощными абасы. Деретники очень похожи на американских зомби: не имеют ничего общего со своей прижизненной личностью, разлагаются на ходу, часто не могут внятно говорить, двигаются судорожно и дёргано, нечеловечески сильные и быстрые, малочувствительны к увечьям и горят желанием убивать и жрать. Если человек становится деретником, то это обычно происходит в течение суток после смерти, если не успеть похоронить его по особым правилам. Если же этого не сделано, то, как говорится, держитесь, ***. Дальше запилю одну популярную на местах пасту про деретника.

Итак, два друга-охотника находились в глубокой тайге в малознакомой местности и немного заблудились. Тем временем наступил вечер. Было лето, поэтому ночью было не очень темно, и они решили не ложиться спать, а попытаться всё-таки выйти на дорогу. К полуночи забрели в какую-то особо глухую чащу. Один из охотников был из тех, кто «особо чувствителен» ко всякой ***, и он сказал, что надо бы поскорее убираться из этого места, что-то тут не так. Но не успели они и развернуться, как из-за дерева выскочил какой-то волосатая ***, похожий на человека, и набросилась на охотников. Прежде чем те пригшли в себя, он повалил одного охотника (того самого экстрасенса) на землю и сильно покусал в плечо. Меж тем второй охотник опомнился и *** существо палкой по голове, потом, когда тот отскочил, выстрелил почти в упор из дробовика. *** завизжала и будто бы испарился в воздухе.

Охотник бросился к раненому другу, но тот закричал ему: «Не подходи!». Потом объяснил, что он чувствует, что всё равно помирает, и что после своей смерти наверняка станет деретником — мол, залезли мы в гнездо такой нечисти, что его уже не одолеешь. Друг попытался запротестовать, типа, я тебя как-нибудь выведу на дорогу, поймаем машину, поедем в больницу, но тот сказал: «Ничего не выйдет. Я уже мертвец. Теперь главное, чтобы после смерти со мной не было ничего непотребного». При этом он стал бледнеть на глазах, глаза выступили из орбит, вены вздулись — в общем, хреново человеку. Он сказал другу, чтобы после его смерти тот тут же отрезал ему голову и похоронил тело не отходя от места на достаточной глубине без всякого гроба и креста, причём животом вниз, а ноги развести и между ними положить отрезанную голову лицом вниз, затолкав в рот землю, самому убежать как можно быстрее и дальше. Друг *** — спрашивает, ты *** что ли, а тот — это древний обычай похорон для человека, который должен стать деретником. Если так похоронить, то деретник не сможет восстать. Пока говорили, ему становилось всё хуже, и в итоге изо рта пошла кровавая пена, и он умер.

И вот стоит второй охотник над телом друга в ночной полутьме в лесу и думает, что делать. И всё-таки рука у него не поднялась с телом друга так поступать — просто выкопал могилку, положил туда тело лицом вниз, закопал, на дерево повесил всякие ткани, чтобы потом хоть как-то можно было найти, и отправился искать дорогу, к тому же боясь, что тот самый *** в любой момент выскочит из леса. Идёт час, два, три, уже и рассвет близко. И вдруг слышит, где-то за спиной далеков лесу ветки под чьими-то ногами трещат. Ну он сразу насторожился, снял ружьё с плеча, ускорил шаг. Но звук быстро направляется аккурат к нему, как будто точно знает, где он. Охотник отложил кирпичей, развернулся и приготовился достойно встретить, кто бы это ни был. Звуки всё ближе, и наконец из кустов выпрыгивает покойный друг — весь в земле, волосы растрепаны, уже трупными пятнами покрыт, глаза не двигаются, одежда висит лохмотьями, а ещё изо рта и ушей свисают какие-то трубочки — то ли вены какие, то ли сопли, или ещё какая ***. Как деретник увидел его, сразу кинулся вперёд, как волк — рычит, дёргается, клацает зубами. Охотник выстрелил в него, промазал, между тем тот добрался до него и одним движением руки на добрые пять метров отбросил. Охотник, к счастью, ружья не выпустил, выстрелил снова и на этот раз разнёс мертвецу всю башку. Но даже это деретника — не остановило — почти безголовый труп продолжал бегать за ним, размахивая руками, каким-то образом безошибочно определяя его местонахождение. «Успокоился» только после нескольких попаданий картечью в грудь и конечности. Когда деретник упал, охотник быстро вырыл новую могилу, отрезал то, что осталось от головы и на этот раз похоронил точно так, как его раньше просил друг. Как закончил, сразу ***. На этот раз никто его догонять не стал. Вскоре он вышел на дорогу.

Кстати, к этой истории обычно добавляют, что к нему позже во сне являлся этот друг и, с одной стороны, благодарил, что тот всё-таки сделал в итоге всё как следует, а с другой, упрекал, что он с самого начала сразу так не сделал — мол, из-за этого инцидента «там» у него ещё куча серьёзных проблем будет.

Существо.

Spoiler

История про двух братьев. Старшему около тридцати, младший лет на пять моложе. Оба были кадровыми охотниками и пошли ближе к осени поохотиться месяц-другой в дремучие леса, где дичь ещё не распугана человеком. У них это был не первый совместный дальний поход, так что уже привыкши, ни о чём не волнуются, всё схвачено, лес для них — дом родной. Устроились возле какой-то безымянной речки в лесу, быстро построили временную хижину, развели огонь, по железной местной традиции покормили дух огня (а через него все местные духи) едой и спиртным, чтобы они им покровительствовали, ну и приступили к охоте. Дичи было много, за пару-тройку дней настреляли не мало и уже радостно потирали руки, представляя, сколько бабла получат, когда сдадут всё в приёмку (дело, естественно, при совке происходит).

Где-то на четвёртый и пятый день пошёл первый снег. Вечером братья сидели в хижине после охоты, спокойно ужинают, говорят о том о сём, огонь горит, в хижине тепло и сытно и вдруг слышат — за стеной кто-то ходит. Звук шагов по свежему снегу отчётливо слышен. Сначала схватились за ружья — а вдруг медвед? Но нет, шаги вполне человеческие, звук подходит к двери хижины и женский голос говорит: «Бр-р, холодища-то какая!». Тут братья совсем зависли. Меж тем дверь открылась, и в хижину входит молодая женщина, вполне себе красивая, в хорошей одежде (правда, несколько старомодной для совка, но в лесу мода не закон — главное, чтобы тепло было). Увидев братьев, радостно заявляет, что она дочь жителя деревни неподалёку отсюда, вышла прогуляться по лесу, да заблудилась — весь день блуждала по лесам, уже подумала, что умрёт, но тут увидела хижину и огонь внутри неё, вот и пришла. Братья переглядываются — местность они неплохо знают, в радиусе трехста километров вокруг никакой деревни нету. Но женщина вполне себе настоящая, вся от холода дрожит, и они, как джентльмены, учтиво предоставляют ей место у стола, наливают чай и суп. Она с благодарностью всё это ест, рассказывает про себя, мол, как она напугана, как им благодарна и т. д. Страший брат кивает да поддакивает, а младший был по жизни хикки, и поглядывает на гостью с подозрением. Улучив момент, под предлогом поссать выходит из хижины. Там уже сумеречно, но различить что-то ещё можно. На свежему снегу видны следы женщины. Он следует по ним всё дальше, и в итоге следы обрываются у берега речки. А речка-то ещё не замёрзла — если бы женщина переправлялась через него вплавь, то она была бы вся мокрая. Подозрения младшего брата растут, он вспоминает про всякие непонятные древние легенды охотников о хтонических злых духах, которые живут в дремучих лесах, причём по легендам эти духи настолько мощные, что по сравнению с ними всякие мелкие абасы — так, детская игра. В общем, решает по-тихой шепнуть о своих соображениях братану и дальше действовать по обстоятельствам.

Заходит обратно в хижину — а там уже бутылку открыли, флирт в самом разгаре, видно, что старший братец уже думает не головой, а хреном. Ну то и понятно — он не женат, а женщина весьма аппетитная, и к тому же по виду совсем не против. Младший пытается вклиниться в их разговор, мол, там наша охотничья экипировка мокнет под снегом, надо бы выйти убрать, на что получает со стороны брата выразительный взгляд: «Пошёл нахрен», а женщина на мгновение одаривает его таким колючим, неженским, даже нечеловеческим взглядом, что младший высирает кирпичи и отходит в сторонку. Сидит он мрачно у себя в углу, тем временем флирт всё ближе к постельной стадии. Но в итоге всё-таки ему удалось поймать своего брата, когда тот выходил на улицу перед тем, как отправиться в постель. Пытается рассказать ему про следы, про этот страшный взгляд женщины и о том, что её легенда вообще шита белыми нитками, но старший брат мало того, что парит на крыльях ожидания близкого секса, так ещё и сильно пьян и ничего не хочет слышать. Кончается дело тем, что старший припирает младшего к стенке хижины и обещает дать ему хорошую взбучку, если он обломает ему кайф. Младший от такого офанарел — страший брат раньше никогда не позволял себе с ним так разговаривать, пусть даже трижды пьяный.

В общем, устроилась парочка в углу хижины и отгородилась ширмой. Свет потушили, младший брат лежит в другом углу, вслушивается в характерные звуки и тухнет. На всякий случай прямо под одеялом он держит свою двустволку с заряженными патронами в стволу. Лежит, процесс в том углу продолжается, вроде всё спокойно, и незаметно его сморил сон.

Проснулся ночью от какого-то скрежета. Судя по тому, что угли от огня ещё не потухли окончательно, прошло не так уж много времени. Странный скрежет явно доносится с угла, где лежат женщина и брат, и после каждого скрежета то ли стон, то ли тихое завывание его брата. Младший вскакивает с кровати и с ружьём наперевес бросается в тот угол. Отдёргивает ширму одной рукой, другой держа двустволку наготове — и видит в темноте, что его брата оседлал какой-то тёмный силуэт совсем не женских форм, с ярко горящими жёлтым огнём глазищами на пол-лица, и грызёт его шею — а звук, стало быть, раздаётся из-за скрежета зубов о позвонки. Брат только слабо стонет. Младший от такого зрелища чуть не потерял сознание, но всё же в упор выстрелил промеж глаз этого существа. Раздался визг, существо соскочило с брата и бросилось к выходу (иногда тут добавляется, что оно прошипело перед тем: «Надо было тебя прикончить первым»). Младший палит вслед из второго ствола, хрень опять орёт и выбегает из хижины, выдавив дверь. Младший срочно размешивет угли, добавляя света, и склоняется над своим братом — но уже поздно: глаза закатились, горло перегрызено, вся постель в крови. Ещё странно, что потом младший брат так и не нашёл следов крови на полу или у двери, да и снаружи на снегу тоже, хотя дважды попал из дробовика в это существо.

Как только рассвело, младший рванул обратно в населённый пункт. Потом вернулся с командой мужиков забрать тело брата и размонтировать хижину. С тех ту речку стали называть Абасы-Юрэгэ (Речка Злых Духов) и перестали шататься в окрестностях.

Пенсионер.

Уголок параноика. Давно у нас ничего из этой рубрике не было...

Spoiler

В прошлый четверг я переехал на новую квартиру. Снял комнату — время уже поджимало, поэтому выбирать особо не получилось. Въехал в первый подвернувшийся из предложенных вариантов. Сосед оказался хозяином квартиры — пенсионер, инвалид. Очень толстый, очевидное ожирение, руки и ноги — как бревна, пузо свисает до колен. Лицо тоже такое заплывшее всё, толстое, с маленькими глазками. Шеи нет. Эдакий колобок. Он пообещал, что лезть в мою личную жизнь не будет, главное — платить, а там хоть на голове стой. На деле оказался вполне добродушным, поделился своей картошкой, не докучал, да и вообще, почти все время спал. Побродит час-другой — ляжет, поспит. Потом еще побродит — и снова спать. И так до ночи. Ночью какую-нибудь передачу по телевизору глянет и — спать до утра. Так и живет.

Прошла неделя, я уже более-менее обвыкся на новом месте, подал заявку на подключение Интернета, оборудовал стол. Для меня настал выходной день (четверг). С утра ко мне подошел сосед и сказал: «Давай сходим в погреб за картошкой — наберем и будем неделю жарить и есть». Я согласился, к тому же точку доступа должны были прийти делать только через четыре часа.

Небольшое отступление: сам по себе я крайне недоверчивый. В любой просьбе или жесте доброй воли всегда ищу скрытый подвох, неохотно иду на уступки и уж тем более не принимаю «безвозмездные подарки» от малознакомых людей. Если мне кто-то вдруг помогает или что-то дарит — считаю своим долгом отплатить ему той же монетой. Помочь чем-то, например.

Примерно через час, в полдень, сосед зашел и сказал: «Пора». Я быстро оделся и стал ждать его в коридоре. Одевался он долго — пенсионер, что поделать. А ведь всего два новых предмета на себя натянул: черные спортивные штаны и черную поношенную то ли куртку, то ли телогрейку. Прямо на голое пузо. Хорошо, хоть застегнул. В коридоре он дал мне два больших пакета для картошки и... вот тут то и произошло то, от чего я весь следующий час сильно нервничал. В руках у соседа была фомка. Маленькая, старая, с одной стороны острая, с другой — имеющая гвоздедер.

Пытаясь себя успокоить, я сказал себе: «Ну, мало ли что, может, дверь в погребе поддеть надо — ключ у него такой». Но это мало помогало. Полдень, будний день, на улице только случайные бабушки и пара школьников, которые прогуливают занятия. На площадке тоже, скорее всего, все на работе. Воображение рисовало мне невеселые картины того, как я иду, он за мной и тут бац — мир темнеет и я мертв, а сзади улыбается своей кривой ухмылкой страшный дядя-пенсионер с фомкой и разглядывает своими маленькими поросячьими глазками, как по земле растекается лужа крови из моей головы. А тут еще, как назло, я собирался выкинуть мусор и оставил заранее пакет у выхода. И этот инвалид, будь он неладен, выходя, так резво подхватил его свободной рукой... Надежда на то, что у него не хватит сил жахнуть мне по темечку, отпала навсегда.

Сознание, которое уже перешло в режим загнанной жертвы, давало мне последние установки: «Не идти первым, не спускать с него глаз, следить». Будь она неладна, вся эта социальность, которая уже не позволяла мне сказать ему: «Нет, спасибо, я лучше дома посижу».

Мы вышли из квартиры, я закрыл дверь, стоя к нему боком. И тут произошёл первый «момент». Не знаю почему, но я решил забрать у него пакет с моим мусором. Просто протянул руку, сказал: «Давайте». Он забормотал что-то вроде: «Да ладно», — но отдал. Пара неловких секунд — идти первым я не решался, тогда он сказал: «Ты иди первый, я потихоньку буду». Я начал движение, пока он все это говорил, что позволило обойти его и при этом не спускать глаз и не вызвать подозрений. Как только он закончил, я уже был на половину пролета ниже и стремительно увеличивал разрыв между нами. Когда он отставал уже на один пролет, я более-менее успокоился.

На улице мы шли вместе, я его не опережал, иногда отставал. Это было даже логично, так как дороги в погреб я не знал. Шел по его левую руку, ибо фомку он держал в правой. А он постоянно что-то бормотал под нос, пыхтел, кряхтел и приговаривал зловещее: «Сейчас-сейчас, уже скоро.» Ближе к концу пути я уже не выдержал и спросил, указывая на фомку: «Это ключ?». «Это? — пенсионер посмотрел на руку с инструментом, как будто удивляясь тому, что в ней увидел. — А, ну да, там просто поддеть надо будет».

«Как будто только что придумал, — тревожно заметались мысли в моей голове. — На улице не нападет, прохожих хоть и мало, но они есть. Может, когда будет в погребе. Черт, во что бы то ни стало нужно пустить его в погреб вперед и быть готовым отбить или увернуться от удара». Но всё тактическое планирование закончилось уже через секунду — мы пришли к погребу. Это был просто люк, тяжелый люк в земле. В том месте, где он лежал, половину обзора закрывал густой кустарник, а вторая половина была каким-то пустырем, где никто не ходит. «Ну вот и все, мне конец».

— Нужно снять замок, — пенсионер протянул мне ключи. — Давай.

Чтобы это сделать, нужно было присесть. Я специально встал так, чтобы быть к нему хотя бы боком. Но он даже не шевелился и не смотрел в мою сторону. «Понятно, ждешь, пока я открою, и там уже меня порешаешь, злодей». Замок был ржавый, но кое-как открылся. Им не пользовались месяца три как минимум. Чтобы открыть саму крышку люка, пенсионер дал мне фомку. «Ну, конечно, меня-то ты не боишься», — я поддел люк и с трудом открыл. Определенно, если человек будет находиться под ним без рычага, этот кусок чугуна будет неподъемным.

Тут наступил второй «момент». Если до этого я еще как-то мог изворачиваться и держать его в поле зрения, то теперь я попал в тупик. Под крышкой люка в земле была просто квадратная дыра. Нечто, отдаленно похожее на лестницу, начиналось только через метр, а то и полтора от отверстия. Единственной опорой, которой можно было воспользоваться до того, как ноги коснутся ступеньки, были края дыры. И держаться нужно было обеими руками. Зайти можно было только с одной стороны, так как с другой был кустарник, да и не важно это. Важно то, что сам пенсионер явно в этот люк не собирался лезть, затем меня и позвал, и с какой бы стороны я не начал спуск вниз, он всегда будет надо мной, а обе мои руки будут в полусогнутом состоянии выполнять роль опоры. Стоит убрать одну руку, и я провалюсь вниз, с вероятностью 95% ударившись о выступ лестницы, которая как будто специально была сделана таким образом.

— Сразу не лезь, постоим, подождем. А то там воздух... и сдохнешь, — я его почти не слушал. Мой наполненный ужасом взор был прикован к яме, которая уже виделась мне моей уютной могилкой. За все то время, что мы стояли и ждали, пока выйдет спертый воздух, мимо не прошел ни один человек. Тут даже тропинки не было. Никто не гулял. «Чёрт, ему даже убивать меня не надо. Можно просто закрыть люк, пока я буду внизу, и подождать, пока я не сдохну».

Через пару минут пришло время спускаться. Пожертвовав удобством, я таки решился сделать это, находясь к нему лицом, чтобы со спины меня прикрывал хотя бы кустарник, куда он не сможет встать из-за своих габаритов. Все это время он держал фомку в руке, а я не сводил с неё глаз. Но вниз посмотреть пришлось, так как нужно было узнать, куда поставить ногу. В долю секунды я буквально провалился в эту яму, уворачиваясь от потенциального удара фомкой по затылку. Но удара не было.

Внизу я уже ожидал увидеть расчлененные трупы или высушенные черные кости. Глаза не видели ничего, так как еще не привыкли к темноте.

— Ну что, увидел? — донеслось сверху.

— Чего увидел? — мои глаза расширились и начали высматривать во тьме образы изуродованных тел.

— Картошку, чего... В дальнем углу должна быть. Подожди, глаза привыкнут.

Погреб оказался землянкой два на два метра с низким потолком. По всей дальней стенке стояла картошка, точнее, белые ростки этой самой кортошки, которая проросла и уже начала тихонько гнить. Я с полчаса ковырял её, пока не набрал два пакета более-менее твердых клубней. Когда лез наверх, уже не ждал удара... даже не знаю, почему. Был настолько вымотан — устал бояться, да, устал...

По пути домой я его обогнал и сидел на лавочке перед подъездом, курил, наблюдая, как он медленно, кряхтя, приближается ко мне — в черных поношенных спортивных штанах, в черной телогрейке, с маленькими поросячьими глазками и с фомкой в руках. Вылитый маньяк-убийца.

Дома я бросил картошку на кухне и сразу ушел к себе в комнату, где проспал два часа.

Все-таки самое страшное — это не неведомые монстры, не призраки, не проклятые особняки. Самое страшное — это обычный человек, которого ты видишь впервые или совсем не знаешь, и который ставит тебя в безвыходное положение потенциальной жертвы.

Стукач.

Spoiler

Было время, когда я работал в «жёлтой» газетенке. Писал статьи, занимался версткой. Редакция газеты была небольшая, тираж — тоже. Что касается материала, делали мы его не так, как сейчас. Сейчас посмотри любую передачу, почитай любую «Тайную Власть» и «Оракул» — окажется, что наполовину она наполнена выдумками или информацией из Интернета, а наполовину — рекламой всяких «ведьмаков» и «экстрасенсов». Мне же приходилось весь свой материал искать по старым книгам и даже иногда встречаться с людьми, фотографировать квартиры, в которых якобы обитал полтергейст, и так далее.

Как-то занесла меня нелегкая в одну небольшую деревушку. До райцентра километров 80 было, а может, и вся сотня. Деревня типичная — пять домов еще более-менее стоят, остальные держатся на честном слове. Рядом лес, река и поля до самого горизонта. Телевизор один на всю деревню, клуб давно заброшен. Иногда ловит радио.

Так вот, рассчитывал я послушать разных поверий о домовых, барабашках и прочих кикиморах. Узнать про гадания на Рождество и прочие деревенские ритуалы. Всегда они были мне по душе. Тепло как-то становилось на душе от таких «мистических историй». Но, как оказалось, про домовых здесь знают меньше, чем городские, про барабашек и полтергейст не слышали, а леших и кикимор вообще считают героями советских киносказок.

Но вот одна бабка упомянула про некого «Стукача». Сначала подумал, что это местное название домового — он же половицами скрипит и за печкой стучит. Но бабка сказала, что домовой это тот, кто в основном в доме. Да и не особо она про него знала, а вот Стукач — это уже другой фрукт. Стукач у них был эдакой пугалкой для маленьких детей, чтобы те ночью спали под одеялом и не шлялись по улице. Но к этим словам она добавила, что когда она сама была маленькая, Стукач украл из деревни трех детей. А местные мужики, мол, его даже видели.

Стукач приходит только ночью из самых темных мест — из леса или пещер. Даже может завестись в заброшенном доме, как это было, когда пропали дети из деревни. По словам бабки, в ту пору он и поселился в старом заброшенном доме, где умерли хозяева. Хозяева при этом ни при чем, их смерть никак не притянула Стукача, просто дом остался пустым, а в нем и днем и ночью темно. А Стукач на то и «темная сила», что только по ночам ходит, а с первыми лучами солнца прячется, где приходится.

Является он в образе горбатого сухого старика в черной монашеской рясе, который не то идет по земле, семеня ногами-обрубками, не то парит над нею очень низко. У него длинные костлявые руки с такими же длинными узловатыми пальцами, которыми он и стучит по всему, что вокруг него. Иногда он носит коротенькую тросточку, которой простукивает землю, ковыряется в ней, как грибник в листве, словно что-то ищет. Стукач абсолютно слеп — вместо лица у него сплошная борода, длинная аж до земли, но живая — движется сама собой, как щупальце или язык. Этой бородой он и хватает все, что ему попадется, ну и все, что попалось, пропадает в его бороде — наверное, в рот тянет. И борода эта жесткая, как из проволоки.

Несмотря на то, что Стукач слепой, он очень хорошо слышит. Спрятаться от него нельзя, ведь он даже за тремя стенами услышит чье-либо дыхание или то, как бьется сердце. Простукивая поверхности вокруг себя, Стукач, видимо, ищет себе жертву, то ли определяя ее по отразившемуся от жертвы звуку, то ли вселяя своими постукиваниями в жертву страх, заставляя ее сердце биться быстрее, что непременно выдаст ее.

Бабка сказала, что в барабашек не верит, а вот если ночью услышать стуки на улице, в дверь или окно, то это точно Стукач, который проголодался. В этом случае лучше забыть, что такое страх — ведь бьющееся сердце обязательно выдаст тебя Стукачу. А уж как он до тебя доберется — это ты оставь ему, он знает, поверьте.

В конце нашего разговора она добавила, что сама в чертовщину и всякие там небывальщины верить не хочет, так как коммунистка, но Стукач — это более чем реально. Пыталась она поверить, что его нет, а детей убил какой-нибудь маньяк, вот только тел их не нашли, а в заброшенном доме тогда обнаружили свежую человеческую берцовую кость, с которой начисто содрали мясо, и кость эта была детской.

Барельеф.

Spoiler

Говорят, что скульптор, который вылепил этот барельеф (http://kriper.ru/med...ages/omsk_1.jpg)сошел с ума. Говорят также, что иногда, в особо пасмурные вечера, когда проходишь по тоннелю рядом, дует какой-то невероятно холодный и остервенелый ветер. Обычно разумные люди на это отвечают, что это ветер с реки, который задувает аккурат в тоннель, а все истории о каких-то непонятных звуках рядом с тем концом громады библиотеки Пушкина — пустая болтовня пьяниц да всяких бездельников. Но все же редко кто задерживается у этого барельефа надолго, чтобы оценить его красоту. Больно он странен и как-то даже отталкивающе причудлив. Никто уже и не помнит, что вся эта сцена означает: вроде какая-то история или череда событий. То, что руку к этому явно приложил сумасшедший, нет никакого сомнения: библейские сюжеты идут вперемешку с какими-то современными и даже апокалиптическими, лица изображенных людей перекошены, как будто от сильной боли, и не покидает такое чувство, что они смотрят прямо на тебя, когда проходишь мимо. Никто особо не следит за этим барельефом, и на одной из статуй, изображающей человека с головой быка или какого-то другого непонятного животного, можно заметить небольшую, размером с ладонь, трещину.

 

Я встретил Максима Павловича, когда он по привычке мел свою территорию. Старый дворник с удовольствием принял от меня предложение выпить и сразу принялся рассказывать истории из прошлого. Как в войну все кормились с Иртыша, или про те времена, когда через реку был только железнодорожный мост, про старые добрые деньки его молодости, когда он приударял сразу за тремя девицами. Но чем больше он пил, тем грустнее становилось его лицо и мрачнее его истории. Когда бутылка была пуста, он поманил меня сесть поближе и стал рассказывать про один случай, который с ним приключился несколько лет назад. Он, по обыкновению, после работы встретился с другими местными доходягами и напился до такого, что уснул под лавкой напротив центрального входа в библиотеку.

 

Проснулся он после полуночи от странного шума, что раздавался со стороны барельефа. Какие-то едва слышимые голоса и шорох. Максим Павлович по природе своей был любопытным человеком — подумал, что это воры или, может даже молодая парочка, не нашедшая лучшего места для своих любовных утех. Подбираясь ближе, он стал отчетливо различать несколько голосов, раздающихся их тунеля. Но потом он услышал такое, что руки его затряслись, а сердце почти остановилось. Эти звуки, что раздавались в ответ, были настолько ужасны, как будто сам дьявол впился тебе в душу, но самым страшным, самым противоестественным было то, что сквозь этот ужасный, нечеловеческий, животный глухой голос слышались обычные русские слова вперемешку с мерзкими булькающими выкриками.

 

Максим хотел убежать, не оглядываясь, он бы бежал оттуда, пока не упал бы замертво, но ужас приковал его к земле, и он слышал этот голос, эти слова. Что-то отдавало приказы, оно требовало жертв, оно хотело вырваться в наш мир, и для этого нужна была кровь. Старик открыл глаза и увидел несколько темных высоких фигур, стоящих напротив барельефа. Они стояли молча и слушали эту какофонию ужаса, не двигаясь. Когда же взгляд Максима скользнул по барельефу, он чуть не сошел с ума — прикусил губу, из последних сил пытаясь сдержать безумный крик, и отключился без памяти.

 

Проснулся он на следующий день, когда его растормошил молодой и нагловатый сотрудник ППС. Сколько я ни спрашивал его, что же он увидел той ночью, Максим Павлович лишь что-то бессвязно бормотал про кровавые жертвы и что-то, что кормится нашими страхами. Когда я уже потерял надежду что-то еще из него вытянуть и встал, раздумывая над тем, как все-таки плохо влияет на человеческую психику атмосфера нашего города и алкоголизм, Максим Павлович схватил меня своими грязными руками и дрожащим голосом стал быстро, заикаясь и проглатывая звуки, шептать мне на ухо. О том, что последний год здесь пропадают люди, чьи тела никто так и не нашел, о том, что иногда по ночам с той стороны доносятся те же самые звуки, преследующие его в кошмарах, о том, что до той самой злополучной ночи на этом чертовом барельефе не было ни одной трещины, но теперь она становится больше с каждым днем, и этот урод, это чудовище с телом человека и головой быка, смотрит, смотрит прямо тебе в глаза, как будто ждет чего-то.

 

Старый пьяница, наконец, ослабил свою хватку, и я, ошарашенный, смог его оттолкнуть. Он же, пошатываясь, сел на землю и заревел так отчаянно, что я поспешил убраться оттуда поскорее. Конечно, у меня и мысли не было поверить в его безумный рассказ, но я решил провести свое расследование. Да, оказалось, в этом районе пропало без вести несколько человек. Мой знакомый в полиции даже сказал, что статистика в последнее время становится все хуже, но он связывает это с тем, что в последнее время в город приезжает больше гастарбайтеров. К тому же нет никаких следов, ведущих к библиотеке. Люди просто пропадают бесследно. А трещина действительно растет. Я заметил это сам в последнее время. Когда я смотрю на этот барельеф(http://kriper.ru/med...ages/omsk_2.jpg), у меня появляется иррациональное желание просто побыстрее уехать из этого города, что я, наверное, скоро и сделаю. 

 

Человек на перекрестке.

Spoiler

Этот странный случай произошел с моей хорошей подругой минувшим летом. Я сама до сих пор не могу понять, что же с ней произошло, впрочем, как и те, кому Оля набралась смелости рассказать о случившемся. Оля – человек открытый, честный и врать совершенно не умеет. Да и такими вещами не шутят. Постараюсь изложить рассказанное ею как можно понятнее и проще.
Этим летом сессия немного затянулась на факультете - мы учимся на одном, только на разных курсах и даже специальность та же - и практика у Олиной группы проходила почти в самом конце июля. Практика фольклорная. Многие из читателей вполне представляют, что это такое, для не знающих же расскажу: ездишь по деревням, опрашиваешь разных бабушек и дедушек и записываешь с их уст песни, приговорки, колыбельные, частушки и прочее из раздела устного народного творчества. Занятие весьма увлекательное, но утомительное - многое приходится записывать, иногда зарисовывать. Правда, в последнее время преподаватели, руководители практики, разрешают записывать на диктофон в телефоне и фотографировать.
Так вот, Оля поехала на практику в одну глухую деревеньку, в районе старинного села Л**. Деревеньки там совсем крошечные и живут там одни пожилые люди. В деревеньке той, в рядок-другой домиков, с церквушкой и речушкой неподалеку, у Оли жила дальняя родственница - седьмая вода на киселе, как говорится. Она у неё пожила пару деньков, походила по местным бабулькам, набрала несколько десятков записей и даже получила подарок от пожилой соседки, ярой охотницы ходить по грибы - бокоушу (корзина, которая носится через плечо). И решила возвращаться домой с чувством выполненного долга.
Вышла после полудня - нужно было пару километров топать по дороге через лес и тогда уж выйти к перекрестку дорог. Там остановка. Автобус, едущий в центр, ехал из Л** и останавливался у этой остановки около четырех часов дня, а следующий был лишь в восемь вечера.
Шла девушка медленно - она полноватая, а еще была жуткая жара. Солнце так и палило, проникая сквозь негустые кроны деревьев. Когда Оля к остановке вышла, то проводила взглядом уезжающий в даль белый пазик. С досады чуть не заплакала. Идти обратно - смысла и желания не было. Поэтому Ольга села у покосившей остановки прямо на сумку, вытянув ноги и обмахиваясь тетрадкой. Стрекотали кузнечики, шелестела листва. Изредка мимо или по перекрестной дороге проезжали поблескивающие на солнце легковушки. Оля все поглядывала то на часы, то на дорогу. Пить хотелось неимоверно и девушка чуть потягивала взятую с собой колодезную воду, набранную в небольшую пластиковую бутыль. Рядом с ней лежала плетеная бокоуша, которой было и уютно, и не одиноко. Оля ей даже позавидовала.
Вот прошел час с лишним - жар солнца пошел на убыль и стало не так жарко. Оля побродила, разминая ноги, обошла вокруг остановки - пыльной, с облупившейся краской, изломанными скамьями и раскаленной за день от солнца. Потом снова решила снова сесть, и вдруг видит - идет по дороге, по самой обочине, человек. Вроде мужчина, одет во что-то темное. Идет так медленно и чуть прихрамывает. Ольга напряглась - она одна совсем, вечер близится, кругом лес... И ко всему этому мало ли нехороших людей на свете белом бывает. Всматривается, а сама уже вещи подхватила и к остановке на всякий случай отошла. А этот мужчина перекресток пересек и еще более приблизился, и остановился неподалеку, почти у того самого места, где девушка сейчас сидела. Ольга стоит, бокоушу к себе прижимает, будто круг спасательный или бронежилет, и на мужчину искоса поглядывает. Высокий, просто одет, в легкой куртке, темноволосый. Мужчина осмотрелся и прямо к девушке направился.
- Автобуса ждете? - спрашивает. Спокойно, без любопытства, просто так.
- Да, - кивает Ольга, а сама нервничает потихоньку.
- Печально, - кивает тот и вздыхает - Ждите. Верно, еще долго стоять будете?
- Нет, - решила Оля соврать на всякий случай - минут через 20-15 будет.
- Печально, - повторяет незнакомец. - Тогда ждите. А я пойду.
И тут действительно он уходит - по обочине, так же прихрамывая и идя так же неторопливо. Идет, будто сам не знает куда.
Ольга недоуменно смотрела ему вслед некоторое время, а потом снова села на траву и снова стала в одиночку слушать кузнечиков. Лишь через минут 15 посмотрела туда, куда ушел мужчина и увидела лишь далекую отдаляющуюся точку...
Подруга моя совсем измаялась, - перелистала тетради с записями, перечитала методичку по практике, послушала музыку на телефоне. И почти уже позабыла о том странном незнакомце, как видит - идёт, он же, и снова оттуда же, откуда шел! Оле даже сначала показалось, что ей это мерещится. Но нет - именно он снова пересекал перекресток, прихрамывая и глядя перед собой.
Девушка недоумевала - как же такое возможно! Но мужчина снова поравнялся с девушкой и негромко спросил:
- Автобуса ждете?
- Д-да, я же вам говорила! - удивленно отозвалась подруга, ничего не понимая.
- Печально, - мужчина кивает и снова вздыхает - Ждите. Верно, еще долго стоять будете?
- Не знаю, - растерялась Оля - прошлый не приехал.
- Печально. Тогда ждите. А я пойду.
Ольга замерла, а мужчина снова пошел вдоль по дороге, туда, куда ушел более получаса назад... Ей казалось, что он сейчас пройдет метров сто или двести, потом заскочит в лес, пройдет им обратное расстояние и снова выйдет из-за перекрестка... Мысль казалась нелепой. Зачем ему это надо было? К тому же, он хромал, и бежать через лес... Хотя он мог притворяться... Оля ничего не понимала и лишь смотрела мужчине вслед. Тот шел и шел, пока снова не отдалился, превращаясь в черную точку и не пропал с поля зрения...
Через полчаса повторилось то же самое... Опять тот же разговор, и опять этот человек уходит вдаль...
Оле совсем не по себе, она все бродит у остановки, губы кусает. Вроде боятся нечего, а жутко как-то. Кузнечики все громче стрекочут. Солнце к горизонту клонится.
И видит - снова он идет, снова подходит к девушке и все той же фразой "Автобуса ждете? " начинает разговор. Оля только сидит и глазами хлопает и даже вымолвить слова не может. А мужчина... Будто сам с собой говорит и все тоже самое. Спокойно так... И все так же неторопливо уходит вдаль, по дороге.
Не знаю, каково бы мне было после этого, но Оля перепугалась не на шутку. Понять не может что происходит, нервничает, боится в ту сторону, откуда он приходит, смотреть. Вцепилась в сумки и маячит у остановки. А время все тянется и тянется... Вот уже половина восьмого. Ветер шумит, на дороге совсем никого, Светло еще, а жуть неимоверная...
И вот из-за поворота автобус выезжает - пыльный пазик с зелеными полосками, почти пустой. Как она тогда ему обрадовалась! Тот подъезжает к остановке, Оля чуть ли под колеса к нему кидается, вся трясется от волнения, ждет пока водитель двери откроет, а сама все вбок глядит... И...
Идет. Снова он. Хромает. И торопится, торопится, торопится. И смотрит. Чувствует Оля, где-то глубоко в подсознании, что если сейчас он с ней успеет заговорить - что-то нехорошее будет.
Едва дверь распахнулась, она - скок в автобус, и вперед, на сидение подальше. Села, вздохнула с облегчением, за кошельком потянулась... И будто вот черт дернул посмотреть в окно. Смотрит - человек этот, стоит неподвижно у остановки и смотрит на неё. Руки по бокам безвольно висят, на лице тени залегли. Сам не шевелится и смотрит так, что дрожь пробирает.
Автобус тронулся и поехал, Оля к водителю с денежкой и обратно. Из окна видит, что мужчина все у остановки стоит, обернувшись, и вслед автобусу смотрит.
Когда из лесной полосы выехали, подруга моя подуспокоилась, хотя нехорошо на душе как-то. Все в голове голос незнакомца - спокойный, лишенный эмоций.
Бабулька, лет семидесяти, на соседнем, - через проход - сидении, все поглядывает на неё и спрашивает:
- Внучка, чего ты бледная такая? Прям сама не своя. Плохо тебе, что ль? Болит чего?
- Да нет, - отзывается Ольга, обрадовавшись, что хоть отвлечься можно. - Просто привиделось мне что-то.
- Что, внучк, плохое? - заинтересовалась пожилая женщина - Тебя как мукой осыпали.
Оля не выдержала, да и рассказала бабульке про странного мужчину. Так перекрестилась и покачала головой:
- Ох, деточка, если б он четвертый раз заговорил с тобой, то с собой увел бы. Вместе с ним бы ходила так! Ох, девонька!
- А кто ж это был, бабуль? - испугалась и растерялась одновременно Ольга, пододвигаясь на край сидения.
- А кто знает, внучк! - все крестится женщина - Нехороший кто-то, не живой он точно... Перекресток-то знаешь, дурной славой пользуется. В старину убивцев всяких на перекрестке вешали и закапывали, что б они, дух их грешный, запутался, и не нашел дороги к людскому жилью. Может и ентот, прости господи, убивец, али нечистый... Повезло тебе, девонька...
Оля молча кивнула, и сама перекрестилась. И правда, повезло.

Как я люблю все эти "мясные" истории, ведь их так и тянет стебать.. Хотя здесь до размаха таких стори, как "15 лет." или "Больная любовь." далеко. 

В тихом омуте...(дерьмокрипи водятся или зоофильская драма о неразделённой любви вампирши-хипстерши)

Spoiler

Моя первая работа. Прошу сильно тапками не закидывать).(Ну, так и быть, вместо тапок камнями кидаться буду)

 

Буду рада узнать ваше мнение.(Тролли, готовим дерьмо и вентиляторы...)

 

 

Это моя история.(Сестрюнь, да ты пару строчек назад уже это сказала) Я просто хочу, чтобы её все знали…

 

18 сентября 2006 г. Убиийца. (Ээээ... Это что за завывания бухого Каспера? Русский язык - 2!)

 

А вот и осень. (Очень приятно, я - Барсик) Жёлтые и красные листья летят по ветру, запутываются в волосах и не могут лететь дальше.(Парихмахерская? Не, не слышал!) Я осторожно вытащила листок из своих волос и облизнулась.(Да, вот чего диета баб доводит, уже и на листья облизываются!) Красный. Красный цвет напоминает мне кровь. (Константный повтор. Константный повтор напоминает мне об уроках литературы и тупости Фурсенко)

 

Воспоминание. (Ещё раз очень приятно, я - Барсик, а это - осень)

 

Кровь. Много крови. И крики. (Парцелляция. Употреблена два раза. Кэп принимает благодарности с семи до девяти утра). Маленькая девочка, лет 5ти умоляла меня (взять учебник русского языка и выучить случаи уместного употребления цифр при написании числительных) не убивать её(А... всего лишь вот в чём дело, а я-то думал...). Наивная. Я вгрызаюсь ей в глотку. (Сразу в глотку? А как же отпиливание рук и ног?! Где описание выпущенных кишок?!! Ванильная какая-то крипотка пошла...) Вкусно.(Ну что, забила все-таки на диету? Поздравляю!) Маленькие дети нравятся мне больше всего.(Всё верно, юные девушки - это мейнстрим). Она плачет, (ведь стори даже не удосужились прогнать вордом, а уже запилили на сайт). Крика уже не слышно, только сбивчивое дыхание и булькающий звук. Кровь вытекает из её сонной артерии на шее. Я снова улыбнулась. 

 

20 сентября 2006 г. Снова крики.(Снова здарова! Я - Барсик, это - осень, а это - Воспоминание)

 

Я убиваю гламурных с$$$$.(Знаете, а я начинаю ей симпатизировать!) Они плачут, умоляют и просят прощения. (Блин, да из-за вас Дом 2 уже восемь лет крутят, о каком прощении может идти речь(?!)) Жалкие , растрёпанные, напуганные, (что, неужели Белла отвергла Паттинсона в последних "Сумерках" (?)) они смотрят на меня умоляющими глазами,(Да, Паттинсон сдохнет, а Белла выйдет за Ашота, что в переходе пиратскими дисками торгует) а я смеюсь(Я бы кстати тоже такие "Сумерки" посмотрел). Как же это приятно, когда те, кого ты ненавидишь умирают.(Да ну? Мне вот интересней было бы наблюдать реакцию этих гламурных цып, если бы их фотки до пластики и диеты и без макияжа оказались бы в контактике или фейсбуке.) От твоих рук.

 

1 октября 2006 г. Любовь.(Снова крики, представь всех, я - задолбался)

 

Она кричала так пронзительно, что мне пришлось отрезать ей язык, чтобы она заткнулась.(За крик, милая моя, не язык, а голосовые связки отвечают, коли не знаешь, как удалять, спроси того чувака из "Больной любви", если его, конечно, ещё не замели за кражу лилий и иголок. Кстати, биология - два(!)) Тварь. Ты предала нашу дружбу тогда, когда переспала с моим парнем.(дура, зачем ты её вообще со своим парнем знакомила(?)) Я схватила её за волосы и потрясла. (ой, девочки, ну чего из-за какого-то кобеля ссориться.)

 

-Ты будешь умирать медленно, шлюха. – Я не хотела её быстрой смерти. Я хотела, чтобы (ты ломал меня полностью)  она мучилась и плакала (Не хочешь ломать? Зря... Я спортсмен!) . Чтобы ей было так же больно, как было больно мне.(А она тебе что, вместо наркоза яд паралича ввела перед операцией... Стоп, яд паралича? Мда, пора мне завязывать со Скайримом).

 

Он смотрел на меня изумлёнными глазами и что-то мычал. (мычат вообще-то быки, люди - мямлят, хотя да, я уже придираюсь... Или у нас тут зоофильский любовный треугольник наметился?)

 

-Ну прости, что была такой доверчивой дурой! – Я воткнула нож ему в грудь и расхохоталась. (в грудь, сердце, лёгкие и т. д. (?), может, в живот всё же лучше(?)) – Нет, милый, ты не умрёшь так просто! Сначала посмотри, что я сделаю с ней! 

 

3 октября 2006 г. Их все ищут.(Навального подключите, он, кажется, поисковыми операциями занимается. Пусть хоть ерундой перестанет маяться.) 

 

Ищите - ищите. Этих двоих вы никогда не найдёте.(Тогда точно надо Навального подключить.)  Я об этом позаботилась. Они красиво горели, там в печи.("Там в печи"? Дайте мне координаты этого охренительного места, я хочу его своими глазами увидеть! Или это автор запятую после слова "там" пропустил?) А мне уже не зачем скрывать свою сущность.(Напишешь в жежешечке, что ты хипстерша что ли?)  Сегодня я полакомлюсь одноклассниками.(а может, с Ксении Собчак начнёшь, конина же питальнее человечины). Устрою в школе пир. (Здорово, сколько бабла сдать надо?) Посмотрим, кто окажется смелым, в тот момент, когда я буду убивать его друзей. (Смелым? Да брось, все достанут телефоны и станут снимать, сопровождая всё каментами в стиле +100500.)

 

Ну что напоследок сказать? Это первая работа автора. Я в своё время ещё хуже писал. От первой главы моего первого фанфика у модера наверное вообще из глаз кровь пошла. Сейчас дела обстоят лучше.

А пока, если опустить стёб, история достойна, ну, в лучшем случае, балла четыре (4) из десяти (10). И кстати, серьёзно, биология - два.

Неуловимый район.

Spoiler

Пробка была основательной, беспросветной, многочасовой и многокилометровой.
- По ходу дела встряли, - закуривая, произнес водила, заглушил мотор и повернулся ко мне, - сильно торопишься?
Я неопределенно пожал плечами.
- Это правильно, - как-то по-своему истолковал мой жест таксист, - пробка дело такое, нервничай, не нервничай, быстрее не будет. Только дров наломаешь. Так что лучше расслабиться и поговорить о чем ни то.

Похоже, это был тот тип бомбил, которые с удовольствием готовы трепаться часами, лишь бы были свободные уши. Впрочем, в сложившейся ситуации это не слишком уж и раздражало. По крайней мере, пока.
- Так кем, ты говоришь, работаешь? - спросил он, хотя я ничего такого не говорил.
- Ну... можно сказать, что писателем, - совершенно не подумав, ляпнул я в ответ. Люблю, знаете ли, вешать лапшу малознакомым людям.
- Ишь ты! Никогда еще людей искусства не возил, - тон у таксиста был такой, что я, профессиональный врун, смутился, почувствовав себя самозванцем, - А про что пишешь? Детективы, романы или как?
- Ну, - замялся я, - Все понемножку... Народное творчество, триллер... - Кто меня за язык тянул? Хорошо хоть краснеть не умею.
- О, триллер! - еще больше оживился водила, - Слушай, я тут тебе могу парочку интересных историй подкинуть, если хочешь. Совершенно бесплатно. - И, не дожидаясь моего согласия, начал рассказывать.

Я ж, когда еще СССР не развалили, тоже таксистом работал. У меня стаж ого-го. Так вот, работал у нас в пятом таксопарке водила один. Имя у него было еще старое такое. Редкое. Харитон. Сейчас разве что в глухих деревнях такое найти можно. Ну, его мужики быстро в Баритон переделали. А потом сократили до Барри. Типа Алибасов. Ну да он не обижался. У нас в таксопарке каких только кликух не было.

А когда этот козёл Горбач затеял свою долбаную перестройку, у нас каждый стал крутиться, как мог. А у таксаря-то выбор невелик. Кто посмелее водярой да шлюхами занялись. Или еще какой нелегалкой. А кто в это соваться не захотел, просто бомбил мимо кассы сверхурочку.

И вот как-то раз Барри вот так бомбил потихоньку ночью. Подобрал одного мужичка. Тот ему называет адрес, Скуратовская площадь. Барри глазками похлопал и подвис. Города-то всего не знает. К тому времени таксорил чуть больше года.
- А дорогу, - говорит, - знаешь?
- Само собой, - отвечает мужичок, - тут недалеко.

Поехали и, как это часто бывает, когда бестолковый пассажир начинает дорогу указывать, заехали черт знает куда. Барри быстро потерял какие-либо ориентиры. Еще туман, не видно ни черта. Жилых домов нет, промзона какая-то, склады да заборы. Кое-как к реке выехали. Тут пассажир оживился.
- Да вот же, - кричит, - мост! А за мостом по аллее аккурат до площади всего два квартала.

Ну, добрались, пассажир расплатился и еще за блуждания сверху накинул так неслабо. Барри развернулся - и обратно. К знакомым местам выбираться.

А у любого таксиста, да и вообще у хорошего водилы, если он в незнакомое место попадает, всегда привычка такая есть - приметить как можно больше всяких ориентиров, чтобы, оказавшись во второй раз в этом месте, не тыкаться. Так и Баритон ехал и выглядывал другие повороты, светофоры, стоянки, магазины и прочие ориентиры. Да только ничего толком не выглядел. Время позднее освещение дрянь. Окна все темные, магазины, если и есть, то все закрыты. Тогда еще круглосуточных-то не было. Народу на улицах нет. Машин тоже. Только на выезде на мост приметил название улицы «Новопогостовый бульвар». Покоробило это Барри, да он особого значения тому не придал. И не такие названия улиц встречал.

Выбрался он в знакомые места тогда быстро. Да и забыл бы все это дело, если бы спустя неделю не попал в те же края. Отвозил одного иженерика куда-то на завод, а потом поехал вдоль реки и оказался на знакомой набережной. Только так и не смог найти того моста, сколько ни обшаривал набережную. Вроде бы все то же. Все ориентиры с того раза на месте. Выезд к реке, старая автобусная остановка, штабели ржавых железяк. А вот моста словно и не было.

Вернулся тогда в парк и сразу к подробной карте города, что у диспетчеров на стене. И что ты думаешь - нету! Не только моста. Бульвара Новопогостового нету. Ни бульвара, ни площади и в помине нет. Барику бы насторожиться, да он все на усталость списал. И недосып. Решил, что ему все это пригрезилось.

А потом месяца через два опять же на ночной шабашке подобрал он подвыпившую пару, так эти тупо кататься по городу решили. Куда глаза глядят. Пару раз заезжали в тихие уголки и выгоняли Барри минут на двадцать покурить. Ну понятно, да?

И вот они после очередного такого перекура ехали по краю парка. Темень непроглядная. С одной стороны бетонная стена, что парковую насыпь держит, с другой парапет, за ним река. И тут девка орет: «Сворачиваем в туннель, туда хочу!» Харитон глядит - точно туннель в бетонной стене-то. Освещен тускло, но видно - не глухой. Разметка есть, знак, все дела. Нырнули туда. Туннель хитрый загиб по кругу и вниз сделал, а потом вывел их наверх в какой-то район. Пассажиры развеселились, аж слюни от восторга пускают. Барри глянул на табличку на углу - мать моя! «Скуратовская площадь».

А пассажир, который парень, говорит:
- Здесь тормози, шеф, мы сойдем.
Барри как-то не по себе стало.
- Вас подождать? - спрашивает.
- Не! - говорят, - не надо. Мы дальше пешком погуляем. И хихикают как придурошные.

Ну, Барик плечами пожал да и решил давешний мост проверить. Нашел поворот на Новопогостовый бульвар проехал до конца и к мосту выехал. Остановился, хотел было выйти да поближе посмотреть, что это за фокус такой, даже за ручку двери взялся. Да в последний момент вдруг понял, что очень уж ему не хочется в этом районе из машины выходить. Аж передернуло всего. Нажал на газ, да и переехал через мост.

Вот тут уже и остановился, и вышел спокойно, и осмотрел мост как следует. Набережная как набережная, река как река, мост как мост. Все на месте, нигде никаких хитрых механизмов нет. А потом огляделся и обомлел. Мост с рекой да с районом за ним были, как и в прошлый раз. А вот этот-то берег совсем иной был. Не было тут ни остановки автобусной, ни штабелей, ни заборов заводских, ни самой промзоны не было. Один здоровенный пустырь в обе стороны. А через него посередке дорога от моста в темноту тянется. Обычная асфальтовая двухполоска. И больше ничего. Прямо наваждение какое-то!

Ладно, поехал по дороге. Раз дорога есть, значит куда-то ведет. Глядь, а пустырь постепенно в свалку переходит. Огромную такую. Не иначе как основная городская. А за ней уж и шоссе светится. А там и край города угадывается. Выходит, Барик выехал на противоположную окраину города. А этого быть никак не может. У него и бензина в баке на такой крюк не хватило бы. Чертовщина, да и только!

А потом еще пару раз он так в этот странный район заезжал. И каждый раз хрен знает, где оказывался.

Всем он про эту петрушку рассказывать не стал. А пошел к Филимонычу. А Филимоныч-то самый что ни на есть ветеран в нашем таксистком деле. Ходят слухи, что он еще извозчиком начинал. На коляске с лошадью. Правда или нет, но уж если кто что и мог знать, так это он.

Так вот, пришел Барик к Филимонычу, проставился как положено и все как есть рассказал. Филимоныч головой покачал и говорит:
- Ох и повезло тебе, милок. Видать, в рубашке родился. Ты ж в Мертвом районе побывал.
Харитон наш опешил. Спрашивает:
- Что это за район такой?
- Да в каждом городе, где большие злодеяния случаются, что-то подобное заводится. Поначалу комнатка или подвальчик какой в доме, где и подвала-то отродясь не бывало. Слыхал, небось, про такое? Откуда ни возьмись дверка появляется в стенке. Заходит какой человек в эту дверку да и пропадает навеки. И дверь вместе с ним. А потом она в другом месте проклевывается. А после комнатки, глядишь, и домик блуждающий в городе заводится. С таким же диагнозом. А чем больше город, тем и злодейств больше. И аппетит у этой напасти, значит, растет. Сначала домик, потом улочка. А там уж и квартал. А уж тот и в район перерасти может. У нас в городе этот район-призрак давненько уже. Лет сто, а то и двести. То появляется, то исчезает.
- Но зачем?
- Как зачем? Экий ты несмышленый! Город растет, и район растет. У него новые дома появляются. Новая жилплощадь. Жильцы ему новые нужны, чтобы квартирки не пустовали. Вот он живые души к себе и заманивает. И то, что тебе удалось там побывать и не один раз, да еще и выбраться живым сумел - большущее везение. Я бы на твоем месте в церкви свечку богу поставил за такую удачу. Метровую свечку толщиной с ногу. И больше ни при каких обстоятельствах, ни за какие деньги не ездил бы по незнакомым адресам.

Барик решил так и поступить. Зарекся по ночам ездить абы куда, пока не убедится, что этот адрес в живом районе. А в то время навигаторов-то не было. Услышал незнакомое название - доставай карту и шелести, пока не найдешь. А с таким занудством не всякий пассажир согласится. Так что в финансовом плане у Барика дела пошли не ахти. И как назло посыпались ему на голову проблемы одна другой дороже. То в ДТП его виноватым назначили, то местные братки невзлюбили, то, пока колесо на морозе менял, правую руку всерьез повредил. В общем одно за одним. И везде деньга нужна. И немалая.

Ото всех этих геморроев начал у Барика характер портиться. Ни о чем другом кроме сшибания деньги думать не мог. И постепенно дошел он до тех темных делишек, от которых раньше шарахался, как черт от ладана. Бухло да девки быстро мелочью стали. Поговаривали в глухой криминал Барик ударился. Оружие, наркоту, даже трупы куда надо возил. За руку, само собой, его никто не ловил, но мужики-то попусту трепать не будут.

Раньше он веселым был, побалагурить с народом любил, тяпнуть после смены с коллегами мог запросто. А тут нелюдимый стал, злобный. Скурвился в общем. И как-то незаметно Барри стали Харей называть.

Нам-то всем, по большому счету, по барабану. Скурвился - и скурвился. Лишь бы другим жить не мешал. Невелика потеря. Нам с ним детей не крестить. Да только, когда по городу малолетних девчушек в канавах изнасилованных да зверски убитых находить стали, Федор, один из наших, принципиальный мужик был, здоровый такой, подошел к Харе и прямо в лицо высказал. Мол, если узнаю, что ты каким-то боком к девочкам этим причастен - молись. А через пару дней Федор разбился насмерть. Рулевая отказала. Опять же, никаких явных улик не было, да только поняли все, что это Хариных рук дело.

Ясное дело, все отвернулись от этого упыря. А ему будто этого и нужно было. Ковырялся со своей гнусью у нас под боком и в ус не дул. Начальство на все его деяния глаза закрывало. Не иначе он их подкармливал. Или сам или его дружки-душегубы.

И вот как-то вечером поступил на пульт вызов. От отправной точки до вокзала. Ближайшим оказался Харя. Тот принял, подъезжает. Стоит на обочине тип. Фонари не горят, ни хрена не видно. Темный силуэт и все. Садится назад. А у Хари как назло лампочка в салоне сдохла. Ну, сел этот черный. И сидит. Молчит, будто воды в рот набрал.

Харя ему:
- Ну что, уважаемый? На вокзал едем?
А тот ему:
- Прямо пока езжай.
Харя проехал малость и снова:
- Ты хоть конкретней скажи, чтобы не петлять.
А тот ему отвечает:
- На Нововпогостовый бульвар поехали.
Харя аж на месте подскочил. По тормозам вдарил и заявляет:
- А вот хрен тебе, дядя, на всю морду лица! Не поеду. Ищи себе другого водилу.
Пассажир так хмыкнул в темноте и говорит:
- Да нет. Зачем нам другой? Мы уже тебя нашли, и ты нам подходишь. Так что хочешь ты того или нет, но придется тебе и дальше перевозчиком работать.
- Кому это я там подхожу? И ты-то сам что за хрен с бугра?
- Подходишь ты... ну скажем так, районной управе. Сам понимаешь, какого района. А я, в некотором роде представитель администрации и, в частности по отношению к тебе, твой непосредственный наниматель. Давай-давай, шевели мозгами, делай выводы. Пора уже перестать ходить вокруг да около и начать называть вещи своими именами. Наш район растет и ему нужны новые жильцы. А значит, нужен тот, кто будет их доставлять. Филимоныч твой все правильно тебе объяснил, да только не до конца. Никого и никогда район не отпускал. И если ты смог выехать оттуда, то душа твоя все равно там осталась.
- Врешь, - зашептал Харя, - что ж я не заметил бы такого?
- А ты сам подумай, с чего это ты на принципы свои наплевал? Куда твоя былая совестливость подевалась? Никаким заработком не гнушаешься, в криминал полез. Отчего до денег жадный стал? Только не надо рассказывать про свалившиеся проблемы. Ты их давно разрешил. А вот делишки свои так и не забросил. Откуда такой нездоровый аппетит? Ведь и сам знаешь, что совсем бездушный стал, а признаться себе боишься.

Схватился тут Харя за голову, завыл от ужаса, да поздно уж метаться. А пассажир тем временем продолжает:
- Да ты, дружок, не горюй. Работка-то для тебя привычная. А получать будешь столько, сколько и не мечтал. В конце концов, не ты первый, не ты последний. Стиксу без перевозчика нельзя.
- Погоди, - остолбенел Харя, - так это что же...?
- Именно, - кивнул пассажир, - Ты что же думал, через обычную реку переезжал? Вижу книжки-то какие нужно читывал? То-то! Так что, соображай, какая честь тебе выпала - переправлять народ из мира живых в мир мертвых. И имя тебе особо менять не придется. Выкинул две дурацкие буковки и все. Был Харитон, стал Харон. А паромщик или таксист - невелика разница. Так что нечего сопли распускать. Приступай к исполнению своих обязанностей. И если хорошо будешь работать, кто знает, может со временем и сможешь душонку свою назад выторговать...

Сказал так, открыл дверь и вышел. Потом обернулся и добавил:
- Только не пытайся бежать или еще каких глупостей делать. Машина твоя отныне той же печатью отмечена, что и ты сам. Так что далеко от нее тебе не уйти. И на ней из города далеко не уехать.
После чего и сгинул в темноте страшный пассажир. Растаял, будто бы и не было никогда.

А новоиспеченный Харон на следующий же день явился в таксопарк со всеми накопленными сбережениями, выкупил машину и уволился. С тех пор и ездит глухими ночами его черное как смоль такси и подбирает неосторожных пассажиров, чтобы навсегда увезти их в блуждающий мертвый район за рекой Стикс.

--------------------

После двух минут молчания я понял, что рассказ закончен, и водила ожидает моих комментариев.
- Прикольно. И все это типа правда? - спросил я.
- Как есть чистая правда.
- Ну и откуда тогда все эти подробности? Кто это все рассказал?
- Так сам Харя и рассказал. Он тогда после всего этого пару раз в ночную смену приезжал, нашим мужикам проставлялся, типа в полном шоколаде нынче. И ненавязчиво пытался найти себе напарника. Да только к тому времени уж наш Филимоныч про Харин расклад всех нас проинформировал. Так что ни одного идиота на место Харона не нашлось. И больше Харя не объявлялся.
- А что за расклады такие?
- Ну, все как есть. И кем он стал. И как незнающим его распознать вовремя.
- И как же?
- В машине у него стекла все, включая лобовое, затемненные, и света никакого нет. Зато передние фары как прожекторы слепят, бьют ярким, синим пламенем. С тобой он может обернуться кем угодно, лишь бы в доверие влезть. Деньги всегда вперед берет. Дороги никогда у тебя не спрашивает, а наоборот старается все больше дворами ехать. Типа так срезать можно. И всячески отвлекать от дороги будет. А распознать его можно вот как - надо незаметно посмотреть на его руки краем глаза, то есть боковым зрением. И тогда его истинный облик проявится, потому, как руки у него уже не человеческие будут, а как черные птичьи лапы. Трехпалые и с загнутыми когтями. Если распознаешь, виду подавать ни в коем случае нельзя. А нужно попросить его остановить под каким-нибудь предлогом. Позвонить там, или сигарет купить, или еще чего. А как остановит, заворачивай за угол и бегом от него через дворы, тротуары да клумбы. Он не погонится. Если, конечно не оглянуться. Ясно?
- Ясно, - усмехнулся я, - Ну ты, однако и выдал...
- Что, не понравилось? А я еще знаю. Про Адский Эвакуатор. Слыхал? Если кто ночью в машине заснет, появляется Адский Эвакуатор, цепляет тачку и уволакивает...
- Не, не, не, папаша, не надо!
- Или про гаишника-людоеда...
- Да хорош! Что ты разошелся в конце-то концов? Прям как вожатый в пионерлагере.
- Ну ладно. Не хочешь, как хочешь. К тому же мы уже приехали. Недаром же говорится, что за приятной беседой и время незаметно летит.

Я расплатился с этим говоруном и, не дожидаясь сдачи, выскочил наружу. Водила жизнерадостно бибикнул и умчался прочь. Облегченно вздохнув, я закурил и только тут сообразил, что этот пройдоха не довез меня до места целый квартал. Я чертыхнулся и пошел вдоль дороги, пытаясь справиться с раздражением.

И только, пройдя около километра, я заметил, что что-то вокруг не так. Мой путь не мог проходить ни через какую площадь. Однако ж вот же она передо мной, с каким-то темным памятником посередине. Я оглянулся вокруг и увидел, что по дороге не едет ни одной машины. Все остальное как везде. Жмущиеся к обочине припаркованные автомобили, помаргивающие огоньками сигнализаций, мусор, отвалы грязного снега. Но самого движения на дороге не было. Как не было прохожих на тротуарах. Как не было и огней в окнах домов. Только уличные фонари тускло освещали незнакомую площадь. Страшная догадка полоснула холодом по сердцу, но я только потряс головой.

- Что за бред! - произнес я вслух, - Мне еще паранойи не хватало. Сейчас мы все выясним.
И твердыми шагами направился к памятнику.

Но чем больше приближался памятник, тем меньше оставалось моей уверенности. Потому что во тьме уже начали угадываться черты изваяния. Это был коренастый широкоплечий бородатый мужик с глубоко посаженными глазами. Крепкие жилистые руки он сложил на рукояти воткнутого в землю тяжелого топора.

«Не может быть! - мелькнуло в голове, - Этого не может быть! Это просто совпадение. Вот сейчас я разберу, что там написано, и все разъяснится».

На негнущихся ногах я подошел почти вплотную к постаменту, но никак не решался посмотреть на надпись. Слишком страшно было получить подтверждение своей догадки. Наконец я поднял глаза на пьедестал. И побледневшими от ужасного осознания губами прочел четко выделявшиеся на граните рубленые буквы.

Тварь на дне колодца.

Один из первых рассказов Стивена Кинга, написанный им ещё во время учёбы в школе.

Spoiler

Оглторп Крейтер был уродливым, маленьким, жалким ребёнком. Он до безумия любил мучить собак и кошек, выдёргивать крылья у мух и наблюдать, как извиваются черви в его руках, когда он разрывал их на части (это перестало быть забавным, когда он узнал, что черви не чувствуют боли). Но мать его по глупости закрывала глаза на его недостатки и садистские наклонности.

Однажды повариха открыла дверь почти в истерике, когда Оглторп с матерью пришли домой из кино.

— Этот ужасный маленький мальчик натянул верёвку поперёк лестницы в подвал, и, когда я спускалась туда за картошкой, я упала и чуть не убилась насмерть! — закричала она.

— Не верь ей! Не верь ей! Она ненавидит меня! — завопил бедный маленький Оглторп со слезами на глазах и начал рыдать, будто его сердце было готово разорваться.

Мать уволила повариху, и Оглторп — дорогой маленький Оглторп — отправился в свою комнату втыкать иголки в своего пса Спотти. Когда мама спросила, из-за чего кричит Спотти, Оглторп ответил, что ему в лапу попали осколки стекла. Он сказал, что вытаскивает их. Мама подумала, что маленький Оглторп — воплощение ангельской доброты...

Однажды, когда Оглторп был в поле в поисках очередных жертв для пыток, он обнаружил глубокий, тёмный колодец. Он крикнул вниз в надежде услышать эхо:

— Привет!

Ему ответил мягкий голос:

— Привет, Оглторп.

Оглторп посмотрел вниз, но ничего не увидел.

— Кто ты? — спросил Оглторп.

— Спускайся, — сказал голос. — Мы здорово повеселимся.

И Оглторп спустился вниз.

Прошёл день, а Оглторп не возвращался. Мама позвонила в полицию, были организованны поиски. Больше месяца они искали маленького Оглторпа. Они нашли его, когда уже почти сдались, в колодце, мёртвого, как дверной гвоздь. Но КАК он умер!..

Его руки были выдернуты, как крылья у мух. Иголки торчали из его глаз. Было ещё много ужасного, о чём лучше не говорить.

Когда они накрывали его тело (вернее, то, что осталось от него) и уносили его прочь, им показалось, что они слышали смех, доносящийся со дна колодца.

Зубы.

Spoiler

Всё началось со снов. А точнее - с одного и того же сна.
Мне снились зубы. Самые обыкновенные человеческие зубы. Мои.
Обстоятельства всегда были разными: я могла быть дома, на работе, в уборной института, на пиратском судне, в космосе, цветочном саду или на лужайке Мистера Муравьеда, но суть всегда оставалась одной - они выпадали.
Почти без боли, но всегда с кровью. Вначале я чувствую как шатается один зуб. Я начинаю расшатывать его языком - я этого не хочу, но так получается. Пара мгновений и вот я держу его в руках, а до пустующего места во рту теперь противно дотрагиваться языком. Ну знаете как это бывает. Потом наступает очередь второго зуба. Я чувствую, что шатается и он. Взад-вперд, взад-вперед - и я уже чувствую привкус крови от второй зияющей дырки в своей десне.
Дальше - хуже. Зубы начинают выпадать с очередностью по два, по три, по пять. Скапливаются во рту, я не успеваю их выплёвывать. Все равно что набрать полный рот камней - чувства схожи. Не нахожу лучшего места - и все зубы, вперемешку со слюнями и кровью, летят ко мне в руки. Не самое приятно зрелище. Хуже этого только оголённые десны.
И знаете - к этому невозможно привыкнуть. Каждый раз так же мерзко и так же реалистично. Каждый раз, просыпаясь, первым делом нащупываю зубы. Каждый раз выдох облегчения. Фууууууф, если бы вы знали.
Если честно - вначале было даже забавно. Было, чем разбавить буднинские истории. Мол, а знаешь - у меня опять зубы выпали сегодня. Да ладно, серьезно? Ага. Прикол!
Потом стало не очень. Но это только начало.

А дальше было вот что.
Дома завелась моль. Это замечаешь не сразу. Там штучка, там штучка, там прибьешь, там смахнешь, там и забудешь.
Но её становилось больше. В один день я просто поняла, что она везде: на стенах в большой комнате (это там где диван и телевизор), у компьютера в другой комнате, на ноутбуке, в коридоре, когда надевала кеды и смотрелась в зеркало, в туалете, когда умывалась и занималась "делами", на кухне, когда готовила чай, в холодильнике, когда доставала творожок, но окончательно меня добил тот момент, когда я увидела моль в макаронах, а точнее в кастрюле, где три моли плавали вместе с моей потенциальной едой. В тот день я их не ела. А вечером попросила своего молодого человека вытряхнуть и проверить два ящика на кухне, где хранились злополучные макароны и прочие крупы. Сама я этого делать не стала - мне совсем не хотелось наткнуться на гнёзда этих штуковин. Собственно гнёзд оказалось три. Это было фуфуфу. Хорошо, что я этого не видела, а мой молодой человек быстро всё выкинул и промыл. Сошлись на том, что моль была кухонной, но я на всякий случай развесила еще вонючек по шкафам с одеждой, да и вообще везде. Но на этом тоже ничего не закончилось.

Моль не ушла. Её определенно стало меньше, но все же она все еще была в квартире.
Я предположила, что это выжившие из выкинутых гнёзд не могут вернуться назад и ищут новое прибежище, поэтому продолжала размазывать их по обоям, в надежде истребить последних солдат и успокоиться. Но сегодня я допустила, что возможно я ошиблась и стала раздумывать над местами возможных новых или незамеченных ранее гнёзд. И тут мне на глаза попался старый диван. В диване имелся большой отсек для одеял, подушек, постельного белья и всего такого. Но помимо этого там еще хранилась куча хлама - старые простыни, скатерти, шторы, сшитые мамой, шторы сшитые бабушкой, штук двадцать полотенец, среди которых были и новые (подаренные) и старые окаменевшие, какие-то непонятные ткани, покрывала, тряпочки всевозможных размеров и проч. проч. проч. Я поняла - искать нужно было там. Собственно надо сказать, что в этот отсек я заглядываю крайне редко - только когда мне нужно поменять постельное белье - достаю новое, складываю старое постиранное. Раз-два. Открыть-закрыть. Никаких гнёзд. Никакой моли.Но может быть глубже? И я полезла.

На этот раз любопытство взяло верх и я не стала дожидаться своего молодого человека и быстро открыла крышку дивана. Сверху как раз лежало белье. На всякий случай я решила проверять сразу всё, поэтому начала вытряхивать наволочки, простыни и пододеяльники........как вдруг я услышала как что то упало. Что то маленькое. Что то, что я не сразу заметила. То, что ввело меня в ступор.
Зуб.
Зуб? Я не могла поверить. Я даже не сразу поняла, что он настоящий. Но да, это был зуб. И он был мой.
Я знала это наверняка, мне даже не нужно было нащупывать языком дырку у себя во рту, я просто это знала.
Может быть из-за того, что так часто видела его во сне? Не знаю.В любом случае это не самое странное из того, что мне пришлось переварить у себя в голове, а странным было то, что все мои зубы были на месте.
Минут пять я просто сидела и смотрела на него. Когда первый шок прошел, я постаралась мыслить логически.
В голову ничего не лезло, у меня даже начались размышления о том, что я сплю, мне это снится и это просто какая-то новая разновидность сна о зубах для меня..............как внезапно я всё поняла, меня как водой облили. Это подстава! - по-моему я это даже выкрикнула. ХА!!! Конечно подстава! Дима решил подшутить, раздобыл где-то такой реалистичный зуб и подсунул его сюда! Ну конечно! Все сразу встало на свои места. Мне даже стало смешно, что я сразу не догадалась. Как глупо! Дима наверное думал, что я замечу его, когда буду складывать белье, но ошибся в сроках. Ха! Действительно хорошая шутка! И вот тут уже ошиблась я.

Отложив в сторону зуб, я стала разбирать ящик дальше. Полотенце, скатерть, скатерть, непонятная тряпка, еще полотенце........и еще два зуба. Таких же реальных, как и первый. Только было еще кое-что. Они были в крови.

И тут я разозлилась. Не знаю почему, но шутка внезапно перестала казаться мне такой уж смешной, и даже наоборот - глупой и идиотской. Мне уже было плевать на моль, я стала выгребать руками всё тряпье из дивана и швырять его на пол в поисках новых зубов.
И я их нашла.

Всё дно ящика было усыпано зубами. Мерзкими слюнявыми кровавыми зубами. Моими зубами.
Я не знаю откуда они там взялись, и я не знаю сколько их там было и сколько их там есть до сих пор - я не хочу об этом думать. Я знаю только то, что они реальные, такие же как я и такие же как клавиатура, на которой я всё это печатаю.
Я не знаю сколько они там пролежали и сколько могли бы еще пролежать, но я почему-то знаю, что во дворе довольно мягкая земля, я знаю где взять лопату и знаю, что копать будет легко.

Шелест.

Spoiler

Что для вас является самым страшным? Может быть, боль? Темнота? Демоны и призраки?

Для меня самое страшное — оказаться загнанным в угол. Без надежды на спасение даже в лице милостивой смерти. Когда приближается нечто настолько отвратительное, что лучшим выходом кажется окно на девятом этаже. Окно, до которого не добраться.

С недавних пор, входя в незнакомое помещение, я всегда проверяю наличие запасных выходов, через которые можно убежать. Даже садясь перекусить в кафе, я стараюсь выбрать столик, находящийся как можно ближе к выходу или окнам. Почему? Об этом я и собираюсь вам рассказать.

Вы можете принять меня за психопата — пожалуйста. Я теперь действительно напоминаю психически нездорового человека, ведь любое закрытое помещение приводит меня в ужас. Панический страх сковывает кости и сжимает мозг своими ледяными лапами, оставляя в голове единственную мысль, бьющуюся как рыба в сетях: «Беги! Беги! Беги!”.

Самое обидное, что я не знаю, почему со мной случилось то, что случилось. Ничего не предвещало беды: я не вызывал демонов, не шатался по заброшенным кладбищам, не пытался увидеть своего злого двойника, чиркая зажигалкой перед зеркалом в темноте. Ни-че-го. Я просто жил, как живет самый обычный человек: работа, дом, незамысловатые хобби.

В тот вечер я сидел за компьютером, дописывая важный отчет. Когда работа, наконец, была закончена, я отправил на печать необходимые бумаги и, похрустывая затекшим позвоночником, отправился в ванную — тесную комнатушку два на два метра. Там я по привычке щелкнул задвижкой, запирая дверь. Это была своего рода традиция, оставшаяся еще со времен моего проживания в коммуналке. Умывшись, я уже протягивал руку к задвижке, чтобы отпереть дверь, когда ручка с тихим скрипом начала медленно поворачиваться.

Здесь необходимо упомянуть, что живу я один. Точнее, компанию мне составляет мой старый пес, Рыч, но ТАК поворачивать ручку двери было явно не в собачьих силах. Дело в том, что проклятая ручка поворачивалась медленно — вниз, затем так же неторопливо вверх, затем снова вниз, будто кто-то не столько хотел открыть дверь, сколько наслаждался моим страхом.

Я замер на месте, обливаясь потом. Дело в том, что входная дверь у меня мерзко и громко скрипит, я давно обещал себе ее смазать, но так и не сделал этого, постоянно заваленный работой. Надо ли говорить, что, находясь в ванной, скрипа, способного разбудить даже мертвого, я не слышал. То есть в дом никто не входил. Никто!

На самом деле, об этом я думал уже намного позже. А стоя в ванной, замерев с протянутой к двери рукой, я с тихим ужасом наблюдал за чертовой ручкой. Я не знаю, почему это вызвало во мне такой страх — казалось, что он шел откуда-то из глубины. Древний, инстинктивный, не имеющий оснований, но сковывающий каждую клеточку тела.

Вдруг откуда-то из глубин квартиры раздался топот собачьих ног, и я услышал, как Рыч с лаем бросается на что-то за дверью. Оно же не издавало никаких звуков. Это было, наверное, самое страшное — все действие происходило в тишине, исключая собачий лай да тихое поскрипывание ручки, так и не прекратившей свое движение.

Я почувствовал запах. Из-за двери доносился дурманящий запах свежескошенных лесных трав. А затем раздался полный боли визг моего пса. Короткий предсмертный крик существа, бьющегося в агонии. И снова настала тишина.

Эта… тварь за дверью убила мою собаку! Рыч был кавказской овчаркой более полуметра в холке. А эта тварь не издала ни единого звука, убивая его. Почему-то я не сомневался? что мой пес мертв. Слишком сильная боль звенела в его вскрике.

Я попытался закричать, но горло пересохло, а легкие отказывались дышать. Вдруг дверь содрогнулась от сильного удара, грозясь вылететь из проема. Беззвучно скуля от страха, я, наконец, сбросил паралич ужаса, сковавший мое тело, и обеими руками схватился за ходящую ходуном ручку.

Я сжимал ручку побелевшими руками, как утопающий хватается за спасительную соломинку, когда в ванной погас свет. Именно тогда я и почувствовал, что загнан в угол. В ванной не было даже малейшего окошка, только забранное решеткой вентиляционное отверстие, но туда не протиснулся бы даже ребенок. У меня не было выхода, я был заперт, вынужденный ждать, когда же то, что находится за дверью, сломает такое хрупкое дерево и проникнет внутрь.

Запах трав усилился — казалось, что я нахожусь посреди лесной поляны. Тогда, в абсолютной темноте, я и услышал первый звук. Звук, от которого я кажется заплакал и залепетал что-то, как безумец.

Я услышал тихий шелест, как шепчет высокая трава на ветру. Но, пожалуй, дело было даже не в самом звуке, а в том, что он доносился одновременно из-за двери и сзади, из того самого вентиляционного отверстия.

Вдруг шелест затих, и я услышал, как что-то тихо скребется по решетке вентиляции. А затем снова тишина...

Дальше я почти ничего не помню — только как сидел, вцепившись в ручку, плакал без слез и повторял про себя: »Перестань! Перестань! Пожалуйста, перестань!". Я впал в какое-то полубредовое состояние, упершись лбом в шершавую поверхность двери, вдыхая аромат свежескошенной травы и слушая тишину. В какой-то момент мне стало просто все равно, я хотел умереть, лишь бы кошмар закончился. Умереть… Но не так, только не так. Я не знал, что находится за дверью, но я не хотел умереть в лапах существа, которое заставило моего пса ТАК кричать.

Я не знаю, сколько прошло времени, пока я не понял, что ручка больше не дергается под моими онемевшими пальцами. Я не знаю, сколько времени уговаривал себя открыть чертову дверь. Меня мучили голод и жажда, но страх был сильнее.

Наконец, вздохнув, как в последний раз, я отпер дверь. Никого. На подкашивающихся ногах я прошел по квартире; в ней ничего не напоминало о ночном ужасе. Мой пес бесследно исчез, и только под дверью ванной я позже обнаружил несколько забившихся туда стебельков травы, напоминающей стрелолист.

На этом моя история заканчивается. Не буду утомлять вас рассказами, как я пытался прийти в себя, как проходил курсы лечения от клаустрофобии и паранойи. Это неважно.

С тех пор панически боюсь закрытых пространств и земли, поросшей травой. Вскоре я продал квартиру и перебрался в центр города, подальше от лесопарков и сквериков. Но сегодня, когда я шел по грязной, воняющей выхлопными газами улице мегаполиса, мне в ноздри ударил запах свежескошенных лесных трав…

Ужасный взгляд.

Spoiler

Первое сообщение поступило в 1998 году от техасского журналиста по имени Брайан Бетел. Поздно вечером, он остановился на парковке рядом с кинотеатром, где было относительно светло благодаря огням рекламы, и стал выписывать чек за Интернет, не выключая мотор машины. Как раз, в этот момент в стекло кто-то постучал. Повернув голову, Брайан увидел, что это два мальчика лет двенадцати - тринадцати. Первый мальчик, что повыше ростом, говорил, а второй молчал. Оказывается, они хотели посмотреть фильм, но забыли деньги. А потому просят подвезти их домой.
На первый взгляд, мальчишки выглядели совершенно нормально: одеты без затей, кожа бледная, с оливковым оттенком. Но несмотря на это Брайан вдруг ощутил необъяснимый страх. В его душе сработала какая-то тревожная сигнализация, ногти впились в руль. По его собственному признанию, нечто подобное испытывает человек, которому надо мгновенно решить, что делать, - драться или бежать. Что-то тут было не так, но журналист не мог понять, что именно. Но, в чем собственно дело? Мальчики хотят быстренько съездить домой к маме - за деньгами.
И тут вдруг их взгляды встретились. Только теперь Брайан заметил их глаза - угольно черные. Ни зрачка. Ни радужной оболочки. Ни белка. Просто сплошь черные глазные яблоки! Его охватил неодолимый первобытный страх. Брайан не хотел впускать мальчишек в машину, но вдруг поймал себя на том, что рука сама уже тянется к ручке дверцы, чтобы ее открыть!
По счастью, журналист на мгновение отвел взгляд от угольно-черных глаз, посмотрел в сторону. И тут же отдернул свою руку от дверцы. А первый мальчик продолжал говорить - спокойно, уверенно, словно вопрос уже заведомо решен, и Брайану нужно лишь подтвердить это. «Да ладно вам, мистер, - сказал черноглазый мальчуган. - Мы ничего вам не сделаем, у нас нет оружия, вы должны впустить нас». Заметив, что Брайан уже готов уехать, подросток явно запаниковал: - Мы не можем войти, пока вы не скажете, что можно. Впустите... нас... внутрь!
Час от часу не легче!
С огромным трудом, Брайану удалось стряхнуть с себя оцепенение и тронуться с места. Он быстро оглянулся. Никого! Тротуар перед кинотеатром был пуст.
Обратно Брайан не ехал, а мчался. Если бы кто-то попался на его пути, он наверняка не смог бы притормозить. К себе домой он буквально ворвался, сканируя взглядом все вокруг, даже небо. Некоторое время спустя, Брайан поехал своему ближайшему другу Чеду. У того в гостях оказались две женщины. По словам Чеда, обе они в какой-то мере обладали экстрасенсорными способностями. Брайан лишь начал свой рассказ, оставив сообщение о черных глазах «на десерт», когда одна из женщин вдруг прервала его: «У этих детей были черные глаза? - спросила она. - Я имею в виду полностью черные?»
И, когда Брайан это подтвердил, женщина рассказала, что на прошлой неделе видела таких людей во сне (или видении?). Они хотели войти в дом, но она их не впустила, а заперла все двери и окна. «Я знала, что если они войдут, то убьют меня». И после паузы она добавила: "И вас бы они убили, если бы вы впустили их в машину".
Даже несколько лет спустя Брайан признавался, что так и не уверен на все сто процентов, что произошло с ним в тот вечер: «Я верю, что был в опасности, и верю, что исходила она от чего-то неординарного. То, что я тогда пережил, было одним из самых ужасных событий в моей жизни, и у меня нет ни малейшего желания столкнуться с подобным еще раз».

Это совсем не дети!
Хотя рассказ журналиста смахивает на эпизод из фильма ужасов, людей он заинтересовал. Посыпались многочисленные вопросы читателей, а потом появились рассказы о других подобных случаях. Кстати, их становится все больше и больше. Об этом феномене частенько говорят на разнообразных конференциях, посвященных паранормальным явлениям, а также на форумах в Интернете.
Обычно такое случается у частных домов. Стук в дверь, а по другую ее сторону терпеливо ждет мальчик лет 12. Иногда это бывает юноша. Чаще всего они ходят по двое.
Иногда, дети говорят, что им срочно нужно позвонить, и просят впустить их в дом, объясняют, что заблудились. Неизвестно, впускал ли их кто-нибудь в дом, и чем это закончилось. Зато известно, что взрослого при этом одолевал панический страх. И, как правило, возникало ощущение: "тут что-то неладно". Ах, вот оно что - глаза!
Дети бывают настойчивы, не просят, а почти требуют, чтобы их впустили. И ни за что не уйдут, пока хозяин не захлопнет дверь у них перед носом и не скроется в доме. Почему-то, именно это оказывается невероятно трудным.
Люди рассказывают, что кто-то видел таких черноглазых наяву, а кто-то -во сне. Или в неком подобии сна. У тех, кто с ними общался, остается впечатление, что на самом-то деле эти «дети» значительно старше, чем выглядят. А может быть, это совсем не дети...

Он ищет жилье?!
В октябре 2005 года об одном таком случае поведала 47-летняя женщина по имени Ти, уже 20 лет работающая в агентстве по сдаче квартир в наем. В ее обязанности входит показывать свободное жилье потенциальным квартиросъемщикам. А потому, опыт общения с самыми разными людьми у нее богатейший, интуиция, можно сказать безошибочная. Но в тот день она не смогла заставить себя даже и шаг сделать из своего офиса!

Незнакомец постучал в дверь офиса сразу после обеда. На вид ему было лет 17 или, возможно, 18.
Приехал на велосипеде. Спросил, есть ли свободные квартиры. «Я помню, как вдруг ощутила жуткий страх, едва увидев его глаза. У меня мурашки поползли по спине, я просто задрожала! Сколько работаю, а не припомню, чтобы со мной такое было хоть раз, - говорит Ти. - Я не могла смотреть ему прямо в глаза. Мне казалось, что вот сейчас я умру... Он не приближался ко мне, просто стоял за порогом и ждал, что я его приглашу войти или поведу смотреть свободную квартиру. Разговаривал со мной нормально, а я захлопнула перед ним дверь и помчалась оттуда прочь - куда подальше. У меня было ощущение, что я нахожусь в смертельной опасности. И все это из-за его глаз. Если бы я посмотрела в них чуть-чуть подольше, я бы, наверное, уже не смогла закрыть дверь. А после этого тряслась еще несколько часов. Потом я позвонила своей дочери на работу и все рассказала ей. Она-то и объяснила мне, что это так называемые "дети" с черными глазами. Ходят они и напрашиваются, чтобы их пригласили войти - в дом или автомобиль. А ведь кончаются такие встречи смертью. У нас в Портленде, штат Орегон, я слышала о двух таких случаях. Мне до сих пор страшно, когда вспоминаю».

Молчаливый поединок
Некая молодая особа, назвавшаяся Мисси, рассказывает, что встретилась с таким человеком - взрослым, в магазине, куда заехала после работы купить чай. Уже направившись к выходу, она остановилась у столиков и присела, чтобы перебрать свои вещи, поскольку ключ от машины завалился куда-то на дно сумки. И тут вдруг она почувствовала, что кто-то за ней наблюдает. Она оглянулась и встретилась глазами с незнакомцем. Ничего необычного в его внешности не было - джинсы, черная рубашка, легкий черный пиджак, почти черные волосы, кожа светлая, с оливковым оттенком. А вот глаза... Глаза были: «чернее черного, от края и до края, совсем без белков».
«Я ощутила черноту ВОКРУГ него, ощутила зло. И, когда я смотрела в его глаза, я каким-то образом знала, что в этом человеческом теле вовсе не человек, и я почувствовала, что он знает о том, что я это понимаю. И еще одна интересная деталь. Возле него было три свободных стола, но люди не останавливаясь, проходили дальше. Никто не садился близко к нему. У меня сложилось впечатление, что его это забавляет, что он как бы бросает вызов людям и, в частности, мне: «Ну что, ты тоже сбежишь?» А я мысленно ответила: «Я ухожу, потому что и собиралась уйти». Я чувствовала, что важно не показать ему своего страха, ведь он продолжал наблюдать за мной. Мне хотелось бежать, но я шла. Быстро, но шла. Села в машину и уехала. Напугало меня все это изрядно, но теперь я знаю, что в этом мире не одни, мы делим его с другими - нелюдями».

Парочка из бара
Скип Панелиото работает барменом в глухомани пустынного штата Невада. Однажды, в баре появилась прилично одетая парочка в черных очках. Сначала бармен ничего такого не подумал, просто слегка удивился: людей тут в округе мало, большинство из них он знает лично - вместе учились в школе, и добраться сюда можно лишь на машине, но эти двое не приехали, а пришли. И попросили попить чего-нибудь холодного. Скип предложил им пиво. Они приветливо улыбнулись: «Пиво? Давай попробуем пиво».
Сидели за своим столиком, молча, с интересом разглядывали бар. А что там разглядывать? Ничего интересного! Потом они сняли свои очки.
Какое-то время спустя Скип подошел к ним и спросил, принести ли еще пива. И тут впервые увидел их глаза. Сплошь черные. Ни зрачков, ни радужки, ни склеры - одна чернота. Озадаченный, Скип участливо поинтересовался: «А вы к глазнику ходили?» Женщина посмотрела на мужчину в растерянности, словно спрашивая у него, что ответить. А Скип опять за свое: «Что у вас с глазами?»
Оба посмотрели на бармена недобрым взглядом, в котором была гремучая смесь ненависти и страха. Встали и вышли.
На вид им было лет по 30, одеты в черные деловые костюмы. За исключением глаз, совершенно нормальные люди. Лишь ненависть в их взгляде и напугала Скипа. И чем больше он потом об этом думал, тем больше испытывал страх. Как они добрались до этого места в пустыне, если у них не было машины? На чем уехали? Куда подевались? Почему расплатились новехонькими купюрами, будто только что напечатанными? Почему не дали чаевых? Почему, обычное проявление участия вызвало у них такую резкую реакцию?

Рациональные версии
Версий этого феномена несколько. К примеру, человек может надеть контактные линзы, такие в продаже есть - сплошь черные: их иногда используют на карнавалах, на празднике Хеллоуин. Не исключено, что в стране орудует шайка подростков, члены которой узнают друг друга по черным контактным линзам. Но в таком случае, как объяснить страх, возникающий у другого человека еще до того, как он увидит эти черные линзы?
Есть, к примеру, такое заболевание - врожденное частичное или полное отсутствие радужной оболочки. Глаза при этом бесцветны, а выглядеть могут как полностью черные. Бывает и черная склера, но чрезвычайно редко.
Но, может быть в основе рассказов о людях с черными глазами лежит чрезмерно богатое воображение очевидцев? Человек что-то слышал о мистических "черных глазах", вот ему и мерещится. Кто-то, может быть, просто пошутил, развлекаясь, а слухи пошли, словно круги по воде. И все же, тут тоже есть одно «но»: т.е, кто встречался с черноглазыми, уж очень эмоционально об этом рассказывал. И по-настоящему напуганы, причем страх не уходит какое-то время и после встречи.
Все это - наиболее логичные варианты объяснения. И, казалось бы, их достаточно, чтобы отбросить всякие фантазии. Но, если даже лишь половина сообщений о черных глазах - правда, то такой логичный и рациональный подход просто-напросто небезопасен.

Это противоречит логике
Больше всего противоречит нормальной логике тот факт, что от черноглазых исходит какая-то "эманация", вызывающая панику. Судя по рассказам очевидцев, человек чувствует угрозу, ощущает себя сбитым с толку. Может быть, именно "черные глаза" дают возможность применять какое-то гипнотическое воздействие? Может быть, так легче убедить человека, чтобы он впустил непрошеною гостя в свой дом или автомобиль?
Но, тогда возникает логический вопрос: почему эти существа не пытаются прорваться в дом или машину без приглашения? Ясно же, что при такой настойчивости, они вполне могли бы сделать подобную попытку! Но нет, такого не бывает.
Те, кто настроен мистически, находят этому свое объяснение: если это какой-то злой дух, вампир, демон, то так и должно быть. Его, видите ли, вы сами должны позвать в свой дом, и лишь тогда он может применить свою колдовскую силу. Такое суеверие бытует во многих религиях.
Но в таком случае, зачем злому духу или демону принимать обличье ребенка? Да затем, чтобы вызвать сострадание. Ну какой взрослый не пожалеет сбившегося с пути, чем-то расстроенного мальчишку и не позволит ему воспользоваться телефоном?

И, наконец, есть еще одна версия: дети с черными глазами - это инопланетяне. Или, возможно, гибриды человека и пришельца. Они способны принять любой облик и воздействовать на разум людей, вызывая неконтролируемые эмоции, в том числе и страх. А выдают их именно... черные глаза. Те, кто их послал, вероятно, рекомендовали им знакомиться с людьми, общаться, входить в дома, но категорически запретили вламываться без разрешения. И они не могут ослушаться своих руководителей.
А кое-кто из уфологов даже предполагает, что гибридов внедряют к нам ради того, чтобы постепенно освободить планету для своих. Так что, может быть, у них лишь такой выбор и есть - либо прижиться, приспособиться, либо убить.

Итак, что уже известно?
Убедительных доказательств ни одной из перечисленных версий нет. А потому, они и остаются лишь предположениями и гипотезами. Но чем больше сообщений о таких встречах читаешь, тем больше укрепляешься во мнении, что в этом что-то есть. Во всяком случае, невозможно отмахнуться от этих рассказов и просто забыть их, как забываешь охотничью байку, услышанную у костра. К тому же, есть кое-что общее во всех сообщениях.
1. Почти все такие встречи происходят либо ночью, либо поздно вечером, когда уже темно. Почему? Может быть, у них это инстинктивная стратегия? Может быть, наша врожденная боязнь темноты как-то помогает им? Или они надеются, что в темноте все глаза кажутся черными?
2. Все эти существа почему-то хотят, чтобы их непременно впустили в дом, транспортное средство. И, добиваясь этого, придумывают массу причин. Если они хотят позвонить, а у вас при себе сотовый телефон, то они попросятся в туалет, попить воды или что-то еще. Или, если вы в машине, станут убеждать вас, что им куда-то срочно надо, а денег на транспорт нет.
3. Самая их поразительная особенность - черные глаза. Но, будь черноглазые такими хитрыми и коварными, почему бы им не носить, не снимая, солнцезащитные очки? Ведь линзы скрыли бы эту их демоническую особенность! Но, похоже, именно глаза помогают им оказывать на человека сильное и мгновенное воздействие - дезориентировать, лишить воли. Так что, если они и в черных очках, то рано или поздно их снимут.
Феномен, согласитесь, странный и выглядит каким-то уж очень загадочным, почти неправдоподобным. Таковым он и останется до тех пор, пока кто-нибудь не представит неоспоримые доказательства существования существ с черными глазами. Но что это могут быть за доказательства?

10 признаков того, что в вашем доме обитают призраки.

Немного уголка параноика.

Spoiler

10. Странные запахи


Один из признаков – это новые запахи, которых раньше не было. Эти запахи могут быть резкими и исходить из ниоткуда. Они могут напоминать что-то: например, сигаретный дым или запах цветов.


9. Странные сны о людях, с которыми вы не знакомы или о местах, где вы не бывали.


Если в доме поселился фантом, иногда он может вызывать ночные кошмары, связанные с ним. Вы можете видеть странных людей, странные здания и заброшенные города. Это значит, что призрак пытается рассказать вам свою историю и пытается вступить в контакт – посредством сновидения. Вы должны знать, что, скорее всего, это призрак человека, который погиб в результате несчастного случая. Вы можете попробовать вести дневник сновидений, записывая в подробностях каждую ночь. Перечитывая свои архивы, возможно, вы сможете понять, чего хочет от вас призрак.


8. Ощущение, что за вами наблюдают.


Некоторые люди чувствуют потусторонний мир лучше остальных, и могут чувствовать на себе взгляд мертвых. Если вы чувствуете, что кто-то или что-то следит за вами, оглянитесь вокруг. Возможно, вы заметите что-то необычное – что-то такое, что может указывать на присутствие иной сущности. Это чувство часто возникает при переезде в новый дом – призраки изучают новых хозяев.


7. Чувство тяжести.


Затрудненное дыхание, чувство тяжести в воздухе – признаки присутствия душ мертвых. Как правило, ситуацию может исправить священник, прочитав в доме молитву и освятив его водой.


6. Шумы.


Вы можете слышать странные звуки: чей-то шепот, шипения, глухие шаги. Это значит, что духи пытаются представить себя и выйти на контакт с живым. Как правило, эти звуки раздаются ночью. Вы должны пойти на источник шума, и если это не ваш кот или ветер за окном, вы можете встретиться с призраком лицом к лицу.


5. Изменения в температуре.


Появление призрака всегда сопровождается понижением температуры. Могут окоченеть ноги, появится ощущение сильного озноба. Враждебные сущности могут нести с собой повышение температуры – вы скинете одеяло и вспотеете.


4. Передвигающиеся предметы


Некоторые фантомы любят передвигать вещи с места на место, как правило, во время вашего отсутствия. Охотники за привидениями фотографируют комнаты, где может обитать призрак, оставляют их, и через несколько дней сверяют расположение вещей. Если полтергейст двигает вещи прямо у вас на глазах – значит, он хочет с вами играть, и отделаться от такой сущности крайне сложно.


3. Прикосновения


Вы можете проснуться от чувства прикосновения. Вы можете резко обернуться от того, что кто-то похлопал вас по плечу. Вам может присниться тянущаяся к лицу рука. Все это – верные признаки присутствия потустороннего гостя. Агрессивные полтергейсты могут подбрасывать вас в воздух, сильно давить на грудь или неожиданно толкать и даже бить. Присутствие такой сущности требует обязательного обряда экзорцизма.


2. Перепады настроения


Присутствие чужих сильно влияет на ваше настроение. Вы можете в течение часа пережить ощущения уныния, депрессии, которое тут же сменится абсолютной эйфорией. Хоть этот признак не является 100% доказательством присутствия потустороннего гостя, это может что-то значить.


1. Зрительный контакт.


100% доказательством присутствия призрака является зрительный контакт. Сущность демонстрирует себя. Вы можете видеть передвигающееся свечение, можете видеть силуэт человека, проходящего через стену. Призрак может сидеть в кресле, в углу комнаты, лежать на вашей кровати. Он может заговорить с вами. В таком случае важно понять, зачем он здесь – то ли он просто блуждающая душа, то ли хочет предупредить вас. О чем-то важном.

Как Лилли убила всех.

Из разряда: как не надо писать крипач.

Spoiler

Лилли обычная девка 16 лет, скептически относилась ко всем криппи тредам. Но вот как-то раз она жутко напилась и подружка предложила ей вызвать пиковую даму, ну пришлось помочь подружке что б та убедилась что все это бред.

Ну вот они вроде бы уже посидели над зеркалом минут 20 и решили ложиться спать , а так как была ночь все звуки были четко слышны, и гдето в течение часа Лилли не могла заснуть, затем она услышала шорох в туалете, может это подруга - подумала она, но нет же подруга спала рядом с ней. Кто же это? Лилли встала и пошла умытся, как вдруг слышит кто-то идет за ней словно ползет. Дальше история от лица подруги, кстати ее зовут Кейт. Я встала от криков Лилли в туалете. И сразу рванула туда. То что я увидела было шоком для меня. Моя подруга лилли сидела на раковине и рыдала, но не плакала а именно рыдала, но когда она подняла голову то я поняла что это не лилли, ее лицо было все в трупных червях, глазниц небыло, она подняла руку, точнее то что от нее осталось и прорычала что-то невнятное. Потом я выбежала из дома и побежала в бар. Там выпила еще литр пива и вырубилась. Сутра когда я проснулась у меня болела голова, но когда я пошла по пустому бару то поняла что все кудато пропали, а ведь бар круглосуточный, я посмотрела вверх и увидела 20-30 трупов и между ними чтото двигалось ко мне, я узнала это - это было моей подругой...

На следующий день Кейт забрали в морг вместе с остальными 50 ОБГЛОДАНЫМИ трупами.

2011.

Spoiler

Эта странная и запутанная история случилась в 2003 году. Тогда мне было лет пятнадцать. Я жил вместе со своими родителями под Москвой, в пионерском лагере «Космос». То есть в бывшем пионерском лагере — когда я там жил, его уже переделали в некий «оздоровительный лагерь». Мои родители там временно работали, ну а я был как бы при них.

Дело было весной, когда лагерь еще только готовили к летнему сезону. Разумеется, лагерь был оборудован по высшему разряду, в частности, там были нормальные, как в городе, водопровод и канализация. Тем не менее, живший в лагере персонал был недоволен качеством водопроводной воды, и как питьевую ее никто не использовал. Мы пили воду из расположенного в соседнем овраге родника. О нем-то и пойдет речь.

Овраг этот тянулся сотни на полторы метров, а может, и больше — точно не помню. По его дну бежала маленькая речка. Овраг начинался за мостом, ведущим от нашего «Космоса» и прилегающего к нему дачного поселка к шоссе и железной дороге, соединявшим нас с цивилизацией. Овраг огибал лагерь и уже за его пределами заканчивался, а речка бежала дальше по светлой приветливой зеленой равнине, на которой разместилась соседняя деревенька. Куда дальше текла эта речка, куда впадала — не могу сказать, да и не суть важно. Главное — возле нашего лагеря речка эта проходила через уже упоминавшийся мной овраг.

Лагерь наш примыкал к одному краю оврага, на другом вытянулась цепочка одноэтажных деревенских домов. То ли местная деревенька, то ли чьи-то дачи — не знаю. Извиняюсь за столь подробное описание, но я просто хочу, чтобы вы хорошо представляли себе данную локацию.

Так вот, овраг этот имел крайне дурную репутацию. Почему — знает только Господь. Овраг как овраг. Никаких ужасов там не происходило. Неизвестные науке мохнатые твари не обрушивались с ветвей на прохожих, под тамошними елями не находили человеческих костей, по ночам от стволов деревьев не распространялось загадочное свечение. Однако люди как-то инстинктивно побаивались оврага. Среди персонала лагеря ходили слухи один идиотичней другого: об обитающих в овраге привидениях, медведях, снежных людях, летающих тарелках. Полная ерунда, конечно — если бы вся эта публика действительно обитала в овраге, ей было бы там негде скрываться. Лично у меня же этот овраг почему-то вызывал из памяти роман Стругацких «Улитка на склоне». И как-то раз вечерком мне пришлось идти в этот овраг за водой.

Как я уже говорил, это было весной, и темнело еще рано. С двумя пластиковыми баллонами я спустился в овраг, пересек заброшенную спортплощадку и подошел к переброшенному через речку самодельному мостику. Мостик этот снесло весенним половодьем, и от него осталось два-три бревна. Восстановить его мешала, как всегда, русская расхлябанность.

С трудом перебравшись на другой берег речки, я всерьез озадачился на тему своего возвращения. Если я сейчас перебрался через останки мостика с трудом, то что же говорить о ситуации, когда я буду возвращаться, неся в каждой руке по пять литров воды? Поразмыслив немного, я решил пройти вверх по течению до каменного моста и вернуться в лагерь по нему.

Смеркалось. Я без проблем дошел до родника — маленькой струйки, бьющей из склона оврага. Родник образовывал маленький ручеек, впадавший в речку. Я принялся набирать воду в баллоны. Тем временем небо заметно потемнело, на землю опустились сумерки. Я, наконец, набрал воды, поднялся по склону к деревенским домам и потопал по тропинке вдоль них к началу оврага.

И вскоре я начал замечать странное.

Я топал и топал по тропинке, а овраг что-то не собирался кончаться. Слева, в метре от меня, тянулась металлическая сетка, за которой была вереница домов. Справа — овраг, на дне которого поблескивали воды речки. И конца этому оврагу как-то не было видно.

Не знаю, сколько я топал, часов у меня не было. Может, две минуты, а может, и все пять. Тут странности продолжились. Я увидел, что из речки поднимается какое-то деревянное сооружение, похожее то ли на забор, то ли на остов плотины. А в десятке метров за сооружением, в речке, наполовину застрял грузовик — огромный «КрАЗ» цвета хаки, из тех, в которых в России возят солдат. Я проходил в этих местах по оврагу и до этого, и после, правда, днем и по другому берегу, но плотины, ни грузовика там никогда не видел. А они явно здесь были достаточно давно.

Я потихоньку начал паниковать. Темнело просто с какой-то необыкновенной быстротой, а между тем овраг и не думал кончаться. Еще немного, и я окажусь посреди этого оврага в ночной темноте, непонятно где. И что странно, уже было достаточно темно, чтобы зажигать электрический свет, однако окна домов слева от меня оставались темными.

Тут я заметил в металлическом сетчатом заборе слева прореху, достаточную, чтобы в нее мог пролезть человек. Не знаю, что меня толкнуло лезть через нее. Возможно, дело в том, что я надеялся спросить у местных жителей насчет дороги…

Ну вот, я пролез через дыру в заборе и оказался во дворе одного из этих домов. Дом был темен. И тих.

Я решительно поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Ответом была тишина. Тогда я подергал дверь, и та неожиданно поддалась. Я поставил баллоны с водой на дощатый под крыльца, достал из кармана предусмотрительно взятый с собой маленький электрический фонарик и шагнул внутрь дома.

Пятно голубоватого света выхватывало из темноты элементы обстановки. Стопки старых газет и книг, запыленная мебель, стол, на котором притулилась одинокая тарелка… Дом явно был необитаемым. Я уже собрался было уходить, как луч фонарика упал на одну заинтересовавшую меня вещь — прикнопленный к стене календарь.

Обычный календарь с котятами в корзинке. Вот только календарь был на 2011 год.

Напоминаю, шел тогда 2003 год. И 2011 год был для меня, да и для всех тогда, как пишут в субтитрах к голливудским фильмам, «не очень далеким будущим».

Озадаченный, я приблизился к календарю и рассмотрел его. Нет, я не ошибся. Календарь был действительно на 2011 год.

Я нашел выключатель и пощелкал им. Света не было. Я посветил на запылившийся экран телевизора. Если не было электричества, то от этой коробки явно не было толку. И тут я заметил портативный радиоприемник на батарейках, стоявший на комоде.

Я взял приемник в руки и включил его. Из маленького динамика послышался треск помех. Я принялся медленно проворачивать колесико настройки. На всех частотах слышались только треск и шипение атмосферных помех. Не ловились ни музыкальные, ни новостные радиостанции. Будто их и не было.

Я уже хотел было выключить радио и поставить его на место, как вдруг мне удалось что-то поймать. Радиопередача поймалась сразу, безо всякой регулировки. Качество передачи было отличное.

Я услышал некий голос. Это был очень низкий голос, где-то на грани инфразвука. В нем были некие рычащие нотки. Ни одна человеческая глотка не смогла бы издавать такой голос — я уверен в этом. Любой, кто бы слышал этот голос, ни на секунду бы в этом не усомнился. Это стопроцентно был не человеческий голос. Но это не был и голос животного, потому что обладатель голоса явно разговаривал на каком-то языке. Вот только это явно был ни один из существующих языков. Слова этого языка звучали так, будто те, кто этот язык придумали и разговаривали на нем, обладали совершенно другим устройством речевого аппарата, нежели люди. Интонации голоса было невозможно уловить, настолько он не был похож на человеческие голоса. То казалось, что он говорит сухо и монотонно, то — что он говорит с неким неистовством. Этот голос заставлял чувствовать себя маленьким напуганным мальчиком.

Попробуйте представить себе, каково это: стоять в темном заброшенном доме и слушать этот льющийся из радиоприемника голос. Мудрено ли, что меня охватил страх?

Дальше я действовал, как робот. Руки и ноги действовали сами, будто включился некий механизм выживания. Я аккуратно поставил радио на первый попавшийся предмет мебели (кажется, это был стол), так его и не выключив, схватил фонарик и устремился к выходу. На улице я выключил фонарик, подхватил баллоны с водой, вылез через прореху в сетке и быстрым шагом пошел обратно в сторону полуразрушенного мостика. Все это я проделывал как можно быстрее и в то же время стараясь как можно меньше шуметь, словно боясь привлечь внимание кого-то или чего-то.

Не помню, как я дошел до того мостика, равно как не помню и то, как перебирался через него. Помню только, как я облегченно вздохнул и сбавил шаг, когда впереди засверкали огни нашего лагеря. Я был на седьмом небе от счастья, что снова в 2003 году, где не существовало обладателей голосов вроде того, что я слышал по радио.

С тех пор немало воды утекло. У меня было еще немало впечатлений в жизни, конечно, не таких таинственных. Я уж и совсем забыл про ту историю. Вспомнил только около года назад, когда встречал новый 2011 год. Я, вообще-то, материалист и ту историю склонен считать неким помутнением. Однако 2011 год я прожил, частенько вспоминая ту историю. И, признаться по правде, у меня было что-то вроде ожидания часа X.

А вот теперь, когда этот год закончился, я решил записать эту историю. Все-таки я рад, что все обошлось.

Мне как-то кажется, что ничего бы хорошего для человечества не было, если бы в этом мире объявились те, кто говорит такими голосами и на таком языке.

Тени под лестницей.

Spoiler

Я нашел этот текст в кладовке квартиры, купленной не для себя. Тридцать восемь листов, вырванных из разных тетрадей, – в клеточку, в линейку, с перфорацией и без оной, мятые и ровные – всякие. Они были завернуты в "Литературную газету": профиль Пушкина – словно портрет на суперобложке.
Литературка-то меня и привлекла – я люблю читать старые газеты. Я развернул ее – и увидел эту стопку. Начал просматривать – и уже не мог оторваться.
Это был дневник.
Очень странный дневник.
Странный дневник странного человека.
Да и человека ли?..
Вот пишу – и понимаю, что выгляжу сейчас дико неоригинальным. Как можно начинать повествование с такого стандартного хода? Избитый прием, заезженный штамп, пошлятина – где только литераторы не находили чужие рукописи: и в бутылке, и в ванне, и в кармане.
У меня вот – в кладовке, на полке, заваленной старыми ботинками, заставленной пыльными банками и бутылками.
Но что делать, если всё, что я рассказываю – правда?!
Вернее, почти всё.
Что-то - совсем немногое - я домыслил. Многое поправил. Еще больше выкинул.
Но суть не изменилась.
Вот эти листы. Сейчас я смотрю на них, я касаюсь их. Они лежат возле клавиатуры компьютера, и мне хочется отодвинуть их подальше, придавить чем-нибудь тяжелым. А лучше - убрать в ящик стола – на самое дно. И забыть об их существовании.
Я так и сделаю – но лишь после того, как закончу этот рассказ.
Мне жутко. Очень жутко.
Потому, что я верю: в этих бумагах – правда.

Запись первая

Зачем я ее послушал? Почему я всегда ее слушаю, хотя, казалось бы, кто она такая? Бывшая жена, чужая жена – раздраженный голос в телефонной трубке. Я даже не знаю, как она сейчас выглядит.
Она велела разменять трехкомнатную квартиру.
И я был не против – действительно, зачем мне большая квартира?
Мне достаточно и однокомнатной, пусть только будет просторная кухня – такая, чтобы можно было там поставить диван. Кухня с диваном – это больше чем кухня. Это уже настоящая комната.
Я давно хотел кухню с диваном.
А жене нужны были деньги.
"Продай квартиру, - сказала она холодным ровным голосом. – Нам с Машей нужны деньги."
Маша – это моя дочь. Она уже большая. И я не знаю, как она сейчас выглядит.
"Купишь себе что-нибудь поскромней, - сказала жена. – А остаток денег перешли нам."
Я никогда не умел с ней спорить. Даже когда она стала чужой.
Я продал квартиру.
Вернее, лишился ее.
Вот уже вторые сутки я ночую на вокзале.
Дурак! - отчаянно ругаю себя, и морщусь, и трясу головой. - Знал же о риске! Но не захотел лишней беготни, доверился напористому улыбчивому человеку, пришедшему по объявлению. Дурак, дурак, дурак! Что теперь? Куда теперь? В милиции сделать ничего не могут - так они мне объяснили. Все документы чистые - я сам их подписал, безо всякого принуждения. А улыбчивый покупатель больше мне не улыбается. Он страшный человек - как же я сразу этого не заметил?!
Господи, ну что я за дурак!
Завтра опять пойду туда, к нему. И пусть будет, что будет...

Запись вторая

На третий этаж поднимался долго - будто по ступеням эшафота шел. Встретил соседку, перекинулся парой слов, хоть совсем не хотел разговаривать. Какой у нее был взгляд! Видимо, всё уже знает.
Наверное, весь дом уже в курсе случившегося со мной.
Ну и пусть!
Позвонил в квартиру. Кнопка возле двери моя, а голос звонка чужой, переливчатый, насмешливый. Вышел новый хозяин: в шелковом халате, босой, бритый, в зубах спичка. Привалился к косяку, глянул сквозь меня:
- Чё?
- Поймите, - говорю ему жалостливо, забыв поздороваться. - Мне совсем негде жить. Вы обманули меня, совсем обманули. Ну купите мне хоть дом в деревне. Какую-нибудь развалюху с печным отоплением. Я не могу без крыши... - тороплюсь, видя, как мутнеют его глаза. И ненавижу себя за слабину в голосе, за дрожь, за неуверенность. - Пожалуйста! Пока лето, я еще как-нибудь. Но ведь осень, зима - как же я буду?..
- Я те говорил, чтоб ты больше здесь не показывался? - Его пальцы сжимаются. - Говорил. Я тебя предупреждал, что урою, если еще раз увижу? - Он делает шаг вперед, прикрывает дверь. - Предупреждал!
Я отступаю, лепечу что-то. Он сильней меня, моложе, тяжелей. Но это не главное. Я знаю, что он страшный человек, что у него много друзей - они все такие же бритые, молодые, здоровые. Я знаю, что у него есть оружие, знаю, что он уже убивал - он хищник, он людоед. А я? Кто такой я? Слабовольный хилый неудачник.
Удар бросает меня на ступени лестницы.
Я задыхаюсь, в животе горячо - но я еще пытаюсь ему что-то доказать.
Мне дико, мне чудно и обидно - меня бьют в моем доме, меня не пускают в мою квартиру.
Очередной удар отзывается звоном в ушах. Я почти слепну. Во рту - вкус крови. Губы горячие, большие, мягкие. Я уже ничего не понимаю, ничего не вижу, закрываюсь руками, пытаюсь спрятаться от ленивых сильных ударов.
Какое счастье, что не встретил никого знакомого, пока катился с лестницы.
Только в самом низу, в тамбуре подъезда мне почудилось шевеление теней под лестницей, где стояли старые детские коляски.
- Это из двадцать восьмой, - послышался мне сиплый голос.
Кто там был?..

Запись третья

Как пёс зализываю раны, отлеживаюсь. Пробую языком шатающиеся зубы. Нянчу больную руку. Ругаю себя.
Кажется, у меня поднялась температура. То знобит, то в жар бросает. Сознание вялое, растекающееся. Грежу. Запрещаю себе думать о плохом и потому вспоминаю прошлое - всё хорошее теперь только там.
Студенческие годы вспоминаю, поездки в колхоз на картошку, веселую жизнь в общежитии. Стройотряд астраханский, который свёл меня с Верой - моей будущей женой. Свадьба...
Двенадцать лет жили душа в душу. А потом вдруг всё начало рушиться. Страна, работа, семья. Всё, всё развалилось, рассыпалось в прах...
Стоп! Нельзя думать о плохом. Думай о хорошем, вспоминай, мечтай.
Машенька, дочка. Чистый светлый человечек, нуждающийся в заботе. Как смешно она боялась разных пустяков - старинной иконы, стоящей в шкафу, оленьей головы, висящей в прихожей, ночной темноты и кладовки в маленькой комнате.
Она уже в школу ходила, но еще верила в буку, живущего за дверью кладовки. В страхе своем не признавалась, стеснялась его, но иной раз, проснувшись ночью, вскрикивала негромко и звала меня - отца, способного защитить...
Как быстро всё переменилось, как скоро я стал ненужным и жалким. Теперь я пугаю ее больше, чем тот безликий бука.
Самое ужасное в том, что я ее понимаю.
Как же она, наверное, выросла. Совсем взрослая уже, должно быть. Кто теперь ее защищает? Что, если какой-нибудь молодчик вроде того, что занял нашу квартиру? Наглый, бритый, татуированный, с машиной, с пистолетом, с деньгами.
И что теперь я? Пустое место!

Запись четвертая

Днем ходил в свой двор. Надеялся встретить знакомых, чтобы попросить хоть немного денег. Видел соседку - но она сделала вид, что меня не знает. А я не решился к ней подойти. Возле мусорных баков нашел сумку с бутылками. Сдал, купил аспирин и булку. Сходил за водой на соседнюю улицу, там есть колонка. Умылся.
Хочу в ванную! Боже, как же я хочу забраться в ванну или хотя бы встать под горячий душ!
Нашел бритву, кое-как побрился. Рука почти уже не болит, но на ноге вылез огромный чирей - мешает ходить.
Нельзя, нельзя опускаться!
Постирал носки и рубашку.
Ближе к вечеру обнаружил, что сарай, в котором я отлеживался несколько последних дней, облюбовали подозрительные молодые ребята, похоже наркоманы.
Ушел от греха подальше.
Переночую на улице. Ночи стоят на удивление теплые.

Запись пятая

Как же я, оказывается, одинок! Раньше этого не замечал. Но вот случилось несчастье - и кому я нужен, кто мне поможет? Старые соседи ссуживают иногда небольшие деньги - но я стесняюсь их брать, а они стесняются давать. Физически ощущаю, что им неприятно меня видеть, - но нисколько их не осуждаю.
А что стал бы делать я, если бы на улице оказался кто-то из них? Пустил бы жить к себе? Конечно, нет. Смущался бы, при встрече опускал глаза, торопился бы дать мелочь или мятую десятку, откупиться от встречи, от разговора, от совести - точно как они сейчас.
Я уже почти и не хожу к нам. И знакомых стесняюсь, и обманувшего меня человека боюсь. Он ведь не просто квартиры меня лишил. Он документы мои отобрал, все вещи куда-то вывез - уничтожил любое напоминание обо мне. А стану мешаться - так и меня уничтожит.
Решил! - переживу зиму и уеду. В глушь, в деревню. Тихо поселюсь в брошенном доме, расскажу сердобольным бабушкам свою историю, попрошу на развод картошку, лук, цыплят попрошу. За грибами стану ходить, рыбу ловить...
Глупо начинать в таком возрасте новую жизнь! Но что еще остается? Обитать в городе, словно бездомный пёс, питаться с помоек, ночевать на вокзале - и паршиветь, дичать, опускаться?..
Только сейчас понял, что я еще чего-то жду, еще на что-то надеюсь. Потому стараюсь не уходить далеко от знакомых мест.
Как же трудно расстаться с прошлым!
Нашел укромное место в кустах за теплотрассой. Притащил со стройки два листа пенопласта, на помойке нашел лист шифера и много картонных коробок - из всего этого соорудил подобие шалаша. В десяти шагах ходят люди - но им меня не видно. Здесь можно жить, будто в логове - но только до холодов.
Думаю, что делать дальше...

Запись шестая

Не вытерпел - зашел в свой подъезд. Поднялся до своей квартиры. Дверь уже другая, бронированная - чужая. А кнопка звонка всё та же - моя.
Что теперь там внутри? Посмотреть бы. Найти бы своё.
Единственное место, где я был счастлив, - вот что такое моя квартира. Потому так и тянет сюда...
Меня спугнул шум за дверью.
Странно. Я точно знал, что в квартире никого нет. И тем не менее, я отчетливо слышал шум - будто кто-то, особенно не скрываясь, подошел к двери с той стороны, щелкнул крышечкой дорогого глазка и, громко сопя, на меня уставился.
Я испугался.
Внезапно я вспомнил буку, которого так боялась дочка.
Я почти его увидел - стоящего возле дверного глазка, в полушаге от меня.
Глупость, конечно. Нервы. Разыгравшееся воображение.
Или... Нет, нет, нет!
Я сбежал, чудом не упав по дороге, не поломав ноги и не пробив голову.
И снова во мраке под лестницей мне почудилось движение. И опять я услышал голос:
- Скоро будет наш.
“Наш-ш-ш”, - будто змеи клубились там среди ржавых колясок.
Никогда не нравилось мне то темное место. Всегда, войдя в подъезд, я торопился его миновать. Оттуда ощутимо веяло угрозой, там могли прятаться грабители или... Или кто похуже.
Что за чушь лезет мне в голову?! Может, я болен?
Наверное, почти наверняка - я болен, я в расстройстве, у меня расшаталась психика. Мне бы нужно какое-нибудь лекарство - валерьянка? ноотропил? - я не силен в медицине и потому пью настойку боярышника, аптечными дозами пью - алкоголь немного успокаивает, я крепче сплю, меньше тревожусь.
Так легче...
Сбился. Отвлекся. Слегка пьян...
На улице я посмотрел наверх, на окна своей бывшей квартиры. И - клянусь! - увидел, как дрогнула занавеска на окне.
Там кто-то был.
Он стоял за дверью, когда я к ней подошел. Он следил за мной, когда я спустился вниз.
Кто?! Кто?! - это не дает мне покоя.

Запись седьмая

Чувствуется близкая осень. Ночами холодно. Я успел привыкнуть жить на улице - но теперь мерзну. Натаскал в свою берлогу рваных матрасов и прочего тряпья, устраиваюсь на них как в гнезде. Содрал с теплотрассы изоляцию, теперь жду, когда включат отопление. И успокаиваю себя, разговариваю с собой: тебе, говорю, грех жаловаться. Вчера на вокзале видел нищего, он босой сидел на бетонном перроне. Подошел, спросил, где он живет. Оказалось, здесь же - под этой же бетонной плитой, в норе-расщелине, забитой мусором и газетами.
У меня-то лучше. У меня почти дом. Почти лачуга.
Вчера весь день ходил по городу. И поражался, сколько же кругом нищих. Раньше и не видел их, не замечал. Пробегал мимо, отворачиваясь. А теперь - будто глаза открылись. Поговорил еще с двумя - помимо того, что сидел на перроне. Они даже милостыню не клянчат, говорят, бесполезно. Живут как бродячие псы.
Невыносимо смотреть на таких людей.
Когда поеду в деревню, попробую уговорить их отправиться со мной. Хотя вижу, что им это не нужно, они не мыслят уже другой жизни.
Я не такой, нет. Я пишу, связано излагаю свои мысли - я не отупел. Я стараюсь мыться, стараюсь стирать одежду. А еще у меня есть дом - крохотная лачуга из картона и пенопласта. Она куда уютней туристической палатки. А я ничем не хуже отдыхающего в лесу туриста.

Запись восьмая

Схожу с ума?
Происходит что-то невообразимое, что-то невозможное. Я начинаю видеть странные вещи. То, что раньше составляло мою жизнь, теперь ушло на второй план, словно дымкой подернулось, размылось, поблекло. И сквозь этот мутный фон начинает проступать нечто совершенно мне незнакомое, пугающее, страшное.
Не верю своим глазам, свои ушам - всем своим чувствам.
Галлюцинации! Да, галлюцинации!
Я болен, я сильно болен - больше не знаю, чем объяснить происходящее со мной.

Запись девятая

Два дня лежал в берлоге, никуда не ходил, лечился боярышником. Кажется, мне чуть лучше. Но - чёрт возьми! - я начинаю бояться большого мира. С ним определенно что-то происходит.
Сегодня пойду в свой дом клянчить деньги у соседей. Стыдно. А, впрочем, ладно! Не обеднеют. Я же не по сто рублей прошу. Десятка - это максимум, на который я рассчитываю.
Вот только наберусь храбрости - и сразу отправлюсь.
Запись десятая

Это невыносимо! Это невозможно!
Я видел их! Я говорил с ними!
Напьюсь! Сейчас же! Только бы забыть эти лица!
Неужели со мной всё кончено?
Не верю, не верю, не верю...

Запись одиннадцатая

Теперь пьян. Так лучше. Могу рассказать, что произошло. Должен рассказать. А то эти истерики на бумаге мне самому неприятны. Так хоть будет ясно, почему я взвинчен.
Итак: сегодня после полудня я отправился обходить знакомых. Двери открыли только трое. Они смотрели сквозь меня, когда я просил у них денег, - будто не могли сфокусировать на мне плавающий взгляд. Их лица были похожи на обмылки. Кажется, они с трудом меня понимали.
Но дали сорок рублей.
На четвертом этаже на окне лестничной площадки подобрал пять пивных бутылок, сунул в пакет, который теперь всегда ношу с собой.
Постоял у своей квартиры, испытывая жгучее желание позвонить. Знал, что хозяина нет, но предчувствовал, что звонок мой заставит кого-то зашевелиться.
Кого?
Не подобного ли тем, что живут под лестницей?
Стоп! Забегаю вперед...
Постоял у двери и побрел вниз. Наткнулся на соседку с пятого этажа. Поздоровался. Она повела себя странно: вздрогнула, дернулась, и заторопилась - почти побежала по ступенькам.
А потом я услышал песню.
“Вставайте, товарищи, все по местам, последний парад наступает...”
Галлюцинация - решил я. Но, спустившись ниже, вдруг понял, что песня доносится из-под лестницы, где мне уже не раз чудилось движение.
И я заглянул туда - за коляски и ржавые санки.
Там оказалось больше пространства, чем я всегда думал.
Там в глубокой тьме тлел крохотный огонек, а вокруг него сидели люди.
Впрочем, нет, не совсем люди.
Там сидели СУЩЕСТВА, похожие на уродливых людей. Они были невысокого роста, горбатые, колченогие. Их бледные лица были раздуты и напоминали неровные комки теста. Волосы - у некоторых как грязная пакля, у других как звериная шерсть. Одежда - сплошь рваньё.
“... Врагу не сдается наш гордый “Варяг”...
- Привет, - сказало одно из этих существ, поворачиваясь ко мне. - Водка есть?
- Нет, - на автомате ответил я.
- Будет, приходи, - сказало оно.
- А вы кто? - очумело спросил я.
- А то ты не видишь... живем мы тут...
Они действительно там жили - и, кажется, довольно давно. Как же я раньше их не замечал? Почему их не гонят отсюда? Почему им позволяют здесь находиться?
Всё это промелькнуло в моей голове в одно мгновение.
Второе мгновение дало разгадку - никого тут нет. Это лишь моя галлюцинация. И живет она не под лестницей, а в моем больном мозге.

Запись двенадцатая

Я вижу их всё больше, всё чаще. Они всюду. Уродливые и страшные. Отвратительные, отталкивающие. Они сидят на тротуарах, роются в урнах, справляют нужду в кустах, в лифтах, за гаражами. Они ютятся под лестницами, они оккупируют дома-развалюхи, они обитают в подвалах и на чердаках. Они всюду, буквально везде - в парках они ловят собак, на свалках ищут одежду и прочее барахло, с помоек тащат еду, на рынках воруют кошельки. Они паразиты, как клопы, как тараканы. Но клопов и тараканов можно увидеть, включив ночью свет, их можно поймать и раздавить, а эти - совершенно неуловимы, абсолютно невидимы.
Я один их вижу.
Всюду.
Это потому, что я постепенно становлюсь таким же, как они.

Запись тринадцатая

Это не галлюцинации. Теперь я в этом уверен. Эти существа абсолютно реальны. Все они когда-то были обычными людьми, но потом их жизнь сломалась - и они изменились. Они опустились - и оказались на самом дне мира, куда взгляд обычного человека не может проникнуть.
Это словно параллельные пространства. Да, да! Именно так! Мы здесь, рядом, мы живем в одном мире, но в разных его плоскостях.
Когда-то я читал, что пчелы не замечают, не воспринимают людей, не знают об их существовании. Так уж они устроены.
А благополучное человечество не подозревает о существовании другой вселенной - вселенной изгоев.
Вчера я, уже ничего не боясь, ходил к своей квартире - и нос к носу столкнулся с новым ее хозяином. Он не увидел меня. Он прошел рядом - я мог бы его пнуть, мог бы толкнуть, подставить ногу, ударить по голове.
Наверное, он даже ничего не понял бы.
Как же я его ненавижу!
Другие люди тоже не замечают меня. Не все. Но большинство.
Вчера я воспользовался этим и украл бумажник.
Нет, мне не стыдно. Документы я вернул - подбросил к двери. А денег там было сто тридцать рублей. Я никого не разорил.
Нужно бояться собак. Они нас чуют.
Еще я опасаюсь милиционеров. Многие из них меня всё еще замечают. Думаю, это временно.
Дна я пока что не достиг.
Но я туда стремлюсь.
У меня есть план...

Запись четырнадцатая

Наблюдаю. Анализирую.
Они разные. У них существует определенная иерархия (очень долго вспоминал это слово - чувствую, что тупею). Те, что обитают на улице - самые низшие. Они держатся стаями, и воюют с другими подобными стаями. Из-за помоек воюют, из-за еды, из-за пространства. Другие селятся в домах - в подвалах, в подъездах, на чердаках. Их меньше, они образуют подобие семей. Они обычно сильней тех, что живут на улице, хитрей и умней. Но выше их стоят “домовые” - живущие в квартирах бок о бок с обычными людьми. Эти пользуются всеми благами, не знают проблем с едой, и даже с домашними животными находят общий язык.
За последнюю неделю обошел все окрестности. Трижды дрался. Они слабы. В подвале дома номер десять на Минской улице я легко одолел троих мужчин.
В иерархии я стою выше их. Физически я более развит. И мой ум гораздо острей.
Эти, уличные - почти животные.
Мое место не с ними.
Экспериментировал. Подсаживался к обычным людям, придвигался в упор, заглядывал им в лицо. Они меня не замечают, но какое-то чувство заставляет их отодвигаться. Если я их касаюсь, они вздрагивают и либо начинают чесаться, либо ищут на себе насекомых. Одного я сильно ударил в лоб - и тогда он меня увидел.
Делаю вывод: надо вести себя тихо.
Странно: в зеркалах и в витринах я с трудом различаю свое отражение. Приходится напрягать глаза и всматриваться.
Осталось подождать немного.
Нестерпимо хочу домой.

Запись пятнадцатая

Привык к зиме. Морозов почти не ощущаю. Когда очень холодно, иду с водкой в подъезд под лестницу. Разговариваем о разном, много поём. Они глупые, но лучшей компании мне не нужно. Узнаю много нового о жизни.
А пишу всё реже и реже. Заставляю себя, голова должны работать. Но вроде не о чем писать. Зато много читаю, когда светло. Люди теперь выбрасывают много разных книг. Особенно нравится читать цветные журналы.
Когда не очень холодно, живу в своем доме. Как эскимос. Как чукча. Снега навалило много, дом завалило с крышей. Получилась такая снежная избушка. Забыл как называется. Внутри тепло - особенно если прижаться к трубе.
Ем совсем немного. Но всегда сыт. Даже чудно.
Хорошо живу. Жду весну.

Запись шестнадцатая

С крыш капает. Слякоть и неприятно.
Самое время.
Вчера ходил на разведку. Разговаривал с домовым через дверь. Его зовут Саша, он уже старый. Помнит мою дочку. Говорит, она его несколько раз видела. Маленькие дети нас могут увидеть, я знаю.
Меня тоже помнит. И жену.
Я ему угрожал. Велел убираться.
Он просил неделю. Хочет перебраться к соседке. Там пока свободно.
Боится меня.
Еще бы - я хозяин.
Разрешил ему. Вернусь домой через семь дней.
Скорее бы!

Запись семнадцатая

Сегодня!
Собираюсь. Вещей почти нет. Складываю эти записи.
Избушку оставлю Вадику. Он из уличных, но совсем не глуп. Просто слабый. И много пьет.
Даже жалко всё бросать. Уж вроде и привык.
Нет! Хочу домой! Там есть телевизор и ванна и диван.
Там лучше.
Сейчас иду...
Вот сейчас...

Запись восемнадцатая

Как всё просто. Позвонил. Он открыл. Наверно думал мальчишки балуют. Выглянул, посмотрел вниз по лестнице. Никого не увидел.
А я спокойно боком прошел мимо. вошел в квартиру.
В свою квартиру.
В прихожей другие обои и мебель другая. Оленьей головы нет. Зеркало напротив двери, его раньше не было. И тумбочки не было. Ничего моего не осталось. И так везде - во всех комнатах, на кухне и даже на балконе. Но всё равно это моя квартира. Я ее знаю. Я помню, какой она была, когда здесь жила моя семья.
Я вернулся домой.
В кладовке много места. Поселюсь там.
Но не собираюсь торчать в ней всё время.

Запись девятнадцатая

Он чужой!
Не могу жить с ним рядом. Не хочу.
Ненавижу! Ненавижу!
Сегодня ночью я подошел к нему и долго смотрел, как он спит.
Он отвратителен.
Я многое о нем узнал. К нему часто приходят друзья, и они говорят о делах - мне противно их слушать. Еще они говорят о развлечениях. Они мучают молодых девушек, а потом хвастаются этим. Вспоминаю дочку. Может, у нее такой же друг?
Я решусь.
Честное слово, решусь.
Вчера они гуляли втроем. До утра шумели. Приходил милиционер, но сразу ушел. Они грозились узнать, кто его вызвал. Потом опять были женщины.
Как же это всё мерзко...

Запись двадцатая

Я словно в раю. Когда никого нет дома, я смотрю телевизор. Я снова стал читать хорошие книги. Откуда они у этого недочеловека, зачем? Я принимаю душ. В холодильнике всегда есть еда. Впрочем, я не сильно в ней нуждаюсь. Я очень изменился. Боюсь признаться себе в этом - но, кажется, я больше не человек. Я кто-то другой. Вылупившийся из старой оболочки - так бабочка выходит из кокона.
Я - человек-невидимка.
Я могу всё. Мне всё дозволено.
Не боюсь его больше.
Вчера облил его красным вином. Позавчера выкинул в окно бутылку водки. Одному из его дружков отрезал волосы.
Не могу удержаться. Хоть и ругаю себя каждый раз за это.
Он приглашал попа. Тот махал кадилом и кропил святой водой. Обрызгал и меня. Что толку? Я не чёрт. Я - хозяин этой квартиры.

Запись двадцать первая

По ночам наваливаюсь на него сверху и душу. Не даю двинуться. В полночь включаю телевизор на полную громкость. Сбрасываю с полки книги. Рву простыни. Рисую на зеркале разные знаки и буквы.
Он боится, я это вижу.
Когда ложится, оставляет свет в других комнатах. Под подушкой прячет пистолет и фонарик. Всё чаще вызывает себе подружек - при них я веду себя тихо. А сегодня он врезал замок в дверь спальной комнаты. Что ж, даже если он сумеет там без меня запереться, я всё равно смогу стучать и царапать дверь.
Я здесь хозяин!
Я заставлю его отсюда съехать.
Не будет ему никакой жизни!

Запись двадцать вторая

Перестарался.
Но ничуть не жалею.
Только холодок в груди - я убил человека.
Да, он, наверное, заслуживал смерти. Но сейчас мне как-то неуютно, и тошно, и муторно.
Я лишь хотел выгнать его из квартиры, как он сделал это со мной.
Этой ночью он заперся в спальне, но я был уже там. В два часа ночи я сел ему на грудь. Я душил его, и чувствовал, что ему сниться кошмар. Потом он проснулся. Вокруг была непроглядная тьма, хотя вечером он оставлял включенной лампу на тумбочке. Он захрипел, задыхаясь, вырвал правую руку из-под одеяла. Ударил ладонью по невидимой кнопке. Но лампа не зажглась. Я выдернул ее из розетки.
Он задергался, пытаясь меня скинуть. Но я крепко держался.
Он вытащил пистолет из-под подушки. Но я увернулся от выстрела, и выбил оружие из его руки.
И тогда он выхватил фонарь.
Луч света ударил меня в лицо. Я совершенно ослеп, я ослабил хватку. Но он уже не пытался вырваться. Он вдруг весь обмяк, и воздух вышел из него, как из проколотой шины.
У него не выдержало сердце.
Думаю, я знаю, почему. Уверен.
Он увидел меня.
И умер от ужаса.

Запись двадцать третья

Наконец-то всё кончилось: шум, сутолока, милиция, чужие люди.
Теперь я один. В своей квартире.
Теперь у меня всё хорошо.
Жду. Знаю, что рано или поздно у меня появятся новые жильцы. Я не собираюсь им мешать. Опять займу кладовку. Стану жить тихо, ничем себя не выдавая.
Если, конечно, они будут хорошие люди.
Ну, а если нет... Что ж...
Тогда придется напомнить им, кто здесь хозяин.

Azis.avi.

Нет, на сей раз не про того самого. Да, файлы. Не дождётесь, рубрику про файлы не закрою.

Spoiler

Видео представляет собой допрос мужчины с южной внешностью, который находится в специальной комнате. Его всего трясёт, а в глазах застыл ужас. На грязном полу, рядом с табуреткой, на которой сидит мужчина, можно заметить пустой шприц. По всей видимости ему вкололи сильнодействующий препарат перед допросом. Перевод с арабского:
- Ваше имя?
- Азис.
- Расскажи, что произошло, Азис.
- Меня выкрали прямо из дома, посреди ночи. Очнулся в камере. Мне было страшно. Хотя я не знал, что настоящий ужас ещё впереди...
Он закрывает лицо руками и начинает рыдать.
- Азис, успокойтесь. Рассказывайте дальше.
Ещё минуту мужчина рыдает, а после продолжает говорить.
- Я осмотрел место своего заключения. В камере не было окон, здесь царила сырость и полумрак. Одна стена представляла собой решётку, сквозь которую был виден длинный, широкий коридор, освещённый тусклыми лампочками. Часть света проникала сюда. По ту сторону я заметил ещё несколько камер, все пустые. На пол было брошено два грязных матраса. В углу находилась дыра, предназначенная для отходов. Из стенной трубы капала вода в пластиковую бутылку, стоящую на полу. Я понимал, что нахожусь в подземелье. В подземелье, что чуть выше Ада (примечание: наиболее близкий перевод). Дверь в него находилась прямо в моей камере...
Он захохотал. В комнату вбежало два человека, судя по белым халатам, врачи. Их личности не удалось определить, так как лица были закрыты масками. Они вкололи ещё одну порцию сильнодействующего препарата и ушли. Мужчина успокаивается.
- Азис!
Он вздрагивает.
- Вы остановились на двери.
- Да, дверь. Её я заметил не сразу. Но она была ключом. Ключом ко всему. Тогда я не понимал этого. У неё не было ни ручки, ни замка, ни петель. Я не мог понять, как она открывается. Тогда это казалось странным. Сама дверь была металлической, с окошком в виде решётки. Я подошёл поближе, но мне не удалось разглядеть соседнее помещение из-за заслонки прямо за прутьями. Мне показалось, что кто-то вздохнул там. Стал прислушиваться, но больше ничего не услышал. Мне захотелось кричать.
- И вы кричали?
- Да, я кричал до хрипоты, но никто не отозвался. Возникло чувство, что кроме меня из живых на этом свете нет никого.
- Что было дальше?
- Я сел на матрас и стал читать молитву. После лёг спать. Мне снился жуткий кошмар, что я в камере не один. И это не человек, а жуткая адская тварь (примечание: наиболее близкий перевод). Я стал кричать и проснулся с этим криком. Никого. Камера пуста...
Он замолчал, взгляд остекленел и уставился в одну точку.
- Азис! Азис!!!
- ...Не знаю сколько я провёл в этой камере, возможно несколько часов или дней. Мне кидали еду сквозь дыру в потолке. Кидали, как шакалу. Людей я вообще не видел, поэтому, когда мне послышались разговоры и ходьба из коридора, понимание, что это не галлюцинация, пришло не сразу. Тогда я наивно полагал, что меня наконец отпустят, что это недоразумение. Какой я был глупец...
Он вновь закрыл лицо руками и зарыдал.
- Соберитесь, Азис! Вы ведь мужчина!
- Я никто, оно всё из меня высосало!
Сквозь слёзы произносит мужчина.
- Успокойтесь и продолжайте!
- Эти люди были солдатами, они привели мне в камеру Ахмеда. Его, также как и меня, выкрали прямо из дома. Я кричал им, чтобы меня выпустили. Один солдат подошёл ко мне и дал прикладом по голове. Не помню, сколько я был без сознания, но когда проснулся увидел Ахмеда. Мы познакомились и стали думать, как выбраться отсюда. Но чем дольше мы думали, тем больше понимали, что это невозможно. Какое-то время я с Ахмедом влёк существование в этой камере. Он тоже заметил эту дверь и она, как и мне, показалось ему странной. Было такое ощущение, что за ней кто-то был. Однажды мы проснулись и с удивлением обнаружили, что странная дверь исчезла (примечание: скорее всего дверь отъехала в стену). На её месте был пустой дверной проём в соседнее помещение. Мы думали, что это такая же камера, как и наша, но это было не так. Нашему взору предстало тёмное помещение без окон. От коридора её отделяла глухая стена. Единственным входом был тот, в котором мы стояли. Это было странно. А потом мы увидели его...
Он замолчал и опустил голову.
- Дальше, Азис, дальше!
Мужчина поднял голову.
- Он лежал лицом к стене. Мы подумали, что это ещё один бедняга. Стали кричать ему, но он не отзывался. Ахмед подошёл к нему ближе, сел на корточки и потряс его за плечо. Внезапно он вскочил и выбежал из тёмной камеры. Я последовал за Ахмедом. Он забился в угол, закрыл голову руками и что-то забормотал. Я обернулся и увидел дверь на прежнем месте. Мне стало страшно. Ахмед продолжал что-то бормотать, забившись в угол. Я ничего не мог разобрать. На мои слова он не реагировал. От прикосновения отбивался и начинал плакать и визжать как ребёнок. Я решил оставить его в покое. Я не могу...
- Азис! Что было дальше?
- Я заснул. А когда проснулся, то увидел, что Ахмед всё ещё сидел в углу и что-то бормотал... Он не спал, ничего не ел... Мне было очень страшно за него и себя. Что же такого он увидел в той тёмной камере. Мой матрас был ближе к ней, но я спал на постели Ахмеда, он всё равно ей не пользовался, а мне хотелось быть как можно дальше от двери.
- Что был дальше?
- Один раз Ахмед подбежал к этой двери стал колотить в неё кулаками и что-то кричать. Я кое-как оттащил его. Он опять сел в угол и стал что-то бормотать.
- Что случилось в последний день?
- Нет! Нет! Я не буду об этом говорить!
Мужчина упал на пол и стал рыдать. В комнату вбежали врачи и вкололи ему ещё успокоительного. После ушли.
- Азис, это очень важная часть. Вы понимаете?
Мужчина кое-как встал и плюхнулся на табуретку.
- Да, понимаю...
- Ну так рассказывайте!
Мужчина стал тяжело дышать, лицо извелось нервным тиком, его стало трясти. Он продолжил дрожащим голосом.
- Я сидел и молился. Ахмед находился в углу и бормотал. Я услышал скрип. Дверь опять пропала. Я потряс головой, надеясь, что это всего лишь сон или мне привиделось. К ужасу мне стало понятно, что это произошло на самом деле. Я не знал, что делать и поэтому просто отполз в угол, из которого не было видно дверного проёма. Меня трясло от страха. Я стал сильнее молиться. Ахмед повернул голову в сторону проёма и стал смотреть так, как-будто кого-то там увидел. Меня парализовало страхом. Ахмед встал и стал показывать пальцем в дверной проём, громко хохоча. Я же не мог пошевелиться. Оно подошло с той стороны к дверному проёму, ещё шаг и эта адская тварь (примечание: наиболее близкий перевод) окажется в нашей с Ахмедом камере. Я не мог вздохнуть от страха. Но Ахмеду не было страшно, он, продолжая хохотать, сделал несколько шагов вперёд. И тут он вскрикнул и повернулся в моё сторону. Я с ужасом увидел, что у него не было глаз, вместо них зияли две чёрные дыры, из которых сочилась кровь. Ахмед упал. А я стал ждать, когда оно придёт за мной. Но ничего не происходило. Через какое-то время собрал волю в кулак и на четвереньках подполз ближе к дверному проёму и посмотрел. Там опять была дверь. Это меня немного успокоило. Я, хватаясь за стену, поднялся на ноги. Труп Ахмеда лежал лицом вниз. Я не знал, что мне делать. И тут мне попалось на глаза, что заслонка, которая закрывала окошко в соседнюю камеру, открыто. Хотя и было страшно, но любопытство взяло вверх. Я осторожно подошёл ближе и заглянул, но ничего не увидел. Там было очень темно. Но тут я увидел глаза, глаза Ахмеда. Он лежал тут, а его глаза были там. Они смотрели на меня. Больше ничего не помню...
Мужчина опять упал на пол и стал рыдать.
- Я не хочу туда, пожалуйста не возвращайте меня туда. Я всё для вас сделаю, всё, что попросите!
- Вы же понимаете, Азис, что это не в нашей компетентности.
- Нет! Нет! Прошу вас! Прошу вас!
В камеру зашли два солдата и стали вытаскивать мужчину наружу. Под конец записи можно услышать его крик:
- Убейте меня! Убейте меня сейчас!

Самая шумная ночь сентября.

Spoiler

— Это она? — спросила Джой.

— Да, — ответил Рик. Его белобрысые волосы серебрила луна. — Она самая. Хижина с призраками.

Джой внимательно посмотрела на низкое бревенчатое строение, и ей внезапно стало зябко.

— Нет там никаких призраков, — жалобно сказала она. — Ты просто пугаешь меня. Ты так любишь меня пугать.

— Клянусь, говорю чистую правду, — торжественно произнёс Рик, но в его глазах она заметила лукавство. — Ты знаешь, почему эту ночь называют самой шумной ночью сентября?

— Нет.

— Так я тебе расскажу. Это было двадцать лет назад. Тогда эта хижина была совсем новенькой. Здесь обычно останавливались охотники, которые собирались идти на дичь в окрестных лесах. А ещё это место любили молодые парочки вроде нас. Они назначали на этой поляне ночные свидания. Говорят, эта невзрачная хибарка видала много поцелуев. Ну и кое-чего поинтереснее тоже, — Рик хихикнул.

— Перестань, — одёрнула его Джой. — И что же случилось?

— Одним не очень хорошим сентябрьским утром всё это кончилось, потому что в хижине нашли тело молодой девушки. Она была убита, причём крайне жестоким образом. Её изнасиловали, отрезали кисти рук и стопы, а потом и вовсе выпотрошили живот. Она истекла кровью.

Джой похолодела с головы до ног:

— Какой ужас! Зачем ты это мне рассказываешь?

— Ну, так гласит история, — Рик пожал плечами. — Убийцу, кстати, так и не нашли. Но говорят, что с тех пор каждый год в ту самую ночь, когда произошло это жуткое преступление, из этой хижины доносятся крики умирающей девушки. Потому-то и прозвали эту ночь самой шумной ночью сентября.

— Ты всё это только что выдумал.

— Вовсе нет. Неужели ты не слышала эту легенду? В нашем городке все о ней знают.

— Нет, не слышала, — Джой отвернулась от страшной хижины. — Рик, давай уйдём отсюда, вернёмся в город. Если бы ты сразу сказал мне, зачем позвал меня сюда, я бы ни за что не согласилась прийти.

— Брось, это же интересно! Давай пойдём в хижину, пощекочем нервы. В ней давно никто не бывал.

— Что там может быть интересного? — возмутилась Джой. — А если та бедная убитая девушка опять начнёт кричать? Я не хочу даже думать об этом!

— Но это всего лишь страшная легенда. Ты же не веришь в эти россказни? Может, кого-то тут и правда убили, но чтобы жертва кричала каждый год в одну и ту же ночь?.. Враки. Пойдём!

Он схватил Джой за запястье, но она вырвалась:

— Рик, ну не надо. Мне страшно.

— Страшно, а ещё интересно, держу пари.

— Ни капли. Здесь просто жутко.

— Ну, как знаешь, — он махнул рукой. — Я-то в любом разе собираюсь войти в эту хижину, раз уж пришёл в такую даль. А ты, если хочешь, может остаться тут одна…

— Нет! — воскликнула Джой в отчаянии, представив, каково ей будет, когда она будет стоять без спутника на этой мрачной опушке. — Ну ладно, я пойду с тобой. Но не вздумай меня пугать, я и так на пределе. Хорошо?

— Хорошо, — с подозрительной лёгкостью согласился Рик.

Они медленно пошли к хижине — Джой была так напряжена, что еле переставляла непослушные ноги. Вблизи строение выглядело внушительнее, чем казалось издалека. Брёвна стен почернели от времени. В хижине было одно окошко рядом с дверью — Джой не отводила от него взгляда.

— Рик, ну давай вернёмся, — простонала она в напрасной надежде.

— Да не бойся ты, — он бодро взялся за ручку двери и потянул на себя. Ржавые петли повернулись с душераздирающим скрипом. Джой едва не вскрикнула.

Рик просунул голову в проём двери:

— Эй! Есть тут кто-нибудь? У вас гости!

— Прекрати!

— Хм-м, а тут довольно уютно, — сказал Рик. — Всё очень неплохо сохранилось. Столик, стулья… Глянь, вон деревянный топчан в углу. Говорят, на ней и обнаружили девушку. Ну, то, что от неё осталось…

Он церемонно распахнул перед ней дверь. Дрожа всем телом, Джой всё же сделала усилие и дошла до порога. Лунный свет освещал небогатое убранство хижины. И правда, тут был и стол, и топчан. Джой тут же показалось, что на топчане видны безобразные тёмные пятна, но это наверняка игра её воображения…

— Сюрприз! — Рик толкнул её в спину. Чтобы не упасть, Джой машинально сделала два шага вперёд, оказавшись в хижине. Дверь тут же захлопнулась за её спиной с умирающим криком. Тьма сомкнулась вокруг неё.

— Рик! — она панически обернулась и толкнула дверь. Она не поддавалась.

— Что за шуточки? Рик, выпусти меня, мне страшно!

Он не отвечал. Джой забарабанила по шероховатому дереву руками:

— Рик, прошу тебя!

Тишина. Джой подумала, что сейчас умрёт от страха. На глазах выступили слёзы, и она закусила губу, чтобы не зарыдать. Нет, Рик не может поступить с ней так жестоко! Пускай она всегда терпела его глупые и жестокие шуточки, но на этот раз всё зашло слишком далеко!

— Рик, если ты сейчас же не выпустишь меня… — она осеклась.

Сзади.

Нет, этого не может быть. Глупая страшилка. Никто здесь не умирал.

Обернись.

Она здесь одна. Нет тут никого, кроме Рика, который подпёр спиной дверь и заходится в своём дурацком беззвучном хохоте. Это всего лишь старая пустая хижина. Четыре стены, один потолок.

Но этот запах… горький, солоноватый…

Джой живо представила, как оборачивается и видит в полутьме тонкий силуэт, распластанный на топчане. Как мёртвая девушка пытается встать, опираясь на свои несуществующие кисти. Как она ползёт к нему на коленях, потому что её стопы отрезал убийца. Нет, не отрезал — отпилил. Отпилил, невзирая на все мольбы и крики, орудовал ножовкой и смеялся, смеялся, смеялся без звука…

Джой зажмурилась. Её голова пошла кругом. Откуда ей знать, как именно это происходило?..

За дверью раздались шаги — видимо, Рику надоело подпирать дверь, и он отошёл назад. Но Джой осталась на месте, не спеша выпорхнуть на желанную свободу.

— Ну, как тебе? — насмешливо спросил Рик.

Джой молчала.

— Обожаю этот момент, — сказал он.

Опять шаги — он пошёл вперёд. Джой панически стала шарить по двери в поисках ручки, чтобы не дать Рику открыть дверь. Ручка быстро нашлась, но Джой почему-то никак не могла за неё ухватиться. Пальцы не повиновались, будто их у неё и нет…

— Мамочка, — она отпрянула назад. — Не заходи, не открывай её, не смей!

Он открыл дверь, и мягкое сияние луны опять залило тесное строение. Рик высился в дверном проёме безликим чёрным силуэтом.

— Моя маленькая девочка напугана? — ехидно спросил он.

— Что происходит? — пролепетала Джой, прижимаясь к стене. — Почему я… ты… не понимаю.

— А ты посмотри на себя.

Она не хотела этого делать, потому что уже догадывалась — знала, что увидит. Но всё равно покорно опустила взгляд и увидела свои руки — бесполезные отростки без кистей. В животе разверзлась рваная вертикальная дыра, из которой свисали внутренности. А ноги…

— Нет, — прошептала она. Колени подогнулись, и она сползла на пол.

— Я люблю эту ночь, — Рик вошёл в хижину. — Единственная отрада в моей никчемной жизни. Знаешь, это своего рода подарок судьбы — пусть мне приходится по десять часов в день вкалывать у станка на фабрике, но я всегда знаю, что раз в году у меня будет знатная ночь. Снова и снова приходить сюда, как двадцать лет назад, и находить тебя — такую же глупенькую и наивную, ждущую на опушке меня, своего ненаглядного красавчика…

Он повернул голову, и Джой увидела, что Рик вовсе не белобрысый, а седой. И всё лицо было в глубоких морщинах. Как она это не замечала? Он же совсем старик…

— Не надо, — попросила она, соединив изувеченные руки на груди. — Оставь меня в покое. Хотя бы в этот год. Пожалуйста…

— Ну уж нет, — Рик ухмыльнулся и закрыл дверь хижины. — Это моя ночь, и я собираюсь получить своё веселье сполна.

И холодную ночь вновь сотрясли девичьи крики, доносящиеся из одинокой хижины на лесной поляне. Путники, чей слух уловил эти жуткие звуки, боязливо оглядывались и спешили домой, чтобы поведать своей семье у камина страшную легенду о самой шумной ночи сентября.

Твари.

Spoiler

Они шли по лесу и каждый думал о своем. Кто-то тихо прощался с родными, которых может больше не увидит. Кто-то тихо молился. Кто-то надеялся, что он вернется, а кто-то просто дышал злобой ,желая уничтожить тварей..
Все началось примерно 5 лет назад. Пропала девочка 12 лет, пошла собрать землянички в бору и не вернулась. Ее тело нашли растерзанным через 2 недели. Потом был мальчик, а потом взрослые грибники. Народ стал шептаться о неведомых тварях, что завелись в этих лесах. Каждый стал боятся идти один в лес. Все собирались минимум по двое. Но начали пропадать и парами. Их тела также находили через некоторое время растерзаными.
Полиция ничего не могла поделать и тихая людская боль росла в лютую ненависть...


В один из дней, когда пропала очередная пара, люди собрали совет. И все мужчины взяли все, чем можно убить. Ружья, ножи, топоры, кто-то брал и вилы. И вот они шли. Шли с самого утра, цепью. Весь день им никто не попадался. Лишь вороны летали иногда над головами. Вечерело.

Легкий белесый туман стал окутывать тропы и стволы деревьев. Надо делать привал. В лесу темнеет быстрей чем в городе или поселке...


Разожгли огонь.
Ночь прошла тихо и люди осмелев, повеселев пошли дальше. Так они прошли весь лес. Но никого так и не поймали. Кроме уток, гусей и тетеревов. Шли с добычей домой. Веселые от добычи и злые, что ни одна тварь так и не поймана. Видимо они учуяли их и теперь не сунутся. С такими мыслями они и возвращались.

Печальный поселок встретил их. Никто даже не встретил. Даже лай собак не слышно.


Они шли по пустому песелку и никого не встречали. Каждый заходил в свой дом, но там не было никого и удивленые и опечалены возвращались и шли дальше.


Все. Все, кто остался пропали без единого следа...

Собачий пастух.

Spoiler

В конце 70-х годов прошлого века этот мой знакомый (тогда еще совсем молодой парень, студент пятого курса) снял себе крошечную однокомнатную квартиру в одном из так называемых "городов-спутников" при большом индустриальном центре. То есть это был такой городок, состоящий преимущественно из пятиэтажек (в которых "давали" квартиры работникам индустриальных предприятий), а также детских садиков, поликлиники и подобного рода учреждений для обслуживания населения. Идея снять квартиру там пришла ему потому, что в городе это было довольно дорого, а живя в общежитии он не мог спокойно заниматься написанием дипломного проекта... В общем, поселился в квартире, стал там жить, а поскольку учился на заочном отделении, то по мере надобности спокойно ездил в универ на электричке. Иногда к нему приезжали друзья, которые жили в городе.
Однажды, уже где-то в самом начале мая, мой знакомый в очередной раз пошел одного своего приятеля провожать на станцию. Было уже поздно, темно, но они все еще надеялись успеть на последнюю электричку...Не успели. Пришлось возвращаться назад. Пошли по совсем обезлюдевшим улицам , при этом с удивлением замечая, что фонари почему -то нигде не горят, хотя до этого особых проблем с освещением в городке не было. Почему-то им стало не по себе, захотелось ускорить шаг и поскорее добраться до дома. И мой знакомый предложил срезать путь - пойти через дворы, а не по одной из центральных улиц, по которой он ходил обычно. Вроде бы, прожил тут уже долго и примерно знает куда идти.
Ну, срезали. Идут, идут.... Тьма во дворах стоит кромешная, да, видимо, и поздно уже - кое-где одинокие огонечки в окнах, шелест молодых листьев на внезапно появившемся ветру... Вот-вот должны выйти на широкую улицу, в конце которой стоит дом с арендованной квартирой, но все никак не выходят. Разговаривать между собой совершенно не хочется, под ноги постоянно попадаются какие-то камни - бугорочки на которых то и дело спотыкаешься, внутри медленно начинает подниматься паническое чувство, которое возникает у людей, заблудившихся в лесу...А дворики с подслеповатыми домишками все сменяют один другой, и знакомой улицы не видно.
И тут, почти что внезапно, выходят они на какое-то место - с одной стороны полуразрушенное строение, типа трансформаторной будки, около него невысокие чахлые деревца, слева очередной жилой дом, ни одно окно в нем не освещено. Но видно это все обоим парням хорошо, потому что между разрушенной стеной "будки" и деревьями горит-таки уличный фонарь. Свет от него рассеивается как-то неровно, выхватывая из темноты только сравнительно небольшое пространство вокруг себя... И в этом пространстве, на маленьком пятачке, толпится совершенно молчаливая стая собак, головы которых повернуты в одну сторону.
Как говорит очевидец, штук их там собралось где-то тридцать, не меньше, среднего и большого размера, впрочем, может были и другие, мой знакомый их особо не рассматривал, потому что все внимание его сосредоточилось на существе, которое стояло посредине этой своры.
Он говорит, что на вид то был кто-то похожий на человека, но очень высокого (где-то даже больше двух метров) роста, в черном одеянии, более всего напоминающем плащ, который носили монахи в средние века. Лица его не было видно, потому что на голову (если у него была голова!) был накинут большой, остроконечный капюшон, из-под которого вниз свисало что-то, напоминающее белую бороду. Ни рук, ни ладоней у него видно не было - их также скрывали длинные рукава, но он каким-то образом сжимал в правой руке длинную, прямую, светлую палку с загнутым наконечником.
Собаки молча взирали на это существо, которое медленно и плавно, словно дирижер перед оркестром, размахивало своей палкой, чуть склоняясь перед ними, словно вело с ними свой, бессловесный диалог.
Он словно бы был главный над ними...Слегка напоминал пастуха, который их пас...
Стояла абсолютная тишина. Ни она собака не шевелилась.
Сколько так времени прошло, мой знакомый сказать не может, да и что именно это было, не хочет даже предполагать и по сей день... Все, что он рассказал дальше: через какое-то время они с другом тихонько, не сговариваясь, попятились назад, в темноту весенней ночи, почти не дыша и стараясь не издать ни звука. Почему-то сама собой в сознании родилась мысль о том, что ПОКА ИХ НЕ ЗАМЕТИЛИ... и что нужно уйти, скорее, потому что если их заметят, они будут так же все отпущенные им годы жизни стоять в этом скупом кругу света и преданно наблюдать за плавными движениями этого существа...
Потом, уже оказавшись в темноте неосвещенного двора из которого только что вышли, ребята бросились бежать, не разбирая дороги. Падали несколько раз, мой знакомый разорвал брюки на коленях, оба они разодрали ладони в кровь. Остановились только, когда оказались на той большой улице, с которой решили свернуть. На квартиру идти не решились - вернулись на станцию и просидели там до самого рассвета, который вскоре и наступил. Как оказалось, пробродили они по дворам до четырех утра...
А вот часы на руке у одного из них почему-то остановились на пятнадцати минутах второго.
Дожив до конца мая в съемной квартире, мой знакомый спешно собрал вещи и съехал назад в общагу.
Нет, - ответил он на мой вполне ожидаемый вопрос - ничего такого там я больше не видел, да и к окнам после того случая как-то не хотел подходить (особенно ночью), да и выходить из дома тоже... Ну, не то чтобы было страшно, но как-то не по себе... Да и вообще, еще неизвестно, что это было... Ну, не знаю я, что это было! Мало ли что!
Потом закурил, задумался, и добавил, не глядя ни на кого из присутствующих:
-А не замечали, что у некоторых бродячих собак удивительно осмысленные, словно человеческие, глаза?

Белоснежка.

Фейк. Старая сказка на новый лад. 18+

Spoiler

Я не знаю, чем она была. Никто из нас не знает. Родившись, она убила свою мать, но и это недостаточное объяснение.


Меня называют мудрой, но я далеко не мудра, хотя и провидела случившееся обрывками, улавливала застывшие картины, притаившиеся в стоячей воде или в холодном стекле моего зеркала. Будь я мудра, то не попыталась бы изменить увиденное. Будь я мудра, то убила бы себя еще до того, как повстречала ее, еще до того, как на мне задержался его взгляд.


Мудрая женщина, колдунья — так меня называли, и всю мою жизнь я видела его лицо во снах и отражении в воде: шестнадцать лет мечтаний о нем до того дня, когда однажды утром он придержал своего коня у моста и спросил, как меня зовут. Он поднял меня на высокое седло, и мы поехали в мой маленький домик, я зарывалась лицом в мягкое золото его волос. Он спросил лучшего, что у меня есть: это ведь право короля.


Его борода отливала красной бронзой на утреннем солнце, я узнала его — не короля, ведь тогда я ничего не ведала о королях, нет, я узнала моего возлюбленного из снов. Он взял у меня все, что хотел, ведь таково право королей, но на следующий день вернулся ко мне, и на следующую ночь тоже: его борода была такой рыжей, волосы такими золотыми, глаза — синевы летнего неба, кожа загорелая до спелости пшеницы.


Когда он привел меня во дворец, его дочь была еще дитя, всего пяти весен. В комнате принцессы наверху башни висел потрет ее покойной матери, высокой женщины с волосами цвета темного дерева и орехово-карими глазами. Она была иной крови, чем ее бледная дочь.


Девочка отказывалась есть вместе с нами.


Не знаю, где и чем она питалась.


У меня были свои покои, а у моего супруга-короля — свои. Когда он желал меня, то посылал за мной, и я шла к нему и удовлетворяла его, и получала от него удовлетворение.


Однажды ночью через несколько месяцев после моего приезда ко мне пришла она. Ей было шесть. Я вышивала при свете лампы, щурясь от дыма и неверного мерцания пламени. А когда подняла глаза, увидела ее.


— Принцесса?


Она молчала. Глаза у нее были черные, как два уголька, волосы — еще чернее, а губы — краснее крови. Она поглядела на меня и улыбнулась. Даже тогда, в свете лампы, ее зубы показались мне острыми.


— Что ты делаешь в этой части дворца?


— Я есть хочу, — сказала она, как сказал бы любой ребенок.


Была зима, когда свежая еда — все равно, что мечты о тепле и солнечном свете, но с балки в моем покое свисала связка яблок, высушенных и с вынутыми косточками. Сняв одно, я протянула ей.


— Вот, возьми.


Осень — пора высушивания и заготовок, время сбора яблок и вытапливания гусиного жира. Тогда же близился праздник середины зимы, когда мы натираем гусиным жиром целую свинью и начиняем ее осенними яблоками, потом мы жарим ее в очаге или на костре и готовим пироги и клецки на шкварках.


Взяв у меня сушеное яблоко, она стала кусать его острыми желтыми зубами.


— Вкусно?


Она кивнула. Я всегда боялась маленькой принцессы, но в то мгновение сердце у меня растаяло, и кончиками пальцев я ласково коснулась ее щеки. Она посмотрела на меня и улыбнулась — она так редко улыбалась, — а потом вонзила зубы в основание моего большого пальца, в холмик Венеры, так что выступила кровь.


От боли и удивления я закричала, но она поглядела на меня, и крик замер у меня в горле.


А маленькая принцесса прильнула губами к моей руке и стала лизать, сосать и пить. Напившись, она ушла из моего покоя. У меня на глазах ранка начала затягиваться, рубцеваться, исцеляться. На следующий день остался только старый шрам, будто я порезалась карманным ножиком в детстве.


Она заморозила меня, завладела мной, подчинила себе. Это напугало меня больше, чем то, что она напиталась моей кровью. После той ночи я с наступлением сумерек стала запирать свою дверь, закладывать в скобы оструганный ствол молодого дубка и приказала кузнецу выковать железные решетки, которые он поставил мне на окна.


Мой супруг, моя любовь, мой король посылал за мной все реже и реже, а когда я приходила к нему, он был точно одурманен, беспокоен, растерян. Он больше не мог удовлетворить женщину, как пристало мужчине, и не позволял мне ублажить его ртом: в тот единственный раз, когда я попыталась, он дернулся и заплакал. Я отняла губы и крепко его обняла, и укачивала, пока рыдания не стихли, и он не уснул как дитя.


Пока он спал, я провела пальцами по его коже, — вся она была ребристой от множества старых шрамов. Но по первым дням нашей любви я помнила только один — в боку, где в юности его ранил вепрь.

II

Вскоре от него осталась лишь тень человека, которого я повстречала и полюбила у моста. Его кости синим и белым проступили из-под кожи. Я была с ним до конца: руки у него были холодны, как камень, глаза стали молочно-голубыми, его волосы и борода поблекли, потеряли блеск и обвисли. Он умер, не исповедавшись. Все его тело с ног до головы было в горбиках и рытвинах от застарелых крохотных шрамов.


Он почти ничего не весил. Земля промерзла, и мы не смогли вырыть ему могилу, а потому сложили курган из камней и валунов над телом — в дань памяти, ведь от него осталось так мало, что им погнушались бы даже дикие звери и птицы.


А я стала королевой.


Я была глупа и молода — восемнадцать весен пришли и ушли с тех пор, как я впервые увидела свет дня, — и не сделала того, что сделала бы сейчас.


Верно, я и сегодня приказала бы вырезать ей сердце. А еще приказала бы отрубить ей голову, руки и ноги. Я велела бы ее расчленить, а потом смотрела бы на городской площади, как палач добела раздувает мехами огонь, бесстрастно наблюдала бы, как он бросает в костер куски разрубленного тела. Вокруг площади я поставила бы лучников, которые подстрелили бы любую птицу, любого зверя, который посмел бы приблизиться к пламени, будь то ворон или собака, ястреб или крыса. И не сомкнула бы глаз до тех пор, пока принцесса не превратилась бы в пепел, и мягкий ветерок не развеял бы ее, как снег.


Но я этого не сделала, а за ошибки надо платить.


Потом говорили, что меня обманули, что это было не ее сердце, что это было сердце зверя — оленя, быть может, или кабана. Те, кто так говорил, ошибались.


Другие твердят (но это ее ложь, а не моя), что мне принесли сердце, и я его съела. Ложь и полуправда сыплются как снег, покрывая то, что я помню, то, что я видела. Чужой и неузнаваемый после снегопада край — вот во что она превратила мою жизнь.


Шрамы были на моей любви, на бедрах ее отца и на его чреслах, когда он умер.


Я с ними не пошла. Они забрали ее днем, пока она спала и была слабее всего. Они унесли ее в чащу леса, распустили на ней рубашку и вырезали ее сердце, а мертвое тело оставили в лощинке, чтобы его поглотил лес.


Лес — темное место, граница многих королевств, не нашлось бы ни одного глупца, кто стал бы утверждать свою над ним власть. В лесу живут преступники. В лесу живут разбойники, а еще волки. Можно десяток дней скакать по лесу и не встретить ни одной живой души, но все время за тобой будут наблюдать чьи-то глаза.


Мне принесли ее сердце. Я знала, что оно ее — ни сердце от свиноматки, ни сердце от голубки не продолжало бы вырезанное пульсировать и биться, как делало это.


Я отнесла его в свой покой. Я его не съела: я подвесила его на балке над моей кроватью, подвесила на нитке, на которую нанизала головки чеснока и ягоды рябины, оранжево-красные, как грудка малиновки.


За окном падал снег, скрывая следы моих охотников, укрывая ее крохотное тельце в лесу.


Я велела кузнецу снять решетки с моих окон и, когда клонился к закату короткий зимний день, подолгу сидела у окна, глядя на лес, пока не ложилась тьма.


В лесу, как я уже говорила, жили люди. Иногда они выходили из чащи на Весеннюю ярмарку — жадные, дикие опасные люди. Одни были уродами и калеками, жалкими карликами и горбунами, у других были огромные зубы и пустые глаза идиотов, у третьих — пальцы с перепонками, как у лягушки, или руки, как клешни у рака. Каждый год они выползали из леса на Весеннюю ярмарку, которую устраивали, когда сойдет снег.


В юности я работала на ярмарке, и лесной люд уже тогда меня пугал. Я предсказывала людям судьбу, высматривала ее в стоячей воде, а после, когда стала старше, в круге полированного стекла, обратная сторона которого была посеребренной — его мне подарил один купец, чью потерявшуюся лошадь я углядела в луже разлитых чернил.


И торговцы на ярмарке тоже боялись лесных людей: гвоздями прибивали свои товары к голым доскам козел — огромными железными гвоздями прибивали к дереву пряники и кожаные ремни. Если их не прибить, говорили они, лесные люди схватят их и убегут, жуя на бегу украденные пряники, размахивая над головой ворованными ремнями.


Но у лесного люда были деньги: монетка тут, монетка там, иногда испачканные зеленью или землей, и лица на монетах были незнакомы даже самым старым среди нас. Еще у них были вещи на обмен, и потому ярмарка процветала, служа изгоям и карликам, служа разбойникам (если они были осмотрительны), которые охотились на редких путников из лежащих за лесом стран, на цыган или на оленей. (В глазах закона это было разбоем. Олени принадлежали королеве.)

III

Медленно текли годы, и мой народ утверждал, что я правлю им мудро. Сердце все так же висело у меня над кроватью и слабо пульсировало по ночам. Если кто-то и горевал по ребенку, свидетельств того я не видела: тогда она еще наводила страх и люди считали себя счастливыми, что избавились от нее.


Одна Весенняя ярмарка следовала за другой: всего пять, и каждая следующая была унылее, беднее, скуднее предыдущей. Все меньше лесных людей приходили покупать наши товары. А те, кто приходил, казались подавленными и беспокойными. Торговцы перестали прибивать к козлам свой товар. На пятый год из лесу вышла лишь горсть людей — дюжина сбившихся от страха в кучку волосатых карликов. И никого больше.


Когда торги закончились, ко мне пришли распорядитель ярмарки и его паж. Первого я немного знала до того, как стала королевой.


— Я пришел к тебе не как к моей королеве, — сказал он. Я молчала. И слушала.


— Я пришел к тебе потому, что ты мудра, — продолжал он. — Ребенком, лишь посмотрев в лужу чернил, ты нашла потерявшегося жеребенка; девушкой, лишь посмотрев в свое зеркало, ты нашла потерявшегося младенца, который далеко ушел от своей матери. Тебе ведомы тайны, и ты можешь сыскать сокрытое. Что пожирает лесной люд, моя королева? — спросил он. — В будущем году Весенней ярмарки не будет вовсе. Путники из других королевств стали редки, лесные люди почти исчезли. Еще один такой год, и мы все умрем с голоду.


Я приказала служанке принести мне зеркало. Это была немудреная вещица, посеребренный сзади стеклянный диск, который я хранила завернутым в шкуру олененка в сундуке у себя в покое.


Мне его принесли, и я в него заглянула.


Ей было двенадцать — уже не малое дитя. Кожа у нее была все еще бледная, глаза и волосы — угольно-черные, губы — кроваво-красные. На ней была одежда, в которой она в последний раз покинула дворец, — рубаха и юбка, но теперь они были ей малы и многократно заштопаны. Поверх них она носила кожаный плащ, а вместо башмаков на крохотных ножках — два кожаных мешка, подвязанных шнурками. Она стояла в лесу за деревом.


Перед моим мысленным взором она начала красться и перебегать на четвереньках от дерева к дереву, будто зверь: летучая мышь или волк. Она за кем-то следила.


Это был монах. Одет он был в рогожу, его ноги были босы, а ступни покрыты шрамами, волосы на лице и на месте тонзуры давно уже отросли.


Она следила за ним из-за деревьев. Наконец он остановился на ночлег и стал разводить костер: сложил ветки, а на растопку разломал гнездо малиновки. В мешочке на поясе у него был кремень, и он постучал им по кресалу, пока искра не перекинулась на сухие прутики и не заплясало пламя. В гнезде, которое он нашел, было два яйца, их он съел сырыми. Скудный, наверное, ужин, для такого дюжего мужчины.


И пока он грелся у костра, она вышла из укрытия. Приникнув к земле по ту сторону пламени, она глядела на него в упор. Он улыбнулся, будто давно не видел другой живой души, и поманил ее к себе.


Встав, она обошла костер, но остановилась выжидающе на расстоянии вытянутой руки. Он порылся в складках рясы и нашел монету — маленькое медное пенни, которое бросил ей. Поймав пенни, она кивнула и подошла к нему ближе. Он потянул за служившую ему поясом веревку, и его сутана распахнулась. Тело у него было волосатое, как у зверя. Она толкнула его на мох. Одна рука, точно паук, поползла по волосам, пока не сжалась на его стволе, другая выводила круги вокруг левого соска. Закрыв глаза, он запустил огромную лапу ей под юбку. Она же приникла губами к соску, который теребила, — ее кожа казалась такой белой на фоне его мохнатого, бурого тела.


Она глубоко вонзила зубы ему в грудь. Его глаза распахнулись, потом закрылись снова, а она стала пить. Она оседлала его, но питаться не перестала. И пока она кормилась, между ее ног начала сочиться и стекать прозрачная черноватая жидкость.


— Ты знаешь, что не пускает путников в наш город? Что случилось с лесным людом? — спросил распорядитель ярмарки.


А я прикрыла зеркало оленьей кожей и сказала ему, что сама позабочусь о том, чтобы лес снова стал для всех безопасен.


Она наводила на меня страх, но что мне оставалось? Я была королева.


Неразумная женщина пошла бы в лес и попыталась поймать тварь, но я уже была неразумна раз и не желала повторять свою ошибку. Я сидела над старыми книгами. Я говорила с цыганскими женщинами (цыгане приходили в наши земли, преодолевая горы на юге, лишь бы не пересекать лес к северу и западу).


Я подготовилась и собрала то, что мне потребуется, и когда выпал первый снег, была готова.


Нагая, я поднялась в одиночестве на самую высокую башню дворца, на площадку, открытую небу. Мое тело холодили ветра, мурашки поползли по моим рукам, грудям и бедрам. Я принесла с собой серебряный таз и корзинку, в которую загодя сложила серебряный нож, серебряную булавку, щипцы, серый плащ и три зеленых яблока.


Опустив принесенное на каменный пол, я стала нагая, смиренная пред ночным небом и ветром. Увидь меня кто-нибудь там, я велела бы выколоть ему глаза. Но подсматривать за мной было некому. По небу неслись облака, то скрывая, то вновь являя убывающую луну.


Взяв серебряный нож, я порезала себе левую руку — раз, другой, третий. Три раза. В таз закапала кровь, алая жидкость, но в свете луны — черная.


К ней я добавила порошок из сосуда, что висел у меня на груди. Это была бурая пыль, приготовленная из высушенных трав, кожи особой жабы и многого другого. Она загустила кровь, но не дала ей свернуться.


Одно за другим я взяла три яблока и серебряной булавкой проколола на них кожуру. Потом опустила яблоки в серебряный таз и оставила их там, а первые в этом году крохотные снежинки медленно ложились на мое тело, на яблоки и на кровь.


Когда заря окрасила небо, я укуталась в серый плащ, одно за другими серебряными щипцами достала из серебряного таза красные яблоки, стараясь их не касаться, и положила в корзинку. На дне серебряного таза не осталось ни моей крови, ни бурой пыли, только зеленовато-черный осадок, похожий на ярь-медянку.


Таз я закопала в землю. Потом навела на яблоки чары (как когда-то, много лет назад, у моста наложила чары красоты на себя саму), чтобы они стали самыми чудесными яблоками на всем белом свете, и алые сполохи на их кожуре приобрели теплый цвет свежей крови.

IV

Надвинув на лицо капюшон, я взяла с собой цветные ленты и украшения для волос, которыми прикрыла яблоки в камышовой корзинке, и одна пошла в лес, пока не пришла к ее жилищу: высокому утесу из песчаника, испещренному глубокими норами, которые уводили в темные недра.


Вокруг утеса росли деревья и высились валуны, и я незаметно переходила от дерева к дереву, от валуна к валуну, не потревожив ни веточки, ни упавшего листа. Наконец я отыскала себе укрытие и стала ждать — и наблюдать.


Несколько часов спустя из одной норы выбрался выводок карликов — уродливых и искривленных волосатых человечков, прежних обитателей этой земли. Теперь их редко встретишь.


Они скрылись в лесу и меня не заметили, хотя один остановился помочиться на валун, за которым я укрывалась.


Я ждала. Никто больше не появился.


Подойдя к норе, я позвала надтреснутым старушечьим голосом. Шрам на моей руке запульсировал, когда она вышла ко мне из темноты, одна и нагая. Ей, моей падчерице, было тринадцать лет, и ничто не портило совершенной белизны ее кожи, кроме багрового шрама под левой грудью, где давным-давно у нее вырезали сердце. Внутренняя часть ее бедер была испачкана влажной черной грязью.


Она всматривалась в меня, скрытую под плащом. И взгляд у нее был голодный.


— Ленты, пригожая девица, — прокаркала я. — Красивые ленты для ваших волос…


Улыбнувшись, она поманила меня к себе. Рывок — это шрам на моей руке потянул меня к ней. Я сделала то, что намеревалась, но много охотнее, чем хотела: я уронила корзинку и завопила, как трусливая старая торговка, которой прикидывалась, и побежала прочь.


Мой серый плащ был цвета леса, и ноги несли меня быстро, она не догнала меня.


Я же вернулась во дворец.


Дальнейшего я не видела. Но давайте представим себе, как разочарованная и голодная девушка возвращается в свою нору и находит на земле брошенную корзинку.


Что она сделала?


Мне хочется думать, что сперва она поиграла с лентами, вплела их в волосы цвета воронова крыла, обернула вокруг бледной шейки или тоненькой талии.


А потом из любопытства отодвинула тряпицу посмотреть, что еще есть в корзинке, и увидела красные-красные яблоки.


Разумеется, они благоухали свежими яблоками, но еще от них пахло кровью. А она была голодна. Представляю себе, как она берет яблоко, прижимает его к щеке, кожей ощущая его холодную гладкость.


И она открыла рот и глубоко вонзила в него зубы…


К тому времени, когда я достигла моего покоя, сердце, подвешенное на нити с потолочной балки — рядом с яблоками, окороками и вялеными сосисками, — перестало биться. Оно просто тихонько висело, недвижимое и безжизненное, и я снова почувствовала себя в безопасности.


Зимние снега легли высокими и глубокими и стаяли поздно. К наступлению весны мы все были голодны.


В тот год Весенняя ярмарка несколько ожила. Лесной люд был немногочислен, но пришел, а еще прибыли путники из земель за лесом.


Я видела, как волосатые человечки из пещеры в утесе торговались за куски стекла, обломки кристаллов и кварца. За стекло они заплатили серебряными монетами — добычей, принесенной с ночной охоты моей падчерицей, в этом у меня не было сомнений. Когда прошел слух, что именно они покупают, горожане побежали по домам и вернулись со своими амулетами из кристаллов, а несколько человек принесли даже оконные стекла.


Я было подумала, не приказать ли убить волосатых человечков, но не сделала этого. Пока с балки в моем покое сердце свисало недвижимое и холодное, мне ничто не грозило и лесному люду тоже, а значит — и жителям города.

V

Наступило мое двадцать пятое лето, моя падчерица съела отравленные плоды две зимы назад, когда в мой дворец пришел принц. Он был высоким, очень высоким, с холодными зелеными глазами и смуглой кожей тех, кто живет за горами. Он приехал со свитой, достаточно большой, чтобы его защитить, достаточно маленькой, чтобы другой правитель — я, например, — не счел ее возможной себе угрозой.


Я была практична: я подумала про союз между нашими землями, подумала про королевство, тянущееся от леса до самого моря на юге, подумала про моего златовласого возлюбленного, который уже восемь лет покоился в земле, и ночью пошла в покой принца. Я не невинная девица, хотя мой покойный супруг, который когда-то был моим королем, поистине был первым моим возлюбленным, что бы потом ни говорили.


Поначалу принц как будто возбудился. Он попросил меня снять рубашку и встать перед распахнутым окном подальше от очага, пока кожа у меня не стала холодной как камень. Потом он попросил меня лечь навзничь, сложить на груди руки и широко открыть глаза — но смотреть только в потолок. Он велел мне не двигаться и почти не дышать. Он молил меня не говорить ничего. Он раздвинул мне ноги.


И тогда он вошел в меня.


Когда же он начал двигаться во мне, я почувствовала, как поднимаются мои бедра, почувствовала, как сама двигаюсь ему под стать, вздох за вздохом, толчок за толчком. Я застонала — просто не могла сдержаться.


Его ствол выскользнул из меня. Протянув руку, я коснулась его — крохотной, скользкой козявки.


— Прошу, — шепотом взмолился он, — ты не должна ни двигаться, ни говорить. Просто лежи на камнях, такая холодная, такая прекрасная.


Я постаралась, но он утратил силу, которая придавала ему мужества, и довольно скоро я ушла из покоя принца, а в ушах у меня еще звучали его проклятия и слезы.


На следующий день рано утром он — уехал, забрав всех своих людей, — они поскакали в лес.


Представляю себе его чресла, пока он ехал, неудовлетворенность, камнем залегшую в основании его ствола. Воображаю себе его плотно сжатые губы. Потом представляю себе, как небольшой отряд едет по лесу и выезжает наконец к стеклянной гробнице моей падчерицы. Такая бледная. Такая холодная. Обнаженная под стеклом. Почти ребенок. Недвижима, мертва.


В моем воображении я почти чувствую, как внезапно отвердевает его ствол, вижу, как им овладевает похоть, слышу молитвы, которые он бормочет вполголоса, благодаря небеса за свою удачу. Я представляю себе, как он торгуется с волосатыми человечками, предлагает им золото и пряности в обмен на прекрасный труп под стеклянным саркофагом.


С готовностью ли они взяли золото? Или поглядели на его конную свиту, на острые мечи и копья и поняли, что иного выхода у них нет?


Не знаю. Меня там не было. В зеркало я не смотрела. Могу только воображать…


Руки, снимающие куски стекла и кварца с ее хладного тела. Руки, нежно гладящие ее хладную щеку, сдвигающие ее хладную руку, ликующие, что труп еще свеж и податлив.


Взял ли он ее прямо там, у всех на виду? Или велел перенести в укромное место прежде, чем войти в нее?


Мне неведомо.


Вытряхнул ли он яблоко у нее из глотки? Или, пока он вонзался в ее хладное тело, ее глаза медленно открылись? Раздвинулись ли ее губы, эти красные хладные губы, обнажились ли острые желтые зубы у смуглой шеи, когда кровь, которая есть жизнь, потекла ей в горло, смывая кусок яблока, смывая мой яд?


Мне остается только гадать. Наверняка я не знаю.


Вот что я знаю. — Ночью я проснулась от того, что ее сердце запульсировало и забилось опять. Сверху мне на лицо закапала соленая кровь. Я села. Рука у меня горела и гудела, будто по основанию большого пальца я ударила камнем.


VI

В мою дверь барабанили. Я испугалась, но ведь я королева и не выкажу страха. Я распахнула дверь.


Первыми в мой покой вошли его воины и окружили меня, наставив на меня свои острые мечи и длинные копья.


Потом вошел он. И он плюнул мне в лицо.


Наконец в мой покой вошла она, как сделала это, когда я только стала королевой, а она была шестилетним ребенком. Она не изменилась. Ни в чем не изменилась.


Она дернула за нить, на которой было подвешено ее сердце. Она сорвала одну за другой ягоды рябины, сорвала головку чеснока, за столько лет совсем уже высохшую, потом взяла свое собственное, свое бьющееся сердце — маленькое, не больше чем у молочного козленка или медвежонка, а оно полнилось кровью, выплескивавшейся ей на руку.


Ногти у нее, наверное, были острые, как стекло: ими она разрезала себе плоть, проведя по пурпурному шраму. Ее грудь внезапно раззявилась — пустая и бескровная. Она лизнула разок свое сердце — а кровь все бежала у нее по рукам — и задвинула его глубоко под ребра.


Я видела, как она это делает. Я видела, как она снова закрыла и сдвинула плоть и кожу. Я видела, как пурпурный шрам начал бледнеть.


Ее принц поглядел на нее было беспокойно, но все же обнял за плечи, и они встали бок о бок и ждали. Но вместе с сердцем в нее не вошло тепло, и на губах у нее остался налет смерти, и потому его похоть ничуть не уменьшилась.


Они сказали мне, что поженятся, и два королевства действительно объединятся. Они сказали, что в день свадьбы я буду с ними.


Тут становится жарко.


Они оговорили меня перед моим народом, приправляя толикой правды похлебку, сваренную изо лжи.


Меня связали и держали в крохотной каменной каморке под дворцом, в подземельях я пробыла всю осень. Сегодня за мной пришли. Сорвали с меня лохмотья и смыли грязь, потом побрили мне голову и пах и натерли мою кожу гусиным жиром.


Снег падал, пока меня несли — по мужчине на руку, по мужчине на ногу — всем напоказ, распятую и холодную через зимнюю толпу и затолкали в эту печь для обжига.


Моя падчерица стояла рядом со своим принцем. Она смотрела на меня, на мое унижение, но молчала.


Когда, глумясь, меня заталкивали в печь, я увидела, как одна снежинка легла ей на белую щеку и так и осталась на ней, не тая.


Они закрыли за мной дверцу печи. Тут становится все жарче, а там они поют, веселятся и стучат в железные стенки.


Она не смеялась, не глумилась, не говорила. Она не издевалась и не отвернула лица. Но она смотрела на меня, и на мгновение я увидела свое отражение в ее глазах.


Я не буду кричать. Этого удовольствия я им не доставлю. Тело мое они получат, но моя душа и моя история принадлежат только мне, со мной и умрут.


Гусиный жир начинает плавиться и блестеть. Я не издам ни звука. Больше я думать об этом не буду.


Я стану думать про снежинку на ее щеке. Думать про волосы, черные, как уголь, про губы, красные, как кровь, про кожу, белую как снег…

Вот и весь архив. На сегодня всё. Пока.

[Кошара]

Привет всем, пришло время охрененных историй!

Spoiler

Восприятие

Spoiler

«Живи себе спокойно и не суй свой нос, куда не надо» — по такому принципу я старался строить свою жизнь. Мне не нужно было ничего необычного, нестандартного — лишь тихое, спокойное существование. Я считал, что это правильно.

У меня был друг по имени Витя, который никогда со мной в этом не соглашался. Мы были знакомы с детства, и сколько его помню, ему всегда нужно было что-то новое, интересное, необычное. Всегда он влезал во всякие авантюры и создавал разные безумные идеи. Помню, когда нам было по десять лет, он загорелся идеей построить ядерный реактор. Хвала небесам, ядерное топливо не так просто достать — иначе бы он построил, это точно!

Ядерный реактор не был самой безумной его идеей. По крайней мере, это не вызвало никаких последствий, в отличие от его последней химеры.

Мы сидели у меня дома вечером и распивали только что купленную бутылку вина (уже и не помню, по какому поводу). Сделав глоток, Витя как-то странно стал разглядывать бокал, после чего сказал:

— Как ты думаешь, как выглядит этот бокал?

Задавать странные вопросы — это отличительная черта Вити, так что я не удивился, услышав такой вопрос.

— Ну… он прозрачный и стеклянный.

— Нет, я не об этом! Какой он на самом деле?

— Э-э… прозрачный?

— Ты не понимаешь! Прозрачным это мы его видим, но быть он может совсем другим. Я тут прочитал одну книжку…

«Я тут прочитал одну книжку…» — эта фраза предвещала долгое запутанное объяснение новой сумасшедшей идеи, снизошедшей в черепушку моего друга.

— … по биологии, там в одной из глав говорилось, что некоторые виды птиц видят всё вокруг только в определённых цветах.

— И?

— Ты разве не понимаешь??Их восприятие уже, чем наше, но то, что наше восприятие шире, не значит, что оно всеобъёмлюще. Ведь мы не слышим ультразвук, не видим ультрафиолетовый свет, рентгеновские лучи, и кто знает, сколько ещё существует того, что недоступно нашему зрению, слуху и осязанию? Может, мы вообще ощущаем мир совершенно не таким, как он есть. Наши ощущения — это лишь отражение реального мира, а отражение может искажаться. Наш слух — это превращённая в нервные импульсы вибрация воздуха, а зрение — превращенный в импульсы свет! Мир, что мы видим — это иллюзия нашего сознания, за которой лежит объективный реальный мир!

Я не был пьян, когда слушал эту тираду, но всё равно практически ничего из неё не понял. Думаю, она бы звучала для меня разумней, будь я упившимся в зюзю. Я посоветовал Вите почитать что-нибудь из философии или психологии, если это его так интересует, когда провожал его.

Через пару дней после этого я зашёл к Вите, который попросил меня разобраться с его компьютером. В обращении с компьютером мой друг был похож на средневекового крестьянина. Я бы не удивился, если бы в ответ на выскочившее окно ошибки «Windows» он начал бы поливать монитор святой водой с криком: «Я изгоняю тебя, бес!». Идея освоить компьютер, к сожалению, никогда не приходила ему в голову, поэтому за помощью он всегда обращался ко мне.

Когда я пришёл к нему, то чуть не свалился в обморок от удивления, потому что в его гостиной практически до потолка были навалены целые башни книг.

— Ты подрабатываешь в библиотеке? — сказал я, осматривая горы книг.

— Нет, просто последовал твоему совету и решил немного почитать о восприятии.

«Немного?!».

Я осмотрел книги. К моему удивлению, там не было книг по психологии или философии — здесь были только эзотерические сочинения. Кипой были навалены книги Алистера Кроули, Папюса, Элифаса Леви, Карлоса Кастанеды, ещё каких-то авторов с невыговариваемыми именами, чёрт возьми, да Витя достал где-то даже сочинения Парацельса!

— Решил поступить в Хогвартс? — в шутку спросил я.

Витя улыбнулся и сказал:

— Нет. Я начал с книг по философии, а потом даже не заметил, как держал в руках какой-то оккультный фолиант. Знаешь, в нашей городской библиотеке есть столько всего интересного!

— Не сомневаюсь.

Быстро разобравшись с Витиной проблемой (тот случайно переустановил браузер и не понимал, почему у него «интернет поменялся»), я пошёл домой.

Я не верил во всякую мистическую чепуху и думал, что, прочитав пару-тройку эзотерических книг, Витя успокоится, но я ошибся.

Неделю спустя около одиннадцати часов вечера у меня зазвонил телефон. Звонила Лиза — девушка Вити.

— Да? — сказал я, снимая трубку.

Заплаканный голос Лизы потребовал моего прихода. Она сказала, что с Витей что-то не так. Несмотря на поздний час, я отправился домой к Вите. Мы жили всего в десяти минутах ходьбы друг от друга.

Дверь мне открыла красная от слёз Лиза.

— Что случилось? — спросил я.

— Витя уже как час заперся в гостиной и не пускает меня. Оттуда доносятся странные звуки, будто он поёт.

Я прошёл к двери в гостиную и попытался её открыть. Не вышло, и я навалился на неё всем весом, потом попытался её выбить плечом, ногой, но она не поддалась. Когда мы с Лизой хотели уже вызвать кого-нибудь, чтобы сняли замок, дверь открылась. Витя вышел из комнаты — лицо его выражало воодушевление — и закричал:

— У меня получилось!

— Что получилось? — спросила Лиза.

— Я видел! Я сумел! Я ощутил!

— Что ощутил?

— То, что лежит за нашим восприятием. Вы себе и представить не можете, как это круто! Это потрясающе! Я видел… о, это… в области наших чувств нет ничего, что сравнилось бы с этим!

— Успокойся, — сказал я. — Что ты почувствовал?

— О, это было великолепно! Я прочитал, как это сделать, в какой-то книге из всей этой кучи. В начале я не ощутил ничего, но потом… все краски этого мира переплелись в огромную спираль, которая начала бешено кружиться и, в конце концов, превратилась в сияющий ярким жёлтым светом туннель. Моё сознание стало засасывать в этот туннель. Я не ощущал своего тела — ни рук, ни ног, я чувствовал только собственное «я», я ощущал, что оно есть, и что оно существует. Меня засосало в этот туннель, и я понёсся по нему с огромной скоростью; я летел, наверно, быстрее света, всё стало вновь сливаться и закручиваться, и тут я увидел! Увидел другие миры! Я летел сквозь них по этому туннелю. Они все были вокруг меня — сверху, снизу, слева, справа! Я был окружен ими. Ты даже и представить не можешь, сколько всего существует сейчас рядом с нами. Я видел мир, где нет людей и вообще нет никаких животных, есть только фантастические растения, чьи цветы, огромные, каждый размером со слона, переливаются всеми цветами радуги! О боже, а в других мирах я увидел цветы, чьи лепестки имеют цвета, не существующие в нашем мире. О, я никогда не видел столько красивых цветов! Это продлилось лишь несколько минут, затем миры вокруг меня начали словно таять, а я сам будто стал сливаться с тем жёлтым светом. Я потерял чувство «я», будто моё самосознание растворилось в окружающем меня свете, а потом я очнулся здесь, в своём теле.

Мы с Лизой переглянулись.

— С тобой всё в порядке?

— Я чувствую себя лучше, чем когда-либо!

Эту сумасшедшую речь мы слушали, стоя в дверном проёме. Когда он закончил, я вошёл в комнату и ужаснулся, увидев на полу следы крови, козью голову и курительную трубку.

— Какого хрена ты тут творишь? — закричал я. — Витя, что ты наделал?!

— Не пугайтесь, это всё нужно было для ритуала.

— Для какого грёбаного ритуала???

— Расширения сознания. Нужно принести в жертву кровь козла и выкурить опиум. Затем надо прочесть некоторые заклинания.

— Слушай, я не знаю, что за херню ты тут творишь, но завязывай! То, что ты видел — это глюки от наркотика, ничего больше.

— Витя, он прав, это ужасно!

— Но ведь… ладно…

Витя грустно выдохнул.

Ещё раз напомнив Вите о вреде наркотиков и принесении в жертву козлов, я ушёл домой, оставив его и Лизу разбираться между собой. Видимо, Лиза порядком испугалась. Я надеялся, что Витя больше не примется за эту чертовщину и что ему придёт какая-нибудь более адекватная идея.

Через неделю Витя написал мне в «Mail-Агенте». Я сохранил его сообщение отдельно, потому что хотел позже показать его одному знакомому психологу. Вот текст:

«Я знаю, что ты говорил мне это бросить, но я не смог. Это потрясающе, волнительно, слишком интересно. Столько разнообразных миров существует рядом с нами! Ты должен обязательно попробовать, тогда ты поймёшь, каково это! Сегодня я вновь погрузился в путешествие по мирам. Я увидел мир, населённый детьми с абсолютно белой кожей, с абсолютно белыми глазами и волосами. Все они носят белую одежду. В их мире всегда царит поздняя осень, а деревья сделаны из хрусталя. Ты себе это можешь представить? Хрустальные деревья! Ты обязательно должен зайти ко мне, чтобы попутешествовать со мной!».

У меня не нашлось цензурных слов, чтобы выразить то, что я думаю о такой перспективе. Тогда я думал, что мой друг увязает в наркотической зависимости.

Через три дня после этого письма среди ночи кто-то позвонил в дверь. Проснувшись и проклиная весь мир, я направился ко входной двери. Витя — кто же ещё мог завалиться среди ночи! Вид у него был потрепанный и испуганный.

— Что случилось? — спросил я у него.

— Можно с тобой поговорить?

— Уже поздно, но ладно. Проходи на кухню.

Я решил налить нам чаю, но, взглянув на вид своего друга, понял, что ему нужно нечто покрепче, и достал бутылку водки.

— Так что произошло?

— Сегодня я вновь путешествовал…

— О, нет, ты всё ещё продолжаешь обкуриваться?? Опиум — это не шутки типа травки!

— Нет, после сегодняшнего я больше не буду проводить этот ритуал. Сегодня я видел нечто ужасное.

— Что ты видел?

Витя опустошил стопку водки и сам налил ещё.

— Всё началось как обычно. Спираль, туннель, жёлтый свет. Я опять летел в нём, и он выбросил меня в какой-то жуткий мир. Было необычно то, что там я имел тело. Небо там было серым. Я находился в лесу, где все деревья были лысыми, а ветви изогнутыми, как в страшном лесу из детской сказки. Я шёл, и вдруг моя нога провалилась на несколько сантиметров в какую-то жижу. Когда я вытащил её, то увидел, что наступил в гниющий труп. Меня чуть не вырвало, как вдруг я услышал сопение. Кто-то у меня за спиной громко втягивал воздух, будто принюхивался. Я обернулся и увидел, как в метрах ста от меня стояло какое-то существо. У него была фигура человека, но лицо было вытянуто, будто морда крокодила, а из длинного рта торчали длинные клыки. Гонимый диким ужасом, я бросился бежать, понимая нутром, что эта тварь бежит за мною. Всё путешествие обычно длится не более пятнадцати минут, и тогда я молился, чтобы эти минуты прошли как можно скорее. Я добежал до каких-то руин, в которых и попытался скрыться. Выглядывая из-за угла, я видел, как это чудовище остановилось недалеко от моего укрытия и стало принюхиваться, издавая это жуткое сопение. Вдруг оно посмотрело своими огромными белыми глазами прямо в мои, и всё вокруг растворилось, и я вновь очутился дома.

— Я тебя предупреждал, что это не доведёт до добра. Надеюсь, теперь ты закончишь с этим.

— Да, ты прав, надо с этим кончать. Но меня всё равно беспокоит это существо.

— Почему?

— Оно знает, как я пахну.

«Всё страньше и страньше», — думал я, видя, как мой друг превращается в Алису в Стране Чудес. Я решил, что надо обсудить с Лизой состояние Вити, а пока нужно как-то его успокоить.

— Почему тебя это пугает?

— Вдруг оно меня найдёт?

Я решил подыграть ему, так как понимал, что его можно усмирить только его же оружием.

— Даже если так, оно осталось в своём мире, где-то далеко-далеко, поэтому оно до тебя не доберётся.

— Ты всё равно не понимаешь! Эти миры — они не где-то там далеко, они прямо здесь! Все они существуют здесь и сейчас, прямо рядом с нами, мы их просто не воспринимаем. Миллионы миллионов самых чудесных, необычных, разнообразных и пугающих вселенных существуют в миллиметре от нас, но никто их не видит. Каждый день жители всех этих миров сталкиваются друг с другом, проходят один через другого, но никто из них не замечает этого, потому что не способен воспринять! И эта тварь сейчас где-то здесь, и если она почует мой запах… Господи, если она сможет попасть в наш мир?

— Успокойся! Я сомневаюсь, что чудовище будет убивать козла и обдалбываться опиумом, чтобы добраться до тебя.

Витя опрокинул ещё одну стопку водки.

— Ты, наверно, прав. Ладно, я пойду.

— Спокойной ночи.

Состояние Вити меня пугало. Я надеялся, что опиум не свёл его с ума окончательно и что он вернётся в чувства, как только прекратит эти свои «путешествия».

Закрыв за ним дверь, я отправился спать. Обычно я быстро засыпаю, но той ночью я долго не мог уснуть. Всё время мне казалось, что в комнате кто-то есть — смотрит на меня и стоит совсем рядом, только я его не вижу. Я уже было решил, что безумие Вити заразно. Тогда я списал эти ощущения на Витино влияние.

Через пару дней мы с Витей прогуливались по городу. Я спросил у него, бросил ли он свои занятия.

— Да, упаси меня боже ещё раз чем-то подобным заняться, — ответил он. — Но всё равно, я обеспокоен…

— Чем?

— По-моему, я теперь способен воспринимать другие миры без ритуалов и наркотиков.

— С чего ты это взял?

— Прошлой ночью, когда я попытался уснуть, мне показалось, что рядом кто-то есть.

Я не стал говорить ему, что я чувствовал то же самое, когда он пришёл ко мне.

— Не парься, ты просто измотал себя.

— Я на это надеюсь.

Вечером того же дня меня вновь посетило странное ощущение чьего-то присутствия. Я старался не обращать на это внимания, хоть и чувствовал беспокойство. Это ощущение навещало меня не раз и не два. Практически каждый день, когда оставался один, я чувствовал, что рядом кто-то есть. Мой сон испортился, я стал бояться темноты.

Десять дней назад Витя позвонил мне. Голос звучал испуганно, в нём слышалась одышка, будто он долго бежал:

— Слушай и не перебивай! Я не путешествовал после того раза, как увидел монстра. Тогда был последний раз, когда я принимал опиум. Сейчас я абсолютно трезв, но я чувствую, как меня преследуют. Вчера ночью я проснулся, сам не знаю отчего, и увидел, как рядом с моей кроватью стоят три человека. Все они были одеты в костюмы и шляпы-котелки. И у всех у них не было лиц. Они все стояли и смотрели на меня, а потом резко исчезли. Я не сразу осознал, зачем они пришли. Сегодня они вновь появились. Один из них потянул ко мне руку и попытался схватить, но я сумел вырваться. Я убежал из квартиры и бежал столько, сколько смог. Сейчас я в каком-то парке, я не уверен, где я нахожусь…

— Я сейчас прие…

— Нет, слушай! Не смей приезжать! Ты не сможешь ничего сделать. Я не знаю, как эти твари называются. Кажется, я прочитал что-то о них, когда только начинал путешествовать, но не обратил на это внимания. Эти существа — стражи миров. Они следят, чтобы жители одних миров не проникали в другие. А если замечают нарушителя…

Голос Вити прервался, и я услышал всхлип. Кажется, он плакал.

— Они забирают его с собой и подчищают за ним в мирах. Я знаю, что ты мне не веришь, но ты скоро сам в этом убедишься. Прости, но когда я рассказал тебе и Лизе о своих путешествиях, я втянул и вас в это… Стражи придут за вами. Прости, я не хотел…

Короткие гудки. Я сразу же позвонил Лизе, и вместе мы отправились искать Витю. К счастью, Лиза знала, что это был за парк. Мы обыскали его весь, и единственное, что нашли — Витин мобильник. Никто из нас не верил, что его забрали какие-то блюстители межвселенского правопорядка.

Выждав положенный срок, мы подали заявление о пропаже. В тот же день исчезла Лиза. На телефон она не отвечала. Я обзвонил всех общих знакомых, написал всем её друзьям «В Контакте», но она словно испарилась.

Прошла уже неделя с её пропажи. Каждый день я чувствую чьё-то присутствие. Кто-то наблюдает за мной. Исчезновение Вити и Лизы заставило меня поверить. Теперь я понимаю, что за чудесные Витины путешествия придётся дорого заплатить всем нам.

Вчерашней ночью я впервые увидел их. Три безликих человека стояли рядом с моей кроватью и наблюдали за мной. Они исчезли практически сразу. Все они были одеты одинаково — чёрные костюмы, красные галстуки и котелки.

Я понимаю теперь, что от этого никуда не деться, и что это необходимо. Миры, подобно нитям, сплетаются в единое полотно бескрайней мультивселенной, и когда существо одного мира попадает в другое, это полотно искривляется, и появляются они — стражи, восстанавливающие вселенский порядок. Теперь мне не остаётся ничего, кроме как ждать их.

Кладовка

Spoiler

Лена и Миша жили вместе уже второй год, были помолвлены, уже планировали свадьбу, которую то и дело откладывали. Миша работал бухгалтером в одной малоизвестной компании. Лена была студенткой, училась на заочном, не работала.

С ними никогда не происходило ничего паранормального или необъяснимого. В их новой квартире не было злых домовых или неупокоенных душ, которым не по душе нынешние хозяева. Пара была без ума от своего нового дома. Сам дом представлял собой трехкомнатную квартиру с большой гостиной и двумя маленькими спаленками. Рядом с кухней же красовалась бледно-голубая дверь, что вела в кладовку. Остальные двери в квартире были перекрашены в белый цвет.

В субботу утром девушка, как обычно, готовила завтрак, тихо напевая какую-то незамысловатую мелодию, что сочинялась сама по себе. Ее жених тем временем убивал время за просмотром телевизора. Он переключал каналы, скептически глядя на экран. Стало скучно, он бросил это дело и в итоге сидел, ничего не делая. Вдруг он вспомнил, что вчера вечером в спальне перегорела одна из двух лампочек, и решил заменить ее, раз все равно заняться нечем.

Кладовка была полностью забита всяким нужным и ненужным барахлом. Запасные дверные ручки, запас спичек и свечек, старые вещи — весь этот хлам бережно хранился в маленькой комнатке за голубой дверью и был тщательно рассортирован по разным коробочкам, сундучкам, шкафчикам и полочкам. Лампочки же находились в железном ящичке с острыми углами, а сам ящик стоял, можно сказать, прямо напротив двери.

Будучи неуклюжим, Михал тотчас же споткнулся прямо на пороге кладовки и с грохотом полетел вниз.

— Миш, что ты там буянишь? Все в порядке? — засмеялась Лена, выглядывая из кухни. Дверь в кладовую уже была заперта.

— Да, я в полном порядке, — ответил ей Миша. — Просто споткнулся и упал.

Парень зашел на кухню и неловко улыбнулся:

— Я лампочку в комнате заменить хотел...

— Так иди меняй, — фыркнула девушка и отвернулась, продолжая готовить.

В понедельник утром Михаил встал рано. Лена еще спала, жених не стал ее будить. Спустя некоторое время, когда парня уже не было, Лена проснулась и отправилась в магазин за покупками. На улице было ясно и свежо — несмотря на непроходимые белые сугробы, было приятно идти по дороге. На обратном пути Лена поняла, что забыла ключи от квартиры. Дверь квартиры запиралась автоматически, без ключей или инструментов открыть ее было невозможно. К тому же, как назло, она забыла телефон. С соседями отношения были нейтральные, но Лена не хотела беспокоить их. Поэтому, поднявшись на свой, последний, этаж, она покорно ждала жениха у двери.

Темнело. Михаил так и не появлялся. Девушка отчаялась, и, не понимая смысла своих действий, нажала на звонок пустой квартиры. После птичьей трели послышался щелчок, и дверь открылась.

Девушка зашла в помещение, закрыла за собой дверь и устало бросила пакеты на пол. Парень аккуратно подобрал их и отнес на кухню. Не будем расписывать их бурное обсуждение по поводу того, что парень все это время был дома, а Лена замерзала в подъезде.

Был поздний вечер. Пара смотрела фильм по телевизору. Внезапно что-то привлекло внимание девушки:

— Кстати, Миш...

— Что?

— Ты чувствуешь запах? — она встала с дивана и осмотрела комнату.

— Нет, а чем пахнет?

Лена, ничего не ответив парню, вышла из комнаты и направилась к кухне. Чем ближе она к ней подходила, тем резче был запах, неприятный и тошнотворный. Голубая дверь была приоткрыта...

Лена даже не смогла закричать. Ударившись головой об угол железного ящика, Михаил второй день лежал мертвым в кладовке.

— Дорогая, что-то случилось?.. — послышался голос за спиной.

Бежать было некуда.

НОВАЯ РАБОТА.

Литературно хорошая история, но слишком предсказуемая.

Spoiler

Дверь офиса фирмы «Эв» открыла симпатичная секретарша с задорным хвостиком на макушке.
- Вы системный администратор, на собеседование? Проходите-проходите, директор скоро вас примет.
Сашка прошёл в двери, повесил мокрую от дождя куртку на крючок, уселся на диванчик для посетителей и огляделся. Ему доводилось бывать во многих офисах, но этот приятно удивлял своей непохожестью на большинство из них. Тут было очень светло и очень чисто. И свет такой приятный, мягкий, не резкий белый, какой дают стандартные лампы дневного света. На стенах висели фотографии сотрудников на фоне разных мировых достопримечательностей с подписями внизу «Николай Павлович в Мексике, 2007 год», «Машенька Вертинская в Риме, 2010 год» и так далее. На подоконниках произрастали настоящие джунгли из цветов. И гордо цвёл маленький кактус на столе у секретарши, которая, поймав Сашкин взгляд, тепло улыбнулась.
Примостившаяся в углу офиса магнитола негромко играла что-то джазовое. За спиной секретарши сосредоточенно булькала кофеварка, заканчивая готовить свежую порцию кофе. Сашка принюхался – и ведь весьма неплохого кофе. Явно недешёвого. Такой редко встретишь в кофеварках для сотрудников, чаще в кабинете директора и только для важных посетителей. Ничего не скажешь, щедро.
Все сотрудники были погружены в свои дела, никто не раскладывал тайком пасьянс и не торчал на посторонних сайтах.
Тут было уютно. Почти как дома. Офис располагал к себе. Тянул и соблазнял остаться, любой ценой получить тут работу. Вот как влекло бы к себе мягкое кресло, если ты устал, или запотевший стакан холодной минералки с утра после гулянки в баре. Сашка внезапно почувствовал, что ему не терпится войти в серверную, усесться там, осмотреть и перебрать стойки. А если всё будет работать как часы – пройтись по сотрудникам и узнать, не надо ли кому чего настроить, нет ли каких проблем. Хотелось улучшать и обновлять оборудование и программное обеспечение. Хотелось... Сашка мотнул головой. Не сказать, что он лентяй , но трудоголиком он уж точно никогда не был. И всякая новомодная корпоративная культура, все эти тренинги, лозунги: «Мы семья, а офис наш нам дом родной», всё это было ему чуждо и непонятно. К смене работы он относился так же как к необходимости купить новые кеды – ну развалились старые, что ж теперь, плакать? Купил новые и не паришься.
«Старею видать», подумал Сашка и улыбнулся абсурдности этого предположения. Уж конечно, стареет он. Нет, это чушь. Возможно, просто захотелось немного стабильности и определённости. Тихой гавани. Бывает такое? Ещё как бывает, даже у молодых и неугомонных.
Дверь директорского кабинета отворилась, и на пороге возник круглый отчаянно лысеющий дядечка в расстёгнутом пиджаке. На лице его сияла радушная улыбка хозяина кондитерской.
- Александр Александрович Минский, я полагаю? Прошу ко мне в кабинет, Саша. Я ведь могу называть вас Сашей?
Сашка подумал, что человеку с такой располагающей улыбкой он не смог бы отказать, даже если бы ему не нравилось такое обращение.
- Конечно… простите, а как вас по имени-отчеству?
Директор протянул руку и крепко пожал Сашкину.
- Меня зовут Горыня Николаевич. Знаю, знаю, имя редкое, да и смешное, если на меня посмотреть.
Он раскинул руки, демонстрируя объёмистое пузо.
- Оно значит «громадный» и «несокрушимый». Родители были специалистами по истории Древней Руси и большими любителями славянских имён.
И директор весело расхохотался.
Сашка улыбнулся. А хороший дядька этот директор. Душевный.
- Ну, что на пороге мяться, пойдёмте в кабинет, потолкуем с вами.
Они вошли в просторный директорский кабинет ,и Горыня Николаевич прикрыл за Сашкой дверь, а потом уселся за стол, уставленный фотографиями директорской жены, троих детей (все четверо рыжие, кудрявые и голубоглазые, прямо как в мультике про шотландскую принцессу Мериду, который Сашка недавно смотрел в кино) и собаки породы вельш-корги с красным ошейником и мячиком в зубах.
Горыня Николаевич указал на фотографии:
- Вот, моя жена Светлана, сыновья Гришка, Женька и ваш тёзка, Саня. А вот псина его, Морковка. Хороши, а?
Сашка кивнул.
- Ещё бы. Ну, к делу.
Директор уселся поудобнее, сложил руки на животе и уставился на Сашку.
- Из вашего резюме я понял, что у вас высшее образование, по диплому вы инженер, однако желаете получить должность системного администратора. Так, что там дальше, - он схватил со стола распечатку Сашкиного резюме. – Ага, вот. Стаж у вас неплохой, два года вы работали на полставки, потом ещё шесть на полную. Всего в трёх компаниях, плюс разовые заказы. Неплохо, неплохо… Саша, а вот скажите мне, вы женаты?
- Нет, Горыня Николаевич.
Произнося имя директора, Сашке невыносимо хотелось хихикнуть, но он хоть и с трудом, но сдержался.
- А девушка у вас…?
Сашка пожал плечами.
- Нет. Не сложилось как-то.
Директор неожиданно просиял.
- Ну, Сашенька, это дело молодое, не расстраивайтесь! Тем более, у нас много молодых сотрудниц, очень приятных, образованных. И мы тут, знаете ли, как одна семья, да. Это не просто слова, как в этих западных корпорациях, нет. У нас это серьёзно. И я очень поощряю укрепление, так сказать, отношений с компанией посредством укрепления, хи-хи, отношений между сотрудниками.
Он отложил резюме и внимательно посмотрел на Сашку.
- В общем, если вы хотите у нас работать, – я готов подписать с вами договор прямо сейчас. Зарплата будет весьма приятной, сразу скажу, намного больше, чем у вас была на последнем месте, ну и соцпакет, опять же, обещаю полный. И премиями у нас в компании принято регулярно баловать. Проезд компенсируется, больничный оплатим, медстраховку дадим, курсы повышения квалификации полностью за наш счёт. Что там ещё? А, спортзал есть, с бассейном и поликлиника частная, у которой с нашей фирмой договор. Но есть один момент. Наша фирма, Сашенька, заинтересована в длительном сотрудничестве со своими работниками. В действительно длительном сотрудничестве, - подчеркнул он. - Собственно, это ключевое, самое главное моё требование к сотрудникам.
Взгляд директора внезапно показался Сашке очень колючим и цепким. Неприятно цепким. По спине пробежали мурашки, но это ощущение почти сразу же исчезло.
Собственно, а почему бы и нет, подумал Сашка. Сколько можно блохой прыгать по частным заказам, чтобы дотянуть как-то до зарплаты? И медстраховка не помешает, давно пора полечить желудок и желчный пузырь, основательно попорченные стрессами и вредной едой. Да и вообще, говорят, что первое впечатление от нового места работы – самое верное. Раз уж ему тут так понравилось, что аж до собеседования захотелось с головой в работу – надо соглашаться. Тихая гавань и определённость, так? Ну что ж…
- Я согласен, Горыня Николаевич. Думаю, длительное и плодотворное сотрудничество с вашей фирмой это то, что мне нужно. Надеюсь, что мы с вами друг другом останемся довольны.
Директор расцвёл улыбкой, вскочил с кресла и энергично затряс Сашкину руку.
- Вот это я понимаю! Рад, очень рад, Сашенька! Документы у вас с собой, я надеюсь? Тогда давайте-ка живенько в отдел кадров, там вас Машенька Вертинская и оформит.
Когда Сашка выходил из кабинета, он снова почувствовал спиной тот самый неприятно цепкий и холодный взгляд. Он резко обернулся. Директор вопросительно смотрел на него, слегка склонив голову набок. Но на секунду Сашке снова показалось, что глаза у Горыни Николаевича совсем не отечески добрые. И улыбка какая-то хищная. Он моргнул и наваждение пропало. Сашка вежливо попрощался и постарался выкинуть глупые мысли из головы. Померещилось. Мало ли что может померещиться после того, как ты всю ночь перед собеседованием Кинга читал? Вот то-то же.
Кадровичка Машенька Вертинская оказалась ещё симпатичнее, чем на той фотографии, что висела в офисе. Коротко стриженая брюнетка с лицом-сердечком и ясными голубыми глазами, одетая бежевый брючный костюм. С бумажками Машенька управлялась очень шустро, была приветлива и явно неглупа, судя по правильной речи. Сашка украдкой разглядывал её, пока она вносила его данные в базу сотрудников. Надо будет пригласить её в кино или в кафе. Как там Горыня Николаевич говорил? Поощряются крепкие отношения между сотрудниками?
И пригласил. На следующий же день, как вышел на работу. А Машенька согласилась.
Впервые в жизни Сашка летал на работу как на крыльях. Он научился просыпаться раньше будильника, совершенно не чувствуя разбитости и усталости. Его больше не раздражала толпа в метро, гастарбайтеры, десятый месяц подряд ремонтирующие дорогу у его дома, ночной лай соседской собаки и постоянно возобновляемая после каждого закрашивания надпись на стене подъезда «Зенит – чИмпион». Работа спорилась, коллеги были чрезвычайно милы, умели чётко формулировать задачи и никогда не дёргали по пустякам. Зарплата позволяла многое, обеды в небольшой столовой на первом этаже были по-домашнему вкусны, а кофе – именно таким крепким и вкусным, как он представлял. А ещё была Машенька, которая оказалась не только девушкой умной и красивой, но и, прямо скажем, достаточно раскрепощённой.
Так прошло полгода. Потом ещё полгода. Потом год. И ещё два. Сашка не чувствовал времени.
Единственная странность была в том, что у отдела кадров не сохранилось никаких контактов предыдущих сисадминов. Как-то раз Сашке понадобилась какая-то консультация по наладке одного из серверов, установленного его предшественником. Сервер звали «Кирилл», что забавно, ведь именно так звали и предшественника Сашки.
Сашка пришёл к Машеньке и попросил у неё телефон или адрес электронной почты этого самого Кирилла. На что Машенька ответила, что, увы, но никакой информации о нём нет. Да, даже е-мейла нет. И телефона. Ничего нет. То есть, есть, но никто не отвечает, мы много раз звонили и писали. Кирилл как уволился – так и пропал. Даже кое-какие вещи оставил. Где? Да вон там, в кладовке, на шкафу с инструментами в коробке лежат. Мы хотели ему их вернуть, но со своей квартиры он, говорят, съехал и нового адреса хозяйке не оставил. Да, очень странно. Но он, этот Кирилл, знаешь, и сам странный был. Замкнутый очень. Не сработался с нами, ушёл через год. Что, можно ли его вещи посмотреть? Да смотри, конечно, Саш, что за вопрос. Они ничьи теперь, получается. А мы сегодня на фотовыставку, ты же помнишь? Отлично! Я тебя тоже люблю.
Коробка действительно отыскалась на шкафу. Вся покрытая пылью, явно давно стоит. Сашка снял крышку и вывалил содержимое на пол. Ничего такого, за чем стоило бы возвращаться. Ну вот разве что плеер, но он дешёвый, да ещё и с трещиной на весь экранчик, проще новый купить. Что тут ещё?.. Три блокнота с логотипом фирмы на обложке, исписанных какими-то рабочими заметками. Это надо оставить, пригодится. Фигурка Аянами Рей с пятном чего-то чёрного на лбу. Анимешник, значит. Больше в коробке ничего не оказалось.
Сашке стало интересно, работает ли найденный плеер. Порывшись в ящике с расходниками, он извлёк кабель для подключения девайса к компьютеру. Плеер, как ни странно, оказался исправным. Сашка полез изучать его содержимое. Выходило, что Кирилл, если это, конечно, был его плеер, явно не был душой компании. Песни в памяти девайса оказались как на подбор мрачные и посвящённые смерти и одиночеству. Удивительно, подумал Сашка, кто может быть одиноким в таком прекрасном коллективе. Да когда он пару месяцев назад явился на работу с жесточайшей головной болью, это заметили тут же, хоть Сашка и не жаловался, и быстро организовали ему таблетку обезболивающего и горячий чай. А секретарша Катя каждый час заходила к нему и интересовалась, не надо ли чего и не хотел бы Сашка пойти домой отдохнуть. А тут такое.
Сашка взял блокноты Кирилла и перелистал. Помимо рабочих заметок там оказалось несколько рисунков человечков, сидящих на цепи или за решёткой. А на последней странице одного из них, сразу после списка необходимых расходников, зачёркнутого так яростно, что ручка местами даже прорвала бумагу, было написано: «Мне капец».
Сашка поёжился. Мрак какой-то. Он решил расспросить коллег о загадочном Кирилле, но никто ничего конкретного о нём не помнил. Да, был такой, прямо перед тобой, а потом уволился вроде. Или не уволился, а так ушёл. Да какая разница, давно дело было.
Когда Сашка вернулся в кабинет, сел перед компьютером. И тут боковым зрением уловил справа у окна какое-то движение. Резко обернувшись, он увидел тень, похожую на фигуру человека. Он вскочил, однако тень уже исчезла.
Сашка повалился в кресло и потёр виски. Чёрти что творится. Сначала этот загадочный Кирилл, который никак из головы не идёт, теперь вот это. Бред какой-то.
Вечером на выставке, куда они с Машенькой пошли, как и собирались, Сашка был неразговорчив и рассеян. Всю ночь он не мог сомкнуть глаз, а отрубившись, наконец-то, под утро увидел во сне серверную, заполненную вместо оборудования людьми. Они были скованы какими-то железными обручами, а рты их были зашиты чем-то вроде проволоки. Выбежав оттуда, Сашка увидел, что на столах коллег вместо компьютеров тоже лежат связанные люди, а один, утыканный иголками как Пинхед, усажен на стол секретарши. Одного глаза у этого человека не было, а вместо него в глазнице торчал издевательски яркий цветок. Точь-в-точь такой, каким цвёл кактус Кати, её гордость. Она ему даже имя придумала. Кактус звали Васей. И все эти люди смотрели на Сашку и силились что-то сказать, но никто из них не мог раскрыть зашитого рта.
Сашка заорал и проснулся. Он был весь в поту, одеяло свалилось на пол, простыня сбилась. На полу валялся будильник, сброшенный с тумбочки. Машеньки рядом не было – она уходила на час раньше него.
Впервые за время работы в фирме Сашка проспал.
С того дня всё пошло наперекосяк. Он допускал глупейшие ошибки, сломал новенький роутер, напортачил в настройках почтового сервера. Но самое паршивое – он не мог заставить себя подойти к рабочим компьютерам. Даже когда его слёзно умоляли исправить неполадку или прогнать вирус. Каждый раз, как только он прикасался к клавиатуре или системнику, перед глазами вместо техники возникал связанный человек с зашитым ртом и Сашка отскакивал от стола с криком, а потом убегал к себе под удивлённые взгляды сослуживцев.
Он практически перестал есть, спал по два-три часа в сутки. Часто сидел и бесцельно листал блокноты Кирилла, водя пальцами по рисункам человечков. Его компьютер был единственной машиной, которая ни во что не превращалась. И он старался как можно реже от неё отходить.
Директор недоумевал, хмурился и интересовался, не заболел ли Сашка. Сашка молчал и старался встреч с директором избегать.
Через месяц Горыня Николаевич вызвал его в кабинет сам. Махнул вошедшему Сашке на стул напротив своего стола, и уставился на него внимательным взглядом.
- Что ж это такое, Сашенька, с вами творится? Наши девочки из бухгалтерии всё мялись, не хотели меня тревожить, да и вас жалели, но куда ж им было деваться, если уже две недели, как вы не может е настроить им машины? Вы же, дружочек мой, понимаете, что надо что-то делать, что-то решать, так ведь? Устали, наверное, авитаминоз у вас. Весна в этом году затянулась, правда? На календаре уже середина марта, а за окном – ну чисто январь! Давайте-ка мы вот как поступим. Я вам сейчас премию внеочередную выпишу, а вы отдохнёте недельки три, скажем, в Хорватии? Там чудесный климат, я вам рекомендую! А, Сашенька? Как вам моё предложение?
Сашка медленно поднял голову и посмотрел на директора. Ему показалось, что он смотрит на паука. Толстого, с тонкими мохнатыми лапками. На паука, прячущегося в тёмном углу. Сашка почти физически ощутил на лице и руках липкую паутину, которая не давала двигаться и дышать. Он замотал головой, отгоняя отвратительное видение, а потом, сам удивляясь внезапно созревшему решению, ответил:
- Нет, не надо премии. Я лучше… Я увольняюсь, Горыня Николаевич. Мне хорошо было тут работать, у вас всё… прекрасно, - последнее слово далось ему огромным трудом. – Но я увольняюсь. Так будет лучше.
Директор какое-то время молча смотрел на него, потом встал и прошёлся по кабинету. Когда он снова заговорил, тон его Сашке совсем не понравился. В нём не было ничего от того добродушного дядьки, который встретил его в первый день работы четыре года назад.
- Видите ли, Сашенька, я ведь не случайно говорил, что главное моё требование к сотрудникам – желание работать с нами долго. И под «долго» я подразумевал никак не четыре года. И даже не десять. Я так просто не отпускаю тех, кого нанял. Вы – моё главное богатство и секрет процветания моей компании.
Он положил оказавшиеся неожиданно тяжёлыми и жёсткими руки Сашке на плечи и развернул его лицом к себе.
- Нет, дружочек, я не могу вас отпустить. Придётся вам и дальше на меня работать. Но уже несколько в ином качестве. Хотя я уверен, вам понравится. С этой должности, во всяком случае, ещё ничего не просился уйти.
Он засмеялся неприятным скрипучим смехом, вернулся к столу и нажал кнопку на офисном телефоне.
- Маша? Машенька, зайдите ко мне. У меня к вам дело.
Сашка пытался пошевелиться, но руки и ноги налились свинцом. Жутко захотелось спать.
В кабинет вошла Машенька. Его Машенька. Сашка попытался заговорить с ней, протянуть руку, но тело окончательно перестало слушаться, и он мог только беспомощно наблюдать за происходящим.
- Вы вызывали, Горыня Николаевич?
- Да, Маша, увы-увы. Вот, смотри.
Он указал рукой на Сашку как на нашкодившего первоклассника.
- Увольняться наш Сашенька решил.
Маша посмотрела на Сашку совершенно спокойно и равнодушно. Как на мебель.
- Так что придётся нам, Маша, перевести его на другую должность.
- Я поняла, Горыня Николаевич. Сейчас всё сделаем.
Она наклонилась к Сашке и поймала его взгляд.
- Это быстро. Жаль, что ты так решил, Саш. Очень жаль. Я к тебе привязалась.
Сашке хотелось сказать ей, что если уж привязалась, то пусть поможет ему встать и уйдёт отсюда вместе с ним, но говорить он всё ещё не мог.
Машенька обхватила его голову ладонями, и Сашка почувствовал, будто его мозг протыкают иголками. Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, были её равнодушные голубые глаза.
Пришёл в себя Сашка в кабинете отдела кадров. Свет непривычно резал глаза, а руки и ноги всё ещё отказывались слушаться. Он видел перед собой Машин стол. Только с несколько непривычного ракурса. Будто бы он... Будто бы он каким-то образом сидит на столе. Сашка попытался позвать кого-нибудь, но ему не удалось издать ни звука. Он подумал, что должен был бы запаниковать, но пришёл к выводу, что ему этого не хочется. Голова была ясной, мысли текли спокойно и упорядоченно. Только вот тело ломило немного.
Вскоре подошла Машенька, уселась на стул и потянулась к его лицу влажной салфеткой. Сашка хотел закрыть глаза, но понял, что не может этого сделать. А ещё понял, что его новым глазам салфетка только пойдёт на пользу – пыль на жидкокристаллических мониторах это ведь такая гадость. Маша поправила коврик для мыши и улыбнулась новому Сашке.
- Ну вот, Саш, теперь ты тут действительно надолго. Директор разрешил мне оставить тебя себе, тем более, что Владимир Маркович, наш старший аналитик и мой старый компьютер, уже ни на что не годится – устарел, увы. А я полезный работник, Саш. Видишь, как я здорово умею обеспечивать компанию новой техникой? Да и не только техникой.
Саша видел зыбкие фигуры людей, как плёнка наложенные на стоящую в кабинете мебель. Они были не такие чёткие, как в том давнем сне, но он узнал грузную тётку в халате и шапочке уборщицы, которая стала шкафом для курток, худого белобрысого парнишку, видимо курьера, превращённого в узкий стеллаж с документами, и многих, многих других.
Маша хихикнула, прижав ладонь ко рту. Её глаза неприятно блестели.
- И я, Сашенька, тут работаю уже двадцать лет. А так не скажешь, да?
Она взъерошила волосы и кокетливо покрутилась перед монитором.
- За каждого нового постоянного сотрудника я получаю ещё парочку лет молодости. Это ведь гораздо лучше любых премий, как думаешь? Директор у нас прекрасный начальник. С ним очень приятно вести дела.
Маша приблизила лицо к Сашкиному монитору и коснулась его губами.
- Мы с тобой теперь каждый день будем видеться, как и раньше. Я очень тебя люблю.
Она погладила корпус монитора, но Сашка ничего не почувствовал.
Через год его пришлось утилизировать – материнская плата сгорела во время грозы, и оказался необратимо повреждён процессор.

[DreаmTeam]

Spoiler

Изменено: DreаmTeam, 17 Январь 2013 - 00:47

[Кошара]

Привет всем, с вами Кошара. Я только что завершил сессию, и теперь страшилки снова входят в старый режим!

Рассвет мертвецов.

Написано по ходу под впечатлением от фильмов Джона Ромеро.

Spoiler

Раньше я и представить себе не могла, что конца света можно не заметить.
Точнее, даже не так. Я никогда не думала, что я не замечу признаков того, что надвигается что-то страшное. Считала, что уж кто-кто, а я точно не пропущу ни одного предупреждения – не зря же я перечитала в свое время уйму постапокалиптических историй и пересмотрела миллион, наверное, фильмов о глобальных катастрофах.
Правда, не думала я и о том, что к тому моменту, когда он действительно придет, мне будет совсем не до него. Это прежде я не вылезала с сайтов, на которых обсасывались подробности теорий, доказывающих, как скоро наш мир может обрушиться по кирпичикам – убери один, остальные посыплются сами.
Сейчас приоритеты сменились. Когда сидишь дома с ребенком и должна при этом еще как-то выкручиваться – рассчитывать не на кого, декретных не хватает, а расходов стало куда больше, не до фантазий о конце света. Конец света кажется обычным, каждодневным явлением.
То есть, мне так казалось до тех пор, пока меня грубо не ткнули носом в суровую реальность, и я не поняла, что мой личный ад не дотягивал даже до Лимба, не говоря уж о девятом круге… Теперь, когда мы все оказались в аду, мне есть с чем сравнивать.

Накануне того дня, когда все началось (во всяком случае, для меня), мне как раз прислали на почту какой-то очередной фрилансерский текст из раздела «подготовьте-к-печати-как-можно-быстрее-он-был-нужен-еще-вчера». Жуткая графомания, если честно – я всегда удивлялась, как кто-то может такое печатать, даже за деньги, но… за это платили, так что к качеству текста старалась не придираться, даже издевательские комментарии, сочинившиеся сами собой, из примечаний вычищала. К чему обижать того, кто платит тебе деньги?
Приводила нестройный ряд предложений в божеский (относительно, конечно – если сравнивать конечный продукт с богами, на ум приходит скорее Гефест и никак не Аполлон) вид, и отсылала заказчику. Старалась – в срок.
А вечером я обнаружила, что Сонька разболелась – лицо красное, лоб горячий. Я всю ночь протанцевала у ее кровати, успокаивая, отмеряя ложечкой желтый детский парацетамол, а с утра, когда вызвала врача, была слишком усталой, чтобы среагировать на то, что и у докторши вид тоже не цветущий. Просто постояла рядом, выслушала и записала рекомендации и проводила девушку с посеревшим измученным лицом к двери, пропустив мимо ушей ее жалобы на то, что вызовы следуют один за другим и все их отделение просто зашивается – из дома выдернули даже тех, у кого был законный выходной…
Днем у меня хватало забот и без того, чтобы думать о словах доктора. У меня перед глазами был свой больной ребенок, о котором нужно было заботиться, и времени думать о других жертвах осенних простуд не было. Круговерть дел. Ни минутки свободной.

Когда же к вечеру жар у Соньки, наконец, спал, а я почти подобралась к концу 200-страничного вордовского документа, я решила почитать избранное дневников…
Вот так я, наконец, услышала о том, что наш мир совсем по-кинговски сдвинулся с места, и едва ли его удастся – уже по-фраевски – задвинуть на место.
Дневники пестрели короткими постами, написанными капсом. Люди выплескивали туда свое отчаяние: кто-то признавался, что не может дозвониться до родных, с утра ушедших на работу, кто-то делал перепосты роликов с ютуба, где окровавленные люди медленно, но неотвратимо надвигались на камеру стеной, а кто-то уже прощался со всеми, набирая пестрящие ошибками посты о том, что в его дверь уже стучат десятки ладоней, тяжело наваливаются десятки тел, а дверь деревянная, ей долго не выстоять…
По телевизору говорили о том же самом, хотя – как я сейчас выяснила, лихорадочно пробегая по популярным блогам, сначала ни один канал не хотел рассказывать правды.
Jane_ Patrick 19.11.13. 10:21. Сегодня на лестничной площадке соседка разодрала своего ребенка :'-( Я абсолютно уверен – мне не показалось. Вывела его, кое-как одетого, потом прислонилась к стене, как будто у нее просто закружилась голова, а потом отлепилась от стены и, шатаясь, пошла на него. Так что вы поосторожнее. Не выходите на улицу! Или хотя бы вооружитесь, чем придется. Битой. Охотничьим ружьем. Всем, что найдется дома.
Zvezdochka 19.11.13. 11:15 Да, и мы тоже видели :-o =O… Около качелей в нашем дворе бродят двое, я сначала думала – бухие, а потом нашла бинокль мужа и посмотрела… У одного выпущены кишки, тянутся за ним, как лента… А по телевизору ничего об этом не говорят. Специально дождалась блока новостей по Первому…
White Stripe 19.11.13. 11:28. Теперь понимаете, какие твари находятся у власти? Они в жизни вам ничего не расскажут – им на вас плевать!!! >:-)Хоть все сдохните – им все равно будет… С…е медвепуты!!! Сами, небось, уже давно сидят в бункерах, жрут президентские пайки… И все правительство, б…, уже в безопасности. Х…сы… А нам никто не поможет, и не собирается помогать. Помните, как было с торфяными пожарами? Это были цветочки!!! Ягодки вам щедро отсыплют в ладони сейчас. Кушайте, не обляпайтесь!
(Юзер White Stripe отправлен в бан на неделю за употребление криптованного мата).

Однако сейчас об этом осторожно заговорили и по телевизору. Объявили, что у правительства «все под контролем», и людям просто стоит оставаться дома до тех пор, пока ситуация не будет нормализована. Сказали, что принято решение остановить движение общественного транспорта, ставшего угрозой общественной безопасности. Заявили, что власти работают над решением проблемы, а значит, она будет решена в ближайшие дни.
РПЦ обвинила во всем Америку – ее официальный представитель отметил, что то, что происходит, было, оказывается, закономерно. Нас наказывают. На нас обрушился божий гнев – за то, что мы, глядя на Запад, забыли о том, каким должен быть православный человек.
Онищенко посоветовал запретить ввозить в Россию американские и европейские продукты, которые, оказывается, могут нести потенциальную заразу.
А я застыла у компьютера, не веря в том, что происходит – действительно реальность. Мне часто снились сны про зомби-апокалипсис прежде…
Может, это очередной сон? Судя по уровню бреда и отсутствию логики – вполне на то похоже.

В том, что это как раз реальность, меня убедила проснувшаяся и закричавшая Сонька…
Я взяла ее на руки и подошла с ней к окну.
Как раз вовремя, чтобы увидеть, как нашу председательницу ТСЖ повалили на землю двое – судя по виду, молодые ребята, бывшие – и впились в нее зубами, разбрызгивая вокруг ярко-красные капли. Они отъели солидный кусок плеча, почти полностью оторвали левую руку и основательно покопались в животе, однако это не помешало ей спустя несколько минут подняться и двинуться следом за своими палачами.
Ромеро, Фульчи, Снайдер и кто-там-еще были правы. Когда жертва умирает, она перестает быть едой. Становится… чем-то другим.

Сонька выплюнула грудь и тихо, как котенок, пискнула.
Я прижала ее к себе. Она – единственное, что у меня было. Единственное, что я ценила.
Я готова была отдать ради ее будущего всю себя.
А теперь, кажется, никакого будущего уже не будет.
Ни для кого.

24.11.2013

За дверью, которая ведет к лифтам и лестнице, ходят мертвецы. Один, кажется, попал сюда на лифте, когда те еще ходили, и теперь не знает, как ему выбраться с нашего этажа. А еще, кажется, он чует нас. Когда кто-то из нас подходит, чтобы заглянуть в глазок, он кидается к двери, рычит и бьется об дверь всем телом. Даже не знаю, как это ему удается – мы стараемся идти тихо. Может быть, он ориентируется по запаху. Может, поэтому и не уходит. Знает, что здесь живые. Еда на ножках. Консервы в банке, которую надо вскрыть, чтобы получить приз. Двери – банка. Мы – приз.
Кажется, я начинаю заговариваться. Мы все уже начали.

Пять дней назад я проверила все свои запасы еды. Понимала, что на улицу прорываться едва ли рискну. Не оставлю Соньку одну – ни за что: вдруг меня убьют, и она останется одна. Будет кричать, умирая с голода… Нет. Никогда.
Но и брать ее с собой я тоже не могла. Я не знала, что там. Если Анну Михайловну съели прямо у парковки возле дома, и я сама это видела, то кто знает, как далеко я смогу пройти, тем более с Сонькой. Она в любой момент может начать кричать. Привлечет внимание. Ей не объяснить, почему этого делать нельзя. Да и идти мне некуда. Как уходить без машины?
Поэтому я просто пересчитала банки. Тушенка, сгущенка, тунец, скумбрия, шпроты. Еще – пачки с макаронами и крупами в шкафу. Батареи бутылок с водой – вода у нас в доме отвратительная, ржавая, ее тяжело пить, даже когда ее прокипятили и отфильтровали.
Родителям все-таки удалось сделать меня хоть немного дальновидной. Помню, у нас дома – в том самом доме, который сейчас находился в полутора тысячах километров от меня, и я не могла об этом не думать, каждый день, каждую минуту – у нас всегда был солидный запас продуктов. Поэтому, когда они приезжали… еще в сентябре, мы съездили на их машине в Метро и закупились. Тогда я и представить не могла, для чего именно понадобятся эти консервы…
Стараюсь не думать о том, почему родительский телефон не отвечает. Пока телефоны еще работали, я пробовала дозвониться – на городской, на мобильные. Бесполезно. Городской не отвечал, мобильный все время выдавал сообщения о перегруженности линий… в точности как новогодней ночью.
С сегодняшнего дня в трубке – тишина.
Я пытаюсь успокаивать себя тем, что у них маленький город, ни аэропорта, ни железнодорожного вокзала нет – до них это не должно было добраться слишком быстро. Но… как-то не очень выходит. Когда я пыталась отыскать по форумам – и нашим, и не-нашим – причину того, с чего же все началось, я выяснила, что никакой конкретики нет. Все называют разные, и с пеной у рта отстаивают свою… Правда, два факта никто, кажется, не оспаривал.
1. Первые случаи заражения были в США. По всей вероятности, в Нью-Йорке.
2. Беспорядки в аэропорту Джона Кеннеди, от которых и ведется отсчет Судного дня, происходили в ночь с 13 на 14 ноября, а я узнала о том, что происходит, лишь 19-го…
Чувствую себя жутким тормозом. В прошлом году так внимательно читала об атаках «голых зомби в Майами»… только для того, чтобы в этом году так позорно продолбать настоящие, а не фейковые новости.

Пожалуйста, Господи, пусть с родителями все будет хорошо…
Пусть найдется кто-то, кто их защитит. Пожалуйста.

29.11.2013

Электричество уже отключили, около недели назад, а воду – дней пять назад (кажется?). Хорошо, что я все время держала ванну и все емкости заполненными. Очень боялась остаться без воды… Вот и осталась. Теперь пополнять запасы нечем. Рассчитывать придется только на то, что удалось сохранить.
Отопление было лишь в первые дни, но и тогда оно не приносило облегчения – чуть теплая батарея грела не слишком хорошо… Просто до этого на улице было достаточно тепло, а вот сегодня резко похолодало – до плюс трех-четырех, не больше.
Достала из шкафа шерстяные одеяла, укрываюсь ими. Грею Соньку своим теплом, но она все равно мерзнет. Да и я мерзну тоже.

Соседи приняли мою идею объединиться, раз уж мы оказались запертыми вместе: никто из нас не может выйти за общую дверь – не слишком радостно. Переживают, что их сын пропал еще 18-го ноября – не вернулся из института, и сейчас они могут только гадать, где он сейчас, забаррикадировался ли где-то, объединившись с одногруппниками и преподавателями, или же уже бродит по улицам с наполовину съеденным лицом.
Иногда, когда мне совсем невмоготу и хочется услышать человеческий голос, я стучу к ним в дверь. Иногда – они стучат ко мне. Это бывает реже: они все-таки вдвоем, им есть о чем поговорить. Стучат, лишь когда становится невыносимо оставаться наедине друг с другом и с воспоминаниями.
Но чаще всего мы просто сидим по домам. Каждый – на своем островке одиночества.

Ноутбук сдох, а Интернет сдох еще раньше, но я пишу в тетради. Нашла какую-то старую, наполовину заполненную текстом лекций…
Пишу там. Это как-то… помогает. Если бы только не мерзли так руки…
Наверное, стоило бы в этих записях обращаться к кому-то родному и дорогому, но я пишу просто так, без обращения.
Те, к кому хочется обратиться, их не прочтут.

8.12.2013.

Сегодня сосед не выдержал. Решил попробовать спуститься вниз по лестнице, тем более мертвец, сторожащий лифтовую площадку, уже пару дней как исчез. Не то сообразил все-таки, как спускаться по лестнице, не то просто дошел до общего балкона и, не удержавшись, свалился вниз с восьмого этажа.
Я не знала, что он собирается делать. Услышала только звук хлопнувшей двери, которую Лена закрыла за Сергеем. Я бы сказала, что это – плохая идея, но он вряд ли бы меня послушал.
Раз уж не стал слушать жену, а я ему – вообще никто.

9.12.2013.

Все плохо.
Вчера мы, конечно, не стали расходиться по домам. Остались у двери – Лена пояснила, что муж сказал, что хочет проверить, свободна ли лестница до первого этажа, а если нет, попробовать расчистить ее. Для этого он взял какую-то железку – то ли металлическую ножку стола открутил, то ли добыл где-то обрезок трубы. Не знаю…
В любом случае у него ничего не вышло.
Лестница оказалась забита трупами до отказа, а он даже не сразу это заметил – ждал зомби на первых же пролетах и после пары пустых расслабился и дальше шел уже спокойнее, подсвечивая тусклым фонариком ступеньки.
А они были там. В темноте. Стояли неподвижно, сберегая энергию.
Нам он рассказал, что не успел зайти далеко… Увидел только ряды наших бывших соседей, деревянно выпрямившихся, как дуболомы Урфина Джюса, которым пока не досталось порошка. Ударил парочку своим оружием и сразу же метнулся вверх по лестнице.
То есть, это он делал упор на «сразу же».
Нужно было доказать нам, что сам не пострадал, повезло…

Лена, плача, бросилась к нему на грудь, попросив пообещать, что он никогда-никогда больше не будет так рисковать, и если они куда и уйдут, то уйдут вместе.
На вид он и правда выглядел не пострадавшим (хотя свет пары фонариков в темном коридоре – не самый надежный помощник), а посмотреть внимательнее я не успела. Лена потащила его внутрь их квартиры, а потом повернула ключ в замке изнутри.
Это был последний раз, когда я видела эту дверь открытой…
На следующий день я стукнула к ним, но никто мне уже не ответил.
Шарканье. Вой. Скребущие звуки.
Не знаю, когда точно он обратился, и что там у них произошло…
Когда он заразил ее. Когда она погибла.
Да и так ли это важно? Важен факт: они мертвы. Они воют за дверью и я слышу это даже сейчас.
Теперь мы с дочкой – совсем одни.

15.12.13.

Жгу последнюю свечку. Когда-то, когда все было еще нормально, мне дарили ее на Новый год. Красивую, в виде поезда, «Полярного экспресса». Хотела бы я, чтобы она была настоящим поездом. Тогда мы смогли бы на него сесть и унестись отсюда подальше.
Туда, где из соседней квартиры не доносятся жуткие хрипы, и никто не стучит в стену, пытаясь добраться до тебя…
Дома страшно холодно. Кажется, наш дом умирает – после отключения света, воды, отопления он сам стал чем-то вроде зомби, и существовать дальше в таком виде у него нет никакого желания. Запах тут, по крайней мере, стоит соответствующий.
Сонька все время кричит. Она сильно похудела – того, что я могу ей сейчас дать, уже недостаточно. Впрочем, я и в страшном сне не могла представить, что мне придется питаться одними консервами, и в то же время кормить ребенка.
Я пытаюсь ее успокоить – мне страшно, что она может привлечь своим криком внимание, но понимаю, что вряд ли получится. Да и как тут успокаивать? У нее очень много причин плакать. Моя бедная замерзшая девочка…

21.12.13.

Все. Теперь закончились и консервы тоже. Последние банки: говядина с гречкой, свиная тушенка, языки в желе… все оказалось бракованным.
Теперь варианта только два.
Просто умереть здесь.
Попробовать пройти путем Сергея.
Не знаю, что лучше. Голова совсем не соображает.
Надеяться могу только на то, что еще одно правило фильмов про зомби сработает… Как там было? они мертвые, поэтому от низких температур застывают и перестают шевелиться?
Только что выглянула в окно. Насколько могу видеть, то там, то здесь виднеются бугорки, чуть занесенные снегом. В последние дни очень похолодало – судя по градуснику на улице, там около минус пятнадцати, а по ощущениям – еще больше…
В доме температура сейчас тоже существенно ниже нуля – не выпускаю Соньку из рук, прижимаю к себе, укутанную в шубу.
Если так, очень может оказаться, что с трупами на лестнице произошло то же самое, что и с уличными. Или они хотя бы замедлились достаточно, чтобы мы успели мимо них проскочить.

Поэтому я сейчас надену на себя самую толстую одежду, которую сложно будет прокусить.
Приготовлю молоток – самое страшное оружие, что мне удалось отыскать дома.
Положу Соньку в слинг и завяжу его так, чтобы она была у меня за спиной.
Попробую спуститься вниз. Если доберусь туда, где сейчас мороз, все будет проще. Главное – спуститься…
Надеюсь, нам повезет.
Когда-то ведь должно, ведь правда? Правда?

БРОШЕННЫЙ ДОМ.

Вот честно, история прямо скажем, средняя, к тому же боян эпохи птеродактилей, но она вырвалась на главную... Эта история висит первой в топе, я не шучу, вот пруф (http://ssikatno.com/...2013-01-16-2587). Объясните мне, неразумному: как?

 

Spoiler

Играя в мультиплеер Minecraft, я искал себе место под дом, свободное от других игроков, тихое и спокойное... Когда я его нашёл, я начал обустраиваться и изучать территорию. И тут моё внимание привлёк чей-то дом, он был весьма некрасив, несимметричен и собран из разных блоков случайным образом.
Я позвал администратора (он был новенький), чтобы узнать, чей это дом. Он посмотрел логи, и сказал то, чего я просто не ожидал... По логам никакого дома здесь нет, тоесть не было информации о размещённых блоках. И не было информации о том, кто приватил территорию (а она была запривачена). Только информации не было о том, чья она. (Ну такое есть на некоторых серверах поэтому, меня это не смутило)

Тогда я спросил его, кто рубил лес и копал землю. Он снова не нашёл, что сказать, поэтому он просто разрешил убрать этот дом (он снял приват). Что я собственно и сделал, потому что он портил картину...

На следующий день, когда я зашёл на сервер, я снова увидел этот дом! Он выглядел точно также как и тот, который я убрал! Того администратора уже не было...

Я подумал что может был просто откат или сбой какой-нибудь. Но когда я зашёл на сайт и спрашивал игроков на форуме. Они говорили что никакого отката или сбоя не было... Это мне показалось странным, тогда я решил снова его разобрать. На следующее утро тоже самое! Дом стоял на месте... Это меня уже разозлило. Я пробовал его сжечь, вылить на него лаву, закопать... Но картина повторялась... Тогда я просто поместил динамит вокруг дома, после чего нажал на рычаг, и игра вылетела. Я списал это на лаг (взрыв всё-таки). Но когда я пытался зайти снова, то у меня не получалось - сервер был недоступен, сайт и форум тоже... Но на следующий день всё стало нормально. И даже дома не было! Я обрадовался. Но тут я заметил, что моего дома тоже нет! И когда я попробовал поставить блоки, где они раньше были, то мне высвечивалась надпись "Зря ты это сделал" И так каждый раз, а блоки не всё не хотели ставиться. Потом мне уже в личку, пришло другое сообщение "Надо отвечать за свои поступки". Я включил список игроков, но никого вообще не было! Хотя был полный сервер игроков! Потом компьютер вообще перезагрузился. Я пробовал зайти в игру снова, но мне вместо меню высвечивалось на весь экран "Зря". И так весь экран был заполнен словами "Зря Зря Зря Зря..." Я после этого неделю не подходил к компу... Потому что не знал, что за чертовщина тут происходит... Но потом я всё таки рискнул. Сервер снова работал. Но я не спешил заходить в игру, я заглянул на форум и зашёл под своим логином. И тут я заметил что мне пришло сообщение... От главного администратора. В нём был следующий текст: "Как зайдёшь - свяжись со мной". Я отправил ему в личку сообщение, мол, "Что происходит?". После чего у нас завязался разговор...

В ходе разговора, выяснилось, что дом этот, принадлежал одному игроку в Майнкрафте, у которого были некоторые психические отклонения. Он постоянно матерился в чате, гриферил, читерил и убивал игроков. Администраторы сначала подумали, что это просто очередной школьник, но он просто так не сдавался. Он использовал обходы и читы, чтобы снова заходить на сервер. Потом он построил тот злополучный дом, это последнее что он сделал, после чего он долго стоял на одном месте, как будто ушёл в AFK. Однако потом, уже с его аккаунта представился его друг, который сказал что нашёл его мёртвым в луже собственной крови перед компьютером (с пистолетом в руке). После чего он начал оскорблять нас, мол это мы виноваты что он так психанул, и покончил с собой... Но он даже слушать не хотел наши объяснения, после чего он сказал, что ещё отомстит нам, и отключился от игры.

"Может это был вирус, я не знаю" - продолжал администратор. - В любом случае мы нашли проблему и устранили её, дома больше нет, можешь играть дальше. А логи этого игрока мы специально почистили, чтобы больше не всплывала эта ситуация. Но кто же знал что эта угроза, не пустой звук...

Потом я уже успокоился, и начал играть нормально, и так два дня, пока администратор не сообщил мне ещё одну новость... Того новенького администратора тоже нашли мёртвым, смерть произошла примерно через день после того, как я попросил его убрать приват с дома... Его останки (да именно останки, потому что его разрезали по частям и разложили в пакеты) нашли в мусорных ящиках...

Я обсудил этот момент на форуме и, с печалью на душе, зашёл в игру. Если бы не одно но... Когда я вошёл в игру, у меня высветилась надпись: "До тебя я, тоже доберусь".

Игрушка для Джульетты.

История средняя, но финал - хорош. Автор: Роберт Блох, Харлан Эллисон

Spoiler

Джульетта вошла в свою спальню, улыбнулась, и тысяча Джульетт улыбнулись ей в ответ. Потому что все стены были зеркальными; даже потолок отражал ее образ.

Со всех сторон на нее глядело очаровательное лицо, обрамленное золотыми кудрями. Лицо ребенка, лицо ангела. Разительный контраст зрелому телу в легкой накидке.

Но Джульетта улыбалась не беспричинно. Она улыбалась, потому что знала: вернулся Дедушка и привез ей новую игрушку. Надо приготовиться.

Джульетта повернула кольцо на пальце, и зеркала померкли. Еще один поворот полностью затемнил бы комнату. Поворот в обратную сторону — и зеркала засияют слепящим светом. Каприз — но в том-то и секрет жизни. Выбирай удовольствие.

А что ей доставит удовольствие сегодня ночью?

Джульетта подошла к стене, взмахнула рукой, и одна из зеркальных панелей отъехала в сторону, открывая нишу, похожую на гроб, с приспособлениями для выкручивания пальцев и специальными «сандалиями».

Мгновение она колебалась; в эту игру она не играла давно. Ладно, как-нибудь в другой раз… Джульетта повела рукой, и стена вернулась на место.

Джульетта проходила мимо ряда панелей и воскрешала в памяти, что скрывается за каждым зеркалом. Вот обычная камера пыток, вот кнуты из колючей проволоки, вот набор костедробилок. Вот анатомический стол с причудливыми инструментами. За другой панелью — электрические провода, которые вызывают у человека ужасные гримасы и судороги, не говоря уже о криках. Хотя крики не проникали за пределы звукоизолированной комнаты.

Джульетта подошла к боковой стене и снова взмахнула рукой. Покорное зеркало скользнуло в сторону, открывая взгляду почти забытую игру, один из самых первых подарков Дедушки. Как он ее называл? Железная Нюрнбергская Дева, вот как — с заостренными стальными пиками под колпаком. Человек заковывается внутри, вращается штурвальчик, смыкающий половинки фигуры (только очень медленно), и иглы впиваются в запястья и локти, в ступни и колени, в живот и глаза. Надо лишь держать себя в руках и не поворачивать штурвальчик чересчур быстро, иначе можно испортить всю забаву.

Впервые Дедушка показал, как работает Дева, когда привез настоящую живую игрушку. А потом показал Джульетте все. Дедушка научил ее всему, что она знала, потому что был очень мудр. Даже ее имя — Джульетта — он вычитал в какой-то старинной книге философа де Сада.

Книги, как и игрушки, Дедушка привозил из Прошлого. Только он мог проникать в Прошлое, потому что у него одного была Машина. Когда Дедушка садился за пульт управления, она мутнела и исчезала. Сама Машина, вернее, ее матрица, оставалась в фиксированной точке пространства-времени, объяснял Дедушка, но каждый, кто оказывался внутри ее границ — а она была размером с небольшую комнату, — перемещался в Прошлое. Конечно, путешественники во времени невидимы, но это только преимущество.

Дедушка привозил множество интересных вещей из самых легендарных мест: из великой Александрийской библиотеки, из Кремля, Ватикана, Форт-Нокса… из древнейших хранилищ знаний и богатств. Ему нравилось ездить в то Прошлое, в период, предшествующий эре роботов и термоядерных войн, и коллекционировать сувениры. Книги, драгоценности… Никчемный хлам, разумеется, но Дедушка был романтиком и обожал старые времена.

Конечно, Машину изобрел не он. На самом деле ее создал отец Джульетты, а Дедушке она досталась после его смерти. Джульетта подозревала, что Дедушка-то и убил ее родителей. Впрочем, это не имело значения. Дедушка всегда был очень добр к ней; кроме того, скоро он умрет, и тогда она сама будет владеть Машиной.

Они часто шутили по этому поводу.

— Я воспитал чудовище, — говорил он. — Когда-нибудь ты уничтожишь меня. После этого тебе останется уничтожить целый мир — или его руины.

— Ты боишься? — дразнила Джульетта.

— Нет. Это моя мечта: полное и всеобщее уничтожение, конец стерильному упадку. Можешь ли ты представить себе, что некогда на этой планете жили три миллиарда людей? А теперь едва ли три тысячи! Три тысячи — запертых в Куполах, не смеющих выйти наружу, вечных узников, расплачивающихся за грехи отцов. Человечество вымирает; ты просто приблизишь финал.

— Разве мы не можем остаться в другом времени?

— В каком? Никто из нас не мог бы выжить в иных, примитивных условиях… Нет, надо радоваться тому, что есть, наслаждаться моментом. Мое удовольствие — быть единственным обладателем Машины. А твое, Джульетта?

Он знал, в чем ее удовольствие.

Свою первую игрушку, маленького мальчика, Джульетта убила в одиннадцать лет. Игрушка была особым подарком от Дедушки для элементарной секс-игры. Но она не захотела действовать, и Джульетта, разозлясь, забила ее железным прутом. Тогда Дедушка привез ей игрушку постарше, темнокожую. Та действовала просто здорово, однако в конце концов Джульетта устала и взяла нож.

Так она открыла для себя новые источники наслаждений. Конечно, Дедушка об этом знал. Он в высшей степени одобрил ее забавы и с тех пор постоянно привозил ей из Прошлого игры, которые она держала за зеркалами в спальне, и объекты для экспериментов.

Самым волнующим был момент предвкушения. Какой окажется новая игрушка? Дедушка старался, чтобы все они понимали по-английски. Словесное общение часто имело большое значение, особенно если Джульетте хотелось следовать наставлениям философа де Сада и насладиться интимной близостью перед тем, как перейти к более утонченным удовольствиям.

Будет ли игрушка молодой или старой? Необузданной или кроткой? Мужчиной или женщиной? Джульетта перепробовала все возможные варианты и комбинации. Иногда игрушки жили у нее несколько дней, а иногда она кончала с ними сразу. Сегодня, например, она чувствовала, что ее удовлетворит только самое простое решение.

Поняв это, Джульетта оставила в покое зеркальные панели и подошла к большому широкому ложу. Он был там, под подушкой, — тяжелый нож с длинным острым лезвием. Итак, она возьмет игрушку с собой в постель и в определенный момент совместит удовольствия.

Джульетта задрожала от нетерпения. Что это будет за игрушка?

Она вспомнила холодного, учтивого Бенджамина Басурста, английского дипломата периода, который Дедушка называл наполеоновскими войнами. О да, холодный и учтивый — пока она не завлекла его в постель. Потом был американский летчик… А однажды даже целая команда судна «Мария Целеста»!

Забавно: порой в книгах ей встречались упоминания о некоторых ее игрушках. Они навсегда исчезали из своего времени, и, если были известными и занимали положение в обществе, это не оставалось незамеченным.

Джульетта заботливо взбила подушку и положила ее на место.

Внезапно раздался голос Дедушки:

— Я привез тебе подарок, дорогая.

Он всегда так ее приветствовал; это было частью игры.

— Не тяни! — взмолилась Джульетта. — Рассказывай скорее!

— Англичанин. Поздняя викторианская эпоха.

— Молодой? Красивый?

— Сойдет, — тихо засмеялся Дедушка. — Ты слишком нетерпелива.

— Кто он?

— Я не знаю его имени. Но судя по одежде и манерам, а также по маленькому черному саквояжу, который он нес ранним утром, я предположил бы, что это врач, возвращающийся с ночного вызова.

Джульетта знала из книг, что такое «врач» и что такое «викторианец». Эти два образа в ее сознании очень подходили друг другу. Она захихикала от возбуждения.

— Я могу смотреть? — спросил Дедушка.

— Пожалуйста, не в этот раз.

— Ну, хорошо…

— Не обижайся, милый. Я люблю тебя.

Джульетта отключила связь. Как раз вовремя, потому что дверь отворилась и вошла игрушка.

Дедушка сказал правду. Игрушка была мужского пола, лет тридцати, привлекательная. От нее так и разило чопорностью и рафинированными манерами.

И, конечно, при виде Джульетты в прозрачной накидке и необъятного ложа, окруженного зеркалами, она начала краснеть.

Эта реакция полностью покорила Джульетту. Застенчивый викторианец — не подозревающий, что он в бойне!

— Кто… кто вы? Где я?

Привычные вопросы, заданные привычным тоном… Джульетта порывисто обняла игрушку и подтолкнула ее к постели.

— Скажите мне, я не понимаю… Я жив? Или это рай?

Накидка Джульетты полетела в сторону.

— Ты жив, дорогой… Восхитительно жив! — Джульетта рассмеялась, начав доказывать утверждение. — Но ближе к раю, чем думаешь.

И, чтобы доказать это утверждение, ее свободная рука скользнула под подушку.

Однако ножа там не было. Каким-то непостижимым образом он оказался в руке игрушки. И сама игрушка утратила всякую привлекательность. Ее лицо исказила страшная гримаса. Лезвие сверкнуло и опустилось, поднялось и опустилось, и снова, и снова…

Стены комнаты, разумеется, были звуконепроницаемыми. То, что осталось от тела Джульетты, обнаружили через несколько дней.

А в далеком Лондоне, в ранние утренние часы после очередного чудовищного убийства, искали и не могли найти Джека Потрошителя.

«Можно, я оторву твою ногу?»

ИМХО, середняк, 160 лайков...

Spoiler

Как обычно, я сидел в популярной социальной сети и попивал купленные сегодня алкогольные энергетики. Знаете, это такая штука, которая, если правильно её употреблять, в правильных пропорциях и в нужный момент, то дает невероятный эффект. Например, если выпить пару банок «Revo» (алкогольный энергетик с крепостью 8.5%) под просмотр фильма ужасов, то с вероятностью 95% будут сниться невероятно реалистичные «ужастики». Не сразу, конечно — ночью вы еще помучаетесь, потому что уснуть будет возможно только через пару часов.

Так вот, возвращаясь к тому вечеру. Я общался со знакомым в социальной сети, говорил о всяких паранормальных явлениях, мистике и т. д. Мы начали разговаривать о необычных и страшных случаях, произошедших с нами. Алкоголь ударил в голову, адреналин играл в крови, хотелось пощекотать нервы. Мы рассказывали друг другу о всякой чепухе (честное слово, настолько все бредово было, что ни я, ни он россказням визави явно не верили).

Допивая вторую банку, я спросил у знакомого, почему он молчит. Точный ответ привести не могу — после того вечера я удалил всю переписку с ним, поэтому перескажу наш диалог по памяти (в оригинале было очень много нецензурной лексики).

ОН: Знаешь... Ты можешь мне сейчас не поверить... Я сам себе верить отказываюсь, слишком это похоже на дешевый ужастик... Я пошел на кухню, чтобы сделать пару бутербродов и сделать чай, а на улице послышались крики. Я выглянул в окно (живу на шестом этаже, окно на кухне выходит во двор). Там какой-то пацан гонялся за взрослыми и детьми, а те убегали. Я сначала подумал, что это игра у них такая, и отвернулся, чтобы поставить чайник. Тут раздался такой громкий вопль ужаса, что я вздрогнул, быстро выглянул в окно и чуть в обморок не грохнулся. На снегу лежала женщина (скорее всего, уже не живая) без одной ноги! Эту оторванную ногу тащил за собой тот самый пацан, от которого все убегали. Он не спеша подошел к столику, который стоит у нас во дворе, сел на него и НАЧАЛ ЕСТЬ НОГУ! Я побоялся вызывать милицию — подумал, что это уже сделали соседи.... Мне страшно. Пока я смотрел в окно, на плите закипел чайник и, честное слово, тот пацан посмотрел в мои окна! Я быстро выключил свет и закрылся на все замки.

Я: Ну, сфотографировай его, что ли. Еще скажи, что у него вместо глаз огромные черные впадины и вместо обычных зубов клыки.

(спустя около десяти минут)

Я: Ау! Тот чудик к тебе на чай напросился, что ли? Наверное, почувствовал запах колбаски на бутербродах и решил оставить свою ногу и посмаковать. Видимо, надоело ему сырое мясцо.

Спустя еще несколько минут (знакомый не только не отвечал, но и не читал сообщения) я уже занимался своими делами. Включил музыку погромче, играл в GTA, и тут раздался видеозвонок. Я не сразу понял, что это за звук (не люблю я эти видеозвонки, поэтому никогда никому не звонил, да и мне не звонили, только сообщения писали, так что отключать их совсем смысла не видел). Выйдя из игры, я удивился — звонил тот самый знакомый. Впервые. То ли «Revo» дало о себе знать, то ли я просто струхнул, но отклонил вызов. Спустя буквально пару секунд пришло сообщение: «Ответь, ***!». Я опешил, так как с этим знакомым мы не были близкими друзьями и никогда даже в шутку друг друга не обзывали.

Решив, что лучше быть от греха подальше, я выключил компьютер и отправился ужинать (живу с родителями в двухкомнатной квартире).

Спалось в эту ночь не просто плохо (я уже писал, что после «Revo» ночью всегда туго приходится), а очень плохо. Мне пригрезилось такое, от чего я проснулся в холодном поту. Снилось, что я утром проснулся, пошел на кухню, а там на плите стоит сковородка с жареной картошкой и котлетами. На столе лежали деньги и записка, написанная маминым почерком: «Дяде стало плохо, уехали в село на пару дней, тебя разбудить не смогли, работу не прогуливай. Целую». Не было ничего удивительного в том, что они оставили записку: в селе связь не ловит совсем, да и с мобильной техникой у родителей проблемы: никак не могут научиться им нормально пользоваться.

Потом сразу наступил вечер, я снова сидел у компьютера с банкой энергетика и зашел в социальную сеть. На улице раздался душераздирающий крик. Я пошел на кухню, так как у меня комната с балконом, на котором полно постиранной одежды, а окна в комнате родителей выходят на другую сторону. Посмотрел в окно — там какой-то паренек лет двенадцати оторвал какому-то мужчине ногу и пошел куда-то вглубь двора, волоча за собой ногу. Я опешил, вспомнив рассказ знакомого (должен сказать, что сон был вполне контролируемый, я даже почти понимал, что это все сон и на самом деле бояться особо не стоит). Вдруг тот пацан развернулся и посмотрел в мои окна. Затем я оказался в прихожей, пытаясь открыть входную дверь. Когда я ее открыл, то увидел маленькую симпатичную девочку лет шести. Она улыбнулась и спросила сладким-сладким голосом:

— Можно, я оторву твою ногу, ублюдок?

При этом ее улыбка растянулась как-то неестественно широко, прямо до ушей. В следующий миг я почувствовал дикую боль. Я лежал на своей кровати, а мне отрывали руки и ноги (кто — я видеть не мог, так как у меня глаза были залиты чем-то липким).

Проснулся я в отвратительном состоянии — то ли из-за сна, то ли из-за того, что ПОЧУВСТВОВАЛ эту боль.

С тяжелой головой я пошел на кухню. В квартире было непривычно тихо. В квартире на плите стояла сковородка с едой, а на столе лежали деньги и записка. Я чуть в обморок не грохнулся. В записке было написано то же самое, что и в моем сне. В сковородке были жареная картошка и котлеты. Я быстро оделся и пошел на работу, чтобы поделиться со всеми этими странностями с друзьями.

На работе, конечно же, посмеялись. Никто мне не поверил. В гости зайти, впрочем, отказались, мотивируя тем, что заняты.

По пути домой я, как обычно, купил две банки энергетиков и сел за компьютер. Зашел в сеть, а там меня ждали десятки сообщений от того самого знакомого. Сообщения были в духе: «Отвечай, ***», «Мы придем к тебе, урод», «Мы знаем, что ты знаешь» и т. д. Тут уж я перепугался и стер все сообщения, потом сел писать этот текст.

Когда я ходил на кухню покурить, то услышал душераздирающий крик. С тяжелым сердцем я посмотрел в окно и даже почти не удивился тому, что увидел. На земле лежал мужчина с оторванной ногой, а возле него стоял паренек и смотрел прямо на меня.

Уже две минуты в дверь настойчиво звонят и стучат. Не знаю, чем это закончится, но, на всякий случай — прощайте...

На сегодня всё. Пока.

[Кошара]

Стакан воды.

Spoiler

Это произошло в сентябре минувшего года. Но, дорогой читатель, почему-то чувство от произошедшего не затирается в памяти, как это происходит обычно, а наоборот - откладывается тяжелым осадком, приобретая все более и более мрачное послевкусие. Хотя, куда уж мрачнее.
Не знаю даже, с чего начать: с того, что мой отец был хорошим человеком или с того, что моя сестра Люба была редкостной ****?
Короче.
Я уже достаточно взрослый мужчина, со своей семьей (женой и двумя детьми), с квартирой, дачей, машиной и, пусть не очень любимой, но доходной работой. Короче "средний класс" или, выражаясь по-местному, среднестатистическое быдло. И это так. Зато самокритично.
Моя сестра была студенткой педагогического ВУЗа, в котором она скорее числилась, нежели реально училась. Любила зависнуть в клубе, скататься в другой город к друзьям (черт его знает, на какие шиши), любила богатых парней и, подозреваю, не раз служила им подстилкой.
Мой отец всю жизнь был трудягой, никогда не изменял жене (т.е. нашей матери), хранил семью и думал только о воспитании детей. Он был очень хорошим и добрым человеком, наш папа.
В один из дней он слег. Старость скосила. Жил он один, потому как я уже имел свою семью, а Люба еще на первом курсе умотала жить в студенческую общагу. А за стариком, между тем, требовался ежедневный уход - в больницу его не взяли, оставив "доживать" в родной кровати. Цинизм медиков иногда восхищает, не правда ли?
Как только отец слег, я сразу отметил, что Люба практически прописалась у него (под предлогом ухода, разумеется). Провела в квартиру Интернет и кабельное телевидение, заменила кое-какую мебель и бытовую технику, набила холодильник продуктами, к которым отец и близко бы не притронулся. Ну, вы поняли, к чему я веду, да?..
"Ладно,- подумал я тогда,- пускай так. Лишь бы за отцом приглядывала".
Я действительно понадеялся на это, потому что времени у меня самого было не очень много. Однако, надежды мои не оправдались. Каждый раз, когда я, урвав лишний час до или после работы, забегал навестить старика, я обнаруживал его одиноко лежащим в своей комнате. Любы не было. Отец не жаловался, нет. Это не в его правилах, но я и без жалоб все прекрасно видел. Видел пустые банки из-под пива и яги в других комнатах, видел не обработанные пролежни на его теле, пустой стакан на прикроватной тумбочке, грустный, непонимающий взгляд папы.
Первым делом я хорошенько проветривал квартиру, так как в комнате отца воздух был спертым, а в других комнатах воняло алкоголем, сигаретами и черт знает, чем еще. Кормил и поил отца, давал лекарства, проводил разные другие процедуры, упоминание о которых будет лишним, рассказывал ему новости, в первую очередь про горячо любимых внуков. И только после это звонил Любе...
Раз за разом сдерживать раздражение от ее бездарной лжи становилось все труднее.
"Я на учебе, скоро буду. Как там папка? Все хорошо? Окей... Что? Чего? Ой, ну опять ты орешь! Я же не могу за всем поспеть. Ну все, давай. Сейчас буду".
В один из вечеров я сорвался. Я специально дождался ее прихода и, когда Люба в половине первого изволила явиться домой, силой уволок ее на кухню где и высказал все в самой грубой форме.
- О, учить он меня пришел!
- Да хрена ли тебя учить?! Родители не научили, школа не научила и я не научу.
Она сделала неопределенное движение рукой, мол, не зуди на ухо.
- Ты почему такая безответственная? Почему за отцом не ухаживаешь?
- Я не ухаживаю?!- взвилась сестра, выпучив на меня мутные от алкоголя глаза.- Да как у тебя язык повернулся такое сказать?! Думаешь это легко, а? Ты так думаешь? Я уже и так вся измучилась, извелась...
- Ох, бедняжка! Извелась она - аж в запой ушла!..
- Да пошел-ка ты на ***!!! Я даже переехала сюда, чтобы присматривать за папой!!!
- Не ори, дура!- рявкнул я громче, чем того хотелось.- Отца разбудишь!
- Ой-ой-ой, какие мы заботливые...
- Знаю, я зачем ты сюда переехала,- я с отвращением сплюнул.- Показушничаешь только. Наследство делить начала уже, а?
Люба долго смотрела на меня, а потом залилась отвратительным, пьяным смехом. Мне с трудом удалось утихомирить ее.
- Еще раз повторяю - пошел ты на ***,- пропела она в полголоса и неуклюже уселась на табурет.- Я ведь тебя насквозь вижу. Тоже мне, сынулька нашелся. Семейку свою пристроить думаешь? Небось, тесновато вчетвером в однушке, а? Тесновато?
- Заткнулась бы ты лучше.
- А чего это ты мне рот затыкаешь? Скажи, не правильно говорю?
Меня так и тянуло дать ей со всех сил по морде. Вместо этого я медленно опустил кулак на стол и с расстановкой проговорил:
- Нет, не правильно говоришь. Все зашибись у меня с семьей, и так будет дальше. Ясно?
- М-м-м... Ясно.
Любу покачнуло. Девица, по всей видимости, пребывала в пьяном кумаре. Помню, как она поставила локти на стол и, уткнувшись лицом в ладони, заплакала навзрыд. Она ревела и говорила, говорила без конца. Интонации ее менялись резко и неожиданно: она то щебетала ласковым, умоляющим голоском, то на срыве доказывала мне что-то, то на одном дыхании, речитативом выдавала целые монологи. Одним словом, пьяная истерика.
Но почему я-то сразу не сообразил что к чему? Почему я, вместо того, чтобы отстраненно наблюдать за гнусной картиной, стоял и жадно вслушивался в каждую ее фразу, раздражаясь все сильнее?
А Люба тем временем уверяла меня, что она несчастная и одинокая, что ей безумно жалко отца, что ей трудно и плохо. Такой чепухи мне давно не доводилось слышать. В один из моментов речь снова зашла о квартире. Решив, что если я молчу и не спорю, то должно быть я понемногу сдаю позиции, Люба принялась "аргументировано" доказывать мне, что квартира по праву принадлежит ей.
Тут-то меня и понесло. Я хлопнул ладонью по столу и заорал во всю глотку, забыв про соседей, про время на часах и даже про спящего отца. Я кричал, что она бездарное, ленивое, алчное животное, что она никого не любит, и не любила никогда, в том числе родных. Я метался по кухне, как разъяренный бык и все не мог успокоиться. В конце я добавил:
- Знаешь, что, мерзавка? Хрена тебе, а не квартиру! Ты не получишь ее никогда, даже если мне придется нанять адвоката и отбивать ее через суд!
Сестра посмотрела на меня долгим и, как ей казалось, пронзительным взглядом, после чего оскалилась в злой, отвратительной улыбочке.
- Сам-то себя слышишь?- проговорила она язвительно.- Вся правда из тебя вместе с дерьмом выходит. Ты и твоя семейка только и ждете, когда старик дубу даст...
Это уже было слишком. Я подскочил к сестре и наотмашь врезал ей по челюсти. Люба с криком полетела на пол и изумленно уставилась на меня.
- Как ты посмел?
Новую порцию слез и рыданий я уже не застал. В бешенстве я выскочил в коридор, намереваясь немедленно убраться прочь, но вспомнил про отца.
"А может, не слышал?- с тоской подумал я тогда.- Да нет, слышал. Слух у него отменный".
Превозмогая себя, я заглянул в его спальню.
- Пап, ты спишь?
Он заворочался на кровати и что-то сонно ответил. Слишком нарочито, никогда он не умел врать.
Я подошел к его кровати и с горечью посмотрел на его морщинистое лицо. Помню, подумал тогда, какие у него шикарные, пушистые усы.
- Горемыка ты наш...

* * *
Смерть сестры стала для всех нас полной неожиданностью. Ее нашли мертвой в туалете учебного корпуса. Друзья рассказали позже, что она очень сильно болела от похмелья и горстями принимала какие-то дерьмовые таблетки. Кто их ей доставал не знаю. Да и трудно ли это? Думаю, что нет.
Я не мог сообщить больному отцу эту страшную новость и, как мог, скрывал ее. Теперь, вся тяжесть ухода за отцом легла на мои плечи. Хотя... о чем я говорю?
В один из дождливых, осенних вечеров я спешил навестить папу. Купив все необходимое, я двинулся через знакомый с детства двор и вскоре вышел к подъезду. Перед ним торчали какие-то подозрительные личности, явно бандитских наклонностей. Я не очень-то их боялся, но проблем лишних не хотел, а потому поспешил проскочить внутрь. В темноте я столкнулся лицом к лицу с ужасного вида бомжихой, от которой несло так, что меня чуть не вырвало. Она была замотана в истрепанные лохмотья, голову ее скрывал капюшон. Шаркая ногами по бетонному полу, бомжиха прошла мимо, не обратив на меня особого внимания.
- Каких только личностей не встретишь...- проворчал я, с недовольством глянув на грязные следы, и двинулся дальше.
Поднявшись на третий этаж, я, к своему ужасу, обнаружил, что входная дверь квартиры отца приоткрыта. С бешено колотящимся сердцем я заскочил внутрь. Грязные следы бомжихи виднелись повсюду, то тут, то там валялись комья грязи. Уже не надеясь увидеть отца целым и невредимым, я влетел в его спальню. Папа, как ни в чем не бывало, лежал в кровати и глядел в окно своими выцветшими и уже немного безумными глазами.
- Папа, что произошло? Она была здесь? Эта тетка была здесь?
Отец перевел на меня взгляд и удивленно нахмурил брови.
- Какая тетка? Любаша заходила.
- Она... что?!- я даже не успел облегченно выдохнуть.- Кто сейчас к тебе приходил.
- Говорю же тебе - Люба забегала.
Я нахмурился пуще прежнего. Совсем несчастный старик из ума выжил.
- Воды мне налила, одеяло поправила... ага...- бормотал в усы отец.
Я подошел к окну и увидел вдалеке уже знакомую шатающуюся фигуру. Ее нещадно штормило из стороны в сторону, тетка кое-как переставляла ноги и готова была вот-вот упасть. Я долго смотрел ей вслед, размышляя, догнать негодяйку или же не стоит.
- Сынок...
Я резко отвернулся от окна.
- Да, отец?
- А почему она была такой странной? Такой молчаливой и неопрятной?
Что-то не давало мне покоя. На первый взгляд из квартиры не пропало ничего ценного, да и много ли могла унести с собой та бомжиха? Но вот стакан на тумбочке... Он был действительно наполнен, хоть и основательно заляпан. А рядом с кроватью лежал оброненный...
Мурашки пробежали по спине, в животе что-то перевернулось. Я не верил своим глазам.
Медленно подойдя к кровати отца, я наклонился и поднял с пола похоронный венчик, что находился на лбу сестры во время погребения. Но этого не могло быть! Просто не могло!
Я вновь подскочил к окну. От ужаса во рту пересохло, горло сжалось. Матерь Божья, это была не бомжиха, это было моя сестра!
- Почему ее так долго не было?- тихо спросил отец.
- Она... она была в походе,- просипел я едва слышно в ответ.
- В каком таком походе?
- Со студентами. На картошку. Осень ведь.
- А-а-а, на картошку,- понимающе улыбнулся отец.- Хорошее дело.
- Да, хорошее...
Отец немного помолчал и, с тяжелым выдохом выговорил.
- Ты не сердись на нее, Володенька. Она ведь молодая еще, ветер в голове. Подрастет, так сама все поймет. Не ругай ее, Володя. А я-то думаю, чего она такая грязная и молчаливая. А вон, гляди-ка, из полей сразу ко мне. Вот молодец. Устала, небось?
- Угу, устала...
В какую-то секунду все во мне перевернулось. Я едва стоял на ногах, и последние силы пришлось потратить на то, чтобы не подать вида перед отцом.

* * *
Смеркалось. Дождь никак не хотел прекращаться. Кружили вороны, тучи низко проплывали над землей, и все было хреново. Подавленный и разбитый я сидел у могилы сестры. С покосившегося креста на меня смотрело ее вытянувшееся, измученное макияжем лицо. На разворошенном могильном холмике в беспорядке валялись венки и некогда живые цветы. С момента похорон я так и не навещал ее.
- Зачем ты приходила?- хмуро спросил я.- Почему при жизни ты не могла принести отцу этот проклятый стакан воды? И для чего поднялась из могилы теперь? Все не уймешься?
Ответом мне был далекий раскат грома. Где-то за лесом шел порожний товарняк.
- Покойся с миром, Люба. Об отце позабочусь я.
С этими словами я поднялся со скамейки и, уже не сдерживая слез и дрожжи во всем теле, сел в машину. Бросил последний взгляд на могилу с покосившимся крестом, завел двигатель и уехал прочь.
Больше сестра не приходила.

Анастасия.

Как писать не надо. 30 лайков. Внимание, данная история просто до краёв забита спермотоксикозом... Фрейду бы было в чём покопаться.

Spoiler

В нашем дворе эта женщина появилась недавно, около трех месяцев назад и сразу обратила на себя недоверчиво-пристальное внимание бабушек и оценивающе-похотливое дворовых мужиков. Ей было около тридцати. Выразительное породистое лицо с римским носом и насмешливыми карими глазами, толстая темно-русая коса, смуглая кожа и статная фигура, пожалуй, более полная в области груди и бедер, чем принято ныне. Да еще одевалась она как то несовременно: то юбка до пят, то платком голову повяжет, да не по нынешнему, банданой, а как при царях крестьянки носили. И украшения те еще: то бусы, величиной с гроздь винограда, то серьги до плеч. И видно, что старая работа, не теперяшняя штамповка. И не бижутерия какая, а золото да камешки интересные. Вещей привезла с собой немного, но тоже в том же репертуаре, один дубовый комод чего стоил! Крепкие парни из агентства "Трезвые грузчики" умаялись переть мебель новоприбывшей на пятый этаж и бурчали под нос про добавку за вредную работу. А она мило улыбалась и называла их ребятушками. Звали ее Анастасией, а двор окрестил Монашкой, такая она из себя была старомодная и правильная. Хотя вездесущая бабка Ивановна, умудрившаяся напроситься в гости к новенькой, брехала товаркам, что на сектантку Настя не похожа, потому как икон дома у ней не замечено, да и сама девка открытая и участливая. Вон, мол, напоила Ивановну чаем с пирожными, и за жизнь поговорила, да так добро, будто ровесница, не то что эти вертихвостки современные. Дворовые кобели Пашка Хобот и Леха Кот пробовали подбить клинья к девушке, но как то быстро обломались, а Хобот вдобавок еще и запил внезапно, хотя был в завязе года три. Мне было тогда пятнадцать и я играл в ниндзя, слушал Сектор Газа и дрочил на черно-белые карты с порнокартинками, купленые у Митьки Сазонова за пять рублей. Да не нынешних, а советских! Естественно, на новую соседку я тоже мог только наяривать правой, ведь я был малолеткой и полным профаном в делах любви. Ну пару раз тискал дворовых девчонок и целовался с Катей из соседней общаге, за что мне навешал ее брат-десантник. Но я влюбился в Анастасию чистой юношеской любовью, безответной и горячей. Я забросил скабрезные картинки и дрочил только на Настю, представляя ее в постыдных и диких позах, наедине со мной, и мне было радостно и тревожно. А Настя жила своей тихой жизнью и ничего не знала о подростке,для которого она стала его первой любовью.

Прошло две недели после переезда Анастасии в наш дом и вдруг, ни с того, ни с сего помер дед Кузьма, балагур и доминошник. Старухи повыли, поохали (пер их, наверно, по молодости лет) , да и угомонились вскоре. Ну сыграл в ящик мужик, так по годам положено, неудивительно. Но спустя еще неделю представился забухавший Хобот, помер на толчке от обширного кровоизлияния в мозг. Это рассказала мама, которая разговаривала с участковым Коростюхиным, и все время добавляла, косясь на смущенного папу: Пить меньше надо было пареньку... У Хобота осталась грузная сожительница Светка и маленькая дочь. Все жалели Светку и говорили ненужные, фальшивые слова. И вдруг пришла моя тайно обожаемая Настенька, и достав из сумки пятьсот рублей, молча отдала их Светке. Весь двор при**** от такого поступка. По тем временам это была месячная зарплата академика. И все крутили пальцем у виска,шушукаясь, а я дрочил, закрывшись в ванной, и радовался, жмуря глаза: Настя-святая!

Через несколько дней с балкона вывалился сосед Сергей Потапов, сослуживец отца. Причем на трезвую голову, после бодуна. Ну разве что опохмелиться не успел, как рассказывал батя со слов Серегиной жены, Верки. Он сломал себе позвоночник и лег в кому. Верка бегала по двору и выла, как оглашенная. Ее сынок, пятилетний Мишка, хватался за подол юбки и тоже ревел и все время спрашивал: Где папанька?.. На это было страшно смотреть. И почему то никто не удивился, когда Настя, в черном платке и серой длинной юбке, как истинная монашка, увела Верку с Мишкой к себе, а когда мы вновь увидели мать с сыном, они были уже странно спокойны и лишь круги под глазами Верки, да сырое от слез лицо напоминали о трагедии.

Сергей скончался через три дня, не выходя из комы. Мой папа крепко напился на похоронах и устроил драку с начальником цеха. Он дружил с покойным с молодости.

Когда в Днепре среди бела дня утонул Колька Якут, парнишка из соседнего корпуса, семнадцатилетний боксер, окончивший школу с золотой медалью, наш двор притих окончательно. Двор почуял, что в нем поселилось нечто. Даже кошки и собаки с помойки, казалось, меньше грызлись за куски тухлятины, а вездесущие голуби перестали гадить на скамейки. По двору пошли шепотки, страшилки, а я даже расхотел дрочить. И не только я, как выяснилось из слов Дениса, моего дружбана и одноклассника. Еще через неделю пьяный водитель Камаза сбил почтальоншу Рылееву и суровые бабки во главе с Ивановной решили, что нечисто дело и отправились в церковь.

Батюшка был стар, даже ряса его видала лучшие времена. Он смешно подергивал седой бороденкой и щурил подслеповатые глаза. Но чувствовалось, когда отец Игнатий взмахивал кадилом и читал какую то абракадабру на старославянском, что он истинно верует, не ища выгоды, в отличии от многих попов современности. Ведь власть в конце восьмидесятых не баловала церковь своим покровительством.

Наконец батюшка закончил свой труд, выпил с мужиками, похрустел огурцом и уехал, сказав дотошной Ивановне, что сделал все, что мог, и по уставу. Через неделю, словно в насмешку, еще один мужик, токарь Иван Суханов, пропал без вести, не вернувшись домой с работы. Мастер божился перед следствием, что Иван переодевался и уходил через проходную завода на его глазах. Во дворе милиция тоже побывала, опросив многих жильцов и уехала ни с чем. Над нашим домом сгустилась тьма. Дети забросили уроки, перестали бегать во дворе, мужья начали вовсю лаяться с женами, а участкового покусала бешеная собака и его увезла скорая. Дело пахло дрянью. Лишь Настенька, со скорбным лицом оставалась спокойна и со всеми приветливо здоровалась а вдовы Хобота, Сереги и Суханова так и вовсе сдружились с Настей, так уж она, видать их утешила.

Ночью мне приснился странный и жуткий сон. Будто я совершенно голый бреду по залитой бледной луной пустыне к какому то высокому нелепому строению с темными провалами окон. В одном окне мерцает слабый багровый огонек. Подойдя ближе я вижу, что на здании прибита табличка с номером 147. Это номер дома, где я живу, - понимаю я и с липким страхом мои глаза поднимаются к тлеющему окну. Это окно в Настину квартиру. Огонек начинает разгораться и я, непонятно как, устремляюсь к нему навстречу. А когда, оказавшись внутри мрачного, каменного помещения, я вижу то, что находится в центре комнаты, то безмолвно кричу и пытаюсь проснуться, но меня опутывает невидимая паутина и я замираю на месте, как муха в мохнатых жвалах паука. Это Анастасия... Выше пояса. А ниже это мерзкое насекомое с волосатым брюхом и склизкими, хлюпающими щупальцами. Каждая конечность оканчивается шипом. Посреди брюха чавкающая, зубастая пасть с вываливающимся фиолетовым языком, поросшим шерстью. Глаза Анастасии пылают алым. Она пронзает меня взглядом в упор и мои волосы поднимаются дыбом, а тело немеет.

Мальчик... Глупый детеныш... Сладкий, сладкий... - шепчет тварь и манит к себе алым омутом. - Я выпью твою суть до третьей оболочки, и ты больше не сможешь быть в мире людей... Твое тело умрет, как высушенный кокон, моя добыча...

Я ничего не могу поделать с собой и делаю шаг к чудовищу, но в какой то миг вспоминаю наш двор, маму и отца, Дениску... И застываю на месте, мотая тяжелой головой из стороны в сторону. - Нет, падла.

-Что?..- изумляется кошмарное создание. - Ты сопротивляешься? Те, кого я выпил до тебя, были не так дерзки, чтоб противиться мне!

- Я дрочил на тебя, ***, - страх отступает, а ненависть разгорается. - Ты снилась мне ночами, я влюбился в тебя, а ты оказалась тварью, которая убивает людей! Я тебя ненавижу! ***, ***! - меня понесло.

-Урхшшш... - Шипело чудище и махало щупальцами. - Мое, мое! Да! Выпью, хочу!

- Хрен тебе! - Взбеленился я. - Ты всего лишь сон, страшный сон и нихрена мне не сделаешь! Алилуйя! - Вспомнил я бормотания батюшки Игнатия и лихо перекрестился. - Аминь! Пошла вон!!! - И сжав кулаки, двинулся на вдруг как то помельчавшую тварь.

- Не тут, не буду, - бормотала страхолюдина. - Уйду, плохой, невкусный. Кусается, жжет... Больно Настинхажзусу, плохо. - И чудище поникло, глаза его погасли, а я проснулся в холодном поту.

Целую неделю у меня был жар. Градусник зашкаливал под сорок, вызывали доктора, немолодую усатую тетку и я ссался в постель. А когда на восьмой день мне полегчало и мои несчастные родители вздохнули с радостью, а папа даже хлопнул стакан, не стесняясь мамы, я узнал, что Настя уехала куда то, а куда, не знала даже старая сплетница Ивановна. И мне стало легко и светло...

И на сегодня всё. Пока.

Привет всем!

Spoiler

Пути, которыми движутся люди к своей смерти, запутанны и загадочны. Они извиваются и переплетаются, образуя лабиринт, в котором легко заблудиться. Человек, решивший пройти по этим дорогам вслед за теми, кто их проложил, должен быть готов встретиться с любыми трудностями. Путь может обрываться, заканчиваться тупиком, обрываться в пустоту – это неважно, любой путь должен закончиться, и человек, идущий по следу обязан найти настоящий конец, не обращая внимание на ложные.
Я всегда понимал свою профессию именно так.

Но есть вещи, которые создают на пути неопродолимую стену. Чтобы ее проломить, нужен ключ, но все части ключа уже сломаны, превращены в прах и рассеяны по мирозданию.
И тогда дело закрывают за полным отсутствием улик.
Именно это случилось с одним моим знакомым. Летом, около трех лет назад, он был переведен в наш отдел из соседнего города. Там у него осталась семья, дочь, мотивы перевода были никому неизвестны. Ходили слухи, что ему пришили мокруху.
Так оно и оказалось на самом деле. Парень оказался не в том месте не в то время – заметил что-то подозрительное, увидел странную человекоподобную фигуру во тьме ночи, приказал ей остановиться, та издала ряд странных звуков и попыталась скрыться. После троекратного предупреждения лейтенант достал табельное и выстрелил в сторону убегающей фигуры. Стоит ли говорить, что никого человекоподобного на месте не нашли, а нашли обычного пацана, неизвестно как забредшего ночью в плохой район с пулевым ранением в плече. Баллистическая экспертиза показала, что ранение нанесено из табеля лейтенанта, но основная причина смерти оставалась неясной. Дело замяли, лейтенанта спихнули в наш маленький городок, подальше от лишних глаз.
Похоже, что он долго мучался тем, что произошло в ту роковую для него ночь. Видимо, считал, что действительно виноват в смерти паренька. Все это вылилось для лейтенанта в посещение гадалок, шаманов и прочих бабок. Тем не менее, никто из них не смог сказать ему, что произошло, ну или, во всяком случае, не смог сказать ему то, во что он бы поверил. Лишь одна бабка, прижатая к стенке, рассказала ему про Наш Маленький Клуб. Бабка и сама пыталась в него вступить, но хранитель справедливо послал старую дуру подальше.

Спустя несколько дней лейтенант пришел ко мне.
-Научи меня, – потребовал он. – Я должен знать.
Я лишь вздохнул. С человеком, решившим встать на Дорогу Ножей, уже ничего не сделаешь, проще лишь открыть тайну до конца. И я рассказал ему про то, где искать ножи, как делать разрезы для проникновения в другой мир. Он ушел с изрядной долей скептицизма, но, кажется, мои слова запали ему в душу.
Через неделю я узнал, что лейтенант поднял из архивов дело Кранцова.
Кранцов – это наш местный и единственный, к счастью, маньяк. В свое время он любил приводить молодых девочек 16-18 лет к себе на квартиру и там зверски забивать до смерти мясницким тесаком. Для «казни» у него была оборудована специальная комната, выглядящая как обычная женская спальня, только со стенами, обитыми войлоком, и тяжелой железной дверью с прорезанным окошком. Как показало следствие, пленниц держали в комнате по нескольку дней. Затем маньяк заходил в комнату и наотмашь бил жертву тесаком по лицу. Если удар был смертельным – жертве очень везло, дальше он бросал тело на кровать и принимался разделывать на куски. Некоторым пришлось пережить это в «живом состоянии».
Как бы то ни было, подонка поймали и засадили в лебедь до конца его дней. От того дела у нас осталось две вещи: орудие преступления – тот самый тесак, которым убивали жертв, и маленькая настольная лампа с красным абажуром. Во время первого удара (по лицу) брызги крови летели во все стороны, в том числе и на эту лампу. На абажуре обнаружили кровь почти пятнадцати разных людей.
Лейтенант попробовал получить тесак, что у него не получилось (И надо сказать, ему в этом повезло. Позже я расскажу, кто получил тесак и что с ним произошло). Тогда он забрал лампу с мотивировкой – «для идентификации жертв». Собирался ли лейтенант кого-либо идентифицировать или нет, мне неизвестно, ну а лампа оказалась у него дома.

О следующем легко догадаться. Лейтенант закрылся в своей квартире, выключил свет, оставив горящей одну лампу. Затем он резко ударил ножом по руке. Кровь брызнула на красный абажур. В алом свете на стенах задрожали тени, а потом, я думаю, лейтенанту стало жутко, когда тени принялись складывать в человеческие силуэты.
Он сумел пробить барьер.
-Говори, – услышал он. Голоса теней, скорее всего, были похожи на шелест ветра, но он услышал.
-Я хочу знать, – сказал лейтенант, – в кого я стрелял той ночью.
Тени начали искажаться. Свет лампы наливался, становясь рубиновым, переходя в ярко-кровавый. А тени продолжали плясать на стенах, тая, растекаясь, переходя в друг друга и смешиваясь, пока из них не родился один силуэт.
-Говори, – снова услышал он.
-Я хочу знать, – услышал лейтенант свой голос, – в кого я стрелял.
-Это был я, – прошелестела тень. – Ты ранил меня.
-Кто ты?
-Ты видел мое тело.
-Я тебя убил?
Лейтенант, конечно, не знал, что любят делать духи умерших, тем или иным способом вытащенные на эту сторону с теми, кто стал причиной их смерти. Поэтому он спросил «Я тебя убил?».
-Нет, – сказала тень.
-Тогда кто? – спросил лейтенант, в котором вдруг взыграло любопытство.
-Тебе лучше не знать, – сказала тень, – никогда.
И сколько лейтенант не задавал вопросов, тень отказывалась отвечать.
Душа лейтенанта была успокоена, но смущена. На следующий день он зашел мне, чтобы поблагодарить.
-Пожалуйста, – сказал я, плотно закрыв дверь, чтобы нас никто не услышал. – И если хочешь совета, больше не при каких обстоятельствах не пытайся снова пройти этой дорогой.
Лейтенант не послушал моего совета.
Спустя пару месяцев в городе произошло убийство. Подростка, возвращавшегося из школы ударили в висок чем-то тупым типа молотка, скинули тело в канаву и аккуратно удалили все следы. Следствие быстро зашло в тупик.
ейтенант притащил откуда-то мальца, школьного знакомого жертвы, и через пятнадцать минут тот раскололся. Чистосердечное признание, суд. Лейтенант вмиг стал героем, ведь на месте преступления не было никаких улик, указывающих на убийцу. Все считали, что он просто нашел след, который пропустили все остальные, но я знаю, что дело было не так. Там действительно не было никаких следов. Лейтенант воспользовался лампой, чтобы пообщаться с жертвой.
Когда мы остались одни, я высказал ему, что думаю об его рискованном поступке. Он посмеялся, пожал плечами:
-Да ладно, все нормально, ничего страшного не случилось. Пошли выйдем на улицу, что-то тут темновато.
«Темновато» с этого момента стало его любимым словом.
Коллеги перестали заходить в кабинет к лейтенанту – как-то у него сумрачно, говорили они, ни черта ни разглядеть. Пару раз лейтенант чуть не попал в аварию из-за того, что что-то заслоняло ему обзор на дороге.

Я знаю, что с ним происходило. Тени, они сгущались с каждым днем. Все, на что он смотрел, быстро заслоняли тени. Даже в самую солнечную погоду, раздвинув все шторы и включив всюду свет он был вынужден сидеть в полумраке. Тени сгущались. Я знаю. Когда-то я переживал что-то подобное. Я сумел выбраться. Он – нет.
В последнюю ночь у меня раздался звонок.
-Помоги мне, пожалуйста, прошу, – раздался всхлипывающий голос лейтенанта. Он, кажется, был на грани истерики. – Я почти что ослеп. Ничего не вижу. Умоляю, помоги. Перед глазами сплошная чернота. Свет не работает. Боже, что я наделал, ты должен знать, как с этим справиться, пожалуйста…
Я немедленно оделся и выехал к лейтенанту домой. Через полчаса я уже стучался в его двери. Никто не открыл, пришлось выламывать.
ейтенант лежал на своей кровати. Широко раскрытые глаза уставились незрячим взором в потолок. На шее виднелся толстый синий след. Я немедленно позвонил коллегам.
-Темно как-то, – сказал криминалист, входя в квартиру убитого. Я лишь посмотрел на потолок, где ярко горела лампочка, и промолчал.
Было установлено, что лейтенант задушен чем-то, напоминающим канат, и затем уложен в кровать. Я думаю, дело было не так. В ту последнюю ночь он лежал, вглядываясь в окружающую темноту и дрожа от страха, и не видел, как что-то из-под кровати скользнуло сначала на тумбочку, затем на подушку, а потом придавило его шею. Он лежал, не в силах разглядеть сквозь тьму, лежащую на глазах, тьму, душащую его.

Скоро приехала дочь, организовала похороны, пыталась продать квартиру. Покупателей почему-то не нашлось.
-Темно у вас как-то, – говорили они обычно, заходя в квартиру.
А лампу я забрал к себе. Она заняла очередное место в моей коллекции Вещей, Которые Лучше Не Трогать.
Иногда я скучаю по… одному рано ушедшему очень дорогому мне человеку. Тогда я кладу на лампу капельку крови.
Потом мы сидим целый вечер – я, наполовину разлегшись на диване, и что-то смутное, неосязаемое в кресле напротив.

 

 

 

Хм... Мне вот только интересно: а что с тесаком стало?

Скоро я стану свободным.

Spoiler

Я ждал этого дня так долго. Сегодня я поквитаюсь с ним.

Он — это причина всех моих неприятностей: ссоры с родителями, одиночество, неудачи на работе — всё его вина.

Я не знал, как ему противостоять.

Когда я был маленьким, он ломал мои игрушки и дразнил старших, всегда попадало только мне. В школе он продолжал пользоваться нашим сходством. Один жест, одно слово — и тебя ненавидят.

Месяц назад я купил нож в охотничьем магазине.

Уехав от родителей, я думал, что расстался с ним навсегда. Я вынес все зеркала, научился бриться на ощупь, лишь бы не видеть его лица лишний раз. Но он не оставил меня в покое. Выследил, появился будто бы случайно, и принялся крушить мою жизнь. Пользовался каждой случайностью, чтобы отпугнуть тех редких друзей, что я находил. Я пробовал прогнать его, но он был слишком силён.

Вчера я купил зеркало и повесил его в большой комнате. Впервые за много лет улыбнулся своему отражению и закрыл его простынёй. Пока ещё не время.

Это началось с мелочей. Родители отворачивались, он высовывал язык, крутил пальцем у виска, корчил рожи. На мой девятый день рождения он разбил окно, свалив всё на меня. Когда гости собрались, им сказали, что я заболел и не смогу выйти к столу. Я сидел, запертый в тёмной комнате, и плакал, а он сидел рядом и смеялся. Ему удалось испортить и все последующие дни рождения.

Я достал нож. Его не требовалось затачивать. До встречи оставалось полчаса.

Когда мне было пятнадцать лет, он напугал Карину так, что она стала прятаться и избегать меня. Это не добавило мне популярности в школе.

И все эти годы я не мог скрыться, чтобы он никогда не мог меня найти. Что-то держало нас вместе — стоило мне переехать в другой город, как он появлялся там.

Я встал, включил свет и скинул простыню с зеркала. Пора. Моё отражение сидело в почти пустой комнате. Стул, лампа и на диване что-то накрытое покрывалом — это мой подарок ему. Я принялся ждать.

Может, прошла минута, а может десять — сегодня это не играло никакой роли. Скучая, я почесал ножом щёку, рука неловко дёрнулась, и я порезался.

По зеркалу пробежала рябь, меня в нём больше не было. Хотя посторонний человек не заметил бы разницы, он был более худым, его глаза были светлее. Если присмотреться, то можно найти сотни отличий, но он не давал никому времени на это. Появлялся, портил мне жизнь и уходил.

Моя слабость была в том, что мы слишком похожи. Он улыбнулся, собираясь шагнуть из зеркала. Я достал нож и провёл по левой руке, надрезая кожу. В его глазах появился смех. Оружие не причиняет ему вреда, ни серебряное, ни простое, я уже испробовал. Может он решил, что я угрожаю оборвать свою жизнь. Скорее всего, он этого и добивался, подталкивая меня к краю всё время.

Но я знал, что моя смерть — не его слабое место. Левой рукой, перепачканной в крови, я стянул покрывало. Его нога уже почти коснулась пола этой комнаты, когда он замер. Я подошел к Лене — она спала. Наркотики ещё действовали, это было к лучшему: я не хотел лишний раз пугать её. Я осторожно надрезал кожу, смочил пальцы в крови и повернулся к зеркалу.

Всё просто. Чудовище, охотившееся за мной с детства, боится крови. Не моей крови. Нужна кровь людей, в чьей жизни я что-то значу — может, поэтому он так старался отогнать от меня друзей.

Я провёл пальцами по лицу, оставляя красные полосы, и шагнул к зеркалу. Это был первый шаг к моей победе.

Когда я закончил, чужак в зеркале лежал у стены и мелко дрожал. Та связь, из-за которой я не мог спрятаться, теперь работала против него. Он метался по комнате, пытался забиться в угол и отвернуться, но что-то тянуло его ко мне. Вновь и вновь он поворачивался, а мне оставалось просто быть наготове.

Ещё одна-две таких битвы, и я стану свободным.

Жаль, Лена не выдержала до конца. Мне понадобится ещё кровь. Ничего — пока тварь из зеркала будет прятаться от меня, я найду новых друзей. Всё так просто — улыбнуться незнакомому человеку, подойти и сказать: «Здравствуй».

Мне не нужно много. Один-два раза, и я стану свободным и перестану этим заниматься.

Наверное.

Тьма не приходит сразу.

Spoiler

Хорошо жить в студенческом общежитии: всегда куча народа вокруг, никогда не останешься один, ни то что на этаже, но даже и в комнате. Всегда есть кто-то рядом. Жизнь в студенческом общежитии тоже подчиняется своим неизменным законам: сбитому распорядку дня и беспорядочному питанию в частности. Даже в самую неожиданную минуту суток можно увидеть на кухне одинокую голодную жизнь. Катя остановилась около окна вахтёрши, всматриваясь в щиток с ключами, отыскивая там ключ от своей комнаты. К своему удивлению на нашла его там. Несмотря на время (а было уже далеко за восемь вечера), ни одной из соседок в комнате пока не было, хотя ни Тома, ни Аня не предупреждали, что будут отсутствовать в этот вечер. Но факт был пустячным, Катя просто расписалась за ключ и пошла к лифту. Преодолеть три этажа пешком – намного быстрее, чем ждать, пока лифт спустится с четырнадцатого этажа. Но противопожарная безопасность сделала лестницы доступными только со второго этажа. Двери на первый этаж разблокировывались только в случае пожара. В этот день, когда пришлось сдавать сразу несколько зачётов по физкультуре, девушка не просто устала, а капитально вымоталась. В последствии она будет вспоминать, что непривычная тишина на её этаже была незаметна только из-за этой усталости.

В новом общежитии и кухни были сконструированы по новому. По сути, они представляли из себя комнаты, отгороженные с одной стороны стеклянной стеной. Кухня, к которой была приписана комната Кати находилась прямо около выхода с этажа, поэтому в течении обеда/ужина можно было наблюдать всех входящих-приходящих. Наливая себе чай, девушка снова обратила внимание на время. Шёл девятый час. С Аней всё было понятно, она вполне могла уйти ночевать к сестре и не предупредить, но у Томы в Казани не было ни родственников, ни друзей, к которым бы она могла пойти в гости с ночёвкой. Конечно, она могла задержаться и по другим причинам. Катя решила ей не звонить. Заметив, что наполнила чашку почти до краёв, она осторожно донесла её до стола, стараясь не пролить. Также осторожно, не поднимая чашку со стола, она попыталась отпить немного. Внезапно хлопнула входная дверь, и Катя успела увидеть, как мимо их кампуса прошла Тома, закутанная в своё чёрное пальто. Она так быстро прошла, почти пробежала, и даже не повернула голову в сторону кухни, хотя, заходя на этаж, сложно не заметить чьего- то присутствия на кухне. Катя немного недоумённо посмотрела сквозь стеклянную дверь на вход, но решила выяснить всё чуть позже, главное – Тома вернулась, значит можно больше не волноваться. Она вновь наклонилась к своей кружке, делая ещё один осторожный глоток. Подняв голову, она увидела в стеклянной стене отражение себя, а за своей спиной отчётливый силуэт фигуры в белом. Катя резко развернулась, откидывая стул и опрокидывая чашку. Волна адреналина, прокатившаяся по телу, перешла в тонкую дрожь в пальцах. Разумеется, за её спиной никого не было. Девушка также резко оглянулась на стеклянную дверь, но там отражалась только она и кухонный гарнитур. В комнате было достаточно светло, чтобы пытаться списать всё на галлюцинации в темноте, но отражение было слишком отчётливым, чтобы списывать его на невнимательность. Катя стояла посреди кухни, понимая, что находиться в ней сейчас не сможет. Одна так точно не сможет. Не обращая внимания на чай, который теперь заливает весь стол и уже начинает стекать на пол, она выбегает из кухни. Завернув за угол, она успевает заметить, что тёмный силуэт её соседки только что проскользнул в их комнату. Катя буквально подбегает к комнате и распахивает дверь:

-Том, привет, ты…

Катя осекается на полуслове. В комнате включен свет, но ни в крошечной прихожей, ни в самой комнате никого нет. Она бросает взгляд на дверь в ванную комнату, но она тоже открыта и пуста. Катя осматривает прихожую, но не находит там ни Томиного пальто, ни её сапог. Она чувствует, что сердце начинает гулко стучать в царящей тишине. Она старается себя успокоить тем, что это могла быть совсем не Тома, а в их комнату никто не входил, это тоже могло показаться. Но не было спасительного полумрака, на который можно было бы сослаться, коридор на их этаже замечательно освещён. Нельзя себя убедить в том чего не было. И намного сложнее убедить себя в том, что чего то не было, если это было. Девушка стоит на пороге. В голове проносятся различные варианты действий. Тут она понимает, что в руке у неё зажат мобильный. Раскрыв его, она находит в записной книжке номер Томы и звонит ей. Через несколько секунд в трубке раздается гудок. Ещё через секунду в комнате раздаётся трель мобильного телефона. Катя вздрагивает и отшатывается. Трель вновь раздаётся совсем рядом. Томин мобильник вибрирует на столе и издаёт новую трель. Но несколько минут назад его здесь не было. Ни на столе, ни в комнате вообще. Утром Тома брала его с собой. Если Томы не было, то и мобильного её быть не могло. Катя наконец нажимает на кнопку сброса. Она разворачивается и выходит из комнаты, чтобы постучаться в комнату соседей. Именно постучаться, находясь в общаге, люди редко держат двери закрытыми. Но сейчас соседская дверь была закрыта. Стук получается очень громким. Даже если за дверью кто-то спит, он будет вынужден проснуться, Катя стучит долго и настойчиво. Она торопливо направляется ко второй двери, но та тоже заперта. Третья и четвёртая – обе заперты, обе пусты. Она бросается к пятой и стучит в неё, но после первого удара стало понятно, что дверь не заперта. Катя с облегчением толкнула её и сделала шаг вперёд:

-Алён, ты не спишь? Извини, я тут…

Она вновь была вынуждена прервать свои слова. Никто не ответил. Более того, из глубины комнаты не доносилось никаких звуков. Девушка остановилась, не пытаясь сделать шага вперёд. Комната пуста. Теперь ей уже хотелось верить в это, потому что иначе нужно было бы зайти во тьму и убедиться, что там никого нет. Катя сглатывает и закрывает дверь. В голову ей приходит мысль, что можно спуститься на первый этаж и спросить у вахтёрши, не приходила ли её соседка. Она направляется к лифту и нажимает на кнопку вызова. Лифт никак не реагирует. Через несколько секунд девушка понимает, что оба лифта отключены. Это нормально, иногда лифты отключают по техническим причинам. Не часто, но иногда случается и такое. Приходится воспользоваться лестницей. Лестничный пролёт, ведущий со второго этажа на первый, выходит прямо на улицу, поэтому двери, ведущие на этот пролёт, всегда закрыты. Замки на них магнитные и автоматически отключаются во время пожаров, ли во время учебных тревог. Или в тех случаях, когда лифты не работают. Катя выходит на улицу и ежится от холодного ветра, на улице зима. Она быстро подбегает ко входу, но останавливается около двери. В этот момент ей в голову приходит мысль, что ещё не поздно убежать. Отказаться от идеи заходить в общежитие вовсе. Но её взгляд пробегает по улице, и она замечает нескольких прохожих. При их виде тревога улетучивается. Чувство реальности со всеми её логическими и математическими реалиями уничтожает зародившийся было страх. Катя смело толкает дверь и оказывается в вестибюле. Она подходит к окну вахтёра и уже хочет задать свой вопрос, но крошечной коморке вахтёра пусто. В этот момент Катя снова поняла, что слышит только тишину и своё сердце в ней. В голову снова начали заползать нотки тревоги. Пытаясь их отогнать, Катя быстрым шагом направляется в кабинет коменданта, но там никого нет. Как и в кабинете зама, как и на пункте ответственного за противопожарную безопасность. Первый этаж вымер так же, как и её третий.

«Можно сбегать во второй подъезд»

Там точно должен быть вахтёр, у которого можно будет поинтересоваться, где вахтёр из первого подъезда. Мысль в высшей степени нелогичная, но сейчас Кате больше всего хотелось увидеть человека, не важно, какого. Даже если соседский вахтёр начнёт ругаться. Конечно, лучше было бы сначала сбегать за курткой и переодеть домашние тапочки на сапоги, но это не кажется таким уже актуальным. Катя вновь оказывается у входной двери и дёргает её за ручку. Но дверь заперта. Иногда случается так, что мы, под воздействием эмоций, совершаем неправильно какой-то естественный и повседневный акт. Например, пытаемся неправильно открыть дверь: тянем на себя, когда надо толкать, и наоборот. Катя толкнула дверь вперёд. Потом потянула на себя. Дверь не сдвинула ни на сантиметр. Катя начала судорожно трясти ручку, уже изо всей силы дергая дверь. Страх, который сначала исчез, а потом начал робкими червячками точить сердце девушки, расцвёл в нём пышной розой. Она отшатнулась от двери, будто та раскалилась. Вновь посмотрела на окно вахтёра, но чуда не произошло, там было пусто. Телефон, можно было по телефону позвонить кому-нибудь из соседнего подъезда и попросить помощи, девушка ещё находила в себе силы мыслить связано и логически. Тут она поняла, что мобильный остался в комнате, на столе, рядом с мобильным Томы. Надо было возвращаться в комнату.

«Но ведь лифты отключены»

Катя с опаской нажала на кнопку вызова. В тишине, царящей, казалось, во всем здании, раздался скрип спускающейся кабины. Эта кабина спускалась целую вечность. Когда перед девушкой открылись двери, приглашая её в полумрак кабины, она вновь почувствовала в себе желание не доверять больше этим дверям.

«Пора выбить окно и убегать, пока не поздно, пока я на первом этаже, а не на третьем»

Но родители с детства учат нас не верить сказам, плохим или хорошим. Мы живём в домах, которые проектировали и строили дипломированные специалисты. Если с моста спрыгнул самоубийца, то с точки зрения математики этот мост никак не изменился. В математических формулах, по которым мы живём, нет ни грамма мистического, или необъяснимого. Мы живём в мире, который подчиняется законам логики и физики, в котором нет места иррациональному. Как бы ни старался Голливуд, мертвецы не оживут от радиации, а электрическое освещение даёт света больше, чем натуральное. Ощущение всего этого рационализма порой заглушает в нас инстинктивные решения, которые порой могут быть правильными. Как, например, желание выбить стекло в любом из окон и убежать. Катя делает шаг и оказывается в кабине. Она нажимает кнопку с цифрой «3», и двери начинаются медленно закрываться. Двери закрылись. В этот момент снаружи в них что-то врезалось, врезалось с такой силой, будто бы кто-то швырнул в них бревно. От неожиданности и раздавшегося грохота девушка упала, прижавшись спиной к противоположной стене. Мозг ещё не успел подумать, а она уже почувствовала, что двери сейчас могут открыться.

Могут открыться. Могут открыться.

Рука сама нащупала кнопку с тройкой и начала судорожно жать на неё. Помедлив ещё две секунды, лифт начал подниматься. Как только двери открылись, Катя стрелой метнулась к своей комнате. Боковое зрение, столь вредное в таких ситуациях, предательски выловило кухню. И белый силуэт, на фоне зеленоватого гарнитура. Катя распахнула свою дверь и остановилась. Внутри было темно. Свет был выключен и в прихожей, и в комнате. Чтобы включить свет, нужно было закрыть входную дверь и отрезать себя от коридорного освещения. Но на кухне кто-то был. Точнее, что-то было. Что-то в белом. Катя делает шаг назад и боковое зрение вновь подводит её. Она не разворачивается, но видит, что из-за угла вышло…

Катя забегает в комнату и включает в прихожей свет. Она хочет закрыть дверь, но ключ в комнате. Тут тишина доносит до неё чью-то шаркающую походку, которая уже совсем рядом с её дверью. Катя пулей метается в комнату и закрывает дверь на замок. К счастью дверь, которая отделяет комнату от прихожей, тоже оборудована замком. Девушка закрывает комнату и прислоняется спиной к двери, пытаясь выровнять дыхание. Сердце стучало так, будто она пробежала трёхкилометровую дистанцию, лёгкие тоже ходили ходуном. Если бы она сейчас провела по лбу, то поняла бы, что на нём выступила испарина. Катя хватает свой телефон и сначала набирает номер матери. Не одногруппницы, которая живёт в соседнем подъезде, а мамин. Ей хочется услышать голос, который успокоит, который убедит, что всё нормально. Она хочет услышать голос, которому она верит.

«Абонент вне зоны действия сети»

Это может быть. Катя выбирает номер вышеупомянутой одногруппницы.

«Абонент вне зоны действия сети»

Такое тоже возможно. Катя набирает номер Ани. Она точно в Казани, а в такое время она точно находится в районе, где с сетью всё нормально.

«Абонент вне зоны действия сети»

Она чувствует, что пальцы её стали холодными. Она набирает номер за номером, но слышит одно и то же. Она набирает номер полиции, скорой и даже газовой службы. Раз за разом она слышит одинаковые слова. Она отнимает телефон от уха и хочет положить его на стол и тут замечает, что Томин мобильный пропал. Его не было на столе. Катя инстинктивно делает шаг назад. В какой то области её сознания голос говорит, что не стоит делать сейчас того, что она хочет сделать. Но она всё равно набирает номер Томы и слышит долгожданные гудки.

Гудок. Гудок. Гудок. Трубку сняли.

-Тома! Ты где?!

Катя не сдерживается и кричит. Чрезвычайное облегчение мгновенно исчезло, когда она услышала тишину в трубке.

-Это ты?! Ответь!!! Том, не молчи!!!

Она продолжает прижимать трубку к уху, но там тишина. Дыхание у неё совсем сбилось и она задерживает его на секунду, чтобы восстановить, но в этот момент из динамика доносится вздох. Не вздох, полу-хрип, полу-всхлип. Какой-то дикий, голодный вздох. Катя вскрикивает и отшвыривает телефон. Тот сразу выключается. Катя не делает попытки подобрать его. Взгляд падает на ноутбук.

«Интернет»

Она включает ноут и пытается подключить модем. Подключение долго размышляет, а потом экран ноута отключается. Безо всяких прелюдий операционной системы, он просто гаснет, как гасли экраны стареньких телевизоров, когда их отключали. Несколько секунд девушка непонимающе смотрит в чёрный экран, а потом резко, как включаются те же самые телевизоры, экран ожил. На весь экран расплылось широкое белое лицо с полуоткрытым ртом и вылезшими белками глаз. Если бы в этот момент девушка могла бы спокойно рассуждать, то сравнила бы изображение с изображением с плохой веб-камеры собеседника. Но тут не было места какому то смыслу. Девушка стряхивает ноутбук с колен, как паука и начинает кричать. По-настоящему, громко, долго и отчаянно. Она останавливается, чтобы перевести дух, но больше не кричит. Ноутбук валяется на полу с погасшим экраном. Ей хочется закричать снова, чтобы выпустить весь тот страх, который накопился у самого горла. Ей хочется выкричаться, чтобы наконец восстановилось дыхание, чтобы мысли прекратили свой беспорядочный бег. Но тут она слышит из-за двери голоса соседок. Девушки, видимо, пришли домой и остановились перед дверью, чтобы открыть её. Катя стрелой мчится к двери, открывает замок и распахивает её. В этот момент звуки голосов исчезают. Входная дверь раскрыта. Не веря ещё вполне своим ушам, Катя делает шаг в коридор и смотрит по сторонам. Никого. Она медленно заходит обратно в свою прихожую. Заходит в свою комнату, берётся за дверь, чтобы закрыть её и крик снова застывает в её горле. На двери, на уровне глаз Кати расположился кровавый отпечаток ладони. Но кровь – это было не самым страшным. Отпечаток был семипалым. Катя вновь захлопнула за собой дверь и закрыла её на замок. Она подошла к своей кровати и медленно опустилась на неё. В какой то момент ей захотелось забиться под одеяло. Двери в комнату отличаются от входных неширокой полосой толстого декоративного стекла, расположенной около ручки. Через эту щель, шириной в ладонь и длиной в метр, пробивался свет из прихожей. Свет. Везде был свет.

Но свет отнимает у нас последнюю надежду на спасение. В темноте мы не видим, или видим плохо. Мы не знаем, что таится там, в глубине. Мы боимся, но наши страхи тоже окутаны темнотой. Даже в тот момент, когда Нечто Ужасное из Темноты щёлкает зубами возле нас, мы можем не видеть его. Мы можем до последнего считать, что это сон, который рассеется, когда какой-нибудь неосторожный сосед включит резкий электрический свет. Темнота – это мистика. Свет – это логика. Свет не оставляет нам надежд на сон или воображение. Свет показывает ужас, даёт нам рассмотреть его детально.

Сначала Катя услышала шаркающие шаги возле двери. Потом кто-то снаружи начал ковыряться в замке. Превозмогая дрожь, Катя сделал единственное, что ей показалось спасительным, она подошла к двери и схватилась рукой за ручку замка, не давая ей провернуться. Ей показалось, что её взмокшие и дрожащие пальцы не удержат эту ручку. Тут к стеклу прижалось лицо. Точнее его половина. Даже сквозь декоративное стекло было видно выпученный белок вперился в Катю. Девушка закричала. Она не отпустила замка, но закрыла глаза. Когда крик кончился, она заплакала. Она упёрлась лбом в дверь и проговорила:

-Убирайся!- сначала громко, а потом, всё более утихающим голосом, — прошу, убирайся…

Когда она вновь смогла открыть глаза, лицо исчезло. Катя медленно убрала пальцы с замка, но тут она снова услышала тихий скрип, будто кто-то начал в нём ковыряться снаружи. Её пальцы вновь сомкнулись на ручке. Было девять вечера. Когда вас съели – у вас два выхода. Когда вы заперты в комнате – у вас один выход. Сейчас Катя сама держала закрытым этот выход.

Чтобы открыть окно, нужно немного. Они пластиковые, открываются быстро. Чтобы выпрыгнуть из окна – нужна известная смелость. Но когда страх достигает той критической точки, которая находится выше границы инстинкта самосохранения, в свои владения вступает отчаяние. Отчаяние может выпрыгнуть с любого этажа. И с третьего тоже. Катя даже не жалеет о том, что не выпрыгнула с первого, когда была возможность. Сейчас всё её существо наполнено прерывистым дыханием и тяжёлыми ударами внутри груди. Какая то часть не позволяет пальцам раньше времени соскользнуть с замка. Всё её существо поглощено страхом перед Тем, Что за Дверью. Места для страха перед прыжком из окна не остаётся.

«Три Два Один»

Пальцы не разжимаются, а слетают со скользкой поверхности замка, Уши уже ничего не слышат, в них стучит не кровь, а адреналин. В один момент сорваны жалюзи, а с подоконника сметено всё, что было на нём. Ещё через секунду в комнату врывается холод. На мгновение девушка замирает перед прыжком. В это же мгновение она слышит щелчок замка и прыгает вниз.

Вы знаете, как правильно прыгать с третьего этажа? Поверьте мне на слово, даже если вы сходите на несуществующий курс прыжков из окна, вы не вспомните о нём, когда придёт необходимость, подобная той, что была у Кати. В своём воображении она уже услышала хруст костей увидела кровь на снегу. Но прежде чем она успела что-то осознать, она поняла, что лежит в снегу. Если бы не холод, обжегший её со всех сторон, до которых мог дотянуться, она бы сначала попробовала пошевелить конечностями. Но снег на голом теле не располагает к посиделкам. Катя вскочила и, не обращая внимания больше ни на что, побежала к воротам. Не к контрольно-пропускному пункту, а к шлагбауму, который пропускает машины, который, в отличие от дверей, может быть в каком угодно состоянии, но он выпустит её. Отпустит из общаги. Ноги не чувствовали холода, грудь распирало чувство облегчения. Хотелось кричать, от осознания того, что Ужас миновал. Прямо напротив общежития – большой торговый комплекс. В него. Там есть и телефон, и, что самое главное, люди. Не смотря по сторонам, прямо через дорогу, девушка бежит к этому комплексу, даже не обращая внимания на то, что машин нету. Как и прохожих. Автоматические двери пропускают её в магазин.

Но там никого нет.

На первом этаже, а их целых три. Но Катя знает, что магазин пустой. Никого нет. И она даже не разворачивается к дверям, она знает, что они захлопнулись навсегда. Она садится на пол и прижимает колени к груди, опускает на них лицо. Сил больше нет. Бежать больше некуда. И тут милосердно гаснет свет. Тьма, наконец, опускается и даёт место своему Кошмару, первородному, тому, которого мы начинаем бояться в детстве. К тому, который милосердно не даёт нам умереть от вида Ужаса.

Девушка слышит шаркающие шаги, приближающиеся к ней.

И на сегодня всё. Пока.

[Кошара]

Привет всем.

ЧЕЛОВЕК С ФОТОГРАФИЯМИ.

Вроди все маты запикал.

Spoiler

Так и осталось неизвестным, откуда он появился. Камеры наблюдения офисного здания по четной стороне переулка зафиксировали только момент, когда он вышел из-за дома на перекрестке. Довольно-таки крупный мужчина, с солидным брюшком. Охранники в офисном здании уточнили: скорее всего, еврей. Еще они отметили, что на мужчине было очень много золота: очки в золоченой оправе, толстый браслет часов, ручка в нагрудном кармане дорогого пиджака… это если не считать золотых зубов. Трудно представить, что такой человек приехал автобусом, скорее – на такси либо на собственной машине. В последнем случае он должен был запарковаться на платной стоянке, метрах в пятидесяти от перекрестка. Но дежурный по стоянке, как выяснилось позже, не видел никого похожего. Оставалось или такси, или частный водитель.

Причины, по которым охранники беспрепятственно пропустили мужчину внутрь здания, также ничем не объясняются. Когда мужчина уверенно вошел в холл и, склонившись к окошку караульного помещения, осведомился, как попасть в туристическое агентство, опытные чоповцы повели себя не просто мимо инструкций, но и вообще вопреки здравому смыслу. Им полагалось узнать фамилию посетителя, найти ее в списке заявленных сотрудниками турфирмы, взять паспорт или другое удостоверение личности, после чего выписать пропуск. Но вместо этого старший охраны только спросил:
- Вам назначено?
Мужчина вынул из внутреннего кармана блокнот в коричневом кожаном переплете и, не спеша, пролистал его.
- Э-э-э… Да. Встреча ровно в одиннадцать тридцать.
(Установленная под потолком внутренняя видеокамера четко поймала страницы блокнота, с записями на которых сверился мужчина. На них можно было рассмотреть странные символы, напоминающие арабскую вязь).
Продолжая игнорировать служебные инструкции, охранник чуть высунулся в окно и махнул рукой в сторону лестницы.
- Третий этаж, номер тридцать четыре. Кажется, вас уже ждут.
- Спасибо, - ответил мужчина и, всё также неторопливо, двинулся к лестнице. Вскоре его шаги затихли наверху, и лишь густой запах одеколона, смешанный с ароматом табака, напоминал о том, что с этой минуты в здании находится посторонний. Посторонний, которого, возможно, и вовсе не следовало впускать.


У женщины были красные, воспаленные от бессонницы глаза. Обтрепанное выцветшее пальто, слишком легкое для поздней осени, да еще и насквозь мокрое. Клеенчатая сумка в руке – почти такая же старая, как ее хозяйка. Из сумки на асфальт капала белая жидкость.
Блестящая иномарка, толкнувшая неосторожную женщину бампером, проехалась по сумке колесами, раздавив всё, что было внутри. Лопнул пакет с молоком, два маленьких пакетика фруктового сока – всмятку, печенье превратилось в порошок. Заглянув в сумку, женщина вспомнила, как тщательно отсчитывала мелочь в булочной, чтобы расплатиться за пачку «Юбилейного», и беззвучно заплакала.
Неловко пытаясь подняться из лужи, женщина услышала, как мужчина, стоявший неподалеку с сигаретой в руке, крикнул: «Нечего под колёса лезть, ослепла, дура старая?!». Блестящая иномарка остановилась, из нее вышла стройная девушка – совсем молоденькая. Она оглянулась на барахтающуюся в грязи старуху, но ничего не сказала – только окинула ее презрительным взглядом. Старуха подобрала клеенчатую сумку и отошла в сторону.
Себя ей было не жалко. Она привыкла, что люди не замечают ее – в крайнем случае, она становилась ненужной и малоприятной помехой для нынешних хозяев жизни. Вот как сейчас… Только передачка мужу в больницу погибла безвозвратно, а купить новые продукты не на что: кошелек пуст. Да и не так уж важно. Скорее всего, мужу не понадобится – после операции он еще не очнулся, и вряд ли (по телефону ей так и сказали открытым текстом – ВРЯД ЛИ) придёт в себя. И всё же она с любовью собрала для него всё, что могла себе позволить на остатки пенсии. Надеялась, что судьба отпустит его еще ненадолго побыть с ней. Съездить в последний раз в деревню, как они собирались.
Что же. Прожили они вместе долго, как могли - достойно, и не их вина, что доживать пришлось в нищете. Им нет места среди блестящих иномарок и их владельцев… как эта длинноногая девчонка, которая вряд ли и вспомнит о том, что переехала чью-то сумку.
Старуха вытерла рукавом слёзы, испачкав грязью лицо, и продолжила свой путь к больнице, где ее муж еще не вышел из комы.
А может, уже и умер.


Старуха была не совсем права: девушка из иномарки вовсе о ней не забыла. Наоборот, она много думала о недавнем эпизоде, и это были приятные мысли. Вполне позитивные.
Вот так и надо. Нечего стесняться с теми, кто пытается перейти ей дорогу – будь то старушенция в дешевом пальто, или конкуренты из другого агентства, или даже собственная начальница. Оттолкнуть и раздавить, и никакого сочувствия. Ее саму никто и никогда не жалел, и уютное местечко под солнцем досталось ей по заслугам и по способностям. Она много для этого работала. Не спала ночами, моталась по съемным квартирам, засиживалась за компьютером до боли в глазах. Ее выгоняли с «испытательных сроков», не заплатив обещанных денег. Она стискивала зубы и держала удары, повторяя про себя: «Я – лучше всех».
Пусть пока еще она не лучше всех, но прогресс очевиден. Ей двадцать семь, она заместитель генерального директора успешной туристической фирмы, сама устанавливает себе график работы и размер премиальных. А при случае хладнокровно, с отсутствующей улыбкой, вышибает на улицу «не прошедших испытательный срок». Это ее маленькая месть чужому настоящему за собственное прошлое.
Вот только с графиком работы всё не так солнечно, как хотелось бы. Теперь, когда заработок зависит исключительно от нее самой, приходится выходить на рабочее место иногда и в субботу с воскресеньем. Так и сегодня: сиди на привязи и жди клиента, потому что он богатый, занятой, и не может, как нормальные люди, явиться в будний день. Зато ему нужно всё по высшему классу, и еще придется поднапрячься, чтобы соответствующим образом его ублажить.
Таня посмотрела на часы: четверть двенадцатого. Чертов «олигарх» даже не потрудился назвать точное время своего визита: «от… и до…» - будьте любезны никуда не отлучаться и убивать время, перекидываясь репликами по ICQ.
В аське висела только Лола – похоже, она вообще никогда не спит; общаться с ней – скука смертная, но, увы, необходимая. Недавно в ночном клубе за бокалом коктейля Лолин гражданский муж пообещал Тане подогнать руководство большого холдинга – ребята хотят провести семинар с деловыми партнерами за границей. Место пока не определено, но ориентироваться надо на Южную Америку. Таня не очень поняла, каким образом сожитель Лолы связан с этим семинаром, но он добавил еще: если все останутся довольны, он готов инвестировать неплохие деньги, по Таниному желанию – либо непосредственно фирме, либо ей лично. Второй вариант Таню вполне устраивал – она давно мечтала отколоться от директрисы, по совместительству – хозяйки агентства – Нели Максимовой. Бизнес и Нелька – понятия кардинально несовместимые; когда три года назад она взяла Таню на работу, у фирмы попросту не было никакого будущего, и сегодняшнее процветание – исключительно результат Таниных усилий. Но с такой «начальницей» еще неизвестно, как всё пойдет дальше.
При мысли о Лолином сожителе в голове всплыло что-то мрачное, неприятно-тревожное, но Таня так и не поймала это «что-то».
Из последних сил борясь с желанием заснуть прямо за столом, она прочла очередной пассаж «от Лолы»: несусветная ерунда о вечеринке на даче у примадонны – каким образом туда попала Лола, осталось загадкой для изумленных потомков. Прикидывая варианты ответа, чтобы, с одной стороны, обозначить диалог, а с другой – чтобы Лола не сильно обиделась, Таня включила чайник и насыпала в чашку кофе и сухих сливок.
Больше всего сейчас ей хотелось поболтать с Дэном, хотя бы даже и не по телефону, а в асе. Но Дэн появился там ненадолго с сенсационным сообщением: «У миня атхадняг и я дрыхну» и пропал.
Таня с улыбкой вспомнила вчерашнюю поездку за город на пикник и возвращение обратно: Дэн на предельной скорости гнал свой «крузер» по шоссе, иногда вылетая на встречную, а Таня, держась за его плечо, то взвизгивала от ужаса, то смеялась: «А если нас кто-нибудь обгонит?». «Пристрелю урода!» - хмыкнул Дэн, показывая ей пистолет в кобуре под курткой. Откуда у Дэна этот аксессуар, Таня не знала и спрашивать не решалась. Как бы то ни было, рядом с Дэном она просто таяла… и, если уж открывать новое дело, то лучше, если он к ней присоединится хотя бы в качестве «крыши».
Счастливый Дэн, может себе позволить нормально поспать в выходные.
Вздохнув, Таня вернулась за компьютер, коснулась пальцами клавиатуры и широко зевнула. За минуту до этого полный мужчина в золотых очках вошел в офис турагентства, и, бесшумно пройдя по ковровой дорожке в коридоре, остановился у двери с табличкой: «Дирекция».

(Охранники уверяли, что не заметили, как посетитель покинул здание. Но точно известно, что еще несколько часов он находился в этой части города. По крайней мере, значительно позднее его видели на проходной другого учреждения).

- Добрый день! Воробьева Татьяна Игоревна?
Таня быстро прикрыла ладонью рот и мельком глянула на стикер, приклеенный внизу монитора.
- Здравствуйте, да, я. А вы – Сергей Андреевич?
Мужчина поправил на носу очки.
- Нет.
- А кто? – Таня сначала спросила и только потом удивилась.
Мужчина придвинул себе кресло и уселся напротив.
- Минутку, - нахмурилась Таня. – Как вы вообще сюда попали?
- Вы, наверное, меня не помните, - произнес мужчина и улыбнулся. Блеснули золотые коронки, кабинет наполнил запах одеколона. – Но я вас фотографировал… Год назад, на Мальдивах. Не помните, конечно же… Я принес фотографии.
Сердце подскочило к самым гландам. Тане почему-то стало очень страшно. Хотя ничего страшного в посетителе не было – не считая того, что он каким-то образом проник в офис без пропуска. Но само словечко «проник» намекало на возможные проблемы.
- Год назад? – переспросила она. – Вы… меня с кем-то путаете. Год назад я отдыхала на Канарах. И вас там не видела.
Вальяжно откинувшись на спинку кресла, посетитель извлек из (наверное, из кармана. Тане показалось, что прямо из воздуха) нетолстый серый конверт и положил его на стол.
- Извините, мне это не нужно, - резко бросила Таня. – Уберите. Это – не моё. Еще раз повторяю – я не была на Мальдивах. Ни в прошлом году, ни в этом, вообще ни разу в жизни.
Мужчина безразлично посмотрел в потолок. Его пальцы лениво барабанили по серому конверту.
- Никогда не поздно побывать в прошлом году на Мальдивах, - сказал он.
- Вы о чем? – еще секунда-другая, и голос сорвется на крик. Дыхание зачастило. – Вы что, оглохли? Повторяю, я…
Пальцы толкнули конверт, и он плавно скользнул по столу. Таня вздрогнула.
- Уберите это дерьмо! – заорала она. – Я вас не знаю, и вы меня не знаете!!! Я… я сейчас вызову охрану!...
- О-о-о, а они в курсе, что я здесь, - ровным тоном ответил мужчина.
В Таниных глазах заметалась нарастающая паника.
- Немедленно валите отсюда… - вместо строгого приказа получилась жалобная просьба. – У вас не может быть моих фотографий.
Молчание. Мужчина смотрел в потолок. Он словно забыл о том, где находится и зачем пришел.
- Откуда? С Канар? Из Штатов? – в уме Таня лихорадочно просчитывала версии. – Где… где вы меня фотографировали?!
- Давайте на что-нибудь поспорим, - отозвался посетитель. – Хотя… не надо. Проспорите, сто процентов.
«Этот козлина издевается, - подумала Таня. – Вот сука. Надо звонить Дэну, пусть подъедет и разберется». Мобильного на столе не оказалось – оглядевшись, Таня увидела, что он лежит возле чайника. Черте что, зачем она его туда таскала? Впрочем… если Дэн отсыпается после вчерашнего, трубку он не возьмет.
- Смотрим? – услышала она.
Таня без всякого желания взялась за клапан конверта.
- Я… была под дурью? – спросила она. Это хоть что-то могло объяснить.
- Вовсе нет, - мужчина брезгливо скривился. – Не моя специализация. Да вы любуйтесь, вопросы – потом.
Танины пальцы мелко дрожали, когда она вытягивала из конверта пачку снимков. На матовой поверхности первого остались смазанные отпечатки холодного пота. «Не трогай, не бери, не смотри!!!» - надрывался внутренний голос.
«Я посмотрю. Может быть, тогда он уйдет. По крайней мере, он объяснит, что ему надо».
Снимки были пронумерованы, с проставленными датами: «01, 10 October, 2006». Сессия открывалась спинами людей, столпившихся полукругом на пляже – задний план запечатлел близкую каемку берега и бирюзовые невысокие волны. Пока ничего особенного, но от экспозиции веяло чем-то жутким.
- Смотрите, - жестко сказал посетитель.
Таня положила фото вниз. На следующем оказались одни затылки – очевидно, фотограф приблизился к толпе или снимал с увеличением. Береговая полоса впереди расплывалась, словно чем ближе, тем меньше значения имело всё остальное. Жуткое ощущение усилилось, и мозг, выходя на взлётные обороты, мгновенно подсказал вывод: дело не в этих людях. Дело в том, ЧТО находится внутри образованного ими полукруга.
Третий кадр. Ноги. Песок – подушечка пальца уловила тепло – песок нагрелся от солнца. На песке – темные пятна. Как будто что-то разбрызгалось.
Четвертая фотография упала между Таниными коленями.
- О боже… - пролепетала девушка. – Ч-что это? Кто это?!
Неожиданно мужчина ухватил ее за запястье, пресекая инстинктивную попытку отшвырнуть снимки. Толстый золотой перстень больно врезался ей в кожу.
- Вау!!! Вы… что вы себе позволяете?!!!
- Узнали, - констатировал он. – Смотрим дальше?
Взгляд непроизвольно сфокусировался на очередном кадре. То же самое, что и номер четыре, только немного под другим углом. Захлебываясь в бассейне ледяного кошмара, Таня не сомневалась, хуже того – она ЗНАЛА, кто истинный герой этих пляжных съемок. Точнее, героиня. А еще правильнее – жертва.
Таня много времени проводила перед зеркалом – она следила за своей внешностью, ей надо было всегда оставаться в форме, быть красивой, и не терять умения обаятельно улыбаться. Своё тело она изучила в мельчайших подробностях… наверное, даже лучше, чем Дэн… но сейчас было достаточно простого совпадения по трем позициям.
Маленькая родинка справа на животе… почему-то сорван купальник…
Короткий шрам под коленкой – память о бутылочном осколке, «найденном» во время купания в Десне, еще в школе…
И татуировка на щиколотке – ныряющий дельфин, а сверху буквы – «Э Т О – Я».
Всё это совсем, абсолютно, просто НИКАК не коррелировало с безобразной рваной багровой дырой между плечами распростертого на песке, неестественно вывернутого (выломанного?!) в талии тела.
Машинально Таня сбросила снимок на стол и взглянула на следующий, шестой по счету. Что-то неясное в нижнем углу – но, прежде чем понять, что это та самая безобразная багровая дыра, девушка обнаружила недостающий фрагмент. ФРАГМЕНТ одиноко валялся у самой воды – до того, как он попал в объектив, никто еще не успел, не решился к нему подойти.
Длинные светлые волосы уныло полощутся в набежавшей волне. Затылок вдавлен в мокрый песок. Нижняя челюсть оторвана – мерзко торчат верхние зубы, придавая налитому синевой лицу выражение запредельной дебильности.
Фотографии полетели на пол.

Мужчина со скучающим видом ждал, когда Таня перестанет орать. Вместе с криком у нее хлынули слезы из глаз; она кричала и подсознательно ждала, что на крик прибегут охранники. Что хотя бы кто-нибудь услышит ее и спасет от этого безумия. Но там же, в подсознании, дотлевала мысль: никто ее не спасет, потому что она уже ВСЁ ВИДЕЛА.
- Нет, нет, нет! – откричавшись, Таня вскочила и прижалась к стенке. – Это… это не я!!! Со мной этого не было!!! Вы поняли?!!! Со мной такого не было! Я живая, живая, вы что, не видите?!!! Что… что это значит?!!!
Он пожал плечами.
- Да-а-а… Что это значит? Понимаете, тут что-то странное…
- Странное?!!! Что-то странное?!!! Вы, ****, сунули мне этот дикий фотомонтаж, и говорите, что это что-то странное?!!!
- Ну да. Именно так я и сказал – что-то странное. Место там безопасное… мелководье… акулы никогда раньше не встречались. Да им и не заплыть к пляжу. Прекрасный день, солнце, люди купаются, загорают, ничто, как говорится, не предвещало… И вдруг – в десяти, не больше – метрах от берега вода вспенивается, на поверхности появляется огромный плавник. Ну, народ, понятно, врассыпную и насушу, и только одна русская туристка не успела. Через несколько секунд на берег падает то, что от нее осталось, а гигантская рыба – неизвестно, была ли это на самом деле акула – уходит в океан.
- Чёрт возьми, НЕТ!!! Этого… да вы больной… вы смылись из дурки, я теперь поняла… этого быть не могло!!! Потому что я – живая, вот она я, смотрите!!! Вы… ты, гнида, нарисовал это дерьмо фотошопом!!!
Мужчина поправил очки и сощурился.
- Даю честное слово, что это – не подделка. На фотографиях действительно вы. Дилемма лишь в том, было это с вами или нет. Кстати, фотошоп – это редактор для работы с изображениями, так вот – я никогда им не пользовался. Снимки сделаны мною с натуры.
Таня обессилено сползла по стенке, присела на корточки.
- И… и что дальше? – прошептала она.
Мужчина поднялся с кресла, обошел вокруг стола и собрал разлетевшиеся по паласу фотографии.
- Дальше есть два варианта. Я забираю всё это добро, извиняюсь за причиненное беспокойство и ухожу. Или. Я ухожу, оставив снимки здесь. Второе обойдется вам дешевле, но тогда фотографии найдет хозяйка этой фирмы на столе своей погибшей в прошлом году заместительницы. Вам выбирать. Мелочиться не советую.
- Что значит – дешевле? – упавшим голосом спросила Таня. Фотограф нависал над столом темно-серой массой, а Таня смотрела на него снизу вверх. – И… как может быть – дороже?
- Дороже – значит, я выполню для вас фотоуслугу. Делаю так, что этих снимков больше не будет… в природе. Это включает, - он выложил перед собой коричневый блокнот в кожаной обложке и раскрыл его, - включает в себя: очистку изображений на готовых отпечатках, закачку файлов из памяти принтера обратно в компьютер, из компьютера – обратно в фотоаппарат, удаление кадров из памяти фотоаппарата. Последнее – сложнее всего. Надо не просто удалить кадры – это всё равно, если бы вы сейчас порвали фотографии: снимков нет, но событие ЕСТЬ. Придется прогнать обратно весь процесс вплоть до момента съемок; как только будет достигнута фаза «чистой карты памяти», событие перестанет существовать. По тарифу лаборатории это оценивается в… Так что вы предпочитаете?
- Господи, да что же это такое?! Что за… что за «тариф лаборатории»? Какая лаборатория? В какой, на хрен, лаборатории… - она запнулась, поняв, что не знает, ЧТО именно хочет спросить, - …делают ТАКОЕ? Да что вы, ****, молчите, отвечайте немедленно!!!
- Вам, Татьяна Игоревна, нравится, когда клиенты повышают на вас голос? – спокойно спросил мужчина. – Вы орете на меня уже без малого десять минут, и мне это начинает надоедать. Не затруднитесь вернуться в рамки приличий и сообщить мне о своих пожеланиях. Итак, у нас всего два пути: либо я оставил снимки, закрыл за собой дверь – и вас здесь нет. Причем уже больше года. Либо – вы подписали договор, я принял на себя обязательства, и мы расстались к взаимному удовольствию.
- Послушайте, - умоляюще сказала Таня. – Вы… извините… я очень нервничаю, правда, но у меня всё еще стоят перед глазами эти… эти кадры… Скажите мне, что вы просто пошутили. Программа «Розыгрыш». Скажите, что вы оттуда. Мне больше ничего не надо.
- Хорошо, - он кивнул. – Программа «Розыгрыш». Так я пошел?
Он убрал в карман коричневый блокнот, оттолкнул мешающееся кресло и шагнул к двери. Таня похолодела, увидев, что фотографии остались на столе.
- Подождите! Пожалуйста, заберите ЭТО! Я… я не могу с этим здесь оставаться!!!
- Договор об оплате, - услышала Таня сквозь рёв пульсирующего в висках кровотока. – Вы его подписываете, и я удаляюсь работать. Учтите – время желательно экономить. А вот средства экономить нежелательно.
- Что вы от меня хотите? – Таня уткнулась носом в коленки и зарыдала.
- Вот приехали, мне что – десять раз повторить? Ладно, попытаюсь самым простым языком: вы ПОКУПАЕТЕ мою работу, я гарантирую результат. – Таня всхлипнула, поперхнувшись вставшей в горле слюной, и в тишине прозвучало самое главное: - Вы покупаете то, что с вами БЫЛО. И тогда, по условиям, получается, что этого НЕ БЫЛО.
- Я должна купить то, что со мной МОГЛО случиться? – Таня не верила собственным ушам. Зато во всё остальное она верила. Только что она видела на фотографиях собственный обезображенный труп, а при жизни нельзя – просто НЕЛЬЗЯ – видеть себя мертвой. Но она ВИДЕЛА, нарушила этим неведомые ей правила, и в действие вступила какая-то новая схема.
Фотограф флегматично сунул руки в карманы.
- А почему вы не можете купить это? – спросил он. – Разве не всё в мире – товар на продажу? Вы и сами – продажная ****, - с отвращением выплюнул он, - но и я – продажен до мозга костей. Вы мне платите, а я возвращаю вам продолжение вашей биографии. Итак, подписываем договорчик?
Всё еще сидя на корточках, Таня увидела, как лег на стол и свесился с ее стороны серый лист бумаги. Она взяла его и поднесла поближе к глазам – из-за слез текст виднелся как в тумане.
«Исполнитель: Фотолаборатория.
Заказчик: Воробьева Татьяна Игоревна, паспортные данные (…), адрес (…), место работы (…).
Наименование услуги: обнуление фотоснимков и фотофайлов.
Оплата по действующему тарифу…».
Таня ожесточенно протерла глаза, пытаясь рассмотреть сумму к оплате.
Но цифр в «договоре» не было. Ниже под строкой «Оплата…» шел длинный перечень имен и фамилий, и первым значилось: «Кирпичев Денис Александрович, паспортные данные (…), адрес (…), место работы – временно не работающий».
Мгновенно высохли слёзы. Таня читала список до конца.
«Малинина Елена Васильевна, паспортные данные…, адрес…, место работы…»
«Валеренко Юрий Всеволодович, паспортные данные…, адрес…, место работы: аппарат правительства»
«Михелашвилли Луиза Георгиевна…»

- Слушайте, это уже выше моего понимания… - пробормотала Таня. – Мои друзья… это же всё – мои друзья. Лола, Дэн, Мальвинка… Какое отношение они имеют к…
- Эти люди – аванс, который мы с вас берем за выполнение указанных работ, - мужчина так и стоял неподвижно, с руками в карманах. Он заговорил, и зубные коронки ослепительно сверкнули. – Коротко: их жизни за вашу. Это, как вы заметили, ваши друзья, и вы можете решать, что ценнее – их редкие встречи на годовщинах вашего ухода в иной мир или – вы без них.
Таня замотала головой.
- Стоп, стоп! Кажется… кажется, я догадалась. Да… вот оно: вы где-то поймали меня голышом… в сауне, наверное… нащелкали кадров с моими родинками, с татуировкой… и смонтировали всё с трупом какой-то бабы на море. Это… так и есть? Я права?
Мужчина посмотрел на Таню, как ей показалось, с сочувствием. Она ничего не видела фальшивее этого сочувствия.
- Вы сейчас похожи на утопающего, который хватается за щепку и не может поверить, что это – не край пристани. Точно знает, что всего лишь щепка – но не верит. Не обольщайтесь призраком надежды. Он приходит в черном пластиковом мешке на молнии. – Элегантным жестом фотограф протянул ей свою золотую ручку с вечным пером. – Ставьте подпись, и закончим на этом.
Перо в ее пальцах уперлось в пункт: «Вторую часть оплаты обязуюсь внести непосредственно по исполнении услуги». Только сейчас Таня заметила, что под перечнем проведена толстая черная линия, а под чертой – еще одна фамилия.
- Проклятье… - простонала Таня. – Ну что еще за аванс? И какую «вторую часть» я должна внести? И… кто такая Гончарец Валентина Аркадьевна? Я с ней не знакома.
- Поясняю: авансом мы получаем с вас то, чем вы располагаете на данный момент. Ну, как это и в жизни бывает, допустим, вы берете машину в кредит. Остальной суммы у вас еще нет в наличии, но вы рассчитываете заработать и погасить долг. Тут то же самое: в каком-то смысле вы вправе распорядиться жизнями своих друзей, это в нашем случае будет нал – известен вам этот термин? – а остаток мы примем безналичным расчетом. Госпожу, точнее, я бы сказал – гражданку Гончарец – вы видели сегодня утром, когда приехали на работу. Предельно ясно, о ком речь, не так ли?
Уже не понимая собственных действий, Таня неразборчиво расписалась на договоре. Чернила впитались в бумагу и стали ее разъедать.
- Что за дерьмо в этой вашей…
Мужчина забрал у нее ручку и договор.
- Если бы я не была так уверена, что всё это – хрень на постном масле, я бы ни за что… - выдохнула Таня.
- Если уверены, что вам мешает вызвать охрану? Или всего лишь оставить себе снимки? – Золотая ручка удобно устроилась на своем насиженном месте. – Еще не поздно, хотите попробовать?
- Нет!!! Черт побери, нет! Но эта… эта старуха, Гонча… как ее там… что я должна с ней сделать?! И как вы себе это представляете?
- Когда вы озвучиваете своим клиентам стоимость поездки в Египет, они ведь не спрашивают: Татьяна Игоревна, а откуда мы возьмем столько денег? И вы меня об этом не спрашивайте. Я представляю фотолабораторию, а не биржу труда. Так или иначе, если в течение недели гражданка Гончарец не умрет, наш договор будет расторгнут в одностороннем порядке, что касается аванса – его мы оставим себе в виде неустойки. На этом желаю вам всяческих успехов, - он посмотрел на договор и ухмыльнулся. – Что-то руки у вас трясутся. Знаете, почему? Вы стараетесь не верить, но в душе-то понимаете, что подписали приговор собственным друзьям и подружкам. И это вас убивает. Это ваша слабость, Татьяна Игоревна. Вы считаете себя чуть не воплощением вселенского зла и думаете – без этого не достичь всего-всего. Попробуйте доказать, что вы такая… хотя в масштабах вселенского зла вы способны лишь на мелкие пакости.
- Скажите… почему вы пришли ко мне? – тихо спросила Таня.
Мужчина одарил ее приветливой улыбкой и блеском золотых коронок.
- Потому что настало время предложить вам отличный сервис за умеренную плату, - ответил он. Это была фирменная Танина фраза – только для клиентов и всегда приветливо улыбаясь.
Он махнул ей на прощание рукой и вышел из офиса. Таня осталась одна.


Она долго сидела, упершись подбородком в ладони и глядя на монитор. Потом монитор погас, включившись в режим скринсейвера, и темнота на экране проглотила сиротливо свернувшиеся внизу окошки ICQ. Оцепеневшей рукой Таня толкнула мышь, и монитор снова ожил.
Она кликнула по окошку «Lola». Профиль пользователя: «Луиза Михелашвилли». Розовые буквы сообщений:
«Tanya Touroperator (11/01/55 15/11/07)
Лолик, привет, ты как?»
«Tanya Touroperator (11/07/12 15/11/07)
А я на работе торчу, жду клиента»
«Tanya Touroperator (11/14/34 15/11/07)
Чё, реально у Фили зависала? Шок!»
«Tanya Touroperator (11/22/01 15/11/07)
Ну ты там с кем-нибудь…».
На этом месте вошел человек с фотографиями, и фраза осталась не допечатанной.
Статус пользователя Lola – offline.
Таня закрыла окно крестиком и вызвала на экран второе – «CoolDan».
«Tanya Touroperator (10/59/17 15/11/07)
Дэнкин, неужели ты еще спишь? Позвони мне, милый. Очень грустно. Чмоки-чмоки».
Статус пользователя CoolDan – offline.
Только OFF и никогда уже не ON. Призрак надежды приходит в черном пластиковом мешке на молнии.

Три месяца регулярных визитов к психоаналитику так и не избавили ее от привычки обращаться в асе к мертвым друзьям. Она просто стала делать это реже, и теперь не пыталась достучаться сразу до всех, кого больше нет. В последнее время ее «собеседниками» были только Дэн и Лола.
Лола – бестолковая, но забавная девчонка, секретарша какого-то Большого Босса.
Дэн – веселый, безбашенный, опасный для чужих и рубаха-парень в своем кругу.
Их ей не хватало больше всего.
Лола погибла тогда, на пикнике возле озера. Дэн сильно напился, а Лола – тоже пьяная – подкалывала его (наверное, от ревности к Тане), как будто специально старалась достать. И достала. Дэн схватил шампур и ударил Лолу в живот – тусовку накрыло столбняком, а Лола как-то надрывно заикала, и ее тонкая голубая кофточка окрасилась кровью.
(Вот почему, думая о гражданском муже Лолы, Таня испытывала какое-то мрачное чувство. Лола ведь умерла. Она попыталась вытянуть из своего живота шампур. Кровь пошла сильнее. Тогда Лола прижалась к Юрику, прошептала: «Юр, обними меня, я боюсь», а потом опрокинулась на спину. И никакого гражданского мужа у нее теперь нет. Всё это Таня сама придумала – как придумывала темы для «разговоров», а ответы существовали только в ее фантазии).
Дэн вскочил в свой джип и дал по газам. Ночью его застрелили менты при сопротивлении аресту – ориентировку составили по показаниям Ленки Малининой, которая – единственная из компании – позвонила в милицию. Лола умерла от потери крови, еще до приезда «скорой».
Потом не стало и Мальвинки – ее зарезал на корпоративной вечеринке в ресторане кто-то из приятелей Дэна, с кем он крутил темные криминальные делишки.
Юру Валеренко ликвидировал киллер – сотрудника аппарата правительства заказали из теневой структуры.
Они все ушли один за другим за год, даже меньше, оставив Тане только визиты к психоаналитику и навечно замолчавшую аську.
Другой компании Таня так и не нашла. Те, прежние друзья появились, когда она еще не приучила себя видеть в каждом человеке потенциального врага. После она доверяла им уже «по инерции». При таких взглядах на окружающих возможности сближения с кем-то новым исключались начисто. Она прикидывалась, что у нее всё прекрасно, и настроение отличное, но день ото дня это становилось всё труднее. Одиночество грызло изнутри акульими зубами, и Таня всё время спрашивала себя: за что ей ЭТО?
И сегодня ей исчерпывающе объяснили – за что. С отсрочкой в один год была названа и цена ее собственной дружбы, и цена случайности, которая подтолкнула ее отказаться от поездки на Мальдивы – за день до того злосчастного пикника на озере. (Акульи зубы одиночества). По непроверенной, но очень уж похожей на правду информации, близ коралловых островов появилась огромная рыба-людоед. Прочитав письмо, поступившее по электронной почте, Таня вдруг перепугалась – почти также, как сегодня, когда мужчина с золотыми зубами выложил на стол конверт. Это был страх от интуиции, а интуиция вовсю сигналила дальним светом - опасно, опасно, опасно.
Если бы тогда, год назад, к ней явился этот фотограф, она бы точно также подписала его чудовищный договор. Все они – в обмен на себя, любимую. Без колебаний.

Таня закрыла окно «CoolDan» и, наклонившись, выдернула шнур компьютера из розетки. Наверное, клиента сегодня не будет.


До самого вечера она не могла уйти. Что-то не отпускало. Таня курила сигарету за сигаретой, пепельница переполнилась выше краев, и давно пора было вытряхнуть ее. Хотелось черного кофе, но его же надо еще сделать… Рядом с чайником лежал мобильный – Таня помнила, что незадолго до визита фотографа она собиралась… да, вот именно, набрать Дэна. Хотя его номер давно уже отключен оператором.
Около девяти она спустилась вниз, вяло махнула рукой охранникам и вышла на улицу. Села в машину, осторожно вырулила со стоянки «Только для сотрудников» и поехала домой. Уже стемнело, полярными звездами поблескивали фонари и мёртво светили рекламные щиты. В конце переулка Таня свернула на улицу с односторонним движением, миновав платную парковку справа – хоть и центр города, а ни одной машины, и ведь не так уж поздно. Вдруг фонари погасли вместе с рекламами – и улица погрузилась в непроглядный мрак.
В том месте, где Таню настигло «затемнение», стрелка спидометра проскочила отметку «70». Таня включила фары…


Пожилая женщина с воспаленными красными глазами сошла на проезжую часть. Отчаяние больше не душило ее – всё закончилось. Мужа больше нет. А ей даже не разрешили с ним попрощаться – сказали, тело выдадут завтра в морге, сейчас нечего туда ходить. Она помялась немного возле кабинета главврача, а потом ушла. Так целый день и просидела на лавочке в сквере, рядом с больницей. Мимо проходили люди, люди, и никто не замечал ее. Она сидела, глядя на больничные окна четвертого этажа, и старая грязная клеенчатая сумка лежала рядом. Наступил вечер, боль немного отпустила, но забрала все силы, что еще оставались, и подняться с лавочки оказалось даже тяжелее, чем встать из лужи, в которую столкнула пожилую женщину блестящая иномарка.
Потом она побрела куда-то… в никуда. Ей не хотелось домой, туда, где ее никто не ждал… и ей больше некого ждать там. Она так и брела, пока на улице вдруг разом не стемнело. В наступившей темноте зажглись два ярко-белых глаза – они стремительно неслись ей навстречу.
Пожилая женщина забыла о том, что за ней еще один, самый последний долг – вынуть из нижнего ящика шкафа деньги, что «на черный день», и похоронить мужа. Вот она, смерть – летит к ней, возвещая о себе воем двигателя.
И старуха шагнула на проезжую часть.


Фары выдернули из набегающей черноты тонкую беззащитную фигурку. Странно – фигурка почти сливалась с чернотой, ее контуры дорисовало воображение, а лицо – лицо Таня рассмотрела сразу.
«Предельно ясно, о ком речь, не так ли?».
- Это ваша слабость, Татьяна Игоревна.
«Но в масштабах вселенского зла…»
- Вы и сами – продажная ***.
«И это вас убивает».
- …желаю вам всяческих успехов…
«...хотя вы способны лишь на мелкие пакости».
- Боже, нет, это не обо мне… - прохрипела Таня.
И тут же – Нелька-зануда, будто сидящая рядом:
«Что, Танюха, опять налетела на штраф?»
- Да что же ты… прямо под колеса, чтоб тебя!!!...
«Когда ты, в конце-то концов, поставишь новую подушку безопасности? Начни, по крайней мере, пристегиваться. Повторяй себе, когда садишься в тачку – Мне. Надо. Пристегнуться. У тебя дырка в голове».
Таня ударила по педали тормоза, промахнулась и, насколько успела, вывернула руль влево. Машину вынесло на обочину, и Таня еще услышала грохот, когда путь потерявшей управление иномарке преградил светофор. Но грохот показался ей негромким стуком, словно
- …вас здесь нет. Причем уже больше года.
закрылась дверь за человеком с фотографиями, и сразу за этим наступило небытие.

Когда приехала милиция, девушка в разбитой машине была мертва. Губы ее сохранили след растерянной улыбки – тело уложили в черный пластиковый мешок, и след улыбки исчез – словно улыбка сама поняла, что запоздала со своим появлением и никому здесь больше не нужна.


Снова дома. Не хотела, не думала, а вот же – ключ в замке. Смерть пронеслась мимо. Погибла та самая девчонка, совсем молодая. Странно… тогда, утром, пожилая женщина совсем не испытала к ней ненависти, простой злости – и той не было, даже когда из клеенчатой сумки закапало молоко. Но там, на перекрестке, внутри что-то словно оборвалось. И она, прибавив шагу, чтобы поскорее убраться оттуда, прошипела, обращаясь через плечо к покойнице в изуродованном авто: «Всё по твоим заслугам, девочка… я рада, что так… жаль, что слишком быстро».
«Слишком быстро для тебя».
В комнате надрывался телефон. Пожилая женщина сняла трубку.
- Добрый вечер, Валентина Аркадьевна?
- Она самая.
- Из клиники беспокоят, супруга вашего перевели из реанимации в общую палату. Состояние удовлетворительное, завтра-послезавтра сможете с ним повидаться.
В ушах зашумело.
- Вы… что вы такое говорите? Мне же… мне сказали, что он умер! Вы хоть понимаете – мне сказали, что он УМЕР!
Девичий голос в динамике оборвался. Пауза.
- Э-э-э… Валентина Аркадьевна? Господи, да кто вам сказал? Послушайте, это… это кто-то ошибся… я – сестра, дежурная, только что с вашим мужем говорила… Валентина Аркадьевна?... С вами всё в порядке?
Ноги подкосились. Пожилая женщина положила трубку на клавиши и долго стояла возле телефона. Надо было включить свет, почистить пальто, помыть руки, вынуть из нижнего ящика шкафа немного денег и убрать их в кошелек – завтра (или послезавтра) она что-нибудь купит мужу в больницу. Но в голове всё спуталось, и мысли не находили ничего похожего на точку опоры.
Лишь сейчас она вспомнила того человека, с которым столкнулась на выходе из больницы. Он подсунул ей какую-то бумагу, бормоча что-то вроде: «Да вы не волнуйтесь… лишнего не возьмем, заплатите, если будет возможно» («Ритуальные услуги?»). Человек был навязчив, и пожилая женщина, словно в трансе, не глядя, подмахнула документ. Единственное, за что зацепилось зрение – фамилия-имя: Воробьева Татьяна. Какая разница, что за Воробьева? Человек блеснул золотыми коронками и пробурчал себе под нос, аккуратно сворачивая подписанную бумагу:
- Никогда не поздно съездить в деревню в следующем году.

Тульпа.

Spoiler

В прошлом году я шесть месяцев участвовал, как мне сказали, в психологическом эксперименте. Я нашел объявление в местной газете о поиске творческих людей, желающих хорошо заработать, и так как это было единственное объявление, которое подходило под мою квалификацию, я позвонил им, и мне назначили собеседование.
Мне сказали, что всё, что мне нужно делать – это сидеть одному в комнате с прикреплёнными к голове датчиками, которые будут фиксировать работу моего головного мозга. Находясь в комнате, я должен был мысленно представлять своего двойника. Они назвали это "Тульпа”.

Мне показалось, что это достаточно легко, и я согласился, как только узнал, сколько мне за это заплатят. На следующий день я приступил к работе. Они отвели меня в комнату, где была кровать, и прикрепили сенсоры к моей голове и подключили их к небольшой чёрной коробке, на столе, рядом с кроватью. Мне было сказано, что я должен представлять визуальный образ своего двойника, и объяснили, что, если я устану, или мне станет скучно, вместо того, чтобы двигаться, я должен представить, как мой двойник ходит по комнате, попытаться поговорить с ним, и всё в этом роде. Идея заключалась в том, чтобы он постоянно был со мной в комнате.

Первые несколько дней у меня были проблемы. Это требовало больших усилий, чем простые мечтания, которым я предавался раньше. Я представлял своего двойника несколько минут, но потом начинал отвлекаться. Однако, на четвёртый день, я смог представлять его "присутствие” все шесть часов. Мне сказали, что я всё делаю очень хорошо.

Через неделю меня перевели в другую комнату, с настенными колонками. Мне сказали, что хотят увидеть, смогу ли я представлять тульпу, несмотря на отвлекающие раздражители. Музыка, которую они пускали, была неприятной, отвратительной и тревожной, и представлять свой визуальный образ стало немного сложнее, тем не менее, я справился. На следующей неделе, они запустили ещё более тревожную музыку со скрипами, задний фон этой музыки напоминал звук набора номера старым модемом, и гортанный голос говорил что-то на каком-то иностранном языке. Я лишь посмеялся над этим – к тому времени я уже был профессионалом.

Примерно через месяц, я начал скучать. Чтобы хоть как-то развлечься, я начал общаться со своим двойником. Мы стали разговаривать или играть в камни-ножницы-бумага, или я представлял, как он жонглировал, или танцевал брейк-данс, или делал что-то другое, что приходило мне на ум. Я спросил исследователей, не помешает ли им моё ребячество, но они одобрили мои действия.

Мы продолжили играть и общаться, какое-то время было весело. А потом началось что-то странное. Однажды я рассказывал ему о моём первом свидании, и он поправил меня. Я сказал, что моя подружка была одета в жёлтый топ, а он сказал, что он был зелёным. Я задумался об этом на секунду и понял, что он был прав. Мне стало жутко, и после моей смены я поговорил об этом с исследователями. "Вы используете мыслеобраз, чтобы получить доступ к своему подсознанию”,- объяснили они мне. "На каком-то уровне подсознания вы поняли, что не правы, и ваше подсознание поправило вас”.

То, что показалось мне жутким, вдруг оказалось прикольным. Я разговаривал со своим подсознанием! Это потребовало некоторой практики, но я обнаружил, что могу задавать вопросы своему тульпе и получать доступ к любым глубинам моей памяти. Я мог цитировать целые страницы из книг, которые читал когда-то, много лет назад, вспоминать вещи, которым меня учили и о которых я тут же забывал в школе. Это было потрясающе.

Примерно в это время я стал "вызывать” своего двойника за пределами исследовательского центра. Поначалу не часто, но я так привык представлять его, что теперь мне было не по себе, когда его не было рядом. Поэтому, как только мне становилось скучно, я представлял своего двойника. В конце концов, я стал делать это практически постоянно. Было забавно держать его рядом, как невидимого друга. Я представлял его, когда тусовался с друзьями, брал его на встречу с мамой, и одни раз даже взял его с собой на свидание.

Я знаю, это звучит странно, но было весело. Он был не только хранилищем всей информации, которую я знал когда-то и забыл, он порой, казалось, больше заинтересован во мне, чем я в нём. Он также обладал сверхъестественной способностью распознавать язык тела, о котором я даже не подозревал. Например, Я подумал, что свидание, на которое я его взял, прошло плохо, но он отметил, что девушка слишком сильно смеялась над моими шутками, тянулась ко мне, когда я говорил, и ещё кучу мелочей, которых я не заметил. Я слушал и убедился, что свидание прошло очень даже здорово.

Я провёл к тому времени в исследовательском центре четыре месяца, он был со мной постоянно. Однажды, после моей смены исследователи подошли ко мне и спросили: не прекратил ли я представлять его. Я сказал, что нет, и они, кажется, остались довольны. Я тихо спросил своего двойника, не знает ли он, что бы это значило, но он только пожал плечами. Я тоже ничего не понял.

Я немного выпал из мира в этот момент. Мне стало трудно общаться с людьми. Они казались мне такими глупыми и неуверенными в себе, в то время как я всегда мог посоветоваться с самим собой. От этого я стал чувствовать себя неловко. Никто, похоже, совершенно не знал, почему он совершает те или иные поступки, что движет их действиями, почему какие-то вещи сводят из с ума, а другие заставляют просто посмеяться. Они не знали, что ими движет. Но я знал – по крайне мере, я мог спросить у себя и получить ответ.

Однажды вечером к мне ворвался друг. Он вломился в дверь ещё до того, как я полностью открыл её, он был в ярости. "Ты, чёрт возьми, не отвечал на мои звонки несколько недель, ты говнюк!”- закричал он. "Что за проблемы у тебя, чёрт бы тебя побрал?”

Я собирался извиниться перед ним, и, возможно, мы бы тот вечер продолжили, выпивая вместе в баре, но мой тульпа вдруг впал в неописуемую ярость. "Бей его”,- сказал он, и не успел я осознать, что творю, как нанёс своему другу удар. Я услышал, как ломается его нос. Он упал, а потом вскочил, накинувшись на меня с кулаками, мы стали драться, избивая друг друга и переворачивая вверх дном всю квартиру.

Никогда ещё я не впадал в такое бешенство, и я был безжалостен. Я сбил его и нанёс два удара ногами по рёбрам. Он сбежал, согнувшись и рыдая.

Полиция прибыла через несколько минут, но я сказал им, что зачинщиком драки был он, и поскольку его рядом не было, чтобы опровергнуть мои слова, мне просто вынесли предупреждение. Мой тульпа улыбался всё это время. Мы провели ночь, обсуждая мою победу, и смеясь, как хорошо я отделал друга.

Следующим утром, когда я увидел в зеркале мой подбитый глаз и рассечённую губу, я понял, что стало причиной драки. В ярость пришёл мой двойник, не я. Я чувствовал себя виноватым, мне даже было немного стыдно, но он заставил меня начать драку со старым другом. Он был рядом, и, конечно же, услышал мои мысли. "Он тебе больше не нужен. Тебе больше никто не нужен”,- сказал он мне, и я почувствовал, как мурашки побежали у меня по коже.

Я рассказал об этом исследователям, которые работали со мной, но ни просто высмеяли меня. "Нельзя бояться того, что воображаешь”,- сказал один из них. Мой двойник стоял рядом с ним, и кивнул головой, а потом усмехнулся мне.

Я попытался следовать их совету, но следующие несколько дней мне становилось всё более и более тревожно из-за моего тульпы, он казалось, стал меняться. Он, казалось, стал выше и выглядел более угрожающе. В его глазах блестело озорство, в постоянной улыбке скрывается зой умысел. Я решил, что никакая работа не стоит того, чтобы сойти с ума. Если я не могу его контролировать, я должен от него избавиться. К тому времени, я так к нему привык, что процесс визуализации происходил автоматически, и я стал из всех своих сил не представлять его. Это заняло несколько дней, но начало работать. Я мог избавиться от него на несколько часов в день. Но каждый раз, когда он возвращался, он становился хуже. Его кожа, казалась, становится мертвенно-бледной, а зубы острее. Он шипел, угрожал и ругался. Тревожная музыка, которую я слушал несколько месяцев, теперь сопровождала его повсюду. Даже дома – когда я расслаблялся и забывался, не концентрируясь на том, чтобы не видеть его, он появлялся, и эта ужасная музыка с ним.

Я по-прежнему посещал научно-исследовательский центр и проводил там по шесть часов. Мне нужны были деньги, и я предполагал, что не в курсе, что я сейчас не представляю своего тульпу. Я ошибался. Однажды, после смены, когда прошло уже пять с половиной месяцев, два огромных санитара схватили меня и кто-то в белом халате сделал мне укол.

Я снова очнулся в комнате, привязанный к кровати, ревела музыка, и мой двойник стоял надо мной, ухмыляясь. Он больше не был похож на человека. Его конечности были странно скрючены. Глаза запали глубоко в глазницы, как у трупа. Он был намного выше меня, но сгорбленный. Руки у него были скрючены, а ногти больше походили на когти. Короче, он был чертовски страшен. Я пытался избавиться от него, но не мог сосредоточиться. Он расхохотался и похлопал меня по плечу. Я бился на кровати изо всех сил, пытаясь вырваться, но вряд ли даже пошевелился.

"Они напичкали тебя хорошим дерьмом. Как головушка? Все расплывается?”- он наклонялся всё ближе и ближе, говоря это. Я задержал дыхание; из его рта воняло гнилым мясом. Я пытался сосредоточиться, но не мог прогнать его.

Следующие несколько недель были ужасными. Кто-то из докторов приходил ко мне и вкалывал мне что-то, или насильно пичкал таблетками. Они держали меня в таком состоянии, чтобы я не мог сосредоточиться, иногда у меня начинались галлюцинации. Мой мыслеобраз по-прежнему был рядом, он постоянно ухмылялся. Он взаимодействовал с моим бредом. Мне казалось, что в комнате моя мать, она ругает меня, и тогда он подходил сзади и разрезал ей горло, и её кровь капал на меня. Это было настолько реальным, что мне казалось, будто я ощущаю вкус крови.

Врачи никогда не разговаривали со мной. Иногда я молил их, кричал, выплёвывал таблетки, требовал ответить мне. Они не разговаривали со мной. Они разговаривали с моим тульпой, моим личным монстром. Я не уверен, возможно, это было вызвано препаратами, возможно, я заблуждался, но я помню, как они разговаривали с ним. Во мне росло убеждение, что это он настоящий, а я его мыслеобраз. Он поддерживал эту идею, высмеивая все остальные.

Ещё одно, что казалось мне заблуждением – он мог прикоснуться ко мне. И даже больше, он мог причинить мне вред. Он толкал и пинал меня, когда ему казалось, что я не уделяю ему много внимания. Однажды он схватил меня за яйца, скрутил их и держал так, пока я не сказал, что люблю его. В другой раз он исцарапал моё предплечье своим когтем. У меня до сих пор шрам на том месте – постоянно я убеждаю себя, что сам поранился, и никакая галлюцинация не несёт за это ответственность. Постоянно.

И вот однажды, когда он рассказывал мне о том, как он собирается выпотрошить всех, кого я люблю, начиная с моей сестры, он остановился. Озадаченный взгляд возник на его лице, и он протянул руку и потрогал мой лоб, прямо, как моя мать, когда у меня был жар. Он долго сидел так, а потом улыбнулся. "Все мысли материальны”,- сказал он мне. Потом он вышел за дверь.

Три часа спустя, мне сделали укол, и я потерял сознание. Когда я проснулся, я был свободен. Дрожа, я подошёл к двери. Она была не заперта. Я вышел в пустынный коридор, и побежал. Я падал не один раз, но я спустился по лестнице и вышел на парковку позади здания. Там я рухнул, плача, как ребёнок. Я знал, что мне нужно идти, но не мог.

В конце концов, я вернулся домой – не помню, как мне это удалось. Я запер дверь и заслонил её комодом, и проспал полтора дня. Никто не пришел за мной ночью, и на следующий день, и позже. Все было кончено. Я провел неделю запертым у себя в комнате, но мне показалось, что прошла вечность. Я порвал отношения со всеми за долго до этих событий, поэтому никто не заметил, что я пропал.

Полиция ничего не обнаружила. Научно-исследовательский центр оказался пуст, когда они обыскали его. Никаких документов не нашли. Имена, которые я назвал, оказались вымышленными. Я подозреваю, что даже источник денег, которые я получил, невозможно было отследить.

Я выздоровел, если это можно так назвать. Я не покидаю дом часто, и иногда у меня случаются приступы паники. Я кричу. Я долго не могу заснуть, мои кошмары ужасны. Всё кончено, внушаю я себе. Я выжил. Я пользуюсь методиками, которыми меня научили эти ублюдки, чтобы убедить в этом самого себя. Иногда это работает.

Но только не сегодня. Три дня назад мне позвонила мама. Случилась трагедия. Моя сестра стала жертвой серийного убийцы, сообщила полиция. Убийца выпускает своим жертвам кишки наружу.

Похороны были сегодня днем. Всё прошло, мне кажется, настолько хорошо, насколько хороши могут быть похороны. Впрочем, я немного отвлекся. Откуда-то издалека я услышал музыку. Отвратительную, тревожную музыку, и скрипы, и звуки соединения модема. Я до сих пор слышу эти звуки – на этот раз громче.

На сегодня всё. Пока.

Привет всем!

Тот самый дом.

Spoiler

Наверное, каждый по молодости лет делал то, за что потом бывало стыдно. Особенно в том дурацком возрасте 15-17 лет, когда гормоны в крови стенка на стенку ходят, когда понты дороже денег, когда бешеные амбиции не компенсируются опытом, когда жизнь еще не била по голове действительно сильно, когда ведешься на банальное "слабо?", когда невозможно представить, что с тобой может случиться что-то действительно страшное... "Тот самый дом" давно привлекал внимание нашей компании. Рассказы о привидениях, вампирах и прочих ужасах, которые ведутся при свечах в подвале каждым детским сборищем, всегда как-то переходили на него. "Дурное место" - так говорили все. Так говорили наши родители, строго-настрого запрещающие подходить даже к забору, так говорили бабушки на скамейках во дворе, так говорил местный сантехник-алкоголик Борисыч, который по причине бесконечного счастливого непросыхания был благостен, и потому находил в нас благодарных слушателей. Собственно Борисыч и поделился с нами сокровенной информацией - от родителей за вопросы о "том самом доме" можно было и по шее схлопотать. Ослабленная алкоголем память сантехника не удержала подробностей, но, тем не менее, душераздирающий рассказ о жившем в этом доме чудовищном маньяке, о погибших детях - наших сверстниках... Да, это было что-то. Конечно же, призраки невинно убиенных так и бродят по дому, конечно же, дух маньяка, который покончил с собой каким-то противоестественным методом (подробностей мы так и не узнали - хотя подлизывались к Борисычу, как могли) все еще ждет неосторожного, который попадет в его призрачные лапы... Простая классическая история, сюжет для малобюджетного голливудского триллера. Увы, в те времена еще не появились первые видеосалоны, и неиспорченное детское сознание впитывало такие сюжеты, как губка. Так что "тем самым домом" мы даже слегка гордились - не каждый район может похвастать собственными привидениями. Периодически кто-то из ровесников начинал хвастать, как он лазил в этот дом - и всегда врал. Максимум, на что хватало смелости детишек - швырнуть из-за забора камень в окно. А уж когда наш заводила Петька Доллар, попытавшись из особо мощной рогатки с оптическим прицелом расколотить окошко верхнего этажа, чуть не вышиб глаз лопнувшей резинкой, - его даже в офтальмологию возили и глаз еле спасли, - и эти покушения прекратились. Всякому понятно - просто так это не могло случиться! Тем более, что Доллар клялся и божился, что "резинка была - супер", и порваться ну никак не могла.

Верили ли мы во все эти ужасы? И да, и нет. Атеистическое мировоззрение, прививаемое нам в школе, иногда пересиливало природную склонность к суевериям, а иногда и нет. Согласитесь, ведь дом с привидениями - это так интересно! Сидя в любимом подвале (доступном нам попустительством Борисыча) при огарке свечи, мы жарким шепотом передавали друг другу подслушанные (а чаще придуманные) подробности того, как тот самый маньяк, в том самом доме... И, конечно, истории о том, как некий глупый мальчик (не из нашей школы, но мне его друг сам рассказывал!) залез-таки в этот дом, и нашли его наутро у забора, совершенно седым и мертвым (мягкий вариант - увезли в дурдом), и никто так и не узнал, что этот несчастный придурок там увидел...

"Тот самый дом" представлял собой довольно обычное трехэтажное строение дореволюционной постройки. Когда-то он, вероятно, принадлежал некоему купцу, возможно даже первой гильдии, или обнищавшему дворянину, или большой мещанской семье "среднего класса". Потом, после революции, большие залы поделили фанерными перегородками и сделали коммуналку с узкими и высокими гробиками комнат. Потом, при Хрущеве, вроде бы, часть перегородок снесли и сделали обычный многоквартирный дом. После истории с маньяком дом предназначили под снос (не знаю, связаны ли как-то эти два факта), жильцов выселили, но почему-то так и не снесли. То ли деньги, предназначенные на строительство на его месте торгового центра, быстренько разворовали, то ли у городских властей никак не доходили до него руки... Короче, дом стоял заброшенным уже лет десять. Бомжи в нем почему-то не селились, (впрочем, тогда, в самом начале перестройки, бомжей почти не было, да и само это слово вошло в обиход несколько позже) алкаши там не собирались, так что, в принципе, никому он особенно не мешал. Готовя здание под снос, строители обнесли его высоким деревянным забором - да так и оставили.

Из-за забора был виден только третий этаж, но если, подпрыгнув, вцепиться в верхний край и подтянуться - открывался весь дом целиком. На первом этаже некоторые окна были разбиты - особо рукастым детишкам удавалось добросить туда камень, но в целом дом выглядел еще довольно прочно. Облупившаяся, неприятно-белесого цвета штукатурка обнажала ржаво-красные стены из старого крошащегося кирпича, а мутные окна смотрели на мир сумрачно и подозрительно. Вообще, создавалось впечатление, что дом как-то нехорошо нахмурился - то ли перекосился слегка старинный фундамент, то ли так влияли на нас страшные рассказы... Но один странный факт можно было заметить при внимательном рассмотрении - как бы не полыхало жарой яркое летнее солнце, дом всегда производил впечатление некоего сумрака, как будто на него отбрасывало тень нечто невидимое. Заросший крепким ядреным бурьяном и репейником двор только подчеркивал это впечатление.

Наша компания с давним интересом поглядывала на этот "ужас нашего городка", но, наверное, мы так бы туда и не полезли, если бы... Впрочем, сначала, пожалуй, следует немного рассказать о самой компании. Шел 1985 год, по стране гремела первыми разрушительными залпами перестройка, а нам было по 15 лет. Заводилой и мотором нашей компании был Петька Доллар. Здоровенный парнище, косая сажень в плечах - типичный "русский богатырь", белокурый и голубоглазый. Особым интеллектом он не отличался и учился всегда через пень-колоду, переходя из класса в класс благодаря моей помощи - я учился как бы "за себя и за того парня", давая ему списывать контрольные и домашние задания и подсказывая у доски. Мы сидели за одной партой. Сравнение Доллара с мотором было далеко не случайным - не прочитав в жизни и десятка книг, Петька был природным гениальным механиком. Любое механическое устройство в его здоровенных ручищах моментально начинало работать, да так, как не снилось и его создателям. Уже в этом возрасте у него был собственный мопед, который он собрал собственноручно из всякого хлама, купленного на деньги, вырученные от проданных джинсов. За джинсы ему, естественно, здорово влетело, но на стабильный оптимизм это не повлияло никак. Однажды увидев в журнале "Техника молодежи" рисунок (даже не чертеж!) турбореактивного двигателя, он собрал подобное устройство при помощи обычного слесарного инструмента. Макет был размером с пивную бутылку, но оказался действующим - запущенное на смеси эфира с керосином, устройство оторвало тиски с верстака и пролетело метров пять, ударившись в стену гаража, где и погибло. Кому расскажи - не поверит, тем более, что сопроводительную статью в журнале он наверняка не читал, не будучи любителем разбирать буковки. Прозвище "Доллар" он заработал из-за отца - моряка торгового флота. Как-то раз Петька демонстрировал нам по страшному секрету запретные зеленые бумажки...

Кроме того, Доллар был знатным оружейником - самодельщиком. Его "усиленные" рогатки отличались повышенной точностью боя и пробивали лист фанеры, его пневматические винтовки, сделанные из велосипедных насосов, стреляли шариками от подшипников метров на сто и сбивали ворону влет, его жуткие самопалы, заряжавшиеся серой от спичек и обрезком толстого гвоздя, разбивали с десяти метров красный кирпич... если не взрывались сами. Удивительно, как ему удавалось уцелеть при этих экспериментах! Талант, одно слово. Впоследствии он стал известным байкером и погиб в какой-то бандитской разборке.

Мозговой центр компании - Док. Не слишком утруждая себя учебой, он был самым начитанным среди нас, причем его познания были энциклопедичны и неожиданны. В популярной тогда телеигре "Что-Где-Когда" он почти всегда угадывал ответ раньше "знатоков" и крайне редко ошибался. Ошибаясь же, злился и говорил, что вопрос был построен "некорректно" - он вообще любил заумные словечки. За это его в школе сильно не любили как учителя (которым он любил указывать на их ошибки и "нелогичные формулировки"), так и ученики, чувствующие его скрытое пренебрежение. Неоднократно его пытались бить, но быстро отстали. Не будучи особенно сильным, в драке Док зверел и, схватив наиболее тяжелый предмет из имеющихся в досягаемости, бил со всех сил, не прекращая сражаться, пока его не оттаскивали или не укладывали в нокаут. Короче, все скоро поняли, что с этим "шизанутым" лучше просто не связываться. Тем более, что если собраться толпой и его побить, то он непременно отыскивал участников побоища поодиночке и припоминал все по полной.

Самое же загадочное в нем было то, что он, как я сейчас понимаю, обладал некими паранормальными способностями (тогда я и слова-то такого не знал). Увлеченный читатель мистики и фантастики, Док имел встроенный в организм, как он сам выражался "дерьмометр". Этим "прибором" он всегда чувствовал грядущие неприятности и не раз вытаскивал нашу компанию из сложных ситуаций. Несмотря на то, что он никак не мог объяснить механизм своих предчувствий, мы привыкли ему верить - когда Док говорил: "Дерьмометр зашевелился, пора сваливать", мы не рассуждали и сваливали. И всегда он оказывался прав.

Впоследствии Док окончил философский факультет, а потом стал то ли колдуном, то ли целителем, затем уехал куда-то на Тибет и больше я о нем ничего не слышал.

Третий член нашей команды - Мозоль. Сие неблагозвучное прозвище образовалось из благородной польской фамилии Мозолевский. Впрочем, даже прозвище не компенсировало того, что Мозоль был красив как толкиеновский эльф. Хрупкий смазливый красавчик из породы людей, которые не мнут одежду и не пачкают лицо, даже копаясь в помойке. Тогда он был еще слишком молод, чтобы стать настоящим бабником, но девочки по нему сохли, как изюм. Не знаю, дрался ли он вообще когда-нибудь. С непоколебимым достоинством он ухитрялся выскальзывать из критических ситуаций, как намыленный. Его обаяние было просто неотразимо. Почему он прибился к нашей авантюрно-хулиганистой компании, до сих пор для меня загадка. Наверное, это казалось ему романтичным. Он вообще был романтик, наш Мозоль. Его представления о человеческих отношениях представляли странный коктейль из рыцарских романов и рассказов о пионерах-героях. Он целовал девочкам руки, переводил старушек через дорогу, занимался комсомольской работой и боролся со списыванием и подсказками на уроках. При этом он недрогнувшей изящной рукой метнул дымовую гранату (изобретение и изготовление - Петька Доллар) в форточку директора, а будучи пойман, молчал как партизан, никого не выдав. Человек-загадка.

После школы он поступил в МГИМО и уехал в какую-то заграницу. Свински напившись на прощальном вечере, я провожал его в аэропорт, где в последний раз и видел - стоя на трапе самолета, он помахал мне рукой. Через год его застрелил снайпер в какой-то горячей точке, где он был сотрудником посольства.

И, наконец, я - скромный рассказчик этой истории, имевший школьное прозвище "Штырь". Интересно, что происходило оно не от металлического прута, а от сокращения слова "Эйнштейн". Единственным предметом, в котором я блистал, была физика... Эйнштейн-Штейн-Штырь. Вот такая редукция. Я был той прочной, но ничем не выдающейся серединой, которая необходима в любой компании. На фоне своих ярких друзей я, наверное, смотрелся немного бледно, но мне было интересно с ними, и я не давал распасться этой компании отчаянных индивидуалистов. Боюсь, что их отношение ко мне было слегка покровительственным. Впрочем, меня это не обижало.

И еще была Она. Не имея никакого отношения к нашей буйной компании, она послужила первотолчком этой истории. Света Лазурская - девочка, при взгляде на которую у меня подгибались ноги и пропадал дар речи. Такой немыслимой красоты я никогда больше не видел и надеюсь, что не увижу. Кажется, мы всей командой были в нее влюблены, разве что непроницаемый Мозолевский либо устоял, либо ухитрялся никак не проявлять своих чувств. Самые безумные авантюры совершались именно в честь нашей дамы сердца, хотя мы никогда бы не признались в этом даже под пытками. С высоты взрослого опыта я вижу, что Свете льстило наше ненавязчивое поклонение, но она, ведомая врожденным женским инстинктом, вела себя с нами величественно и неприступно, лишь иногда снисходя до беседы. В этих беседах она рассыпала яд и перец на раны нашего самолюбия, подталкивая ко все новым подвигам в доказательство нашей крутости.

Так было и в этот раз. Укрывшись от дневного света в романтически-сумрачном подвале, мы - с десяток ребят и девчонок из близлежащих дворов - выслушивали с замиранием сердца очередную страшилку про "Тот Самый Дом". Кажется, это была банальная история о том, как некий мальчик ("не из нашей школы, но мне его друг рассказывал") случайно перебросил свой мяч через ограду этого дома, но не полез за ним сразу, идиот, а почему-то дождался ночи и перебрался через забор... Когда подошел ожидаемый финал: "А утром его нашли у забора совершенно седым...", Мозолевский неожиданно ехидно добавил: "...и лысым!". Бешеный взрыв хохота поглотил недовольство рассказчика. И тут Она, наша Муза, подчеркнуто не глядя на нас, сказала: "Некоторые только и могут, что пытаться острить. А вот залезть и переночевать в Том Самом Доме небось всем слабо... Всегда знала, что все мальчишки трусливые хвастуны". И, гордо взмахнув тяжелой золотой косой, жестокая дама нашего сердца удалилась.

Мы были обречены.

Естественно, что после такого заявления нашей Музы, мы полезли бы даже черту в пасть. Это мы-то трусливые? Мы хвастуны? Ну нет, мы ей докажем! В конце концов, в привидения мы не очень-то и верили. Приятно пугать друг друга страшилками, но на самом деле - какие еще привидения в наш век мирного атома и транзисторных приемников? Учите физику!

Посмотрев друг на друга, мы синхронно вздохнули и полезли из подвала на улицу. Светочка, любовь наша неразделенная, сидела на лавочке неподалеку - знала она, что мы придем. Все понимала. Ах, как приятно в свои 15 девичьих лет такую власть над людьми иметь! Знать, что ради твоих прекрасных глаз готовы ребята в пропасть прыгнуть... В нашу сторону она не смотрела - что ей за дело до каких-то пацанов?

Наш геройский атаман, Петька Доллар, первым преодолел робость и, подойдя к лавочке, сказал:

- Ну, мы это, как бы, вроде... Короче, сегодня ночью полезем в Тот Самый Дом и, это, до утра просидим. Вот так.

Муза сморщила точеный носик:

– Врете небось?

– Чтоб я сдох! Скажи, пацаны?

Мы дружно закивали, соглашаясь с Петькой.

Светлана, подумав, решила сменить гнев на милость:

- Ладно, если не врете - тогда завтра все расскажете подробно. И - чтобы обязательно что-нибудь оттуда принесли. Что-нибудь особенное. А то не поверю!

Так, с простой детской подначки и тоскливой подростковой любви, началась эта история.

В ночной темноте Тот Самый Дом выглядел как монолитная глыба мрака. Сидя верхом на заборе, мы вглядывались в него до рези в глазах - было тихо. Не мерцали за пыльными стеклами жуткие огоньки, не раздавались из подвала тяжкие замогильные стоны, и даже ветер не шевелил заросли бурьяна. Дом как дом. Ночной и темный. Может, и правда, нет там ничего страшного?

- Ну что, ребята, пошли? - первым нарушил затянувшееся молчание Петька

И мы спрыгнули, впервые оказавшись с другой стороны заповедного забора.

Остаток дня перед безумным походом был проведен в лихорадочных сборах. Многомудрый Док раскрыл перед нами сокровищницу своей эрудиции и рассказал все, что он знал о методах борьбы с привидениями, вампирами, а так же, на всякий случай, с оборотнями и прочей нечистой силой. Вероятнее всего, он это почерпнул из каких-нибудь американских дешевых книжек-триллеров, а так же из любимых Эдгара По и Лавкрафта, Тем не менее, Доллар полдня трудился в своем гараже-мастерской, изготавливая снаряжение "охотников за привидениями". Теперь в наличии имелось три крупнокалиберных самопала, заряженных настоящим охотничьим порохом и серебряной картечью, напиленной из похищенной у его родителей ложки. Эти сооружения напоминали внешне дуэльные пистолеты прошлого века, но не имели никакого спускового механизма. Для произведения выстрела надо было чиркать спичечным коробком по вставленной в специальный паз спичке. Такие системы Петька называл "поджигник". Примерно с равной вероятностью такое оружие могло проделать здоровенную дырку в мишени или оторвать несколько пальцев стреляющему.

Так же были заготовлены два заботливо заточенных осиновых кола, - предположительно осиновых - с ботаникой у всех было плоховато. Док убедительно объяснил, что если забить такой кол в сердце ожившему мертвецу, то он нас больше не побеспокоит. Меня, признаться, больше волновал момент забивания. Были подозрения, что увидев ожившего мертвеца, я не буду искать, где у него сердце, а немедленно сам помру со страху. Тем не менее, приятная тяжесть массивного кола как-то успокаивала. В конце концов, им можно и по башке кого-нибудь треснуть. Даже если он и не вполне осиновый. Кроме этого, на шее у Дока висел на кожаной тесемке здоровенный медный старообрядческий крест, по поводу которого Док смущенно сказал: "Не подумайте чего, я так, на всякий случай...".

Входная дверь дома была заколочена крест-накрест толстенными досками. Похоже, что несмотря на прошедшие годы, доски ничуть не прогнили и держались вполне крепко. Впрочем, это была ожидаемая трудность, мы с самого начала собирались лезть через одно из разбитых окон.

Ошметками трухи посыпалась за шиворот старая краска с деревянной рамы. Запах тлена ударил в лицо как кулак: отсыревшее дерево, рыхлая штукатурка, гниющие ткани, разлагающаяся дверная набивка... И еще один запах - тяжелый запах звериного логова. Пропитанный сыростью коридор уводил во тьму впереди. Слева, к сумраку второго этажа, поднималась кривая расшатанная лестница. Отвалившиеся перила валялись, разбитые в щепки, на полу в коридоре. Среди хлама и мелкого мусора лежали какие-то мелкие белые обломки - я не сразу понял, что это тонкие косточки. Скорее всего, скелет дохлой кошки. Приглядываться не стал, поскорее переведя луч фонарика подальше. В тишине что-то быстро и глухо стучало, но я сообразил, что это отдается в ушах мое собственное сердцебиение.

- Чего-то я не понимаю... - сказал Док каким-то тусклым шепотом

- Чего? - с облегчением отозвался я, услышать рядом человеческий голос было чертовски приятно.

- Где стекла? Если окно разбито камнем снаружи, на полу должны быть стекла. Где они?

Чертов Шерлок Холмс. Стекла ему. Стекол действительно не было - покрытый толстым слоем пыли пол был достаточно замусоренным, но - ни кусочка стекла.

- Они снаружи, под окном лежат, - прошептал Мозоль - когда лезли, я на них наступил.

- Не нравится это мне, - ответил Док еще более тускло, но пояснять свою мысль не стал.

Справа была дверь. Открытая дверь в квартиру. Рядом с ней кто-то нарисовал бурой подплывающей краской изображение повешенного. Шутники, мать их... Не поленились краску притащить, художники... Мертвец на картинке болтался, как гнилой плод на высохшем дереве. За дверью виднелись короткий коридорчик и кухня. Вместо плиты и раковины из стен торчали ржавые отростки труб, но у дальней стены стоял на вздутом блеклом линолеуме старый холодильник. Его дверца была распахнута. Внутри засохла какая-то черная гадкая масса, издававшая резкий запах. Часть ее вытекла и разлилась по полу лужей, давным-давно превратившейся в засохшую корку. В распахнутой дверце кухонного шкафа я разглядел какие-то пыльные банки. Из одной торчала голова дохлой крысы. В свете фонаря показалось, что ее белесые глаза шевелятся, но присмотревшись получше я увидел, что в глазницах копошатся мелкие черви.

Следующая комната была когда-то большой гостиной, или столовой. Без мебели она казалась размером с бальный зал. С отслоившихся обоев издевательски смотрели какие-то звери - то ли собаки, то ли шакалы, а посередине стены той же бурой краской было нарисовано неприятного вида голое раскидистое дерево. На каждой ветке, как отвратительные яблоки, были тщательно прорисованы маленькие человеческие черепа. В центре зала на покоробившемся паркете валялась разбитая люстра. Среди рассыпанных стеклянных бусинок и пыльных подвесок крысиным хвостом извивался оборванный провод.

- Наверное, здесь этот маньяк и жил, - вполголоса сказал Петька, - а когда убивал очередного ребенка, пририсовывал его кровью новый череп...

- Заткнись, а? Не каркай! - оборвал его Док, - и так страшно...

- Пойдемте отсюда, не будем в этой квартире сидеть, - прошептал Мозоль, - лучше давайте второй этаж посмотрим.

Трухлявая деревянная лестница застонала под ногами почти человеческим, исполненным невыразимой муки, голосом. Впрочем, она казалась достаточно прочной, чтобы выдержать вес одного пятнадцатилетнего подростка. Поэтому поднимались по очереди. Первым шел, как самый тяжелый, Петька. Поднявшийся вторым, Мозоль исчез из поля зрения, но сразу же появился, перевесившись через край лестницы и бешено замахал руками. Глаза его были выпучены, а лицо в свете фонаря белело, как штукатурка. Не помня себя, я птицей взлетел наверх. На рассохшихся досках площадки второго этажа стоял перепуганный Мозоль. Один. Петьки не было.

Снова взвыла мерзким голосом старая лестница и к нам присоединился растерянный Док.

- А где Доллар?

- Н-н-не зн-н-наю... - у нашего красавчика Мозолевского отчетливо постукивали зубы.- я поднялся, а здесь пусто...

Желтоватые круги света от фонариков заметались вокруг. Лестница на третий этаж отсутствовала - пролет обвалился, оставив только пеньки трухлявых балок в стене. Вдаль уходил темный, засыпанный каким-то хламом коридор, в конце которого слабо светилось окно на улицу. На бледной штукатурке, прямо напротив лестницы, все тот же неизвестный художник изобразил грубо нарисованную могилу с покосившимся крестом.

- Ну все, начинается... - тихо и обреченно сказал Док, - больше не теряем друг друга из виду!

- Доллар! Ты где! - крик Дока увяз в затхлом вонючем воздухе, не породив эха.

Ответом была тишина.

Сказать, что мы испугались - ничего не сказать. Моя майка моментально прилипла к спине, а фонарик затрясся в руках мелкой дрожью. Впрочем, Мозоль выглядел не лучше. От вида его белого лица и стоящих дыбом волос мне стало совсем дурно. Док, однако, сохранял относительное спокойствие.

- Он жив, и он где-то рядом. Я чувствую. Ничего с ним не случилось, - я бы знал.

- Ага, испугались, храбрые следопыты! - Петькин радостный голос вернул нас к действительности.

Этот гад просто стоял за ближайшей дверью и наслаждался нашей паникой! Такое у него чувство юмора - ничего не поделаешь. Белый как мел Мозолевский на негнущихся ногах направился к нему, и мне показалось, что сейчас случится небывалое - наш красавчик впервые в жизни набьет кому-то морду. И этот кто-то будет, несомненно, Доллар, хотя он и крупнее раза в полтора. Док схватил Мозоля за майку и сказал:

- Стоп, все разборки потом. А ты, Доллар, просто идиот.

- Да ладно вам, что вы переживаете? Ясно же, что нет тут ни фига, кроме картинок на стенах. Уж и пошутить нельзя...

Осуждающее молчание. Петька ежился под нашими взглядами, в которых ясно читалось, что мы о нем думаем. Сколько знаком с Долларом, но к его неожиданным идиотским выбрыкам привыкнуть не могу. По-моему, у него просто не хватает воображения, чтобы по-настоящему чего-нибудь испугаться, поэтому он бесстрашен, как пьяный берсерк. Да и шуточки его нельзя назвать образцом тонкого юмора...

- Ну, что стоим? Давайте осмотрим здесь все! - Петька не умел долго расстраиваться.

Темный коридор отзывался на наши шаги резким скрипом рассохшихся половиц и маленькими облачками пыли. Выходящие в него двери квартир были заперты.

- Давай сломаем замок! - неуемный Доллар жаждал действия.

- Ничего мы ломать не будем! Наша задача - досидеть до утра, а не мародерствовать.

В голосе Дока мне почудилось что-то странное. Да и выглядел он так, как будто у него сильно болел живот. Я тихо толкнул его в бок и шепотом спросил:

- Как твой дерьмометр, чего показывает?

Док посмотрел на меня искоса и тихо сказал:

- Стрелка где-то между "глубокая задница" и "полные кранты". А что толку?

Возразить было нечего: назвался груздем, не говори, что не дюж. До утра придется сидеть, даже если сюда явится Граф Дракула во главе взвода эсэсовцев верхом на Кинг-Конге. Слово есть слово.

Учесавшие вперед и энергично дергавшие ручки запертых дверей Доллар с Мозолем неожиданно остановились и замахали руками, подзывая нас. Очередная дверь была не заперта. Более того, она была приглашающе приоткрыта. Почему-то мне это сразу не понравилось. Я не Док, и встроенного дерьмометра у меня нет, но что-то было неправильно - все двери заперты, а эту как специально для нас приготовили. Высказать свои соображения я не успел - Петька без тени сомнения перешагнул порог.

Коротенький коридорчик упирался в пустую кухню. Повсюду была мерзость запустения - посередине лежала табуретка без ножки, на месте вырванных розеток торчали из стены белые червяки проводов, а на окне свисали лоскутами содранной кожи остатки потерявших цвет занавесок.

- Пусто, - разочарованно сказал Петька, - давайте в комнатах посмотрим.

Первая дверь просто отсутствовала - в проеме была видна большая комната со свисающими со стен обрывками обоев. Вторую слегка перекосило, и на нее пришлось приналечь могучим плечом Доллара - с душераздирающим скрипом она провернулась на ржавых петлях, открыв нашим взглядам, несомненно, детскую. В нос шибанул затхлый запах склепа. Удивительно, но в комнате была мебель - покрытый мерзкой зеленой плесенью диван с расползшейся обивкой, маленький покосившийся письменный стол и даже платяной шкаф без дверей. На обоях плясали веселые гномики в обнимку с медвежатами, и присутствовали темные квадратные пятна от картин. И еще одно пятно - точно посередине стены - странной, но какой-то смутно знакомой формы.

Мозолевский неожиданно издал тихий горловой звук и резко шагнул вперед, уставившись на стену. Вид у него был, как у человека, увидевшего в газете свой некролог.

- Я видел, - тихо сказал он, - я это все видел.

- Где? - отреагировал Петька.

- Во сне видел. Я знаю... - неожиданно Мозоль повернулся к Доку и сказал, - дай крест.

Док молча потянул с шеи тесемку и подал крест. На лицо его при этом лучше было не смотреть - похоже, что он размышлял над тем, убежать ли сразу, или сначала треснуть Мозоля по голове осиновым колом и посмотреть, что будет...

Мозолевский медленно подошел к стене и приложил большой медный крест к странному пятну - контур совпал. Вытянув вверх тесемку, он привстал на цыпочки и зацепил ее за маленький, почти невидимый гвоздик. Крест висел точно на своем месте.

- Я это видел во сне, - еще раз повторил он, - и, кажется, не один раз. Только забывал сон все время. А теперь вспомнил.

Все молча смотрели на висящий крест.

- И что еще ты в этом сне видел? - спросил Док. Голос его был как у человека с сильной ангиной.

- Я во сне поднимался на третий этаж, в мансарду, открывал дверь и видел что-то важное... Но что именно - не помню. Всегда на этом месте просыпался.

- Ну, третий этаж нам не светит - лестница обвалилась, - с облегчением сказал я.

- А я не по этой лестнице поднимался. Во сне там была еще одна лесенка, в другом конце коридора, за коричневой дверью, - ответил Мозоль.

- Откуда у тебя этот крест, Док? - Доллар задал вопрос, который вертелся на языке у всех.

Док почти неуловимо замялся, как будто раздумывая, не соврать ли? Но потом тряхнул головой и сказал:

- Светка дала.

- Когда это? - вопрос прозвучал довольно резко, в отношении нашей Музы мы были взаимно немного подозрительными.

- Вечером. Я уже шел к вам, и тут она мне навстречу, будто специально искала. Спросила, действительно ли мы в Тот Самый Дом собрались. Ну, я сказал, что все серьезно, но чтоб она не зазнавалась - не из-за ее прекрасных глаз, мол, а потому, что давно пора посмотреть. Тогда она достала этот самый крест и говорит что-то вроде того, что он нам там пригодится. Ну я и взял - почему бы и нет?

- Не думал, что Светка в Бога верит... - сказал Петька.

- Тут, похоже, не так все просто... Откуда у нее именно этот крест? - задумчиво пробормотал Док.

Мозоль между тем стоял и молча, как кролик на удава, пялился на стену. Петька подошел и крепко взял его за плечо.

- Ну, Мозоль, кончай - мало ли что приснится! Мне вот надысь приснилось, что мне училка по пению в любви объясняется и в штаны руку сует... Просыпаюсь - нет, не училка. Это я сам...

Мозолевский продолжал молчать.

- Ну ладно, ну хочешь, пойдем и посмотрим, есть ли там твоя лестница! - видно было, что неожиданная идея привела Доллара в восторг.

- Да, наверное... - тихо сказал Мозоль.

- Я бы, на вашем месте, никуда не ходил., - медленно и отчетливо произнес Док.

- Да иди ты, командир выискался! - не унимался Петька, - пошли, Мозоль, надо же наверняка выяснить, что это за сны тебе снятся!

- Может все-таки не надо? - осторожно сказал я, - может утра дождемся?

- Ну вы, блин, и трусы! Пошли Мозоль, пусть они нас тут ждут!

Мозолевский молча повернулся и направился к двери. Лицо его мне крайне не понравилось - с таким лицом выходят к доске на экзамене, когда в пустой голове только стыд и страх перед комиссией.

Я с тяжелым вздохом направился было за ними, но Док придержал меня за плечо.

- Не спеши. Здесь в этой комнате есть что-то важное. Я чувствую. Пусть идут, придурки...

Ага, а наш интеллектуал-то обиделся! Кому понравится, когда трусом обзовут, даже если обзывает такой известный обалдуй, как Доллар...

Док медленно огляделся и осторожно подошел к стене. Подвигал крест туда-сюда по обоям, потом приподнял и заглянул под него.

- Иди сюда! Смотри!

Я подошел поближе и посветил фонариком. Не сразу, но разглядел то, что показывал мне Док - на обоях, точно под крестом, была нарисована шариковой ручкой стрелка, указывающая вниз.

- Ты что, думаешь, здесь клад? - спросил я

- Давай диван отодвинем. Там разберемся, что за клад...

Массивная плесневелая мебель при первой же попытке сдвинуть ее с места тяжко рухнула на подломившиеся ножки и распалась на части. Из дыры в обивке неожиданно выскочила здоровенная, как сарделька, многоножка и побежала у меня по руке. Тут я, как говорится, "потерял лицо" - ненавижу все многоногое и быстробегающее... Так что я самым дурным образом заорал, пытаясь стряхнуть с руки эту белесую мерзость. Не то, чтобы я боялся, что она меня укусит, - само ощущение от бегущей по коже шустрой твари было непереносимо. Если бы она забралась под рубашку, я бы, наверное, умер от омерзения. К счастью, от моих диких прыжков насекомое свалилось и закрутилось посреди комнаты. Я даже не мог заставить себя ее раздавить - отвращение было непередаваемое, и я еще секунд десять орал просто по инерции. Когда Док хладнокровно наступил на нее кедом, от хрустяще-чавкающего звука меня чуть на вырвало. Я стоял и трясся, покрытый мурашками размером с кулак - меня всего передергивало. Док к чему-то внимательно прислушивался, потом сказал:

- Нашли, значит. Почему-то я так и думал.

- Ч-что на-а-шли? - я никак не мог справится с дрожью.

- Лестницу ту самую. Ну, которую Мозоль во сне видел.

- Почему ты так решил? - дрожь постепенно унималась, но соображалка еще не работала.

- Если бы они были еще на этом этаже, то, услышав грохот дивана и твой вопль, уже неслись бы галопом. Сюда, или отсюда - не знаю, но неслись бы точно.

- И что?

- А ничего, сюда гляди!

За руинами дивана открылся участок вспученного паркета. Приглядевшись, я понял, на что показывает Док - одна паркетина встала торчком, и под ней виднелась темная полость. Забрав из моей все еще подрагивающей руки фонарик, Док посветил в отверстие, потом медленно и аккуратно засунул туда руку. Когда он встал с колен, в его руках была обыкновенная общая тетрадь в черном клеенчатом переплете. Страницы ее слегка покоробились и попахивали плесенью. Док бережно открыл первую страницу и посветил на нее фонариком. Потом протянул тетрадь мне.

- Читай!

На первой странице были нарисованы разноцветными ручками несколько цветочков и сердечек, и аккуратным девичьим почерком было выведено: "Секретный дневник Лены Лазурской. Кто прочитает, тот последний подлец." Впрочем, последняя фраза была несколько раз перечеркнута - явно позднее и чернилами другого цвета.

- Лазурской? - обалдел я, - ничего себе совпадение...

- Какое совпадение? - злобно зашипел на меня Док, - ты что, так ничего и не понял? Это же дневник ее старшей сестры!

- Но у нее нет сестры...

- Теперь нет. Но была - на десять лет старше. Мне Борисыч говорил. До меня только сейчас дошло, что они раньше в этом доме жили...

Док, не обращая внимания на грязь и пыль, уселся на пол и начал листать страницы.

- Так, чушь всякая... Цветочки, стишочки - девчонкины страсти... Неужели ничего... Ага, вот, кажется оно:



Сегодня утром хоронили Сережу. Никогда не забуду его лицо, когда он лежал в гробу. Не хотела смотреть, но не могла удержаться... Эта маска смерти на таком знакомом лице... Он совсем не был похож на спящего. Никогда больше не пойду ни на чьи похороны! Лучше помнить человека живым. Теперь я вспоминаю не Сережу, а только это страшное белое лицо в гробу...

Не могу поверить! Этого просто не может быть! Он был такой робкий - тихий интеллигентный мальчик, играл на скрипке и прекрасно рисовал... Как он мог так поступить? Взять, и перерезать себе вены... Он же боялся крови до обмороков! Как это могло случиться? Мне иногда кажется, что его каким-то образом убили... Но следователь сказал, что никаких сомнений нет - ванная была закрыта изнутри. Говорят, он разрезал себе обе руки лезвием от безопасной бритвы, которым точил карандаши, и лежал в ванне, полной крови...

Следователь долго говорил со мной - спрашивал, не был ли Сергей К. каким-нибудь странным? Не заметила ли я чего-нибудь необычного в его поведении в последние дни перед ЭТИМ? Он явно подозревал, что Сережа был в меня влюблен и покончил с собой из-за этого. И не он один так думает, к сожалению. Я вижу, как на меня смотрят некоторые ребята в классе... Чепуха, боже, какая чепуха! Не был он в меня влюблен. Да, мы вместе ходили рисовать на природу - он отлично рисует... Рисовал... Никак не могу привыкнуть к прошедшему времени и к тому, что он больше ничего не нарисует... Он собирался стать художником, а я училась у него рисовать. Он не был в меня влюблен! Слышите вы, все! Не был! Он всегда был не от мира сего, он на меня и не смотрел почти. Меня это даже немного обижало. Его интересовали только его картины - он даже ходил к нашему учителю рисования на дополнительные занятия. И вот теперь - все... Смерть - это ужасно. Наверное, раньше, до революции, людям было легче - они верили в бога и думали, что попадут в рай. Теперь мы знаем, что все умирают навсегда. Неужели и я когда-нибудь буду так же лежать, белая и страшная в деревянном гробу? Наверное, если я буду старая, мне будет не так страшно умереть?


Сегодня ко мне подошел после урока рисования наш учитель. Он спросил, действительно ли я рисовала вместе с Сережей? Я сказала "да". А что тут такого? Тогда он предложил мне приходить к нему по выходным и учиться рисовать. Оказывается, к нему многие ходят, и девочки и мальчишки. Он вообще увлеченный человек, наш учитель. Увлеченный и немного странный - настоящий художник. Даже на уроке одевает свой фиолетовый берет и передник, ставит себе мольберт и, дав нам задание, рисует сам. Я как-то посмотрела - удивительные наброски класса, сидящих учеников... Такие точные зарисовки лиц! Даже немного страшно, что человек может тебя так тщательно рассмотреть - на лице как будто отражается все что есть в душе. Пойду к нему в субботу.


Наверное, я немножечко влюблена? Нет, наверное нет - что может быть глупее, чем влюбляться в учителя? Это просто легкое увлечение, не так ли? Но он такой талантливый! Так умеет объяснить, подсказать, так чувствует свет и тень! Он, наверное, великий художник, просто не хочет быть знаменитым. Это правильно - слава мешает истинному таланту. И он совсем не старый! Конечно, он намного старше меня, но разве это важно? Главное в человеке - талант... Почему у меня нет таланта? Хотя, может быть, я его еще не нашла, свой талант? Я тоже хочу уметь рисовать так как он.

Пока я делала набросок вазы, он поставил в углу свой мольберт и начал рисовать сам. Я спросила, что он рисует, а он ответил, что мой портрет. Как интересно! Может быть, я ему тоже немножко нравлюсь? Ужасно хочется посмотреть, но он не разрешает - говорит, что пока портрет не закончен и не подписан его нельзя никому показывать - примета такая. Надо же, такой взрослый человек, а верит в приметы!


Какая я была глупая! Он, оказывается, рисует портреты всех, кто к нему ходит в художественный кружок. Мне Оля сказала - она тоже у него занимается. Надо же быть такой дурой! Ах, я ему нравлюсь, ах, портрет... Глупости это все и мещанство. Главное - учиться рисовать, а не думать о всякой ерунде. И ничуть я в него не влюблена - это просто обаяние талантливой личности, как у Пушкина. В Пушкина все женщины были влюблены, а ведь он был совсем некрасивый!

Просто человек любит рисовать портреты. Он же художник! Раз уж он Олю рисует... Что он нашел в этой толстухе? И еще она глупая. Только и может своими коровьими глазами на него таращиться... И рисую я лучше. Она сказала, что ее портрет вот-вот будет готов, может быть даже завтра, но она мне его не покажет! Нашла чем уязвить! Она там наверняка изображена в виде коровы в хлеву! Или где там коровы живут? Нет, кажется в хлеву - это свиньи. Ну и хорошо, значит ей там самое место. Хрюшка розовая - волосенки белесые, ресниц почти не видно и - толстая! Толстая-толстая! Как бегемот.



Какая я дрянь! Я так плохо думала про Олю, а теперь ее нет! Ну и что, что она была толстая? Разве можно так о людях думать? Я злая мелкая дрянь.

Боже мой, но кто мог подумать, что Оля покончит с собой? Мы не были подругами, но это так ужасно! Она спрыгнула с десятого этажа прямо на забор - мальчишки шептались, что ее насквозь пропороло кольями, что голова лопнула как арбуз и все внутренности вылезли... Говорят, хоронить будут в закрытом гробу... Бедная Оля... Никогда, никогда не буду думать о людях плохо!!! Она же так боялась высоты! В бассейне прыгнуть с вышки не могла. А я еще смеялась, что если она прыгнет, то вся вода выплеснется... Как я могла! Она же тоже человек, ей же было обидно и она потом плакала в раздевалке. Наверное ее и сейчас кто-то обидел, раз она сделала с собой такое! Теперь девчонки между собой говорят, что это я ее задразнила до смерти... Неправда, это неправда! Я ее не видела уже три дня! В художественный кружок мы ходим в разное время, а во двор она не выходила. Теперь на меня все косятся. Не буду никому ничего доказывать! Мне ее жалко...


Не знаю, что со мной творится. Мне уже третью ночь снится один и тот же ужасный сон. Он такой удивительно яркий и подробный - никогда раньше не видела таких снов. Во сне я иду в ванную и снимаю бельевую веревку. Веревка не отвязывается, и я беру папин бритвенный станок, разбираю его и отрезаю лезвием узел. Я отчетливо вижу это лезвие в своей руке, визу засохшие кусочки мыльной пены и короткие обрезки волос, вижу, как медленно и неохотно режется заскорузлый узел - волокно за волокном, и остается такой разлохмаченный конец веревки... Потом я иду в кладовку - дверь в нее в моей комнате, и, пододвинув сундук к стене, влезаю на него. Потом привязываю веревку к крюку - на нем никогда ничего не висело, потому, что он под самым потолком. Папа как-то раз пытался его выдернуть, но крюк вмурован глубоко в стену. Похоже, он там с самой постройки дома. Я во сне каждый раз думаю про этот крюк, про то, какой он старый и крепкий, но никак не могу подумать о том, что я делаю. Я завязываю на веревке скользящую петлю и продеваю в нее голову. Где-то внутри меня трясет от ужаса, но во сне я точно знаю, что так надо. Просто надо - непонятно почему. Поэтому, когда петля на моей шее, я испытываю какое-то неприятное облегчение - как будто я выполнила сложное задание по математике. Чтобы продеть голову в петлю мне приходится вставать на цыпочки - веревка короткая. Я все это вижу совершенно отчетливо, как будто это не сон, а страшное кино, которое почему-то снимают про меня. Потом я прыгаю с сундука и просыпаюсь. Просыпаюсь в ужасе, вся в поту, и даже горло слегка побаливает. Что со мной творится? Я же не сошла с ума? Говорят, что когда сходишь с ума, тебе кажется, что все нормально... Но я же чувствую, что ненормально! Мне страшно! Я стала бояться заходить в кладовку. А когда приходится зайти, опускаю голову, чтобы не смотреть на этот ужасный крюк. Но мне все время хочется на него посмотреть!! И одновременно я боюсь...


Сегодня опять была в мансарде у учителя рисования. Рисовала засушенный букет полевых цветов. Учитель говорит, что у меня получается все лучше и лучше. Может быть, у меня все-таки есть талант? Ведь говорят, что талант - это 90% труда, а я так стараюсь! Учитель продолжает рисовать мой портрет, говорит, что скоро будет совсем готов. Он все-таки красивый. Или нет? Когда он рисует меня, у него становятся такие странные глаза... Мне даже немного страшно.

Ерунда все это! Какие там "страшные глаза"... Разве могут быть глаза страшными? Просто там такое освещение в мансарде. Наверное.


Что со мной творится? Опять этот сон. Я уже боюсь ложиться спать. Вчера вечером выпила три чашки кофе, пока мама не видит. Решила, что не буду спать, а буду готовиться к контрольной. Сидела до полуночи, а потом, видимо, задремала над учебником.

Так вот, не знаю, даже, как это написать... Я проснулась в ванной! Я стояла босиком перед раковиной и разбирала папину бритву. Я не знаю, зачем я это делала! Удивительно, что я не порезалась. Может быть, я лунатик? Я читала про лунатиков, что они ходят во сне и делают всякие странные вещи. Но я же все-таки проснулась? Говорят, лунатики не просыпаются. Что со мной? Мне так страшно...

Я бы рассказала маме, но боюсь, что она отправит меня в дурдом. Она так верит в "современную медицину"! А как я потом появлюсь в классе? Меня же со свету сживут! Будут звать "Ленка из психушки", и это в лучшем случае...



Сегодня на перемене прибежал Васька и сказал, что умер Андрей Симонов из 8-го "б". Отравился. У него отец - ветеринар. Так вот, он, якобы, утащил у него из клиники шприц с ядом, которым усыпляют больных собак, заперся в подвале и вколол его себе в руку. Когда сломали дверь, он был уже мертвый.

Я почти не знала этого Андрея - так, видела в коридоре на переменах, знаю только, что он тоже ходит в художественный кружок. По крайней мере, никто на этот раз не скажет, что это из-за меня... Но какой ужас! Почему он так с собой поступил? Симпатичный был мальчик и учился хорошо. Неужели из-за несчастной любви? Что-то не был он похож на человека, который может покончить с собой из-за любви. Нормальный парень - вчера только встретила его на улице. Выглядел он обыкновенно - разве что сильно невыспавшимся, а ведь он уже в это время утащил яд. Может быть, он как раз шел из клиники и шприц был у него в кармане. Ужас. Как может человек вот так взять, и хладнокровно убить себя? Нет, я понимаю, если разведчик, которого поймали враги, убивает себя, чтобы не выдать под пытками товарищей, но чтобы просто так, ни с того ни с сего... Чего-то я не понимаю в этой жизни...


Вчера вечером со мной произошел странный случай. Я уже легла в постель, но спать не хотелось. Лежала и вспоминала последний урок рисования. Я сидела в мансарде и пыталась сделать приличный набросок гипсовой головы, а учитель как всегда стоял в своем углу за мольбертом и рисовал мой портрет. Однако я разглядывала не столько эту дурацкую гипсовую башку, сколько самого учителя. Я пыталась представить, как бы я рисовала его портрет. Кажется, я непроизвольно начала вместо гипсового болвана набрасывать на бумаге его черты. Особенно, его странные глаза - они, кажется, меняют цвет в зависимости от освещения. В тот момент, они были черные, как два колодца. Я пыталась передать карандашом выражение этих глаз - и увлеклась. Он, видимо, заметил, потому что вдруг страшно закричал: "Прекрати немедленно, что ты делаешь!". Я ужасно испугалась, уронила карандаш и чуть не убежала. Но он уже подошел ко мне и сказал ласково: "Если хочешь стать великим художником, никогда не отвлекайся от объекта, который рисуешь. Смотри только на него, живи им, представь себе все - как он появился на свет, как прожил свою жизнь и как умрет. Особенно, как умрет..."

Тогда я была слишком напугана его неожиданным криком - он до этого никогда не повышал голоса, ни здесь ни в классе - чтобы вдуматься в то, что он мне говорил, а теперь лежала в постели и вспоминала. Перед моим мысленным взором маячили его черные глаза, в которых как будто клубилась странная тьма... И вдруг я зачем-то встала с постели и пошла в кладовку. При этом я не спала, нет! Я просто ни о чем не могла думать, кроме этих глаз. Так, не думая, я открыла дверь и стала двигать к стене этот проклятый сундук - но он не двигался, слишком тяжелый. В нем лежат всякие старые книги и я так и не смогла его сдвинуть. И в этот момент меня как будто отпустило - я пришла в себя и поняла, что стою босиком в кладовке и вся перемазалась в пыли. Я отчетливо помнила все, что делала, но не могла понять зачем...

Пришлось идти в ванную мыть руки. Там мне очень захотелось взять с полки бритву, так сильно, как иногда хочется почесаться - но я переборола себя. Что со мной происходит? Завтра все расскажу маме. Пусть меня лучше в дурдом положат... МНЕ СТРАШНО! Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ!



Я пыталась. Сегодня пришла в кухню, стояла и смотрела, как мама режет капусту для салата. Я хотела ей все рассказать. Я просто не смогла. У меня как будто перехватывало дыхание, и я не могла произнести ни слова. Просто никак. Это было ужасно ощущение - полное бессилие, как будто меня заколдовали, как в детской сказке. Тогда я пошла и рассказала все Светке. Она ничего не поняла - ей же всего пять лет - но почувствовала, что мне плохо, и зарыдала. Я тоже не смогла удержаться и заплакала. Мы сидели на диване и рыдали вдвоем. Ну почему я ничего не могу с собой поделать?


Мне так страшно, что в голову лезут всякие дурацкие мысли. Я даже полезла в комод и достала бабушкин медный крест. Повесила его на шнурке на стену. Не то чтобы я думаю, что это поможет, но вдруг? Ведь происходит что-то очень странное. Странное и страшное. Может я все-таки сошла с ума?

Сегодня я опять обнаружила себя стоящей в кладовке. Я же собиралась делать уроки? Я шла к столу, а оказалась здесь. Почему-то книги из сундука выложены и аккуратно расставлены на полке. Зачем? И кто это сделал? Родители не заходили в мою комнату. Неужели это я? Но когда? И почему я этого не помню?

Руки мои в пыли.



Я все знаю. Я знаю, что происходит, но кто мне поверит?

Вчера я впервые в жизни прогуляла школу. Я просто не могла туда идти - голова совершенно не соображает. Передо мной постоянно крутится этот жуткий крюк и глаза... Эти глаза, которые как колодцы темноты. В таких колодцах нет воды, только змеи и скорпионы. Теперь я это знаю. Я дождалась, пока все уйдут и вернулась домой. Я поднялась в мансарду по задней лестнице. Дверь была закрыта, но у этого замка можно отжать язычок линейкой. Наверное, я поступала неправильно, но мне было уже все равно. Мой портрет стоял на мольберте в углу, завешенный белой тряпкой. У меня было ощущение, что мне можно все - я как будто уже умерла. Откинув ткань я увидела... Увидела. Это была не картина - это была распахнутая дверь. Дверь в мою кладовку. Там, на крюке, в белом платье висела на бельевой веревке я. Волосы заплетены в косички с белыми бантами, босые ноги почти касаются сундука...

Вот эта картина, стоит передо мной. Я забрала ее из мансарды. Но перед этим я открыла там шкаф. Почему-то я точно знала, где искать, и что там найду. За грудами школьных плакатов и каких-то журналов лежали три картины. На первой был Сережа - белое лицо в полутьме ванны, которая наполнена густо-алой, почти черной кровью. Одна рука свесилась через край ванны, и даже на ее фоне сияет удивительной, голубоватой белизной. На второй - Оля, висящая животом на заборе. Я не видела, но уверена, что ее смерть выглядела именно так - с треснувшего черепа сдвинулся скальп с белесыми жидкими волосами, которые после смерти перестали быть такими бесцветными. Они стали яркого красного цвета. Ей бы понравилось. И серебристый серпантин внутренностей, стекающих по забору. На последней картине был Андрей - распахнутая дверь в подвал, и сидящее в нелепой расслабленной позе тело. Наверное, таким его увидели те, кто ломал дверь - сидящим в углу под ржавыми мокрыми трубами, с которых капала на его лоб вода, оставляя на лице рыжий след. Белая половина лица, рыжая половина лица... Он был немного похож на грустного клоуна, там, на этой картине.

Я не стала забирать картины. Я вытащила их на середину мансарды и бросила на пол. Пусть их найдут. Свой портрет я оставлю на сундуке. Может быть, кто-то догадается, что связывало все эти смерти - ведь автор успел расписаться на картине. Я никому не могу рассказать. Я ничего не могу с собой поделать - пока я сидела в своей комнате и смотрела на картину, я успела заплести косы, и повязать два белых банта. Я сама не помню, как это сделала. Но сейчас я пойду в ванную и разберу бритву, чтобы лезвием перерезать узел на бельевой веревке. На лезвии будут засохшие кусочки мыльной пены и крошечные обрезки волос. Ничего, мне не противно. Мне все равно. Я все понимаю. Я ничего не могу сделать.

Дневник я положу в тайник - почему-то не могу оставить его на открытом месте. Так же, как я не могла рассказать обо всем маме. Но я нарисую стрелочку - там, под крестом. Это я могу. Ее найдут, я верю.

Прощайте и простите. Мне пора.



Док замолчал и посмотрел на меня. Тетрадь лежала перед ним в луче фонарика. Обычная общая тетрадь в черном клеенчатом переплете. История смерти. В доме стояла тяжела звенящая тишина.

- Вот, наверное, эта кладовка, - Док показал на небольшую дверь в стене комнаты

- Только не надо открывать! - взмолился я. Меня охватил липкий ужас, от которого слабеют ноги и трясутся руки.

- Надо, - сказал Док, - она не зря это писала, а мы не зря это нашли.

Он подошел к фанерной, оклеенной обоями двери. Гномики на обоях больше на танцевали с медвежатами - они вырывались, в ужасе крича, из медвежьих объятий, а медведи пытались их задушить... Как я сразу этого не понял? Мне было страшно. Мне никогда в жизни не было так страшно, но я подошел к Доку и встал рядом. Мне казалось, что иначе нельзя. Иначе это будет предательством погибшей здесь девочки, которая была нашей ровесницей.

Док рывком распахнул дверь и в ужасе сдавленно вскрикнул. На вбитом в стену крюке висела... нет, нам просто показалось. Никакой девочки. На ботиночном шнурке, привязанном к крюку, была повешена крыса. Перевязанная грязным белым бантом.

- Как он их ненавидел... - сказал Док тихо.

- Кого?

- Детей. Он ненавидел этих детей. Он учил их рисовать, а сам ненавидел и убивал - одного за другим.

- Но ведь его поймали и он покончил с собой?

- Не знаю. Мне кажется, что каким-то образом он все еще здесь.

В коридоре послышался быстрый топот и в комнату влетели Петька и Мозолевский. Их лица были перепачканы в пыли, но все равно бледны как смерть.

- Там, там... - Доллар никак не мог отдышаться, - там, действительно лестница наверх, а наверху мансарда, а там...

- Что "там"? - Док тряхнул Доллара за плечо, - говори!

Петька только сопел и вращал выпученными глазами.

- Там наверху, в мансарде, стоят посередине два мольберта, а на них две картины, - голос Мозолевского был неожиданно тихим и тусклым, как будто он не бежал по коридору, а лежал неделю с температурой сорок.

- На одной картине Петька, а на другой... На другой - я, - Мозоль смотрел куда-то в угол рассеянным взглядом. Казалось, он ничего вокруг себя не видел.

- Там мы на картинах, прикиньте! - у Петьки неожиданно прорезался голос, - только как будто взрослые уже!

- Взрослые... и мертвые... - на Мозолевского было страшно смотреть.

- Да, представляете? Я там на картине валяюсь в крови возле здоровенного мотоцикла, а Мозоль вообще непонятно где - пальмы какие-то и кактусы вокруг! И дырка у него во лбу! Может это кто-то пошутил, а? - закончил Доллар неожиданно жалобным голосом.

Мы с Доком смотрели друг на друга и молчали. Вдруг лицо Дока дернулось как от боли и стало совсем несчастным.

- Что случилось?

- Дерьмометр зашкалило. Линять отсюда надо срочно.

- Поздно, - тихо сказал Мозолевский, - слышите?

Мы услышали. Тоскливым криком застонала злосчастная лестница на второй этаж. В каком-то тошнотворном оцепенении мы стояли и слушали, как приближаются шаги по коридору. Почему-то не было сил пошевелиться, как будто все мышцы превратились в желе. Мы просто стояли и смотрели на дверь, ожидая, когда она откроется. В гулкой тишине дома зазвенел обыкновенный школьный звонок.

Открылась дверь класса.

- Здравствуйте дети!

Это же учитель пришел! У нас сейчас урок рисования. Мы в школе! Вот и парты, и доска на стене... Только почему где-то внутри тревожно колотится ужас?

- Садитесь!

Громко стукнули крышки парт. Мы сели. Учитель неторопливо прошелся возле доски, а потом подошел к своему мольберту. Из учительского стола он достал фиолетовый берет и фартук. Как идет ему этот берет! Сразу видно, настоящий художник! Он хороший учитель, добрый и веселый. Я знаю, на его уроках не будет скучно. Вот только в глазах его черными водоворотами крутится тьма... Если долго смотреть в эти глаза, то забываешь обо всем, и они всегда остаются с тобой. Кажется, я больше никогда не увижу ничего, кроме этих глаз.

- Тема сегодняшнего урока - художник и портрет. Чтобы стать настоящим художником, не достаточно уметь рисовать. Те, кто умеют рисовать, видят только лицо. Настоящий художник видит душу. Простой рисовальщик, каких много, нарисует жизнь - более или менее правильно, и только настоящий художник нарисует правильную смерть. Да, да, мы же говорим о портретах, правда? Об особых портретах, верно, ребята? Кое-кто уже знает о них много, остальные догадываются... Да, да они, конечно, догадываются... они еще не верят мне, они еще не понимают, что такое особый портрет...

Учитель коротко хохотнул и глаза его на миг вспыхнули черным пламенем. Он смотрел прямо на меня.

- Да, особый портрет. Как портрет этой маленькой крысы, Леночки Лазурской, да? Она считала себя художницей, маленькая дрянь, она пыталась что-то малевать! Все они такие! Приходят в МОЙ класс и хотят учиться рисованию... Ха, я их учил! По-настоящему учил! А чем платят, за настоящую учебу? А? Ну, кто ответит на простой вопрос? Какую я взял с них плату?

Голос учителя поднялся до пронзительного визга, который издает циркулярная пила, вгрызаясь в бревно и оборвался тяжелой тишиной. Он достал из стола школьный журнал и медленно раскрыл его.

- Ну что же, посмотрим по списку. Кто у нас сегодня получает приз? Кому достанется особый портретик? Палец его медленно полз вниз по строчкам журнала.

- Так, Лена Лазурская отсутствует. По уважительной причине, я надеюсь? Да, знаю, по уважительной - она забыла в кладовке бантик... Кто там следующий? А, Мозолевский! Ну, он уже сегодня отвечал, да... ему достался его приз, если вы понимаете. Да, особый портрет...

Меня охватила постыдная радость - я в конце! Я в конце списка! Может, урок кончится раньше, чем до моей фамилии доберется это испачканный красной краской палец?

Палец остановился, и черные стволы глаз поднялись. Он смотрел на Дока. На лице учителя появилась широкая улыбка, ощерившись рядом белых, как у черепа, и неестественно острых зубов.

- Ну-у-у, - протянул он...

И тут Петька Доллар как будто взорвался. Он вскочил с грязного пола, и морок сразу рассеялся - никаких парт, никакой доски. Только мольберт и темная фигура в берете на фоне окна. На полуразложившемся лице под лиловым беретом отчетливо проступили белые зубы, и только в глазницах продолжает крутиться тьма...

Вскочивший Петька рванул из за пазухи поджигник и, наставив его на черную фигуру, начал бешено чиркать коробком по запальной спичке.

- Ах ты... Ах ты тварь! - губы Доллара трясутся, - это ты их всех убил!

Чирк, чирк, чирк - коробок в дрожащих руках не попадает по головке.

- Ты не слушаешь меня? - темный силуэт у окна двинулся вперед, - придется тебя вывести из класса...

Чирк, чирк, чирк - спичка вспыхивает, но выстрела нет, только струйка дыма поднялась над запалом. Жуткий призрак медленно раздвигает руки, как будто хочет обнять Доллара и приближается, приближается... Петька зубами рвет коробок, спички летят веером на пол, он успевает одну подхватить и, ломая, сует в запальное отверстие, отступая шаг за шагом к двери.

Чирк, чирк, чирк - и вдруг стальная трубка ствола выплевывает полуметровый язык оранжевого пламени. От жуткого грохота закладывает уши. Окно, как будто выбитое пинком великана, вылетает на улицу, сверкая созвездием мелких осколков. В комнате повисает клуб белого дыма.

Пусто. Ни мольберта, ни художника. За окном розовеет полоска рассвета. Вдруг старый дом как-то весь вздрогнул и из щелей в полу поднялись струйки пыли. С треском рвущихся обоев по стене пробежала трещина.

- Прыгаем, быстро! - Док сориентировался первым.

Мы бросились к окну и дружно сиганули в заросли бурьяна. Бешеный бег до забора - и мы взлетели на него, как птицы. За нашими спинами, складываясь сам в себя, как картонная коробка, рушился Тот Самый Дом.