Перейти к содержимому

  • Войти / Регистрация

Фото

Выбор.

tes skyrim literature литература IrenRg fan fiction творчество

  • Чтобы отвечать, сперва войдите на форум
Нет ответов

#1 IrenRg

Опубликовано 07 Май 2013 - 11:42  

IrenRg

    The Companions

  • Завсегдатай
  • ФишкаФишкаФишка
  • 1 406
  • Сообщений: 1 072
Что выше, чувства или долг, жизнь или любовь?
Как решиться, как сделать выбор и не потерять себя?
 
6c9a5b7c0368.jpg
 
   В таверну входили усталые и замерзшие приключенцы, вернувшиеся из долгого похода. 
Бармер окликнул:
   - Ирен, тебе тут записку доставили.
   - Записку? Кто? - и к стойке направилась невысокая бретонка в соловьиной броне. 
   - Я не понял, похоже, он не хотел быть узнанным.
   Ирен взяла письмо и развернула, подозревая, что оно из оплота Красный Орел, куда девушка частенько наведывалась, и где жили наверное единственные во всём Скайриме её настоящие друзья. И действительно, записка оказалась оттуда. 
В ней было всего несколько слов, но лицо девушки окаменело после их прочтения.  Эти люди стали ей близки, и судьба любого изгоя была ей небезразлична. А некоторых она воспринимала уже почти родными. Несколько слов полоснули по сердцу будто отточенным кинжалом. 
"С Марком беда. Приходи как можно скорей." 
   Мгновенно позабылись усталость и голод. Марк! Имя решило всё. Для неё даже вопрос не стоял, насколько это серьёзно, и сколь срочно она там нужна. Только одна мысль звенела назойливым камертоном в голове. Скорее добраться. Почти не осознавая, что делает, она доплелась до комнаты, сбросила лишние вещи, достала броню Предела. Решив не терять времени и переодеться в дороге, затолкала её в дорожный мешок. Не задерживаясь долее ни на минуту, Ирен вышла из комнаты и направилась в каминный зал. Отрешенно купила у бармера кое-что из еды, доплатила за комнату на некоторое время вперед, коротко попрощалась и вышла снова в холод ночи. 
 
   Орка в таверне уже не было, поэтому девушке пришлось заглянуть в конюшню. Ур Гро-Мэ спросонок выругался в адрес некоторых, что шляются по ночам и не дают покоя честным труженикам. Когда Ирен сунула ему в руку мешочек с деньгами и попросила продлить договоренность и присмотреть за кроликами, которых девушка подкармливала, он попытался было возразить, на что она коротко сказала:
   - Нет времени на объяснения. Ты поможешь или нет? 
По-видимому, глаза повара уже проснулись и разглядели, что она сильно расстроена, а потому больше возражений не последовало. Он буркнул:
   - Ладно, - и, спрятав мешочек в карман, запер дверь.
   На этот раз бретонка как никогда сожалела, что так и не освоила верховую езду. По счастью, Сигра еще не отправилась спать и тихо дремала на козлах. Девушка уговорила возчицу за двойную оплату подбросить её до Рорикстеда. 
   В повозке, закутавшись в плащ и пытаясь согреться, Ирен молилась. Она не умела этого делать, но старалась мыслями достучаться всевозможным богам. Только бы не случилось непоправимого. Усталость и мерное покачивание телеги незаметно для девушки погрузили её в сон. Очнулась от окрика Сигры: 
- Рорикстед, выходить будешь?
Ирен поблагодарила возчицу и, спрыгнув с повозки, попрощалась. Её путь лежал через перевал к оплоту Красный орел.
 
   Рассвет ещё не наступил. Жуткая тишина висела над Пределом, словно нагнетая мрачность и вторя тревоге девушки. Лишь звуки водопада пробивались издалека. Путь был привычен, а за мыслями Ирен не заметила, как достигла места подъема. Там ей открылась картина, от которой в груди сжало так, что стало трудно дышать. Выжженная местами земля и явно магией вывороченные из земли камни. А это что? Скудный свет лун выхватывал из темноты небольшую нишу под уступом скалы. И в ней на камнях грязно-бурые засохшие пятна. Кровь?! Там, откуда стихиям не удалось её смыть. Не хотелось даже думать об этом. Ей стало страшно. Ужас своими мерзкими холодными щупальцами проникал под кожу и больно дергал оголенные нервы.
   Инстинкты подсказывали ей действовать осторожно, не поднимая шума. Бретонка не рискнула взбираться на скалу, а решила подняться в менее удобном, но более скрытом месте, где можно осмотреться и оценить обстановку. Ирен переоделась, чтобы её не приняли за чужую во тьме ночи, и пошла в обход. Потратив лишних полчаса, она приблизилась к первым палаткам. Непривычно тихо и пусто, и кое-где следы разрушения. Это только добавило тревоги. 
   Заметив костер, а вокруг него людей в изгойских одеждах, направилась туда. 
Навстречу ей поднялась старая сморщенная женщина в изодранной одежде с татуировкой на лице, указывающей, что обладательница замысловатого рисунка - колдунья. 
Сухая костлявая рука вытянулась в направлении пришедшей. Острый палец будто намеревался пронзить девушку насквозь. Изгойка глухо завыла и прокричала: 
   - Ты!!! Зачем ты снова здесь?! Это ты виновата! Если бы ты не появилась, ничего не случилось бы! И ты ответишь...
К Ирен подскочил разбуженный и высунувшийся на шум из палатки юноша. Это был один из друзей Марка Глен. Он поспешно увёл растерявшуюся бретонку вглубь лагеря к другому костру, где на тот момент никого не было. Усадив девушку под сенью палатки на шкуру, а другой укутав её дрожащие от холода или ужаса плечи, он присел рядом, явно не спеша начать разговор. Сама же Ирен не могла вымолвить ни слова. Она боялась спрашивать, боялась услышать то, что уже сама предполагала. Но она ещё не знала, что услышит больше и страшнее ожидаемого.
 
   Молчание становилось всё тяжелее, оно давило больнее, чем обвиняющий крик старухи. 
Наконец Ирен сама решилась его прервать: 
   - Расскажи мне всё. Что здесь было? 
 Глен начал рассказ, его слова будто обретали вес, обретая свободу, и казались свинцовыми каплями, с неумолимой жестокостью падая на сердце девушки. 
   Спустя несколько дней после визита Ирен и Летруша на оплот напала банда из расположенного неподалеку наблюдательного поста "Четыре Черепа". Именно там Ирен с Луи в компании изгойских воинов добыли украденное вино для Варела Серети - бармена из таверны. Как бандиты узнали, что с этой вылазкой связаны изгои, можно лишь догадываться. Но факт налицо, они пришли с местью. Напали ночью во время грозы, которая не позволила дозору вовремя заметить приближение чужих. Лучники сняли караульных, дав возможность остальной банде беспрепятственно проникнуть на жилую территорию. Описать резню, что устроили мерзавцы в спящем оплоте, язык не поворачивается. Не щадили никого. В первые же минуты нападения погибли несколько мужчин и женщин. Счастье, что разбойники не успели добраться до палаток, где были дети. 
Все, кто мог держать оружие или владел магией, вступили в схватку с бандой, численность которой была не так уж и велика. Но напавшие были экипированы и вооружены лучше изгоев, потому досталось обеим сторонам. 
Однако главарь с парочкой сообщников не полез в общую свалку, а прорвался к вершине, откуда Моран метал молнии во врагов. 
   ... Вождь не успел. Его чутье и реакции всегда были на высоте, однако старость ли взяла свое, или буря помешала сориентироваться, сложно сказать. Но он не успел защититься. Нож за мгновение пролетел расстояние, разделявшее вождя и бандитов, и пронзил вересковое сердце старика. Уже падая, он успел подпалить шкуру свите цепной молнией, однако сам главарь остался невредим благодаря кованым, а возможно и зачарованным, доспехам. Марк первым увидел эту схватку. Спасти Морана он не успел, но успел отомстить. Он обрушил топор на голову этой ходячей жестянки со всей силой и злостью, на которую только был способен, и раскроил ему череп вместе со шлемом. А сам... 
   Голос Глена дрогнул и глаза заблестели, он опустил голову и помолчал. Ирен не нарушала тишины, понимая, как тяжело ему рассказывать об участи друга, почти брата. 
Уже от вести о гибели Морана она будто одеревенела. Чувства застыли, защищая её от нестерпимой боли потери. Даже слез не было, и ум не хотел принимать такую правду. Она придет потом с болью, слезами, злостью. А пока ледяной статуей девушка сидела и слушала страшный рассказ. 
   Глен продолжал: 
   - Мы были рядом с Марком, и я увидел, как он ринулся наверх к башне, где был в то время Моран, но сразу последовать за ним не мог, пока не разобрался с одним из мечников врага. Когда же я взбегал по лестнице, увидел, как Марк прикончил того урода в броне, а сам стал оседать вместе с трупом. И я понял, что он ранен. Он завалился на свою жертву и открыл спину, в которой на уровне сердца застряла эбонитовая стрела. Марк потерял сознание и едва дышал. Стрела пронзила легкое, и застряла в ребре. Но самое страшное не это. Наконечник был смазан ядом коруса, это мы поняли уже потом. Отрава проникла в кровь, и теперь только магия поддерживает жизнь в его теле. 
   - Нет! - Ирен выкрикнула это так резко, что Глен потупился и замолчал, не находя слов для утешения. - Не может быть, что всё настолько безнадёжно. Надо спасти, надо целителей, в город его надо, а ещё лучше в Винтерхолд к магам. Они обязательно помогут. Не могут не помочь..
Горло сжало невидимыми тисками, и Ирен замолчала, давясь жестким колючим комком горечи. Не было слёз, только злость разрасталась подобно опухоли, вытесняя любые другие чувства. 
   - Ирен, - тихо позвал Глен, - здесь был маг, сильный маг. И лекари были. Никто ничего не может сделать. Все они сказали, что Марка уже ничего не спасёт. Он и жив ещё чудом.  
   - Где он? Я хочу его увидеть, - голос Ирен был приглушен сухим комом в горле, но твердость тона не оставляла сомнений.
Глен опустил в глаза и замялся в нерешительности. Ирен тихо добавила: 
   - Договаривай. 
   - Он у ворожей. 
   Понимание обрушилось на Ирен огненным шаром, растущим изнутри. Она уже знала, что предстоит услышать, но не могла остановить Глена просто потому, что не могла произнести вообще ни слова. Как будто кто выжег мозг, оставив там лишь одну страшную мысль. Остальные слова Глена дублировали её, создавая странное ощущение театрального представления. И ей казалось, что она плывёт, ноги и руки стали пустыми и лёгкими, потеряли чувствительность. А слова снаружи всё капали, капали ... как докучливый дождь по железу, что выматывает своей монотонностью. 
   - Ты пойми, Моран погиб, оплот растерзан. Нам надо восстанавливаться. И нам нужен новый вождь и хранитель. Марк погибнет без вмешательства ворожей. У нас был только один выход, и совет принял решение. Он получит вересковое сердце и будет жить. Он станет нашим вождем. 
   Глен замолчал, с тревогой глядя на Ирен. Та не издавала ни звука, только мерно покачивалась под укрывавшей её шкурой, как шаманка, входящая в транс. Это обеспокоило молодого изгоя, он решил позвать кого-то из целителей и попросить успокоительного зелья. Но стоило ему подняться на ноги, как Ирен прорвало. Смехом это мог посчитать разве что полоумный. Она хохотала хрипло, безумно, со всхлипами. Парень испуганно метнулся из палатки и столкнулся с немолодой изгойкой, которая и была целительницей. Женщина окинула взглядом бретонку и грустно покачала головой, сразу поняв, что происходит. Волны истерического хохота душили девушку, выдавливали из глаз слёзы, перекрывали дыхание. 
Волшебница наложила на девушку заклинание, и та мгновенно стихла, только слёзы уже не могли остановиться. Они всё катились и катились по окаменевшему безвольной маской лицу. Колдунья позвала юношу за собой: 
   - Идём, я дам тебе теплый успокоительный отвар для неё, а то действие заклинания скоро закончится. 
   Они вместе вышли, Ирен этого не заметила. Ей было холодно и пусто. Она так и просидела не шелохнувшись до прихода Глена. И только когда он сунул ей в руки что-то теплое и пахнущиее терпкими травами, подняла на него глаза. Удерживая руки девушки, которые чуть не уронили кружку с отваром, парень помог ей отпить. 
Шли минуты, давящая боль в груди понемногу стихала, уступая место невыразимой тоске, от которой хотелось выть, но было почему-то лень. И очень захотелось спать. 
   Да. Спать. Или она уже спит? Или спала? Может, это просто кошмар? Конечно, дурной сон. Нет. Надо нормально лечь и поспать, забыть. 
Ирен плотнее завернулась в шкуру и чуть не привалилась прямо там, где сидела, рискуя при этом угодить в костер. Но уснула она раньше, чем заботливые руки подхватили её и уложили на удобный спальник.
 
   Пробуждение заставило Ирен вспомнить недобрым словом всех магов вместе взятых. Снов не было, но ощущения отдыха тоже. Лишь голова была тяжелой, как после черновересковой медовухи, которую она пробовала лишь однажды и больше не собиралась. 
   Проснувшись в оплоте, завернутая в шкуры девушка сразу поняла - надеяться, что это был лишь кошмар, не приходится. Поднимаясь и разминая затекшие до онемения от неудобной позы конечности, она не выдержала и ругнулась. В палатку сразу заглянул Глен, будто караулил рядом. 
   - Проснулась? - дружелюбно поинтересовался изгой. 
   - Нет, лунатизмом тут занимаюсь,  - съязвила Ирен и поняла для себя, что ночное оглушение прошло. Настроение было хуже некуда. Что делать, она не знала, но и сидеть сложа руки не собиралась. Надо всё обдумать, но вначале увидеть Марка.
   - Ты проспала почти весь день. Голодна, наверное. Посиди тут, я сейчас принесу поесть, ужин еще не остыл. 
   - Я сама... - попыталась возразить девушка, но Глен поспешно прервал.
   - Ирен, тебе не стоит пока выходить, - он помялся и всё же договорил. - Паола не в себе, не стоит тебе показываться ей на глаза. 
   - Да, я понимаю, - глухо ответила Ирен, вспомнив выкрики старой изгойки в свой адрес.
   - Ты не подумай, никто больше тебя не обвиняет. Паола - особый случай. Она когда-то была невестой Морана. И она многим пожертвовала, чтобы оставаться рядом, хотя их брак и стал невозможным. Она любит по сей день. 
   - Но как? - Ирен вопросила задумчиво. - Она же старше... выглядит. 
   - Она младше Морана на несколько лет. Это магия вереска. - Глен немного помолчал,  глядя на задумавшуюся бретонку, потом добавил: - Я сейчас принесу тебе поесть и расскажу, если хочешь. 
Ирен только кивнула в ответ, думая о своём.
Глен вернулся с миской печеной картошки и парочкой фазаньих ножек, обжаренных до хрустящей корочки. Желудок ворчливо отозвался на аппетитные ароматы. Ирен смущенно ойкнула от неожиданности. До сих пор ей и в голову не приходило, насколько она успела проголодаться. 
С жадностью впиваясь зубами в сочное мясо, она почувствовала, как силы и решимость постепенно возвращаются. Глен меж тем рассказывал: 
   - Паола и Моран познакомились и сблизились в юности, когда молоденькую изгойку привезли из разоренного нордами оплота. Её родители погибли при нападении. Все оставшиеся в живых покинули дом, выжженный и разрушенный варварами до основания. Каждая семья потеряла кого-то из близких. А некоторые семьи погибли полностью. Паолу оставили в нашем оплоте, поскольку девонка была совсем молоденькой, она замкнулась, ни с кем не говорила. Скитания с выжившими в поисках нового места обитания вряд ли пошли бы ей на пользу в том состоянии. Так она и оказалась здесь. 
***
   Голос Глена звучал спокойно, и Ирен, незаметно для себя расправившись с ужином, сидела тихо, как мышка, обхватив руками колени и неотрывно глядя на огонь костра. 
Пламя сродни магии, также загадочно и непостижимо. Она слушала и смотрела, и даже мысли, казалось, притихли.
***
   - Моран тоже рано остался сиротой, но вожак воспитал его, как сына. Наверное, это и стало причиной выбора совета в те тяжелые дни, когда вождь погиб, защищая оплот от одного из нападений северян. Изначально преемником должен был стать Дриен, ты его знаешь. Он не смог избежать своей участи, но и не смирился с выбором совета. Он сделал собственный выбор, ушел вместе со своей возлюбленной Энорой. И оплот вновь остался без головы. Тогда и пал выбор на Морана. Старый вождь учил его многому из того, что умел сам. В том числе магии. Но разница в силе магии у обычного человека и наделенного сердцем из вереска несравнима. 
Совет не нашел ничего лучшего, как остановить выбор на воспитаннике вождя. Ворожеи сделали свое дело. Моран изменился. Отныне ему было суждено править, решать, но оставаться одиноким. Ты ведь знаешь, обычаи не позволяют изгою с вересковым сердцем иметь семью, поскольку вся его сущность меняется, и потомства у него быть не может. 
Паола же навсегда осталась верна ему, верна своей любви. Остались ли какие чувства у самого Морана, неизвестно. Он никогда ни с кем не говорил об этом. Он был хорошим вождем для всех, но за все прошедшие годы никто и слова от него не услышал о том. что он чувствует, каково ему в этом одиночестве среди людей. 
   - Он очень похож на моего отца, - Ирен не смогла вставить слово "был", язык не повернулся.
Они помолчали, об одном или каждый о своем. Потом бретонка решительно поднялась: 
   - Проводи меня к Марку, я хочу его увидеть. 
   - Ты уверена? 
Ирен молча кивнула. Глен выглянул из палатки, чтобы убедиться, что соплеменники увели Паолу, и жестом позвал девушку следовать за ним. 
 
   Они поднялись на площадку с башней, взгляд бретонки невольно упал туда, где еще недавно жил тот, кто напоминал ей самого близкого человека на этом свете. Сегодня она потеряла и его. Эта потеря отнимала еще одну ниточку, которая давала девушке надежду на успех в поисках отца, единственное письмо которого она берегла несколько долгих лет. 
   Когда вошли в нижний этаж башенки, в нос ударил резкий запах разнотравья с примесью чего-то менее приятного для обоняния. Под потолком висели пучки растений, птичьих, жабьих и еще чьих-то лапок, хвостиков, ушек. Какие-то непонятные ингредиенты стояли в баночках на полке. Ирен с алхимией не на вы, но далеко не всё здесь было узнаваемо. Взгляд остановился на этом рае алхимика лишь мимоходом, скорее по-привычке. Наверх вела крутая лестница. И оттуда доносились голоса и пахло дымком. Уже поднявшись, Ирен поняла, откуда исходит запах. Горелка алхимического стола слегка чадила. В реторте что-то активно булькало, выпариваясь зеленовато-белесым туманом, почему-то стелящимся вдоль столика причудливыми клубами. 
   Из соседней комнаты донесся скрипучий, и в то же время с повизгивающими нотками, голос. Кто-то читал заклинание. Некоторые слова бретонке были знакомы, но общий смысл поймать не удалось. Она посмотрела на Глена, тот с некоторой опаской приоткрыл дверь, пропуская девушку вперед. На её недоумение сказал: 
   - Я тут подожду. Ты не волнуйся, она знала, что ты придёшь. 
Ирен удивилась еще больше: 
   - Но откуда, мы же не знакомы. 
   - Она ворожея, - на этом Глен дал понять, что считает пояснение исчерпывающим. 
Решив разобраться на месте, Ирен шагнула в комнату. 
   Она многое слышала о ворожеях по рассказам знакомых изгоев. И предполагала, что встреча не принесет особых сюрпризов в уже сложившийся в воображении образ. 
Однако увиденное озадачило девушку настолько, что открыв рот для приветствия, она так и застыла изваянием птенца, ожидающего кормежки.
Взгляд в сомнениях перебегал с одного участка представшего взору тела на другой, ища место, где можно безболезненно и не стыдливо остановиться, и не находя такого. Смешанное чувство накатило, не давая самообладанию вернуть контроль. Жалость, неприязнь, отвращение - невозможно определить, что преодбладало в тот момент в душе и разуме Ирен. Хотелось спрятать глаза, чтобы не выдать впечатление, но они сами пялились на уродливое тело. Высохшие почти до повторения очертаний кости бёдра в полусогнутом навсегда колене переходили в лапы с когтями, наподобие куриных. Руки - нечто совсем невообразимое с длинной четырехпалой кистью и когтями почти такой же длины, как и сами пальцы. Из обнаженных участков тела с серокоричневой кожей тут и там торчали серо-чёрные перья, не оставляя сомнений в том, что они именно выросли из кожи. Только лицо напоминало о родстве с человеческой сущностью этого создания. Оно было страшное, старое, сморщенное, такого же цвета, как остальная кожа, но все-таки человеческое. Когда Ирен взглянула в глаза ворожеи, её поразила усталая пустота их выражения. Казалось, что они уже все повидали в этом мире, и ничто не способно их удивить, и не ожидают они от мира больше ничего для себя интересного. Взгляд, погруженный вглубь себя, вглубь веков. 
   Ворожея заговорила тем самым скрипуче-повизгивающим голосом, который Ирен услышала еще из-за двери: 
   - Не пугайся, девочка, и жалеть не надо. Я сама приняла этот путь, я его хотела и была удостоена, - ворожея откашлялась, видимо, слова давались с трудом старым связкам этого иссохшего давным давно измененного тела. - Ты тоже могла бы... 
   - ... ?! - Ирен в изумлении уставилась на эту полуптицу. 
   - Я чувствую, в тебе есть сила. Ты понимаешь Предел, ты слышишь его, пусть пока неумело, и он чувствует тебя, - ворожея снова прервалась, сглатывая и, как казалось, восстанавливая дыхание. - Но ты выбрала другого покровителя, другой путь, поэтому твоя сила угасает. Только Предел мог наполнить её магией... Ты могла бы стать одной из нас. 
Ирен в ужасе смотрела на ворожею, не осмеливаясь даже представить для себя такую участь. А эта полуженщина считает себя избранной! Ну уж нет. 
Бретонка едва не попятилась к двери от такого заявления, однако, ворожея сама перевела разговор: 
   - Ты пришла его увидеть. Но он не увидит тебя. И не услышит. Девочка, он уже почти в ином мире. Никто другой помочь ему не в силах. Зазубренный наконечник стрелы засел рядом с сердцем. Извлечь его, не убив мальчика, невозможно. Я могу дать ему другую жизнь, и я сделаю это. Ты можешь подойти. Ты даже можешь его убить, чтобы избавить от изменения. Ты только одного не можешь - спасти его прежнюю жизнь. Смирись. И иди к нему. Пока он прежний. 
Ворожея осталась стоять, когда девушка на подгибающихся от слабости ногах двинулась вглубь комнаты за некое подобие ширмы, сделанное из натянутой на колья шкуры. Обреченность во взгляде, бледность и дрожащие едва заметно губы ужаснули бы и её саму, будь возможность глянуть на себя со стороны. 
   Когда Ирен подошла к каменному столу, напоминавшему скорее алтарь, на котором лежало полуобнаженное тело, она растерялась. Разум с упорством барана не желал принимать реальность. Лицо Марка был спокойным. Он словно безмятежно спал. Только дыхание было едва заметно. Ни в одной черточке не было и следа страдания. Казалось, позови она сейчас, он проснется, улыбнется и отпустит свою привычную шуточку, поддразнивая девушку по своему обыкновению. 
Как же хотелось поверить в такую правду, забыть прошедший день, как страшный сон. 
   Ирен приблизилась и увидела легкую испарину под отросшей щетиной. Она взяла безвольную руку юноши в свои. Та была теплой и сухой. Не находя слов, и одновременно желая высказать очень многое, девушка стояла и молча смотрела на дорогого ей человека, который давно стал значить для неё больше, чем просто друг. Да, она это чувствовала и раньше, но не давала воли мыслям. Боялась впустить в сердце надежду. Ведь у неё была цель, которая не позволила бы осесть на месте. 
   Сейчас всё, что казалось раньше разумным, выглядело пустым и абсолютно глупым. Ну почему мы понимаем все, когда уже поздно?! Почему не способны постичь, что есть самое важное?! Почему осознаем ценность, только когда теряем?! 
Ирен не замечала, как слезы катятся по её лицу и капают на холодную плиту алтаря, делая серый камень чёрным, словно одевая в траур. 
Только когда черты Марка стали расплываться, она поняла, что плачет. И что-то щелкнуло. Нельзя раскисать. Он будет жить. Пусть другой жизнью, пусть даже забудет её, да ведь она даже не уверена, что была для него не просто названной сестрой. Пусть так. Главное - он будет жить, дышать, ходить, улыбаться, ведь Моран улыбался... 
Такие мысли и воспоминание о Моране нагнетали вернувшуюся злость и решимость. Теперь она знала, что делать. И никто не сможет ей помешать. 
   Она наклонилась и поцеловала Марка, стараясь загнать всколыхнувшиеся от легкого прикосновения чувства в самые глубины и запереть их там. Единственными словами, произнесенными ею вслух стали: 
   - Я вернусь, обещаю. 
   Уходила она, не оглядываясь, и даже не замечая ворожею, которая хотела было что-то сказать, но осеклась, поняв, что услышана не будет. Если бы Ирен в этот момент увидела глаза женщины-птицы, она прочла бы там отражение собственных чувств, разрывающих сердце на части неотвратимостью происходящего и невозможностью что-то исправить...
 
   Ирен не заметила бы и Глена, который кинулся ей навстречу, как только дверь за спиной закрылась. Окрик пролетел мимо, она двигалась прямиком к спуску, когда Глен, озадаченный таким поведением, поймал её за руку. 
   - Ты как? Ты меня не услышала совсем... 
   - Да, извини, задумалась, - слова будто не имели к ней никакого отношения, произносились сами собой без всякой интонации. 
   - Останешься с нами? - заботливо скорее предложил, нежели спросил юноша. 
   - А? ... Нет, - как бы через силу возвращаясь к реальности, отвечала Ирен, - мне нужно уйти. Меня ждёт дело. Важное. 
   - Ты еще вернёшься? 
Она помолчала, затем нерешительно выговорила: 
   - Да. Конечно, вернусь, как только разберусь с ... этим делом. 
   Что-то в её тоне несколько насторожило изгоя, но она не оставила шанса на дальнейшие вопросы. Отстранив руку парня, она слегка пожала её и попыталась улыбнуться, затем развернулась и сбежала вниз по лестнице. Не обнаружив никого на площадке, Ирен подошла ближе к жилищу Морана. Тоска и горечь вновь попытались завладеть сердцем, но их надо было прогнать. Не время. Всё потом. И оплакивать старика она тоже будет позже. Ирен подошла к столику в глубине палатки. Вещи старого изгоя оставались нетронутыми. Никто так и не решился здесь что-то менять. Ирен взяла со стола открытую книгу и посмотрела обложку. "Легенда о Красном Орле" - любимая книга Морана. Посчитав, что это не будет оскорбительным для духа погибшего, да и для соплеменников, девушка взяла её. Она никогда не забудет старика, к которому привязалась всем сердцем, но теперь у неё будет и материальная частичка памяти о нем. 
Через весь оплот идти не хотелось. Встреча с Паолой и так не выходила из головы. Ирен направилась к узкой тропке, которая вела на перевал.
 
   Через пару часов, сидя в зарослях можжевельника неподалеку от наблюдательного поста "Четыре Черепа" и смазывая ядом выложенные из колчана эбонитовые стрелы, небольшой запас которых у неё всегда был с собой, Ирен боролась с собственным воображением, которое рисовало одни и те же образы. Бледное лицо Марка, его слегка растрепанные волосы, еле заметно поднимающуюся при дыхании грудь, которую вскоре вскроют, чтобы вынуть еще живое бьющееся сердце и заменить ... Нет! Прочь такие видения. Однако навязчивая фантазия подсовывала новые, как нарочно, одно кровавее другого. Битва за оплот, погибшие изгои, выжженные палатки. Всего этого Ирен не видела воочию, но разум будто издевался. И все плотнее сжимались губы девушки, и все злее становился прищур зеленых глаз, обрамленных боевым раскрасом изгоев. Да, она никогда раньше этого не делала, но сейчас особый случай. Сейчас она готовится отомстить. За Предел, за изгоев, за оплот, за близких людей, за Морана, за Марка... 
Подаренная давным-давно Энорой черная краска наконец пригодилась. 
   Солнце садилось за горы, в надвигающихся сумерках девушка в черной, как сама ночь, соловьиной броне сама казалась лишь тенью в гуще серебристых кустов. Светлые, нетронутые краской, участки кожи не бросались в глаза. В них нельзя было угадать очертаний лица. Никто не смог бы разглядеть в невысоких зарослях маленькую бретонку. Закончив со стрелами, она просто сидела и смотрела в сторону поста. Вот только взгляд был пуст, устремлен куда-то вдаль, а может наоборот вглубь своих мыслей. Его можно было бы определить как отсутствующий, тем не менее, ни одно движение на наблюдаемом объекте не ускользало от внимания. Она ждала. 
   Нет, убийцей Ирен не была. Защита, охота - это другое. Да и сейчас то, к чему готовилась, она не назвала бы убийством. Война? Ну да, наверное. Или та же охота, только убивать придется бешеных псов под человеческой личиной. И это не попытка оправдать свои действия перед самой собой - это убеждение. 
   Даже единой мысли о том, сможет ли она в одиночку справиться с бандой, не возникло. Сколько этих мерзких душонок она успеет отправить в их поганый ад, и что будет с ней самой, она не думала. Все это сейчас казалось абсолютно не важным.
Скоро этот лагерь уснёт. Но проснуться удастся уже как минимум не всем.
 
   Четыре черепа... Уже не первый раз бретонка ловила себя на мысли о названии поста. Почему? С чем это связано? Какова его история? Возможно, Моран смог бы что-то рассказать... Моран! Как молнией полоснуло сознание, вытесняя сторонние мысли. Он больше ничего не сможет рассказать. Взгляд, брошенный в сторону мелькающих на фоне костра теней, стал злее, чем прежде. Что ж, какова бы ни была причина у тех, кто именовал это сооружение, ставшее ныне пристанищем головорезов, но она сегодня постарается оправдать это название. Четыре, больше, меньше... да сколько успеет. 
   Лагерь затихал по мере того, как его обитатели укладывались на ночлег. Однако все еще доносился хриплый пьяный голос, распевавший что-то о прекрасной деве. Но вскоре и его попросили заткнуться, на что хмельной солист смачно выругался, поминая некоторых родственников своих собратьев и вменяя им не вполне пристойные отношения с представителями местной фауны, а также различными обитателями планов Обливиона. С этой тирадой выпивоха появился на фоне входа, освещенного костром, разведенным внутри постройки, и направился в сторону можжевеловых зарослей, в которых и притаилась Ирен. Она напряглась, хотя понимала, что разглядеть её здесь практически невозможно. Секунды было не видно, а Массер плотно окутался облаками. Соловьиная броня, переодетая сразу после выхода из оплота, сливалась с темнотой ночи, маскировка скрывала лицо. И всё же неприятный холодок страха - да, себе она могла признаться в этом - шевельнулся в ней. И в то же время воспоминания о трагедии в оплоте, о её личной беде, не дали ему пересилить решимость. Ирен вынула кинжал и положила рядом на случай, если бандит подойдет близко. Но он остановился примерно на полпути, очевидно присмотрев удобный для продолжения веселухи пень. 
   Ирен подняла лук, достала смазанную ядом стрелу и натянула тетиву, прицеливаясь в силуэт покачивающегося пьяницы. Она уже готова была выстрелить, как это чудо заговорило, обращаясь к... пню?! Неужели мёд настолько высушил ему мозги? А может он там не один? Вдруг кто-то вышел раньше незамеченным? Девушка опустила лук и стала всматриваться в то место, куда был обращен взгляд разбойника. Ему никто не ответил, и ничего не шевельнулось в темноте. Бретонка ждала. Нет, всё же он пытался, как видно, завести диалог с пеньком. Это же надо так допиться! Обиженный на отсутствие всяческой реакции на свое красноречие со стороны кого-то только ему видимого, мужчина плюхнулся на тот самый пень и продолжил возлияние прямо из горлышка. 
Вот удобный момент. Даже если она только ранит свою жертву, он поперхнется своей медовухой, а значит, не позовет на помощь. Не медля больше, Ирен прицелилась и выпустила стрелу. Можно сказать - в яблочко, а точнее, в то самое место, куда прильнула бутылка, и угодила стрела. Голова бандита дернулась от удара, и он без единого звука завалился в траву. 
   В этот момент что-то ринулось в сторону бретонки. Первое мгновение, пока она не осознала размеры бегущего, лишь уловила движение, Ирен почувствовала, как её волосы слегка привстали. Стрелу не успеть. Рука уже сама нашаривала в траве кинжал... И тут прямо ей в ноги ткнулся кролик. От удара он, видимо, слегка опешил, поскольку дальше не побежал, а как-то пришибленно притих, поводя лишь ушками и принюхиваясь. Ирен обессиленно рухнула рядом. Еще дрожащими от напряжения и страха руками нашарила в сумке морковку - неизменный запас для лакомок-питомцев - и осторожно протянула в сторону испуганного пушистого комочка. Он робко поглядывал на угощение, но взять не осмеливался. Тогда девушка положила морковку в траву и убрала руку, надеясь, что зверёк поймёт - она не представляет угрозы. Кролик осторожно потянулся носом к подарку и решился. Глядя, как ушастик захрустел сладким овощем, Ирен даже улыбнулась. На душе потеплело. Это невинное создание разбудило нежность, едва не вытеснив недавние злость и горечь. Захотелось погладить мягкую шерстку, но она побоялась спугнуть зверька, ведь он дикий. 
   От созерцания такой приятной картины девушку оторвал звук, донесшийся со стороны наблюдательного поста. Кто-то проснулся или не спал вовсе. И если этот кто-то обнаружит труп своего коллеги, поднимется тревога. Этого нельзя допустить. Какой-то покачивающийся силуэт появился в проеме входа, прошел несколько шагов и свернул к кустикам. Что ж, намерения его стали ясны. Выпитое вечером попросилось на выход. Значит, он станет неплохой мишенью, пусть только выберет место. Бандит остановился возле куста и завозился. Ирен же не стала ждать его дальнейших действий, очередная стрела, преодолев короткий путь, нашла цель. Короткий всхлип - и всё кончено. Бандит в конвульсиях сползает по кустику. Яд сделал своё дело, и тело уже лежит без движения. Но слишком близко. Любой, кто выйдет, тут же наткнётся на труп. Медлить нельзя. Даже пытаться потягаться со всей бандой одновременно - это безумие. Убирать тихо по-одному, только так можно уничтожить наибольшее число этих убийц до того времени, как её раскроют. Что будет потом, думать не хотелось.
 
   Ирен сунула кинжал в ножны, забросила через плечо сумку, приготовила лук и стрелу, достала из сумки остатки морковки, оставила их на травке перед пушистиком, чтобы он ненароком не последовал за ней и не выдал присутствие, и ушла в невидимость. Бесшумный шаг гарантировали мягкие сапоги, зачарованные на тишину. Только примятая трава могла сказать, где ступала девушка. Короткая пробежка, и вот она уже у входа. 
   Эти дикари не могли даже дверь соорудить. Через довольно большую арку входа просматривался почти весь лагерь. В центре горел костер. В стороне тлели угли второго, уже прогоревшего костра, который видимо служил банде кухней. На вертеле остывала покромсанная жареная тушка уже непонятно какого животного. 
С лежанок, расположенных вдоль стен, доносился разноголосый храп и сопение. Ирен удивило отсутствие дозора. Неужели они так беспечны? Это подозрительно. Возможно, кто-то патрулирует снаружи. Но почему она никого не видела? Странно. Решив пока об этом не думать, девушка скользнула к дубильному станку, что располагался возле стены неподалёку от входа, и там притаилась. Окинув взглядом спящих, она насчитала шестерых. Если повезёт, можно сделать всё тихо и быстро. 
Ирен нащупала в кармане маленький флакончик с зельем невидимости, это придало уверенности. В крайнем случае она его использует. Ведь творить заклинания незаметно для посторонних глаз умеют только настоящие маги, а она ни разу не маг, несмотря на слова ворожеи. Да, кое-что дано ей от рождения, но это такая малость. 
   Дальнейшее происходило будто не с ней. Ирен словно наблюдала со стороны, как выцеливает жертву, спускает тетиву, стрела вонзается в лежащее тело, которое не успевает издать ни звука, затем второй выстрел, еще одно тело... Если бы она смогла осознать в полной мере, что творит, возможно, даже первого выстрела сделать не получилось бы. Но она не думала, что отнимает жизни, что это люди, пусть и плохие, что они двигались, говорили, веселились, горевали... Нет, это твари, которые лишили жизни и будущего близких ей людей. И дышать с ними одним воздухом невыносимо... 
После третьего выстрела один из спящих зашевелился, Ирен замерла, но он лишь перевернулся на другой бок и снова захрапел. Ненадолго. Вскоре храп прервался последним судорожным вздохом, когда яд парализовал его горло, куда и впилась очередная стрела. 
   Ирен уже готовилась к новому выстрелу, как вдруг проем загородила фигура женщины в крепких доспехах, поблескивающих металлом, отражающим пламя костра. Так вот оно что! Дозор был где-то снаружи. Бретонка чуть не выронила склянку с зельем, доставая в спешке из кармана. Душа может провалиться в пятки? Если да, то туда она и ухнула, едва не вызвав это "ух" во всеуслышание. Мгновенно девушка осознала, что пора отступить, чтобы потом вернуться и закончить начатое. Сейчас разбойница войдёт и увидит бездыханные тела с впившимися стрелами. Не раздумывая, Ирен закинула лук за спину, достала кинжал, глотнула зелье и скользнула ко входу, откуда женщина в доспехах уже отступила. Ирен не стала дожидаться, когда та увидит трупы сотоварищей, а поспешила наружу. И тут... 
   Не сразу пришло понимание, что невидимость теперь не поможет. Оно пришло позже, когда она со всех ног бежала от лагеря. Пыталась бежать... 
А сейчас, вынырнув из арки, она врезалась в кого-то на голову выше неё самой, но, хвала небесам, не бронированного. По вскрику Ирен поняла, что это женщина. Но что она маг, поняла потом. 
   Высокая едва не упала от такого тарана, но удержалась и быстро сообразила, что к чему. То ли невидимость слетела, то ли магичка владела заклинанием обнаружения жизни - этого уже не узнать. Вслед бретонке полетела молния. Чудом ей удалось увернуться от неожиданного нападения со спины. Если бы не куст, который пришлось обогнуть, она бы уже не бежала. Но не успела Ирен ни обрадоваться такому везению, ни испугаться ещё больше. Второй заряд сбил с ног и погасил для неё свет выглянувшего было из-за тучки Массера... 
Угасающее сознание уловило какие-то крики. Затем...
 
   А затем она очнулась и, еще не открывая глаз, осознала, что дышит, что жива. Первым выплыло воспоминание о пронзившей тело боли. В тот момент её будто разорвало на части или наоборот моментально спалило до маленького уголька. Но что произошло после того, как сознание от неё ускользнуло? Приходя в себя, Ирен постепенно проникалась ощущением, что боли нет. Она хотела пошевелиться, но опасалась, и глаза открывать пока не посмела. Вслед за осознанием, что ей удалось выжить, нахлынуло чувство опасности, ведь она вспомнила - как сидела в засаде, как убивала врагов, как напоролась на мага, и как разряд молнии, ударивший в спину, отключил для неё то, что случилось после него. Но как-то необходимо было выяснить, где она сейчас, и что вообще произошло. 
   Почувствовав рукой мягкую шкуру, на которой лежала, бретонка подумала, что не так всё плохо. Вряд ли разбойники, покой которых она нарушила, стали бы обращаться с убийцей столь заботливо. Придя к такому выводу, девушка открыла глаза... 
Боги, неужели всё это было лишь кошмаром?! Но за что? За какие провинности можно наслать на человека такие ужасные жестокие сны?! 
   Её взгляд встретился с глазами Марка, в которых ясно читалась нежность, обеспокоенность, забота... 
Вот он. Жив. Рядом. И смотрит на неё, совсем как прежде. Неужели не было всего этого кошмара наяву? Ах, как захотелось в это поверить, и простить, очевидно, Вермине такое испытание. Она не вымолвила ни слова, только смотрела и смотрела в эти глаза, опасаясь оторвать взгляд, чтобы они вдруг не исчезли, как видение. 
Изгой тоже не спешил нарушить тишину. Но её прервали окриком: 
   - Марк, выйди, ты здесь нужен, - это был голос Глена, донесшийся откуда-то из-за спины юноши. 
Ирен поняла, что они находятся в палатке, а значит, всё хорошо. Но тут он стал подниматься и чуть хрипловатым голосом мягко произнёс: 
   - Ты полежи тихо, не волнуйся, я сейчас вернусь. Всё будет нормально, только пока не вставай. 
Девушка не ответила. Она даже не кивнула. Во все глаза таращилась на грудь мужчины, на рану, не заживающую никогда на протяжении всей жизни, в которой виднелся подсвеченный магией вереск. 
   Столпотворение мыслей и чувств, накативших лавиной, едва не вынесло разум. Всё тело онемело. Даже если бы захотела, Ирен не смогла бы сейчас пошевелиться. Первые проблески сознания, когда всё приключившееся показалось сном, подарили надежду. Теперь её больше нет. Всё было наяву. 
Постепенно разум возвращался туда, где ему место, и со скрипом, с нежеланием,  с попыткой отторжения, но всё же принял увиденное. Но вот сердце принять неотвратимость последствий случившегося не могло, не хотело. 
   Не особенно вслушиваясь в указания, которые отдавал сородичам Марк, Ирен просто слушала звучание его голоса. А мозг уже обрабатывал информацию и искал решения. И одно уже нашлось. Оно было столь очевидным, что все прочие отметались тут же, как менее правильные, либо просто пролетали незамеченными. Сердце определило вопрос, который должен быть задан, но сознание родило сомнения. Что ответит он? На что решится? Каков будет его выбор? Она не могла даже предположить, могла лишь надеяться. 
   Разум коварно подсунул вопрос - стоит ли ставить его перед таким выбором сейчас? Боль полоснула по сердцу. Нет, она не сможет. Это слишком жестоко, поставить человека перед выбором - предать родных, бросить их на произвол судьбы в это трудное время или остаться, но предать ... 
   Вдруг в сознание закралось сомнение. А не придумала ли она себе всё? Какие чувства на самом деле испытывал к ней Марк, она не знала, могла только надеяться, что её любовь взаимна. Но как бы там ни было, а поставить любимого - да, теперь она решилась признать в себе это чувство - перед таким выбором она не сможет. По крайней мере, не сейчас, когда он так нужен здесь. Страшилась ли она услышать его отказ покинуть оплот, уйти вместе с ней? Да, это было бы больно. Но согласись он на это, что будет с остальными, сможет ли он простить ей, случись что здесь в отсутствии вождя? Сможет ли она сама простить себя за это? 
Её смятение прервал Марк, вернувшийся в палатку. Он был серьёзен, подошел молча, присел рядом и с заботой в голосе спросил: 
   - Как ты себя чувствуешь? 
   - Я... - Ирен поняла, что не сможет выдавить ни слова, голос отказывался повиноваться, слова прятались, как трусливые зайцы. Она хотела сказать так много, но не могла. 
Тогда заговорил Марк, решительным тоном обрывая затянувшееся молчание. 
   - Ирен, я понимаю, что ты чувствуешь. И я знаю, о чём ты думаешь. Но давай поговорим об этом позже. Сейчас не время... 
   Он замолчал, и возникло ощущение недосказанности. А для Ирен мир окрасился в серые тона. Она поняла, каков его выбор, каков ответ на не заданный ею вопрос. И она почувствовала в груди звенящую пустоту, будто кто-то одним движением потушил слабый огонёк надежды, словно задул свечу. Слов для ответа не находилось. Да и нужны ли они? Она прикрыла глаза, чтобы Марк не увидел, как в них собираются слёзы, и не могла пошевелиться. Подумал ли он, что девушка устала, или сам не мог вынести происходящего, но лишь укутал её, как ребенка, хрипло вымолвил: 
   - Отдохни, я позже вернусь, - и вышел. 
   Ирен сидела и не знала, что ей делать. Уйти сейчас, не дожидаясь объяснений - быть может, это наилучший вариант. Она попыталась встать, но голова закружилась, и она чуть не упала. Мысли невольно переключились на события в "Четырёх Черепах". Надо как-то узнать, что же произошло, как её нашли. Как будто отвечая её мыслям, в палатку заглянул Глен. Увидев девушку, он расплылся в радостной улыбке: 
   - Уже очнулась, это хорошо. Крепко тебя приложило ... 
   - Глен, - прервала его бретонка, - расскажи мне, как я здесь оказалась. Я помню только вспышки молний. 
   - По ним мы тебя и нашли. Эта треклятая магичка швырялась молниями тебе вслед, По их направлению Марк и побежал, когда мы с ней разобрались... 
   - Марк?! Но как? - Ирен изумлённо уставилась на изгоя. - Он же ... 
   - Да, он был с нами. Да это он и понял, куда тебя понесло. Сразу после твоего ухода ворожея сделала своё дело, и вскоре Марк был уже на ногах. Я хотел сказать ему, что ты приходила, но он откуда-то это уже знал и только спросил, где ты. Мне было нечего ответить, я не знал. Тогда он, видимо сообразив - только не спрашивай меня, как - Собрал людей и повел нас к бандитскому лагерю. С остатками банды мы разобрались довольно быстро. их было не так много. Бронированную тётку Марк буквально зажарил. Мы не успели совсем чуть-чуть. Магичка оказалась проворнее и свалила тебя. - Глен немного помялся. 
   - Что-то не так? 
   - Да как тебе сказать... Когда мы подбежали, ты не дышала. 
   - Боги! - Ирен не знала, что и подумать, все мысли от такой новости испарились. 
   - Ирен, - тихо позвал Глен, - ну чего ты, теперь же всё хорошо. 
   - Но как же?! 
   - Марк прогнал нас, он так кричал, что и звери в округе, наверняка, поразбежались подальше. Что он с тобой делал, я не знаю, издалека было видно, что он использует магию, но я такой магии не знаю. Потом он позвал нас, сказал, что ты жива, и распорядился забрать твои вещи. Тебя же он сам взял на руки и нёс до самого оплота. 
Шальная мысль возникла в голове девушки: 
   - Я что, зомби?! 
Глен не удержался и хихикнул от такого вывода:  
   - С чего ты взяла? Он как-то оживил тебя, а не поднял. Некромантией мы не занимаемся. Даже ворожеям и вересковым сердцам она неведома.
   Мысли снова заполонили голову, путаясь и толкаясь. Марк вернул её к жизни. Банда уничтожена. Что же делать? Как говорить с Марком? Что ему сказать? Уйти сейчас, не поговорив, она уже не смогла бы. 
 
   Марк вошел в палатку и разговор близился с неумолимой скоростью. Глен поднялся и заявил: 
   - Я пойду, не буду мешать, потом еще поговорим ... 
   - Ты не мешаешь! - хором выпалили Ирен с Марком. 
Глен обернулся уже у выхода, посмотрел на них. И это дитя природы со всей непосредственностью безапеляционно заявило: 
   - Нет уж, ребята, вам надо поговорить, - и вышел, не допуская возражений. 
   Оставшись наедине, они молчали. Никто не мог решиться заговорить, ни один не мог найти нужных слов. Марк подошел и присел рядом. Он смотрел на девушку, а она не могла поднять глаза, ведь в них он сразу прочтет всё, что не высказано. И она боялась увидеть ответы в глазах Марка. Ведь она знала, что он решит, и понимала правильность этого выбора, хоть сердце и не могло смириться. А что чувствует его новое сердце? Может ли оно вообще чувствовать - вопроса больше не было. Дриен, Моран - оба они живым примером доказали, что может. И Марк не исключение, ведь она, когда очнулась, прочла в его взгляде, вопреки словам ворожеи, его прежнего. 
   Но бесконечно молчание длиться не может. Взгляды встретились, и они заговорили одновременно: 
   - Марк...
   - Ирен...
   - Говори ты, - Ирен решила дать Марку возможность ответить, ведь все её вопросы были и так очевидны. 
Он не возражал, протянул руку и нежно погладил волосы девушки:
   - Ты ведь понимаешь, правда? Мы никогда не говорили о наших чувствах, но знали о них, верно? Мне дали новое сердце, и одним ворожеям известно, где сейчас моё, и меня изменили, но не настолько, чтобы вытеснить чувства. Всё, что было мне дорого, таковым и осталось. Как и раньше, мне небезразличны люди, с которыми я вырос и делил кров и хлеб. И по-прежнему мне нужна ты... 
Марк прервался, словно не решаясь продолжить. Ирен же не могла отвести взгляд, запоминая в деталях каждую черточку дорогого лица. И пусть слова любви не были сказаны, оба понимали, что она никуда не делась. Сейчас это было ясно, как никогда. 
Но что же дальше? Остаться рядом, как когда-то поступила Паола, и всю жизнь терзать ему и себе душу недоступностью желаемого? Нет, она к такому не готова. Да и будет ли легче от этого Марку? Вряд ли. 
Мысли Ирен прервал Марк словами, от которых закружилась голова, и снова вернулась надежда: 
   - Родная моя, - тёплые руки коснулись её лица, и сердце девушки забилось с неистовой силой, а изгой заговорил быстро, будто боялся, что потеряет нужные слова:
   - Я не могу уйти с тобой сейчас, но не хочу терять тебя. Ты готова подождать, пока я найду преемника? 
И вновь вихрем закрутились мысли и нахлынувшие чувства. Марк не отказался от неё навсегда. Всего лишь время. Подождать. Да, она сможет, она будет ждать, сколько понадобится, ведь теперь у неё есть надежда. Ирен чуть не задохнулась от такой круговерти в душе и мыслях, потому не смогла ответить сразу. Она накрыла руки изгоя своими, перевела дыхание и просто ответила: 
   - Да. 
Марк порывисто обнял девушку, и она почувствовала, как пульсирует вереск. Да, это сердце бьется так же, и оно не менее горячо, чем настоящее. 
Любит человек сердцем или душой, или все взаимосвязано? Кто знает. Сейчас это было не важно. Значимо только то, что он рядом, и не забудет её, в этом Ирен теперь была уверена. Всего лишь время. Это такая малость. Когда знаешь, чего ждать, когда ожидаемое так желанно, время не враг, оно лишь укрепит чувство. 
У входа в палатку послышалась возня, и ввалившийся Глен осекся на полуслове: 
   - Марк, там... Ой, - он смущенно отвел глаза, но не вышел. 
Ирен так и осталась в объятиях Марка, похоже, юношу не смутило появление друга. Он не хотел её отпускать. 
   - Что там случилось, Глен? Это может подождать? 
   - А?! Да, конечно. Тебе просто нужно рассудить спор, но они подождут... надеюсь, не передерутся, - последние слова изгой пробормотал уже выйдя из палатки. 
Марк оторвался от девушки и пристально посмотрел ей в глаза. Вересковые сердца обмануть трудно, да она и не собиралась. По взгляду он понял, что последует дальше: 
   - Ты уходишь? 
   - Да. Как и всегда, - Ирен грустно усмехнулась. 
   - Когда вернешься? - вернется ли она вообще, даже не возникло вопроса. 
   - Не знаю. Ты же помнишь, я должна найти отца, или хотя бы что-то о нём. Я не могу просто забыть. Даже если его уже нет в живых, я должна найти... 
   - Девочка моя, я всё понимаю, - Марк вновь прижал её к груди, словно боялся отпустить. Он всё понял. Он понял, что несмотря на важность поиска, сейчас это лишь предлог. Но не смог возразить. Наверное, так обоим будет легче. 
   - Я буду ждать тебя. 
   - Я вернусь, обещаю, - Ирен снова произнесла эти слова, как и тогда в башне ворожеи. Но сейчас они наполнились иным смыслом. 
Марк немного отстранил её и заглянул в глаза тем взглядом, от которого вся её сущность растаяла, рассыпалась яркими искрами, взлетела к облакам, вспыхнула жарким пламенем и запрыгала солнечными зайчиками. Её глаза светились в ответ. 
Марк нежно поцеловал девушку и поднялся. Уже у выхода он остановился, но не стал оглядываться, чтобы решимость не покинула его. Он уже знал, что Ирен уйдёт, пока он занят насущными делами. Но она вернется, не сможет не вернуться. 
Ирен осталась в палатке одна. Осмотревшись, заметила в уголке свои вещи. Медлить нет смысла, и она решительно поднялась. Голова немного кружилась, но это терпимо, это пройдёт. Взяла сумку и заглянула в неё. Всё аккуратно сложено. Подняла лук, стоявший тут же в углу, приладила колчан, закинула оружие на спину и решительно вышла. Солнце было высоко. Только вершины гор прятались в легких облачках. 
Ирен зашагала прочь. По пути её окликнул Глен: 
   - Уходишь? - Ирен только молча кивнула. - Но ты же вернёшься? 
   - Да, вернусь, - улыбка тронула губы девушки. 
Она уходит, но возвратится обязательно. Её ждала долгая дорога, но на сердце было легко.

Изменено: Олаурон Мор-Галад, 11 Май 2013 - 16:48

  • 11





Также с меткой «tes, skyrim, literature, литература, IrenRg, fan fiction, творчество»

Привет!

Насколько мы поняли, вы используете блокировщик рекламы в вашем браузере. Скорее всего, это AdBlock или AdBlock Plus.

Учитывая, сколько агрессивной рекламы можно встретить на различных сайтах, это, возможно, и оправданно.

Однако Riot Pixels — пока ещё небольшой сайт, мы существуем в основном на деньги, получаемые от различных рекламодателей. Пользователей же с установленным AB/ABP на Riot Pixels сейчас — более 30%. Это очень много.

У блокировщиков рекламы есть еще одно плохое свойство — у вас может «поехать» дизайн или перестанут показываться скриншоты.

Мы не хотим предпринимать активных действий в отношении блокировщиков рекламы (например, закрывать контент) — это не по-человечески. Однако и безучастно смотреть никак не можем. Поэтому у нас к вам большая просьба — пожалуйста, внесите Riot Pixels в «белый список» вашего блокировщика. Это поможет нам и дальше жить и развиваться, а вам ничего не будет стоить.

Спасибо!
Команда Riot Pixels.